Общественно-политическая, журналистская и научная деятельность Н. А. Рожкова в сибирской ссылке, 1910 -1917 гг. Борисова Татьяна Александровна

Содержание к диссертации

Введение

ГЛАВА I. Взаимосвязь научных, политических и общественных Фвзглядов Н.А. Рожкова в Сибири в 1910-1917 гг. С.55-157.

Параграф 1. Основные вехи жизни и творчества Н.А. Рожкова (1868-1927 гг.) С.55-75.

Параграф 2. Политические идеалы Н.А. Рожкова в 1910-1911 гг.: планомерный отход от большевизма. С.76-96.

Параграф 3. Концепция культурного капитализма Н.А. Рожкова как теоретическое обоснование легальных форм политической борьбы. С.97-121.

Параграф 4. Политические ориентиры Н.А. Рожкова в контексте общественной ситуации 1912-1917 гг. С.122-153.

ГЛАВА II. Общественная и журналистская деятельность Н.А. Рожкова в Сибири в 1910-1917 гг. С.158-241.

Параграф 1. Начало журналистской работы Н.А. Рожкова в Сибири (1910-1911 гг.) . С.158-180.

Параграф 2. Практическое воплощение политических идей Н.А. Рожкова в редакторской работе 1911 -1913 гг. С. 181 -210.

Параграф 3. Политические ориентиры Н.А. Рожкова - редактора в 1915-1917 гг. С.211-237.

ГЛАВА III. Научно-исследовательская работа Н.А. Рожкова в Сибири в 1910-1917 гг. С.242-

Параграф 1. Историко-философские и социально-экономические проблемы в трудах Н.А. Рожкова. С.242-277.

Параграф 2. Сибирская проблематика в научном творчестве Н.А. Рожкова. С.278-302.

Заключение. C.306-312.

Источники и исследования. С.313-338.

• Основные вехи жизни и творчества Н.А. Рожкова (1868-1927 гг.)
• Начало журналистской работы Н.А. Рожкова в Сибири (1910-1911 гг.)
• Историко-философские и социально-экономические проблемы в трудах Н.А. Рожкова.

Введение к работе

Актуальность проблемы. В настоящее время многие исследователи, обращаясь к малоизученным событиям отечественной истории или деятельности представителей партий и движений, мотивируют свой выбор возрастающим интересом общества к политической ситуации определенной эпохи. Однако такое объяснение вряд ли представляется научным и обоснованным: выбор для изучения отдельного временного отрезка или личности, основанный на конъюнктурных требованиях, редко приводит к объективным и широким выводам. Как определенные эпохи, так и деяния отдельных личностей ученый может изучать вне зависимости от публичного интереса, так как исследования малозначительных, на первый взгляд, фактов приносят общественную пользу и имеют научную значимость не меньшую, чем описания критических поворотов в истории или известных политических деятелей.

В этой связи представляется актуальным изучение общественно-политической и научной деятельности Н.А. Рожкова, ученого - историка, приват-доцента Московского Императорского университета, попавшего в 1910 г. в сибирскую ссылку за принадлежность к Российской социал-демократии. Сформировавшись сначала как ученый, а затем как общественный деятель, Н.А. Рожков отличался от многих представителей РСДРП тем, что он осмыслял современную ему общественно-политическую жизнь в свете собственных научно разработанных теоретико-исторических концепций. Оказавшись в ссылке, он порывает с большевиками, выступая с научным пониманием развития общества, схожим с тем, что поддерживалось представителями меньшевистского крыла партии. Изучение сибирского периода его жизни, как малоизученного и оказавшегося переломным в формировании общественных идеалов, важно и тем, что в данном случае мы имеем дело с «неостывшим» историческим материалом - историей большевизма, который широко используется для идеологических манипуляций.

Ценность исторического исследования определяется способностью создавать комплексную картину реальных поступков людей вне зависимости от идеологии, поэтому представляется целесообразным рассматривать деятельность Н.А. Рожкова - в контексте деятельности РСДРП того периода -как культурный феномен, а не только как политическую конъюнктуру.

Общественно-политическую и научную деятельность Н.А. Рожкова в Сибири в период ссылки 1910-17 гг. необходимо рассматривать в ее взаимосвязи и взаимозависимости, так как теоретико-историческая концепция ученого предопределяла его реальную общественную деятельность. В то же время эти виды деятельности необходимо рассматривать в их генезисе для того, чтобы определить сущность идейной трансформации Н.А. Рожкова, произошедшей с ним в ссылке.

Предметом диссертационного исследования является общественно-политическая, журналистская и научная деятельность Н.А. Рожкова в период сибирской ссылки в 1910-1917 гг.

Степень изученности темы. Взаимосвязь общественно-политической и научной работы Н.А. Рожкова в сибирской ссылке до настоящего времени не была представлена в специальном обобщающем исследовании. Два диссертационных исследования, которые были посвящены научной работе Николая Александровича, рассматривали его педагогическую деятельность и концептуальные основы исторических трудов, что соответствовало профилирующим специальностям обоих авторов диссертаций1. В этих работах не ставились задачи изучения сибирского периода жизни ученого, оговаривался в них и тот факт, что анализ научно-публицистического наследия Н.А. Рожкова, отраженного в региональной прессе, авторами не проводился. Стоит от метить, что в спектр данного историографического анализа включены труды исследователей, относящиеся по времени написания к 1917-2002 гг. Данные хронологические рамки представляются закономерными: исследования деятельности Н.А. Рожкова, опубликованные до 1917 г., относятся к его научно-педагогической работе, проводившейся до ареста в 1908 г., в них не отражен сибирский период жизни Николая Александровича, соответственно к работе они не привлекались. Несмотря на то, что в советское время фигура Н.А. Рожкова не пользовалось популярностью, зачастую ее просто нельзя было обойти стороной. Более чем за 80 лет был создан ряд научных трудов общего характера, в которых, так или иначе, затрагивались различные грани деятельности Н.А. Рожкова. Все рассмотренные исследования были условно поделены нами на несколько групп.

К первой группе можно отнести работы, написанные в 1920-е гг., при жизни Николая Александровича, а также труды, вышедшие в свет вскоре после его смерти. Все они совершенно разноплановые и содержат как оценки политической работы Н.А. Рожкова, так и анализ его исторической концепции. Тем не менее, представляется целесообразным рассматривать их в одной группе в силу общности хронологических рамок и поставленных в этих работах целей и задач. Кроме того, многие из этих работ были объединены изна-чально, например, в специальном томе Ученых записок РАНИОН". Все эти исследования пытались определить роль и место политической и научной работы Н.А. Рожкова. Стоит оговориться, что нами сознательно были отнесены к источникам и выделены в группу мемуарной литературы воспоминания партийных соратников, друзей и учеников Н.А. Рожкова. Несмотря на то, что изначально и воспоминания, и исследовательские статьи о нем и были объединены в один сборник, для данного диссертационного исследования это разделение немаловажно.

В то же время, все эти работы были достаточно проанализированы в упомянутых диссертационных исследованиях. В силу этого, нам представляется целесообразным не повторять сказанное предыдущими авторами, а заострить внимание лишь на тех моментах в истории вопроса, которые оставались не проработанными. К тому же, как уже не раз отмечалось в современных исследованиях, общим моментом статей 1920-х гг., в силу идеологических установок времени, была дискуссия о соотношении марксистского и немарксистского начал в трудах Н.А. Рожкова.

Так, статья одного из учеников Н.А. Рожкова, A.M. Большакова, несмотря на заглавие «Н.А. Рожков как ученый», на деле носила весьма общий характер . В ней оценивался вклад ученого в развитие отечественной исторической науки, под которым - помимо ряда конкретно-исторических работ -подразумевалось использование им марксистских методов в трактовке исторических явлений. В оценке жизненного пути Н.А. Рожкова. а также его политической деятельности A.M. Большаков ограничился общими сведениями, во многом почерпнутыми из «Автобиографии», написанной самим Николаем Александровичем. Начало его серьезных разногласий с большевиками автор, на основании публикации в «Нашей заре», относил к 1911-12 гг. Содержала статья и откровенные казусы, как, например, утверждение, что «Сельское хозяйство Московской Руси», «требовавшее многолетней архивной работы, было написано всего лишь в год» по причине необычайной работоспособности его автора . Опубликованные воспоминания о научной деятельности Николая Александровича в конце 1890-х гг. свидетельствуют о том, что работу в архивах по подготовке диссертации он вел не один год, а заниматься в Санкт-Петербургской библиотеке начал еще в период работы в Перми в начале 1890-х гг.5

С исследованием творчества Н.А. Рожкова выступил в том же году М. Цвибак, уделяя ему более подробное внимание, но при этом давая резко отрицательную оценку «рожковщине» как противодействию «революционному марксизму» в исторической литературе6. В работе давалась сравнительная характеристика (ставшая вскоре традиционной) исторической концепции Н.А. Рожкова и М.Н. Покровского, критиковались такие аспекты в трудах ученого, как теория психических типов, социологический ракурс исследования, представления Н.А. Рожкова о различных фактах и явлениях в истории. Работа М. Цвибака подверглась критике сразу после выхода за ортодоксальность в понимании марксизма, давалась ей оценка и в последующих исследо-ваниях . В то же время была обойдена вниманием абсурдность вывода автора о том, что основой эклектики взглядов Н.А. Рожкова стали «так и не переборовшие друг друга» три элемента его деятельности: научная, публицистиче о екая и политическая . На наш взгляд, несмотря на то, что статья М. Цвибака подверглась критике, большая часть последующих исследователей Н.А. Рожкова в 1920-60-е гг. строила свои выводы исходя из подобных же, но в менее резкой форме выраженных постулатов об «эклектичности» взглядов ученого, с той разницей, что они (хотя и с оговорками) признавали Н.А. Рожкова марксистом. На наш взгляд, в работе М. Цвибака лишь заострялось то, что сглаживалось в последующих исследованиях о Н.А. Рожкове, но что являлось, в конечном итоге, характерным признаком идеологизации исторической науки. «Академическая» научная работа подразумевала либо полное ис ключение деятельности на политическом поприще, либо, если такая деятельность велась, должна была накладывать характерный отпечаток на все виды творчества, соответственно, большевистские взгляды, в идеале, должны были перевешивать «профессорскую часть» личности. Дилетантизм в науке, прикрываемый общими марксистскими постулатами, породил в 1930-е гг. плеяду ученых нового типа.

Против признания Н.А. Рожкова марксистом, но не отрицая его заслуг в материалистическом понимании истории, выступал и А. Сидоров в работе «Исторические взгляды Н.А. Рожкова: (К выходу нового издания 12 томов «Русской истории в сравнительном освещении»)»9. Достаточно глубоко исследуя подход Рожкова к рассмотрению русской истории, А. Сидоров, подобно М. Цвибаку, выступил с критикой исторической периодизации ученого, базируясь на идеологических установках, жестком классовом подходе в науке. Одной из основных претензий к освещению Н.А. Рожковым истории второй половины XIX - начала XX вв., высказываемых А. Сидоровым, была... недооценка Николаем Александровичем темпов развития отечественного капитализма. Н.А. Рожков, утверждал исследователь, окрашивал капитализм в крепостничество, не видя его прогрессирующего движения, особенно ускорившегося после революции 1905-07 гг., когда российский капитализм превратился в империализм: «Исчезла всякая качественная разница между капитализмом России и Европы...»10. Данные высказывания в корне противоречили ленинской оценке газетно-журнальных работ Н.А. Рожкова 1910-12 гг., в которых, по мнению большевистского лидера, ученый переоценил степень развития капитализма в России в 1905-10 гг. Несмотря на упоминание публикации Н.А. Рожкова в «Нашей заре» (1911), А. Сидоров искусственно притягивал ее идеи к своей критике. Понятие «культурного капитализма» понималось им слишком узко. На наш взгляд, данные работы мож но рассматривать как вехи для исследования политических настроений в научном мире конца 1920-х гг., но не как объективные, строго научные труды.

Примечательна работа А. Петровой «Рожков как историк России»11. Вышедшая несколько позже, чем предыдущие, она затрагивала практически все стороны научной и политической работы Н.А. Рожкова на протяжении его жизни. Положительный момент исследования заключался в попытке автора рассматривать развитие научных идей Н.А. Рожкова во всем многообразном контексте его творчества. Так, помимо обзора ранних (до 1905 г.) работ, А. Петрова анализировала и книгу «Основы научной философии», изданную ученым в 1911 г., во время пребывания в Иркутске, давала сжатую характеристику его публикациям в «Нашей заре» в 1911-13 гг., прослеживала основные положения 12-томной русской истории и заканчивала публикациями, в которых Николай Александрович давал оценку событиям февраля-октября 1917 г. Несмотря на то, что глубокое изучение столь разнородных работ Н.А. Рожкова в рамках одного исследования представляется затруднительным, статья А. Петровой предоставила читателям возможность ознакомиться с различными вехами творчества Н.А. Рожкова, давая общие сведения о его взглядах как до 1908 г., так ив 1910-17 гг., и в послереволюционное десятилетие. Как и предыдущие исследователи, А. Петрова выступала с критикой периодизации исторического процесса, созданной Н.А. Рожковым. Целью ее исследования также являлось выяснение того, можно ли причислить ученого к марксистам.

Политическая деятельность Н.А. Рожкова достаточно полно была ис-следована Н.Н. Степановым в одноименной статье . Ее автором анализировалась аграрная программа Николая Александровича, начиная с момента его членства во фракции большевиков и заканчивая переходом к меньшевикам. Достаточно широкие хронологические рамки позволяли проследить транс формацию общественно-политических идеалов ученого, формирование его концепции культурного капитализма, его оценку Американской и Прусской перспективы хозяйственного развития России. Важным выводом, сделанным в статье, являлось то, что ее автор справедливо относил начало отхода Н.А. Рожкова от большевизма к периоду 1907-08 гг., в отличие от других исследователей, точкой отсчета его разногласий с большевиками бравших публикацию в журнале «Наша заря» (1911 г.). К заслуге Н.Н. Степанова относится и тот факт, что, несмотря на очень краткую характеристику сибирского периода жизни Н.А. Рожкова, он предоставлял читателю богатую информацию о неопубликованных источниках (из нынешних фондов ГАРФ), располагавших данными об общественно-политической деятельности Н.А. Рожкова в Сибири. Несмотря на субъективные выводы о политической позиции Николая Александровича, объяснявшиеся конъюнктурными требованиями, статья Н.Н. Степанова на протяжении многих десятилетий остается практически единственным исследованием аграрных воззрений Н.А. Рожкова 1904-1920-х гг.

Попытку проанализировать истоки и положения концепции культурного капитализма Н.А. Рожкова предпринимал А.А. Милыптейн. В своей статье он разделял мнение А. Сидорова о недооценивании Николаем Александровичем степени развития капитализма в 1905-10 гг., однако шел дальше пре 1 "\ дыдущего автора, более подробно рассматривая труды ученого . Важному аспекту научного творчества ученого посвящалась статья Р.А. Авербух «Эволюция социологических воззрений Н.А. Рожкова», автор которой достаточно широко исследовал его социологические воззрения, во многом определившие его историческую концепцию. В то же время сделанные автором вы воды позволяли отнести Н.А. Рожкова к мелкобуржуазным социологам, научный вклад которых представлялся недостаточно значительным.

В оценке философских взглядов Николая Александровича исследователи были еще более однозначны. Так, в работе П.К. Бродовского рассматривалась книга «Основы научной философии», которая, в силу ее критики Ленинской философии, не могла быть обойдена вниманием советских ученых. Отслеживая генезис философских взглядов Н.А. Рожкова, автор приходил к выводу о том, что это - философия, «в которой сочетаются элементы позитивизма, этого философского оппортунизма... - есть философия мечущегося, ищущего и колеблющегося мелкого буржуа, буржуазного интеллигента» . Тенденциозность в оценках творческого наследия Н.А. Рожкова способствовала тому, что имя его на долгие годы было вычеркнуто из анналов деятелей Российской исторической науки.

В многообразии статей о Н.А. Рожкове, созданных во второй половине 1920-х гг., особняком стоит работа К.В. Сивкова «Материалы для библиографии трудов Н.А. Рожкова». Вышедшая сперва отдельной брошюрой, а затем - с исправлениями и дополнениями - в сборнике РАНИОН, она представляла собой первый библиографический справочник трудов Николая Александровича, сопровождаемый достаточно объективной и интересной вступительной статьей15. «Материалы» К.В. Сивкова включали разнородные работы ученого 1890-1927 гг. (всего 400 наименований), выявленные автором, в том числе специальные исследования, газетно-журнальные статьи, учебные пособия, заметки и рецензии, написанные Рожковым на протяжении всей его жизни. Отражались в справочнике и труды Николая Александровича, переведенные на иностранные языки.

В то же время автор оговаривал тот факт, что им подготовлены лишь «Материалы для библиографии», а не абсолютно полный список работ Н.А. Рожкова, выявление которых еще предстоит проводить исследователям. Так, не были отражены в справочнике К.В. Сивкова газетно-журнальные публикации Николая Александровича, выходившие в 1910-17 гг. в Сибири, что также уточнялось автором. Таким образом, справочник стал первой вехой в систематизировании огромного творческого наследия Н.А. Рожкова и на протяжении нескольких десятилетий являлся прекрасным пособием для исследователей, затрагивавших деятельность Н.А. Рожкова в своих трудах. В то же время, составленный в 1927 и дополненный в 1928 г., справочник в последующие десятилетия не пополнялся, хотя выявление новых работ Николая Александровича проводилось. В этой связи задачи нашего диссертационного исследования способствуют расширению имеющегося библиографического списка работ Н.А. Рожкова, систематизации его газетно-журнальной публицистики 1910-17 гг.

Ко второй группе можно отнести исследования различных аспектов функционирования Восточносибирской и Западносибирской ссылки 1907-17 гг.: ее нелегальной работы, становления и трансформации местных организаций РСДРП, их взаимосвязи с местным рабочим движением, с ЦК партии, межфракционной борьбы внутри ссыльных социал-демократов и т.п. Эти исследования, ставившие своими целями воссоздание общей картины политической ссылки, а также изучение деятельности большевистских организаций Сибири, содержали общие, отрывочные сведения о Н.А. Рожкове и зачастую игнорировали его имя вообще.

Показательны в этом отношении «Очерки по истории Иркутской организации КПСС», вышедшие в 1966 г., на страницах которых, на наш взгляд, рассматривалась деятельность большевиков вне контекста социал-демократического движения в целом. Так, в истории создания газеты «Иркутское слово», редактировавшейся совместно Н.А. Рожковым и Н.Ф. Наси мовичем - Чужаком, фигурировал лишь большевик Н.Ф. Насимович - Чужак. Ссылаясь на донесение агента охранки, авторы писали, что редакция «Иркутского слова» в 1911 г. «уже имеет четыре статьи «Ильича» для помещения в газете», хотя источник содержал другую информацию: «Рожков в газете будет только сотрудничать. Теперь он уже имеет четыре статьи «Ильича» для помещения в газете»16. В отношении истории выхода на рубеже 1914-15 гг. «Сибирского журнала» и «Сибирского обозрения» говорилось, что оба издания были выпущены по предложению большевиков17. Действительно, большевистская группа Иркутска желала в тот период наладить выпуск легального периодического издания, однако идея создания, разработка и редактирование обоих номеров осуществлялась И.Г. Церетели, B.C. Войтин-ским и Н.А. Рожковым, причислить которых в 1914 г. к большевикам невоз-можно . Таким образом, имя Николая Александровича было вычеркнуто из истории сибирской социал-демократической ссылки.

Авторы пятитомного исследования по истории Сибири, вышедшего в 1968 г., в разделе о периодической печати начала XX в. упоминали Н.А. Рожкова в числе ссыльных социал-демократов, участвовавших в местной легальной прессе19. В то же время его имя не связывалось с историей конкретных социал-демократических газет, а названия периодических изданий перечислялись без указания места их выпуска, что само по себе затрудняло их поиск и исследование . Говоря об издании «Сибирского журнала» и «Сибирского обозрения», авторы пятитомника, как и авторы предыдущего исследования, называли журналы большевистскими.

В работах более позднего периода (1970-е - нач. 80-х гг.) имя Н.А. Рожкова возвращается из забвения, что само по себе примечательно, хотя его взгляды и работа в газетах получают критическую оценку, зачастую осно ОП _ ванную на недостаточно глубоком исследовании его деятельности . Так, говоря об иркутской газете «Голос Сибири», В.М. Самосудов в статье «Деятельность большевиков по политическому воспитанию рабочих Сибири в 1907-1914 гг.» писал, что весной 1911 г. в ней отказались сотрудничать марксисты в знак протеста против ликвидаторских публикаций Н.А. Рожкова, хотя более глубокое изучение вопроса свидетельствует о другом21.

Не отразилась деятельность Н.А. Рожкова и в работах по истории Сибирской журналистики. Так, упоминание о его участии в местной прессе привел в своем исследовании В.П. Трушкин, ограничиваясь изложением ленинской критики в адрес Николая Александровича. Однако о его роли в создании и редактировании сибирских газет в работе В.П. Трушкина ничего не говорится (редактором «Иркутского слова» (1911-12), «Молодой Сибири» (1912), «Новой Сибири» (1912-13) назван Н.Ф. Насимович - Чужак). Издания «Сибирский журнал» и «Сибирское обозрение» также оцениваются им как большевистские .

К третьей группе исследований относятся работы, анализирующие отдельные направления деятельности ссыльных Сибири (пропагандистская, журналистская) или оценивающие роль представителей ссыльной социал-демократии в контексте общественно-политической ситуации региона. Соответственно деятельность Н.А. Рожкова в них рассматривалась уже более внимательно. Работы второй и третьей групп создавались в 1960-90-е гг., их авторами выступали преимущественно сибирские исследователи, представ лявшие, соответственно, два направления в истории сибирской политической ссылки23.

В данной группе исследований, посвященных истории политической ссылки предреволюционного десятилетия, можно выделить монографию Н.Н. Щербакова «Влияние ссыльных пролетарских революционеров на культурную жизнь Сибири (1907-1917)», которая стала обобщающим трудом ис-следователя политической ссылки начала XX в. . Работа впервые широко освещала деятельность ссыльных по организации и ведению легальных периодических изданий Восточной и Западной Сибири, их вклад в культурное развитие края. В этой связи автор затронул отдельные аспекты деятельности Н.А. Рожкова, касающиеся научного изучения Сибири, его участия в легальной периодической печати края, а также степени распространенности его научных работ среди ссыльных читателей. Масштаб фигуры Николая Александровича не позволял обойти вниманием его роль в истории сибирской периодики, в связи с чем журналистской работе Николая Александровича было уделено более подробное внимание. Вместе с тем автор подверг критике идейные поиски Николая Александровича в период ссылки, основываясь на Ленинской оценке статьи Рожкова, вышедшей в 1911 г. на страницах меньшевистского журнала «Наша заря». Неоправданным счел Н.Н. Щербаков и лояльное отношение ссыльных большевиков (Н.Ф. Насимовича - Чужака, В.Н. Соколова и др.) к общественной и журналистской работе ученого, как способствующее практическому осуществлению его оппортунистических - идеи .

Подчеркивая заслуги ссыльных большевиков в культурно-просветительской работе в крае, автор вместе с тем не ставит своей задачей определить реальную роль Рожкова (отнесенного им к меньшевикам), ни в развитии общественной жизни, ни в создании легальных социал-демократических изданий.

Весомый вклад в дело изучения социал-демократических изданий предреволюционного десятилетия внесли работы Л.П. Сосновской. Их исследовательскими задачами было изучение роли политических ссыльных в легальных периодических изданиях Сибири 1910-17 гг., соответственно, автором рассматривались почти все издания, сотрудником или редактором ко-торых был Н.А. Рожков . Статьи Л.П. Сосновской содержат оценку влияния политических ссыльных на направления сибирских изданий, упоминания о репрессиях против данных изданий со стороны правительственных органов, актуализируют проблему изучения публицистики ссыльной социал-демократии. Автор подробно рассмотрела состав сотрудников редакций, проанализировала конкретные публикации того или иного автора, отметила резонанс, который данная публикация производила в центральной социал-демократической прессе или в местной печати. В ходе исследований был проработан значительный пласт сибирской периодики. Отличительной чертой всех работ являлся тот факт, что их автор исследовала совместное со трудничество как большевиков, так и меньшевиков, при том, что имена последних в трудах по истории ссылки в 1940-70-е гг. зачастую опускались и не фигурировали. Заслугой работ Л.П. Сосновской явился и тот факт, что она одной из первых назвала «Сибирский журнал» и «Сибирское обозрение» изданиями меньшевиков-интернационалистов и центристов, в отличие от дру-гих авторов, определявших сборники как большевистские издания . Ею переоценена и еженедельная газета «Иркутское слово», которая нередко называлась «рабочей газетой»: рассматриваемый автором состав сотрудников свидетельствовал о том, что руководство газетой осуществляли политические ссыльные, причем интеллигенция, а не рабочие (рабочий в составе редакции, вероятно, был один - Н. Ершов) .

Вместе с тем, при всех достоинствах и научной новизне работ Н.Н. Щербакова и Л.П. Сосновской, они содержат ряд неточностей, явственно заметных сегодня. Во-первых, понятие «политических ссыльных» в них ограничивалось представителями РСДРП, хотя под это определение подпадают представителей других партий и организаций (например, эсеров, анархистов). Во-вторых, число политических ссыльных - членов РСДРП, так или иначе, суживалось до представителей большевистского направления этой партии: роль и влияние ссыльных большевиков в прессе (например, В.Н. Соколова, Е.А. Преображенского), а также их публикации изучались достаточно тщательно. С другой стороны, меньшевики и ликвидаторы, в лице Н.А. Рожкова, B.C. Войтинского, И.Г. Церетели и др., удостаивались меньшего изучения. В тех случаях, когда об их деятельности говорилось более подробно, им давались традиционные критические оценки: «Рожков в «Обской жизни» настойчиво проводил ликвидаторские взгляды и не получил отпора со стороны большевиков» . Соответственно, деятельность ссыльных в сибирской прессе не выходила за рамки ленинских оценок, а многие отдельные публикации вообще анализировались с точки зрения того, насколько отраженные в них идеи совпадали с ленинскими или же В.И. Лениным «разоблачались». Роль сотрудников небольшевистского направления однозначно оценивалась как оппортунистическая и разлагающая, в противовес созидающей и направляющей роли большевиков. «Если Н.А. Рожков, анализируя экономические последствия ленских событий с позиций меньшевика-ликвидатора, пришел к выводу о том, что в Бодайбо в 1912 г. был сделан « решительный шаг от грубо-хищнического капитализма... к культурному», то Ф.М. Се-нюшкин, Н.А. Скрыпник и в особенности В.А. Ватин (Быстрянский) политическое значение выступления сибирских горняков расценили принципиально по-новому», - отмечал в своей монографии Н.Н. Щербаков . Газетно-журнальные публикации Рожкова не изучались достаточно широко: например, Л.П. Сосновская утверждает, что он выступал защитником общинного землевладения, тогда как Николай Александрович выступал против насильственного уничтожения общины государством, предоставляя крестьянам право самим решать вопрос о целесообразности ее сохранения, исходя из особенностей региона31. Все эти работы не ставили своей задачей анализ деятельности Н.А. Рожкова, а, в силу существовавших идеологических установок, не обрисовывали в должной степени и его фактическую роль в том или ином печатном органе.

Помимо указанных работ, свет на деятельность Н.А. Рожкова в Сибири проливали и другие исследования, связанные с изучением ссылки 1910-1917 гг. в целом, а также анализом ее взаимоотношений с сибирским областниче ством, соотношением легальной и нелегальной работой РСДРП и тлт., которые были использованы нами в качестве вспомогательной литературы 32.

Четвертая группа представлена значительным количеством работ, посвященных исследованию педагогической деятельности Рожкова, эволюции его научных взглядов, отдельным аспектам его научной деятельности (социология, экономическая история, философия и этика), а также роли научной концепции Н.А. Рожкова в отечественной исторической науке.

В 1960-70-е гг. имя Н.А. Рожкова (как и имена некоторых других историков) возвратилось на страницы учебников по истории науки, а также стало появляться в специальных исследованиях. Так, в разработанном А.Л. Шапиро курсе лекций по дореволюционной историографии ученому была посвя •з "3 щена отдельная глава . Оставаясь верным в оценке научного наследия Н.А. Рожкова как «эклектики», выражавшейся в неправомерном соединении буржуазных концепций с марксизмом, приводя ленинскую критику его политических идеалов, автор курса, тем не менее, одним из первых в те годы создал обобщающую работу, касающуюся исторической концепции Николая Александровича. Помимо ее оценки, он подчеркивал весомый вклад, сделанный Н.А. Рожковым в развитие исторической науки, обращая внимание современных исследователей на высокую ценность таких трудов, как «Сельское хозяйство Московской Руси в XVI в.» и 12-томная «Истории России в сравнительно - историческом освещении». В работе был отмечен и талант Н.А.

Рожкова в работе с источниками, которыми богато документированы его работы, заслуги по введению в научный оборот множества архивных материалов. Однако статья А.Л. Шапиро базировалась на «классических» трудах Н.А. Рожкова, как-то: его магистерской диссертации, монографиях начала 1900-х гг. и обобщающем курсе отечественной истории. В ней совершенно не затрагивалась научная работа Рожкова, которую он продолжал и в годы сибирской жизни, а созданный им в 1912-13 гг. труд по экономической истории Киренкого уезда Иркутской губернии даже не упоминался.

Специальное изучение вклада Н.А. Рожкова в изучение истории Сибири было проведено несколько позже, в начале 1970-х гг., историографом М.Б. Шейнфельдом3 . В его работах приводилась краткая биография ученого, а также рассматривались три момента в его научных поисках данного периода. Во-первых, замена идеи революции - эволюцией, во-вторых, отношение Николая Александровича к сибирскому областничеству, в-третьих, анализ его труда «К истории народного хозяйства в Сибири. Экономический быт Ма-карьевской волости Киренского уезда в конце XVIII и первой половине XIX в.». В своих исследованиях М.Б. Шейнфельд едва ли не первым задействовал публицистику Н.А. Рожкова из сибирских изданий. Развивая идеи, высказанные в конце 1920-х гг. Н.Н. Степановым, он проследил появление в газетных статьях ученого идеи «культурного капитализма», формировавшуюся в русле его перехода к идее постепенной эволюции социально-экономического положения страны. Несомненную новизну в исследовании представлял анализ работы Н.А. Рожкова по экономической истории Киренского уезда, подчеркивавший весомый вклад Николая Александровича в дело изучения Сибири. Важным вопросом, поднятым в работе М.Б. Шейнфельда, являлся вопрос об отношении ученого к сибирскому областничеству.

К сожалению, несмотря на все достоинства, обе работы М.Б. Шейн-фельда были выдержаны в рамках существующих идеологических установок, предписывавших рассматривать наследие Н.А. Рожкова как представителя лагеря оппортунистов. Так, проблема трактовки ученым областнических идей исследовалась в русле, намеченном еще в 1916-27 гг. его соратниками по ссылке В.А. Ватиным и Н.Ф. Насимовичем - Чужаком. Если отход Рожкова от большевизма расценивался как следствие гнета реакции, то его защита идеи Областной Думы в 1916 г. (в противовес высказываниям 1913 г.) обозначалась как «метаморфоза», вызванная и ликвидаторскими настроениями Николая Александровича, и отходом его к либерализму. Что касается идеи «культурного капитализма», то в ее оценке автор, к сожалению, не шел дальше Н.Н. Степанова, хотя, в отличие от последнего, использовал в своей работе местную периодику, широкое исследование которой помогло бы пролить больший свет на идейные поиски Н.А. Рожкова.

К периоду 1960-80-х гг. относится и ряд работ общего характера, в которых так или иначе рассматривалась научная концепция Рожкова, однако в данном исследовании они носят вспомогательный характер35.

Специальным исследованием научно-педагогического творчества Н.А. Рожкова в 1960-е гг. занимался О.В. Волобуев, диссертация которого явилась важным вкладом в персональное изучение жизни и деятельности Н.А. Рожкова . Она представляла собой первое крупное исследование, непосредственно касающееся ученого, и посвящалась отдельному аспекту его творчества - научно-педагогической деятельности. Хронологические рамки вклю чали период с начала 1890-х по 1927 гг., а в задачи работы входило изучение эволюции научных взглядов Н.А. Рожкова, его методических разработок, вклада в преподавание истории. Впервые в этом исследовании был дан обобщающий биографический очерк, основанный на синтезе опубликованных в 1920-е гг. воспоминаний и некрологов, а также вводимых автором в научный оборот неопубликованных источников, представленных в центральных архивах СССР. Автор актуализировал не только наследие Н.А. Рожкова - ученого, но и забытую в предыдущие десятилетия его роль в событиях 1903-07 гг., значительное внимание уделяя и его политической деятельности. В рамках диссертационного исследования О.В. Волобуева это представлялось важным, так как автор стремился охарактеризовать влияние политических идеалов на научно-педагогическую работу Н.А. Рожкова. Так, в отличие от предыдущих исследователей, автор не просто ссылался на идеи Н.Н. Степанова о трансформации взглядов Н.А. Рожкова, но стремился к поиску дополнительных, новых данных, свидетельствующих о его политической позиции. В диссертации впервые был представлен обзор разноплановых исследовательских работ и мемуарной литературы, созданных в 1920-1960-е гг. и касающихся личности ученого. Краткое описание было дано и периоду жизни в ссылке, в том числе говорилось о значительной роли Николая Александровича в развитии легальной социал-демократической прессы Сибири.

При анализе научного наследия историка О.В. Волобуевым была проделана большая исследовательская работа практически над всеми его трудами, дана оценка вклада Николая Александровича в методику вузовского и школьного преподавания истории. Практически впервые за многие годы им была отмечена необходимость привлечения научного наследия Н.А. Рожкова к работе современных студентов и преподавателей-историков не только в рамках изучения отечественной историографии, но и в качестве самостоятельных учебных пособий. Творческое наследие Н.А. Рожкова было систематизировано и, исходя из характера его работ, поделено на пять групп (кон кретно-исторические, историко-социологические работы, учебные пособия и методическая литература, работы по политическим и философским вопросам) Не причисляя Николая Александровича к ряду последовательных марксистов, автор положительно оценил его вклад в материалистическое понимание науки, отделяя его концепцию от концепций историков буржуазного направления.

В то же время значительная часть биографического очерка, как и вводимых в научный оборот источников, относилась к 1888-1908 гг. В диссертации рассматривались годы учебы Н.А. Рожкова в Московском университете, а затем жизни в Москве в период написания магистерской диссертации, преподавания в учебных заведениях, начала политической карьеры и участия в событиях 1905-07 гг. Сибирский период не рассматривался в биографическом исследовании, что соответствовало целям работы, в рамки которой входила только научно-педагогическая работа Николая Александровича. Оценка его деятельности в 1910-17 гг. давалась лишь на основании публикаций Н.А. Рожкова в «Нашей заре» и направленных против них статей В.И. Ленина, публицистика в местных изданиях автором не анализировалась (исключение составляли несколько антиоборонческих статей для «Сибирского журнала» и «Нашего дела»).

В последующих работах О.В. Волобуева был расширен спектр исследования научной деятельности Николая Александровича. Так, в статье «Вопросы социальной психологии в трудах Н.А. Рожкова» анализировалось формирование его историко-социологических взглядов, прослеживались истоки и развитие теории психических типов в его работах разных лет, актуа-лизировался вклад Н.А. Рожкова в развитие социальной психологии . Другая работа, приуроченная к 100-летию историка, подробно освещала его роль в событиях 1905-07 гг.38

В последние годы исследователь вновь вернулся к актуализации наследия ученого, заново анализируя его политические идеалы. Проблемное название его статьи «Н.А. Рожков: историк вместе с революцией и в споре с революцией» отражает ее общий тон, ставя вопрос об изучении общественно-политической деятельности Николая Александровича. Автор отмечает, что к концу XX века о Н.А. Рожкове как историке создан ряд работ, но как видный деятель социал-демократического движения в России он до сих пор персонально рассматривался лишь в двух: статье Н.Н. Степанова от 1927 г. и ста-тье самого О.В. Волобуева от 1968 г.

В 1990-е гг., в русле переосмысления научного наследия по истории Сибири и воссоздания разнообразной картины методологических подходов в науке, стали вновь актуальны труды Рожкова по социологии, философии, экономической истории. К различным аспектам его творчества обратились исследователи центральной России, Урала и Сибири.

Так, Э.Ш. Хазиахметов, в конце 1970-х - 80-е гг. рассматривавший отдельные аспекты деятельности Н.А. Рожкова в ссылке, актуализировал проблему его изучения в начале 1990-х гг.40 Выступая в преддверии 125-летия со дня рождения ученого, он подчеркнул, что концепция культурного капитализма, разрабатываемая Н.А. Рожковым в период ссылки, может быть изучена в свете рассмотрения альтернативных путей развития России в первой четверти XX века. Немаловажным дополнением к истории сибирской ссылки могло бы стать внимательное изучение общественно-политической работы ученого в 1910-17 гг. «Следовало бы издать сборник его работ, - пишет автор, - написанных в Сибири: он стал бы хорошим пособием для изучения научной и общественной мысли начала XX века»41. В то же время исследователь отметил, что в большинстве сибиреведческих работ советского периода Н.А. Рожков был несправедливо «отлучен» от истории периодической печати края.

Философским взглядам, отраженным в ранних трудах Рожкова, была посвящена статья Н.Н. Тарасовой . В ней рассматривались истоки формирования научной концепции Н.А. Рожкова в 1880-90-е гг., проблема соотношения в его трудах позитивизма и марксизма. В рамках современных знаний о позитивизме и его направлениях оценивались представления Н.А. Рожкова о роли исторической науки, ее предмете, задачах и методологических основаниях. Ценность этой работы, на наш взгляд, заключается в том, что в ней делался шаг к пониманию многосложной философской базы творчества Н.А. Рожкова, тогда как другие исследователи в этом отношении лишь подчеркивали расхождения его взглядов с марксистскими постулатами. В работе Н.Н. Тарасовой отразились веяния времени: опубликованная в 1990 г., она характеризовала творчество ученого как марксистское, вместе с тем не умаляя значения позитивизма и неопозитивизма в его теоретико-методологических изысканиях.

Первым крупным исследованием постсоветского периода, обобщающим научное творчество Николая Александровича, стала диссертация И.А. Андреевой «Историческая концепция Н.А. Рожкова»43. В работе было показано развитие и особенности формирования исторической парадигмы ученого, вводимой им исторической периодизации, взаимосвязь и взаимовлияние социологии и психологии в трудах Н.А. Рожкова. Исследование базировалось на научных трудах ученого 1900-1927 гг., достаточно широко изучался 12-томный курс «Русская история в сравнительно-историческом освещении». Автор подробно рассмотрела три аспекта научной деятельности историка: определение им предмета и задач исторической науки, проблема соотношения истории и социологии, а также формирование им концепции истории России. Все это включало в себя исследование социологических работ Н.А. Рожкова, а также сформулированной им теории психических типов, идей «социальной динамики» и «социальной статики». И.А. Андреевой была предпринята попытка выявления роли 12-томной «Русской истории в сравнительно-историческом освещении» в контексте исторической науки первой четверти XX в. Рассматривая историю проблемы, она справедливо подчеркнула общие места посвященных Н.А. Рожкову работ 1920-х гг., сводившиеся к выяснению того, был ли ученый марксистом или нет.

Вместе с тем в задачи автора, на наш взгляд несколько необоснованно, не вошла постановка проблемы соотношения сибирской и российской истории в отдельных работах Н.А. Рожкова периода 1910-17 гг., что могло бы существенно дополнить исследование. Практически не рассматривался научный труд Н.А. Рожкова по истории хозяйства Сибири. Также не была затронута и методологическая база исследований ученого, и отражение позитивистских идей в его научных трудах в контексте развития мировой исторической науки XX в. целом, новаторство его определенных подходов. В этом плане не получили, к сожалению, развития идеи об исследовании философских истоков исторических взглядов ученого, высказываемые в вышеупомянутой статье Н.Н. Тарасовой. Диссертация базировалась на рассмотрении на учного наследия Николая Александровича внутри отечественной исторической школы, не упоминая о его роли и месте в общем контексте мировой исторической школы (несмотря на поставленную цель рассмотреть его в контексте историко-научной ситуации к. XIX - н.ХХ в.). Выигрышным моментом могло бы стать и оформление специального приложения к диссертации, свидетельствующего о характере его научных изысканий в различные периоды жизни (например, в виде таблиц).

В биографическом очерке автор изложила практически все уже известные сведения о жизни Н.А. Рожкова, зачастую ограничиваясь их констатацией или, рассматривая их в том ракурсе, в каком они уже рассматривались в работах других исследователей (Н.Н. Степанов, О.В. Волобуев) или в воспоминаниях современников (Н.Ф. Чужак, М.М. Богословский). Исключение составили вводимые в научный оборот письма Рожкова к жене, З.П. Рожковой. По-прежнему белым пятном в жизни Николая Александровича оставался сибирский период, о котором в диссертации имеются лишь самые общие сведения. Как научная, так и политическая его деятельность в 1910-17 гг. была освещена в тех же рамках, что и в исследованиях 1920-х и 1960-х гг. Жизнеописание историка содержало ряд фактических неточностей, некоторые из которых были допущены еще авторами воспоминаний 1920-х гг. Так, редактируемая Н.А. Рожковым газета «Голос Сибири» издавалась в Ново-Николаевске (1916-17 гг.), а не в Иркутске, в иркутском же издании с аналогичным названием он только сотрудничал (1910-11 гг.). После закрытия газеты «Новая Сибирь», в первых числах февраля 1913 г., Н.А. Рожков был выслан в Киренский уезд, а не в Ново-Николаевск, а сотрудничество с Ново-Николаевской газетой «Сибирская новь» в том же году он осуществлял по переписке и т. д. Неправомерным, на наш взгляд, представляется и заявление автора о том, что анализировать всю публицистику Н.А. Рожкова 1911-1917 годов нет необходимости. Однако несомненной заслугой И.А. Андреевой яв ляется сам факт обобщения и анализа исторической концепции Н.А. Рожкова, которой не было посвящено отдельного диссертационного исследования.

Такой аспект научного творчества Н.А. Рожкова, как изучение им хозяйства России, освещался в 1990-е гг. в работах Д.Я. Майдачевского44. Автором был проведен обзор и критический анализ основных историко-экономических трудов ученого, определена их значимость в контексте развития отечественной экономической истории. Важной составляющей работ Д.Я. Майдачевского является рассмотрение теоретико-методологической базы исследований Рожкова, что позволяет исследователю сделать вывод об отсутствии тождественности в понимании Рожковым экономического объяснения истории и непосредственно теории экономического материализма. Этот вывод является своего рода ответом на рассуждения другого исследователя, Н.Н. Тарасовой, о противоречивости высказываний Рожкова об экономической организации общества и взаимовлиянии духовной сферы и уровня хозяйственного развития45. Однако работы Д.Я. Майдачевского не ставят целью прояснить, как преломлялись в научных построениях Н.А. Рожкова его философские взгляды, которые, несомненно, отражались и на его концепции экономической истории.

Другим важным аспектом работ исследователя явилось изучение вклада Н.А. Рожкова в экономическую историю не только России, но и Сибири, что выразилось в анализе труда об экономическом быте Киренского уезда, написанного историком во время ссылки и опубликованного в 1915 г.. Стоит отметить, что этому малоизученному труду Николая Александровича на протяжении 1915-1990-х гг. было посвящено лишь две небольших рецензии, анализировался он лишь в вышеупомянутых работах М.Б. Шейнфельда. Д.Я. Майдачевский выявил место данной работы Николая Александровича в контексте историографии России: в лице Н.А. Рожкова он видит одного из первых представителей количественного направления отечественной экономической истории46. В то же время исследователь отошел от выводов, сделанных М.Б. Шейнфельдом, который все ценности статьи «К истории народного хозяйства в Сибири» относил к использованию Н.А. Рожковым марксистской методологии, а все недостатки объяснял смешением марксизма с буржуазными теориями.

В рамках изучения Московской объединенной организации РСДРП, вопрос о политической позиции Н.А. Рожкова в 1917-18 гг. освещался на страницах диссертации И.Л. Ларионовой47. К сожалению, характеристика взглядов Н.А. Рожкова в тот период в работе дана слишком краткая и общая, без сравнения с его деятельностью на политической арене в предыдущие годы.

Интерес к развитию кооперативного движения в крае сделал актуальными отдельные работы Н.А. Рожкова периода жизни в Забайкалье (1915 г.), когда он принимал активное участие в деятельности местных кооперативных изданий, а также занимался научным исследованием сибирской кооперации на современном этапе, что было отражено в диссертации, посвященной истории кооперации края48.

Характеризуя степень изученности проблемы, можно заключить, что отдельные аспекты деятельности Н.А. Рожкова (научная, педагогическая, журналистская) в разное время отражались в трудах ученых. Вместе с тем эти труды, за исключением двух диссертаций, не носили характер специаль ного исследования жизни, творчества и становления общественно-политических идеалов Николая Александровича. Упоминаемые диссертации были посвящены изучению научно-методических инноваций историка и его историософской концепции. Большая часть остальных работ освещала его роль в истории Сибири исключительно с учетом фракционной принадлежности в РСДРП, при том, что вопрос о развитии его политических ориентиров в сибирский период так и остался открытым. Несмотря на ряд имеющихся публикаций о деятельности Н.А. Рожкова, на наличие обширного количества связанных с ним неопубликованных источников, открытым остается вопрос о трансформации политических взглядов Николая Александровича, происшедшей именно в годы пребывания в Сибири. Определения его как меньшевика и ликвидатора, дававшиеся в исследовательской и мемуарной литературе, по существу почти не отражают сложный процесс переосмысления Н.А. Рожковым идеалов общественного устройства и путей к их реализации.

До сих пор слабо изучена работа Н.А. Рожкова в свете истории региональной периодической печати, не определена его фактическая роль в выпуске тех или иных изданий, в формировании их политической направленности. Практически неизвестен для широких кругов исследователей, не систематизирован и не введен в научный оборот огромный пласт его научно-публицистических работ, опубликованных в сибирских изданиях в 1910-17 гг. В связи с этим представляется целесообразным и актуальным исследование многогранной деятельности Н.А. Рожкова в Сибири, анализ его политических идеалов тех лет. Наконец, недостаточно ясно обозначены роль и место Н.А. Рожкова в истории ссылки изучаемого периода, его взаимоотношения с местными социал-демократами, сибирской интеллигенцией, ссыльнопоселенцами другой политической ориентации. Не восстановлена картина его научно-исследовательской работы в 1910-17 гг.

Целью настоящего исследования является комплексное изучение общественно-политической, журналистской и научной деятельности Н.А. Рожкова в сибирской ссылке.

Задачи исследования:

- проследить идейную трансформацию Н.А. Рожкова в сибирской ссылке в ее развитии, определить его политические идеалы в данный период;

- актуализировать концепцию культурного капитализма Н.А. Рожкова как теоретическое обоснование им легальных форм политической борьбы;

- проанализировать степень отражения идейных поисков Н.А. Рожкова в его научно-публицистических работах;

- определить роль Н.А. Рожкова в общественно-политической жизни Сибири, а также в развитии сибирской периодической печати 1910-17 гг.;

- выявить основные концепции его научных трудов данного периода и определить место научного наследия Н.А. Рожкова с позиции современности;

- проследить взаимосвязь политической концепции, проводимой в публицистике 1910-17 гг., с научными трудами историка;

- рассмотреть оценку Н.А. Рожковым общественно-политического развития Сибири и проблем ее научного изучения;

Хронологические рамки диссертации включают период с июня 1910 по конец февраля 1917 гг. - месяцы и годы пребывания Н.А. Рожкова на поселении в Сибири. Нижняя хронологическая граница отражает время прибытия Рожкова на поселение в Иркутскую губернию после отбытия двухлетнего заключения в Бутырской тюрьме г. Москвы.

Верхняя хронологическая граница связана с отъездом Рожкова из г. Ново-Николаевска в Москву в связи с амнистией политических ссыльных, последовавшей в начале марта 1917г.

Территориальные границы исследования охватывают районы пребывания Н.А. Рожкова на поселении в Сибири в 1910-1917 гг. - это Иркутская, Томская губернии и Забайкальская область.

Методология исследования. В основу данного исследования положен принцип историзма как универсальный метод научного познания. Данный принцип раскрывается в совокупности общенаучных и специальных методов и приемов.

Метод восхождения от абстрактного к конкретному применялся для организации последовательности исследования, выраженной в логическом переходе от общих, абстрактных исторических «схем» через раскрытие частных моментов в деятельности Н.А. Рожкова к принятию общих конкретно-исторических выводов.

Системно-структурный метод применялся для определения взаимосвязи политических поисков Н.А. Рожкова с развитием демократической мысли в общем историческом контексте. Данный контекст включал в себя как специфику сибирского развития, так и общие процессы, происходящие в России.

Сравнительно-исторический - для выявления общего и особенного в генезисе идей Н.А. Рожкова, их сходства и отличия от других течений общественно-политической мысли.

Гипотетико-дедуктивный метод использовался при установлении авторства Н.А. Рожкова в отношении ряда публикаций в сибирской печати при датировке и интерпретации отдельных неопубликованных источников.

Данные методы использовались с помощью таких приемов научного мышления, как наблюдение, анализ и синтез, индукция и дедукция, аналогия.

Источниковая база исследования. Анализ источников в данной работе имел приоритетное значение: во-первых, это предопределено объектом исследования; во-вторых, историографическая база научных трудов, посвященных лично Н.А. Рожкову, достаточно мала. Источниковедческую основу дис сертации составили различные виды источников, подбор которых определялся спецификой темы, заключающейся:

1) в написании работы как аналитического, так и биографического характера;

2) в поиске взаимосвязей различных аспектов общественно-политической деятельности и научно-публицистического творчества Н.А. Рожкова как в рассматриваемый период, так и в другие периоды жизни.

В диссертации сохранены орфография и пунктуация цитируемых источников. Из числа исследованных неопубликованных источников многие вводятся в научный оборот впервые. Достаточно большая часть неопубликованных источников была введена в научный оборот в разное время (1960-90-е гг.) исследователями политической ссылки Сибири, а также научной работы Рожкова. Тем не менее, представляется важным анализ и переосмысление этих источников в нашей диссертации, так как, в силу идеологических установок или хронологических рамок трудов предыдущих исследователей, упоминаемые документы не всегда получали объективную интерпретацию.

Трудности в поиске, обработке и выяснении степени достоверности неопубликованных источников, касающихся Рожкова, отмечали и предыдущие исследователи (О.В. Волобуев, И.А. Андреева и др.).

В личном фонде Н.А. Рожкова (ф. 546), находящемся в Отделе рукописей РГБ, представлены систематизированные материалы, относящиеся к различным годам его жизни и творчества. Основная их часть поступила в фонд от вдовы ученого, Марии Константиновны, в конце 1960-х гг. (опись 1), другая была передана туда после ее смерти в 1982 г. (опись 2). Обработка фонда происходила в 1979-83 гг.; хронологические рамки представленных в нем материалов охватывают период с 1780 по 1931 гг. Нижняя дата относятся к материалам фонда, содержащим информацию по истории конца XVIII в., а верхняя - к личной переписке М.К. Рожковой, относящейся к началу 1930-х гг. Представленные в фонде материалы можно разделить на основные груп пы: 1) биографические материалы, 2) рукописи научных работ, 3) выписки и конспекты из различных работ, 4) письма Н.А. Рожкова к государственным и общественным деятелям, ученым, к первой жене - З.П. Рожковой и др. лицам, 5) письма разных лиц, адресованные Н.А. Рожкову, 6) фотографии, 7) воспоминания М.К. Рожковой, 8) переписка М.К. Рожковой с родственниками и знакомыми Николая Александровича, которая поддерживалась после его смерти. Нами было проработано 34 дела из личного фонда Н.А. Рожкова. Несмотря на разнообразие представленных в фонде материалов, воссоздать на их основании картину политической деятельности Рожкова весьма затруднительно.

Так, материалы, отражающие период сибирской ссылки, представлены в фонде в минимальном количестве (несколько писем к жене и единичные письма от общественных деятелей). Фонд располагает значительным количеством рукописей научных статей, которые были опубликованы в разное время в различных изданиях либо отдельными книгами. Ряд хранящихся в нем писем к Н.А. Рожкову от разных лиц носит исключительно частный характер. Что касается фотографий, то пояснительные записи, датировка есть далеко не на всех и, в большинстве случаев, на тех, где запечатлена семья Николая Александровича либо на его портретах. Групповые фотографии, относящиеся к сибирскому периоду жизни Н.А. Рожкова, либо имеют приблизительную датировку, либо не имеют ее вообще, описание на них отсутствует. Трудности в описании фотографий, скорее всего, возникли в силу того, что в фонд они попали уже в 1970 - начале 80-х гг., когда все близкие родственники и товарищи Н.А. Рожкова, запечатленные на снимках, умерли. Исключение составляла вдова, Мария Константиновна, которая, тем не менее, могла не знать визуально политических соратников Н.А. Рожкова, тем более тех, с кем он общался в ссылке. Таким образом, пояснительные записи на фотографиях, сделанные М.К. Рожковой и известным археографом Е.Н. Кушевой, дают общее представление о семье ученого, но не дают представления о его передвижениях по стране, круге знакомых.

Значительный интерес для данного исследования представляют материалы, относящиеся к 1910-17 гг. и представленные лишь несколькими письмами отдельных лиц и организаций. Среди них большое значение имеет письмо А.Н. Потресова (1911), с приглашением к сотрудничеству в журнале «Наша заря». Ценность письма повышается еще и тем, что на оборотной стороне его Н.А. Рожковым был составлен черновой вариант ответа А.Н. Потре-сову 9. Определенный интерес для изучения сферы научных интересов и круга общения ученого в сибирский период представляют письма от В. Клестова - Ангарского (1914), неизвестного лица, проживающего в США (1914), а также из редакции товарищества братьев А. и И. Гранат (1915).

Наибольшее практическое значение для данного исследования имело привлечение писем Н.А. Рожкова к жене, Зинаиде Петровне Рожковой, отправленных им из Бутырской тюрьмы в 1908-1910 гг. Несмотря на то, что датировка этих источников выходит за хронологические рамки диссертации, они помогают проследить развитие научной работы Н.А. Рожкова в Сибири, так как свидетельствует о его научных планах. Большая часть из них представляет собой конспекты и анализ трудов различных авторов, являющихся по существу материалами к изданной в 1911 г. книге «Основы научной философии», а также к другим последующим работам50. В отдельных письмах содержатся высказывания, характеризующие современную политическую ситуацию в стране.

В то же время на отдельных письмах Н.А. Рожкова к жене отсутствует датировка, а их содержание, состояние бумаги, чернил - в сравнении с другими письмами из заключения, имеющими датировку - позволяют предполагать, что их хронологические рамки определялись условно и что написание их может быть отнесено к другому периоду. Вспомогательным источником являются письма З.П. Рожковой к мужу разных лет51.

Дополнительный свет на биографию Н.А. Рожкова помогают пролить его письма к государственным деятелям, относящиеся к 1919-26 гг. Однако период его жизни в 1917-1927 гг., с одной стороны, не входил в хронологические рамки исследования, с другой - так или иначе описывался различными исследователями, соответственно, заострять внимание на нем в рамках диссертации не целесообразно.

В фонде представлены и воспоминания второй жены ученого, М.К. Рожковой, доктора исторических наук, скончавшейся в 1982 г. Писались они в 1960-70 е гг., спустя более сорока лет после смерти Николая Александровича, и повествуют о периоде их знакомства и совместной жизни в 1917-1927 гг.52 Воспоминания носят личный характер, но включают и описания отдельных событий в жизни Рожкова, которые представляют интерес для исследователей. К таким событиям относятся аресты ученого в 1919-22 гг., его Псковская ссылка в 1923-24 гг., однако объективность этого источника необходимо подкреплять другими документами. Вместе с тем, не обладая большой информативностью по конкретным вопросам, воспоминания вдовы Н.А. Рожкова служат хорошим дополнением для воссоздания общего фона его жизни, интересов, личных знакомств и т.п. В плане освещения интересуемого нас периода воспоминания содержат лишь общую информацию, а также рассказ о соратнике Н.А. Рожкова по ссылке Н. И. Тетерине и отдельные рассказы товарищей об их сибирской жизни, записанные М.К. Рожковой по памяти.

Однако нельзя не подчеркнуть, что, несмотря на внешнее разнообразие представленных в фонде Н.А. Рожкова источников, они недостаточно информативны для воссоздания картины его политической деятельности, общественной работы или научных поисков, что отмечалось и другими исследователями.

Помимо личного фонда Н.А. Рожкова, отдельные материалы, касающиеся ученого, представлены в других фондах Отдела рукописей, в общей сложности нами было исследовано 7 таких фондов (фонды Ключевского В.О., Невского В.И., редакции газеты «Русское слово», Клестова (Ангарского) Н.С., Десницкого В.А. и др.).

Другие виды источников, касающиеся Н.А. Рожкова, представлены в различных архивах страны. Для настоящей диссертации, в первую очередь, представляют интерес те, что свидетельствуют об его политической деятельности:

1) Переписку членов РСДРП, перлюстрированную Губернскими жандармскими управлениями, как правило имеющую датировку, без авторства, с законспирированным авторством (подписанная псевдонимом, криптограммой и пр.), с расшифрованным (установленным или предполагаемым) жандармерией авторством; представляющую собой машинописную копию документа. По содержанию переписка различна, затрагивает вопросы частной жизни и сугубо партийные.

2) Агентурные сведения по РСДРП, собранные Жандармскими управлениями различных районов Сибири, повествующие об общественном движении в целом, о действиях отдельных членов партии, а также заявления и статейные списки ссыльнопоселенцев.

Эти два вида документов широко представлены в исследованном нами фонде 600 Иркутского губернского жандармского управления Государственного архива Иркутской области. Основная информация о деятельности Рожкова, его передвижениях по губернии и участии в периодической печати от ражена в делах 1910 - начала 1915 гг. (в январе 1915 г. Николай Александрович покинул губернию, переехав в Забайкалье). Дела 1915-16 гг. содержат дополнительную информацию о сотрудничестве Рожкова в Читинских изданиях и сношениях с иркутскими социал-демократами. В общей сложности нами было задействовано 48 дел этого фонда, относящихся к 1910-16 гг. Небольшая часть источников, касающихся 1914 - начала 1915 гг., в большинстве являющихся копиями тех, что представлены в ГАИО, отражена в Центре документации новой и новейшей истории Иркутской области, где было исследовано 11 дел в 1 фонде.

Гораздо более полно - по хронологическим и территориальным рамкам - данные виды документов представлены в фонде Особого отдела Департамента полиции 102, Государственного архива Российской Федерации. Важные сведения по данной теме отражены в делах по РСДРП, относящихся к Забайкалью и Томской губернии периода 1914-17 гг. Что касается Иркутской губернии, то представленные в 102 фонде ГАРФ документы в большинстве повторяют те, что имеются в ГАИО. Тем не менее, отдельные весьма ценные материалы, относящиеся к иркутской жизни Рожкова в 1910-14 гг., в этих фондах, вероятно, не дублируются (например, письмо Л.Б. Каменева к Н.А. Рожкову, имеющееся в ГАИО). Из упоминаемого фонда ГАРФ нами были привлечены к работе 34 дела.

В то же время документы губернских жандармских управлений не могут претендовать на безусловную объективность в освещении работы региональных организаций РСДРП и лично Н.А. Рожкова. В основном это касается агентурных сведений, которые зачастую небеспристрастны, преувеличивают или преуменьшают роль Рожкова или близких ему лиц в различных событиях. Грешат агентурные донесения и многочисленными фактическими неточностями, которые выявляются при привлечении дополнительной информации (путаницей в именах, фамилиях, названиях периодических изданий Сибири, и т.п.) Что касается переписки, то не установленное авторство некото рых писем не позволяет провести широкое исследование текстов и проверить излагаемые факты. По ряду причин (партийные разногласия, личные неприязненные отношения, конспирация) не вся перлюстрированная переписка является объективным источником, потому этот вид источников рассматривался в комплексе, в сравнении с другими опубликованными и неопубликованными материалами.

3) Документы канцелярии Иркутского Генерал-губернатора с перепиской о цензуре печати, о вновь открывающихся заявленных периодических изданиях.

Эта группа источников, представленная фондом 25 ГАИО, где нами было проработано 20 дел, отражает весьма ценную и широкую информацию об открытии в Иркутске и Чите периодических изданий (порядка 10), сотрудником или фактическим редактором которых являлся Рожков. В них содержатся заявленные этими изданиями официальные программы, сведения о налагаемых на издания взысканиях, а также причинах их закрытия. Любопытные данные можно почерпнуть и о социальном статусе номинальных издателей, получавших разрешения на выпуск газет и журналов.

Большой и очень информативный пласт источников по теме диссертации представлен в Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ), к ним относится:

4) Переписка общественно-политических деятелей. Выделение ее в отдельную группу представляется целесообразным по ряду причин. Важной отличительной чертой этих документов является то, что, в отличие от переписки первой группы, они не являются перлюстрацией, не дублируют переписку, представленную в Г АРФ или ГАИО. В основной массе - это автографы, очень разноплановые по содержанию. Если в фондах ГАИО и ГАРФ практически не представлены письма самого Николая Александровича, то в личных фондах политических деятелей, хранящихся в РГАСПИ, они сохранились в значительном количестве.

Так, очень информативна для исследования политических поисков Рожкова его переписка с М.С. Ольминским (1910-13 гг.), И.И. Скворцовым -Степановым, М.Н. Покровским, письмо Л.Д. Троцкому того же периода. Все они были привлечены в работе из личных фондов М.С. Ольминского (ф.91), И.И. Скворцова-Степанова (ф. 150), М.Н. Покровского (ф.147), Л.Д. Троцкого (ф.325).

К этой же группе, на наш взгляд, можно отнести, во-первых, и единичные письма Н.А. Рожкова, выявленные в Российском государственном архиве литературы и искусства, адресованные Н.И. Иорданскому (ф. 1074) и СП. Мельгунову (ф.305), хранящиеся в личных фондах этих лиц.

Сюда же относятся письма Н.А. Рожкова и B.C. Войтинского, адресованные A.M. Горькому, датированные 1911-15 гг. Данные письма, представленные в фондах Архива A.M. Горького, несмотря на их малое количество (7 единиц), являются важным и ценным источником для диссертации, отражающим политические пристрастия Рожкова в целом, а также позицию редакционной группы будущих изданий «Сибирского журнала» (1914) и «Сибирского обозрения» (1915).

5) Письма партийных деятелей и частных лиц в редакции социал-демократических изданий 1910-15 гг., представленная в фондах этих изданий в РГАСПИ: газеты «Звезда» (ф.433), «Правда» (ф.364), журналов «Наша заря» (ф.449), «Просвещение» (ф.30), а также письма представителей РСДРП в адрес социал-демократической фракции IV Государственной Думы 1912-14 гг. (ф. 448 РСДРФ). Эти источники служат вспомогательным материалом, отражающим картину фракционной борьбы внутри партии и позиции редакций партийных изданий.

6) Личные дела членов Всесоюзного общества старых большевиков, представленные в РГАСПИ (ф.124 ВОСБ) также являются вспомогательными источниками, задействованными в исследовании. Дела содержат краткие биографические сведения о членах РСДРП, отбывавших ссылку вместе с Рожковым и тесно общавшихся с ним в этот период (В.А. Ватина- Быст-рянского, Н.Л. Мещерякова, Е.С. Ромас, В.Н. Соколова, Н.Ф. Чужака и ДР-) Однако содержание многих писем в редакции изданий и с.-д. фракцию IV Государственной Думы не может рассматриваться в качестве основного источника в силу фракционной заинтересованности их авторов, большого эмоционального накала и, нередко, скрывающейся за ним низкой информативности. Личные дела членов ВСОБ, составлявшиеся во второй половине 1920-х гг. на основании анкет и автобиографий партийных деятелей, грешат преувеличенными картинами разворачивавшейся в ссылке политической работы, агитации и борьбы с меньшевиками-ликвидаторами. В этой связи источники двух последних групп использовались лишь в качестве вспомогательного материала в диссертации. В общей сложности, в РГАСПИ нами было задействовано наибольшее количество фондов (12) и весьма объемных дел (75), что объясняется спецификой данного исследования.

Значение неопубликованных источников всех видов достаточно велико, т. к. многие из них являются единственным свидетельством различных поворотов сибирской жизни Н.А. Рожкова, отражением его политических исканий, дополнительными штрихами, характеризующими его характер.

В ходе работы возник закономерный вывод о том, что представленные вышеперечисленными архивами и Отделом рукописей РГБ материалы являются далеко не полным перечнем источников, поиски которых необходимо вести во всех дореволюционных фондах политических и общественных деятелей, ученых, литераторов, личных знакомых Николая Александровича, имеющихся в наличии в архивах гг. Москвы, Санкт-Петербурга, Ново-Никол аевска, Томска, Красноярска, Иркутска, Читы. Например, не была найдена переписка Н.А. Рожкова с журналом «Современный мир», где он сотрудничал на протяжении всех 7 лет ссылки. О том, что такая переписка велась, свидетельствуют другие источники (переписка Н.А. Рожкова с женой, З.П. Рожковой, с М.С. Ольминским), подтверждает это и содержание единственного выявленного в РГАЛИ письма Н.А. Рожкова к редактору журнала Н.И. Иорданскому.

К опубликованным источникам по теме данного исследования относятся:

1) Работы представителей политических партий и движений, созданные в исследуемый период;

2) Воспоминания и воспоминания в виде некролога, написанные соратниками Рожкова вскоре после его смерти;

3) Воспоминания об отдельных событиях и мемуары общего характера, написанные общественными и политическими деятелями;

4) Подготовленные исследователями публикации отдельных архивных документов, писем, дневников и т.п.;

5) Газетно-журнальная публицистика легальных изданий Восточной и Западной Сибири 1910-17 гг.;

,6) Научно-публицистическое наследие Н.А. Рожкова, отраженное на страницах центральных и региональных периодических изданий 1910-17 гг..

К первой группе опубликованных источников относятся работы 1908-1917 гг., созданные - в основной массе - представителями различных течений РСДРП. Это газетно-журнальные публикации указанного периода, в виде исследовательских статей, заявлений, политических обзоров, критики и рецензий и т.п. Сюда относятся работы большевистских представителей В.И. Ленина, Л.Б. Каменева, М.С. Ольминского, меньшевиков - Ю.О. Мартова, Ф.И. Дана, А.С. Мартынова, Б.И. Горева и др.53 Соответственно, данные работы были опубликованы в различных легальных изданиях партии, как-то: «Звезда», «Правда», «Просвещение», «Мысль» (большевистское направление), «Наша заря», «Наше дело» (меньшевистское направление), которые и были привлечены нами в исследовании. Работы В.И. Ленина рассматривались по текстам и комментариям к ним, опубликованным в 55-томном Полном собраний сочинений. Ряд статей представителей как большевистского, так и меньшевистского лагеря содержит полемику с Н.А. Рожковым по тем или иным вопросам политической реконструкции общества . Отдельные статьи были привлечены нами для воссоздания общей картины фракционных отношений в РСДРП, выявления концептуальных основ легальной партийной периодики тех лет. Помимо этого, в качестве дополнительного источника, привлекались отдельные материалы легального марксистского журнала «Современный мир», в котором Рожков сотрудничал в период ссылки. К ним относятся публикации Н.И. Иорданского, Г.В. Плеханова, А. Кауфмана и др.55 Помимо работ деятелей РСДРП, были задействованы отдельные статьи представителей других течений56. Достаточно подробная характеристика основным источникам этой группы дана нами непосредственно в тексте исследования.

Особенностью второй группы опубликованных источников является тот факт, что все они были написаны как отклик на смерть Рожкова и публиковались в первые полтора года после нее. Это время написания (1927-28 гг.) еще предполагало относительную свободу высказываний авторов по поводу политической ориентации Рожкова, а также круга лиц, с которыми он общался. Следует отметить, что большинство из них создавалось не по горячим следам, а по прошествии 10-17 лет после описываемых событий, что отразилось на изложении авторов: сравнительно небольшой, но насыщенный глобальными событиями временной отрезок с 1917 по 1927 г. привел их к пере осмыслению позиций Рожкова в годы первой революции, отдельные факты стерлись в памяти. Важными критериями объективности этих источников выступали такие субъективные данные, как близость автора к Рожкову, их взаимоотношения в ссылке, степень знакомства, партийная ориентация и т.п. Воспоминания охватывали временной отрезок с н. 1900-х по 1927 г., исключение составляли воспоминания историка М.М. Богословского, относящиеся к 1880-1900-м гг. Авторами воспоминаний являлись соратники Рожкова по общественно-политической деятельности в Москве, Петербурге и Сибири, а со также ученики 1920-х гг. Несмотря на несовпадение с хронологическими рамками данного исследования (публикации Л.С. Федорченко, В.И. Невского, Ст. Кривцова и др.), все воспоминания ценны для характеристики личности Рожкова, анализа его идейных поисков, начиная с работы в Московском комитете большевиков (1905 г.) и заканчивая возвращением в Москву из ссылки в 1917 г., а исследование политических идеалов Рожкова является одной из поставленных целей работы59.

В связи с тем, что все эти источники неоднократно описывались в исследовательской литературе, на наш взгляд, стоит охарактеризовать лишь некоторые из них. Так, специфический вид воспоминаний - в форме некролога, написанные М.Н. Покровским, а также стенограмма его совместного выступления с Б.И. Горевым в обществе историков-марксистов, представляют собой не только воспоминания, но и критику идейных воззрений Н.А. Рожкова в контексте его научной работы, что немаловажно, т.к. исследование научной деятельности Николая Александровича в 1910-17 гг. также является целью диссертации60.

Воспоминания Н.Ф. Насимовича - Чужака о совместной работе с Н.А. Рожковым в гг. Иркутске и Чите в 1910-1915 гг., несомненно, являются ценным источником, воссоздающим общий контекст жизни ссыльной социал-демократии, круга ее интересов и ставящихся ею задач61. Немаловажно и описание Н.Ф. Насимовичем - Чужаком совместной работы с Николаем Александровичем в легальных периодических изданиях. В историографии 1980- х гг. этот источник широко исследовался, однако его критический анализ базировался на оценке примиренческой позиции большевика Н.Ф. Наси-мовича - Чужака по отношению к ссыльным меньшевикам и ликвидаторам . Между тем, воспоминания грешат фактическими неточностями и пробелами. Так, их автор опускал вопрос о закрытии первой газеты, редактируемой им совместно с Н.А. Рожковым («Иркутское слово»); после закрытия «Новой Сибири» ученый был выслан не в с. Вельское, а в с. Нижнеилимское Корейского уезда и только спустя 5 или 6 месяцев переведен в Вельское; в середине 1914 г. Николай Александрович находился не в Иркутске, а в с. Усолье (где и обсуждался будущий сборник «Сибирский журнал» совместно с И.Г. Церетели, С.Л. Вайнштейном, B.C. Войтинским); в 1915 г. в Чите Н.А. Рожков редактировал газету «Восточная Сибирь», а газета «Забайкальское обозрение» возникла позже (в октябре 1915 г., когда его уже выслали из Забайкалья). Не умаляя ценность этого источника, стоит отметить, что на основании его трудно сделать объективные выводы о работе Н.А. Рожкова. Данное уточнение представляется нам важным, т.к. воспоминания Н.Ф. Насимовича - Чужака активно использовали все исследователи, затрагивавшие деятельность Николая Александровича.

Весьма важны воспоминания Н.И. Тетерина, описывающие совместную работу с Н.А. Рожковым в Ново-Николаевске. Их ценность повышается еще и тем, что именно об этом периоде жизни Николая Александровича сохранилось меньше всего свидетельств современников, было выявлено отно-сительно небольшое число неопубликованных источников . Близкие отношения Н.И. Тетерина с Н.А. Рожковым в период ссылки, а также в 1920-е гг. позволяют предполагать их достаточно высокую достоверность.

Третья группа опубликованных источников представлена воспоминаниями, посвященными различным конкретным событиям и периодам, а также мемуарной литературой общего характера, написанной общественными и политическими деятелями. В работе нами были задействованы и воспоминания политических ссыльных (в том числе и самого Н.А. Рожкова), повествующие о жизни в Сибири, об участии в местной периодической печати, о революционных событиях и т.п. В качестве основного источника мемуарной литературы общего характера к работе привлекались воспоминания бывшего ссыльного B.C. Войтинского, активно сотрудничавшего с Н.А. Рожковым в иркутских и читинских изданиях, являвшегося одним из редакторов «Сибирского журнала» и «Сибирского обозрения». Воспоминания охватывают обширный период (с середины 1900-х гг.), нами же была привлечена лишь часть, непосредственно относящаяся к хронологическим рамкам диссертации65. Особую ценность воспоминаниям придает тот факт, что писались они в начале 1920-х гг., спустя менее десяти лет после описываемых событий, содержат обширный фактический материал и написаны достаточно непредвзято, хорошим литературным языком. Лояльность взглядов автора и ироничность описания позволяют воссоздать широкую картину жизни сибирской ссылки.

В этой связи стоит подчеркнуть ценность подобных материалов (воспоминаний, очерков и пр.), созданных общественно-политическими деятелями России, бывшими политическими ссыльными, эмигрировавшими в начале 1920-х гг. Данные в них характеристики личности Н.А. Рожкова или отдельных событий, зарисовки общественной жизни Сибири, рассмотренные в сравнении с аналогичными публикациями 1920-х гг., выходившими в СССР, помогают воссоздать более достоверную и колоритную картину событий66. Это объясняет их привлечение в качестве дополнительного источника в диссертации. В то же время, сравнительно небольшое количество проработанной нами эмигрантской литературы 1920-30-х гг., трудно выделить в самостоятельную группу источников по причине разнообразия представленных в ней жанров.

Немаловажны и воспоминания другого соратника Рожкова по ссылке и партийной работе в Москве, В.Н. Соколова . Создавались они, вероятнее всего, в начале 30-х гг., к этому периоду относятся и хранящиеся в РГАЛИ его воспоминания о партийной работе в Забайкалье. Отдельной книгой были изданы в 1935 г. Всесоюзным обществом политкаторжан и ссыльнопоселенцев, соответственно характер издательства и предопределил их стиль. Для того времени работа написана достаточно объективно, не содержит безосновательной критики в адрес небольшевистских представителей РСДРП или императорского правительства, в ней приведены разнообразные факты, отражающие быт и атмосферу политической ссылки Восточной Сибири. Важным акцентом воспоминаний В.Н. Соколова являлось, что общественно-политическую работу - свою и Н.А. Рожкова - в сибирской печати он рассматривал с учетом местной специфики. В качестве дополнительных мемуарных источников к исследованию привлекались также работы A.M. Буйко, / О А.Ф. Керенского и др. общественно-политических деятелей .

К четвертой группе относятся немногочисленные публикации архивных документов (писем, дневников и т.п.), снабженные комментариями современных исследователей, например публикации нескольких писем Н.А. Рожкова к В.И. Ленину 1919-21 гг. и т.п.69.

К пятой группе относится публицистика 1910-17 гг., представленная на страницах легальных сибирских изданий, как тех, в которых сотрудничал Н.А. Рожков, так и тех, с которыми - с его стороны - велась полемика. Данный пласт публицистики весьма важен, т.к. он помогает воссоздать картину трансформации политических взглядов Н.А. Рожкова, проследить его ведущие идеи, определить ту роль и тот общественный резонанс, который могли производить его работы70. Данная группа опубликованных источников отра жена нами в соответствующем приложении к диссертации. В силу этого, га-зетно-журнальные публикации Н.А. Рожкова 1910-17 гг. (как сибирских, так и центральных изданий) не были отражены нами в списке используемых источников, так как приведенная в приложении библиография его работ указанного периода, на наш взгляд, дает более полное представление об этой группе исследованных и использованных в диссертации источников.

Наконец, последняя группа опубликованных источников представлена работами самого Рожкова. В диссертационном исследовании О.В. Волобуева все труды Рожкова подразделены по их характеру на 5 основных групп (конкретно-исторические, историко-социологические, учебные пособия, работы по политическим и по философским вопросам). В рамках данного исследования представляется возможным условно подразделить эти труды в хронологической последовательности: I. «Академические» научные труды Н.А. Рожкова: магистерская диссертация «Сельское хозяйство Московской Руси в XVI веке» (1900), монографии по отдельным вопросам («Город и деревня в русской истории», 1904; «История крепостного права в России», 1905; «Происхождение самодержавия в России», 1906; «Основные законы развития общественных явлений», 1907; «Обзор русской истории с социологической точки зрения», 1903 и др.), учебные пособия, публикации в научных и научно-популярных журналах, написанные и опубликованные до сибирской ссылки;

II. Работы, посвященные различным аспектам политического устройства России, написанные и опубликованные в период общественных волнений 1905-07 гг. в виде отдельных книг, брошюр, а также публицистика в партийной печати («О всеобщем избирательном праве», 1905; «О формах народного представительства», 1905; «Аграрный вопрос в России и его решение в программах различных партий», 1906; «Судьбы русской революции», 1907 и др-);

III. Труды H.A. Рожкова, объединенные временем нахождения его в сибирской ссылке. Это газетно-журнальная публицистика, статьи научного характера, письма в редакции по различным вопросам, написанные им для периодических изданий в 1908-17 гг. Эта группа работ представляет особый интерес для автора, т.к. заданные хронологические рамки диссертации предполагают выявление и углубленное изучение трудов данного периода. К ним относятся публикации как в центральных («Современный мир», «Наша заря», «Мысль»), так и в местных, сибирских газетах и журналах («Восточная заря», «Молодая Сибирь», «Наше дело» и др.). Сюда же относятся два специальных труда, работа над которыми велась Н.А. Рожковым в Сибири: научно-популярная книга «Основы научной философии» (1911), изданная в Петербурге, и статья «К народному хозяйству Сибири. Экономический быт Ма-каровской волости Киренского уезда в K.XVIII - н.ХІХ вв.», опубликованная в 44 томе «Известий ВСОРГО» (1914-15);

IV. Газетно-журнальная публицистика, брошюры, сборники Н.А. Рожкова, посвященные оценке и исследованию событий Февраля и Октября 1917 г.;

V. Научные статьи, брошюры, учебные пособия («Лекции по истории социализма», 1919; «Учебник истории всеобщей и русской. Курс систематический для 2-й ступени ЕТШ и самообразования», 1922; «Очерк истории труда в России», 1924; «Рассказы из русской истории для самообразования», 1925 и др.), научные статьи, брошюры, автобиография, написанные и опубликованные после октября 1917 г.;

VI. Фундаментальный труд Н.А. Рожкова - ученого «Русская история в сравнительно-историческом освещении (основы социальной динамики)» в 12-ти томах, выходившая в свет с 1919 по 1930 гг.

Первая и вторая группы работ относятся к периоду жизни Николая Александровича, в рамках данной диссертации не рассматриваемого. Тем не 275; и др.

менее, нам представляется необходимым в общих чертах отразить в своей работе отдельные моменты деятельности Рожкова, касающиеся 1900-1910-х гг. Обусловлено это необходимостью более ясного понимания деятельности Н.А. Рожкова - политика и ученого, несколько лет жившего в Сибири. Для характеристики его воззрений в сибирский период нам представлялось необходимым в кратком биографическом очерке описать его жизнь в центральной России, где проходили студенческие годы, зрелость, формировалась его личность (стоит заметить, что в ссылку Н.А. Рожков прибыл уже зрелым 42-летним человеком). Социологические начала в работах Н.А. Рожкова 1900-х гг., позитивистские тенденции в них, сравнительно-хронологический метод исследования, выявление роли экономического фактора в развитии страны позволяют полнее воссоздать и понять сибирский период творчества Николая Александровича. Таким образом, использование в диссертации отдельных его трудов 1900-х гг. представляется нам оправданным.

Что касается второй группы работ, то она акцентирует внимание на политико-экономических воззрениях Н.А. Рожкова. Именно в означенный период он тесно сотрудничал в большевистской фракции РСДРП, а затем формально закрепил свое членство в ней. Следовательно, данные работы помогают проследить причины отхода - в дальнейшем - Н.А. Рожкова от большевизма.

Третья группа его трудов, относящаяся уже непосредственно к исследуемому в диссертации периоду 1910-17 гг., весьма объемна и, на наш взгляд, гораздо более трудна в изучении. Во-первых, далеко не всегда есть возможность выяснить конкретные обстоятельства и повод к написанию тех или иных статей, по причине недостатка сопутствующих источников. Во-вторых, в работе с публицистикой необходим критический подход при анализе тех или иных статей. Так, например, статьи, выходившие в сибирских легальных газетах и журналах, в создании и работе которых Н.А. Рожков принимал участие сам, следует оценивать с учетом позиций редакционного коллектива издания, общей ситуации в региональной печати, привязки статей к конкретным политическим событиям (Ленская забастовка, предвыборная агитация в Государственную Думу, деятельность сибирских областников). В этой связи учитывалась политическая конъюнктура при публикации статей, соблюдение цензурных требований, что иногда предполагало завуалированную постановку проблем. Большое количество названий легальных периодических изданий Сибири (22), выходивших при сотрудничестве или редактировании Н.А. Рожкова, объясняется частым закрытием их правительством по мере публикации несоответствующих цензурным нормам материалов. Некоторые из газет и журналов выходили в свет всего в одном-двух номерах (журнал «Сибирское обозрение» или газета «Сибирское слово»), поскольку потребность в их издании была предельно острой на каком-то конкретном этапе, так что цензурой они пренебрегали открыто.

В работе над диссертацией нами были привлечены публикации Н.А. Рожкова в периодических изданиях Сибири и центральной России:

1) Г. Иркутск, в газетах «Восточная заря», «Голос Сибири», «Сибирские огни», «Сибирская мысль», «Сибирская речь», «Иркутское слово», «Молодая Сибирь», «Новая Сибирь»[ежедн.], «Сибирское слово», «Новое сибирское слово», «Новая Сибирь»[еженед.], в журналах «Сибирский журнал» и «Сибирское обозрение».

2) Г. Чита, в газетах «Восточная Сибирь», «Забайкальское обозрение», журналах «Наше дело», «Забайкальский хозяин».

3) Г. Ново-Николаевск, в газетах «Обская жизнь», «Сибирская новь», «Голос Сибири».

4) Г. Томск, в газете «Сибирское слово», журнале «Сибирский студент».

5) Г. Санкт-Петербург, в газете «Звезда», журналах «Наша заря», «Современный мир», «Летопись».

6) Г. Москва, в журнале «Мысль».

Общее число выявленных публикаций Н.А. Рожкова в сибирской печати составило 436 статей, что отражено нами в приложении к диссертации.

Значительная часть публикаций Николая Александровича в сибирских изданиях была подписана псевдонимом или, в случае с передовыми газетными статьями, не подписывалась вообще, что, безусловно, затрудняет их поиск. Таким образом, в работе нами использовались две группы статей: подписанные известными псевдонимами Н.А. Рожкова (опубликованными в словаре псевдонимов И.Ф. Масанова) и неизвестными, установленными нами в процессе исследования; а также неподписанные статьи. Особенности стиля работ Н.А. Рожкова, их композиция, идейная направленность, сравнение с другими известными работами, а также такие субъективные факторы, как сведения о передвижениях Н.А. Рожкова в Сибири и т.п., позволяют нам строить гипотезу о том, что авторство ряда неподписанных статей принадлежало Н.А. Рожкову. Как подписанные, так и неподписанные публикации систематизированы по хронологическому и географическому принципу и приведены в Приложении к диссертации. О происхождении некоторых псевдонимов Николая Александровича говорится в соответствующих параграфах работы.

Интерпретация статей, представленных в центральных изданиях («Современный мир», «Наша заря», «Мысль», «Звезда»), также сложна, но облегчается тем, что их авторство достоверно известно. Наиболее изучены исследователями научные публикациями в журнале «Современный мир», потому в нашей работе они носят вспомогательный характер.

Ведущей целью изучения данной группы трудов Н.А. Рожкова является характеристика его общественно-политических взглядов в 1910-17 гг., чему посвящена отдельная глава диссертации.

Из четвертой и пятой группы опубликованных источников нами была задействована в качестве вспомогательного источника автобиография, написанная Н.А. Рожковым, а также отдельные его работы, посвященные оценке двух революций 1917 г. Не рассматривалась газетная публицистика Н.А. Рожкова 1917-18 г. в центральных изданиях (например, газете «Новая жизнь») в силу несоответствия хронологическим рамкам диссертации.

К шестой группе относится 12-томный курс «Русская история в сравнительно-историческом освещении: (Основы социальной динамики)». Работа над ним была начата Н.А. Рожковым, вероятно, еще в середине 1900-х гг., продолжена во время заключения в Бутырской тюрьме (о чем свидетельствует переписка с женой), пополнение материалов должно было проводиться и в Сибири. Начиная с 1919 г. Н.А. Рожков публикует - один за другим - тома «Русской истории», что само по себе свидетельствует о том, что этому факту должна была предшествовать кропотливая многолетняя работа. В данном исследовании были задействованы отдельные разделы 12-томного труда Н.А. Рожкова, позволяющие проследить нам развитие его научной концепции (например, теории психических типов в ее отражении в периодике 1910-17 гг. и - в 12-томном курсе), теоретико-методологические изыскания ученого и их взаимосвязь с преобразованием его политических ориентиров.

Характеризуя источниковую базу диссертационного исследования, можно отметить, что, в силу сложности выявления неопубликованных источников, связанных с деятельностью Н.А. Рожкова в Сибири, низкой информативности многих из них, нами была предпринята попытка максимального использования и интерпретации всех выявленных документов (как основных, так и имеющих вспомогательное значение). Использование в качестве основного вида опубликованных источников газетно-журнальной публицистики Н.А. Рожкова 1910-17 гг., на наш взгляд, оправдано их достаточно высокой информативностью в плане изучения политических идеалов ученого.

Научная новизна диссертации состоит в том, что в ней впервые делается попытка широкого и обобщающего исследования политической, журналистской и научной деятельности Н.А. Рожкова в Сибири в их взаимосвязи и взаимозависимости. Немаловажна и актуализация творческого наследия ученого с учетом генезиса его идейных позиций в 1910-17 гг. Помимо этого, в диссертации предпринята попытка расширить имеющийся библиографический список работ Н.А. Рожкова малоизвестными и неизвестными публикациями в сибирской печати. Специфика проводимого исследования заключалась в том, что в ходе его устанавливалась гипотетическая авторская принадлежность ряда неподписанных работ, основанная на совокупности наших знаний о Н.А. Рожкове.

Практическая значимость диссертации заключается в возможности использования ее материалов и выводов для разработки лекционных курсов по отечественной истории в Высшей школе. При этом материалы могут быть задействованы как в общих работах по отечественной истории и политологии, так и в специальных, касающихся истории общественно-политического движения Сибири, истории периодической печати, истории социал-демократической мысли в регионе. Материалы к библиографии трудов Н.А. Рожкова, представленные газетно-журнальными публикациями в Сибирской печати, могут быть использованы при составлении библиографических справочников, указателей, в практической работе библиотек.

Апробация полученных результатов. Основные положения и результаты исследования в форме докладов были представлены на международных и региональных научных конференциях, проходивших в Иркутске в 2000 г. («Россия и Восток: взгляд из Сибири в конце столетия», ИГУ), в 2002 г. («Триста лет отечественной журналистики: актуальные проблемы истории, теории и современной практики», ИГЭА; «Диалог культур народов России, Сибири и стран Востока», ИГПУ), а также в виде научных статей в «Вестнике ИГЛУ» (Вып. 1; 2).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, 3-х глав с примечаниями, заключения, приложений и библиографического указателя.

Основные вехи жизни и творчества Н.А. Рожкова (1868-1927 гг.)

Биография Николая Александровича Рожкова, а также его деятельность вплоть до ареста в 1908 г., получили достаточно широкое освещение в воспоминаниях современников и исследованиях, опубликованных как в конце 1920-х гг., так и в последние десятилетия. За три года до кончины сам Н.А. Рожков написал автобиографию для «Энциклопедического словаря» Русского Библиографического института Гранат, которая впоследствии издавалась в посвященном ему сборнике и многократно цитировалась историками1. Однако эти, ставшие сухими, официальными биографические данные стоит оживить и дополнить.

Николай Александрович родился в 1868 г. в городе Верхотурье Пермской губернии (ныне Свердловская область). Его отец, Александр Иванович, учитель, сменяя места службы, ездил по уральским городам вместе с семьей, работал смотрителем уездного училища, а затем инспектором народных училищ в Екатеринбурге. Николай был старший среди пятерых детей, разница в возрасте между которыми была достаточно большая. Впоследствии, работая в Москве, Рожков материально поддерживал родительскую семью. Матери, Александре Ивановне, посвятившей жизнь воспитанию детей, выпала нелегкая судьба. Она пережила и мужа (который в последние девять лет жизни был слеп и нуждался в уходе), и четверых сыновей, включая Николая, скончавшись в 1935 году. При таком количестве наследников у Александры Ивановны не было внуков: браки всех ее детей оказались бездетными. Семейная ветвь прервалась со смертью младшей дочери Веры и второй супруги Николая Александровича - Марии Константиновны. Становление юного Николая происходило в период подъема общественного движения, казни народовольцами Александра II и начала правления Александра III. И, хотя воспитание в доме Рожковых велось в русле «консервативных, самодержавных и православных» традиций, отсутствие жесткого контроля над детьми позволяло им самостоятельно определять круг интересов. Несомненно, что все происходившее в стране не могло не оказать влияния на формировавшееся мировоззрение Николая. Кроме того, юноша живо интересовался общественными науками и историей, преломление которой в свете современности помогало, на его взгляд, решать многие вопросы. Ученик 5 класса Екатеринбургской гимназии, Рожков увлекся Боклем. «Эта книга оказала определяющее влияние: изучение исторической закономерности стало с тех пор целью жизни», - писал он впоследствии в автобиографии . В гимназические же годы он прочел основные труды Д.И. Писарева, П.А. Лаврова и Н.К. Михайловского.

В 1886 г. Николай Александрович поступает на историческое отделение историко-филологического факультета Московского университета. Важное дополнение к характеристике этого факультета дал в своих воспоминаниях сокурсник Рожкова, историк М.М. Богословский: это был период, когда, после введения нового университетского устава (1884 г.), произошла реформа историко-филологических факультетов, положившая в основу преподавания классическую филологию. В число обязательных предметов попадали древние языки, а также римская и греческая история, литература, философия и т.п. «Преимущество, отданное в новом плане классическим языкам, столь ненавистным большинству русской молодежи 1880 годов в средней школе, оттолкнуло эту молодежь от историко-филологических факультетов, на которых она искала общего образования, и число студентов, поступавших на историко-филологические факультеты, стало до крайности понижать 1 Рожков Н. А. Автобиография // Каторга и ссылка. - 1927. -№3. - С. 161-165. 2Тамже.-С161. ся...» . Соответственно, выбор в пользу такого факультета делали люди, твердо определившиеся в выборе специальности, настроенные на кропотливую работу над переводами и толкованием древних текстов. А введенная в те же годы свобода слушания лекций несколько способствовала разобщению студенчества.

Начало журналистской работы Н.А. Рожкова в Сибири (1910-1911 гг.)

Развитие периодической печати в начале XX века было ознаменовано политической дифференциацией изданий. Если в предыдущие десятилетия первенство в формирования общественного мнения удерживали «толстые» общественно-политические журналы, то в 1900-е гг. эту роль взяла на себя и газетная периодика. Многие еженедельные и ежедневные издания из информационно-рекламных листков превращались в трибуны вновь создающихся политических партий и союзов, утверждаясь в жизни общества как политическая сила. Так, разделяя периодику начала века по идейно-политической направленности и партийной принадлежности, можно выделить издания правительственного курса (как государственные, так и частные), реакционно-правые, буржуазно-либеральные и демократические издания (включавшие периодику левых партий, групп, течений и профсоюзов). Слияние в одну группу изданий проправительственных и откровенно реакционных, имевшее место в работах советских исследователей, на наш взгляд, неправомерно1.

Стоит заметить, что периферию (в частности, Восточную Сибирь) процесс политической дифференциации периодики затрагивал несколько слабее: по сравнению с газетами Европейской России, местные выходили меньшими тиражами, быстрее закрывались в силу цензурных или материальных проблем. Само по себе развитие печати способствовало появлению новых форм правительственного контроля. С 1865 г. законы о печати принимались в виде «Временных правил», ак 1910 г. в силе были «Временные правила» от 1905 г. и именной высочайший указ «Об изменении и дополнении временных правил о периодической печати» от 1906 г. Взыскания в отношении редакторов повременных изданий были административными и включали судебную ответственность редакторов, выражались они в штрафах, арестах, в случае их несвоевременной выплаты, и высылке сроком от двух месяцев. В отношении самих изданий предусматривалось их приостановление, закрытие, конфискация и уничтожение. Введение исключительных мер по охране общественной безопасности расширяло полномочия генерал-губернаторов и градоначальников, предоставляя им право издавать обязательные постановления, касающиеся и региональной периодики. Эти постановления сохраняли силу в 1910-14 гг., так Иркутским генерал-губернатором налагались взыскания на основании правил, изданных им 2 марта 1912 г.

Несмотря на это, региональная пресса Восточной и Западной Сибири и Забайкалья, выходившая в предреволюционное десятилетие, представлена достаточно широким спектром разнонаправленных изданий. Это позволяет считать ее ценным источником для изучения общественно-политических настроений в Сибири, социального состава городов, источником, насыщающим и расширяющим картину политической истории России. Особенностью развития сибирской газетной периодики начала XX в. и формирования посредством ее общественного мнения является то, что выдающуюся роль в этом сыграла как местная интеллигенция, так и политическая ссылка.

При изучении истории сибирской печати 1910-х гг. фигуру Николая Александровича Рожкова нельзя обойти стороной. Как уже говорилось, в качестве журналиста он выступил в начале 1900-х гг., приняв активное участие в выпуске большевистских газет «Борьба» (1905) и «Светоч» (1906) в Москве. До этого, с середины 1890-х гг., он сотрудничал в научных и образовательных журналах Москвы и Петербурга. Современники единодушно отмечали мощную журналистскую жилку Рожкова, которая сильнее всего проявилась в годы его пребывания в Сибири. Объяснялось это, во-первых, тем, что работа в газете представляла для ссыльных единственную возможность принимать участие в общественной жизни края, вести дискуссии с единомышленниками. Во-вторых, помимо морального удовлетворения, она приносила небольшой заработок (последующие газеты, редактируемые самим Рожковым, заработка ему уже не приносили).

Отчасти переосмысление задач политической борьбы у Рожкова началось еще до ареста в 1908 г. Однако наиболее полно трансформация взглядов Николая Александровича отразилась на страницах сибирской печати в Иркутске, а также Чите, Ново-Николаевске, Томске, где он выступал сотрудником и редактором ряда изданий социал-демократического направления. Удаленность от центра России, пагубно отразившаяся на судьбе многих ссыльных, не отождествлялась в глазах Рожкова с прекращением общественной деятельности. В течение семи лет, живя в разных уголках Сибири, он продолжал научную и журналистскую работу, с той разницей, что журналистика теперь стала доминирующей. Именно богатое публицистическое наследие Николая Александровича на сегодняшний день является самым обширным и малоизученным источником для воссоздания картины сибирского периода его жизни.

Историко-философские и социально-экономические проблемы в трудах Н.А. Рожкова

Исследование научной работы Н.А. Рожкова в 1910-17 гг. является едва ли не самым проблематичным местом во всей истории его сибирской деятельности. Если о его политических исканиях свидетельствуют газетные публикации и сохранившаяся переписка, то фактов, непосредственно касающихся научной работы Рожкова в этот период, совсем немного. Тем не менее, можно отметить основные вехи его научного творчества в сибирский период.

Во-первых, это работа над 12-томным исследованием «Русская история в сравнительно-историческом освещении (основы социальной динамики)», которая велась Николаем Александровичем и в Сибири. Во-вторых, это сотрудничество с журналом «Современный мир», выразившееся в публикации на его страницах ряда статей и рецензий Рожкова1. Содержание и ведущие идеи их уже проанализированы в работах историков, потому данный во-прос мы осветим сжато . В-третьих, это вышедшая в 1911 г. в Петербурге книга «Основы научной философии», подвергшаяся критике в конце 1920-х гг. В-четвертых, это отдельные публикации Рожкова в сибирской прессе, в которых прослеживается связь с его научными трудами. Эти газетные публикации практически не исследованы и, соответственно, будут рассмотрены подробнее. В-пятых, это научные труды, посвященные истории Сибири, при том, что если не брать в расчет отдельные газетные публикации, то специальных трудов было опубликовано всего два - «К истории народного хозяйства в Сибири. Экономический быт Макарьевской волости Киренского уезда в конце XVIII и первой половине XIX в.» (1915) и «Мысли об истории церковной архитектуры в Иркутской губернии» (1918) . Обе эти работы также рассматривались исследователями в предыдущие годы5. Новым дополнением к этому является тот факт, что материалы по истории архитектуры, в виде газетной статьи Рожкова, нашли отражение на страницах читинской «Восточной Сибири» еще в 1915 г.6 В данной главе автор считает целесообразным заострить внимание на тех моментах научных поисков Николая Александровича, знание и понимание которых необходимо для изучения его политических ориентиров данного периода.

Удаленность от архивов, крупных библиотек Петербурга и Москвы, конечно, не благоприятствовала развитию научной деятельности Рожкова. Тем не менее, большой зачин в изучении им истории Европы и России был сделан еще во время двухлетнего заточения в Бутырской тюрьме. Предвидя, что научные изыскания в Сибири будут затруднены, Рожков усиленно штудировал в 1908-10 гг. специальную историческую литературу. Отражение этой работы можно найти в его переписке с Зинаидой Петровной Рожковой, которой он отправлял, как правило, по два объемных письма в неделю, причем на протяжении долгих месяцев 1909-10 гг. они, в основном, содержали конспекты и аналитические выводы из прочитанных работ. Практически в каждом письме содержалась просьба прислать какую-либо определенную литературу, от художественной - до специальных исторических исследований или справочников по сельскому хозяйству, статистике и т. п.7