История православной церкви Зауралья, 60-е годы ХIХ в. - 1918 г. Зайцева Любовь Юрьевна

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. История церковного строительства в Зауралье

Глава 2. Формирование территориально-функциональных систем церкви

Глава 3. Раскол и деятельность внутренней миссии в Зауралье

Глава 4. Формирование и развитие внешней миссии в Тобольской епархии

Глава 5. Роль религиозных ценностей и церкви в жизни общества Зауралья

Заключение 344

Примечания 353

Источники и 382

Литература

Приложение

• История церковного строительства в Зауралье
• Формирование территориально-функциональных систем церкви
• Раскол и деятельность внутренней миссии в Зауралье
• Формирование и развитие внешней миссии в Тобольской епархии

Введение к работе

Реформы 90-х годов в России изменили не только социально-экономическую структуру общества, но имеют целью формирование нового ,v> ховного содержания жизни. Причем наблюдается возвращение к старым нра славным идеалам, провозглашаемым высшим достижением мировой щ . г-венности и культуры. Изменение идеологических ориентиров государства .., водит к идеализации религиозного мировоззрения и церкви как социальной института, воспитывающего это мировоззрение.

Тенденция идеализации истории православной церкви в России сопрою-/кдается повышением религиозности населения и роли церкви в обществен и политической жизни страны. Это проявляется в оживлении деятельное 11 ходских церквей, организации монастырей, политических движений и п..р? религиозной направленности. В Курганской области действуют многие церкі,;-ные православные приходы и молитвенные дома, там, где церкви еще не суп... -ствует. Возобновлены Далматовский Успенский мужской и Введенский ;к. ский монастыри. Кроме организации русской православной церкви, кототл. 20 декабря 1994 года насчитывалось 51, распространяются иные церковні ганизации: Истинно Православная церковь, Российская Православная CV ная церковь, Русская Православная церковь за рубежом, Древнеправославиа.. поморская церковь, объединение истинно-православных христиан, протест ли ские объединения и исламские организации. Всего около 96 религиозных о і'. динений, ведущих активную проповедническую и миссионерскую ДЄЯТЄЛ1 !

Акцентуация внимания людей на негативные факты советской деятельности произвела отказ от коммунистических идеалов, которые пин,.о. . заменить идеалами религиозными, сопровождая эту переориентацию идеализацией церковной истории, образов православных "святых"-подвижников. и--турного наследия христианства. Нередко искажаются исторические пропел-

5 наблюдается выборность фактического материала, что формирует приукрашенное представление о церкви, ее деятельности, роли в истории. В связи с чтим необходимо всестороннее освещение церковной истории, ОСНОВНЫХ ТЄНДЄНЦИІ; развития.

Диссертационное исследование находится в контексте ряда научных направлений. Первое направление - общероссийское изучение истории православной церкви, особенно активизировавшееся в 90-е годы, что демонстрир>. г потребность российской науки в возобновлении целенаправленного иьу.оі. ,л церкви как одной из важнейших сфер культуры, идеологии, политики. Тема церковной истории была менее актуальна в годы строительства социализма. На современном этапе ставятся цели смены методологической базы исследования н оценки роли церкви в XIX и начале XX в.в. Историки пишут историю ц^м.' л в советском государстве. Первая цель актуальна с точки зрения перео,.. многих факторов при смене идеологии, вторая - с точки зрения новизны Прс_м-мета.

Второе направление - религиоведческое, появившееся в зарубежной науке в конце XIX в., в советской - в 60-е годы XX в. В 90-е годы в России осущес <-лялась Всемирная программа изучения ценностей - единая система социоло; ческих опросов, проводящихся с 70-х годов в различных странах мира. В 1 % 1992 г.г. Д.Е. Фурман проводил большое социологическое исследование >и .

ГИОЗНОСТИ В РОССИИ В ПерИОД "антикоммунистической реВОЛЮЦИи", В 1996 Г. Oi.iJi

реализован совместный проект Академии Финляндии и РАН (Российской Л\.і демии наук). Их задача - оценить силу возврата российского общества - от << > ,> изма назад к религии (1). В сочетании с данными исследованиями стпноіи. важным изучение религиозности эпохи, предшествующей победе атеизма, t никают совместные проекты европейских и зауральских университетов. Афганский университет осуществляет стажировку своих преподавателей и аспирантов по проблемам религиоведения на базе швейцарских университетов. С ь вместно с Нешательским университетом в сентябре 1998 г. в Кургане был Ь| .>

веден религиоведческий конгресс "Религия, человек, общество". В 2000 г. в Омске проведены две конференции: "Протестантизм в Сибири" и "Славянское единство". На первой приняли участие ученые и религиозные деятели рядя > родов и государств, которыми оценивалась религиозная ситуация современной России, были сделаны экскурсы в историю, выявлены противоречия ценное I-ных ориентации в обществе. На второй одним из ведущих вопросов был поставлен - "Роль православия в духовном единстве славянских народов". По,и: 1-ные мероприятия стали традицией.

Третье направление - региональная история, в реализации которого м< к-но обнаружить региональную специфику в формах организации научно Л д.. ч-тельности. Так, например, в Тюмени возникла и действует Тюменская лаборатория истории и культуры Сибири, которая активно сотрудничает с Тобольоко-Тюменской епархией и Тобольской духовной семинарией. Тюменские уч, і, ч: тесно связаны с коллегами из Екатеринбурга и Москвы. В Кургане нахчь'О деятельность возглавило областное общество краеведов и кафедра истор < I^і -сии КГУ (Курганского государственного университета). Первая конфер; . Курганского областного общества краеведов состоялась 4 января 1990 г. Председателем общества был избран инициатор его создания - профессор Ь.Ф. Емельянов. Курганские ученые поставили цель перевода исторического г.р >;-ведения в статус приоритетной научной дисциплины. Для достижения этой це ли решаются следующие задачи: подготовить ученых-краеведов, исследш ,ь фонды Курганского, Шадринского и других архивов Урала и Западной Сноп, і, систематизировать и обобщить материал по истории Южного Зауралья (территория современной Курганской области), придать краеведению практичен. . значимость - создать учебные курсы для университета и системы средней еГ,-разования. В рамках изучения региональной истории проблема исследо, ,-шя церкви актуальна со многих позиций: во-первых, с точки зрения введенпл \. ,. \-учный оборот церковных документов архивных фондов Урало-Зауральскоги ; гиона, еще слабо изученных; во-вторых, выявление региональной специфпк:; і л

7 фоне общероссийской картины; в третьих, углубленное изучение многих частных вопросов. Наконец, в связи с региональными исследованиями актуал- на упомянутая деятельность по подготовке учебных пособий по региональной і с-тории, которая ведется. Изданы учебные пособия "Этнография народов '.\ " ри" Д.В. Коцюба, Р.В. Николаев (1994 г.); "История Урала" (под редакцией Ь.В. Личмана), "История Земли Курганской" две части (1997, 1998 г.г.) (2).

Четвертое - этнографическое направление, где важна информация пи религиозности, изучение проблемы этнокультурных контактов народов Сибиг о, особенно в период обострения национальных отношений в современной Р; сии.

Объектом исследования является православная церковь Зауралья в ее территориально-функциональном и мировоззренческом состоянии и развюик в 60-е годы XIX в. - первые десятилетия XX в., т.е. в эпоху смены традиционно! о общества индустриальным.

Цель диссертационного исследования - выявить тенденции, дина условия, эффективность развития территориальной структуры и функции) к, ь вания православной церкви Зауралья, в изменении религиозности населения края, показав эти факторы в их взаимодействии и взаимовлиянии.

Задачи исследования: 1. Выявить изменения территориальной еисю\ ы церкви, тенденции ее развития. 2. Определить условия храмового строите і,с > и приходообразования. 3. Рассмотреть влияние состава населения на спецпф.п, приходской организации и религиозной ситуации. 4. Разработав критерии, ь .)-анализировать приходскую освоенность Тобольской епархии. 5. Выяснить іен-денции развития монастырской организации, охарактеризовать систему стабильного монастыря и становящейся общины. 6. Проанализировать против о чивость системы церковного образования. 7. Охарактеризовать приспосоСлепио экономики церкви к социально-экономическим изменениям в обществе, у . ІІІ.1-

ЯВИТЬ Становление МИССИОНерСКОЙ (прОТИВОЯЗЫЧеСКОЙ И ПрОТИВОМусуЛі ,!' I-

ской) организации и ее результативность. 9. Проанализировать проблему р.₄

8 ла, его влияние на церковные приходы, выявить специфику проблемы раскола в

Екатеринбургской, Оренбургской, Тобольской и Пермской епархиях, доказать изменение церковной политики в отношении к расколу, определить организацию противораскольнической деятельности церкви. 10. Проанализировать религиозность русского населения и духовного сословия Зауралья. 11. Док.; іь влияние национального состава населения на специфику миссионерства а ею результативность. 12. Охарактеризовать идеологические ориентиры церкви и их воплощение в действительности.

Степень изученности темы. Изучение истории церкви и религии И МП. в России богатую традицию. Одна из основных тенденций в истории церкви, как и в целом в российской исторической науке - идеологические колебания, которые могут быть охарактеризованы поэтапно: 1) православная интерпретация истории церкви в XIX - начале XX в.в.; 2) господство марксистско-ленинской методологии - с конца 20-х до конца 80-х годов XX в.; 3) отсутствие какой-.п '». методологии исследования - с конца 80-х - в 90-е годы - базирование исследований на ряде научных принципов. В досоветской истории церковь бы7« щ. і-ставлена в качестве цивилизационного компонента. Популярное обобщение ,.<> тории русской церкви принадлежало П.В. Знаменскому (3). А. Ельчанинов, И. Эрн, П. Флоренский, С. Булгаков выявили специфику мировых религий с философских позиций, в том числе - русского православия (4). Большинство илгмрп-ческих сочинений о церкви страдали слабостью аналитической части, я ел и . ь описанием (очерковым, либо обобщающим). Цель исследований заключа «ю. ь доказательстве неразрывности судьбы русского народа, монархии и цер^..,. В православии искали миссию России, ее опору в исторических кризисах. Раскрывали "святость" церкви на конкретных примерах и, следовательно, обосновывали божие благоволение России. Приоритетными темами изучения >к.л; лись: 1. Историческое описание церквей, приходов, монастырей, церковных организаций, епархий; 2. Раскрытие православного миропонимания; 3. Крит ці'- vi раскола и сектантства, стремление выявить причины этих явлений и найти i:o>

9 можные пути их преодоления; 4. Обобщение истории церкви как основополагающей государственной и общественной структуры. В основе исторического изложения находился принцип хронологической последовательности событий. Выдвигался принцип причинно-следственных связей, но причины, в основном, сводились к деятельности личностей (епископов, лидеров раскола и т.д.). Ломимо исторического подхода использовались богословский и философский. Методы изучения истории сводились к следующим: священники занимались сбором информации в среде прихожан посредством бесед, опросов, пытаясь выявить легенды, предания религиозного содержания, велись церковные летописи, фиксировавшие основные сведения по истории храма и прихода, >и. ,-писка среди духовенства, деловая документация могли использоваться для исторического анализа; консисторские, благочиннические и приходские архивы сохраняли документы и могли обобщаться. Епархиальное начальство, следуя указаниям правительства и Св.Синода, распространяло анкеты по благочиь п.м и приходам с вопросами по истории региона. Сбор заполненных анкет позволял получить информацию об истории епархий. Особенно интересовались евг о-ниями необычного характера - воспоминаниями о крупных исторических с Житиях (например, войне Е. Пугачева), посещении мест государственными и церковными лидерами (императором, архиереем и др.), проявлении чудес (чудотворные иконы, мощи). В результате происходил целенаправленный сбор информации, но при наличии низкой исполнительной дисциплины не всеїда информация удовлетворяла своей полнотой и достоверностью.

Досоветская наука сформулировала задачу изучения истории це\>к точки зрения описания ее святости (М.В. Толстой) (5) Между тем, стремление к объективности вызывало изучение реальных процессов в сфере экономики, политики, религии: И.М. Покровский рассматривал организационное расширьиие церкви в XVII в., отмечал структурное усложнение ее в XVIII в. (6) СВ. Ют коп выявлял региональную специфику в положении духовенства на примере П-мо рья (7). Процесс огосударствления в XVII - XVIII в.в., выражавшийся в с;кул;.-

10 ризации церковной собственности изучали М. Горчаков и С.Г. Рункевич (8).

А.В. Горский, В. Кильчевский, М.С. Попов анализировали состояние и изменение церковной собственности и хозяйства в XVIII и XIX в.в. (9): если в XVIII в. собственность включала землю, церковных крестьян, доход от которых выражался деньгами и хлебом, то в XIX в. подчеркивались занятия промышленностью и торговлей, с использованием труда рабочих, но, в первую очередь, "даровой силы" паломников и послушниц. И. Преображенский подчеркивал и вменение политики государства в отношении к церкви с XVIII к XIX в. (10). Л. Доброклонский отмечал, что миссионерство в эпоху Николая I было признано политической задачей, а среди основных методов миссионерствования .-шзьи ш льготы (11). В. Скворцов анализировал состояние миссионерства в конце XL\ -начале XX в.в., когда формировалось новое законадательство по отношению к "иноверию" (12). Церковь критиковала эти изменения, поскольку они не абсолютизировали православие. Большое значение историки уделяли изучению религиозности. Не отрицали распространение религиозного индифферентизма в XVII в. (Н.Ф. Каптерев) и в XIX в. (И. Преображенский). А. Доброклонский А Можаровский относили большую часть крещеных "инородцев" к каки-р^и формальных христиан, сохранявших неправославные верования. В.Д. Бої ч-Бруевич характеризовал ритуал в качестве традиции, которая с течением вр^ vi -ни теряла свой внутренний смысл (13).

Наряду с историей официальной церкви изучалось старообрядчество С особой тщательностью рассматривалась проблема самосожжений старообрядцев. Среди мотивов самосожжений выделяли, главным образом, религио л sл и социальные (Д.И Сапожников.). И. Филиппов подчеркивал, что социальные мотивы толкали старообрядцев не только на самоубийство, но и вооруженное сопротивление власти. В. Витевский проследил распространение старообрядчества на Урал в XVIII в. (14) С.Г. Рункевич раскрывал изменение законодателе п<а в отношении раскола в пореформенную эпоху. В. Скворцов выявил поставленную церковью задачу (рубеж XIX-XX в.в.) - организационная мобилизации в

борьбе против сектантства (15). Н. Надеждин рассмотрел не только религиозную обособленность расколо-сектантства, но и социально-экономическую, анализируя становление торгового и промышленного капитала идеологических оппонентов православия. Им был выделен метод пополнения расколо-сектант\.;.л_; характеризующийся организацией помощи нуждающимся при условии смемы веры (16).

История зауральской церкви раскрывается в трудах П.А. Словцова, А.А. Дунина-Горкавича, А. Недосекова, Н.А. Абрамова, А.И. Сулоцкого, Н. Чернав-ского, архимандрита Палладия, В. Шишонко, И.Я. Сырцова, Д.Н. Беликова и др. (17). Визитатор сибирских учебных заведений П.А. Словцов, написал "Историческое обозрение Сибири", первая часть которого вышла в 1839 г., вторая -после смерти автора, умершего в 1843 г. Н. Чернавский пытался обобщи і ь историю Оренбургской епархии. Обозрение раскола осуществляли архимандрит Палладий (Пьянков) (в 60-е годы XIX в.), В. Шишонко, И.Я. Сырцов (в 80-.* годы XIX в.), протоиерей Д.Н. Беликов (начало XX в.), описавшие раскол в Пермской, Тобольской, Томской епархиях. Исследователи сибирского раскола Т Соловьев, И. Сырцов, Г.А. Варлаков изучали раскол конца XVII- начала XVUI в.в., выявили преобладание беспоповщинского течения. Описание севера Тобольской епархии и центра Обдорской миссии принадлежит Н.А. Абрамову, В. Бартеневу, К. Губареву, И. Завалишину, Ю.П. Кушелевскому, Г.И. Новицкому, М. Сидорову, А.И. Якобию, др. Н. Абрамов описал церковное образование в епархии, печатал в "Тобольских губернских ведомостях" исторические портреты архиереев Тобольской епархии (60-е годы XIX в.), биографии тобо і :ких епископов публиковались в 80-х годах XIX - начале XX в.в. в "Тоболі ..і.-іл епархиальных ведомостях". А. Недосеков составил событийно-хронологическое описание миссионерства - становление миссий севера Тобольской епархии, миссионерского просвещения на севере и юге епархии (до второй половины 80-х годов XIX в.). Подчеркивал, что обращение язычников в православие ос\ щ.'-ствлялось без насилия и подкупа. К причинам первоначальной безуспеш^юш

12 проповедей относил: рассеянность населения, отсутствие средств у миссионеров, трудность передвижения, распространение слухов о готовящемся насильственном крещении, отпугивающих "инородцев" от церкви, наличие "языческой" антимиссионерской партии, возглавляемой княжеским родом Тайшиных. Приводил численность крещений и учащихся миссионерских школ. Выявлял цели Обдорской миссии: "утверждение в христианской вере" крещеных и "проповедь Евангелия" среди язычников. Характеризовал особенности миссиоиер-ствования в годы служения различных архиереев. Отмечал результативность миссионерства: "число язычников ... становится все меньше и меньше". Но выявлял и недочеты организации - "незамещение миссионерских вакансий по неимению лиц, способных к делу евангельской проповеди". Несмотря на последнее замечание, утверждал, что миссионерство 80-х годов XIX в. вступили ";ia более рациональную почву".

А.А. Кауфман оценивал высокую степень русификации "инородцев" 1 у-ринского округа; описал влияние реформы 1861 г. на положение экономических крестьян Туринского женского монастыря; сравнил религиозность туринских и ишимских крестьян, отметив, что первые "гораздо религиознее" вторых, еЧШ;,/1, видимо, причиной снижения религиозности в Ишимском округе наличие раскола (18).

А.А. Дунин-Горкавич (1854-1926 г.г.), выдающийся краевед Сибири, с 1890 г. работал в Тобольске и на Обдорском Севере. Вел исследования природы, экономики, быта, жизни северных народностей, опубликовал 39 печатных трудов. Изучал расселение, численность "самоедских" родов, дал общую характеристику Тобольскому Северу - занятия населения, быт, влияние русификации и состояние христианизации, этнический состав и численность. Считал, чго "инородцы" (например, ваховские и казымские "остяки") не только не вымирали, но давали значительный прирост населения. Охарактеризовал причины формальности православия "инородцев" - дальность расстояния до церкви, і; >-чевание, редкое общение с русскими. Якобий, изучая положение "иноротщ, ."

13 севера Тобольской губернии, считал, что бытовые условия, экономическое положение являются факторами вымирания "инородцев". Н.А. Бирюков, преподаватель тобольской семинарии, историк и бытописатель семинарской жизни, исследователь церковной истории края, автор "Очерков из истории Тобольской духовной семинарии", одно из своих сочинений посвятил ректору семинарии протоиерею П.Д. Головину (1877-1904 г.г.) (19).

Советская историческая наука поставила цель показать враждебность, антинародный характер прошлого России, в котором были переплетены самодержавие и православие, доказать двуличие церкви, пороки духовенства. В результате был избран метод критического анализа. Осуществлен отход от написания местной истории; информация, главным образом, обобщалась, так как интересовало изучение не самого объекта - церкви, а лишь критическое переосмысление, доказательства вины, неуспеха, отрицательного воздействия. Объективном был характер анализа, но поскольку он решал только одну задачу критицизма, то можно говорить об однородности подхода. Между тем, историческая наука сделала шаг вперед, так как были подняты новые проблемы и решены новые вопросы; произошло расширение проблематики, введены в оборот новые ф:.,<-ты, ранее замалчиваемые, либо освещаемые с иных позиций. На регионалын.у! уровне информация о церкви несла сопутствующую функцию дополнительного фактора (в 30-е годы). В 60 -70-е годы появилась региональная история церкви, как многоаспектный обзор, в основе которого лежали те же вопросы - социально-экономическое развитие церкви, ее политическая роль, идеологическая деятельность и антицерковные выступления трудящихся. Церковь показыьалач как социально-экономический и политический институт с классовых поз.: .! эксплуататор. Исторические корни религии определяли социальным характером, основной функцией религии считалась социальная функция. Главное достижение советской науки - показ церкви как общественного института, не изолированного от социальных процессов, а подверженного их влиянию, включенного в их развитие.

Итак, советская наука раскрывала церковную историю с методологических позиций марксизма-ленинизма, а главным принципом исследовать был избран принцип партийности: в конце 20-х - 30-е годы историей церкви занимались Е.Ф. Грекулов, А.Д. Дмитриев, Н.М. Никольский, В.Г. Карцов, Р. Новицкий, В.И. Писарев, Н. Ростов, Г. Рыбкин (20). Главная функция этих исследований - критический партийный анализ церкви с позиций атеизма и коммунизма. Раскрывались наиболее неизученные в предшествующий период вопросы - роль церкви в социально-экономической жизни страны, ее взаимоотношения с крестьянством и отношение к крепостничеству, государственная служба церкви как опоры самодержавия, ее поддержка империалистической войны и контрреволюции, инквизиция в России. Нравы духовенства из предмета публицистских и художественных описаний стали объектом научного исследования. Н.М Никольскому принадлежал первый обобщающий труд по истории руси. їй церкви, написанный с новых позиций советской исторической науки. Сове*".;» ме историки ставили цель показать связь православной церкви с самодержавием и крепостничеством, т.е. с отжившим прошлым России, к которому не могло быть возврата, а также показать враждебность церкви народным интересам и советской власти. Поэтому главными темами стали: 1) роль церкви в социально-экономическом развитии России; 2) политическая роль опоры самодержаьи.-. X) контрреволюция церкви. Для истории это был период переосмысления роли церкви, период критицизма ее с партийных позиций.

40-е годы характеризовались перерывом в исследованиях. Со второй половины 50-х - в 60-е годы изучение церкви продолжалось и дополнилось л _v .... ниєм религии. Появились новые имена в науке - С.А. Токарев, А.В. Белоь, Н.П. Красников, Р.Ю. Плаксин, В.Е. Титов, К.В. Чистов, Л.И. Емелях, П.К. Куроч-кин, продолжал исследования Е.Ф. Грекулов. Сохраняется тематика - церковная контрреволюция, инквизиция, взаимоотношения церкви и крестьян в начале XX в. Появляются новые проблемы, раскрывающие вопросы идеологии, сознания сословий, народов - религиозные верования восточнославянских народов XIX -

15 начала XX в.в. (С.А. Токарев), отражение социальных процессов в богословских трудах и проповедях (Н.П. Красников), народные социально-утопические легенды в России (К.В. Чистов). Появилось историографическое исследование, посвященное изучению православия в советской литературе (Е.Ф. Грекулов, П.Е. Курочкин). Обобщающий труд о православии принадлежал В.Е. Титову. Таким образом, в 60-е годы проблемы изучения истории церкви расширяются до проблем изучения религии (21).

Проблема религии наиболее широко стала решаться в 70-е годы XIX в. М.П. Новиков изучал религиозный модернизм, Н.С. Гордиенко и П.К. Курочкин также занимались проблемами обновления церковной идеологии, эволюции православия; Ю.Д. Красовский - христианской идеологией и нравственным христианским сознанием. Появилась тенденция изучения национальных церквей: П.В. Денисов описал церковь среди чувашского народа, Ю.В. Га1.._гтш среди народа коми; Я.Я. Вейт - историю церкви в Англии, Л.Н. Великопнч - в США. Еще одной проблемой, получившей широкое развитие, стала тема старообрядчества (В.Г. Карцов, А. Катунский, Н.Н. Покровский). Главной мыслью исследователей старообрядчества стало отождествление его с антифеодальным протестом крестьян. Историки старообрядчества обратились к данным ура :ь-ско-сибирского региона. Углублялось изучение тем прошлых десятилетни I Троицкий рассматривал соотношение русского православия и государствен!!./, о деспотизма, А.П. Булыгин подробно осветил положение монастырских крест ьмн в России в XVIII в., А.И. Демьянов продолжал критику идеологии и деятельности церкви, И.З. Кадсон осветил последние годы существования государственной церкви по данным епархиальных отчетов, показав ее кризис в услоіь.-, кризиса государства. Принцип партийности сохранял главенствующее по.кг. ;е-ние в критических исследованиях, но научный анализ все больше начинает базироваться на принципе историзма, который предлагал уже не только однобокую критику, но стремление всестороннего анализа (22).

В 80-е годы XIX в. Н.С. Борисов начал исследование исторических персоналий - церковных лидеров средневековой Руси. Обобщающий труд по истории церкви был издан в 1989 г. - "Русское православие. Вехи истории", где w\m-тицизм в отношении к религии и церкви еще сохранялся, но уже за верующими признавались некоторые достоинства (противостояние пьянству, хищениям, следование нравственным принципам, взаимопомощь). Однако оценка церкви оставалась резко отрицательной: "Являясь врагом всякого прогресса, признанная оправдывать господство помещиков и капиталистов, идейно закаоа.і.ь трудовой народ, церковь всегда была решительным сторонником религиозной нетерпимости и не хотела примириться с каким-либо ее ограничением (23). Раздел "Миссионерская деятельность церкви (вторая половина XIX в. - 1917 г.)" в сборнике написан на основе данных отчетов Православного Миссионере^ о Общества, информации "Миссионерского обозрения", "Журнала Москов /к.>П патриархии", "Православного благовестника", "Китайского благовестника", ..а-териалов отчетов миссионерских съездов. Миссионерство отождествлялась с "навязыванием" православия в условиях поиска государственной поддержки и политики "русификации".

В конце 80-х годов появляются исследователи - богословы (иеромсъмх Иоанн Экономцев). Началась смена методологии, происходило возвращен, j к религиозной, церковной интерпретации истории, особенно истории церкві * и религии.

В 90-е годы эта традиция стала достаточно сильной, со многими представителями: А. Мень, митрополит Сергий, В. Софронов, игумен Вениамин (Новик) и др., которые раскрывают забытую в науке и обществе традицию православного миропонимания. Ширится изучение исторических персоналии ! Христа, патриархов Филарета и Гермогена, Ф. Прокоповича авторами IV). Ханпира, В.Г. Смирновым, В.Г. Вовиной, Ю.М. Кобищановым, Л.Е. Морозовой, А.И. Немировским.

Отход от классовых, партийных позиций в истории потребовал новой интерпретации истории огосударствленной церкви, особенно эпохи капитализма: СВ. Римский и Ю. Освальт раскрыли политическую сторону церковных реформ Александра II, А.Ю. Полунов проанализировал отношения государства, церкви и общества в эпоху правления Александра III, А.В. Сушко охарактеризовал историю духовной школы, А.С. Сенин - роль армейского духовенства в I Мировой войне, Д. Поспеловский оценил кризис церкви начала XX в., В.А. Ци-пин охарактеризовал положение церкви в Советской России с 1917 по 1925 г.г., О.Ю. Васильева описала изменения в церкви с 1917 по 1943 г.г., М.В. Шкаров-ский - историю церкви в 1943-1957 г.г. Таким образом, целый ряд историков проследил историю церкви в течение 100 лет - с 60-х годов XIX в. по 60-е годы XX в. История предстала в качестве политического процесса - результата деятельности власти, политиков (24).

Если советские историки отмечали неспособность церкви к изменениям, реформированию, модернизации, то современные исследователи подчеркивают обратный тезис - при всей консервативности церкви и трудностях ее обновления, изменения происходили и носили положительный характер. Новые иссг- > дования опираются на философско-богословскую интерпретацию церкви (последняя сочетает гражданский и духовный официоз). Так, например, большой популярностью среди исследователей 90-х годов XX в. пользуются философы, богословы и историки второй половины XIX - начала XX в.в. (Н.А. Бердяев, Г. Флоровский, А.В. Карташев, Н. Руновский, И. Смолич, П. Знаменский, В. Чер-нолуцкий и др.). Анализируются сочинения и выступления русских архиереев (митрополита Евлогия, епископа Симеона Охтинского, митрополита Елеферил Литовского, архиепископа Митрофана Астраханского и др.). Изучаются печатные церковные издания ("Православное Обозрение", "Духовная Беседа", ^ьД)л Христианина", "Православный Собеседник", т.д.). Привлекаются труды зарубежных авторов (JI. Регельсон, Т. Эммере, К. Фэлми, С.Ф. Штарр, т.д.). Изучается гражданское и церковное законодательство, документация церковных со-

18 боров, съездов духовенства, епархиальных отчетов, фонды центральных архивов (Санкт-Петербурга, Москвы). Главным образом, подавляющее большинсіво исследований решают две задачи: 1. Делается попытка вернуться к досоветской традиции освещения церковной истории (с буржуазно-либеральных, богословских и философских позиций, официальных самодержавия и церкви); 2. Сохраняется тенденция приверженности политической истории. Между тем, для многих ученых сохраняется приверженность марксистской методологии, считающей базовой - экономическую сферу, которой по-прежнему уделяется большое внимание. Но при этом открыто методологическая основа марксизма не признается, что оставляет исследования без всякой методологической базы, замененной историческими методами. Заметен переход многих исследователей к отражению политической истории, рассматриваемой с точки зрения действий личностей. Это закономерно, так как в основе прежней методологии лежал анализ действия масс (производственные отношения, антагонизм классов), то отход or этой методологии требует от исследователя изучения действий отдельных личностей. Недостаток: вся история ограничивается сферой действий этих личностей. Цель - переосмысление истории с точки зрения собственных политических пристрастий, следовательно, еще один недостаток - привнесение в наук}' субъективизма. Другая тенденция - критицизм в отношении советского государства, революционеров, народных масс. Можно ли говорить о необъективности в связи с этим? - Нет, так как вновь раскрываются лишь отдельные стороны реальности, которые не опровергают предшествующих представлений, а доиол няют их новыми фактами, ситуациями, оценками.

Следовательно, исходя из анализа исторического исследования в России, можно отметить, что главным недостатком его следует считать односторонность подхода, а на современном этапе еще и отсутствие методологической оа-зы.

Советская историография Зауралья первоначально использовала факты церковной истории в качестве элементов, дополняющих темы истории местиі>ЇХ

19 народностей, крестьянского и революционного движения. Так, В.Г. Карцов доказывал разложение родовых отношений у "инородцев" в XIX в. Одним из факторов разрушения родового устройства он считал вымирание членов рода. 11од-черкивал периодичность голода в среде "инородцев" (1855, 1862-1863, 1876 г.г.), нищенства, как распространенного явления. Причинами называл хищническое истребление природных богатств и застой в техническом, экономическом и культурном развитии народов севера. Дана характеристика состоянию народного просвещения: по мнению автора, церковное, монастырское школьное образование не было в состоянии охватить массы населения, насчитывая лишь единицы учащихся; отмечал нестабильность в деятельности школ и враждебное отношение "инородцев" к школе. Целями образования называл русификацию и христианизацию (25).

В 50-е годы информация о политической активности учащихся-семинаристов получила место в трудах Ф.Ф. Шамахова, в 60-е годы - Д.И. Ко-пылова. Ф.Ф. Шамахов рассматривал семинарию и духовные училища і; ^.;;~ тексте анализа системы образования Западной Сибири в конце XIX - начале XX в.в., т.е. состояние духовной школы являлось элементом более широкой темы. Д.И. Копылов изучал проблему общественно-политического движения в учебных заведениях Тобольской губернии в годы первой русской революции. 3 очерке о дооктябрьском Тобольске он лишь упомянул о поддержке семинаристами революционного движения в 1905-1907 годах. Отдельная статья, написанная им, была посвящена анализу нелегальных рукописных журналов тобольских учащихся, в том числе - семинаристов. Выступления учащихся духовных учебных заведений рассматривались в контексте проблем образования и общественно-политического движения (26). В 60-е годы В.А. Горелов, анализируя первую русскую революцию в Кургане, отмечал состояние религиозности среди \ча-щихся города: ученики курганского 4-х классного городского училища "по словам учителя-попа,..."были враждебно настроены против преподавания "закона божьего", считая этот предмет "сказкой". В 3-5 классах около половины уча-

20 щихся осенью 1905 г. перестали посещать уроки "закона божьего", остальные

на уроках засыпали попа антирелигиозными вопросами". Исходя из приведенных данных, можно считать, что религиозность среди учащейся молодежи в Зауралье переживала кризис (27). А.А. Кондрашенков проанализировал борьб)' монастырских крестьян южнозауральских монастырей. "История Сибири", второй том, содержит краткие сведения о состоянии церкви при капитализме, церковных выступлениях, борьбе за передел церковных земель (28).

В 80-е годы роль церкви в качестве элемента колонизации и становления русского общества в Сибири представлена Д.Я. Резуном, который сделал ьо-пытку, основываясь на анализе происхождения названий церквей, связанных с церковным каноном, уточнить факты русской колонизации, движения населения в новые районы и выявить некоторые культуроведческие аспекты хозяйственного освоения Сибири. Т.С. Мамсик охарактеризовала религиозный быт бухтарминцев, в основе которого лежала клановая структура; анализироь^ ш материалы о размещении раскольников в Зауралье. М.М. Громыко изучала религиозный аспект в традиционных нормах поведения русских крестьян (29). Историки продолжали изучать старообрядчество, как антимонархический протест (Н.С. Гурьянова), стали рассматривать влияние капитализма на изменение социальной сущности старообрядчества (В.И. Байдин), отношение старообрядчества к социальному прогрессу (В.Ф. Миловидов). В.И. Байдин, А.Т. Шашков выделили два самостоятельных направления в традиции беглопоповцеь - ео-фонтиевцев (часовенных) урало-зауральского региона: 1) "заводское", связанное с деятельностью скитских центров вокруг Невьянского и Нижнетагильского заводов и 2) "крестьянское" - в среде крестьянства Зауралья - следствие ос шоп полемики (второй половины XVIII - первой половины XIX в.в.) по вопросу о порядке приема "беглых" попов из господствующей церкви и допустимости такого приема вообще. Исследователи привели примеры историографический традиции старообрядцев-беглопоповцев Урала и Зауралья. "Заводское" направление представлено такими произведениями, как: "Письмо из Сибири" Заверт

21 кина Т., "Описание о предках наших" Максима, "Родословие" Нифонта, "Исторические очерки уральского старообрядчества" А.Т. Кузнецова. "Крестьянское" направление: "История про древнее благочестие" М.М. Галанина, "Рукопись о древних отцах", которые поддерживали беспоповскую практику, "Родословие истинной веры" черноризца Валентина (написанное не позднее 1879 г.). Авторы подчеркнули, что появление исторических сочинений вызывалось традиционной апелляцией к прошлому (30).

В.И. Байдин, рассматривая проблему историографии старообрядчества конца XVII - середины XIX в.в., выявил несколько интерпретаций старооир; ;-чества: 1) А.П. Щапов (конец 50-х годов XIX в.) - "движение социального протеста в религиозной форме"; 2) П.И. Мельников - "религиозное инакомыслие и непоколебимая вера" в святость и непогрешимость всякого внешнего обряда, всякого предания, отрицал значительность элементов социального протеста; ^!) архимандрит Палладий (1863 г. - сочинение, посвященное расколу в Пермской губернии) - соответственно синодальной традиции - "возмущение, тайное или явное, противу всякой власти церковной и гражданской"; 4) советские историки (Н. Никольский, В. Швецов, К. Петров, А.А. Савич, В.Д. Бонч-Бруевич, М.А. Горловский, Н.М. Дружинин, К.В. Чистов, В.Ф. Миловидов, Ю.М. Ивонин, Н.Н. Покровский, А.И. Клебанов) разрабатывали вопрос о социально-экономической деятельности старообрядческих общин, которые в эпох}' формирования капиталистического уклада служили "обводными каналами" буржуазного развития в условиях феодально-крепостнического строя (31). Историографию истории церкви на Урале периода феодализма анализировала Е.Б. Мамаева. И.Л. Манькова выявила и ввела в научный оборот материалы по первоначальной истории Далматовского Успенского монастыря (XVII в.) (32).

Расширялась тематика исторических исследований религии и церкви С. бири: Н.Д. Зольникова доказала формирование замкнутости духовного сословие в Сибири, а Л.П. Шорохов проанализировал формирование корпоративно-вотчинного землевладения сибирских монастырей, их хозяйства в XVII - XVII!

22 в.в. Продолжалось изучение религиозного аспекта идеологии: Р.Г. Пихоя раскрыл проблему общественно-политической мысли трудящихся Урала, а Н.В. Побережников - общественно-политические взгляды крестьян Сибири (33).

В постсоветской историографии Зауралья историков стала привлекать фигура Распутина Г.Е., о котором писал О.А. Платонов, поставивший цель разрушить дискредитирующий миф о Распутине. А.В. Чернышев поддерживает начинания Платонова, опубликовал уже целый ряд статей посвященных данной личности (34).

В сборниках "Религия и церковь в Сибири" со второго выпуска (1991 г.) печатаются материалы под разделом "Архипастыри Тобольской епархии" (по изданию "Тобольская епархия" - Омск, 1892).

Учащиеся духовных школ Тобольской епархии в годы первой русской революции оказались в центре внимания В.М. Кружинова. Он охарактеризовал активность семинаристов, как первое отчетливое противостояние значительной части учащихся властям, учебному начальству. Выделил этапы развития протеста: 1. Целостная борьба за академические требования, которая протекала организованно, с использованием "цивилизованных" методов, без инцидентов; 2. Раскол семинарской массы на "политиков" социалистической направленности и либералов. В результате, школьные свободы, приобретенные в 1905 г., были "практически полностью" ликвидированы; осуществлен анализ ситуации в духовной семинарии г. Тобольска и Ишимском духовном училище (35). Л.А. Лар произвел анализ ненецкого пантеона, выявил общие черты религиозных культов, содержания религиозного мировоззрения. Л.Н. Суслова отмечала распространение беспоповщины в XIX в. преимущественно в Ялуторовском округе, хотя существовала она в Ишимском, Омском, Курганском, Тюменском округах. Считает, что поповщина не получила широкого распространения в крае, хотя встречалась в Курганском, Ишимском, Ялуторовском, Омском и Тарском округах. На статистических материалах начала XX в. (данные Центрального комитета Министерства Внутренних Дел. СПб., 1901) доказывает преобладание беспо-

23 повщины над поповщиной (26002 против 5984 чел.). Кроме того, сделан вывод

о неравномерном размещении старообрядцев на территории Тобольской губернии - сосредоточение их в южной части епархии (36). СВ. Туров, СВ. Аленин занимались вопросом храмовой топографии г. Ялуторовска (XVIII - начало XX в.в.), в результате чего выявили противоречия источниковой базы по истории храмовой топографии, которые были ими разрешены (37). Управление монастырями на Урале в феодальную эпоху раскрыла М.Ю. Нечаева, а духовное сословие по материалам Пермской епархии первой половины XIX в. охарактеризовала А.В. Мингалева (38).

Сотрудниками государственного архива Омской области (К.В. Канаки, Н.Г. Линчевская, Л.И. Огородникова, Г.Я. Цветкова), тарским краеведом (А.А. Жиров), преподавателями омских вузов (Э.Ш. Хазиахметов, М.А. Белокрыс) подготовлен наиболее обобщающий труд по истории г. Тары и его уезда. Предшествующие работы были немногочисленны, носили чисто краеведческий характер. Очерки включают сведения о строительстве церквей, состоянии раскола в городе. В 1995 г. в Омске была проведена международная научная конференция, посвященная 100-летию Омско-Тарской епархии «Русское православие в Сибири: история и современность». Н.В. Греков осуществил характеристику церковно-приходских школ Омской епархии, выявляя традиционные трудности церковного образования - материальные, зависимость от общества, низкий уровень образования учителей и др. А.А. Жиров отметил высокий уровень религиозности общества XVIII - первой половины XIX в.в., раскрытый на примере купеческого сословия городов Тары и Кяхты: религиозность проявлялась в духовной, деловой, общественной жизни и выражалась в сохранении религиозного быта, благотворительности. Н.Ф. Климова раскрыла изменения в положении церкви в первые годы Советской власти, утверждая, что эти изменения не разрушили церковную жизнь, которая "продолжалась по заведенік.л.у порядку". М.Т. Когут проанализировал поземельное устройство православных церквей Сибири в конце XIX - начале XX в.в., делая вывод о более выгодном

24 положении церкви в сравнении с крестьянством. В.В. Лебедев описал деятельность Омского епархиального Братства. Н.И. Лебедева характеризовала строительство церквей и школ в Сибири на средства фонда императора Александра III (39).

А.Ю. Конев раскрыл изменения в организации управления "инородцами" в Тобольской губернии во второй половине XIX в. Был сделан вывод, что произошел поворот в политике государства в отношении "инородцев". - к ускоренной русификации, которая сопровождалась поощрением государством христианизации края, в частности, - понижение властных полномочий княжеского рода Тайшиных - лидеров "антимиссионерской" партии в Обдорском крае (40).

Вячеслав Софронов в книге "Светочи земли Сибирской" дает биографии архипастырей Тобольских и Сибирских (1620-1918 г.г.), решая задачу "вспомнить и благоговейно почтить память" "светочей духа, просвещения и культуры", ставя им в заслугу "строительство храмов и монастырей, открытие богаделен, школ, семинарий, помощь бедным и обездоленным, утешение униженным, а самое главное - поддержание веры..." (41).

Н.Ф. Емельянов, изучая развитие города Кургана, отметил и этапы становления его церковной организации - формирование приходов, организацию приходских училищ, которых к началу XX в. было 5 в городе. А.В. Уткина продолжила изучение церковно-приходекого образования в Южном Зауралье - раскрыла процесс становления и деятельности церковно-приходских училищ г. Кургана, их роль в системе образования, дала общую характеристику состояния церковно-приходских школ Курганского уезда, выявив слабую эффект!ни-ость всей системы образования (к 1 июля 1895 г. грамотное население Кургански j округа составляло 7,4% от общего числа; среди мужчин - 12,9%, среди женщин - 1,99%). Ряд авторов (Т.И. Мальцева, О.Ю. Бабушкина и др.) поддержали изучение приходской организации при освоении территории Южного Зауралья. О.Ю. Бабушкина собрала и систематизировала сведения об Арлагульском приходе Курганского округа. Исследования носят чисто краеведческий характер.

25 Бабушкина же на основании главным образом опубликованных источников (периодические издания) дала характеристику настоятеля Александро-Невского храма г. Кургана Н.П. Богословскому, возглавлявшему строительство в городе мужского духовного училища. Г.В. Максимова исследует иконописание в Зауралье (в основном Курганский округ Тобольской губернии и Шадринский округ Пермской губернии). Выявила иконы монастырского письма, иконы, ориентированные на архаические традиции, иконы, написанные по образцу художников-академистов. Указывается, что традиции местного иконописания не сложилось, в основном спрос на иконы удовлетворяли иконописцы соседних уездов и городов. Подчеркивается стойкость старообрядческой традиции письма. О.Н. Савицкая исследует становление, размещение, численность старообрядчества Южного Зауралья и Урала, направления раскола, главным образом, по данным Тобольских и Оренбургских епархиальных ведомостей (42).

Таким образом, можно отметить активизацию в 90-е годы изучения истории церкви в Зауралье, а также региональное дробление исторического исследования и специфику региональных школ: уральская школа с центром в г. Екатеринбурге имеет приоритетное изучение историографии церкви и рЄЛИі'1111, старообрядчества, монастырей, духовного сословия. Временные рамки исследований главным образом соответствуют эпохе феодализма. Сибирская школа (Тюмень, Тобольск) ежегодно в течении десятка лет издавала научные статьи и документальные материалы, посвященные реабилитации церкви и ее представителей (в сравнении с критическим подходом советской науки), обращает наиболее пристальное внимание на просветительскую роль церкви и ее гонения в Советской России. Южнозауральская школа изучает краеведческий аспект истории церкви, ее структуру и деятельность на территории современной Курганской области, в большей степени исследуется приходская система Южного Зауралья.

Местные историки рассматривали темы - формирование замкнутого сословия и его характеристика, формирование монастырского землевладения,

26 система монастырского управления, антимонастырская борьба зависимых крестьян, урало-сибирское старообрядчество и его антицерковные и антигосударственные выступления, анализ старообрядческой литературы. Все исследования ограничиваются, главным образом, эпохой XVII - первой половины XIX в.в. Зауральские историки Тюмени и Тобольска расширяют тематику и хронологиче ские рамки на анализ духовного образования, миссионерства, деятельности некоторых церковных организаций, взаимодействие церкви с советской властью. Приводятся материалы по современному состоянию церкви. В 1999 г. были защищены кандидатские диссертации, затрагивающие историю церкви и религии: Т.В. Батурина изучила роль церкви в крестьянских переселениях в Сибирь в конце XIX - начале XX в.в.; М.С. Яблоков предпринял попытку осуществить более полное исследование особенностей духовной жизни Тобольской губернии по принадлежности жителей к русской национальности. Автор выявил комплекс специфических исторических факторов, определивших своеобразие духовно-культурного облика Тобольской губернии, ее особую почти этническую обособленную "сибирскость" или "тобольскость". Осуществил попытку выявить главные региональные особенности духовной жизни в том числе и на примере религиозно-нравственной деятельности (43). В целом же, большинство современных исследований имеют очерково-тезисный характер.

Итак, особенностью историографии досоветского периода можно считать участие в историческом описании церкви представителей духовенства и светского чиновничества. Участники непосредственно совершавшихся событий имели возможность описывать наблюдаемые ими процессы, давать харакі еристики современникам, пользоваться воспоминаниями живых участников событий, анализировать современное состояние религиозности; между тем, могли пользоваться фондом светско-церковной деловой документации, статистики, экономических и этнографических исследований. Проблематика включала биографические исследования, изучение становления и развития церковных учреждений, организаций, сфер активности (например, епархиальное свечное произ-

27 водство, епархиальный комитет православного миссионерского общества, церковное братство, духовная семинария, церковное образование и т.д.), исследовался этно-религиозный состав епархии, выявлялся спектр состояний православной религиозности, проблема раскола с исторической точки зрения ограничивалась XVII - XVIII в.в., с точки зрения развития миссии - раскол изучался как современное явление. Целью исторического описания церкви являлось выявление успехов (для поддержания авторитета), но и недочетов, а также мер по преодолению ошибок, трудностей в деле распространения и укрепления православия.

Советская историография представлена профессиональными учеными, которые опирались в исследовании на методологическую базу диалектического материализма, атеизма. Проблематика изменилась - начали выявлять противоречия между церковью и населением, изучались антицерковные движения, особенно привлекал кризис церкви и религиозности в предреволюционные и революционные годы. Началось изучение раскола "изнутри", т.е. поиск и анализ старообрядческих сочинений, хозяйственной деятельности староверов. Но хронология исследований оставалась прежней - в основном с XVII до середины XIX в. Было рассмотрено становление замкнутых границ духовного сословия в XVIII в. Дан достаточно полный анализ становления и развития корпоративно-вотчинного землевладения Зауралья XVII-XVIII в.в., проблема секуляризации. Господствовала негативная оценка классовой сущности церкви, ее как опоры самодержавия, контрреволюционной силы.

Постсоветская историография вновь возобновляет исследования истории церкви с точки зрения самой церкви. Авторы относят себя к правослаьпо-верующим, издания осуществляются под редакцией представителей духовного звания, иногда финансируются церковью. Вновь произошел поворот к изучению персоналий, происходит реабилитация ряда личностей, в том числе Г. Рас -путина. Привлекает внимание исследователей анализ территориального расиро-

28 странения раскольнических толков. Осуществляется положительная оценка

просветительской, благотворительной роли церкви.

Историографический анализ позволяет выявить подходы к изложению истории церкви: 1. Биографический; 2. Хронологический; 3. Проблемный; 4. Очерковый; 5. Комплексный. Последний подход, имеющий место в советской историографии, не нашел еще реализации в зауральском регионе. На современном этапе исследования носят в большей степени проблемно-очерковый характер. Происходит накопление, обобщение материала, анализ отдельных тем. Кроме того, исторический анализ церкви и религии носит в российской и зауральской науке объяснительный характер.

С 60-х годов началось изучение психологии религии в советской науке. В.И. Носович рассматривал воздействие религии на чувства человека, К.К. Платонов написал обобщение по вопросу психологии религии (44). В 70-е годы психология религии была дополнена изучением социологии и философии религии (Д.М. Угринович, А.В. Чертков, Т. Михайлова, Д.Е. Мануйлов) (45). В первую очередь советских ученых интересовала социальная роль религии, общественные условия ее появления и развития. Попова М.А. обобщила анализ опыта западной науки в области религиоведения. Рассматривались понятия - религиозная вера и сознание (В.А. Букин, Г.Л. Баканурский, Н.П. Андрианов) (46). Эти же вопросы продолжали оставаться в центре внимания ученых в 80-е годы: Д.М. Угринович, Д.Е. Фурман, Б.А. Лобовик, И.А. Малахова. Ю.А. Кимелев осуществил анализ зарубежной философии религии. A.M. Руткевич раскрыл вопрос соотношения психоанализа и религии. Е.А. Евстифеева рассматривала религиозную направленность деятельности. Демьянов комплексно изучал понятие религиозности (47). В 1996 г. Самыгин с коллективом авторов завершил работу над учебным пособием "Религиоведение: социология и психология религии" (48). В целом же, религиоведческая литература делится на 4 направления: история, философия, социология, психология религии. История религии могла принимать этнографический характер (С.А. Токарев), выявляя, между тем, об-

29 щую особенность религии: "Новые условия нередко порождали и новые верования, но старые продолжали существовать рядом с ними, видоизменяясь и переплетаясь с новыми представлениями. Одни религиозно-мистические идеи как бы наслаиваются на другие, и все вместе, живя в сознании людей из поколения в поколение, образовывали сложный клубок идей разного исторического происхождения... "(49). Данное явление наиболее активно рассматривалось на примере сохранения язычества в православии (Г.А. Носова) (50). Языческий компонент считался определяющим фактором национальной русской специфики народной религиозности.

Философское религиоведение сохраняло актуальность интерпретации терминологии. В 60-е годы Носович В.И. относил идеологию и психологию религии к формам религии (51). В 70-е годы Г.Л. Баканурский выделял идеологию и психологию в качестве 2-х уровней религиозного сознания (52). Неустойчивость понимания термина "степень" отмечали и анализировали В.Р. Букин и Б.А. Ерунов: "При характеристике степени религиозности обращают внимание на частоту посещения церкви, исполнения религиозных обрядов, наличие в доме икон. Однако иной раз это связано не с религиозностью, а с привычкой быть похожим на окружающих, с уважением к традициям предков. Поэтому о подлинной религиозности следует судить по иным показателям - доверию к священникам, церкви, ее догматам" (53).

В 80-е годы А.И. Демьянов предложил следующую трактовку понятий "уровень" и "степень": "На наш взгляд термины "уровень" и "состояние" религиозности в большей степени приемлемы в изучении общественного, а термины "степень" и "характер" - в изучении индивидуального сознания. Термин "уровень" целесообразнее использовать для обозначения количественных показателей религиозности: реальное количество верующих, выражается в процентах от всего взрослого населения и может быть низким, средним и высоким. При размерах индивидуальной религиозности чаще всего используется термин "степень" (количественные показатели) - первая, вторая, третья или низкая, срелняя

и высокая степени религиозной убежденности. Термин обозначает силу религиозной веры, глубину и интенсивность эмоциональных переживаний, активность культовых действий" (54).

Традиционна проблема структуры религиозного сознания (Ю.Ф. Борун-ков, Б.А. Лобовик) (55). Многие ученые приводили примеры неразвитости религиозного сознания народных масс. Например, православный богослов И. Не-дзельницкий писал о характере верований крестьян Херсонской епархии (1899 г.): "...ничему не наученный, неграмотный крестьянин называет себя христианином и не может дать отчета, почему так называется... На христианских святых он переносит грубые представления язычества, называя их богами... В Херсонской епархии один полуневежественный в вере приходится на 100 совершенно темных, для которых всякий образ - бог" (56). Характеристика, которую можно считать общей для России.

Психологию религии исследовал К.К. Платонов, В.И. Носович, Д.М. Уг-ринович, Б.М. Куценок, A.M. Руткевич и другие (57). М.А. Попова осуществила анализ этой отрасли науки на Западе, выявив некоторые особенности методов исследования европейских и американских ученых: "Как отмечают многие ученые, для европейских стран характерен меньший, чем для США, размах эмпирических исследований, большая склонность к умозрительному теоретизированию. Немецкие и французские психологи-религиоведы в соответствии с традициями европейской психологии отдают предпочтение интроспективным методам, в то время как их американские коллеги более охотно используют ко.і-кретно-социологические методы исследования" (58).

В советской науке разрабатывалась сословная психология, главным образом, крестьянства - О.И. Зотова, В.В. Новиков, Е.В. Шорохова (59).

Все вышеназванные направления и исследования рассматривались с атеистических позиций. В 90-е годы появились примеры религиозной трактовки религии (Б.В. Ничипоров), которые вводят новую терминологию: "Индивидуализация бытия человека, трансцендирование вовнутрь, в глубины субъективности,

31 человеческой самости и высвечивание ее - есть условие встречи с бесконечностью духовного царства, с бесконечностью Универсума, в котором впервые конституируется подлинное "я", образует действительно полное, свободное "бытие-у-самого-себя""(60).

Методологическая основа работы. Ею является, в первую очередь, материалистическая диалектика, определяющая взаимообусловленность исторического развития базисной и надстроечной сфер общества. Диалектический метод предлагает церковь в процессе становления и развития ее институтов, в процессе преобразований в меняющемся мире - в переходную эпоху от традиционного общества к индустриальному. Метод историзма последовательно воспроизводит конкретные факты истории церкви, складывающиеся в единый процесс, где действуют причинно-следственные связи. Исторический материализм исключает религиозную интерпретацию истории, позволяет проследить зависимость развития церковного института от социально-экономических и политических факторов. Поскольку российское общество характеризовалось многоук-ладностью, неравномерностью развития регионов и народностей, то формаци-онная теория не достаточно эффективна в качестве единственного подхода. Цм вилизационный метод расширяет возможности исследования, позволяет выявить общие черты и специфику религиозного мировоззрения различных народностей, а также новые и традиционные черты российского (зауральского) общества в целом.

Таким образом, мною не отвергается значимость формационной теории, особенно при характеристике социально-экономического развития церкви. Принимается также и цивилизационный подход, сочетающий два варианта значения цивилизации: во-первых, признается этапность развития человечества -традиционное, индустриальное, информационное общество; во-вторых, локаль ная специфика. Не вижу необходимости делать выбор и останавливаться на одном подходе. Формационная и цивилизационная теории - интерпретативны.

32 Дональд Кросби в своей философско-религиозной концепции "интерпре-

тативной теории религии" делал вывод, что теории не являются обобщениями фактов. Это смелые, опирающиеся на воображение конструкции, которые стимулируются фактами и обобщениями фактов, но невыводимы из фактов и обобщений простым логическим способом и несводимы к фактам. Обобщения скорее ставят теоретические проблемы, чем дают теоретические ответы. Цель теорий - интерпретация, а не просто описание. Теоретическая интерпретация призвана упорядочивать данные, предлагать "образцы значения" для данных" (61). Интерпретативные теории не только религии, но и истории имеют право на существование, как равноправные в сравнении с объяснительными теориями.

С точки зрения формационного подхода история церкви в России была достаточно всесторонне изучена в советский период. Цивилизационный подход раскрывает общество, государство в качестве продукта внешних условий и национальной психологии. Так, например, компонентами русского православия считали и считают: византийский вариант христианства, славянское язычество, русский национальный характер. Цивилизация и ее история становятся результатом складывающихся обстоятельств. В свою очередь, предлагаю изучать и; торию, выявляя направленность развития человека и общества к реализации субъективного "Я" человека и общества - историю субъективизма, индивидуализма. Современная эпоха требует разработку новой научной парадигмы, имеющей цель формировать активного субъекта, способного к преобразованиям. Следовательно, наука должна выработать принципы становления субъекта, реализующего свой потенциал.

В основе авторской интерпретативной гипотезы индивидуализации церкви лежит идея индивидуализации общественной (социальной) системы - субъекта истории, создающей свои идеальные конструкции, реализуемые в реальные социальные модели, которые искажают идеальную конструкцию при отсу г-ствии объективных условий для осуществления идеи, когда преобразования в обществе не учитывают его традиционализм. Гипотеза позволяет участвовать в

33 изучении проблемы управления обществом, разрабатывает механизмы управления. Американский психолог-религиовед Т. Ньюком выделил в социальной психологии 2 подхода, один из которых - "психологический подход" (в рамках которого развивалась американская психология религии) - признает духовную деятельность людей решающим фактором общественного развития, из чего вытекает вывод, что социальные проблемы могут быть решены путем установления контроля над психологическими процессами (62). Диссертация предлагает анализ неудачной попытки самодержавия эпохи капитализма установить контроль над психологическими процессами в российском обществе. Между тем, А.Д. Сухов писал: "Для истории религий общим правилом является возникновение определенного комплекса верований, когда в нем имеется необходимость, когда налицо соответствующая религиозная потребность. Когда же религия не соответствовала специфике региона, она не закреплялась вообще или, ьо всяком случае, закреплялась недостаточно прочно..." (63). Религиозная потребность в изменении религии возникает с изменением самого общества. Изменения, происходившие в обществе "инородцев" Тобольской епархии в конце XIX -начале XX в.в. не были столь значительны, чтобы изменить верования. Изменение происходило не внутри общества, а вне его - усиление влияния России. Православие не соответствовало специфике региона: во-первых, православие предусматривает приходскую организацию, следовательно, требовало смену кочевого образа жизни оседлым; во-вторых, христианство являлось отражением общественных отношений, которые не были развиты у язычников. Кочевники отражали в религии свои представления о природе, а не об обществе. Таким образом, не существовало ни социально-экономических, ни чувственно рациональных оснований для восприятия язычниками христианства. Потребность в подобном восприятии определяется внешними условиями - авторитетом и авторитаризмом государства, церкви, общества. Диссертация доказывает низкую эффективность политики христианизации в Тобольской епархии, анализируя процедуру смены религии.

34 В основе гипотезы индивидуализации заложен понятийный аппарат, в котором базовыми понятиями, используемыми в диссертации, являются: индивидуализация - становление и проявление индивидуализма, субъективизма; компоненты индивидуализации - наследственность и изменчивость; традиционализм - индивидуализационная социальная наследственность, воспроизведение общественных черт из поколения в поколение; механизмы индивидуализаци-онной изменчивости - адаптация, структурирование, социоинженерия; адаптация - приспособление к окружающей природной и социальной среде; структурирование - создание структуры социума, ее усложнение; социоинженерия -целенаправленное преобразование социума; наследственность - фактор стабильности общества; изменчивость - фактор развития, движения общества; форма индивидуализации - многовариантность. Игнорирование любого компонента индивидуализации и ее формы чревато кризисом. Идеальная (идеологическая) конструкция - идея организации социума; социальная модель - воплощенная идея организации социума. Данные положения, понятия будут рассмотрены в диссертации. Гипотеза индивидуализации была выдвинута в моей диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук, затем получила развитие в ряде работ, посвященных церкви Южного Зауралья и религиозности крестьянства этого региона (64). В этих работах индивидуализация отмечается этапным процессом становления субъектного, деятельного начала в обществе, социальных структурах, человеке. Индивидуализация, как процесс становления, проявляется в структурировании - формировании системы (общества, социальной структуры, личности). Индивидуализация, как проявлен.. \ выражается в характеристике роли субъекта (государства, социального института, человека) в окружающем мире - активной или пассивной позиции, является ли субъект истории преобразователем, либо объектом преобразований, способен ли он адаптироваться к изменениям, как, с какой эффективностью. Традиционализм может быть общим для всех традиционных или индустриальных обществ, может нести цивилизационный характер, исполняя роль индивидуа-

35 лизма - качества, отличающего данную структуру от других подобных структур. Субъект истории (любая система в истории) развивается в зависимости от удовлетворения ее потребностей, делясь на типы: 1) уравновешенный тип, характеризующийся сохранением баланса потребностей с их удовлетворением; 2) неуравновешенный тип, отличающийся дисбалансом между потребностями и их удовлетворением, что стимулирует его активность; а также в зависимости от преобладания психологических составных исторического субъекта - можно выделить традиционалиста, индивидуалиста и лидера. Традиционализм, индивидуализм, адаптационные способности - содержание любой социальной системы; традиционалист, индивидуалист, лидер - ступени индивидуализации. Индивидуализация - процесс реализации потенциала человека, общества, - более полное проявление индивидуальных особенностей и способностей влиять на окружающую среду.

Традиционализм - система возобновляющаяся, т.е. для него характерны повторяющийся схематизм ситуаций, развития, типичность поведения, социальных ролей, типов личностей, т.д. Но присутствующий во всем индивидуализм определяет специфичность акцентуации, соотношения чувственно-рационалистического баланса, многообразие факторов, влияющих на систему и разнообразие состава и соединения компонентов, составляющих систему. Чувственно-рационалистический баланс личности может определяться преобладанием эмоциональной сферы, равновесием чувственно-рационалистической, преобладанием рационалистической, что характеризует постепенное восхождение человеческой природы к рационализму, т.е. самостоятельному принятию решений, возвышению над обстоятельствами. Эмоции, чувства, рационализм -ступени индивидуализации: от полной зависимости от среды обитания, через осознание потребностей - к их удовлетворению.

Методы исследования: 1. Структурный, рассматривающий церковь как сложную структуру; 2. Количественный, позволяющий составить статистическое обоснование теоретических положений; 3. Типологизация выявляет типич-

36 ное, позволяет его классифицировать, доказать разнообразие религиозных образов (ролей), а также мировоззренческих типов; 4. Сравнительный анализ, противостоящий стремлению исторической науки унифицировать (подвести к средним показателям) общество и человека, обосновывающий многовариантность, как форму развития общества, его систем.

Территориальные рамки. Обычно в современной исторической науке используют территориальные рамки Западной Сибири, которая с 1822 г., после административной реформы, включала Тобольскую, Томскую губернии и часть Омской (позднее Акмолинской) области (65), либо выделяют из этого региона -Сибирский край, включавший с 1919 г. Омскую, Новониколаевскую, Томскую и Алтайскую губернии (66). Воспользуемся термином Зауралье, которое определим рамками, главным образом, Тобольской губернии, территории которой до 1895 г. соответствовала Тобольская епархия, после - выделилась самостоятельная Омская епархия, в которую вошли Омский, Тюкалинский округа, Акмолинская область, частично Тарский и Ишимский округа Тобольской епархии.

Хронологические рамки соответствуют периоду с 1861 г. до 1918 г. 1861-й год явился годом, не только социального, но и духовного освобождения крестьян. Процесс демократизации общества выразился в усилении тенденции образования самоуправляющихся внецерковных религиозных общин. Церковь потеряла влияние на экономических крестьян, стала формировать экономику на основе использования наемного труда и самообеспечения. 60-е годы XIX в. ознаменовались церковными реформами, установившими тенденцию становления церковного самоуправления и единения клира и мирян. Тенденции структуризации, демократизации, капитализации церкви развивались весь последующий период вплоть до отделения церкви от государства в 1918 г. Избранный период - эпоха осуществления промышленного переворота, смены традиционного (аграрного) общества индустриальным, которая, в качестве переходной эпохи, вызывала потребность преобразования всех институтов старого общества (в том числе церковных), приспособления их к новым условиям. Именно в этот период

37 формировалась многофункциональная структура зауральской церкви, активизировалось развитие ее традиционных систем (приходской, монастырской). До 1918 г продолжался период истории огосударствленной церкви. Поэтому ограничение истории церкви падением монархии не целесообразно. Некоторый отход от хронологической границы будет допускаться там, где решение проблемы относится к рассматриваемому периоду, а возникновение проблемы - к более раннему времени.

Сделаем оговорку по использованию терминов национального определения: поскольку в диссертации используется большое количество документов XIX - начала XX в.в. с терминологией "остяки", "самоеды", "инородцы", то в тексте диссертации, с целью избежать двойственности в названиях, также используются старые названия местных народностей современных Ханты-Мансийского и Ямало-Ненецкого автономных округов.

Источниковая база исследования. В библиотеке государственного архива Тюменской области (ГАТО) имеется издание, оказавшее неоценимую помощь в планировании работы над диссертацией - "История Русской Православной церкви в документах региональных архивов России": Аннотированный справочник-указатель, изданный в Москве в 1993 г. Справочник перечисляет фонды, которые могут быть полезны в исследовании истории церкви. Наибольшей важностью для изучения Тобольской епархии, естественно, обладают архивы Тюмени, Тобольска. Тобольский архив содержит следующие фонды: фонд 134. Знаменский Абалакский монастырь (1859-1906 г.г.); фонд 70. Знаменский мужской монастырь г. Тобольска (1651-1915 г.г.); фонд 197. Иоанно-Предтеченский Введенский женский монастырь Тобольской губернии (1807-1923 г.г.); фонд 86. Рафаиловский мужской монастырь Тобольской губернии (1711-1828 г.г.); фонд 85. Троицкий мужской монастырь г. Тюмени (1704-1915 г.г.); фонд 156. Тобольская духовная консистория; фонд 57. Канцелярия епископа Сибирского и Тобольского (1729-1929 г.г.); фонд 177. Тюменское духовное правление (1729-1922 г.г.); фонд 171. Ялуторовское духовное правление

38 (1761-1923 г.г.); фонд 114. Тюменский благочинный единоверческих церквей

(1823-1908 г.г.); фонд 530. Тобольская духовная семинария (1804-1915 г.г.); фонд 461. Тобольское уездное духовное училище (1830-1898 г.г.); фонд 61. Тобольский губернский епархиальный училищный совет (1884-1918 г.г.); фонд 651. Тобольское уездное отделение епархиального училищного совета (1890-1917 г.г.); фонд 703. Хэнский миссионерский стан (1888-1918 г.г.); фонд 58. Тобольский епархиальный комитет православного миссионерского общества (1913-1919 г.г.); фонд 465. Тобольское епархиальное попечительство о бедных духовного звания (1823-1850 г.г.); фонд 63. Тобольский епархиальный комитет по устройству церковного быта переселенцев. Из этих фондов фонды 86, 465 не соответствуют хронологии нашего исследования, фонд 134 содержит достаточно однообразные дела хозяйственной деятельности Абалакского монастыря. При комплектовании текста диссертации в текст не был включен материал фонда 57.

Курганскими историками обоснована территориальная целостность региона Южное Зауралье, который включал помимо Курганского частично Ялуторовский и Ишимский округа Тобольской губернии и епархии, также Шадрин-ский уезд Пермской, позже Екатеринбургской епархии, частью - Челябинский уезд Оренбургской епархии. Возможно при анализе церкви Зауралья обращаться к материалу указанных южно-зауральских округов. Екатеринбургский регион являлся центром скопления раскола, который оказывал большое влияние на зауральских раскольников, следовательно, и на религиозную ситуацию в Зауралье; поэтому считаю возможным использовать данные о расколе в Екатеринбургской епархии, тем более что организационно раскольники часовенного согласия Зауралья долгое время входили в округ екатеринбургской часовни, пока она действовала. В то же время, в ряде случаев (например, при изучении монастырской организации) были использованы материалы Уфимского архива, по двум основным причинам: во-первых, с целью сравнения зауральских монастырей с европейскими; во-вторых, использованный материал не представляет спе-

39 цифику европейских монастырей, а раскрывает строй жизни и структуру всех

стабильных женских общежительных монастырей, в том числе и зауральских, но более полно предложенный документами именно Уфимского архива. Таким образом, Тобольская епархия и губерния являются региональным центром нашего исследования, но материал пограничных - урало-зауральских епархий (окружавших Тобольскую) изучается в качестве дополнения к основному и сравнения с ним. При написании диссертации помимо дел Тобольского филиала Государственного архива Тюменской области (ТФГАТО) были использованы документы Государственного архива Тюменской области (ГАТО), Государственного архива Курганской области (ГАКО), Государственного архива города Шадрин-ска (ГАГШ), Государственного архива Омской области (ГАОО), Государственного архива Свердловской области (ГАСО), Государственного архива Пермской области (ГАПО), Государственного архива Оренбургской области (ГАОрО), Башкирского Центрального Государственного Исторического архива (БЦГИА), Тарского филиала Государственного архива Омской области (ТФГАОО). Всего за период работы над диссертацией было проведено знакомство с фондами 13 архивов Урала и Зауралья. Кроме архивных дел были использованы печатные издания XIX - начала XX в.в. Таким образом, источники можно разделить на опубликованные и неопубликованные.

Опубликованные. Периодические издания содержат отчеты о епархиальных, миссионерских съездах, вопросах, решавшихся там, оценка дискуссионных проблем; описание ситуаций в приходах, проблемы взаимоотношений внутри церковной иерархии, отношений духовенства с прихожанами и внепри-ходским населением, оценка исторической обстановки в стране, регионе. Периодика позволила выявить различные идеологические, политические ориентиры в среде духовенства, противоречия внутри духовного сословия, противоположные тенденции миссионерства. Официальные светские и церковные издания публиковали "установки" на восприятие исторических событий, ожидаемое, одобряемое властью поведение, требуемые качества. Они предлагали офици-

40 альную интерпретацию православия, православного образа жизни. "Губернские

ведомости" включали статьи этнографического характера, содержащие сведения о народных традициях, в том числе религиозных, описание языческих пережитков, характеризующие двоеверие населения и русского, и "инородческого"; было положено начало биографических очерков тобольских архиереев ("Тобольские губернские ведомости"). Эти данные позволяют частично воспроизвести картину событий развития церкви и состояния религиозности населения. Поскольку историческое описание создавалось на основе работы исследователей с церковной документацией, то оно может быть признано вполне объективным. Этнографические статьи излагали реальные события, следовательно, тоже объективны и, таким образом, могут служить основой для научного анализа, систематизации предложенного материала.

"Епархиальные ведомости" включали очерки по истории церкви, ее структур (история возникновения братств, миссионерских комитетов, епархиальных свечных производств, самих епархий, миссий), биографические сведения епархиальных архиереев. Преобладал описательный характер изложения, соблюдавший хронологически событийную последовательность. Биографические сведения сопровождались оценками личностного характера - всегда положительного свойства, с тенденцией выявления специфики личности, ее влияния на положение церкви, ее развитие. Статьи религиозно-нравственного содержания, воззвания церковного начальства выявляли проблемы церковной, общественной и государственной жизни и предлагали официальную версию оценки ситуации, решения проблемы. Критический характер носили статьи, посвященные "анализу" раскола, где выявлялись черты, характеризовавшие раскол, причины его сохранения, историческое описание раскольнических течений, рационалистических сект. В настоящее время эти источники широко используются исследователями для систематизации изучаемых тем.

Статистические сборники - тобольские епархиальные адрес-календари, справочные книги - содержат сведения о количественном составе церкви: чис-

ленность прихожан, количество храмов и других культовых сооружений, структура приходов, приходские расстояния, сведения о причте, т.д. Данные, полученные из этих изданий, позволили осуществить анализ количественных показателей - периодизацию церковного строительства, тенденцию культового освоения, региональную специфику церковной организации, перенесение свойств общества на церковное освоение.

Церковная статистика достаточно относительна. Точность цифр часто сомнительна. Поэтому сразу следует сделать оговорку, что использованные в диссертации статистические данные - это официальные церковные данные, либо данные конкретных церковных структур, чинов, которые, возможно, могут быть уточнены в дальнейшем. Насколько в таком случае правомерно использование заведомо не вполне точной информации? Во-первых, предлагаемая информация предоставляет возможность для сравнения с данными иных источников, неиспользованных автором, следовательно, может уточняться; во-вторых, информацию следует считать относительно достоверной, но не совершенно ложной, поскольку - это данные действующего социального института, который не мог бы действовать при наличии ложной информации.

Регламентирующая документация. Уставы церковных братств, миссионерских комитетов, правила деятельности церковных попечительств, церковноприходских школ формулируют цели, задачи церковных организаций, их структуру, финансирование. Уставы общественных благотворительных организаций содержат обоснование благотворительности и роли духовенства в своей деятельности, как проводника информации в массы и организатора масс для достижения цели организаций. Информация позволяет частично изучить проблему социальной роли церкви, духовенства. Инструкции деятельности различных церковных чинов (старост, попечителей, священников, благочинных) даюі возможность познакомиться с возложенными на данные чины обязанностями.

Современные исторические издания, в частности сборники "Религия и церковь в Сибири", издаваемые Тюменской лабораторией истории и культурь.

42 Сибири, публикуют не только научные статьи, но и документальные материалы.

В частности осуществляется переиздание описаний жизни и деятельности архипастырей Тобольской епархии, речи, воспоминания, воззвания и т.д. Неопубликованные источники:

1. Нисходящая светская и церковная документация - указы светского и духовного начальства, регламентирующие жизнь церкви, формирующие установки к действию, информирующие о событиях, реформах, законах. Указы Св.Синода, консистории регламентировали положение духовенства, структурировали приходы, монастыри, определяли реформы, оценивали состояние религиозности, характеризовали развитие церковных структур, результативность действий церкви, выявляли недостатки этой деятельности, предлагали возможные варианты решения проблем. Из них можно представить церковную политику, сферу интересов церкви, методы достижения целей, оценки результатов, да ваемые духовным начальством. Нисходящая документация позволяет раскрыть государственную и церковную политику, изменения в ней, приоритеты, противоречия.

2. Восходящая церковная документация - рапорты, отчеты духовенства всех ступеней духовному начальству о религиозно-нравственном состоянии духовенства и населения; церковных нуждах, итогах реализации указов власти. Отчеты о состоянии монастырей включали данные об основании обители, управлении, численности сестер, результаты обзоров со стороны начальства, средства монастыря, богослужение и наблюдение за храмами, нравственное состояние сестер, послушания, нравственное влияние обители на посещающих, угодья и земли, богоугодные учреждения. Рапорты причтов предлагают сведения о состоянии школ, церковных обществ, расколо-сектантстве (численность, расселение, толк, лидеры, т.д.), уклонение в раскол и другие исповедания. Донесения о религиозной обстановке в приходе. Переписка с уездными миссионерами с отчетами о деятельности миссионерских кружков, с докладами об организации новых учреждений миссии. Отчеты об открытии и содержании русско-

43 "инородческих" школ. Отчеты о состоянии благочинии. Рапорты о реформе духовной школы, материальном положении духовенства. Отчеты епархиальных наблюдателей церковных школ выявляют характеристику учебного процесса, церковной образовательной структуры, проблемы церковных школ, недочеты в преподавании предметов.

Восходящая документация богата характеристиками, оценками состояния церковной организации, религиозной ситуации в регионе, округах, городах, отдельных приходах, благочиниях, миссиях, т.д. Эти характеристики и оценки могут быть и неверными; но иногда есть возможность сопоставлять разные мнения, что доказывает наличие и необоснованных завышенных, либо заниженных оценок.

3. Ведомственная текущая документация - это журналы духовных ведомств, съездов, обществ, т.д., принимающая решения по вопросам церковной жизни данного ведомства, дневники миссионеров. Например, журналы духовной консистории, журналы заседаний епархиальных съездов, епархиального совета миссионерского общества, педагогических собраний, правлений духовных семинарий; журналы Тобольского епархиального комитета православного миссионерского общества, журналы Обдорской духовной миссии, журналы Тобольского епархиального комитета по устроению церковного быта переселенцев (1911-1913 г.г.). Ведомости об открытых и закрытых приходах в епархии. Дневники миссионеров содержали отчеты о проделанной работе, характеристику "инородцев", описание религиозной ситуации. Ведомственная текущая дс-кументация знакомит нас с повседневностью, ежедневными заботами, проблемами, принимаемыми решениями церкви.

4. Межведомственная переписка. Отчеты, рапорты, журналы и другая переписка настоятелей духовной миссии. Переписка миссионеров с епархиальным комитетом миссионерского общества позволила проанализировать ареал деятельности миссионеров, финансирование, методы воздействия на "инородцев", особенности действий миссионеров среди "инородцев" севера и татар, Cv>-

44 стояние системы образования, специфику религиозной ситуации, недостатки,

трудности миссионерской деятельности. Переписка Тобольской духовной консистории с Тобольским епархиальным советом, Тобольским епархиальным свечным заводом. Переписка по земельному комитету о разделе земли, о выдаче пособия семьям военнослужащих. Приговоры сельских сходов и списки нуждающихся в помощи и о выдаче хлеба волостных земских управ. Дела о раскольниках, об организации женских общин, т.д. Межведомственная переписка позволяет проследить механизм решения вопросов церковной жизни, выявить общественные связи церкви. Многообразие последних позволяет говорить об открытости церкви для общественных контактов.

5. Хозяйственная документация: оправдательные документы, счета,
расписки, предъявленные Тюменскому монастырю от разных торговых фирм и
частных лиц за проведенные ими работы. Сведения о капиталах и землях мона
стырей. Список братии Тюменского Свято-Троицкого монастыря на получение
причитавшихся процентов с капиталов обители. Контакты, договоры на сдавае
мые монастырями здания и угодия. Описи имуществ монастырей. Книги на за
писки братского дохода. Описи имущества Тобольского Архиерейского дома.
Книги приходно-расходных неокладных сумм монастыря. Приход - от церков
ных, оброчных статей, капиталов. Расход - на содержание монастыря, найм ра
бочих, ремонт храма. Книги приходо-расходных сумм монастыря - денежное
казенное содержание (штатные суммы, получаемые из казначейства). Отчеты о
приходе, расходе и остатке церковных сумм монастыря. Хозяйственная доку
ментация знакомит нас с собственностью церкви, статьями ее дохода и расхода,
позволяет проследить изменения содержания духовенства и хозяйствования. На
имеющихся материалах можно проанализировать адаптацию церковной эконо
мики к капитализму.

6. Документы личного состава: Клировые ведомости позволяют просле
дить тенденцию преодоления семейственности и наследственности, а по ряду
приходов создать родословные служащих духовных династий, выявляется тен-

45 денция роста профессионализма духовенства (повышение уровня профессионального образования). Можно отметить к началу и в начале XX в. приток "иносословных" в состав приходского духовенства. Послужные списки церковнослужителей, церковных старост, их семей, о вдовах и сиротах подведомственных церквей. Прошения священнослужителей о назначении и переводе их в другие приходы. Списки учеников монастырской церковно-приходекой школы и служителей монастыря, заявления о принятии в монастырь, послушание, переписка с Обдорской духовной миссией. Личные дела, списки послушников. Ведомости о монашествующих Тобольского Архиерейского дома. Ведомости о монашествующих содержат полные сведения о живших в монастырях: возраст, образование, сословная принадлежность, семейное положение, мирское имя, послужной список, положение, занимаемое в монастыре, награды. Личные дела учителей из Тарского уездного отдела народного образования. Дела личного состава дают наиболее полную информацию о духовном сословии, учительстве, учащихся. Используя их, можно ознакомиться с численностью указанных категорий, их семейным положением, благосостоянием, уровнем образования, личными качествами, профессиональной подготовкой, послужным списком, поощрениями и наказаниями. Объективная информация позволяет представить "среднестатистического" священника, монаха, миссионера, учителя, учащегося.

7. Проповеднические сочинения. Миссионерские сочинения, воззвания раскрывают теоретические основания церковного просветительства. Их анализ доказывает различие приоритетов в проповедях среди разных категорий населения; разноуровневость знакомства с православием, адаптацию православного вероучения к эпохе и населению. Кроме того, проповеднические сочинения предлагают как официальную трактовку религии и общества, так и субъективные интерпретации, вплоть до противоположных.

8. Неофициальные публицистические произведения. Материалы по организации местного всероссийского общества "Союза семинаристов" (1905-1907 г.г.), запись о сходках воспитанников Тобольской духовной семинарии

46 (1906-1907 г.г.), рукописные журналы тобольских семинаристов позволяют выявить мировоззренческие типы личностей учащихся духовной школы, по крайней мере, их части: познакомиться с их жизненными программами, принципами, приоритетами. Журналы семинаристов - "На темы жизни" (с декабря 1906 г.), "Современник" (первый вариант - с 1904 г., второй вариант - с 1907 г.), "Овод" (с декабря 1906 г.). Анализ позволяет говорить о наличии достаточно широкого круга семинаристов, мотивируемых безрелигиозными идеями, часто противоречащими религиозно-церковной догматике. Рукопись неизвестного автора "К отставке о. Ректора", листок "Отклики жизни" (1906 г.), рукопись воспитанника семинарии Е. Кроткова (1901-1906 г.г.), очерки по семинарии за период до 1905 г. и после - до 1909 г. На материале статей семинарских журналов и других рукописей можно выявить многовариантность безрелигиозных типов семинаристов, но нельзя определить какие-либо количественные показатели типизации. Косвенные данные - упоминание массового характера "бурсачест-ва", организация ряда кружков "самообразования", участие большинства семинаристов в семинарской стачке, работа семинарского актива на сходках - позволяют говорить именно о мировоззренческих типах, а не о единичных, исключительных примерах.

Церковная нисходящая документация носит официальный характер. Восходящая документация, ведомственная текущая документация не всегда объективна, так как она составлялась не всегда добросовестными священнослужителями. Проповеднические сочинения, неофициальные публицистические произведения носили субъективный характер. Сочетание разнообразных документов, объективных и субъективных, позволяет выяснить официальную церковную установку и многовариантность восприятия религии, церковной политики. Таким образом, сочетание данных документов позволяет ориентироваться на генеральную линию церковной политики, а также выявить типичные отходы от нее.

Использование всего многообразия вышеназванных документов, которые дополняют друг друга и позволяют достаточно разносторонне проанализиро-

47 вать историю церкви Зауралья, на наш взгляд достаточно для решения диссертационных задач и достижения цели исследования.

Научная новизна диссертации. Впервые осуществлено комплексное исследование истории церкви Зауралья в 60-е годы XIX в. - 1918 г. с использованием широкого спектра новых источников. Раскрыты условия, благоприятствовавшие и препятствовавшие церковному развитию. Они рассмотрены на 3-х уровнях - в пространственном измерении, институциональной организации и общественно-политическом развитии. Произведены статистические расчеты, показавшие количественные данные церковной и религиозной освоенности Зауралья. Представлено картографическое районирование церковной структуры -от руководства до приходов и общин. Дана сравнительная характеристика церковных округов Тобольской епархии. Изучено отношение официальной церкви к старообрядчеству как в Тобольской, так и соседних епархиях. Раскрыто развитие монастырской системы. Представлена история миссионерской политики и практической деятельности во всей ее сложности и противоречивости. Дана совокупная характеристика религиозности традиционного общества, крестьянства, духовенства, а также новая трактовка критериев уровня и степени религиозности. Предложена авторская гипотеза индивидуализации, положенная в основу развития церкви и религиозности.

Практическое значение исследования. Материалы диссертации вошли в учебный курс "История православной церкви Зауралья в досоветский период", который ведется автором на IV курсе историко-правоведческого факультета Курганского государственного университета, а также преподается на курсах повышения квалификации учителей истории и обществознания института повышения квалификации и переподготовки кадров работников образования Курганской области. Данные исследования могут быть используемы в общих исторических курсах, в музейных и краеведческих экскурсиях. Методологические разработки могут быть использованы в формировании нового подхода в исторической науке, а выводы - в становлении современной российской дейспш-

48 тельности, так как раскрывают цивилизационные особенности России, сохраняющиеся до сих пор, и ошибки политики прошлого, повторяющиеся в настоящее время.

Научная апробация исследования. Результаты диссертационного исследования были доложены на методологическом семинаре и на заседаниях кафедр общественных наук и гуманитарного, эстетического образования института повышения квалификации и переподготовки работников образования Курганской области, на заседаниях кафедр социально-политических наук и истории России Курганского государственного университета в 1997-1999 г.г.; на научно-практической конференции "Церковь и религия на Урале", состоявшейся в 1995 г. в г. Челябинске; на научно-практической конференции "Культура Зауралья: исторический опыт и уроки развития" (Курган, 1996 г.); на всероссийской научно-практической конференции "Итоги и задачи регионального краеведения" (Курган, 1997 г.); на I фестивале-конкурсе научно-исследовательского творчества молодежи, организованного администрацией Курганской области (1997 г.); на научно-практической конференции "Развитие науки в Курганском ИПІС в 1992-1997 г.г.: проблемы и достижения" (1997 г.); на второй научно-практической конференции "Культура Зауралья: прошлое и настоящее" (Курган, 1998 г.); на научно-практической конференции "История сел и деревень" (Курган, 1998 г.); на международном научном религиоведческом конгрессе "Религия, человек, общество" (Курган, 1998 г.); на научно-практической конференции "Архивы: история и современность", посвященной 75-летию Государственного архива Курганской области. Материал исследования опубликован в 16 статьях и двух монографиях, общим объемом 41 п.л.

История церковного строительства в Зауралье

В период существования Западно-Сибирского генерал-губернаторства, на его территории размещалось две епархии - Тобольская и Томская. С 1882 по 1895 г., после отмены генерал-губернаторства, Тобольская епархия соответа-вовала рамкам Тобольской губернии. С 1895 г. Тобольская губерния разделилась на две епархии - Тобольскую и Омскую. Духовные церковные округа охватывали территории уездов. Сургут с 1804 по 1866 г. оставался заштатным, затем город и уезд были восстановлены, вместе с этим и духовный округ. Но с 60-х годов XIX в. начинают упраздняться духовные округа как официальные церковные административно-территориальные единицы. В 1868 г. по указу Тобольской духовной консистории от 2 мая за № 4181 упразднен Ялуторовский духовный округ. Приходы, входившие в него, были распределены между Курганским, Тюменским и Ишимским духовными округами. В следующем году и эти округа были ликвидированы к 1 января 1870 г. (1) (см. схему 1). Ялуторовские приходы вновь воссоединились.

Причиной этого изменения являлось то, что реформы 60-70-х годов XIX в. проводились светской бюрократией и характеризовались медлительностью. Ликвидация параллельных светским духовных округов на уровне уезда решала две задачи: 1) ускорение прохождения буржуазного реформирования, минуя уездный духовный административный орган; 2) увеличение полномочий светской бюрократии - участницы реформирования. Приходы могли соответствовать волостям, хоть и довольно редко. В основном же церковное и светское деление на приходы и волости не совпадало (хотя в раннюю эпоху колонизации XVII-XVIII в.в. именно это совпадение и было распространено - приход-слобода (волость)). Во второй половине XIX-начале XX в.в. в Зауралье лишь только начинает появляться тенденция к соответствию прихода сельской общине (селу) (см. таблицу 1). В 1884 г. приходов, ограничивавшихся лишь селом было 11, в 1913 г. их осталось 9 (при сокращении епархии на 3 округа, в оставшихся число сел-приходов выросло с 3 до 9) (2).

Как видим, существовали две тенденции в государственно-церковном территориальном делении: 1) несовпадение государственных и церковных округов; 2) их слияние. Тенденции территориального развития соответствовали сформированным идеологическим конструкциям, в которых выражались перспективные ожидания - направленность развития церкви: 1) "церковь" и "государство"; 2) "государство-церковь". Первое ожидание принадлежало части духовенства и общества, подразумевало индивидуализацию церкви (ее самоопределение, преодоление огосударствленного состояния). Второе ожидание принадлежало государству и официальной церкви (ее высшей иерархии), которое подразумевало осуществление идеальной модели государственности - абсолютного единения государства и церкви - посредством дальнейшего огосударствления церкви в результате индивидуализации государства. Конструкция "государство-церковь" ставила перспективную задачу - территориальное распространение церкви до границ государства. Реально, в административную систему церкви прочно вошли лишь государственные единицы - уезды. Во время массовой колонизации начала XX в. духовенством епархии поднимался вопрос о территориальном объединении Тобольской епархии и губернии с целью большей эффективности устроения церковного быта переселенцев (3). Главная причина стойкости данной тенденции, ущемляющей самостоятельность церкви, заключалась в авторитарном стиле взаимоотношений духовенства с прихожанами и внецерковным населением, который требовал от государства участия в решении церковных проблем всех ступеней светской власти, органов самоуправления, судебной системы.

Для абсолютного церковно-государственного единения на территориально-административном уровне существовало, по крайней мере, два препятствия: 1. Борьба противоречивших друг другу тенденций - потребностей внутри церкви - стремление к самостоятельности от государства, с одной стороны, и стремление соответствовать рамкам государства, с другой. Эта борьба выразилась в половинчатости осуществления вышеназванных стремлений: в единстве цер-ковно-государственной территориальной системы на уездном уровне и самостоятельности - на всех остальных. Противоречивость названных стремлений церкви можно считать внутренним препятствием для реализации территориального слияния с государством. 2. Кроме того, государство еще в 80-е годы XVIII в. разграничило функции между светской и духовной администрацией, традиция чего поддерживалась и также являлась внешним препятствием для реализации задачи соответствия церкви рамкам государства. Двойственность тенденций слияния и самоопределения отражает состояние огосударствленной церкви, ее идеологической конструкции - "церковь в государстве".

Формирование территориально-функциональных систем церкви

Как в 1884, так и в 1903 г.г. в епархии официально числилось 6 монастырей. В 1884 г.: а) мужские: Тобольский Знаменский, Абалакский Знаменский, Тюменский Троицкий, Кондинский Троицкий; б) женские: Иоанно-Введенский (преобразован из мужского в 1853 г.) и Туринский Николаевский. В 1903 г. - те же, но вместо Кондинского мужского монастыря существовала женская община (1). Как видим, сохранялась неизменяемость состава монастырей. Монастыри епархии были объединены в благочиние. Организационная структура монастырского благочиния была более узка и стабильна в сравнении с приходской организацией.

Из материалов по Знаменскому Тобольскому монастырю можно выявить 3 категории монашествующих и послушников мужских монастырей: 1. "Истинные трудолюбцы", оказавшиеся в монастыре "по прошению"; 2. Священноцер-ковнослужители и монашествующие, жизнь которых выявляла нарушение норм поведения духовенства, направление либо для исправления, либо "в заключение", определены в монастырь "по указу" ("резолюцией"); 3. Не закончившие духовную школу направлялись в монастырь либо для подготовки профессиональной, либо для исправления нравственного (2). Необходимые качества всех духовных лиц, а особенно монашествующих, культивируемые и предписываемые, - терпение, миролюбие, смирение, кротость (3). Выясним причины узости и стабильности монастырской организации.

Попытки тобольских епископов (в особенности Варлаама II) приобщить к монашеству всех вдовых и бездетных священноцерковнослужителей не находили отклик в последних (4). При архиерейском доме был образован Михаило-Архангельский скит, который оставался не удел в результате отсутствия желающих посвятить себя затворничеству. Духовенство в массе своей было достаточно материально обеспечено, чтобы не желать общей монастырской трапезы, а также не настолько смиренно, чтобы выполнять обет послушания. Частный интерес, способный быть удовлетворенным, являлся, таким образом, причиной низкой активности духовенства в процессе расширения монастырской системы. Единственным выходом для церкви могло стать поощрение пострига для светских лиц, особенно для слоев с низким уровнем благосостояния и социальной невостребованностью. В результате осознания такой возможности были сняты сословные ограничения к поступлению в монашество, которое стало пополняться за счет представителей крестьянства, мещанства, казачества.

Правила пострига строгостью консервировали расширение, являясь следующей причиной узости монастырской организации. Правила приема в монастырь предписывали настоятелям: 1. Принимать в число послушников и послушниц тех лиц, склонность которых к монашескому образу жизни выявлена через отзывы местного духовенства, наблюдение монашествующих старцев и стариц, а также личный настоятельский надзор; 2. Поступившие в послушники или послушницы попадали под духовное руководство старца, либо старицы, которые могли иметь одного и нескольких послушников; 3. Старцы и старицы обязаны были вести среди послушников обучение Закону Божьему, разъяснять им роль монашеских обетов, помогать советом, являться примером; 4. Постригать в монашество только тех лиц, кто доказал послушанием свою приверженность монашескому образу жизни; 5. Принимать меры воздействия в отношении "неблагонадежных", вплоть до исключения из монастыря. Пострижение в монашество дозволялось после 3-хлетнего послушания и только после одобре 99 ния Св.Синодом (5). Возникало противоречие между стремлением епархиального начальства привлечь к монашеству широкие слои белого духовенства и строгостью правил пострига. Потребность церкви в расширении слоя черного духовенства наталкивалась на жесткость принципов формирования этого слоя. Ради удовлетворения потребности церковь жертвовала принципами. Вместо принципа соответствия монашескому образцу, был взят на вооружение принцип воспитания в соответствии монашескому образцу. Воспитательные меры могли приниматься в течение длительного времени, но так и не привести к желательному результату. Например, в 1876 г. рапортом настоятельницы Уфимского Благовещенского монастыря и его сестрами Уфимский епископ уведомлялся о поведении послушницы монастыря Анны Михайловны Янчевской, которая "более 7 лет начала выказывать грубый, дерзкий и неуживчивый характер". Сестры и настоятельница "столько лет снисходили таковым ея слабостям", но пришли к выводу, что "характер этот все более в ней укореняется", признали ее неспособной к "продолжению монастырской жизни, почему просим уволить Янчевскую из монастыря". Епископ удовлетворил просьбу коллектива (6).

Следующая причина узости монастырской организации - келлиотный характер некоторых монастырей. Жизнь многих монашествующих "доселе уст-роялась на началах собственности". Находясь в монастыре, монахи имели свою одежду, стол и имущество. Поддержание монастыря осуществлялось, главным образом, за счет добровольных пожертвований, "доброхотных подаяний" монастырским сборщикам и лишь в небольшой части доход составлял общий монастырский заработок. Следствиями назывались: 1) недовольство среди братии, развивавшиеся между бедными и богатыми чувства зависти и презрения; 2) в обществе распространялось мнение о монахах, как о "попрошайках и тунеядцах" (7). 25 мая 1869 г. Св. Синод заслушал проект Г. Обер Прокурора о необходимости подчинения всех мужских монастырей империи правилам общежития. Проектируемые изменения имели целью "поднять значение монастырства в глазах общества привлечением их к делам благотворительности и устройству школ", "в братии же воспитать монашествующих в идее братскаго единения при взаимном на общую пользу труде". Предполагалось подойти дифференцировано к малым и большим монастырям: в малых - подчинить уставу общежития всю братию без исключения, а в больших - освободить от этого настоятеля и казначея. За последними сохранялось право "пользоваться от монастыря тем, чем они пользовались, но без всякаго увеличения тех средств и с прекращением права завещать свое имение кому бы то ни было, как это делается ныне" (8). Церковь вступила в противоречие: начав процесс капитализации, она поощряла общежительные монастыри. Это противоречие можно объяснить только стремлением к укрупнению монастырского хозяйства, становившемся все более самоокупаемым производством и собственником неразделяемого капитала. Так что, противоречие оказывается только видимым. Правда, и в начале XX в. сохранялись келлиотные мужские монастыри, зато женские общины и монастыри возникавшие в Зауралье в конце XIX - начале XX в.в. носили общежительный характер.

Раскол и деятельность внутренней миссии в Зауралье

На основании дел архива г. Екатеринбурга можно выявить формы организации раскола: 1. Раскольническая община, включающая жителей деревни, либо ряда деревень, молельню, наставников (например, д. Лай Кушвинского единоверческого прихода Верхотурского уезда) (1). 2. Раскольническое общество, включающее жителей деревни, которые не имели собственной молельни и наставников (священников), а пользовались услугами "священников" из других мест (пример, д. Баюнова Троицкого прихода Камышловского уезда) (2). 3. Раскольнический округ - территория, на которой раскольники разных селений пользуются услугами одного центра - молельни и "священников", наставников. 4. Раскольнические скиты: "в Урманской волости (Кунгурский уезд), к которой Тепилов (Яков Ефимиевич) приписан, в 1879 г. найдены раскольнические скиты, и пойманные в них лже-иноки сознавались местному Миссионеру, что сказанные лжеиноки в скиты свои принимали и беглых людей" (3). 5. Раскольнические приходы: в приходе Верхне-Тагильского завода имелся "неразрешенный молитвенный дом Австрийской иерархии", в котором совершались священно-служения. Производили их - крестьянин Оренбургской губернии Троицкого уезда Миасской волости Василий Иванович Кульков, называвший себя священником Белокриницкой митрополии; "псаломщиком" при нем был Екатеринбургский мещанин Григорий Погудин. Дом - молельня принадлежал крестьянке Верхне-Тагильского завода Меланье Сергеевне Коровиной. Ее брат был "в звании старообрядческаго духовенства". После его смерти в доме остались книги, иконы, облачение. В.И. Кульков состоял на службе священника в Нижнетагильском заводе. Вызываемый телеграммами для совершения треб (в частности - напутствование больного), он посещал окрестные места - Верхне 144 Тагильский завод, Невьянский завод и др. (4). Молитвенный дом в Нижнем Тагиле был построен г. Бородиным. Местные старообрядцы считались прихожанами этого молитвенного дома (5).

Раскольнические общества устраивали раскольнические кладбища, которые были выявлены в с. Вознесенском, д. Заозерной, д. Новой (Басмановского прихода), в д. Кобылиной, Непеиной, Упоровой (Буткинского прихода). Некоторые, как противозаконные, были закрыты в 50-е годы XIX в., но продолжали действовать и далее (6).

Помимо существовавших обществ старообрядцев в противовес православной церкви действовали странствующие проповедники - "бродяги по расколу" (например, "странники из пустынь" - отставной унтер-офицер Яков Ефи-миевич Тепилов (Марк) и Сергей Ильич Яблоков. Первый - уроженец Тверской губернии Бежицкого уезда, приписанный (1881 г.) в Кунгурском уезде Урман-ской волости к д. Кедровке; второй - уроженец Костромской губернии, Колог-ривского уезда, Поощенской волости, д. Коршуновой. Они называли себя "православными христианами", объясняли слушателям, что "изображение животво-рящаго креста Господня неправильное, непризнание Святого Духа, вместо которого советовали принять изображение Еммануила и 2-х архангелов, признание властей за еретиков, слуг антихриста, непризнание церкви и священников" (7). "Пахтеи" Верхне-Салдинских заводов отдавали некоторых детей своих "неизвестному христианину" "для научения истинной христианской вере", а некоторые "пахтеи" удалялись от мира и "искали спасения в лесах" (8).

В отчетах православного духовенства отмечалось: "Немало служат к утверждению и распространению раскола в округе скрыто разъезжающие по приходам старцы и старицы, по слухам из заводов Невьянского, Нижнего и Верхнего Тагилов и из села Шарташского Екатеринбургского уезда, а прихожане-нищие, преимущественно из Ялуторовского уезда Тобольской губернии. Все эти лица во время разъездов занимаются пропагандой раскола, совершают, где можно, самочинные богослужения, крестят детей, венчают сводные браки и отпевают, если встретят умерших и читают по ним так называемые "кануны".

Странничество и старчество поддерживало в обществе традицию стран-ноприимства: в д. Боровской Верхне-Туринской волости в доме Архипа Ильича Лошагина и его пасынка Михаила Костырева старшина Верхне-Туринской волости Василий Баяндин обнаружил скрывающихся в подполе 4-х человек - двух мужчин, одну женщину и девочку. Первый - Поликарп Васильев - "православный христианин, ни веси, ни града, ни племени не имеет, но грядущаго взыску-ет, 24-х лет, с малолетства проживал в лесах для спасения своей души; второй -Африкан Максимович, 23-х лет, "православный христианин, ни веси, ни града, ни племени не имеет, но грядущаго взыскует, с малолетства проживал в лесах для спасения своей души"; третья - Анна Потапова Сотерина, 27 лет, жена обывателя Нижне-Салдинской волости Федота Никонова Сотерина, ушла от мужа своего "4-й уже год вследствие притеснений мужа и проживала, где принимали", четвертая - дочь Анны Сотериной Александра, 7 лет (9). Возможно, те, кто с малолетства проживал в лесах, являлись теми детьми, которых родители отдавали "неизвестным христианам" для "научения истинной христианской вере".

Разнообразной являлась не только общественная организация старообрядцев, но и сама мотивационная основа сохранения их принадлежности к расколу: 1. "Шадринскаго уезда Каргапольской слободы крестьянам Семену Павлову Кожину, девке Дарье Карповой Мельчаковой, сведенным в беззаконное сожитии (Дарья без воли ея родителя крестьянина Карпа Мельчакова), отцу Семена - Павлу Кожину, сведенному после перваго законнаго брака с девкой Натальей Борисовой Каргаполовой, на месте их жительства, мною (Шадринским миссионером Н. Виноградовым) со священником Афанасием Усовым неоднократно производимы были увещания об узаконении брака их венчанием в Церкви; но помянутыя лица, невнимая внушениям, оправдывая себя лишь тем, что не одни они так живут, на узаконение брака согласия никакого не подали" (10). Данный пример выявляет ориентацию на имевшуюся традицию в обществе. 2. "Православный христианин, ни веси, ни града, ни племени не имеет, но грядущаго взыскует, с малолетства проживал в лесах для спасения своей души" (11). Пример выявляет личностную ориентацию посвящения жизни для решения чисто религиозной задачи - спасения души. 3. У Михаила Костарева в д. Боровское Верхне-Туринской волости Вер-хотурского уезда в подполе были обнаружены раскольнические книги. В одной из них - книге "Цветник" статьи содержали наставления раскольников в их верованиях и в их правилах нравственности - почти все "выданы в книге под названием правил соборов или св.отцов, под названием слов, бесед, разсуждений, изложений отцев или учителей церкви и направлены против правосалавия и в доказательство правоты раскола" (12). Раскольническая литература, таким образом, старалась доказать неправоту церкви через авторитеты самой церкви. 4. В прошении Романовский и Кабанов (крестьяне д. Таватуй Екатеринбургского уезда) "изъяснили, что предки их имели в деревне Таватуе Екатеринбургского уезда молитвенный дом, в котором и они просители приносят молитвы Господу Богу. Ныне же Пристав 2-го стана Екатеринбургского уезда неизвестно на каком основании запрещает им молиться в означенном доме. А потому Романовский и Кабанов, считая действия Пристава неправильными, просят Его Императорское Величество приказать не запрещать им никаким гражданской и духовной властям молиться в означенном молитвенном доме" (13). Крестьяне объясняли свое право традицией предков, которым иметь молитвенный дом не было запрещено.

Формирование и развитие внешней миссии в Тобольской епархии

Во второй половине 60- годов XIX в. число миссий на севере епархии увеличилось до 3-х: к Кондинской и Обдорской была присоединена в 1867 г. Сургутская. 60 - 80-е годы XIX в. определялись их действием. Регион действия внешней миссии ограничивался Сургутским и Березовским уездами. Основная цель - крещение "инородцев" (язычников). Миссионеры, высказывавшиеся о своей деятельности, считали, что она требует не столько образованности, сколько призвания. Главное условие успеха - самоотверженная любовь к язычникам. Ее сопровождает благодать Божья: "...никто не приводит к Сыну, кого Отец не привлечет к Нему" (1). Между тем, обдорский миссионер Иринарх был обвинен в полной бездеятельности: с сентября 1867 г. по ноябрь 1868 г. он "не сделал ни одной поездки из Обдорска и не выказал совершенно никакой деятельности по своей миссионерской обязанности, не смотря на неоднократное понуждение к этому Епархиального Начальства". За совершенную бездеятельность он был перемещен в Кондинский Троицкий монастырь. Место его оставалось праздным из-за отсутствия подходящего кандидата (2). Приходская система в это время на севере находилась в консервации. За 60-е годы XIX в. она не увеличилась ни на один приход (3).

Методы: в Сургутской и Кондинской миссиях, возможно, насильственные, так как слишком высоки темпы христианизации - если к началу 60-х годов XIX в. лишь 1/5 часть "инородцев" севера епархии считалась крещенной, то в начале 80-х годов XIX в. Сургутская и Кондинская миссии считались излишними вследствие действия среди крещеного населения (4). Насилие как метод воздействия на язычников зафиксирован и в церковной документации - дело "о насильном крещении самоедов Сургутским Миссионером Кайдаловым", относящееся к 1868 г.: гели во время поездки священника Александра Крылова по реке Югану с 18 августа по 10 сентября было обращено в православие 12 человек, то в поездку священника Василия Кайдалова по реке Тремьюгану с 27 ноября по 12 декабря в православие обращено уже 311 человек (5). В деле приводится рассказ "самоедских" старшин о знаменательной поездке: "С осени того года начал разъезжать по юртам какой то Священник с пономарем и толмачем Остяком Николаем. При встрече с самоедами принуждал их принять святое крещение, и в первый раз, хотя самоеды не согласились на это, Священник не выпускал их из тех юрт, требуя, чтобы непременно окрестились. При упорном же их несогласии, он, наконец, высказывал, что от Царя есть бумага, которой требуется, чтобы непременно креститься самоедам, и если они не исполнят, то он пошлет 30 человек казаков и всех некрещенных из больших ружей разстреляют... Каковыя угрозы, чтобы действительно не случились в правду и чтобы только избавиться от священника, они против воли своей согласились принять святое крещение... Самоеды же по выезде из тех юрт Священника, сняв с себя кресты, клали их в мешки и немедленно выезжали в Казым, где и передавали Старшинам для представления их к Начальству, прося их, чтобы они похлопотали сделать их язычниками..." (6). Для увещания новокрещенных не отвергать православие был послан благочинный священник Василий Чемесов. 25 января 1869 г. он прибыл на место и сутки уговаривал "инородцев" признать крещение. Его миссия завершилась успешно. В рапорте архиепископу Варлааму В. Чемесов просил перевести Кайдалова в другой приход, поскольку вынужден был обещать это "самоедам", на которых Кайдалов нагнал "панический страх". Местное духовенство было озабочено, чтобы это событие не попало на страницы газет, не стало бы основанием "Западной Церкви поносить Восточную русскую Церковь за такое насильственное обращение в Христианство" (7). Таким образом, официальный метод миссионерствования в Тобольской епархии ограничивался убеждением.

Благоприятным условием для миссионерства в 60-е годы XIX в. Явилось изменение политики гражданских властей в отношении местных князей Тайши-ных, известных своим противодействием делу миссии, покровительству язычеству. Гражданский Тобольский губернатор Деспот-Зенович в 1863 г. пришел к выводу, что ослабление влияния Тайшиных окажется благотворным для христианства в крае (8). Другим благоприятным условием развития миссионерства стало учреждение в 1865 г. Православного миссионерского общества, от которого миссии Тобольской епархии получили пособие в размере 1447 руб. 90 коп. Был сделан шаг хотя бы к частичному решению проблемы финансирования миссий. Еще одной отличительной чертой новой организации миссионерства 60-х годов XIX в. являлась постановка проблемы изучения миссионерами "инородческих" язы ков, что было вызвано двумя причинами: неточностью перевода проповедей толмачами и слабостью влияния миссионеров на язычников без знания местных языков. В 1867 г. священник Петропавловской Обдорской церкви П.И. Попов в рапорте архиепископу Варлааму сообщал о создании им "остяцко-самоедско русского" словаря (9).

Для организации миссионерства и непосредственного управления миссиями в 1871 г. в Тобольской епархии было учреждено Викариатство. 7 марта 1871 г. архимандрит Ефрем был хиротонисан в сан епископа Березовского, викария Тобольской епархии. В 1872 г. учрежден Тобольский епархиальный комитет пра вославного миссионерского общества, возглавивший управление миссий в епар хии. В 1889 г. в Тобольске появилось Братство во имя Великомученника Димит рия Солунского, объединившее с миссионерскими целями представителей духо венства и мирян г. Тобольска, а позже и всей епархии.

Уже в 1882 г. Сургутская и Кондинская миссии уже признавались излишними, так как действовали в среде православного населения (10). С конца 80-х годов XIX в. на севере Тобольской епархии началось приходообразование - закрепление церковного характера населения. К началу 90-х годов XIX в. - Кондинская, в 1898 г. Сургутская миссии были закрыты. Обдорская миссия была ре 209 эрганизована: если до тех пор миссионеры выполняли и приходские обязанности, то после реорганизации в Обдорске появился самостоятельный приходской причт, а миссия стала только проповедовать и крестить язычников. По утвержденному Св.Синодом Положению в состав миссии вошли: старший миссионер в звании настоятеля миссии, 2 его помощника, псаломщик-делопроизводитель при старшем миссионере и 2 псаломщика (11). Религиозное попечение об "инородцах" Сургутского уезда было возложено на приходских священников.

С конца 90-х годов XIX в. начался процесс разветвления Обдорской миссии: появились миссионерские станы в Хэ, Нарэ, Шурышкарах (12). Прибывши в Обдорскую миссию, монах Василий (Бирюков) в 1899 г. в местности Хэ, севернее Обдорска, основал миссионерский стан. В этом месте пересекались дороги передвижения "инородцев": "в этом месте переваливали горные самоеды и низовые здесь шли на Обдорск". Название местности Хэ объясняли: "таким образом, здесь был перекресток дорог, иначе крест или Хэ". Другое мнение: Хэ означает "святой", т.е. святое место. На горе была роща, где приносили жертвы шайтанам. В. Бирюков рощу вырубил, шайтанов сжег, а на их месте организовал русское кладбище. Затем там была построена церковь. Началось заселение района русскими и зырянами. К 1914 г. в стане имелось 17 домов, среди которых и миссионерский. Еще один стан - русско-зырянский поселок Нарэ был образован в юго-западной части Тазовского полуострова (13). По журнальному определению Тобольского Комитета

Похожие диссертации на История православной церкви Зауралья, 60-е годы ХIХ в. - 1918 г.

АВТОРЕФ..Из истории разработки советских конституций (1918, 1924 и 1936 годов)Абул Калам Азад

Из истории деятельности правоохранительных органов Южного Урала в выполнении экономической программы правительства в 1918-1930-х годах Зубарева Татьяна Вадимовна

Переворот адмирала А.В. Колчака в Омске 18 ноября 1918 года и его отражение в российской периодической печати ноября-декабря 1918 годаЧерепенчук, Валерия Сергеевна

Проблемы войны и мира в платформах и деятельности Г.В. Плеханова и меньшевиков в 1914 – марте 1918 годаКостяев Эдуард Валентинович

Восстание в Поветлужье как часть крестьянской войны 1918 годаЗавьялова, Светлана Владимировна

Кинематографическая и фотографическая хроника в политической и культурной жизни Петрограда в 1917-первой половине 1918 годовКальянов, Александр Юрьевич

Земельные комитеты на Юге России в 1917 - первой половине 1918 годаАртемов, Сергей Николаевич

Строительство Красной Армии в войсках Завесы (Март-октябрь 1918 года) Стрекалов Игорь Игоревич

Викжель и его участие в революционном процессе в России : Весна 1917 - весна 1918 годовИсаков Александр Павлович

Губернские и уездные военные комиссариаты в 1918-1920 годахКузьмин Андрей Борисович