Содержание к диссертации
Введение
Глава I Духовные семинарии - особый тип учебных заведений в России 19
1.1. Социокультурные факторы зарождения духовного образования 19
1.2. Организационно-правовые основы деятельности и основные этапы развития духовных семинарий 41
1.3. Комплектование духовных семинарий контингентом учащихся 58
Глава II. Материально-бытовое положение учащихся 86
2.1. Источники финансирования духовных семинарий 86
2.2. Формы содержания и ученический бюджет 107
2.3. Повседневный быт семинаристов 133
Глава III. Учебно-воспитательный процесс и общественная деятельность семинарий 154
3.1. Организация учебно-воспитательной работы 154
3.2. Общественная деятельность и протестное поведение учащихся 181
3.3. Профессиональное определение учащихся 199
Заключение 227
Источники и литература
- Социокультурные факторы зарождения духовного образования
- Комплектование духовных семинарий контингентом учащихся
- Формы содержания и ученический бюджет
- Общественная деятельность и протестное поведение учащихся
Введение к работе
Актуальность темы исследования определяется ролью, местом и значением системы образования в государстве и общественной жизни всего населения. В России, где традиции православия являются основой национальной самоидентификации, нравственности и культуры, в условиях формирования национальной идеи в постсоветское время особенно важно создать целостную и гибкую систему подготовки кадров для работы с населением всех категорий. В нашей стране учебным заведениям Русской православной церкви принадлежит особая роль. Именно выпускникам этих учебных заведений предстоит жить и работать с различными категориями населения, находиться в центре основных сфер обеспечения их жизнедеятельности. С конца 1980-х гг. ведётся активная работа по возрождению духовного образования. Основным звеном в этом деле стало открытие в большинстве епархий Русской православной церкви духовных семинарий.
Двадцатилетний период этой деятельности показывает не только положительные наработки, но и обозначившиеся проблемы. Подготовка реформы духовного образования, главным образом, нацелена на совершенствование учебно-воспитательной работы в духовных семинариях. Учитывая консерватизм как особенность Русской православной церкви, необходимо обратить внимание на имеющийся опыт подготовки духовных пастырей, накопленный в Российской империи в период с XVIII до начала XX вв., его основные достижения и просчёты. В духовных семинариях синодального периода в условиях постоянных реформ был накоплен значительный опыт учебно-воспитательной работы, организации социально-бытовых условий жизнедеятельности учащихся. Организационно-правовые основы деятельности дореволюционных семинарий, закреплённые в их уставах, стали базой для разработки правил, регламентирующих деятельность современных семинарий, действующих в постсоветской повседневности.
Актуальность темы исследования определяется также необходимостью восстановления исторической правды о жизни учащихся духовных семинарий в сложных социально-политических условиях XVIII – начала XX вв.
Объектом диссертационного исследования является государственно-церковная политика в сфере духовного образования.
Предметом исследования выступает повседневная жизнь учащихся духовных семинарий Русской православной церкви.
Хронологические рамки охватывают период с 1721 по 1918 гг., который почти полностью совпадает с синодальным периодом развития Русской православной церкви. Нижняя граница исследования обусловлена принятием «Духовного регламента», ставшего юридической основой создания первых учебных заведений для профессиональной подготовки духовенства. Верхняя граница обусловлена приходом к власти большевиков, коренным образом изменивших государственно-церковные отношения. Прямым следствием этого стало закрытие духовных семинарий.
Географические рамки исследования охватывают каноническую территорию Русской православной церкви рассматриваемого периода с находившимися на ней духовными семинариями. Изменение канонических границ Русской православной церкви шло вслед за изменением границ Российской империи.
Методологическую основу исследования составляют принципы историзма, объективности, системности, которые предполагают рассмотрение изучаемой проблемы в развитии и в контексте общих исторических процессов, анализа выявленных фактов во всей их совокупности и взаимосвязи. В работе были использованы такие методы, как хронологический, статистический, ретроспекции, актуализации. Все это в совокупности позволило осуществить всесторонний целостно-системный и конкретно-исторический анализ повседневной жизни учащихся духовных семинарий во взаимосвязи с влиявшими на нее объективно-историческими условиями и субъективными факторами.
Историография проблемы делится на три периода: дореволюционный, советский и постсоветский. Дореволюционный период можно условно разделить на три самостоятельных раздела.
Первый включает исследования, посвященные духовному образованию в целом и в частности семинариям. П.В. Знаменский изучал вопросы материального обеспечения, комплектования контингента учащихся и содержания учебно-воспитательной работы в семинариях XVIII в. Аналогичные вопросы жизни семинарий применительно к XIX в. рассматривал Б.В. Титлинов. Вопросы учебно-воспитательной работы и ученического быта находились в центре внимания А. Танкова.
Второй раздел включает работы по истории отдельных семинарий. М. Архангельский показал учебно-воспитательный процесс в Курской семинарии конца XVIII – начала XIX в. П.В. Никольский рассматривал отдельные аспекты жизни учащихся Воронежской семинарии. Отметим, что история отдельных семинарий активно разрабатывалась их выпускниками, административно-преподавательским составом.
Третий раздел включает литературу, посвященную отдельным личностям: иерархам, административно-преподавательскому составу и учащимся семинарий. М. Афанасьев основной упор делал на деятельности Белгородско-Курских архиереев по развитию духовного образования. И. Корсунский рассматривал жизненный путь митр. Московского Филарета Дроздова, внесшего большой вклад в развитие семинарий.
В целом, дореволюционная историография накопила значительный фактический материал по теме нашего исследования. В основном, работы характеризуются положительным отношением к семинариям. Однако наличие цензуры нередко заставляло замалчивать истинные причины проблем. Заметим, что исследований, непосредственно посвященных повседневной жизни учащихся семинарий, в данный период не проводилось. Отметим, что многие использованные дореволюционными авторами источники ныне утеряны.
Работы советского периода делятся на три группы. В первую входит официальная (атеистическая) литература. Она отличалась небольшим числом работ по истории семинарий. Они представляли интерес в плане иллюстрации негативного образа Русской православной церкви. Положительно советские историки оценивали только революционную деятельность семинаристов. В работе Н.М. Никольского раздел, посвященный духовной школе, имеет характерное название: «Новая религиозная идеология и её насаждение». Е.Ф. Грекулов отрицательно оценил устав семинарий 1884 г., который, по словам автора, довел их «до полного разложения». На завершающем этапе советского периода вышло коллективное исследование «Русское православие: вехи истории». В работе содержится большое число статистических данных по теме, при этом негативные оценки стали сравнительно мягче.
В биографических трудах советского периода также изначально доминировали резко негативные оценки семинарий. Б. Вальбе в работе «Помяловский» особое внимание уделил тяжёлым материально-бытовым условиям и системе жестоких наказаний. В.А. Старикова во вступительной биографической статье к роману «Хлеб» отмечает, что развитие будущего писателя Д.Н. Мамина-Сибиряка происходило не благодаря, а вопреки обучению в Пермской семинарии. Во второй половине 1980-хх гг. в связи с изменением государственной религиозной политики появляются положительные оценки данных учебных заведений. Так, А.П. Ланщиков наряду с негативными сторонами (тяжелые материально-бытовые условия и т. п.) отмечает, что Саратовская семинария дала Н.Г. Чернышевскому «необходимую для успешного поступления в Петербургский университет сумму знаний». В.А. Томсинов в работе о М.М. Сперанском, который обучался во Владимирской семинарии, говорил как о позитивных, так и негативных сторонах этой духовной школы.
Во вторую группу входит эмигрантская литература. Хронологически совпадая с советским периодом, она развивалась независимо от него. И.К. Смолич основной акцент делал на эволюции учебных программ в духовных школах. Г. Флоровский рассматривал историко-культурный контекст реформ духовной школы. В целом, эмигрантская литература продолжала дореволюционную традицию, но авторы не были стеснены цензурой.
Третью группу представляет церковная историография советского периода. В условиях ограничений, наложенных в это время на церковное книгоиздание, количество работ было незначительным. Они выходили, как правило, при духовных академиях. Поэтому история семинарий рассматривалась в общем контексте развития академий. Так представлена Троицкая семинария Феофилактом Моисеевым. И.Н. Экономцев выделил предпосылки появления в России специализированных духовных школ. А. Салтыков в числе их проблем особо выделил чрезмерную латинизацию, в этом с ним солидарен и В. Иванов. Отметим, что данные авторы говорили о плюсах дореволюционных духовных школ, так как негативные оценки могли затем активно цитироваться учеными-атеистами.
Постсоветский период историографии отличается значительным числом публикаций. В них рассматриваются различные аспекты развития семинарий. В целом, роль этих учебных заведений оценивается положительно, даже заметна относительная их идеализация. Большой объём исследований позволяет разделить их на группы. К первой относятся работы по истории духовного образования в целом и в частности семинарий, а также посвященные отдельным личностям, работавшим в этой сфере. Важное значение имеют работы С.В. Перевезенцева о деятельности отечественных просветителей: Евфимия Чудовского, Епифания Славинецкого, Сильвестра Медведева, Симеона Полоцкого, Максима Грека. Исследователь определяет их роль в развитии латинского и греческого направлений отечественного богословия и духовной школы. Интересный материал содержится в работе о Н.Г. Чернышевском, который свое первоначальное образование получил в Саратовской семинарии. И. Затолокин комплексно рассмотрел развитие системы духовных школ Курской епархии синодального периода. Обзор развития семинарий в синодальный период дал А.В. Сушко. Этап становления духовных школ показан в статье Т.Г. Фруменковой. А.И. Мраморнов изучил деятельность Саратовской семинарии во время действия устава 1884 г.: ее хозяйственно-бытовую сторону, революционную деятельность учащихся и т.п. Ю.А. Бугров показал историю Курской семинарии в контексте истории духовной школы Курской епархии, а также деятельность воспитанников Курской семинарии. Революционную деятельность семинаристов рассматривает Т.Г. Леонтьева. В. Смирнов уделил определенное внимание вкладу архиепископа (далее – архиеп.) Феофана Прокоповича в развитие духовной школы. Эволюцию управления духовно-учебными заведениями XVIII – XIX вв. рассматривает Н.Ю. Сухова.
Вторую группу составляют диссертационные исследования. На рубеже XX – XXI вв. вышли труды, в которых семинарии исследуются в общем контексте истории отечественного образования. Л.В. Нечаева особое внимание уделила духовной школе в Западной Сибири и, в частности, Тобольской семинарии. Л.Н. Кораблина на примере светских учебных заведений и духовных семинарий показала состояние образования в г. Воронеже. А.М. Феофанов отметил факт массового набора семинаристов в число первых студентов Московского университета. О.М. Казакова отмечает, что запреты, введенные на поступление в светские учебные заведения учащихся семинарий, привели к тому, что они «реализовали себя на революционном поприще».
В ряде исследований по истории Русской православной церкви затрагиваются вопросы духовного образования. Исследование Н.Ю. Суховой посвящено истории духовных академий, но при этом большое внимание уделено общим вопросам развития системы духовно-учебных заведений. О.А. Фефелова в числе прочего рассматривает просветительскую деятельность православных братств, выражением которой стало открытие школ. З.П. Тинина особое внимание уделила вопросу материального обеспечения духовных школ. С.Л. Григорьев показал вклад Павла I в развитие семинарий. С.В. Римский реформу духовных школ Александра II назвал «одним из самых значительных явлений». Он отметил улучшение их материальной базы и факт ухода лучших учащихся семинарий в светские учебные заведения. М.Н. Образцова рассматривала революционные выступления семинаристов начала XX в. Некоторое внимание проблемам материального обеспечения учащихся Тульской семинарии уделил П.В. Понарин. Л.А. Шуклина уделила некоторое внимание изменениям в учебных программах семинарий конца XIX – начала XX вв. Педагогическую подготовку семинаристов рассматривает К.В. Козлов.
Интересный и важный материал по теме содержится в диссертациях по истории духовенства отдельных епархий, регионов или всей РПЦ. Среди них выделяются работы Ю.И. Белоноговой, Н.В. Беловой, А.Ю. Бунина, В.В. Вяткина, Е.М. Берестова , Б.А. Ершова. Революционная деятельность тамбовских семинаристов рассмотрена в работе В.Ф. Лисюнина.
Особое значение имеют диссертации, посвященные деятельности выпускников семинарий, и собственно работы по истории данных учебных заведений. Интересна работа С.В. Горохова, описывающая годы учебы архимандрита Софрония Сахарова в Московской семинарии (1842 – 1850 гг.). А.И. Мраморнова при рассмотрении вопроса об учебе епископа (далее – еп.) Гермогена Долганова в Одесской семинарии разбирает вопрос об уходе семинаристов в светские учебные заведения. Также автор осветил деятельность этого архиерея во время волнений в Тифлисской и Саратовской семинариях.
В работах И.А. Вознесенской, Н.В. Салоникова собран материал по составу учащихся, обеспечению семинарий учебниками. К.В. Суториус, Ю.В. Колова, И.В. Воробьёв, Н.В. Ляпунова исследуют разные стороны системы профессиональной подготовки в семинариях. Н.И. Полосин уделил внимание вкладу учащихся семинарий в светскую науку.
А.И. Конюченко, рассмотрев основные стороны функционирования семинарий, дал их деятельности отрицательную оценку. В работах Н.Н. Богемской, И.В. Макарова, А.М. Торгашиной, Н.Е. Герасимова, О.П. Федирко, А.В. Сушко, Т.А. Павленко анализируются различные аспекты жизни и учёбы учащихся, причины и последствия их волнений. Следует отметить, что отдельные аспекты темы рассмотрены в диссертациях по педагогике, психологии и богословию.
Историографический обзор показывает, что в полной мере повседневная жизнь учащихся семинарий на всём протяжении XVIII – начала XX вв. не рассматривалась. Отсутствие комплексных исследований подчеркивает актуальность темы нашего исследования.
Целью диссертации является изучение повседневной жизни учащихся духовных семинарий Русской православной церкви в условиях реформирования церковных институтов и религиозного образования.
Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:
- определить социокультурные факторы зарождения духовных семинарий и организационно-правовые основы их деятельности;
- показать особенности комплектования духовных семинарий контингентом учащихся и их материально-бытовое положение;
- раскрыть особенности организации учебно-воспитательной работы;
- выявить основные направления общественной деятельности учащихся и причины их протестного поведения;
- выделить основные направления профессионального определения учащихся духовных семинарий.
Источники исследования делятся на две группы: архивные документы и опубликованные материалы. В основу исследования были положены разноплановые материалы, хранящиеся в Государственном архиве Российской Федерации (далее – ГАРФ) и 7 региональных архивах: Государственном архиве Курской области (далее – ГАКО); Государственном архиве Белгородской области (далее – ГАБО), Государственном архиве Брянской области (далее – ГАБрО); Государственном архиве Воронежской области (далее – ГАВО); Государственном архиве Липецкой области (далее – ГАЛО); Государственном архиве Орловской области (далее – ГАОО) и Государственном архиве Тамбовской области (далее – ГАТО).
Особый интерес представляет Ф. 550 (митрополит Арсений Стадницкий) ГАРФ. В нём собраны материалы о ходе реформы семинарий в начале XX в.
В ГАБО Ф. 127 (Белгородская духовная консистория) содержатся данные о духовной школе Белгородской епархии XVIII в., в т.ч. самый ранний из сохранившихся списков учащихся Харьковского коллегиума (1742/43 гг.).
В ГАКО в Ф. 1 (Канцелярия Курского губернатора), Ф. 4 (Курский губернский статистический комитет), Ф. 20 (Курская духовная консистория), Ф. 33 (Курское губернское правление), Ф. 159 (Курский епархиальный свечной завод), Ф. 186 (Курский Знаменский монастырь), Ф. 187 (Курская Коренная Рождество-Богородицкая пустынь), Ф. 750 (Учреждения церковного управления и суда Курской епархии), Ф. 792 (Духовные семинарии, духовные училища и церковно-приходские школы Курской губернии), Ф. 1642 (Курское губернское жандармское управление) содержатся материалы о быте, материальном положении и участии учащихся Курской семинарии в революционном движении.
В ГАБрО в Ф. 368 (Брянская духовная семинария), Ф. 572 (Севская духовная консистория), Ф. 242 (Карачевское духовное правление), Ф. 174 (Севское духовное училище) содержатся интересные первичные материалы, позволяющие увидеть весь спектр жизненных проблем семинаристов в ходе государственно-церковных преобразований. Аналогичные материалы по теме, раскрывающие жизнь, быт и учёбу в Воронежской семинарии содержатся в ГАВО в фондах Ф. И-15 (Воронежская духовная семинария) и Ф. И-84 (Воронежская духовная консистория). В ГАЛО в Ф. 12 (Липецкое духовное правление) и Ф. 122 (Липецкое духовное училище) содержатся послужные списки духовенства с данными об их обучении в семинарии, указы о разборах и т.п. В ГАОО в Ф. 988 (Орловская духовная семинария), Ф. 220 (Орловская духовная консистория), Ф. 606 (Канцелярия епископа Орловского и Севского), Ф. 4 (Орловское губернское правление), Ф. 676 (Ливенское духовное правление), Ф. 994 (Мценское духовное правление), Ф. 925 (Новосильское духовное правление) содержатся персональные данные о семинаристах: аттестаты, сведения об их трудоустройстве, постановке на казенное содержание, указания о мерах противодействия революционной деятельности и т.п.
Ф. 186 (Тамбовская духовная семинария) ГАТО является самым обширным из рассмотренных нами фондов. Он содержит 7534 дела за период 1792 – 1918 гг. В каждой описи выделены следующие группы дел: 1. Руководящие; 2. Учебные; 3. Финансово-хозяйственные; 4. Судебные; 5. Личный состав.
Вторую группу источников представляют опубликованные материалы. Её открывает государственное и церковное законодательство. В «Полном собрании законов Российской империи» (далее – ПСЗРИ) представлены правовые акты, регламентировавшие деятельность семинарий. Существенное значение имеют «Полное собрание постановлений и распоряжений по ведомству православного исповедания Российской империи» (далее – ПСПиР), постановления Стоглава и Поместного собора 1667 г., Деяния Поместного собора 1917–1918 гг., книга правил Русской православной церкви. В них содержится информация о необходимости открытия духовных школ и требования к организации учёбы, быта, воспитания учащихся семинарий.
Особую ценность представляют отчеты обер-прокурора Синода. Они охватывают период с 1836 по 1916 гг. В них семинарии представлены в общем контексте жизнедеятельности Русской православной церкви.
Делопроизводственная документация даёт важные сведения о первых духовных школах. Документы, опубликованные Археографической комиссией, важны для понимания предпосылок зарождения семинарий.
В работе были использованы опубликованные труды церковных иерархов. К этой группе относятся мнения, письма, правила, составленные архиеп. Феофаном Прокоповичем, еп. Белгородским Самуилом Миславским, митр. Московским Филаретом Дроздовым. Архиеп. Феодор Поздеевский рассматривал изменение государственно-церковных отношений и требований к подготовке и воспитанию духовенства, основные проблемы и пути их решения в семинариях начала XX века.
Самостоятельный блок источников представляют мемуары выпускников семинарий. В особо негативной форме описывает свое пребывание в семинарии 1840-х гг. С.И. Сычугов. Коллективный сборник воспоминаний «Духовная школа» показывает негативные стороны жизни духовных школ второй половины XIX – начала XX вв. Е.П. Смелов подробно характеризовал учебно-воспитательный процесс в Петербургской семинарии, отмечая случаи противостояния учащихся и администрации. Особую ценность представляют воспоминания архиереев. Они описывают свою учебу в семинарии и последующую административно-преподавательскую деятельность. Архиеп. Савва Тихомиров освещает жизнь Владимирской семинарии 1830-х гг. Воспоминания митр. Евлогия Георгиевского, обучавшегося в Тульской семинарии в 1882–1888 гг., служат яркой иллюстрацией влияния проблем приходского духовенства на жизнь семинаристов. Воспоминания митр. Вениамина Федченкова, обучавшегося в Тамбовской семинарии, имеют особую ценность, так как он происходил из крестьян. Интересны воспоминания знаменитых деятелей нашей страны. О своей учебе в Костромской семинарии повествует маршал А.М. Василевский, уделивший особое внимание в своих воспоминаниях революционным выступлениям семинаристов.
Важнейшим блоком источников является периодическая печать. Среди изданий выделяются выходивший в 1875–1916 гг. «Церковный вестник», до 1888 г. являвшийся официальным органом Синода, «Церковные ведомости», с 1888 г. ставшие официальным органом Синода, официальный печатный орган Московской академии «Богословский вестник», «Труды Киевской духовной академии». На региональном уровне главным печатным источником стали «Епархиальные ведомости», выходившие с 1860-х гг. по 1917–1918 гг. почти в каждой епархии. В них сосредоточен весь спектр интересующего нас материала, особенно статьи, отражающие полемику о проблемах семинарий.
Большой интерес с точки зрения понимания сущности повседневной жизни семинаристов, их учёбы, быта и нравов представляют произведения художественной литературы. Среди них выделяются «Очерки бурсы» Н.Г. Помяловского, «Дневник семинариста» И.С. Никитина, обучавшегося в Воронежской семинарии в 1840-хх гг.
Научная новизна исследования состоит, прежде всего, в постановке проблемы. В работе показано, что повседневная жизнь учащихся духовных семинарий определялась модернизационными процессами в государстве, Русской православной церкви и эволюцией государственно-церковных отношений в синодальный период. Специфика семинарий состояла в том, что духовные учебные заведения по существу готовили выпускников для решения государственных задач средствами Русской православной церкви. Именно этим определялись особенности организации учебно-воспитательной работы.
Впервые в историографии комплексно на протяжении всего периода изучаются причины, формы и результаты протестного поведения семинаристов. Основной и специфической его причиной стали ограничения устремлений семинаристов на продолжение обучения в светских учебных заведениях и возможностей перехода на государственную службу. В работе показано, что протестное движение развивалось от простых административных проступков к оставлению семинарий и вхождению в революционное движение.
В работе установлено, что материально-бытовое положение учащихся семинарий соответствовало условиям жизни приходских священников, а повседневная жизнь выходила за рамки государственно-церковного регламента. Поэтому духовные семинарии стали не только учебными заведениями, где готовили приходских священников, но и гражданских служащих. Особенно это было важно в условиях отсутствия развитой системы образования в России.
Практическая значимость состоит в том, что результаты исследования можно использовать при подготовке обобщающих трудов по отечественной истории, истории Русской православной церкви и духовного образования, преподавании специальных курсов. Материалы работы могут быть использованы в процессе реформирования современных духовных семинарий.
Апробация исследования. Результаты исследования обсуждались на кафедре истории Отечества Курского госуниверситета, представлялись на международных, всероссийских и региональных научно-практических конференциях. По теме исследования опубликовано 30 работ общим объёмом 8,7 печатных листа и 253 Kb.
Структура диссертационного исследования включает введение, три главы, заключение, список использованных источников и литературы, приложения.
Социокультурные факторы зарождения духовного образования
Появление любого социального института обуславливается целым рядом факторов. Они в свою очередь накладывают отпечаток на весь процесс его дальнейшего развития, создают конкретные формы его функционирования, изначально определяя его основные проблемы. Исходя из этого, анализ деятельности системы профессиональной подготовки православного духовенства следует начать с факторов, обусловивших её появление.
Отметим, что в первые века после Крещения Руси отсутствовали факторы, делавшие духовное образование насущной потребностью, которая бы оправдывала значительные затраты, связанные с ним. Дело в том, что страна в этот момент была моноконфессиональной, так как абсолютное большинство её жителей были православными. Процесс же превращения России в поликонфессиональную державу начался в середине XVI в. Первоначально этот процесс шел как бы извне, за счет включения в состав России территорий с неправославным населением. Началом этого процесса стало включение в состав России в 1552 г. Казанского, в 1556 г. Астраханского, а в 1580-1590 гг. Сибирского ханств. При этом в состав конфессионально однородной страны были включены территории, населенные мусульманами и язычниками.
Практически сразу же среди них началась активная миссионерская деятельность Гурия, Германа (они последовательно стали первыми Казанскими архиереями) и Варсонофия. Благодаря их деятельности, по данным Г. Пере- тятковича, появляются целые села из новокрещенных . Но эти выдающиеся миссионеры являлись самоучками, и в отсутствии духовных школ их дело не нашло продолжателей. Как отмечает П. Луппов, «из шести преемников свв. Гурия и Германа ни один не оставил по себе памяти, как деятель по обращению инородцев в христианство» . Седьмым преемником стал архиеп. Гермо- ген, его деятельность была направлена на катехизацию новокрещенных, так как после крещения многие оставались без внимания духовенства. Но как и ранее у него не нашлось достойных преемников, и здесь стоит отметить, что от лиц, занимавшихся миссионерством, требовалась специальная подготовка. Им необходимо было знать: 1) язык местного населения; 2) его культуру и традиции; 3) религию местного населения; 4) уметь адекватно объяснить православное вероучение. То есть миссионеру была необходима не только богословская и богослужебная подготовка, но и филологическая, религиоведческая и культурологическая. Для этого была нужна постоянно действующая духовная школа.
Во второй половине XVII в. территория России увеличивается в несколько раз за счет вхождения в неё обширнейших сибирских земель, населенных различными народами, которые исповедовали язычество. Вместе с тем здесь проживали и народы, исповедовавшие буддизм, в частности буряты (были покорены в 1652 г.9Ь). К этой религии также принадлежали и откочевывавшие на территорию России на протяжении всего XVII в. калмыки. Как отмечает И.К. Очир-Гаряева, первые контакты с ними начались с 1607—1609 гг".
При этом на религиозно-политическую ситуации в России XVII в. начинают влиять модернизационные факторы, одним из проявлений которых стало активное освоение книгопечатания. Едва начав приходить в себя от разорения Смутного времени, царское правительство занялось печатанием богослужебных книг. В связи с этим 8 ноября 1616 г. царь Михаил направил к игум. Троице-Сергиева монастыря Дионисию грамоту. В ней отмечалось, что русские богослужебные книги сильно разнятся между собою. Причинами разночтений названы низкая квалификация переводчиков, а также не разработанность русской богословской терминологии: «От толмачей несогласия, понеже в них не вси учения философского учены, а языка своего глаголов простых не все ж знали подлинно, а которые учены философских наук и простую беседу словесную знали ж, а по русски философских учений много лет не было» . Для исправления книг предлагалось сделать необходимые переводы, для чего собрать старые русские книги и путем сравнительного анализа сделать правки. Для этого, как гласит грамота, были необходимы люди, которые «знают книжное учение и грамматику и риторику умеют» .
Самая масштабная правка богослужебных книг началась после того, как в 1652 г. патриархом стал Никон. Вместе с тем, по приводимым А. Щаповым данным, была начата реализация целой просветительской программы, одной из ее частей стало возрождение патр. Никоном проповедей в храмах .
Но результатом никоновской реформы стал церковный раскол. Это событие принципиальным образом изменило религиозную ситуацию в стране. Теперь конфессиональная однородность страны стала разрушаться не только за счет включения внешних территорий с иноконфессиональным населением, но и за счет раскола внутри самих православных. Это в ещё большей степени потребовало развития духовного образования. Уже проведенные правки были закреплены соборами 1666-1667 гг. Дальнейшее исправление богослужебной литературы было решено продолжать. В этих условиях задачи церкви и государства значительно усложнились. Учитывая опыт предыдущих исправлений, было необходимо повысить квалификацию самих справщиков. От них одновременно требовалось: 1) профессиональное знание древних языков; 2) способность к критическому анализу текста, которая была необходима при разночтениях в самих оригинальных рукописях. Для этого уже было необходимо создание учебных заведений, организованных на научной основе.
Освоение же результатов самой реформы потребовало поголовной грамотности от приходского духовенства. Как отмечает Н.М. Никольский, «сельское духовенство, малограмотное, учившееся службам со слуху, должно было или отказаться от новых книг, или уступить место новым священникам» . Грамотный священник легко мог принять исправления, так как ему было достаточно прочитать их в книге.
Отметим также, что при отсутствии богословского образования для многих догматика (первостепенное в православном вероучении) не отделялась от обрядов (являющихся второстепенным моментом). Фактически обряд становился догматом. По определению А. Щапова, «не зная догматического христианского учения... народ стал смотреть на самые обряды церкви, как на догматы христианства. На самые не важные, даже мелочные, разности обрядовые стали обращать слишком большое внимание» . Для решения данной проблемы простой грамотности уже было мало, а требовалось систематическое богословское образование.
Комплектование духовных семинарий контингентом учащихся
Отметим, что «Духовный регламент», положивший начало системе специализированной подготовки духовенства, предписывал набирать в открываемые архиерейские школы «детей священнических, или и прочих, в надежду священства определенных ». На практике же набор начал осуществляться исключительно из детей духовенства . Здесь следует сказать о том, что в допетровскую эпоху духовенство было во многом сословным. Но его сословность держалась не на принципах происхождения, а именно на том, что дети духовенства благодаря посещению служений своего отца и практическому обучению в ходе них лучше знали богослужение, чем дети прихожан. Соответственно и представители других сословий при условии знания богослужения могли поступать в число служителей церкви.
Основной же особенностью комплектования духовно-учебных заведений на всем протяжении изучаемого периода был отбор учащихся исключительно по сословному принципу. Отметим, что духовенство издревле имело целый ряд привилегий, выражавшихся в освобождении от податей и повинностей. Государство начала XVIII в., поставленное перед необходимостью создания регулярной армии и флота, нуждалось в денежных средствах и рекрутах. Для этого в максимально возможной степени привлекались ресурсы всех сословий.
Предварительно отметим, что согласно указу от 4 апреля 1722 г. было предписано всех служащих представителей духовенства и их детей не включать в подушный оклад. Для детей это обосновывалось тем, что «им быть при тех церквях во дьячках, и в пономарях; и из них же учить в школе, и производить на убылые места в попы и диаконы» . При этом детей и родственников неслужащих священно и церковнослужителей указывалось записывать в подушный оклад. Указом от 12 ноября 1725 г. было предписано, чтобы «впредь архиереи таковых положенных в окладе в попы и диаконы не посвящали, и тем в сборе подушном помешательства не чинили» . Запреты на рукоположение состоящих в подушном окладе сразу же ограничивали детьми священно- и церковнослужителей круг лиц, из которых можно было набирать ставленников. В указе от 9 июля 1744 г. отмечалось, что если «в церковнический и в другие чины из крестьян положенных в подушный оклад, по желанию их принимать и определять, то никогда исправного платежа подушных денег быть не может» .
Государство было заинтересовано в увеличении числа податного населения. По словам Н.М. Никольского, «правительство еще более досадовало на то обстоятельство, что эта огромная масса людей ускользает от податей и рекрутчины, так как духовное сословие было свободно от того и другого» . Перепись излишнего духовенства в податное сословие увеличивало количество налогоплательщиков. Это во многом определило идею проведения так называемых разборов духовенства. По определению Н.М. Никольского, «разборами назывались единовременные ревизии состава духовного сословия с целью зачисления излишних клириков на подушный оклад и набора в рекруты» .
Характерно, что первые петровские указы, устанавливавшие обязательность обучения для духовенства, указывали, что если они будут этого избегать, то попадут на воинскую службу. 15 января 1708 г. вышел указ «об определении поповских и диаконских детей в греческие и латинские школы, о непосвящении в попы и диаконы тех, которые учиться в оных школах не пожелают и о непринимании их ни в какие чины, кроме воинской службы» . Дети духовенства ввиду сложившейся к началу XVIII в. традиции являлись наиболее часто встречавшимися кандидатами на священный сан, поэтому данный указ был направлен именно на них. В аналогичном указе от 11 ноября 1710 г. предписывалось, чтобы уже «и Пономаревым и дьячковым и сторожевым и просвирницыным детям учиться» .
25 апреля 1711 г. вышел указ, определявший правила для избрания священнослужителей. Характерно, что поводом для его выпуска стал тот факт, что многие церковнослужители и дети духовенства, узнав о новом рекрутском наборе, начали экстренно принимать священный сан. В связи с этим был указан целый ряд требований, в том числе и проверка грамотности ставленников .
Проведение разборов потребовало введение штатов духовенства. Указом от 10 августа 1722 г. было установлено штатное количество лиц, служащих при разных типах храмов . Со временем именно сверхштатное духовенство и оказывались первой целью разборов. При этом сокращение духовенства проводилось по принципу уменьшения общего количества в сочетании с повышением качества оставшегося духовенства. Критерием же качества становилась его образованность. Избежать разборов могли те дети духовенства, которые обладали определенным образовательным цензом, явившимся определяющим критерием при проведении разборов. Даже в Харьковском коллегиуме, единственной епархиальной духовной школе, которая первоначально комплектовалась по всесословному принципу, велся учет детей духовенства, обучавшихся в ней (см. таблицу № 6).
Отметим, что наиболее масштабные разборы, как правило, происходили в период ведения Россиею той или иной войны. Традиция разборов духовенства была положена ещё при Петре I, во время Северной войны, но первые масштабные разборы были проведены в царствование Анны Иоанновны и были связаны с русско-турецкой войной 1736-1739 гг. Как отмечает Н.М. Никольский, «своего апогея разборы достигли при Анне; память о них долгое время сохранялась среди духовенства как о своеобразном сокрушительном погроме приходского духовенства» .
Формы содержания и ученический бюджет
Государство, в принудительном порядке вводившее обязательное обучение детей духовенства, как инициатор этого процесса должно было озаботиться материальным обеспечением учащихся. Отметим, что данный момент, как и прочие базовые вопросы духовного образования XVIII в., не был четко определен. Здесь следует указать на некоторое различие в обеспечении учеников архиерейских школ и ДС: первых «Духовный регламент» предписывал содержать бесплатно, из числа вторых — только малообеспеченных, а остальные содержались за счет родителей . Но ДС в том виде как их определял «Духовный регламент» образованы не были, а развивались они согласно положениям об архиерейской школе, соответственно, их учащиеся должны были бы получать полное содержание.
Но, учитывая целый комплекс рассмотренных нами выше факторов, осуществить полное материальное содержание всех учащихся ДС так и не удалось на протяжении всего изучаемого нами периода. В связи с этим возникала необходимость дифференцированного подхода к вопросу материального обеспечения учащихся. И здесь следует учитывать, прежде всего, значительную неоднородность духовного сословия, представители которого в своем материальном положении сильно отличались друг от друга. Значительное материальное расслоение приходского духовенства было обусловлено, как местом проживания (город или село), материальным обеспечением жителей прихода, их численностью, так и принадлежностью духовного лица к священно- или к церковнослужителям и т.п.
На основе всего этого началось постепенное формирование различных форм содержания учащихся ДС. Следует учитывать, что, с одной стороны, поставить всех учащихся на полное материальное обеспечение не удалось, а с другой стороны, без обеспечения всем необходимым хотя бы некоторых был невозможен полный охват обучением всех детей духовенства.
Отправленному в губернский центр учащемуся нужно было быть обеспеченным жильем, питанием, одеждой, деньгами на проезд и т.п. Но значительной части представителей духовного сословия было невозможно содержать своих детей в духовной школе. В XIX в. митр. Филарет (Дроздов) так определял причины этого явления: «Бедному священно и церковнослужителю не трудно иметь сына в своей комнате, за своим столом, но трудно платить деньги за содержание в семинарии; и потому он будет просить начальство о принятии его на содержание от начальства» .
Итак, изначально форма обеспечения учащихся базировалась на том, могут ли родители или другие родственники учащегося обеспечить его всем необходимым или нет. К тому же следовало учитывать и в какой именно степени родители могут обеспечивать содержание своего ребенка в ДС. При это отметим, что существовавшая во многих светских учебных заведениях так называемая плата «за право обучения» в ДС с представителей духовного сословия никогда за весь изучаемый нами период не взималась. Она была введена в XIX в. только для так называемых иносословных, то есть не принадлежащих к духовному сословию лиц, что служило дополнительным фактором, укреплявшим замкнутость духовной школы. В конце XIX — начале XX в. она составила 40 р. в год . В начале XX в. для отдельных представителей иносословных ее начали отменять. Так, в частности 12 октября 1906 г. было разрешено не вносить плату за право обучения крестьянину С.Кудрявцеву, обучавшемуся в Тамбовской ДС . 12 июля 1913 г. плата за право обучения с иносословных была отменена .
Первой по времени формой, на которую создатели духовных школ изначально планировали поставить всех учащихся, было так называемое казенное обеспечение. Учащиеся, состоявшие на нем, получили название казеннокоштные. Они должны были обеспечиваться всем необходимым из средств духовной школы: питанием, одеждой, обувью, медицинским обслуживанием, учебными пособиями и т.п. Круглые сироты, не имевшие родственников, проживали в общежитии ДС круглый год, то есть даже во время каникул. Первоначально на всем протяжении XVIII в. в условиях новизны ДС для РПЦ конкретное содержание и нормы материального обеспечения были не определены и полностью зависели от усмотрения епархиального архиерея. При этом «Духовный регламент» указывал на необходимость обеспечить всех учащихся по крайней мере питанием за счет хлебных сборов по епархии .
Что касается содержания Белгородской школы, то первоначально хлебные сборы на нее не делались, в 1727 г. «для того церковники тех детей кормят сами собою, а которые, за крайнею скудостью прокормить не могут, те питаются от дому архиерейского» . Но уже с 1730 г. ввиду нехватки хлеба в запасах еп. Епифания, хлебный сбор начался производиться и на духовные школы Белгородской епархии . И в 1737 г. архиеп. Белгородский Петр (Смелич) при открытии упоминавшихся нами школ в г. Белгороде, Курске, Старом Осколе, а затем и при отправке их выпускников в Харьковский коллегиум предписал содержать за счет хлебного сбора не всех учащихся, а только лишь малообеспеченных .
При назначении же 24 мая 1740 г. в Новгородской ДС первых государственных штатов было определено количество учеников, которые должны были состоять на полном обеспечении, и была оговорена сумма, которая должна быть выделяема на ежегодное содержание одного ученика. Средства, выделяемые на содержание одного ученика, зависели от класса, в котором он обучается (см. таблицу № 19). Это различие содержания от класса учащегося было обычной для XVIII в. практикой.
Позднее было определено количество получающих содержание учащихся и для ряда других духовных школ. Так, указом от 11 апреля 1744 г. было предписано содержать в Архангельской славяно-латинской школе на своем обеспечении 42 человека и 8 за счёт средств собираемых от хлебных сборов . Как видим, в данном случае указано количество» получающих содержание, но не указаны конкретные нормы- содержания одного учащегося. В целом к концу XVIII в. в значительной части ДС было установлено, что содержание может выделяться на 100 учащихся. Так, указом от 1 мая 1797 г. был учрежден второклассный Вифанский монастырь и ДС при нем. Штат учеников для неё определялся в 100 человек. На строительство её зданий выделялось 30000 р., а на ежегодное содержание 4000 р. Отметим, что штатных сумм в XVIII в. катастрофически не хватало, и поэтому казенное содержание выделялось лишь некоторым, находившимся в наиболее бедственном материальном положении ученикам. Как правило, к ним принадлежали сироты и сыновья сельских церковнослужителей или дьяконов. Казенное содержание однозначно назначалось при сочетании этих факторов. Так, в 1795г. было назначено казенное содержание Василию, учащемуся ДС, сыну умершего сельского дьякона .
Согласно ведомости «Низшего риторического класса» Белгородской ДС в 1797 г. казенное содержание имели два ученика: сын умершего сельского священника и сын сельского дьячка. Согласно ведомости «Низшего грамматического класса» казенное содержание имели 5 учеников: трое сыновей умерших сельских священников, сын умершего сельского дьячка, сын умершего сельского дьякона. Но помимо указанного, условием для выделения казенного содержания была их успешная учеба и примерное поведение.
Общественная деятельность и протестное поведение учащихся
При рассмотрении вопросов общественной деятельности учащихся ДС следует обратить внимание на то, что изначально она не отличалась большим разнообразием форм, что во многом было обусловлено закрытым характером данных учебных заведений. Как одну из первых форм общественной деятельности семинаристов, унаследованную еще от КиевДА, следует выделить ставшие практически повсеместными в конце XVIII — первой половине XIX вв. публичные испытания семинаристов. Они представляли собой переводные и выпускные экзамены семинаристов, присутствовать на которых могли все желающие. При этом, чтобы показать ДС с лучшей стороны на публичные испытания выводились лучшие из учащихся. Они вели диспуты, нередко на латыни или греческом, читались речи и стихи, сочиненные семинаристами и т.п . Особые приглашения могли получать лица, от которых впоследствии можно было получить материальную помощь. Во многом данные экзамены служили способом привлечь дополнительные средства в бюджет ДС.
В КурДС в первой половине XIX в. к публичным испытаниям добавились и регулярные по воскресеньям и праздничным дням чтения лучших сочинений семинаристов. На них, как отмечает А. Танков, «присутствовали ректор, наставники и любознательные жители Белгорода, воспитанники КурДС всех трёх отделений». Особенно выделялся на данных чтениях будущий митр. Московский Макарий, тогда еще ученик КурДС Михаил Булгаков .
В конце XIX - начале XX вв. особое внимание правительства было обращено на духовно-просветительскую деятельность среди населения. Одной из ее форм стали религиозно-нравственные чтения, проводимые православными общественными организациями. Так, в Курске их проводило братство преп. Феодосия Печерского. В них участвовал и курские семинаристы. . С мая 1899 г. в Курске начал действовать отдел Императорского Православного Палестинского общества. Ежегодно данное общество проводило в. КурДС по воскресным и праздничным дням Великого поста религиозно-нравственные Палестинские чтения. Вниманию слушателей обычно предлагались выступления, подготовленные как преподавателями, так и учащимися КурДС, а креме того, семинарский хор исполнял церковные песнопения . В 1904/1905 уч. г. воспитанники КурДС участвовали в чтениях при Семёновском училище и Ночлежном доме .
Особую активность учащиеся КурДС проявили во время Первой Мировой войны. Для ухода за ранеными были сформированы восемь санитарных дружин из числа семинаристов. В лазарете, открытом в здании Губернской земской управы, учащиеся старших классов КурДС пели в хоре, который участвовал в совершении всенощного бдения под праздничные дни. Курские семинаристы 12—14 октября 1914 г. приняли активное участие в сборе «Копейка», предназначавшемся для больных и раненых воинов. 17 октября 1914 года (памятный день спасения от опасности Августейшего семейства) семинаристы принимали участие в шествии по улицам города. После состоявшегося перед Знаменским монастырём г. Курска молебна учащиеся КурДС выступили с пламенными патриотическими речами.
2) Непосредственное участие в боевых действиях. Это в определенной степени входило в противоречие с прямыми задачами подготовки семинаристов как будущих священнослужителей, которым согласно церковному каноническому праву запрещено убийство кого бы то ни было. После окончания боевых действий семинаристы, в них участвовавшие, могли быть не рукоположены в священный сан.
Отметим, что хотя большинство детей духовенства уклонялось от разборов, были случаи добровольного поступления в армию. Так, 31 марта 1796 г. к главнокомандующему Кавказским корпусом генерал-аншефу И.В. Гудовичу были направлены учащийся риторического класса Воронежской ДС Василий (19 лет) и церковник Николай (16 лет) — Трепольские, сыновья сельского свя отощенника, пожелавшие поступить в воинскую службу .
В основном же семинаристы участвовали в тех войнах, которые носили всенародный характер и имели принципиальное значение для дальнейшей судьбы российского государства. Так, во время Отечественной войне 1812 г. указом от 25 июля этого года в ополчение было разрешено набирать учеников ДС младших классов (не выше риторического) . Л. В. Мельникова отмечает: «Среди поступивших в ополчение значительное место занимали ученики духовных академий, духовных семинарий и духовных училищ. Так, Казанская духовная академия дала 56 человек, Киевская - 22, Калужская духовная семинария - 50, Нижегородская - 2, Харьковский Коллегиум - 8. Известно, что ученик Костромской духовной семинарии Василий Яхонтов, служивший в ополчении урядником, за успехи был награжден чином унтер-офицера» . Отметим, что в это время в некоторых епархиях, например, Воронежской, патриотический порыв учащихся стимулировался «обещанием получить выгодное» место будущего служения на приходе .
Во время Первой мировой войны семинаристы, как имеющие отсрочки от призыва в армию, поступали в нее добровольцами. Это были учащиеся старших классов ДС. 17 учащихся уволились в это время из КурДС для поступления добровольцами либо сразу же в армию или санитарами, либо на краткосрочные офицерские курсы. Это явление наблюдалось во многих ДС страны. Отметим, что одним из таких добровольцев стал учащийся Костромской ДС A.B. Василевский, будущий выдающийся советский военачальник.
В конце 1915г. в ожесточенном бою с неприятелем под Почаевым, ведя свою роту в атаку, пал геройской смертью ротный командир, прапорщик Петр Павлович Соколов. Он был сыном священника, образование получил в КурДС и в военном училище . 19 июля 1916 г. погиб в бою под Луцком подпоручик 501 пехотного Сарапульского полка Иван Александрович Зверев. Он был учащимся КурДС, первоначально ухаживал в г. Курске за ранеными, а. затем добровольцем поступил на фронт .
Но особое место занимает революционная деятельность учащихся ДС. Те, кого правительство считало самыми благонадежными кандидатами в духовенство, сами с середины XIX в. начали заявлять о своих революционных настроениях. Прежде всего здесь следует отметить, что с самого начала ведущими идеологами революционно-демократического движения в России второй половины XIX века как раз и явились получившие образование в ДС Н.Г. Чернышевский (Саратовская) и H.A. Добролюбов (Нижегородская). Реализация на практике их идей зачастую осуществлялась именно семинаристами..
