Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Основные этапы дотеррористической биографии И.П. Каляева (1877- 1903 годы) 30
1 Студенческий период жизни И.П. Каляева. Его пребывание в екатеринославской и ярославская ссылкиах 30
2 Партия социалистов-революционеров. Мировоззрение И.П. Каляева в период участия в Боевой организации 54
Глава II. Деятельность И.П. Каляева в Боевой организации 71
1 Участие в покушениях на министра внутренних дел В.К. Плеве 71
2 Великий князь Сергей Александрович и его роль в политической жизни Российской империи 75
3 Участие И.П. Каляева в покушение на великого князя Сергея Александровича 2 февраля 1905 года 89
4 Убийство великого князя Сергея Александровича 4 февраля 1905 года 97 5 Последствия и результаты убийства великого князя Сергея Александровича 110
Глава III. Следствие по делу И.П. Каляева, суд и казнь 131
1 Кампания по дискредитации И.П. Каляева. 131
2 Следствие, суд и рассмотрение кассационной жалобы И.П.Каляева 169
3 Казнь в Шлиссельбургской крепости 197
4 Влияние И.П. Каляева на русскую и мировую культуру. 203
Заключение 214
Список источников и литературы. 218
Приложения 229
- Партия социалистов-революционеров. Мировоззрение И.П. Каляева в период участия в Боевой организации
- Великий князь Сергей Александрович и его роль в политической жизни Российской империи
- Участие И.П. Каляева в покушение на великого князя Сергея Александровича 2 февраля 1905 года
- Следствие, суд и рассмотрение кассационной жалобы И.П.Каляева
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Одним из ярчайших представителей русского революционного движения начала ХХ века является член боевой организации партии социалистов-революционеров Иван Платонович Каляев, который 4 февраля 1905 года убил великого князя Сергея Александровича в московском Кремле. И.П. Каляев участвовал в студенческом движении 1898-1899 годов, проделал путь от социал-демократа до радикального эсера - террориста, члена Боевой организации, принимал активное участие в нескольких покушениях на высших государственных чиновников. После убийства великого князя Сергея Александровича И.П. Каляев сдался полиции, мужественно держался на следствии, на суде прочел ставшую знаменитой речь, и после отклонения апелляционной жалобы 10 мая 1905 года был казнен. И.П. Каляев был единственным из террористов, в отношении которого Департаментом полиции была предпринята провокация с участием члена императорской фамилии - великой княгини Елизаветы Федоровны (которая передала содержание беседы с И.П. Каляевым директору Департамента полиции А.А.Лопухину, а тот, в свою очередь, организовал в прессе кампанию по дискредитации И.П. Каляева), и в чью судьбу вмешивался император Николай II.
Убийство великого князя Сергея Александровича вызвало широкий общественный резонанс и оказалось одним из самых чувствительных ударов, нанесенных революционерами по самодержавной власти. Это покушение имело большое значение для дальнейшего развития революционного движения, оказало сильнейшее воздействие на власти и царскую фамилию, и стало одной из причин появления на свет рескрипта 18 февраля 1905 года, который стал прологом к манифесту 17 октября и созыву Государственной Думы.
В рамках исследования истории партии социалистов - революционеров или ее Боевой организации к этому сюжету неоднократно обращались историки, однако личность и биография исполнителя покушения - И.П. Каляева - не становились объектом исторического исследования.
При этом в контексте исторического исследования заслуживает внимания впечатляющее отображение, которое получил образ И.П. Каляева в русской и зарубежной художественной литературе и культуре. Среди авторов, так или иначе обращавшихся к каляевскому сюжету, был ряд русских и советских писателей, таких как Л.Н. Андреев, М.П. Арцыбашев, А.А. Блок, З.Н. Гиппиус, А.С. Грин, А.И. Куприн, А. М. Ремизов, Б.Л. Пастернак, Б.В. Савинков, Ю.С. Семенов, Ю.М. Нагибин, Б.Л. Васильев, французский философ А. Камю, русский художник - передвижник В.С. Сварог и ряд других авторов. Публикации об И.П. Каляеве читал и обсуждал со своими гостями писатель Л.Н. Толстой, к биографии Каляева неоднократно обращались театральные режиссеры и кинематографисты. Несмотря на то, что И.П. Каляев был членом одной из «мелкобуржуазных» и «непролетарских» партий, его впоследствии признала Советская власть, о нем с уважением отзывался В.И. Ленин. Биография ни одного другого террориста – члена партии социалистов-революционеров – не привлекала внимания такого количества общественно-политических деятелей, а также писателей и публицистов, зачастую не только не разделявших программу и идеологию эсеровской партии, но и вообще далеких от революции и от сочувствия революционерам.
Таким образом, роль И.П. Каляева в предприятиях Боевой организации партии социалистов-революционеров, его участие в убийстве великого князя Сергея Александровича 4 февраля 1905 года и исторические последствия этого события представляют большой научный интерес и нуждаются в комплексном исследовании.
Объект исследования - революционная деятельность И.П. Каляева.
Предмет исследования - роль И.П. Каляева как представителя партии социалистов-революционеров и члена Боевой организации в революционном процессе на рубеже XIX – XX вв.
Цель исследования - всестороннее изучение биографии и деятельности И.П. Каляева в партии социалистов-революционеров и ее Боевой организации, его роли в революционном движении. С учетом этого были определены следующие задачи исследования:
- изучить деятельность И.П. Каляева в студенческий и ссыльный периоды;
- проследить эволюцию его социально-политических и философских взглядов, выяснить причины его участия в террористической деятельности;
- определить степень его участия в предприятиях боевой организации партии социалистов-революционеров, особенно в убийстве великого князя Сергея Александровича, оценить их последствия и результаты;
- выяснить обстоятельства следствия, суда, кассационной жалобы и казни.
Хронологические рамки исследования лежат между 1877 годом – годом рождения И.П. Каляева и маем 1905 года – датой его казни, причем особое внимание уделено периоду с 1899 по 1905 годы – времени окончательного становления мировоззрения, религиозных и политических убеждений И.П. Каляева, формирования его как сложившейся личности. На эти годы приходятся основные вехи его активной революционной деятельности - участие в студенческом движении, несколько тюрем и ссылок, членство в Боевой организации.
Методологическую базу исследования составляют принципы историзма, объективности, научности. Объективность предполагает непредвзятое рассмотрение исследователем исторического прошлого, с учетом всего имеющегося объема научных знаний, вне зависимости от требований текущей конъюнктуры. В соответствии с требованиями принципа историзма проводится научный анализ и дается оценка ряда событий, фактов и личностей, имеющих отношение к теме диссертации. На основании принципа научности формулируются основные положения и выводы.
Диссертация построена на сочетании различных традиционных научных методов, таких как историко-системный и проблемно - хронологический методы, идеографический метод. Проблемно-хронологический метод дает возможность проследить эволюцию мировоззрения И.П. Каляева от мирного студента до убежденного террориста, его постепенную радикализацию под влиянием происходивших вокруг него событий. Применение системного метода позволяет установить, что изучаемые события не были случайными или неожиданными, а имели четкие предпосылки, причину и следствие. Идеографический метод позволяет выяснить уникальные черты в личности и биографии И.П. Каляева и его место в русской и мировой истории и культуре.
Стоит отметить, что термины «террор и «терроризм» в современном мире употребляются столь часто, что почти потерян изначальный их смысл и они стали почти синонимами. Однако «террором» является насилие власти по отношению к обществу, оппозиции, народу и т.п., то есть насилие, идущее со стороны государства по отношению к своим гражданам, сверху вниз, по праву сильного. Так, карательная экспедиция Семеновского полка в восставшую Москву в декабре 1905 года является одним из примеров насилия «сверху вниз», т.е. государственного террора.
«Терроризм» соответственно – это насильственные действия, направленные по обратному вектору, насилие (как правило, ответное) «снизу вверх», против государственного насилия, против существующего строя, в форме физического уничтожения отдельных представителей существующей власти. Убийство эсеркой З. Коноплянниковой руководителя карательной экспедиции семеновцев генерала Мина в 1906 году является одним из примеров такого обратного насилия «снизу вверх», т.е. терроризма.
Таким образом, «террористы» – это лица, являющиеся проводниками насилия по вектору «снизу вверх», участники вооруженной борьбы против существующей власти. В таком значении термины «терроризм» и «террористы» и будут употребляться в настоящей работе.
В своем диссертационном исследовании автор исходит из того, что причиной активизации на рубеже ХIХ - ХХ веков революционеров – террористов стала внутренняя политика самодержавной власти, не отвечавшая объективным интересам большей части населения страны, и вызывавшая неприятие в широких слоях общества. Одним из закономерных итогов этой политики стал ряд громких покушений и убийств одиозных государственных чиновников, которые общество встречало с открытым одобрением и сочувствием исполнителям покушений.
Соответственно, деятельность Боевой организации партии эсеров также явилась закономерным следствием исторического процесса в Российской империи конца ХIХ - начала ХХ в., и была вызвана объективными причинами, связанными с острым недовольством значительной части населения правящим политическим режимом.
Автор также считает, что убийство великого князя Сергея Александровича стало одним из важнейших событий российской истории начала ХХ века, а член Боевой организации И.П. Каляев стал знаковой фигурой эпохи первой русской революции, символом «классических» эсеров – террористов так называемого «героического периода» Боевой организации.
Степень изученности проблемы: хотя убийство великого князя Сергея Александровича упоминается практически во всех исследованиях эсеровского терроризма и революции 1905 года, и привлекает все больше внимания в последнее время, особенно в связи с канонизацией великой княгини Елизаветы Федоровны, персоналия И.П. Каляева ранее не становилась объектом специального исторического исследования, а многие факты из его биографии до сего времени остаются неизвестными. Упоминания о нем встречаются в десятках исторических и публицистических статей, но все они в основном в разных вариациях пересказывают относящуюся к И.П. Каляеву часть «Воспоминаний» Б.В. Савинкова, не вводя в оборот новых источников и не давая никаких новых сведений. Специального исторического исследования, посвященного личности и биографии И.П. Каляева, до сих пор нет.
Основные историографические этапы исследования революционной деятельности И.П. Каляева и его роли в Боевой организации в целом совпадают с этапами историографии эсеровской партии как таковой: всплеск интереса в годы революции и до середины 1920-х гг., затем занявший несколько десятилетий перерыв, и новая волна публикаций уже на рубеже 1980-1990 гг. Однако специального исследования, посвященного ему, до настоящего времени не было, и все появлявшиеся публикации носили мемуарный либо справочный характер.
Так, после казни И.П. Каляева в 1905 году и вплоть до революции 1917 года выходят в свет множество посвященных ему публикаций, в основном мемуарного характера, выпускаются открытки с его изображением и памятные листовки. Февральская революция 1917 года вызвала новый всплеск интереса к личности легендарного террориста, и появился ряд новых публикаций, причем к его авторитету апеллировали как большевики (статья В.И. Ленина «О чесотке»), так и их идейные противники, в частности бывший нарком юстиции левый эсер И.З. Штейнберг. Штейнберг прямо противопоставил терроризм классического, героического периода первой русской революции (олицетворением которого, по его мнению, является И.П. Каляев, отказавшийся бросать бомбу в карету с женщиной и детьми) массовому террору времен гражданской войны. Интересно, что в годы революции и гражданской войны публикации об И.П. Каляеве появляются не только в журналах, рассчитанных на массового читателя, но и в специализированных ведомственных изданиях.
В 1920-е годы появились множество публикаций с упоминанием И.П. Каляева в самых различных изданиях, в том числе в школьных учебниках. Особенно много их появилось в 1925 году, в год 20-летия русской революции и убийства великого князя Сергея Александровича.
В частности, книга Ю. Соболева «Как и за что был убит великий князь Сергей Романов» отражает тенденцию к приуменьшению роли немарксистских партий в революционном движении в советской историографии. Рассказывая о покушениях Боевой организации на великого князя Сергея Александровича и Плеве, и даже упомянув эсеровскую газету «Революционная Россия», автор ухитрился ни разу не употребить словосочетание «социалист-революционер» и не назвать имя Б.В. Савинкова, хотя местами савинковские «Воспоминания террориста» воспроизведены почти дословно. Но в целом о террористах автор пишет с уважением, указывая, что на плечах Боевой организации лежала самая тяжелая и грязная работа, убийство «наиболее гнусных и ответственных слуг царского правительства». Книга Ю.Соболева является, по всей видимости, официальной советской биографией И.П. Каляева.
Работа А. Орлинского, вышедшая к 20-летию первой русской революции, написана в духе ее официальной большевистской интерпретации. В книге, помимо подробной хронологии и анализа событий 1905 года, дается оценка убийства великого князя Сергея Александровича, которую можно считать официальной оценкой советской историографии: данное событие рассматривается как устранение одного из членов императорской фамилии, а не чиновника царской администрации (что противоречило официальной позиции ПСР по этому вопросу), и ставится в единый контекст с событиями 9 января 1905 года в Петербурге (с чем эсеры, несомненно, были бы согласны).
До середины 1920-х – начала 1930-х годов продолжаются публикации материалов об И.П. Каляеве, в основном мемуарных. Впоследствии, после зачистки идеологического поля в СССР, эти публикации прекратились. Были закрыты и многие журналы, в которых печатались бывшие политкаторжане и ссыльнопоселенцы. Изданные в 1931 году воспоминания адвоката М.Л. Мандельштама, с предисловием и характерными критически - язвительными редакторскими комментариями Н.Ф. Чужака, вдоволь поиздевавшимся над индивидуализмом и мистицизмом Каляева, стали последней публикацией об И.П. Каляеве, перед последующими несколькими десятилетиями забвения этой темы. За рубежом в эмигрантских журналах время от времени публиковались мемуарные материалы об И.П. Каляеве, но посвященного ему исследования не появилось и там.
Таким образом, биография И.П. Каляева и его роль в революционном движении не становились объектом исследования: в СССР тема эсеровского терроризма лежала далеко от господствовавшей коньюнктуры, и проявление и интереса к ней было небезопасно для исследователя, а архивные материалы по эсеровскому терроризму находились на закрытом хранении. Зарубежным исследователям архивные материалы по И.П. Каляеву, большая часть которых находилась в советских архивах, также были недоступны.
Начиная с 1970-х годов имя И.П. Каляева время от времени упоминается в исследованиях, посвященных истории партии социалистов-революционеров. Общий контекст упоминаний таков, что террористы были лично честными и мужественными людьми, но в целом индивидуальный террор как средство борьбы с самодержавием был исторической ошибкой.
В 1992 году выходит книга Гусева К.В. «Рыцари террора» которая продолжает освещение эсеровского терроризма с позиций официальной советской историографии. Автор не только не разграничивает понятия «террор» и «терроризм», но и считает, что «бесплодность» и «историческую обреченность этого явления (какого именно из них? Р.З.) подтвердила история тактики индивидуального террора в России». При этом из приведенных самим автором фактов следует совершенно обратные выводы. Однако личное отношение К.В.Гусева к террористам очень уважительное, неоднократно отмечается их личная бескорыстность и искренняя вера в революцию, а Иван Каляев назван «подлинным рыцарем освободительного движения».
В 1990 году в СССР впервые с 1920-х годов были переизданы «Воспоминания» Б.В. Савинкова, и имя И.П. Каляева вновь оказывается на слуху. Вскоре появляются несколько кратких биографий И.П. Каляева справочного характера. Однако специального исследования, посвященного И.П. Каляеву, так и не появилось.
В вышедшей в 1997 году книге американо-израильского исследователя Гейфман А. события революции 1905-1907 годов освещены при привлечении широкого круга архивных источников, в том числе источников департамента полиции. Автором этого труда, несомненно, была проделана большая работа, но ее трактовка тех или иных источников или событий зачастую более чем спорная. Так, она априори считает всех террористов параноиками, шизофрениками и кровожадными убийцами, не признавая, что у них могут быть какие-то иные побудительные мотивы, кроме жажды славы и желания удовлетворить собственные низменные инстинкты. Ставится под сомнение и их личная честность и бескорыстность.
Несомненно, вышеперечисленные негативные явления имели место, однако они были скорее исключением из правила, и сама же А. Гейфман признает, что лидеры революционных партий неоднократно обращали на них внимание и пытались с ними бороться. Поэтому стремление автора представить всю революцию как череду вымогательств, грабежей и убийств (которые якобы и были самоцелью революционеров) и свести все революционное движение к «изнанке революции», явно противоречит объективным данным, во всяком случае, применительно к членам Боевой организации ПСР.
В некоторых публикациях делались попытки проанализировать отношение общества к убийству великого князя Сергея Александровича. Так, в работе Балязина В.Н. «Московские градоначальники» в главе о великом князе Сергее Александровиче несколько абзацев уделено описанию его гибели, похорон, встречи вдовы с убийцей и сделана попытка провести анализ общественного резонанса, произведенного убийством великого князя. К сожалению, автор, пытаясь выяснить отношение общества к произошедшему, опирается лишь на один источник: охранительно-черносотенную газету «Московские ведомости», чью реакцию на убийство великого князя едва ли разделяло все общество.
Работа Р.А. Городницкого «Боевая организация партии социалистов-революционеров» на сегодняшний день является, видимо, наиболее полным и объективным исследованием эсеровского терроризма. Приводится анализ количественного и качественного состава Боевой Организации, возраста и национального состава ее членов и т.д. Однако автор прежде всего стремится дать общую картину, не акцентируясь на деталях. Он тщательно изучает все непростые отношения эсеровских лидеров, но, как правило, из поля его зрения выпадают личности отдельных членов Боевой Организации, в лучшем случае им в нескольких словах дается самая общая характеристика. Исключением является разве что Г. А. Гершуни, чья деятельность на посту руководителя Боевой организации рассмотрена очень подробно. Данная работа очень важна для понимания контекста происходившего с И.П. Каляевым в период его членства в Боевой организации.
В работе Будницкого О.В. «Терроризм в российском освободительном движении» большое внимание уделяется выяснению реакции общества на те или иные события революции. В частности, реакция общества на гибель великого князя Сергея Александровича освещена с помощью неизданных архивных материалов, но фактического материала по персоналии И.П. Каляева в этой работе немного.
Биография И.П. Каляева (особенно ее период до вступления в Боевую Организацию) остается практически не известной, пунктиром обозначены лишь основные вехи: университет, высылка, арест на границе, вступление в Боевую Организацию, дело Плеве, дело великого князя Сергея Александровича, суд и казнь.
При этом мировоззрение И.П. Каляева также остается неизвестным; из опубликованных до сего дня сведений известно разве что о религиозности И.П. Каляева и его увлечении поэзией. Практически в стороне от внимания исследователей остался и интереснейший сюжет о визите великой княгини Елизаветы Федоровны к убийце своего мужа, особенно материалы, свидетельствующие о том, что этот визит являлся провокацией департамента полиции.
Таким образом, по данной теме отсутствуют монографические исследования. Настоящая диссертация написана в основном на материалах ранее не издававшихся архивных источников, впервые вводимых в научный оборот, и является фактически первым исследованием личности и биографии И.П. Каляева.
Источниковая база исследования. При написании работы использовались источники, составляющие несколько групп.
Первая группа источников представляет собой архивные документы и материалы.
В Центральном историческом архиве Москвы (ЦИАМ) имеется несколько дел (в частности Московской судебной палаты и московской центральной пересыльной тюрьмы), относящихся ко времени содержания И.П. Каляева в Бутырской тюрьме (февраль - апрель 1905 года).
В фондах Государственного Архива Российской Федерации (ГАРФ) также имеется большое количество материалов, относящихся к И.П. Каляеву. В частности, были использованы фонд Особого Присутствия Правительствующего Сената, в котором отложились материалы следствия и суда над И.П. Каляевым, материалы различных дел из фонда Департамента полиции, так или иначе относящиеся к И.П. Каляеву, «Еженедельные записки» директора департамента полиции, циркуляры департамента полиции.
Также относящиеся к И.П.Каляеву материалы встречаются в ряде других фондов, таких как фонд канцелярии прокурора Варшавской судебной палаты, фонд министерства юстиции, фонд отделения по охранению общественной безопасности и порядка в Москве при управлении московского градоначальника (московского охранного отделения), в отдельной коллекции листовок и брошюр, в материалах фонда Судебно-следственной комиссии по делу Азефа.
Для написания диссертации использовались также материалы нескольких личных фондов, в частности фонды Б.В.Савинкова, великой княгини Елизаветы Федоровны, великого князя Сергея Александровича, великого князя Константина Константиновича, великой княгини Ксении Александровны, О.В. Палей, В.Ф. Джунковского и других. Данные архивные фонды содержат огромный массив неопубликованных материалов, позволяющих восстановить детальную биографию И.П. Каляева, выяснить его взгляды и проследить эволюцию мировоззрения, оценить влияние, которое оказало убийство великого князя Сергея Александровича на различные слои общества.
В Государственном архиве Ярославской области (ГАЯО) находится дело ярославского губернского жандармского управления «О бывшем студенте Санкт-Петербургского университета И.П. Каляеве», содержащее некоторые материалы о пребывании И.П. Каляева в ярославской ссылке, переписку с варшавской полицией.
Сопоставление данных, полученных при исследовании фондов государственных структур, и личных фондов, позволяет провести комплексное исследование вопросов, касающихся темы настоящей диссертации, и получить объемную, максимально приближенную к объективности историческую картину.
Вторую группу источников составляют опубликованные документы и материалы, посвященные великому князю Сергею Александровичу, изданные вскоре после его убийства и к годовщинам его гибели, и издания партии социалистов-революционеров, посвященные убийству великого князя и И.П. Каляеву. Данные источники содержат свидетельства очевидцев события и позволяют выяснить отношение к великому князю и его убийству полярных частей общества - монархистов и радикалов.
Третью группу источников составляет мемуарная литература, представленная как воспоминаниями знакомых И.П. Каляева, его однопартийцев и товарищей по боевой организации (имеются также статьи нескольких неизвестных лиц), так и мемуарами его адвокатов, записками М.Карминой-Читау и военного прокурора А.Федорова, освещающими обстоятельства рассмотрения кассационной жалобы Каляева и его казни. Имеется также большой массив мемуаров современников И.П. Каляева, так или иначе связанных с правительственным лагерем, и ряда общественно-политических деятелей.
Четвертую группу источников составляют материалы периодической печати за февраль – май 1905 года, такие как «Варшавский дневник», «Ведомости московского градоначальства и столичной полиции», «Вечерняя почта», «Восточное обозрение», «Вперед», «Живописное обозрение», «Зритель», «Нарвский листок», «Наша жизнь», «Наши дни», «Нива», «Нижегородская земская газета», «Новое Время», «Правительственный вестник», «Право», «Пролетарий», «Родина», «Русское дело», «Русское слово», «Свет», «Сибирский вестник», «Сибирская жизнь», «Сибирский листок», «Сигнал», «Слово», «Херсонские губернские ведомости». В указанных изданиях встречаются ссылки и перепечатки из газет «Московские Ведомости», «Новости», «Новости дня», «Русский листок», «Русь», «N.Fr.Presse», «Le Petit Parisen».
Эти периодические издания содержат богатый фактический материал (свидетельства очевидцев и участников событий, личные впечатления корреспондентов, оказавшихся неподалеку от Сенатской площади). Также эта группа источников ценна тем, что они отражают не только мнения корреспондентов и редакции (которые, несомненно, сами по себе крайне интересны), но и являются срезом самых разных направлений в общественно политической мысли того времени. В публикациях встречаются отзывы на убийство великого князя, фотографии, рисунки и другие материалы.
Также использованы иллюстрации из зарубежных журналов «Le Petit journal» (Франция), La Domenica del Corriere (Италия), а также открытки 1905 года, содержащие уникальный иллюстративный материал.
Научная новизна диссертации состоит в том, что она представляет собой современное комплексное историческое исследование личности и биографии И.П. Каляева как одного из наиболее ярких представителей российского терроризма начала XX в. Впервые исследованы основные вехи дотеррористической деятельности Каляева, выявлены причины его участия в террористической деятельности. На основе ряда прежде не опубликованных материалов прослежена эволюция его мировоззрения, влияние на его формирование идей марксизма и неонародничества. Проанализировано влияние убийства великого князя Сергея Александровича на дальнейшие события революции 1905 года и внутреннюю политику самодержавной власти.
Работа написана в основном на основании источников. Введен в научный оборот ряд ранее не опубликованных документов и материалов. Среди них – сохранившаяся в фонде канцелярии прокурора Варшавской судебной палаты датированная октябрем 1902 года собственноручная запись И.П. Каляева в протоколе допроса о том, что он не принимал и не будет принимать участия в противоправной деятельности; обнаруженный в материалах делопроизводства Особого Присутствия Правительствующего Сената по делу об убийстве великого князя Сергея Александровича ответ на запрос следователя К.М. Головни, из которого следует, что в октябре 1903 года было отмечено нахождение И.П. Каляева во Львове. Со Львовом И.П. Каляева не связывало ничего, кроме нескольких месяцев учебы в местном университете, что позволяет предполагать, что в этот период (накануне вступления в Боевую организацию) он все еще надеялся на восстановление в университете и продолжение образования.
Материалы из фонда Отделения по охранению общественной безопасности и порядка в Москве при управлении московского градоначальника позволяют сделать вывод о том, что вопреки распространенному мнению, отставка великого князя Сергея Александровича с должности московского генерал-губернатора являлась формальной, имевшей целью, ввиду распространившихся слухов о предстоящем убийстве великого князя, вывести его из под удара. Сохранившиеся там же агентурные донесения, зафиксировавшие ряд отзывов на убийство великого князя, свидетельствуют о том, что это событие заранее ожидалось обществом, и было встречено с одобрением.
Ранее не публиковавшиеся материалы из фонда Министерства юстиции дают возможность однозначный вывод о том, что визит великой княгини Елизаветы Федоровны в тюрьму к И.П. Каляеву являлся провокацией Департамента полиции. В том же фонде находится уникальный документ – собственноручное заявление И.П. Каляева с просьбой более не предлагать ему помилование и привести приговор в исполнение.
Отчет директора Департамента полиции А.А. Лопухина, написанный им вечером 7 февраля 1905 года, свидетельствует о том, что о содержании разговора великой княгини и И.П. Каляева Лопухин узнал сразу после встречи, причем источником информации могла быть только великая княгиня, что является бесспорным аргументом в пользу версии о полицейской провокации. По мнению автора, визит великой княгини Елизаветы Федоровны являлся заранее спланированной провокацией Департамента полиции, в которой великая княгиня приняла активное и сознательное участие.
В фонде Б.В. Савинкова содержится еще один уникальный документ, ранее проходивший мимо внимания исследователей – аттестат зрелости И.П. Каляева, в котором на фоне средних оценок по предметам выделяется единственная пятерка по «закону божьему».
В диссертационном исследовании прослежено участие И.П. Каляева в Боевой организации ПСР, восстановлен исторический контекст основных этапов его деятельности. Автор опровергает распространенное мнение о том, что И.П. Каляев изначально был убежденным террористом: установлено, что с момента первой ссылки и вплоть до вступления в Боевую организацию И.П. Каляев пытался восстановиться в университете и продолжить образование. По мнению автора, это свидетельствует о том, что И.П. Каляев начал участвовать в террористической деятельности вынужденно, так как власти последовательно лишали его возможности продолжить образование и не оставили ему другой альтернативы, кроме вооруженной борьбы.
Установлены обстоятельства его задержания на австрийско-германской границе в 1902 году и тайной выдачи российским властям, выяснена роль в этом событии заграничной агентуры Департамента полиции. Собран и проанализирован большой объем материала, касающегося семьи и окружения И.П. Каляева, его отца и матери, что позволяет понять истоки мировоззрения И.П. Каляева и проследить его эволюцию.
На примере жизни и деятельности И.П. Каляева диссертант показал, как складывалось конфронтационное мышление участников террористического движения в Российской империи в начале ХХ века. складывались взаимоотношения внутри террористического подполья, а также между властью и террористами.
Апробация диссертации: материалы и выводы диссертации отражены в ряде публикаций в журналах и научных сборниках, в выступлениях на заседании кафедры отечественной истории Московского государственного гуманитарного университета им. М.А. Шолохова.
Практическая значимость диссертации: материалы и выводы диссертации могут быть использованы в курсах лекций по русской истории конца ХIХ - начала ХХ века, при написании курсовых и дипломных работ, статей, а также могут послужить основой для более глубокого изучения вопросов, обозначенных в диссертации, но не относящихся прямо к ее теме - таких как отражение образа И.П. Каляева в русской литературе первой трети ХХ века, отражение событий 4 февраля 1905 года в периодической печати, метаморфозах общественного мнения на тему эсеровского и современного терроризма и других.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав включающих 11 параграфов, заключения, списка источников и литературы, приложения.
Партия социалистов-революционеров. Мировоззрение И.П. Каляева в период участия в Боевой организации
Осенью 1903 года И.П. Каляев изо Львова направляется в Берлин, на встречу с Б.В. Савинковым и Е.Ф. Азефом, с целью вступить в Боевую организацию партии социалистов-революционеров и принять участие в индивидуальном терроре. Азеф и Каляев взаимно не понравились друг другу, и отрицательное отношение к Азефу Каляев сохранял до самого конца.168 Тем не менее И.П. Каляев становится членом Боевой организации ПСР.
Корни партии социалистов-революционеров – в 70-х годах XIX века, а идейной предшественницей ее была «Народная Воля». Первые организации под таким названием появляются в середине 1890-х годов («Союз русских социалистов-революционеров» в Берне в 1894 году, «Союз социалистов-революционеров» в Саратове в 1895-1896 годах). Во 2-ой половине 1890-х годов появляется ряд новых организаций, тогда же было проведено три общих съезда и сделаны попытки объединения. Начинают выходить печатные издания: ежемесячник «Накануне» в 1899 году в Лондоне, журнал «Вестник русской революции» в 1901 году в Париже, и в том же году вышел первый номер «Революционной России». Рубеж 1901 –1902 годов – формальная дата образования ПСР. В январе 1902 года вышел «Манифест партии социалистов-революционеров», но все эсеровские организации собрались воедино лишь к декабрю 1902 года. В 1895-1905 годах в ПСР состояло около 2,5 тысяч человек, в 1905 – 1906 их стало около 60 тысяч.
Программа ПСР, написанная простым и ясным языком, предусматривала социализацию земли, политические свободы, социально ориентированное законодательство, федеративное устройство будущего государства и т.д. Предполагалось, что детали будут разработаны и внедрены в жизнь всенародно избранным Учредительным Собранием. Такая программа делала ПСР очень популярной в глазах российского общества.
Одним из тактических средств для достижения этой программы был выбран индивидуальный террор, приносивший ПСР большие политические дивиденды, но поглощающий партийные средства в ущерб агитации и пропаганде. Ведение индивидуального террора было поручено особой группе – т.н. Боевой организации, действовавшей в 1901 – 1911 годах. Боевая организация в целях конспирации была фактически автономной группой, имела отдельные, независимые от ПСР источники финансирования, отдельную кассу, не входила в контакты с местными комитетами ПСР, самостоятельно пополняла свой кадровый состав, а ее контакты с ЦК ПСР ограничивались получением через специально выделенного представителя директив относительно выбора времени для начала и приостановки боевых действий против правительства и круга лиц, против которых эти действия направляются. Ее устав гласил:
«Цель боевой организации заключается в борьбе с существующим строем посредством устранения тех представителей его, которые будут признаны наиболее преступными и опасными врагами свободы. Устраняя их, боевая организация не только совершает акт самозащиты, но и действует наступательно, внося страх и дезорганизацию в правящие сферы, и стремится довести правительство до сознания невозможности сохранять далее самодержавный строй. Кроме казней врагов народа и свободы, на обязанности боевой организации лежит подготовка вооруженных сопротивлений власти, вооруженных демонстраций и прочих предприятий боевого характера, в которых сила правительственного деспотизма сталкивается с силой отпора или нападения под знаменем свободы, в которых слово воплощается в дело, в которых реализуется идея революции».169
Критерий же выбора жертвы для очередного покушения В.М. Чернов, один из теоретиков ПСР, определил так: «…Мишени террористических ударов партии были почти всегда, так сказать, самоочевидны. Весь смысл террора был в том, что он как бы выполнял неписаные, но бесспорные приговоры народной и общественной совести».170
Немаловажным фактором при покушении было и то, что террористы, как правило, старались не подвергать риску посторонних людей, причем лица, по долгу службы находившиеся возле намеченной жертвы (кучера, охрана, слуги и т.д.) посторонними не считались, хотя эсеры по возможности старались беречь и их.171
Каждое успешное покушение широко освещалось в революционной прессе и служило мощным средством агитации и пропаганды. Речи обвиняемых и защитников в судах тоже служили таким средством и нередко издавались многотысячными тиражами. Согласно неписанному кодексу эсеровской этики, террорист должен был следовать определенным нравственным нормам, в частности, следить за тем, чтобы во время покушения не пострадали посторонние лица, особенно женщины и дети; вести скромный образ жизни, не употреблять чрезмерно спиртное, не предаваться разврату, вести себя положительно и т.п., то есть не давать повода, который можно было бы использовать для дискредитации дела партии и революции.
Конечно, были и исключения из этого правила – но в революционной среде они рассматривались как отклонение от нормы и осуждались. Кроме того, здравый смысл и соображения безопасности также диктовали те же самые правила, что и неписанный этический кодекс, так как террористу необходимо было всегда быть настороже, вести себя в обществе естественно и не привлекать излишнего внимания.
Согласно одному из положений этого неписанного кодекса террорист не должен был показывать трусость и слабость, особенно после покушения. Наоборот, он должен был быть готов отдать свою жизнь за дело революции: сразу ли на месте покушения вместе с тем, в кого он бросал бомбу, уцелев и отстреливаясь до последнего патрона, или сдавшись и будучи повешенным по приговору суда. Вообще вариант, что террорист после покушения останется в живых, никогда не рассматривался как основной: шансов уцелеть при взрыве бомбы было слишком мало, чтобы можно было надеяться на это всерьез.
Великий князь Сергей Александрович и его роль в политической жизни Российской империи
В подготовке покушении на великого князя приняли участие Д.В. Бриллиант, Б.Н. Моисеенко, и И.П. Каляев. Руководство, как и прежде, взял на себя Б.В. Савинков. Интересно, что при подготовке покушения на великого князя Савинков обратился за помощью к известному писателю, сочувствовавшему революционерам и террористам, Леониду Андрееву, и тот свел его с неким князем, будущим членом ЦК кадетской партии, который пообещал снабжать революционеров сведениями о великом князе, но впоследствии передумал и не стал делать это.47 Д.В. Бриллиант хранила динамит, Моисеенко и Каляев стали извозчиками. Каляев, как и в бытность свою петербургским папиросником, артистично вжился в образ извозчика; в одну из редких встреч с Б.В Савинковым он рассказывал: «На дворе уважение – сам хозяин по имени-отчеству, за руку здоровается. Видит, человек трезвый, деньги домой отсылает, не балует, в церковь ходит, начальство чтит».48
Наблюдение шло успешно: вскоре были собраны сведения о внешнем виде выездов великого князя Сергея Александровича и его маршрутах. В Москве наблюдение облегчалось тем, что на карете великого князя были яркие ацетиленовые фонари – большая редкость в то время. Точно такие же фонари были на карете великой княгини Елизаветы Федоровны, и теоретически их можно было спутать. Но наблюдатели заметили, что кучера у великого князя и великой княгини разные. Сам Каляев уверял, что хорошо отличает великокняжескую карету и не ошибется.
Когда великий князь переехал в Николаевский дворец, наблюдение пришлось начинать сначала. Из газет было выяснено, что 2 февраля 1905 года в Большом театре состоится благотворительный спектакль в пользу склада Красного Креста (которым занималась великая княгиня Елизавета Федоровна, супруга великого князя), на котором будет петь Шаляпин, и который обязательно посетит великий князь. На этот день и было назначено покушение, наблюдение было окончено, и И.П. Каляев, продав свою лошадь и сани, уехал в Харьков, чтобы переменить паспорт.
Ко 2 февраля 1905 года вся организация, включая и недавно принятого в нее П.А. Куликовского, была в сборе. Из Николаевского дворца в сторону Большого театра великий князь вероятнее всего должен был выехать через Никольские ворота на Красную площадь, а далее у него было два пути, и оба они к 8 часам вечера были перекрыты: Куликовский с бомбой стал в проезде Александровского сада, Каляев – на Воскресенской площади, точнее – на крыльце Московской Городской Думы. Странно, но человек с бомбой за пазухой, занявший позицию на крыльце Думы, на пути следования великокняжеской кареты, ни у кого не вызвал подозрения. В этот вечер ни террористы не заметили охранников, ни они террористов – ни в мемуарах террористов, ни в отчетах охранников, ни в материалах дела И.П. Каляева нет никаких намеков на это – то есть вполне обоснованным будет предположение, что вечером 2 февраля великий князь Сергей Александрович был без охраны. Во всяком случае, известно, что обычно его сопровождали два агента охранного отделения на санях, но в этот раз их не было. (Надо сказать, что незадолго до этого агенты Московского охранного отделения заметили наблюдение за великим князем, которое вел Московский Комитет ПСР, также планировавший покушение на великого князя (до приезда в Москву членов Боевой Организации), и некоторые из членов московской организации эсеров были арестованы.49 Однако агенты ни разу не заметили Каляева и не узнали его впоследствии на очной ставке. Трудно сказать, насколько это соответствует действительности. С одной стороны, факт того, что агенты охраны ни разу не обратили внимание на членов Боевой Организации, может говорить о более высоком по сравнению с членами Московской организации ПСР уровне их конспиративной подготовки. Члены МК ПСР, видимо, были уже более менее знакомы сыщикам по ориентировкам и в лицо, и те уже примерно знали, кого нужно искать в толпе. С другой стороны то, что агенты охраны пропустили два покушения на великого князя 2 и 4 февраля, и никто не обратил внимания на Савинкова, вечером 2 февраля у Большого театра интересовавшегося выездами великого князя, говорит о плохо поставленной охране великого князя. Кроме того, можно также предположить, что сыщики все таки встречали Каляева на улицах и на очных ставках узнавали его, но признаться в этом означало расписаться в собственной профессиональной непригодности.).
Был сильный мороз, мела метель, небо было затянуто тучами. Карета великого князя действительно появилась, и поехала в сторону Каляева, он узнал ее и бросился наперерез с бомбой – но тут он увидел, что в карете кроме самого великого князя видят его жена и приемные дети – племянники Мария и Дмитрий.50 Каляев опустил занесенную для броска руку, и карета благополучно проехала.
Этот исторический момент, пожалуй, единственный прецедент в истории русской революции (а то и в истории мировой), до сих пор привлекает внимание читателей. Ведь помимо несомненного проявления гуманизма и нравственных принципов, не позволяющих убивать женщин и детей, И.П.
Каляев, не бросив бомбу, рискнул не только собой — он рисковал успехом дела, в котором участвовал, в которое были вложены силы и средств множества людей. Даже если он и не был бы замечен охраной великого князя (которой в тот вечер, видимо, не было, но террористы конечно об этом не знали), и сумел благополучно покинуть место несостоявшегося покушения (как все и случилось), второго подходящего случая могло и не представиться. Если бы он был арестован с бомбой в руках у кареты великого князя, то новое покушение в лучшем случае откладывалось бы надолго. Более того – он рисковал жизнью своих товарищей по Боевой организации, которые также могли бы быть выявлены и арестованы. Подвергалась риску и Д. Бриллиант, которая в случае неудачного покушения должна была разряжать и снова заряжать неиспользованные бомбы, еще дважды – при разрядке и при новой зарядке - подвергаясь опасности быть убитой или искалеченной случайным взрывом, и такие случаи бывали. На кону стояло очень многое, но тем не менее И.П. Каляев не стал бросать бомбу.51 Это в общем было закономерно и предсказуемо: так, в 1903 году Каляев наотрез отказался убить заподозренную в провокации женщину – Е.М. Блинову,52 а незадолго до покушения, обсуждая статью в газете «Революционная Россия», в которой ПСР отмежвывалась от анархистов, он сказал Б.В. Савинкову уже приводившуюся ранее фразу: «Я не брошу бомбу в кафе, но и не мне судить Равашоля."53
Участие И.П. Каляева в покушение на великого князя Сергея Александровича 2 февраля 1905 года
В подготовке покушении на великого князя приняли участие Д.В. Бриллиант, Б.Н. Моисеенко, и И.П. Каляев. Руководство, как и прежде, взял на себя Б.В. Савинков. Интересно, что при подготовке покушения на великого князя Савинков обратился за помощью к известному писателю, сочувствовавшему революционерам и террористам, Леониду Андрееву, и тот свел его с неким князем, будущим членом ЦК кадетской партии, который пообещал снабжать революционеров сведениями о великом князе, но впоследствии передумал и не стал делать это.47
Д.В. Бриллиант хранила динамит, Моисеенко и Каляев стали извозчиками. Каляев, как и в бытность свою петербургским папиросником, артистично вжился в образ извозчика; в одну из редких встреч с Б.В Савинковым он рассказывал:
«На дворе уважение – сам хозяин по имени-отчеству, за руку здоровается. Видит, человек трезвый, деньги домой отсылает, не балует, в церковь ходит, начальство чтит».48
Наблюдение шло успешно: вскоре были собраны сведения о внешнем виде выездов великого князя Сергея Александровича и его маршрутах. В Москве наблюдение облегчалось тем, что на карете великого князя были яркие ацетиленовые фонари – большая редкость в то время. Точно такие же фонари были на карете великой княгини Елизаветы Федоровны, и теоретически их можно было спутать. Но наблюдатели заметили, что кучера у великого князя и великой княгини разные. Сам Каляев уверял, что хорошо отличает великокняжескую карету и не ошибется. Когда великий князь переехал в Николаевский дворец, наблюдение пришлось начинать сначала. Из газет было выяснено, что 2 февраля 1905 года в Большом театре состоится благотворительный спектакль в пользу склада Красного Креста (которым занималась великая княгиня Елизавета Федоровна, супруга великого князя), на котором будет петь Шаляпин, и который обязательно посетит великий князь. На этот день и было назначено покушение, наблюдение было окончено, и И.П. Каляев, продав свою лошадь и сани, уехал в Харьков, чтобы переменить паспорт.
Ко 2 февраля 1905 года вся организация, включая и недавно принятого в нее П.А. Куликовского, была в сборе. Из Николаевского дворца в сторону Большого театра великий князь вероятнее всего должен был выехать через Никольские ворота на Красную площадь, а далее у него было два пути, и оба они к 8 часам вечера были перекрыты: Куликовский с бомбой стал в проезде Александровского сада, Каляев – на Воскресенской площади, точнее – на крыльце Московской Городской Думы.
Странно, но человек с бомбой за пазухой, занявший позицию на крыльце Думы, на пути следования великокняжеской кареты, ни у кого не вызвал подозрения. В этот вечер ни террористы не заметили охранников, ни они террористов – ни в мемуарах террористов, ни в отчетах охранников, ни в материалах дела И.П. Каляева нет никаких намеков на это – то есть вполне обоснованным будет предположение, что вечером 2 февраля великий князь Сергей Александрович был без охраны. Во всяком случае, известно, что обычно его сопровождали два агента охранного отделения на санях, но в этот раз их не было. (Надо сказать, что незадолго до этого агенты Московского охранного отделения заметили наблюдение за великим князем, которое вел Московский Комитет ПСР, также планировавший покушение на великого князя (до приезда в Москву членов Боевой Организации), и некоторые из членов московской организации эсеров были арестованы.49 Однако агенты ни разу не заметили Каляева и не узнали его впоследствии на очной ставке. Трудно сказать, насколько это соответствует действительности. С одной стороны, факт того, что агенты охраны ни разу не обратили внимание на членов Боевой Организации, может говорить о более высоком по сравнению с членами Московской организации ПСР уровне их конспиративной подготовки. Члены МК ПСР, видимо, были уже более менее знакомы сыщикам по ориентировкам и в лицо, и те уже примерно знали, кого нужно искать в толпе. С другой стороны то, что агенты охраны пропустили два покушения на великого князя 2 и 4 февраля, и никто не обратил внимания на Савинкова, вечером 2 февраля у Большого театра интересовавшегося выездами великого князя, говорит о плохо поставленной охране великого князя.
Кроме того, можно также предположить, что сыщики все таки встречали Каляева на улицах и на очных ставках узнавали его, но признаться в этом означало расписаться в собственной профессиональной непригодности.).
Был сильный мороз, мела метель, небо было затянуто тучами. Карета великого князя действительно появилась, и поехала в сторону Каляева, он узнал ее и бросился наперерез с бомбой – но тут он увидел, что в карете кроме самого великого князя видят его жена и приемные дети – племянники Мария и Дмитрий.50 Каляев опустил занесенную для броска руку, и карета благополучно проехала.
Этот исторический момент, пожалуй, единственный прецедент в истории русской революции (а то и в истории мировой), до сих пор привлекает внимание читателей. Ведь помимо несомненного проявления гуманизма и нравственных принципов, не позволяющих убивать женщин и детей, И.П.
Каляев, не бросив бомбу, рискнул не только собой — он рисковал успехом дела, в котором участвовал, в которое были вложены силы и средств множества людей. Даже если он и не был бы замечен охраной великого князя (которой в тот вечер, видимо, не было, но террористы конечно об этом не знали), и сумел благополучно покинуть место несостоявшегося покушения (как все и случилось), второго подходящего случая могло и не представиться.
Если бы он был арестован с бомбой в руках у кареты великого князя, то новое покушение в лучшем случае откладывалось бы надолго. Более того – он рисковал жизнью своих товарищей по Боевой организации, которые также могли бы быть выявлены и арестованы. Подвергалась риску и Д. Бриллиант, которая в случае неудачного покушения должна была разряжать и снова заряжать неиспользованные бомбы, еще дважды – при разрядке и при новой зарядке - подвергаясь опасности быть убитой или искалеченной случайным взрывом, и такие случаи бывали. На кону стояло очень многое, но тем не менее И.П. Каляев не стал бросать бомбу.51 Это в общем было закономерно и предсказуемо: так, в 1903 году Каляев наотрез отказался убить заподозренную в провокации женщину – Е.М. Блинову,52 а незадолго до покушения, обсуждая статью в газете «Революционная Россия», в которой ПСР отмежвывалась от анархистов, он сказал Б.В. Савинкову уже приводившуюся ранее фразу: «Я не брошу бомбу в кафе, но и не мне судить Равашоля."53
Следствие, суд и рассмотрение кассационной жалобы И.П.Каляева
И. П. Каляев был арестован и отправлен в 1-ый участок Городской части (причем, по его словам, жандармы при обыске украли у него купюру в 25 рублей, оставив к кошельке лишь монеты в 10, 5 и 1 рубль)66, а оттуда – в Якиманский арестный дом. 14 февраля в Москве вдруг распространились слухи о побеге убийцы великого князя, ввиду чего на следующий день он был переведен в Пугачевскую башню Бутырской тюрьмы.67
Интересно, что в одной из газет появилась заметка, в которой автор написал, видимо, передавая какой – то слух, что вся одежда Каляева оказалась совсем новой, еще не ношенной.68 Возможно, здесь отразилось старое поверие о том, что, отправляясь на битву, древнерусские воины одевались во все чистое. Он казался старше своих лет; в газетных статьях отмечалось, что лицо его прорезали глубокие морщины. 69Похоже, что напряженная жизнь последних месяцев и предчувствие близкой смерти наложили свой отпечаток на его внешность. Следствие началось очень активно: уже в 15.00 4 февраля следователь по особо важным делам Московского окружного суда К.М. Головня завел дело об убийстве великого князя Сергея Александровича (менее чем через 15 минут после происшествия, благо не надо было далеко ходить: взрыв произошел прямо под окнами здания судебных установлений), а в 15.30 начались допросы первых свидетелей. В 12 часов ночи работа была в самом разгаре: следователю был прислан изъятый у Каляева фальшивый паспорт на имя витебского мещанина Алексея Шильника.70
Однако следствие сразу же столкнулось с немалыми трудностями. Здесь надо иметь в виду, что помимо объективных трудностей, в данном случае были более чем вероятны уже упомянутые субъективные трудности, такие как возможное давление на следователя и суд, навязывание им определенного политического заказа, а также пристальное внимание властей и общества. Кроме того, уже тогда, по горячим следам, убийство великого князя начало обрастать легендами и слухами, и начали появляться всяческие конспирологические и мистические объяснения произошедшему. Например, московская полиция и московское охранное отделение вполне серьезно обменивались сведениями о том, что одна из свидетельниц, оказавшаяся в числе первых на Сенатской площади и помогавшая собирать останки великого князя, в числе прочих вещей нашла на месте происшествия вышитый платок. На одном конце платка была вышита буква А и под ней цифра 6; на другом конце платка вышитые буквы Ц, Т, К, Б, и цифра 4; полиция предполагала, что эта аббревиатура означает «Царь, Трепов, Князь, Булыгин – 4 жертвы»71.
Объективные же трудности начались с того, что выяснить личность человека, бросившего бомбу в карету великого князя Сергея Александровича, для следствия оказалось делом нелегким. Сам Каляев, согласно уставу и традициям организации, свое инкогнито не раскрывал, заявив в полицейском участке: «Я имею честь быть членом боевой организации партии социалистов-революционеров, по приговору которой убил великого князя Сергея Александровича. Я счастлив что я выполнил долг, который лежал на всей России. Кто я — останется совершенно неизвестным, и я открыть свое звание не хочу. От подписи отказываюсь».72 Департамент полиции обратился к своему агенту Азефу, но по какой – то причине Азеф, хотя прекрасно знал Каляева и его роль в покушении на великого князя, на запрос своего полицейского начальника Ратаева отделался формальной отпиской: «Убийцы Сергея тут [в Париже] никто не называет по фамилии, но бабушка (Е.К. Брешко-Брешковская. Р.З.) говорит, что его знает, зовет его Петром Петровым. Отсылаю Вам его карточки и Ваши письма». 73 Другой полицейский агент сообщил, что полгода назад видел арестованного в Париже, а в декабре 1904 года – в Женеве, но кто этот человек и как его зовут, агенту было неизвестно.74 В ночь с 5 на 6 февраля 1905 года в Москве в связи с убийством великого князя Сергея Александровича, были арестованы все известные полиции эсеры, которых ранее удалось установить наблюдением. Московские эсеры одно время, независимо от Боевой организации, также вели наблюдение за выездами великого князя, и это наблюдение заметили филеры московского охранного отделения. Департамент полиции с самого начала был уверен, что исполнитель покушения на великого князя – приезжий, так как он ни разу не попадался на глаза филерам (в первую очередь арестованный был предъявлен 40 агентам Московского охранного отделения, которые его не узнали), и квартирные хозяйки и прислуга арестованных эсеров из московского комитета ПСР также не смогли его опознать75 Всего было арестовано 28 человек (в основном студенты Московского университета), при которых были найдены, помимо нелегальной литературы, план организации вооруженного восстания, большое количество оружия и заготовки для бомб. В числе арестованных оказались будущие члены Боевой Организации Б.А. Вноровский и А.Р. Гоц, а также знаменитая революционерка и будущая соратница В.И. Ленина Инесса Арманд.76 Кому то из московских эсеров удалось остаться на свободе: некоторые письма из Москвы с сообщением об убийстве великого князя Сергея Александровича, которые широко рассылались по России, датированы 8 февраля 1905 года. 77 Этими арестами дело не ограничилось: автор одного из перлюстрированных Департаментом полиции писем, датированных мартом 1905 года, тоже упоминает об «ужасающих арестах».78
Так как большинство арестованных были студентами Московского университета, следствие заподозрило, что динамит для приготовления бомбы был изготовлен в химической лаборатории университета, что не нашло подтверждения, а вскоре и вовсе выяснилось, что необходимые для изготовления динамита вещества свободно продаются в любом аптечном магазине.79 Много шума наделало пришедшее в феврале в Якиманский арестный дом письмо, адресованное «убийце великого князя Сергея Александровича». И.П. Каляеву его разумеется не передали; в нем было написано следующее:
«Коллега! Если что нужно – присылай: студент Сергей Соловьев, Гавриков переулок, дом Чистякова (винная лавка), твой неизменный С.Н.С». Расследование выяснило, что реальный Соловьев этого письма не писал, назначенная экспертиза не признала его почерк; сам он предположил, что кто то сводит с ним счеты.80
По жандармским отделениям и полицейским участкам по всем городам России были разосланы описание внешности «неизвестного преступника», и его фотографии. Описание было самым общим, без особых примет: возраст, рост, цвет волос, наличие усов; опознать человека по такому описанию было едва ли возможно. Начальник Омского охранного отделения ротмистр Долгов, видимо, не лишенный чувства юмора, на запрос департамента полиции, сопровожденный вышеуказанным описанием, ответил, что перечисленные приметы подходят писателю М. Горькому.81
Все это время фотографии предъявлялись всем московским дворникам, домовладельцам, швейцарам, продавцам магазинов; некоторым казалось, что они узнают «неизвестного преступника», но на очных ставках выяснялась их ошибка. В Москву на опознание приезжал даже орловский жандармский полковник П. Глоба, который 4 февраля был в Москве в командировке, и которому фотография И.П. Каляева показалась знакомой.82
Выяснить, что арестованный приехал в Москву из-за границы незадолго до покушения, удалось довольно быстро (часть бывшей на нем одежды была изготовлена с применением материалов и швов, не используемых русскими портными), но это ничего не давало для установления его личности и выяснения связей. Сам И.П. Каляев для того, чтобы запутать следствие, несколько раз заявлял, что в Москве его никто не знает (это следствию и так было известно с самого начала), а концы следует искать в губернских городах, но в каких именно – не называл.83 5 марта 1905 года следствие пришло к выводу, что «меры, принятые к установлению личности злоумышленника, исчерпаны», и следователь К.М.Головня поднял вопрос о беспрецедентной мере – публикации фотографии неизвестного арестованного в газетах.84
