Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Становление
1.1. «Старый дом на берегу Волги»: начало жизненного пути 22
2.1. «Она воспитала меня...»: Шевырёв и Москва 1820-х гг 28
3.1. «Италия помогла мне возвратиться к России»: Шевырёв и княгиня Зинаида
Волконская... 54
Глава 2. Университетское служение
2.1. «Цель моя - звание учёного»: вступление в Университет 90
2.2. Шевырёв - историк литературы и профессор 101
Глава 3. Мировоззрение
3.1. «Создание мира есть эскиз всей истории»: общефилософские основания взглядов Шевырёва 149
3.2. «Россия есть слияние Востока и Запада»: исторические и общественно-политические
взгляды 166
3.3 «Мы всю жизнь посвятили делу воспитания»: общественная позиция 191
Глава 4. Шевырёв и юбилей Московского университета 1855 г. 204
Заключение 231
Список источников и литературы 234
Приложения
- «Старый дом на берегу Волги»: начало жизненного пути
- «Цель моя - звание учёного»: вступление в Университет
- «Создание мира есть эскиз всей истории»: общефилософские основания взглядов Шевырёва
Введение к работе
Очевидным историографическим фактом последних лет является востребованность сюжетов из истории традиционно-консервативного направления российской общественной мысли XIX в., и в то же время необходимость их современной теоретической интерпретации. Дальнейшее осмысление (и переосмысление) уже известного, а также и нового фактического материала сопряжено с концептуальным обоснованием тех или иных исследовательских подходов. Один из них связан с восприятием истории общественной мысли через призму представляющих её персоналий. Сегодня он оправдан по нескольким причинам. Прежде всего, он определяется особой, подчёркнутой ролью личности и её нравственного авторитета в общественной жизни России. В контексте идейных споров прямое соотнесение того или иного «направления» с именами его лидеров являлось привычным и устойчивым фактом, а создание такого имени (а значит, и сопутствующей ему репутации) было частью публицистической позиции, одной из составляющих общественной биографии. С другой стороны, такая биография как реализация в деятельности определённых мировоззренческих оснований требует последовательного, конкретно-исторического изучения, что даёт возможность отойти от утвердившихся по разным причинам и в разное время идеологем, выяснить их истоки, уточнить теоретический смысл некоторых дефиниций.
Предметом настоящего исследования является общественная биография Степана Петровича Шевырёва (1806-1864), представляющая несомненный интерес в контексте изучения истории общественной мысли дореформенной России.
Ракурс исследования определяется идеей принципиального сочетания мировоззренческого и практического аспектов творчества Шевырёва как «общественного человека» 1820-х-1850-х гг., субъекта «общественного действия», - прежде всего, в качестве русского учёного и педагога, представителя университетской науки.
Жизненный путь Шевырёва как «построение» им собственной биографии во многом был определён реализацией идеи «воспитания» в самом широком смысле этого слова.
Изучение взглядов Шевырёва позволяет скорректировать сложившиеся представления и оценки, подойти к более целостному восприятию его личности.
Изучение научно-педагогической деятельности Шевырёва позволяет органично дополнить «социальный портрет» российской профессуры1, более подробно раскрыть ту безусловно заметную роль, которую «профессорская корпорация» играла в российской общественной жизни, отчасти определяя её институциональные формы.
В указанном ракурсе научная биография Шевырёва, связанная с созданием сколько-нибудь целостной концепции (а также и полной фактической основы) его деятельности не становились предметом специального исследования, тогда как именно такой подход позволил бы вписать эту по-своему яркую, узнаваемую индивидуальность в историю общественной мысли России XIX в.
Цель диссертации - создание комплексного исследования, раскрывающего жизненный путь, общественно-научную деятельность и взгляды СП. Шевырёва в 1820-е-1850-е гг. как реализацию
' Умбрашко К.Б. М.П. Погодин: Человек. Историк. Публицист. М., 1999; Петров Ф.А. Формирование системы университетского образования в России. Т. 4. Ч. 1. (Российские университеты и люди 1840-х годов. Профессура). М., 2003; Он же. М.П. Погодин и создание кафедры российской истории в Московском университете. М., 1995; Он же. Немецкие профессора в Московском университете. М., 1997; Он же. К.Д. Кавелин в Московском университете. М., 1997; Он же. СП. Шевырёв - первый профессор истории российской словесности и первый историограф Московского университета. М., 2005.
общественной биографии, в сочетании её мировоззренческого и практического аспектов. В связи с этим ставятся следующие задачи:
- рассмотреть становление Шевырева с точки зрения социально-психологической основы его мировоззрения, образования, общественных связей; показать основные направления научных интересов будущего учёного в конце 1820-х — начале 1830-х гг. в связи с их мировоззренческой и общественно-публицистической основой; осветить основные этапы университетской службы Шевырева, показать его роль как историка литературы, профессора и педагога, дать оценку его вклада в историю университетской науки; проанализировать мировоззрение Шевырева как целостную систему исторических, общественно-политических, научно-педагогических взглядов; раскрыть роль Шевырева в подготовке и реализации программы празднования юбилея Московского университета 1855 г.
Самостоятельная задача работы — представить обзор опубликованного и сохранившегося в архивах наследия СП. Шевырева как единого документального комплекса.
Источники
В работе был использован широкий круг источников, различных по типу и предназначению: делопроизводственные документы, материалы периодической печати, источники личного происхождения. Комплексный характер источниковой базы исследования принципиален для решения поставленных в работе задач. Архивные источники, значительная часть которых впервые вводится в научный оборот, а также опубликованные материалы содержат большой объём многоплановой фактической информации, позволяющей выявить объективную основу изучаемых проблем, показать их в развитии, взаимосвязи и в соответствующем историческом контексте. В то же
7 время значимость «субъективной» составляющей привлекаемых материалов определяется личностно-биографическим аспектом темы исследования.
Важнейшее значение для темы исследования имеют материалы СП. Шевырева. Они рассматриваются как единый документальный комплекс, сочетающий опубликованную и архивную часть наследия учёного2. Для его анализа и частичной реконструкции были привлечены документы, сосредоточенные в личных фондах Шевырева (из собраний рукописных отделов Российской Национальной библиотеки и Российского государственного архива литературы и искусства)3, и примыкающие к ним материалы из архивов других фондообразователей. Среди документов, связанных с научно-педагогической деятельностью СП. Шевырева, следует отметить лекции, которые сохранились в автографах или записях слушателей
2 Труды Шевырева представлены в прижизненных и позднейших публикациях: Щевырёв СП. История поэзии. Чтения адъюнкта Московского Университета С. Шевырева. Том I, содержащий в себе историю поэзии индейцев и евреев. С приложением двух вступительных чтений о характере образования главных народов новой Западной Европы. М., 1835; То же. Том И, содержащий в себе историю поэзии греков и краткое обозрение поэзии римлян. СПб., 1892; Он лее. Теория поэзии в историческом развитии у древних и новых народов. Сочинение, писанное на степень доктора философского факультета 1-го Отд. адъюнктом Московского Университета С. Шевырёвым. М., 1836; Он оке. История русской словесности, преимущественно древней. XXXIII публичные лекции С. Шевырева, профессора Московского университета. Т. 1. Ч. 1. Введение в столетия IX и XI. М, 1846; Ч. 2. Столетия XI и XII. М., 1846; То же: Ч. 1. Изд. 2-е. М„ 1859; Ч. 2. Изд. 2-е. М., 1860; Ч. 3. Столетия ХШ-е, XIV-е и начало XV-ro. М., 1858; Ч. 4, содержащая XV столетие и начало XVI-ro. М., 1860; Он же. Лекции о русской литературе, читанные в Париже в 1862 году СП. Шевырёвым. СПб., 1884. Он же. История Императорского Московского университета, написанная к столетнему его юбилею ординарным профессором русской словесности и педагогии СШевырёвым. М.,1855 (Репр. изд.: М., 1998).
Позднейшие издания и переиздания работ Шевырева связаны с публикацией в разное время его стихотворений, переводов, фрагментов монографических трудов, критических и публицистических работ, переписки. См. например: Шевырёв СП. Из бумаг СП. Шевырева // Русский архив. М., 1878. Кн. 2. № 5. С. 47-87; Он же. Письма к П.А. Вяземскому // Вяземский П.А. Письма М.П. Погодина, СП. Шевырева и М.А. Максимовича к кн. П.А. Вяземскому (Из Остафьевского архива). СПб., 1901. С. 135-186; Он же. Стихотворения. Л., 1939; Он же. Об отечественной словесности / Сост., вст. ст. и коммент. В.М. Марковича. М., 2004. (Серия «Классика литературной науки»). - Подробную библиографию опубликованных трудов Шевырева см. в изд.: Udolf L. Stepan PetroviC Sevyrev (1820-1836). Ein Beitrag zur Entstehung der Romanlik in RuBland. Von Ludger Udolf. Bohlau. Verlag. Koln. Wien. 1986.
3 OP РНБ. Ф. 850 (СП. Шевырёв); РГАЛИ. Ф. 563 (СП. Шевырёв). Оп. 1-2. - См.: Отчёт Императорской Публичной библиотеки за 1892 год. СПб., 1895. С. 181-209; Краткий отчёт рукописного отдела Государственной публичной библиотеки им. М.Е. Салтыкова-Щедрина за 1914-1938 гг. Л., 1940. С. 233-235; Петрова В. СП. Шевырёв. Опись фонда. Л., 1967 (рукопись); Государственная публичная библиотека им. М,Е. Салтыкова-Щедрина. Аннотированный указатель рукописных фондов. Вып. VI. Фонды русских деятелей XVIII-XX вв. Л., 1984.
8 разных лет и дополняют соответствующие опубликованные учебные курсы. Назовём составленный по студенческим конспектам 1834 г. автограф второй части «Истории поэзии» (опубликован в 1892 г. с некоторыми разночтениями)4; лекции по истории поэзии за 1837 г. (конспекты В. Панова, И. Бецкого и др.) с пометками Шевырёва5; конспект курса лекций по истории всеобщей поэзии, выполненный К.К. Герцем в 1841/42 академическом году6.
Особое значение имеют лекционные курсы СП. Шевырёва, которые остались неопубликованными, но дошли в записях слушателей. Они позволяют дополнить представление о его научно-педагогической работе 1840-х - 1850-х гг., более подробно раскрыть её направления и методы. Среди таких материалов можно назвать студенческие конспекты курсов лекций по теории красноречия и истории русского языка и слога из собрания Отдела письменных источников ГИМ, датированные 1847/48 гг.7, подготовительные материалы к неопубликованному курсу «Истории педагогии» начала 1850-х гг. , а также конспект 33 лекций Шевырёва по истории русской литературы петровской и послепетровской эпохи, выявленный в собрании Отдела редких книг и рукописей научной библиотеки МГУ9.
Особо следует выделить такой любопытный источник, как студенческие сочинения 1830-х гг. , написанные под влиянием лекций Шевырёва. Они наглядно иллюстрируют реализацию некоторых теоретических и методических принципов преподавания истории
«Старый дом на берегу Волги»: начало жизненного пути
Известия об истории рода, родовом укладе семьи Степана Петровича Шевырёва, дошедшие из семейного архива, немногочисленны5 . Это материалы, сохранившиеся в его личном фонде из собрания РГАЛИ60: писарские копии и выписки из архивных документов, связанные с подтверждением прав на дворянство (вторая половина 1840-х гг.), в том числе поколенная роспись рода Шевырёвых61. Здесь же есть несколько подлинных документов из семейного архива - например, Грамота о внесении рода Шевырёвых в 6-ю часть дворянской родословной книги Саратовской губернии, выданная отцу Степана Петровича, Петру Сергеевичу, членами губернского саратовского дворянского собрания 18 декабря 1812 года; памятная записка П.С. Шевырёва об обручении, свадьбе, рождении и крещении детей; метрическое свидетельство о рождении и крещении Степана Петровича и выписка-подтверждение его дворянского достоинства, датированные 1818 г. Некоторые имущественные документы Шевырёвых хранятся в собрании РГИА; «Дело о потомственном дворянском достоинстве рода Шевырёвых» имеется в саратовском областном архиве . СП. Шевырёв был укоренён в патриархальном мире русского провинциального дворянства. Он происходил из старого, но незнатного и небогатого рода. Предки Степана Петровича по отцовской линии числились в городовых дворянах г. Юрьева-Польского, служили в чине царедворцев. С начала XVIII века семья обосновались в Поволжье. Прадед СП. Шевырёва Степан Кондратьевич происходил «из шляхетства и находился у дел от камер-коллегии в Саратовской рыбной конторе управителем» . Дед, Сергей Степанович (1717 — ), числился при астраханском соляном комиссарстве, служил в «разных командах по исправлению интересных дел», в том числе при следственных комиссиях 1738 и 1744 гг., с 1755 г. был определён в Саратовскую соляную контору секретарём64. Отец, Пётр Сергеевич (1762 — 1821) вышел в отставку «от воинской службы за болезнями»65 в звании артиллерийского поручика. В 1799-1804 гг. служил выборным губернским предводителем саратовского дворянства в чине надворного советника , в течение трёхлетия был совестным судьёй. Мать — капитанская дочь Екатерина Степановна Топорнина, уроженка Пензенской губернии. В сентябре 1795 г. П.С. Шевырёв и его родной брат Семён Сергеевич, прокурор саратовского губернского магистрата, на основании родословной Шевырёвых и данных об имеющемся в наместничестве «недвижимом имении» представили в губернское дворянское собрание прошение о внесении рода в первую часть родословной книги Саратовской губернии . Впоследствии П.С. Шевырёв представил в Дворянское депутатское собрание «о дворянском... достоинстве доказательства», которые были признаны «согласными с предписанными на то правилами, вследствие коих... он и род внесён в Дворянскую родословную Саратовской Губернии книгу в шестую её часть» (18 декабря 1812г.) .
Известий о домашнем укладе Шевырёвых немного. Родители Степана Петровича, Пётр Сергеевич и Екатерина Степановна «были люди старого века: добрые, простые и радушные, они жили открыто, их любили и уважали в городе. П[ётр] Сергеевич] был умный и честный человек, не терпевший взяток; как-то раз купцы принесли ему что-то на поклон, он просто выгнал их из дому», - сообщает дочь СП. Шевырёва 9. Думается, о своём рано умершем отце Степан Петрович мог бы сказать словами Н.М. Карамзина: «...Гордость дворянская есть чувство своего достоинства, которое удаляет человека от подлости и дел презрительных» .
«Цель моя - звание учёного»: вступление в Университет
Вернувшись в Москву в конце сентября 1832 г., Шевырёв, по предложению и при поддержке товарища министра народного просвещения С.С. Уварова и помощника попечителя Д.П. Голохвастова подал в университетский Совет прошение о вступлении в Университет на должность адъюнкта. «На другой день по приезде сюда я был на лекции Погодина, - писал Шевырёв С.А. Соболевскому, - С.С. Уваров, товарищ Министра народного просвещения, присланный сюда для возобновления У[ниверситет]а, обратил на меня внимание. Он и помощник Попечителя, Голохвастов, человек благонамеренный, мне открывают двери в У[ниверсите]т — и я их содействием буду, вероятно, принят прямо Адъюнктом Слов[есных] наук. Порадуйся моей радости. У Уварова мысли чудныя. Голохвастов человек деятельный и с доброю волею. Государь хочет двинуть вперёд просвещение Русское. Эпоха самая счастливая!» (6 (18) октября 1832 г.) .
В соответствии с 26 университетского устава 1804 г. для занятия должности адъюнкта было достаточно представить и защитить учёное сочинение, подтверждающее необходимые знания в избранной области. Шевырёв подал в Отделение словесных наук рассуждение «О возможности ввести итальянскую октаву в русское стихосложение» .
Как свидетельствует хранящаяся в архиве Шевырёва выписка из журнала заседания Отделения словесных наук от 9 ноября 1832 г., члены Отделения рассмотрели представление университетского Совета и одобрили «Рассуждение» как труд, доказывающий «учёное знание итальянского и отечественного языка». Однако для подтверждения права на вступление в Университет Шевырёву было рекомендовано представить в Отделение сочинение, «имеющее в предмете основательное исследование одного из учёных предметов, коими он преимущественно занимался», а именно «историческое обозрение новейших искусств, или Словесности древней иностранной, или таковое же Словесности новой»275.
Подготовка такого труда требовала значительных усилий и времени. Как позднее вспоминал М.П. Погодин, Степан Петрович, который после возвращения из-за границы обосновался у своего близкого товарища Н.А. Мельгунова «под Новинским», «месяцев шесть не выходил никуда ногой со двора... написал классическое рассуждение о Данте, какому не было подобного в русской литературе»276.
История итальянской литературы и в особенности «Божественная комедия» Данте была одной .из любимых областей научных интересов Шевырёва на протяжении всей жизни. Он обратился к ней ещё во время путешествия по Италии, когда складывалась его концепция истории и теории литературы. Например, филологическое «Рассуждение о возможности ввести итальянскую октаву в русское стихосложение» было написано в Риме к весне 1831 г. и в марте-апреле отправлено в Москву для публикации в «Телескопе» Н.И. Надеждина (вместе с переводом седьмой песни «Освобождённого Иерусалима» Т. Тассо). «Рассуждение» служило своеобразным научным обоснованием шевырёвской теории перевода, результат которой был предложен вниманию А.С. Пушкина. Погодин ММ. Воспоминание о СП. ШевырЁве. СПб., 1869. С. 10. «просто», лишено «педантизма учёного», а потому не сможет открыть ему путь в Университет, высказывал интересные соображения о будущей научной и преподавательской деятельности, в частности, говорил о своём намерении «пересоздать Эстетику», воплотив идеи немецкой эстетической школы «в Историю». Он писал: «...У меня зародилась давно мысль написать [Эстетику] Пиитику в виде Истории (ибо по-моему Философия в России будет История, которая у нас есть воплощённая Философия, и Исторические методы всюду, где можно, должны быть у нас приняты...) — и эту [Эстетику] Пиитику Историческую применить и к нашей Словесности, т.е. смотреть во всякой Литературе на то отношение, которое она имела к Русскому Слову. Таким только образом определится место Р[усской] Литерат[уры] в ряду Европейских, и таким образом я исторически, на деле, покажу все типы Поэзии в их происхождении, в их чистоте первоначальной: словом я воплощу скелет Немецкой Эстетики в Историю - и не буду говорить: Эпос, Лира, Драма, а Гомер, Дата , Шекспир ... . Так вот что я сделаю: представлю план этой Исторической] Пиитики в виде проспекта лекций для кафедры - и несколько таких лекций напишу для примера: таковы будут: Библия, Гомер, Дант ... вообще об Итал[иянской] Поэзии, об Греческой, и Шекспира в течение года)» .
«Создание мира есть эскиз всей истории»: общефилософские основания взглядов Шевырёва
Наиболее общей посылкой, характеризующей ранние философские устремления Шевырёва, как и представителей близкой к нему в 1820-е гг. интеллектуальной среды, является значительный интерес к новейшей идеалистической философии. Особенно активно, через опосредованную рецепцию А.И. Галича, Д.М. Велланского, М.Г. Павлова, И.И. Давыдова была воспринята философская теория Ф. Шеллинга. Центральное место занимало осмысление онтологической и в особенности гносеологической проблематики, связанное в том числе и с общей переоценкой возможностей реализации теорий просветительского рационализма.
Несмотря на общий кризис рационалистического мировоззрения конца XVIII - начала XIX вв., вместе с дальнейшей секуляризацией и специализацией науки, утверждением приоритета научного познания продолжалось освоение комплекса просветительских идей. Поиск наиболее общих законов «разума», границ и пределов научного познания сочетался с потребностью обосновать то или иное понимание исторического процесса, а также, с учётом европейского опыта, возможность осуществления в России общественных преобразований.
Для характеристики философских исканий так называемых «русских шеллингианцев»423, объединявшихся в «Обществе любомудрия», как правило-, приводится известное ретроспективное Кошелева.
Кошелев писал о противопоставлении «любомудрами» «христианского учения», казавшегося «пригодным только для народных масс», и тех начал, которые должны послужить основой «всякого человеческого знания». Особенно интересно в этом контексте упоминание о системе Спинозы, чьи творения, как подчёркивал Кошелев, «мы считали много выше Евангелия и других священных писаний»424. В своих мемуарах Кошелев отмечал, что к началу 1830-х гг. в его взглядах окончательно утвердился «настоящий либерализм», в том числе и под влиянием женевских лекций П. Росси, которые он посещал вместе с Шевырёвым и Соболевским в конце 1831 - начале 1832 гг.
Как представляется, в существенном уточнении нуждается утвердившаяся в связи с этим эпизодом точка зрения о противостоянии «любомудрия» официально-церковной доктрине, религиозном скептицизме и даже «весьма радикальном вольнодумстве» «любомудров», что, как очевидно, трудно соотнести с «проникнутой религиозностью русской духовностью»425. Особая тема также -содержание и границы «настоящего либерализма» молодого А.И. Кошелева в сочетании с его философскими взглядами, и в целом -проблема эволюции «любомудров», что связано, в частности, с давней традицией рассмотрения истории «Общества» в связи (и сопоставлении) с историей и идеологией декабристских обществ.
Эти вопросы особенно важны, так как «Записки» Кошелева остаются единственным прямым источником по истории «Общества любомудрия» и во многом служат отправной точкой для решения целого ряда проблем достаточно широкого контекста общественной мысли 1820-х - 30-х гг.
Проблема соотношения религиозной картины мира, ключевых категорий христианской догматики и научного познания, в частности, философии или «любомудрия» как одной из его форм имеет давнюю традицию осмысления и рефлексии, как на западноевропейской, так и на русской почве. Она предполагает самый широкий диапазон контекстов, от общекультурного до историософского. Именно поэтому целесообразным представляется возможно конкретный подход, который определяется общей посылкой: эта проблема получила развитие в немецкой идеалистической философии, в частности, шеллингианской теории познания, и в терминах этой теории осваивалась в России в 1810-е-1820-е гг., в основном в околоуниверситетской интеллектуальной среде; уже в 1840-е гг. она разрабатывалась в отечественной публицистике, в рамках различных концепций, например, в славянофильской историко-философской теории, как одна из ключевых ценностных и мировоззренческих дилемм между «разумом» и «верой», «анализом» и «синтезом». В различных временных и социально-политических контекстах содержание этой проблемы было неодинаково. При этом принципиально важным представляется подчеркнуть, что интерес к философским вопросам в российской общественной мысли был органично связан с осмыслением проблем российской действительности.
Похожие диссертации на С.П. Шевырёв в общественной жизни дореформенной России
