Введение к работе
Актуальность темы исследования. Русская православная церковь (РПЦ) в первые три десятилетия XX в. претерпела серьёзные изменения как общественно-политического, идеологического, так и организационного характера. Одним из главных феноменов церковной истории XX столетия стало обновленческое движение. Совпав по времени с эпохой трёх российских революций и первыми десятилетиями Советской власти, обновленческое движение в процессе эволюции неоднократно подвергалось организационной и идейной трансформации, вследствие чего, при общей преемственности идей своих предшественников, на каждом следующем этапе развития, оказывалось достаточно новым явлением. В этой связи актуальность избранной темы нам представляется в следующих аспектах.
Несмотря на то, что во многом оправданная попытка в начале XX в. модернизации церкви, приспособления её к новым реалиям, закончилась неудачей, многие идеи церковных реформаторов того периода либо частично нашли практическое воплощение, либо продолжают жить в Русской церкви, во взглядах и настроениях духовенства и мирян.
Оформленная ещё в 1920-х гг. модель церковно-государственных отношений оставалась почти неизменной вплоть до начала 1990-х гг., и поэтому её изучение является необходимым компонентом для реконструкции истории РПЦ в XX в. Именно государственно-церковные отношения в советский период отечественной истории чаще всего становятся объектом фальсификаций. Беспристрастное исследование того, как формировались взаимоотношения Советского государства и церкви, изучение соотношения субъективных и объективных факторов этого процесса представляются значимым не только для истории РПЦ, но и для советского этапа российской истории.
И, наконец, изучение исторического опыта обновленчества поможет оценить процессы, происходящие в религиозной жизни современной России. В настоящее время РПЦ пытается вернуть утраченные позиции ведущей религии, расширить сферу своего социального, идеологического, культурного и образовательного воздействия на общество и, в особенности, на подрастающее поколение. Но без определенных реформ как внутренних, так и внешних в осуществлении этих задач ей не обойтись.
Степень изученности проблемы. В историографии обновленческого
движения РПЦ целесообразно выделить три направления: советская
историография, постсоветская историография, русская зарубежная
историография.
Советская историография. Первыми попытались дать оценку обновленчеству видные деятели коммунистической партии и Советского государства - В.Д. Бонч-Бруевич, А.В. Луначарский, Ем. Ярославский, П.А.
Красиков. Советские лидеры акцентировали внимание на необходимости осторожного отношения к обновленцам, подчёркивая, что предложенные ими реформы носят чисто «внешний» характер, не затрагивающий «реакционной сущности» религии и церкви.2
1920-е гг. ознаменовались появлением работ церковного происхождения, написанные главными идеологами обновленческого движения. Б.В. Титлинов в своих трудах аргументировано обосновывает необходимость радикальных перемен в РПЦ, обращаясь к истории синодального периода.3
В 1930 — 1940-е гг. вопросы церковной истории в советской историографии почти не поднимались. Качественный сдвиг в историографии вопроса наметился после XX съезда партии в 1956 г. Обобщение накопившегося фактического материала выявило новые проблемы. Обновленчество привлекло главным образом внимание религиоведов, в работах которых рассматривались проблемы эволюции русского православия в XX в.
Труды, посвященные проблемам модернизма в истории РПЦ, появились в научной литературе в 1960-е - начале 1970-х гг. В статьях и монографиях Н.С. Гордиенко и П.К. Курочкина предпринималась попытка воссоздать общую картину обновленческого раскола, которая до них специально не изучалась в исторической литературе. Эти работы отличаются глубиной анализа явления, авторы попытались объяснить, по какой причине официальная церковь заняла позицию конфронтации, чем обусловлено появление обновленцев.4
Единственными в исторической науке советского периода диссертацией и монографией, посвященные восстановлению полной картины истории обновленческого раскола 1922 г., стали работы А.А. Шишкина. Автор считал, что идея обновления — это результат длительного кризиса РПЦ. В отличие от других советских историков, он настаивал, что обновленчество не потерпело поражения в 20 — 30-е гг. Наоборот, представители патриаршей церкви в конце 20-х гг. вынуждены были перейти на позиции обновленцев и слиться с
Бонч-Бруевич В.Д. «Живая церковь» и пролетариат. М., 1927; Деятели Октября о религии и церкви. (Статьи. Речи. Беседы. Воспоминания). М., 1968; Ярославский Ем. О религии. М., 1957.
Бонч-Бруевич В. Д. «Живая церковь» и пролетариат. М., 1927. з Титлинов Б.В. Новая церковь. М.; Пг., 1923; Он же. Молодежь и революция.. Пг. 1924; Он же.
Смысл обновленческого движения в истории. Самара, 1926; Он же. Церковь во время революции.
Пг., 1924.
Курочкин П.К. Эволюция русского православия. М., 1971; Он же. К оценке модернизации религии в современных условиях // Вопросы научного атеизма. Вып. 7. М., 1967. С. 313-341; Он же. Эволюция религии и церкви в условиях социалистического общества // Проблемы социального развития. Ч. 2. М., 1978. С. 74-85; Гордиенко Н.С. Элементы модернизма в православном вероучении // Вопросы научного атеизма. Вып. 2. М., 1967. С. 167-198.
обновленческим движением под своим «церковно-административными флагом».5
Таким образом, советская историография отличается серьёзностью анализа изучаемого явления, несмотря на то, что идеологические установки, а также ограниченная источниковая база не позволили советским исследователям полно осветить историю движения и занять объективную позицию в отношении ряда проблем церковной истории XX в. Одновременно советская историография значительное внимание уделила изучению модернистских тенденций внутри РГЩ, что позволило рассматривать обновленчество не как побочное явление русского православия, а как его составную часть.
Постсоветскую историографию условно можно разделить на светскую и церковную. Среди первых плодотворных разработок новейшей светской историографии данной проблематики следует выделить труды В.А. Алексеева и О.Ю. Васильевой. Безусловным преимуществом этих работ стало значительное расширение источниковедческой базы, в том числе за счёт материалов ранее засекреченных. Рассуждая о причинах церковных раздоров, В.А. Алексеев одним из первых показал причастность Советской власти к организации церковного раскола.6 М.В. Шкаровский стал первым представителем постсоветской историографии, который опубликовал работу, посвященную изучению истории обновленческого движения в 1920 — 1940-е гг. Автор признавал значительную роль ОГПУ в организации раскола, но настаивал на том, что последний назревал естественно и давно, а конкретно-исторические условия первых лет советской власти лишь способствовали его скорейшему проявлению.7
Серьёзным исследованием взаимоотношений церкви и государства в первые два десятилетия XX в. стала монография С.Л. Фирсова. Привлекая к исследованию широкий круг неопубликованных документов, автор отстаивал положение о том, что РПЦ последовательно готовилась к реформам, но при этом надеялась сохранить прежнюю «симфоническую» модель отношений с государством, что представлялось невозможным после Октябрьской революции.8
Шишкин А. А. Сущность и критическая оценка «обновленческого» раскола в истории русской православной церкви. Казань, 1970; Он же. «Обновленческий» раскол в истории русской православной церкви. Автореф... д-ра. ист. наук. Саратов, 1973.
Алексеев В.А. Иллюзии и догмы: взаимоотношения Советского государства и религии. М., 1991; Васильева О.Ю. Русская православная церковь и Советская власть в 1917 - 1927 гг.//Вопросы истории. 1993. № 8. С. 40-54; Она же. Роль советского государства и Вселенской Патриархии как участников обновленческого раскола 1922 - 1923 гг. // Живое предание: материалы международной богословской конференции: Сб. докладов. М., 1999. С. 117-135.
Шкаровский М.В. Обновленческое движение в РПЦ XX века. СПб., 1999. Фирсов С.Л. Русская церковь накануне перемен (1890-Х-1918 гг.). М., 2002.
На Урале история обновленческого движения светскими авторами практически не изучена. Большое количество публикаций, касающихся истории церкви, объединяет тематическая узость изучаемых явлений. Зачастую речь идёт об отдельно взятых священнослужителях, пострадавших в годы репрессий (как правило, стоявших на стороне патриаршей церкви), описывается история храмов уральских сел и городов. Подобный материал имеет научную ценность, но целостного представления о событиях, происходящих в изучаемый период, не даёт. В то же время появились работы, которые в значительной степени помогли воссоздать картину обновленческого движения в отдельно взятых регионах Урала. Среди них следует выделить труды B.C. Боже, М.Г. Нечаева, Н.А. Киреевой, П.Н. Агафонова, П.В. Каплина. Однако анализ обновленчества в исследованиях указанных авторов ограничивается лишь советским периодом его истории, а дореволюционная эволюция либерального духовенства Урала в них почти не отражена.9
Таким образом, современная светская историография сформулировала новые подходы к изучению истории движения и позволила обратиться к неизученым проблемам истории РГЩ. Используя ранее недоступные архивные документы, современные авторы детально реконструируют картину церковной жизни первой половины XX в. Вместе с тем современная историография не лишена недостатков. Заметной тенденцией в научных изысканиях последних лет, посвященных проблемам церковной истории после Октябрьской революции 1917 г., стало не всегда оправданные преувеличение роли и места официальной церкви в системе общественных отношений и негативные оценки в адрес представителей обновленческого движения. Сложный период становления государственно-церковных отношений после 1917 г. зачастую рассматривается исключительно как период гонений на религию и церковь. Исследуя советский период, историки редко обращаются к дореволюционным событиям, которые объясняют причины острого противостояния Советского государства и церкви в первые годы после Октябрьской революции 1917 г.
Вторым направлением постсоветской историографии в изучении обновленческого движения стала церковная историография. В последнее два десятилетия вышло несколько изданий по истории церкви в XX в. Это труды В. Цыпина, Г. Митрофанова, А.В. Мазырина, в которых авторы занимают бескомпромиссную позицию по отношению к обновленцам 1920-х гг. По их
Боже B.C. Материалы к истории церковно-религиозной жизни Челябинска 1917-1937 гг. // Челябинск неизвестный. Вып. 2. Челябинск, 1998. С. 107-181; Он же. Съезд объединенного духовенства и мирян Челябинского викариатства (1917 г.) // Исторические чтения. Челябинск, 1996. С. 95-100; Киреева Н.А. Обновленческий раскол в Уфимской епархии (1922-1929 гг.) // Известия РГПУ. № 26 (60):СПб., 2008. С.135-139; Нечаев М.Г. Церковь на Урале в период великих потрясений. Пермь, 2004; Агафонов П.Н. Духовенство Пермской епархии в 1928-1965 гг./ Дисс... канд. ист. наук. Пермь, 1997; Каплин П.В. Взаимоотношения Русской Православной Церкви и государственной власти в 1927 - 1938 гг. (на материалах Урала): Дисс... канд. ист. наук. Екатеринбург, 2006.
мнению, обновленческий раскол 1922 г. имел под собой сугубо политическую основу и без прямого вмешательства органов государственной власти в церковные дела не имел бы места в церковной истории.10 Однако среди православного духовенства постсоветского периода есть священники не столь однозначные в оценках обновленцев. Концепция обновления церкви близка о. А. Меню, протоиерею Г. Кочеткову, священнику В. Котту и др., которых официальная церковь называет людьми с «раскольнической психологией». Отражая нападки со стороны ортодоксов, Г. Кочетков соглашается с тем, что реформы, затеянные обновленцами, осуществлялись не должным образом, но подчеркивает, что те проблемы, на которые они пытались обратить внимание всей церкви, существовали как в дореволюционной, так и в современной РПЦ.11
За последние десять лет вышло две книги протоиерея В. Лавринова, посвященных истории РПЦ в уральском регионе. Автор пролил свет на многие ранее слабо изученные периоды в истории обновленческой церкви на Урале и во многом согласился с тем, что раскол возник не только по причине вмешательства государства во внутренние дела церкви, но и в результате глубоких внутренних противоречий и кризиса РПЦ. Но отсутствие у историка научной методологической базы исследования не позволили сделать глубоких выводов по истории церкви на Урале.12
Таким образом, церковная историография в освещении истории обновленчества занимает строго критическую позицию, воспринимая его как явление, чуждое русскому православию. В оценках изучаемого феномена историки церкви акцентируют внимание на факте сотрудничества обновленцев с государственной властью, забывая о том, что в последующие годы Советской власти патриаршая церковь также не отказывалась от государственной поддержки.
Русская зарубежная историография представлена работами эмигрантов. Значительный вклад в изучение данной проблематики внёс А.Э. Левитин, опубликовавший в соавторстве с В.А. Шавровым «Очерки по истории церковной смуты». А.Э. Левитин был убеждён, что, несмотря на то, что у истоков обновленчества стояли «кристально чистые люди», сложный
Цыпин В. прот. История Русской Православной Церкви. 1917 - 1990 гг. М., 1994; Он же. Русская церковь (1917-1925). М., 1996; Митрофанов Г., свящ. Русская православная церковь в России и эмиграции в 20-е гг. СПб, 1995; Носов С. Современное обновленчество и богослужебный язык // Сети «обновленного» православия. М., 1995. С. 87-98; Буфеев К. свящ. Патриарх Сергий, обновленчество и несостоявшаяся церковная реформация русской церкви в XX веке // Континент. 1996. № 88. С. 70-85; Мазырин А.В. Внутренние конфликты в РПЦ второй половины 1920-х-1930-х гг. / Дисс... канд. ист. наук. М., 2005.
Сети «обновленного православия». М., 1995. С. 53.
Лавринов В., протоиерей. Екатеринбургская епархия. События. Люди. Храмы. Екатеринбург, 2001; Он же. Очерки истории обновленческого раскола на Урале (1922-1945 гг.). М., 2007.
социально-политический фон, как в годы революции 1905 — 1907 гг., так и в 20-е гг., помешал реализовать обновленческую идею так, как её видели великие религиозные философы XIX — начала XX вв.13
История обновленческого раскола нашла отражение в той или иной степени в трудах русских эмигрантов Л. Регельсона, И. Страто нова, СВ. Троицкого, М. Мейера. Зарубежные историки церкви в целом резко негативно оценивают деятельность религиозных реформаторов 1920-х гг., называя их «ложным течением». Следует отметить, что их критика, как правило, была направлена в адрес высшего священноначалия, а позиция рядовых обновленцев и мирян зачастую оправдывается.14 Среди современных зарубежных историков русского происхождения следует выделить Д.В. Поспеловского, убеждённого, что РГЩ переживала давний кризис, который стал одной из причин популярности идеи церковной реформы в среде либерального духовенства в начале XX в. Причины неудач обновленцев 1920-х гг. Д.В. Поспело вский видит, прежде всего, в сотрудничестве с государственной властью, что впоследствии, по его мнению, и отвратило от них верующих.15
Таким образом, из-за ограниченной источниковой базы труды эмигрантов носят субъективный характер, материалы российских архивов ими почти не использовались. Исключение составляет работа современного историка Д.В. Поспеловского. В целом же эти работы являются выразителями точки зрения на обновленчество представителей Зарубежной русской православной церкви, которая в течение всего XX в. стояла на позициях консерватизма и монархизма в идеологии и политической ориентации.
В этой связи возникает потребность в более взвешенном подходе к изучению истории обновленческого движения в первой трети XX в. с учётом социально-политических условий, сложных государственно-церковных отношений, а также острых внутрицерковных проблем.
Источниковая база исследования.
Архивные материалы. В основу диссертационного исследования положены исторические источники из фондов двенадцати государственных и ведомственных архивов. Среди них Государственный архив Российской Федерации (Г АРФ), Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ), Государственный архив Свердловской области (ГАСО), Государственный архив административных органов Свердловской области (ГААОСО), Центр документации и общественных
Левитин А.Э., Шавров В. А. Очерки по истории церковной смуты. В 3-х тт. Kusnacht, 1978.
Мейер А.А. Плененная церковь. Франкфурт-на-Майне, 1954; Регельсон Л. Трагедия русской церкви. 1917-1945 гг. Париж, 1977; Стратонов И.А. Русская церковная смута. 1921-1931. Берлин, 1932; Троицкий СВ. Почему и как закрываются храмы в Советской России? Белград, 1930.
Поспеловский Д.В. Русская православная церковь в XX веке. М.1999; Он же. Церковное обновление, обновленчество и патриарх Тихон // Церковь и время. 1999. №2. С.259-298.
организаций Свердловской области (ЦДООСО), Центральный государственный исторический архив Республики Башкортостан (ЦГИА РБ), Объединенный архив Челябинской области (ОГАЧО), Государственный архив Пермской области (ГАПО), Государственный общественно-политический архив Пермской области (ГОПАЛО), Государственный архив Оренбургской области (ГАОО), Государственный архив Курганской области (ГАКО), Государственный архив общественно-политической документации Курганской области (ГАОПДКО).
По своему происхождению использованные источники можно поделить на государственные, партийные, принадлежавшие общественным организациям и церковные.
Материалы государственного происхождения представлены нормативными актами, договорами с религиозными обществами, делопроизводственной документацией, перепиской с религиозными организациями, а также документами, содержащими различную статистическую информацию о количестве приходов, численности духовенства. К сожалению, статистические данные по проблеме носят в большей степени условный характер, но даже имеющаяся информация позволяет сделать выводы о масштабах распространения обновленческого движения в уральских епархиях.
В 20-е гг. исполнительные комитеты административных отделов (АО), наряду с обязанностями по охране общественного порядка, вели работу с религиозными обществами, занимались регистрацией тихоновских и обновленческих общин, вели их учёт, разбирали жалобы и ходатайства духовенства и верующих по различным вопросам. Соответственно, особое внимание в нашем исследовании было уделено работе с фондами АО.
Среди различных фондов АО по уральскому региону наибольший интерес для нас представлял фонд р-102 ГАСО (АО Уральского областного исполнительного комитета).16 С момента образования Уральской области в 1925г. в Свердловск стала стекаться информация о работе АО всего региона, за исключением Оренбургской области и Башкирской АССР, которые остались за пределами новой административной единицы. В то же время нами не было обнаружено развернутых статистических данных о православных религиозных обществах по Уральской области, так как далеко не все окружные АО удовлетворяли запросы областного АО о религиозной статистике. Также в работе с фондом р-11 ОГАЧО (Челябинский окружной исполнительный комитет ВКП (б) наше внимание привлекли многочисленные дела, в которых отразилась борьба двух православных течений вокруг молитвенных зданий, начавшаяся в 1923 г. после освобождения патриарха Тихона из-под ареста.17
16 ГАСО. Ф. 102-р. Оп. 1. Д. 308, 186, 797, 119, 377, 186, 137-164, 126, 100, 424, 341, 330.
17 ОГАЧО. Ф. р-П.Оп. 1.Д. 51, 29, 37: Оп. З.Д. 9, 10.
Фонды р-220 ОГАЧО (Исполнительный комитет Челябинского городского совета рабочих, крестьянских, казачьих и красноармейских депутатов), р-464 ГАКО (АО Курганского окружного исполкома), р-115 ГАЛО (АО Пермского окружного исполкома), наряду с договорами с религиозными обществами, делопроизводственной перепиской АО с Курганским и Челябинским епархиальными управлениями, содержат статистические данные о количестве зарегистрированных религиозных обществ в округах.18
Важную роль в исследовании сыграл анализ документов партийного происхождения в изучении нормативно-правовой базы, не только официальной, но и реально определявшей позицию местных органов власти по отношению к религиозным организациям. Особенно много ценной информации удалось почерпнуть в ЦДООСО в фондах 61 (Уральский областной комитет ВЛКСМ) и 1494 (Уральское бюро ЦК РКП (б)).19 Сведения, извлечённые из этих документов, дают обильный материал для воссоздания картины православной жизни на Урале, отражают состояние религиозных общин, уровень и формы проявления религиозности населения, позволяют судить о подлинном отношении верующих к обновленцам и предложенной ими программе церковных реформ, о формах противостояния между представителями обновленческой и патриаршей церквей.
К источникам церковного происхождения относятся послания и заявления предстоятелей Русской церкви, переписка между церковными и государственными деятелями, протоколы заседаний различных церковных съездов, переписка епархиальных управлений с административными органами власти. На сегодняшний день региональные архивы содержат очень скудную информацию относительно внутрицерковной жизни РПЦ в изучаемый период. В этой связи особо хочется вьщелить ГАПО, где почти полностью сохранился фонд р-1 (Пермское епархиальное управление христианско-православных общин), включающий не только протоколы заседаний Пермского обновленческого епархиального управления, но и протоколы заседаний Уральского митрополитанского церковного совета, которые не сохранились в ГАСО.20 Также следует вьщелить материалы фонда р-1252 ЦГИА РБ (Народный комиссариат внутренних дел Башкирской АССР), в котором нами были обнаружены протоколы заседаний Уфимского епархиального управления.21
Неопубликованные материалы помогли проследить жизнь Уральской обновленческой митрополии, восстановить картину взаимоотношений епархий с государственной властью, высшей церковной властью и другими
18 ОГАЧО. Ф. 220. Оп. 3. Д. 4254; Оп. 4. 215; ГАКО. Ф. Р-464. Оп. 3. Д. 340, 523; Оп. 4. Д. 1, 9, 18.
19 ЦДООСО. Ф. бІ.Оп. 1. Д. 430; Ф. 1494.0п. 1. Д. 74, 83.
20 ГАПО. Ф. р-1. Оп. 1. Д. 2, 63, 6, 13, 15, 21, 75, 88, 260, 261, 262, 263, 264, 265; Оп. 2. Д. 28435.
21 ЦГИАРБ. Ф. р-1252. Оп. 1. Д. 266.
православными течениями (тихоновским, григорьевским, автокефальным, старообрядческим), а также увидеть реакцию уральских епархий на захват власти в церкви в мае 1922 г. обновленческими лидерами и эволюцию их позиции по отношению к патриаршей власти.
Опубликованные источники. Значительная информация по указанной проблеме содержится в опубликованных источниках.22 В связи с тем, что сборники содержат документы, исходящие от центральных органов государственной и церковной властей, особенности проведения в жизнь центральных актов на местах и, прежде всего, в таком важном регионе как Урал, в них почти не отражены.
Большой интерес представляют опубликованные источники личного происхождения — мемуары, дневники, автобиографии, письма, позволяющие значительно дополнить соответствующие архивные материалы.23
Уникальными в контексте нашего исследования являются воспоминания митрополита Евлогия (Георгиевского), которые позволяют пролить свет на многие стороны жизни православного епископата, понять истоки и причины столь бескомпромиссной позиции Русской церкви во главе с патриархом Тихоном по отношению к Советской власти.24
Особое место в исследовании занимают материалы периодической печати. В работе широко использовалась местная пресса периода революции 1905 — 1907 гг. Опубликованные материалы являются одними из немногих исторических источников, которые позволяют узнать о «брожении в умах» православного духовенства, внутренних конфликтах, переживаемых РГЩ, и о том, как оценивалась церковь и её проблемы современниками. Значительное внимание было уделено региональным газетам и журналам «Уральский край» (1905 — 1906), «Екатеринбургские епархиальные ведомости» (1906 — 1907), «Пермские губернские ведомости» (1905 — 1906), «Пермские епархиальные ведомости» (1906 — 1907), «Уфимские епархиальные ведомости» (1905 —
Акты Святейшего Тихона, патриарха Московского и Всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти. 1917 - 1943 гг. М., 1994; Архивы Кремля. Политбюро и церковь. 1922- 1925 гг. В 2-х кн. М.- Новосибирск, 1997; Отзывы епархиальных архиереев по вопросу о церковной реформе. СПб., 1906; Русская Православная Церковь и коммунистическое государство. 1917-1941. Документы и фотоматериалы. М.,1996; Мануил (Лемешевский), митр. Каталог русских архиереев-обновленцев (1922-1944) // Обновленческий раскол. Сост. И. В. Соловьев. М., 2002. С. 607-1062. 23
Введенский А. П., прот. Церковь и государство. М., 1923; Зеньковский В., протопр. Пять
месяцев у власти (15 мая-19 октября 1918 г). Воспоминания. М., 1995; Титлинов Б.В. Новая церковь. Пг., 1923; Он же. Смысл обновленческого движения в истории. Самара, 1926; о. М. Д'Эрбиньи. Церковная жизнь в Москве. М.-Париж, 1926; Козаржевский А.Ч. Церковно-приходская жизнь Москвы в 1920-1930-х гг. (воспоминания прихожанина) // Москва. 1996. № 3. С.194-201; Чуков Н., прот. Один год моей жизни. // Минувшее. Исторический альманах. Вып. 15. СПб., 1991. С. 520-618; Краснов-Левитин А. Лихие годы. 1925-1945: Воспоминания. Paris, 1977. 24
Евлогий (Георгиевский), митр. Путь моей жизни. М., 1997.
1906), «Оренбургские епархиальные ведомости» (1905) и др. В этих изданиях содержится ценная информация о пастырских собраниях духовенства, проходивших осенью — зимой 1905 г., на которых широко обсуждалась программа церковных реформ. Анализ деятельности собраний уральского духовенства был сделан впервые и позволил изменить представление о церкви как о безусловном идеологическом и политическом союзнике имперской власти.
Только в периодической печати 1917 г. мы находим сведения о масштабах церковной «революции» на Урале. «Оренбургский церковной-общественный вестник» (1917), «Известия Екатеринбургской церкви» (1917), «Зауральский край» (1917), «Уральская жизнь» (1917), «Курганское свободное слово» (1917) и др. дают представление о формах и степени обновленческой активности в епархиях в межреволюционный период. Здесь отразилась деятельность уральских епархиальных съездов в период подготовки к Поместному собору. Архивные материалы по данной проблеме отсутствуют, соответственно, периодика 1917 г. для нашего исследования является единственным источником для воссоздания истории обновленческого движения на данном этапе.
Пресса советского периода носит в большей степени декларативный характер. Местные органы печати зачастую публикуют материалы центральной прессы, а события местной церковной жизни не всегда освещаются объективно и нередко нуждаются в дополнительной проверке. Анализ советской периодической печати с 1922 г. наглядно показьшает, как менялась политика партии и государства в отношении обновленцев от активной поддержки (в том числе информационной) до полного игнорирования. Эти процессы отражены в газетах «Уральский рабочий» (1922 — 1929), «Челябинский рабочий» (1922 — 1927), «Власть труда» (1922 — 1923). Важное место в исследовании занимает церковная печать, представленная региональными обновленческими изданиями «Уральские церковные ведомости» (1927 — 1928), «Пермские епархиальные ведомости» (1922 — 1923), «Церковный рассвет» (1923).
Таким образом, широкий круг привлеченных источников позволяет нам осуществить необходимые исследования для воссоздания достоверной истории обновленчества на Урале и решить все поставленные задачи.
Методология исследования опирается на концептуальные положения социологического подхода (М. Вебер, Э. Дюркгейм, Ю. Левада), рассматривающих религию в качестве социального феномена. Основополагающие принципы историзма, системности и объективности позволили изучить обновленческое движение как сложное противоречивое явление, закономерное для функционирования любого религиозного института, но проявляющееся специфически в соответствии с конкретно-историческими условиями. Методика работы предполагала использование
общенаучных, специально-исторических и междисциплинарных методов.
Объектом исследования является обновленческое движение РПЦ, представленное рядом общественных организаций начала XX в., обновленческих епархий, приходов, органов церковного управления, образовавшихся в 1922 г.
Предметом исследования являются взаимоотношения участников обновленческого движения с представителями высшего церковного руководства, государственной властью, а также с общественными организациями, оказывающими влияние на эволюцию РПЦ.
Территориальные рамки исследования охватывают Средний и Южный Урал. В начале XX в. эта территория включала в себя Екатеринбургскую, Оренбургскую, Пермскую и Уфимскую епархии. В 1925 г. на территории Урала возникла новая церковно-административная единица — Уральская обновленческая митрополия, куда вошли семь уральских епархий, в том числе наиболее крупные и влиятельные: Пермская, Челябинская, Екатеринбургская и Тобольская. Оренбургская и Уфимская епархии оказались за рамками митрополии, но изучаются нами в равной степени.
Хронологические рамки работы охватывают период 1905 - 1929 гг. Нижний рубеж обусловлен обострением кризисных явлений внутри РПЦ и началом активизации обновленческой деятельности либерального духовенства на Урале. Период 1907 — 1917 гг. характеризуется спадом в развитии движения в силу объективных причин. Обновленческая активность проявилась лишь в интеллигентской среде и никак не отразилась на церковной жизни, соответственно указанный период в работе почти не рассматривается. Значительное внимание в исследовании уделено периоду с марта по октябрь 1917 г., когда в межреволюционный период церковные реформаторы вновь пытаются обратить внимание общественности на проблемы РПЦ, в также периоду наибольшего распространения обновленческого раскола - 1922-1929 гг. Верхний рубеж обусловлен ужесточением политики Советского правительства в отношении религии и церкви, проявившимся в Постановлении «О религиозных объединениях» от 8 апреля 1929 г., осуществление которого оказало существенное влияние на спад обновленчества.
Цель исследования - воссоздать эволюцию обновленческого движения в истории РПЦ в период 1905 - 1929 гг. на Урале. Исходя из поставленной цели исследования, были определены следующие задачи:
определить причины зарождения обновленческих идей в начале XX в.;
проследить развитие обновленческого движения в период Первой русской революции 1905 — 1907 гг.
изучить обновленческое движение в марте — октябре 1917 г.;
4. исследовать эволюцию обновленческого раскола в уральских
епархиях;
5. определить особенности государственной политики в отношении
обновленческой церкви;
6. раскрыть причины упадка обновленческого движения.
Научная новизна исследования состоит в том, что впервые сделана попытка изучить историю обновленческого движения, объединив историю религиозно-реформаторской мысли начала XX в. и историю обновленческого раскола 1922 г. в рамках одного исторического явления. На основании широкого круга источников, привлеченных впервые, нам удалось выделить общие черты и особенности обновленческого движения в центре и в провинции, а также доказать, что обновленчество не является «церковным большевизмом» и временным «приспособленчеством». Положение о том, что церковь как социальный институт каждый день, а в период социально-политических потрясений в особенности, неизбежно сталкивается с проблемой модернизации является основополагающим в работе.
Научно-практическая значимость.
Результаты исследования позволяют внести определенные коррективы в представления об истории обновленческого движения в центре и на Урале в первой половине XX в. Выводы и фактический материал могут быть учтены при разработке курса по истории Русской православной церкви и спецкурса по истории обновленческого движения в РПЦ.
Апробация. Результаты исследования обсуждались на межрегиональной научно-практической конференции «Емельяновские чтения» (Курган, 2006), на международной научно-богословской конференции «Проблемы классического образования и духовные ценности современной России» (Челябинск, 2006), на внутривузовской конференции МаГУ «Современные проблемы науки и образования» (Магнитогорск, 2007), на международном научно-творческом форуме «Молодежь в науке и культуре XXI века» (Челябинск, 2009).
Структура диссертации. Представленная к защите работа состоит из введения, двух глав, объединяющих четыре параграфа, заключения и списка источников и литературы.
