Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. ПАРТИЙНО-ГОСУДАРСТВЕННАЯ ПОЛИТИКА РЕШЕНИЯ «ЖЕНСКОГО ВОПРОСА» И ЕЕ ВЛИЯНИЕ НА ФОРМИРОВАНИЕ ОБРАЗА «НОВОЙ ЖЕНЩИНЫ» 42
1.1.. Теоретические представления о месте женщины в новом обществе 43
1.2. Роль партийных органов в формировании образа «новой женщины» 64
1.3. Влияние советского законодательства в области семейных отношений на формирование образа «новой женщины» 93
ГЛАВА 2. СПОСОБЫ И ФОРМЫ ТРАНСЛЯЦИИ ОБРАЗА «НОВОЙ ЖЕНЩИНЫ» В СОВЕТСКОЙ МАССОВОЙ КУЛЬТУРЕ В 1917-1929 гг 122
2.1. Использование изобразительных средств для создания визуального образа «повой женщины» 123
2.2. Передача предписываемых моделей поведения «новой женщины» в литературных и кинематографических описаниях 150
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 177
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ..181
ПРИЛОЖЕНИЯ 212
- Теоретические представления о месте женщины в новом обществе
- Роль партийных органов в формировании образа «новой женщины»
- Использование изобразительных средств для создания визуального образа «повой женщины»
Введение к работе
Актуальность темы. Проблемы изучения места женщины в обществе, культуре, истории являются в настоящий момент актуальными и активно изучаемыми. Понять современное положение женщин в обществе невозможно, не обращаясь к прошлому. Для формирования образа советской женщины, ставшего важной частью образа российской женщины в целом, особенно важен послереволюционный период. Именно тогда осуществлялся переход к новой модели социально-политического общественного устройства, ставивший одной из главных целей конструирование нового социокультурного пространства.
Появление образа «новой женщины» в советской культуре было частью общего проекта по созданию «нового советского человека» «Идеология нововведений», по выражению Шт. Плаггенборга, стала доминировать: «семиотическая революция изменила облик страны, существенно повлияв на естественные языки, письменность, систему летоисчисления, образный строй искусства, топонимику и т.п.»1 Эффективность восприятия идеологии «нового мира» зависела от изменений в общественном сознании. Для этого изменения должны были коснуться самых инертных его сторон - области семейной и частной жизни и поло-ролевого разделения общества, повлияв на структуру тендерных ролей. Любая социальная роль предполагает определенную позицию, которую человек занимает в системе общественных отношений, вследствие чего анализ «мужской» или «женской» роли должен проводиться в определенном социальном контексте, в рамках конкретного общества.
Государственная идеология не могла ограничиться только нормотворчеством и законодательными актами в отношении женского населения. Лучшим способом трансляции идеологических конструкций в массовое сознание являются культурные тексты, образы массовой культуры.
Исторические контексты, формирующие те или иные образы женщин, диктуют и соответствующее отношение к ним в обществе. Обусловленные экономическими и политическими требованиями времени, образы транслируются в культурное поле данного социума. Механизмы эти действуют и в современности, поэтому их изучение имеет безусловную научную и практическую значимость (при оценке состояния современной государственной политики в отношении женщин и семьи, приведении ее в соответствие с актуальными задачами российского общества, а также для разработки концепции успешной социализации женщин в различных сферах общественного бытия).
Исследование актуально для выявления генезиса женских образов в российском обществе XX века. Дополнительную значимость ему придает специфика методов идеологического конструирования в переломный момент истории страны. Это коррслирустся с современными методиками формирования тендерных стереотипов в средствах массовой информации и является немаловажной составляющей выявления общих механизмов создания культурных образов.
Историография проблемы. Особенности изучения истории советских женщин в отечественной исторической науке связаны с идеологической направленностью советской истории и историографии, что влияло на подходы и тематику исследований. Определяя степень изученности темы диссертационного исследования, необходимо указать на обширность и многоплановость проблем, связанных с определением места образа «новой женщины» в общей истории советских женщин, и отсутствие обобщающих [тучных исследований, посвященных исследованию данного сюжета.
Все выявленные исследования, относящиеся к истории женщин в 1917-1929 гг, можно сгруппировать по проблемно-хронологическому принципу и, таким образом, выделить три историографических периода.
Первый период -1917-первая половина 1950-х годов. Отличительная черта этого периода - накопление первичной историографии проблем, связанных с историей женщин в СССР. Он распадается на два этапа, первый из которых, 1917-конец 1920-х годов можно назвать историографическим лишь условно, т.к. представлен исследованиями современников происходивших событий. Изучение данных работ позволяет увидеть, какие вопросы, связанные с социальным статусом и ролями женщин интересовали советскую власть, какие установки в области исследования женского населения ставились, как они воспринимались современниками. Но, вместе с тем, данные описания можно рассматривать и как источник для выявления программируемого советского женского образа. Черты образа, формируемые этими работами, являлись примерами для подражания, а также отражали общественно-политические дискуссии по поводу определения места женщины в новом социалистическом обществе.
Одним из признанных специалистов в области «женского вопроса» была A.M. Коллонтай. Первые ее работы появляются еще до 1917 г., но и в послереволюционный период она много пишет и выступает по проблемам женщин в Советской России. Выходят в свет ее труды «Новая мораль и рабочий класс», «Работница и крестьянка в Советской России», «Работница-мать» и другие2. A.M. Коллонтай исследует социальную составляющую женского вопроса и проводит сравнение дореволюционного и послереволюционного положения женщины, выстраивает свой образ «новой женщины», свободной от предрассудков и старой «ханжеской» морали. Эта «новая женщина» главным делом считает служение обществу, а свое предназначение как жены и матери рассматривает как нечто вторичное.
В 20-е годы работа партийных, советских органов среди женщин широко освещалась в печати. В журналах публиковались статьи общественных деятельниц-практиков- Проблемами форм и методов деятельности партии среди женщин серьезно занималась НХ Крупская. Ею рассматривались вопросы женского труда и быта, организационные формы работы партии, политика государства в отношении семьи и работающей женщины-матери, вопросы воспитания нового поколения .
Историографическую ценность представляют труды руководителей женского движения - К.И. Николаевой, С.Н. Смидович, А.В. Артюхиной. В их брошюрах, речах и статьях в периодической печати разносторонне описывается деятельность партии и государства среди женщин в первые годы советской власти .
На страницах периодической печати и в популярных брошюрах отражались дискуссии об обеспечении бытового равенства, праве женщин на гражданский брак, свободный развод и аборты5. Короткий период возможности обсуждения подобных вопросов в печати позволил актуализировать социальные проблемы женщин. Пусть даже в форме критики, но было указано, что свобода может иметь отрицательные последствия в случае отказа признания за женщинами традиционных семейно-бытовых ролей. Таким образом, была намечена более широкая проблематика, это становится более очевидным, если учесть, что в 20-е годы, в условиях НЭПа, происходила не только экономическая трансформация, но и демократизация духовной жизни общества, В рамках единой идеологии пока еще были возможны дискуссии и различные подходы. Наряду с существованием официально одобряемой идеологии могли существовать и течения, несколько отклоняющиеся в сторону. Так, например, в Москве стал возможен выход таких журналов как «Женский журнал» и «Журнал для хозяек», транслирующих некоторые вариации женских ролей, идущих в рамках официального дискурса, но расширяющих «идеальный женский образ» новыми структурными ролями. «Этот журнал понимает общественную работу как индивидуальное дело, как одно из проявлений личности. Он ставит семейное, личное выше всего...»
Еще одно направление в рамках первого периода связано с проблемами женского труда. Общие вопросы женской занятости при социализме исследованы в трудах С- Каплун «Современные проблемы женского труда» , о Л. Рязановой «Женский труд» и других. Проблема женской безработицы поднимается в труде А. Исаева «Безработица среди женщин и борьба с у нею» .
Следующий этап в рамках первого периода охватывает 30-е - первую половину 50-х годов. Его можно охарактеризовать как период «забвения». После ликвидации женотделов в январе 1930 г. заметно ослабевает внимание печати к освещению вопросов положения женщин в обществе. Правящему режиму, в условиях начала фор.чирования культа личности, становились опасны любые новые идеи и самостоятельные общественные движения. В рамках концептуального подхода, формируемого «Кратким курсом истории ВКП (б)», вышедшем в 1938 г. под редакцией И.В. Сталина, многие темы вообще исключались ш исследования. Характерными чертами являются публицистичность и «дидактическое» использование историко сравнительного метода, сводившегося к сопоставлению перемен в положении женщин при советской власти с их местом в обществе до революции, а также к соотнесению положения женщин в «новой Советской России» и в капиталистических странах. Основным источником, на которые опирались авторы этих работ, становились опубликованные данные официальной статистики, многочисленные цитаты из программных заявлений и официальных речей лидеров партии . Эти публикации закрепляли официальный образ советской женщины-труженицы, равной по своему социальному статусу и роли в общественном производстве с мужчиной. 20-е годы почти полностью выпадают из сферы внимания исследователей женского вопроса. Слишком велика была вероятность «неправильного освещения» вопроса
Второй период историографии - это вторая половина 50-х - первая половина 80-х годов XX в. Основное внимание советских историков в данный период было обращено к истории «раскрепощения» женщин в годы Советской власти. Как правило, в исторических публикациях утверждалось, что ко времени их написания «женский вопрос» в СССР решен. «Растягивались» лишь хронологические рамки - верхней границей становилось время написания работы. Тем не менее, был собран большой фактический материал, исследовались делопроизводственные материалы центральных и местных женотделов партии, материалы периодической печати, законодательные акты. Понятие «женский вопрос» получило свое новое научное определение: «Женский вопрос представляет собой сложнейшую социальную проблему, охватывающую экономические, политические, правовые, этические стороны общественной жизни». Для того времени это определение было исчерпывающим, поскольку иные аспекты проблемы - демографический, сексологический, социально-психологический, культурно-религиозный и другие не могли быть проанализированы в научной литературе, создававшейся в жестких рамках марксистских схем.
Работы, опубликованные в начале этого периода, отличаются использованием большого фактического материала, приведением количественных данных, отражающих рост «общественно-политического сознания, трудового и культурного уровня женщин», но лишены критического подхода к проблемам, В то же время историография рассматриваемого периода характеризуется расширением круга источников, освещающих «освобождение женщин» после революции. Появляются многочисленные публикации мемуаров общественных деятельниц 1919-1929 годов, автобиографии женщин-тружениц11. Характерными чертами являются: «конструирование» исторической памяти, закрепление образов большевичек (даже рядовых) в качестве легендарных личностей, позиционирование их как примеров для подражания.
Также публикуются исследовательские работы по решению женского вопроса в СССР, в частности, монография B.JL Бильшай1 (автор сама в 20-е годы принимала участие в партийной работе среди женщин). Исследуя положение женщин в СССР, автор подчеркивает, что необходимым условием их вовлечения в общественно-политическую и хозяйственную жизнь страны является забота государственных органов и общественных организаций о нуждах тружениц. Началось изучение роли женщин в революционном процессе, показывались положительные изменения в положении их в годы советской власти ,
Совсем другой материал для исследования берется зарубежными исследователями в качестве источниковой базы. Классикой зарубежной историографии в изучении идеологического облика советских женщин является работа Кс. Гасиоровской «Женщины в советской литературе 1917-1964 гг.» Своей целью исследовательница поставила «создание типологии литературных образов советских женщин», которую осуществила, объединив их Б 4 группы: крестьянки, пролетарки, интеллигенция, амазонки. Если первые три группы понятны по своей социальной принадлежности, то четвертая связана с особенностью психологического склада, и разрушает общую основу типологии. Под «амазонками» Кс. Гасиоровская понимает «сражавшихся и отличившихся на поле войн и несших службу в армии» -«женщин-борцов» и «женщин-бойцов». Важным моментом в ее работе является сопоставление советской литературной «героини» с ее зарубежными сестрами: для них главными проблемами являются проблемы частной жизни и эмоциональных переживаний. У советской женщины есть более важные проблемы, чем строить любовь. Тем не менее, автором фиксируется двойной набор качеств, присущий ей: гражданские и женские, и, следовательно, двойной набор обязанностей.
В 70-е годы появляются первые крупные обобщающие монографии, посвященные изучению положения женщин в СССР. Заметным вкладом в изучение темы стала коллективная монография «Опыт КПСС в решении женского вопроса» под редакцией профессора FLR Кондаковой, в которой на материале документальных данных исследуются формы и методы деятельности партийных органов и общественных организаций среди женщин, начиная с 1917 до начала 1980-х годов. Из-за обширности темы, в ней освещены далеко не все стороны деятельности государства и партии среди женщин, многие проблемы не затронуты.
Заслуживает внимание исследователя исторический очерк «Женщины страны Советов»16, Здесь освещены различные этапы политики государства, поставлены проблемы женского равноправия- Приведено много фактического материала и количественных показателей, но также отсутствует критический подход к проблеме.
Крупным вкладом в историографию проблемы явилась публикация монографии П.М Чиркова , где более детально, чем в предыдущих работах была воссоздана деятельность женотделов партийных комитетов, рассмотрена история женских конференций, делегатских собраний, исследована проблема женской безработицы в 20-30-е годы. Таким образом, было обращено внимание на политическую составляющую женского образа. Общей чертой публикаций, монографий и диссертационных исследований, появившихся в рассматриваемый период являлось внимание к партийному и государственному опыту в «деле освобождения женщин».
Постепенно расширяется география исследований, появляется интерес к региональным аспектам проблемы. Одной из первых работ, посвященных деятельности партийных организаций Сибири среди женщин в послереволюционное десятилетие, явилась монография К.Е. Климанской , Автор исследует начальный период работы партийных органов среди женщин, поиск форм и методов ее ведения, ломку вековых традиций и представлений о женщине как неравноправном члене общества.
В рассматриваемый период также появляются работы социологов, посвященные исследованию истории советской семьи с тем, чтобы выявить корни современных демографических процессов, изменений в социальных ролях семьи и женщин .
Новые сюжеты, связанные с женской темой, относятся к исследованию рабочего быта, предпринятого новосибирским историком В.И. Исаевым20- На материалах региона изучается воплощение в жизнь законодательных практик государства, касающихся «нового быта», составной частью которого являлось освобождение женщины от «груза прошлого»: домашнего хозяйства, религиозности, воспитания детей- Автор анализирует цифры, свидетельствующие о вовлечении женщин в общественное производство, констатирует факт «общественного вмешательства в повседневную жизнь». Перемены, происходящие в жизни рабочих семей, понимаются историком как часть нового образа жизни, формирующегося под воздействием общецивилизационных тенденций, связанных с переходом страны к индустриально-урбанистическому типу общества, и под влиянием своеобразной социально-политической ситуации в России.
Третий период, выделенный в историографии проблемы - это вторая половина 80-х - начало 2000-х годов.
Социальные трансформации середины - конца 1980-х годов стали главным фактором, повлиявшим на увеличение публицистичности трудов исследователей, стремлению найти «занимательные» факты советской истории. Свою роль сыграли и отказ от марксистского единомыслия, гласность, возникновение демократических институтов, становление контактов с зарубежными учеными (давно и плодотворно работающими в области «женских исследований», в том числе, и в рамках советской истории), появившийся доступ к документальным материалам, хранящихся в фондах центральных и местных архивов.
В рамках научно-теоретических и практических конференций, международных научных семинарах, круглых столов, проходивших в первой половине 1990-х годов были предприняты попытки осмысления роли и места женщин как в прошлом, так и в настоящем21. Появляются тезисно сформулированные заявки на рассмотрение тендерных ролей женщины в 20-е годы в Советской России .
Исследователями была проделана большая работа по разработке методологии исследования истории женщин, проведены исследования по трансформации статуса советской женщины на протяжении всего периода истории СССР, разработаны теоретические подходы к описанию советской массовой культуры. Данный период и в историографии в целом характеризуется «качественными переменами, связанными с возникновением и утверждением нового социокультурного подхода, с формированием принципов новой "исторической науки 1 как социальной истории, в основе которой лежит междисциплинарная методология, тенденция к сближению истории с общественными науками, к заимствованию их теорий, приемов и методов исследования»
Среди новых проблемных направлений, включающих историю женщин, особое место отводится изучению повседневности, как части социальной истории. Это работы II.Б. Лебиной «Повседневная жизнь советского города: нормы и аномалии 1920-30-х годов»24, А.И. Черных «Становление России советской; 20-е годы в зеркале социологии»25, Ю.Градсковой «Обычная» советская женщина - обзор описаний идентичности» \
В исследовании Н.Б. Лебиной описываются нормы морали, обычаи, традиции, составляющие основу ментальности населения и тесно связанные с повседневной жизнью. Сюжет, непосредственно связанный с социальными проблемами женщин, рассматривается в главе «Частная жизнь». Здесь автор рассматривает изменения, произошедшие в матримониальном и сексуальном поведении людей после революции и роль женщины в новом обществе. Ею делается вывод о проникновении власти в сферу частной жизни посредством различных нормативных актов, и попытках «обобществить» ее, с целью стереть грань между личным и коллективным, между мужчиной и женщиной, превратив семью в «политическую ячейку общества», а всех людей, независимо от пола, в «равноправных строителей социализма».
Работа А.И, Черных также посвящена рассмотрению проблем, стоящих на стыке социологии и истории - брачности, рождаемости, и взаимоотношениям людей с властью. Автор выделяет взаимосвязь политики в области семейно-брачных отношений с тенденциями экономического развития, и анализирует внедрение идеологии антисексуализма в массовое сознание, проходившее, в частности, по пути стирания внешних граней различия между полами, 10, Градскова в своих работах27 дает обзор различных описаний идентичности» составляющих социальный конструкт «обычная советская женщина» на основе анализа следующих видов источников: фотографии и кинохроники, устных историй о своей жизни «обычных» советских женщин, восстанавливая, таким образом, женскую повседневность начального периода советской власти. Рассматривается исследовательницей также и отражение женского самосознания в периодической печати на материалах писем в редакцию. Характеристика тендерной системы в СССР дается как соединение радикальных марксистских и традиционных российских ценностей , Характеризуя взаимоотношения женщин с политическими институтами, К). Градскова отмечает, что система «политического равноправия мужчин и женщин» в ее советском варианте характеризовалась, прежде всего, отсутствием женщин как коллективного действующего лица, привносящего в политику свою субъектность и защищающего свои интересы. Подобное положение сохранялось на всем протяжении существования советского государства. Основными источниками являются фотографии, устные рассказы о своей жизни «обычных» советских женщин, письма женщин в журналы, а также традиционные письменные источники.
Вопросам эволюции государственной политики в отношении семьи посвящены работы О.В. Дорохиной"5. В своих работах она приближается к теоретическим основаниям феминистской критики патриархатного государства, каковым, по ее мнению, оставалась Советская Россия и после революции. Анализируя риторику партийных лидеров, исследовательница делает акцент на сознательности изменений в брачпо-семейном законодательстве, преследовавших цель «изъятия» женщин из семьи. Говорит о принципиальном расхождении между декларировавшимися идеологическими посылками и действительными прагматическими целями, преследовавшими увеличение трудового потенциала за счет женского компонента.
О возрастающем интересе к проблемам, связанным с рассмотрением положения женщин в Советской России после 1917 г., свидетельствуют появившиеся за последние десять лет диссертационные исследования . Были подвергнуты анализу последствия женской эмансипации, как позитивные, так и негативные, исследованы группы женщин, ранее не рассматривавшиеся - домработницы и проститутки, показаны изменения в бытовых условиях жи шп женщин, сделан вывод о демографической нестабильности женского населения, жесткой заданности путей его социального развития . Изучаются IT социальные проблемы женщин различных регионов Советской России , уделяется внимание девиантным формам поведения женщин и анализу противоправных действий со стороны государства по отношению к ним.
Появляются первые обращения к проблеме женского образа. Так, например, проблему функционирования идеального «женского образа» в современных женских журналах и его трансформацию рассматривает в рамках своего диссертационного исследования Д.В. Захаров .
В целом, категория «образ» перестала быть предметом интереса только филологов и психологов. На рубеже XX-XXI вв. появились работы историков, культурологов, историографов, авторы которых реконструируют образы различных социокультурных феноменов в индивидуальном и групповом сознании россиян34. В данных работах «образ» моделируется как интеллектуальный конструкт и изучается как феномен общественного мнения.
Новым словом в исследованиях, посвященных женской истории, является «визуальный поворот», В статьях, посвященных разработке данного подхода признается равноправность визуальных и вербальных источников, разрабатывается методология их прочтения- А. Усманова в своей статье «Визуальный поворот» и тендерная история»35 высказывает предположение о том, что визуальные источники иногда предоставляют больше информации историкам, чем письменные документы.
В работах современных российских исследователей также проявляется интерес к анализу различных форм визуальной репрезентации, складывавшихся в 1920-30-е годы36. Анализ формирования визуального пространства советского города и прописывание методики «прочтения» визуального даны в работе омских историков ВХ.Рыженко, В.Ш.Назимовой, ДА.Алисова.37 Новую методологию «прочтения» визуальных женских образов ]р разрабатывает в своих работах ТЛО. Дашкова . Предмет ее научного рассмотрения - складывание визуального канона в советских журналах 1920 х годов. Этот период она характеризует как «доканоническую стадию», время складывания форм репрезентации женской телесности. Однако, 30-е годы являются логическим продолжением складывания идеального женского образа в 20-е годы, которые были более насыщены идеологическим экспериментированием. Следовательно, рассматривать начало складывания «канона» необходимо в рамках более раннего периода.
Общественную реакцию на происходившие перемены анализирует в рамках своей статьи Т. Осипович «Проблемы брака, семьи и положение женщины в общественных дискуссиях середины 1920-х годов»33. Автор анализирует материалы дискуссий на страницах журналов, посвященные рассмотрению вопросов «свободной любви». Приходит к выводу, что проведение в жизнь нового законодательства о браке и семье не было подготовлено и вызвало растерянность и реакцию в широких слоях общества.
По-прежнему интерес представляют проблемы участия женщин в экономической жизни страны, рассматривается деятельность партийных органов по вовлечению женщин в общественное производство. Но современные авторы отмечают снижение среднего уровня оплаты как мужского, так и женского труда и в связи с этим делают вывод о вынужденности вовлечения женщин в общественное производство (невозможно было прокормить семью только на зарплату мужчины)40.
При изучении 20-х годов доминирует социокультурная проблематика: историков интересуют вопросы, связанные с работой женских организаций при партии (женотделов), деятельность социально-активных женских групп (общественниц, делегаток, коммунисток) и женской прессы. Традиционно проявляется интерес к решению «женского вопроса» при социализме. Новыми темами, отличными от приоритетных в советской историографии, являются: рассмотрение социально-политического и семейно-бытового статуса советской женщины, форм нормирования повседневности и контроля приватной сферы .
Новый подход к изучению женского культурного пространства представляют работы историка русской моды Р. Кирсановой. Не затрагивая тендерную проблематику, она занимается проблемами конструирования мужских и женских образов при помощи костюма .
Обсуждаемыми и прорабатываемыми вопросами, относящимися к рассматриваемой проблематике, являются историко-культурные исследования социокультурных процессов4 . Значительный вклад в изучение понятия «советская массовая культура» сделан одним из ведущих историков советской культуры В Л Соскиным44. Задачу социальной истории он видит в изучении способа социального существования той или иной отрасли духовной культуры. Сущность массовой культуры - се «охватность», взаимосвязь культуры, идеологии и политики. Важным выводом является следующий; идеология влияла на сознание и поведение советского человека путем своей трансформации в массовые стереотипы.
Проблема «нового человека» в идеологическом пространстве советской власти рассматривается также и в работе немецкого исследователя LLL Плаггенборга45, где анализируются различные ракурсы культурной практики первого советского десятилетия: борьба с неграмотностью, радиовещание, кинематограф, музеи и экскурсии, монументальная пропаганда,
Современные иностранные исследователи также занимаются анализом государственной политики советского государства по решению женского вопроса в 20-е годы. В. Голдман46 в своей работе «Женщины, государство и революция» обращается к материалам российских архивов и периодики. Автор прослеживает становление взглядов, присущих идеологии большевиков на роль и положение женщины в семье и обществе. По его мнению, точка зрения большевиков на «женский вопрос» была ориентирована на марксистскую теорию, но ими учитывались особенности развития страны в переходный период.
Большую значимость для исследователя истории российских женщин представляет библиографическое описание Н.Л. Пушкаревой «Русская женщина; история и современность. Материалы к библиографии»47, в которой дается анализ историографии женского вопроса в России за 200 лет его изучения, методов и средств его решения. Исследовательница собрала и обобщила сведения об огромном массиве имеющейся литературе по истории русских женщин. Еще одной библиографической работой, собравшей воедино работы и источники по женскому движению и феминизму за 1850 1920-е годы, является книга И.И, Юкиной . Как указывает сама исследовательница, данная библиография с самого начала собиралась как база первоисточников для диссертационного исследования, посвященного историке-социологическому анализу женского движения и феминизма в России XIX - начала XX века. Результатом явилась систематизация значительного комплекса работ авторов-современников российского женского движения и феминизма первой волны.
История женского движения в России и процесс эмансипации советской женщины являются предметом постоянного интереса зарубежных исследователей . В различных работах изучаются аспекты, так или иначе связанные с обозначенной проблемой исследования.
Таким образом, анализ имеющейся литературы указывает на устойчивый и постоянно возрастающий интерес историков к проблемам освещения женского участия в политических, социальных, культурных пространствах советской истории, хотя работ, посвященных специальному рассмотрению образов советских женщин, транслируемых идеологией с помощью различных политических и художественных средств не выявлено. Между тем, идеология в рассматриваемый период являлась ядром создания повой советской массовой культуры. Это доказывает необходимость изучения путей формирования идеологически одобряемого женского образа, чтобы понять истоки социальных трансформаций последующих периодов советской истории.
Объектом исследования выступает образ «новой женщины» в советской культуре 1917-1929 годов. «Новая женщина» не рассматривается как реально существующий исторический персонаж. Это идеологическая конструкция, призванная служить своеобразным ориентиром для женского населения Советской России, Она предписывает новые моральные нормы и определяет социально одобряемое поведение, призывает следовать новому порядку мышления и «говорения» и формирует внешние образцы для подражания.
Предмет - процесс конструирования образа «новой женщины» коммунистической партией и советским государством, средства и формы его трансляции в советской культуре.
Цель диссертации - представить идеологический конструкт - образ «новой женщины» в советской культуре 1917-1929 гг., процесс его формирования и трансляции.
Для решения данной цели в диссертации ставятся следующие задачи:
1. Обозначить теоретические представления о месте женщины в новом обществе;
2. Рассмотреть изменение политических установок партийных идеологов в отношении «нового быта», «новой семьи» как необходимых условий формирования образа «новой женщины»;
3. Выделить роль женотделов и делегатских собраний в утверждении образа «новой женщины»;
4. Определить влияние советского семейного законодательства на формирование образа «новой женщины»;
5. Раскрыть способы и формы трансляции образа «новой женщины» в советской массовой культуре;
6. Установить характерные признаки изображений «новой женщины» в визуальных «текстах»;
7. Проследить эволюцию транслируемого образа «новой женщины» в художественных текстах массовой советской культуры.
Хронологические рамки исследования определяют в качестве нижней границы 1917 год, как начало как периода «экспериментирования» советской власти с идеей женской эмансипации. Сразу после революции появляется ряд декретов, провозглашавших юридическую свободу женщин в сфере семейных отношений: свободу развода, замену церковного брака гражданской регистрацией . Первая советская Конституция, принятая в 1918 году, предоставила право избирать и быть избранным в Советы всем трудящимся без различия пола51. В ноябре 1918 года состоялся Первый Всероссийский съезд работниц и крестьянок, который принял решение о необходимости создания в партии особых комиссий для работы среди женщин . В 1919 году в качестве одного из отделов партии был создан женотдел. Женотделы появились по всей стране и стали органами политического влияния женщин, аналога которым не было на протяжении всей истории российского государства.
Верхняя хронологическая граница 1929 год, определяется началом «великого перелома», как в историографии обозначается рубеж 1929-30 гг. Начинается смена политического курса. В конце 1929 года подготавливается постановление ЦК ВКП(б) «О реорганизации аппарата ЦК ВКП(б))), которое было принято в январе 1930 г. Им ликвидировались женотделы в составе партийных комитетов5 и, фактически, заканчивается период «экспериментирования» партий но-государственно го аппарата с идеей женской эмансипации. Еще одним постановлением ЦК ВКП(б) «О работе по перестройке быта)) 1930 г., проведение принципов коммунистического быта в жизнь откладывается на неопределенный период времени. Политика 1930-х годов резко поворачивает в сторону более традиционной идеологии, к началу формирования «советского патриархата».
Методологическая основа. Проблема «образа в культуре» должна рассматриваться в единстве идеальных, нормативных, типологических смыслов и реально-эмпирического содержания. Необходимо установление природы «образа» как сложного идеологического конструкта, понимания его морфологии; что, в свою очередь, требует представления о рецепции образа в массовом обыденном сознании. «Образ» - результат и идеальная форма отражения объекта Б сознании человека, возникающая в условиях общественно-исторической практики на основе и в форме знаковых систем. В данном исследовании образ «новой женщины» рассматривается, согласно определению исследовательницы «идеологического конструкта «образ Сибири» II. Родигиной, «как продукт коллективного воображения, который сознательно или самопроизвольно конструируется заинтересованными интеллектуальными или политическими элитами»54.
Одной из опор исследования является социальная история, с позиций которой женщины рассматриваются как особая социальная группа со своими специфическими интересами и потребностями. В качестве метода для анализа выступает тендерный подход, который предполагает экспертизу социально-исторических явлений с учетом фактора пола. Система тендерных отношений складывается из «представлений о том, что такое мужчина и женщина, какое поведение приличествует каждому из них, каковы должны быть отношения между ними» . Эти отношения являются не просто отражением биологических свойств, но являются результатом культурно-исторического развития общества. Рассматриваемый период характеризуется принципиальной особенностью процесса формирования тендерных отношений. Происходила не эволюционная, постепенная перестройка, а одномоментная смена общественных ориентиров, революционная ломка общественного сознания. Формирование гендерной мифологии является частью социального мифотворчества в советскую эпоху, понятие «новой женщины» было частью генерализующего понятия «новое общество». «...В большинстве обществ существует нечто вроде консенсуса по поводу идеалов - предписывающих или предостерегающих образов конвенциональной маскулинности и феминности, посредством которых члены общества квалифицируются как принадлежащие к тому или иному полу и зачастую оцениваются как субъекты морали. Такие идеальные статусы, а также сопровождающие их имиджи или модели, зачастую становятся психическими якорями или психологическими идентичностями для большинства индивидуумов, функционируя при этом в качестве базиса восприятия себя, в качестве основы для самооценки»5 . Такой основой для «идеологически одобряемой» самоидентификации женской части населения Советской России для нас становится образ «новой женщины» в советской культуре 1917-1929 годов. Причем «идеальный статус» определялся в данный период не общественным сознанием или экономическими факторами, а силовыми методами государственного воздействия и массированного культурного влияния. Рассмотрение образа «новой женщины» с точки зрения иерархии социальных ролей, предписываемой властью, является составной частью анализа этого идеологического конструкта. Важным моментом анализа является также определение степени объектности или субъектности данного образа. Объектность - качество, предписываемое традицией женским поведенческим моделям. В соответствии с этим, возможно описать данный конструкт с точки зрения соотношения традиционных и новых черт образа.
Необходимо развести понятия «советская женщина» и «новая женщина». В первом случае мы обращаемся к реально существовавшему историческому персонажу, пусть не персонифицированному, включавшему в себя все множество женщин, проживавших на территории СССР, с их различными социальными статусами, культурным уровнем. В отношении «новой женщины» мы имеем в виду идеологическую конструкцию, однородную, не типологизированную, но имевшую свою общественную рецепцию, и в соответствии с ней эволюционировавшую.
Развитие советской культуры рассматривается во взаимосвязи с политикой, экономикой, идеологией в рамках социальной истории культуры. Специфика советского строя делала эту связь особенно жесткой, оставляя культуре мало места для альтернативы. Поэтому формирование образа определялось не творческим самосознанием художников (хотя оно, безусловно, играло свою роль в трансформации образа по сравнению с первоначальным замыслом), а наличием идеологического заказа. Идеология проникала в культуру, и культура с помощью присущих ей профессиональных средств способствовала ее распространению- Главным полем применения этой идеологии становилась советская массовая культура, сфера пропаганды и агитации. Под «.советской культурой» понимается политизированная культура, ориентированная на классовый интерес и на преобразование общественной жизни не эволюционно, а посредством революционного скачка. Под «советской массовой культурой» мы, вслед за В.Л. Соскиным, понимаем ту культуру, «которая в разнообразных формах функционировала в массовой среде, в том числе и в первую очередь культура, инициируемая советским государством» .
Изучение формируемой советской культурой «эталонной» части общественного сознания не представляет возможности для реконструкции реального статуса женщины, но плодотворно в исследовании социальных ожиданий, иерархии ценностей в системе духовной культуры советских людей. Оно дает возможность реконструировать «советскую» женскую идентичность в том ее виде, в каком ее понимали идеологи партии и государственные деятели, понять «истоки» будущих изменений в женском самосознании, раскладку поло-ролевых функций в советском социуме в последующие десятилетия.
Таким образом, подчеркнутое внимание к роли идеологии объясняется ее пониманием как структурной части советской культуры.
В числе общенаучных и конкретно-исторических исследовательских методов нами применялись анализ и синтез материала, а также историко-генетический и историко-сравнительпый методы, которые позволили выйти за рамки констатации отдельных фактов и индивидуальных свойств к раскрытию системы связей и отношений между ними.
Источниковая база диссертации представляет собой комплекс нескольких групп источников. Необходимо обратить внимание на совмещение внутри разных видов источников информации, отличающейся по форме бытования - визуальной и письменной. Это относится, прежде всего, к материалам личных фондов и периодической печати. И визуальная, и вербальная информация рассматривается в качестве «текстов», дополняющих друг друга и дающих возможность для комплексного анализа
Первая группа источников - нормативно-правовая и распорядительная документация, к которой отнесены: документальные материалы центральных и местных органов государства и партии, декреты и постановления правительства, относящиеся к решению «женского вопроса», резолюции партийных съездов, директивы центральных и местных партийных органов своим подотделам, в числе которых находился и женотдел .
В них отражена нормативная база преобразований в области семьи и быта, изменения положения женщины в обществе и на производстве. Конституция СССР 1918 г. закрепила, что «женщине в СССР предоставляются равные права с мужчиной». К основным постановлениям и декретам в сфере политики занятости женщин в 1917-1929 гг. относятся: постановления СНК 1917 г. «О восьмичасовом рабочем дне», «Об отпусках»;
постановление правительства «О введении равной оплаты труда мужчин и женщин», декреты ВЦИК и СНК «О тарифах» (1917 г,), «О заработной плате рабочих и служащих в советских учреждениях», «О страховании на случай болезни» (1918 г.); постановление Наркомтруда, ВЦСПС и ВСНХ о введении квот на увольнение женщин при сокращении штатов; постановление СНК 1921 г. «О порядке привлечения работниц и крестьянок к работе в советских учреждениях». В области регулирования брачно-семейных отношений ключевыми являлись следующие постановления советской власти: Декреты ВЦИК и СНК «О расторжении брака» и «О гражданском браке, о детях и о ведении книг актов состояния» (декабрь 1917), «Кодекс законов об актах гражданского состояния, брачном, семейном и опекунском праве» (1918 г.), «Кодекс законов о браке, семье и опеке РСФСР» (1926 г.).
Среди документов ЦК ВКП(б), оказавших влияние на общественную и производственную активность женского населения, необходимо выделить: постановление Оргбюро ЦК РКП (б) «Об очередных задачах в области работы среди работниц, крестьянок и трудящихся женщин Востока» (22 декабря 1924 г.), материалы ноябрьского (1928 г.) Пленума ЦК ВКП(б), постановления ЦК ВКП(б) «О состоянии и перспективах текстильной промышленности» (май 1929 г), «Об очередных задачах партии по работе среди работниц и крестьянок» (июнь 1929 г.). В 1925 году было принято специальное постановление ВЦСПС «О выдвижении женщин-работниц на административно-хозяйственную работу и поднятии квалификации женского труда»
Немало информации нормативного и делопроизводственного характера обнаружено среди фондов ГАРФ. Материалы фондов Р-6983 (Комиссии по улучшению труда и быта женщин при Президиуме ВЦИК), Р-3316 (Всесоюзного съезда работниц и крестьянок - членов сельсоветов, горсоветов и волостных исполкомов за 1927 год) отражают представления органов государственной власти о новых социальных женских ролях. Важными пунктами для раскрытия основных составляющих образа «новой женщины» являются проблемы, которые формулируются на заседаниях съезда или вопросы в анкетах комиссии. Впервые на государственном уровне стали решаться такие вопросы как: регламентация быта; забота о здоровье и воспитании детей, о гигиене и здоровье матери; ликвидация женской неграмотности, политическое просвещение работниц и крестьянок и вовлечение в общественную работу; регламентация женского труда на производстве; регламентация женского представительства в советских учреждениях и в партии
Большой интерес представляют директивные, информационные письма, циркуляры по «женскому вопросу», отложившиеся в фондах Центров документации новейшей истории Омской области и Новосибирской областей (ЦДНИОО и ЦДНИНО). Материалы местных архивов дают представление о рецепции нормативного образа на местах, о способах его трансляции, наиболее ярко выражавшихся в отношении не столичных жительниц, учитывавших региональную специфику. Формы пропагандистской работы среди женщин предстают здесь со всей рельефностью, обусловленной большей инерционностью «провинции» к восприятию идеологических посылов.
В ЦДНИОО были изучены документы 5 фондов; ФЛ. Омского губкома ВКП (б); ФЛ Омского окружкома ВКП (б); ФЛ9 Истпарт; Ф 2400 Горкома ВЛКСМ (1923-1982ГТ.); Ф-Зб- Омского губернского комитета РЛКСМ. В ЦДНИНО - документы 5 фондов: Ф. ГЫ. Сиббюро ЦК РКП(б); Ф. П-2 Сибирского краевого комитета ВКП(б); Ф. П-5а Коллекция партийного архива Новосибирского обкома КПСС; Ф. П-10; Новониколаевского губернского комитета РКП (б); Ф. П-18. Новосибирского окружного комитета ВКП(б).
В ГАНО были рассмотрены документы 7 фондов. Документы фонда 274 Сибирского отделения государственного фотокино предприятия («Госкино»); «Сибгоскнно»; фонда 277 Сибирского акционерного общества кинематографии «Киносибирь»; фонда 235 Новосибирской конторы издательства «Советская Сибирь» (1923-1925 гг.); фонда 275 Западно-Сибирского отделения «Союзки но» дают интересную информацию о посещении кинотеатров и предпочтениях зрителей, разнящуюся с данными официальной статистики. Также в их материалах содержатся выпуски газет с анонсами фильмов и рецензиями критиков.
В фондах местных партийных комитетов отложилась делопроизводственная документация женотделов, отдельные документы впервые вводятся в исторический оборот: анкеты и списки делегаток, планы работ делегатских собраний по отдельным районам и селам г, Омска, директивные материалы из центра, протоколы заседаний, биографии и воспоминания об отдельных деятельницах женского движения
Вторая группа источников - работы политических лидеров советского государства, посвященные вопросам «нового быта» и «новой семьи», роли партийных органов в работе среди женщин, участию их в производстве и общественной жизни. То, какой хотели видеть «новую советскую женщину» идеологи партии, отражено в материалах их высказываний и выступлений. Прежде всего, источниками являются произведения классиков марксизма: К. Маркса, Ф. Энгельса, А. Бебеля, В .И. Ленина5 .
Важными источниками являются статьи Л. Коллонтай60. Она активно работала в области решения женского вопроса до революции и после нее, став главой женотдела партии. Журналисты газеты «Московские новости» назвали ее «женщиной десятилетия», олицетворяющей 1920-е годы . Более подробный анализ ее текстов будет дан в первой главе. Важным источником являются труды организаторов работы среди женщин - И. Арманд, А.В. Артюхиной. ИХ. Крупской, В,П. Голубевой, С.Н. Смидович, К.И. Николаевой, Л.Сталь и многих других62. Статьи этих деятельниц женского движения в СССР также публиковались на страницах официального органа женотдела ЦК журнала «Коммунистка». Статьи некоторых видных государственных деятелей - Л. Троцкого, Ем. Ярославского, А.В. Луначарского, вошли в сборники, которые представляют собой материалы дискуссий по партийной этике и коммунистической морали63. Третья группа источников- периодические издания, как общего характера (журналы и газеты), так и женские журналы («Делегатка», «Женский журнал», «Коммунистка», «Красная Сибирячка», «Крестьянка», «Работница и крестьянка», «Работница и домашняя хозяйка», «Работница» и др.).
Ценность данной группы источников заключается в совмещении информационных, аналитических и литературно-художественных материалов, что дает возможность для комплексного анализа. Для самоидентификации и переноса идеальных черт образа на собственное существование реальной женщине необходимы постоянные примеры для подражания. Эти примеры и транслировались периодической печатью в силу ее особенности как ежедневного либо ежемесячного поставщика информации. Характерной чертой женских журналов 1920-х годов является их ориентация на определенные социальные группы. В зависимости от целевой аудитории, изменялось и содержание журнала, язык его публикаций, наполнение иллюстративным, литератур нехудожественным материалом, рубрикация. Так, журналы для крестьянок («Крестьянка», «Красная Сибирячка») характеризовались наличием большого количества визуального материала, что, безусловно, связано с низкой грамотностью женщин-крестьянок и репрезентацией журнала не только в качестве источника политической информации и пропаганды, но и своеобразного «учебника» жизни. Журналы для работниц («Работница», «Делегатка») позиционировались как журналы для городских жительниц. В них велика была доля литературного материала, существовали рубрики о кино и книгах, обсуждались мода и актуальные политические проблемы. Журналы для домохозяек («Женский журнал», «Работница и домашняя хозяйка») были наполнены рубриками с советами по хозяйству, уходу за детьми, выкройками. Центральный орган печати женотдела ЦК РКП(б) - журнал «Коммунистка» печатал все распоряжения партии, касающиеся работы женотделов, статьи видных общественных деятелей, разъясняющие марксистское видение женского вопроса, материалы к дискуссиям, рецензии на выходящую литературу, некрологи и биографии видных коммунисток, передовые статьи, касающиеся важных событий в женском движении. По материалам «Коммунистки» прослеживается содержание «женского вопроса» в понимании партии, меры, принимаемые для воплощения политических идеи в жизнь, способы руководства и развития женской инициативы.
Характерной чертой всех женских журналов, за исключением «Коммунистки» является значительный удельный вес публикуемого литературно-художественного материала. Он занимал до 50% журнальной площади и состоял из многочисленных рассказов, стихотворений и документальных очерков. Тематика рассказов была не слишком разнообразна: зарисовки тяжелого женского дореволюционного быта, повести о героических буднях участниц гражданской войны и истории из жизни большевистского подполья. Примерно одинаковыми по объему были отделы агитационно-организационный и общественно-политический, призванные ликвидировать политическую отсталость. В них разъяснялось, какие новые права предоставила женщинам Советская власть, печатались статьи о видных партийных и революционных деятелях, публиковались решения партийных съездов и конференций, статьи о Коминтерне и международном политическом положении. Общим и характерным признаком всех женских журналов, особенно в начале рассматриваемого периода, являются многочисленные лозунги, напечатанные жирным шрифтом. Они выполняли двоякую функцию: во-первых, акцентировали внимание на главной мысли какой-либо статьи, во-вторых, служили ориентиром малограмотным читательницам, которые прочитывали в основном только заголовки и выделенный текст.
В целом, периодика 1917-1929 годов уделяла значительное внимание «женскому вопросу». В газетах существовали «странички работницы и крестьянки», в молодежной, комсомольской печати активно обсуждались вопросы нового быта, новых отношений в семье, привлечения девушек в комсомол. Данная группа источников представляет информацию разнообразного характера; транслирует образы «новых женщин», и показывает пути повседневного восприятия идеологии; на материалах писем рабкорок и селькорок, откликах читателей на тот или иной дискуссионный сюжет.
Четвертая группа источников - личного происхождения. Прежде всего, к ним относятся мемуары самих участниц исторического процесса и опубликованные воспоминания о них. Они традиционно должны представлять информацию для выявления общественного мнения, для восстановления восприятия политики государства в широких слоях общества. Но все публиковавшиеся воспоминания проходили строгую цензуру, редактировались. Подобные женские мемуары, как и статьи историков, посвященные «славным большевичкам», публиковались в большом количестве, начиная с 30-х и до конца 80-х годов. В форме биоірафических описаний конструировались типы новых советских героинь.
Главными действующими лицами были делегатки, женорганиэаторы, героини Гражданской войны, «восточницы»- освобожденные женщины Востока, труженицы-передовики производства, учительницы, создававшие новую школу, и другие «участницы великого созидания»64. Эти публикации, помимо многих фактов по истории женского движения, (которые иногда можно почерпнуть лишь оттуда) представляют также материал для исследования по способам идеологического моделирования образа «новой женщины» в последующие периоды истории. Обращение идеологии к «героическому периоду» гражданской войны и социалистического строительства 1917-1929 годов может говорить о привнесении новых женских социальных ролей, возникновение которых было спровоцировано этим революционным процессом, в образ советской женщины в более позднее время.
Для реконструкции всех существовавших настроений в среде женского населения необходим материал, связанный с повседневным бытом, частной жизнью граждан, рефлексией политических и общественных процессов, отличной от линии партии. Следует отметить, что в советской историографии известно об очень малом количестве источников личного характера, принадлежавших женскому перу - писем, дневников, «неофициальных» воспоминаний. (Фактически женщины, не сделавшие общественной карьеры или не связанные с социально значимыми мужчинами не представлены в историческом автобиографическом нарративе). Данный факт может иметь несколько причин. «Бывшие» люди, дореволюционная интеллигенция, оставшаяся в СССР, способна была на осмысление происходивших процессов в русле, альтернативном официальной доктрине, но хранить «компрометирующие» воспоминания было опасно, и в следующее десятилетие их могли просто уничтожить. Автобиографии дореволюционных интеллигенток могли увидеть свет только в случае их полного и безусловного превращения в советских граждан. Именно это произошло с дневниками Веры Михайловны Инбер65, в которых, по выражению критиков советского периода, была зафиксирована «хроника перерождения буржуазии». Сама В.И. Инбер ведет начало своей «подлинно писательской биографии» только с 1923 года, когда она «осознала себя поэтом новой советской действительности». Представить информацию о восприятии политики государства простыми людьми способны лишь современницы изучаемого периода. Но, в связи с тем, что он довольно отдален по времени, их воспоминания также довольно фрагментарны и немногочисленные
Простые дневниковые записи повседневного характера не представляли ценности для хранения. Ведение личных дневников считалось пережитком прошлого. К тому же, оно было доступно только ірамотньїм, и основном молодым женщинам, за период первого десятилетия советской власти уже усвоившим новую идеологию игнорирования «мещанских пережитков». Таким образом, женская история изучаемого периода имеет лакуны, ставящие препятствия на пути исследования норм и практик повседневного поведения.
В ГАРФ был исследован фонд Р-9601 Артюхиной Александры Васильевны (1889-1969), которая являлась одним из председателей женотдела партии и редактором журнала «Работница». Документы, собранные в этом фонде, представляют собой; материалы для подготовки статей по женскому вопросу, которых ею было написано более 300; сами статьи и вырезки из газет, касающиеся работы партии среди женщин; документы по подготовке к Всероссийскому съезду работниц и крестьянок и многие другие материалы делопроизводственно-инструктивного характера. Фонд не содержит личных материалов - писем, фотографий, дневников, что не дает возможности для реконструкции повседневности, реального женского образа. Имеющиеся материалы информативны лишь в плане воссоздания идеального, программируемого образа женщины-коммунистки.
Среди тех, кто занимался проведением политики партии на местах и в различных областях культуры, было свое понимание того, кто такая «новая женщина». Определив эти персоналии, можно проследить его на материалах личных фондов. Прежде всего, это личные фонды, обнаруженные в Российском государственном архиве литературы и искусства: фонд 2356 -Преображенской Ольги Ивановны (первой в мире женщины-режиссера, которая в соавторстве с И. Правовым сняла фильмы, посвященные теме раскрепощения женщины: «Бабы Рязанские», «Светлый город», «Вражьи тропы», «Одна радость», «Парень из тайги»); затем фонд 2758 Глизер Юдифь Самойловны (актрисы театра Пролеткульта (1921-1928), Московского театра Революции (с 1928 г.), которая воплотила на сцене образы «новых женщин»).
Пятая группа источников - художественная литература 1917-1929 годов. Трансляция идеального образа хорошо прослеживается через литературные тексты, которые выступают как модели культурной действительности, прообразы реальной ситуации- Литературный текст должен рассматриваться в одном ряду со всеми другими текстами своей эпохи как часть единого исторического дискурса, в котором особой значимостью обладают глубинные конфликты, связанные с властными, классовыми, тендерными отношениями. Особенностью художественных текстов является то, что в них происходит типизация реальности, Обобщение и сведение к единому образу некоторых разрозненных черт, присущих определенной социальной группе, является возможностью именно литературного отражения действительности, В качестве источника для воссоздания образа нами использовались романы и пьесы советских писателей, в которых с наибольшей четкостью представлен тип «новой женщины». Это роман Ф. Гладкова «Цемент», К. Горбунова «Ледолом», рассказы и повести, появлявшиеся на страницах женских журналов.
Большую ценность для нашего исследования представляет литературный сборник «Красные платочки» , выпущенный в 1925 году совместно отделом работниц и крестьянок ЦК РКП (б) и отделом печати ЦК РЛКСМ. Сборник состоит из трех частей. Первая часть - «Пройденный путь», здесь собран материал о борьбе большевиков за власть, о подпольной работе первых коммунисток и большевичек. Вторая часть «За власть Советов» - об участии женщин в гражданской войне, их борьбе с белогвардейцами и врагами советской власти. И, наконец, третья часть «На пути к новому» состоит из рассказов о «новых женщинах», которые ведут борьбу за новый быт, активно участвуют в общественной работе, строят «новую семью», борются с врагами советской власти.
В рассмотрении художественного литературного произведения в качестве исторического источника важно, прежде всего, сопоставление собственной оценки исследователя с оценкой читателей той эпохи. Для этой цели служат материалы многочисленных диспутов, отразившиеся на страницах молодежных и женских журналов. Именно они позволяют понять, кто воспринимался современниками в качестве примера для подражания, «идеального образа». Таким образом, относительно объекта диссертационного исследования, художественная литература данного периода предстает в качестве одного из самых информативных источников, так как транслирует образ, основываясь не только на влиянии идеологии. В качестве художественного текста рассматриваются нами сюжеты кинофильмов, выходивших в 1920-е годы. Кино является наиболее эффективным и массовым транслятором идей, и его роль в этом качестве предугадывалась наиболее дальновидными советскими политиками. Но в данный период времени оно находилось лишь на начальном этапе своего становления, воспринималось рядовыми зрителями как нечто экстраординарное. Источником для нашего исследования стали сценарии кинофильмов, описанные в различных киножурналах, фотографии сцен из фильмов, сохранившиеся в архивных фондах, киноафиши. Восприятие образа можно проследить по материалам критических статей, публикуемых в периодической печати, дискуссиях и откликах на кинофильм или нашумевшую театральную постановку68.
Особую группу составили визуальные источники. Нами использовались плакаты, живописные полотна, иллюстрации и фотографии из газет и журналов. Все они позволяют проследить стадии становления идеологического конструкта «новой женщины», имеют общественное звучание и ориентированы на зрителей, которые воспринимают информацию, заложенную их создателями (в отличие от личных фотографий, которые не имеют общественного звучания, т.е. не создаются как «идеологическое послание»).
Плакаты являются наиболее ярким и концентрированным средством выражения идеологического заказа. Основные принципы данного вида изображений: броскость (в первую очередь, за счет контрастных и ярких цветов), возможность воспринять картинку и текст «на ходу», лаконичность, концентрация внимания на одной главной фигуре. Достоинствами были: доступность для зрителя (что было особенно важно в связи с огромным количеством неграмотных) и дешевизна данного вида носителей. Все это делало плакат необходимой частью послереволюционной пропагандистской деятельности. Именно плакаты первыми начинают активно «рекламировать» преимущества, которые дала женщине революция: политическое равенство с мужчиной, освобождение от семейного гнета «кухни, пеленок, уборки», ликвидацию безграмотности, превращение в полноценного члена общества. Однако, этим не ограничивается круг вопросов, затрагиваемых плакатом. Огромный интерес представляет совокупность знаков и символов, кодирующих образы. Наличие соответствующих предметов-символов в изображении или сюжетного хода {доступного для «прочтения») позволяет определить принадлежность данного женского образа к числу «новых». Большую ценность для нашего исследования представляет издание -«Женщины в русском плакате» - первый тематический альбом из серии книг, посвященных русскому и советскому плакату, подготовленных издательством «Контакт-Культура» совместно с Российской государственной библиотекой09. Большое количество изображений выявлено в исследовательской литературе, посвященной политическому влиянию советского плаката 0. Собрания советских плакатов представлены и в виде электронных ресурсов в сети Интернет. Существует большое количество сайтов, где советский плакат представлен в качестве «диковинки», политического «китча». Но существуют и такие сайты: «Давно.ру», «История русского и советского плаката», «Плакат России»71, на которых представлены довольно полные подборки плакатов, расположенные в хронологическом порядке, по тематическим рубрикам, с указанием авторства. Показателен интерес к этому виду изобразительного искусства советской эпохи в столь массовом информационном ресурсе как Интернет. На наш взгляд, это свидетельствует не столько об интересе к советской истории, сколько к ее символам и знакам, имевшим мощный идеологический подтекст, Плакаты являются крайне «концентрированными» культурными и историческими текстами.
Плакаты, иллюстрации, живописные полотна являются визуальными источниками, которые наиболее информативны для прочтения новых идеалов и образов советской культуры. Именно рисованные изображения выступают в качестве образцов для подражания. А. Дейнека сформулировал одну из важнейших характеристик изобразительного искусства первого десятилетня советской власти: «Невозможно сфотографировать то, чего нет, что только хотелось бы, чтобы было, но можно нарисовать и таким образом воплотить идею в жизнь»72. Этим же, на наш взгляд, объясняется наличие большого количества рисованных обложек женских журналов в 1920-е годы.
Изучение обозначенных источников не представляет возможности для реконструкции реального статуса женщины, но плодотворно в исследовании социальных ожиданий, иерархии ценностей в системе духовной культуры советских людей. Оно дает возможность реконструировать «советскую» женскую идентичность в том виде, в каком ее понимали идеологи партии и государственные деятели, понять «истоки» будущих изменений в женском самосознании, распределение поло-ролевых функций в советском социуме в последующие десятилетия.
Научная новизна и теоретическая значимость диссертационного исследования состоит в попытке реконструкции идеологического образа «новой женщины», выявления тендерных характеристик образа, анализа его как явления массовой советской культуры. Данная работа потребовала привлечения различных видов источников, как традиционно использующихся, так и редко поднимаемых в исторических исследованиях. Прослежено изменение партийной риторики в отношении места женщины в обществе в зависимости от смены персоналий, находившихся во главе партийных отделов по женработе. Выделена роль партийной работы среди женщин, ставшая истоком формирования такой составляющей образа «новой женщины» как общественная активность. Обозначено негативное влияние семейного законодательства на традиционные семейные роли в начале рассматриваемого периода и его участие в эволюции образа в конце 20-х гг. XX в. На материалах визуальных и литературных текстов выявлена транслировавшаяся иерархическая ценность женских ролей, влияние традиционного компонента общественного сознания и компонента «творческого осмысления» художниками идеологического заказа. Многие источники введены впервые в научный оборот. Источниковая база типологизироваиа и систематизирована.
Практическая значимость состоит в возможности применения научных результатов исследования в ходе изучения формирования женских образов, транслируемых государственной политикой и культурными текстами в различные периоды истории советского государства. Результаты исследования могут иметь следующее значение: разработка и написание различных научных и публицистических работ, проблематика которых связана с социальными проблемами женщин, с массовым восприятием политики государства в отношении женщин, с конструированием гендерных различий на государственном уровне. Материалы и результаты исследования могут быть использованы при разработке учебных лекций по советской культуре, в спецкурсах по тендерной истории, истории женского движения в России.
Апробация полученных результатов. Основные положения диссертации были изложены в выступлениях на региональных и межрегиональных научных и научно-практических конференциях: «Университеты как регионообразующие научно-образовательные комплексы» (Омск, 2004), «Гендсрная теория и историческое знание» (Сыктывкар, 2005), «Гендерные практики: традиции и инновации» (Санкт-Петербург, 2005), «Отечественная методология истории: традиции и новации» (Томск, 2006), «Научные сообщества историков и архивистов: интеллектуальные диалоги со временем и миром» (Омск, 2006). Непосредственно содержание диссертации отражено в 7 научных публикациях.
Разные этапы исследования получали грантовую поддержку различных организаций: 2004 г. - фант Федерального агентства по образованию для аспирантов, 2005 г. - грант «Молодым ученым ОмГУ».
Структура исследования: Построение структуры исследования подчинено логике поставленных цели и задач. Диссертация состоит из і °:-" , ;;,";-"1!"!-1Г ДЧ — введения, двух глав, заключения, 15 приложений и списка источников и литературы.
Теоретические представления о месте женщины в новом обществе
Поставленная советской властью задача «раскрепощения» женщины, то есть превращения ее в равноправного члена общества, потребовала принятия ряда мер. «Женский вопрос» рассматривался как одно из измерений более широкой трансформации социального порядка. Между тем процессы, принявшие революционный характер, уже издавна назревали в обществе. Движение за женскую эмансипацию возникает в России еіце в середине XIX века, Актуализация подобных проблем в начале XX века отражает модернизационные процессы, происходившие как в Европе, так и в России. «Распространение капитализма, стремительная урбанизация, урбанистическая бедность, сдвиги в структуре семьи и отход от стандартных экономических ролей породил как либеральный, так и социалистический отклики»1,
Наряду с развитием научно-технического прогресса происходит уменьшение общественно-экономической значимости традиционных сфер жизнедеятельности женщин - ведения домашнего хозяйства, воспроизводства семьи. Одновременно с процессом индустриализации происходит кризис семьи. Прежняя ее роль как посредника во взаимосвязи общества и личности, как основной производственной и социальной ячейки общества, способной к поддержанию норм многодетности, резко снизилась под влиянием растущего промышленного производства. В сферу наемного труда стали вовлекаться женщины, прежде связанные только с семейным производством. Переход ряда функций семьи к другим социальным институтам превращает ее в хозяйственно-потребительскую ячейку. Трансформация мужских и женских ролей может быть описана как переход от жесткого разделения ролей между мужем и женой в патриархальном обществе к эгалитарпости и взаимозаменяемости семейных ролей в современности- Кризис семьи, связанный с развитием модернизационных процессов в обществе, сменяется ее «дезорганизацией» (понимаемой некоторыми исследователями как разрушение брачных союзов и сиротство де гей).2 Ценностный конфликт личности и общества в условиях создания нового строя должен был иметь результатом ослабление семьи как союза родственников, невыполнение репродуктивной и социализирующей функций.
После октября 1917 года самопроизвольное перераспределение тендерных ролей вследствие процессов модернизации было поддержано сознательным конструированием общественного порядка, действиями новой политической элиты, оказавшейся у власти, В стране, хозяйство которой было разрушено участием в мировой войне, событиями трех революций, гражданской войной, где царили разруха и голод, была неизбежной ориентация на экстенсивное развитие производства, на максимальную мобилизацию всех трудовых ресурсов. Это предопределило массовое вовлечение женщин в общественное производство и повышение их значимости в жизни традиционного социума, ведь поведенческие стереотипы, в том числе и тендерные, во многом формируются под воздействием быта. Когда женщина получила приоритетную роль в ведении хозяйства, автоматически изменились все ее прежние функции. Соответственно, подверглись преобразованию ее социальные роли, приблизившись к мужским. Необходимо отметить, что данная тенденция имела место не только в период войн начала XX века. На протяжении всей истории Б период общественных потрясений наблюдается смещение гелдерной системы ролей, В связи с убылью мужского населения женщина вынуждена брать часть функций на себя. Но по окончании войн, в мирное время, традиция снова одерживает верх, баланс восстанавливается.
Роль партийных органов в формировании образа «новой женщины»
Формирование образа «новой женщины» было во многом задачей нормотворческого порядка. Необходимо было выработать такие формы работы среди женщин, которые, прежде всего, соответствовали бы потребностям агитации, с другой стороны, являлись бы своеобразной политической «школой» для женщин и средством для направления общественной активности женщин в нужное партии русло,
В ноябре 1918 года состоялся Первый Всероссийский съезд работниц и крестьянок, которому предшествовали многочисленные местные конференции женщин. В подготовке и проведении съезда участвовали Я.М. Свердлов, И. Арманд, ИХ Крупская, А. Коллонтай, К. Самойлова и другие видные деятели партии и государства .
Вопросами, которые обсуждались на съезде, были следующие:
- задачи работницы в Советской России;
- семья и коммунистическое государство;
- задачи социального обеспечения;
- международная революция и работница;
- работница в хозяйстве народном и хозяйстве домашнем;
- задачи социалистического воспитания;
- борьба с проституцией в Советской России;
- борьба с детским трудом;
- жилищный вопрос.
Перечень вопросов свидетельствует о революционном духе той эпохи, надеждах на мировую революцию, о стремлении государства и правящей партий разбудить женщин «от вековой спячки» и вовлечь в решение общесоциальных задач, поставленных самим же государством. «Вместо доморощенного печного горшка и корыта, - говорилось в резолюции съезда, - должны быть созданы как в городе, так и в деревне общественные кухни, общественные столовые, центральные прачечные, мастерские для штопанья платья, артели для чистки белья и квартир и т.д.» . В резолюции по организационному вопросу съезд высказался против создания самостоятельных жеиорганизаций, т.к. «рабочее движение едино и женщина-пролетарка, прежде всего, член своего класса». Съезд считал необходимым создание особого технического партийного аппарата, «комиссий работниц, на обязанности которых ляжет агитация среди работниц словом и делом для воспитания из них борцов за социализм в рядах пролетариата»2.
В декабре 1918 г. ЦК партии создал комиссию по пропаганде и агитации среди женщин. Председателем комиссии была назначена И.Арманд.
По решению ЦК РКП(б) подобные комиссии создавались также при губернских, городских, районных и уездных комитетах партии, В сентябре 191У г. постановлением ЦК РКП(б) «О работе среди женского пролетариата» была изменена организационная структура партийных комитетов: комитеты были разбиты на отделы, каждый из которых возглавлял определенный участок партийной работы1. В соответствии с этим, комиссии по пропаганде и агитации среди женщин были преобразованы в отделы партийных комитетов по работе среди женщин, так называемые «женотделы». В 20-е голы женотделы были одним из четырех отделов, существовавших в губернских и уездных комитетах партии (кроме них были отделы: общий, организационный, агитационно-пропагандистский). В течение 1919 года женотделы были созданы во всех 65 губерниях и 10 областях и республиках страны . Размах работы женотделов можно подчеркнуть одной цитатой: «Рабочие с завистью говорят: им-то, бабам, хорошо - чуть что, они сейчас в женотдел»3.
Женотдел ЦК РКП(б) состоял из трех подотделов: организационно-инструкторского, агитационно-пропагандистского и подотдела печати.
В первичных партийных организациях, называвшихся тогда ячейками, из членов бюро выделялись специальные организаторы по работе среди женщин (женорганизаторы). Заведующая женотделом, как правило, входила в состав парткома. Парткомы должны были осуществлять общее руководство работой женотделов.
В начальный период своей деятельности женотделы руководили работой государственных учреждений по женскому вопросу путем назначения туда своих представителей. Последние присутствовали в наркоматах просвещения, здравоохранения, социального обеспечения и др., па губернском уровне - в соответствующих советских органах, Но задачи представителей не были юридически определены, они не имели никаких прав (кроме совещательного голоса) - так что никакой практической значимости эта форма работы иметь не могла. В середине 20-х годов женотделы попытались подойти к этой проблеме с другой стороны и назначить ответственных за работу среди женщин из существующего аппарата учреждений, но осуществить это не смогли1.
Основной формой работы женотделов выступали делегатские собрания, которые созывались как" в городе, так и в деревне. Созывались они из представительниц, выбранных на предприятиях, в учебных заведениях, на собраниях домашних хозяек, на общих собраниях крестьянок в деревнях. Делегаткам каждого созыва представителями женотделов прочитывался курс лекций и докладов, разработанных центральным женотделом ЦК2. Курс лекций мог изменяться в соответствии с требованиями дня: в программу делегатских собраний второй половины 20-х годов включаются доклады об охране материнства и младенчества в СССР, об абортах, о новом брачно-семейном Кодексе 1926 года, о беспризорности и многие другие. Протоколы делегатских собраний и другие материалы агитационно-массовой работы сохранились в фондах Центров документации новейшей истории Омской и Новосибирской областей .
Использование изобразительных средств для создания визуального образа «повой женщины»
Визуализация идеологии была одним из основных способов трансляции новых идей среди широких народных масс, эффективным средством политической «рекламы». Новые невербальные коды поведения, способствующие социальной адаптации, зффеістивпо транслировались визуальными носителями. Визуальное отображение идеологии играет две роли: конструирует новую общественную мифологию, и дает образцы для подражания в повседневном поведении.
Вопрос, который возникает при изучении генезиса новых образов, касается первичности предметов. Что было причиной, а что следствием: возникновение в социуме новых форм поведения, новых социальных типов и их адекватное отображение в образцах революционной культуры, или идеологическое конструирование, предполагавшее создание социальных образцов? Данное соотношение зависит от многих факторов: целей и задач правящего режима, экономических предпосылок, таланта художников, творящих в эту эпоху, степени психологической готовности людей изменить привычные рамки своего существования и многих других. В случае преобладания одного из двух вариантов возникает две версии маргинальных социальных групп, В случае, когда искусство выступает лишь зеркалом реальных процессов в обществе, маргинальными становятся группы, придерживающиеся традиционных образцов поведения. Если же в роли создателя нового социума выступает идеология, чей заказ выполняют деятели культуры, поведение адептов «конструируемого» нового общественного строя выходит за рамки социально одобряемых образцов. Но данные процессы характерны лишь для начала переходных периодов, В дальнейшем происходит постепенная ассимиляция двух социальных групп: «новаторов» и «традиционалистов». Они перенимают друг у друга коды поведения, некоторые визуальные признаки принадлежности к противоположному лагерю и, таким образом, сглаживают острые углы социальных конфликтов. Необходимым условием выживания для лиц, не вписывающихся в рамки нового общественного устройства, становится социальная «мимикрия», основу которой составляет, «экзис - новая манера держаться, говорить и ходить, то есть новое положение тела»1. Иными словами, экзис - это социальная маска, «примерив» которую, индивид способен вписаться в рамки нового общества. На рассматриваемом этапе речь идет именно о внешних образцах для подражания, конструируемых культурными текстами. Под ними понимается не только «изображение», но и примеры социально одобряемого поведения.
Существование образа «новой советской женщины» на всем протяжении советской истории привело к превращению его в один из стереотипов массового сознания. Это нельзя объяснить только идеологическим манипулированием и «тактиками выживания»2, заставлявшими людей скрываться под маской образа. Причиной являются модершшционные процессы, социально-экономические условия. Массовая миграция крестьянского населения в города с началом индустриализации привела к коренным изменениям в сознании людей, У крестьянских женщин, переселившихся в город и приобретавших статус работниц, появлялось чувство освобождения. События мировой и гражданской войн, голод, стали причиной значительного полового дисбаланса. Женщины, которые не могли найти мужа, принимали на себя социальные функции, свойственные мужчинам. Образ «новой женщины» являлся комфортной социально-психологической конструкцией, позволяющей успешно социализироваться этому типу женщин.
Методика «прочтения» визуальных источников заключается в процессе «рассмотрения» и выделения типичного и характерного для некоторого множества изображений, подпадающих под единую классификацию, например «изображения труда», «изображения досуга», «декларативные образы». Изображения, не вписывающиеся в принятые схемы, дают возможность для рассмотрения этапов становления канона, характеристики процессов идеологических поисков и динамики статуса, не превратившегося еще в «застывшую данность». Необходимо рассматривать визуальные исторические источники как разновидность коммуникационной системы, с помощью которой их создатели «говорят» с реципиентами, в этом качестве выступают, в данном случае, зрители.. Процесс характеристики визуальных источников описан в работе ВТ. Рыженко, BJIL Назимовой, ДА Алисова1 и разделен здесь на несколько этапов: толкование видимого слоя изображения, имеющего узнаваемые детали и сопоставление увиденного с информацией из других источников.
