Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. ИСТОРИОГРАФИЯ И ИСТОЧНИКИ
1. Состояние изученности проблемы: Основные этапы и направления церковной историографии в дореволюционной России - Проблема церковно-государственных отношений - изучение истории Русской православной церкви в XX- начале XXI века -Освещение аспектов проблемы в работах историков 15
2. Источниковая база исследования: Документы, хранящиеся в архивах -Законодательные акты - Делопроизводственная документация - Справочные издания - Статистика - Публицистика - Периодическая печать - Источники личного происхождения 37
ГЛАВА II. РАЗМЕЩЕНИЕ И ЧИСЛЕННОСТЬ ДУХОВЕНСТВА
1. Поле деятельности православного духовенства (церковно-административное деление): Количественный рост епархий - Обстоятельства учреждения епархий -Цивилизованные и «нецивилизованные» окраины - Церковно-приходские структуры епархий 60
2. Динамика численности и изменения в составе приходского духовенства: Оформление сословия -Динамика численности - Особые группы белого духовенства - Соотношение между стратами белого духовенства (протоиереи - священники -дьяконы - причетники) - Соотношение численности духовенства и православной паствы 78
3. География православных мужских монастырей и численность чёрного духовенства: Наследие XVIII века - Противоречия XVIII века: появление новых монастырей - приоритеты первой половины XIX века - Открытие новых обителей во второй половине XIX- начале XX века - Закрытие монастырей. Общая динамика численности монастырей и монашествующих - Соотношение мужских и женских монастырей. Феномен женского иночества - Доля монашествующих в составе населения - Численность архиерейского корпуса 87
ГЛАВА III. ДВИЖЕНИЕ КАДРОВ В ДУХОВНОМ ВЕДОМСТВЕ
1. Переходы и переводы приходского духовенства: Преемственность мест в приходах - Определение на места - Причины переходов - Межепархиальные переходы - Количественные характеристики движения в пределах епархии 108
2. Движение монастырского духовенства: Условия поступления в монастырь и пострижения - Правила перехода монашествующих и реалии - Переходы послушников - Выборы и назначение настоятелей монастырей - Переводы настоятелей 122
3. Практика переводов архиереев: Канонические основания - Синодальная практика -Частота сменяемости архиереев на кафедрах - Схемы переводов - Реакция архиереев 144
ГЛАВА IV. СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ
1. Материальное положение белого духовенства: Традиция и способы обеспечения духовенства в XVIII - начале XIX века - Государственные ассигнования на оклады епархиальному духовенству и его материальное положение (1842 -1861 гг.) - Поиски новых путей материального обеспечения духовенства (1861 г. - начало XX в.) - Земля - Доходы от требоисправлений и натуральные «сборы» - Ситуация на местах: региональные и ведомственные особенности - Социальная поддержка 175
2. Доходы монастырской братии и содержание архиереев: Основные источники доходов монастырей и монашествующих - Земельные владения и хозяйственные комплексы - Доходы и расходы монастырей - Содержание братии -
Настоятельские доходы - Архиерейское содержание, сбережения,
завещания 201
ГЛАВА V. СОЦИАЛЬНО-ДЕМОГРАФИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ
1. Белое духовенство: Социальное происхождение и национальный состав -Образование - Возрастные характеристики - Криминогенность - Типы церковнослужителей - Повороты судьбы и зигзаги карьеры священников 228
2. Монастырское духовенство: Социальное происхождение и семейное положение до пострижения - Возрастные характеристики - Образование - Социально-демографические параметры настоятелей монастырей - Маяки монашества 245
3. Архиереи: Социальное происхождение - Малая родина: место рождения -Национальный состав - Образование - Возрастные характеристики - Варианты карьеры - Основные типы 269
ГЛАВА VI. СОЦИОКУЛЬТУРНЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ
1. Духовенство в системе семейных отношений: Династии (деды, отцы, братья) и родственные отношения - Спутницы жизни - Монахи и женщины - Будущее духовенства: дети 293
2. Дешифровка именного кода. Фамилии: Формирование христианской традиции наречения имени - Имена на Руси - Практика наречения и имена белого духовенства в XIX- начале XX века _ Имена монашествующих и епископата - Востребованность иноческих имён - Приключения духовных фамилий 313
3. Свои - чужие. Духовенство в системе корпоративных и социальных связей: Внешний вид - Взаимоотношения в причте - Местное и пришлое духовенство -Архиереи и епархиальное духовенство - Отношения в среде административно-преподавательского состава духовно-учебных заведений - Симпатии и антипатии в высших стратах чёрного духовенства - Власти духовные и светские -Духовенство в собственных глазах - Чёрное духовенство и миряне - Требования и отношение к духовенству - Свои среди чужих 332
ГЛАВА VII. БУДНИ И ПРАЗДНИКИ ДУХОВЕНСТВА
1. На приходе: Бытовые условия - Будни - Публицистическая и научная деятельность - Праздники - Маленькие и большие слабости духовенства - Переход в жизнь вечную 381
2. В монастыре: Монастырские уставы - Среда обитания - Трапеза - Переживания и искушения - Нестроения и их причины - Монашеская смерть 407
3. На кафедре: Архиерейский дом - Распорядок дня - Архиерей на покое - Увлечения -Закат жизни и кончина 43 9
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 471
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ 481
- Состояние изученности проблемы: Основные этапы и направления церковной историографии в дореволюционной России - Проблема церковно-государственных отношений - изучение истории Русской православной церкви в XX- начале XXI века -Освещение аспектов проблемы в работах историков
- Поле деятельности православного духовенства (церковно-административное деление): Количественный рост епархий - Обстоятельства учреждения епархий -Цивилизованные и «нецивилизованные» окраины - Церковно-приходские структуры епархий
- Переходы и переводы приходского духовенства: Преемственность мест в приходах - Определение на места - Причины переходов - Межепархиальные переходы - Количественные характеристики движения в пределах епархии
Введение к работе
Актуальность. Духовенство, как никакое другое из существовавших сословий дореволюционной России, имело самую богатую историю. Но в советской историографии, красной линией через которую проводилась идея классовой борьбы, из всех социальных групп главное внимание уделялось «эксплуатируемым классам» - рабочим и крестьянам. Тот факт, что по истории русского православного духовенства долгое время не появлялось серьёзных работ, свидетельствует о глубине произошедшего разрыва в преемственности исторических исследовательских направлений и поколений, носившего секуляризационную окраску. Это признаётся и современными историками: «Из массы работ по истории церкви... практически невозможно выделить исследования, посвященные собственно духовенству»1.
Проблемы трансформации традиционной системы ценностей, сформировавшейся в России под непосредственным влиянием православия, в условиях российской модернизации XVIII - начала XX века, адаптации как всего населения, так отдельных социальных групп к новым условиям, по-прежнему остаются научно актуальными. Интерес к ним обостряется и в связи с процессами, протекающими в современной России.
Период, переживаемый современным российским обществом, имеет много общего с условиями модернизационного перехода России во второй половине XIX - начала XX веков. Общество продолжает искать ответ на вопрос о месте церкви и её служителей в изменившихся социально-политических условиях, о новой форме церковно-государственных отношений. Важным итогом в этом направлении является социальная концепция Русской православной церкви, где сказано, что «в современном мире государство обычно является светским и не связывает себя какими-либо религиозными обязательствами. Его сотрудничество с Церковью ограничено рядом областей и основано на взаимном невмешательстве в дела друг друга»2. При этом, подчёркивает председатель Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата митрополит Кирилл, Церковь не может опираться на государство, хотя и должна сотрудничать со светской властью3.
Но по-прежнему поиск ответа на вопрос затрудняется взаимным недопониманием внецерковной и воцерковлённой частями общества, как следствием произошедшего раскола. Помочь его устранению и налаживанию понимания, показу исторической роли Русской православной церкви и духовенства призваны с общественной стороны своего предназначения и служения работы историков, недостаток в которых продолжает ощущаться.
Современное духовенство, состав которого претерпел в XX веке неоднократные и значительные количественные и качественные изменения, нуждается в опоре на
исторический опыт, что затрудняется отсутствием необходимой для этого исследовательской базы, стоящей на уровне своего времени. Работы историков, следующих в фарватере, проложенном марксистско-ленинской историографией, да и невоцерковлённых исследователей в целом, далёких от понимания глубин поднимаемых ими проблем, не в состоянии принести необходимого результата.
Объект. Церковное общество делится на две части - клириков и простых верующих. Клиром называлось церковное состояние лиц, назначенных для общественного служения в церкви и получивших особые полномочия на это служение от Христа и апостолов путём преемственной передачи4. Клирики делятся на высших и низших. К первым относятся священнослужители (епископы, пресвитеры, дьяконы), получившие посредством хиротонии (что означает рукоположение) благодать священства и служащие при совершении литургии в алтаре. Вторые - церковнослужители - чтецы, певцы, иподьяконы и некоторые другие посвящаются в церковную должность через хиротесию (руковозложение) и не получают тех благодатных даров свыше, которые даются в таинстве священства при хиротонии5. Именно в отношении ко второй группе в основном и применялся в рассматриваемый период термин клирик6. Кстати, в словоупотреблении того времени посвящение в две первые степени священства - дьякона и иерея назывались рукоположением, а термин хиротония применялся только в отношении посвящения в сан архиерея.
Не относящиеся к клирикам простые верующие пользовались правами общественного церковного состояния. Они также в свою очередь подразделялись на две части: живущих в обществе - мирян и ушедших из мира для особых нравственных подвигов -монашествующих. Согласно постановлениям церкви, монахи относились к числу лиц, стоящих вне клира7. Но по законодательству Российской империи монахи по правам гражданского состояния причислялись к духовенству. Свод законов о состояниях делили православное духовенство на монашествующее и белое8.
К монашествующему или чёрному духовенству закон относил «духовные власти»: митрополитов, архиепископов, епископов, архимандритов, игуменов, строителей, игумений и настоятельниц женских монастырей, ризничего Московского синодального дома; вторую часть составляла «прочие монашествующие братия» .
Таким образом, монашество занимало особое положение между клириками и мирянами. От мирян оно отличалось принесёнными обетами, а от клира тем, что пострижение в монашество не давало автоматического посвящения ни в одну из иерархических степеней10. Лишь имеющие священный сан на момент пострижения сохраняли его и в иночестве с добавлением слова-приставки «иеро» (греч. hieros -священный): иеродьякон - монашествующий дьякон, иеромонах - монашествующий
священник. Если же монах рукополагался в священный сан, то, согласно церковным правилам, он принадлежал к клиру11.
Монашество являлось результатом духа христианской религии, пробуждавшего в определённых случаях в некоторых людях стремление к идеально-нравственному совершенству, состоящему по учению Иисуса Христа в полном отречении от мира и в самоотверженной преданности Богу12: «... аще кто хощет по мне ити, да отвержется себе, и возмет крест свой, и по мне грядет», «Суть бо скопцы, иже из чрева материя родишася тако; и суть скопцы, иже скопишася от человек; и суть скопцы, иже исказиша сами себе, царствия ради небеснаго. Могий вместити, да вместит»13. Апостол Павел, говоря о браке, писал: «Неженатый заботится о Господнем, как угодить Господу; А женатый заботится о мирском, как угодить жене... Говорю это для вашей же пользы, не с тем, чтобы наложить на вас узы, но чтобы вы благочинно и непрестанно служили Господу без развлечения»14; «... живущие по плоти о плотском помышляют, а живущие по духу - о духовном. Помышления плотские суть смерть, а помышления духовные - жизнь и мир»15.
Хотя на основании Закона о состояниях к монашествующему духовенству относились игуменьи и настоятельницы женских монастырей, мы склонны сузить рамки этой части духовенства, ограничив её монашествующими мужского пола по следующей причине. Монашествующие женского пола не могли получить священного сана, в силу чего они имели предельно ограниченную мобильность. Приводящиеся в работе данные о динамике женских монастырей, социальном составе насельниц служат лишь для сопоставления с процессами, протекавшими в мужских монастырях, что даёт возможность более полно представить их особенности.
Что касается послушников - «бельцов» (не постриженных в рясу, т. е. не принявших малый постриг), то это был ближайший резерв пополнения монастырской братии, но относить их к монашествующим нет никаких оснований, поскольку они не были связаны иноческими обетами и могли свободно оставить монастырь.
К белому духовенству по закону принадлежали: 1) протопресвитеры, протоиереи, пресвитеры, иереи, протодиаконы, дьяконы, иподьяконы, 2) церковные причетники в звании псаломщиков16. Таким образом, и здесь присутствовало противоречие с каноническими установлениями, относящими иподьякона к церковнослужителям17.
В составе духовенства существовали такие особые группы, как придворное, военное и морское, зарубежное. Следует оговориться, что в силу специфики своего положения, источников дохода, управления и небольшого удельного веса в общей численности всего духовенства, они находятся на периферии нашего исследования.
Хронологические и территориальные границы. Временные рамки исследования обусловлены следующими соображениям. Великие реформы, которые осуществляются с начала 1860-х годов, открывают новый этап российской модернизации. Практически синхронно с ними принимается ряд мер, направленных на преодоление сложившейся замкнутости духовного сословия. В совокупности эти мероприятия оказывают существенное влияние на изменение юридического статуса, состава и социокультурных параметров духовенства. Хотя большинство этих преобразований падает не на 1850-е, а на 1860-е годы, мы склонны следовать строгому соответствию понятия «вторая половина XIX века», то есть нижняя граница исследования - 1851 год. Это объясняется необходимостью показать существенно важные количественные и качественные характеристики духовенства предреформенного времени, без чего невозможно составить полное представление о произошедших изменениях. Верхней хронологической датой является 1914 год, которым заканчивается довоенный период развития России. В указанный период отмечается рост православного населения страны, вместе с которым наблюдается процесс усложнения церковных структур (см. приложение № 1).
Территориальные рамки охватывают каноническую территорию Русской православной церкви от епархии Варшавской и Привисленской на западе - до Алеутской и Северо-Американской на востоке. На 1914 год она включала в себя 68 церковно-административных единиц: шестьдесят семь епархий находились на территории Российской империи и одна - в Северной Америке. Подобный территориальный охват, хотя и создаёт известные трудности для исследователя и не позволяет опуститься до самого дна специфики отдельных регионов, всё же имеет и положительные моменты. При таком подходе открываются широкие возможности для сравнения, типологизации, определяется общее и особенное, создаётся единое целое.
Методология. В данной работе применён междисциплинарный подход, заключающийся в следующем. На макроуровне была использована теория модернизации, позволившая определить основные тенденции процессов, протекавших в среде духовенства в переходный момент. Для реконструкции событий микроистории, разворачивавшихся в обыденной жизни представителей духовного сословия, применялась история повседневности. Кроме того, были привлечены данные такого раздела ономасиологии, как ономастика, позволившие дешифровать именные коды различных страт духовенства, то есть выявить существенно важные социокультурные характеристики.
Импульс, под воздействием которого развивается современное общественно-историческое познание, был ему придан во второй четверти XIX века. Именно тогда обозначился поворот от исследований крупномасштабных событий, деятельности
выдающихся правителей и героев на изучение жизни отдельных общественных классов, групп, отдельных рядовых представителей масс - их социально-исторического поведения, хозяйственной и производственной деятельности, условий труда и быта... При этом преодолевалась абстрактность общих законов, познающее мышление приближалось к объекту, действительность рассматривалась во всё большей конкретности,
1 о
дифференцированности, индивидуальности .
Модернизационный подход, явившийся попыткой междисциплинарного освещения процессов развития общества на стадии его перехода от традиционного к индустриальному, достаточно продуктивен, в нём заложены значительные возможности, позволяющие осветить изменения в социальной структуре как всего социума, так и отдельных его составляющих. На наш взгляд, теория модернизации, как многомерная и достаточно эластичная в отношении эмпирической реальности модель, дополненная православным видением хода истории, способна оказать содействие в решении поставленных в работе проблем. Православный подход усиливает акцент на такой составляющей модернизационного комплекса, как секуляризация, являющейся неизбежным следствием проекции глобальных цивилизационных трансформаций на социальную сферу.
Особенностью христианского мировоззрения является знание о собственном историческом поражении. Христианство открыто заявило, что силам зла будет дано «вести войну со святыми и победить их»19. Поэтому для православного исследователя история человечества - путь к Апокалипсису. Но на этом пути, как и на ином, существуют свои повороты, изменения рельефа, замедляющие или ускоряющие движение к конечной цели.
В России в большей степени, чем на Западе проявилось главное содержание нового и новейшего периода истории - «духовная драма богоборчества и богоотступления» . Трагизм силы духовного кризиса, проявившегося в стране, имел несколько причин. Отчуждённость двух полюсов общества вела к столкновению совершенно отличных друг от друга подходов к вопросам религии и церкви. Небезразличное отношение традиционных слоев вступало в противоречие с индифферентизмом интеллигенции. Страдавшая слабостью традиций и исторических связей российская интеллигенция растеряла духовное содержание веры большинства населения страны. В поисках материала для заполнения образовавшегося вакуума она обрела западные общественно-политические схемы, из чего и создала квазирелигию элиты. Особый драматизм ситуации придавало то, что в среду безрелигиозной части общества вливались выходцы из духовенства. Социальные катаклизмы начала XX века ещё в большей степени обострили мировоззренческий кризис.
Социокультурные составляющие, всегда занимавшие видное место в интерпретации событий в русле модернизационных теорий, приобрели ещё большее значение и отчётливое
звучание в ходе эволюции модернизационной перспективы под воздействием внешней и внутренней критики и пересмотра спорных положений школы классической модернизации. В этом отношении произошёл отказ от трактовки традиции как неизбежного препятствия на пути модернизационной перестройки, от представления о модернизации как одностороннего движения в сторону системы ценностей западного общества и социальных институтов. Стала допускаться возможность наличия национально-оригинальных путей развития как моделей модернизации.
Специфика такого пути обуславливается соотношением национальной традиции и новации. Судьба традиции в этом взаимодействии зависит от её потенциала и содержания. В случае слабости традиции все её силы будут направлены на преодоление воздействия извне, поддержание архаичного гомеостазиса. Развитая традиция может долгое время не испытывать серьёзных внешних вызовов, но при этом существует опасность самоизоляции. Если же впоследствии ей последует более серьёзный вызов извне, то реакции традиции может оказаться фундаменталистской, репрессивной по отношению не только к чужим, но и к своим новациям. В третьем варианте традиция может подвергнуться быстрой эрозии, следствием чего становится наступление аксиологической дезориентации социума и утрата идентичности .
Социальная структура российского общества определяла два основных, доминирующих социокультурных типа - европеизированный дворянский и традиционный крестьянский. Православное духовенство, имея статус полупривилегированного сословия, находилось между этими полюсами, долгое время играя роль если не цементирующего материала, то буфера, препятствовавшего их столкновению. В условиях усиливающегося кризиса именно от духовенства, его качественных и количественных характеристик в значительной степени зависела общественная стабилизация.
Тотальный кризис, переживаемый обществом переходного периода, включает в себя переоценку ценностей, то есть аксиологический аспект. В основе системного кризиса лежат кризисы мировоззрения и мироотношения22.
В условиях модернизации большая часть традиционного общества, испытывая шок, будучи не в силах отстоять традиционную систему ценностей, оперируя рациональными доводами, была склонна ещё в большей мере делегировать эту функцию духовенству, роль которого вследствие этого, как гаранта традиции, возрастала. Менялись в сторону возрастания и предъявляемые к духовенству требования.
Среди традиционалистски ориентированных слоев российского общества именно духовенство в наибольшей степени было призвано и сутью своих непосредственных функций, и местом, отведённым ему властью в системе государственного аппарата, к
охранению и сохранению традиционных устоев, в том числе и государственно-политических.
Драма церковно-государственных отношений в России заключалась в следующем. Российское государство, привыкшее считать себя гарантом общественной стабильности, а церковь - лишь помощницей, не понимало, что утрата и дальнейшее ослабление самостоятельной роли церкви чревато падением её престижа в глазах верующих, и что формирование образа церкви - служанки государства в случае поколебания государственно-политических основ неминуемо отразится и на церковном институте, который окажется не в состоянии поддержать престиж государства. Так что сползающая в пропасть государственная власть, не выпустившая из своих объятий церковь, неизбежно увлекала за собой и её. С другой стороны, осознание опасности того, что рухнувшее государство неминуемо утащит за собой и церковь, недостаточно отчётливо осознавалось и церковной иерархией. Осознание иноприродности церкви и государства, базирующееся на Священном Писании, и столь характерное для христианского Востока в отличие от Запада, в течение XVIII - XIX веков в России было почти полностью утрачено.
В основе комплексного подхода, который применяется в работе, лежит принцип теоретического синтеза, восстанавливающий присущие объекту связи, нарушенные на стадии анализа его отдельных элементов. Использование общих методов и процедур познания дополнено применением специальных методов исторической науки (проблемный, хронологический, ретроспективный, ситуационный, факторный, историко-генетический), а также методов социологических (наблюдение, типологический, сравнительно-типологический, биографический), демографических и статистических - как общей теории статистики, так и статистики населения - (выборочный, группировок и классификаций, графическое изучение явлений, исследование динамики, условного поколения), психологических.
Историческая психология, зародившаяся и получившая наиболее широкое распространение в школе «Анналов», задумывалась как сплав психологии, изучающей «ментальные функции» с общественными науками - «с рядом трудноопределяемых дисциплин, чья совокупность традиционно именуется историей» . Эмоциональность (эффективность) прошлого кроется в условиях повседневного существования: в жилищных условиях, питании, состоянии здоровья, отношения к смерти. Поскольку метод непосредственного понимания живой ткани, воздуха истории затруднён в силу значительных различий мироощущения человека сегодняшнего и прошедшего дня, французскими историками была предложена психологическая реконструкция с помощью истории повседневности 4. Обращение к данной методологии имело целью не только насытить
академическое исследование живым воздухом истории, но и установить соответствие между каноническими нормами и реальной практикой, что нагляднее всего проявляется в повседневной жизни.
В работе также предпринято обращение к такому разделу ономасиологии (раздел языкознания, изучающий слова в качестве названий определённых предметов и явлений) как ономастика, изучающему собственные имена. В условиях цивилизационного раскола, произошедшего в России в результате петровских реформ, имя превращалось в смысловой код, в котором зашифровывалась информация, указывающая на социальную принадлежность носителя данного имени, его культурные и ценностные ориентиры. Оно являлось знаком, символом, позволяющим опознавать объект (носителя) с первого, даже заочного знакомства. Учитывая связь указанной области лингвистики с общественными науками, ономастические данные привлекаются для более конкретной проработки проблемы трансформации православного духовенства в условиях модернизационного перехода, для более детального прояснения граней, не высвеченных прожекторами историков. Таким образом, данное локальное исследование по дешифровке именного кода может быть отнесено к области культурной истории, так же как и выявление особенностей положения духовенства в семейном интерьере, системе корпоративных и социальных связей.
Поскольку обращение историков к ономастике встречается достаточно редко, думается, что имеет смысл остановиться подробнее на методике, применяемой в данном случае. Предлагаемая нами методика по дешифровке именного кода выглядит следующим образом. Первичная обработка данных предусматривает:
группировку выявленных имён по буквам алфавита, подсчёт имён, начинающихся на определённые буквы, подсчёт частотности (повторяемости) отдельных имён, выявление наиболее часто встречаемых (популярных) имён, определение индекса совпадения мирского и монашеского имени, определение коэффициента средней повторяемости имён (две последние позиции являются авторской разработкой и не применялись в исторической антропонимике),
установление соотношения указанных параметров между отдельными категориями духовенства. Построение выводов, полученных в результате первичной обработки данных, на беспристрастном статистическом материале позволяет избежать субъективных крайностей в оценках.
На втором, более высоком уровне анализа данных, полученных в результате первичной обработки, осуществляется следующее.
Соотнесение наиболее популярных имён различных групп и страт с составом святых, значащихся в месяцеслове (святцах) под данным именем. Наличие значительного числа святых, носящих определённое имя, ведёт к большому количеству дней памяти их в церковном календаре. А это, в свою очередь, может объяснить высокую частотность того или иного имени в случае, если те, от кого зависело наречение, следовали месяцеслову. С другой стороны, если небольшое количество дней памяти святого (святых) под определённым именем вступает в противоречие с высокой популярностью данного имени, это может говорить о нарушении канона следования месяцеслову, о произвольной номинации. Здесь также следует учитывать степень значимости того или иного святого в системе церковных координат и в религиозных представлениях, иначе объяснения будут малоубедительны или даже ошибочны.
Хронологическое распределение частоты наречения конкретными именами, установление циклов частотности. Это даёт информацию о востребованности того или иного имени в определённые временные промежутки и стоящей за этим смысловой нагрузки, которая, в свою очередь, поможет раскрыть в той или иной мере преследуемые через наречение (номинацию) интересы, ориентиры, эстетические вкусы и предпочтения тех, кто осуществлял номинацию (наречение) в различные исторические периоды. На основе комплексной базы данных, включающей в себя различные характеристики отдельных страт духовенства (численность и размещение, социальное происхождение, национальный состав, место рождения, движение на входе и выходе из сословия, внутренняя и внешняя социальная мобильность, поведенческие нормы, самосознание, взаимоотношения между стратами сословия и с мирянами, возрастные, образовательные данные, варианты и этапы карьеры, востребованность и популярность имён в среде духовенства, эстетические вкусы и др.) предпринимается попытка показать закономерности и парадоксы развития духовного сословия (в лице представителей белого и чёрного духовенства) на заключительном этапе синодального периода истории церкви.
Цель и задачи исследования. Целью настоящего исследования является изучение трансформации духовенства, как института традиционного общества, в условиях модернизационного перехода и адаптации к новым условиям, в которых происходило взаимодействие традиции и новаций.
В связи с поставленной целью предполагается решение следующих задач:
- проследить динамику численности, изменения в качественном составе белого и
чёрного духовенства, выяснив соотношение между его основными стратами, а также
взаимную связь между количественными характеристиками основных категорий
духовенства и православной паствы;
- установить причины, механизмы и закономерности передвижения кадров
приходского духовенства, насельников монастырей и архиереев, показав типичные
варианты их карьеры и степень мобильности;
определить основные источники дохода и уровень материального положения отдельных страт духовенства;
дать сущностно важные социально-демографические показатели основных групп духовенства;
- представить основные характеристики семьи духовенства;
- осуществить дешифровку именного кода духовенства, выяснить историю
происхождения фамилий;
определить место духовенства в системе корпоративных и социальных связей, его особенные и общие черты в сравнении с другими социальными группами;
показать повседневную жизнь духовенства на приходе, в монастыре, на кафедре. Научная новизна. Прежде всего необходимо отметить, что работа является первым
комплексным, обобщающим и многоуровневым исследованием православного духовенства России.
Предпринята классификация епархий РПЦ и регионов России по среднестатистической величине прихода. Показано в динамике изменение соотношения между стратами белого духовенства, а также иереями и православной паствой, трансформировавшее как внутреннее строение сословия, так и его положение в системе социальных координат. Представлена типология епархий по количеству монастырей, соотношению числа монашествующих и населения, в масштабах всей России выявлена доля монашествующих мужского и женского пола из расчета на 100 тысяч населения в разных точках отсчёта.
Показана мобильность отдельных страт духовного сословия, как по горизонтали, так и по вертикали, установлены схемы переводов представителей высшей церковной иерархии. Определены материальная дифференциация между отдельными группами духовенства и внутри их. Реконструированы существенно важные социально-демографические показатели, сравнение которых между собой позволило установить степень разнородности страт сословия и ближайшие перспективы его развития.
Показаны эволюция семьи духовенства на примере количественных характеристик и характера взаимоотношений между членами семьи, основные линии внутрисословного
противостояния, требования и отношение к духовенству со стороны представителей различных социальных групп. Кроме того, была предпринята дешифровка именного кода духовенства, показано происхождение фамилий, представлена их типология, воссоздана в наиболее важных чертах повседневная жизнь в приходе, монастыре, на кафедре.
Практическая значимость исследования заключается в следующем. Его материалы могут быть использованы как при чтении спецкурсов по ономастике, истории православного духовенства и церкви, социальной истории России, так и при написании обобщающих трудов по истории России и её отдельных регионов.
Апробация работы. Основные результаты диссертации нашли отражения в статьях, опубликованных в сборниках научных трудов, «Вестнике Челябинского университета», энциклопедиях «Челябинск» и «Челябинская область». Некоторые положения были представлены на научных конференциях, имевших статус международных (Челябинск, 1995; Тобольск, 1997; Екатеринбург, 1999), российских (Екатеринбург, 2004), региональных (Челябинск, 1993, 1995, 1999, 2000, 2003), городских (Челябинск, 1998, 1999) и церковно-исторических (Екатеринбург - Меркушино, 2004; Екатеринбург, 2005).
Структура диссертации. Работа включает в себя введение, семь глав, заключение, список источников и литературы, двадцать два приложения и список сокращений. Приложения, составляющие сводки статистических, топонимических и биографических данных, помещены во втором томе диссертации.
1 Леонтьева Т.Г. Вера и прогресс: Православное сельское духовенство России во второй половине XIX - начале
XX вв. М, 2002. С. 12.
2 Цит. по: Кирилл, митр. Церковь и общество в свете основ социальной концепции Русской православной
церкви // Церковь и время. 2002. № 2 (19). С. 14.
3 Там же. С. 15.
4 Бердников И. С. Краткий курс церковного права православной церкви. Казань, 1913. С. 4 - 5.
5 Правила православной церкви с толкованиями Никодима, епископа Далматинско-Истрийского.
Международный издательский центр православной литературы. T.l. М, 1994. С. 568 - 569; Полный
православный богословский энциклопедический словарь. Т. 2. СПб., 1911. С. 2279 - 2280.
6 Бердников И. С. Указ. соч. С. 5.
7 Там же. С. 13-14.
8 Законы о состояниях. СПб., 1901. Ст. 405.
9 Там же. Ст. 406 Устав духовных консисторий. СПб., 1912. Ст. 62.
10 Эта традиция восходит к временам древнего монашества, она служила средством борьбы с честолюбием.
Поначалу Литургию в первых монастырях совершали специально приглашаемые белые священники, и только
потом из практических соображений было разрешено рукополагать иноков в священный сан.
11 Правила православной церкви... Т. 1. С. 569.
12 Павлов А. С. Курс церковного права. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1912.
13 Мф. 16: 24; 19: 12.
141-е Коринф. 7: 32-33,35.
15 Рим. 8: 5 - 6.
16 Законы о состояниях. Ст. 407.
17 Правила православной церкви... Т. 1. С. 569. Если в первое время после установления должности иподьякона
(на Востоке - 360 г.) он не имел права касаться священных сосудов, то затем его статус повысился, что
выразилось прежде всего в том, что иподьяконы во время богослужения не только носили перед архиереем дикирий, трикирий и рипиды, но и стали подавать потир и дискос, и им вменялось следить за чистотой священных сосудов. Тем не менее, в православной церкви в начале XX в. иподьякон относился к церковнослужителям. В Римо-католической церкви эта должность была возведена к степени священства, и для иподьяконов установлен целибат. (ППБЭС. ТА. С. 950).
18 Кнабе Г. С. Общественно-историческое познание XX века // Одиссей. 1993. М, 1994. С. 247 - 248. 19Откр. 13; 7.
20 Булгаков С. О противоречивости современного безрелигиозного мировоззрения (Интеллигенция и религия) //
История религии. М., 1909. С. 218.
21 Раков В.М. Россия и Запад: традиция, традиционализм, консерватизм // Исторические метаморфозы
консерватизма. Пермь, 1998. С. 10 - 11; Алексеев В.В., Побережников И.В. Модернизация и традиция //
Модернизация в социокультурном контексте: традиции и трансформации. Екатеринбург, 1998. С. 10 - 26.
22 Шарин В.И. Россия и Запад - стратегии модернизации. Вклад и значение рационального и религиозного
комплексов // УИВ. № 5-6. С. 78.
23 Февр Л. Бои за историю. М., 1991. С. 97.
24 Шкуратов В. А. Историческая психология. М., 1997. С. 114 - 115.
Состояние изученности проблемы: Основные этапы и направления церковной историографии в дореволюционной России - Проблема церковно-государственных отношений - изучение истории Русской православной церкви в XX- начале XXI века -Освещение аспектов проблемы в работах историков
Основные этапы и направления церковной историографии в дореволюционной России. Изучение церковной истории в России началось достаточно поздно. Религиозные контакты с Европой, которые переживали западные русские земли, приводили к проникновению чуждых православию религиозных учений, что вызывало защитную реакцию. В юго-западной Руси XVI - XVII веках появляются богословские трактаты, но исторических произведений не встречается. В XVIII веке специалистам известно лишь несколько авторов и ограниченный круг их работ по истории церкви. Никодим (Адам Селлий)1 написал несколько работ о российской церковной иерархии, исследователях политической и церковной истории России, составил словарь чудотворных икон2. Архиепископ Георгий (Конисский), возглавлявший Белорусскую епархию, входившую в середине XVIII века в состав Польского королевства, написал работы по истории Унии в Западной Руси3. Архиепископ Платон (Любарский) написал такие произведения, как «Сборник древностей Казанской епархии», «Иерархия Вятская и Астраханская», «Известия о Казанском Спасо-Преображенском монастыре»4. Были и другие авторы, печатавшие свои небольшие изыскания в немногочисленных периодических изданиях - «Любопытном месяцеслове», «Старине и новизне», «Вивлиофике»5.
Большее влияние на развитие русской церковно-исторической науки оказали исследователи политической истории России - В.Н. Татищев, М.М. Щербатов, И.Н. Болтин. События, относящиеся к церковной истории рассматривались ими под воздействием секуляризационного духа философии просвещения, направленной против церкви и духовенства. Подобный взгляд усвоили и наши первые отечественные историки, экстраполируя его на прошлые исторические периоды. Например, В.Н. Татищев в деле просвещения видел заслуги правительства, отказывая в этом духовенству, которое, по его мнению, пыталось оставить народ во мраке невежества и суеверия, чтобы удержать его под своим влиянием. К главной заслуге светских авторов следует отнести то, что было подорвано бытовавшее ранее слепое доверие к источникам и стало формироваться критическое отношение к ним.
Первые специальные труды по церковной истории появляются в начале XIX века, чему способствовало то, что история церкви была введена в круг изучения предметов духовной школы, и были открыты новые духовные академии. В 1805 году вышли работы архиепископа Мефодия (Смирнова) на латинском языке «История первоначальной христианской церкви или первых трёх и начала четвёртого веков» и Московского митрополита Платона (Левшина) «Краткая церковная российская история», доведённая до 1700 года6. В 1816 году появляется работа архимандрита Филарета (Дроздова) «Краткое начертание церковной истории», а в следующем - более пространный труд архимандрита Иннокентия (Смирнова) «Начертание церковной истории от библейских времён до XVIII века»7. Карьера и жизнь последнего автора оказалась сломана. Он был удалён с поста ректора Санкт-Петербургской духовной академии за то, что не разделял ставшего модным в высших слоях увлечения западным мистицизмом, не умел и не хотел играть в политические игры. С формальной стороны отставка выглядела повышением - его возводили в архиерейский сан, намереваясь сплавить в Оренбург. Однако, сторонники добились для него менее отдалённой от центра кафедры в Пензе. После хиротонии он отправился в путь, заболел, пролежал больным около двух месяцев в Москве, а в Пензе прожил несколько более трёх месяцев, скончавшись в возрасте тридцати пяти лет8.
В первой половине столетия процесс развития российской церковно-исторической науки получил продолжение в трудах других церковных иерархов, первое место среди которых, несомненно, принадлежит митрополиту Макарию (Булгакову). В 1841 году он начинает преподавать в Киевской духовной академии российскую гражданскую и церковную историю, хотя до этого специальной кафедры истории в академии не было. И уже в 1840-е годы выходят в свет его первые работы, посвященные истории Киевской духовной академии, истории Русской церкви в домонгольский период9. Перевод иеромонаха Макария в Санкт-Петербургскую академию, где ему было поручено читать курс по догматическому богословию, вынудил его переключиться на иную сферу. После того, как были изданы пять томов по православной догматике10, преосвященный Макарий, занимавший к тому времени викарную кафедру в Виннице, сосредоточил свой интерес исключительно на церковной истории. Его труд до сих пор остаётся непревзойдённым по хронологическому охвату и фактической полноте .
Тем не менее, светские историки рисовали удручающую картину развития церковно-исторической мысли того периода. Магистерские диссертации не печатались даже небольшими тиражами, а сдавались после защиты в архив, то есть не могли стать достоянием научной общественности и всех, интересующихся историей. Мало было периодических изданий, в которых можно было публиковать результаты исследовательской работы. Докторских же диссертаций от профессоров духовных академий не требовалось. Докторская степень присуждалась Св. Синодом двум-трём архиереям в течение каждого десятилетия, причём за очень сомнительные научные заслуги, выше которых ценилось послушание начальству. Кроме того, свобода творчества историков была ограничена, от них требовалось следовать на буксире за догматическим богословием .
Вторая половина XIX века открыла новый период российской церковной историографии. Во многом этому способствовал новый Устав духовных академий 1869 года. В отличие от первой половины столетия, когда авторами выступали представители высшего и среднего звеньев духовенства13, история Русской церкви становится предметом занятий и светских исследователей. В их числе были служащие духовных и светских учебных заведений, а также чиновники духовного ведомства. Безусловно, новое направление, получившее название «академического» стало качественно новым явлением. Тем не менее, представляется нам, резких границ между этапами и направлениями провести невозможно. С одной стороны, духовенство от иерархов до священников продолжало активно осваивать новые сюжеты церковной истории и во второй половине столетия, как бы продолжая во времени первый этап 4. С другой, среди профессуры духовных академий было немало носителей священного сана.
Поле деятельности православного духовенства (церковно-административное деление): Количественный рост епархий - Обстоятельства учреждения епархий -Цивилизованные и «нецивилизованные» окраины - Церковно-приходские структуры епархий
Количественный рост епархий. Церковно-административные преобразования в Российской империи с конца XVIII века следовали за губернскими реформами. Екатерина II и Павел I указами 1788, 1797, 1799 годов намеревались привести в соответствие епархиальные и губернские границы. 16.10.1799 был утверждён проект, по которому епархии пытались вписать в границы губерний, при этом учреждалось 5 новых церковно-административных единиц и 2 викариатства1.
Иркутская, Нерчинская и ЯкутскаяКостромская и Галичская Тамбовская и Шацкая Орловская и Севская Малороссийская и ПереяславскаяВолынская и ЖитомирскаяПермская и ЕкатеринбургскаяСаратовская и Пензенская Слободско-Украинская и ХарьковскаяОренбургская и Уфимская J
Таким образом число епархий достигло тридцати шести, в то время, как количество губерний в 1800 году равнялось пятидесяти одной , то есть епархиальное территориальное деление существенно отставало от губернского. В первой половине XIX века число епархий увеличивалось как за счёт присоединения новых территорий к империи, на которых создавались дополнительные церковно-административные единицы, так и путём разукрупнения имевшихся пространных епархий. При Александре была открыта лишь одна епархия - Бессарабская, правда, ещё был реорганизован Грузинский экзархат. При Николае добавилось 13 новых епархий4.
Во второй половине века открытие епархий шло в таком порядке. В 1850-е годы появилось новых церковно-административных единиц: Самарская и Рижская в 1850 г., Абхазская в 1851, Таврическая и Уфимская в 1859 г. В 1860-е добавилось 2 епархии в Сибири - Енисейская - 1861 г. и Якутская - 1869. Спустя 4 года после продажи Аляски в 1870 г. из состава огромнейшей Камчатской епархии, в состав которой входили и церкви Алеутских островов и Североамериканского континента, выделяется Алеутская и Аляскинская епархия. Вооружённое продвижение Российской империи в Среднюю Азию, обоснование и присутствие её в этом регионе было подкреплено созданием в 1871 г. Туркестанской епархии. В 1885 г. на церковно-административной карте появилось ещё 2 самостоятельные единицы: Екатеринбургская - на Урале и Владикавказская - в составе Грузинского экзархата.
Самыми обильными во второй половине века на открытие новых территориально-административных единиц стали 1890-е годы. 1892 г. - на крайнем северо-западе империи -Великом княжестве Финляндском создана епархия Финляндская и Выборгская. 1894 -получает самостоятельный статус вне пределов Грузинского экзархата епархия Владикавказская и Моздокская, а в Восточной Сибири появляется епархия Забайкальская и Нерчинская. Последняя была учреждена на основе Забайкальской области, с назначением начальника миссии архиереем5. В 1895 г. в Западной Сибири открывается Омская и Семипалатинская епархия, а в 1898 г. до сих пор остающаяся весьма пространной дальневосточная епархия Камчатская, Курильская и Благовещенская делится на 2 самостоятельные: Благовещенскую и Приамурскую и Владивостокскую и Камчатскую.
В XX в. появилась только одна новая административная единица на древней Холмщине - епархия Холмская и Люблинская. Таким образом, в конце XX - начале XX вв. новые епархии появлялись на окраинах Российской империи во всех трёх направлениях: западном (Финляндия и Польша), Южном - (Кавказ) и восточном - (Западная Сибирь, граничащая со степью, Восточная Сибирь, и Приамурье). Создаётся впечатление, что с помощью церковной государство стремилось усилить эффект своего присутствия в этих регионах. Но с другой стороны, появление очередных церковно-административных единиц было обычным закономерным процессом расползания русского населения на необъятных пространствах империи, колонизации (последнее, конечно не имеет отношения к западным губерниям) слабозаселённых и недостаточно освоенных территорий, что везде и всегда сопровождалось и заканчивалось становлением и развитием церковных структур. Причём, государство не выступало, да и не могло выступать в роли инициатора церковного строительства, на это у него просто не хватало сил6. Оно лишь, по мере дальнейшего развития церковных структур, фиксировало то, что уже стало фактом действительности, фактом церковной жизни, и оформляло это путём создания новой епархии.
Обстоятельства учреждения епархий. Инициатива открытия епархий принадлежала в большинстве случаев, как ни странно может показаться на первый взгляд, не церковной администрации. Например, учредителем Варшавской кафедры был наместник Польши, генерал Фельдмаршал, князь Варшавский граф И.Ф. Паскевич-Эриванский, Томской -генерал-губернатор Западной Сибири, генерал от инфантерии П.М. Капцевич, Оренбургской - Оренбургский и Самарский генерал-губернатор, генерал-лейтенант А.А. Катенин7. Хотя мнения преосвященных, конечно, запрашивались, и не только Синодом, но и светской властью, особенно, если иерарх был широко известен и уважаем .
Целый ряд немаловажных вопросов хозяйственного значения (наделение архиерейского дома мельницей, земельными угодьми, рыбными ловлями), естественно, не мог быть решён без участия и содействия светской власти. Поиски преемлемого решения иногда шли слишком долго. Вопрос обеспечения Самарской кафедры, учреждённой в 1850 году, был решён лишь в 18589.
Обстоятельства открытия новой кафедры можно рассмотреть на примере одной из срединных епархий страны, лежавшей на стыке Европы и Азии, России и Востока, и остававшейся длительное время зоной фронтира - порубежья. Площадь Оренбургской епархии, включавшей в себя одноимённую губернию, территория которой равнялась 273 420 квадратным верстам, составляли ещё Уральская и Тургайская области, занимавшие в общей сложности пространство в 689 830 квадратных вёрст. Последние представляли собой территории с низкой плотностью населения и незначительным представительством славянского, а значит и православного населения, то есть их присутствие в составе епархии было скорее номинальным. Но тем не менее, общая площадь этой церковно-административной единицы едва не достигала миллиона квадратных вёрст, и была одной из самых больших в Российской империи. Особенно это видно на фоне епархий Центральной России: Тульская охватывала собой 27 203 кв. версты, Рязанская 36 845, Калужская - 27 178, Московская - 29 236, Ярославская - 32 23110. То есть площадь одной Оренбургской епархии превосходила сумму площадей, занимаемых епархиями целого региона.
Переходы и переводы приходского духовенства: Преемственность мест в приходах - Определение на места - Причины переходов - Межепархиальные переходы - Количественные характеристики движения в пределах епархии
Преемственность мест в приходах. После реформ 1860-х годов доступ в белое духовенство был открыт представителям всех сословий. Правда, в отношении лиц из податных сословий требовалось уведомление от епархиального архиерея о том, что в данной епархии в действительности имеется недостаток духовенства и что поведение просителя соответствует духовному званию1. Право посвящения в церковнослужители и рукоположения священнослужители принадлежит архиерею. Епархиальный архиерей обладает и правом назначения на места. Во вторую половину XIX столетия перешла оформившаяся традиция передачи мест в приходах по наследству как по мужской, так и по женской линиям. Некоторые архиереи, считая заботу о вдовах и девушках-сиротах духовного звания одной из важнейших своих обязанностей, всё же крайне отрицательно относились к тому, чтобы удерживать места в причтах за дочерьми умерших священно-церковнослужителей. Архиепископ Чернигоьский Варлаам (Денисов) в 1866 году, обращаясь в духовную консисторию, писал: «... непрерывно поступают ко мне прошения от священнических вдов о предоставлении (sic - авт.) за дочерьми их отцовских мест, а иногда и вовсе посторонних, и о продолжении сроков на приискание им женихов. Такого рода просьбы нередко подкрепляются и ходатайствами прихожан. Таким образом, священнические места в здешней епархии сделались как бы наследственными. Хотя попечение о вдовах и сиротах духовного звания я считаю одною из важнейших своих обязанностей, но раздачу сиротам-девицам священнических мест, в видах пристроения их... нахожу делом, не говорю уже неканоническим, но и очень неполезным для святой церкви». Преосвященный Варлаам предлагал духовной консистории объявить, чтобы вдовы и сироты местного духовенства обращались к нему с просьбами не о закреплении мест, а о получении пенсий, единовременных пособий из казны или черниговского попечительства о бедных духовного звания2.
В 1867 году закрепление освободившихся мест за родственниками умерших священно-церковнослужителей было отменено. Но просьбы подобного рода продолжали поступать на имя преосвященных потоком. Вот типичные ситуации, отражённые в содержании прошений, поданных на имя епископа Выборгского Павла, викария Санкт-Петербургской епархии 12.05.1869. «Имея от роду 58 лет, я, при болезненном моём состоянии, - писал дьячок села Заболотья Новоладожского уезда, - желаю устроить судьбу сына моего, исключённого из Александро-Невского духовного училиша Василия Перова, который обязывается пропитывать меня с женою по смерть. А посему покорнейше прошу... об увольнении меня в заштат и об определении на моё место сына моего...»
Дьячок Фёдор Постов писал: «Находясь на службе с 1832 года и имея от роду 60 лет, в настоящее время я чувствую себя не совсем здоровым; а главное, слабое зрение не позволяет мне продолжать более дьяческую должность. Почему я прошу Ваше Высокопреосвященство уволить меня от исправления дьяческой должности, а на моё место определить уволенного из Александро-Невского духовного училища ученика Василия Светлова, который с определения его на моё место изъявляет своё согласие взять в замужество дочь мою Елизавету По-стову» .
Отменённое в 1867 году «бронирование» церковно-священнослужительских мест ещё долго негласным образом сохранялось в интересах сословной благотворительности. Вот один из примеров. Н.И. Ильминский сообщает в письме архиепископу Казанскому Павлу (Лебедеву) о том, что в селе Сиктерме умирает почтенный священник Бузановский, которого он знает около сорока лет. Своим дочерям он не оставляет ничего, кроме долгов. Исходя из ситуации автор письма просит преосвященного помочь просьбе: пристроить младшую двадцати семилетнюю дочь умирающего иерея замуж за того, кто займёт место отца. Сама она согласна выйти за русского или чувашина. Ильминский подыскал кандидатом на место и в женихи ровесника девушки - русского, окончившего несколько лет назад духовную семинарию, поработавшего учителем, и подавшего прошение о рукоположении в дьякона. «Само собой разумеется, - заключал Ильминский, - что если он не может или не пожелает взять дочь отца Бузановского, то в таком случае не может быть и речи о его производстве в село Сектарму» .
Определение на места. Необходимость занять вакантное место в приходе часто вынуждала жениться в экстренном порядке, иногда давать согласие на брак чуть ли не заочно. Вот один из таких случаев, рассказанных непосредственным участником (П. М. Остроумовым). В июле 1867 года во время последней сессии в Нижегородской семинарии к нему обратился товарищ с вопросом:
«Не хочешь ли поступить в дьяконы в Арзамасский Никольский монастырь? Место вольное или зачисленное? - в свою очередь поинтересовался возможный кандидат в дьяконы.
Место не вольное и не зачисленное, - последовал ответ, - а когда хочешь поступать, пойдём после экзамена смотреть невесту. Понравится - будешь дьяконом»6.
Похожие диссертации на Православное духовенство России во второй половине XIX - начале XX века
