Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Образование и функционирование исправительно-трудовых лагерей в 1937-1953 гг 31
1. Образование и функционирование исправительно-трудовых лагерей в довоенный период 31
2. Исправительно-трудовые лагеря в годы Великой Отечественной войны 69
3. Функционирование исправительно-трудовых лагерей в послевоенный период 95
Глава II. Численность, динамика и состав заключенных исправительно-трудовых лагерей в 1937-1953 гг 117
1. Численность и динамика лагерного контингента 117
2. Состав заключенных исправительно-трудовых лагерей 148
Список использованных источников и литературы 182
Заключение 174
Приложения
- Образование и функционирование исправительно-трудовых лагерей в довоенный период
- Численность и динамика лагерного контингента
- Состав заключенных исправительно-трудовых лагерей
Введение к работе
Процесс преобразований, начавшийся в СССР во второй половине 80-х годов, с неизбежностью поставил вопрос о переосмыслении и более глубоком и объективном изучении советского исторического прошлого, в том числе проблем, связанных с политическими репрессиями, организацией и функционированием пенитенциарной системы государства, неотъемлемой составной частью которой являлись исправительно-трудовые лагеря (ИТЛ). Повышение интереса к данной проблематике обусловлено как развитием гласности, так и появившейся возможностью работать с огромным пластом ранее недоступных архивных документов ОГПУ-НКВД-МВД СССР, позволяющих заполнить широкие лакуны в историческом прошлом советского государства и его карательной системы в частности. Исследование истории Главного управления лагерей (ГУЛАГ) и региональных ИТЛ является весьма актуальным, т. к. это способствует более глубокому осмыслению механизма функционирования лагерной системы, ее места и роли в репрессивной и экономической политике государства, является непременным условием отказа от тоталитарного типа мышления, перехода к демократическому, гражданскому обществу и гарантией необратимости происходящих в стране демократических перемен.
Следует отметить, что специальных исследований по истории исправительно-трудовых лагерей, действовавших на территории Архангельской области в 1937-1953-е годы, не проводилось, так как до недавнего времени, ввиду засекреченности, недоступной была источниковая база. Однако фрагментарно исследуемая тема нашла свое отражение, как в отечественной, так и в зарубежной литературе.
Отечественную историографию по указанным проблемам можно азделить на два принципиально различающихся, но в то же время
взаимосвязанных периода. Первый включает в себя исследования советского периода, второй - историографию постсоветского времени.
С зарождением советской пенитенциарной системы стали появляться труды, в которых авторы пытались теоретически обосновать основные подходы к формирующейся карательной политике государства и системе органов и учреждений исполнения наказания. В основе этих подходов лежал классовый принцип и идеологическая детерминированность.
В 1923 году вышла в свет работа СВ. Познышева «Основы пенитенциарной науки», в которой автор, обосновывая необходимость пенитенциарных учреждений, рассматривал их историю, основные виды и принципы организации.1 Классификация пенитенциарных учреждений дана также в книге М.М. Исаева «Основы пенитенциарной политики».2
Важное место в этот период занимают научные труды М.Н. Гернета. В работе «Преступность за границей и в СССР» автор, наряду с европейскими странами, анализирует динамику преступности в СССР и состав осужденных по различным показателям (виды преступлений, возраст, пол, классово-социальный состав и др.) за 1925-1928 годы. Исключительность этого исследования состоит в том, что он явилась последней открытой публикацией, где дана подлинная статистика преступности в СССР. Совершенно прав В.П. Попов, утверждающий, что в дальнейшем, вплоть до конца 80-х, в опубликованных по данному вопросу материалах содержался «формальнологический анализ сводок и таблиц судебной статистики», который, из-за отсутствия в них действительных цифр, был не доказателен.4
Репрессии 1937-1938 г.г. нашли свое отражение в многочисленных официальных статьях и брошюрах, вышедших в конце 30-х - начале 50-х годов,
1 Познышев СВ. Основы пенитенциарной науки. - М, 1923.
2 Исаев М.М. Основы пенитенциарной политики. - М.-Л, 1927.
3 ГернетМ.П. Преступность за границей и в СССР.-М, 1931.
4 Попов В.П. Государственный террор в советской России. 1923-1953 гг. (источники и их интерпретация).
//Отечественные архивы. 1992. - № 2. - С. 20.
где авторы обосновывали их необходимость и политическую целесообразность.5
Следует отметить, что в самих пенитенциарных органах для внутреннего пользования выпускалась ведомственная литература, которая имела главным образом практическое назначение. Здесь освещались вопросы деятельности органов и учреждений исполнения наказаний, в том числе исправительно-трудовых лагерей, их организационно-управленченская структура, функции, цели и задачи. Примером тому являются брошюры, подготовленные профессором Е.Г. Ширвиндтом по вопросам советского исправительно-трудового права и исправительно-трудовой политики и предназначенные для
служебного пользования сотрудниками Главного Управления Лагерей (ГУЛАГ) и пенитенциарных учреждений.6
Со второй половины 50-х годов в отечественной историографии предпринимались попытки переосмыслить некоторые вопросы нашей истории, в том числе и карательную политику государства, проводимую в предыдущие десятилетия. Но прорыв в этом направлении сделать не удалось. Большинство публикаций не вышло за рамки официальной позиции, выработанной XX съездом КПСС, который, разоблачив культ личности Сталина, по существу персонализировал явление нашей истории, получившее в дальнейшем определение сталинизма, не позволив, тем самым вскрыть пороки самой политической системы. Репрессивная политика государства в целом оценивалась как объективная необходимость, призванная обеспечить нормальные условия для поступательного продвижения общества по пути строительства социализма.
5 См.: Заковский Л. шпионов, диверсантов и вредителей уничтожим до конца. - М, 1937; Софинов П. Карающая
рука советского народа. - М, 1942; Кубланов А. Разгром фашистской троцкистеко-бухаринской «пятой
колонны в СССР. Автореф. дисс . на соиск. уч. степ. канд. ист. наук.- Л, 1946.
6 Ширвиндт Е.Г. Основные принципы советского исправительно-трудового нрава и исправительно-трудовой
политики. Материалы к лекции. - M, 1956.
С конца 80-х годов начался современный этап отечественной историографии по проблемам политических репрессий и пенитенциарной системы в СССР.
Первыми в этом ряду стали работы А. Ципко, Г. Попова, Ю. Афанасьева, Ю. Померанца, А. Бутенко, Д. Волкогонова, А. Орлова и др.7 В них впервые открыто разоблачался не только культ личности Сталина, но и была поставлена проблема о масштабах и механизме репрессий, сталинских лагерях, судьбах репрессированных.
При всех недостатках, фрагментарности и научной неравноценности множества публикаций по указанной тематике, появившихся на рубеже 80-х — 90-х годов, они, безусловно, * сыграли важную роль в трансформации общественного сознания.
Важнейшей особенностью нового этапа стало качественное изменение источниковой базы исследований. Сначала отрывочно, а с 1992- 1993 годов (в связи с расширением доступности ранее закрытых архивов) в большом количестве стали публиковаться научные труды, основанные на анализе архивных документов пенитенциарных органов и учреждений (ОГПУ-НКВД-МВД СССР) и их структурных подразделений. По своему содержанию, целям, методологии, подходам и направленности они неоднородны и неоднозначны.
Условно все работы и публикации по данной тематике можно разделить на две группы. Во-первых, это исторические труды, имеющие глобальный, фундаментальный характер, в центре внимания которых стоят проблемы советского тоталитаризма, государственного террора, массовых репрессий и их
последствий. Другую группу представляют исследования по проблемам
См.: Ципко А. Насилие лжи, или Как заблудился призрак. - М, 1990; Попов Г., Афанасьев КХ, Померанц Г. Мамин вопрос //Век XX и мир. - 1989. - № 3; Бутенко А. Откуда и куда идем. Взгляд философа на историю советского общества. Л, 1990; Волкогонов Д. Триумф и трагедия. Политический портрет И. Сталина. М, [989. - Кн. I , 2; Орлов А. Тайная история сталинских преступлений. //Огонек. - 1989. - № 48.
См.: Бакунин А.В. История советского тоталитаризма. - Екатеринбург, 1997; Пихоя Р.Г. Советский Союз: история власти. 1945-1991. - Новосибирск, 2000; Стецовский Ю. История советских репрессий. - М, 1997. -Т. 1,2.
советской пенитенциарной системы, истории ГУЛАГа и его структурных подразделений.
К числу последних относится изданная в 1992 г. монография М.Г. Деткова, в которой анализируется деятельность мест заключения и организационно-управленченская структура ГУЛАГа в 30 - 50-е годы.9 В частности, дается негативная оценка работе аппаратов управлений исправительно-трудовых лагерей, которые отличались громоздкостью, нечеткостью и взаимным переплетением функций различных служб и отделов. При этом автор обоснованно указывает, что имеющаяся у лагерей самостоятельность в определении собственных управленческих структур давала им широкие возможности для приспособления к изменяющимся условиям и обстановке. Совершенно правильно он, в качестве основных организационно-структурных звеньев системы ГУЛАГА, выделяет исправительно-трудовые лагеря, районы, лагерные отделения, лагерные пункты, трудовые отряды и бригады. При анализе режима содержания осужденных делается вполне обоснованный вывод о том, что ведомственное регулирование режима приводило к ущемлению прав заключенных, к их физической и духовной деградации.
Одной из первых работ, где подробно, на конкретных материалах проанализирована история зарождения и функционирования лагерной системы 30-х годов стала публикация С. Кузьмина. В ней автор, определяя ГУЛАГ лишь как систему управления местами лишения свободы, подчеркивает, что в этом смысле «ГУЛАГ был, есть и будет независимо от того, кто станет управлять страной».
Проблеме становления и эволюции лагерной экономики, а также использования подневольного труда осужденных посвящен ряд работ
Детков М.Г. Содержание карательной политики советского государства и ее реализация при исполнении уголовного наказания в виде лишения свободы в 30-50-е гг. - Домодедово, 1992. 0 Кузьмин С. Лагерники (ГУЛАГ без ретуши). - //Молодая гвардия. - 1993. - № 3-6*.
Г. M Ивановой. Заслугой автора является то, что она прослеживает эволюцию принудительного использования труда заключенных. Она правильно указывает, что широкое использование труда осужденных на строительстве народнохозяйственных объектов началось в 30-е годы и в последующие годы (вплоть до 1951 г.) объем работ, выполняемых лагерным контингентом, неуклонно возрастал. Делается также вполне обоснованный вывод о том, что лагерная экономика как целостный хозяйственный организм могла существовать только в условиях командно-административной системы, когда правительственные указы и партийные решения заменяли естественные
....
хозяйственные связи и экономические законы.
Попытка анализа деятельности ГУЛАГа, уголовного и исправительно-трудового законодательства, регулировавшего использование труда заключенных, предпринята в книге Л.П. Рассказова и И.В. Упорова. В частности, они правильно отмечают, что накануне Великой Отечественной войны ГУЛАГ представлял собой огромный многопрофильный производственный комплекс, которому поручались самые сложные и трудоемкие задачи.
Важные сведения о строительстве Северо-Печорской железнодорожной магистрали (Коноша-Воркута), которая возводилась силами заключенных, в том числе и Северо-Двинского лагеря, дислоцированного на территории Архангельской области, содержатся в монографии Ю.Л. Дьякова13.
Ценные статистические данные, характеризующие производственную
деятельность ГУЛАГа приведены в статье С. Г. Эбеджанса и М. Я. Важнова14.
Пороки лагерной системы хозяйствования вскрыты в исследовании
С. Труса. Классификация заключенных в соответствии с их трудовым
1' Иванова Г.М. ГУЛАГ как социальный феномен советского общества //Социальные реформы в России: теория и практика. - М, 1995; Иванова Г.М. Лагерная экономика. //ГУЛАГ. Eitj строители, обитатели и герои. Под ред. И.В, Добровольского. - М-СПб, 1998. - С. 28-40.
2 Рассказов Л.П., Упоров И.В. Использование и правовое регулирование труда осужденных в российской истории. - Краснодар, 1998. 13 Диков ЮЛ. Развитие транспортно-дорожной сети СССР в 1941-1945 гг. - М, 1997.
Эбеджанс С.Г., Важное М.Я. Производственный феномен ГУЛАГа. //Вопросы истории. -1994. - № 6. 15ТрусЛ.С. Введение в лагерную экономику. //Эко.-№ 5. -1990.
использованием, а также методика учета труда осужденных проанализированы в статье А.С. Наринского.|6
Весьма полезной с точки зрения познания основных принципов лагерной жизни, подробностей быта заключенных является работа А. Хабарова. В ней также дается характеристика основных групп, на которые неформально делились заключенные в послевоенный период и показаны взаимоотношения
между ними.
Заслуживает внимания научная работа, подготовленная
В.А. Берлинских. , в которой впервые комплексно исследуется история одного
из лесозаготовительных лагерей Европейского Севера. Автор, используя
обширный фактический и мемуарный материал, на примере конкретного лагеря
(Вятский ИТЛ) раскрывает механизм функционирования лагерной системы и
убедительно доказывает, что она представляла собой заповедник рабства в
СССР. К \
Тема политических репрессий, деятельности карательных органов и пенитенциарных учреждений советского государства активно исследуется
зарубежными историками, в том числе бывшими нашими соотечественниками.19 Именно им принадлежал приоритет в постановке и осмыслении указанных проблем в советский период. Характерной чертой исследований зарубежных авторов является ярко выраженная обличительная направленность. Первым исследовательским трудом на Западе, посвященным советской лагерной системе, стала работа Б.А. Яковлева.20 Достоинством книги является описание географического и административного расположения и производственной деятельности 165 исправительно-трудовых лагерей. Для современной зарубежной историографии характерным является осмысление
Ж»)
Г6 НаринскиЙ А.С. Учет на стройках ГУЛАГа. //Бухгалтерский учет. - 1992. - № 11. Хабаров А. Тюрьма и зона: от звонка до звонка, между законом и совестью. Факты и документы. - М, 1997.
18 Бердинских В.А. Вятлаг. - Киров, 1998.
19 См,: Арон Р. Демократия и тоталитаризм. - М, 1993; Геллер М., Некрич А. Утопия у власти: история
Советского Союза с 1917 г. до наших дней. - В 3-х кн. - Пер. с англ. - М, 1995; Конквест Р. Большой террор. -
Ржа. 1991. Т. 1, 2.; Максудов М. Потери населения СССР в 1918-1958 гг. //СССР: внутренние противоречия. -
Вып. 11. - Нью-Йорк, 1984. - С. 156-242 и др.
20 Яковлев Б. Концентрационные лагери СССР. - Лондон, 1983.
и воспоминаний бывших заключенных; в-третьих, анализа некоторых опубликованных в конце тридцатых годов советских статистических данных по развитию народного хозяйства, где, по мнению автора, были неувязки и которые давали пищу для размышлений; в-четвертых, различного рода слухов и рассказов из информированных кругов. Этими же данными оперирует в своих работах известный советолог С. Коэн. .
М. Геллер и А. Некрич, считают, что Р. Конквест необоснованно исключает из числа жертв сталинского террора обычных уголовников, так как, по их мнению, среди них было большое число детей репрессированных24 Такой подход вряд ли является правильным, потому что вычленить детей репрессированных из общей массы уголовников сложно, а включать их всех в число пострадавших от государственного террора нельзя, так как большинство из них таковыми не были.
О. Шатуновская, входившая в хрущевский период в состав Комитета партийного контроля при ЦК КПСС и Комиссии по расследованию убийства С. М. Кирова и политических судебных процессов 30-х годов, указывает на документ, который якобы поступил из КГБ, где говорится о том, что в период с 1 января 1935 г. по 22 июня 1941 г. было арестовано 19840000 человек, из которых 7 миллионов были расстреляны.25
По расчетам В. Чаликовой в 1937-1950 годах в лагерях СССР находилось 8-12 миллионов человек .
Следует отметить, что, несмотря на некоторые расхождения в цифрах и различия в методике определения численности жертв сталинских репрессий, все вышеуказанные исследования имеют много общего. Их авторы в своих одсчетах руководствуются, главным образом, предположениями, домыслами,
~ Конквест Р. Большой террор. - Рига, 1991. - Т. 2. - С. 364-368.
Коэн С. Бухарин: политическая биография. і 888-1938. - М, 1988. - С. 407.
24 Геллер M., Некрич А. Утопия у власти.-M, 1995. -Кн. 1.-С, 326.
25 Шатуновская О. Фальсификация. //Аріументьі и фаты. -1990. - № 22.
26 Чаликова B.A. Архивный юноша. //Нева. -1988. -№ 10. - С. 158.
.0
проблемы репрессий, истории советских карательных органов пенитенциарной системы с учетом изменений, происшедших в последнее время в источниковой базе, и на основе анализа новых, ранее недоступных архивных документов.21
Одной из центральных проблем, которой в западных исследованиях всегда, а в отечественной историографии в последнее десятилетие уделялось наибольшее внимание и посвящена значительная часть публикаций, является вопрос о численности жертв репрессий и количестве осужденных, содержавшихся в сталинский период в местах лишения свободы, в том числе в исправительно-трудовых лагерях. Данная проблема многогранна и включает в себя ряд других, более конкретных, но взаимосвязанных вопросов, по которым ни в отечественной, ни в зарубежной историографии нет единого подхода и единой точки зрения. Именно по ним в 1990-е годы развернулась наиболее острая дискуссия, в которою оказались вовлеченными многие исследователи.
По оценкам Р. Конквеста в тюрьмах и лагерях на январь 1937 года находилось около 5 миллионов человек. За период между январем 1937 и декабрем 1938 года было арестовано около 7 миллионов. Итого получается около 12 миллионов, из которых, за указанный период, было расстреляно около 1 миллиона и умерло около 2 миллионов. Таким образом, на конец 1938 года в заключении находились около 9 миллионов человек, из них около 1 миллиона - в тюрьмах и около 8 миллионов — в лагерях. Следует отметить, что методика, по которой автор производил свои расчеты, вызывает сомнения в истинности полученных данных, так как он определял численность заключенных в лагерях, исходя из: во-первых, анализа ряда цифр по использованию рабочей силы, которую ГУЛАГ рассчитывал иметь в 1941 году (эти цифры, как указывает автор, даны в секретном разделе государственного плана развития народного хозяйства СССР на 1941 г.); во-вторых, свидетельств
21 См.: Stalinist terror: New perspectives Edited by Y. Arch Qetty and Roberta T. Manninq. - Cambridqe Universaty, 1993; Стефан Куртуа, Николай Верт, Жан-Луи Панне, Анджей Пачковский, Карел Бартошек, Жан-Луи Марголсн Черная книга коммунизма. Преступления. Террор. Репрессии. - Перев. с фр. - М, 2001.
мемуарными воспоминаниями и разрозненными данными, не основанными на
іньїми ; архивных источниках.
Вместе с тем, с конца 80-х годов в отечественной историографии по проблеме численности жертв государственного террора и количества осужденных появляются исследования, в которых, сначала отрывочно, а затем все в большем объеме, используются архивные материалы, основу которых составляют статистические данные ОГПУ-НКВД-МВД СССР.
В числе первых были опубликованы работы А.Н. Дугина, А.Я. Малыгина, В.В. Цаплина и другие, в которых использовались ранее недоступные архивные материалы, раскрывающие статистику репрессированных и осужденных за годы Советской власти.
Но наиболее плодотворно в этом направлении работает В.Н. Земсков, который в последнее десятилетие опубликовал значительное число работ, содержащих в себе огромный объем статистических данных ОГПУ-НКВД-МВД ССССР, которые дают представление о масштабах репрессий и численности заключенных (в том числе лагерных) в СССР.28
В своих исследованиях эта группа авторов, опираясь на архивные документы, доказывает, что все ранее опубликованные материалы, в которых число жертв репрессий измерялось десятками миллионов человек, не соответствуют действительности и в несколько раз завышены. Заслуга этих историков состоит также в том, что они ввели в научный оборот целый пласт
\
21 Дугин А.Н. ГУЛАГ; глазами историка. //Союз. - 1990. - № 9.; Дугин А.Н. Сталинизм: легенды и факты. //Слово. -1990. - Кч 7; Дугин А.Н. Говорят архивы: неизвестные страницы ГУЛАГа. //Социально-политические науки. - 1990. - № 7; Дугин А.Н. Малыгин А.Я. Солженицын, Рыбаков: технология лжи. //Военно-исторический журнал. - 1991. - № 7; Цаплин В.В. Статистика жертв сталинизма в 30-е гг. //Вопросы истории. - 1989. - № 4; Цаплин В.В. Архивные материалы о числе заключенных в конце 30-х годов. //Вопросы истории. - 1991. - № 4-5. 38 См.: Земсков В.Н. «Архипелаг ГУЛАГ»: глазами писателя и статистика. //Аргументы и факты. -1989. - № 45; Земсков В.Н. Об учете спецконтингента НКВД во всесоюзных переписях населения 1937 и 1939 гг. //Социологические исследования. - 1991. - № 2; Земсков В.Н. ГУЛАГ (историко-социологичсский аспект). //Социологические исследования. - 1991. - № 6, 7; Земсков В.Н. Заключенные, спецпоселенцы, ссыльнопоселенцы, ссыльные и высланные. (Статистико-географический аспект). //История СССР. - 1991. -Ла 5; Земсков В.Н. ГУЛАГ, где ковалась победа. //Родина. - 1991. - Ss 6-7; Земсков В.Н. К вопросу о масштабах репрессий в СССР. //Социологические исследования. - 1995. - № 9; Земсков В.Н. Заключенные в 1930-е годы: соииально-дсмоірафичсские проблемы. //Отечественная история. - 1997. - № 4; Земсков В., Нохотович Д. Данные о числе осужденных по 58-й статье. //Аргументы и факты. - 1990. - № 5.
эание д
13 новых источников, что заметно активизировало исследовать иной проблемы.
Однако появление этих работ вызвало острую полемику, в центре которой оказался вопрос о достоверности и подлинности рассекреченной ведомственной статистики репрессивных органов, прежде всего сводной отчетности ГУЛАГа Ряд исследователей поставили под сомнение достоверность указанной статистики, считая ее ненадежной и даже фальшивой. Другая группа историков30 (в том числе автор диссертации) придерживается противоположной точки зрения, считая содержащиеся в ведомственной статистике ОГПУ-НКВД-МВД данные о масштабах репрессий и численности осужденных наиболее обоснованными и правдивыми.
Современную отечественную историографию по исследуемой проблематике невозможно представить без работ и публикаций региональных исследователей. Достаточно активно тема репрессий, ГУЛАГа, исправительно-трудовых лагерей, спецконтингента разрабатывается на Дальнем Востоке, Европейском Севере, в Сибири, где присутствие ГУЛАГа было наиболее заметным явлением.
На Архангельском Севере, как и по всей стране, к данной теме исследователи стали обращаться с конца 80-х годов. В 1989 г. в Архангельске и на Соловках прошла межреспубликанская научно-практическая конференция «Десталинизация сознания: проблемы и перспективы», на которой впервые
" См.: Максудов С. О публикациях в журнале «Соцнс». //Социологические исследования. - 1995. - № 9; Гвоздкова Л.И. История репрессий и сталинских лагерей в Кузбассе. - Кемерово, 1997 и др.
См.: Поляков Ю.А. Воздействие государства на демографические процессы в СССР (1920 - 1930-е годы). //Вопросы истории. - 1995. - № 3; Жиромская В.Б., Киселев И.Н., Полчков Ю.А. Полвека под грифом «секретной. * M, 1996; Экономика ГУЛАГа и ее роль в развитии страны. 1930-с годы. - М, 1998; ГУЛАГ: Главное управление лагерей. 1918-1960. - М, 2000 и др.
11 См.: Лаптев Г.Н. К вопросу о роли ГУЛАГа в социально-экономическом развитии Ввроиейского Севера РСФСР. //Европейский Север: история и современность. Тезисы докладов Всероссийской научной конференции. - Петрозаводск, 1990; 1991; Морозов Н.А., Рогачев М.Б. ГУЛАГ в Коми АССР (20-50-е гг.). //Отечественная история. - 1995. - № 2; Кириллов В.М. История репрессий в Нижнетагильском регионе Урала (1920-1950 годы). - Нижний Тагил, 1996; Гвоздкова Л.И. История репрессий и сталинских лагерей в Кузбассе. -Кемерово, 1997; Папков С.А. Сталинский террор в Сибири. 1928-1941 гг. - Новосибирск, 1997; Мить А.А. Численность и состав заключенных Сибирского исправительно-трудового лагеря. 1942-1960 гг. Дисс. на соиск. уч. степ. канд. ист. наук. - Кемерово, 1997; Иванов В.А. Механизм массовых репрессий в Советской России в конце 20-х - 40-х гг. (на материалах Северо-Запада РСФСР). Авторсф. дисс. на соиск. уч. степ. докт. ист. наук. -С.-Пб, 1998 и др.
^
открыто и откровенно говорилось о репрессиях и деятельности исправительно-трудовых лагерей на Севере страны32.
В 1992 году был издан сборник материалов научно-практической конференции «ГУЛАГ на Севере и его последствия», на которой обсуждались вопросы репрессий и раскулачивания в Северном крае, польских поселений и спецпереселенцев. Здесь же опубликованы воспоминания очевидцев - бывших спецпереселенцев. Истории Вайгачской экспедиции, где использовался принудительный труд заключенных, посвящена статья архангельского краеведа В.А. Митина, который был в числе первопроходцев, исследующих проблему ГУЛАГа на Европейском Севере.33
Одной из первых работ, раскрывающей борьбу против произвола советского тоталитарного режима, стала монография Ю.Ф. Лукина, в которой автор тщательно анализирует антисталинское сопротивление и протест не только внутри самой партии, но и со стороны различных слоев общества.34
В 1998 году вышла в свет книга «Северодвинск. Испытание на прочность», в которой помещена отдельная глава, посвященная гулаговской странице истории города. Авторы, опираясь на местные архивные материалы н воспоминания очевидцев, убедительно раскрывают причины и последствия передачи в 1938 году строительства Архангельского судостроительного завода (завода № 402) вновь организованному лагерю. В частности, краевед Л. Шмигельский делает вполне обоснованный вывод о том, что планировавшегося повышения темпов строительства после передачи его в систему ГУЛАГа не получилось. В указанной главе показана также жизнь и быт заключенных, прослеживается судьба некоторых руководителей строительства.35 В качестве одного из аспектов исследуемой темы диссертации
32 Десталинизация сознания; проблемы и перспективы. Тезясы докладов межреспубликанской научно-практической конференции 12-17 июля 1989 г. - Архангельск, 1989.
" ГУЛАГ на Севере и его последствия (по материалам научно-практической конференции и воспоминаниям очевидцев. - Архангельск, 1992.
зл Лукин Ю.Ф. Из истории сопротивления тоталитаризму в СССР (20 - 80-е годы). - М, 1992. JS Северодвинск. Испытание на прочность. Очерки, воспоминания, исследования. - Северодвинск, 1998.
ского
ит.
анализируется производственная деятельность Ягринского ИТЛ
М.Б. Валовой.36
Проблеме лагерной колонизации Северного края в 30-е годы и ее последствиям посвящен один из параграфов исследования СИ. Шубина «Северный край в истории России. Проблемы региональной и национальной политики в 1920-1930-е годы». В нем подробно анализируется тяжелое положение спецпереселенцев, высланных в Северный край в начале 30-х годов. Автор совершенно правильно отмечает, что со второй половины 1937 года на Север последовал новый поток «колонизаторов» - заключенных, значительную часть которых составляли жертвы массовых репрессий 1937-1938 г.г. В работе также справедливо указывается, что в конце 30-х годов наш регион выходит на первые места по численности лагерного населения.37 Но, на наш взгляд, этот вывод требует уточнений и некоторых пояснений. Во-первых, в январе 1937 года по численности заключенных Северный край уступал не
трем регионам (Ленинградской, Московской и Челябинской областям), как
їв указано в тексте, а четырем - еще и Восточно-Сибирскому краю. Во-вторых,
і сложн<
называя эти данные, необходимо делать оговорку, что здесь имеются в виду лишь заключенные, содержавшиеся в исправительно-трудовых учреждениях, подведомственных территориальным органам ГУЛАГа. Но нельзя забывать, что во многих регионах страны, наряду с ними, существовали исправительно-трудовые лагеря и другие структуры, подчинявшиеся непосредственно ГУЛАГу. В 1939 году на территории Архангельской области дислоцировались пять таких ИТЛ (Архангельский, Каргопольский, Кулойский, Онежский и Ягринский), а также Котласский пересыльно-перевалочный пункт, в которых в щей сложности отбывали срок наказания более 90 тысяч
16 Предпосылки и особенности развития военного кораблестроения на Европейском Севере России в 1920 -1950-е годы. Дисс. на соиск. уч. степ. канд. ист. наук. - Архангельск, 2001.
" Шубин СИ. Северный край в истории России. Проблемы региональной и национальной политики в 1920-1930-е годы. - Архангельск, 2000.
38 Система исправительно-трудовых лагерей в СССР, 1923-1960: Справочник /О-во «Мемориал», ГАРФ. Сост. М.Б. Смирнов. Под ред. Н.Г. Охотина, А.Б. Рогинского. - М, 1998. - С. 533-536.
осужденных, и именно они составили в то время основную часть
новную
і час" «колонизаторов» в нашем регионе.
Важной, актуальной и, несомненно, перспективной представляется постановка В.И. Голдиным проблемы о роли и месте российских спецслужб в системе государственных и властных отношений советского общества. Автор, определяя концептуально содержание проблемы, в частности отмечает, что такие государственные структуры, как ОГПУ-НКВД-КГБ в СССР «превратились в сложнейший симбиоз (включавший в себя политический контроль и сыск, репрессивно-карательные органы, разведывательные и контрразведывательные подразделения, войска различного предназначения) подчинявшийся и ответственный только узкому кругу партийно-
государственных функционеров.
Опираясь на материалы опубликованных работ и воспоминания очевидцев, попытку воссоздать историю Котласского пересыльного пункта и лагеря предприняла А. Смолина. В частности, она приводит убедительные факты ужасного положения, в которых содержались заключенные.41
Историографический обзор позволяет сделать вывод о том, что на сегодняшний день история ГУЛАГа и исправительно-трудовых лагерей, действовавших в стране и на территории Архангельской области, изучена слабо и находится лишь в начальной стадии исследования. На данный момент имеются лишь отрывочные сведения о некоторых лагерях, их месторасположении и деятельности. Нет ни одной работы где бы в комплексе раскрывались вопросы организации и функционирования как отдельных исправительно-трудовых лагерей, так и всей ее сети, разбросанной по территории Архангельской Севера. Отсутствуют данные о численности лагерного контингента, динамике его движения по годам, трудовом использовании заключенных, условиях их режима и быта. Практически нет
"9 См.: Приложение № 7.
а Голдин В.И. Спецслужбы: тайная история России и международных отношений в XX веке: поиски концептуального видения. //XII Ломоносовские чтения: Сборник научных трудов. - Архангельск, 2000. 41 Смолина А. Котласлаг/Котлас: очерки истории. - Архангельск, 2001.
анализа и характеристики состава лагерного населения по видам преступлений, по срокам осуждения, национальности, по полу и возрасту. Слабо освещена производственная деятельность лагерей, не показана их роль в социально-экономическом развитии региона. Вне поля зрения исследователей остается изучение субкультуры заключенных и ее влияния на окружающую социальную среду. Не выявлены общие и специфические черты функционирования лагерей, расположенных на территории области.
Объектом исследования выступают исправительно-трудовые лагеря как один из видов исправительно-трудовых учреждений советской пенитенциарной системы 30-50-х г.г., но не все, а только те, которые находились в прямом подчинении ГУЛАГа и их управления дислоцировались на территории Архангельской области. Таковыми в исследуемый период были Каргопольский, Кулойский, Онежский, Ягринский, Архангельский, Северо-Двинский, Березниковский лагеря, Строительство 510 и ИТЛ, Котласский пересыльно-перевалочный пункт - Котласский отдел Главного управления лагерей железнодорожного строительства (ГУЛЖДС) - Котласский ИТЛ - Котласское сельскохозяйственное лагерное отделение.
Предметом исследования данной диссертации является процесс образования и эволюции региональной сети исправительно-трудовых лагерей, общее и особенное в их функционировании. При этом, в качестве важнейшей дефиниции рассматривается понятие «лагерно-производственный комплекс», когда лагерь понимается как единое целое, обеспечивавшее одновременно изоляцию осужденных и принудительное использование их труда. Важнейшим аспектом исследуемой темы, является анализ численности, динамики и состава лагерного контингента, отбывавшего срок в архангельских лагерях.
Цель исследования: на основе анализа процесса организации и функционирования исправительно-трудовых лагерей области в 1937-1953 гг., численности и состава, содержавшихся в них заключенных, выявить их общие
и специфические черты, а также место и роль в лагерной системе страны и социально-экономическом развитии региона. Задачи диссертации:
і Архангельске
определение степени изученности истории репрессий и исправительно-трудовых лагерей, прежде всего в Архангельской области и перспектив дальнейшей разработки данной темы;
исследование источниковой базы, выявление и введение в научный оборот новых, ранее недоступных и неиспользовавшихся источников, прежде всего архивных документов и материалов;
изучение процесса образования, становления и функционирования исправительно-трудовых лагерей, выявление форм их организации, структуры и географии размещения на территории области;
определение производственной специализации лагерей, их места и роли в социально-экономическом развитии области;
анализ численности и состава заключенных по различным признакам: полу, возрасту, характеру инкриминируемых преступлений, срокам осуждения, национальности, трудоспособности и трудовому использованию. Проведение на этой основе сравнительного анализа в хронологическом порядке в разрезе отдельных исправительно-трудовых лагерей и лагерной системы страны в целом;
выявление общих и специфических черт и тенденций в развитии исправительно-трудовых лагерей Архангельской области и лагерной системы страны.
Хронологические рамки исследования. Автором диссертации выделен период с 1937 по 1953 годы, что обусловлено следующими основными причинами:
- во-первых, с 1937 г. (начало новой водны репрессий в стране) в сти организуются один за другим несколько исправительно-трудовых лагерей, которые положили начало новому этапу колонизации области;
во-вторых, именно с 1937 г., в связи с интенсивным притоком в область осужденных, она стала превращаться в регион повышенной концентрации заключенных, подневольный труд которых стал важным фактором социально-экономического развития Архангельского Севера;
в-третьих, начальная граница этого периода увязана с датой образования Архангельской области (1937 г.), что позволяет проводить сравнительный анализ по ряду показателей, отражавших развитие области и деятельность исправительно-трудовых лагерей и тем самым более точно определить место и роль последних в социально-экономическом развитии региона;
в-четвертых, верхняя граница исследуемого периода (1953 г.) обусловлена тем, что с этого года начинается процесс свертывания и ликвидации лагерной системы, снижения ее роли в развитии народного хозяйства страны, что в полной мере было характерно и для Архангельской области.
Таким образом, хронологические рамки исследования охватывают 1937 - 1953 годы, период, когда на территории области сформировалась и функционировала целая сеть исправительно-трудовых лагерей, различных по численности, производственному профилю и масштабам деятельности, сыгравших важную роль в социально-экономическом развитии региона.
Территориальные рамки исследования. Исследование проведено на материалах исправительно-трудовых лагерей, действовавших на территории Архангельской области. Европейский Север и, прежде всего, Северный край, в состав которого до получения самостоятельного статуса в сентябре 1937 г. входила Архангельская область, стали тем регионом, где появились первые лагеря (Соловецкие лагеря особого назначения), и где отрабатывалась не только модель будущих исправительно-трудовых лагерей, ставших вскоре основой гулаговской системы, но и формировался механизм использования принудительного труда содержавшихся в лагерях заключенных. Получение
Архангельской областью самостоятельного статуса совпало по времени с началом процесса интенсивного формирования на ее территории сети исправительно-трудовых лагерей, ставших важнейшим фактором социально-экономического развития области на протяжении многих лет.
Методология и методика работы. При осмыслении предмета исследования исходным для автора стал цивилизационный подход, рассматривающий личность как самоценность, обладающую естественными, неотчуждаемыми правами и свободами. При таком взгляде сталинские лагеря представляли собой пенитенциарные учреждения, где человек не только был ограничен в осуществлении своих прав и свобод, но и поставлен на грань физического выживания и морального уничтожения. Это противоречило выработанным мировой цивилизацией общечеловеческим ценностям и международным нормам.
ИСТО]
доку
Исследование базируется на общих методологических принципах историзма, научности, комплексности, а также понимании общенациональных интересов России как сложного переплетения и сочетания региональных интересов субъектов Российской Федерации. Сеть исправительно-трудовых лагерей, действовавших на территории Архангельской области, представляла собой специфическую, региональную совокупность, взаимосвязанную, с одной стороны, с окружающей социально-экономической средой, а с другой, являвшейся составной частью огромной и сложной по своей внутренней структуре лагерной системы страны. При этом исправительно-трудовые лагеря рассматривались как один из элементов механизма реализации карательно-репрессивной политики советского государства в 30-50-е годы, В своей диссертации автор стремился объективно и беспристрастно анализировать историю ГУЛАГа и ИТЛ, опираясь, главным образом, на исследование ментальных материалов центральных и местных архивов.
Использование методологических принципов историзма и научности редопределило применение частных методов исследования (сравнительно-
1999-2001 годы. В хронологической последовательности авторы прослеживают историю становления и развития организационной структуры ГУЛАГа, а также анализируют различные стороны деятельности лагерной системы страны.44
В 1999 г. вышла в свет книга А.Н. Дугина «Неизвестный ГУЛАГ: Документы и факты.», в которой, на основании архивных документов, анализируется уголовно-правовая политика государства в 30-50-е годы, дается статистика численности и состава заключенных как в целом по ГУЛАГу, так и в разрезе отдельных пенитенциарных учреждений. Работа состоит из двух частей: в первой подобраны документы по истории лагерей, колоний и тюрем, во второй - по спецпереселенцам и депортированным.45
народа*
Первой попыткой комплексного анализа экономической и хозяйственной деятельности ГУЛАГа в тридцатые годы стал сборник документов, составленный М.И. Хлусовым. Автор отмечает, что к началу 1940 г. промышленность ГУЛАГа вышла на такой уровень развития, который позволил сформировать 17 специализированных отраслей, работавших на основе устанавливаемых правительством страны промышленных и строительных планов. Наиболее крупными из них являлись лесозаготовительная, деревообрабатывающая, горно-металлургическая, металлообрабатывающая и машиностроительная, топливодобывающая, рыбная, текстильная, швейная. В сборнике правильно указывается, что становление и развитие ГУЛАГа происходило в годы осуществления индустриализации, когда ощущался острый дефицит финансовых средств и материальных ресурсов, требовавший их жесткой мобилизации. «Появление ГУЛАГа в этих условиях стало той сказочной палочкой-выручалочкой, которая только и могла спасти положение. ГУЛАГ оправдал эту свою функцию». Сборник также дает достаточно полное представление о роли и удельном весе труда заключенных в решении народнохозяйственных задач. В числе других в нем содержатся документы по
м Кокурин Л.. Петров Н. ГУЛАГ: структура и кадры. //Свободная мысль. - 1999. - № 8, 9, 11, 12; 2000. - № 1-3,
5,6; Кокурин А., Моруков Ю. ГУЛАГ: его структура и кадры. //Свободная мысль. -2000. -№7-12; 2001. -№ 1,
3-7,9-12.
43 Дугин А.Н. Неизвестный ГУЛАГ: Документы н факты. - М, 1999.
ования. документов це
исторического, историко-типологического и других). В ходе работы с архивными материалами автор исходил из источниковедческого, структурно-типологического и аналитико-тематического методов, при изучении историографии проблемы использовался библиографический метод. При анализе динамики численности лагерного контингента и его качественного состава применялись статистические методы исследования.
Источниковая база диссертации состоит из документов центральных и местных архивов, опубликованных источников, справочников, материалов периодической печати и широкого круга мемуарных публикаций, отражающих процесс образования и различные стороны деятельности исправительно-трудовых лагерей Архангельской области.
Из опубликованных источников выделяется своей фундаментальностью и объемом публикуемых документов серия сборников, издаваемых международным фондом «Демократия», возглавляемым академиком А.Н. Яковлевым. Особенно важным в этом ряду является изданный в 2000 г. сборник документов « ГУЛАГ: Главное управление лагерей. 1918-1960». В нем содержится более 150 документов ВЦИК, ЦИК СССР, СНК-СМ СССР, ОГПУ-НКВД-МВД и МЮ СССР, регламентировавших деятельность исправительно-трудовых лагерей, а также отражавших организационную структуру, статистику, режим содержания и производственную деятельность исправительно-трудовых учреждений страны. Подавляющее большинство документов публикуются впервые.42 В этом ряду важным является также сборник документов, раскрывающий деятельность одного из руководителей НКВД-МВД СССР Л. П. Берии.43
Значимой для исследователей является серия документов «ГУЛАГ: структура и кадры», опубликованая А.И. Кокуриным в соавторстве с Н.В. Петровым и Ю.Н. Моруковым в журнале «Свободная мысль-XXI» за
Л7 ГУЛАГ: Главное управление лагерей. 1918-1960. - M, 2000.
13 Лаврентий Берия. 1953. Стенограмма июльского пленума ЦК КПСС и другие документы. Под. ред. акад.
Л.Н. Яковлева. Сост. В. Наумов, Ю. Сигачев. - М, 1999.
организации в 1937-38 г.г. лесозаготовительных лагерей на территор Архангельской области.46
Заметным событием на Архангельском Севере стало издание Поморского мемориала (Книга памяти жертв политических репрессий), поименно называющего всех невинно пострадавших от советского тоталитарного режима
Трагедия массовых репрессий 1937-1938 г.г. в Архангельской области рассмотрена в документальном сборнике «Репрессии в Архангельске: 1937-1938. Документы и материалы». Авторы-составители впервые ввели в научный оборот большой пласт ранее секретных, неизвестных для исследователей и широкого круга читателей документов местных архивов. Во вступительной статье достаточно подробно и убедительно показана хроника репрессий в Архангельской области. В документальной части сборника отражена нормативная база репрессий, охарактеризованы экономическое и политическое положение в регионе во второй половине 30-х годов, биография и деятельность руководителей области, пострадавших от репрессий 1937-38 годы. Данный сборник является важным источником для дальнейшего, более углубленного исследования проблемы.
В ходе работы над диссертацией изучалась нормативная база, регламентирующая деятельность исправительно-трудовых лагерей: законы, постановления и указы высших органов государственной власти, Уголовный кодекс РСФСР и союзных республик, Исправительно-трудовой кодекс, Положение об исправительно-трудовых лагерях и другие.49.
46 Экономика ГУЛАГа и ее роль в развитии страны. 1930-е годы. Сборник документов. /Сост. М.И. Хлусов. -М, 1998.
' Поморский мемориал: Книга памяти жертв политических репрессий. /Отв. ред. ЮМ. Шперлинг. -Архангельск, 1999 - 2001. - Т. 1 - 3.
48 Репрессии в Архангельске: 1937-1938. Документы и материалы. /Общ. ред. и вступ, статья Р.А. Хангалина. -Архангельск, 1999.
19 См.: Сборник законодательных и нормативных актов о репрессиях и реабилитации жертв политических репрессий. - М, 1993; Указ Президиума Верховного Совета СССР от 7 мая 1945 г. «Об амнистии в связи с победой над гитлеровской Германией».//Ведомости Верховного Совета СССР.-№39. - 1945. 15 июля.идр.
Существенную помощь в исследовании проблемы оказывает справочная литература. В нашей стране в числе первых был издан «Справочник по ГУЛАГу» Ж. Росси. Автор, опираясь на свой жизненный опыт (он находился в сталинских лагерях, тюрьмах и ссылках с 1937 по 1961 год) и свидетельства бывших заключенных, по существу составил энциклопедию, толковый словарь советских лагерно-тюремных терминов, многие из которых, к сожалению
из которых,
затем прочно вошли в нашу повседневную жизнь.
В 1998 году обществом «Мемориал» и Государственным архивом Российской федерации был выпущен систематизированный справочник по системе исправительно-трудовых лагерей в СССР, в котором дано описание около пятисот ИТЛ и других гулаговских структур, в том числе и дислоцированных на территории Архангельской области. Он содержит в себе сведения об административном подчинении и дислокации лагерных управлений, о численности заключенных, характере производственной деятельности, кадровом составе лагерной администрации.51
Истории центрального аппарата органов внутренних дел и государственной безопасности СССР в 1917-1960 гг. посвящен документальный справочник « ЛУБЯНКА. ВЧК-ОГПУ-НКВД-МГБ-МВД-КГБ. 1917-1960.», составленный А.И. Кокуриным и Н.В. Петровым. В нем впервые опубликованы сведения о структуре советских карательных органов, важнейшие приказы, определявшие их деятельность, а также биографические сведения о руководителях ОГПУ-НКВД-МВД СССР.52
Документальную основу исследования составляют материалы Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ), местных архивов: Государственного архива общественно-политических движений и формирований Архангельской области (ГАОПДФ АО) и Государственного
50 Росси Ж.
Росси Ж. Справочник по ГУЛАГу. - М, 1991. - 4. 1,2. 51 Система исправительно-трудовых лагерей в СССР. 1923-1960: Справочник /Об-во «Мемориал», ГАРФ. Сост. М.Б. Смирнов. Под ред. Н.Г. Охотнна, А.Б. Рогинского. - M, 1998.
" Лубянка. ВЧК-ОГПУ-НКВД-НКГБ-МГБ-МВД-КГБ. 1917-1960: Справочник. Составление, введение и примечания А.И. Кокурина, H.B. Петрова, Научный редактор Р.Г. Пихоя. - М, 1997.
архива Архангельской области (ГА АО), а также отдельные материалы архива Управления внутренних дел при администрации Архангельской области. Абсолютное большинство используемых документов публикуется впервые.
Важнейшим источником диссертации стали документы Государственного архива Российской Федерации: Ф. 9401 (Сборники приказов, директив и циркуляров ОГПУ-НКВД-МВД СССР), Ф. 9414 (ГУЛАГ ОГПУ-НКВД-МВД СССР), и небольшие по объему фонды специализированных главных управлений НКВД-МВД СССР: Главного управления лагерей лесной промышленности (ГУЛЛП) - Ф. 8360 и Главного управления лагерей железнодорожного строительства (ГУЛЖДС) - Ф. 9407.
Особую ценность представляют приказы ОГПУ-НКВД-МВД СССР о создании, реорганизации и ликвидации исправительно-трудовых лагерей, их организационной и штатной структуре, производственной деятельности, режиме и условиях содержания заключенных. Эти источники позволяют проследить эволюцию архангельских ИТЛ и проводимую по отношению к ним политику со стороны центральных органов НКВД-МВД СССР. Аналогичное значение имеют материалы переписки лагерей с центральными органами ОГПУ-НКВД-МВД СССР.
Анализ отчетной документации ГУЛАГа и ИТЛ по различным направлениям их деятельности дает возможность выявить общие и специфические черты в функционировании исправительно-трудовых лагерей, определить их место и роль в производственном главке и в лагерной системе страны в целом.
зрения оценки деятельности ИТЛ, выявления объективности
отчетной документации лагерей, весьма ценными являются акты проверок
лагерей и их подразделении различными комиссиями, а также справки, подготовленные по жалобам заключенных, поступивших в различные ведомства.
Важнейшим источником предстают литерные дела ИТЛ. Составленные ГУЛАГом в начале 1950-х годов они содержат краткую справку-характеристику и схему расположения лагерей и их подразделений на определенную дату.
Большой интерес представляют акты приема-передачи дел при смене руководства лагерей и ликвидационные балансы, содержащие обширную информацию, позволяющую судить о многих аспектах деятельности ИТЛ.
Особое значение имеет статистика учетно-распределительного отдела ГУЛАГа, где содержится огромный объем сведений о численности заключенных, их динамике, составе и трудовом использовании. Среди них выделяются объемом статистических данных карточки учета движения заключенных, в которых имеются сведения по каждому лагерю (декадные, месячные, квартальные, полугодовые и годовые) о списочном составе заключенных, их прибытии (из других лагерей, ИТК и тюрем, из бегов и прочих мест) и убытии (в другие лагеря, ИТК и тюрьмы, освобожденных, умерших, бежавших и прочих), а также карточки учета состава лагерного контингента на первое января каждого года, в которых выделяются категории заключенных и их численность по полу, возрасту, срокам осуждения, характеру преступлений, национальности и др. Указанные выше данные имеются по всем исследуемым лагерям и представлены, за редким исключением, за каждый год с 1940 по 1953 годы.
Ряд сведений, характеризующих состояние дел в ИТЛ, содержат документы, отражающие партийно-политическую и культурно-воспитательную работу в лагерях (протоколы партийных конференций, собраний и совещаний, отчеты начальников политотделов управлений и прочее).
Небольшие по своему объему фонды 8360 (ГУЛЛП) и 9407 (ГУЛЖДС) содержат ценные материалы о производственной и финансовой деятельности лагерей, численности, составе и режиме содержания заключенных.
Некоторое представление о кадровом составе ИТЛ дают служебные карточки сотрудников лагерей (в основном начальников управлений), в которых содержатся краткие биографические сведения и их послужной список.
Следует отметить неравномерную отложенность материалов в указанных фондах ГАРФ. Это характерно как для отдельных исправительно-трудовых лагерей, так и некоторых периодов в деятельности ИТЛ. Гораздо богаче пласт источников по лесозаготовительным и железнодорожным лагерям. Значительно меньше материалов по лагерям промышленного строительства. Точно так же больше документов по довоенному, военному периоду и началу 1950-х годов и значительно меньше - по второй половине 1940-х гг.
В Государственном архиве общественно-политических движений и формирований Архангельской области (Ф. 296) среди партийно-политических документов наибольшую ценность представляют стенографические отчеты с заседаний бюро обкома ВКП (б), отчеты руководства ИТЛ и справки по различным направлениям деятельности лагерей.
В Государственном архиве Архангельской области автором диссертационной работы использовались документы, содержащие в статистические данные о численности населения и социально-экономическом развитии области (Ф. 1892).
Большой интерес по исследуемой теме представляет мемуарная литература, которая в значительном количестве была опубликована как в центральной, так и в местной печати. Несмотря на излишнюю эмоциональность и определенную субъективность в оценках, воспоминания жертв политических епрессий и очевидцев лагерной действительности, образное описание ими онкретных сюжетов из жизни исправительно-трудовых лагерей позволяют детализировать и оживить историческое прошлое лагерей. В опубликованных мемуарах содержатся различные сведения по всем действовавшим в регионе лагерям.
художественной самодеятельности. Жизнь обитателей отдельного лагерного пункта № 2 (комендантского), который располагался в пос. Ерцево, образно и с
Деятельности Каргопольского ИТЛ посвящены мемуары Т.К. Окуневской, Е. Федорова.53 Известная актриса Т.К. Окуневская в своих статьях характеризует не только условия содержания, работы, жизни и быта заключенных, но и, что очень ценно, взаимоотношения между ними, их духовное и моральное состояние, описывает свое участие в лагерной
отдельн эс. Ерце* некоторой долей иронии описывает Е. Федоров.
Редким и ценным по содержанию является жизнеописание красноборского крестьянина И.С. Карпова, в котором он анализирует процесс насильственного раскрестьянивания в деревне, в деталях описывает свой арест в 1937 г. и трехгодичное пребывание в лагерном пункте «Пукса-озеро» Каргопольского ИТЛ. Примерно по такой же схеме и с аналогичным содержанием опубликованы воспоминания других очевидцев.
Большое внимание автором диссертации было уделено работе с периодической печатью, особенно с лагерными многотиражками,55 анализ материалов которых позволил реконструировать и осмыслить многие стороны жизнедеятельности ИТЛ. Следует отметить, что лагерная печать мало чем отличалась от газет, издававшихся в то время в стране. В ней также доминировал трудовой пафос тех лет, заидеологизированность и приукрашивание реальной действительности. Она преследовала главную цель -убедить заключенных в необходимости добросовестного труда на благо советского государства. Что же касается других периодических изданий, то в советский период эта тема была запретной, и она умалчивалась. Во второй половины 1980-х - середине 1990-х годов тема политических репрессий, истории ГУЛАГа и исправительно-трудовых лагерей стала одной из самых
я См.: Окуневская Т.К. Татьянин день. //Искусство кино. - 1992, Jfe 8-11; 1994. - № 3-5; 1996. - № 3-4; Федоров Е.Б. Жареный петух. - М, 1992.
54 Карпов И.С. По волнам житейского моря. /Новое время. - 1992. - № 1.
5 См.: Красное Знамя (Печатный оріан управления Каргопольского ИТЛ). - 1948-1953 гг; За магистраль (Печатный орган управления Северо-Двинекого ИТЛ). - 194Ы942 гг.; Сталинская стройка (Печатный орган управления Строительства №203); Правда Севера. - 1937-2001гг. идр.
&
востребованных и печатаемых на страницах как центральных, так и местных газет и журналов.56 В основном это были публикации, раскрывавшие число жертв политических репрессий, содержавшихся в местах лишения свободы заключенных, деятельность ГУЛАГа и отдельных исправительно-трудовых лагерей. Для них были характерны высокая эмоциональность и обличительный
Научная новизна работы состоит в том, что это первый в стране научный труд как по постановке проблемы, так и по территориальным и хронологическим рамкам, где впервые вычленяется и исследуется региональная сеть исправительно-трудовых лагерей центрального подчинения. Также впервые анализируется численность и состав заключенных определенной совокупности лагерей, что позволяет выявить общее и специфическое в характеристике лагерного контингента, а также соотнести центральную и региональную составляющие. Следует отметить, что многие аспекты исследуемой темы рассматриваются на основе анализа ранее неизвестных и неиспользовавшихся архивных материалов, что позволило ввести в научный оборот целый пласт новых источников, которые являются документальной основой для последующего более глубокого изучения проблемы.
Практическая значимость работы состоит в том, что полученные результаты могут быть применены при создании обобщающих трудов по истории России и региона, истории пенитенциарной системы и органов внутренних дел. Кроме того, фактический материал, обобщения, выводы и оценки диссертации могут быть использованы при разработке учебных пособий, лекционных курсов и спецкурсов по истории Отечества, Европейского и Архангельского Севера, истории пенитенциарной системы страны и региона, а также в музейно-экспозиционной работе.
56 Некрасов В.Ф. Десять «железных» наркомов. //Комсомольская правда. - 1989. - 29 сентября; Дугин A.H. ГУЛАГ: открывая архивы. //На боевом посту. -1989.- 27 декабря; Разгон Л. Плен в своем отечестве. //Новое время. - 1991, - № 31; СалтыковЕ. Талаги и ГУЛАГ. //Правда Севера. - 1992. - 25 ноября; Грачевский Ю.М. Dixi. //Северный рабочий. - 1991. - 12, 19,27 июля. 9, 16,23 августа; Озол Л. Кто вы жертвы «Березлага». //Вперед. -1989. 14 декабря; Онучко Л. ГУЛАГ на Головке. //Двинская правда. -1994. - 16 ноября и др.
Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации нашли отражение в брошюре, трех статьях в научных сборниках, изданных Поморским государственным университетом и выступлениях автора на трех региональных конференциях.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованных источников и литературы, приложений.
ісправительї
Образование и функционирование исправительно-трудовых лагерей в довоенный период
С установлением Советской власти большевикам, наряду с другими вопросами, пришлось заниматься поиском и определением основных подходов, принципов и направлений карательной политики, выстраивать систему государственных пенитенциарных учреждений. Этот процесс проходил поэтапно, сложно и противоречиво. На его ход оказывали воздействие различные факторы: доктринальные принципы большевиков, реальная обстановка в стране, сложившаяся еще в царской России система мест лишения свободы и другие.
С самого начала формирования советской карательной политики в ее основу был положен классовый подход, суть которого наиболее отчетливо выразил председатель ВЧК Ф.Э. Дзержинский в приказе от 8 января 1921 года: «тюрьма для буржуазии, товарищеское воздействие для рабочих и крестьян». Здесь же содержалась идея о необходимости изоляции в местах заключения «буржуазии от арестованных рабочих и крестьян» и создании для буржуазии особых концентрационных лагерей. В дальнейшем этот подход трансформировался и стал распространяться не только на буржуазию, но и на всех заключенных, осужденных за «контрреволюционные преступления». При этом сохранялись различия в условиях содержания осужденных по политическим статьям» за уголовные и бытовые преступления. Как результат» стала складываться система, в которой параллельно существовали места заключения для политических противников Советской власти и обычных уголовных преступников. Первыми занимались органы государственной безопасности ВЧК-ОГПУ, создавшие для их содержания так называемые «политизоляторы», вторые находились в ведении Наркомата юстиции (НКЮ).
К 1923 г. в РСФСР все места заключения оказались в ведении НКВД, где они находились до декабря 1930 г. После ликвидации республиканских НКВД, вся работа по содержанию и трудовому использованию уголовных заключенных, осужденных на срок менее трех лет, вновь перешла в ведение Наркомата юстиции. И лишь в октябре 1934 г., с образованием союзного Наркомата внутренних дел, поглотившего ОГПУ, места заключения системы Наркомата юстиции влились в значительно окрепшее к тому времени Главное управление лагерей (ГУЛАГ).58
К этому времени в стране уже сформировалась и активно функционировала лагерная система. Одним из первых лагерей, ставшим основой и символом будущего ГУЛАГа, был образованный 13 октября 1923 г. Соловецкий лагерь принудительных работ особого назначения. До «великого перелома» 1929 г. он оставался единственным действующим лагерем в системе ОГПУ.59
Принятие в 1929 г. форсированного варианта индустриализации и плана проведения сплошной коллективизации в значительной степени изменило ситуацию в стране. Они дали мощный толчок реализации идеи широкого использования труда заключенных. Это нашло свое выражение в Постановлении СНК СССР от 11 июля 1929 г., где перед ОГПУ была поставлена задача активного участия в колонизации малонаселенных и экономически неразвитых районов СССР, используя для этого содержавшихся в местах лишения свободы заключенных. С этой целью было принято решение передаче в ведение ОГПУ всех осужденных к лишению свободы на срок более трех лет. А в ведении НКВД республик оставались осужденные на срок менее трех лет и осужденные к принудительным работам без содержания под стражей.60
С принятием постановления СНК СССР от 11 июля ОГПУ приступило к организации новых лагерей, для руководства которыми в апреле 1930 г. было создано Управление исправительно-трудовых лагерей (УЛАГ) ОГПУ, которое с октября 1930 г. получило статус Главного управления.
С этого времени число исправительно-трудовых лагерей стало быстро возрастать. Если в 1932 г. в СССР действовали 11 лагерей ГУЛАГа, в которых содержалось 268,7 тыс. заключенных, то в начале 1935 г. их было уже 15, в которых отбывали срок наказания 725483 человек.6
Численность и динамика лагерного контингента
Вопрос о численности осужденных, отбывавших наказание в исправительно-трудовых лагерях ГУЛАГа, является одной из актуальных и важных проблем, по которой ведутся острые дискуссии и споры. В развернувшейся в последние годы полемике на первый план, как уже указывалось выше, вышел вопрос о достоверности данных, содержащихся в рассекреченной ведомственной статистике репрессивных органов и, прежде всего, в сводной отчетности ГУЛАГа. Учитывая важность данной проблемы, автор диссертации считает необходимым проанализировать более подробно позицию и аргументацию некоторых из тех, кто ставит под сомнение достоверность указанной статистики.
В их числе Л.И. Гвоздкова, утверждающая, что «...те цифры, которыми пользуются сегодня некоторые исследователи (В.В. Цаплин, В.Н. Земсков и другие), не могут стать истиной в последней инстанции, так как их статистика численности лагерного контингента основана на базе лишь отчетов ГУЛАГа, отчетов начальников лагерей Главному управлению», в то время как на местах, по ее мнению, имелись две канцелярии: официальная и неофициальная, когда «в центр отправлялись откорректированные сведения, часто не совпадавшие с теми, что оставались на месте». Однако приведенный Л.И. Гвоздковой в качестве доказательства существования двойной канцелярии лишь один пример по Горношорскому лагерю неубедителен, так как он характеризует документальную отчетность руководства лагеря по производственной деятельности, где приписки действительно являлись неотъемлемым спутником не только управлений лагерей, но и их структурных подразделений. Об этом явлении достаточно подробно и убедительно писали А.И. Солженицын и другие, и этот вопрос у исследователей не вызывает особых споров. Точно также нет возражений и против фактов, приводимых Л.И. Гвоздковой об искажении в лагерях данных о трудоспособности заключенных. Но речь то в данном случае идет не об этом, а о существовании, как утверждает указанный автор, двух канцелярий в статистике численности лагерного контингента, т. е. когда в лагерях руководствовались одними (надо понимать реальными) цифрами численности заключенных, а в центр отправлялись другие, скорректированные данные.
По мнению автора диссертации в отношении численности заключенных в исправительно-трудовых лагерях двойной бухгалтерии не было, т. к., во-первых, у руководства лагеря не было никакого резона скрывать от центра реальную численность лагерного контингента. Да и не понятно, в какую сторону эти цифры корректировались. Если, допустим, они уменьшались, то, в таком случае, должно было сокращаться финансирование лагеря, его штатное расписание, должностные оклады администрации ИТЛ, количество продовольственных пайков и прочее. Если же, наоборот, данные завышались, то, естественно, сверху спускались и более высокие производственные задания. Таким образом, корректировка и в том, и в другом случае была для руководства лагеря не выгодна и не разумна. Во-вторых, в лагерях достаточно серьезно относились к системе учета заключенных. Прибывшие в лагерь этапы осужденных принимались лагерной администрацией по акту. В самих лагерях заключенные постоянно пересчитывались, особенно когда они выходили за пределы жилой зоны - сколько конвой принял под охрану заключенных для сопровождения их на производство, столько же он должен был сдать по возвращении с работы. В-третьих, очень сложно, прежде всего, технически вести двойную бухгалтерию. Ведь руководство лагерей довольно часто менялось и все лагерное хозяйство, в том числе и заключенные, в таком случае передавались и принимались по акту. В связи с этим возникает вполне закономерный вопрос. Какая численность заключенных (реальная или скорректированная) записывалась в акте приема-сдачи. Нельзя забывать также то, что исправительно-трудовые лагеря регулярно подвергались инспекторским проверкам со стороны ГУЛАГа, территориальных органов НКВД-МВД СССР, партийных органов. И всегда в справке, составленной по результатам проверки, указывалась численность заключенных. Причем иногда эти данные определялись не только на основании статистических документов, предоставленных администрацией лагеря, но и путем непосредственного пересчета заключенных и сверки с личными карточками. В таких случаях с двойной бухгалтерией можно было очень легко запутаться. В-четвертых, работая в Государственном архиве Российской Федерации и в архивах Архангельской области, автор диссертации имел возможность сравнить данные численности заключенных, содержавшихся в архангельских лагерях, по разным источникам (ГАРФ и областных архивов) и убедиться, что эти данные не имеют принципиальных различий. Встречающиеся же иногда некоторые расхождения в цифрах характерны как для документов ГАРФ, так и областных архивов. Причем эти расхождения незначительны и принципиально не влияют на статистику численности заключенных исследуемых лагерей.
Состав заключенных исправительно-трудовых лагерей
Большое значение для характеристики лагерного контингента имеет его классификация. Данный вопрос является на сегодняшний день одной из актуальных и спорных проблем в истории ГУЛАГа. Так, Л.И. Гвоздкова классифицирует заключенных исходя их двух признаков: «классификации по уголовной статье, определявшейся судебным или внесудебным органом, и классификации, осуществляемой администрацией лагеря - воздействие на заключенного определенным видом режима». В соответствии с этим подходом она выделяет такие группы лагерных заключенных как: « а) бытовики (указы, постановления партии и правительства); б) уголовники (все статьи уголовного кодекса, кроме ст. 58, 35); в) политические (58 статья, литеры Особого совещания, «тройки», «двойки»)». При этом она считает «бытовиков» политическими заключенными, т. к., несмотря на то, что они были осуждены по уголовным статьям (воровство, разбой и т. д.), эти статьи им были приписаны, исходя из ст. 16 «Аналогия» УК РСФСР. Данная статья гласила, что «если то или иное общественно опасное действие прямо не предусмотрено настоящим кодексом, то основание и пределы ответственности за него определяются применительно к тем статьям Кодекса, которые предусматривают наиболее сходные по роду преступления». Таким образом, вина «бытовиков» определялась не правовыми нормами, а политическими документами («указ, ставший законом, 1932 г. «О колосках», указы 1940 и 1941 годов «О дисциплинарной ответственности», указы 1947 г. «Об охране социалистической и индивидуальной собственности» и т. д.). Кроме того, «первопричиной массового воровства, неурожаев, падежа скота и т. д. являлись не конкретные действия отдельных граждан, а политика партии и призывом части заключенных в ряды Вооруженных Сил и повышением уровня смертности в лагерях, в 1945 г. - в связи с амнистией по случаю победы в Великой Отечественной войне и в 1953 г. - в связи с амнистией, связанной со смертью И. В. Сталина. В-четвертых, динамика заключенных архангельских лагерей в целом совпадала с изменениями, происходившими в лагерном контингенте ГУЛАГа, выполнение планов первых пятилеток и т. д.». Поэтому, по мнению Л.И. Гвоздковой, «жертвы этих указов должны сегодня рассматриваться не как уголовники, а как жертвы политического произвола в стране».
Не возражая в принципе против этого подхода Л.И. Гвоздковой и допуская, что действительно определенную часть «бытовиков» можно рассматривать как политических заключенных, в то же время автор диссертации возражает против такого расширительного толкования этой категории заключенных, когда предлагается абсолютно всех «бытовиков» относить к числу политических заключенных. Этого нельзя делать, потому что, во-первых, многие из тех, кто причисляется к категории «бытовиков», действительно совершили какие-то правонарушения (например, кражу), за которые они должны нести ответственность. Во-вторых, при таком подходе в любом обществе, независимо от политического устройства и проводимой государственной политики, при желании можно оправдать любое правонарушение и рассматривать его как результат произвола со стороны государственной власти. Другое дело, что мера ответственности за совершенное правонарушение должна соизмеряться с его тяжестью. На практике же это не соблюдалось - за мелкие кражи осуждали на пять и более лет ИТЛ. На сегодняшний день вычленить из состава «бытовиков» заключенных, которых можно было бы с полным основанием отнести к категории политических, не представляется возможным, т. к. отсутствуют критерии, по которым можно было бы это сделать. Кроме того, эта работа требует тщательного анализа и пересмотра уголовных дел каждого осужденного, причисляемого к этой группе заключенных.
