Рабочие России и становление советской государственности Чураков Димитрий Олегович

Содержание к диссертации

Введение

ГЛ. I. РОЖДЕНИЕ НОВОЙ ВЛАСТИ И РОССИЙСКИЙ РАБОЧИЙ 59

1 Первые мероприятия большевиков в рабочем вопросе тенденции, противоречия, дискуссии 59

2 Послереволюционное развитие страны и социально-экономическое положение рабочих 88

ГЛ. II. СКЛАДЫВАНИЕ ОЧАГОВ РАБОЧЕГО ПРОТЕСТА В СОВЕТСКОЙ РОССИИ 137

1 Однородное социалистическое правительство и позиция рабочих организации 137

2 Учредительное собрание рабочие в период «второго двоевластия» 163

3 Подъем протестного активизма рабочих в 1918 году 185

ГЛ. III. РАБОЧИЙ ПРОТЕСТ И РАБОЧИЕ ОРГАНИЗАЦИИ 225

1 Рабочий протест и традиционные пролетарские организации 225

2 Возникновение и деятельность петроградского движения уполномоченных 250

3 Альтернативные рабочие организации в городах России 292

4 Московский рабочий съезд планы, подготовка результаты 323

ГЛ. IV. КРАЙНИЕ ФОРМЫ РАБОЧЕГО ПРОТЕСТА 369

1 Уличная деструкция заводские восстания и рабочее антибольшевистское повстанчество 369

2 Свержение в Прикамье советской власти, рабочая политика повстанцев 402

3 Начало разложения и гибель повстанческой республики 430

ГЛ. V. ВЫБОР ПУТЕЙ НОРМАЛИЗАЦИИ ОТНОШЕНИЙ РАБОЧИХ И СОВЕТСКОГО

ГОСУДАРСТВА 458

1 Методы борьбы с протестными настроениями в рабочей среде 458

2 В поисках конструктивных решении между идеологией и практикой 482

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 525

ПРИЛОЖЕНИЯ 540

БИБЛИОГРАФИЯ 557

I ОПУБЛИКОВАННЫЕ источники 557

II ПЕРИОДИЧЕСКИЕ ИЗДАНИЯ 564

III АРХИВЫ 568

IV ИССЛЕДОВАНИЯ 573

• Первые мероприятия большевиков в рабочем вопросе тенденции, противоречия, дискуссии
• Однородное социалистическое правительство и позиция рабочих организации
• Рабочий протест и традиционные пролетарские организации

Введение к работе

Проблема участия российских рабочих в революции 1917 г., гражданской войне и строительстве новой постреволюционной государственности в последние годы приобрела существенный научный интерес и актуальность, поскольку позволяет составить современную картину той переломной эпохи. Изучение рабочего социально-политического протеста в первый год становления советской государственности должно поднять на качественно новый уровень решение целого комплекса оказавшихся сегодня в центре внимания отечественной и зарубежной исторической науки вопросов. Среди них: природа потрясшего страну революционного катаклизма, социальная база втянутых в братоубийственное противостояние сторон, специфика выросшего из революции жёсткого централизованного государства и др. Кроме того, исследование массовых выступлений рабочих против разного рода проявлений "комиссародержавия" — больших и маленьких пороков Советской власти — напрямую выводит на другие вопросы истории рабочего движения нашей страны: о реальном статусе рабочих в условиях большевистского режима; влиянии низов на проводимую властями политику; отношении различных слоев рабочих к своему правовому и социальному положению; эффективности государственных мероприятий в сфере регулирования трудовых отношений и т.д. Всё это предопределяет научную актуальность изучения тех процессов, которые происходили в рабочем движении после революции, в особенности тех из них, которые в прошлом в должной мере не были рассмотрены или даже получили превратное освещение.

Не менее актуальна тема диссертации и с практической точки зрения. Начало XXI в. отмечено спадом протестной активности, смягчением остроты трудовых конфликтов2. Но ещё совсем недавно, в последние полтора десятилетия прошлого века массовые выступления самых широких слоев населения стали составной частью политического ландшафта. Важная роль в те годы принадлежала и протестным действиям рабочих, что не в последнюю очередь было вызвано отсутствием опыта нормализации отношений в производственной сфере и непониманием причин происходящих явлений. Изменение текущей политической ситуации способствовало некоторому росту экономической и политической стабильности. Вместе с тем, не взирая на то, что несколько последних лет оказались относительно спокойными, никто не может с полной уверенностью прогнозировать, сколь продолжительной окажется нынешняя ситуация? В то же время в первые месяцы Советской власти был накоплен немалый опыт локализации конфликтных ситуаций в сфере трудовых отношений. Именно этот опыт и анализируется в диссертации, в следствие чего её ключевые положения и выводы могут найти применение в деятельности профессиональных рабочих организаций, органов государственного управления разных уровней, а так же правлений компаний, использующих наёмную рабочую силу.

Освещение рабочего движения в первые месяцы строительства советской государственности началось по горячим следам произошедшего в октября 1917 г. мощного социального взрыва. Среди тех, кто стремился в числе первых заявить о своём видении проблемы, выделялись непосредственные участники событий — лидеры партии и государства, видные деятели революционных рабочих организаций, что в полной мере чувствуется по стилистике и методологической базе выходивших из-под их пера сочинений3. Этот начальный этап развития советской историографии завершился на рубеже 1920-1930-х гг. Полученные в то время научные результаты, несмотря на их нескрываемую политическую направленность, во многом не утратили своей научной значимости и сегодня, раскрывая широкую панораму участия рабочих в революции и гражданской войне4.

Причину плодотворности исторических поисков двадцатых годов прошлого века следует видеть прежде всего в той атмосфере свободы и творчества, которая была характерна для нэповской эпохи. Не меньшую роль сыграла так же гарантированная поддержка историков советским государством, видевшем в исследовании рабочего движения один из приоритетов исторической науки. Так, в 1920-е гг. создаются специальные Комиссии по изучению истории профессионального движения в России (истпрофы), основной задачей которых являлось выявление, сбор и систематизация документальных материалов, отражающих этапы становления массового организованного рабочего движения в нашей стране, динамику и формы рабочего протеста разных лет5. По подсчётам советских историков, за несколько лет своего существования истпрофами было опубликовано 2714 монографий, брошюр, сборников статей и других изданий6. В конце данного периода по инициативе М. Горького начинается изучение истории фабрик и заводов (ИФЗ), идея состояла в том, что рабочие сами должны писать свою историю7, Разворачивается публикация источников по истории профсоюзов и других рабочих организаций и т.д.8

Разнообразная по жанрам и тематике историческая литература нэповского времени не обошла вниманием и такой важный вопрос, как рабочее протестное движение в первые месяцы строительства советской государственности, хотя в этой части достижения советских историков и нельзя назвать очень впечатляющими по вполне понятной причине: в определённом смысле посвященные этой проблематике публикации являлись своеобразным продолжением иными средствами едва-едва отбушевавшей гражданской войны. Для современного исследователя эта специфика первых работ по истории массовых выступлений в начальный период существования большевистского государства так же представляет немалый научный интерес, но, вместе с тем, заставляет критически относиться к содержащимся в них оценкам и фактам9. Поскольку изучение всех сторон рабочего движения с октября 1917 по конец 1918 г. велось в рамках общей проблематики, которую в терминах прежних лет условно можно определить как "рабочий класс в первый год диктатуры пролетариата", то, соответственно, все выступления против политики большевиков в рабочем вопросе рассматривались в качестве контрреволюционных, что представляется явным упрощенчеством. Вместе с тем, списывать со счёта исследования советских историков той поры, как это делают некоторые нынешние историографы, нельзя10. Свою лепту в изучение проблемы рабочего протеста конца 1917 — 1918 гг. внесла, как и по большинству других крупных вопросов рабочей истории, A.M. Панкратова. Именно она, первая в советской историографии, дала обобщающую оценку такой специфической формы рабочего протеста, как движение уполномоченных фабрик и заводов. В её трактовке движение уполномоченных предстает результатом усилий соглашателей восстановить утраченные позиции в рабочем движении". В другой своей монографии Панкратова сосредоточилась на протестных выступлениях рабочих внутри профсоюзов. В исследовании раскрыта борьба в профсоюзе печатников, железнодорожников и других союзах. Панкратова стремилась доказать, что рабочий протест в профсоюзах преимущественно был вызван деятельностью меньшевиков, являвшихся главными противниками большевиков в профсоюзах. Основное внимание ею уделялось критике центрального меньшевистского лозунга "независимости профсоюзов"12. Позже в советской историографии Панкратову обвиняли в недооценке разрушительной деятельности правых социалистов в рабочей среде, хотя, с современной точки зрения, Панкратова, наоборот, уделяла ей чрезмерное внимание, абстрагируясь от самостоятельной позиции рабочих в трудовых и политических конфликтах. Существенное внимание антибольшевистским настроениям в первые месяцы советского строительства уделяли истпрофы. Многие подготовленные ими публикации специально посвящались критике оппозиционных социалистических партий, в первую очередь социал-демократов, которые преподносились в качестве главных зачинщиков протестных выступлений рабочих против советского государства. Однако научная и издательская деятельность истпрофов на этом направлении позже была признанна неудовлетворительной. Как отмечалось в одном историографическом обзоре, "из-за попустительства некоторых руководителей истпрофа и ВЦСПС, впоследствии правых уклонистов", в свет выходили отдельные работы, такие как книга Ю. Крейзеля, в которых содержалась "плохо скрытая апология меньшевиков". В других работах, в частности в исследовании А. Чекина (В.Я. Яроцкого), фактически отрицалось влияние "на развитие революционного профдвижения в России" большевистской партии, "проповедовались реформистские взгляды на роль и задачи профсоюзов". Наконец, пропускались книги, написанные в недалёком прошлом активными меньшевиками, к примеру — В. Гриневичем13. Более позитивно советская историография последующих лет оценивала работы таких авторов, как Б.В. Козелев, А.Алуф, В.Докукин, и др., поскольку эти и другие исследователи акцентировали своё внимание на вопросе о закономерности "политического краха" меньшевизма в профсоюзном движении14. Широко в первые годы после гражданской войны советскими историками освещались протестные выступления рабочих на Урале, где в 1918 г. отмечались крупные волнения в рабочих городках и посёлках15. Из них наибольшее внимание привлекали события августа—ноября 1918 г. в Ижевске, где произошло самое крупное за всю советскую историю антибольшевистское рабочее восстание. Поднимались такие принципиальные вопросы, как, например, причины восстания. Принято было подчёркивать влияние на развитие событий в Прикамье со стороны эсеров и меньшевиков, которое привело к расколу среди рабочих16. Вместе с тем, в 1920-е гг. ещё можно было встретить упоминания об ошибках допущенных советской властью, результатом которых стало восстание: неспособность местной большевистской организации увлечь за собой большинство ижевских рабочих, неумение работать с массовыми организациями, которые в результате переходили на антисоветские позиции, левацкие перегибы и т.д. Указывались и гораздо более негативные проявления некомпетентности местных властей, чреватых ростом недовольства рабочих17. В отдельных работах встречались и другие важные наблюдения. Так, А.И. Анишев связал восстания на Урале и в Поволжье не с деятельностью комбедов или пропагандой правых социалистов, а, в значительной мере, с начавшимися массовыми мобилизациями в Красную Армию. И пусть другие историки в те годы не поддержали его выводы, сегодня они подтверждаются многими новейшими исследованиями18. Следующий этап развития советской исторической науки, начавшись на рубеже 1920—1930-х гг., завершился в середине 50-х годов XX века. Консервативные тенденции этих лет негативно сказались на изучении рабочей истории. С началом формирования усреднённой версии Октябрьской революции, сворачивается работа над объективным изучением истории партии, ликвидируются истпарты. Их судьбу разделили истпрофы. Свою лепту в ослабление исторической науки внесла ожесточённая внутрипартийная борьба, жертвами которой оказались многие историки, изучавшие революционное прошлое рабочих19. В середине 1930-х гг. ликвидируется секция по изучению истории пролетариата СССР, где на протяжении предшествующего периода изучались истоки социалистических преобразований промышленности. Это повлекло к изъятию указанной темы из планов работ Института Истории20. Падает, в частности, интерес к проблемам участия рабочих в создании Советского государства и влияния на формирование новых хозяйственных органов рабочего контроля. В 30-е гг. XX в. на эту тему новых публикаций не появляется21. А, скажем, литература того периода по вопросам истории профсоюзов, по подсчетам В.И. Селицкого, насчитывает не более нескольких десятков наименований, что значительно меньше числа работ, появившихся в предшествующие годы . Общие тенденции развития исторической науки сказались и на изучении истории протестного движения рабочих в первые месяцы существования советского государства. В силу сокращения выпуска литературы по истории профсоюзов, заметно сокращается количество работ, отражавших политическую борьбу в них, а так же попытки отдельных профсоюзов встать во главе антибольшевистских протестных выступлений рабочих. Выходившие по этой проблеме брошюры имели скорее пропагандистский, нежели исследовательский характер. В эти годы окончательно закрепилась точка зрения, согласно которой любое проявление оппозиционных настроений в профессиональном движении являлось результатом мелкобуржуазного влияния, "подрывной" "контрреволюционной" деятельности меньшевиков и эсеров среди рабочих23. Те же подходы доминировали так же при рассмотрении Ижевского восстания24. Его итоговая оценка содержалась в "Кратком курсе истории ВКП (б)", в котором произошедшее было объявлено мятежом "эсеровски настроенных рабочих"25. Заключительный период существования советской историографии охватывает время с середины 1950-х по середину 1980-х гг. В последние годы можно услышать немало критических оценок развития советской исторической науки того времени. Вместе с тем, перемены, начавшиеся после XX съезда в деле изучения рабочего класса нашей страны не заслуживают однозначно отрицательного отношения. Политическая конъюнктура, в тот момент оказавшаяся как бы на стороне историков, требовала "возврата к ленинским истокам социализма", романтике эпохи рождения и мужания советского государства. Все это благоприятствовало появлению новых, серьёзных работ по истории революции и рабочего движения26. Историки в этот период получают большую свободу в выборе сюжетов своих исследований. Благоприятствующим моментом становится и подготовка к празднованию 40-летнего юбилея Октябрьской социалистической революции, свидетельством чего может служить ввод в научный оборот через юбилейные издания обширных пластов новых архивных материалов, значительно расширявших источниковую базу исторических поисков27. Появившиеся в этот период труды крупных советских историков затрагивали многие важнейшие проблемы истории рабочего класса, взаимоотношения его массовых организаций с советским государством . Пусть и в ограниченных масштабах, но в историческую науку начинает возвращается разномыслие, стимулировавшее интерес к полемике и теоретическим новациям29. В эти же годы на страницы научных исследований возвращается тема рабочего протеста в период становления советской государственности. Но, в отличие от прочих тем, она по-прежнему оставалась для советских историков "неудобной". Наметившиеся подвижки в её освещении были очень робкими. Документы, отражающие эту сторону истории российского рабочего класса, если и публиковались, то эпизодически и бессистемно30. Изучение самостоятельных мотивов деятельности вовлечённых в протест рабочих подменялись умозрительными рассуждениями о негативной роли после Октября правых социалистов, обманывавших рабочих и направлявших их на путь слепой борьбы с советской властью31. В первую очередь подвергались критике попытки правых социалистов мобилизовать на борьбу за интересы рабочих их массовые организации, в частности — профсоюзы32. Подобный подход лежит, к примеру, в основе работы петрозаводского историка М.В. Спиридонова, в которой он утверждал, будто бы уже "в 1918—1919 гг. меньшевики и эсеры потеряли остатки своего влияния на профессионально организованных рабочих" . Однобоко трактовались историком так же сюжеты, связанные, например, с выступлением в октябре—ноябре 1917 г. Викжеля, позиция которого изображалась однозначно, как контрреволюционная34. Не внесли ничего принципиально нового и эпизодически появлявшиеся труды, в которых мимоходом упоминалось Ижевское восстание, которое продолжало рассматриваться как результат мелкобуржуазности большинства местных рабочих . Столь же "повезло" движению уполномоченных. Обращаясь к его анализу, советские авторы не выходили из ранее заданных установок. По-прежнему подчёркивалось влияние на отсталые слои рабочего класса меньшевиков и эсеров, принижался размах оппозиционного рабочего движения и т.д.36 Классическим образцом позиции историографии тех лет по отношению к судьбам движения уполномоченных может считаться работа Д.Л. Голинкова, в которой деятельность оппозиционных рабочих организаций подаётся в общем русле "крушения антисоветского подполья". Голинков называет Петроградское Чрезвычайное собрание уполномоченных "сборищем", прозвучавшие на нём выступления "крикливыми" — вот, собственно, весь уровень "научности" продемонстрированного автором подхода37. При этом Голинков гораздо более подробнее и обстоятельнее даёт общую канву функционирования движения уполномоченных в сравнении с большинством других историков тех лет, а наиболее крупные, можно сказать "эталонные" труды по истории революции и рабочего движения вообще обходили ЧСУ ФЗ стороной, уже своим умолчанием фальсифицируя подлинную картину развития страны в 1918 году . Можно в целом согласиться с мнением современных авторов, что в те годы советская историография так и не сделала решающего прорыва в изучении рабочего социально-политического протеста на ранних этапах становления советской государственности . Говоря о развитии советской историографии 1920-1980-х гг. нельзя не сказать так же о развитии исторической мысли русского зарубежья. Ряд работ, вышедших из-под их пера таких авторов, как Ю. Мартов, Д. Далин, В. Войтинский, Ф. Дан и др. были посвящен судьбам массовых рабочих организаций40. Не оставили в стороне авторы, оказавшиеся за пределами страны, и проблематику антибольшевистского рабочего протеста. На первый план ими выносились вопросы, связанные с острой политической борьбой в профсоюзах, судьбой движения уполномоченных и др. В наши дни нередко можно встретить апологетические оценки достижений эмигрантской историографии на этом поприще. К примеру, московский историк Д.Б. Павлов без каких-либо оговорок утверждает, что "первыми и, пожалуй, наиболее добросовестными и осведомленными исследователями движения уполномоченных стали меньшевики"41. Такая категоричность вызывает сомнения. Бесспорно, меньшевики действительно являлись наиболее посвященными в нюансы закулисной стороны развития движения уполномоченных. Но их осведомлённость вовсе не являлась синонимом объективности. Так же, как и для советских историков, прошлое российских рабочих для историков меньшевистской направленности являлось полем ожесточённой идеологической борьбы, во имя которой не грех принести в жертву и свою искренность. Некоторые вопросы вольно или невольно оказались запутанными в меньшевистской литературе настолько, что по сей день порождают самые различные суждения историков. Прежде всего это касается возникновения движения уполномоченных, по поводу которого имеется несколько взаимоисключающих версий. Довольно спорно преподносится меньшевиками вопрос о размерах своего влияния на рабочие массы и т.п.42. Совершенно аналогичные подходы демонстрируют историки-меньшевики и по вопросу развития профсоюзного движения43. Поддерживали основные выводы своих партнёров по антибольшевистской оппозиции так же деятели эсеровской партии. Показательна в этом смысле главная теоретическая работа по вопросам истории русской революции и практики социалистического строительства В.М. Чернова, в которой он попытался обобщить опыт русской революции и международного социалистического движения44. Тем самым между советскими и эмигрантскими историками оказывалось немало общего, в особенности их роднило общее невнимание к самостоятельной роли рабочего протеста, переоценка роли в его возникновении и развитии правых социалистов. Особняком в литературе русской эмиграции стоит рассмотрение Ижевского восстания. Помимо социалистов, свои оценки произошедшего в 1918 г. в Прикамье дали так же авторы консервативной ориентации, чаще всего — очевидцы и непосредственные участники событий. В силу этого одним из важнейших вопросов, стоявших перед эмигрантской историографией, становится поиск авторами разных направлений виновных в поражении восстания, который чаще всего подменялся взаимными упрёками и обвинениями. По-разному трактовался и характер движения. Если для меньшевистских историков и мемуаристов Ижевское восстание виделось продолжением борьбы за Учредительное собрание, демократию и т.д.45, то их оппоненты справа стремились подчеркнуть общенародную подоплёку восстания, отрицали ведущую роль в его подготовке социалистов46. Вместе с тем разногласия историков различных течений эмиграции исчезали, когда речь заходила об антибольшевистской направленности выступления ижевских рабочих. Имелись некоторые важные точки соприкосновения у историков-эмигрантов не только между собой, но и с советскими коллегами. Как подчёркивает современный уральский историограф А.С. Верещагин, при всём несходстве подходов и оценок, для эмигрантской не меньше чем для советской историографии была характерна "политизированная интерпретация произошедшего47. Глубина и радикальность процессов, происходящих в российском рабочем движении в 1917—1918 гг. привлекали внимание не только отечественных, но и зарубежных исследователей48. Советская историография традиционно отмечала предвзятость западных авторов. Это обстоятельство было мощным фактором, не позволявшим советским историкам вести конструктивный диалог с зарубежными коллегами. Так, острой критике в СССР подвергались работы П. Авреча, Р. Пайпса, Э. Карра и других исследователей, специализировавшихся на истории революции 1917 г. Не в последнюю очередь неприятие у советских историков вызывала откровенная ориентация западных исследователей на труды представителей русской эмигрантской историографии. Показательны в этом плане суждения одного из отечественных специалистов по истории меньшевизма П.А. Подболотова: "Современная буржуазная пропаганда, опираясь на изданные за границей работы бывших меньшевиков, — отмечал он, — пытается фальсифицировать историю краха непролетарских партий в профсоюзном движении, гальванизировать пресловутую меньшевистскую концепцию "независимости" профсоюзов, экспортировать ее в социалистические страны в целях борьбы против реального социализма"49. Несмотря на очевидную преувеличенность подобного рода обобщений, западная историография рабочего движения 1917—1918 гг. действительно находилась под сильным воздействием выводов и методологии историков русской эмиграции, преимущественно меньшевиков, т.е. развивалась в русле либерального марксизма. Особенно это влияние прослеживается в трудах по вопросам антибольшевистского сопротивления. Протестные действия рабочих, в первую очередь развитие движения уполномоченных, рассматривалось на Западе с точки зрения вопроса о "политической легитимности" большевизма50. Справедливости ради нужно отметить, что подобные "симпатии" зарубежных историков сложились не только в силу идеологических предпочтений, но и в результате положения дел с источниками: в силу понятных причин лишённые возможности работать в архивах Советского Союза, они довольствовались источниками меньшевистского происхождения. Так, одна из работ по вопросам организованного рабочего протеста, принадлежащая В. Бройдо, от начала до конца выполнена на базе мемуаров видных деятелей меньшевизма51. Не многим более хорошо обстоят дела с источниками и в работах других, более обстоятельных авторов. В результате даже такие исследователи, как У. Розенберг склонны были преувеличивать степень противоречий между советским государством и рабочими, которые, по его утверждению, к весне 1918 г. вылились в открытый конфликт . Не менее показательны и суждения высказанные В.Н. Бровкиным в его известной монографии по истории меньшевиков, к сожалению до сих пор не переведённой на русский язык и не изданной в нашей стране. Как полагают некоторые современные отечественные историки, эта работа Бровкина является "самым на сегодняшний день обстоятельным исследованием" движения уполномоченных в западной литературе53. В нём историк затрагивает вопросы эволюции Чрезвычайного собрания уполномоченных фабрик и заводов Петрограда, его структуры, эффективности предпринимаемых шагов, доктринальных установок. Однако в своих выводах он не идёт дальше положений, прежде него сформулированных представителями различных течений русской эмиграции. В частности Бровкин повторят расхожую мысль, чётко звучащую практически во всех трудах историков меньшевистской и эсеровской направленности, о решающей роли в формировании организованного рабочего протеста против большевиков деятелей социалистической оппозиции54. Вместе с тем, ни ангажированный характер, ни узость источниковой базы и ни какие-то иные недостатки западной исторической науки не должны были закрывать глаза на достигнутые ею результаты55. Сегодня ситуация изменилась. Особенно стали широко известны в нашей стране исследования, вышедшие в последние годы на русском языке, что, конечно, не удивительно56. Среди них можно назвать несколько работ зарубежных историков, тематически примыкающих к вопросу о положении рабочих в первые месяцы советской власти. В них даётся картина революционного развития накануне и в период Красного Октября57. В частности статьи известного американского историка Л. Хеймсона и монография 3. Галили передающие внутрипартийную борьбу среди меньшевиков, позволяют глубже понять отношение различных течений в РСДРП к рабочему протесту в большевистской России58. Меньшевистской идеологии, отношению правых социал-демократов к левым (т.е. большевикам) посвящена монография венгерского историка Т. Крауса. Предпринятые автором изыскания позволяют более наглядно представить причины упадка меньшевизма после Октября59. Событиям на Востоке страны посвящена монография американского историка СП. Петрова — потомка русских эмигрантов, принимавших участие в гражданской войне60. Важные методологические наблюдения, серьёзно повлиявшие на современную российскую историографию революции, содержатся в работах японского исследователя X. Вада61. Наконец, выходят публикации, посвященные непосредственно положению рабочих в начале 1918 г. и условиям, способствовавшим возникновению протестного движения рабочих против советской власти. В целом они идут в общем русле западной историографии, но уже отчасти опираются на ранее недоступные зарубежным авторам российские материалы62. Завершая обзор проблемной историографии, обратимся к характеристике новейших работ российских исследователей. В начале и середине 1990-х гг. интерес к рабочей истории существенно упал . Но постепенно, к концу десятилетия либеральных реформ начинается новый подъём рабочей истории. Произошедший поворот, пусть ещё явно недостаточный и неокончательный, в существенной степени был подготовлен усилиями очень немногих энтузиастов, сохранивших верность избранной теме даже в самые "тёмные" годы почти полного её забвения. Своей подвижнической деятельностью им удалось сохранить преемственность с прежней отечественной историографической традицией и перекинуть мостик в будущее64. Постепенно оживают старые и складываются новые центры изучения рабочей истории. Их география не ограничивается Москвой и Санкт-Петербургом: в последние несколько лет труды по истории отечественных рабочих появляются в Смоленске, Магнитогорске, Самаре, Костроме, Перми, Ижевске и других городах. Обращает на себя внимание стремление историков расширить источниковую и методологическую базу своих поисков. Внимание исследователей сегодня обращается не только к традиционным, но и к новым сюжетам65. Важной особенностью современного этапа развития российской историографии рабочего движения является то, что в прошлом маловостребованная проблематика протестного рабочего активизма66 в наши дни оказалась в центре внимания большинства авторов, изучающих прошлое отечественных рабочих как социальной группы. Уже в 1990-е гг. некоторые историки попытались подойти к освещению рабочего протеста в первые послеоктябрьские месяцы с новых позиций67. Массовые выступления рабочих, трудовые конфликты и другие проявления рабочего протеста сегодня в той или иной мере всё чаще поднимаются на странице различных обобщающих трудов по истории революции, гражданской войны, рабочего движения и др. Среди новейших работ, в той или иной степени освещающих вопросы протестного активизма рабочих на первых этапах становления советского режима, особо следует выделить монографию А.Ф. Киселёва. Вышедшая в начале 90-х гг. XX века, она по многим позициям носила новаторский характер. Так, Киселёв отходил от господствовавшего в советские годы отношения к Исполнительному комитету союза железнодорожников (Викжелю) как к сугубо контрреволюционной, антисоветской организации. Впервые в отечественной историографии монография Киселёва освещает сюжеты, связанные с политикой огосударствления рабочих организаций, которая стала одной из причин рабочего протеста в конце 1917 — 1918 гг.69. Весомый вклад в современную науку внесли исследования С.В.Ярова. В серии своих монографий он поднимает многие важные вопросы, совершенно нестандартные с точки зрения господствовавших прежде в нашей стране подходов. Основным моментом его публикаций является изучение психосоциальных, мотивационных аспектов повседневного поведения рабочих после установления большевистского режима. Для достижения намеченных целей, Яров нередко обращается к причинам, порождавшим у определённой части питерских рабочих протестные настроения. Он высказывает перспективную гипотезу, согласно которой протестный рабочий активизм подчас был направлен не против большевистского режима, а, наоборот, на углубление начатых большевиками социальных преобразований. В этой связи автор пишет о так называемом "стихийном большевизме" масс, с которым совершенно неожиданно пришлось столкнуться советским властям . Приметой последних лет стало появление публикаций, специально посвященных рабочему протесту в первые месяцы строительства советского государства. В центре их внимания чаще всего оказываются формы вооружённого сопротивления большевизму71, репрессии большевиков против своих политических оппонентов72, борьба в традиционных организациях рабочего класса73, а так же альтернативные пролетарские организации, такие, как движение уполномоченных в Петрограде74. Среди новейших работ, целенаправленно освещающих вопросы протестного активизма рабочих на этапе становления советского режима, особо следует выделить монографию ижевцев П.Н. Дмитриева и К.И. Куликова в которой даётся общая панорама Ижевско-Воткинского восстания75. Наконец, следует отметить, что в последние годы увидели свет и первые историографические работы, посвященные различным формам протестных выступлений рабочих в конце 1917 г. — начале 1918 г.76. Анализ литературы по теме диссертации позволяет сделать несколько обобщающих выводов. Как видим, историками прежних поколений немало сделано в плане изучения положения рабочих после октября 1917 г., в том числе в плане освещения отдельных проявлений рабочего протеста. В то же время, многие вопросы, связанные с его становлением, причинами, динамикой развития, природой и т.д. до сих пор остались без ответа. Более того, в отечественной и мировой историографии не имелось обобщающего труда, в котором бы рабочее протестное движение конца 1917 г. — 1918 г. рассматривалось комплексно. В данной работе предпринимаются усилия с тем, чтобы максимально полно восполнить существующий пробел. Тем самым, избранная для диссертация тема полностью вписывается в новейшие тенденции развития рабочей истории не только в нашей стране, но и в мире, находится на острие ведущихся сегодня исследований. Исходя из современного состояния историографии целью исследования является комплексный анализ послеоктябрьского этапа протестаого движения рабочих, выявление основных закономерностей его развитая в революции, контексте гражданской войны и строительства советского государства. Для достижения поставленной цели, в диссертации поставлены следующие важные научные задачи: - дать характеристику состояния российской промышленности в условиях системного революционного кризиса; - вскрыть основные факторы, влияющие на социальное поведение рабочих, объективные и субъективные предпосылки их массовых протестных выступлений; - реконструировать динамику протестных выступлений в конце 1917 г. — 1918 г.; рассмотреть причины неустойчивости и затухания протестных настроений рабочих; - наметить подходы к типологизации рабочего протеста в первые месяцы советской власти, изучить характер и специфику различных форм рабочего протеста; - воссоздать социальный облик рабочего протеста: выявить рабочие каких регионов и профессий были наиболее активны вовлечены в протестное рабочее движение на разных этапах его становления, в силу каких обстоятельств; - раскрыть действительную степень влияния на рабочих со стороны организованной антибольшевистской оппозиции; - начать работу по выявлению персонального состава оппозиционного большевикам рабочего движения Помимо этого решается ряд задач, связанных с изучением политики большевиков в рабочем вопросе, в том числе по отношению к рабочему протесту: - рассмотреть, какие установки лежали в её основе; определить, являлась ли она неизменной или с претерпевала определённую эволюцию в зависимости от конкретных форм оппозиционности рабочих; - установить, имела ли она сугубо репрессивный характер или советское государство располагало и другими механизмами ликвидации конфликтов с рабочими; - показать региональную специфику действий советских властей по отношению рабочему протесту; - разобрать позицию рабочих по отношению к советской власти в сравнении с отношением рабочих к другим формам государственности, декларирующим свой классово-пролетарский характер. Поставленные цель и задачи позволяют перейти к формулировке объекта и предмета диссертации. Объектом исследования являются российские рабочие взятые как самостоятельная значимая социальная группа. Предметом исследования выступают чрезвычайные проявления социализации рабочих в условиях революционного кризиса и гражданской войны, в первую очередь такие формы взаимодействия между большевистским режимом и рабочими, как стачки, волынки, митинги, демонстрации, конфликты с представителями администрации национализированных предприятий, хлебные бунты, заводские восстания, организация альтернативных советской власти независимых рабочих организаций. Выбор предмета диссертации предопределён его научной и практической актуальностью. Хронологические рамки исследования определяются для исторической науки традиционно77. В диссертации рассматриваются события от первых конфликтов между большевиками и рабочими 26—29 октября 1917 г. в связи с позицией, занятой Викжелем, до взятия 7—8 ноября 1918 г. частями Красной Армии Ижевска — тем самым в ней речь идёт о том, что происходило в течение ровно одного, но самого драматичного года в жизни Советской Республики. Изучаемый период развития рабочего протеста может быть условно сопоставлен с периодом первых мероприятий советской власти. Его начало непосредственно связано с рождением советской государственности. Завершается он во второй половине 1918 г., т.е. в те месяцы, когда начинается широкомасштабная интервенция стран "Антанты", идёт формирование фронтов гражданской войны, разворачиваются процессы огосударствления промышленности и рабочих организаций и т.д. Специфика этого этапа в развитии рабочего протеста обуславливалась многими факторами, но прежде всего непредопределённостью будущего социального, политического и экономического устройства, слабостью центральной большевистской власти. Кроме того, в этот период ещё сохранялась известная независимость рабочих организаций, существовали рабочие организации, оппозиционные большевистскому режиму78. Не менее естественными являются и территориальные рамки исследования. Основное внимание уделено Центральной России, Петрограду, и, наконец, Уралу. Именно эти территории имели наиболее развитую промышленность и наибольшую численность рабочих, длительное время находились под большевистским контролем и в должной мере смогли испытать на себе их политику в рабочем вопросе. В 1918 г. в этих регионах происходило значительное число массовых выступлений рабочих, анализ которых позволяет в полной мере изучить основные закономерности рабочего протеста и политики советской власти по его нейтрализации. Понятно, что в отдельных случаях, в силу внутренней логики исследования, в нём затрагиваются отдельные факты, выходящие за обозначенные хронологические и территориальные рамки. Отдельные процессы, воздействовавшие на протестный активизм рабочих начинались задолго до Октября 1917 г. и не завершились даже по оканчании гражданской войны. Тем самым, чтобы полнее раскрыть заявленную тему, иногда приходилось в той или иной форме затрагивать события более раннего или, наоборот, более позднего времени. Точно так же и в территориальном разрезе, подчас раскрытие предмета исследования требовало обращаться к событиям на Украине, в Сибири, Белоруссии, Крыму, — тем самым в разной мере фактически охвачены все части страны, подконтрольные в изучаемый период большевикам. Методологической основой диссертации служит диалектический взгляд на практику рабочего движения, рассматривающий явления в их динамике и взаимосвязи с другими явлениями окружающей действительности. На макроуровне исторический процесс рассматривается автором как многовариантный поступательный процесс, в основе которого лежит преодоление противоречий между разнообразными социальными группами. Такое понимание истории особенно многое даёт при обращении к переломным моментам развитая человечества, среди которых революция 1917 г. и гражданская война в России занимает одно из ключевых мест. Новизна поднимаемых в настоящем исследовании проблем и многогранность проявлений рабочего протестного активизма в первый год строительства советского государства продиктовали необходимость использовать в исследовании принцип полидисциплинарности, или иначе междисциплинарный подход. Так, методы политологии позволили по-новому подойти к проблемам формирования советского государства, выявить причины неоднородности новой большевистской элиты. В работе, несмотря на понятный интерес к политическим событиям того переломного времени, широко используются методы и подходы социальной истории. В частности, в качестве отправной точки исследования служит представление социальных историков о том, что история российской нации не является отражением деятельности государства, а политический курс большевистской партии имел своё социальное измерения, которые становится очевидными и находит подтверждение в архивных материалах. Кроме того, затронутая в монографии тема позволяет активно применять отдельные достижения современной историографии в области истории повседневности и локальной истории. Сам выбор массовых выступлений в качестве темы исследования предопределил обращение к методам смежных с историей дисциплин: конфликтологии, социальной психологии, социологии девиантного поведения и др. Некоторые затронутые в работе сюжеты заставляют использовать методы социологии молодости, поскольку в протестное движение, как правило, прежде всего втягивалась молодёжь — наиболее мобильная и неустойчивая социальная группа. Базовые положения теории малых войн в диссертации были применены при рассмотрении проблематики заводских восстаний и антибольшевистского рабочего повстанчества, что позволило глубже понять механизмы их возникновения и развития. В ходе изучения основных закономерностей развития рабочего протеста революционной эпохи применялся фундаментальный метод исторической науки — метод историзма, а так же системный подход, когда все явления рассматриваются как диалектически взаимосвязанные. Автор, насколько это возможно, последовательно стремился к соблюдению принципа объективности, обобщая все имеющиеся в его распоряжении данные даже в тех случаях, когда отдельные эпизоды первоначально не вписывались в авторскую концепцию. Более детальное рассмотрения той или иной "аномалии" всегда приводило к снятию первоначальных противоречий, способствовало более полному раскрытию заявленной темы. Использование индуктивного и дедуктивного подходов позволяло соотносить каждое конкретное событие с общими тенденциями развития страны. Применение историко-типологического и сравнительного методов анализа позволило глубже раскрыть причины рабочего протеста, взаимосвязь массовых выступлений рабочих с прочими формами их социализации, а так же выявить место рабочих в политической системе советского государства. Новая для исторической науки проблематика, угол зрения и методология исследования позволяют говорить о ней как о работе, выполненной в рамках одного из направлений современной исторической науки, получившего название «новой рабочей истории». Реализация поставленных в диссертации научных задач достигается с опорой на максимально широкий круг выявленных на сегодняшний момент документов, наиболее полно и объективно отразивших тенденции развития рабочего движения нашей страны в годы революции, гражданской войны и складывания советского государства, а так же содержащих наиболее массовый, репрезентативный и типический материал. Из опубликованных источников особую значимость для современных исследователей имеют работы, принадлежащие перу деятелей, составлявших своеобразный политический Олимп революционного времени. Так, оригинальная точка зрения на постреволюционное развития предстаёт в работах лидера эсеровской партии В.М. Чернова. В них можно встретить незатёртые факты по истории рабочего протеста в начале 1918 г., в частности свидетельство Чернова о позиции питерских рабочих по поводу распущенного Учредительного собрания . Существенны для прояснения эпохи работы руководителя меньшевиков Ю.О. Мартова "Долой смертную казнь!", "Стыдно!", "Диалектика диктатуры", "Мировой большевизм", дающие теоретическую оценку произошедшего в Октябре 1917 г. переворота и выросшего из него большевистского режима80. Работы авторов антибольшевистской оппозиции, несмотря на свойственную им политическую заданность, важны при решении таких поставленных в диссертации задач, как изучение влияния протестного движения рабочих на политику большевиков, выявление роли правосоциалистической оппозиции в развитии рабочего проетста в 1917—1918 гг., анализ политической и социально-экономической ситуации, вызывавших у рабочих протесные настроения и др. Большое значение для изучения первых месяцев существования советского государства имеет анализ творческого наследия большевистских лидеров: Н.И. Бухарина, Г.Е. Зиновьева, Л.Б. Каменева, А.В. Луначарского, Н. Осинского, А.И. Рыкова, И.В. Сталина, Л.Д. Троцкого и др.81. Огромный массив информации содержится в пяти собраниях сочинений В.И. Ленина и ленинских сборниках82. Не меньшее внимание уделено творческому наследию рядовых участников революции, напрямую связанных с рабочим движением той поры. Так, значимы для нашего исследования воспоминания Г.Б Струмилло. Кадровый рабочий, он принимал участие в протестных выступлениях рабочих против болышцевиков. В эмиграции он примыкал к внепартийным правым социал-демократам, издававшим журнал "Заря", в котором в 1922 г. и опубликовал свои зарисовки83. Изданные в 1975 г. в США воспоминания В.М. Наумова передают отношение к Ижевскому рабочему восстанию его рядовых участников. Аналогичный интерес представляет очерк М.Д. Михайлова, впервые опубликованный в 1968 г. в русскоязычной прессе Буэнос-Айреса, хорошо показавший бытовую сторону восстания84. Из советских изданий, показывающих позицию рядовых участников событий могут быть выделены, к примеру, два сборника, посвященные революции и гражданской войне на Урале. Первый из них содержит любопытнейшие материалы. Это устные рассказы рабочих, записанные и опубликованные практически без правки, с сохранением особенной авторской речи и мировосприятия. Они могут дать очень многое не только с точки зрения фактов, но и для понимания психологии участников тех событий85. Второй сборник иного рода. В нём собраны уже записанные, отчасти отредактированные воспоминания рядовых большевиков. "Причёсанный" цензурой, этот сборник заслуживает более критического отношения, но, тем не менее, приводимые в них детали существенно расширяют наше понимание рабочего протеста в 1918 г. и методов, принимавшихся советскими властями для его преодоления86. Обширный пласт изданных источников, привлекавшихся автором диссертации, — это материалы разного рода съездов, конференций и т.п. Стенографические отчёты, протоколы, принимавшиеся решения и т.д. позволяют ощутить накал политической борьбы, бушевавшей вокруг рабочего вопроса в конце 1917 г. — 1918 г87. Существенно расширяют наши знания о политической линии большевиков в рабочем вопросе опубликованные законодательные акты советской власти88. Вместе с тем к источникам этого рода нужно относиться с известной долей осторожности, неслучайно сами лидеры большевистского режима, такие как Ленин, М. Ларин и др. считали что принимаемые ими декреты служат скорее делу агитации и пропаганды коммунистических ценностей, чем практическому правовому регулированию. Кроме того, вопросы, связанные с развитием рабочего движения в годы революции и гражданской войны, а так же политики большевистских властей по отношению к нему освещались в целом ряде тематических сборников разных лет. Несмотря на имеющиеся в них ценные сведения, сборники советского времени, к сожалению, страдают значительным недостатком — они, как правило, являются не пофондовыми публикациями, а мозаичными наборами совершенно разноплановых материалов: отрывков из мемуаров, газетных публикаций, протоколов государственный и рабочих организаций, листовок, резолюций и проч. Кроме того, материалы, помещаемые в советских документальных публикациях, могли "подправляться" в угоду господсвующей политической линии, содержать лакуны, неточности, т.е. требуют критического отношения89. Нашло отражение рабочее движение первых месяцев после Октября и в публикациях, что называется, другого лагеря, хотя и количественно, и качественно они существенно уступают советским, к сожалению, они так же могут страдать подобного рода недостатками.90. В наши дни появились развёрнутые издания документов по рабочему вопросу оппонентов большевиков по социалистическому лагерю91. В них включены материалы оппозиционной печати, центральных органов левых партий, программные документы. Несмотря на обширность и новизну выходящих ныне изданий, они очень часто продолжают не лучшую традицию советской исторической науки, когда подбор документов производился произвольно. Тем самым, как и многочисленные советские сборники, их можно назвать иллюстративно-ознакомительными публикациями, далёкими от академизма. Иной характер имеет, например, книга, подготовленная японским автором Е. Цудзи. Так, он полностью издал фонд, со стенографическим отчётом VI конференции фабзавкомов Петрограда. В качестве дополнения в сборник вошли сообщения в прессе о подготовке и проведении конференции. Публикация снабжена научным аппаратом, а так же исчерпывающими комментариями92. Наконец, в последние годы появилось несколько документальных публикаций, специально посвященных различным аспектам рабочего протеста первых месяцев большевистской диктатуры93. Наиболее полную и развёрнутую картину массовых выступлений рабочих этого времени удалось воссоздать составителям двух сборников, вышедших в рамках международного проекта "Рабочий активизм в Советской России, 1918— 1929 гг.". Оба они являются блестящим примером конструктивного сотрудничества российских и зарубежных историков. В работе над ними приняли участие такие крупные российские специалисты, как Ю.И. Кирьянов, Л.И. Бородкин, В.Ю. Черняев, СИ. Потолов и др. Кроме того, в сборник вошли материалы, принадлежащие перу таких зарубежных знатоков рабочего движения, как У. Розенберг и Д. Кё нкер.94. Хотя эти издания имеют отдельные недостатки, иногда в них встречаются досадные неточности в датировках, написаниях отдельных фамилий и тому подобные огрехи, в совокупности оба сборника стали своеобразной вехой в изучении рабочего протеста в Советской России. К очевидным положительным сторонам диссертации относится обширное обращение в ней к периодическим изданиям изучаемого периода. В данной диссертации были проанализированы самые "разноплановые" периодические издания: от издававшихся многотысячными тиражами столичных газет до скромных армейских многотиражек. Это органы печати центральных государственных учреждений, местного самоуправления, политических партий, наконец, массовых организаций, в первую очередь — рабочих. Периодика революционной эпохи историками всегда воспринималась серьёзно и даже являлась самостоятельным предметом исследования95. В наши дни применение современных теорий коммуникации, средств массовой информации и д.п., практических наработок зарубежных и отечественных исследователей (в частности И.Д. Ковальченко) помогает более подойти к использованию прессы в качестве исторического источника особенно конструктивно. Сегодня уже очевидно, что пресса как источник всегда субъективна, тем более в переломные, кризисные периоды. Она не может выступать исключительно в пассивной, несамостоятельной роли зеркала своей эпохи (пусть даже кривого, показывающего события предвзято). Помимо отражения действительности, периодическая печать самым активным образом воздействует на эту действительность, решительно формирует её, особенно — в плане воздействия на массовое сознание. Поэтому печать всегда является многоуровневым носителем исторической памяти, не только сохраняя отдельные факты прошлой жизни, но и показывая отношение к ним различных политических сил, что делает её особенно незаменимым источников в ситуации, когда перед учёными стоит задача восприятия масштабных общественных явлений, таких как революции и гражданские войны. Не в последнюю очередь журналисты на страницах своих изданий уделяли внимае массовых выступлений протеста в рабочей среде. О них подробно писала пресса, в то время, как в официальных документах об этих событиях подчас хранилось молчание. Следует подчеркнуть, что сообщения о рабочем протесте появлялись не только в оппозиционной, но и большевистской периодике, что создает благоприятную возможность критического анализа соответствующих публикаций, их проверки на объективность даже в тех случаях, когда по другим видам источников те или иные эпизоды рабочего активизма не прослеживаются. Особый интерес в этой связи имеют либеральные печатные издания. В отличие от официальной советской прессы, заинтересованной в сокрытии фактов рабочего протеста, а так же газет и журналов умеренных социалистов, в которых оценки рабочего протестного движения имеют преувеличенный характер, либеральные газеты давали выдержанные, сравнительно беспристрастные оценки, нередко проникнутые лёгкой иронией по одношению к обоим конкурирующим группировкам социалистов. И всё же наибольшее богатство для историков представляют не опубликованные, а новые архивные источники, впервые вводимые в научный обород автором диссертации. Статистические данные; всё ещё не дошедшие до своего читателя мемуары; протоколы собраний рабочих организаций и заводских собраний; листовки; черновики законов, воззваний, писем, публицистических произведений и т.д. — всё это открывает перед исследователем самые радужные перспективы для работы, позволяет многомерно подойти к изучаемому предмету. В силу этого основная масса фактического материала, лёгшая в основу диссертации, почерпнута именно в архивах. При этом многие архивные материалы впервые вводятся в научный оборот автором диссертации. Важные документы, позволяющие реконструировать подходы, существовавшие в большевистском руководстве к рабочему вопросу отложились в хранилищах Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ). Так, проблемы взаимоотношений между советскими, партийными и рабочими организациями хорошо показаны в материалах фонда В.И. Ленина (ф. 2), ЦК РКП (б) — ЦК ВКП (б) (ф. 17), Московского областного комитета РКП (б) (ф.60). В фонде осели документы, отразившие различия в подходах, существовавшие в большевистской верхушке к таким животрепещущим проблемам, как причины отрыва органов власти от рабочих, природа массовых протестных выступлений и т.д. Аналогичные дискуссии, возникавшие в среде социалистической оппозиции нашли отражение в фонде ЦКПСР (ф. 274) и ЦК меньшевиков (Ф. 275). Документы политических партий носят преимущественно тенденциозный характер, однако при решении вопроса о природе политического противостояния в ходе гражданской войны они должны быть учтены. Представительно отражены первые шаги рабочего движения после Октября 1917 г. в коллекции Государственного архива Российской Федерации (ГА РФ). Хранящиеся в архиве документы позволяют решить такие задачи диссертации, как выявление доктриальной природы, динамики и региональных особенностей политики советских органов власти в рабочем вопросе. В первую очередь были проработаны фонды государственных органов: Совета Народных Комиссаров (ф. 130), Народного комиссариата труда (ф. 382), Народного комиссариата внутренних дел (ф. 393). Фонд Совета Народных комиссаров выделяется документами, отражающими первые шаги советской власти в области регулирования промышленности и трудовых отношений. Столь же необходимая информация имеется в фонде НКТ. В компетенции Наркомата труда находились такие вопросы, как налаживание контактов с рабочими организациями, решение вопросов заработной платы, снабжения, развития системы социального страхования и др. Особый интерес представляют отчёты с мест, передающие накал рабочего протеста и показывающие методы решения трудовых конфликтов низовыми хозяйственными и профсоюзными органами. Внимание было уделено так же фонду НКВД — ведомства, напрямую отвечавшего за поддержание порядка в стране. В силу специфики этого наркомата, в первую очередь именно в него стекались отчёты о массовых антиправительственных выступлениях, в том числе — о рабочем протесе. Подробные доклады и аналитические справки открывают возможность глубже разобраться в социальном облике протестного рабочего активизма, его причинах и динамике развития.

Существенное значение имеют документы центральных органов рабочих организаций и специальных комиссий по изучению истории профсоюзов, так же хранящиеся в ГА РФ. Помимо фондов Центрального совета фабрично-заводских комитетов (ф. Р-472) и Всероссийского центрального совета профессиональных союзов (ф. 5451), были изучены так же фонды руководящих органов союзов рабочих тех профессий, которые особенно решительно боролись за свои права после установления большевистского режима, — это ЦК профсоюзов металлистов (ф. 5469), Всероссийский исполком союза железнодорожников (ф. 5498) и др.

В этих фондах накапливались документы не только характеризующие вклад рабочих организаций в народнохозяйственные мероприятия советской власти, но и отношение рабочих к произошедшим переменам. Так, весьма показательны поступавшие в центральные органы профессиональных организаций рабочих-металлистов предложения с мест по организации работы национализированных предприятий, всей советской промышленности в целом. Эти документы дают возможность изучить не только отношение рабочих к политике советской власти, но так же и ту экономическую ситуацию, которая складывалась в стране первые месяцы после установления большевистского режима, что является одной из важнейших задач предпринятого исследования. С другой стороны в представленных в ГА РФ фондах руководящих органов рабочих организаций нашли своё отражение и разноплановые проявления рабочего протеста первых месяцев гражданской войны. Так, протоколы съездов, обращения, документы местных организаций и т.п. позволяют глубже понять позицию, занятую профсоюзом железнодорожников в период первого кризиса Советского правительства, поставить под серьёзное сомнение утверждения советской исторической науки о "контрреволюционности" Викжеля. Эти документы отражают не только официальную линию, проводившуюся руководителями союза, но и точку зрения на происходящее в стране некоторых низовых звеньев союза, в силу чего их содержание поддаётся научной критике и позволяет составить объективную картину. Особенно обильный материал отложился в фондах истпрофов. Как уже отмечалось в историографическом обзоре, они специально формировали коллекцию документов по протестному рабочему активизму 1917— 1918 годов, классифицировали и обобщали собранные данные. Это материалы региональных профсоюзов, листовки, вырезки из газет и т.д. Первостепенное внимание в диссертации было уделено не только результатам деятельности центральной комиссии по изучению российского профдвижения (ф. 6935), но и фондам истпрофа ЦК металлистов (ф. 6860), истпрофа при ЦК союза печатников (ф. 6864), истпрофа кожевников (ф. 6866), истпрофа при ЦК текстильщиков (ф. 6868) и др. Поскольку коммунистические историки в 1920-е гг. отслеживали прежде всего те сюжеты, которые показывали руководящую роль большевистской партии в революционном рабочем движении, а так же "контрреволюционную" и "капитулянтскую" роль соглашателей, коллекции испрофов часто выглядят тенденциозно. Тем не менее, поскольку собранные в них документы не редко являются подлинниками, при должной историографической критике они служат ощутимым подспорьем в решении задачи по реконструкции общей канвы и динамики рабочего протеста в изучаемый период, политики большевиков по отношению к рабочему протесту, региональных особенностях протестных выступлений рабочих, а так же других поставленных в диссертации задач Помимо этого, в ходе подготовки диссертации был задействован фонд ГА РФ, в котором хранятся листовки, воззвания и другие документы, отразившие отношение к Учредительному собранию руководящих органов и местных отделений различных оппозиционных политических партий и рабочих организаций (Р-9550). Деятельность хозяйственных органов Советской Республики, их взаимоотношения с рабочими организациями подробно воссоздаётся по документам, собранным в Российском государственном архиве экономики (РГАЭ) в фонде Всероссийского совета народного хозяйства (ф. 3429). ВСНХ очень быстро превратился в действительный центр руководства советизированной экономикой, в силу чего отвечал за проведение всех крупнейших народнохозяйственных мероприятий советской власти, таких, как распространение рабочего контроля, демобилизация, разгрузка городов, национализация и т.д. Активная деятельность ВСНХ по этим и другим направлениям отложилась в документах самого разного происхождения. В первую очередь это отчёты, рационализаторские предложения и т.д. Часть поступавших в ВСНХ писем от трудовых коллективов сообщали о переживаемых на местах хозяйственных трудностях и разгоравшихся из-за них трудовых спорах. В последние годы была рассекречена особая (шестая) опись изучаемого фонда, специально посвященная развитию рабочего протеста. Во многом уникальны представленные в диссертации документы Центрального архива Федеральной службы безопасности Российской Федерации (ЦА ФСБ РФ). В прошлые годы они были недоступны историкам, что создавало непреодолимые препятствия для воссоздания истиной картины протестного движения рабочих в первые месяцы советской власти. В диссертации были использованы единицы хранения лиц, привлекавшихся за контрреволюционную деятельность (Р-27678, Р-31538). Формирование единиц хранения в первые годы существования ВЧК ещё не отличалось системностью и упорядоченностью. Поэтому в личных делах могут храниться самые разноплановые документы, на первый взгляд никак несвязанные с человеком, на которого обращали внимание советские правоохранительные органы. Вместе с тем, кажущаяся пестрота материалов позволяет глубже понять закулисные связи отдельных деятелей оппозиции. Среди изученных документов из персональных дел немалый пласт составляют свидетельства об организованном рабочем протесте и его лидерах. Часть из них посвящена Петроградскому Чрезвычайному собранию уполномоченных фабрик и заводов, другая — неудачным попыткам инициировать аналогичное петроградскому движение уполномоченных в новой советской столице — Москве. Это статистические сводки, выдержки из протоколов собраний, организационных комитетов, обращения, листовки, общественная и частная переписка. Часть изученных в ЦАФСБРФ документов отчасти известна по другим, открытым источникам96. Однако в архиве ФСБ в целом ряде случаев хранятся подлинники с рукописной правкой, что позволяет проследить ход работы над документами, выявить их первоначальный смысл, которой очень часто искажался в ходе дальнейшего редактирования. Отдельно следует упомянуть фонд ЦАФСБРФ, специально посвященный борьбе чекистов с врагами большевистской революции (ф. 1). Часть дел, имеющихся в этом фонде, характеризуют непростую ситуацию в российском профсоюзном движении после Октября 1917 г. В первую очередь они касаются событий, связанных с первым кризисом Советского правительства и Учредительным собранием. В частности, это документы (резолюции собраний, обращения, протоколы и т.д.), отразившие официальную позицию некоторых профсоюзных организаций к таким вопросам, как выспупление Викжеля, продовольственная политика советской власти и т.д. Среди самых ценных коллекций данного фонда могут быть названы собранные в нём материалы движения уполномоченных. В июле 1918 г. его лидеры смогли провести в Москве Всероссийский рабочий съезд, оппозиционный большевикам. В прежние годы историки располагали очень ограниченным кругом источников, отразивших это событие, что предопределяло поверхностность и субъективизм их оценок. Теперь в распоряжении исследователей находится широкий набор разноплановых документов. Благодаря содержащимся в них ценнейшим сведениям, в диссертации удалось самым подробным образом проследить не только ход съезда, но и отдельные этапы его подготовки, а так же реакцию на арест его участников со стороны советских органов, оппозиционных партий, рабочих организаций и трудовых коллективов, некоторых большевистских руководителей, толерантно настроенных по отношению к отдельным оппозиционным группировкам. В то же время собранные в архиве ФСБ документы неравноценны, требуют серьёзной источниковедческой критики. Так, имеющиеся в нём обращения Оргкомитета по подготовке съезда, являются официальными материалами движения уполномоченных фабрик и заводов, а потому могут позволить историкам реконструировать лишь те лозунги и призывы, с которыми организаторы съезда намеревались идти в рабочие массы. Действительные мотивы их усилий пропагандистскими материалами отражены плохо. В то же время эти документы отражают ключевые моменты доктрины правых социалистов, показывают их понимание рабочего вопроса в Советской России. Понять внутреннюю кухню, кем и для чего подготовлялся рабочий съезд, каковы его цели позволяют другие документы, передающие ход дискуссии во время частного совещания делегатов накануне открытия съезда, а так же во время самой его работы. В архиве Федеральной службы безопасности сохранилось сразу два неправленых протокола съезда. Помимо официального, который вёл Шлейфер, в распоряжении историков имеются ещё записки, сделанные Усольцевым. Оба документа существенно дополняют друг друга. Официальный протокол значительно полнее, но острые углы в нём предусмотрительно сглажены. Записки Усольцева более фрагментарные и краткие, но в них делался упор как раз на самые яркие выступления, а так же на вопросы, которые вызвали наиболее оживлённую полемику. Содержащиеся в ЦА ФСБ документы позволяют по-новому решать вопросы о персональном составе делегатов съезда. В прошлом в распоряжении исследователей имелись лишь публикации в прессе и материалы листовок. Эти материалы страдают серьёзными недостатками и больше запутывают вопрос, чем проясняют его. В них имеется множество неточностей даже в написании фамилий. Архив ФСБ сделал доступным такие источники, как списки арестованных, свидетельства об избрании их на съезд, мандаты участников, доклад мандатной комиссии и д.т. Хотя эти документы так же фешат неточностями, но сопоставление их между собой существенно продвигают наши знания, показывая не только персональный, но так же социальный, национальный, половозрастной и партийный портрет участвовавших в съезде. Ценная и разнообразная информация содержится в таком виде источников, как протоколы допросов. Из них можно узнать не только биографические данные об участниках съезда, но так же составить представления о целях, которыми они руководствовались, направляясь в Москву, политических взглядах и предпочтениях, в частности об отношении к советской власти и т.д. Конечно, есть свои пределы и у этого вида источников. Нельзя забывать, что заключённые должны были скрывать некоторые мотивы своих поступков с тем, чтобы сбить следствие, предстать перед ним в наиболее благоприятном для себя виде, избежать чрезмерного наказания или вообще получить свободу. Полученные из протоколов допросов сведения следует тщательно проверят по другим имеющимся источникам, в частности по сохранившейся переписке некоторых участников съезда, по принятым на съезде документам и т.п.

Важными, но так же требующим критического к себе отношения, являются использованные в диссертации аналитические материалы следственной комиссии и обвинительной коллегии Революционного Трибунала при ВЦИК. В них подробно дается общая канва развития движения уполномоченных, ход подготовки рабочего съезда, идеология, лёгшая в основу альтернативного советской власти рабочего движения. Недостатком данного рода документов является то, что имеющаяся в них информация излагается с точки зрения противников движения уполномоченных. Большевики видели в Революционном трибунале карающий меч пролетарской диктатуры, в силу чего содержащиеся в документах оценки отличаются бескомпромиссностью, их цель — политически уничтожить противников советской власти, а именно так большевиками воспринимались в тот период всех деятелей правосоциалистической оппозиции. Вместе с тем, данные документы на основе многочисленных материалов самого движения уполномоченных и Рабочего съезда, содержит подробные цитаты из них. Все это позволяет исследователям составить самостоятельное представление по всем интересующим вопросам.

Обильная информация о рабочем движении в конце 1917 г. — 1918 г., помогающий решить такие задачи диссертации, как изучение природы советской политики в рабочем вопросе и отношения к ней рабочих организаций, нашла отражение в московских. Так, в Центральном архиве общественных движений Москвы (ЦАОДМ) автором привлечены документы московской большевистской организации (ф. 3), а так же отдельных заводских ячеек большевистской партии, в частности документы партийного коллектива одного из крупнейших предприятий города — завода бр. Бромлей (ф. 412). В Центральном муниципальном архиве Москвы (ЦМАМ) задействованы протоколы и другие документы заводских рабочих организаций завода Пэлка (ф. 2795), Московского электромашиностроительного завода "Динамо" (ф. Р-100) и кондитерской фабрики "Большевик" (ф. Р-220). Разнообразные документы изучены в Центральном государственном архиве Московской области (ЦГАМО). Это, во-первых, протоколы заседаний Московского Совета Рабочих, Крестьянских и Солдатских Депутатов (ф. 66), а так же разнообразные материалы профсоюзных органов — Московского губернского Совета профессиональных союзов (ф. 180) и Московского районного комитета союза рабочих металлистов (ф. 186).

Много информации, важной с точки зрения поставленных в диссертации задач, было обнаружено в региональных архивохранилищах. Так, в государственном архиве Тульской области (ГАТО) в первую очередь внимание уделялось фондам отдельных предприятий: Тульского оружейного завода (ф. 200), Судаковского завода (ф. 444) и др. Кроме того, отношения между рабочими организациями и советской властью, отдельные шаги большевистского режима в сфере трудовых отношений удалось раскрыть на материалах Совета Народных Комиссаров Тульской губернии (ф. 98), Тульского губернского Совета профессиональных союзов (ф. 1140), Тульского губернского союза металлистов (ф. 1012) и др. Аналогичным образом приоритеты расставлялись и при работе в Государственном архиве Ивановской области (ГАИО): в первую очередь поднимались источники низовых рабочих организаций таких фабрик, как Кохомская мануфактура (ф. Р-506), Стародмитриевская мануфактура (ф. Р-608), а за тем — материалы центральных профсоюзных органов, в частности Иваново-Вознесенского губернского отдела всесоюзного профсоюза текстильщиков (ф. Р-730) и его Шуйского уездного отделения (ф. Р-412). Материалы местных архивов позволяют существенно глубже изучить проблему региональной специфики деятельности органов советской власти, а так же особенностей рабочего протеста в разных городах России, что является одной из важнейших задач диссертации.

Повышенный интерес имеют ценные сведения архивов города Ижевска, отразившие политическую борьбу, которая велась в Удмуртии с весны по осень 1918 г., ярчайшим проявлением которой стало Ижевское антибольшевистское рабочее восстание. Автором подробно разобран ряд фондов Центра документации новейшей истории Удмуртской республики (ЦДНИУР). Так, немало красноречивых письменных памятников изучаемой эпохи сохранилось в фондах Удмуртского областного (ф. 350) и Ижевского городского комитетов (ф. 54) большевистской партии.

Как и в других городах, в Ижевске активно работала комиссия по изучению истории местной партийной организации — истпарт Удмуртии (ф. 352). Вотское бюро истпарта (его первоначальное название) было создано решением Президиума Вотского областного комитета РКП (б) в РОССІІҐІС СЛЛ 41 ГОС /ДЛРСТЗЕННЛП Е.::ЛІ:ОТЕ,:„ начале 1922 г., а несколько позже — в 1924 г. было преобразовано в отдел истории партии Вотского обкома партии. Как и другие истпарты, Удмуртский истпарт был упразднён на рубеже 1920—1930 гг. Собранные в нём воспоминая участников событий, распоряжения советской власти и др. материалы позволяют существенно углубить наше понимание революции и гражданской войны в Прикамье.

В тоже время многие документы ЦДНИ УР нуждаются в серьёзной источниковедческой критике в силу их политической заданности — часто документы партийных органов замалчивали невыгодные для самих большевиков факты и, наоборот, недостоверную информацию о советской политике в рабочем вопросе. Дополнительную "фильтрацию" свидетельства гражданской войны проходили уже потом, в ходе деятельности испартов, далеко не всегда придерживавшихся принципа объективности. В то же время документы ЦДНИ УР чрезвычайно значимы для решения таких поставленных в диссертации задач, как выявление факторов, влияющих на рост массового недовольства, определение социального облика рабочего протеста в российской глубинке, характер влияния на рабочий протест со стороны правосоциалистической оппозиции и др.

Ещё более яркая и многогранная характеристика революционного времени может быть дана на основании собрания Центрального государственного архива Удмурдской республики (ЦГА УР). Его материалы позволяют расширить наши знания о региональной специфике большевистской политики в рабочем вопросе, определить, имела ли она исключительно репрессивный характер или в некоторых случаях применялись иные меры нормализации взаимоотношений с «классом-гегемоном"? Так, из фонда Ижевского горсовета (ф. 177) в руки исследователей попадают протоколы, отчёты и прочие официальные материалы, отразившие перипетии борьбы за советскую власть в Прикамье. Сходная по типу информация отложилась в фондах Глазовского отдела труда Исполкома уездного Совета (ф. 272), Военно-революционного комитета города Ижевска (ф. Р-3), Сарапульского Революционного комитета (ф. Р-489) и др.

Решающий вклад в потрясшее в 1918 г. советскую власть восстание внесли рабочие Ижевского оружейного (ф. Р-543) и Боткинского железоделательного и сталеплавильного (ф. 212) заводов, поэтому их фонды были тщательно проработаны автором в первую очередь. Содержащиеся в них протоколы рабочих организаций, хозяйственные и другие документы позволяют воссоздать уклад жизни рабочих, их материальное положение, настроения, борьбу за свои экономические и политические требования.

Особая задача диссертации — это выявление причин, по которым альтернативные большевикам режимы правых социалистов, выступавшие за «третий путь» в революции и гражданской войне, сперва получили поддержку в рабочей среде, а потом потеряли её, что стало предпосылкой их поражения в борьбе с частями Красной Армии. Решение этой задачи требует рассмотрения не только настроений рабочих, их поведения в условиях кризиса 1917—1918 гг., но так же изучение политики самих антибольшевистских правительств, в частности политики повстанческих властей в Ижевске, в котором политические колебания рабочих, их последствия достигли наибольшего масштаба. Фонды ижевских архивов в полном объёме решить поставленную в диссертации задачу.

Политика ижевских повстанческих властей вообще и мероприятия в рабочем вопросе в особенности, представительно отражены в материалах фонда Р-460 (Штаб формирования (Ижевской) Народной армии) и фонда Р-548 (Штаб БОТКИНСКОЙ народной (белой) армии). Это приказы по воинским частям, штатные расписания отдельных частей, хозяйственные решения, воззвания, листовки и т.п. Не менее богатое собрание различных по характеру и происхождению материалов осело так же в фонде Р-1061 (Коллекция материалов о Великой Октябрьской социалистической революции и гражданской войне в Удмуртии), ровно как и в некоторых других фондах республиканского архива в Ижевске. В своей совокупности, при сопоставлении со свидетельствами прессы и многочисленными опубликованными источниками (прежде всего мемуарами), они дают возможность восстановить полную картину Ижевского восстания, его причин, хода и результатов.

Особую группу источников представляют собой отчёты и статистические справки, имеющиеся в фондах 827 (Комиссия по проверке бывших красногвардейцев и красных партизан при центральном Исполнительном комитете УАССР), 609 (Комиссия по проверке бывших красногвардейцев и красных партизан при Исполнительном комитете Сарапульского районного Совета Рабочих, Крестьянских и Красноармейских Депутатов) и 98 (Комиссия по проверке бывших красногвардейцев и красных партизан при Исполнительном комитете Ижевского горсовета). По ним могут быть выявлены количество и персональный состав жертв политических репрессий "демократической власти" в мятежном Ижевске, прослежены судьбы некоторых из них. Представляется, что это наиболее объективные источники для решения данного вопроса, поскольку преувеличивать общее количество пострадавших советским властям было не выгодно по более, чем понятной причине — всем им полагалось начислять пенсии как инвалидам и участникам гражданской войны, в этих условиях местные власти были заинтересованы в самом строгом учёте всех лиц, в 1918 г. репрессированных повстанческими карательными органами.

Понятие «протест» употребляется в исследовании в традиционном для отечественной историографии смысле: протест как активное выражение недовольства условиями своего существования: бытовыми, социальными, экономическими, политическими и др. (из работ, появившихся уже в наши дни, в которых это понимание рабочего протеста нашло отражение, см., например — Нарский ИВ. Жизнь в катастрофе. Будни населения Урала в 1917—1922 гг. М., 2001; Кирьянов Ю.И. Социально-политический протест рабочих России в годы первой мировой войны (июль 1914—февраль 1917 гг.). М., 2005. См. так же Чураков Д.О. Социально-политический протест рабочих в 1918 году // Отечественная история. 2001. № 4).

2 Под трудовыми конфликтами в данном исследовании понимаются столкновения в сфере трудовых отношений между наёмными работниками и работодателями. Можно говорить о индивидуальных и коллективных трудовых конфликтах, о латентных и открытых трудовых конфликтах. Ниже в исследовании речь идёт только о тех конфликтах, которые приобретали массовый, открытый характер. В этом смысле в современной исторической науке к трудовым конфликтам принято относить экономические стачки (забастовки), итальянки (волынки), массовые собрания и митинги сопровождавшиеся выдвижением требований, коллективные жалобы в вышестоящие государственные и профсоюзные инстанции и др. (См. Трудовые конфликты в Советской России 1918—1929 гг. М., 1998. С. 4.

3 Сил Лозовский А. Рабочий контроль. Пг., 1918; Томский М. Очерки профессионального движения в России. М., 1924; он же. Принципы организационного строительства профсоюзов. М., 1925. Современное издание некоторых работ Томского см.: Михаил Томский: Воспоминания. Статьи. Документы. М., 2001 (Подробно эволюция взглядов Томского подвергнута анализу в трудах современного историка О.И. Горелова (См.: Горелов О.И. М. П. Томский (страницы политической биографии). М., 1989; он же. Цугцванг Михаила Томского. М., 2000); Степанов И. От рабочего контроля к рабочему управлению в промышленности и земледелии М., 1918 и др.

4 См.: Крицман Л. Героический период русской революции (Опыт анализа т.н. военного коммунизма). М.-Л. Госиздат. 1926; Климохин С.К. Краткая история стачки текстильщиков Иваново-Кинешемской промышленной области. Кинешма. 1918; Ястржемский В Я. Рабочие и создание народного хозяйства. Пг. 1918; Зеликман. М. Что такое Советы народного хозяйства и как они должны строиться. С проектами инструкций всех важнейших отделов. Пг. 1918; Ципирович Г. Синдикаты и фабзавкомы за последние 50 лет. Изд. 4-е. испр. и доп. Л. 1927 и др. Значительный вклад в изучение рабочего самоуправления из историков этого поколения внесла A.M. Панкратова: Панкратова A.M. Фабзавкомы России в борьбе за социалистическую фабрику. М., 1923; она же, История развития фабрично-заводского представительства и фабрично-заводских комитетов в России. М.,1924 и др.

5 Подробнее см.: Игнатенко Т.А. Испрофы и их роль в советской историографии профессионального рабочего движения // Исторические записки. М, 1979. Т. 104. С. 240—267.

6 См.: Очерки по истории советского общества. М., 1967. С. 245.

7 Соколов А.К. Драма рабочего и перспективы рабочей истории в современной России // Социальная история. Ежегодник, 2004. М., 2005. С. 12.

8 Так, начиная с 1922 г. к юбилеям революции выходят в свет сборники, содержащие статьи и мемуары ветеранов профсоюзного движения (см.: Пять лет работы. Сборник к пятилетию союза бумажников (статьи, воспоминания профработников). М., 1922; Пять лет. 1917—1922. Юбилейный сборник. Изд. РИО ЦК Всепрофсоюза кожевенников. М., 1922; к пятилетнему юбилею существования Всероссийского объединения швейников. Окт. 1917 — сент. 1922 гг. (Статьи, воспоминания, съезды). Харьков, 1922; Профессиональные союзы рабочих металлистов в 1905—1925 гг. Вып. I. Ч. 2. М., 1928 и др. Большое значение имели усилия группы энтузиастов по публикации материалов фабзавкомовского движения периода революции — самобытной российской формы рабочего представительства. В группу входили бывшие руководители ЦС ФЗК Петрограда Н.И. Дербышев, Н.А. Срыпник, В.Я. Чубарь, П.Н. Амосов, М.Н. Животов и др. (подобнее см.: Исторический архив. 2004. №. 1. С. 216). Их усилиями в издательстве ВЦСПС удалось выпустить три обширных тома документов и материалов (См.: Октябрьская революция и фабзавкомы: Материалы по истории фабрично-заводских комитетов. Ч. 1—3. М., 1927—1929). Эти и другие подобные публикации не могут быть безоговорочно отнесены к разряду источников, поскольку содержащиеся в них исторические экскурсы и материалы представляют собой попытку дать первые обобщения развития рабочего движения после Октября 1917 г.

9 Нескрываемая политическая направленность исторических трудов 1920-х гг. признаётся отечественными авторами давно, в том числе теми, кто в целом позитивно относится к историографическому наследию того времени (См.: Алексеева Г Д. Октябрьская революция и историческая наука // Историческая наука в России в XX веке. М., 1997 и др.). В данном случае в первую очередь имеется в виду современный московский историк Д.Б. Павлов, начинающий анализ советской историографии Собрания уполномоченных фабрик и заводов с работ, появляющихся только в 1960-е гг. (см.: Павлов Д Б Собрания уполномоченных фабрик и заводов России. Проблемы изучения рабочего движения после Октября 1917 года // Отечественная история. 2002. № 2).

11 Панкратова A.M. Фабзавкомы России...

12 Панкратова A.M. Политическая борьба в российском профдвижении. 1917—1918. Л., 1927.

13 Подробнее см.: Подболотов П.А. Историческая литература об окончательном крахе влияния партии меньшевиков в профсоюзах после победы великого октября // Великий Октябрь и непролетарские партии. Материалы конференции. М., 1982.

14 Козелев Б. Как большевики боролись за руководство профсоюзами. М., 1928; Алуф А. Большевизм и меньшевизм в профессиональном движении. Л., 1926; Докукин В. Большевизм и меньшевизм в профессиональном движении. Л., 1926 и др.

15 АпишевА.Н Очерк истории гражданской войны 1917—1920. Л., 1925.

16 См., например — Ижевск в огне гражданской войны, 1917—1918 гг. Ижевск, 1927.

17 Кучкин А П. К истории Ижевского восстания // Пролетарская революция. 1929. № 6 и др. Так, один из участников ижевских событий, видный советский деятель А.П. Кучкин определённо указывал на некоторые из них. Он отмечал, что на некоторых уральских заводах иные деятели ведут себя таким образом, что полностью дискредитируют Советскую власть. Они расстреливают направо и налево, берут взятки, толкуют партийную программу как какие-либо уголовные преступники. Такие факты, как полагал Кучкин, заставляли рабочих надеяться только на приход белых (подробнее см.: Исхаков СМ. Динамика жизненного уровня и перестройка сознания промышленных рабочих Башкирии в годы гражданской войны (лето 1918 — 1920 гг.) // Реформы второй половины XVII—XX в.: подготовка, проведение, результаты. М., 1989).

18 Анишев А.И. Очерки истории гражданской войны. 1917—1920. М., 1925. С. 133, 138.

19 Горелов О.И. Историк рабочего и профсоюзного движения. Юрий Константинович Милонов (1895-1980). Историко-документальный очерк // Рабочий класс и рабочее движение России...

20 Игнатенко ТА. Советская историография рабочего контроля и национализации промышленности в СССР. М. 1978. С. 129. Дробижев В 3 Главный штаб социалистической промышленности (Очерки по истории

ВСНХ. 1917—1931 гг.) М. 1966. С. 13. 12 См.: Селщкий В.И Массы в борьбе за рабочий контроль. М., 1971; Иткин МЛ.

Селицкий В.И, Черномазое ИШ. Современная советская историография рабочего

контроля 1917—1918 гг. //Вопросы истории. 1964.№11. 3 См., например: Казаков А I съезд и IV конференция профессиональных союзов. М.,

1933. 14 Максимов В А. Кулацкая контрреволюция и Ижевское восстание. Ижевск, 1932;

Макаров Ф.П. Октябрь и гражданская война в Удмуртии. Ижевск, 1933 и др.

5 История Всесоюзной Коммунистической Партии (большевиков). Краткий курс. Под редакцией комиссии ЦК ВКП (б). М., 1938. С. 217.

6 Подробнее см.: Соколов А.К. Драма рабочего и перспективы рабочей истории в современной России. С. 14 и др.

7 См., например — Борьба за Октябрьскую революцию во Владимирской губернии. 1917—1918гг.: Сб. док. Владимир, 1957; Борьба за установление и упрочение Советской власти в Рязанской губернии. 1917—1920 гг. Сб. док. Рязань, 1957; За власть Советов. Сборник воспоминаний участников Великой Октябрьской революции. М., 1957; Октябрь в Замоскворечье. М., 1957; Октябрь в Туле. Сб. Док и материалов. Тула, 1957; Подготовка и победа Октябрьской революции в Москве. М., 1957; Установление Советской власти в Калужской губернии: док и материалы Март 1917 — июль 1918 гг. Калуга, 1957; Установление Советской власти в Костромской губернии: Сб. док. Март 1917 — сентябрь 1918 гг. Кострома, 1957; Установление Советской власти в Ярославской губернии. Сб. док. и материалов. Ярославль, 1957 и др.

8 Астапович З.А. Первые мероприятия Советской власти в области труда. М., 1958; Баева Л К. Социальная политика Октябрьской революции. М., 1977; Баевский ДА. Рабочий класс в первые годы Советской власти. М., 1974; Венедиктов А.В. Организация государственной промышленности в СССР. Т. 1. М., 1957; Гапоненко Л.С. Рабочий класс России в 1917 году. М., 1970; Генкин Л Б. Становление новой дисциплины труда. М. 1967; Гштельсон КГ. Советский рабочий класс. 1918—1920 гг. Социально-политические изменения. М., 1974; он же. Великий Октябрь и становление системы управления народным хозяйством, (ноябрь 1917—1920 гг.) М., 1977; Дробижев В.З. Главный штаб социалистической промышленности: (Очерки истории ВСНХ). 1917—1932 гг.) М. 1966; Егорова А.Г. Профсоюзы и фабзавкомы в борьбе за победу Октября (март - октябрь 1917 года). М., 1960; Трукан Г.А. Рабочий класс в борьбе за победу у упрочение Советской власти. М., 1975; Фрейдлин БМ. Очерки истории рабочего движения в России в 1917 году. М., 1967; Хесин С.С. Становление пролетарской диктатуры в России. М., 1975 и др.

9 См., например: Российский пролетариат: облик, борьба, гегемония. М., 1970; Свержение самодержавия. М., 1970; вопросы истории капиталистической России. Проблема многоукладное™. Свердловск, 1972; Рабочий класс — ведущая сила Октябрьской Социалистической революции. М., 1976; Поликарпов В.В. «Новое направление» 50—70-х гг.: последняя дискуссия советских историков // Советская историография. М., 1996 и др.

} См. напр.: Борьба большевиков за установление и упрочение Советской власти в Петроградской губернии. 1917—1918. Очерки и документы. Л., 1972. С. 172—173, 341—342; Балтийский флот в Октябрьской революции и гражданской войне. М. — Л., 1932; Переписка Секретариата ЦК РКП (б) с местными партийными организациями. Сборник документов. Т. 5. М., 1970. С. 230—231. По событиям в ЦПР см.: За власть Советов. Вспоминают участники борьбы за Советскую власть в Нижегородской губернии. Горький, 1967. С. 53—56; Победа Октябрьской социалистической революции в Нижегородской губернии. Сборник документов. Горький, 1957. С. 513; Упрочение Советской власти в Москве и Московской губернии. Документы и материалы. М., 1958. С. 127—128,130—131 и др. Вместе с тем, подчеркнём, что обнародованные в эти годы разноплановые источники, при взвешенном к ним подходе, вполне объективно воссоздавали отдельные моменты развития рабочего протеста в первый год становления советской государственности (Тымчик В И. Гражданская война на востоке России: Проблема информативности источников. М., 1994. С. 41). 1 См., например: Питерские рабочие в борьбе с контрреволюцией в 1917—1918 гг. Сб. статей / Под ред. Г.Л. Соболева. М., 1986; БаевскийДА. Рабочий класс в первые годы советской власти (1917—1921 гг.). М., 1974; Подболотов П.А., Спирин Л.М. Крах меньшевизма в Советской России. Л., 1988 и др.

: См.: Полетаева В. Профсоюзы Петрограда в борьбе за упрочение Советской власти. М,. 1958; Дробижев В. Участие профсоюзов в создании Советов народного хозяйства в 1917—1918 гг.—Уч. зап. / Московская высшая заочная школа профдвижения ВЦСПС. М., 1960, вып. 2; Малашко A.M. К вопросу об оформлении однопартийной системы в СССР. Минск, 1969 и др. Спиридонов MB Политический крах меньшевиков и эсеров в профессиональном движении. 1917—1920 гг. Петрозаводск, 1965. С. 93.

4 Спиридонов MB Политический крах меньшевиков и эсеров... С. 5—11, 23 и др. Аналогичных взглядов в то время придерживались и другие советские авторы. К примеру, столь же однозначные оценки Викжеля содержались в монографии Е.Н. Городецкого, в которой исполком профсоюза железнодорожников провозглашается "центром пересечения различных «нейтральных» и открыто антисоциалистических сил". Городецкий, вопреки хорошо известным фактам, называет союз организацией, "малозаметной в политической жизни страны" и заявляет, что "Викжель фактически находился под влиянием кадетствующих «народных социалистов», эсеров и меньшевиков" (Городецкий Е.Н. Рождение Советского государства. 1917—1918. М., 1987. С. 92). См. так же Красникова А В. Коммунистическая партия в борьбе за массы железнодорожников в первые месяцы Советской власти // Из история борьбы Коммунистической партии за развитие советского железнодорожного транспорта. Л., 1960; Метельков П.Ф. Железнодорожники в революции. Февраль 1917—июнь 1918. Л., 1970 и др.

5 См., например: Рябухин Е.А. В борьбе с контрреволюцией: (Помощь трудящихся Вятской губернии Восточному фронту в 1918—1919 гг.). Киров, 1959. С. 41.

6 Молодцова М.С. Борьба с эсеро-меньшевистской контрреволюцией на предприятиях Петрограда (март-июнь 1918 г.) // Питерские рабочие в борьбе с контрреволюцией в 1917-1918 гг. Сб. статей/Под ред. Г.Л. Соболева. М., 1986. С. 181 и др.

7 ГолинковДЛ. Крушение антисоветского подполья в СССР. М., 1975. С. 150—153.

8 Павлов Д.Б. Собрания уполномоченных фабрик и заводов России. Проблемы изучения рабочего движения после Октября 1917 года // Отечественная история. 2002. № 2. С. 135—136.

3 Ненароков А.П., Павлов Д.Б. Движение рабочих уполномоченных 1918—1921 гг.: проблемы изучения // Политические партии России. Страницы истории. М, 2000. ) Мартов Ю.О. Итоги войны и революции. М., 1918; Долин Д Закат большевизма: десять лет диктатуры. Рига. 1928; он же. Воспоминания социал-демократа. Нью-Йорк, 1946; Дан Ф.И. В дни революции. Берлин, 1922 ( Летопись революции N. 6); он же. К истории последних дней Временного правительства, Берлин, 1923. (Летопись революции. N 1.) Кн. 1; Войтинский В 1917. Год побед и поражений. М., 1999; Суханов Н.Н. Записки о революции. Т. 1—3. М., 1991—1992; Прокопович С.Н. Война и народное хозяйство. М., 1978 и др.

41 Павлов Д.Б Собрания уполномоченных фабрик и заводов России. С. 134.

42 Абрамович Р. Большевистская власть и рабочие весной 1918-го года // Социалистический Вестник. 1960, № 8-9; Аронсои Г. Россия в эпоху революции. Исторические этюды и мемуары. Нью-Йорк, 1966; Денике .БО. Богданов в начале 1918 года // Социалистический Вестник 1960. № 2-3

43 Гарей П. Профсоюзы и кооперация после революции; Долин Д. После войн и революций. Профсоюзы в Росси в первые годы революции (1917—1921). Нью-Йорк, 1981 и др.

44 ЧерновВ. Конструктивный социализм. М., 1997.

45 Уповалов И.Г. Рабочее восстание против советской власти // Урал и Прикамье (Ноябрь 1917 — январь 1919). Документы и материалы. / Редактор-составитель и автор комментариев М С. Бернштам. Париж, 1982.

46 Мелъгунов СП. Трагедия адмирала Колчака. Белград, 1930. Ч. 1. С. 108; Ефимов А.Г. Ижевцы и воткинцы (борьба с большевиками 1918—1920 гг.). Сан-Франциско, 1974; Первопоходник. 1974. № 17; Вестник общества русских ветеранов Великой войны. Сан-Франциско. 1941. № 179—181.

47 Верещагин А.С. Парадоксы историографии Ижевско-Воткинского восстания // Академик П.В. Волобуев. Неопубликованные работы. Воспоминания. Статьи. М, 2000. С. 389.

48 См., например: Addison Ch. Four and Half Years. A Personal Dianry from June 1914 to January 1919 / Vol. II. L. 1934; Keep J. L. H. The Russian Revolution: A Study in Mass Mobilization. New York. 1976; Koenker D. Moscow Workers and the 1917 Revolution. Pristoen I 1981. p. 107; Hill Ch. Lenin and the Russian Revolution. Cox & Wyman Ltd. London. 1971; Liebman M. The Russian Revolution. I New York, 1970; Wright. A.W. Guild Socializm Revisited II Journal of Contemporary History. L11974. Vol. 9. N 1. и др.

49 Подболотов П.А. Историческая литература об окончательном крахе влияния партии меньшевиков в профсоюзах... С. 10.

50 Павлов ДБ. Собрания уполномоченных фабрик и заводов России... С. 139.

51 Broido V. Lenin and the Mensheviks. The Persecution of Socialists under Bolshevism. Power, 1987.

52 Slavic Review. 1985. Vol. 44. № 1. P. 227-228. Павлов ДБ Собрания уполномоченных фабрик и заводов России... С. 140.

54 Beovkin V. The Mensheviks after October. Socialist Opposition and the Rise of the Bolshevik Dictatorship и др.

55 В частности, В. Хазбанд, предвосхищая некоторые сюжеты новейшей российской историографии, отмечает, что предреволюционные надежды на рабочий контроль снизу уже в первый год большевистской диктатуры показали свою несостоятельность. Так, не увенчались успехом попытки союза текстильных рабочих после Октября принять власть над своей отраслью промышленности, поскольку ему не удалось наладить достаточно эффективную систему управления. Хазбанд констатирует так же факт постепенного подчинения советской экономики логике бюрократического стиля руководства, обосновывая эти свои выводы преимущественно на деятельности ВСНХ и Центроткани (См. Husband W. Revolution in the Factory. The Birth of Soviet Textile Industry. 1917—1920. New York—Oxford. Oxford University press. 1990. p. 86—87; см так же Shkliarevsky G. Labor in the Russian Revolution. Factory Committees and Trade Union 1917—1918. N. Y. 1993 и др. Позже вопросы огосударствления рабочих организаций после революции, возникновение в связи с тем протестных выступлений на разных предприятиях получают объективную разработку и в российской историографии (См., например: Диалог. 1997. № 7 и др.). В работе другого историка В. Розенберга высказывается важное пожелание изучать рабочий протестный активизм как некий непрерывный исторический процесс со всеми присущими ему внутренними закономерностями, подходить к решению этой задачи с точки зрения локализма, стараясь максимально отвлечься от политической конъюнктуры (См. William G. Rosenberg Labor activism in Piter, 1918-1929: toward a new understanding of the «proletarian dictatorship II Питерские рабочие и "диктатура пролетариата". Экономические конфликты и политический протест. Сб. док. СПб, 2000. См. так же: Haimson L. The Mensheviks: from the Revolution of 1917 to the Second World War. Chicago, 1963; Smith S. A. Red Petrograd: Revolution in the Factories 1917-1918. Cambridge, 1983 и др.

56 Следует отметить, что публикации по вопросам рабочего протеста в конце 1917 г. — начале 1918 г. на русском языке публиковались и прежде. Это касается издания за рубежом документальных сборников. Один из них составлен М. Янсоном (The Socialist- Revolutionary Party after October 1917: documents from the P.S.-R. archives I Selected, annotated and with an outline of the history of the party during the post-revolutionary period by Marc J onsen. Amsterdam. 1989). Определённый интерес представляют сборники по истории антибольшевистского движения, вышедшие под редакцией М.С. Бернштама (Независимое рабочее движение в 1918 году. Документы и материалы. Редактор-составитель и автор комментариев МС. Бернштам. Париж, 1981; Урал и Прикамье (Ноябрь 1917 — январь 1919). Документы и материалы. / Редактор-составитель и автор комментариев МС. Бернштам. Париж, 1982). Подача материала по рабочему протесту 1918 г. даётся автором с точки зрения консервативного национализма. 1 Рабинович А. Большевики приходят к власти. Революция 1917 года в Петрограде. М, 1989; Карр Э. История Советской России. Большевистская революция 1917—1923. Кн. 1. Т. 1; Т. 2. М., 1990 и др.

s Хаймсон Л. Меньшевики, политика и проблема власти в 1917 г. // Россия XXI. 1997. №№ 7—8, 9—10, 11—12; Гаяти 3. Лидеры меньшевиков в Русской революции. М.

1993 и др.

Краус Т. Советский термидор. Духовные предпосылки сталинского поворота. 1917— 1928. Будапешт. 1997.

Петров СП. Упущенные возможности. Гражданская война в восточно-европейской части России и Сибири, 1918—1920 гг. М., 2006.

ВадаХ. Россия как проблема всемирной истории. Избранные труды. М., 1999. ! Рабинович А. Самосожжение левых эсеров // Россия XXI. 1998. № 1—2; Мандель Д Рабочий контроль на заводах Петрограда или почему на самом деле в 1917 году было две революции и можно ли из этого опыта извлечь уроки для сегодняшнего дня? М.,

1994 (Через год появился и журнальный вариант этого очерка; см.: Альтернативы. 1995. №№ 2, 3) и др. См. так же полную версию исследования: Mandel D. Petrograd Workers and the Soviet Seisure of Power. N.Y., 1984

1 Конец рабочей истории? Приложение 1 к International Review of Social History, vol. 38 /

под ред. Марселя ван дер Линдена. М., 1996. С. 6—7.

1 Демидов А.Н. Рабочие России в зеркале научного анализа // Экономико-философские

тетради. Выпуск 2.2004. С. 231.

Свидетельством нового подъёма интереса к прошлому рабочих нашей страны могут

служить, например, ежегодные конференции по рабочей истории, проводимые фондом

«Альтернативы», по результатам которых был издан целый ряд сборников (Рабочий

класс в процессах модернизации России: исторический опыт. М., 2001; Рабочий класс и

рабочее движение России: история и современность. М., 2002; Рабочий класс и рабочее движение России: теория, история, современность. М., 2003; Рабочие России: исторический опыт и современное положение. М., 2004). Свою роль сыграл российско-голландский проект по рабочей истории, результаты которого регулярно публиковались в научной периодике (См., например — Экономическая история. Обозрение. Выпуски 3, 4, 5, 6 и др.). Важную роль имели конференции, проводимые в Костроме (См: Рабочий класс России начала XX века глазами современных историков // Предприниматели и рабочие России в трудах историков XX века. В 2-х частях. Кострома, 2001; Рабочий класс в русской революции 1917 года: новые подходы и перспективы поиска // Предприниматели и рабочие России в условиях трансформации общества и государства в XX столетии. В 2-х частях. Кострома, 2003) и др. 5 Понятие «рабочего активизма» в современной историографии какого-то однозначного определения не имеет. Впрочем, в работах ряда историков это понятие означает самые разнообразные локальные проявления самодеятельной активности рабочих на политической, социальной, экономической или какой-либо иной почве. Проявления локального активизма могут и не иметь значимого в масштабах всего общества результата, но в перспективе они способны серьёзно воздействовать на расстановку социальных сил и на характер диалога между ними. Кроме того, нередко начинавшиеся как локальные действия рабочих перерастали местные рамки и приобретали широкий общенациональный характер. В данной работе рабочий активизм будет трактоваться именно в этом ключе (см.: Чураков Д.О. Социально-политический протест рабочих в 1918 году... С. 76).

См., например: Кишилов В.Е О роли различных факторов в формировании политической позиции российских рабочих в 1917—1921 гг. // Власть и общество в России в первой трети XX века. М., 1994 и др.

1 См., например: Булдаков В П. Красная смута. Природа и последствия революционного насилия. М., 1997; Павлюченков С.А. Военный коммунизм в России. Власть и массы. М., 1997; История профсоюзов России. Этапы, события, люди. М, 1999; Драма российской истории: большевики и революция. М., 2002; История политических репрессий и сопротивления несвободе в СССР. М., 2002 и др.

Киселев А.Ф. Профсоюзы и Советское государство (Дискуссии 1917—1920 гг.) М., 1991.

1 Яров СВ. Пролетарий как политик. Политическая психология рабочих Петрограда в 1917—1923 гг. СПб., 1999; он же. Горожанин как политик. Революция, военный коммунизм и НЭП глазами петроградцев. СПб., 1999; он же Источники по истории политического протеста в Советской России в 1918—1923 гг. СПб., 2001.

1 Дмитриев П.Н. Коммунистическая революция и гражданская война в Удмуртии (1917—1920) // Государство и общество. История. Экономика. Политика. Право. № 1. СПб. - Ижевск, 2001; Шумилов Е.Ф. Августовское антибольшевистское восстание в 1918 г. в городе Ижевске и его последствия // Антибольшевистское повстанческое движение. Белая гвардия. Альманах. № 6. М., 2002; Гаевский Э И. Боткинский завод в годы гражданской войны (1917—1922) //Там же и др.

2 Павлов ДБ. Большевистская диктатура против социалистов и анархистов. 1917 — середина 1950-х годов. М., 1999.

3 См., например: Клоков В А Меньшевики на выборах в городские Советы центральной России весной 1918 г.//Меньшевики и меньшевизм. Сборник статей. М. 1998.

4 Ходяков М.В. Социалистическая оппозиция Советам: чрезвычайное собрание уполномоченных фабрик и заводов Петрограда (март—июль 1918 г.)// Вестник Санкт- Петербургского университета. Сер. 2. Вып. 2. СПб., 1995.

5 Дмитриев П.Н., Куликов К.И Мятеж в Ижевско-Воткинском районе. Ижевск, 1992 и

др.

См.: Верещагин А.С. Парадоксы историофафии Ижевско-Воткинского восстания // Академик П.В. Волобуев. Неопубликованные работы. Воспоминания. Статьи. М., 2000; Ненароков АЛ, Павлов ДБ. Движение рабочих уполномоченных 1918—1921 гг.: проблемы изучения; ЧураковДО. Изучение рабочей истории начала XX века: современная историофафия // Рабочий класс в процессах модернизации России...; Павлов ДБ Собрания уполномоченных фабрик и заводов России. Проблемы изучения рабочего движения после Октября 1917 года... и др.

В советской историческое науке этот период, как уже отмечалось, звучал как «рабочий класс в первый год диктатуры пролетариата». В упоминавшихся выше работах представителей эмифантской историофафии период от захвата большевиками власти до перехода к политике военного коммунизма так же выделялся как особый. Сохраняется такой подход и в наши дни. Предложенные хронологические рамки в общих чертах поддерживаются традициями не только отечественной, но и зарубежной историофафии, достаточно посмотреть работы таких разноплановых авторов, как Бровкин, Карр, Хазбанд и др. См. подробнее: ЧураковДО. Социально-политический протест рабочих в 1918 году // Отечественная история. 2001. № 4.

9 Впервые мемуары Чернова увидели свет в 1953 г. в Нью-Йорке. В наши дни книга его воспоминаний переиздана в нашей стране (Чернов В М. Перед бурей. Воспоминания. М, 1993)

3 Долгие годы работы Ю.О. Мартова в нашей стране не переиздавались, часть из них выходила лишь в меньшевистской зарубежной печати, в первую очередь в "Социалистическом вестнике". В последнее время в России интерес к творческому наследию Мартова возрос, свидетельством чему может служить вышедший в 2000 году сборник его работ (Мартов Ю.О. Избранное. М., 2000)

1 Подробнее см.: Овсянников А.А. Идейно-теоретическое наследие лидеров большевизма. М., 1997.

2 В последние годы историки вновь обратились к ленинской тематике, подтверждением чему может служит издание книг ряда зарубежных (например: Ингерфлом К. Несостоявшийся гражданин. Русские корни ленинизма. М., 1993; Кондратьева Т. Большевики-якобинцы и призрак термидора. М., 1993; Сервис Р. Ленин. Минск, 2002; Каррер д Анкосс Э. Ленин. М., 2002 и др.), а так же отечественных авторов (Котеленец ЕА В.И. Ленин как предмет исторического исследования. Новейшая историография. М., 1999; Поцелуев В А. Ленин. М., 2003 и др.). Наконец стали издаваться новые ленинские работы, вокруг которой в 90-е гг. прошлого века было немало разноплановых спекуляций (Ленин В И Неизвестные документы. 1891—1922. М., 1999).

! Переиздано в кн.: Струмимо Г.Б. Из записок рабочего // Урал и Прикамье... С.21—48. 1 Переиздано в кн.: Михайлов МД. Ижевско-Воткинское восстание // 1918 год на востоке России. М., 2003. С. 341—343 и др.

Революция. Устные рассказы уральских рабочих о гражданской войне. М.—Л., 1931. В борьбе за власть Советов. Воспоминания коммунистов — участников Октябрьской революции и гражданской войны на Урале. Свердловск, 1957.

Первый Всероссийский съезд профессиональных союзов. 7—14 января 1918 г. Полный стенографический отчет. М.,1918; Второй Всероссийский съезд профессиональных союзов. 16—25 января 1919 г. Стенографический отчет. Часть 1-ая. М., 1921; Всесоюзный союз рабочих металлистов в резолюциях и постановлениях съездов, конференций и пленумов ЦК.1907—1925. Выпуск первый. Часть 1. М., 1927; Протоколы Всероссийского учредительного съезда союза рабочих металлистов (1,5-19 января 1918 г.), М.,1919; Труды Всероссийского Чрезвычайного съезда железнодорожных служащих, мастеровых, и рабочих, состоявшегося в Петрограде с 5 до 30 января 1918г., Пг., 1918; Первая конференция рабочих и красноармейских депутатов 1-го Городского района (Стенографические отчёты 25 мая — 5 июня) Пг., 1918; Второй Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов, С предисловием Я А. Яковлева. М.-Л., 1928; Протоколы 11 Всероссийского съезда комиссаров труда, представителей бирж труда и страховых касс, 18—25 мая 1918 г. М., 1918; Московский совет профсоюзов в 1917 г. Протоколы, М, 1927; Протоколы заседания В ЦИК II созыва. М. 1918; Труды I всероссийского съезда советов народного хозяйства. М., 1918; Систематический сборник резолюций съездов и конференций ВКП(б) (1998—1926). М.-Л., 1927; КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Т.2. 1917-1924. -М. ,1970; Протоколы Центрального Комитета РСДРП/б/, Август 1917 — февраль 1918. М.,1958; Седьмой экстренный съезд РКП (б). Март 1918 года. Стенографический отчёт. М., 1962 и др. ! Съезды Советов РСФСР / под ред. А Я. Вышинского. М., 1938; Декреты Советской власти. Тт. 1, 2. М., 1957, 1959 и др. Методика источниковедческого анализа советского законодательства в период его становления содержится в монографии В.В. Журавлёва (См.: Журавлев ВВ. Декреты советской власти 1917—1920гг. как исторический источник. М.. 1979.

Рабочий контроль в промышленных предприятиях Петрограда в 1917—1918 гг. Сборник документов. Л., 1947; Национализация промышленности в СССР. Сб. док. и материалов. 1917—1920гг. М.,1954; Борьба за Октябрьскую революцию во Владимирской губернии. 1917—1918гг. Сб.док. Владимир, 1957; Борьба за Советскую власть на Южном Урале. 1917—1918гг. Сб. док. и материалов. Челябинск, 1957; Национализация промышленности и организация социалистического производства в Петрограде. 1917—1920 гг. Док. и материалы. Т.1. Л.,1958; Документы трудового энтузиазма. Сб. док. о борьбе рабочего класса СССР за повышение производительности труда в 1918—1920 гг. М.,1960; За власть Советов. Вспоминают участники борьбы за Советскую власть в Нижегородской губернии. Горький, 1967. Октябрь в Башкирии (октябрь 1917 г. — май 1918 г.). Сборник документов и материалов. Уфа, 1987; Протоколы Президиума Высшего Совета Народного Хозяйства. Декабрь 1917 г. — 1918 г. М. 1991 и др. В качестве примера можно назвать публикацию А.И. Солженицыным в парижском журнале "Континент" протоколов первых собраний уполномоченных фабрик и заводов Петрограда (Континент. 1975. №2). Позже они были перепечатаны при содействии того же Солженицына в одном из упоминавшихся выше сборников под редакцией М.С. Бернштама (См. "Независимое рабочее движение в 1918 году... С. 65—90). В СССР материалы "Континента" были перепечатаны в московском журнале "Горизонт" только после нескольких лет горбачёвской перестройки (Горизонт. 1990. № 10). 1 См.: Меньшевики в 1917 году. Т. 3. От корниловского мятежа до конца декабря. Часть II. От Временного Демократического Совета Российской Республики до конца декабря (первая декада октября — конец декабря). М., 1997; Меньшевики в большевистской России. 1918—1924. / Меньшевики в 1918 году. М., 1999; Анархисты. Документы и материалы. Т. 2.1917—19935 гг. М., 1999; Партия левых социалистов-революционеров. Документы и материалы. Т. I. Июль 1917 г. — май 1918 г. М., 2000; Партия социалистов-революционеров. Документы и материалы. Т. 3. Ч. 2. Октябрь 1917 г. — 1925 г. М., 2000; Союз эсеров-максималистов. Документы, публицистика. 1906— 1924 гг. М., 2002 и др.

1 Октябрьская революция и фабзавкомы. Материалы по истории фабрично-заводских комитетов". Часть IV. Шестая Конференция ФЗК Петрограда 22—28. I. 1918. Протоколы и материалы" / Составитель Е. Цудзи. СПб. 2002. См. так же его: Петроградский совет профессиональных союзов в 1917 г. Протоколы и материалы / Составитель Е. Цудзи. СПб., 1997; Октябрьская революция и фабзавкомы. Материалы по истории фабрично-заводских комитетов / под ред. Е Цудзи. Ч. III. Токио. 2001 и др. 1 См. например: Неизвестная антибольшевистская забастовка // Вестник "Мемориала". СПб., 1995. № 4—5; «По ордеру ВЧК был произведён арест...» // Исторический архив. 2001, № 6; Ижевско-Воткинское восстание / Сост. А А Каревский, К А. Кулагин, Д.О. Чураков. Под ред. В Ж. Цветкова. М., 2000 и др.

1 Трудовые конфликты в Советской России 1918—1929 гг. М., 1998; Питерские рабочие и "диктатура пролетариата". Экономические конфликты и политический протест. Сб. док. СПб, 2000. Подробное, заинтересованное обсуждение двух этих изданий состоялось на "круглом столе" в журнале "Отечественная история", в нём приняли участие историки из Ижевска, Казани, Петербурга, нескольких московских научных центров (См.: Рабочий активизм в послереволюционной России // Отечественная история. 2002. № 2). См., например: Мишурис АЛ Печать, рождённая Октябрём. М., 1968; Будпиков В П. Большевистская партийная периодическая печать в период подготовки и проведения Октябрьской революции (март 1917 — февраль 1918 гг.). М.. 1968; Окороков A3 Октябрь и крах русской буржуазной прессы. М., 1970; Федоренко В А Периодическая печать советских профсоюзов и её роль в борьбе партии за осуществление ленинской национальной политики (1917—1925 гг.). М., 1972; Ганичев ВЫ. Боевой опыт комсомольской печати. 1917—1925. М., 1973; Варецкий БИ. У истоков советской печати. М., 1985. В наши дни линия на изучение прессы как исторического источника по истории второй русской смуты продолжена в работах Л.А. Молчанова (см.: Молчанов Л.А. Газетная пресса России в годы революции и гражданской войны (окт. 1917 — 1920 гг.). М., 2002. Рабочая и профсоюзная печать разных лет стала предметом такого видного историка рабочего класса России, как Ю.И. Кирьянов (см.: Кирьянов Ю.И. Мотивация фабрично-заводского труда в России в зеркале профсоюзной прессы 20-х годов XX в. // Экономическая история. Обозрение. Выпуск 7. М., 2001; он же. Профсоюзные журналы как источник сведений о мотивации фабрично-заводского труда в России (1906—1916 гг.) // Рабочий класс и рабочее движение России... Эти статьи Кирьянова должны были стать главами большой работы по истории профсоюзной печати первой четверти XX века, но скоропостижная смерть историка не позволила этим планам осуществиться). В первую очередь — по публикациям в оппозиционной прессе.

Первые мероприятия большевиков в рабочем вопросе тенденции, противоречия, дискуссии

В истории встречаются такие исключительные моменты, когда несколько дорог словно бы переплетаются в одной точке, и для выбора дальнейшего вектора развитая достаточно импульса, который может стать решающим1. Таким импульсом в дни Октября вполне обоснованно считать позицию, занятую массовыми рабочими организациями: Советами, профсоюзами, отрядами Красной гвардии, фабзавкомами и др. Даже некоторые непримиримые оппоненты большевиков с готовностью признавали, что роль рабочих организаций в Октябрьские дни была "несомненной и существенной"2. Подобное "единодушие" сторонников и противников произошедшей в стране революции вполне объяснимо. К октябрю 1917 г. с момента падения самодержавия рабочее движение проделало немалый путь, оформившись во влиятельную общественную силу.

Росла протестная энергия рабочих. Так, если весной 1917 г. после февральского подъёма наступает некоторый спад стачечного движения, к примеру, в мае фабричной инспекцией было зарегистрировано всего 78 стачек, причём 75 из них были связаны с борьбой рабочих за повышение заработной платы3, то летом оно вновь идёт на подъём. Возрастала острота противостояния. Как не без оснований утверждает 3. Галили, состояние трудовых конфликтов теперь характеризовалось преобладанием затяжных забастовок4. Частично это отразилось даже в данных фабричной инспекции, согласно которым средняя продолжительность забастовок в июле составляли 4,4 дня, а в августе — 6,6 дня5. На осень приходится новый прилив стачечной борьбы. К этому времени любые попытки установить отношения социального партнёрства с буржуазией и буржуазным государством окончательно теряют поддержку в рабочей среде. К Петроградским рабочим подтягиваются рабочие других регионов России. Так, в ЦПР радикализмом отличались стачки печатников, рабочих деревообрабатывающей промышленности, пищевиков, кожевников6. По некоторым подсчетам общее количество забастовщиков накануне Октября достигало 2 млн. человек. Важной приметой времени становится переход рабочих от экономических к радикальным политическим требованиям. Так, в Южный губерниях России в послеиюльский период из 94 стачек 51 одна проходила с выдвижением политических требований. На Урале с июля по октябрь было отмечено 209 стачек: 71 политическая, 78 со смешанными (политическими и экономическими) требованиями и только 60 чисто экономических. Из 138144 бастовавших на Урале 80% участвовали в политических забастовках7. Вот на каком историческом фоне шло дальнейшее развитие рабочего движения. В одной из недавно появившихся работ В. Булдаков приводит суждение американских исследователей, обративших внимание на тот факт, что в ходе своей борьбы в 1917 г. рабочие вышли за пределы обычного типа конфликтов, характерного для западных стран, и пришли к отрицанию всей системы ценностей буржуазного общества8.

Однородное социалистическое правительство и позиция рабочих организации

События конца октября 1917 года в Петрограде в историографии оценивали с разных точек зрения: с точки зрения смены политического режима, с точки зрения перехода от одной общественно-экономической формации к другой, с точки зрения влияния революции на судьбы России и остального мира, с точки зрения теории заговора и т.д. Если же посмотреть на них с ещё не ставшей привычной институционной точки зрения, то получится, что эти события знаменовали собой возвращение, пусть и на короткий период, всей полноты власти в руки представительных органов от узурпировавших её исполнительных структур в лице Временного правительства, не желавшего становиться под контроль не только II Съезда советов рабочий и солдатских депутатов, но и прежней Государственной Думы, Демократического совещания, Предпарламента (который называли ещё Всероссийским демократическим советом или Временным советом Российской республики и который создавался специально для взаимодействия с Временным правительством, дабы не допустить усиления советской пропаганды). Особый вес в эти дни приобрела позиция, занятая массовыми организациями российских рабочих. Как правило рабочие объединения выступали с поддержкой преобразований, начатых большевистской партией, и сочувствие их Красному Октябрю не было пассивным — именно на осень 1917 г. приходится наивысший за весь революционный период пик протестной активности рабочих. Более того, рабочие часто упреждали шаги Советской власти в области экономики и рабочего самоуправления. Примером широкой волны протестных выступлений, шедших в русле политических и экономических мероприятий Советской власти могут считаться события октября 1917 г. на Урале, в Иваново-Вознесенске, не говоря уже о Петрограде и Москве. Именно эти и другие коллективные действия рабочего класса подготавливали почву для победы второго, более радикального и глубокого этапа революции, заставляя большевиков поддерживать лозунги, выраставшие в пролетарской среде1.

Вместе с тем попытки большевиков рисовать свои отношения с рабочими исключительно в радужных тонах являлись пропагандистским манёвром. Действительно, к осени 1917 г. большевики сумели превратиться в ведущую политическую силу в стране именно благодаря возможности опереться на идущую снизу созидательную энергию рабочих. Но не едкостью уже в первые дни после победы вооружённого восстания в Петрограде становились и такие выступления рабочих, которые подчас ставили под вопрос не только прочность революционного режима, но и само его существование. Особую тревогу большевиков на этом этапе революции вызывало требование, выдвинутое массовыми рабочими организациями включить в созданный на Втором Всероссийском съезде Советов рабочих и солдатских депутатов представителей всех социалистических партий, принявших участие в его работе.

Рабочий протест и традиционные пролетарские организации

Развитие протестного движения рабочего класса в послеоктябрьский период естественно вело к его организационному оформлению. В центре рабочего движения и теперь находились прежние, традиционные пролетарские объединения. В центре растущих протестных настроений в рабочей среде так же оставались традиционные революционные организации рабочих: Советы, Красная гвардия, профсоюзы, фабрично-заводские комитеты, рабочая кооперация и др.1. С февраля 1917 г. в адрес традиционных рабочих организаций идёт постоянный поток самых разнообразный писем от рабочих . После Октября он только усиливается. К Советам, профсоюзам и другим рабочим организациям обращаются целые делегации и отдельные просители со своими бедами, надеждами, планами на будущее. К ним же обращены гневные требования рабочих.

Традиционные пролетарские организации оказываются в противоречивой ситуации. Всё их развитие в 1917 г. было связано с протестной энергией рабочего класса. И после прихода к власти большевиков часть рабочего активизма именно через них направлялась против прежних владельцев предприятий. Но теперь прежние рабочие объединения эволюционировали в сторону низовых структур государства. Это заставляло их служить не только целям "гражданской войны", но и "гражданского мира". В то же время, теперь рабочие выступали не только против капиталистов, но и против нового революционного государства и его представителей. Как в этом случае должны были себя вести традиционные организации рабочего класса? Полностью отдать инициативу уличной стихии? Или разрушать то самое государство, становлению которого ими было отдано столько ресурсов?

Дилемма, ставшая столь остро после Октября осложнялась тем очевидным обстоятельством, что уже сам факт превращения традиционных организаций рабочего класса в низовое звено нового государства означал возможность и неизбежность поражения их всеми болезнями, присущими государству как особому общественному институту, будь то кумовство, коррупция или ещё более глубокие язвы. В своих записках профсоюзный лидер с многолетним стажем, меньшевик Г.Б. Струмилло приводит один эпизод, который даже его заставил усомниться в жизнеспособности традиционных рабочих организаций в изменившейся ситуации. Объездив весь Урал, куда он выбрался из голодного Петрограда, Струмилло пришёл к заключению, что в этом, некогда цветущем центре российского профдвижения, "профессиональные союзы были превращены просто в клубы бездельников, куда набилась всякая сволочь, которая не хотела работать, но во всё вмешивалась, везде мешала и изо всех сил старалась показать, что она начальство и что — хочет казнит, хочет милует". И вот однажды он был вызван к начальнику депо, на котором устроился временно работать. "Входя в кабинет, — рассказывает он, — я увидел, что там стоят трое рабочих и о чем-то просят помощника. Как только я вошел, вошел и начальник депо, и тут разыгралась следующая сценка. Все трое обратились к нему с просьбой защитить их от профессионального союза, говоря, что им от него нет житья, что ничего не помогает, что председатель Гусев берет у них взятки и все же их донимает и штрафами, и арестами, обходит их квартиры, вмешивается в их личную жизнь, пристает к их женам, дочерям... Рассказывая это, один старик-рабочий тут же заплакал.