Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Конфессиональная структура Осетии в середине ХIХ века
1.1. Формирование этноконфессионального состава населения 20
1.2. Конфессиональные организации и их деятельность в эпоху пореформенной модернизации 39
ГЛАВА 2. Государственная конфессиональная политика в период советской модернизации 55
2.1. Государственно-конфессиональные отношения в 1917 – конце 1950-ых годов 55
2.2. Конфессиональная политика государства в 1960 - конце 1980-ых годов 96
ГЛАВА 3. Религия в политических, социальных и этнокультурных процессах в Республике Северная Осетия – Алания на рубеже ХХ-ХХI веков
3.1.Возрождение православия и других христианских конфессий 114
3.2. Возрождение и трансформационные процессы в исламе 124
3.3.Протестантские течения и группы сектантов 134
3.4. Конфессиональная идентичность и религиозные установки молодежи 148
Заключение .158
Список источников и литературы 163
- Конфессиональные организации и их деятельность в эпоху пореформенной модернизации
- Конфессиональная политика государства в 1960 - конце 1980-ых годов
- Возрождение и трансформационные процессы в исламе
- Конфессиональная идентичность и религиозные установки молодежи
Конфессиональные организации и их деятельность в эпоху пореформенной модернизации
Православное население Осетии к середине Х1Х века было представлено осетинами, русскими, греками и грузинами. Принятие аланами – предками осетин- христианства сопровождалось строительством храмов и церквей, развалины которых сохранились до нашего времени. Так, в верховьях Кубани насчитывается свыше десяти развалин храмов. В горах Осетии, в период царствования в Грузии царицы Тамары, было сооружено большое количество монастырей и церквей. В их числе Зругский храм на границе Южной и Северной Осетии. Много развалин грузинских храмов в Кударском ущелье. Древние храмы были построены в Алагирском, Куртатинском и Дигорском ущельях.
Оттесненные в горы в результате монгольского нашествия, осетины оказались в тяжелейших условиях, без земли и прежних экономических и. прежде всего торговых связей с другими народами. В ходе адаптации к замкнутому горному пространству, подвергалась трансформации духовная культура, возрождались традиционные религиозные верования, сакральные представления и магические практики.
В религиозном пантеоне осетин с родовыми культами сосуществовали и разнообразные как общеосетинские культы отдельных божеств, так и культы, характерные для отдельных ущелий и аулов. Расселившиеся в различных селах родовые ветви (отдельные семьи и группы семей, патронимии) по-прежнему поклонялись своим родовым покровителям, но одновременно и покровителям данного аула. Характерной особенностью религиозных верований осетин было большое количество дзуаров-святилищ, которые посвящалась главным осетинским божествам – Хуцау, Уацилла, Илья, Уастырджи, Тутыр и др.
С расширением межнациональных и внутриосетинских контактов, ростом миграционных процессов все большее значение приобретает культ Уастырджи (св. Георгия). Расширяющиеся социально-экономические связи осетин-горцев с населением равнины вызвали появление в их религиозном пантеоне группы покровителей, культ которых был распространен в равнинных селах.
Россия, заинтересованная в развитии русско-осетинских отношений и присоединении к ней Осетии, решила укрепить свои позиции при помощи христианских миссий. Была сформирована Осетинская духовная комиссия, в которую вошли духовные лица из грузинских эмигрантов, поселившихся в Москве и Петербурге, а также представители Осетии – иеромонах Парфений и его ученики, принявшие христианство в Грузии. Грузинских священников беспокоило состояние упадка христианства в Осетии. Весной 1745 г. во главе с архимандритом Пахомием Осетинская духовная комиссия прибыла в Осетию. Деятельность комиссии началась в Дигории, где представители феодальной знати, заключившие политический союз с кабардинскими князьями, объявили себя мусульманами. Тем не менее, деятельность Комиссии была небезуспешной: христианство приняли некоторые влиятельные фамилии. После Дигории миссионеры приступили к крещению представителей Туальского и Алагирского обществ. Осетины, принимавшие христианство, переселяясь в Моздок, кроме приюта и защиты от врагов, получали по 20 рублей на первоначальное обзаведение. Оказавшиеся в неволе у кабардинских владетелей осетины, придя в Моздок и приняв христианство, становились свободными, получали защиту и деньги на обзаведение. Благодаря этим условиям, в Моздоке почти за один год миссионерской деятельности было крещено 200 осетин.27 Благодаря новым началам, положенным в основу деятельности Осетинской духовной комиссии, за время управления Грузинским экзархатом владыки Феофилакта, увеличивалось число новообращенных в христианство, в Осетии было выстроено и восстановлено из руин 29 православных храмов. Российское правительство решило кардинально изменить состав Осетинской духовной комиссии: вместо грузинских духовных лиц в нее были введены русские священники. Христианство становилось важнейшим фактором развития русско-осетинских отношений.
Планы Российской империи, связанные с военно-политическим и хозяйственно-экономическим освоением Северного Кавказа, включали переселение из российских губерний больших масс русского и украинского населения, создание казачьих станиц на предгорных территориях. Этот процесс начался еще в 1830-1840 годах, когда были основаны Ардонская, Архонская, Николаевская, Владикавказская и Змейская станицы,28 но значительно активизировался к середине Х1Х века.
Одной из ярких страниц в истории экономического освоения Северной Осетии стала разработка Садонских месторождений цветных металлов и строительство завода по переработке серебросвинцовых руд в Алагирском ущелье. Первыми жителями слободы Алагир стали русские мастеровые с семьями, прибывшие с Луганского литейного завода в апреле 1850 года. Соседство с казачьими поселениями оказало заметное влияние и на развитие религиозных воззрений, распространение православия среди осетин.
В пореформенное время усилились переселенческие потоки из внутренних губерний России на Кавказ. Развитие капитализма в русской
В 1859 году в 15 верстах к юго-востоку от Владикавказской крепости была основана казачья станица Тарская. После преобразования Владикавказа в город за городскую черту вынесли станицу Владикавказскую, а ее жителей переселили в Тарскую. Через два года после основания станицы Тарской на левом берегу реки Сунжа в 12 верстах к северо-востоку от Владикавказа была заложена еще одна казачья станица – Сунженская. В год основания станицы в ней поселили 258 семейств из внутренних губерний России, а также поселений Северного Кавказа. На конец XIX - начало XX вв. приходится новая волна миграций из внутренних губерний России. Общая численность русских во Владикавказском округе составила в 1897 году 31,2 тыс. человек.29 Больше всего переселенцев прибыло в Осетию из Ставропольской, Тифлисской и Саратовской губерний (свыше одной тысячи человек из каждой). Первые две находились в тесной территориальной связи с Терской областью, а большая миграционная волна из Саратовской губернии связана с историей образования немецких поселений.
Конфессиональная политика государства в 1960 - конце 1980-ых годов
В мае 1864 года мулла 20-й пехотной дивизии и мулла Тенгинского пехотного полка Долматдин Нацехов подали прошение на имя Начальника Терской области Лорис-Меликова. Это прошение об устройстве мечети было направлено муфтию Закавказского края. С аналогичной просьбой к нему обратился осенью 1864 года кадий Осетинского округа. Он указывал, что общество мусульман города, в том числе военные, не имея мечети, отправляют общественную пятничную молитву под открытым небом. Правда, к этому времени небольшая мечеть была возведена на мусульманском (воинском) кладбище (в районе пехотного училища).
В декабре 1866 года К. Ахметов обратился с прошением на имя Его Императорского Высочества, Наместника Кавказского и Великого князя Михаила Николаевича о разрешении на строительство мечети, в котором содержалась и просьба о выделении денег. 25 декабря 1868 года из Канцелярии поступил ответ во Владикавказскую городскую полицию, что разрешение на строительство мечети могут получить только лица, постоянно проживающие в г. Владикавказе. В одном из документов, датированном 16 октября 1867 года, указывается, что разрешение было получено, но без денег84. Некоторое время этот вопрос не поднимался, видимо, из-за отсутствия средств. Только в апреле 1900 года в Терское Областное правление было подано прошение «уполномоченных от общества магометан-суннитов, жительствующих в городе Владикавказе» о разрешении на строительство мечети на левом берегу Терека на собственные средства мусульман-суннитов. С апреля по декабрь 1900 года велась переписка между Терским Областным правлением, Владикавказской духовной консисторией, Владикавказской городской полицией и обществом мусульман-суннитов. Мусульманская община предлагала проект мечети, просила его утвердить и при этом уверяла, что «никакого пособия от города и казны мы не будем выпрашивать, а предлагаем провести постройку на собственные средства».
Радимкулова (Рахимкулова). В июне 1900 года областное правление согласовало эту просьбу с Владикавказской Духовной консисторией, выясняя, «не имеется ли со стороны Владикавказского Епархиального начальства препятствий к удовлетворению означенной просьбы». Препятствий не оказалось, епархиальное начальство просило лишь пояснить, к какой народности принадлежат просители. В своем ответе областное начальство отнесло просителей к казанским татарам и кумыкам. В августе 1900 года Владикавказская Духовная консистория сообщила в Терское Областное правление, что «на построение в г. Владикавказе магометанами-кумыками и казанскими татарами мечети препятствий не имеется»85. Эти документы стали основанием для татарского национально-культурного общества им. Тукая считать суннитскую мечеть татарской. Однако еще в 1894 году «Терские ведомости» сообщали: «Мусульмане города ходатайствовали перед Начальником Терской области о разрешении производить сбор на постройку мечети среди всего магометанского населения области. Таким образом, в постройке мечети примут участие не только казанские татары, но и все мусульмане Терской области»86.
Татарская версия строительства мечети сводится к следующему: проект мечети из Стамбула привез С. Радимкулов. На призыв собрать деньги откликнулись только татары и 15 семейств кумыков, из которых четыре человека, в том числе городской врач М.М. Далгат и горный инженер Омаров вошли в состав оргкомитета. От 60-ти татарских семейств в оргкомитет вошли три человека – С. Радимкулов, отставной чиновник Л. Треуглов и мещанин С.Б. Якубов, брат которого М.Б. Якубов – муфтий мечети Аль-София в Стамбуле и представил татарам проект мечети, даровал Коран в кожаном золоченом переплете и прислал двух специалистов: архитектора-австрийца и орнаменталиста-араба. В 1902 году уже были возведены оба
Там же. Ф.11.Оп.62.Д.325.Л.1. ТВ. 1894. № 70 минарета и купол мечети. В 1905 году оставались не построенными (по проекту) 2-этажная школа с минаретом и помещением омывальни у Терека. Не были позолочены месяцы на минаретах и изречения из Корана на стенах.
Татары урезали проект за счет дворовых построек и придали в 1907 году мечети относительно завершенный вид. Мусульмане Бухары в дар мечети прислали два ковра: один покрывал пол нижнего молельного зала, другой – пол на балконе и даже свешивался с перил. Чтобы завершить строительство, многие татарские семьи продавали свое имущество, закладывали дома. Денег не хватало, и тогда по совету друзей и родственников из Баку делегация татар из шести человек выехала в Баку на переговоры с нефтепромышленником М. Мухтаровым. Он пообещал оплатить незавершенные проектные работы. Но по возвращении татары получили письменные дополнительные условия Мухтарова, среди которых было и пожелание дать мечети имя «одной из наложниц его гарема», «христианки» Лизы Тугановой. По законам шариата татары не могли принять этих условий и отказали Мухтарову в сотрудничестве.
Итак, татары считают себя строителями мечети. Они уверяют, что мусульманская община Реданта не стала принимать участия в сборе денег, поэтому представитель ее был выведен из оргкомитета. Вклад ингушей признается лишь в том, что они продолжили переговоры с М. Мухтаровым, не стали настаивать на шариатских нормах и получили от него положительный ответ. В результате мечеть была достроена на средства М. Мухтарова и названа в честь его жены.
Возрождение и трансформационные процессы в исламе
Местным властям приходилось искать компромисс, чтобы не разрушить хрупкое равновесие. Дело доходило до того, что муллам давали разрешение обучать детей исламу в советских школах, что противоречило положению об отделении школы от церкви. Была разработана инструкция ВЦИК «О преподавании мусульманского вероучения среди восточных народностей, исповедующих мусульманское вероучение». В ней подчеркивалось, что мусульманское вероучение может преподаваться в мечетях для желающих, но не моложе 14-летнего возраста. На НарОбраз возлагался контроль за тем, «чтобы в мечетях под видом вероучения не было бы преподавания общеобразовательных предметов; чтобы вероучение преподавалось исключительно в дни, свободные от школьных занятий»121.
В 1927-1928 годах мусульманская школа была запрещена в соответствии с Декретом «Об отделении церкви от государства и школы от церкви».
Вместе с тем в Горский ЦИК поступали также жалобы на притеснение местных мулл, которые обучали детей в мечети. Так, Центральное духовное управление мусульман России и Сибири сообщало, что на местах чинятся препятствия в отношении обучения догматам ислама, и обратилось в коллегию Наркомата по делам национальностей с ходатайством о разрешении преподавать мусульманское вероучение в помещениях общегражданской школы во внеурочные часы для всех желающих, как это и было ранее. Наркомнац выяснял точку зрения местных властей по этому вопросу. ЦИК опубликовал специальное постановление, в котором особо
Недопустимы какие-либо репрессии в отношении мулл за проповедь ислама и обучение догматам мусульманского вероисповедания в мечетях, на дому у себя, а также в частных домах. 2. Преподавание догматов религии в советских школах и в частности, где обучаются общеобразовательным предметам, не допускается декретом об отделении школы от церкви, и противоречат основам советского права»122.
1922-1925 гг. стали своеобразным промежуточным этапом от политики «заигрывания» к политике подавления ислама внутри России. Окончание гражданской войны и стабилизация положения советского правительства позволили перейти к решению внутренних задач, в частности, к вытеснению религии и религиозных организаций из жизни общества. Активные действия со стороны государства приурочены к 1926 г. Причиной их стало резкое увеличение числа религиозных школ и частая созываемость региональных съездов мусульманского духовенства. Немаловажным было и то, что именно к этому времени было подавлено национально-освободительное движение под предводительством имама Гоцинского.
В конце 1920-х гг. развернулась кампания по закрытию мечетей и начались гонения на священнослужителей. В декабре 1925 года состоялось заседание Владокрисполкома, на котором среди прочих рассматривалось ходатайство граждан Ингушетии о передаче им во владение мусульманской суннитской мечети города Владикавказа, находящейся в пользовании Владикавказского Суннитского религиозного общества. Было принято постановление предложить гражданам Ингушетии объединиться с общиной Владикавказа на предмет общего пользования мечетью, ввиду «невозможности нарушения договора с существующей Владикавказской религиозной общиной верующих». Горсоветом было установлено: «Принимая во внимание, что религиозная община, арендовавшая здание мечети в городе Орджоникидзе по ул. Кирова, 2, распалась и здание это уже
Там же. Л. 204-205 ряд лет не используется для религиозных целей, Совет Народных Комиссаров Северо-Осетинской АССР постановляет: 1. На основании ст. 35 постановления ВЦИК и СНК РСФСР от 8 апреля 1929 года «О религиозных объединениях» здание бывшей мечети для несения религиозных обрядов закрыть»123. Хозяйства мулл были отнесены к кулацким, началась кампания раскулачивания с арестами, отправкой в лагеря и т.д. Оставшихся угрозами принуждали отказываться от веры. Насильно собирались подписи верующих с просьбой о закрытии мечетей. В августе 1929 г. советское правительство приняло постановление о замене в письменности мусульманских народов России арабского алфавита латинским.
Новые акценты в период нэпа появились в государственной политике по отношению к другим неправославным конфессиям. В 1921-1923 гг., в условиях укрепления экономических позиций мелкобуржуазных слоев города и оживления деятельности некоммунистических и антикоммунистических политических формирований, большевистская партия резко активизировала идеологическую работу в местах компактного проживания «нацмен». С этого времени в сколько-нибудь значимом объеме в национальной среде начала проводиться антирелигиозная работа. Ее интенсивность, как заявлялось на высоком официальном уровне, не должна была снижаться из-за боязни оттолкнуть «отсталые народы». Перед советским правительством стояла задача нейтрализации деятельности католических, сионистских религиозно-политических объединений как одно из необходимых условий преодоления религиозных влияний. Этноконфессиональная государственная политика в годы «религиозного нэпа», как и в предыдущий период, строилась с обязательным учетом внешнеполитического фактора. Большевики опасались, что широкие преследования иноверческого и инославного духовенства могли бы получить
Владикавказе продолжали службу «национальные» церкви, прежде всего немецкая, которая «распространяла влияние на половину Северного Кавказа».
Однако со второй половины 1920-х гг. акценты в проведении вероисповедной политики в среде нерусских народов постепенно начинают смещаться в сторону ее ужесточения. В противовес практике первых послереволюционных лет спецслужбы самым решительным образом боролись против попыток левых течений «примирить религию и коммунистические ценности», использовать социалистические лозунги (скажем, провозглашение ислама религией бедняков) в целях завоевания доверия в глазах властей и трудящихся масс. Партийное руководство требовало от ОГПУ в корне пресечь возможность формирования национально-религиозных (национально-мусульманских, национально католических) организаций, дабы воспрепятствовать приданию религиозной идеологии патриотической окраски.
Конфессиональная идентичность и религиозные установки молодежи
В конфессиональной в структуре республики сохранились традиционные и появились новые протестантские и сектантские организации. Под термином «протестанты» рассматриваются баптисты и евангелисты, к сектантам отнесены остальные группы, прежде всего, свидетели Иеговы – псевдохристианская секта и пятидесятники. Архивные документы и исторические исследования показывают, что многие из зарегистрированных в Минюсте республик протестантских организаций имеют достаточно долгую историю пребывания и миссионерской деятельности в Северной Осетии.
В начале ХХI века деятельность баптистских общин являлась наиболее заметной. В первую очередь, это происходит благодаря активному общественному позиционированию П. Луничкина, который ориентирован именно на популяризацию баптистского движения в Осетии. Большинство баптистов предпочитает оставаться в тени, не вступая в контакты не только с иными конфессиональными объединениями или органами власти, но и с единоверцами. Молодежи среди прихожан немного, на собрания по разбору Священного Писания члены общины приводят своих детей, с другими протестантскими группами община не контактирует. Как и в целом по стране, эта организация находится в сознательной общественной самоизоляции, миссионерской деятельности не ведет, проблем с администрацией не имеет, к приверженцам ислама проявляет повышенную настороженность. Активность протестантов более всего заметна в немусульманских (т.е. всех, кроме Ирафского и Кировского) районах республики. Представляется, что это связано с общей толерантностью и низкой конфессиональной активностью представителей православной части общества. Можно также предположить, что мусульманские районы республики конфессионально более монолитны и не позволяют развиваться неисламским деноминациям. Баптистские общины действуют во Владикавказе, Ардонском и Алагирском районах. Протестантские организации в Моздокском районе немногочисленны и на жизнь района влияют слабо. Одна из групп баптистов, возглавляемая П. Луничкиным, имеет свою радиостанцию – Миссия христианского милосердия162
В конце ХХ – начале ХХI века евангелисты (пятидесятники) вели активную деятельность в Моздокском районе, однако решением Моздокского районного суда от 25 августа 2003 г. религиозная организация Церковь христианской Веры Евангельской пятидесятников была ликвидирована как юридическое лицо. В сентябре того же года это решение было подтверждено судебной коллегией по гражданским делам Верховного суда РСО-Алания. В городе Владикавказ, в Алагирском и Ардонском районах достаточно активно (с арендой больших помещений и широкой рекламой) действует христианская евангельская церковь «Ковчег»163
Свидетели Иеговы действуют в республике с начала 1990-х годов. В 2004 году они выстроили в г. Ардон помещение для собраний «Зал Царства». На строительстве было задействовано до 300 человек, многие из которых были приезжими. Численность иеговистов особенно увеличилась в 2005 году, по собственной их оценке, на 40%. В настоящее время на собрания приходит 80-90 человек, из которых только около 30% прошли обряд крещения.164 У «свидетелей» очень строгая система запретов в отношении наркотических средств и алкоголя. В районе, где пьянство признается одной из основных социальных проблем, в том числе среди молодежи, приобщение
Лидеры общины отмечают, что среди населения сильна ностальгия по прошлому, что социально-экономическая ситуация усиливает эсхатологические настроения и создает почву для успешной проповеди.165 Иеговисты в своей миссионерской деятельности делают ставку на социальную необеспеченность, экономические трудности, что является залогом роста влияния секты в Ардонском районе и в республике в целом. Установлено, что прихожане регулярно жертвуют на содержание Иеговистского молитвенного дома, из Владикавказа поступает религиозная литература. В молитвенном доме регулярно проводятся занятия по изучению Библии, для удобства есть осетинская и русскоговорящая группы. Ведется работа по переводу религиозной литературы (брошюр «Пробудитесь!», «Сторожевая башня») на осетинский язык.
Практика переводческой работы типична для всех общин свидетелей Иеговы в республике, она свидетельствует о централизованном и плановом характере их деятельности. Свидетели Иеговы считаются наиболее активно ведущими миссионерскую деятельность, однако присущая иеговистам навязчивость в подаче своего учения вызывает естественное отторжение у большей части населения.
Достаточно активными в своей миссионерской деятельности считаются и пятидесятники, поскольку ведут бурную прозелитическую деятельность – заметны на улицах, заходят с проповедями в дома и т.п.
Среди современных сект есть и традиционно считающиеся «вредными» для общества, – это иудействующие (субботники, адвентисты 7 дня). В 1865 году переселенцы из Тамбовской губернии, Закавказья и Саратовской губернии образовали во Владикавказе секту «иудействующих». Они жили на
Молоканской и Курской слободках, где устраивали молитвенные собрания. Главным и единственным основанием религиозно-нравственного учения были священные книги Ветхого Завета. Иудействующие (или субботники) намеревались выстроить в 3-й части города свой молитвенный дом. В октябре 1907 года было получено разрешение на образование «Иудействующей секты». В рапорте Благочинного церквей Владикавказа указывалось, что в затеречной части города из 2083 человек «временнопроживающих» 341 были из секты «иудействующих». В рапорте также указывалось наличие хлыстов, «новых израильтян», но не приведены статистические данные. Новоизраильская секта считалась вредной для общества, поэтому замеченные в принадлежности к ней лица привлекались к уголовной ответственности по ст. 96 Уголовного Уложения 22 марта 1903 года.
Что касается адвентистов, то известно, что в 1890-х годах со священниками Владикавказских казачьих полков велась переписка, посвященная ограничению деятельности адвентистов седьмого дня.166 В 2000-ых годах, после теракта в г. Беслан, такие деструктивные секты как ДРУГГ (друзья учения Григория Грабового) и церковь сайентологии стали приобретать последователей среди пострадавших. Однако мощная кампания, развернутая в республиканских и федеральных СМИ, подорвала их популярность в Правобережном районе республики.
Препятствия в осуществлении деятельности со стороны властей встречают такие организации экстремистского толка как радикальные исламские, сайентологи, последователи Г. Грабового, сатанисты. В данном случае действия властей оправданы, адекватны и находятся в соответствии с законом РСО-А «О миссионерской деятельности на территории Республики Северная Осетия – Алания».
