Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Условия формирования личности и начало деятельности М.П. Погодина. 31
1.1 Влияние семейного воспитания и первоначального образования на формирование личности М.П. Погодина . 31
1.2 Московский университет в формировании личности М.П. Погодина. 46
1.3 Идейные искания М.П. Погодина 20-х гг. и начало деятельности. 58
Глава 2 Общественно-политические взгляды М.П. Погодина. 74
2.1 Русское общество во взглядах М.П. Погодина. 74
2.2 Эволюция представление М.П. Погодина о государстве. 96
2.3 Проблема просвещения и религии в мировоззрении М.П. Погодина. 110
2.4 Внешнеполитическая концепция М.П. Погодина. 122
Глава 3 Общественно-политическая деятельность М.П. Погодина. 137
3.1 Научная деятельность М.П. Погодина. 137
3.2 Деятельность МЛ.Погодина в Московском университете. 173
3.3 Журналистская деятельность МЛ.Погодина. 188
Заключение 208
Примечания
- Влияние семейного воспитания и первоначального образования на формирование личности М.П. Погодина .
- Русское общество во взглядах М.П. Погодина.
- Научная деятельность М.П. Погодина.
Введение к работе
Он современник был плеяды лучезарной
Средь них и сам звездою был...
П. А. Вяземский. На смерть М.П. Погодина.
Исследователь истории и культуры XIX века неизбежно встретится с именем М.П.Погодина. Учёный и преподаватель, неутомимый публицист, который постоянно находился в центре общественно-политической жизни России, друг А.С. Пушкина и Н.В. Гоголя, страстный собиратель русской старины создавший знаменитое Древлехранилище, он представлял собой одну из наиболее интересных и ярких фигур Москвы XIX века. Немногие русские общественно-политические деятели могли совмещать, более или менее удачно, столь различные занятия. В день похорон Погодина вся Москва, друзья и враги, пришли проститься с ним.
Человек, который обладал удивительной способностью как заводить знакомства, так и быстро разрывать отношения с самыми близкими своими друзьями, оказался в центре общественной жизни страны на протяжении почти пятидесяти лет. Н.В. Берг писал: «Популярность Погодина <.. .>была в эпоху, нами изображенную - чрезвычайна. Это было имя известное не только у нас, но и за границей, особенно в землях славян<.. >Он везде был свой. И эта популярность делала главнейшим образом то, что Погодину удавалось многое, о чем другому нельзя было и подумать. Он мог собрать к себе, по тому или иному поводу, решительно всю Москву, если бы в этом была надобность. Мы уже не раз говорили, что к нему ехал всякий, даже его недруг » .
Актуальность исследования.
Научный интерес к личности крупного историка и публициста М.П. Погодина вызывается, прежде всего, тем, что его взгляды и позиция эволюционировали, испытывая на себе влияние как меняющийся обстановки, так и идейных исканий образованной части общества. Зачастую он оказывался на стыке
основных течений общественной мысли 20-70-х гг. XIX в., играя роль своеобразного связующего звена между ними. Таким образом, исследование его взглядов и деятельности поможет подробнее осветить и общественно-политическую ситуацию в России рассматриваемого периода, и отдельные направления общественно-политической мысли, и суть полемик, которые активно велись между их представителями.
На основании анализа взглядов и деятельности Погодина можно проследить становление личности национально-консервативного типа в условиях изменения общественной обстановки и правительственного политического курса, перехода России из крепостнического в модернизирующееся состояние. Работа позволит выявить и проследить зарождение и развитие национально-консервативного течения русской общественной мысли, во многом связанного с духовными исканиями Погодина. Актуальность темы определяется значением консервативной мысли в современной России, переживающей последствия разрушения в ходе модернизации сложившихся социокультурных структур и ищущей выход на путях синтеза традиций и новаций.
Цели и задачи исследования
Целью исследования является реконструкция и освещение общественно — политических взглядов, жизненного пути и деятельности М.П.Погодина. Так как общественно-политическая позиция Погодина была связана с его профессиональными занятиями, для воссоздания полной картины мы будем обращаться к его историческим взглядам.1
Достижение поставленной цели предполагает решение следующих исследовательских задач:
- проанализировать источники и историографию темы, определить степень ее изученности, установить ее неосвещенные или дискуссионные аспекты;
1 Историческая концепция Погодина является темой для отдєльеюго исследования и в целом всесторонне освещена в отечественной историографии.
выявить факторы формирования личности Погодина, проследить на его примере становление социокультурного типа разночинца, проходившее в условиях перехода от либерально-реформистского к консервативно-охранительному правительственному курсу;
установить основные составляющие общественно-политических взглядов Погодина, определить их идейное содержание и то направление общественной мысли, к которому они принадлежали;
показать на примере жизненного пути Погодина развитие отношений между представителем разночинной интеллигенции и властью;
установить основные направления профессиональной и общественной деятельности Погодина, определить его вклад в общественную жизнь и развитие исторической науки.
Хронологические рамки исследования охватывают период с начала 1800-х по 1875 г., когда сформировалась, и проявилась гражданская позиция Погодина, состоялась его профессиональная и общественная деятельность.
Методология. При написании исследования автор придерживался системного подхода, который позволяет рассмотреть все факты жизни и творчества Погодина как различные проявления одного и того же феномена, выявить внутреннее единство различных направлений и форм деятельности ученого, установить их связь с его мировоззрением. Социокультурный метод позволил рассмотреть общественно-политические взгляды и деятельности Погодина сквозь призму культурных, общественных и политических процессов России XIX в., а принцип историзма - проанализировать их в контексте эпохи.
Новизна
Новизной работы заключается в комплексном исследовании общественно-политических взглядов и деятельности Погодина, впервые проведенном в отечественной историографии. Новым является также применение социально-культурного метода, позволяющего рассматривать личность в контексте общественно-политического развития страны. Исходя из того, что Погодин
сочетал в себе черты и теоретика, и человека дела, мы можем изучить как смысл его воззрений, так и их развитие на практике. Применение историко-генетического метода позволит расширить наши представления о формировании личности Погодина. На "основании анализа взглядов и деятельности Погодина можно проследить становление личности либерально-консервативного типа в условиях изменения общественной обстановки и правительственного политического курса, перехода России из крепостнического в модернизирующееся состояние. Работа позволит выявить и проследить зарождение и развитие консервативно-национального течения русской общественной мысли, во многом связанного с духовными исканиями Погодина.
При подготовке работы в научный оборот был введен ряд новых документов, позволяющий пересмотреть воззрения Погодина, его роль в общественной жизни страны.
Практическое значение исследования. і
Определяется постановкой и решением комплексной исследовательской задачи. На широкой источниковой базе проведен комплексный анализ взглядов и деятельности Погодина. В результате исследования восполняется пробел, связанный с однобоким освещением в отечественной историографии личности Погодина, а также вноситься вклад в изучение истории консервативной мысли России XIX в. Содержание и выводы диссертации могут быть использованы в дальнейших научных исследованиях, при написании учебных пособий и подготовки лекционных курсов.
Апробация исследования
Основные положения и выводы диссертации обсуждены на кафедре истории России Российского университета дружбы народов. По теме исследования опубликован ряд статей.
Структура исследования.
С соответствии с поставленными задачами работа состоит из введения., трёх глав, разделенных на параграфы, заключения и списка источников и литературы. В первой главе исследуются факторы и события, повлиявшие на формирование и развитие личности Погодина. Во второй главе рассматриваются общественно-политические взгляды Погодина. В третьей главе характеризуется деятельность Погодина в качестве историка, журналиста, публициста, и преподавателя.
Историография
Рассматривая историографию вопроса, следует отметить, что вследствие разносторонних интересов и занятий Погодина он так или иначе постоянно оказывался в поле зрения исследователей, изучающих различные аспекты общественной и культурной жизни России XIX в. Представляется, что имеющуюся историографию следует разделить по хронологическому принципу на дореволюционную, советскую и постсоветскую. Дореволюционную историофафию представляют, во-первых, критические в массе своей мнения либеральных и революционно-демократических историков, во-вторых, панегирические работы, в основном принадлежащие ученикам Погодина, в-третьих, работы, в которых преобладала объективная точка зрения.
Исторические и общественные воззрения Погодина подверглись изучению и критике, прежде всего, со стороны его учеников и младших современников. СМ.Соловьёв, имевший крайне конфликтные отношения с учителем, оставил нам соответствующий этим отношениям портрет. Погодин для него был человеком низких профессиональных и личных качеств. Известность Погодину, по мнению Соловьева, обеспечили отсутствие сильных противников и постоянная самореклама. При этом Соловьёв указывал на «заплесневелость» взглядов учёного, сосредоточившегося на варяжском периоде Руси. Среди человеческих качеств, определяющих Погодина, он указывал мелочность, скабрезность, торгашество, жадность. При этом Соловьёв писал, что неприятные эти черты бросались в глаза, ибо: «Есть много людей, которые также
самолюбивы и корыстолюбивы, как Погодин, но не слывут такими именно потому, что у Погодина душа нараспашку; что другой только подумает, Погодин скажет, что другой только подумает или скажет, Погодин сделает».2
Однако даже этот беспощадный критик всё же смог найти у Погодина одно достоинство, которое объяснялось, по его мнению, происхождением Погодина из народа. Речь идёт, как не странно, о смелости, первобытном качестве простого русского человека. В оценке Соловьёва эта смелость близка наглости, но она позволяла Погодину иногда добиваться благих целей. Очень кратко характеризуя общественно-политические взгляды Погодина, Соловьев, прежде всего, делал упор на их соответствие запросам правительства, а, следовательно, корыстном интересе носителя этих взглядов.3
Несколько иной взгляд мы встречаем у В.О. Ключевского. Он указывал, прежде всего, на разнообразие интересов Погодина, его увлечение частными вопросами. Признавая талант историка, он всё же считал, что тот не вполне пригодно обрабатывал материалы, собранные им. Пытаясь определить роль Погодина-историка в исторической науке, Ключевский указывает, что тот должен был выполнить функции сбора и подготовки материала для последующих исследователей, однако с этой задачей Погодин не справился в полной мере. В результате общий вывод неутешителен: Погодин не учитель, а урок, пример, которому не надо следовать.4
Ключевский попытался дать и общую характеристику деятельности и взглядов Погодина, который, по его мнению «...не кабинетный, усидчивый исследователь, а открыватель, ученый-публицист, уже граничивший с фельетонистом, профессор-журналист, славянофил-панславист, историк-драматург, руки чесались на все — не аудитория, а общество внимало бы, не студентам, а министрам и царям уроки, из наблюдателя в деятели, из мыслителя - направитель, хотел быть вождем партии славянофилов, иное подсказал, другое за ними повторил, но из миросозерцания кафтана и шаровар не вывел»5. Таким, образом, Ключевский воспринимал взгляды и позицию По-
година как типично славянофильские, отмечая с едкой иронией, его разностороннюю деятельность, соединение несоединимых занятий и стремление оказывать влияние на политику правительства.
В отличие от Ключевского и Кавелина, западник А.Н. Пыпин различал позиции Погодина и славянофилов. Первоначально он предлагал деление славянофилов на «старое» (редакция «Москвитянина» с Погодиным во главе) и «новое» (А.С.Хомяков, И.В. Киреевский).6Позже Пыпин отнес Погодина к представителями официальной народности11, т.е. безусловным апологетам русского государственного уклада и самодержавия, поставив его в один ряд с Ф.В. Булгариньш, Н.И. Гречем и О.И. Сеньковским.
Резко критично рассматривал деятельность Погодина и П.Н. Милюков. С одной стороны, Погодин оценивался им как один из первых историков, которые ввел идею исторической закономерности в русскую историческую науку. Но при этом, по мнению Милюкова, за исключением «Исторических афоризмов» ни одно из произведений Погодина не было написано в духе Шеллинга, и в итоге историк вернулся к устаревшей концепции Карамзина и агрессивно её отстаивал. Милюков считал, что по личным качествам Погодин должен был сыграть роль учёного, сосредоточившегося на разработке сырого материала. Однако исполнение этой роли дискредитировалась политической подоплёкой исторических воззрений ученого и, как следствие, его активной работой по укреплению теории официальной народности. Таким образом, Милюков относил Погодина к идейным вождям официального лагеря. Разбирая рецензию И.В. Киреевского на концептуальную статью Погодина9, он делает вывод о том, «как, в сущности, далек был Погодин от настоящего славянофильства, несмотря на все желание к ним приблизиться» .
В итоге следует сказать, что в дореволюционной либеральной историографии был сформирован отрицательный образ Погодина как человека низких нравственных качеств, мстительного, упрямого и частенько прибегавшего к
помощи властей в борьбе с оппонентами. Авторы были увлечены изучением личных качеств Погодина, зачастую односторонне перенося их на профессиональную деятельность и даже на его политические взгляды. То есть, именно через призму его отрицательных личных качеств рассматривалась общественно-политическая деятельность ученого, которая к тому же не напрямую соотносилась с его взглядами. В результате формировалась искаженная картина воззрений и общественной роли Погодина. Исследовался не сам феномен Погодина, а скорее разоблачались его «реакционные» убеждения, для историка - либерала Погодин был, за редким исключением, идейным противником.
К оценкам Погодина представителями либеральной историографии примыкают суждения деятелей революционно-демократического лагеря. Его представители рассматривали жизненный путь и взгляды Погодина, как правило, с политизированных и негативистских позиций.
Одним из первых отрицательную характеристику деятельности и взглядов Погодина-историка дал В.Г. Белинский в рецензии на учебник «Начертание русской истории». Общественно-политические воззрения Погодина касался и А.И. Герцен в переписке, дневниковых записях и серии публицистических статей и фельетонов. Так, в своем дневнике он отметил: «Правительство теснит бессмысленно, оно имеет шпионов, которые доносят вздор, оно за вздор бьёт казнями и ссылками, но нет настолько образованных шпионов, чтобы указывать всякую мысль, сказанную от свободной души, чтобы понимать в ученой статье направление и пр. Славянофилы взялись за это. Отвратительные доносы Булгарина не оскорбляют, потому что от Булгарина нечего ждать другого, но доносы «Москвитянина» подвергают в тоску. Булгарин работает из одного гроша, а эти господа? Из убеждения».11
Таким образом, оценки взглядов и деятельности Погодина первыми представителями революционных демократов в основном сводились как к их ра-
Данный термин был введен в научный оборот Пыпиным.
зоблачению, так и к выявлению их близости по отношению к славянофилам. Для Белинского Погодин - чистый славянофил, Герцен делил славянофилов на две группы, не считая взгляды Погодина и СП. Шевырёва тождественными воззрениям А.С. Хомякова, И.В. Киреевского и К. С. Аксакова. Основным критерием их разделения для Герцена стало критическое или панегирическое отношение к русской действительности.
Среди работ марксистов, написанных в дореволюционной период (1911 г.), представляет интерес произведение Г.В. Плеханова . Автор рассматривал, прежде всего, исторические труды Погодина и практически не касается его публицистики. Однако сама работа направлена на уточнение общественно-политических воззрений Погодина и подтверждение не столько его принадлежности к сторонникам теории официальной народности111, сколько демонстрации близости его общественно-политических позиций и позиций славянофилов. При этом для Плеханова Погодин стал точкой отсчета для возможности поставить знак равенства между построениями славянофилов и теорией официальной народности. Тем самым он полемизировал с либеральными историками, прежде всего с Пыпиным и Милюковым, считая, что противоречия между Погодиным и славянофилами касались лишь второстепенных вопросов. Плеханов писал: «Но возникшие по их поводу разногласия <...> отнюдь не опровергают моего мнения о кровном родстве славянофильской теории с теорией «официальной народности»13. Несмотря на то, что для Плеханова важнейшим вопросом была, разуметься, «борьба классов», он достаточно обоснованно демонстрировал слабость доводов своих либеральных оппонентов, которые привлекали одни факты и игнорировали другие.
Таким образом, начиная с В.Г. Белинского и А.И. Герцена и вплоть до Г.В. Плеханова, идеологи революционного лагеря разоблачали Погодина как
111 Для Плеханова это утверждение было несомненным.
14 Следует отметить, что несмотря на то, что в советский период изучению идейного наследия славянофилов уделялось существенное внимание, для разделения их общественно - политических позиций и позиций Погодина фактически используются старые аргументы историков-либералов.
ярого апологета русского самодержавия и воспевателя существующего порядка, не желавшего никаких перемен. Не будучи специалистами, революционные демократы рассматривали и всю научную деятельность Погодина как идеологическое основание его реакционной общественно-политической позиции. Концепции революционных демократов было присуща полемическая заостренность и склонность к огульному разоблачению.
Наряду с критическим восприятием научной и общественно-политической деятельности Погодина в дореволюционной историографии появлялись и сочинения панегирического толка. Основная их масса, в виде приветственных речей юбиляру, была сосредоточена в сборнике «Пятидесятилетие гражданской и ученой деятельности М.П. Погодина» (М., 1872). С подобными речами выступал, в частности, А.Ф. Бычков и И.Д.Беляев, ранее эти авторы опубликовали положительные рецензии на «Исследования...» Погодина. 14Пане-гирическая направленность этих произведений во многом объяснялась тем, что их авторы были любимыми учениками Погодина, кроме того, Беляев был активным сотрудником «Москвитянина», а Бычков самим своим назначением в Императорскую публичную библиотеку был обязан ходатайству Пого-
дина.
Попытку дать объективную оценку деятельности Погодина-профессора и общественного деятеля предпринимал и Ф.И. Буслаев. Однако решение поставленной задачи затруднялась тем, что Буслаев практически с гимназической скамьи находился под опекой Погодина и считал себя многим ему обязанным. В результате созданный им образ преподавателя оказался несколько идеализирован. Буслаев подчеркивал, что Погодин «видел в старине не одно отжившее, но и основу всякому последующему, видел в нем живой принцип и семена для будущих начинаний»15. Для него важнейшим достоинством
Не следует, однако, видеть в этих восхвалениях корыстный интерес. Так, Бычков после своего устройства хранителем рукописных книг Имп. Публ, библиотеки оказывал Погодину множество услуг по комплектованию его собрания, отлично ориентируясь в частных коллекциях С.Петербурга. Его отношение к Погодину было скорее отношением почтительного ученика к учителю, и его отзывы о преподавательской деятельности Погодина вполне искренни.
преподавательской, ученой и общественно-политической деятельности Погодина была способность видеть в истории страны основу для её последующего развития, его поиск особенностей русского исторического процесса и попытки возбудить в обществе интерес и любовь к изучению своей истории.
Третье, объективистское направление представлено, прежде всего, в работах К.Д. Кавелина, кстати, также бывшего студента Погодина. Русский либерал отзывался о своем учителе как о замечательном специалисте по древнерусскому периоду, оказавшему влияние на последующее развитие русской исторической науки. Погодин для него стал символом перехода от прошедшего к новому взгляду на историю, которому не были чужды некоторые новые приёмы, требования, не встречающиеся у его предшественников. Однако, по мнению Кавелина, у Погодина не было цельного взгляда на весь предмет, не было общей картины исторического процесса, что усиливалось личными качествами историка, как - то непримиримость и упрямство. Кавелин писал: «У него есть страсть, общая всем специалистам — возводить в систему свою нелюбовь, нерасположение к цельному, систематическому взгляду на предмет»16 Растратив силы на бесполезные споры и борьбу, Погодин, по его мнению, потерял из вида общее и главное в своих исследованиях. Интересна оценка Кавелина общественно - политический взглядов и деятельности Погодина. В канун реформ он видел в нем силу, способную объединить всех либералов, западников и славянофилов, требующих отмены крепостничества. Данная оценка выражена Кавелиным в письмах к Погодину от 3 ноября 1855 и 3 января 1856 гг.18 Тем самым к оценке мировоззрения Погодина Кавелин подходил не так однозначно, как другие представители либерального лагеря, обнаруживал в его взглядах некую национально-либеральную компоненту, а в личности — потенциальные задатки лидера всей мирной оппозиции.
К объективным характеристикам деятельности Погодина можно отнести и мнение Н.К. Бестужев-Рюмин. Отдавая должное профессиональным и чело-
веческие качествам учёного , он всё же указывал, что Погодин слишком много места отводил частным вопросам и старательно преследовал всё, что, по его мнению, было похоже на обобщение. Он подчеркивал значение всей деятельности Погодина - ученого и преподавателя, тот неподдельный патриотизм и веру в величие России, её истории и народа, которые он стремился передать своим слушателям и читателям. Бестужев-Рюмин вслед за Буслаевым высоко оценивал способность Погодина связать историю народа с его настоящим и будущим, его стремление выявить самостоятельность, а не подражательность русской истории. Именно патриотическое чувство Погодина, по мнению Бестужев-Рюмина, заставляла его проявлять активность на журналистском поприще. В целом в центре внимания Бестужева - Рюмина находилась, прежде всего, профессиональная деятельность Погодина-историка и преподавателя, а анализу же его общественно-политических взглядов уделялось слишком мало внимания. Во многом соглашаясь с оценкой Буслаева, Бестужев-Рюмин, однако, дополнил его точку зрения критическим анализом Погодина-ученого. 19
Свою оценку преподавательской и общественной деятельности Погодина пытался дать Л.Н. Майков. В небольшой его статье Погодин представлен неоднозначной и противоречивой личностью, человеком сложного характера и независимых общественных воззрений. Майков считал, что 40-е гг. были пиком деятельности Погодина-профессора, именно тогда он стал «...одним из первых авторитетов в русском научном мире...его деятельность на профессорской кафедре уже принесла плоды, он подготовил ряд учеников...на
Ряд исследователей указывали, что характеристика Погодина была дана в статье-некрологе, и соответственно, его оценка не была объективной. Действительно, имеются довольно резкие критические рецензии Бестужева-Рюмина па два сочинения Погодина, («Норманнский период в русской истории» и «Древняя русская история до монгольского ига»), однако представляется, что помещение некролога в «Биографии и характеристики» как раз свидетельствует о объективности данной статьи, к тому же она была написана не непосредственно после смерти Погодина. Кроме того, известно, что Бестужев-Рюмин относился к Погодину-человеку и специалисту с неподдельным уважением, и резкие рецензии как раз говорили о его неодобрении автора, «снижающего планку» своих произведений.
его глазах образуются новые направления в науке и общественной мысли». Достоинством научных трудов Погодина Майков считал то, что «...хотя в ученых трудах его не было законченности, но этот недостаток искупался разнообразных, тонких и глубоких наблюдений и замечаний, которые будили чужую мысль»22.
В целом же, высоко оценивая деятельность Погодина как преподавателя и ученого, характеризуя его общественно-политические взгляды как независимые и самостоятельные, Майков не коснулся проблемы их сущности, раскрывая в своей статье противоречивость личности Погодина, он не ставил перед собой задачи анализировать его воззрения.
Объективным представляется оценка деятельности Погодина-историка и журналиста, данная историком Д.А.Корсаковым. Характеризуя его общественно-политические взгляды, он указывал, что Погодин «...не был ни консерватором, ни легитимистом, ни националистом - он был сторонником рус-ского политического statu quo, как сложилось оно жизнью, историей». Таким образом, Корсаков отмечал реализм воззрений Погодина, что предполагало их гибкость и изменчивость в зависимости от веяний эпохи и требований развития страны. Он высоко оценивал заслуги Погодина в изучении раннего периода русской истории, но указывал, что Погодин опирался на устаревшую методику и был склонен «суживать» свои профессиональные интересы этим периодом. Упрекнув Погодина в том, что тот «не понял новых научно-философских направлений в разработке русской истории», Корсаков, однако, признал справедливость критики Погодиным историков государственной школы. Он писал, что «ученые школы родового быта ставили на первый план теоретическое построение истории», и Погодин «...был прав, указывая на априорность её первоначальных основ, на односторонность и излишнюю теоретичность последующих выводов». Он также обращал внимание на собирательскую деятельность Погодина и на массу исторических источников, им опубликованных.
Таким образом, дореволюционная историография вопроса была представлена достаточно широким спектром работ, однако при этом не было специальных исследований общественно-политических взглядов Погодина, много внимания уделялось личным качествам Погодина, рассматриваемым зачастую односторонне. Авторы, как правило, подвергали критике сочинения Погодина-историка и именно на основе этих сочинений делался вывод о его общественно-политических взглядах, к тому же источниковая база исследований была весьма ограниченной.
После революции 1917 года в историографии утверждаются оценки революционных демократов, ставшие своеобразной методологической основой изучения жизни и творчества Погодина. Собственно, сам ученый, за редким исключением, не входил в круг интересов советских исследователей. Скорее, его взгляды и позиция чаще всего использовались в качестве своеобразной точки отсчета, по которой определялась степень «реакционности» того или иного ученого или общественного деятеля николаевской ЭПОХИ. ,'
В традициях революционеров- демократов рассматривал взгляды Погодина М.Н. Покровский, разоблачавший, прежде всего политизированный подход Погодина к истории. Отметив, что Погодина как историка отличало хорошее знание источников и здравый смысл автор тут же указывал, что эти качества использовались Погодиным для укрепления существующего стро-ях. Оценивая его общественно-политические взгляды, Покровский пришел к выводу, что Погодина едва ли возможно отнести к какой-либо политической группе, будь то славянофильское или западническое течение. В итоге Погодин характеризовался как холоп николаевского царизма, из практических выгод оказавшихся в стане охранителей и всячески восхвалявший крепостническую Россию. В целом можно сделать вывод о пристрастности оценки Погодина Покровским и о сознательном затушёвывании им не подходящих под его концепцию фактов.
Несколько иные оценки встречаются в обобщающем труде Н.Л. Рубин-
штейна. Здесь личности Погодина посвящена целая глава. Несмотря на критику, на заострённое внимание к публицистической деятельности историка, упрёков в «подпирании» идеологии крепостнической монархии, образ ученого, созданный Рубинштейном, неоднозначен. Автор указывает, что Погодин имел широкое представление о современной ему исторической науке, был знаком с представителями западного славяноведения чехами П.-Й. Ша-фариком и И. Домбровским, с современной западной исторической мыслью, всячески поддерживал западнославянское просвещение. Рубинштейн подчеркивал, что Погодин начал разработку своего метода со сближения истории и точных наук, подводя исторические явления под законы материального мира. Однако при этом методика Погодина, по мнению Рубинштейна, приводила к формализации исторического мышления, вместо выводов историк формулировал количественный итог, а изучение превращалось в выборку соответствующих выписок из текстов, посвященных той или иной проблеме.
Согласно заключению Рубинштейна, историческая концепция Погодина не оказала какого-либо позитивного и определяющего значения на развитие русской исторической науки. Однако разработка отдельных вопросов и развитие научно-критического метода сыграло свою позитивную роль. При этом Рубинштейн практически не осветил ни общественно-политические взгляды, ни деятельность ученого, за исключением позитивной оценки деятельности Погодина. Правда, он отметил активное участие в развитии культурных связей со славянскими учеными.2S Очень краткую характеристику общественно-политических взглядов Погодина Рубинштейн дает позднее, при этом не выходя за рамки традиционной для советской историографии отрицательной
оценки.
В различных исторических трудах послевоенного периода, посвященным общественному движению и историографии дореволюционной России Погодин присутствует как антигерой, выдержанный в чёрных красках. Практи-
чески все авторы приходили к выводу, что общественно-политические взгляды Погодина носили ярко выраженное охранительное направление, а его деятельность была направлена, прежде всего, на укрепление самодержавия в России.
Одним из исключений является оценка позиции Погодина по варяжскому вопросу, данная польским историком X, Ловьмяньским. 30Он рассматривал Погодина как одного из наиболее компетентных специалистов своего времени по данной проблеме. При этом автор считал, что особенностью работ Погодина была не разработка специальных вопросов, в которых он уступал, например, норманисту А. Кунику, а системный подход к решению норманнской проблемы.31 К числу редких объективных характеристик Погодина-специалиста можно отнести и краткую, но выразительную фразу СБ. Весе-ловского: «Большой любитель и знаток первоисточников, ученый острого, реалистичного и трезвого ума, человек, лишенный, к счастью или к несча-стью для него, всякой фантазии».
На фоне преобладающего в советской историографии негативного восприятия деятельности и взглядов Погодина особое место занимают работы В.К. Терещенко. 3 Несмотря на неизбежный набор идеологических штампов, автор пыталась преодолеть методологические шоры и объективно осветить деятельность Погодина. Например, она указывала на полемическую заостренность оценок взглядов и деятельности Погодина в советской исторической науке. В работе Погодин представлен публицистом с довольно целостной и сложной позицией, не позволяющей отнести его ни к славянофилам, ни к западникам. При этом Терещенко приходит к выводу, что «в сочетании русских самобытных начал и прогрессивных достижений Запада Погодин видел дальнейший путь развития России»34. Автор ознакомилась с исследованиями американских историков-славистов и, по-видимому, приняла их характеристику взглядов Погодина как «романтический национализм».
Крупнейшим историком охранительного направления, приверженцем теории официальной народности считает Погодина А.Л. Шапиро. По мнению автора, особое значение имела преподавательская деятельность Погодина, ибо своей карьерой тот был обязан Московскому Университету. Он указывал как на положительный момент творчества Погодина его критическое отношение к "Истории государства Российского" Н.М.Карамзина. По мнению автора, в своей публицистической деятельности Погодин пользовался поддержкой властей, что предопределяло её «охранительное» содержание. Кроме того, Шапиро указал на игнорирование историком "тёмных мест» российской истории, инспирированное якобы указаниями А.Х. Бенкендорфа.35
В результате советская историография принижала значение научных трудов Погодина, признавая позитивное содержание лишь его собирательской и публикаторской деятельности. Общественно-политические взгляды Погодина рассматривались, как яркое проявление доктрины официальной народности. При этом, в отличии от дореволюционной эпохи, на смену личным качествам Погодина как объекта критики пришла его общественно- политическая позиция, что вполне понятно в контексте господствующей методологии. Диссертационная работа В.К. Терещенко представляет собой скорее исключение из общего правила, и её успешная защита ни коем образом не повлияла на изменение негативной оценки взглядов и деятельности Погодина. Примером этому может послужить оценка исторических взглядов и деятельности Погодина A.M. Сахаровым. Он утверждал: «Но Погодин ...всю жизнь сохранял холопье преклонение перед самодержавием» и подтверждал этот тезис некорректными выдержками из «Историко-политических писем периода крымской войны», в которых Погодин, якобы, давал самодержавию «редкий -по цинизму совет» : «...объявить народу, что после войны он будет освобожден, и тогда он прогонит врагов, а с выполнением этого обещания можно будет и повременить»36.
Современная историография темы представлена рядом монографий и статей, в которых рассматриваются взгляды и деятельность Погодина, а таюке исследованиями, посвященными различным течениям русской общественной мысли XIX в. Большое значение для понимания сущности воззрений Погодина имеют работы А.Ю. Минакова и А.В. Репникова. В них была представлена типологизация русского консерватизма, дана характеристика консерва-тивной модели развития России
Одной из первых работ, переосмысливавших значение и роль Погодина в общественно-политической истории России, стала статья М.Ю. Досталя, посвященная деятельности Погодина по пропаганде идей славянского единения в российском обществе. Характеризуя Погодина как «выразителя [настроений] наиболее консервативной части русского общества, стремящегося всеми силами спасти Россию об угрозы революции», автор всё же указал на большую роль Погодина в формировании в российском обществе сочувственного отношения к судьбе родственных славянских народов и развитию в России славистики.
Рассмотрению деятельности Погодина были посвящены статьи А.Н. Бачи-нина. Автор рассмотрел, прежде всего, проблему взаимоотношения России и Польши в восприятии Погодина,40а также характеризовал его университетскую деятельность41 и историческую концепцию42. Положительно оценивая деятельность Погодина, автор подчеркивал её отчетливо просветительский характер и полагал, что она не может считаться воплощением лишь теории официальной народности. Воспринимая Погодина как деятеля славянского движения, Бачинин писал, что «.. .для Погодина интересы России объективно совпадали с интересами всех славян. Последовательная защита и реализация
V!1 См.: Минаков А.Ю. Опыт типологии течений в русском консерватизме первой четверти XIX в. // Российская империя: стратегии стабилизации и опыты обновления. Воронеж, 2004. С.267-280; Репников А.В. Консервативная модель // Модели общественного переустройства России. XX век, / Под ред. В.В. Шелохаева. М., 2004. С.148-229.
российских интересов (включая и высшие, т.е. национальные интересы сла-вянства) — таково политическое и моральное кредо историка» .
Взгляды и деятельность Погодина рассматривались в коллективной монографии «Русский консерватизм XIX столетия». Характеризуя Погодина как наиболее выдающегося представителя официальной народности44, автор1 вместе с тем отметила эволюцию его взглядов влево, приведшую во время Крымской войны к сближению его позиции с либеральными. По мнению автора, Погодин «...если не перешел в стан либералов, то вполне может быть отнесен к типу консерваторов с некоторыми прогрессивными устремлениями».45 При этом основной причиной эволюции наряду с шоком от катастрофы Крымской войны называлось то, что Погодин и Уваров « в прошлом сами испытали на себе влияние просветительских идей и это не прошло для них бесследно: даже перейдя на иные позиции, надолго заглушив свои былые порывы, они сохранили в себе какие-то прежние черты, что рано или поздно давало о себе знать».46Таким образом, в новом обобщающем труде, с одной стороны, взгляды и деятельность Погодина продолжали связываются с доктриной официальной народности, а с другой, отмечается их эволюция, которая объяснялась ранним влиянием просветительских идей и кризисом, вызванным Крымской войной.
Относительно недавняя работа К.Б. Умбрашко47, написанная на основе кандидатской диссертации 1995 года, вызывает двойственное чувство. С одной стороны, это первое комплексное исследование жизни и деятельности М.П. Погодина. Автор, изучая личность Погодина, не раз обращался к психологической мотивации его поступков и действий. При этом подробному и тщательному анализу подвергались исторические воззрения Погодина. В итоге автор пришёл к выводу, что деятельность Погодина-историка оказала большое влияние на последующее развитие русской исторической науки. Сама же историческая концепции Погодина представлена как целостная сие-
тема, основанная на принципах А.-Л. Шлёцера и Н.М. Карамзина. Однако в самом названии задача работы была поставлена гораздо шире, и наряду с портретом Погодина-историка был обещан портрет Погодина - общественного деятеля. На деле же автор лишь обрисовал круг лиц, в котором вращался Погодин, и кратко изложил его публицистическую и издательскую деятельность, не подвергнув их специальному анализу. При этом исследование основывалось, прежде всего, на опубликованных материалах, архивные же источники практически не были использованы автором. Таким образом, в работе Умбрашко были рассмотрены, прежде всего, исторические взгляды Погодина, а общественно-политические воззрения и деятельность так и не
получили должного освещения.
Не меньший интерес представляет работа Ф.А. Петрова . Автор, активно привлекая опубликованные и архивные материалы, прежде всего отдела рукописей ГИМа, всесторонне исследовал деятельность М.П. Погодина как преподавателя и историка. Ему удалось нарисовать портрет ^ Погодина-преподавателя и ученого, объективно оценить его значение для развития русской науки XIX в. По мнению автора, именно Погодин заложил основы преподавания русской истории в Московском университете и подготовил почву для преподавательской деятельности СМ. Соловьёва и В.О. Ключевского. Отрицательные же оценки современниками работы Погодина в Университете автор считал следствием предубеждённости, вызванной скорее полемикой историка с популярным в обществе западническим течением общественной и исторической мысли. Дополнительный материал, характеризующий отчасти общественно-политическую позицию Погодина, был дан Петровым в его работе, освещающей деятельность СП. Шевырева. 9 Рассмотрев труды Погодина, относящиеся к университетскому периоду его жизни, автор дал весьма полную характеристику личности и деятельности профессора-историка.
Р.Г. Эймонтоиа.
Однако автор был ограничен хронологическими рамками и практически оставил без внимания работы Погодина, появившиеся после 1844 г. Кроме того, он не ставил перед собой задачи рассматривать становление и эволюцию взглядов Погодина на протяжении всей его деятельности. Так, им практически не рассматриваются публицистические произведения Погодина, появившиеся во время Крымской войны. Следует отметить и то, что автор не пользовался материалами личного архива Погодина, хранящегося в ОР РГБ и опирался на материалы ОПИ ГИМа.
Свою оценку исторических взглядов Погодина предложила и А.Е. Шик-ло50. По её мнению, «Погодин относился к историкам, олицетворявшим переходное время в исторической науке»51. В качестве положительных стороннего деятельности автор выделял его выделение роли национальной идеи в образовании и развитии русского государства, использование в исторических исследованиях методов, заимствованных из естественных наук, его работа по собиранию памятников старины и развитию вспомогательных исторических дисциплин. Однако при этом автор не рассматривает общественно-политические взгляды Погодина, лишь констатируя, что на них оказывали влияние его исторические взгляды.
Особое место в современной историографии темы занимает монография Н.И. Павленко52. Автор проделал огромную работу по сбору опубликованных материалов, характеризующих различные аспекты деятельности Погодина, привлекал, хоть и ограниченно, архивные материалы ОР РГБ (в основном использовались неполные копии дневников Погодина). Автор впервые практически полностью осветил все аспекты деятельности Погодина, применяя для понимания его деятельности личностный подход. Вместе с тем представляется, что в своей работе Павленко не критически использовал стереотипные представления и тенденциозные оценки личности и деятельности Погодина. Так, освещая преподавательскую деятельность Погодина, автор проигнорировал известную ему работу Петрова и приводит выборочную
подборку воспоминаний учеников и современников профессора, прежде все-го содержащие негативную оценку . К тому же общественно-политические взгляды ученого-публициста получили в ней весьма поверхностное рассмотрение. В работе отсутствует анализ становления и развития воззрений Погодина, освещение их взаимосвязи с деятельностью ученого.
Новый материал для пересмотра отношения к Погодину, как к стороннику и пропагандисту теории официальной народности, представлен в статье Т.А. Володиной.53 Автор провела сравнительный анализ учебников Н.Г. Устряло-ва и Погодина, уделив особое внимание освещению польского вопроса в указанных пособиях. Она пришла к выводу, что одной из основных причин, по которой выбор пал на учебник Устрялова, стало несоответствие ряда положений концепции Погодина (в т.ч. и по польскому вопросу) идеологической основе, предлагаемой Министерством народного просвещения.
Таким образом, на современном этапе развития исторической науки появился целый ряд работ, посвященных историку, наметился пересмотр отношения к его личности и взглядам. Однако до сих пор не появилась научная биография его жизни, а многие аспекты его деятельности и воззрений так и остались не выявленными или спорными.
Рассмотрение достаточно обширной историографии вопроса позволяет сделать вывод, что наиболее полно была исследована деятельность Погодина в качестве публициста, преподавателя и историка. Значительно меньше, а главное, тенденциознее освещались общественно - политические взгляды, рассматриваемые, как правило, в рамках доктрины официальной народности. До сих пор в отечественной историографии не было проведено специализированного исследования общественно-политических взглядов и деятельности Михаила Погодина, основанного на беспристрастном анализе комплекса архивных и опубликованных источников.
1Х Автор, например, приводя характеристику, данную Погодину-преподавателю И.Гончаровым, применил усеченное цитирование, оставив лишь её отрицательную часть, (Указ. соч. С.81)
Источники
В работе использованы как опубликованные, так и неопубликованные документы.
Среди опубликованных материалов можно выделить:
Труды Погодина, его публицистика, переписка.
Официальные источники.
Труды современников Погодина, представителей различных течений общественно-политической жизни.
Мемуары и письма современников
Материалы прессы.
Основными архивными источниками работы стали материалы ф.231 ОР РГБ, содержащие личный архив Погодина, переданный вместе с его кабинетной библиотекой его потомками в Румянцевский музей в начале XX в. Архивные источники работы дополнялись материалами из фондов РГАЛИ (ф. 372, собрание Погодина и ф.87, собрание А.П. и Н.П., Барсуковых), содержащих соответственно переписку Погодина и черновые материалы для издания «Жизни и трудов М.П. Погодина». Архивные источники дополняются небольшим фондом Погодина, помещенном в ОПИ ГИМа (ф.134).
Группа официальных актовых и делопроизводственных источников работы представлена «Уставом о цензуре 1828 г.», «Временным правилам о печати» (1865 г.) и другими опубликованными материалами по юридической стороне истории образования и цензуры. Данные материалы дополняются формулярными списками, дипломами на чины и наградными документами Погодина, позволяющие осветить формальную сторону его карьеры. Фонд ОР РГБ содержит также официальные документы, характеризующие службу его отца в государственных учреждениях, а также связанные с последствиями войны 1812 г. для семьи Погодиных.
Научные и публицистические труды Погодина представлены в виде как опубликованных, так и неопубликованных работ. Фонд 231 ОР РГБ содер-
жит черновики практически всех произведений Погодина. Они используются наряду с опубликованными текстами, так как там содержатся фрагменты, ис-ключенные самим автором или же цензурой при публикации.
В 1846 году вышли в свет первые три тома «Исследований, замечаний и лекций по русской истории», содержавшие материалы по раннему периоду русской истории. Затем вышли IV085O) , VI(1855) ,VH(1856), У(1857) тома, в которых Погодин исследовал удельный период русской истории, до мон-гольского нашествия. В 1871 г. вышла трёхтомная "Древняя русская исто-
рия до монгольского ига" , созданная на основе материалов «Исследований...». В первом томе Погодин изложил историю удельных княжеств, во втором рассмотрел внутреннее их устройства, взаимоотношения между князьями, междоусобицы, состояние городов, состояния военного дела, права, и т.д. В этом же томе Погодин приводил тексты былин, памятников древнерусской письменности, нравы и обычаи русского народа, его суеверия, пословицы, поговорки и т.д. Третий том содержит атлас карт по удельному периоду. Позже два первых тома его труда были переизданы в составе собрания сочинений Погодина (1872 г.).
В 1846 и 1867 гг. выходит двухтомник «Историко-критических отрывков» . Он представляет собой сборник ранее опубликованных статей МЛ. Погодина по различным вопросам. В 1863 году Погодин издал сборник статей «Борьба не на живот, а на смерть, с новыми историческими ересями» ,в котором Погодин полемизировал с Н.И. Костомаровым и Д. Иловайским по вопросу происхождения Руси, а также вопросами возникновения крепостного права, трактовки личностей Дмитрия Донского, Скопина-Шуйского, Пожарского, Сусанина.
Важное место среди источников, отражающих публицистическую деятельность МЛ. Погодина, занимают третий («Речи, произнесенные МЛ. По-
х Примером может послужить полемическая статья Погодина «Школьные воспомина-ния»//ВЕ.,18б8. КН.8.С.621-628, которая в черновиках которой значительно более критично рас-
годиным в торжественных и прочих собраниях»), четвертый («Историко-политические записки и письма в продолжение Крымской войны»), и пятый («Статьи политические и польский вопрос») тома его собрания сочинений. Здесь помещены основные статьи и письма, посвященные внутренней и внешней политике России в первой половине XIX века, во время Крымской войны и после её окончания.61
В работе также используется ряд статей Погодина, опубликованных на страницах "Москвитянина" и "Московского вестника», его газеты «Русский», журналов «Телескоп», «Парусе», «Русской Беседе», ведомственном «Журнале Министерства Народного Просвещения», трудах ОИДР и ОЛРС, историко-политических альманахах «Утро», не вошедшие в собрание сочинений. При анализе издательской деятельности в качестве источника используются газеты и журналы, изданные Погодиным.
Особое место среди опубликованных источников занимает 22 томный труд Н.П. Барсукова «Жизнь и труды М.П. Погодина» . Первоначально, в 1885 г. труд создавался по заказу вдовы историка, СИ, Белль - Погодиной, в качестве памятного издания. В 1887 г. она умерла, но создание труда, не прервалось, Барсуков продолжил работу на свои собственные средства. В результате исследователи получили наиболее полную биографию Погодина, которой ранее не удостаивался, пожалуй, ни один историк и общественный деятель. Материалы исследования изложены в хронологическом порядке и оканчиваются 1863 г. Наряду с событиями, непосредственно связанными с жизнью Погодина, Барсуков описывал различные аспекты культурной, внешнеполитической и внутреннеполитической жизни страны. При этом автор пытался занять по возможности нейтральную позицию и не вносить в повествование свою субъективную точку зрения , Таким образом, результатом титанического многолетнего труда стала не только подробнейшая биография Погоди-
сматривает гимназическое образование в России, (ф.231/1 к.40 ед.хрЛа, б,)
на, но и ценный источник по истории русского общества и общественной мысли. Автор активно пользовался материалами личного архива Погодина, обильно цитировал его дневники и переписку, в ряде случаев практически дословно вводя эти материалы в текст, просто меняя обороты. Однако археографические приёмы Барсукова не отличались высоким уровнем, в ряде случаев по цензурным или иным соображениям он сокращал текст или же искажал содержание, следовательно, его сообщения нуждаются в проверке.
Для воссоздания полной картины в работе использовались рецензии на различные произведения Погодина63, а также полемические статьи и труды его оппонентов. Особенностью рецензий исторических трудов Погодина является их использование как в качестве источника, так и в качестве литерату-рыхп
Важное значение в раскрытии темы занимают источники личного происхождения. Именно эти источники позволяют полнее раскрыть воззрения и деятельность Погодина, представить их в полном объёме, выявляя точку зрения не только сторонников Погодина, но и его противников, полнее уяснить смысл полемических споров, в которых принимал участие Погодин, уточнить детали его общественно-политической деятельности. Сопоставление данных различных источников личного происхождения позволит нам получить объективную картину
Особую роль в раскрытии образа Погодина-гражданина и общественного деятеля, а вместе с тем и человека непростого характера играют его дневники, которые он вел с 1821 г. вплоть до своей смерти. Несмотря на то, что приблизительно с середины 20-х годов дневниковые записи Погодина становятся значительно более скудными, нежели его ранние заметки, они по-
ХІ Н.П. Барсуков придерживался консервативных взглядов и был близок к точке зрения сторонников доктрины официальной народности.
Х!Г Напр. обстоятельные рецензии на первые три тома» Исследований, замечаний и лекции по русской истории» и статью «Петр Великий» К.Д. Кавелина, помещенные первоначально в «Отечественных записках», была позже включена и собрание сочинений Кавелина в качестве характеристики Погодина.
зволягот с достаточной полнотой представить точку зрения Погодина на события его личной и общественной жизни. Серьёзное затруднение при работе с дневниками представляет мелкий неразборчивый почерк Погодина, порой совершенно нечитаемый.
Имеющиеся в составе фонда черновики воспоминаний Погодина, а также неопубликованные заметки мемуарного характера расширяют представление о внутреннем мире Погодина и отдельных событиях его биографии. Наряду с этим фонд содержит огромное количество бытовых и финансовых материалов, а также рабочих корректур и финансовых документов, связанных с его издательской деятельностью.
Вместе с автографами самого Погодина в фонде содержится ряд рукописных копий его материалов, относящийся к последней четверти XIX-нач.ХХвв. XX в. В ряде случаев использование этих копий позволяло прочесть «тёмные», неразборчивые фрагменты текстов Погодина. Частью фонда является коллекция графических портретов Погодина и его современников, в том числе и карикатур. Наряду с личным фондом Погодина в работе использовались материалы личных фондов Н.П. Барсукова (Ф.18), содержащие в том числе его воспоминания о посещении Погодина, не вошедшие в его многотомную работу .
Наряду с материалами, относящимися к самому Погодину, использована семейная переписка Погодиных. Данные материалы позволяют нам получить представление о личностях родителей Погодина, полнее представить себе атмосферу семьи, в которой формировалась личность ученого.
Основной массив переписки Погодина распределен между личными фондами ОР РГБ и РГАЛИ и частично опубликован. В работе в качестве источника использовались письма Погодина своим друзьям и единомышленникам СП. Шевырёву65, М.А. Максимовичу 66,к П.Я. Вяземскому67, В.А. Жуковскому,68 письма к Погодину В.И. Даля69 переписка Погодина с Н.И. Гоголем , А.С. Пушкиным.71 Работу Погодина-редактора «Москвитянина» иллюстри-
руют письма к нему сотрудников т.н. «молодой редакции» А.А. Григорьева и А.Н.Островского73. В указанных изданиях была осуществлена публикациях практически всех сохранившихся писем, за очень редким исключением.
Часть эпистолярного материала была опубликована фрагментами, примером может послужить переписка Погодина со своим покровителем С.С. Уваровым74 в 1840-1842 гг. При освещении деятельности Погодина в деле единения славянских народов использовались письма к Погодину деятелей славянского движения - П.-Й Шафарика, В. Караджича, Ф. Палацкого, В. Ганки.75
Огромное значение для характеристики восприятия деятельности Погодина играли мемуары, дневники и переписка современников Погодина. В работе использовались воспоминания его учеников и одновременно коллег-
If* 77 7Я
историков СМ. Соловьёва , К.Н. Бестужева-Рюмина ,Ф.И. Буслаева , А.А.
70 ЯП
Фета, славянофилов К.С. Аксакова, А.И. Кошелева , сотрудников и кор-
от on
респондентов «Москвитянина» М.А. Дмитриева , А.А. Потехина и П.М. Смирнов , дневники А.И. Герцена.
Для получения более полной картины эпохи, в которой действовал Пого-дин, используются дневники и записные книжки И.Забелина , дневники А.В. Никитенко, воспоминания Б.Н. Чичерина. Данные мемуары, мало характеризующие непосредственно Погодина, позволяют полнее передать атмосферу николаевской эпохи и эпохи реформ.
Таким образов, источниковая база исследования, состоящая из опубликованных и архивных материалов, создает условия для раскрытия темы.
Влияние семейного воспитания и первоначального образования на формирование личности М.П. Погодина
В 1847 г. М.П. Погодин писал: «История всякого государства есть ни что иное, как развитие его начала; настоящая и будущая история происходит из начала. . .Начало государства есть самая важная, самая существенная часть, краеугольный камень его истории, и решает его судьбу во веки веков...». Однако слова эти в немалой степени могут быть отнесены не только к истории государства, но и к биографии отдельного человека. Во многом именно в той исторической и культурной среде, в которой формируется человек, складываются предпосылки дальнейшего развития личности, его поведенческие ориентиры.
М. П. Погодин родился в 1800 г. в семье П.М. Погодина, крепостного графа И.П. Салтыкова. Его отец с 1783 г. служит её зятю, графу И.П. Салтыкову «...при письменных делах в домовой конторе и при разных в других местах препоручениях» .
С 1796 г. Погодин - старший управлял всем московским имуществом гр. Салтыковых, в число которого входили как объекты недвижимости, так и промышленные предприятия и богатая обстановка домов. В общей сложности за девять лет его службы в управлении имущество Салтыковых принесло 1 млн. 419 тыс. рублей дохода, не считая движимого имущества. Это свидетельствует о деловых и нравственных качествах П.М. Погодина, который добросовестно управлял доверенным им имением. В 1806 г., после смерти И.П. Салтыкова, за свои заслуги управляющий был выпущен на волю со всеми своими родными. Таким образом, до шести лет М.П. Погодин формально находился в положении крепостного, хотя, естественно, сам лично не испытывал всех его тягот. Своё освобождение М.П. Погодин совершенно не упоминает в мемуарах, из чего можно сделать вывод, что, либо переход в вольное состояние не был замечен ребенком, либо автор не желал лишний раз затрагивать вопрос своего «низкого» происхождения. Первый вариант представляется наиболее вероятным, так как к моменту создания основной массы воспоминаний о раннем периоде своей жизни (1850-1870-е гг.) Погодин уже не стеснялся публично заявлять о своём к происхождении из крепостных.
После освобождения П.М. Погодин служил сначала в Государственном заемном банке, затем в московском департаменте Ревизион- коллегии и Московской управе благочиния. Следует отметить, что ещё будучи на государственной службе, в поисках дополнительных доходов он продолжал оказывать различные услуги частным лицам. После ухода в отставку в чине губернского секретаря Погодин- старший снова становится управляющим, сперва в доме графа Ф.В. Ростопчина, а затем, с 1820 г., имений графа в Ливенском уезде Орловской губернии
Представляется, что мировоззрение отца Погодина, убежденного монархиста, а также патриархальная обстановка, царившая в его семье,11 сыграли важную роль в формировании монархических пристрастий Михаила Петровича. Так, после московского пожара 1812 г. П.М. Погодин ни на секунду ни сомневался, «...что разоренные жители получат помощь от Государя, и не унывал духом». Однако, несмотря на преданность государю, он изрядно завысил свои потери в результате пожара. Более того, он не упомянул в своём прошении о том, что ещё до пожара продал своё домовладение, а затем получил от честного покупателя деньги за уже сгоревший дом. Вместе с тем Погодин- старший сочувствовал людям, требовавшим справедливости даже вопреки воле властей. Так, в своем дневнике Погодин описывал реакцию своего отца на события, произошедшие в Семеновском полку в 1820 г: « Пересказывал батюшке поступок семё-новцев. Он плакал. Вернейшее доказательство, что этот поступок хорош».4Сто-ит отметить, что, несмотря на своё скромное материальное положение и очень скудное образование П.М. Погодин поощрял стремления своего любимого старшего сына к знаниям и ради этого был готов претерпеть серьёзные материальные трудности.
Русское общество во взглядах М.П. Погодина.
В данном параграфе рассматриваются взгляды М.П. Погодина на основные факторы, влиявшие на развитие русского общества, его понимание роли различных сословий в общественно-политической жизни России.
Рассматривая взгляды Погодина на развитие русского общества, можно отметить, что само его место в социальной структуре этого общества было неоднозначным. Проделав на протяжении своей жизни путь от сына мелкого чиновника, бывшего крепостного, до действительного статского советника и академика, он стал одним из первых русских разночинцев, оставивших заметный след в общественно-политической и культурной жизни России XIX в. Жизнь Погодина стала доказательством возможности самореализации личности «низкого» происхождения в сословном обществе за счет трудолюбия и доступа к высшему образованию.
Погодин, не будучи выходцем из среды русского дворянства, особо ценившего личное достоинство человека, не имел характерного для русского дворянского либерализма повышенного внимания к проблеме прав и свобод личности. Значительно большее значение имела для него приверженность народным традициям, прирожденный демократизм, выраженный не только в характерном для него неприятии образа жизни аристократии, сомнении в их прирожденном праве на пользование различными привилегиями. Ощущение своей личности как части всего русского народа, без различия сословных рамок, вызывал в нем стремление содействовать преодолению сословных рамок, стесняющих развития «спящих» в народе талантов и тем самым замедляющих развитие России. Во многом собственным жизненным опытом определялось значение, которое Погодин придавал развитию образования и просвещения в России, созданию для всех сословий равных возможностей для реализации своих природных способностей.
На представления Погодина о русском обществе существенное влияние оказали его исторические взгляды. Погодин был убеждён, что «история всякого государства, отдельно взятая, представляет поучительное зрелище народного действия, устремлённого к одной цели человеческого рода, цели, указанной ему благим Провидением. Всякий род развивает своею жизнью особую мысль его и содействует, более или менее, непосредственно или посредственно, к исполнению общих верховных его предназначений. Но чем обширнее круг действия народа, чем сильнейшее влияние оказывает он на другие народы и всё человечество, тем более от него зависит судьба современников и потомства, тем необходимейшее звено составляет он в великой цепи, роль поучает он в глазах историка». В своих исторических воззрениях Погодин зачастую парадоксальным образом соединял провиденциализм с признанием закономерности исторического развития.
Погодин разделял позиции современного ему французского историка О. Тьерри, утверждавшего, что в основе любого европейского государства лежит завоевание. Развитие государств Европы, по мнению Погодина, проходило в три этапа. Первый характеризовался завоеванием, разделением, феодализмом, появлением городов с третьим сословием, борьбою городов за свои права, освобождением городов. Второй этап характеризовался единодержавием, аристократией, борьбой среднего сословия за свои права, революциями. Третий этап европейской трилогии был отмечен наличием «уложений», то есть конституции, и борьбы низших сословий за свои права, в виде движений сенсимонистов, социалистов и коммунистов.
Совершенно иная картина, по мнению Погодина, наблюдается в русской истории. Россия, по мнению Погодина, была целостной державой, населённой племенами одного языка, одного образа мыслей и веры, между тем другие государства так не спаяны. «Единоплеменные славяне составляют с нами одно целое, ибо связаны узами крови и языка» .
Здесь нет разделения, нет феодализма, нет убежищных городов, нет среднего сословия, рабства, гордости, борьбы, ибо в основании государства призвание, а не завоевание. Князья не испытывали, по его мнению, враждебных чувств к населению, они были защитниками, званными гостями, а не захватчиками, как на Западе. Так как не было завоевания, князь не имел обязанностей перед боярами, ибо они были его родственниками, сопровождавшими его без нужды с его стороны. В связи с этим государь не был отделён от народа вассалами.4
Так как не было завоевания, воевод у нас было меньше, и они не сформировали своего сильного класса. По мнению Погодина, бояре находились в полной зависимости от князя, тогда как на Западе аристократы были почти равны ему. Феодалы отняли землю у местных племён и разделили между собой, а на Руси они лишь временные владельцы, жившие в добром согласии с населением.
Научная деятельность М.П. Погодина
В данном параграфе рассматривается деятельность Погодина в качестве историка, источниковеда и собирателя. Будучи студентом последнего курса отделения словесности, Погодин, как свидетельствует запись в его дневнике от 6 февраля 1821 г., выдвинул целую программу по изучению отдельных периодов российской истории, и развитию вспомогательных исторических дисциплин, которая должна была предшествовать созданию нового «сквозного» труда по Русской истории. Особое внимание он уделял сбору и скорейшей публикации русских летописей, а также переводам и публикации античных, средневековых восточных и западноевропейских рукописей, в которых имелись сведения о русской истории. Критический разбор всей совокупности этих источников, по его мнению, мог бы дать объективную картину русской истории. На тот момент новый труд по русской истории он считал необходимым довести до эпохи правления Петра I.1
Впоследствии в своих статьях, лекциях и публицистических памфлетах, в своем «Древлехранилище» Погодин пытался воплотить юношеские мечты. Однако реализация поставленной задачи значительно превышала возможности одного человека, и из той же дневниковой записи следует, что Погодин это понимал1. Можно согласится с выводом Ф.А. Петрова, считающего, что для преподавательской и публицистической деятельности Погодина было характерно «артельное» начало, он стараясь привлекать своих студентов к переводам сочинений иностранных историков, давая им темы работ, позволявших разбирать конкретные исторические вопросы, что было по силам начинающему историку.
За свою долгую жизнь Погодин не только не смог реализовать поставленную задачу, но и очень болезненно относился к созданию обобщающих трудов, способных заменить труд Н.М. Карамзина. Своеобразным этапом, который должен был стать подготовительной ступенью к созданию масштабного труда по русской истории, стали «Исследования, замечания и лекции М.П. Погодина по русской истории», хронологические рамки которых ограничивались монгольским нашествием.
Наибольшее внимание Погодина - историка привлекало основание русского государства и домонгольский период русской истории, а также история Петра I. Однако при этом он в своих многочисленных статьях затрагивал конкретные вопросы, относящиеся и к иным периодам российской истории, например, биографии московских князей, формирование крепостного права, местничество.
Важное место в исторических трудах Погодина занимала проблема достоверности источников, прежде всего, по раннему периоду русской истории. Одним из первых серьёзных испытаний для Погодина-историка и преподавателя стала полемика с профессором М.Т. Каченовским и его скептической школой, которая, с одной стороны, подняла его научный авторитет, а с другой стороны, принесла ему славу непримиримого полемиста, не стесняющегося использовать все средства.
