Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Административно-территориальная политика в Калмыкии в конце XVIII - начале XIX вв 32
1. Управление калмыцкими улусами в 1771-1803 гг 32
2. Создание новой улусной системы 53
3. Территориальное устройство калмыцких улусов в начале XIX в.... 73
Глава II. Поиск форм управления Калмыкией в первой трети XIX в 88
1. Система приставства в Калмыкии 88
.2. Зинзилинское совещание представителей калмыцкой знати в 1822 г 99
З. Правила по управлению калмыцким народом 1825 г 115
Глава III. Утверждение попечительской системы управления Калмыкией 130
1. Принятие Положения об управлении калмыцким народом 1834 г. 130
2. Окончательное оформление системы попечительства: Положение об управлении калмыцким народом 1847 г 154
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 177
Список источников и литературы 189
- Управление калмыцкими улусами в 1771-1803 гг
- Система приставства в Калмыкии
- Принятие Положения об управлении калмыцким народом 1834 г.
Введение к работе
Рубеж ХХ-ХХІ вв. является новым этапом развития российской государственности. Современные социально-экономические и политические преобразования, происходящие в России, привели к трансформации федеративного устройства страны, обновлению региональной политики, изменению взаимоотношений федеральной и региональных властей. В новых исторических условиях необходимо обеспечить единство и целостность России, скоординировать интересы государства и граждан, создать условия для развития национальных культур. Поэтому большое значение и общественно-политическую актуальность имеет изучение исторического опыта осуществления российских реформ в национальных районах.
Столетиями Россия складывалась в результате постепенного -; присоединения новых земель и народов. В результате многие регионы представляли собой территории, население которых отличалось от і центральных областей (губерний) в этническом, культурном, религиозном отношениях. Традиционными особенностями политики Российской империи -в отношении нерусских народов были кооптация местных элит, организация местного управления и административного устройства в соответствии с потребностями государства, постепенное включение их в общую систему управления. В ходе исторического развития менялся характер взаимоотношений центра с национальными окраинами, разрабатывались модели регионального управления. Немаловажное значение имел процесс включения окраинных земель в единое административное пространство и общероссийский хозяйственный механизм.
В XIX столетии национальная политика правительства была направлена на политическую и экономическую интеграцию страны, установление ее социальной, правовой, административной однородности. Но конкретные условия заставляли правительство учитывать региональное
своеобразие территорий, что приводило к поливариантности административной политики, росту централизации и бюрократизации управления.
На протяжении четырех веков неотъемлемой частью Российского государства является Калмыкия. В настоящее время она также находится на пути политических преобразований, строит на новых принципах взаимоотношения с федеральным центром. В связи с этим особый интерес вызывает проблема изучения административной политики России в Калмыкии.
Вхождение калмыков в XVII в. в состав России стало важным историческим событием. Русско-калмыцкие отношения строились на договорных принципах и на добровольных началах. Внутренние и внешние предпосылки способствовали образованию внутри Российской империи национальной государственности калмыков в форме ханства.
Однако со временем статус Калмыцкого ханства изменился, так как в имперской политике стала нарастать тенденция к сокращению его * политической автономии и ограничению власти калмыцких правителей. Активизация подобного курса наряду с другими причинами привела к г трагическим последствиям. Во второй половине XVIII столетия в истории калмыцкого народа произошло событие, существенно повлиявшее на всю его последующую историю. В 1771 г. большая часть калмыцких улусов откочевала из пределов Российской империи в Джунгарию. Оставшиеся на берегах Волги калмыки лишились своей государственности, в их политическом, социально-экономическом и культурном положении произошли существенные изменения. В первую очередь, для правительства открылась прямая возможность подчинить калмыцкое население общероссийским порядкам.
Однако для этого потребовался не один десяток лет, так как ряд обстоятельств вынуждал правительство не торопиться и повременить. Во-первых, для него события 1771 г. были в определенной степени
неожиданными, оно не было подготовлено к нему. Во-вторых, правительству необходимо было предотвратить возможность ухода оставшихся калмыков из России. В-третьих, прежде чем распространять на них общегосударственные порядки, требовалась определенная осведомленность об их внутреннем состоянии. Все это заставляло правительство действовать более дипломатично, исходя из конкретной ситуации и основываясь на накопленном опыте по унификации правового положения других народов, входящих в состав России.
Одной из первых после упразднения Калмыцкого ханства
трансформации подверглась административная система. Основными
административно-территориальными единицами Калмыкии этого периода
были улусы (феодальные владения нойонов) и аймаки под управлением
зайсангов. Улус как административно-политическая единица сохранялся у
калмыков до XX в. Каждый улус имел свое этническое наименование и
делился на аймаки. В масштабе улусов была выработана существовавшая
веками система управления, которая была организована применительно к \
кочевому образу жизни и соответствовала уровню экономического и
культурного развития калмыков в изучаемый период.
Первые мероприятия российской администрации по организации управления калмыками после событий 1771 г. и в период восстановления наместничества (1771-1803 гг.) явились переходными этапами административной политики России. Созывая Зинзилинское совещание 1822 г., правительство пыталось найти поддержку у калмыцкой знати в проведении указанной политики. Однако не найдя понимания, самодержавие продолжило поиск путей совершенствования управления и определения правового статуса Калмыкии. Следующими этапами интеграции калмыков в общероссийскую общественно-политическую систему стали приставство и попечительство. Установленная система управления с некоторыми изменениями, дополнившими и усовершенствовавшими ее, сохранилась до начала XX в.
Большое значение правительство придавало решению земельного вопроса и проблеме административно-территориального устройства калмыцкого населения. Таким образом, рассматриваемый этап истории Калмыкии имеет аналогичные черты с современным периодом, поскольку происходили существенные социально-экономические и политические изменения, причем важнейшими были преобразования в области административного устройства и управления.
Другой аспект актуальности данной темы заключается в ее малоисследованности. До настоящего времени исследователи пытались освещать ее или в рамках определенного временного отрезка, или в связи с изучением других вопросов. Между тем ее анализ важен для установления внутреннего политического курса российского правительства по отношению к калмыкам, а также для выяснения тех исходных моментов, которые фактически предопределили их развитие и состояние на протяжении всего дореволюционного периода истории.
Актуальность темы и степень ее изученности определили цель диссертационной работы - исследование политики российского правительства по управлению Калмыкией в конце XVIII в. - первой половине XIX в., анализ ее развития, содержания, значения. Исходя из этого, мы поставили следующие задачи:
охарактеризовать внутреннюю политику российского правительства в Калмыкии после ухода части калмыков в 1771 г. в пределы Китая;
рассмотреть период восстановления наместничества в Калмыкии в начале XIX в., его сущность и содержание;
исследовать основные принципы реорганизации улусной системы, попытки решения вопроса земельного устройства калмыков;
дать характеристику системе приставства как первому шагу по введению Калмыкии в общероссийскую административную систему управления;
определить роль и содержание Зинзилинского совещания представителей калмыцкой знати 1822 г. в дальнейшем развитии системы калмыцкого управления;
раскрыть основные черты попечительской системы управления калмыцких улусов;
проанализировать содержание и сущность законодательных актов об управлении калмыцким народом конца XVIII - первой половине XIX вв.;
' - показать реакцию калмыцкого населения на проводимую трансформацию
системы управления Калмыкией
Хронологические рамки исследования в соответствии с поставленными
задачами охватывают период с 1771 г. до 1847 г. Начальный пункт связан с
уходом большей части калмыцкого народа в Китай и упразднением
Калмыцкого ханства, после которого правительство встало на путь
постепенного подчинения калмыков российской администрации. Конечная
дата исследования связана с принятием Положения об управлении
калмыцким народом, окончательно утвердившего систему попечительства. В
S указанное время происходит поэтапное включение Калмыкии в
общероссийскую систему управления.
Территориальные рамки исследования охватывают территорию современной Республики Калмыкия (Калмыцкая степь Астраханской губернии и Большедербетовский улус Ставропольской губернии).
Широкий круг поставленных вопросов привел к необходимости
использования автором различных методов исследования.
Методологическую основу диссертации составляет сочетание общенаучных
и специально-исторических методов, прежде всего основополагающих
^ принципов историзма, объективности и системности. Первый принцип
позволяет рассмотреть явления в их динамике, развитии и изменении. Принцип объективности применяется при оценке фактов, событий и мнений и основывается на всестороннем анализе источников. Системный подход дает возможность создать целостную картину административных
преобразований в Калмыкии и рассмотреть их в контексте российской истории.
В исследовании применяются элементы сравнения и обобщения, а также специально-исторические принципы: актуализации, проблемно-хронологический и историко-типологический. Совокупность всех этих методов позволила в достаточной степени полно и четко изучить поставленную проблему.
^ Научная новизна диссертации заключается в том, что в ней, во-первых,
предпринята попытка специального анализа политики российского правительства по управлению Калмыкией после упразднения Калмыцкого ханства в 1771 г. и до издания Положения 1847 г., завершившего поэтапное введение Калмыкии в общероссийскую систему управления.
Во-вторых, автором исследован процесс включения Калмыкии в общероссийскую систему управления, начавшийся с мероприятий местной администрации, предпринятых после 1771 г., до оформления попечительской системы, просуществовавшей до начала XX в. Изучение широкого круга
S литературы и источников и рассмотрение точек зрения различных
исследователей позволило нам, в-третьих, сформулировать свои выводы о целях, содержании и характере проводимых административных преобразований.
В-четвертых, диссертантом подробно раскрыты некоторые вопросы, не получившие должного освещения в предшествующей литературе. В частности, одной из недостаточно изученных проблем истории Калмыкии являются ревизии Калмыцкой степи различными чиновниками. Например, большое значение для диссертационного исследования имела ревизия
^ сенатора Ф.И.Энгеля в 1827 г. Ее материалы отложились в НАРК и впервые
вводятся в научный оборот. Их изучение привело нас к мысли, что главной целью этой ревизии были рассмотрение соответствия административной системы, созданной Правилами 1825 г., внутреннему политическому устройству калмыков, целесообразность и пути ее реорганизации. Итоги
ревизии стали основанием для принятия нового законодательного акта по управлению калмыками, который стал очередным шагом в интеграции Калмыкии в общероссийскую административно-политическую систему.
Другим малоосвещенным вопросом является история Зинзилинского совещания 1822 г. Упоминание о нем имеется лишь в работе Н.Н. Пальмова «Очерки истории калмыцкого народа за время его пребывания в пределах России». Между тем, на наш взгляд, созыв этого собрания являлся попыткой правительства заручиться поддержкой калмыцкой знати в проведении своей политики, однако, конечно же, оно не добилось этого, поскольку их цели и интересы не совпадали. Продолжением административного курса стало дальнейшее ограничение политической самостоятельности калмыцких владельцев и подчинение их местной администрации.
Практическая значимость работы обусловлена ее актуальностью и новизной. Диссертационный материал, изложенные положения и выводы могут быть использованы при дальнейшем изучении и теоретическом углублении рассматриваемой темы и осмыслении поставленных в исследовании вопросов. Результаты работы расширяют и дополняют историографию тематики, поэтому могут быть применены при подготовке научных трудов и публикаций, а также в учебном процессе вузов при разработке программ дисциплин, лекционных курсов и факультативных занятий.
Особенность темы исследования заключается в том, что она слабо изучена в исторической литературе, специальные работы по названной тематике отсутствуют.
Также необходимо отметить, что в исследовании отдельных периодов истории Калмыкии можно обнаружить явные пробелы и ошибочные суждения. Это связано не только с уровнем профессионализма или мировоззренческой позицией исследователей, но и с состоянием источниковой базы.
Общей основой работы стали труды отечественных историков, специалистов в области истории кочевых народов указанного периода и востоковедов. Всю обширную литературу по данной теме можно условно разделить на три части: дооктябрьскую историографию (конец XVIII - 1917 г.), советскую историографию (1917-1991 гг.) и современную российскую историографию.
При изучении дореволюционной литературы необходимо учитывать ее разноплановый и многоаспектный характер, поскольку зачастую предпринимались лишь попытки комплексного изучения истории и культуры народа. Можно согласиться с мнением Л.С.Бурчиновой, считавшей дореволюционные исторические работы «обобщенной сводкой различных сведений о калмыках с акцентом на те моменты, которые более всего были ближе профессиональному интересу того или иного автора» .
Главным достоинством дореволюционной историографии можно считать, прежде всего, то, что авторы, описывавшие историю калмыцкого народа, являлись современниками исследуемых событий. В своих исследованиях они часто опирались на собственные материалы, собранные в итоге посещения Калмыцкой степи и знакомства с калмыцким народом, поэтому давали только обзорное изложение происходивших событий и явлений. Рассматривая эти работы как своеобразный источник, необходимо отметить их историческую ценность, но вместе с тем их использование должно основываться на критическом анализе. Однако многие наблюдения, содержащиеся в них, служат важным материалом для сопоставления с архивными источниками.
Ряд книг и статей XIX в. написаны преимущественно лицами, связанными с Калмыкией административными или миссионерскими обязанностями. Появление ряда работ было связано с событиями 30-40-х гг. XIX в., когда происходили новые изменения в системе управления калмыками. На смену спорадическим наблюдениям участников
Бурчинова Л.С. Н.Н.Пальмов и историческая наука Калмыкии // Вестник института. №11. Серия историческая. Элиста, 1974. Сб.
11 академических экспедиций второй половины XVIII в.2 шли систематические наблюдения ученых, ссыльных общественных деятелей или администраторов, уже непосредственно связанных своей деятельностью с Калмыцкой степью. Такими этнографами, бытописателями, историками были, например, Н.И. Страхов, Н. А. Нефедьев, Ф.А. Бюлер, А.М.Позднеев, П.И. Небольсин, М.Новолетов, П.Смирнов и др.
Н.И. Страхов, будучи главным приставом калмыцкого народа, обращал внимание на прямую экономическую заинтересованность российского правительства в калмыках. С полным основанием он писал о миллионах десятин «бесплодной и иссушенной солнечным зноем земли, превращенных калмыками в миллионные табуны и стада, ... в надежный и богатый конный и скотный двор для целой России»4.
Н.А. Нефедьев в своей работе, появившейся в 1834 г., по большей части описал быт и обычаи калмыков. Будучи очевидцем, автор достаточно подробно говорит о бытовых условиях, нравах, семье, социальных отношениях. Выделив в калмыцком обществе четыре сословия: владельцев (нойонов), зайсангов, духовенство и простолюдинов, он вкратце описал их положение, права и обязанности. Реформы правительства он считал «благодетельными», предпринятыми ради совершенствования системы управления и улучшения благосостояния калмыцкого народа. Н.А.Нефедьев пытался хронологически определить истоки правительственного надзора в Калмыкии, относя его к началу XVIII в., однако его точка зрения не нашла поддержки.
Лепехин И.И. Дневные записки путешествия доктора из Академии наук адъюнкта Ивана Лепехина по разным провинциям Российского государства в 1768 и 1769 гг. Т. 1-3. СПб., 1771-1780; Паллас П.С. «Путешествие по разным провинциям Российской империи». 4.1-3. СПб., 1773-1788; Георги И.Г. Описание всех обитающих в Российском государстве народов. 4.IV. СПб., 1799.
3 Страхов И.А. Нынешнее состояние калмыцкого народа с привосокуплением калмыцких законов. СПб.,
1810; Нефедьев Н.А. Подробные сведения о волжских калмыках собранные на месте Н.Нефедьевым. СПб.,
1834; Бюлер Ф.А. Инородцы Астраханской губернии // Отечественные записки. 1846. Отд. 2. Т. 47,48,49;
Позднеев A.M. Астраханские калмыки и их отношение к России до начала нынешнего столетия // Журнал
Министерства народного просвещения. 1886. №3-4. Отд.2; Небольсин П.И. Очерки быта Хошеутовского
улуса. СПб., 1852; Новолетов М.Г. Калмыки. Исторический очерк. СПб., 1884; Смирнов П. Путевые
записки. Элиста, 1999.
4 Страхов Н.И. Указ. соч. С.43-44.
Напротив, Ф.А.Бюлер считал, что правительственный надзор над калмыками вообще отсутствовал вплоть до 1771 г. Он видел в калмыках «скорее плохих союзников», чем «беспокойных подданных» России, так как «правительство почти не входило в их внутреннее управление, которое предоставлялось то хану, то наместнику ханства, словом - их народному начальнику, и с ним уже вело переговоры - сношения скорее дипломатические, чем властелинские»5. По его утверждению, «весь период от прихода калмыков в Россию до этого события (ухода калмыков в 1771 г.) резко отличается от времен последующих характером отношений этого народа к русскому правительству»6. Своим уходом, считал автор, калмыки заплатили России черной неблагодарностью за «гуманную политику царского правительства». По сравнению со своими предшественниками в своей работе он обратил большее внимание на общественный строй калмыков и пытался дать определение таким понятиям, как «улус», «оток», «аймак». По его мнению, уход калмыков в 1771 г. «не сокрушил образ древнего управления калмыками, ибо он заключался в управлении владельцев, а не самоуправстве ханов, или наместников их, и не в произвольных решениях Найман-Зарго. Глава орды и его совет составляли ... лишь центр внутреннего, степнаго управления»7.
А.М.Позднеев также обвинил в неблагодарности калмыков. Он считал, что калмыки будто бы вплоть до 20-х гг. XIX в. не переставали «на каждом шагу эксплуатировать Россию», а отношение последней к ним почему-то оставалось терпимым8.
Большое количество сведений об общественном устройстве калмыков оставил в своей работе П.И. Небольсин, который в 1851 г. посетил калмыцкие кочевья. По сообщению автора, «калмыки принесли из-за Алтая то же устройство, какое имели и все монголы. Устройство это было основано
5 Бюлер Ф.А. Указ. соч. С.10-11.
6 Там же. С. 14.
7 Там же. С. 61.
8 Позднеев A.M. Указ. соч. С.141.
на началах патриархального родового их быта»9. В последующем своем изложении он давал определение таким хозяйственно-административным единицам как аймак, анги, улус.
В XIX в. изучение Калмыкии связывалось также с подготовкой проведения ряда реформ в областях административного управления, суда, народного образования, социальных отношений. Следовательно, необходимы были сведения о калмыках и землях, ими занимаемых, для использования хозяйственных ресурсов края и разработки приемов управления им. Неслучайно Калмыкия становится предметом изучения Астраханского и Ставропольского губернских статистических комитетов, в трудах которых периодически публиковались разного рода сведения о калмыках, в частности, материалы Кумо-Манычской экспедиции.
Эта экспедиция была организована министерством государственных имуществ в начале 1860-х гг. для научного и хозяйственного исследования Кумо-Манычской низменности и Калмыцкой степи10. Экспедиция преследовала цель провести астрономические, топографические, геологические работы, определить новые пути сообщения и наиболее удобные места для устройства оседлых поселений, а также собрать статистико-хозяйственные сведения о калмыках.
На материалах этого обследования основаны труды руководителя экспедиции К.И.Костенкова, который после ее окончания стал главным попечителем калмыцкого народа. Итогом его научных изысканий стала книга «Исторические и статистические сведения о калмыках, кочующих в Астраханской губернии»11, основанная на использовании Полного собрания законов Российской империи и архива Управления калмыцким народом.
К.И.Костенков очень заинтересовался прошлым калмыцкого народа и составил подробный исторический очерк, в котором большое внимание
9 Небольсин П.И. Указ. соч. С. 7.
10 Калмыцкая степь Астраханской губернии по исследованиям Кумо-Манычской экспедиции. СПб., 1868;
Бюрчиев З.Б. Кумо-Манычская экспедиция (к 100-летию со времени опубликования материалов
экспедиции) //Ученые записки Калмыцкого НИИЯЛИ. Выпуск 10. Серия историческая. Элиста, 1974.
11 Костенков К.И. Исторические и статистические сведения о калмыках, кочующих в Астраханской
губернии с картою Калмыцкой степи. СПб., 1870.
уделил развитию правительственной политики по отношению к калмыкам, выделив в нем два этапа. На первом - до 1771 г. - калмыки, по его мнению, «управлялись самовластием ханов и нойонов», правительство лавировало в своей политике по отношению к нойонам, а в Калмыкии не было крупных административных или других органов управления. Второй этап, с 1771 г., оценивается им как время изменения политики правительства, приступившего к созданию административной системы управления и опеки над оставшимися калмыками23.
Автор обратил внимание на несправедливость российской администрации в отношении калмыков. Он писал, что «предоставленное нойонам неограниченное управление оставшимися в России калмыками вызвало с их стороны произвол относительно их подвластных, порождая вместе с тем нескончаемые взаимные ссоры, жалобы и непримиримую вражду, волновавшие народ. Все эти неурядицы привели правительство к убеждению в необходимости обратить всех калмыков в казенное ведомство»12.
М. Новолетов в своей работе «Калмыки. Исторический очерк» пребывание калмыков в России делит на четыре периода в зависимости от отношений их с русскими властями, которые он определяет вкратце: «самовольное и неприязненное вторжение в Россию. Принятие подданства с отношениями мало изменившимися. Постепенное ограничение власти ханов. Полное подчинение пришельцев государственному строю»14. Правительственный надзор после ухода калмыков и упразднение Калмыцкого ханства Новолетов считал справедливой мерой, а восстановление наместничества при Чучее Тундутове рассматривал как великодушный жест правительства в ответ на измену 1771 г.
Во второй половине XIX в. крестьянская реформа 1861 г. получила в России широкий общественно-политический резонанс. Она побудила
12 Костенков К.И. Исторические и статистические сведения о калмыках... С. 15.
13 Новолетов М. Калмыки. Исторический очерк. СПб., 1884 .
14 Там же. С. 4.
общественность заинтересоваться вопросом зависимых отношений в национальных окраинах. В Калмыкии вопрос о лишении калмыцкой знати прав на их подвластных обсуждался особенно активно. Так, А. Воронцов, давая недвусмысленную оценку системе государственного управления Калмыкией, писал в 70-х гг. о том, что уже на протяжении двух с половиной веков оно никак не может освободить ребенка, т.е. калмыцкий народ, от пеленок и поставить его на ноги15.
Значительную группу исследований составляют труды православных миссионеров, наиболее крупными из которых можно назвать сочинения членов общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете Мефодия (Н.Львовский), Я.П.Дубровы и Гурия (Степанова)16.
Из них несомненный интерес представляет работа Я.П. Дубровы в связи с тем, что автор критикует возведенную правительством систему попечительства. Он предлагал «коренным образом изменить обветшавшую уже, оставшуюся позади современной жизни систему управления калмыцким народом, перестав смотреть на него, как на нечто неправоспособное, нуждающееся в опеке архаических попечителей и главных приставов, обратить калмыков в действительно свободных сельских обывателей и преобразовать весь строй управления ими, дабы и само название настоящего управления изгладилось из памяти народа и не напоминало бы калмыку о былом прошлом» .
Автор сочувственно рисует бедственное положение калмыцкого населения Болыдедербетовского улуса в конце XIX в. Он выдвинул несколько причин, приведших их к печальному состоянию: непродуманная, хаотичная политика российского правительства; корыстолюбие, самодурство и равнодушие местной администрации; хищническая колонизация лучших
Воронцов А. Несколько слов о современном состоянии калмыков, кочующих в Астраханской губернии // Астраханский листок. 1876. № 65.
16 Мефодий (Н.Львовский). Калмыки Большедербетовского улуса Ставропольской губернии. Казань, 1893.
Дуброва Я.П. Быт калмыков Ставропольской губернии до издания закона 15 марта 1892 года. Казань, 1898;
Гурий (Степанов). Очерки по истории распространения христианства среди монгольских племен. Казань,
1915. Т.1.Ч. 1-2.
17 Дуброва Я.П. Указ. соч. С.229.
16 улусных земель выходцами из различных губерний России; неумеренная эксплуатация со стороны нойонов и зайсангов 8.
Гурий (Степанов) утверждал, что после упразднения наместничества Калмыкия стала еще более зависеть от русского правительства. Ряд изменений, внесенных в административное управление калмыков, должны были улучшить жизнь калмыков и само управление построить «на тех же началах, на каких организовано управление русским крестьянством». Правительство, по его мнению, «шло с мудрой пестепенностью, не насилуя природы народа и не пренебрегая при управлении калмыками собственными законами калмыцкого народа и его родовыми обычаями»19.
И.Г.Черкасов в своей статье, посвященной административному устройству астраханских калмыков, высказал предположение, что с изменением наименования нойонов по Положению 1834 г. «недалека и действительная перемена в самих отношениях калмыцких родовичеи к их однородцам; почему надеяться должно, что с вопросом об улучшении быта крестьян не будет оставлен без внимания и быт инородческий». Он отмечал необходимость преобразований, подчеркивая, что «увеличивающаяся с каждым годом бедность астраханских калмыков, младенствующие понятия народа, незнание промыслов, ремесел и художеств, скудность существующих заработных плат, за труд кочевникам доступный, при повинностях: к государству, нойону - и обществу, ставит калмыков в такие обязательства, которым не подчинено кажется ни одно сословие в государстве»20.
В начале XX в. Н.Г.Прозрителев, исследуя причины ухода калмыков из России, отмечал, что царизм издавна считал волжские степи принадлежностью России, и, таким образом, искусно используя междоусобицы калмыцких владельцев, на каждом шагу вмешивался во внутренние дела Калмыцкого ханства21.
18 Там же.
19 Гурий. Указ. соч. С.228.
20 Черкасов И. Краткий очерк административного устройства астраханских калмыков // Астраханские
губернские ведомости, 1860, №43-46. С.287.
21 Прозрителев Н.Г. Военное прошлое наших калмыков. Ставрополь, 1912. С.24.
Таким образом, мы можем сделать вывод о том, что подавляющее большинство дооктябрьских работ носит обзорный характер, заслуга исследователей XIX в. заключается в том, что они внесли большой вклад в дело накопления фактического материала по истории Калмыкии в данный период. Однако, отметив их ценность, следует признать, что политическая история Калмыкии в них недостаточно освещена.
Изучение истории политики российского правительства в Калмыкии невозможно представить без литературы советского периода. Среди первых работ советских историков следует выделить исследования по истории калмыков Г.З. Минкина, И.Глухова, Н.Н. Пальмова22.
Работавший и издававший свои труды в Астрахани, знаток истории калмыков, профессор Нижне-Волжского университета Н.Н. Пальмов в своих трудах, не прибегая к сложным теоретическим построениям, описывал социальную и политическую истории калмыков с самого прихода калмыков на Волгу. Результатом кропотливой работы по систематизации фондов Астраханского архива, выявлению новых документов стал выход, прежде всего, «Очерков истории калмыцкого народа за время пребывания в пределах России» , а затем фундаментальных «Этюдов по истории приволжских калмыков» (ч. I-V)24.
Политическая история Калмыкии занимает в трудах Н.Н.Пальмова ведущее место. Однако, его первая крупная работа «Очерки...» доведена фактически только до 1822 г. Зинзилинский съезд калмыцких феодалов, видимо, знаменовал в представлении Н.Н.Пальмова конец политической истории Калмыкии в условиях дореволюционной России.
Минкин Г.З. Колониальная политика царизма в Калмыкии во второй половине XIX в. и начале XX вв. // Историк-марксист. 1933. №6 (34); О феодализме в Калмыкии // Революционный Восток. 1933. №1; Глухов И. От патриархальщины к социализму. Астрахань, 1926; Пальмов Н.Н. Очерки истории калмыцкого народа за время его пребывания в пределах России. Астрахань, 1922; Этюды по истории волжских калмыков. Астрахань, 1926-1932. Ч. I-V; Обоседление калмыков и русская иммиграция в Калмыцкую степь // Калмыцкая область. Астрахань, 1925. №2.
23 Пальмов Н.Н. Очерки истории калмыцкого народа за время его пребывания в пределах России. Астрахань,
1922.
24 Пальмов Н.Н. Этюды по истории волжских калмыков. Астрахань, 1926-1932. Ч. I-V.
По его мнению, отдельные положения законодательных актов 1834 и 1847 гг. о запрете селиться на калмыцких землях людям, не «принадлежавшим к калмыцкому народу» не действовали. Подобные действия царского правительства, а именно, передача калмыцких угодий арендаторам, объяснялись Пальмовым как желание правительства «поставить калмыков на ногу, как культурных скотоводов, оседлых жителей». А эта мера, по справедливому замечанию историка, меньше всего могла привести к желанной цели.
Одной из несомненных заслуг Н.Н. Пальмова является рассмотрение процесса постепенного и неуклонного ограничения российским правительством прав калмыцкого народа. Этот процесс он рассматривает в основном по отношению к ханской власти и говорит об ограничении этой власти в общем. Следовало бы разделить ограничительные мероприятия на две части по их направленности: ограничительные мероприятия внешних отношений калмыцких тайшей и ограничительные мероприятия по вопросам внутренней жизни.
В своей статье «Обоседление калмыков и русская иммиграция в Калмыцкую степь»25 Н.Н. Пальмов основное внимание уделяет анализу реализации Указа 1846 г. Правительственную политику перевода на оседлость калмыков он полностью связывает с политикой русификации, которую, по его мнению, легче было проводить при условии оседлости народа.
Необходимо отметить, что советскими учеными были сделаны крупные шаги в изучении номадизма. С появлением работ Б.Я. Владимирцова, И.Я. Златкина, Г.Е. Маркова связано теоретическое осмысление многих проблем истории кочевых обществ .
Пальмов Н.Н. Обоседление калмыков и русская иммиграция в Калмыцкую степь // Калмыцкая область. Астрахань, 1925. №2. С.125.
26 Владимирцов Б.Я. Общественный строй монголов. Монгольский кочевой феодализм. Л., 1934; Златкин И.Я. История Джунгарского ханства. М., 1983; Марков Г.Е. Кочевники Азии: структура хозяйства и общественной организации. М., 1976.
Например, академик Б.Я. Владимирцов исследовал улусную систему монголов и ойратов. Он уточняет понятие улус: «Удел состоял из улус «людей, народа», т.е. определенного количества монголов-кочевников, и нутуг (юрт), т.е. территории, на которой эти «люди» могли кочевать. Улус -удел определялся, с одной стороны, количеством аилов, т.е. кочевых дворов, а с другой стороны, количеством воинов (цериг), которое он мог выставить . В этническом плане некоторые улусы были однородные, т.е. население улуса представляло один этнос, другие же объединяли представителей разных родо-племенных групп, но под главенством одного «рода». Улус чингисовского времени был не просто феодальным уделом, но, как правило, объединял племенное объединение или союз родственных племен, имеющих общее происхождение и общую территорию» .
Крупнейшим совместным трудом историков и этнографов центра и Калмыкии стали «Очерки истории Калмыцкой АССР» , в подготовке &, первого тома которых приняли участие Н.В. Устюгов, И.Я. Златкин, Е.Н. Кушева, Д.А. Чугаев, Т.И Беликов, У.Э. Эрдниев и многие другие ученые. | Данная работа стала обобщением всей предшествующей разработки истории Калмыкии. И хотя в «Очерках» не все вопросы и события получили ,л достаточно полное освещение и объяснение, все же они заложили основу и определили общее направление дальнейшего изучения истории Калмыкии.
В главе VI «Очерков истории Калмыцкой АССР» Н.В.Устюгов предпринял попытку рассмотреть политику российского правительства в Калмыкии, дав анализ законодательным актам 1825, 1834 и 1847 гг. и рассмотрев изменения, происходившие в системе управления Калмыкией после их издания. По мнению автора, с изданием Положений 1834 и 1847 гг. правительство подчинило все управление калмыками последовательно
27 Владимирцов Б.Я. Указ. соч. С. 101.
28 Владимирцов Б.Я. Указ. соч. С. 132.
29 Очерки истории Калмыцкой АССР. Дооктябрьский период. М., 1967.
проводимой системе административной опеки, оправдывая свои действия заботой о благосостоянии калмыцкого народа3 .
У.Э.Эрдниев вслед за Н.Н.Пальмовым утверждает, что в XIX в. усилилась колонизаторская политика правительства, выразившаяся во введении Правилами от 23 февраля 1837 г. так называемых оброчных статей. Изъятие из калмыцких пастбищ и сенокосных угодий большого количества земли привело к подрыву кормовой базы калмыцкого скотоводства31.
В работе Борисенко И.В. впервые в калмыковедении дан комплексный анализ складывания территории и населения дореволюционной Калмыкии, как составной части России, выявлены общие закономерности в характере размещения основных ареалов калмыцкого этноса, их хозяйства; указаны главные факторы, определившие направление демографических процессов в Калмыкии в указанный период32.
В калмыцкой историографии особое место занимают работы Л.С.Бурчиновой. Хотя основная тема ее исследований - история Калмыкии второй половины XIX в., однако во многих своих работах она рассматривает административную и земельную политику российского правительства в Калмыцкой степи в первой половине XIX в.
Земельную политику центрального правительства в XIX в., «самую злободневную и сложную», на основе законодательных актов Л.С.Бурчинова рассматривает в статье «К вопросу о земельной политике царизма в Калмыкии в XIX веке». Автор отмечает ценность Положения 1806 г., так как в нем были определены и узаконены земельные границы калмыцких кочевий. По ее мнению, хотя в Положениях 1834 и 1847 гг. земельным правам калмыков уделялось особое внимание и в первой половине XIX века в целом завершился процесс фактического и юридического оформления земельных прав калмыков в государственном законодательстве, все же вопросы
30 Там же. С.241-248.
31 Эрдниев У.Э. К истории землепользования Калмыкии // Вестник института. № 15. Серия историческая.
Элиста, 1976. С.27-38.
32 Борисенко И.В. Очерки исторической географии Калмыкии. Дореволюционный период. Элиста, 1991.
земельного устройства оставались на повестке дня правительства вплоть до конца 1860-х гг.33
В одной из своих работ Я.С. Бурчинова также рассматривает и правовое положение калмыцких простолюдинов с момента вхождения калмыков в состав России до конца 40-х годов XIX века. В этот период, по мнению автора, «правительственная компетенция вышла далеко за рамки и контроля и наблюдения»34.
Представляя систему приставства, просуществовавшую до издания Положения 1834 г., как один из переходных этапов в реализации политики постепенного введения калмыцкого народа в «общегосударственное состояние», правительство, по мнению автора, серьезным образом взялось за разработку правового статуса калмыцких крестьян. Этому способствовала подготовленная П.Д.Киселевым реформа государственных крестьян в 1837-1841 гг., согласно которой калмыцкие простолюдины также были причислены к государственным . Л.С.Бурчинова пришла к выводу, что социально-правовой статус всех категорий калмыцкого крестьянства был постепенно выработан к концу первой половины XIX в. Калмыцкие крестьяне уравнялись в правах с разными сословиями податного населения России36.
Кроме того, большое внимание Л.С.Бурчинова уделила рассмотрению истории государственного устройства калмыков в составе дореволюционной России, проводимой правительством не только к ним в частности, но и в целом ко всем другим народам империи . Она подробно изложила административную политику правительства в Калмыкии, начиная с принятия российского подданства калмыками до начала XX в. В интересующий нас
33 Бурчинова Л.С. К вопросу о земельной политике царизма в Калмыкии в XIX в. // Вестник Калмыцкого
НИИЯЛИ. Вып.15. Серия историческая. Элиста, 1976. С.61-89.
34 Она же. Определение правового статуса калмыцкого крестьянства в системе российской
государственности // Общественный строй и социально-политическое развитие дореволюционной
Калмыкии. Элиста, 1983. С.3-32. С. 16.
35 Бурчинова Л.С. Определение правового статуса калмыцкого крестьянства... С. 17.
36 Там же. С.20.
37 Бурчинова Л.С. Калмыкия в системе государственного управления России // Добровольное вхождение
калмыцкого народа в состав России: исторические корни и значение. Элиста, 1985. С.48-49.
период, по мнению исследователя, осуществился перевод Калмыкии в систему общероссийского государственного управления, который «был облечен в форму государственной опеки, преследовавшей главную цель - не только сблизить, но и преобразовать управление Калмыкией на общеимперский образец»38.
Предметом исследований Л.С.Бурчиновой являлась и политика российского правительства в отношении буддистской церкви в период превращения Калмыцкой степи в один из административно-территориальных районов Российской империи. Правовой статус калмыцкого духовенства и порядок управления духовными делами калмыков, по ее мнению, был определен законодательными актами первой половины XIX в. Детально проанализировав их, автор приходит к выводу, что, «с одной стороны, правительство узаконило ламаизм как религию калмыков, с другой -ламаистская церковь была лишена самоуправления. Она попала в абсолютное подчинение административных органов управления Калмыцкой степью Астраханской губернии. Были регламентированы меры как по ограничению прав ламаистской церкви, так и по уменьшению численности хурулов и состоящих при них служителей39.
Такого же мнения придерживается А.И.Карагодин, утверждавший, что политика российского правительства по отношению к ламаистскому духовенству имела четко выраженную самостоятельность действий. Но вместе с тем она была составной частью общей политики правительства по отношению к нерусским народам . Автор отмечает еще одно важное направление политики правительства - его стремление к прекращению вмешательства духовенства в светские дела41.
Большую ценность для нашего исследования имеют работы А.А. Чужгинова. По мнению исследователя, политика Российского государства и
38 Там же. С.54.
39 Бурчинова Л.С. Ламаистская церковь Калмыкии в системе российской государственности // Ламаизм в
Калмыкии. Элиста, 1977. С.32.
40 Карагодин А.И. Калмыцкое духовенство в XVII - первой половине XIX вв. // Вопросы истории ламаизма
в Калмыкии. Элиста, 1987. С.15.
41 Там же. С. 16.
реформы, внедряемые в Калмыцкой степи, диктовались колонизаторскими целями и задачами царизма, которые заключались в том, чтобы, с одной стороны, ослабить местных феодалов в Калмыцкой степи, а с другой -создать себе опору в самом калмыцком обществе в лице нойонов, зайсангов и служилых людей.
В статье «К вопросу о превращении Калмыкии во внутреннюю провинцию Российской империи (первая половина XIX в.)» А.А.Чужгинов рассматривает политику российского правительства по управлению Калмыкией42. Исследователь попытался установить динамику развития политического курса царского правительства по отношению к калмыкам. По мнению автора, «в обстановке фактического отсутствия централизованного управления калмыками, существования враждебно настроенных друг к другу и центральному правительству группировок калмыцких феодалов царское правительство принимало различные меры для восстановления «тишины и спокойствия»43. Так как Зинзилинский проект управления (выработанный в 1822 г. на собрании калмыцких феодалов) был отвергнут русским правительством, то настоятельной необходимостью стала собственная система управления, которая нашла отражение в законодательных актах второй четверти XIX века. Он подробно проанализировал Правила 1825 г., Положения 1834 и 1847 гг. Выделяя отличительные черты каждого последующего порядка управления, А.А.Чужгинов, тем не менее, не указывал причины появления этих законодательных актов. Вслед за Г.З.Минкиным, Н.Н.Пальмовым, и Л.С.Бурчиновой он характеризует политику России по отношению к Калмыкии как колонизаторскую и
представляет достаточно веские аргументы в пользу этого утверждения .
Таким образом, в работах советских историков раскрыты многие вопросы особенностей административной и земельной политики
Чужгинов А.А. К вопросу о превращении Калмыкии во внутреннюю провинцию Российской империи (первая половина XIX в.) // Из истории докапиталистических и капиталистических отношений в Калмыкии. - Элиста: КНИИЯЛИ, 1977.
Чужгинов А.А. К вопросу о превращении Калмыкии... С.55. 44 Там же. С.58.
центрального правительства в Калмыкии в изучаемый период, дана общая оценка проводимым реформам и их последствиям.
Новый этап в калмыцкой историографии составляет постсоветский период, когда после распада СССР в исторической науке начался кризис, вызванный резким отказом от прежней теоретико-методологической базы и марксистско-ленинской идеологии. О начале преодоления этого кризиса свидетельствует появление ряда работ, в которых предпринимаются попытки расширить круг изучаемых вопросов, дать более объективную оценку тем или иным событиям и явлениям, актуализировать историческую проблематику.
Г.Ш.Дорджиева рассматривает политику правительства,
преимущественно конфессиональную, в первой половине XIX в. . Она отмечает, что в начале XIX столетия калмыцкое духовенство по своей численности представляло довольно значительную силу. В 30-х гг. XIX в. происходит быстрое увеличение его численности. Столь быстрый рост буддийского духовенства и хурулов вызвало беспокойство правительства. Исследователь анализирует статьи в законодательных актах первой половины XIX в., касавшихся положения буддийской общины и духовенства, и приходит к выводу, что «ограничительные меры, предпринятые царизмом в XIX в., коснулись и калмыцкого духовенства, которое было подчинено царской администрации»46.
А.Г.Митиров в ряде своих работ подробно рассматривает улусную систему в Калмыкии47. Например, в вышедшей в 1998 г. монографии «Ойраты-калмыки: века и поколения» автор исследовал административное устройство калмыков после событий 1771 г. и преобразования в системе управления народом.
В монографии А.Н. Команджаева, изданной в 1999 г., автор выделил основные направления политики российского правительства в конце XIX -
45 Дорджиева Г.Ш. Буддизм и христианство в Калмыкии: Опыт анализа религиозной политики
правительства Российской империи (середина XVII - начало XX вв.). Элиста, 1995.
46 Дорджиева Г.Ш. Буддизм и христианство в Калмыкии... С.36.
47 Митиров А.Г. Ойраты-калмыки: века и поколения. Элиста, 1998; Истоки. Элиста, 2002.
начале XX вв. Во-первых, дальнейшие шаги правительства по распространению на Калмыкию общего для России административно-территориального деления, что было связано с общей направленностью политики царизма по отношению к нерусским народам. Во-вторых, традиционная двойственная политики правительства по отношению к калмыцким феодалам. И, в-третьих, характерное в этот период для многих регионов России, в том числе и для Калмыкии, становление и дальнейшее оформление полицейской службы и надзора . Однако, по мнению автора, превалирующей оставалась земельная политика правительства. Этой цели были подчинены как принятые, так и разрабатывавшиеся законодательные акты царизма в области преобразования административного, общественного и поземельного устройства49.
Заметное место среди последних работ по истории Калмыкии занимают труды М.М. Батмаева, В.И.Колесника, Е.В. Дорджиевой50. М.М.Батмаев в своей монографии сделал попытку, опираясь на письменные исторические источники, рассмотреть вопросы взаимоотношения центральных органов власти России с Калмыкией в XVII-XVIII вв., описал административно-управленческую систему Калмыцкого ханства до откочевки в 1771 г.
В.И.Колесник в одной из глав своей книги рассматривает первые мероприятия правительства по управлению Калмыкией после ухода калмыков в Китай. Исследователь справедливо замечает, что разрешение императрицы владельцам «собственными своими людьми управлять независимо от других» не дала им истинной свободы, так как теперь приходилось подчиняться напрямую астраханскому губернатору51. А назначение наместником ханства владельца Чучея Тайши Тундутова
48 Команджаев А.Н. Хозяйство и социальные отношения в Калмыкии в конце XIX - начале XX века:
исторический опыт и современность. Элиста, 1999. С.50-52.
49 Там же. С.76.
50 Батмаев М.М. Социально-политический строй и хозяйство калмыков в XVII-XVIII вв. Элиста, 2002;
Колесник В.И. Последнее великое кочевье: Переход калмыков из Центральной Азии в Восточную Европу и
обратно в XVII и XVIII веках. М.: Вост. лит., 2003; Дорджиева Е.В. Исход калмыков в Китай в 1771 г.
Ростов-на-Дону, 2002.
51 Колесник В.И. Указ. соч. С.226.
В.И.Колесник считает «совершенно бесперспективным шагом, потому что создание ханской династии из дербетских нойонов, которые никогда до этого даже не претендовали на ханский престол, было категорический неприемлемо для торгоутской и хошутской знати»52.
Е.В. Дорджиева также рассматривала положение волжских калмыков после откочевки 1771 г. Например, мероприятия Н.А. Бекетова по наведению порядка в улусах и распределение оставшихся без владельцев простолюдинов. По ее мнению, правительственный рескрипт от 19 октября 1771 г. был логичным завершением проводимой со второй четверти XVIII в. царской политики в отношении калмыков, направленной на включение их в общеимперскую систему управления с одновременной ликвидацией автономии ханства53.
В работах К.Н. Максимова исследуется история развития политической системы Калмыкии, раскрываются вопросы взаимоотношений калмыков с Россией до их официального вхождения в состав Российского государства, а также процесс постепенного введения их в общероссийскую систему власти в рамках развития национальной политики правительства. Значительное внимание уделено развитию административно-территориальной системы управления Калмыкии, проблеме определения ее правового статуса в российской государственности54.
Определенную ценность имеет его монография «Калмыкия в
национальной политике, системе власти и управления России (XVII-XX
вв.)». В работе исследуются вопросы взаимоотношения калмыков с Россией:
вхождение их в состав Российского государства во взаимосвязи с внутренней
и внешней, национальной политикой России в XVII-XIX вв., а также особый
статус Калмыцкого ханства как политической автономии до определенного
времени, постепенное включение Калмыкии в общероссийскую
52 Там же. С.227.
53 Дорджиева Е.В. Указ. соч. С. 146.
4 Максимов К.Н. Калмыкия - субъект Российской Федерации. М., 1995; Илюмжинов К.Н., Максимов К.Н. Калмыкия на рубеже веков. М., 1997; Максимов К.Н. Калмыкия в национальной политике, системе власти и управления России. М., 2002.
единоуправляемую систему. Особое внимание автор уделяет структуре, механизмам административного управления национальными окраинами, государственной политике по отношению к калмыкам.
Политические перемены в мире в конце 1980-х - начале 1990 гг. сделали тему истории Российской империи и ее взаимоотношений с национальными окраинами весьма популярной для мирового и отечественного научного сообщества. Поэтому при написании диссертации мы использовали работы, посвященные изучению истории национальной политики Российской империи55. Например, Б.Н.Мироновым выделены несколько принципов национальной политики России, проявление которых можно увидеть и в административном курсе правительства в Калмыкии56.
В числе последних работ, также интересующих нас, следует назвать
диссертационные исследования М.С.Гаряева, В.В. Батырова и СЮ. Деева .
В своем исследовании М.С.Гаряев рассматривает также некоторые изменения, произошедшие в административной системе управления калмыками в 70-80-е гг. XVIII в., особенности пребывания калмыцких кочевий в различных районах Российской империи, дает анализ внутриполитического развития и восстановления наместничества, воссоздания суда Зарго.
В диссертации В.В .Батырова, посвященной истории калмыцкой светской аристократии в конце XVIII-начале XX вв., показывается развитие политики российского правительства в отношении калмыцких нойонов и
Дякин B.C. Национальный вопрос во внутренней политике царизма (XIX в.) // Вопросы истории. 1995. № 9; Каппелер А. Россия - многонациональная империя. М., 2002; Национальная политика России: история и современность. М., 1997; Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII-XX вв.): Генезис личности, демократической семьи, гражданского общества и правового государства: В 2 т. СПб.: Дмитрий Буланин, 1999; Лаптева Л.Е. Регионы и регионализм в странах Запада и России. М.: ИВИ РАН, 2001; Большакова О.В. Российская империя: Система управления (Современная зарубежная историография). Аналитический обзор / РАН ИНИОН. Центр социал. науч.-информ. исслед. Отд. отеч. и заруб, истории; отв. ред. Шевырин В.М. М., 2003.
56 Миронов Б.Н. Указ.соч. С.30-31.
57 Горяев М.С. Социально-экономическое и политическое развитие Калмыкии (1771-1825 гг.). Автореферат
дисс... канд. ист. наук. М., 1999; Батыров В.В. Социально-экономическое и политическое положение
нойонов и зайсангов в калмыцком обществе в конце XVIII - начале XX вв. Автореферат дисс. канд... ист.
наук. М., 2004; Деев СЮ. Административные реформы в национальных окраинах Российской империи в
конце XIX - начале XX вв. (на материалах Калмыкии). Автореферат дисс канд. ист. наук. Астрахань,
2004.
зайсангов, выраженной в постепенном ограничении и лишении представителей калмыцкой знати прав управления, постепенному их переходу к оседлому образу жизни.
В работе С.Ю.Деева пересматривается трактовка Калмыкии как колонии Росиии, а региональная политика российского правительства в Калмыцкой степи характеризуется как сбалансирование социальных, экономических, природоресурсных и иных отношений, направленная на обеспечение стабильного развития калмыцкого общества.
Изменения в административном устройстве Калмыкии в XVIII-XIX вв.
рассмотрел в своей монографии Е.А.Команджаев . В этот период, по его мнению, происходило утверждение норм российского права и российских административных учреждений. Автор охарактеризовал институт ханской власти и структуру управления в ханстве, проанализировал эволюцию судебных учреждений в калмыцком обществе и дал характеристику Зарго.
Развитие калмыцкой государственности непосредственно после откочевки Убаши рассматривают в своей статье Л.С.Бурчинова и М.Г.Гиляшаева. Ими подробно рассмотрены меры правительства по управлению оставшимися калмыками - было учреждено прямое губернское правление как начальный этап на пути к созданию целой системы административно-полицейского надзора над ними. Отличительной чертой их работы является новая оценка рескрипта 19 октября 1771 г.59
В статье Н.П.Леджиновой, посвященной политике российского правительства в Калмыкии во второй половине XIX - начале XX в., кратко рассматривается развитие административно-политического курса правительства в первой половине столетия, основные принципы и направления национальной политики России60.
58 Команджаев Е.А. Органы управления и суда в Калмыкии XVIII-XIX вв. Элиста, АПП «Джангар», 2003.
59 Бурчинова Л.С.. Гиляшаева М.Н. К вопросу о калмыцкой государственности после откочевки Убаши //
Калмыкия - субъект Российской Федерации: история и современность: Материалы Российской научной
конференции (6-7 октября 2005 г.). Элиста, 2005.
60 Леджинова Н.П. Политика российского правительства в Калмыкии во второй половине ХГХв. //
Калмыкия — субъект Российской Федерации: история и современность: Материалы Российской научной
конференции (6-7 октября 2005 г.). Элиста, 2005.
Таким образом, в историографии постсоветского периода происходит пересмотр прежних научных теорий, осуществляется критический анализ и новая постановка основных теоретико-методологических вопросов, в том числе и в изучении административной политики российского правительства.
Источниковая база исследования основана на значительном массиве материалов. Анализ источников был произведен на основе использования различных методов. Широко использовался сравнительно-исторический метод при выявлении социально-экономических и политических предпосылок анализируемых событий. Конкретно-исторический метод позволил определить характерные черты политической обстановки в Калмыкии на различных этапах, отметить изменение соотношения политических сил. При выявлении характерных черт и особенностей исследуемых вопросов широко применялся системный метод исследования.
К группе опубликованных источников следует отнести нормативно-правовые акты, содержащиеся, прежде всего, в Полном собрании законов Российской империи (далее - ПСЗ). В их числе особое место занимают «Высочайше утвержденные 10 марта 1825 г. Правила для управления калмыцким народом» (далее - Правила 1825 г.), «Высочайше утвержденное 21 ноября 1834 г. Положение об управлении калмыцким народом» (далее -Положение 1834 г.) и «Высочайше утвержденное 23 апреля 1847 г. Положение об управлении калмыцким народом» (далее - Положение 1847 г.). Следует отметить также и ценность Положения 19 мая 1806 г. «О назначении земель калмыкам и другим кочующим народам в губерниях Астраханской и Кавказской».
В целом, эти и другие законодательные акты показывают основные моменты и направления правительственной политики, освещают процессы и изменения, происходившие в калмыцком обществе и хозяйстве, а потому являются важными источниками при исследовании административно-политического развития Калмыкии в изучаемый период.
Большой массив архивных источников, основная часть которых составляют делопроизводственные материалы, которых можно поделить на две подгруппы. К первой подгруппе нами отнесены документы центральных архивов, например, фонд 468 Российского государственного исторического архива (РГИА) - «Кабинет Е.И.В. МИД».
Во вторую подгруппу входят указы, распоряжения, инструкции Министерства внутренних дел, Министерства государственных имуществ и астраханского губернатора, рапорты, донесения, предложения Главного пристава и Главного попечителя калмыцкого народа, переписка местных властей с центральными органами, правительственная переписка с калмыцкими владельцами, отражающие ход реализации реформ в калмыцких улусах и хранящиеся в фондах Национального архива Республики Калмыкия (далее - НАРК). Ценность этих фондов заключается в том, что здесь отложились делопроизводственные материалы, исходившие от органов управления Российской империи и поступавшие из степи от калмыцких правителей-нойонов и простых калмыков, то есть они позволяют рассмотреть как сами административные преобразования, так и реакцию на них различных слоев калмыцкого населения. В настоящее время в отделе дореволюционных фондов Национального архива Республики Калмыкия насчитывается 48 фондов, большинство из них относится к первой половине XIX века, меньшая часть - к последней трети XVIII в.
В исследовании нами были использованы отдельные фонды НА РК: фонд 1 - «Главный Пристав калмыцкого народа при Астраханском военном губернаторе», фонд 2 - «Комиссия Калмыцких дел», фонд 3 - «Совет Астраханского калмыцкого управления», фонд 35 - «Экспедиция при Астраханской губернской канцелярии», фонд 42 - «Ламайское духовное правление», фонд Р-145 - личный фонд Н.Н. Пальмова, фонд 9 -«Управление калмыцким народом».
Одними из основных источников являются статистические материалы. Они содержат преимущественно количественные данные, поэтому и
характеризуются как наиболее доказательные источники. В частности, на материалах статистического обследования 1860-х гг. основаны труды главного попечителя калмыцкого народа К.И. Костенкова.
Самостоятельную группу источников составляют материалы периодической печати, имеющие немаловажное значение для изучения данной темы. Они содержат ценную информацию, в частности, о системе управления Калмыкией и о проблемах христианизации калмыков. В числе таковых изданий следует назвать, прежде всего, газеты «Астраханские губернские ведомости»^ «Астраханские епархиальные ведомости», журналы «Отечественные записки», «Русский антропологический журнал», «Журнал Министерства народного просвещения», «Калмыцкая область» и другие.
Таким образом, документальные материалы, в которых отражается политика правительства по управлению Калмыкией в конце XIX - первой половине XIX в., занимают значительное место в нашей работе. Они отложились в фондах РГАДА, АВПРИ МИД РФ, РГИА, НАРК и Научного архива КИГИ РАН. Автор попытался рассмотреть их с новых позиций, дать свою оценку их содержанию. При этом он стремился избежать каких-либо субъективных суждений и оценок, особенно политических. Ряд источников, использованных в исследовании, из фондов Н.Н.Пальмова, Главного пристава НАРК впервые вводятся в научный оборот.
В целом, широкий круг источников, наряду с опубликованной литературой, позволяют нам создать более полную и достоверную картину событий и тем самым достигнуть поставленных цели и задач.
Структура диссертации определяется целью и задачами исследования. Работа состоит из введения, трех глав, включающих восемь параграфов, заключения и списка источников и литературы.
Управление калмыцкими улусами в 1771-1803 гг
В состав Российского государства калмыки вошли на добровольных началах и, поселившись на отведенной территории, создали национальную государственность в форме Калмыцкого ханства. Одним из основных направлений русско-калмыцких отношений было военное сотрудничество. При определении конкретных сроков сбора войска и его количества из числа калмыков, представители российской власти вели переговоры с калмыцким ханом, то есть, как видим, взаимоотношения России и Калмыкии строились на принципах сюзеренитета.
Однако затем правительство устанавливает негласный надзор за действиями правителей Калмыкии, неуклонно проводит линию на ограничение и ослабление ханской власти, на раскол калмыцкого населения. Постепенно ханство стало более контролируемым и управляемым из центра, а все высшие звенья управления оказались в руках российского правительства. Теперь правительство санкционирует восхождение на престол своих ставленников, но уже с титулом наместника. Кроме того, обострилась междоусобная борьба и начал обстряться земельный вопрос.
В январе 1771 г. в жизни калмыцкого народа произошло событие, изменившее всю его последующую историю: большая часть калмыцкого народа во главе с наместником ханства Убаши покинула пределы России.
В советские годы главной причиной ухода калмыков в Китай считалась политика ограничения автономии Калмыкии и привилегий ханской власти, отмежевание земель в пользу русских крестьян, попытки миссионерской деятельности православного духовенства в Калмыцкой степи. Второстепенной причиной исследователи считали междоусобные конфликты в среде калмыцкого населения. В современной литературе в качестве основной причины откочевки калмыков выдвигается тезис о столкновении цивилизаций. В.И. Колесник уход калмыков в 1771 г. из России в Китай считает водоразделом между средневековой и новой историей калмыков .
В степях Нижней Волги остались дербетские улусы, не переправившиеся через Волгу, по сообщению М.Г.Новолетова, из-за плохих погодных условий63. То же самое отмечает И.Бичурин - «уже наступил новый год, а Волга еще не покрылась льдом»64. Е.В.Дорджиева считает, что некоторые владельцы находились в ссоре с наместником и потому не пошли за ним65. Таким образом, в России со своими подвластными остались нойоны Яндык и Замьян, нойон Асархо и его племянник Маши, хошеутовский нойон Теке, брат знаменитого Габан Шараба Шампин-эмчи, А.Ф. Дондуков, принявший христианство, и другие калмыки, не сумевшие по тем или иным причинам присоединиться к Убаши. Кроме того, с Яика возвратились добровольно Ики-Цохуровский, принудительно - Эркетеневский улусы.
Начавшаяся откочевка большей части улусов застала врасплох центральные правительственные органы и администрацию на местах: астраханский губернатор Н.А. Бекетов находился в столице, а прикомандированный к наместнику Калмыцкого ханства И.А. Кишенской зимовал в г. Енотаевске, на правом берегу Волги. Тем не менее, астраханские власти обратились с распоряжениями и просьбами о задержании калмыков в пределах Российской империи к оренбургскому губернатору И.А.Рейнсдорпу и руководству Войска Яицкого.
Система приставства в Калмыкии
Взятый еще в период существования ханства курс на усиление надзора за Калмыцкой степью постепенно проникал во все сферы социально-политической и хозяйственной жизни ее населения. Российское правительство стремилось укрепить свою власть и влияние на национальных окраинах страны путем усиления бюрократических начал в управлении ими. На пути введения калмыков в общероссийскую систему наиболее приемлемой формой в подчинении их общегосударственным порядкам оказалось приставство, которое со временем вылилось в стройно разработанную систему государственного управления Калмыцкой степью.
Необходимо отметить, что введение в Калмыкии приставства происходило в соответствии с общероссийскими реформами. В 1775 г. согласно изданным «Учреждениям для управления губерниями Российской империи» было введено новое административно-территориальное деление. Страна делилась на губернии с населением в 300-400 тыс. чел. Две губернии объединялись в наместничество во главе с наместником или генерал-губернатором. Никакие национально-исторические и экономические особенности отдельных территорий при этом во внимание не принимались, и речь шла лишь об удобстве управления . В соответствии с губернской реформой в 1782 г. был введен институт приставов. Основные их обязанности сводились к обеспечению охраны порядка, организации исполнения законов.
В 1801 г. Именным указом Александра І в штат управления Калмыкией была введена должность Главного пристава. Его помощниками были определены частные приставы по улусам . Главный пристав являлся представителем центральной власти - Коллегии иностранных дел с правом участия в управлении калмыцкими делами и защите интересов калмыков. Имея высокий ранг государственного чиновника, он был связующим звеном центра с местной властью. Главным приставом «к делам калмык и к делам кабардинцев, трухменцев, ногайцев и других азиатских народов, кочующих в пределах Астраханской губернии и в близости к ней» был назначен советник Макаров . Вскоре эта должность была разделена, и главным приставом калмыцкого народа стал коллежский советник Н.И.Страхов, приступивший к исполнению своих обязанностей в 1802 г.231
В период введения приставства в Калмыцкой степи правительство только на первый взгляд продолжало придерживаться прежней позиции наблюдателя. Оно, «надзирая вообще за благосостоянием калмыцкого народа, охраняя права его и пользы», препоручало нойонам и правителям улусов «наблюдать за порядком в их ведомстве, прекращать между подвластными и подчиненными им все вражды, несогласия и -несправедливые притязания ...между простолюдинами»232. Местному астраханскому губернатору давалось право командировать в степь по мере надобности свое доверенное лицо для выяснения, не происходит ли там каких-либо важных беспорядков, не притесняется ли народ со стороны владельцев, чиновников. Надзор за собиравшейся податью с простолюдинов в пользу нойонов и зайсангов, за исполнением ими мирских повинностей и по наряду на кордонную службу, межевые и прочие работы возлагался на Главного пристава и возглавляемую им Комиссию калмыцких дел.
Принятие Положения об управлении калмыцким народом 1834 г.
Рассматривая систему приставства как один из переходных этапов в реализации поставленной задачи, правительство приступило к окончательной разработке правового статуса Калмыцкой степи. Разрешение этой проблемы было связано, с одной стороны, с решением крестьянского вопроса в общегосударственном масштабе, с другой - с учетом накопленного опыта в политике по отношению к другим российским подданным.
Новый порядок управления, введенный Правилами 1825 г., не оправдал ожидания правительства. В 1827 г. в Астраханскую губернию был командирован сенатор Ф.И.Энгель, которому было поручено «по тщательнейшем соображении нужд сего народа самих жилищах его, открыть истинные причины упадка его и изыскать надежнейшие меры к водворению в нем незыблемой тишины, правосудия и устроенного хозяйства»343. Император также приказал «по прибытии в Астрахань обратить внимание на учрежденную там Комиссию калмыцких дел, обозрев порядок ее по письменной части, вникнуть, во всей ли полноте оправдывает она надежды Правительства, что сделано ею в пользу калмыков, согласны ли распоряжения ся с нуждами и свидетельствами народа. С другой же стороны, рассмотреть на местах, не требуется ли каких изменений в составе оной Комиссии». К числу важных вопросов Николай I относил «издание для калмыков Учреждения, основанного на их древних обычаях и приличного настоящему их положению». Сенатор Ф.И.Энгель должен был «объясниться по сему вопросу с Комиссией, а потом и с Калмыцкими главнейшими владельцами и ламами, и по отобрании о том мнения местного начальства сделать заключение и доложить императору .
Прибыв в Калмыцкую степь, Ф.И.Энгель подал записку в Комиссию калмыцких дел, где изложил цель своего приезда и потребовал дать подробные сведения по интересующим его вопросам со своим заключением. Особенно его интересовало, «какие успехи приносит исполнение Правил, в 1825 г. для управления калмыцким народом изданных? Полезен ли порядок избрания зайсангов в правители, введенный Комиссией? Может ли быть полезно для калмыцкого народа древнее их Уложение или нужно в оном изменение и в чем именно? Также в какой силе нужно для калмыков, применяясь к их обычаям и нуждам, законоположение?»345.
Сенатор, побывав в калмыцких кочевьях и изучив положение дел на месте, сделал выводы о «причинах разстройства» положения калмыцкого народа, которые изложил в рапорте в ККД 11 октября 1827 г. Почти во всех улусах он заметил «неограниченность власти калмыцких владельцев; безусловная и слепая им покорность подвластных; несоразмерное великое число духовенства» и просит обратить на это внимание, особенно много их в «казенном Багацохуровском улусе, где на 1255 кибиток приходится 638 духовных лиц». Сенатор также отметил «нравственный разврат в народе, проистекающий от невежества и бедности». Ф.И.Энгель винит в этом управляющих улусами зайсангов, которые «одни могли допустить подобный безпорядок, без согласия коего по Монгольскому закону никто в Гелюнги посвящаем быть не может»346.
