Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Участие служилых людей и их потомков в аграрном освоении Сибири 39
1.1 Основные тенденции возникновения и развития служилого земледелия в Томско-Кузнецком районе в XVII - первой четверти XVIII в 40
1.2 Развитие хлебопашества служилых людей Томского уезда и их потомков в первой половине XVIII в 54
1.3 Развитие земледельческих хозяйств потомков служилых людей Кузнецкого уезда во второй половине XVIII в 91
1.4 Влияние приписки к Колывано-Воскресенским заводам на судьбы потомков служилых людей 105
Глава 2. Ремесло, промыслы, торговля служилых людей Томского и Кузнецкого уездов и их потомков в XVII - начале XIX в 113
2.1 Ремесленная и промысловая деятельность служилых людей 113
2.2 Торговые занятия служилых людей и их потомков в XVII - первой четверти XVIII в 135
2.3 Потомки служилых людей как источник формирования томского и кузнецкого купечества конца XVIII - середины XIX в 140
Заключение 182
Список использованных источников и литературы 186
Приложения 206
- Основные тенденции возникновения и развития служилого земледелия в Томско-Кузнецком районе в XVII - первой четверти XVIII в
- Развитие земледельческих хозяйств потомков служилых людей Кузнецкого уезда во второй половине XVIII в
- Ремесленная и промысловая деятельность служилых людей
- Потомки служилых людей как источник формирования томского и кузнецкого купечества конца XVIII - середины XIX в
Введение к работе
Актуальность исследования. В настоящее время не угасает интерес историков к изучению колонизационного процесса восточной окраины России - Сибири. Бесспорно, что присоединение Сибири к России и ее последующее освоение явилось результатом многолетней деятельности людей разной сословной принадлежности, делом не одного, а нескольких поколений этих людей.
На современном этапе возрождается гуманистическая ориентация отечественной исторической науки, интерес к проблемам исторической демографии и исторической географии, этносоциальной интеграции и трансформации, процессам социальной мобильности, реконструкции систем родственных связей (прежде всего, представителей непривилегированных сословий). Вектор исторических исследований смещается с изучения общих основ экономического и демографического развития какого-либо сибирского региона на познание конкретно-исторических социальных и локальных особенностей жизнедеятельности представителей отдельных социальных групп в масштабах города, села, деревни, фамильном составе поселенцев, их судьбах и судьбах их потомков.
Изучение ограниченной определенными рамками территории дает возможность рассмотреть объект исследования в деталях. Это является не самоцелью, а одним из средств по углублению уровня исследований, позволяющих современным людям обрести связь с историей, восстановить прерванные ранее связующие нити памяти современных россиян со своими предками, со своим историческим прошлым.
Степень изученности темы. В отечественной историографии история служилых людей Сибири имеет глубокие традиции, большинство исследователей так или иначе касались их положения, военно- административной и хозяйственной деятельности. Выделяется три периода историографии проблемы: дореволюционный, советский и современный.
Г.Ф. Миллер, который заложил фундамент сибирской истории, рассматривал служилых людей как исполнителей воли правительства, уделяя внимание военно-административной стороне колонизации региона, истории завоевания Сибири и приобретения новых земель1. Как серьезную силу хозяйственной колонизации в Сибири служилых оценивал П.А. Словцов. Н.Н. Оглоблин считал, что деятельность рядовых служилых людей способствовала утверждению в Сибири русской власти. А.П. Щапов указывал на своеобразие статуса служилых людей, заключавшееся в том, что часть их потомков попала в податные сословия и состояла в подушном окладе. Вопрос о социальном статусе служилых людей поднимался П.М. Головачевым, который не видел существенной разницы между их высшими и низшими разрядами и полагал, что «каждый рядовой казак за заслуги мог быть написан в дети боярские». Исследуя экономическое развитие Тюмени, автор сделал вывод о том, что «в торгах и промыслах» этого города служилые люди «недалеко отставали от посадских». По мнению Д.Н. Беликова, служилые люди Томского и Кузнецкого уездов занимались хлебопашеством в свободное от выполнения своих основных обязанностей время, обеспечивая закрепление колонизуемой территории мирным путем, а позднее почти все их потомки оказались на положении приписных крестьян. В начале XX в. в связи с разработкой истории сибирских казачьих войск появился труд Г.Е. Катанаева, который считал казаков главными проводниками правительственной колонизации.
Благодаря дореволюционной историографии был собран фактический материал о существенной роли служилых людей в военно-административном присоединении Сибири, сделаны наблюдения об их материальном положении, экономической активности, внутри служилой общности отмечены случаи сословной мобильности, как восходящей, так и нисходящей, сформулированы общие выводы об изменении ими социального статуса в середине XVIII в.
Первый этап советской историографии Сибири связывают с именем С.В. Бахрушина, который поставил задачу изучения процессов колонизации и роли отдельных социальных групп русского общества в этом процессе. Ученым была освещена землепроходческая деятельность служилых людей, выражено мнение, что в XVII в. они способствовали развитию земледелия в Сибири. Служилые люди продвигались вглубь Северной Азии по следам промышленников, гонимые «жаждой наживы и надеждой на военную добычу».
Изучая в 50-е гг. XX в. историю крестьянской колонизации, В.И. Шунков считал, что подлинным историческим субъектом являлись русские крестьяне. В то же время, основываясь на материалах Томско-Кузнецкого земледельческого района, он пришел к выводу о важной роли служилого населения в деле
развития земледелия .
Особого внимания заслуживают труды З.Я. Бояршиновой, чей научный интерес охватывал различные аспекты сибирской истории. Считая крестьян наиболее экономически активной частью населения, исследователь признавала вклад служилых людей в развитие земледелия, промыслов и торговли Томского уезда. Ею был исследован процесс формирования сословия государственных крестьян, куда включались потомки служилых людей, отмечено, что позднее они были приписаны к Колывано-Воскресенским горным заводам.
В 60-70-е гг. XX в. появляются работы, где целый комплекс проблем социально-экономической истории рассматривался на примере отдельных районов Сибири. Исследователи В. А. Александров, Н.Г. Аполлова, Г.Ф. Быконя, О.Н. Вилков, М.М. Громыко, А.Н. Копылов, А. Д. Колесников, В.Н. Курилов, Г.А. Леонтьева, Н.А. Миненко, А.А. Преображенский, Ф.Г. Сафронов на разнообразных примерах свидетельствуют о различных аспектах хозяйственного освоения служилыми людьми Сибири, отмечают отдельные случаи сословных перемещений среди потомков служилых людей. На материалах Томского уезда аналогичные сюжеты нашли отражение в работах Н.Ф. Емельянова, А.А. Люцидарской . Большой вклад в дело изучения служилого населения внес Н.И. Никитин, чьи исследования позволили осветить многие аспекты социально- правового статуса служилых людей в XVII в., особенности несения службы, хозяйственную деятельность.
Таким образом, советская историография раскрыла вклад служилых людей в экономическое освоение Сибири, их участие в формировании посадского населения и крестьянства, были рассмотрены источники комплектования служилых людей, их численность и территориальное размещение. Большинство исследований, несмотря на богатый фактический материал и широкий круг привлекаемых источников, содержат информацию общего (количественного) характера, внимание редко акцентировалось на характеристике отдельных личностей, изучении их жизненного пути, сословных перемещениях, индивидуальных судьбах людей, так как не это являлось целью работ. Временная ограниченность исследований также не давала возможности проследить судьбы потомков служилых людей, не способствовала реализации такой возможности.
Современная российская историография продолжила традиционные направления изучения служилых людей, постепенно расширяя предмет исследования. В ряде работ второй половины XX в. затрагивалась проблема участия и роли «иноземцев» (европейцев) в процессе освоения Сибири. О том, как проходили на территории Сибири преобразования Петра I и как они отразились на положении сибирского населения, писали М.О. Акишин и Ю.Г. Недбай.
Городовые казаки XVIII - первой четверти XIX в. стали предметом тщательного рассмотрения в монографии А.Р. Ивонина. Анализу развития служилой бюрократии XVIII в. на материалах Восточной Сибири посвящена монография Г.Ф. Быкони, содержащая описания биографий отдельных служилых людей, находившихся в XVIII в. на государственной службе. Комплексному изучению хозяйственной деятельности русского населения Кузнецкого уезда в XVII - начале XVIII в. посвящены работы И.П. Каменецкого.
Важное значение в рамках заявленной темы приобретают работы И.Ю. Ускова, посвященные формированию крестьянского населения Среднего Притомья. Автор рассматривает источники его формирования, отмечает сложный социальный состав населения сибирских деревень в XVII в., подчеркивает такую черту социальной структуры тяглых слоев населения и промежуточных групп, как слабость сословных перегородок, исследует сословное происхождение фамилий, сформировавших в середине XVIII в. основу фамильного состава категории приписных крестьян.
Заслуживающий внимания подход к изучению потомков служилых людей продемонстрирован в монографии Т.С. Мамсик, посвященной формированию населения Чаусского Приобья. Сравнение фамильного состава жителей указанного региона с фамилиями служилых людей ряда сибирских городов показало, что Томск мог «отпустить» в этот район до 165 носителей чаусских фамилий, их основная доля принадлежала служилым людям, а потомство служилого населения, «влившееся в состав крестьянства в ходе петровских реформ», приняло на себе функции хозяйственного и социокультурного освоения приобских территорий.
Еще одним направлением современной отечественной историографии является направление, связанное с обращением к изучению биографий служилых людей, которое позволяет «глубже понять суть этносоциальных событий», сформировать «цельные представления об обществе, позволяя выделить его скрытые механизмы развития». В основном это статьи,
посвященные отдельным личностям из служилой среды .
В настоящее время не угасает интерес к хозяйственной деятельности служилых людей и их потомков, а также к изменению их сословного статуса. Авторы обобщающего труда, посвященного роли государства в освоении сибирской территории, считают, что отработка подушной подати при выполнении вспомогательных работ на заводах являлась одной из форм регулярных государственных мобилизаций и «для крестьян-разночинцев - потомства военно-служилого населения - она представляла облегченный вариант прежней воинской службы». Насколько облегченным был этот вариант - с этим можно поспорить, опираясь на труды А.Н. Жеравиной, Ю.С. Булыгина, С.С. Лукичева и других авторов, в которых детально проработаны вопросы комплектования приписных крестьян, их социальной сущности, форм и методов принуждения, отношения к переселениям внутри горно-заводского ведомства.
Большой интерес представляют многолетние исследования В.П. Бойко, посвященные купечеству Сибири, и, прежде всего, томскому купечеству. Знакомство с фамильным составом купцов свидетельствует о том, что большинство купеческих фамилий, вышедших из заводских крестьян, совпадает с фамилиями служилых людей, проживавших в Томском уезде в конце XVII - начале XVIII в. Таким образом, появилась возможность сформулировать проблему о попадании потомков служилых людей в купеческое сословие. Приложения, посвященные составу томского купечества в конце XVIII в., стали, тем самым, отправной точкой, которая позволяет оценить не только развитие и преемственность купеческих капиталов, но и проследить, как изменялась судьба потомков служилых людей в составе крестьянского сословия. В сочетании с материалами, содержащимися в многотомной энциклопедии, посвященной развитию сибирского купечества и предпринимательства, работы В.П. Бойко создают базу для исследования эволюции сословной принадлежности потомков служилых людей, хотя непосредственно изучением служилых людей автор не занимался.
Таким образом, в настоящее время осуществляется переход на новые методологические позиции в исследовании истории служилого населения (изучение этносоциального, фамильного состава служилых людей, применение биографического и генеалогического методов для изучения отдельных личностей), тщательному изучению подвергнуты такие группы служилых людей, как городовое казачество, линейное казачество, привилегированные группы служилых людей, формировавшие в XVIII в. сибирскую бюрократию. С другой стороны, не всегда дается справедливая оценка вхождения потомков служилых людей в сословие приписных крестьян, нет исследований, в которых бы на локальном материале был рассмотрен процесс перехода представителей служилого сословия в сословие государственных, а затем - приписных крестьян. Практически отсутствуют комплексные исследования, в которых рассматривалась бы проблема перехода служилых людей и их потомков в население посада, а затем - в купеческое сословие.
Объектом исследования являются служилые люди и их потомки, большая часть которых в первой четверти XVIII в. вошли в сословие государственных крестьян, а после приписки к Колывано-Воскресенским горным заводам - в состав приписных крестьян. Другая ветвь, менее многочисленная, включила в себя потомков служилых людей, которые связали свою судьбу не с земледелием, а оказались в городе, занимаясь ремеслом и торговлей, вошли в посадскую общину, стали горожанами, мещанами, пополнили в дальнейшем ряды купечества.
Предметом исследования стало изменение сословного статуса служилых людей и их потомков, то есть процесс эволюции данной сословно-правовой группы.
Целью данного исследования является реконструкция процесса и механизма изменения сословного статуса служилых людей и их потомков в ходе экономической деятельности.
Реализация поставленной цели потребовала решения следующих задач:
-
Провести комплексный анализ хозяйственной деятельности служилых людей и их потомков с учетом изменения сословного статуса.
-
Выявить условия и факторы, влиявшие на состояние земледельческих хозяйств служилых людей и их потомков.
-
Оценить влияние горно-заводских работ на развитие отдельных крестьянских хозяйств.
-
Проанализировать фамильный состав служилых людей Томского уезда, как это сделано И.Ю. Усковым по Среднему Притомью.
-
Воссоздать родословные ряда представителей служилых фамилий.
-
Раскрыть механизм перехода потомков служилых людей в купеческое сословие.
Хронологические рамки исследования охватывают XVII - середину XIX в. Нижняя граница определена временем возникновения Томского и Кузнецкого острогов и началом хозяйственного освоения прилегающих территорий, выбор верхней границы обусловлен возможностью проследить судьбу отдельных потомков служилых людей, состоявших в купеческом сословии.
Территориальные границы определяются пространственным положением Томского и Кузнецкого уездов, охватывающих площадь двенадцати современных районов Томской области (Томский, Асиновский, Зырянский, Первомайский, Молчановский, Колпашевский, Кожевниковский, Кривошеинский, Чаинский, Тегульдетский, Шегарский, Бакчарский), четырнадцати районов Кемеровской области (Юргинский, Яшкинский, Яйский, Топкинский, Кемеровский, Промышленновский, Крапивинский, Ленинск- Кузнецкий, Новокузнецкий, Междуреченский, Мариинский, Тяжинский, Ижморский, Чебулинский), пяти районов Новосибирской области (Колыванский, Коченевский, Болотнинский, Мошковский, Тогучинский), что составляет значительную часть территории Западной Сибири.
Методологической основой диссертационного исследования являются общенаучные принципы познания - историзм и научная объективность. Следование данным принципам выражается в изучении любого явления в его генезисе, развитии и конкретно-исторической обусловленности, с учетом истоков и факторов предшествующей историографической разработки анализируемой проблемы. Учет научного наследия историков, в чей круг научных интересов входило изучение служилого сословия, позволяет на локальном материале проследить судьбу отдельных потомков служилых людей в конкретной исторической ситуации, связанной с политической волей государства, в результате реализации которой положение потомков служилых людей изменилось коренным образом независимо от места проживания (город, деревня) в результате приписки их к сословию государственных, а позднее - приписных крестьян.
При работе над диссертацией применялись как общенаучные методы, так и методы собственно исторического познания: историко-генетический, историко-сравнительный. Суть историко-генетического метода состоит в последовательном раскрытии свойств, функций и изменений изучаемой реальности в процессе ее исторического движения. Он позволяет показать причинно-следственные связи и закономерности исторического развития в их непосредственности, а исторические события и личности охарактеризовать в их индивидуальности и образности. Историко-сравнительный метод дает возможность оценить изменения, произошедшие в сословном статусе служилых людей и их потомков в процессе хозяйственной деятельности.
Среди конкретно-проблемных методов применялись биографический и генеалогический. Биографический метод, являясь универсальным, с успехом применяется для анализа сложившихся обществ с устоявшимися этносоциальными структурами, но особенно он важен для познания формирующихся сообществ, фронтирных пространств исследуемого региона. Обращение к биографическому методу позволяет проанализировать детали исторического процесса, так как массовые статистические материалы не дают возможности проследить индивидуальный путь становления и развития человека, он растворяется в обобщающих цифрах и показателях. Биография, являясь неповторимой человеческой характеристикой, одновременно позволяет выявить определенные характеристики изучаемой эпохи, оценить специфику и особенности исторического процесса на отдельном этапе развития общества.
В диссертации активно используются возможности такой вспомогательной исторической дисциплины как генеалогия. Определяя значение генеалогии, можно считать ее средством познания одной из сторон истории, предметом генеалогии являются методы изучения родственных связей, а главным методом - родословная. При помощи генеалогических методов можно привести в систему сведения о родах и родственных связях, обеспечивая их исчерпывающее и упорядоченное использование. Генеалогические исследования дают материалы для таких направлений исторического знания как микроистория, крестьяноведение, помогают перейти от политической истории к собственно социальной. Генеалогический материал имеет огромное значение для решения вопросов сословной мобильности населения, позволяет проанализировать и разрешить вопросы эволюции отдельных социальных групп.
Таким образом, применяемые в диссертации методы исследования в полной мере способствуют выполнению поставленных задач и достижению заданной цели.
Источниковая база исследования представлена следующими группами документов: законодательными актами, делопроизводственными документами, статистическими и экономико-географическим описаниями.
К важнейшим источникам по теме исследования принадлежат законодательные акты «Полного собрания законов Российской Империи» (Собрание первое, 1830 г.), действие которого распространяется на изучаемый период.
В законодательстве отражена строгая регламентация хозяйственной деятельности в крае, содержатся законоположения, которые позволяют проследить процесс сословных преобразований, осуществлявшихся в сибирском обществе по воле государства на протяжении исследуемого периода, проиллюстрировать формы и методы эксплуатации приписного крестьянства, раскрыть основные этапы формирования купеческого сословия в конце XVIII в.
Основную массу источникового материала составили как опубликованные, так и неопубликованные документы делопроизводственного характера, хранящиеся в Российском государственном архиве древних актов (РГАДА) и Государственном архиве Томской области (ГАТО). Прежде всего, это Разборные книги служилых людей Томского и Кузнецкого уездов 1680-1681 гг., которые позволяют исследовать, каким способом и какими путями происходил процесс верстания в служилое сословие, определить места выхода предков служилых людей, характер их служб. В сочетании с книгами, содержащими информацию о хлебном, соляном и денежном жаловании служилых людей Томска и Кузнецка в 30-х и 70-х гг. XVII в., указанные источники позволяют уточнить фамильный состав служилых людей исследуемого региона, что позволяет проследить судьбу их потомков в более поздний период.
Таможенные книги Томска и Кузнецка XVII - начала XVIII в., проезжие грамоты и росписи содержат информацию о торговых и ремесленных занятиях служилых людей, позволяют определить степень их вовлеченности в торговлю, характер и масштабы торговых операций, фамильный состав торговцев, преемственность в занятиях экономической деятельностью.
В ряде фондов ГАТО удалось обнаружить делопроизводственные документы, касающиеся хозяйственной деятельности потомков служилых людей в конце XVIII - начале XIX в.
Важными по своей информативной значимости являются материалы городовых обывательских книг и книг записи лиц в купеческое сословие. Эти документы находились в ведении городовых дум и управ, сюда записывались сведения о времени причисления в определенную гильдию купца, его сословном происхождении и возрасте, составе семьи. В обывательских книгах обычно указывались имя, возраст главы семьи, сведения о составе семьи, опись недвижимого имущества, характер служб на выборных должностях, размер объявленного капитала.
Особое значение в рамках исследуемой темы приобрели исповедные росписи церквей г. Томска за 1742, 1760, 1777, 1792 гг. (ГАТО, Ф. 173). В росписях, создаваемых с целью контроля над исполнением населением церковных обрядов, перечислялись семьи, сгруппированные по сословиям, для каждого члена семьи указывался возраст и родственное отношение к главе семьи, в конце списка подводились итоги по сословным группам с разделением внутри них на мужчин, женщин и детей. Наличие таких сведений позволило воссоздать генеалогические связи отдельных потомков служилых людей и на конкретных примерах проследить процесс эволюции их сословной принадлежности.
К статистическим описаниям относятся материалы первой ревизии по Кузнецкому уезду, первой и третьей ревизии по Томскому уезду. Проведение ревизий осуществлялось с целью учета податного населения, подлежащего подушному налогообложению и воинской повинности. Материалы ревизий содержат сведения о фамильном составе, сословной принадлежности лиц, подвергнутых переписи, размерах податных платежей. Ценность материалов первой ревизии по Томскому уезду заключается в том, что в ней содержится информация, характеризующая состояние развития земледельческих хозяйств служилых людей. В сочетании с материалами Переписной книги Томского уезда 1703 г. (РГАДА, Ф. 214. Кн. 1371) они позволяют проследить в динамике развитие земледельческих хозяйств служилых людей и их потомков, провести сравнение сословного и фамильного состава жителей отдельных населенных пунктов уезда. Значение материалов первой ревизии по Кузнецкому уезду состоит в том, что это наиболее ранний массовый источник, позволяющий определить фамильный и сословный состав жителей уезда.
Особое место среди статистических описаний занимают материалы, посвященные приписке разночинцев Томского и Кузнецкого уездов в 1759 г. к Колывано-Воскресенским горным заводам. Они хранятся в Государственном архиве Алтайского края (ГААК) и содержат информацию о состоянии развития хозяйств потомков служилых людей на момент приписки к заводам по всем населенным пунктам уездов, дают возможность выявить фамильный состав приписных крестьян, степень их вовлеченности в сельскохозяйственную деятельность, проследить изменение ими места жительства, пригодность для выполнения заводских работ.
Специфика работы с архивными источниками второй и третьей группы заключалась в необходимости освоить технологию чтения скорописных текстов XVII - первой четверти XVIII в. с целью получения информации для дальнейшей обработки и анализа.
Четвертая группа источников представлена путевыми записками, которые были созданы историками, географами, исследовавшими регион. Это «Описания» Томского и Кузнецкого уездов Г.Ф. Миллера, а также Записки путешествия академика Фалька. Указанные источники содержат информацию о населенных пунктах уезда, об облике городов, освоении данных мест русскими, хозяйственных занятиях населения. Применительно к теме исследования они носят вспомогательный, описательный характер.
Все перечисленные группы источников в совокупности с имеющейся по данной проблеме литературой позволяют решить поставленные в диссертационном исследовании задачи.
На защиту выносятся следующие основные положения:
-
В течение первой половины XVIII в. среди потомков служилых людей Томского уезда наблюдается заметное уменьшение объема посевных площадей. Состояние земледельческих хозяйств потомков служилых людей Кузнецкого уезда демонстрирует нестабильность развития даже при увеличении размеров пашни в отдельных хозяйствах.
-
В процессе земледельческого освоения Томско-Кузнецкого района происходит нивелировка хозяйственного положения потомков служилых людей, в то время как в начале XVIII в. наблюдается зависимость уровня развития хозяйств от принадлежности человека к определенной категории служилого сообщества.
-
Носителями большинства фамилий, сформировавших в середине XVIII в. основу фамильного состава категории приписных крестьян Томского уезда, являлись потомки служилых людей.
-
Генеалогическая реконструкция родословных 30 купеческих родов, ведущих начало от служилых людей Томского уезда конца XVII в. позволила выделить два способа вхождения потомков служилых людей в купеческое сословие: служилый человек - посадский - купец I или II гильдии - (мещанин); служилый человек - разночинец - томский заводской крестьянин - купец III гильдии - (заводской крестьянин - мещанин). В скобках указан статус, который приобретали потомки служилых людей, если выбывали из купеческого сословия в результате увеличения размера купеческого капитала.
-
Формы и методы принуждения, практикуемые в результате приписки населения Томского и Кузнецкого уездов к Колывано-Воскресенским заводам, оказывали отрицательное воздействие как на развитие крестьянских хозяйств, так и на торговую, промышленную деятельность потомков служилых людей. Нисходящая социальная мобильность была связана с причислением потомков служилых людей к мастеровым, чье положение было более тяжелым даже по сравнению с положением приписных крестьян.
Научная новизна исследования состоит в самой постановке проблемы, связанной с выявлением и оценкой влияния участия служилых людей в хозяйственном освоении Сибири на изменение сословного статуса служилых людей и их потомков. Впервые на локальном материале проведен комплексный анализ изменения сословного статуса служилых людей в результате их хозяйственной деятельности на примере отдельных представителей служилого сословия, прослеживаются изменения статуса потомков служилых людей внутри сословия государственных, позднее - приписных крестьян, включение в которое привело к качественным изменениям в их положении.
Практическая значимость диссертации определяется возросшим интересом общества к семейной истории, истории родного края. Возможно применение полученных результатов при создании специальных трудов по истории Сибири, работ краеведческого характера, результаты исследования и основные выводы могут быть применены в учебном процессе - преподавании в высших и средних учебных заведениях курсов истории Сибири.
Апробация результатов исследования. Основные положения и выводы диссертации отражены в 6 научных публикациях, три из которых вышли в журналах, рекомендованных ВАК, а также в выступлениях автора на трех конференциях различного уровня. Диссертация была обсуждена на кафедре отечественной истории Томского государственного университета.
Структура исследования определяется поставленными целями и задачами. Работа включает в себя введение, две главы, заключение, список использованных источников и литературы и приложения, в которых представлены фамильный состав потомков служилых людей Томского уезда в середине XVIII в., сведения о ремесленных занятиях служилых людей и их потомков на протяжении XVIII в., фамильный состав потомков служилых людей Кузнецкого уезда, проживавших во второй половине XVIII в. в деревнях ведомства Бийской земской избы, поколенная роспись рода Вяткиных, иллюстрирующая процесс изъятия приписных крестьян в рекруты, и генеалогические схемы, демонстрирующие процесс сословной эволюции потомков служилых людей в результате их перехода в купеческое сословие.
Основные тенденции возникновения и развития служилого земледелия в Томско-Кузнецком районе в XVII - первой четверти XVIII в
Первые русские земледельцы в Сибири появились в 90-е гг. XVI в. В течение XVII в. они расселились по всей территории края, образовав пять земледельческих районов (Верхотурско-Тобольский, Томско-Кузнецкий, Енисейский, Ленский, Забайкальско-Приамурский).
Впервые мысль о заведении пашни в районе Томского уезда была высказана в Москве при организации экспедиционного отряда, направленного в указанный район для постройки первого русского поселения - города Томска. Уже в 1604 г. в наказе Г.И. Писемскому и В.Ф. Тыркову, возглавившим отряд, была указана необходимость одновременно с постройкой «пашни в новом Томском городе промышлять»1.
Практически сразу было отправлено «в тот город наряда и зелья, и свинцу, и хлебных запасов, и вина, и сукон», так как служилым людям за выполнение ими должностных обязанностей выдавалось денежное, хлебное и соляное жалованье. Но хлебные запасы не всегда приходили вовремя, их не хватало, особенно служилым людям, имевшим семьи, они были вынуждены заниматься земледелием и заводить собственные пашни. Нередко служилые люди сетовали: «как ... женишками и детишками осемьянились и нам жалованья наших окладов хватать не стало. И мы, пособляя своей скудости, учали заводить пашню не от велика»2.
Нелегким делом стало покорение служилыми людьми кузнецких татар, проживавших в верховьях Томи и по ее притокам Кондоме и Мрассу. Как замечает Л.А. Скрябина, «ввиду отдаленности и разбросанности кузнецких волостей настоятельно требовалась постройка нового острога для защиты данной территории от кыргызов и управления местным населением».
Строительство в верхнем течении р. Томи Кузнецкого острога в 1618 г. позволило продвинуть земледелие на юг, начать распахивать земли по речкам Сосновке, Искитиму, Паче, Лебяжьей. Севернее Томска земледельцы стали осваивать под хлебопашество земли по левому притоку Томи - р. Пороси. В середине века появились первые пашни и сенокосы по нижнему течению левого притока Оби - р. Шегарке. В 1680-е гг. на Оби под защитой Уртамского острога выросла земледельческая слобода, появились первые деревни. В 1703 г. на берегу Оби, близ устья речки Умревы, был основан Умревинский острог и около него сложилась Умревинская слобода. В этот район Приобья начинает стягиваться население из Томского и Тобольского уездов, в конце XVII -начале XVIII в. особенно интенсивно заселялся степной участок бассейна р. Ини, правого притока Оби, освободившийся после откочевки телеутских групп к югу. Русские земледельцы начали проникать в Верхнее Приобье, где появились пашни по притокам Оби - Берди, Чаусу и другим речкам. Южнее Кузнецкого острога на Томи военные вторжения кочевников препятствовали развитию в XVII в. хлебопашества1.
Основной причиной, по которой именно служилые люди становились первыми в земледельческом освоении региона, Д.Я. Резун называет пограничное и опасное положение Томского и Кузнецкого уездов, являвшихся в XVII - начале XVIII вв. фронтирными уездами, «главной военной базой по продвижению России на Восток» .
В течение всего XVII в. на Томский город совершали нападения киргизы, на юго-востоке Томского уезда обстановка была довольно напряженной в связи с непрекращающимися набегами калмыков, тарских и барабинских татар. Очень много хлопот томским служилым людям причиняли в первой половине XVII в. белые калмыки во главе с Абаком. Ситуацию лучше всего отразили слова томских воевод: «для селитьбы в Томском уезде ... угожих мест и пашенных земель по Томи и по Оби рекам много; и около де тех же мест неприятельских людей в близости много ж» . Именно на плечи служилых людей легла обязанность «заводить пашни», ставить остроги, прокладывать путь для крестьянской колонизации.
Оценивая возможности Томско-Кузнецкого земледельческого района в плане привлечения людских ресурсов, В.И. Шунков считал, что «действие вольной колонизации ослаблялось его местоположением», так как рассматриваемый район лежал в XVII в. «в стороне от главного пути, пересекавшего Сибирь». Нужно было свернуть с основной водной магистрали и подняться далее по Оби до впадения в нее Томи и затем идти вверх по Томи, чтобы достигнуть Томска и еще выше по Томи, чтобы добраться до Кузнецка.
Большая удаленность от основных районов заселения лимитировала для Томского уезда в XVII в. как рост крестьянского населения, так и рост пашни. В том и другом отношении Томский уезд значительно отставал от уездов Тобольского разряда. Численность крестьянского населения характеризовалась сравнительно небольшой абсолютной цифрой в 501 дворохозяина на начало XVIII в. Большинство земледельцев уезда составляли служилые люди .
А.Р. Ивонин, обратил внимание на то, что в Томско-Кузнецком хлебопроизводящем районе сложились особые условия - «из-за сложности военно-политической обстановки благоприятные для земледелия почвы не могли быть включены в хозяйственный оборот в достаточной степени», но, несмотря на это, автор признает, что «к началу XVIII в. здесь были сделаны заметные успехи в развитии земледелия»3.
Рассматривая развитие земледелия в Сибири, в том числе, в пределах Томско-Кузнецкого района, «не следует оставлять без внимания природно-климатический фактор, оказывающий воздействие на жизнь земледельцев» .
В течение XVII-XVIII вв. аграрная колонизация протекала в условиях климатического пессимума, что выразилось в понижении и резком колебании температур, увеличении сухости теплых сезонов, подвижности границ степи и тайги. В степной местности количество осадков колебалось по годам, что нередко приводило к засухам, которые, по современным данным, случаются раз в 3-4 года, кратким был вегетационный период. Более половины всей территории Западно-Сибирской низменности была представлена таежной зоной, 55 % площади составили болота и заболоченные леса. Почвы здесь болотные, лугово-болотные, подзолистые и дерново-подзолистые. Основу для развития земледелия сотавляли мощные массивы чернозема и близкие к ним по качеству почвы лесостепной и степной зон.
Но, как было отмечено, земледельческое освоение Сибири в течение XVII в. шло с запада на восток в южной части таежной зоны, лишь частично захватывая лесостепь, возможность в полной мере использовать плодородные почвы появилась лишь в XVIII в., «ранее это не давала сделать военная обстановка». В то же время, разнообразный дикий животный мир края, реки, изобилующие рыбой, лесные богатства позволили сочетать в аграрном хозяйстве производящие и присваивающие отрасли1.
Так, к концу XVII в. крестьяне Западной Сибири расселялись по водоразделам рек. В Томском уезде большинство деревень находились на берегах Томи (37), на притоках Томи было расположено 12 русских селений, на правом берегу Оби - 4 деревни, на левом - 13 .
Континентальный климат причинял большой урон земледелию. Недороды и неурожаи были частым явлением. Посевы гибли от неблагоприятных климатических условий. В Сибирский приказ на протяжении XVII в. постоянно поступали донесения о том, что была засуха, посевы погибли от ранних заморозков, от градобития и т.д.
Развитие земледельческих хозяйств потомков служилых людей Кузнецкого уезда во второй половине XVIII в
Так как в 1759 г. к Колывано-Воскресенским заводам были приписаны потомки служилых людей не только Томского, но и Кузнецкого уезда, представляется необходимым проследить их судьбу в результате приобретения ими нового сословного статуса. Анализируя процесс приписки к Колывано-Воскресенским заводам крестьян и разночинцев Кузнецкого уезда по материалам, отложившимся в ГААК (Ф. 1. Оп. 1. Д. 175), А.Н. Жеравина привела сводные данные, в соответствии с которыми кузнецкие крестьяне (в том числе и потомки служилых людей) имели на 1 614 дворов 4 602 десятины посевов, в среднем приходилось на один двор 2,8 десятин, на одну ревизскую душу- 1,8 десятин1.
Анализ размеров пашни на каждый крестьянский двор свидетельствует об очень неравномерной нагрузке по посевам, как по разным населенным пунктам, так и среди крестьян в пределах одной деревни. Так как список всех населенных пунктов, включенных в заводское ведомство, получился бы огромным (142 деревни и г. Кузнецк), автор ограничился составлением сводной таблицы, в соответствии с которой значительное число - 217 дворов (13,4%) составляли беспашенные крестьяне; в 301 дворе (18,6 %) обрабатывалось по 1 десятине земли; в 379 дворах (23,5%) - по 2 десятины земли; в 268 дворах (16,6%) по 3 десятины земли; запашка в 4-5 десятин была учтена в 260 дворах (16,1%); в 6-9 десятин - в 125 дворах (7,8%); по 10-15 десятин земли возделывалось в 48 дворах (2,9%) и только в четырех дворах (0,4%) запашка превышала 15 десятин (до 20 включительно). Таким образом, значительный процент составляли беспосевные крестьяне, около половины крестьянских семей имело по одной-две десятины, а если учитывать крестьянские дворы с посевами в 1-3 десятины, то они составляли 58,4 % от общего числа дворов, более 2/3 дворов имели 1-5 десятин посевов .
Материалы о приписке разночинцев Кузнецкого уезда к заводам позволили проанализировать состояние земледельческих хозяйств у потомков служилых людей, приписанных к заводам. Это стало возможным благодаря тому, что в деле существует подворная роспись по каждой деревне Кузнецкого уезда, что позволило выделить непосредственных потомков служилых людей, вошедших в состав разночинцев.
Рассматривая формирование крестьянского населения Среднего Притомья в XVII - первой половине XIX в., И.Ю. Ускову удалось установить, что в Среднем Притомье (исследуемый регион рассматривался в границах Кузнецкого и южных волостей (Тутальской, Пачинской) Томского уезда Томской губернии проживали представители 956 фамилий. Основная категория населения - приписные крестьяне - была представлена 644 фамилиями, из них 146 появились с последней трети XVIII в. Изучение фамильного состава крестьян позволило автору прийти к следующим заключениям: подтвердились выводы о преобладании в составе приписных крестьян потомков служилых людей: обращаясь к сословному происхождению 498 фамилий, сформировавшихся в Среднем Притомье в середине XVIII в., было установлено, что носителями 284 (57%) были служилые люди, 148 (29,7%) -пашенные крестьяне и оброчные люди, 22 (4,4%) - посадские люди, 44 (8,9%) фамилии имеют вариативное происхождение. Автор делает вывод о том, что преобладание в фамильном составе тех, которые происходили от служилых людей, закономерно, так как последние составляли большинство жителей региона. Составленная И.Ю. Усковым по вышеназванным материалам таблица, в сочетании с информацией из опубликованных и неопубликованных источников, дали возможность выявить потомков служилых людей в составе приписных крестьян. Дополнительно для такого анализа привлекались материалы Переписной книги Кузнецкого уезда 1719 г., «Список с кузнецких имянных книг 132 году, что кому дано в государева царева и великого князя Михаила Федоровича всеа Руси и денежного жалован(ь)я на нынешний на 132 год по окладу их», «Книга денежного оклада служилых людей, ружников и оброчников Кузнецкого острога 1636/37 г., «Книга раздачи государева хлебного жалования кузнецким служилым людям 1670-1679 гг.».
Удалось выявить, что из 1614 земледельческих хозяйств 910 (56,4%) принадлежали потомкам служилых людей. Достаточно большой процент составляли беспосевные разночинцы, 45,8%, т.е. около половины хозяйств имели по 1-2 десятине, а если учесть дворы потомков служилых людей с посевами в 1-3 десятины, то они составляли 61,5% от общего числа дворов; более 2/3 дворов (76,3%) имели 1-5 десятин посевов. Очевидно, что тенденции развития хозяйств разночинцев абсолютно сопоставимы с развитием всех земледельческих хозяйств указанного региона (наблюдается очень небольшое расхождение, которое не дает принципиальных различий).
Отсутствуют данные по хозяйствам всех 910 крестьян за последующие годы, не удается проследить, как они развивались в дальнейшем, но в наличии имеются сведения, позволяющие сделать это для некоторой их части. Среди приписанных к заводам в 1759 г. кузнецких крестьян более 100 семей жили к 1774 г. в деревнях ведения Бийской земской избы. К моменту приписки их к заводам была составлена ведомость, в которой нашли отражения сведения о размерах посевов и количестве лошадей каждой семьи.
Таким образом, используя данные ведомости за 1759 г., 1774-1779 гг. можно проследить изменения в развитии крестьянских хозяйств и разночинцев за два десятилетия. Из принятых в 1759 г. в заводское ведомство кузнецких крестьян учтены только те, которых удалось обнаружить в деревнях ведения Бийской земской избы по спискам 1774-1779 гг. Во многих случаях удалось установить потомков этих крестьян.
В числе деревень, вошедших в состав Бийской земской избы, оказались следующие: Колонкова, Степной Чумыш, Локтева, Большая Угренева, Усятская, Малая Угренева, Шубенская, Пещаная, Мартынова, а также Бийская и Катунская крепости (всего одиннадцать населенных пунктов). Сто восемь крестьянских семьи имели в 1774 г. 461,5 десятин пашни, в среднем на один двор по 4,2 десятины (в 1,5 раза большем по сравнению с 1759 г.). Общие итоговые данные только по взятым одиннадцати населенным пунктам свидетельствуют о том, что в период с 1759 по 1779 г. нагрузка по посевам возросла за счет освоения новых земель.
Конечно, по разным причинам изменения в размерах посевов не могли происходить у всех крестьян в одном направлении и одинаковыми темпами, о чем свидетельствует знакомство с развитием хлебопашества внутри каждого из 108 хозяйств, учтенных за 1759 г.
Как отмечает А.Н. Жеравина, обращает на себя внимание тот факт, что число дворов немного увеличилось к 1774 г., а в 1779 г. было даже на шесть дворов меньше, чем в 1759 г. За этими, на первый взгляд незначительными изменениями, можно не заметить того, что происходило с крестьянскими хозяйствами. Поэтому представляется необходимым проанализировать состояние хозяйств приписных крестьян отдельно по каждому пункту .
В ряде случаев удалось выявить прямых потомков служилых людей, обозначенных в Переписной книге Кузнецкого уезда 1719 г., которые проживали в 1759 г. в деревнях ведения Бийской земской избы (Приложение 2).
По состоянию на 1759 г. удалось установить, что в д. Колонковой было 15 дворов, все они принадлежали потомкам служилых людей1. Здесь проживали 3 семьи Антипиных, 2 семьи Калачевых, 2 - Лутчевых, по одной семье Артамоновых, Еремеевых, Калашниковых, Куртуковых, Нехорошевых, Поповых, Серебрянниковых, Шелковниковых. Увеличение числа дворов в д. Колонковой к 1774 г. было результатом семейных разделов, а в 1779 г. посевы разделившихся крестьян почему-то показаны вместе (Лутчевых, Серебренниковых). Пашня Алексея Калачева, имевшего по 3-5 десятин ежегодно, в 1779 г. не указана, хотя сам он включен в список крестьян д. Колонковой за этот год. У всех крестьян д. Колонковой к моменту передачи их в заводское ведомство были посевы. К 1774 г. из них в данной деревне не оказалось Алексея Антипина, имевшего в 1759 г. 2 десятины посева, 4 лошади, 4 жеребенка. Между 1759 и 1774 г. он куда-то переехал .
К 1774 г. переехал в д. Локтеву Алексей Данилов Шелковников, который в 1759 г. имел пашню в 2 десятины и 2 лошади. В последующие годы, состарившись и окончательно разорившись, он уже не имел ни посевов, ни скота, питался «по людям», а к 1779 г. умер. У десяти крестьян д. Колонковой в 1759 г. было посевов от 1 до 4 десятин, у четырех - от 5 до 7 десятин, у одного - Петра Лутчего - 12 десятин. Из расчета на один двор размеры крестьянской запашки выросли в 1774 г. в полтора раза, в 1779 г. в два раза по сравнению с 1759 г. Но этот процесс был неодинаковым для всех хозяйств данной деревни.
Так, сын Федора Антипина Влас в 1774 г. имел посевов в два раза меньше, чем его отец в 1759 г. (2 десятины вместо 4). Всего 2 десятины засеял Матвей Артамонов в 1774 г., а в 1759 г. он был главой хозяйства, в котором засевалось 6 десятин земли.
Ремесленная и промысловая деятельность служилых людей
Занятие хлебопашеством было не единственной сферой, где проявили себя служилые люди. Они внесли весомый вклад в развитие промыслов, ремесел, активно занимались торговой деятельностью.
Как справедливо отметил исследователь городов феодальной Сибири В.И. Сергеев, особенностью сибирских городов было то, что важнейшей предпосылкой становления и развития их являлось возникновение и развитие не ремесел, а разрозненных городских промыслов, в первую очередь, пушного1.
Материалы ясачных книг, введенных в научный оборот З.Я. Бояршиновой, позволяют говорить о раннем развитии пушного промысла в Томском уезде. По ясачной книге 1632 г. известно, что в течение года на промысловую охоту уходили 76 человек, из них «промышленных» людей - 33, служилых людей - 20, жилецких и оброчных - 20 человек.
При сопоставлении имен промысловых охотников получается, что некоторые служилые люди систематически из года в год занимались пушным промыслом (Осип Ондреев, Федька Соболко, Ивашка и Петрушка Старцевы, Паршутка Микитин), в течение промыслового сезона дважды ходили на охоту.
По ясачным книгам 1633 г. известно, что на промысловую охоту из Томска ходили 6 человек нарымских остяков, 49 «промышленных людей», 19 жилецких людей и 12 казаков и стрельцов, всего 86 человек.
Сведения о сборах мягкой рухляди с промысловых охотников Томского уезда имеются почти во всех ясачных книгах и в ряде челобитных служилых людей. В одной из таких челобитных указано, что 18 казаков из Томского гарнизона были отпущены «вверх по Томе реке на лешей, звериной и соболиной промысел». Также в челобитной было сказано: «емлют с нас десятую в Томском городе с наших промыслов в таможне».
В артели наряду с промышленными людьми нередко входили представители других категорий населения. Об этом свидетельствует и челобитная 1651/52 г.: «...Ходили они на промысел с промышленным человеком Андрюшкою Размахниным, да с служилым человеком с Ивашкой Ростовщиковым.. .а ходили они для лосиного промыслу и убили 34 лося»1.
Томские таможенные документы позволяют сделать вывод, что на местный рынок пушнина поступала как непосредственно из рук охотника-промысловика, так и от скупщика. Удельный вес пушнины, поставляемой промысловиками, был невелик. По данным А.А. Люцидарской, из 64 явок пушнины, учтенных за 5 лет (1648/49 г., 1656/57 г., 1661-1662 г., 1671-1672 г. и 1681/1682 г.) на долю охотников, пришедших с промыслов, приходилось только 17 явок, то есть около 26%.
Объясняя причины незначительных поставок пушнины на томский рынок промысловиками-охотниками, А.А. Люцидарская считает, что к концу XVII в. распространение получает практика скупки пушнины мелкими партиями официально на гостиных дворах и неофициально повсеместно с уплатой пошлины «за промысел» покупателями без персональной регистрации и даже указания численности продавцов.
В роли мелких скупщиков в Томске выступали, прежде всего, служилые люди, которые были как бы промежуточным звеном между охотниками и российскими купцами. Вероятно, нередко существовала экономическая зависимость между начальным звеном - промысловиком и скупщиком, подобной той, которая зафиксирована томской таможенной книгой 1681/82 г.: «...Ту мягкую рухлядь забрал он в Томск из долгу у татар за привозной его русский товар».
Томские служилые люди скупали пушнину у приходивших в Томск коренных жителей Сибири на местном рынке и привозили ее из близлежащих районов. Так, за выше названные 5 лет на томском рынке были зарегистрированы 292 служилых человека, производивших торговые операции с пушниной. Сделки совершались чаще всего на сумму от 2 до 7 рублей, то есть были незначительными1.
Типичной была ситуация, зафиксированная в росписи, выданной 3 июня 1689 г. томскому сыну казачьему Дмитрию Мельникову, «явившему своей мяхкой рухледи: 20 соболей и недособолей и вешных в козках, цена 20 соболям 7 рублев с полтиною. А те соболи куплены в Кузнецком у служилых и у промышленных порознь на явленныя ево таварныя денги, кои вышли из привозного его русского товару»2.
В 1624 г. было зафиксировано 242 явки пушнины, из них 106 принадлежали служилым людям. Сделки не превышали 7 рублей. Например в январе 1624 г. отмечено 9 сделок: «продал служивой Васка Верхотурец бобров на 2 рубля», «продал служивой Кирилко Иванов соболей на 7 рублей», «продал служилой Ярофейко Парамонов бобров на 3 рубля на 7 гривен», «продал служивой Федька Толмач соболей на 30 алтын», «продал служилой Максимко Перший бобров на 3 рубля», «продал служивой Климуша Костромитин соболей на рубль», «продал служивой Семейка Мезеня розсомаку»3.
Сходные сведения были получены при анализе Таможенной книги г. Томска за вторую половину 1626/27 г. Из 41 явки мягкой рухляди 26 (64%) принадлежали служилым людям. Сделки не превышали 15 рублей. Учтена одна сделка на более крупную сумму: «июля в 28 день продали служивые Ивашка Гризов, Антошка Вяткин мяхкие рухляди: соболей, и бобров, и мелочи, пришед из калмаков, на 40 на 6 р., на 20 на 3 алт., на 2 д. Пошлины взято 15 алт. 4 д., потому что у них русский товар потонул и с лошадью. А потонуло русского товару на 40 на 5 р. в калмаках».
Таможенная книга зафиксировала участие в торговле пушниной тобольских и кузнецких служилых людей. Так, «марта в 28 день продали тобольские служивые Фомка Барышников да Фомка Кочергин мяхкие рухляди: соболей и бобров, и лисиц, и мелочи на 100 на 20 на 4 р. Пошлины взято 3 р. 24 алт. - по алтыну с рубля, потому что они ходили в калмаки, а имали русский товар у торговых. И с того русского товару пошлина взята сполна».
Еще одна сделка тобольских служилых людей зафиксирована 27 августа: «продал тобольской годовалыцик Фомка Кочергин мяхкие рухляди, бобров и соболей на 14 р. Пошлины взято 14 алтын - по алтыну с рубля». Третья явка принадлежала кузнецкому служилому человеку Максимке Остафьеву, который продал «соболей, и хвостов, и пупков на 8 р.»1.
П.Н. Павлов отмечает, что с промыслов шкурки зверей, как правило, привозились цельными, в таком виде принимались в десятинную пошлину и в ясак. В продажу собольи шкурки поступали разделанными - без пупков (брюшной части - неширокой полосы с мягким и более светлым ворсом), иногда без хвостов. Собольи пупки, реже хвосты, иногда лапы и совсем редко мордки (кожа с головы) продавались отдельно. Соболем называлась как цельная соболья шкурка («в козках»), так и шкурка без пупка с хвостом, без пупка и без хвоста или только без хвоста. Хребтовая часть шкурки - без пупка, хвоста, лап и мордки называлась собольей пластиной .
Среди томского служилого населения выделялась небольшая группа казаков, систематически осуществлявших значительные поставки пушнины. Так, томский служилый человек Семейко Везига в течение 1656/57 г. явил и продал на томском рынке ценных мехов на 207 р. Служилый Елизар Губин в 1656/57 г. продал торговым людям пушнины на 109 р., а в 1661/62 г. явил «мягкой рухляди» на 82 р. Томский кожевник, служилый человек Шестак Ворсин продал в 1656/57 г. мехов на 50 р., в 1661/62 г. - на 114 р.3
Потомки служилых людей как источник формирования томского и кузнецкого купечества конца XVIII - середины XIX в
Спецификой Томска можно считать малочисленность местного посадского населения в конце XVII - начале XVIII в. По данным Переписной книги дворов 1705 г. число посадских людей в Томске едва достигало 5%. А. А. Люцидарская отмечает в связи с этим, что к концу XVII в. на страницах таможенных документов растет число людей, не причисленных к существующим социальным градациям. В 1705 г. общее число домовладений таких социально не ранжированных лиц в Томске составило 36%. Дело в том, что гарнизоны сибирских городов неизбежно сокращались по мере стабилизации военно-политической обстановки в регионах. Многочисленные члены семей служилых уже не находили места в рядах привилегированного сословия, но и не стремились пополнять ряды иных обозначенных групп населения1.
После подушной переписи посадского населения 1723 г. и указа о государственных крестьянах от 26 июня 1724 г. городское население заметно увеличилось . К посадским людям в городе добавились разночинцы, которые образовались, прежде всего, из числа служилых людей и их потомков. Резко сократился в это время томский гарнизон, часть служилых людей которого пополнила сословие государственных крестьян в городе, некоторые стали получать права жителей посада. Посадские люди и разночинцы стали представлять основную массу городского населения. Кроме того, в городе проживали приказные служители, служилые люди, ямщики.
В 1744 г. посадских людей в Томске насчитывалось 2232 д.м.п, разночинцев - 2253 д.м.п., всего окладных душ 4485 д.м.п., то есть, около 79 % от общего числа горожан. В 60-е гг. XVIII в. социальный состав томского посада выглядел следующим образом: общее количество посадских в купечестве насчитывало 2804 д.м.п., из них в I гильдии 400, во II - 511 и III — 1893. Из числа купцов торговали на границе 26, в самом городе и уезде - 130, реально же занимавшихся торговлей насчитывался 471 человек, записались в купцы, а сами занимались ремеслом 1399 и работали по найму 631 человек; 315 человек считались ушедшими из города по паспорту и без них; старыми дряхлыми, увечными и малолетками оказалась 461 душа. В составе цехов числился 291 человек, реально же в городе и уезде занимались ремеслом 690 д.м.п. Под властью томского магистрата находились 3053 д.м.п. Крестьяне-разночинцы не учитывались по городу3.
Е.А. Зуева также приводит в связи с этим следующие факты: «В Покорнейшем донесении, присланном в Главный магистрат в 1756 г. от томского купечества, говорилось, что по всем трем гильдиям в купечестве числятся 2078 человек, но из них 1050 человек проживают в селах и деревнях и весьма «малопрожиточные», пропитание имеют «от хлебопашества и работою, а купечества никакого не имеют»1.
В.П. Бойко отмечает, что до губернской реформы 1775 г. и повышения имущественного ценза при вступлении в купечество практически отсутствовало налоговое обложение купцов, и в гильдии, особенно низшие, записывалось большинство городского населения. Томск не был исключением, и в 1760-е гг. из 3053 жителей мужского пола 2804 состояли в купечестве. Эти цифры отражены в материалах Комиссии о коммерции, хранящихся Центральном Государственном архиве древних актов (ЦТАДА), они дают весьма приблизительные, во многом завышенные цифры.
Более правдоподобна, по мнению автора, «информация ... из источников неофициальных». Академик Российской Академии наук И.П. Фальк, посетивший Томск в 1772 г., заметил, что «по своему социальному положению население города делилось следующим образом: 500 пеших и 300 конных казаков, 90 человек духовных лиц, 115 ремесленников и 542 купца». Он отмечал также, что «здесь живет также много крестьян, приписных к Колыванским заводам» .
Рассматривая структуру городского населения Кузнецка, О.Н. Вилков отмечает, что кузнецкий посад не отличался многолюдностью, на протяжении XVIII в. не было устойчивого увеличения численности посадских людей, что было обусловлено рядом причин: пограничным положением города в XVII -начале XVIII вв., припиской части населения Кузнецка к Колывано-Воскресенским заводам и рудникам, привлечением формировавшимися на территории горного округа промышленными поселками части ремесленно-торгового населения к себе, конкуренцией посадским людям Кузнецка со стороны Томска, Бийска, Барнаула, административными переводами и самовольными уходами части посадского люда в другие места .
В Кузнецке в 1767 г. в числе 175 горожан, записанных в купечество, оказались: И человек, «торгующих в портах и на границе» с капиталом на общую сумму в 4 тысячи рублей, «вложенных во внешнюю торговлю»; 5 человек записанных в купечество, а занимавшихся ремеслом, 77 человек, числившихся купцами, но работавших по найму и 82 человека «старых, дряхлых, увечных и малолетних». Реальное количество занимавшихся торговлей составляли 11 человек, общее количество цеховых в городе - 16, ремесленников - 21 человек. Из общего числа «горожан, подведомственных магистрату», в наличии было 191 человек.
Учитывая, что в купцы I гильдии входили горожане, имевшие капитал в 300-500 р., а III - в 50 р., которых трудно считать купцами, поскольку они занимались ремеслом и работали по найму, О.Н. Вилков считает, что в данной ситуации термин «купечество» приобрел второй смысл и стал идентичен термину «посадские», которые до реформ Петра І в правовом отношении представляли собой однородное сословие с подразделением внутри посадской общины на три статьи: первостатейных, среднестатейных и третьестатейных. Так, на практике, на протяжении 1720-1770-х гг. посадские люди, названные купцами, по-прежнему делились по имущественному признаку (по тяглам и промыслам) на три статьи или гильдии, между которыми не было существенных различий сословного характера2.
Об этом же пишет В.Н. Разгон, отмечая, что «в период с 1721 по 1775 г. купеческий статус формально распространялся на всех, входивших в посады городских граждан»3.
Манифестом 17 марта 1775 г. население городов было разделено на две части - мещанство и купечество. Дальнейшее развитие эта мера получила в указе от 25 мая 1775 г., по которому купцы всех гильдий освобождались от подушной подати. Вместо нее вводился налог 1% с объявленного «по совести» капитала. По размеру этого капитала определялась принадлежность купца к гильдии, а также предоставление прав и льгот при торгово-промышленной деятельности. Первая гильдия давала право на всякую, в том числе и внешнюю торговлю, если объявлялся капитал в 10 тыс. р. и свыше. Вторая гильдия давала право на всякую внутреннюю торговлю с объявлением капитала от 1 до 10 тыс. р. и по третьей гильдии можно было вести торговлю в пределах своего уезда с капитала от 500 до 1 тыс. р.1.
После введения в Сибири Манифеста 1775 г. все, кто не имел определенного законом капитала, были исключены из купеческих гильдий в мещанское сословие, произошло резкое сокращение численности купцов. По Тобольской провинции в Тарском, Туринском и Тобольском уездах число купцов сократилось в 7-Ю раз, в Томском, Тюменском, Верхотурском - даже в 30-50 раз. В соответствии с Манифестом 1775 г. в конце этого года записались в купечество: в Тобольске - 367 д.м.п. (около 12%) от прежней численности купцов, Томске - 54 (2%), в Тюмени - 43 (около 3%), Таре 47 (13%), Кузнецке -7 (4%)2.
