Мировосприятие ярославского и нижегородского крестьянства в конце XIX - начале XX в. Уварова Наталья Анатольевна

Содержание к диссертации

Введение

Глава I. Традиционная историко-социальная идентификация крестьянства Ярославской и Нижегородской губерний

1. Черты традиционного крестьянского самосознания в конце ХГХ - начале XX в . 46

2. Восприятие крестьянства современниками 72

3. Некоторые факторы эволюции крестьянской картины мира на рубеже XIX-XX вв. 90

Глава II. Основные тенденции эволюции крестьянского мировосприятия в конце XIX - начале XX в.

1. Развитие хозяйственно-экономических представлений крестьян Нижегородской и Ярославской губерний 116

2. Характеристика религиозного мироощущения крестьянства на рубеже ХГХ-ХХ вв. 139

3. Изменение политико-правовой культуры

ярославского и нижегородского крестьянства 159

Заключение 185

Список использованных источников и литературы 195

• Черты традиционного крестьянского самосознания в конце ХГХ - начале XX в
• Восприятие крестьянства современниками
• Развитие хозяйственно-экономических представлений крестьян Нижегородской и Ярославской губерний

Введение к работе

Особенности русского национального характера часто ассоциируют с самобытным внутренним миром крестьянства. Указывается, что мировосприятие россиян сохранило множество настроений и взглядов крестьянства прошлых веков, элементов крестьянской психологии1. Именно поэтому современное российское общество стремится познать социальную и духовную сущность крестьянства.

Кроме того, такие проблемы отечественной истории, как особенности аграрного развития России, столыпинской реформы, крестьянского движения могут успешнее решаться с учетом характера крестьянского менталитета. Ход социальных и политических преобразований тесно взаимосвязан с коллективными и индивидуальными картинами мира. От эволюции народного мировосприятия зависели содержание, направление и темпы российской модернизации, поскольку крестьянство составляло основную часть населения страны.

Крестьянское мировосприятие связано также с революционным процессом начала XX в. Наряду с экономическими, социальными и политическими причинами особенности народного восприятия мира повлияли на развитие России по радикальному пути. Крестьянство стало главной движущей силой первой и второй революций, союзником пролетариата. Необходимо рассмотреть, каковы были мотивы включенности крестьянства в революционный процесс, какие ментальные изменения в мировосприятии крестьянства, традиционно являвшегося опорой самодержавного строя, привели к этому участию. Интерес представляет вопрос о том, в какой степени крестьянство было охвачено революционными настроениями и установками,

насколько сильно привычная ему картина мира находилась под влиянием новых интересов и идеалов.

В отечественной историографии темы можно выделить несколько этапов: дореволюционный, советский и современный. В конце ХГХ в. сложились несколько направлений в изучении крестьянства. Народнические писатели традиционно проявляли интерес к «душе» русского крестьянина, восхищались ее чистотой и светлостью. А.В. Пешехонов, К.Р. Качоровский, В.П. Воронцов, Н.П. Огановский и другие исследователи указывали на великое значение общины, воспитывавшей в крестьянах терпение, способность к самопожертвованию, стремление к солидарности, равенству, справедливости. Для народников община была доказательством подлинного коллективизма русского народа1.

Народники обвиняли государство в том, что крестьяне жили в «удушливой атмосфере бесправия», страдали от голода, нищеты, невежества, пьянства, грязи, привыкли к общественному и семейному самосуду, избиению женщин. Экономическая и социальная политика государства оценивались как основная причина бедственного положения народа2.

После революции 1905-1907 гг. народническая теория об общинном духе русских крестьян потерпела крах, сочинения писателей-народников приобрели пессимистический характер. Все чаще заострялось внимание на том, что в деревню пришли рациональность и расчет, отмечался рост эгоизма, «хищничества» в среде крестьян. В 1911 г. В. Вельский провел исследование отношения крестьян к закону 9 ноября 1906 г. в Псковской губернии, считавшейся «колыбелью» русской общины и сделал вывод о том, что общинный дух оказался только фантомом, призраком, иллюзией «исстрадавшейся о народе интеллигентской души»1. Народники указывали на отрыв современного им крестьянства от традиции.

Представители консервативной мысли наделяли идеальный образ народа такими чертами, как коллективизм, духовность, преданность царю, основанные на общинной жизни и идеалах православной церкви. Основным принципом построения крестьянской жизни называлось полное отсутствие самодеятельности и «всецелое, безграничное» подчинение воздействиям извне. К.П. Победоносцев, С.Ф. Шарапов, К.Ф. Головин, Г.И. Бобриков, В. Ярмонкин, И. Васьянов и другие отмечали, что русскому человеку свойственна потребность во власти. Они рассматривали государство как семью, где народ-дитя должен был питать любовь, уважение и страх и всецело подчиняться своему отцу-самодержцу. Считалось, что крестьянство должно было находиться под контролем у власти, иначе не избежать «распутства» и «всяких безобразий» .

Консерваторы считали деревенское общество конца XIX - начала XX в. далеким от их идеала. Г.И. Бобриков указывал, что крестьянин казался ему то образцом нравственных достоинств с самою симпатичною внешностью, то разнузданным зверем, справиться с которым нет никакой возможности3. В. Ярмонкин считал крестьянина равнодушным, безличным и апатичным человеком, покорившимся судьбе. «В нем может пробудиться «зверь», но «человек» - не может», - заключал В. Ярмонкин4. В большинстве своем представители консервативного течения давали отрицательную характеристику крестьянских нравов и устоев жизни. Они подчеркивали низкий уровень культуры, духовную неразвитость крестьянства.

Либералы критиковали веру народников в религиозную нравственность крестьян, присущее им чувство справедливости, сострадания и любви. Представители либеральной мысли указывали на безличность и пассивность крестьянского общинного мира, атрофирующего волю и инициативу. Они считали, что у русского крестьянина не было чувства личного достоинства, он был движим мыслью, что «сам по себе человек ни в чем не волен». Либералы объясняли это проникновением общинных начал не только в хозяйственные, но и в бытовые, семейные и личные отношения. К.Д. Кавелин, А. Никольский, А. Воскресенский, А. Риттих, Н.Н. Зворыкин, А.А. Кауфман, А.А. Кофод отрицали коллективистские предпочтения крестьян, выступали за кардинальное реформирование деревенской жизни1. Либералы верили в способность крестьянского мира к развитию и восприятию новых идеалов.

Представители социал-демократического движения стремились прежде всего оценить революционный потенциал русского крестьянства. В.И. Ленин писал, что капитализм прочно проник в пореформенную общину, а общинное крестьянство являлось не «антагонистом капитализма», а «самой глубокой и самой прочной основой его». Вместе с тем он указывал, что под влиянием капиталистического развития деревни произошло расслоение крестьянства на сельский пролетариат и сельскую буржуазию, и призывал к созданию крепкого союза городского пролетариата с деревенской беднотой для борьбы за социализм. В целом крестьянство оценивалось Лениным как неспособное к самостоятельной политической активности, «общей солидарной работе», что было связано с крестьянским характером и отношением к жизни2.

Свой взгляд на крестьянство в начале XX в. выразили меньшевики - Г.В. Плеханов, П.П. Маслов, Н.Н. Суханов1. Они не считали общинное устройство особой характеристикой русской деревни, указывая, что через общинные принципы прошли многие народы. Меньшевики писали о подрыве общинных устоев в России в начале XX в., чему способствовало развитие денежного хозяйства и товарного производства. Среди черт крестьянства они отмечали покорность, забитость, неспособность к истинному революционному движению. Так, Г.В. Плеханов считал, что крестьянство отстаивало государственную собственность на землю и надеялось на решение вопроса о земле царем2. Меньшевики видели в крестьянстве в целом консервативную силу, находившуюся под влиянием правительственной идеологии.

А.В. Чаянов, А.Н. Челинцев, Н.Д. Кондратьев, А.А. Рыбников, представители организационно-производственного направления, изучали практику крестьянских хозяйств3. По их мнению, механизмы организации производства, использования рабочей силы оставались неизменными при феодализме или капитализме, что объяснялось особенностями семейной экономики. Крестьянское хозяйство они оценивали как семейное, трудовое, балансировавшее затраты труда с выручками от этих затрат. А.В. Чаянов указывал на сообразительность и хитрость крестьян. Он считал, что крестьяне, жалуясь на тяжелое положение, практически всегда преувеличивали многие свои расходы и бедствия4.

Сбором материала по истории крестьянского общества и его анализом занимались профессиональные исследователи, стремившиеся к объективности своих сочинений, такие как С.Н. Прокопович, А.Е. Лосицкий, И.В. Чернышев и другие1. Источниковую базу их работ составляли письма, приговоры крестьян, данные опросов и анкетирования, статистика, официальные документы. Например, И. Чернышев исследовал отношение крестьян начала XX в. к общине по результатам опроса, проводившегося в 1902 г. в Смоленской губернии2. П. Луканов работал с приговорами крестьян, составленными в начале XX в. в различных регионах России3. Письма крестьян по земельным, правовым и образовательным вопросам составили основу работы М. Сурина о потребностях жителей деревни4. Книга М. Сурина об отношении народа к войне с Японией была написана на основе «весьма многочисленных сообщений, идущих от разнообразных слоев деревни», в том числе и крестьян5. Существует целый ряд дореволюционных исследований, полностью построенных на источниках крестьянского происхождения.

В отдельную группу можно выделить книги писателя-крестьянина СТ. Семенова, являвшиеся в большей степени историческими сочинениями, чем источниками6. Автор пытался провести анализ новых тенденций и явлений в крестьянском обществе начала XX в. Сохранившимися с дореформенного времени чертами крестьянства СТ. Семенов считал раболепие, боязнь человека, «который хоть немного похож на барина», низкую самооценку и привычку к общинной жизни. Вместе с тем он выделял и положительные черты русского человека: «Удивительная незлобливость и желание сделать доброе дело встречаются очень часто. Без отказа подается милостыня. Накормить обедом нищего считается хорошим поступком»1.

СТ. Семенов подчеркивал изменение веками складывавшихся устоев крестьянского мира в конце ХГХ - начале XX в. По его наблюдениям, в деревне рос индивидуализм, собственничество, повышалась активность личности, стремление к деятельности. Семенов отмечал, что деревня «ближе придвинулась к общей культуре», «появилось больше требования к грамотности». Он оценивал деревню как постоянно развивающийся организм.

В целом дореволюционные работы по истории крестьянства богаты фактическим материалом, их авторы пользовались иллюстративным методом для доказательства своих позиций. Историки, социологи, экономисты заостряли свое внимание на таких вопросах, как община, поземельные отношения, характер крестьянского хозяйства, крестьянский правопорядок. При этом давались разноплановые, противоречивые оценки. Некоторые современники считали, что крестьяне придерживались вековых традиций, энергично защищали привычный уклад жизни. Многие отмечали, что деревня начала тянуться ко всему новому. Вопрос изучения психологии крестьянского общества в целом не был решен.

Следующим этапом в развитии историографии проблемы крестьянского мировосприятия стал период с 1917 до конца 1950-х гг. Он характеризовался утверждением в советской науке сначала марксистско-ленинской теории и методологии познания, затем сталинской концепции о нарастании классовой борьбы по мере продвижения к социализму. Работа советских историков-аграрников развивалась в двух важнейших направлениях. Во-первых, рассматривалось развитие капитализма в деревне на рубеже XIX-XX вв., изучалась столыпинская реформа, ее характер и особенности проведения в различных регионах страны и другие проблемы экономического характера. Во-вторых, исследовались формы и масштабы крестьянских выступлений, проявления классовой борьбы крестьянства, участия в российских революциях.

В работах СМ. Дубровского, П.Н. Першина, М.Н. Покровского, А.В. Шестакова, П.И. Лященко, Н.И. Карпова и других историков делался вывод о неизбежности коренной ломки сложившихся на рубеже ХІХ-ХХ вв. социально-экономических отношений в российской деревне и указывалось на складывание многочисленного слоя беднейших крестьян - надежного союзника рабочего класса1. Мировосприятие крестьянства не исследовалось как самостоятельная проблема.

Во второй половине 50 - 60-х гг. в историографии были поставлены вопросы об уровне развития аграрного капитализма, степени сохранения пережитков крепостничества, сочетания полукрепостнических и капиталистических порядков в пореформенной деревне, по которым историки высказывали неоднозначные мнения2.

В начале 70-х гг. в отечественной исторической науке оформилось «новое направление». Его представители М.Я. Гефтер, П.Н. Волобуев, И.Ф. Гиндин, К.Н. Тарновский доказывали существование многоукладности в аграрном строе России в конце XIX - начале XX в. Другая группа авторов - П.Г. Рындзюнский, И.Д. Ковальченко, Л.В. Милов указывали, что капиталистическая эволюция, начавшаяся еще в дореформенной феодальной России, способствовала тому, что в конце XIX - начале XX в. в аграрном строе России, несмотря на неоднородность его экономической и социальной структуры, преобладали буржуазные черты. Вкладом этой группы ученых явилось широкое применение методов математической статистики и электронно-вычислительной техники в исторических исследованиях. Представители обоих направлений в своей работе широко использовали правительственные акты, статистические материалы, делопроизводственную документацию. Дискуссия о путях развития капитализма в аграрном строе России велась на протяжении 70-80-х гг., формировалось различное понимание особенностей развития страны в конце XIX - начале XX в.1.

В 70-80-е гг. историки изучали участие и роль крестьянства в российских революциях, причины крестьянского движения в различных регионах страны. Обращалось внимание на политико-правовое положение крестьянского сословия, поднимался вопрос о крестьянском правосознании2. Свое развитие получил этнографический подход к изучению истории дореволюционного крестьянства. Рассматривались вопросы источниковой базы для этнографических исследований, освещались отдельные аспекты повседневной жизни крестьянства России, бытовые, семейные, межличностные отношения в деревне3.

в борьбе с царизмом и помещиками (1900-1917). Горький, 1968; Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы. 1965. М., 1970; и др.

В целом наличие нерешенных вопросов экономической и социально-политической истории дореволюционной деревни, дискуссий между аграрниками явилось одной из важных причин обращения к проблеме психологии крестьянства. Выявлялась также необходимость поиска новых подходов к изучению жителей деревни. В 70-80-е гг. появилась первая литература, посвященная вопросам взаимодействия истории с психологией и социологией1. Историки обратились к изучению крестьянских потребностей, интересов, семейных и коллективных отношений. Следует отметить, что под категорией общественного сознания крестьянства подразумевались прежде всего его социально-политические взгляды. Подчеркивалось, что даже в начале XX в. они оставались нечеткими, расплывчатыми, непоследовательными и несли на себе отпечаток идеологии крепостного крестьянства. Указывалось на сочетание в крестьянине двух душ, «пролетарской» и «хозяйской». Противоречивость оценивалась как коренное свойство крестьянской психологии. Значительный акцент делался на огромном воздействии на психологию крестьян революции 1905-1907 гг. В целом исследователи отмечали нарастание внутреннего конфликта в деревне начала XX в., что было связано с развитием капиталистических отношений и их влиянием на социальную структуру деревенского населения2.

В 80-е гг. был поставлен вопрос о методах изучения крестьянского сознания. Б.Н. Миронов заявил о необходимости привлечения в исторических исследованиях социологических программ. Он считал задачей историка выявление доминирующих черт той или иной грани в сознании крестьянства XIX - начала XX в. На основе применения методов социологии Б.Н. Миронов определил крестьянское сознание как «традиционное», находившееся между «магическим» и «урбанистическим» . О.Г. Буховец исследовал приговорное движение крестьян на основе применения количественных методов2. Методам анализа массовой документации, отражающей идейную сторону крестьянского движения, была посвящена отдельная глава источниковедческого труда Б.Г. Литвака . В 80-е гг. были защищены диссертации по источниковедческим вопросам изучения истории крестьянства4.

В целом в советский период рассматривались вопросы специфики аграрного капитализма, расслоения деревни, классовой борьбы. Были подняты некоторые вопросы, связанные с особенностями крестьянского сознания. Одним из несомненных достижений отечественного крестьяноведения 70-80-х гг. явилось привлечение в историческом исследовании методов смежных наук. Были подготовлены условия для перехода к изучению мировосприятия крестьянства на качественно новом уровне.

Современный этап в историографии темы начался в 1990-е гг. Он связан прежде всего с изменением теоретико-методологической базы исследований по истории крестьянства. Так, Л.И. Кучумова указывала на необходимость применения новых подходов к изучению крестьянского общества, пересмотра устаревших клише. Обратившись к проблеме общины, Л.И. Кучумова рассматривала ее не только как территориальную, административную, хозяйственную единицу, но и как «транслятор духовных ценностей»5. Историки П.Н. Зырянов, В.В. Бабашкин, В.В. Кондрашин отмечали, что попытки оценивать крестьянство как «пассивный материал» истории себя исчерпали6.

Крестьяноведы России обратились к вопросам крестьянской культуры, общества, мировосприятия.

Отечественная наука, стремясь сократить методологический разрыв с зарубежной и принять новые теории, концепции, в середине 90-х гг. вплотную подошла к проблеме научной оценки менталитета крестьянства России. Одним из первых шагов на пути ее решения стала международная конференция РАН с участием американских историков, проходившая в 1994 г. в Москве. В сборнике материалов конференции была обоснована необходимость междисциплинарного подхода к изучению менталитета, приведены неоднозначные взгляды историков на эту категорию. Среди специфических черт крестьянской культуры России конца XIX - начала XX в. авторами статей были названы растворенность личности в коллективе, соблюдение принципов демократизма, социальной справедливости, наличие архетипа слитности с землей, взгляд крестьян на труд как на источник имущественных прав, их наивный монархизм, духовность и нравственность1.

В 90-х гг. исследователи стали заниматься историческим обобщением, анализом накопленных знаний. Л.В. Милов указывал, что на складывание менталитета влияли географическое положение, климат, ландшафт, природные ресурсы, расселение людей. Именно природные факторы явились одной из причин устойчивости черт общественного сознания российского крестьянства. Например общинность, указывал Л.В. Милов, произрастала из потребностей совместной деятельности по преодолению природно-климатических трудностей. Общинная структура и христианское православие отвечали духовным потребностям социума, помогали в «противостоянии природе и внешним врагам»2.

Фундаментальным исследованием по истории российского общества явился труд Б.Н. Миронова3. Он применил междисциплинарный подход к изучению социальной жизни сословий России на протяжении нескольких веков. Рассмотрев крестьянскую общину, автор отметил ее постоянное развитие и акцентировал внимание на том, что к 1917 году она становилась все более рациональной и формализированной. Но этот процесс, в отличие от организаций других социальных групп, не завершился, в ней по-прежнему господствовали такие черты, как традиционализм и замкнутость, сдерживание индивидуализма.

В.Г. Тюкавкин в своем исследовании о столыпинской аграрной реформе отметил, что стремился уделять больше внимания тем сторонам крестьянской жизни, «которые свидетельствуют о серьезных положительных сдвигах в деревне в начале XX в.». Одной из них историк считал развитие хозяйственно-экономической и духовной культуры крестьян1.

В 90-е гг. продолжало развиваться этнографическое направление в изучении крестьянского общества. Широко известен труд М.М. Громыко о культуре русских крестьян XVIII - конца XIX в., в котором было обращено внимание на богатство духовной жизни крестьян, их знаний, накопленных коллективным опытом и обогащенных «восприятием природы» . Своеобразным итогом этнографических исследований целого ряда авторов стал сборник о православной жизни русских крестьян XIX-XX вв.3. Их источниковой базой явились этнографические и конкретно-исторические материалы, труды краеведов и полевые изыскания авторов. Т.А. Листова, М.М. Громыко, И.А. Кремлева, СВ. Кузнецов подчеркивали, что православие определило сознание, миропонимание, тип поведения, политическое и экономическое своеобразие жизни русского народа.

Появился ряд диссертаций по истории, политологии, социологии и философии, посвященных проблеме общественного сознания крестьянства различных регионов России1.

В 90-е гт. была продолжена работа историков над источниковедческими проблемами изучения истории крестьянства в целом и крестьянского общественного сознания в частности. Возможность применения количественного анализа при изучении социально-политических взглядов крестьянства была продемонстрирована О.Г. Буховцом. Для обработки около 200 приговоров автор использовал математические методы, что позволило ему сделать выводы о сосуществовании традиционалистской и революционизированной моделей крестьянского сознания, о политическом характере приговорного движения, о не столь высокой эффективности революционной агитации в деревнях, как это указывалось ранее . Проблемы определения круга источников для изучения общественного сознания крестьянства, информативности локальных источников, методов их обработки были подняты в диссертации Т.В. Иенсен .

Особенностью современного этапа развития историографии темы является появление значительного количества локальных исследований, основу которых составили местные источники и материалы. Отдельные проблемы ярославской деревни конца XIX - начала XX в. регулярно рассматривались на страницах сборников по истории края4. Динамика крестьянского движения в 1905-1917 гг. в Верхнем Поволжье была рассмотрена Н.В. Волковым . Значительное внимание в его работе было уделено политической активности крестьян Ярославской губернии. И.Ю. Шустрова провела этнографическое исследование жизни крестьян Верхнего Поволжья, в том числе Ярославской губернии2. К истории крестьянства Нижегородской губернии конца XLX -начала XX в. обратились А.В. Чернышова, ЮЛ. Перчиков, Е.Е. Серова и другие3. Они сосредоточили свое внимание на особенностях экономического и социального развития нижегородской деревни на рубеже веков.

В целом современное развитие темы характеризуется широкой проблематикой исследований, разнообразием мнений и подходов, постановкой вопроса о специфических чертах крестьянского менталитета, об особенностях повседневного мира крестьянства.

В 90-е гг. многие историки стали указывать на необходимость более близкого ознакомления российских специалистов с работами современных западных крестьяноведов, методологическими и концептуальными проблемами и главными направлениями истории крестьянства, разрабатывавшимися на Западе4.

Первые оценки российского крестьянина, его характера и образа жизни появились на рубеже ХГХ-ХХ вв., когда некоторые западные исследователи посетили Россию, «чтобы увидеть все собственными глазами»5. Началом научного изучения русского крестьянства многие современные историки считают исследование Дж. Робинсона 1932 г6.

Пристальное внимание истории российского крестьянства английские и американские уделяли в 50-70-х гг. Интерес к крестьянской психологии на этом этапе объяснялся в какой-то мере попыткой западных ученых изучить советское общество и познать характер советского человека. Историки вместе с социологами и психологами делали вывод, что люди СССР «в большинстве своем дети великорусских крестьян или городского рабочего класса, многие из которых сохранили тесную связь со своим крестьянским происхождением»1. Среди наиболее устойчивых черт нации назывались потребность во власти, предпочтение патриархальной семьи, совместного проживания и труда. При описании эмоционального мира человека подчеркивались его постоянное лавирование между нежностью и грубостью, сочетание терпимости и страстного желания обрести настоящую свободу2.

Теодор Шанин выделил следующие специфические черты крестьянского уклада жизни: сельское хозяйство как основное занятие, семья как производственное объединение, подчиненное положение в обществе, стабильность и вместе с тем способность к изменениям прединдустриальной культуры. Особую роль в процессе трансформации крестьянской культуры Т. Шанин придавал кризису отношений традиционного и нового в крестьянском обществе, обострившемуся в 1910-1925 гг. . Ю. Кослоу указывал на существование множества социальных типов российского крестьянства, богатую вариативность традиций и обычаев в разных местностях, признание сочетания нового и глубоко традиционного в крестьянском обществе4.

Многие историки в отмеченный период пытались найти и проанализировать в своих работах так называемые «темные стороны» крестьянской истории в начале XX в. - обострение хулиганства в деревне, распространение случаев отказа матерей-крестьянок, мигрировавших в города, от своих новорожденных детей, рост детской смертности1. Эти явления оценивались как непосредственные свидетельства развития крестьянского общества под влиянием индустриализации и урбанизации, обострения политической ситуации в стране.

В целом в 50-70-е гг. зародились и получили свое первоначальное развитие экономико-политическая и социально-культурная традиции исследования истории российского крестьянства.

В 1980-е гг. историки экономического направления стремились оценить степень развития аграрного капитализма на рубеже веков, а также изучали уровень жизни крестьянства2. Исследователи обратили внимание на зависимость развития деревни от таких факторов, как отходничество, повышение уровня грамотности, служба крестьян в царской армии. Некоторые историки считали конфликт между традициями общины и новыми веяниями, по крайней мере в экономической сфере, иллюзорным. Отмечалось, что община могла успешно адаптироваться к изменениям, была способна к защите своих порядков от воздействий города и армии3.

В 1980-е гг. в западной историографии была поставлена проблема менталитета российского крестьянства. Историки уделяли внимание сочетанию нового и традиционного в крестьянском мировосприятии. Ярким примером могут служить работы, посвященные анализу юридической культуры крестьянства. М. Конфино, К. Фрайерсон, С. Франк доказывали, что обычное право и самосуд являлись не только отражением народных взглядов и культуры крестьянства в целом, но и действенной силой самосохранения общины, ее обычаев, норм и правил поведения1.

К 80-м гг. относится начало разработки проблемы взаимоотношений полов в российской деревне. Ученые указывали, что патриархат нигде не влиял на крестьянских женщин так сильно, как в России. Несмотря на разделы семьи и то, что многие мужчины покидали деревни, крестьянки не получали больше прав или независимости, они по-прежнему не могли наследовать землю или участвовать в делах деревни наравне с мужской частью общины. Б. Фарнсворф, К. Воробек указывали, что русские женщины воспринимали свой невысокий статус в семье и общине как единственно верный и не стремились опротестовывать свое положение2. Б. Энгел, напротив, считала, что женщины в тех общинах, где сильнее было развито отходничество, получали больше уважения и прав .

Следует отметить, что перед западными историками всегда остро стояла проблема привлечения конкретно-исторических источников. В основном они опирались на довольно ограниченный круг опубликованных материалов и доступные работы российских и советских ученых. В 80-е гг. они начали привлекать фольклорные и этнографические источники, чтобы познать крестьянский менталитет. Подчеркивалось, что народные песни, пословицы и другие выражения крестьянской устной культуры могут стать характеристикой любого аспекта ежедневной жизни4.

В 80-е гг. шла работа по определению методов исторического познания. Историки указывали на важность проведения исследований на макро- и микроуровнях. Подтверждалась значимость и «обобщающих картин», и конкретных иллюстраций, создающихся с помощью научного анализа на локальном уровне1.

В целом в 80-е гг. были пересмотрены взгляды на уже известные данные, подняты новые вопросы и проблемы истории крестьянства, обозначены методы и тенденции исследования, зачастую связанные с использованием достижений демографии, антропологии, социологии и других наук.

В 1990-е гг. особые методологические и концептуальные основания для изучения крестьянского менталитета были предложены новой культурной историей. Исследователи, обратившиеся к новой культурной истории, изучали индивидуальные и коллективные представления и символы, интересы и идеалы отдельного человека и целого общества.

Историки 90-х гг. обратились к микроистории и локальной истории. Они уделяли особое внимание отдельным эпизодам жизни крестьянства, считая, что без уяснения вмешательства отдельных людей в ход событий осмыслить историю невозможно. Локальный метод исследования, метод «региональных различий», «тесного описания» применялся для получения глубоких знаний об изучаемом районе. Историки указывали, что делать общие выводы о крестьянстве России чрезвычайно сложно, так как различия в географических и исторических факторах разных регионов, провинций, и даже на более низком уровне приводят к богатой вариативности одного и того же явления или процесса2.

Стремление исследовать как можно больше вопросов в рамках изучения культуры крестьянства прослеживалось в сборниках, издаваемых за рубежом в 90-е гг.. Так, авторы сборника «Мир русского крестьянина» сделали попытку раскрыть культуру как многомерное понятие, включающее в себя политику, экономику, социологию. В результате в книгу вошли статьи о крестьянской религиозности, крестьянках и их труде, крестьянах-солдатах, отходниках, крестьянском образовании, общине, прикладном искусстве.

В 90-е гг. появился целый ряд исследований по истории крестьянок, что объясняется развитием тендерной области историографии. Б. Энгел, Л. Энгелштайн, К. Воробек, Дж. ГЬллот актуализировали в западной историографии российского крестьянства категорию «тендер». Рассматривая проблемы народной культуры, они обратились к изучению «женского» образа жизни и восприятия мира. Они исследовали основы крестьянской патриархальности и причины ее устойчивости, деревенскую нравственность, досвадебные отношения между полами, сексуальное поведение женщин, развитие отходничества среди женского населения и другие проблемы. Историки обращали внимание на воздействие на историю крестьянок вестернизации, индустриализации, урбанизации, войны и революции .

Историки 90-х гг. указывали на сложность крестьянского образа. К. Фрайерсон отмечала, что существовало несколько имиджей, «моделей», самыми яркими из которых были: рациональный крестьянин-земледелец, преданный земле и посвятивший себя труду; крестьянин-общинник, уважавший традиции и воспринимавший жизнь сквозь призму коллективного; серый мужик, неукротимый или пассивный, лишенный положительного потенциала, олицетворявший кризис самоопределения в развивающемся мире; кулак, умный, властный и сильный манипулятор. В отдельную группу автором были выделены женщины-крестьянки1.

Дэвид Мун в конце 90-х гг. указал, что историк не должен следовать общепринятому мнению о полном подчинении в российской деревне индивидуального начала коллективному. Ему следует обращать внимание на конкретных людей, нужды, стремления и желания каждого отдельного крестьянина. Самым важным фактором, влиявшим на историю российского крестьянства, автор считал действия самих крестьян по построению мира, в котором они жили2.

Западные историки различных десятилетий стремились раскрыть основные законы, логику развития крестьянской культуры, объяснить ее особенности. Они уделяли внимание проблемам взаимовлияния российской истории и крестьянского менталитета, соотношению традиционного и нового в деревне, особенностям понимания крестьянством окружающего мира и своей роли в нем. Историки обратились к изучению специфики крестьянского мышления, сознания, поведенческой культуры. Началось познание мира русских крестьянок.

Таким образом, современный уровень развития науки позволяет по-новому провести исследование крестьянского мировосприятия с использованием междисциплинарного, источниковедческого подходов, а также принципов новой культурной истории. Достигаемое в результате этого повышение информативной отдачи источников и новый взгляд на крестьянство как на социо-культурный феномен в своем единстве способствуют решению малоизученных проблем, таких как воссоздание историко-социальной идентификации крестьянства, выявление долго- и кратковременных с точки зрения их воздействия факторов эволюции крестьянского мировосприятия, оценка степени распространенности в крестьянском сознании индивидуалистических, рациональных черт и традиционных установок.

Целью данного исследования является реконструкция мировосприятия группы малосостоятельных крестьян Ярославской и Нижегородской губерний в конце XIX - начале XX в.

Исходя из цели, в диссертации были поставлены следующие задачи:

систематизировать историографический материал по теме;

определить важнейшие характеристики традиционного мировосприятия и самосознания крестьян Ярославской и Нижегородской губерний;

- рассмотреть влияние государственной, церковной, светской, оппозиционной идеологий, а также недеревенской культуры (города, армии) на эволюцию мировосприятия крестьян в конце XIX - начале XX в.;

проанализировать основные изменения в системе хозяйственно-экономических представлений крестьянства Ярославской и Нижегородской губерний на рубеже ХГХ-ХХ вв.;

выделить особенности религиозного мироощущения ярославских и нижегородских крестьян в конце XIX - начале XX в.;

- проследить эволюцию политико-правовых взглядов крестьянства;

- выявить общее и особенное в восприятии мира ярославскими и нижегородскими крестьянами.

Поставленные цель и задачи были положены в основу структуры диссертационного исследования. В первой главе воссозданы основные характеристики традиционного мировосприятия крестьянства и факторы его изменения, во второй главе показаны важнейшие направления этой трансформации.

Для определения хронологических рамок работы отметим, что начальной гранью являются 90-е гг. XIX в., когда в России ускорился процесс модернизации, охвативший деревню и ее население. Конечным рубежом исследования стала первая половина 1917 г., то есть время до социально политических перемен, связанных с Октябрьской революцией и преобразованием крестьянского мира. В рассматриваемый период мироощущение людей изменялось очень быстро, трансформировались коллективные системы идей и ценностей, психология, что в свою очередь влияло на судьбу страны.

Территориальные границы исследования - Ярославская и Нижегородская губернии Центрально-промышленного района России. Мировосприятие крестьян этих губерний обладало рядом общих специфических черт, что было обусловлено как экономическими, так и социальными факторами. К ним можно отнести господство общинного устройства крестьянской жизни, давность традиции отхода деревенского населения в город, сочетание крестьянами ведения сельского хозяйства с неземледельческими занятиями, значительную, а в некоторых уездах преобладавшую, долю крестьянского землевладения в губерниях. Существовал и ряд различий между крестьянскими типами двух губерний. Так, ярославский тип крестьянина стал несколько хрестоматийным. Ему придают такие черты, как предприимчивость, приспособленность к различным условиям существования, смекалка. Указывается, что ярославские крестьяне отличались особой социальной мобильностью1. Крестьяне Нижегородской губернии, напротив, были в большей степени связаны с землей, так как в юго-восточных уездах имелся чернозем и нечернозем достаточно хорошего качества. Земли там были намного плодороднее, чем в других губерниях ЦПР. Жители этих уездов вели земледельческие хозяйства, занимались местными кустарными промыслами2. Представляет интерес выявление общих и особенных черт мировосприятия крестьянства двух разных губерний.

В связи с поставленными целью и задачами особое значение приобретает выбор теоретико-методологической основы исследования. В центре внимания -мировосприятие обширной группы людей. Это многомерное явление, изменчивый объект, в его развитии огромное значение имеют как коллективный, так и индивидуальный факторы.

Что подразумевается под самим понятием «мировосприятие крестьянства»? Мировосприятие означает эмоционально насыщенное отношение человека (группы людей) к явлениям, событиям и объектам, которое лежит в основе познания окружающей действительности и создания картины мира. К мировосприятию относятся коллективные и индивидуальные системы представлений и символов, ценностей, потребности и интересов, а также практика повседневных отношений (быт, труд, отдых), поведение людей и формы межличностной коммуникации1. Принципы исследования по своей сущности схожи с методологическими основами новой культурной истории.

Категория мировосприятия близка по своему содержанию к зарубежному термину «ментальность», а также распространенным в отечественной науке категориям «общественное сознание» и «общественная психология». Тем не менее следует отметить существующие между ними различия. Под термином «ментальность» одни исследователи подразумевают групповое, коллективное сознание, другие, напротив, - преломление коллективного в индивидуальном. Историки ментальности имеют дело в большей степени с категориями и формами мышления, системами представлений, «практическим разумом»2. Конечно, некоторые современные историки указывают, что ментальность связана и с нормами поведения, и со сферой чувств. Однако в целом подчеркивается, что ментальность выступает необходимым условием, одной из основ образования, построения той или иной картины мира.

Общественная психология и общественное сознание ассоциируются прежде всего с терминами, принадлежавшими советской науке3. Сознание понималось как отражение общественного бытия и производство идей, представлений, взглядов. Психология группы, индивида называлась неотъемлемой частью общественного сознания. Психология класса была сведена к мотивации, предпосылке практической деятельности1.

Современные социологи, психологи, историки отказались от схемы, по которой общественное сознание являлось процессом и результатом осознания бытия обществом или отдельными группами. Они подчеркивают самостоятельность, самоценность сознания отдельного человека и целой социальной группы. Окружающую человека действительность считают развитием событий, сменой состояний, которую он сам создает взависимости от своих взглядов, потребностей, практики и общения. Вокруг каждого человека, каждой социальной группы создается свой вариант, своя модель существующего мира. Понятие «мировосприятие» отражает стремление изучить именно внутренние, психологические закономерности и механизмы социального поведения людей (групп, общностей) и построения ими своей картины мира.

Следует подчеркнуть отличие сущности понятий «мировосприятие» и «мировоззрение». Мировоззрение подразумевает под собой прежде всего определенные знания и убеждения, складывающиеся у человека или группы людей в результате их исторической практики, в то время как мировосприятие сочетает две области - сознательного и бессознательного. То есть на формирование картины мира влияют не только современные человеку культура и общество, но и традиции, установки, стереотипы, бессознательные привычки.

Несомненно, само определение понятия «мировосприятие» представляется размытым, но в этом есть свои преимущества. Опираясь на доступные источники, историк имеет возможность исследовать совершенно неожиданные вопросы, наиболее интересные сюжеты, которые могут способствовать раскрытию тех или иных культурно-психологических аспектов жизни изучаемой группы людей. Более важным представляется не нахождение четкого определения мировосприятия, а стремление находить его черты, признаки в жизни, поступках, устных и письменных изложениях людей прошлого и интерпретировать их.

Мировосприятие неразрывно связано с культурой изучаемого общества. Культура как бы концентрируется в картине мира отдельного человека и целой группы. Так, народная культура нашла свое выражение в крестьянской картине мира, в крестьянском мировидении. Миропонимание крестьянства было не зеркальным отображением мира, а одной из возможных моделей России конца XIX - начала XX в. Русское крестьянство сумело создать свою, особенную картину окружавшей его действительности, отличавшуюся от картин других сословий.

Крестьянство - это многочисленная группа, составлявшая около 74 % всего населения России конца XIX - начала XX в.1. Необходимо учитывать, что в него входили различные слои - хозяева, жившие доходами от земледелия и скотоводства; сельскохозяйственные труженики, не имевшие своих наделов; крестьяне, получавшие доход от промыслов, ремесла, другой деятельности; отходники; богатые крестьяне, имевшие значительные по своему размеру земельные угодия и стабильный доход. Крестьянство было неоднородным не только по имущественному, но и по социальному, культурному положению, по религиозной и этнической принадлежности. Необходимо также учитывать, что крестьянское общество состояло из 90 млн. человек, и каждая личность обладала индивидуальным, специфическим взглядом на мир и свое место в нем. Познать крестьянство во всем его многообразии не представляется возможным, следовательно, следует выделить более четко предмет и объект изучения.

Объектом изучения в данной работе был выбран слой малоимущих, малосостоятельных крестьян. Это активная, деятельная часть деревенского населения, занимавшаяся сельским хозяйством или сочетавшая земледелие с отхожими и местными промыслами, принимавшая участие в жизни общины, имевшая возможность влиять на повседневное существование членов своей общины посредством получения голоса на сельских, волостных сходах, или исполнения какой-либо должности, а также стремившаяся защитить интересы своей группы доступными средствами (например, через подачу прошений, составление приговоров). В исследовании «типовым» крестьянином был выбран участник экономических, социальных, политических и культурных процессов.

Выбранная группа составляла большинство населения деревни ЦПР конца XIX - начала XX в., на что указывали многие исследователи1. В.И. Ленин относил к беднякам, чей земельный надел был меньше 15 десятин на двор, 65 % деревенских жителей. П.И. Лященко, Дубровский СМ. указывали, что земельный надел половины крестьянских дворов составлял меньше 8 десятин, то есть необходимого для проживания и уплаты необходимых налогов количества земли. По данным И.Д. Ковальченко, Т.Л. Моисеенко, Н.Б. Селунской, беднейший слой деревни концентрировал практически 40 % всего населения и лишь 25-30 % землепользования и рабочего скота, 19-26 % посевов и 50-55 % дворов с дополнительными заработками. По подсчетам A.M. Анфимова, безлошадных и однолошадных дворов было около 60 % от общего числа хозяйств. Отмечалась также общая тенденция неуклонного увеличения доли бедных крестьян.

Малоимущие крестьяне, как правило, имели надел в 1-2 души, что составляло не более 8 десятин, с площадью посева 1-2 десятины. Они могли брать землю в аренду, покупка земли была им менее доступна. Хозяйство велось исключительно силами своей семьи. Средний показатель владения рабочим скотом для беднейших хозяйств - 0-1 голова, крупным рогатым скотом - 1 голова на двор. В своей усадьбе они занимались садоводством и огородничеством, пчеловодством. Труд на своей земле сочетался с работой по найму в сельском хозяйстве, торговле, промышленности. Именно на работу по найму могли быть обращены основные затраты труда малоимущего крестьянина. Многие малосостоятельные крестьяне становились отходниками. Доходной статьей хозяйства этой группы крестьян являлись дополнительные приработки в деревне - рубка и перевозка леса, пилка дров, строительные и другие работы, а также занятия местными кустарными промыслами. Годовой доход таких крестьян от всех видов деятельности был невелик. Он составлял минимальный прожиточный минимум для семьи, а также позволял платить налоги. Такие хозяйства не были предпринимательскими.

Выделенную группу крестьян следует отличать от разорившихся крестьян, не имевших надельной земли и превратившихся в наемных сельскохозяйственных рабочих или навсегда покидавших деревню, а также от верхних слоев среднего крестьянства, чьи представители имели развитые хозяйства и больший доход.

Предметом исследования явилась эволюция индивидуального и коллективного восприятия мира малоимущим ярославским и нижегородским крестьянством в условиях ускоренной модернизации.

Для познания крестьянского мировосприятия и самосознания были использованы междисциплинарный, источниковедческий подходы. Для исследования массовых источников применялись описательный, сущностно-содержательный, а также математические и статистические методы. Источники личного характера анализировались с помощью методов социологии и общественных наук, психологии и лингвистики (анализ лексических особенностей текста, метод индексирования или кодирования информации текста, информационного анализа текстовых массивов, анализа интервербальных связей в тексте, дискурсный анализ)1. Эти методы эффективны для выявления лингвистических особенностей текста, они позволяют проникнуть в личностный компонент источника, приблизиться к восстановлению особенностей мышления его автора, поэтому все чаще применяются историками. Так, метод кодирования текста дневника крестьянина И.Г. Андреева наглядно продемонстрировал, какие темы им рассматривались, на какие вопросы он обращал внимание в большей степени. Анализ интервербальных связей символов в тексте дневника Андреева способствовал раскрытию более глубокой взаимозависимости между словами, их закономерностей. Он был направлен на исследование эмоциональной стороны текста. Дискурсный анализ текста дневника крестьянина строился по плану, составленному на основе зарубежных исследований по проблемам дискурса1. При обращении к дискурсу основное внимание уделялось выявлению социального и исторического контекста дневника. Данный анализ позволил сделать выводы о самоидентичности автора текста и судить о том, как он описывал себя и свою общественную группу, отношения внутри и за ее пределами.

При рассмотрении источников личного происхождения были использованы методы точных наук (математико-статистический анализ на синтаксическом и морфологическом уровнях) . Они позволили не только систематизировать, измерить и обобщить лингвистический материал, но и охарактеризовать особенности языка крестьянина и созданного им текста, грамматические формы и приемы, характерные для дневника. В целом методы смежных наук способствовали большей информативной отдаче привлекавшихся источников.

высказываний ученых. М, 1987.; Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М., 1987; Психология личности и образ жизни. М., 1987; Брудный А.А. Другому как познать тебя? М, 1990.; Медушевская О.М. Источниковедение: Теория, история и метод. М., 1996; Леонтьева А.Н. Основы психолингвистики. М, 1997; Шкуратов В.А. Историческая психология. М, 1997; Discourse as Social Interactioa Discourse Studies: A Multidisciplinary Introductioa L., 2001; Autobiographical memory (ed. Rubin D.C.). Cambridge University. 1988; и др.

Источников для познания мировосприятия крестьянства не так мало, как может показаться, так как «первое, с чем сталкивается историк при изучении источника, - это сознание его творца»1. Практически нет такого исторического источника, который не содержал бы информацию ментального характера. Все же необходимо указать на проблему ограниченного количества материалов личного происхождения, поэтому в работе в значительной степени приходилось обращаться к массовым документам и находить в них необходимую информацию о взглядах, настроениях и потребностях людей.

Исследование проводилось на основе архивных и опубликованных источников. Массовые источники представлены документацией судебно-следственного происхождения, материалами волостных правлений, губернских земств, кооперативных учреждений, духовных консисторий. В группу источников личного происхождения вошли крестьянские дневники, речи, письма, а также заметки современников.

1. Делопроизводственная документация

1. Документы судебно-следственного происхождения: 1) Материалы окружных судов, прокуроров окружных судов, судебных отделений губернских присутствий.

В окружных судах рассматривались уголовные и гражданские дела. В фондах Ярославского и Нижегородского окружных судов содержатся как общие ведомости о числе и роде преступлений, совершенных жителями губернии, так и дела, свидетельствующие о преступных деяниях крестьян.

Дела по обвинению крестьян в словесном оскорблении и оскорблении действием земских начальников, волостных старшин, сельских старост, урядников, членов волостных правлений, волостных судов отражают отношение крестьянства к местной власти.

Следственные дела по обвинению крестьян в оскорблении царя и членов царской семьи являются свидетельством о совершении крестьянами одного из самых тяжких преступлений по законам России. С различной частотой они возбуждались вплоть до 1917 г. Эти документы позволили судить, насколько широко было распространено критическое отношение к царской власти в крестьянской среде, что являлось предметом недовольства - конкретные личности или самодержавный строй, как колебалось количество высказываемых недовольств в течение периода.

Фонды окружных судов располагают документами, свидетельствующими о распространении и хранении крестьянами прокламаций, нелегальной литературы, участии в противоправительственной агитации и бунтах в начале XX в. Значительное количество дел судебных органов отражает криминогенную ситуацию в деревнях Ярославской и Нижегородской губерний в начале XX в.

Дела по обвинению крестьян в кощунстве и богохульстве, принадлежности к секте, оскорблении священников содержат важную информацию об отклонениях от традиционного религиозного поведения в среде ярославских и нижегородских крестьян.

Губернские присутствия, действовавшие с 90-х гг. ХГХ в., наряду с административными обладали правами судебными. Документация судебного отдела губернских присутствий Ярославской и Нижегородской губерний привлекалась для характеристики повседневной жизни крестьянской общины, так как она отражает решение спорных вопросов утверждения в правах наследства, восстановления нарушенных владений, исков о потравах, повреждениях полей, других угодий, исков о личных обидах и оскорблениях.

Такие материалы губернских присутствий, как дела об исключении крестьян из общества «за порочное поведение», позволили судить о том, какое поведение считалось крестьянами недостойным, заслуживавшим не только осуждения, но и полного лишения провинившихся поддержки своей общины.

2) Делопроизводство охранного отделения

Важное место в ряду делопроизводственной документации занимают источники охранного отделения. Охранное отделение представляло собой особую сеть организаций, ведавших политическим розыском. Содержащиеся в фондах отделений документы предоставили информацию о деятельности на территории Ярославской и Нижегородской губерний крестьянских союзов, о распространении на селе агитационной литературы, об организации политического розыска в сельской местности. При опоре на эти источники можно определить, каково был отношение крестьян к пропаганде, как ими оценивалась возможность собственного участия в революционном движении, какова была степень вовлеченности крестьянства в борьбу за радикальные идеи.

3) Документация волостных судов

Компетенции волостных судов, учрежденных в 1861 г., были довольно ограничены. Суды рассматривали маловажные правонарушения и мелкие, в большинстве своем имущественные, дела крестьян. Именно эта группа источников позволила проникнуть в повседневную жизнь ярославских и нижегородских крестьян, определить приоритетные для них проблемы и действительно волновавшие их вопросы.

В фондах волостных судов Ярославской и Нижегородской губерний находятся дела волостных судов о семейных разделах, об утверждениях в правах наследств, об имущественных исках, потравах, порубках леса, исках в личном оскорблении словом и действием. Изучение некоторых документов позволило проследить динамику интересов, требований крестьян конкретных местностей за несколько лет. Интерес представляют, например, книги записей решений Путятинского волостного суда, относящиеся к 1908, 1909,1911 и 1915 гг.

В книгах решений волостных судов Балахнинского уезда Нижегородской губернии содержатся дела о разделах семей, материальных исках, оскорблениях членов семей и общинников, представителей местной власти, побоях, нарушении общественной тишины, угрозах убийства, клевете.

В целом в работе было использовано 128 источников судебно-следственного происхождения из фондов ГАНО и ГАЯО. При работе с этой группой источников учитывалось, что многие материалы, из суда какого уровня они бы не вышли, отражают все же не норму, а отклонение от нее. Тем не менее невнимание к ним могло сильно исказить картину прошлого. Отрицательные стороны крестьянской жизни освещались наряду с ее лучшими сторонами. Интересно, что в фондах судебных органов также содержатся документы, положительно характеризующие крестьянское общество изучаемого периода. Среди них можно отметить дела об усыновлении крестьянами чужих и незаконнорожденных детей, или дела о споре крестьян о правах на различные изобретения и ряд других материалов.

2. Документация волостных правлений

Среди всей массы документов волостных правлений особый интерес представляли сельские и волостные приговоры крестьян и некоторые конкретные дела волостных правлений, так или иначе касавшиеся требований, потребностей крестьянства. В работе было использовано 31 дело из фондов волостных правлений Нижегородской и Ярославской губерний.

Крестьянские приговоры касались чаще всего непосредственно жизнедеятельности конкретной волости, сельского общества или деревни. Они представляли собой своеобразные отчеты о работе сельского или волостного схода, отражали решаемые на них местные проблемы. Во многих приговорах крестьяне делились своими трудностями, с горечью описывали каждодневные проблемы.

В работе было уделено внимание стилю написания приговоров, так как он многое может подсказать о составителях. Например, если в каком-либо пункте приговора речь шла о вопросах, особо волновавших крестьян, то они получали более подробное описание по сравнению с другими.

В отдельную группу следует вынести приговоры, в которых излагались требования и пожелания крестьянства по политическим, экономическим, социальным вопросам общегосударственного значения. Как правило, они были адресованы в высшие инстанции - Губернское земское собрание, Государственную думу, Министерство внутренних дел. Количество приговоров такого рода значительно увеличилось в 1905-1907 гг., что было связано с организацией и деятельностью Всероссийского крестьянского союза, с выборами и работой I и II Государственной думы, партийной агитацией1. В 1905 г. составление приговоров в волостях Ярославской губернии было связано с открытием 15 декабря Первого совещания губернских и уездных гласных, городских голов и представителей от крестьянства. В этих приговорах содержится ценная информация об отношении крестьянства к самодержавной власти, личности Николая II, созыву Думы и о том, какие надежды на нее возлагались.

Говоря о документации волостных правлений Нижегородской губернии, следует отметить довольно хорошую сохранность книг записей приговоров сельских сходов. Например, доступны книги приговоров сельских сходов нескольких обществ Бриляковского волостного правления с 1911 по 1917 гг. Это позволило проследить, изменялись ли сферы основных интересов крестьян с течением времени, какое влияние на этот процесс оказывали события общегосударственного значения.

В фондах № 485 (Ярославское губернское земство) и № 1274 (Волостные правления уездов Ярославской губернии) ГАЯО удалось найти 610 крестьянских приговоров, наибольшее их количество приходится на 1897,1898, 1905, 1915 гг. Приговоров 1899, 1908, 1909 гг. не сохранилось. Различны и показатели количества приговоров по их географической принадлежности. Например, 282 приговора было составлено крестьянами Ростовского уезда, тогда как всего 1 приговор представляет крестьян Рыбинского уезда (см.: табл. 1 прил.).

3. Документы губернского земства

В документах земств содержится материал для анализа хозяйства, быта, медицинской культуры, уровня образования, правопорядка крестьянства. Следует выделить документы фонда ярославского земства, принадлежавшие земским деятелям - врачам, учителям, библиотекарям, операторам кинематографа. В фонде № 214 ГАЯО находится записка дворянина А.А. Прасолова, занимавшего должность земского начальника, в которой он дал свою оценку современного ему крестьянства1.

В целом земские деятели характеризовали разные вопросы. Сохранились сводки о кустарных и отхожих промыслах, документы о деятельности земских агрономов, о переходе обществ к четырехполью, сведения о состоянии народного образования в начале XX в. Есть документы, отражающие отношение некоторых крестьян к столыпинской реформе.

4. Материалы кооперативных учреждений

Документы Ярославского и Нижегородского отделений Государственного банка и инспекций по делам мелкого кредита позволили судить об отношении крестьянства к кооперации, их оценке возможности собственного участия в различного рода товариществах и эффективности их деятельности. Также на основе этих документов было рассмотрено соотношение индивидуализма и коллективизма в крестьянской среде и то, как новые формы хозяйствования влияли на трудовую этику крестьянства.

5. Документация духовных консисторий.

В работе было привлечено 46 дел фондов Ярославской и Нижегородской духовных консисторий. Отчеты церковных служащих позволили выявить уровень религиозности крестьянства, основные аспекты крестьянского верования на рубеже веков, а также те оценки, которые давались священниками крестьянским настроениям в конце ХГХ - начале века. Так, были использованы 11 отчетов, рапортов, докладов и ведомостей церковнослужителей Нижегородской губернии.

Сохранилось значительное количество доносов, в которых крестьяне обвиняли священников в неисправном и нерадивом отношении к службе. В работе были рассмотрены 17 таких дел.

В целом источники массового характера позволили судить о том, насколько распространенными среди крестьянства были те или иные коллективные системы представлений и ценностей. На их основе возможно воссоздать отдельные черты коллективной души, социального сознания целой группы.

Подлинность, достоверность массовых источников, находящихся в фондах Государственных архивов Ярославской и Нижегородской областей, не вызывает сомнений. Делопроизводственная документация всех институтов представлена в системе, хронологической подборке, отвечает всем требованиям к ее оформлению. Документы волостных судов и волостных правлений имеют такие признаки достоверности, как штампы, сургучные печати, с помощью которых идентифицировались волости или отдельные крестьянские общества.

Следует определить репрезентативность привлеченных в исследовании массовых источников. В фондах ГАЯО было обнаружено 610 крестьянских приговоров. Насколько широко они представляют деревенских жителей губернии? В Ярославской губернии в начале XX в. было 10 уездов и, по разным источниковым данным, 168-170 волостей1. В рассмотренных нами приговорах сельских и волостных сходов представлены 69 волостей губернии, что составляет 40,82 % от их общего количества. Это достаточно высокий показатель репрезентативности.

Сложнее оценить количество использованных в работе дел судебно-следственного характера. Ежегодно крестьянами совершались несколько тысяч преступлений, поэтому предпринятая в работе выборка судебных дел, в которых фигурировали крестьяне, не составляет и 1 % от общего количества судебных дел, возбужденных против крестьян в конце XIX - начале XX в. Вместе с тем количество привлеченных нами источников представляется достаточным для решения конкретных вопросов обширной проблемы преступности деревенского населения. Так обстоит дело с вопросом о преступлениях ярославских крестьян против императора и членов царской семьи. В 1904-1917 г. против крестьян было возбуждено не менее 125 дел подобного характера. В данном исследовании были рассмотрены 24 дела об оскорблениях крестьянами членов царской фамилии1. Это составило 19,2 % от общего числа дел. Количество привлеченных дел достаточно для восстановления особенностей совершения крестьянами Ярославской губернии преступлений такого рода. Репрезентативность использованных источников массового характера достаточна для убедительной аргументации.

2. Источники личного происхождения

1) Дневники крестьян

В 1882 г. были опубликованы «Воспоминания» крестьянина села Угодич Ростовского уезда Ярославской губернии Александра Артынова. Это подтверждает наличие у крестьян интереса к творчеству, написанию собственных заметок, дневников.

Опубликованных дневников крестьян, живших в губерниях Центрально-промышленного района России в 90-е гг. XIX - начале XX в., не было обнаружено. К изучаемому периоду относится всемирно известный дневник крестьянина Ивана Столярова, но он жил в Воронежской губернии и в его заметках нашли освещение события из истории крестьянства Черноземного центра России3.

Для восстановления мировосприятия малосостоятельных крестьян в работе привлекались те дневниковые записи, которые сохранились в архивах. О значимости этих источников говорит тот факт, что в то время, как большинство людей отдавали предпочтение устной культуре, какой-то крестьянин брался за перо. Теоретики микроистории выдвинули идею о так называемом «нормальном исключении». «Нормальным исключением» считают того, кто, «будучи приговорен условиями жизни к «молчанию» (то есть к норме), однажды нарушил его и подал о себе весть - письменно или каким-то необычным поступком» . В Ярославской губернии в начале XX в. жили по крайней мере два крестьянина, которых можно причислить к «исключению» -Иван Григорьевич Андреев (Ярославский уезд) и Павел Васильевич Бугров (Даниловский уезд). Именно эти крестьяне оставили после себя дневники2.

Ивану Андрееву в то время, когда он вел дневник, было более 30 лет. Он имел в деревне надел земли, лошадь, корову, телят, разводил сад. Сам он постоянно жил в городе, где работал «половым» в трактире. Записи Андреева относятся к периоду с 1911 по 1914 гг. Сохранившиеся тетради были отмечены автором под номерами 20, 21, 22, 31, следовательно, он начал вести дневник задолго до октября 1911 г. и существовало значительно большее количество тетрадей. Андреев вел дневник с большой аккуратностью. Он писал фиолетовыми чернилами, иногда карандашом. В дневнике встречаются рисунки, планы и чертежи крестьянина, а также две цветные переводные картинки.

«Дневник происшествий и приключений - и разные заметки о погоде и т. п.», так назвал свои сочинения автор. Андреев отмечал дату каждой записи, пронумеровывал страницы. Как правило, каждая страница начиналась своеобразным эпиграфом, отражавшим основную идею записанного ниже, например: «Живу в деревне», «Кой о чем», «Дни нашей жизни», «Свинина дешева», «Шли солдаты, и купил умывальник».

Значительное место в дневнике заняли учетные записи, в нем встретилось лишь небольшое количество рассуждений или воспоминаний. Исключение представляет вторая часть тетради № 22, в которой автор с подробностями описал несколько случаев из своей деревенской жизни. Следует подчеркнуть наличие в дневнике рассуждений Андреева о социальном положении и правах крестьянства, перспективах жизни крестьян в деревне и в городе, возможностях «выбиться в люди».

Павел Бугров родился в 1869 г. Он не имел своего надела, но арендовал землю, имел лошадь, корову, нескольких телят, поросят, домашнюю птицу. Он занимался кустарными промыслами, различными приработками, работал на волжских баржах. Практически всю свою жизнь крестьянин провел в родной деревне. П. Бугров вел дневник с 1900 по 1934 г. и дал ему название «Записная книжка». Он аккуратно вел записи, помещая бюджетные расчеты в специальные таблицы. Почерк крестьянина можно назвать красивым, он легко читаем. В тетрадях есть рисунки (дом, лошадь, тулуп, бутылка). В дневнике есть сведения о том, какие журналы выписывал Бугров, как часто он посещал церковь и причащался, сколько икон имелось в его доме, как часто он подавал милостыню, сколько он пожертвовал на войну с Японией, сколько пропивал и проигрывал в карты.

С помощью дневника можно проследить не только жизненный путь крестьянина, но и изучить основные доминанты его мировосприятия: его отношение к сельскохозяйственному труду, отходничеству, городу, деньгам, прибыли, общине, кулакам, торговцам вином, полицейским, законам, самодержавию, царю, земствам, церкви, Богу, святым, праздникам, членам своей семьи. Есть в дневнике и богатая информация о самооценке крестьянина. В целом источники крестьянского происхождения предоставляют ценный материал, характеризующий как жизнь деревни, так и мировосприятие автора, его субъективную картину жизни. Среди недостатков крестьянских дневников можно отметить неточность некоторых приводимых в них данных, особенно если крестьянин описывал то, что случилось много лет назад. Порой трудно восстановить даты таких событий.

2) Крестьянские письма

Письма позволили проследить волновавшие крестьян проблемы, то, какие события заставляли их браться за перо. Вместе с тем при работе с письмами открывалась возможность соприкоснуться с особенностями крестьянской речи.

Целый ряд писем крестьян Ярославской губернии был опубликован в журнале «Вестник Ярославского земства» в начале XX в. Например, в 1904 г.

печатались крестьянские письма, посвященные проблемам экономического и хозяйственного развития крестьянских хозяйств губернии1. Также публиковались письма, в которых крестьяне ряда уездов рассуждали на тему отходничества, его влияния на общее развитие края2. В письмах крестьян 1907 г. поднимались проблемы крестьянского малоземелья и нехватки лесных угодий, необходимости распространения в деревне сельскохозяйственных знаний3.

К сожалению, традиция публикации в «Вестнике» писем ярославских крестьян не являлась столь развитой, количество содержащихся в журнале писем незначительно. В данной работе были использованы 13 опубликованных писем крестьян Ярославской губернии4.

Удалось обнаружить опубликованное в виде брошюры письмо крестьянина Нижегородской губернии (инициалы - А.Л.)5. Автор письма рассуждал о потребности крестьян губернии в земле, несправедливом размере выкупных платежей, завышенных ценах на землю, и высказывал свое мнение о возможности передачи частновладельческих земель крестьянам. То, что «письмо» вышло из-под пера крестьянина, вызывает некоторые сомнения. Оно написано красивым языком, в нем практически не встретилось грамматических ошибок. В целом оно звучит как пропагандистская листовка и, скорее всего, было либо написано членом одной из революционных партий, либо составлено непосредственно под его руководством.

В архиве Ярославского государственного музея-заповедника содержатся письма молодого крестьянина Даниловского уезда Ярославской губернии Григория Бугрова, посылавшиеся им из армии своему отцу6.

3) Речи крестьян

В ряде дел фонда № 485 ГАЯО находятся речи крестьян - представителей волостей Ярославской губернии, выступавших на Первом совещании губернских и уездных гласных, городских голов и представителей от крестьянства в 1905 г. Речи были зафиксированы в специальном журнале совещания либо слово в слово, либо были изложены в косвенной речи в максимально приближенном к оригиналу варианте. С теми речами, которые не вошли в журнал совещания, можно ознакомиться в делах, в которых были представлены приговоры крестьян той местности, которую представлял тот или иной делегат1. Всего в шести делах фонда Ярославского губернского земства было обнаружено 55 речей крестьян.

Информация, встречающаяся в речах, относится к различным сферам жизни: политической, экономической, социальной, юридической, религиозной. По этим документам можно проследить отношение крестьян к самодержавной власти, личности Николая И, чиновникам, власти на местах, Государственной думе, деятельности партий. Для характеристики интересов крестьян в экономической сфере привлекались их высказывания по поводу количества земли в крестьянском наделе, чересполосицы, арендных цен на землю, общинного землевладения, переселения в Сибирь, перераспределения земель, кооперации.

Значение речей крестьян как исторического источника объясняется тем, что в них выражались интересы крестьян той местности, которую представляли выступавшие. Также следует подчеркнуть, что данный вид источника предоставляет историку возможность соприкосновения с живой крестьянской речью, особенностями построения крестьянами своего изложения.

Обнаружить в Государственном архиве Нижегородской области источники личного происхождения (дневники, записки, зафиксированные речи крестьян) не удалось.

4) Заметки сторонних наблюдателей

Заметки сторонних наблюдателей за жизнью крестьянства широко представлены в местной периодической печати. В газетах и журналах конца XIX - начала XX в. поднимались вопросы, так или иначе связанные с крестьянством. В очерках местных исследователей, хорошо знакомых с деревней своего края, уделялось внимание быту и традициям крестьянства, промыслам, особенностям ведения сельского хозяйства, проблемам народного образования.

Отдельные статьи о жизни крестьян Ярославской губернии можно встретить в газетах «Северный край», «Голос». В некоторых номерах помещались заметки, представлявшие собой зарисовки о деревенской жизни «с натуры». В них приводились целые разговоры между крестьянами, своеобразные народные выражения, сохранялся дух крестьянского общения1.

Среди ярославских журналов следует отметить «Ярославские епархиальные ведомости», некоторые статьи которого были посвящены религиозной жизни крестьянства. Авторы писали об отношении крестьянства губернии к церковно-приходским школам и обучению вообще, об усердии крестьян к церкви, их вере в Бога, любви к церковным праздникам, о крестьянских суевериях и религиозных сектах2.

Большое внимание вопросам крестьянской жизни уделял журнал «Вестник ярославского земства». К статьям, которые можно привлекать для изучения крестьянского общества начала XX в., относятся материалы о распространении грамотности в деревне, о предпочтениях крестьян в области книг и других печатных изданий, об отношении крестьянства губернии к кредиту, сельскохозяйственным и промышленным товариществам3. К аналогичным проблемам крестьянства своей губернии обращалась «Нижегородская Земская газета».

Всего в работе было привлечено более 30 опубликованных источников. Были использованы 65 архивных дел Государственного архива Нижегородской области, 231 дело Государственного архива Ярославской области и 83 архивных дела из фонда рукописных источников Ярославского историко-архитектурного музея-заповедника, что в общем составило 379 дел. Информация о крестьянском мировосприятии была встречена в 35 номерах газет и журналов исследуемого периода. Некоторые архивные источники (дневниковые записи, часть делопроизводственной документации) впервые были введены в научный оборот. Привлекаемый в работе комплекс источников достаточно широк, что предоставляет возможность в целом реконструировать мировосприятие крестьянства Ярославской и Нижегородской губерний. 

Черты традиционного крестьянского самосознания в конце ХГХ - начале XX в

Реконструкция мировосприятия крестьянства невозможна без решения вопроса об историко-социальной идентификации данной группы населения. В это широкое понятие входит как крестьянское самосознание, так и восприятие крестьянства современниками, не принадлежавшими к крестьянскому сословию. Двустороннее приближение к изучаемому вопросу позволяет раскрыть категорию идентификации крестьянства во всей полноте. В результате появляется возможность определить положение крестьянства в историко-социально-групповом пространстве относительно многообразных общностей «своих» и «не своих».

При социально-исторической идентификации внимание было уделено отражению мировосприятия представителей одной группы в таких ключевых аспектах, как семья, локальное общество, общение внутри группы и межгрупповое общение, характер передачи информации от поколения к поколению, нормы поведения, тендерные проблемы, и наконец, внутренний мир отдельного человека.

Понятие крестьянского самосознания подразумевает под собой социальную идентификацию крестьянства как группы и личностную, индивидуальную идентификацию отдельного представителя этой группы. Идентификация группы - это эмоционально-психологическое ощущение сплоченности членов собственного объединения, восприятие единой системы ценностей и представлений, чувство собственной значимости и отличия от других, «не своих» групп1.

Обратимся к традиционной идентификации малосостоятельного крестьянства. Многие историки при рассмотрении этой проблемы уделяли внимание прежде всего репрезентации мира в крестьянской среде и тем условиям, которые обеспечивали устойчивость, целостность и единое восприятие этой картины мира всеми членами группы крестьян. Историки подчеркивали, что крестьянский мир в конце ХГХ - начале XX в. строился по целому ряду правил. В первую очередь, он основывался на взаимосвязи семьи и общины, единой религии и единых взглядах на государство и власть. В соответствии с традицией русский крестьянин прежде всего был членом крестьянской семьи и общины, видел смыслом своей жизни труд на земле, исповедовал православие, поддерживал самодержавный строй.

В крестьянском обществе семья была прежде всего хозяйственной ячейкой, «малым трудовым сообществом». Также семейные узы способствовали в некоторой степени росту его благосостояния и общественного авторитета, являлись признаком порядочности человека.

Одной из важнейших характеристик крестьянского семейного союза историками оценивалось то, что мужчина наделял себя главенствующей ролью в определении норм, традиций и условий жизни семьи. Такое понимание внушалось и другим членам семьи, что повышало авторитет мужа и отца. Женщина в понимании крестьянина беспрекословно подчинялась мужчине. Главным предназначением женщины считалось воспроизведение потомства. Она должна была состояться как мать, а затем уже принимать участие в общественной жизни.

Принадлежность к семье была необходимым условием вступления в крестьянское общество, общину. Многие историки указывали, что община занимала традиционно важное место в жизни бедного крестьянина. Рассматривались как экономическое значение общины, так и вопрос о восприятии сами крестьянами общинного построения их жизни.

Традиционно считается, что общинная жизнь облегчала процесс решения многих сложных социальных проблем, с которыми небогатым семьям было сложно справиться в одиночку. Так, крестьянская община поддерживала своих слабых членов - несовершеннолетних детей-сирот и нетрудоспособных стариков, умалишенных крестьян.

Восприятие крестьянства современниками

Важной составляющей историко-социальной идентификации какой-либо группы является воссоздание так называемого «взгляда со стороны» на эту группу, то есть восприятия ее людьми, к ней не принадлежавшими. В этой связи необходимо обратиться к вопросу об отношении к крестьянству представителей некрестьянского сословия. В исследовании привлекались оценки тех, кто в силу различных обстоятельств жил в деревне и непосредственно был знаком с крестьянским укладом жизни,- его особенностями, а поэтому мог оценить крестьянство как общественную группу. Этими людьми были земские деятели, имевшие отношение практически ко всем сферам крестьянской жизни; священники, жившие в непосредственной близости к народу и оказывавшие влияние на его духовный мир; дворяне, вступавшие в контакт с крестьянами в ходе разного вида деятельности; корреспонденты губернских ученых архивных комиссий и местных периодических изданий, целенаправленно наблюдавшие за народной жизнью.

В подавляющей части отзывов современников прослеживается оценка крестьянского мира как неразвитого, скованного традицией, почти первобытного. В конце XIX в. крестьянское общество характеризовалось представителями некрестьянского сословия особенно негативно. Дворянин А. А. Прасолов, семь лет занимавший должность земского начальника и имевший в деревне имение, писал в 1898 г. о крестьянах Пошехонского уезда Ярославской губернии: «Народ сер, занимается исключительно хлебопашеством, отличается патриархальными нравами».

Земские врачи, описывая деревню конца XIX в., указывали на неразвитость ее общей и медицинской культуры. Неотъемлемыми чертами крестьянской жизни они называли высокую заболеваемость и смертность, распространение венерических болезней, прежде всего сифилиса, частые взрывы эпидемий, «грязь и неряшливость на себе и вокруг себя» крестьян, господство всевозможных знахарей, целителей и повитух в деревне1. Врачи отмечали, что среди деревенских жителей вследствие высокой детской смертности укрепилось мнение, что «продолжительность жизни крестьянских детей равна неделям, месяцам». «А бедная роженица в крестьянстве? -восклицал врач Соловьев, - Это прямо несчастная женщина. Является неизбежная бабка-повитуха, своя же крестьянка, которая грязными руками начинает манипулировать над роженицей». Один из врачей писал: «Воочию и с горечью давно убедился, подобно множеству других товарищей, в какой первобытной темноте обретается наша крестьянская масса во всем, что касается вопросов личного и общественного здравоохранения»2.

В конце ХГХ в. в заметках современников отражалась озабоченность значительным распространением в крестьянской среде пьянства. Земская статистика свидетельствует, что показатели потребления вина в селениях Ярославской губернии росли год от года: в 1902 г. расход на вино на одну душу населения составлял 340 коп., в 1906 г. - 422 коп., в 1912 г. - 441 коп., в 1913 г. - 486 коп. . Пристрастие крестьян к выпивке стало для сторонних наблюдателей своеобразным символом бескультурья крестьян. Корреспонденты газеты «Северный край» в 1899 г. негодовали по поводу того, что в деревнях все важнейшие общественные события заканчивались массовыми попойками, где крестьяне пили «чашками или стаканами»4. В другом номере газеты говорилось: «Оказывается, что крестьяне замечательно сжились с общественными выпивками, сжились настолько, что сельские власти и не видят ничего дурного, если после схода кто-нибудь купит ведро водки, и если все крестьяне вместе с начальством сельского общества разопьют ее»5.

Развитие хозяйственно-экономических представлений крестьян Нижегородской и Ярославской губерний

К хозяйственно-экономическим представлениям малосостоятельных крестьян относятся их отношение к земле, сельскохозяйственному труду и неземледельческим занятиям, возможности использования новых форм и методов хозяйствования, к собственности, их оценка способности крестьянского хозяйства приспособиться к рынку, а также роли государства, общины, семьи и каждого отдельного труженика в развитии деревенской экономики.

Интерес ярославских и нижегородских крестьян к экономическим проблемам был очень высок на протяжении всего изучаемого периода, о чем свидетельствует анализ содержания приговоров, составленных с 1897 г. по 1917 г. В исследованных 610 приговорах крестьян Ярославской губернии 463 пункта (75,9 %) связаны с вопросами крестьянской экономики. Их наибольшее количество (96,5 %) было составлено в конце XIX - первом десятилетии XX в. В приговорах 1911-1917 гг. было обнаружено всего 16 записей (3,4 %) по вопросам хозяйствования (см.: табл. 3 прил.).

В конце XIX - начале XX в. количество записей по экономическим вопросам значительно превосходило число политических, социальных и религиозных требований. Даже в 1905-1910 гг., когда составлялось много приговоров об административном управлении деревней, политическом устройстве государства, положении крестьянства, их количество было вдвое меньше требований по вопросам экономики (см.: табл. 4 прил.).

Основные решения сельских сходов Бриляковской волости Балахнинского уезда Нижегородской губернии в 1911-1917 гг. также были связаны именно с хозяйственно-экономическими вопросами. Они составили 55,7 % от общего количества решений (см.: табл. 7 прил.). Экономика, хозяйствование, труд были основополагающими категориями жизни крестьян, они определяли судьбу отдельного деревенского жителя и крестьянства.

Главной проблемой деревенского уклада являлась крайняя ограниченность крестьянских земельных владений. В Нижегородской деревне 27 % крестьянских дворов располагали лишь 3,2 десятинами земли1. «В нашей местности крестьянская жизнь плохая, - сообщал общинник Каменской волости Нижегородского уезда, - Земли мало, лесу нет, хотя живем кругом в лесу. Даже горе берет, идя по лесу и запинаясь о гниющие плахи. И не моги поднять, хотя дома затопить печку нечем»2.

По данным Ярославской губернской земской управы за 1902 г., крестьянский надел бы настолько мал, что он мог прокормить семью, но не давал никаких средств для уплаты повинностей или сельскохозяйственной продукции для продажи. Указывалось, что практически крестьянское хозяйство работало «само на себя». Сами крестьяне убеждали, что на их наделах было невозможно жить3. Общинники Даниловского уезда Ярославской губернии, выступавшие на Первом губернском совещании в 1905 г., свидетельствовали, что ни одно из селений их местности не владело землей более трех десятин на душу4. Малоземелье влекло за собой неурожаи, голод, отсутствие хлеба для питания и семян для новых посевов, о чем говорилось в приговорах5.