Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Эволюция протестных настроений в 1918 г .
Глава II. Крестьянское сопротивление в 1919-1920 гг .
Заключение.
Источники
Опубликованные документы
Литература
Введение к работе
Исследование крестьянского протеста в годы Гражданской войны одна из важнейших тем отечественной исторической науки. Обращение к ней предполагает анализ взаимоотношений крестьянства и советской власти на раннем этапе становления. Недолгое сотрудничество между ними сменилось конфронтацией, что наложило отпечаток на ближайшее и последующие десятилетия советского строя. Сопротивление крестьян включало вооруженное противостояние и множество мирных способов, аналоги которым можно найти в современности. Поэтому изучение и объективная оценка крестьянского протеста крайне актуальны для регулирования социальных отношений в современном обществе.
Уже более 20 лет наблюдается всплеск интереса к истории крестьянства в Гражданской войне со стороны отечественных и зарубежных историков. На сегодняшний день учеными собран, без преувеличения, огромный фактический материал, опубликованы документальные сборники, дана объективная оценка крупнейшим крестьянским волнениям на территории Советской Республики, проведен анализ отдельных аспектов крестьянского сопротивления, применены новые подходы. Однако тема сложна, многогранна и оставляет массу возможностей для новых поисков. Изучение протестного движения крестьянства отдельных регионов вовлекает в научный оборот не привлекавшиеся ранее источники, выявляет новые и помогает переосмысливать уже известные факты, что способствует воссозданию наиболее полной картины крестьянского протеста в масштабах страны. Выбор данной темы для специального научного исследования продиктован назревшей необходимостью вписать в историю крестьянства в годы Гражданской войны страницы сопротивления крестьянства Тульской и Калужской губерний.
Протест (от латинского «protestari» торжественно заявлять, свидетельствовать) - решительное возражение против чего-либо, заявление о несогласии с чем-либо, о нежелании чего-либо1.
Крестьянский протест в годы Гражданской войны трудно подвести под классификацию, поэтому представляется целесообразным придерживаться традиционной схемы. Нестабильные социально-экономические условия характеризуются массовыми повседневными протестами, основная часть которых является вариациями волнений и отказов от выполнения повинностей. В историографии принято подразделять крестьянский протест на пассивные и активные формы. Пассивные: неявка по призыву, бегство, укрывательство, хищения, отказ от работ, подача жалоб, сообщение ложных сведений, подкуп должностных лиц и др. Активные: выступления (волнения и восстания), приведшие к видимому неповиновению властям, либо к их устранению и замене. Активные формы в свою очередь делятся на «мирные» и вооруженные или насильственные и ненасильственные.
Многовековая борьба за существование в условиях социального неравенства, насилия и угнетения закрепила в людях множество негативных черт, эгоизм, зависть и др., а войны и революции XX столетия привели к эскалации социально-бытового насилия. Поэтому социальные конфликты в деревне оборачивались кровавой драмой и невинными жертвами.
Волнения определяются как коллективные выступления крестьян, для подавления которых требовалось вмешательство карательных отрядов. Если крестьяне оказывали вооруженное сопротивление карательным отрядам, такое выступление квалифицировалось как восстание . Однако фрагментарность сведений, почерпнутых из источников, не всегда позволяет определить, волнение это было или восстание.
Проявления протеста отражали образ жизни, стереотипы социального поведения, материальную и продовольственную обеспеченность хозяйств, делавшую крестьян более или менее способными к противодействию. Разнообразные привходящие факторы, такие как стихийные бедствия, неурожаи, голод, эпидемии, приближение фронта, сезон сельскохозяйственных работ также оказывали значительное влияние на колебания протестных настроений.
В историографии протестного движения крестьянства в годы Гражданской войны можно выделить два этапа: 1) с 1920-х - по конец 1980-х годов действия крестьян рассматривались преимущественно с узкоклассовых позиций; 2) с конца 1980-х гг. по настоящее время сопротивление крестьянства изучается с точки зрения присущих ему общих интересов, отнюдь не отрицая внутрикрестьянских конфликтов.
1920-е - конец 1980-х годов. Работы политических лидеров В.И. Ленина и Л.Д. Троцкого, Н.И. Бухарина1 раскрывают представление советского и партийного руководства о месте и роли крестьянского сопротивления в первые годы советской власти. В.И. Ленин считал выступления крестьян частью Гражданской войны: «...война гражданская у нас теперь с той стороны, с которой не все ожидали и не все явно осознавали, и она слилась с войной внешней в одно неразрывное целое. Кулацкое восстание, чехословацкий мятеж, мурманское движение, - это одна война, надвигающаяся на Россию» . Отрицая массовый характер выступлений в деревне, он отмечал: «Конечно, мы переживали ряд кулацких восстаний и переживаем. В прошлом году летом прошла целая полоса кулацких восстаний. Кулак непримиримый наш враг. И тут не на что надеяться, кроме как на подавление его. Другое дело средний крестьянин, это не наш враг. Чтобы в России были крестьянские восстания, которые охватывали бы значительное число крестьян, а не кулаков, это неверно. К кулакам присоединяется отдельное село, волость, но крестьянских восстаний, которые охватили бы всех крестьян в России, при советской власти не было.
В работах военачальников Красной армии, принимавших непосредственное участие в ликвидации крупнейших крестьянских волнений, М.Н. Тухачевского, Н.Е. Какурина, И.И. Трутко, К.В. Бриммера, М.В. Фрунзе, Р.П. Эйдемана, М.И. Лациса (начальник секретно-оперативного отдела ВЧК) крестьянские восстания рассматривались, как составная часть Гражданской войны, а по характеру движения определялись как «кулацко-эсеровские мятежи» и «военно-политический бандитизм»3.
Противоположный белогвардейский лагерь представлен доступными в последнее время воспоминаниями А.И. Деникина, которые помогают выявить мотивы неприятия крестьянами армейской службы3.
Труды ученых-аграрников, в которых крестьянин предстает центральной фигурой, творцом национального богатства, позволяют понять хозяйственную мотивацию крестьянского сопротивления. Н.П. Макаров очертил условия заинтересованности отдельного крестьянского хозяйства. Это обеспеченность землей, рабочими руками и средствами производства, интенсификация производства, подъем техники производства и организации, а также баланс цен на продаваемые крестьянами продукты и покупаемые ими товары4. А.В. Чаянов определял крестьянское хозяйство как семейно-трудовую организационную форму, а под стратегией «выживания» деревенской семьи понимал необходимость поддержания равновесия между трудовыми усилиями и потребительскими расходами едоков5. Л.Н. Литошенко объяснял «огромную сопротивляемость» большевизму, обнаруженную русским крестьянством, не столько политической зрелостью этого класса, которой он не обладал, сколько субъективными сложностями на пути обобществления сельского хозяйства . Эти сложности сводились к распыленности сельского хозяйства, в котором огромную роль играла творческая инициатива сельскохозяйственного предпринимательства.
Для части русской интеллигенции, ярким представителем которой был A.M. Горький, было характерно неприятие крестьянства. В брошюре «О русском крестьянстве» (1922 г.) он писал о склонности его к анархизму, нелюбви к труду, дикости и невежественности, приведших к «изумительно нищенскому» прозябанию на «сказочно-богатой» земле . Предвзятые и несправедливые обвинения объясняются мучительными и неудачными попытками образованной части общества «воспитать» в крестьянине уважение к личности, гражданское правосознание и чувство справедливости, какими они были в ее понимании. Тем не менее, оценки Горького помогают раскрыть стереотипы социального поведения крестьянства.
Работы авторов 1920-х гг. раскрывают особенности взаимоотношений крестьянства и власти в годы Гражданской войны. Некоторые из них считали, что выступления в деревне носили общекрестьянский характер. Так, М.Н. Покровский называл восстания крестьянскими и отмечал, что в 1921 г. «центр РСФСР был охвачен сплошным кольцом крестьянских восстаний, от приднепровского Махно до приволжского Антонова»4. А.С. Казаков полагал, что революция и кризис народного хозяйства «привели к прекращению классовых антагонизмов в деревне, к формации однородного по существу класса мелкой буржуазии»5.
Главную причину крестьянских выступлений А.С. Казаков видел в кризисе народного хозяйства, различиях в положении рабочего класса и крестьянства, в распаде их союза . М. Кубанин указывал, что восстания происходили в результате «нашей политики» - продовольственной политики советской власти, что именно с введением продразверстки началась «полоса крестьянских восстаний»4. Возникновение разногласий с середняком по вопросу о продразверстке он относил в России к концу 1918 - началу 1919 гг., а на Украине годом позже5.
В 1930-е годы в изучении деревни утвердился классовый акцент в сочетании с идеей военно-политического союза крестьянства и городского пролетариата, что преуменьшало значимость и сужало социальную базу крестьянского сопротивления. Оно рассматривалось, прежде всего, как борьба деревенской буржуазии или «кулачества» против советской власти6. В монографии А.В. Шестакова делалась попытка обобщения форм и методов «борьбы кулаков против диктатуры пролетариата»7.
В 1950-е гг. тема протестного движения крестьянства в годы Гражданской войны находила отражение в контексте общих вопросов, связанных с борьбой партии за укрепление союза рабочего класса и крестьянства, партийного руководства сельским хозяйством, партийного строительства1. На региональном уровне происходило аккумулирование фактического материала, почерпнутого из местных архивов и печати, широко публиковались материалы по истории Октябрьской революции и РКП (б), выходили в свет воспоминания участников революционных событий и укрепления советской власти на местах, популярные очерки по истории партийных организаций.
XX съезд КПСС не сразу сказался на изучении крестьянского протеста. Так, третий и четвертый тома «Истории гражданской войны в СССР», изданные в 1958-1959 гг ., которые охватывали период с ноября 1917 - по февраль 1920 гг., не вносили особой новизны в научное освоение темы. Выступления в деревне характеризовались как «кулацкие мятежи». Отмечалось, что решающий поворот крестьянства в сторону советской власти наметился осенью 1918 г., а в начале 1919 г. «обозначился вполне отчетливо» . Волнения на почве осуществления массовых военных мобилизаций осенью 1918 г. рассматривались как действия «кулачества», ободренного активностью Антанты и попытавшегося втянуть крестьян в «антисоветские мятежи». Проблема дезертирства сводилась к тому, что «лишь незначительная часть крестьян, под влиянием кулаков, уклонилась от мобилизации.
В 1970-1980-е гг. в рамках изучения партийного и советского строительства продолжалось привлечение новых архивных документов, материалов периодики, освещались новые факты крестьянского сопротивления .
В статье, посвященной движению сибирских крестьян, В.И. Шишкин объяснял истоки «антисоветских вооруженных выступлений» в Сибири в 1921 г. не столько «успешной деятельностью так называемой «исторической контрреволюции», сколько экономическим и политическим кризисом в Советской Республике в конце 1920 - начале 1921 гг. Недовольство «всего крестьянства» политикой «военного коммунизма», в «ряде случаев приводило к участию среднего и даже бедного крестьянина в контрреволюционных мятежах».
В последующем колебания среднего крестьянства усилились, потому что государственная монополия на хлеб и твердые цены, а также вся совокупность мероприятий продовольственной диктатуры затрагивали интересы мелких производителей и ослабляли доверие средних слоев деревни к советской власти . В отношении крестьянского сопротивления при проведении военно-мобилизационных мероприятий указывалось, что в июне 1918 г. середняки в основном уклонились от призыва, что массовые призывы осени 1918 г. проходили в условиях «кулацко-белогвардейских выступлений» во многих уездах Центральной России3. Результаты «волостной» мобилизации весны 1919 г., проводившейся среди крестьян, были оценены как «слабые». Дезертирство характеризовалось как острая социально-политическая проблема для Советской Республики4.
Таким образом, к концу 1980-х гг. в исторической литературе были выявлены объективные причины сопротивления крестьян мероприятиям советской власти в деревне в 1918-1920 гг., которые заключались в усталости от войны, в продовольственной разрухе и непомерных тяготах, которые выпали на долю крестьянства вследствие выполнения продовольственных, военных и других повинностей. Кроме того, было отмечено стимулирующее воздействие организационных недочетов и нарушений со стороны местных властей. Вместе с тем акцентировался «кулацкий» характер выступлений в деревне, хотя и признавалось участие в выступлениях середняков и бедноты, особенно широкое в конце 1920 г. - начале 1921 г. в связи с растущим недовольством продразверсткой.
С конца 1980-х гг. историки постепенно стали отходить от
1 История советского крестьянства. В пяти томах. Том 1. Крестьянство в первое десятилетие советской власти.
1917-1927. -М., 1986. С.66.
2 Там же. С.89.
3Тамже.С.131-134.
4 Там же. С.136-137.
узкоклассового анализа поведения и действий крестьян. В это время вышли статьи , в которых сопротивление в деревне трактовалось как общекрестьянское, а в качестве главных причин крестьянских выступлений рассматривались военно-коммунистические мероприятия в деревне. 1990-е гг. характеризовались введением в научный оборот огромного количества ранее малоизвестного материала, выходом в свет аналитических работ, выдвижением новых исследовательских подходов и оценок.
Т.В. Осипова считает истоками сопротивления крестьян в первые годы , советской власти совершенный государством «удар по товаропроизводящим хозяйствам крестьян», создавший «экономические, социальные и политические трудности в отношениях с деревней»; неприятие крестьянством продовольственной и военной политики коммунистов и командных методов руководства деревней; непримиримое отношение крестьян- к созданию комитетов бедноты и общественных хозяйств . Автор отмечает, что к концу весны 1918 г. критическое продовольственное положение внутри страны привело к кризису доверия большевикам, а летние восстания 1918 г. «были отражением неприятия крестьянством продовольственной и военной политики коммунистов». С середины 1918 г. восстания стали имманентной- частью Гражданской войны. Конец 1918 г. ознаменовался нарастанием протеста крестьян против «беззаконий и злоупотреблений революционных властей, против грубого диктата и насилий нарождающейся военно-экономической системы». В 1919 г. крестьянское сопротивление превратилось в постоянный фактор, война между «красными» и «белыми» шла параллельно с войной крестьянства против политики военного коммунизма. В 1920 г. война крестьянства стала «девятым валом» народного возмущения. Т.В. Осипова называет крестьянское движение в 1918-1920 гг. «вторым крестьянским фронтом Гражданской войны»3.
1 Иванова Н. От «врагов народа» к «врагам нации»? // Огонек. - 1988. №36. С. 18-20; Осипова Т. Обманутый
класс // Родина. - 1989. №10. С.52-57; Павлюченков С.А. Почему вспыхнула «антоновщина»?: Дополнительные
штрихи к истории восстания // Неделя. - 1989. №44. С. 10-11.
2 Осипова Т.В. Российское крестьянство в революции и гражданской войне. - М., 2001.
3 Там же. С.343. В работах СВ. Ярова1 выявлены основные причины, характерные черты, а также соотношение политической и бытовой сторон крестьянских выступлений северо-западных областей России. По его мнению, основными причинами волнений были «реквизиции хлеба и скота либо в виде налогов, либо в рамках многочисленных чрезвычайных мобилизаций», при том что возмущение вызывали не столько сами повинности, сколько «классовый» принцип их распределения; бездействие местных властей, неумение обеспечить нуждающихся хлебом и семенами, чему в крестьянской среде приписывался злонамеренный характер; военные мобилизации людей . Особенностями крестьянских волнений северо-западного региона было то, что крестьяне действовали в «домашней» обстановке (в своей деревне или ее окрестностях), опираясь на обычную внутриобщинную поддержку, в надежде облегчить свою участь заменой местного «вождя». Волнения были слабо организованы, направлены не столько против советов, сколько против непопулярных экономических акций, носили преимущественно общекрестьянских характер, что позволяет видеть в них выражение массового недовольства. Многие крестьянские выступления не имели политической направленности, даже если сопровождались разгоном местных властей. Крестьяне далеко не всегда переходили от экономических требований к политическим. Но чем более организованным и сплоченным было выступление, тем быстрее в нем проявлялось политическое начало.
С 1990-х гг. и по настоящее время выходят статьи по вопросам крестьянского сопротивления военно-мобилизационным мероприятиям, уклонениям от службы в Красной армии, дезертирству и др . В статье А.В. Медведева рассматриваются меры борьбы с дезертирством. В результате он приходит к выводу, что оптимальное сочетание мер принуждения и убеждения обеспечило перелом в настроении дезертиров, который по времени относился к июню-июлю 1919 г4. В.В. Овечкин считает, что дезертирство пошло на убыль во второй половине 1920 г., чему способствовала налаженная за годы войны система контроля за личным составом Красной армии, а также безусловная ответственность за дезертирство» .
Одним из направлений, в рамках которого ведется изучение проблемы в последнее двадцатилетие, является изучение крестьянской ментальности1. Исследования ментальности помогают понять феномен крестьянского бунтарства. Получив землю, крестьяне не получили права свободно распоряжаться излишками своей продукции. Насильственное отчуждение продукта крестьянского труда вступало в противоречие с представлениями крестьян о социальной справедливости. Именно на этой основе, считает В.В. Кабанов, они продолжали борьбу уже с советской властью . По мнению В.П. Данилова, крестьянский идеал заключался в «свободном труде на свободной земле»3. А.А. Куренышев указывает, что крестьянство выступало, главным образом, против «механизма принудительно-регулируемого характера, предназначенного для выкачки продовольствия и других ресурсов из деревни»4.
Ю.П. Бокарев отмечает, что менталитет крестьян зачастую являл искаженную, иллюзорную картину происходящего. Крестьянские бунты до Октября далеко не всегда были связаны с увеличением помещичьего гнета и неурожаями. Многие бунты провоцировались слухами, попытками властей заставить крестьян действовать против сложившихся убеждений, выполнять не столько плохие или хорошие, сколько непонятные крестьянам указы5. «Дикие
С конца 1980-х гг. по настоящее время в изучении крестьянского сопротивления в первые годы советской власти историки отходят от узкоклассовых характеристик и на основе новых источников и методик продолжают осмысление его причин и содержания. Работы Т.В. Осиповой, СВ. Ярова, С.А. Павлюченкова, Д.А. Сафонова, В.В. Кондрашина и других позволяют говорить, что несогласие крестьянства с мероприятиями советской власти, проводившимися в деревне, было обусловлено не только объективными обстоятельствами, но и классовым принципом распределения повинностей, неприемлемыми для крестьян командными методами руководства деревней, непризнанием властью крестьянских интересов, постоянным увеличением силового давления.
Большое значение при работе над диссертацией имели региональные исследования. Крестьянское сопротивление в Тульской и Калужской губерниях в годы Гражданской войны освещалось в литературе эпизодически. В юбилейном сборнике статей и воспоминаний Калужского губкома ВКП (б) «Партийная мысль. 1917-1927 гг.» (1927 г.) говорилось, что в 1918 г. в губернии местами организовывалось вооруженное сопротивление против советской власти. В качестве примера приводилось выступление в селе Корекозево Перемышльского уезда во главе с «монастырским духовенством, местными кулаками и царским офицерством»1. Отмечалось, что вследствие невозможности охватить калужскую деревню партийной работой, возникло восстание в ноябре 1918 г. в Медынском, Боровском и Малоярославецком уездах . В дальнейшем появились работы историков, в которых отражены отдельные аспекты крестьянского протеста в Калужской и Тульской губерниях3. В коллективной монографии «История крестьянства западного региона России. 1917-1941» (2002 г.) отмечено, что сведения о волнениях, имевших место в регионе в 1918-1920 гг. в тылу красных фронтов, весьма противоречивы.
Зарубежные историки придерживаются традиционной точки зрения, согласно которой конфликт между крестьянством и Советским государством вспыхнул в России весной 1918 г. в связи с введением продовольственной диктатуры. А. Грациози считает, что в основе крестьянского сопротивления лежало не только резкое ухудшение материального положения, но, даже в большей степени, навязанное присутствие государства, в то время как крестьянство только что освободилось от него .
Американский историк В.Н. Бровкин указывает, что сельское население «вообще не было способно длительно противостоять отрядам регулярной армии. Крестьянство лишь оборонялось политике советской власти, главным образом, отобранию хлеба и участию в Гражданской войне. Суть крестьянского восстания и его главный смысл заключался в защите от посторонних своего селения. В большинстве случаев политические устремления крестьян дальше этого не шли». По его мнению, «крестьяне никогда не стремились овладеть государством, они старались нанести ему удар и вынудить его оставить их в покое»4.
Английский историк Дж. Хоскинг считает, что «крестьян против коммунистов» восстановило несправедливое и в реальности мало давшее крестьянам перераспределение частной земли, жесткий классовый подход большевиков к решению продовольственной проблемы, комбеды, антицерковная политика советской власти, принудительные мобилизации в Красную армию. Он выделяет период между весной и осенью 1918 г. как подъем волны насилия в сельской местности против коммунистов и чиновников, ведающих продовольственными поставками. В дальнейшем эта волна сдерживалась опасением, что «если белые победят коммунистов, крестьяне потеряют недавно полученную землю. Однако осенью 1920 и весной 1921 годов, когда белые больше не представляли никакой опасности, случайные волнения вылились во всеобщий крестьянский бунт». Автор полагает, что крестьянские восстания потерпели поражение, прежде всего, потому, что сознание крестьян было ограничено сельскими рамками, отсутствием политической координации3.
Объектом диссертационного исследования является крестьянство, как социум, оказывающий существенное обратное влияние на действия- властей. Предметом изучения является крестьянский протест, возникающий при формировании основ взаимоотношений крестьянства и советской власти.
Цель предпринимаемого исследования состоит в анализе крестьянского протеста в годы Гражданской войны на фоне общественно-политической и хозяйственной жизни деревни, выявлении закономерностей и особенностей эволюции крестьянского протеста в изучаемом регионе. В соответствии с указанной целью, предполагается достижение основных задач:
1) Изучить эволюцию протестных настроений крестьянства в 1918 г. в связи с проведением в деревне:
- продовольственной политики;
- военно-мобилизационных мероприятий советской власти;
- мер по реализации декрета об отделении церкви от государства и школы от церкви;
2) Изучить крестьянское сопротивление в 1919 - 1920 гг. на почве:
- продразверстки и трудовой повинности;
- мобилизаций в Красную армию.
3) Выявить истоки, формы и динамику крестьянского протеста.
Хронологическими рамками исследования являются 1918-1920 гг. Нижние границы связаны с началом функционирования советских органов власти на селе и первыми аграрными преобразованиями. Верхние границы обусловлены завершением Гражданской войньг на территории изучаемого региона. При этом автор считает, что проявления крестьянского протеста трудно определить сколько-нибудь четкими хронологическими рамками. Территориальные рамки-охватывают Калужскую и Тульскую губернии. Социально-политическая жизнь крестьянства этих соседних губерний во многих отношениях была схожа. Прежде всего, это определялось их включенностью в Центральный промышленный район, принадлежностью к хлебопотребляющему поясу страны, а также тыловым характером во время Гражданской войны. Социально-бытовые условия и способы хозяйствования сельского населения во многом были идентичны: архаичная трехпольная система земледелия, наличие относительно большого количества помещичьих и церковных земельных владений, малоземелье, частые земельные переделы, высокое развитие кустарных и отхожих промыслов, особенно в малоземельных уездах.
По данным переписи 1917 г. население Тульской губернии обоего пола составляло 1 661 225 человек1. По сведениям Калужского губкома РКП (б) в 1919 г. в Калужской губернии проживало 1 552 245 человек обоего пола2. При этом количество рабочих в Тульской губернии было существенно больше, чем в Калужской: Тульская губерния - 29 735 чел. в 1918 г. и 48 500 чел. в 1920 г., Калужская губерния - 16 228 чел. в 1918 г. и 11 900 чел. в 1920 г3.
Часть уездов Тульской губернии были хлебородными (Чернский, Новосильский, Ефремовский, Епифанский), что позволяет полнее изучить крестьянское сопротивление.
Опубликованные документы РКП (б) представлены решениями партийных съездов, конференций и пленумов разного уровня в отношении крестьянства2.
Автором диссертации изучались работы В.И. Ленина, Л.Д. Троцкого и других руководителей Советского государства, определяющие принципы политики советской власти в деревне.
Приговоры, постановления и резолюции сельских и волостных сходов хранятся в фондах Тульского (ГАТО. Ф.Р-95. Оп.1, 2, 3, 4) и Калужского (ГАКО. Ф.Р-26. Оп.1) губисполкомов, а также Тульского (ЦНИТО. Ф.1. Оп.1, 2) и Калужского (ГАДНИКО. Ф.1. Оп.1, 2) губкомов РКП (б) и др. Большая часть из них, выражающая поддержку советской власти, писалась должностными лицами и не отражала многообразия крестьянских настроений. «Повинные» резолюции, составлявшиеся в ходе ликвидации волнений, передают повиновение крестьян. Частично сохранившиеся протестные резолюции об отклонении мероприятий власти способствуют раскрытию мотивации протеста.
Нормативные документы: циркуляры, распоряжения, приказы советских и партийных органов, задействованные в исследовании, воссоздают в основном действия местных властей по преодолению противодействия крестьян и устранению волнений. В протокольной документации содержатся сведения о конфликтах, возникающих- между представителями власти и крестьянами. Деловая переписка (телеграммы и телефонограммы) информируют о положении на местах, о выступлениях крестьян. Информационные документы представлены сообщениями местных военных комиссариатов и комиссий по борьбе с дезертирством, включенными в сводки Московского военного комиссариата о состоянии дезертирства (РГВА. Ф.25883. Оп.1, 2, 3), а также сводками ВЧК о политических настроениях крестьянства, опубликованными в первом томе сборника «Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД»1. Использовались также отчетные документы, необходимые для выявления реакции крестьянства. В докладах агитаторов, как правило, выходцев из крестьянской среды, и уполномоченных местных и центральных органов власти просматривается сочувствие крестьянам и желание вскрыть недостатки местных органов власти. Это помогает в установлении фактов нарушений в отношении крестьян со стороны продовольственных органов, комиссий по борьбе с дезертирством.
Существенно расширяют источниковую базу исследования газетные публикации органа Калужского губкома РКП (б) «Коммуна» и органа Советов г.Тулы и Тульской губернии и Тульского губкома РКП (б) «Коммунар» и др. Они освещают идеологическую и массово-политическую работу центральной и местной власти в деревне, отражают события местного значения, крупнейшие волнения и др.
Воспоминания современников событий участников Гражданской войны и укрепления советской власти незаменимы в плане отображения событий глазами представителей определенной социальной среды и реконструкции фактов, не зафиксированных в других материалах. Часть из них опубликована1, другая хранится в архивной коллекции «Документы и материалы о ветеранах партии и комсомола, участниках трех российских революций, Гражданской войны и социалистического строительства» (ГАДНИКО. Ф.П-7696. ОпЛ). В сборник воспоминаний «В борьбе за Октябрь» (1957 г.) вошли эпизоды о решении продовольственного вопроса в губернии . Сборники «Незабываемые годы» (1959 г.) и «Так закреплялись завоевания Октября» (1960 г.) содержат воспоминания калужских и тульских советских и партийных работников, в частности описания крестьянских выступлений.
Методологической основой исследования служат принципы историзма и научной объективности, использование которых предполагает концептуальное и теоретическое осмысление исторических фактов. В данной работе широко применяется антропологический подход. Чтобы показать исторические события и явления, надо решить двуединую задачу, показать и человека с его деяниями, поступками, уровнем сознания и конкретную историческую обстановку2. Антропологический подход означает не только, поворот к человеку, это, прежде всего, поворот к обществу, общественным связям. Пристальный интерес к сознанию, коллективной памяти, к «социальному воображаемому», к порождающим эмотивные реакции психологическим импульсам позволяет по-новому осветить ряд сложных проблем крестьянского протеста3.
Используются сравнительно-исторический подход, позволяющий выявить региональные особенности крестьянского протеста, приемы реконструкции прошлого по косвенной информации.
Указанными обстоятельствами продиктован выбор не столько оценочного, сколько интерпретационного характера диссертационного исследования. Учитывая то обстоятельство, что крестьянские волнения в изучаемом регионе никогда не являлись предметом самостоятельного научного исследования, мы находим необходимым, представить, по возможности, полную картину волнений.
Научная новизна исследования заключена в использовании новых подходов при изучении проблемы крестьянского протеста в годы Гражданской войны. В частности, антропологический подход позволяет изучать конкретных людей с их интересами, переживаниями, неприятиями и настроениями. Впервые вводятся в научный оборот документы региональных архивов. Применены методы социальной психологии и конфликтологии для анализа взаимоотношений крестьянства и власти, а также для анализа политической активности и массового сознания крестьянства. Выявлены и изучены особенности крестьянского протеста в регионе, эволюция противодействия крестьянства мероприятиям советской власти в деревне.
Апробация работы. Основные положения диссертации были представлены в виде докладов на научно-практических конференциях в Обнинске, Калуге, на XXX и XXXI сессиях Симпозиума по аграрной истории Восточной Европы в Туле (2006 г.) и Вологде (2008 г.) и отражены в ряде публикаций.
Практическая значимость. Материалы исследования могут использоваться при подготовке общего курса лекций по Отечественной истории, на семинарских занятиях, при разработке научных исследований по аграрной истории и любых других, направленных на понимание природы конфликтов, возникающих между народом и властью.
Эволюция протестных настроений в 1918 г.
Продовольственная проблема была одним из конфликтных полюсов во взаимоотношениях крестьянства и власти в хозяйственно-экономической сфере. Калужская губерния относилась к хлебопотребляющему поясу, поэтому крестьянство испытывало большую нужду в хлебе. В январе 1918 г. калужский губернский комиссар по продовольствию отмечал, что в связи с перебоями плановых поставок продовольствия из снабжающих губерний, местные продовольственные органы «не в состоянии прокормить» население, в том числе сельское1. Совещание представителей губпродкомов потребляющих губерний, включая Калужскую, состоявшееся в марте 1918 г. в Воронежской губернии, оценивало выполнение нарядов в снабжающих губерниях в 1/80 от требуемого . В Тульской губернии, где половина уездов были хлебородными, существовали аналогичные сложности с продовольственным обеспечением. На пленуме Тульского губпродкома в феврале 1918 г. отмечалось, что крестьяне не желают сдавать хлеб по твердым ценам, а продкомы хлебородных уездов препятствуют вывозу хлеба. Так, Ефремовский уезд - житница Тульской губернии, по подсчетам уездного продкома, не только не мог выделить хлеб, но и сам нуждался в 163 000 пудов. Поэтому, на пленуме признавалось, что губерния попала «в разряд голодающих»3. Все это позволяет говорить о реальности угрозы голода в изучаемом регионе.
Сбои плановых поставок продовольствия приводили к его закупкам губернскими и уездными продовольственными организациями в снабжающих губерниях по нелегальным ценам за наличный расчет1 и другим нарушениям продовольственного законодательства советской власти. Тульский губпродком, например, зачастую прибегал к «преступной реквизиции» продовольственных грузов, предназначенных для голодающих губерний . В марте 1918 г. на места был разослан циркуляр Наркомпрода о предании суду революционного трибунала местных организаций, совершающих самовольные захваты общегосударственных продовольственных запасов3. Нарушение принципов хлебной монополии местными властями способствовало распространению аналогичных процессов в среде крестьянства.
В решении проблемы продовольственного снабжения крестьянские общества выступали за самостоятельные заготовки. Крестьянские собрания Чемодановской волости Мещовского уезда Калужской губернии в январе 1918 г. и Ратьковской волости того же уезда в феврале 1918 г. приняли решения о выборах из своей среды представителей, которые командировались для закупки хлеба на общественные средства4. Местная власть, стремясь избежать конфликтов с крестьянами, не противодействовала самостоятельным закупкам. При этом она обращалась в центр за получением официального признания самостоятельных закупок. В марте 1918 г. решение ходатайствовать перед Наркомпродом принял Малоярославецкий уисполком Калужской губернии, потому что население «требовало от продовольственных органов и Советского правительства права самостоятельных заготовок хлеба или выдачи хотя бы минимальных пайков, при которых можно было бы существовать»5. В апреле 1918 г. Калужский губернский крестьянский съезд обратился в Наркомпрод за разрешением предоставлять право закупки хлеба организациям ниже губернского уровня1. В Московский областной продком с аналогичными просьбами ежедневно приезжали уполномоченные потребляющих губерний . Таким образом, обращения в центр о предоставлении уездным и волостным организациям права осуществлять самостоятельные заготовки продовольствия отражали требования крестьянства.
Высказывания крестьян выражали несогласие с продовольственной политикой советской власти, в частности с тем, что новая власть не отменила хлебную монополию. «Все эти монополии довели нас до голода», - записал продовольственный инструктор в Медынском уезде Калужской губернии в марте 1918 г. «Голодная масса» крестьян Боровского уезда Калужской губернии обращалась в уисполком с требованиями об отмене хлебной монополии4.
При отсутствии хлеба крестьяне употребляли в пищу зерно, предназначенное для посевов. Такие факты были в Малоярославецком уезде Калужской губернии весной 1918 г5. Для крестьянина это, по сути, означало отказ от засева. Только голод и полная безысходность могли привести крестьян к такому решению.
По наблюдению продовольственного инструктора Концепольской, Плесковской, Гостьинской и Ратьковской волостей Мещовского уезда Калужской губернии, в феврале 1918 г. «острый голод» порождал среди крестьян недоверие к сельским и городским продовольственным организациям, являлся причиной нарушения общественного порядка, грабежей, буйства и «другого рода грубых бесчинств»6. Однако образование новых продовольственных органов - комиссариатов, вместо утративших доверие управ, вселяло в крестьян надежду на получение продовольствия. Показательна реакция на образование Медынского уездного продовольственного комиссариата Калужской губернии во второй половине марта 1918 г. Толпы крестьян, узнав о появлении нового органа, направились в поселок Мятлево, где он располагался, и несколько дней «осаждали» здание комиссариата, требуя выдачи хлеба. Служащие комиссариата время от времени выходили на улицу и разъясняли: «Хлеба нет, принимаем меры к добыче хлеба, просим о присылке хлеба»1. В докладе продовольственного инструктора Медынского уезда Калужской губернии в марте 1918 г. сообщалось: «Во вверенном мне районе из 6 волостей Барсуковской, Сергиевской, Пушкинской, Дороховской, Галкинской и Матовской нет продовольствия. В Сергиевской волости были случаи, что дети умирали с голоду. Народ приходит в комиссариат, жестоко обращается со служащим персоналом, требует хлеба, а если его нет, в крайнем случае, требует удостоверений на покупку хлеба, а если не дадут, слышатся угрозы разогнать служащих. К хлебной монополии население относится с негодованием из-за несвоевременного получения хлеба из уездного продкома... Отношение к инструктору стало плохим, контрабандный подвоз хлеба продолжается» . Митинговые волнения у зданий местных продовольственных комиссариатов были связаны с представлением крестьян о бездеятельности продовольственных органов и представляли собой один из традиционных способов давления на власть во время голода.
Крестьянское сопротивление в 1919-1920 гг
Недовольство крестьянства обременительной для ослабленных войной и разрухой крестьянских хозяйств разверсткой общепризнано. Но истоки недовольства и формы, в которых оно проявлялось, нуждаются в дальнейшем изучении. В этой связи важен анализ сопротивления разверстке, как в производящих, так и в потребляющих районах, где крестьянство располагало ничтожными излишками продовольствия, и разверстка была для него особенно тяжела. Для исследования первостепенное значение имели составленные крестьянами резолюции, постановления и жалобы, которые позволяют объяснить отношение крестьян к разверстке. Значительную часть привлекаемых источников составила отчетная документация местных продовольственных комитетов, советов и организаций РКП (б) разного уровня о ходе разверстки. Сообщения агитаторов, в частности путевые тетради, заметки сельских корреспондентов в прессе, а также воспоминания коммунистов и советских должностных лиц существенно дополнили картину крестьянских настроений.
Практика проведения в жизнь продразверстки сопровождалась различными организационными недостатками, которые были обусловлены чрезвычайными условиями и неопытностью продовольственного аппарата, советских и партийных работников, принимавших участие в заготовках. Одним из примеров такого рода проявлений была несогласованность действий властей. В докладе председателя Малоярославецкого уисполкома Калужской губернии (5 августа 1920 г.) отмечалось, что недовольство среди крестьян вызывалось несогласованностью действий «губернской тройки посева» и губпродкома. «Тройка посева» призывала: «Ни фунта на еду, сперва засеять», а губпродком требовал выполнения «боевого» наряда на 2 000 пудов ржи, причем из расчета урожайности сам 3, в то время как реальный урожай составлял не более сам 1,5і. По сведениям агитаторов, зимой крестьяне указывали на несвоевременность нарядов. По их словам, животные жиры и яйца надо было заготавливать летом, а не зимой, когда мало корма, и количество этих продуктов в хозяйствах уменьшается2. В конце 1918 г. все кустарные маслобойные заводы в Калужской губернии были закрыты . Собранные у крестьян масличные семена предполагалось перерабатывать на паровом маслобойном заводе на станции Мятлевская Медынского уезда и распределять среди населения. Скоро по ходатайству местных продовольственных органов для удовлетворения потребностей населения были открыты по одному маслобойному заводу в продовольственном районе , хотя требовалось, как минимум по заводу на волость. В докладе в ЦК РКП (б) А.Х. Митрофанов, весной 1919 г. посетивший Калужскую губернию, назвал закрытие кустарных маслобоек «провокационной глупостью ВСНХ». Он писал: «...как только крестьяне узнали об этой хозяйственной социалистической мудрости губпродкома, началось зарывание конопли в землю... а для производства масла для собственного потребления крестьяне начали употреблять ступу с толкачом и т.п. примитивные орудия, дающие 50 % урона даже по сравнению с примитивной кустарной маслобойкой. В результате целых нескольких месяцев возни с масляным делом губпродком получил несколько десятков пудов. Зарытая в землю конопля, когда ее отрыли после отмены этого чудовищного распоряжения, оказалась прогоркшей, а население прожило всю зиму без масла»1. Крестьяне, в особенности беднота, широко употребляли масличные семена в пищу в виде приварок, добавляли в хлеб жмыхи. Согласно сообщению Тарусского уездного ревкома, после закрытия кустарных маслобоек они не сдавали масличные семена из боязни остаться без жмыхов2.
Служащие Подборского районного продкома Перемышльского уезда Калужской губернии считали, что население не доверяет местным продовольственным органам, якобы скрывающим распоряжения центра. Информация о том, что в соседних продовольственных районах скот не реквизировался, породила среди крестьян слухи, что реквизиции крупного рогатого скота, как и лошадей, заменены закупками по вольным ценам3. Таким образом, несогласованность в действиях властей в центре и на периферии провоцировала протестные настроения крестьянства в отношении разверстки.
Одним из факторов сопротивления была чрезмерность разверстки. Согласно сообщению из Богородицкого уезда Тульской губернии, «ропот» крестьян в ноябре 1919 г. был вызван тем, что заготовки хлеба проводились, несмотря на отсутствие у крестьян излишков, из-за недорода зерновых4. По сведениям Перемышльского районного продкома Калужской губернии, в сентябре 1919 г. «боевой» наряд выполнялся благодаря тому, что «райпродком ни с чем не считался, ни с нормой (имеется ввиду норма хлеба для питания членов семьи — авт.), ни с урожайностью»5. По сведениям Одоевкого уисполкома Тульской губернии, в Иветской волости при выполнении наряда на мясо по распоряжению уездного продкома резали молочных коров и племенной скот, не принимая во внимание, что волость и без того настроена «контрреволюционно»6. В телеграмме председателя Бобриковского волисполкома Епифанского уезда Тульской губернии сообщалось, что в декабре 1919 г. в волости проводились повторные реквизиции. Излишков у крестьян уже не было, и продотряд отбирал у них весь хлеб, не оставляя нормы на потребление до нового урожая ни людям, ни скоту1.
Стимулирующим фактором протеста была бесхозяйственность советского продовольственного аппарата в отношении нужд крестьян и продуктов их труда. Зимой 1918/1919 гг. крестьяне деревни Федоровка Чернского уезда Тульской губернии обращались к властям с просьбой обратить внимание на ссыпной пункт при станции Окуратово. По словам крестьян, крупы, зерно и мука хранились в худых мешках в помещении без стекол, отчего в больших количествах истреблялись крысами и птицами . В апреле 1919 г. в одной из волостей Тульского уезда стоял неизвестно кому принадлежащий вагон овса. Но просьба волостного земельного комитета распределить овес среди нуждающихся для засева полей была отклонена губпродкомом, и поля остались незасеянными3. В отчете о продовольственной кампании в Тульской губернии за 1921 г. отмечалось, что хозяйственный аппарат, действовавший в первые годы советской власти, «был чрезвычайно слаб», вследствие чего значительная часть заготовленных продуктов портилась. «Продорганы всегда получали упрек со стороны мужика-хозяина, который привык на все смотреть хозяйским глазом, и он иногда не так жалел, что с него берут известную долю продукта, как жалел, что этот продукт портится»4.
