Содержание к диссертации
Введение
РАЗДЕЛ I. Основные потоки российской эмиграции и проблема устойчивости национального самосознания и культурно-бытовых традиций 29-84
Раздел II. Процессы социально-экономической и культурной адаптации российских эмигрантов 85-138
РАЗДЕЛ III. Кризис сознания и проблемы девиантного поведения в среде российских эмигрантов 139-184
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 185-190
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ 191-204
- Основные потоки российской эмиграции и проблема устойчивости национального самосознания и культурно-бытовых традиций
- Процессы социально-экономической и культурной адаптации российских эмигрантов
- Кризис сознания и проблемы девиантного поведения в среде российских эмигрантов
Введение к работе
'$
#
Современный этап развития Российской Федерации характеризуется целым комплексом сложных социальных явлений, обусловленных радикальными изменениями фундаментальных социально-экономических и политических устоев российской государственности. Разрушение привычных, сложившихся десятилетиями стереотипов жизни общества, нарастание материальных проблем для значительной части населения страны, углубление кризисных явлений в различных сферах, с одной стороны, и формирование новой специфической системы идеологем - с другой, породили в массе населения устойчиво скептическое восприятие современных российских реалий.
'»
В данных условиях, расширившиеся возможности для свободной реализации фундаментальных демократических прав и свобод личности обусловили для значительной части российских граждан актуализацию реально обозначившейся альтернативы, связанной с выбором жизненных приоритетов, в том числе и страны проживания. В конечном счете, это привело к усилению маргинальных процессов в обществе, расширению масштабов эмиграции.
Отток значительной части квалифицированных российских специалистов за рубеж, нарастание неконтролируемой миграции непосредственно в Россию превратились сегодня в наиболее острые проблемы государства, без успешного решения которых его дальнейший прогресс представляется проблематичным. По этой причине тщательное изучение исторического опыта, так или иначе связанного с решением данного вопроса, привносит новые знания и определяет пути решения стоящих перед российским обществом задач.
В этом смысле история российской эмиграции предоставляет
исследователю уникальную возможность осмысления идейно-нравственной
эволюции людей, порывающих связь с Родиной и адаптирующихся к новым
'Ф> условиям жизни, тех негативных процессов в социальной и духовной жизни,
'ф
#
І*
4 которые неизбежно связаны с нею, определяя тем самым несомненную актуальность избранной темы.
В то же время, сегодня, когда российское общество в очередной раз переосмысливает свой исторический опыт, с новой силой возникает необходимость воссоздать единство некогда «разбитого вдребезги», вспомнить и переосмыслить столь сложное и противоречивое явление как история российской эмиграции. Взлет духовной жизни в изгнании; образцы стойкости, яркие проявления интеллектуальной и культурной жизни, ставшие причиной возникновения в Европе «русской моды», хорошо известны и продолжают исследоваться учеными-историками. Вместе с тем, как и в жизни любого человеческого сообщества, в истории российской эмиграции немало темных сторон, связанных с процессом приспособления беженцев к новым условиям жизни в чужом обществе.
Представляется актуальным и изучение форм и способов реагирования властных структур на процесс адаптации определенной части российских эмигрантов. Государство не было сторонним наблюдателем в этом вопросе, отчетливо сознавая опасность происходивших процессов. Поэтому изучение опыта европейских государств поможет избежать возможных ошибок и выработать более эффективную политику в противодействии целому ряду негативных явлений в жизни современного российского общества.
Значительное количество документальной и исследовательской информации, накопленной за минувшее столетие, отнюдь не упрощает изучение отдельных аспектов проблемы. Существует большое количество точек зрения и трактовок в понимании исходных мотивов и причин возникновения этого социального явления. История российской эмиграции в этом контексте не является исключением. Многообразие и сложность процессов, имевших место в ее среде; уникальность самого явления «исхода» огромного количества граждан из своего государства на чужбину; наконец, исторический опыт, накопленный поколениями российских эмигрантов в
5 процессе своего вхождения в новое общество, требуют специального изучения столь сложного социального явления.
Историография проблемы. Проблема, вынесенная в название диссертационного исследования, уже длительный период привлекает внимание исследователей из различных отраслей науки. Совмещая в себе комплекс психологических, социальных, экономических, культурных и иных факторов, проблема идейно-нравственной трансформации социальных групп, попадающих в инородные условия развития в разных странах и на различных этапах развития общества, продолжает оставаться актуальной и злободневной.
Анализ историографии проблемы позволяет выделить два основных периода в ее развитии. Первый из них относится к 20-80-м годам XX в. Второй охватывает 90-е годы, а также начало нынешнего столетия.
В первый период исследование проблемы эмиграции осуществлялось советскими исследователями исключительно с классовых позиций. При этом главной задачей становилось даже не изучение явления как такового, а его непременное «разоблачение», осуждение и уничижение. Вместе с тем, оно претерпевало существенные изменения в зависимости от конкретной политической ситуации в стране. В данной связи, в рамках первого периода нами выделены отдельные самостоятельные этапы.
В частности, в 20-е - начале 30-х годов отмеченная проблематика привлекала повышенное внимание. Это время характеризуется процессом формирования основных подходов в исследовании темы. Именно тогда были опубликованы публицистические работы А. Белова, Н.Л. Мещерякова, Ю. Гравицкого, А. Бобрищева-Пушкина. С. Б-ого (Н. Алексеева), А. Меньшого и ряд других, заострявшие внимание читателя именно на идейном кризисе эмиграции, идущих в ее среде процессах политического и морально-нравственного разложения.1
Мещеряков Н.Л. На переломе (Из настроений белогвардейской эмиграции). М., 1922; Белов В. Белое похмелье. Русская эмиграция на распутье. М.-Пг., 1923; Гравицкий Ю.
гя&
#
#
Исследовательские работы этого времени отличала, как правило, тенденциозность изложения событий и авторских оценок. Их авторы, часть из которых вернулись на родину после нескольких лет эмиграции,2 старались с помощью своих публикаций отмежеваться от описываемых событий, намеренно смещая акценты, а порой откровенно очерняя все, что так или иначе было связано с понятием «российская эмиграция». Тем не менее, этот первый период в развитии отечественной историографии российской эмиграции имел большое значение. Исследования, написанные «по горячим следам» событий, содержат, зачастую, уникальный фактический материал, отсутствующий в более поздних работах.
Постепенно, с 30-х годов эмигрантская тема закрывается для исследователей, а в тех единичных работах, которые появлялись, российские эмигранты представали агентами западных спецслужб.
Параллельно с советской, с 20-х годов активно развивалась и эмигрантская историография. В известной степени независимость от идеологических штампов позволяла авторам более непредвзято рассматривать процессы, происходившие в эмиграции. В 1920-1930х гг. за рубежом было опубликовано большое количество исследовательских работ, авторы которых, на основании собственного опыта, газетных публикаций, свидетельств очевидцев описывали состав российской эмиграции в разных странах мира; политические течения в ее среде; анализировали проблемы повседневной жизни и адаптацию беженцев к новым социально-экономическим и культурно-бытовым реалиям.
Военная эмиграция в Болгарии // Военная мысль и революция. 1923, №3; Б-ой С. (И. Алексеев). На службе у империалистов. М, 1923; Кудрявцев Р. Белогвардейцы за границей. М, 1932; Михайлов К.А. Белогвардейцы - поджигатели войны. М, 1932; и др.
2 Василевский (He-Буква) И.М. Белые мемуары. М.-Пг., 1923; Русская эмиграция в
Дарданеллах // Военная мысль и революция. 1923, №4.
3 Раковский Г. Конец белых. От Днепра до Босфора. Прага, 1921; Русские в Галлиполи.
Берлин, 1923; Доватц В.Х.; Львов Н.Н. Русская армия на чужбине. Белград, 1923; Русские
в Праге. Прага, 1928; Краинский Н.В. Без будущего. Белград, 1931; Пио-Ульский. Русская
'ф> эмиграция и ее значение в культурной жизни других народов. Белград, 1939, Белов В.
Белая печать, ее идеология, роль, значение и деятельность. Ревель, 1922 и др.
л*
Проблема, вынесенная в название диссертационного исследования, в перечисленных работах затрагивалась постоянно, хотя, чаще всего, рассматривалась не специально, а в общем контексте проводившихся исследований. Кроме того, полагаем, что стремление «сохранить лицо», поддержать высокие идеалы эмиграции зачастую не позволяло авторам из числа эмигрантов в полной мере сохранять объективность.
В данной связи, немалую ценность представляют более «отстраненные» работы, подготовленные в 20-30-е годы иностранными исследователями.4
В частности, круг проблем, очерченных понятием «беженцы», оказался в центре внимания английского исследователя Д.Х. Симпсона. В монографии под обобщающим названием «Проблемы беженцев»,5 на основе анализа многочисленных конфликтных ситуаций в мире, автором была предпринята попытка сформулировать общие закономерности этого процесса. Российская политическая эмиграция 1920-х гг., как самый «классический» пример в истории, была подвергнута наиболее тщательному изучению.
Д.Х. Симпсон рассматривал миграционные процессы, имевшие место в различных странах мира, по единой схеме, предполагавшей определение следующих основных составляющих: причин появления эмиграции; ее численности; социального и национального состава беженцев; расселения эмигрантов в странах, предоставивших им убежище; государственных организаций, призванных решать беженские проблемы; материального и правового положения беженцев; частных и общественных организаций, оказывавших помощь эмигрантам; хода процесса ассимиляции. Подобная схема была применена автором и к изучению российской эмиграции в Германии. На основании данных многочисленных источников Д.Х. Симпсон
4 Ceskoslovenska pomoc ruske a ukrajinske emigraci. Praha, 1924; Jean Delage. La Russie en exil. Paris, 1930; Davie J. The Russian Immigrant. N.Y., 1922; Rimscha H. von. Der russische Burgerkrieg und die russische Emigration, 1917-1921. Jena, 1924; idem. Russland jenseits der Grenzen: 1921-1926. Jena, 1927.
^ 5 Simpson J.H. The refugee problem. London, 1939.
'<$
С*
8 в своей монографии представил наиболее аргументированные выводы о численности и национальном составе российской эмиграции.
Отдавая должное зарубежным исследованиям, подчеркнем, что они также не были свободны от политических пристрастий их авторов. В частности, это можно проиллюстрировать на примере известного в зарубежной историографии труда У. Хантингтона.6 Автор, профессиональный журналист, с большой точностью и исторической достоверностью описал и проанализировал практически все стороны жизни российской эмиграции во Франции, начиная с ярких бытовых зарисовок и заканчивая исследованием деятельности профессиональных союзов русских рабочих. Названное исследование представляет научную ценность еще и потому, что изложенные в нем факты находили многократные подтверждения из других источников самого различного происхождения, что является крайне редким явлением. Так, например, У. Хантингтон располагал информацией Лиги Наций по расселению и численному составу российских беженцев, о создании и развитии русской школы во Франции, политических течениях в среде эмиграции, создании земледельческих колоний и ферм и т.д. Кроме того, У. Хантингтоном был использован такой исторический источник, как устные интервью и рассказы участников событий.
Вместе с тем, журналист старался не замечать негативные стороны жизни российской колонии. Все репортажи Хантингтона посвящены, главным образом, примерам успешного преодоления российскими эмигрантами тех сложностей и преград, которые возникали перед ними на чужбине. Пожилой русский генерал, ставший водителем такси; полковник, сумевший «из ничего» построить дом и заняться сельским хозяйством; молодая русская пара, взявшая в аренду ферму недалеко от Парижа и достигшая успеха и материального благополучия, - истории, подобные этим, составили основное содержание произведения Хантингтона. Такое, немного восторженное, отношение к российским эмигрантам, к их умению
Ф>
Huntington W.C. The Homesick million. Russia-out-of-Russia. Boston. 1933.
Ґ/&
&
9 приспособиться к внешней враждебной среде, к их энергии и трудоспособности, было характерно для многих авторов, писавших в первой половине 1920-х гг. о русском Исходе. Однако ценность монографии Хантингтона как раз и заключена в подробном изучении социокультурного контекста, малозначительных, на первый взгляд, фактов жизни, которые условно можно было бы назвать «эмигрантской повседневностью».
Второй этап в развитии советской историографии, начавшийся в 1960-х гг. после длительного перерыва в исследовании истории российской эмиграции, когда объективное ее изучение было невозможно, можно условно продлить до середины 1980-х гг. Этот период был ознаменован появлением целого ряда научных трудов, заложивших основы историографической базы исследуемой проблемы. При этом, как правило, работы целого ряда наиболее крупных специалистов (В.В. Сонина, Г.З. Иоффе, Г.Ф. Барихновского, В.В. Комина, Ю.В. Мухачева, Л.К. Шкаренкова и др.) были посвящены, главным образом, изучению политического спектра российской эмиграции и рассматривали «Россию вне России» в качестве извечного антагониста покинутой родины. В исследованиях по истории эмиграции авторы освещали прежде всего борьбу политических организаций, доказывая, что их антинародные и контрреволюционные планы потерпели полный крах.
7 Барихновский Г.В. Идейно-политический крах белой эмиграции и разгром внутренней контрреволюции (1921 -1924). Л., 1978: Голинков Д.Л. Крах вражеского подполья. (Из истории борьбы с контрреволюцией в Советской России. 1917 - 1925 гг.). М., 1971; Он же.
f(^fe Крушение антисоветского подполья в СССР. (1917 - 1925 гг.). М., 1975; Иоффе Г.З. Крах
российской монархической контрреволюции. М., 1967; Исаев П.А. О политической идеологии праворадикальных группировок в русской эмиграции 20 - 30-х гг.//Великий Октябрь и непролетарские партии. М., 1982. С. 169 -178; Комин В.В. Белая эмиграция и вторая мировая война. Калинин, 1979; он же. Крах российской контрреволюции за рубежом. Калинин, 1977; он же. Политический и идейный крах русской мелкобуржуазной контрреволюции за рубежом. Калинин, 1977; Мухачев Ю.В. Идейно-политическое банкротство планов буржуазного реставраторства в СССР. М, 1982; Мухачев Ю.В., Шкаренков Л.К. Крах «новой тактики» контрреволюции после гражданской войны. М, 1980; Сонин В.В. Крах белоэмиграции в Китае. Владивосток, 1987; Шкаренков Л.К. Агония белой эмиграции. М, 1981; Шкаренков Л.К. Белая эмиграция: агония
іф) контрреволюции // Вопросы истории. 1976. № 5. С. 100-120; он же. Конец белой
эмиграции. // Вопросы истории. 1979. № 8. С. 85-103 и др.
(#
#
10 .
В данной связи вопросы идейно-нравственной эволюции российской эмиграции в странах ее расселения рассматривались сквозь призму ее политического банкротства. Собственно система ценностей людей, оказавшихся вдали от Родины и переживающих известный гуманитарный кризис, привлекала лишь второстепенное внимание.
Лишь начиная со второй половины 80-х гг., в некоторых работах советских исследователей стал даваться более взвешенный анализ деятельности Белой эмиграции, ее «активистских» организаций.8 Но в целом, как и прежде, в работах советских авторов преобладало не изучение явления, а его разоблачение, уничижение и даже уничтожение. По идеологическим соображениям в советской историографии также не находилось места исследованиям таких ярких и самобытных политических фигур эмиграции как И.Л. Солоневич, П.Н. Краснов, М.П. Арцыбашев (и пока не нашлось), по тем же причинам крайне фрагментарно изучалась деятельность В.В. Шульгина и Б.В. Савинкова, П.Н. Милюкова и др.9
Вместе с тем, в 60-80-е годы активно продолжалось изучение истории российского зарубежья западными исследователями, среди которых оказалось немало и выходцев из России.10 Одни касались этой темы при изучении революции и гражданской войны, антибольшевистского лагеря и его лидеров;11 другие целенаправленно изучали российскую послереволюционную эмиграцию как социальный, политический и культурный феномен мировой истории XX века.
8 Афанасьев А.Л. Полынь в чужих полях. М., 1987; Костиков В.В. Не будем проклинать
изгнанье...: Пути и судьбы русской эмиграции. М., 1990.
9 Думова И.Г. Либерал в России: Трагедия несовместимости. М.. 1982.
10 См.: Ковалевский П.Е. Зарубежная Россия: История и культурно-просветительная
работа русского зарубежья за полвека (1920-1970). Париж, 1971; Доп. Вып. Париж, 1973;
Русская литература в эмиграции. Питсбург, 1979; Струве Г. Русская литература в
изгнании. Париж, 1984.
11 Rosenberg W. Liberals in the Russian Revolutions. N.Y. 1974; Pipes R. Struve, Liberal on the
Right 1905-1944, Cambridge, 1980.
12 Раев M. Россия за рубежом. История культуры русской эмиграции. 1919-1939. Пер. с
Av англ. М., 1994; Marrus M.R. The Unwanted-European refuges. N.Y., 1985; Johnston R.H. New
Mecca, new Babylon... Kingston, 1988; Balawyder A. Russian Refugees from Constantinopole
Одним из наиболее полных исследований процесса складывания
российской колонии в Германии явилась, в частности, монография немецкого
историка Х.Е. Фолкмана «Русская эмиграция в Германии (1919-1929)».13 В
названном исследовании приведен подробный анализ численности,
(4Э социального и национального состава российской эмиграции в Германии;
политических течений и массовых настроений в ее среде. Особое внимание исследователем было уделено изучению путей самоорганизации и структурному оформлению эмиграции, в связи с чем он дал описание общественных организаций эмиграции, их места и роли в социально-экономической жизни Германии. Большое внимание автором было уделено
(<@& изучению российских образовательных учреждений, а также влиянию внешнеполитического положения Германии на политику властей в отношении российской колонии. Собственно процессам идейно-нравственной эволюции в исследовании внимание было уделено лишь эпизодически, при описании материального положения эмиграции и социального расслоения в ее среде. Вместе с тем, труд Волкмана является одним из фундаментальных исследований по истории российской эмиграции
\ф в Германии, что делает незаменимым для изучения целого комплекса вопросов в этой области.
Вопросы культурной и духовной жизни российской эмиграции в Германии были затронуты также в исследовании американского историка Р. Виллиамса «Культура в изгнании».14 Помимо общих вопросов, относящихся к процессу складывания российской колонии, таких как численность,
I' социальный состав и материальное положение, автором были исследованы
V#>
and Harbin, Manchura enter Canada (1923-26) II Canadian Slavonic Papers. Ottawa, 1972. V. 14. № 1. P. 15-30; Beyssac M. La vie culturelle de l'emigration russe en Franse. Chronique (1920-1930). Paris, 1972; The Bitter Air of Axille: Russian Writers in the West, (1922-1972), ed. By Simon Karlinsky and Alfred Appel, Jr. (University of California press, 1977; Cech V. Ruska emigrace a pomocnakce Burzoasie ve dracatych letech II Kuiznice odbornych spisu vysokeho uceni technickeho v Brne. Rocnik . 1967; Martin C. Putna. Rusko mimo Rusko: Dejinj a kultura ruske emigrance 1917-1991. Brno, 1994.
,3 Volkman H.E. Die Russische emigration in Deutschland 1919-1929. Wurzburg, 1966. 14 Williams R. Culture in Exile. Ithaka, N.Y., 1972.
12 до этого момента мало изученные аспекты повседневной жизни эмигрантов. На основе многочисленных воспоминаний современников, автору удалось восстановить наиболее характерные для того периода образцы личностных отношений между российскими эмигрантами и немецкими гражданами -работодателями, владельцами жилья, чиновниками и т.д.
Существенной особенностью монографии Р. Виллиамса является и то внимание, которое было уделено автором экономическим аспектам жизнедеятельности российских эмигрантов. Экономические факторы, как правило, оставались за рамками исследований по данной тематике, однако их значение трудно переоценить. Развитие российского предпринимательства в Германии; материальная помощь международных и общественных организаций российским эмигрантам и ее значение в условиях падения национальной валюты, деятельность российских общественных и благотворительных организаций по оказанию помощи эмигрантам - эти и целый ряд других сюжетов нашли отражение в названной монографии. Анализ правового положения российской эмиграции в Германии в изложении Р. Виллиамса является едва ли не самым полным из всех известных на сегодняшний день.
Иной контекст проблемы был изучен Р. Джонстоном в монографии «Новая Мекка, новый Вавилон».15 Обширная историографическая и источниковая база, на основе которой был создан этот труд, позволили автору изучить и дать убедительную трактовку многих по сей день спорных вопросов в истории российской эмиграции, в частности, вопроса о ее численности и пропорциях в разных странах Европы. Проанализировав широкий круг источников, в число которых вошла информация Лиги Наций, документы российских общественных организаций, а также существовавшая на тот момент времени историография, автор сделал аргументированные выводы о численности русской колонии во Франции в 1920-х гг., ее социальном составе, профессиональных и образовательных особенностях.
15 Johnston R.H. New Месса, new Babylon... Kingston. 1988.
13 Проделанная Р. Джонстоном работа внесла значительный вклад в изучение сформулированной в диссертационном исследовании проблемы, дав четкое представление о социальных слоях и группах, изначально сложившихся в эмигрантской среде.
С неожиданной стороны политическая и духовная жизнь российской колонии в Германии была освещена в монографии американского исследователя У. Лакера «Россия и Германия. Наставники Гитлера»16. На основании подробного изучения всего эмигрантского политического спектра автор сделал вывод о преемственности во взглядах правого крыла российской политической эмиграции и национал-социалистской идеологии, что наиболее открыто проявилось в политике антисемитизма. Автор доказывает, что общность целей и задач нацистских властей и российской эмиграции в отношении СССР на определенном этапе привела к возникновению такого явления как «русский фашизм» в Германии.
В целом, оценивая отмеченный массив литературы, укажем на то, что принципиальные оценки российской эмиграции не изменились на Западе на протяжении всего периода изучения, в том числе и в 90-е годы.
В отличие от зарубежных исследователей, для отечественных историков вступление в 90-е гг. XX столетия означало начало нового периода в изучении проблем истории российской эмиграции, продолжающегося по настоящее время. Наряду с взрывным ростом общего числа исследований, доступ в закрытые ранее архивы, публикации рассекречиваемых источников, отсутствие цензуры со стороны государства вызвали к жизни многочисленные работы, посвященные ранее запрещенным темам, позволили объективно подойти к изучению проблем, при рассмотрении которых в советское время обязательным было соответствие официальной точке зрения.
Как то внезапно проблемы российской эмиграции оказались в центре внимания ведущих научных коллективов и отдельных
16 Лакер У. Россия и Германия. Наставники Гитлера. Вашингтон, 1991.
14 специалистов. Специально созданные научные коллективы по изучению истории эмифации развернули свою работу при президиуме РАН («Комиссия по комплексным исследованиям российской эмифации» академика Е.П. Челышева), в ИРИ РАН (акад. Ю.А. Поляков), Институте всеобщей истории РАН (акад. А.О. Чубарьян), на историческом факультете МГУ (проф. Е.И. Пивовар). Интенсификация научных исследований, проведение многочисленных научных конференций по проблеме привели к тому, что усилиями научных коллективов в это время были обозначены новые интересные направления исследований.17 Большую популярность получила справочная литература.18 Впервые в России появились первые учебные пособия по проблемам российской эмифации.19
В трудах современных исследователей явление российской эмифации изучается с самых различных точек зрения. Пристальное внимание в названных работах привлекали вопросы культурной, научной и духовной жизни эмифации; проблемы репатриации; влияние российской эмифации на интеллигенцию Советской России и т.д. В указанный период в исследовательских работах наметилась, своего рода, специализация авторов на определенных секторах эмифантской проблематики. Интересы ученых стали концентрироваться на изучении отдельных социальных, политических, региональных, профессиональных, возрастных фупп эмифантов. Особое внимание в эти годы привлекали, в частности, такие категории эмифантов
17 Россия в изгнании. Судьбы российских эмигрантов за рубежом. М., 1999; История
российского зарубежья. Проблемы адаптации мигрантов в 19-20 вв. Сб. статей ИРИ РАН.
М, 1996; Социально-экономическая адаптация российских эмигрантов (кн. 19-20 вв.). Сб.
статей. М., 1999 и др.
18 Русское Зарубежье. Золотая книга эмиграции. Первая треть XX века.
Энциклопедический биографический словарь/ Под ред. Шелохаева В.В. М, 1997; Русское
зарубежье. Хроника научной, культурной и общественной жизни. 1920-1940. Франция.
Т. 1-4. М., 1995-1997.
4& 19 Российская эмиграция в Турции, Юго-Восточной и Центральной Европе 20-х годов
(гражданские беженцы, армия, учебные заведения). Учебное пособие. М, 1994;
как артисты, писатели, ученые, казаки и т.д. Впервые предметом пристального внимания ученых стало влияние условий эмиграции на детей.24 Чрезвычайно активно учеными изучается феномен российской военной эмиграции, отличавшейся удивительной цельностью и верность военному долгу.25
На данной основе, в литературе предпринимаются попытки новых обобщений в отношении развития культурной и научной жизни российских
«26 -
колонии; роли и места российской эмиграции в современном культурном и
27 і ~ 28
историческом процессе; путях и формах социальной адаптации;
#
См.: Марар О.И. История российской артистической эмиграции в славянских странах, 1918-1939 гг.: (Чехословакия, Югославия, Болгария). Дисс. ... канд. ист. наук. Воронеж, 2000.
Соколов А.Г. Судьбы русской литературной эмиграции в 20-х гг. М., 1991; Михайлов О.Н. Литература русского Зарубежья. М., 1995.
22 Пашуто В.Т. Русские историки-эмигранты в Европе. М., 1992; Российские ученые и инженеры в эмиграции. М., 1993; Петров Е.В. Научно-педагогическая деятельность русских историков-эмигрантов в США в первой половине XX в. Дисс. ... канд. ист. наук. СПб., 2001.
Парфенова Е.Б. Казачья эмиграция в Европе в 1920-е гг. Дисс. ... канд. ист. наук. М., 1997; Худобородов А.П. Российские казаки в эмиграции. Дисс. ... докт. ист. наук. М, 1997.
24 Дети русской эмиграции: (Книга, которую мечтали и не смогли издать изгнанники). М,
1998.
25 Бегидов А. Ершов В. Пивовар Е. Российская военная эмиграция в 1920-30-е годы.
Нальчик, 1998; Ершов В.Ф. Российская военная эмиграция в 1921-1939 гг. М., 1996;Ершов
В.Ф. Российское военно-политическое зарубежье в 1920-1945гг. (Организация, идеология,
экстремизм). Дисс. ... докт. ист. наук. М., 2000; Шинкарук И.С. Ершов В.Ф. Российская
военная эмиграция и ее печать. 1920-1939гг. М., 2000; Чичерюкин В.Г. Русские
эмигрантские воинские организации (1920-1940-е гг.). Дисс.... канд. ист. наук. М., 2000;
26 Адамович Г. Вклад русской эмиграции в мировую культуру // Общественные науки за
рубежом. Сер. 7. Литературоведение. М, 1991; Ахиезер А. Эмиграция из России:
культурно-исторический аспект // Свободная мысль. М., 1993; Квакин А.В. Россия -
интеллигенция - эмиграция: (О соотношении амбивалентности русского архетипа и
российской эмиграционной системы) // Некоторые современные вопросы анализа
российской интеллигенции. Иваново, 1997; Еременко Л.И. Русская эмиграция как
социально-культурный феномен. Дисс. ...канд. философ, наук. М., 1993 и др.
27 Сабенникова И.В. Русская эмиграция как социально-культурный феномен // Мир
России. М., 1997. Т. VI, № 3; Шмидт СО. Российское Зарубежье в системе общественного
сознания и культуры России // Шмидт СО. Путь историка. М., 1997; Рябушинский В.
Значение русской эмиграции в идейной жизни современного мира // Рябушинский В.
Старообрядчество и русское религиозное чувство. М., 1994 и др.
28 Грибенчикова О.А. Российское предпринимательство в эмиграции (1918-1929 гг.). М.,
1997; Ипполитов С.С., Недбаевский В.М., Руденцова Ю.И. Три столицы изгнания. Центры
зарубежной России 1920-х- 1930-х гг. Константинополь. Берлин. Париж. М., 1999.
источниковой базы по истории российской эмиграции,29 и т.д. Проблематика,
исследованная в перечисленных работах, так или иначе затрагивалась в
диссертации, однако акценты были сделаны иные. Политическая и
общественная жизнь русских колоний, культура и наука зарубежья
рассматривались в качестве факторов, непосредственно определявших
идейно-нравственную трансформацию эмиграции.
В контексте избранной темы диссертации, немалый интерес представляют исследования, посвященные деятельности видных представителей эмиграции - И.А. Ильина, В.Л. Бурцева, В.В. Шульгина, Б.В. Савинкова и др.,30 таких эмигрантских организаций как «Русский общевоинский союз» (РОВС),31 «Народно-трудовой союз» (НТС),32 а также дальневосточных организаций - «Российского фашистского союза» (РФС) и «Бюро по делам российских эмигрантов в Маньчжурской империи» (БРЭМ).33
29 Богдан Е.Б. Казачество в эмиграции: вопросы сравнительного анализа источников // Источниковедение и компаративный метод в гуманитарном знании. М., 1996; Попов А.В. Русское Зарубежье и архивы. М. 1998.
((Й' 3 Ахмерова Ф.Д. Владимир Львович Бурцев (1862 - 1942). Уфа, 1997: Бабинцев СМ. Миросозерцание И. А. Ильина. М., 1997; Гнатюк О.Л. Русская политическая мысль начала XX века: Н.И. Кареев. П.Б. Струве. И. А. Ильин. СПб., 1994; Жуков Д.А. Таинственные встречи. М., 1992; Линник Ю. Иван Александрович Ильин// Ильин > - П.А. Собрание сочинений в 10 т. Т. 5. М.. 1996. С. 532 - 538; Любимов Б. О сопротивлении злу//Там же. С. 538 - 540: Социальная философия Ивана Ильина: Материалы Российского семинара. 9-10 апреля 1993 г. СПб.. 1993. 31 Домнин П. Военная грань российской эмиграции/ Российский военный сборник. Вып. 6. М., 1994. С. 12 - 48: Русский общевоинский союз: Краткий исторический очерк. СПб., 1994.
jlm п Иванова Т.П. Российские солидаристы: люди и книги. М., 1993; Калинин СЮ.
\^5*' Солидарном - основа построения общества/ Идея государственности в истории политической мысли России. Барнаул, 1996. С. 90 -94; М.А. Георгиевский - идеолог «Национально-трудового солидаризма»//Кентавр. 1994. № 4. С. 115 - 128. 33 Белобровцева П. Русская эмиграция: ось Тарту - Оксфорд - Харбин/ Балтийский архив: Русская культура в Прибалтике. В 3 т. Т. 1. Таллин. 199-. С. 154 - 186; Курас Л.В. Харбинская белая эмиграция в освещении спецслужб СССР (конец 20-х - начало 30-х гг.)//Из истории спецслужб Бурятии. Улан-Удэ, 1997. С. 45 - 49; Левинская И.А. Русские фашисты на Дальнем Востоке и в США//Национальная правая прежде и теперь: Историко-социологические очерки. В 3 ч. Ч. 1. СПб., 1992. С 151 - 171; Мельников Ю. Русские фашисты Манчжурии// Проблемы Дальнего Востока. 1991. № 2. С 109 - 121; № 3. С. 156 -
/ж> 164. 187; Онегина СВ. Крах расчетов и иллюзий. («Внутрисоюзная» работа Всероссийской
v&> фашистской партии в Манчжурии)// Кентавр. 1995. № 5. С. 48 - 59; Она же. Российский
Наряду с этим, в 90-е тт. в нашей стране были также изданы общие
работы, содержавшие анализ процесса идейно-политической борьбы в среде
эмиграции,3 в частности, теме активизма.35 В сборнике «Индивидуальный
5 политический террор в России. XIX - начало XX века» отдельная статья
была посвящена идеологии белого террора, террористическим организациям
~ 36
и исполнителям террористических акции.
Среди последних исследований, посвященных социально-экономическим и психологическим процессам, происходившим в среде российской эмиграции, выделим две монографии: «Три столицы изгнания»37 и «Эмиграция и репатриация в России».38
Первая из упомянутых монографий посвящена изучению особенностей социальной адаптации российских эмигрантов в Турции, Германии и Франции. Исследование проблемы осуществлялось по определенной схеме, которая представляется вполне обоснованной. Авторами был проведен анализ количественного и социального состава мигрантов в странах расселения; особенностей правовой системы, в условиях которой происходила адаптация; социально-экономических особенностей региона;
фашистский союз в Манчжурии и его зарубежные связи// Вопросы истории. 1997. № 6. С. 150 -160; Стефан Д. Русские фашисты: Трагедия и фарс в эмиграции. 1925 -1945. М. 1992.
#
34 Малыхин К.Г. Русское зарубежье 20-30-х гг. (Оценка большевистской модернизации).
Докт. ист. наук. Ростов-на-Дону, 2000; Малышенко Г.И. Идейно-политическая борьба в
среде казачества российской эмиграции в Северо-Восточном Китае. Дисс. ... канд. ист.
наук. Омск, 2001.
35 Чистяков К. Убить за Россию! Из истории русского эмигрантского «активизма». 1918-
1939. М., 2000.
36 Зубарев Д.И. «Красная чума» и белый терроризм (1918 - 1940)// Индивидуальный
политический террор в России. XIX - начало XX в. Материалы конференции. Москва.
1996. С. 161 -169.
37 Ипполитов С.С., Недбаевский В.М., Руденцова Ю.И. Три столицы изгнания.
Константинополь. Берлин. Париж. М., 1999.
^ 38 Ионцев В.А., Лебедева Н.М., Назаров М.В., Окороков А.В. Эмиграция и репатриация в
России. М., 2001.
рынка труда и тех психологических факторов, которые оказывали воздействие на адаптационные процессы в среде российских эмигрантов. Подобная схема анализа применена в исследовании, посвященном эмигрантской проблематике, едва ли не впервые. Ранее авторы останавливались преимущественно на изучении политических и культурных сторон жизни эмигрантского сообщества, уделяя социально-экономическим и правовым аспектам лишь косвенное внимание.
Тенденция по изучению конкретных социокультурных и экономических условий вхождения российской эмиграции в европейское общество была продолжена в последние годы рядом молодых историков.39 В этих трудах также была заложена основа для изучения поставленных в диссертационном исследовании проблем.
Иные задачи ставили перед собой авторы монографии «Эмиграция и репатриация в России». Определив в предисловии жанр своего исследования как «научно-публицистический или религиозно-философский»,40 авторы сохранили заданную «облегченную» стилистику на протяжении всех, без малого, пятисот страниц повествования. Начав изучение проблем миграции и
39 Чирова О.А. Работа юристов-эмигрантов в области коммерческого права (1920-е гг.) //
Новый исторический вестник. М., 2001. № 1. С. 137; Российское предпринимательство в
эмиграции // Россия в изгнании. Судьбы российских эмигрантов за рубежом. М, 1999. С.
tfij' 263; Васильев А.А. Красота в изгнании. М., 2000; Социальный портрет российского
зарубежья 20-х гг. (по материалам массового обследования российских эмигрантов в Югославии) // Россия в изгнании. Указ. соч. С. 320; Хохлов В.А. Заграничные гастроли московских театров и эмигрантский зритель в 20-е гг. // Новый исторический вестник. М., 2000. № 2. С. 86; Писаревская Я.Л. Две России в Манчжурии: социальная адаптация и реэмиграция (20-е - начало 30-х гг.) // Новый исторический вестник. М., 2000. № 2. С. 52 Ипполитов С.С. Русское предпринимательство в зеркале рекламы // Россия в XX веке проблемы изучения и преподавания. Материалы научной конференции. М., 1999. С. 104 Молчанов Л.А. Система социальной защиты российских эмигрантов в странах Европы (1920-1930-е гг.) // Социально-экономическая адаптация российских эмигрантов (конец XIX-XX в). Сборник статей. М., 1999. С. 74. и др.
40 Ионцев В.А., Лебедева Н.М., Назаров М.В., Окороков А.В. Эмиграция и репатриация в
России. М., 2001. С. 5.
репатриации в России с «доисторического населения Евразии», собственно российской эмиграции 1920-х гг. они уделили сравнительно небольшое внимание. При этом во всем исследовании приведено не более 5 (!) ссылок на архивные документы. Весь остальной опубликованный материал является в значительной степени компиляцией более ранних трудов коллектива авторов или же трудов других исследователей.
Подводя итог историографическому обзору проблемы, следует признать, что поставленная в диссертационном исследовании проблема в научных трудах затрагивалась лишь эпизодически, и системно изучена не была. Вместе с тем, наметившаяся в последнее десятилетие в отечественной историографии тенденция по изучению социально-экономических, правовых, психологических процессов, имевших место в среде российской эмиграции, подготовили почву для углубленного и конкретного ее изучения.
Объект настоящего исследования составила российская эмиграция «первой волны», основавшая многочисленные колонии в различных странах мира.
Предмет исследования - идейно-нравственная эволюция российской
эмиграции в 20-е годы XX столетия.
Цель диссертации: на основе комплексного анализа архивных
материалов, мемуарных источников, исследовательской литературы изучить
основные закономерности и характерные особенности идейно-нравственной
эволюции российской эмиграции в 20-е годы, выявить причины
происходивших здесь изменений и основные моменты духовной
дифференциации в среде русского зарубежья.
Для достижения поставленной цели в диссертационном исследовании
решаются следующие задачи:
- рассмотреть основные потоки российской эмиграции и проблему
устойчивости национального самосознания и культурно-бытовых традиций;
- исследовать процессы социально-экономической и культурной адаптации
российских эмигрантов в условиях зарубежья;
- выявить кризисные моменты в развитии самосознания беженцев,
рассмотреть проблемы девиантного поведения, исследовать криминальные
проявления в среде российской эмиграции.
Хронологические рамки диссертационного исследования охватывает период с 1920 по 1930 гг. Указанные крайние даты определяются следующими соображениями.
Начиная с 1920 г., когда Белое движение потерпело поражение на всей территории России, в Европу устремилось большое количество беженцев, которых в историографии принято именовать «российской политической эмиграцией». Именно с этого момента перед огромной массой людей встала проблема приспособления к новым условиям жизни в чуждом обществе и социокультурной среде. До 1920 г., несмотря на значительное число российских граждан, находившихся за пределами своей родины, эта проблема не вставала так остро, и от успеха ее решения судьба этих людей не зависела столь сильно. С появлением российской политической эмиграции ситуация в корне изменилась. Впервые, после короткого периода надежд на возвращение, сотни тысяч людей осознали, что эмиграция - это надолго, а возможно и навсегда. Возвращение на родину невозможно, а единственный способ выжить в изгнании - научиться жить по писаным и «неписаным» законам той страны, которая предоставила им убежище.
Конец 20-х годов в связи с завершением процесса признания СССР, радикальным изменением ситуации в Европе, а также в связи с мировым экономическим кризисом завершил фактически однородный период 20-х годов. Начался новый этап в истории российской эмиграции. Российская эмиграция к этому моменту во многом перестала быть частью «России вне России». Процесс адаптации и ассимиляции эмигрантов развивался довольно
21 стремительно. В жизнь вступали эмигранты «младшего» поколения, выросшие в изгнании, и утрачивавшие собственную «российскость».
Источниковой базой работы являются опубликованные и архивные документы и материалы. Прежде всего, в диссертации были использованы
41 г 42
законодательные материалы, опубликованные документы эмиграции, справочные издания.43
В процессе работы над диссертацией исследовался комплекс мемуарных источников, опубликованных в разное время, как за рубежом, так и в нашей стране.44 Принадлежащие непосредственным участникам событий, они содержат значительный объем информации по социальным, политическим и психологическим вопросам жизни российских колоний в государствах «беженского рассеянья». В то же время, абсолютный субъективизм авторов в изложении материала, их попытки «скорректировать» собственную роль в описываемых событиях, требуют сугубо критического подхода при использовании этого комплекса источников.
Особое место в мемуаристике, посвященной российской эмиграции в Германии, занимают воспоминания И.В. Гессена «Годы изгнания. Жизненный отчет».45 Написанные прекрасным литературным языком, они с большой точностью и аналитичностью освещают панораму общественно-политической, правовой и экономической ситуации в Германии 1920-х — 1930-х гг.
41 Собрание узаконений РСФСР (СУ РСФСР).
42 Протоколы «Съезда русских юристов за границей» 1 - 4 октября 1922 г. в Берлине.
Берлин, 1922; Русская адвокатура в Германии: отчет о деятельности за 10 лет (1920 -
1939). Берлин, 1930 и др.
43 Русские в Германии. Юридический справочник. Берлин, 1920 и др.
44 Лукомский А.С. Воспоминания. Берлин, 1922; Калинин И.М. В стране братушек. М.,
1923; Владимиров Л. Возвратите их на Родину! Жизнь врангелевцев в Галлиполи и
Болгарии. М, 1924; Слобоцкой А. Среди эмиграции. Харьков, 1925; Лунченков И. За
чужие грехи. Казаки в эмиграции. М. Л., 1925; Федоров Г. Путешествие без сантиментов.
Л.-М, 1926; Долгоруков П.Д. Великая разруха. Мадрид, 1964; Каратеев М.Д.
Белогвардейцы на Балканах. Воспоминания белого офицера. Буэнос-Айрес, 1977; Думкин
В. Забытые. Париж, 1983 и др.
45 Гессен И.В. Годы изгнания. Жизненный отчет. Париж, 1979.
С принципиально иной точки зрения предстает картина «русской Германии» на страницах цикла воспоминаний Р.Б. Гуля.46 Их автор оказался в эмиграции без средств к существованию, и первое время был вынужден зарабатывать себе на жизнь работой по найму у немецких лесопромышленников. По этой причине тема социального расслоения эмигрантов, метаморфоз, происходивших в их душевной организации, в мемуарах Р.Б. Гуля раскрыта с большой достоверностью.
При работе над диссертационным исследованием подробно изучался такой специфический исторический источник, как эмигрантская периодическая печать: газеты «Время», «Голос России», «Грядущая Россия», «Дни», «Известия русского бюро военнопленных», «Иностранная жизнь», «Накануне», «Руль», «Русский социалист», «Последние новости», «Возрождение». Столь широкое использование периодики обусловлено высокой информативностью данного вида источников, особенно в тех областях, которые практически не нашли отражения в отечественной историографии: занятости и трудоустройстве российских эмигрантов; малого и среднего предпринимательства; политики местных властей в отношении эмиграции; повседневной жизни российской колонии и т.п.
Наряду с этим, для изучения повседневной жизни эмиграции привлекались произведения художественной литературы русского зарубежья. Речь идет, прежде всего, о творчестве русских сатириков-эмигрантов. Произведения Н.А. Тэффи, A.M. Ренникова, Дон Аминадо, А. Аверченко и целого ряда других мастеров сатирической прозы, пользовались огромным интересом в среде российской эмиграции. Фельетоны, сатирические зарисовки, рождественские юмористические рассказы, политические сатиры, которые часто появлялись в эмигрантской прессе исследуемого периода, представляют собой весьма информативный источник по истории
46 Гуль Р.Б. В рассеяньи сущие. Берлин, 1922; Гуль Р.Б. Ораниенбург: что я видел в гитлеровском концлагере. Париж, 1937; Гуль Р.Б. Я унес Россию. Париж, 1938; Гуль Р.Б. Я унес Россию: апология эмиграции. Т. 1.: Россия в Германии; Т. 2.: Россия во Франции; Т. 3.: Россия в Америке. М., 2001.
23 повседневности, общественных настроений, нравов и тенденций, имевших место в духовной жизни русского зарубежья.
Основное значение для изучения поставленной научной проблемы имели разнообразные неопубликованные материалы, хранящиеся в Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ).
Прежде всего, интерес здесь представляли материалы фондов, в которых отложилась документация отдельных эмигрантских организаций. В частности, фонд «Общества помощи русским гражданам в Берлине»,47 привлекавшийся к работе над диссертацией, содержит документы, относящиеся к начальному периоду пребывания российской эмиграции в Германии в 1921-1924 гг.
Процесс трудоустройства российских эмигрантов, а также развитие некоторых форм предпринимательской деятельности изучались по материалам фонда Центрального бюро русских артелей в Берлине.48 Артельная форма организации труда в эмиграции не была новостью. Однако в условиях жесточайшей конкуренции на рынке труда и правовых ограничений на труд иностранцев, русские артели стали на определенный промежуток времени едва ли не самой жизнеспособной формой эмигрантского трудового коллектива. Большой пласт информации в данном фонде относится к правовому положению эмигрантов и вопросам, возникавшим в процессе их трудоустройства или организации собственного дела.
В фонде Русского общественного комитета во Франции помощи голодающим в России хранятся документы о деятельности этой организации по сбору пожертвований среди русских эмигрантов, организации благотворительных мероприятий, взаимоотношениях с иностранными и эмигрантским организациями, создании при названном Комитете беженских землячеств и т.д.
47 ГА РФ. Ф. 5815. Оп. 1.
48 Там же. Ф. 7507. Оп. 1
49 ГА РФ. Ф. 5877. Оп1.
Фонд Русского общевоинского союза (РОВС)50 является крупнейшим собранием документов по истории военной эмиграции, путях ее расселения, трудоустройства, интеграции в европейское общество. Острый конфликт в среде русского военного руководства, которым сопровождался процесс «демилитаризации», нашел свое отражение в этом комплексе источников.
Уникальной источниковой базой для исследования материального положения и условий жизни беднейших слоев российской эмиграции в Германии являются открытые недавно для научного оборота фонды Управления лагерей русских беженцев в Гарце, Уполномоченного Российского общества Красного Креста в лагерях Германии, Лагеря беженцев в Альтенау и Лагеря беженцев Шейэн.51 Документы данных фондов дают возможность осветить ранее совершенно не известную сторону жизни эмиграции - пути и способы адаптации наименее социально защищенных ее слоев.
В процессе работы над диссертацией, большое значение приобрели фонды личного происхождения. В частности, крупнейшим фондом, хранящим документы по истории российской эмиграции в Германии, является личный фонд генерал-майора А.А. фон Лампе. Материалы фонда неоднократно использовались исследователями при изучении истории Белого движения и эмиграции, однако и по настоящее время работа с фондом А.А. фон Лампе продолжает приносить открытия и позволяет вводить в научный оборот все новые уникальные источники. В работе был также использован фонд канцелярии Донского атамана А.П. Богаевского, хранящий большое количество писем с информацией об условиях жизни русских эмигрантов из военной среды; их переходе «на трудовое положение»; переселении в Южную Америку и т.д. Содержащие большое количество бытовых подробностей; носящие отпечаток личности автора; написанные в
50ГАРФ.Ф.5826.Оп1.
51 ГА РФ. Ф. 5817. Оп. 1. Ф. 6008. Оп. 1. Ф. 6011. Оп. 1. Ф. 6012. Оп. 1.
52 ГА РФ. Ф. 5853. Оп. 1.
53 ГА РФ. Ф. 6461. Оп 2.
25 неформальной, свободной манере эти эпистолярные источники позволяют проанализировать наиболее труднодоступную область - душевные, психологические, нравственные черты российских эмигрантов, что позволяет решить целых ряд поставленных в диссертационном исследовании задач.
Среди фондов ГАРФ, ставших источниковой базой для изучения юридических вопросов, необходимо упомянуть личные фонды российских эмигрантов. Российские юристы-эмигранты в процессе своей работы сталкивались с самым широким спектром беженских проблем, начиная с получения эмигрантами временных разрешений на проживание в выбранной ими стране, и заканчивая защитой имущественных прав бывших российских подданных в европейских и американских судах.
Некоторое значение для изучения вопросов идейной эволюции российской эмиграции имели материалы фонда 76 Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ), содержащего сведения о выдворении из страны инакомыслящих, фонда 7240 Центрального государственного архива (г. Санкт-Петербург) (ЦГА СПб.), где частично отложились мемуары реэмигрантов, а также фонда 3398 Российского государственного военного архива (РГВА), хранящие данные о военной эмиграции.
Методология исследования. Теоретико-методологическую основу исследования составила совокупность идей, относящихся к диалектико-материалистическому пониманию истории. Вместе с тем, обращаясь к духовной эволюции эмиграции, мы учитываем, что современные исследования в области теории исторического познания доказывают, что качественное развитие истории не завершено ни в одной из ее фаз; подобная незавершенность порождает необходимость переосмысления ее соотношения с развивающейся действительностью.55
54 ГА РФ. Ф. 5981. Оп 1; Ф. 6270. Оп 1; Ф. 5769. Оп 1.
55 Смоленский Н.И. Проблемы исторического плюрализма. // Проблемы исторического
познания. М., 1999. С. 40.
26
По этим причинам одной из методологических основ исследования
неизбежно становится теоретический плюрализм, предполагающий не только
осознание незавершенности качественного развития истории, но и наличие у
самого историка, как субъекта исторического познания, активной позиции,
(ф' делающей его подход к действительности избирательным. Возможность
плюрализма в интерпретации событий и явлений, как неизбежного спутника историка, налагает на последнего особую ответственность,56 поднимает вопрос о его общественной позиции.
Наряду с этим, еще одним основополагающим принципом, на котором базировалось диссертационное исследование, является принцип
((5 междисциплинарного синтеза, или, по терминологии Ю.Л. Бессмертного,
принцип полидисциплинарности.57 История российской эмиграции оказалась теснейшим образом переплетена с целым комплексом смежных дисциплин: историей экономики, политологией, литературоведением, историей стран Западной Европы и Советской России и т.п. Синтез этих и целого ряда смежных дисциплин - необходимое условие успешного решения поставленных в исследовании задач.
I Научная новизна диссертации определяется тем, что в ней
осуществлено комплексное изучение процессов идейно-нравственной эволюции российской эмиграции в 20-е годы XX столетия, причем в научный оборот впервые введены многие архивные документы, характеризующие политическую, духовно-нравственную и ментальную дифференциацию российских беженцев в связи с необходимостью их адаптации в чуждой им
(ф) социокультурной среде.
На основе анализа широкого круга данных в работе впервые была решена задача выяснения и соотнесения исходных побудительных мотивов, методолого-психологических аспектов выбора, сделанного частью россиян в пользу отъезда за рубеж, показано, что они во многом обусловили их
»
56 Там же. С. 41.
57 Медушевская О.М., Румянцева М.Ф. Методология истории. М, 1997. С. 54.
27 последующую идейно-нравственную эволюцию. В принципе они в значительной степени сказались как на особенностях выезда из страны, так и на избрании дальнейшего алгоритма поведения, начиная от выбора страны пребывания и заканчивая особенностями адаптации.
Автор показал, что психологически решение об отъезде принималось одними совершенно сознательно; другие - были увлечены страхом, силою обстоятельств, чувством долга, общим порывом окружающих, третьи - были высланы вопреки собственной воле. Несомненно, это влияло на дальнейшую судьбу отдельных представителей эмиграции, в частности, на их идейную позицию, реализованную в широком спектре конкретных шагов - от реэмиграции до активизма.
Сравнительный анализ выявил, что, пожалуй, наибольшее значение для
самоорганизации эмиграции и сохранения национальной идентичности имели воинские формирования и союзы. Несмотря на то, что Русская армия за рубежом неизбежно прекратила свое существование, на определенном этапе она выполнила задачу консолидации эмиграции, сплотила офицерский и солдатский корпус, подготовила его объединение на новой качественной основе. Это доказывает особое значение армии в российской истории.
В работе оспорен тезис об «агонии белой эмиграции» в ходе ее идейно-политической эволюции, обоснован вывод о том, что спектр политических установок Российского Зарубежья был чрезвычайно широк, а его идейно-политическая жизнь стала своеобразной лабораторией идей. Автор обосновывает вывод о том, что по настоящему серьезное значение приобрели лишь те политические организации, деятельность которых строилась на национальной, государственной идее.
В диссертации показано, что сохранение национального самосознания являлось приоритетной ценностью, а утрата национальной ментальности в изгнании воспринималась значительной частью эмигрантов как наиболее непростительное духовное и нравственное падение.
28 В процессе исследования установлено, что поскольку немалая часть
эмигрантов оказалась за рубежом в весьма сложных материальных условиях,
характерными чертами процесса адаптации являлось сознательное
понижение беженцами собственного социального статуса, подражание стилю
и манере общения той социальной группы, в окружении которой эмигрант
вынужден был зарабатывать себе на жизнь и даже сокрытие собственного
более высокого интеллектуального и профессионального уровня.
Наконец, впервые в отечественной историографии российской эмиграции при анализе процессов, происходивших в ее среде, применено учение о психологии стресса как общего адаптационного синдрома. Процесс девиации в среде российской эмиграции изучался с точки зрения психофизических процессов, происходивших в эмигрантской среде под воздействием внешних и внутренних стрессогенных факторов.
Практическая значимость диссертации состоит в том, что исторический опыт российской эмиграции является исключительно ценным, требующим учета, в том числе и при развитии гуманитарных контактов, определении международной политики Российской Федерации на современном этапе. Материалы диссертации могут найти применение при чтении специальных и факультативных курсов в вузах (в т.ч. на факультетах международных отношений), а также при написании монографической литературы, обобщающих трудов, разработке учебников и спецкурсов по истории России.
Апробация исследования. Результаты диссертации изложены в публикациях автора, в сообщениях и докладах на научных конференциях. Задачи, поставленные в диссертационном исследовании, определили его структуру. Работа состоит из трех глав, введения и заключения.
Основные потоки российской эмиграции и проблема устойчивости национального самосознания и культурно-бытовых традиций
Одной из наиболее существенных черт, а затем и последствий эпохи первой мировой войны явилась массовая миграция населения планеты. Для России она имела особенно трагические последствия. Под влиянием грандиозных катаклизмов эпохи революций и войн 1914-1920гг. за пределами Родины оказалась значительная часть россиян. Массовый исход населения бывшей империи привел к появлению феномена русской эмиграции, создал «Россию № 2» - своеобразное «государство без территории», сохраняющее черты прежнего уклада российской жизни.
Процесс формирования эмиграции оказался сложным, неоднозначным и длительным. Заметный в годы мировой войны, он стал по настоящему массовым в связи с ожесточенной гражданской войной.
Уже в начале 1917 года за пределами России находились: личный состав русского экспедиционного корпуса во Франции; военнопленные в концентрационных лагерях Германии и Австро-Венгрии; дипломатический персонал. После свержения монархии, с весны 1917 года стал вполне заметным процесс просачивания за границу отдельных лиц и бегство капитала. По наблюдениям немецких историков, «первыми покинули свою родину носители старых дворянских фамилий, в надежде ... начать новую жизнь в Европе; предприимчивые купцы и промышленники, уверенные в своих связях с банками и банкирами; и, наконец, чувствовавшие себя в опасности политики, писатели и журналисты».
Приход к власти большевиков и углубление гражданского конфликта заметно активизировало процессы эмиграции из России. К примеру, к маю 1919 года «Немецко-русское объединение по защите и развитию взаимных торговых связей» насчитывало в Германии 60-80 тысяч русских беженцев. К концу года, по расчетам «Русской делегации военнопленных и репатриантов в Германии», их число возросло до 100 тысяч и продолжало увеличиваться.59 В 1919 году первые русские беженцы («избеглицы») появились и в других европейских странах, в частности, в Королевстве Сербов, Хорватов и Словенцев (далее по тексту - Королевство СХС). А 24 января 1920 года правительство СХС уже образовало Государственный комитет по устройству и приему русских беженцев (в дальнейшем Державная комиссия по делам русских беженцев). В начале 1920 года он обслуживал 10, а осенью - до 20 тысяч «избеглиц».60
Не случайно, современные исследователи, как правило, относят начало массовой эмиграции именно к 1919г. Например, по мнению В. Ершова массовая эмиграция из России началась с 1919г. и включала 6 этапов.61 Однако по настоящему переломным моментом в ее развитии явилось поражение Белого движения в Гражданской войне. Именно оно, в конечном счете, и привело к появлению уникального феномена русской эмиграции.
Процессы социально-экономической и культурной адаптации российских эмигрантов
Связанное с событиями Первой мировой войны и эпохой революций и войн перемещение значительной массы населения России за ее пределы, привело к появлению проблемы интеграции беженцев в социально-политическое, правовое, экономическое пространство стран-реципиентов, в их повседневность.
После падения Крыма в европейских странах окончательно оформился юридический феномен «русских беженцев». Проблема состояла, прежде всего, в том, что большевистская Россия рассматривала эмигрантов, как правило, в качестве врагов. Для возвращения на Родину все они должны были доказать свою лояльность новому режиму, что для основной массы беженцев не представлялось возможным. Более того, декретом ЦИК и СНК РСФСР от 15 декабря 1921 года огромное число беженцев прямо лишалось советского гражданства.
Согласно декрету Совнаркома от 15 декабря 1921 г. советского гражданства лишились: а) лица, пробывшие за границей беспрерывно свыше 5 лет и не получившие от советских представительств заграничных паспортов или соответствующих документов до 1 июня 1922 г.; б) лица, выехавшие из России после 7 ноября 1917 г. без разрешения советской власти; в) лица, добровольно служившие в армиях, сражавшихся против советской власти или состоявшие в контрреволюционных организациях; г) лица, имевшие право оптации российского гражданства и не воспользовавшиеся этим правом к моменту истечения таковой; д) лица, не подпадающие под пункт «а», но находящиеся за границей и не зарегистрировавшиеся в представительствах РСФСР до 1 июня 1922 г. В декрете предусматривалась возможность для лиц, указанных в пунктах «б» и «в» до 1 июня 1922 г. подать заявление в адрес ВЦИК о восстановлении в своих гражданских правах. В основном запрет 208 СУ РСФР. 1922. № 4. Ст.50. был направлен против трех категорий российских граждан: собственно беженцев и эмигрантов (пункт «б»), лиц, боровшихся с советской властью (пункт «в»).209
Данный курс, несмотря на отдельные моменты либерализации 0г эмиграционной политики, оставался устойчиво запретительным и в последующем. В частности, об этом может свидетельствовать принятие декрета «О союзном гражданстве» от 29 октября 1924 г., которым было подтверждено лишение права гражданства лиц, «лишенных гражданства, согласно законодательных актов союзных республик, изданных до 6 июля 1923 г., или которые его лишаются на основании законодательства Союза ССР».210
Реальным следствием подобного рода декретов стало лишение эмигрантской массы защиты со стороны правительства РСФСР в системе международных правовых отношений, утрата ими защиты и покровительства законов своей страны, а также потеря формальной и фактической возможности возвращения на Родину. Предоставляемое этим документом право на восстановление подданства на практике, по многочисленным свидетельствам самих эмигрантов, являлось чистейшей фикцией.211 От желавших вернуться, требовалось не только заявление о принятии подданства РСФСР, но и целая исповедь в действиях или мнимых прегрешениях и преступлениях против советской власти, а также чуть ли не клятвенное заявление о согласии со всеми принципами и порядками советского строя.
Кризис сознания и проблемы девиантного поведения в среде российских эмигрантов
Сфера межличностного общения, как никакая другая, наиболее полно отразила те негативные процессы, которые происходили в эмигрантской среде. Именно здесь процесс деградации определенной части эмигрантов начал впервые фиксироваться современниками. Взаимоотношения людей, оказавшихся в экстремальных жизненных обстоятельствах, оказались своего рода индикатором крайне сложных и разнообразных процессов, протекавших в массовом сознании и психологии беженцев.
Прежде чем приступить к исследованию кризисных элементов, проявившихся в сознании части эмигрантов и обусловивших развитие разнообразных девиантных и даже преступных проявлений, необходимо определить методику такого исследования. На наш взгляд, представляется обоснованным подходить к изучению этой проблемы, с одной стороны, с позиций неизбежного присутствия и даже устойчивости подобных явлений в любом социуме, а с другой - при помощи анализа психологических механизмов стресса.
Во-первых, следует учитывать, что различного рода девиации, переходящие в открытые асоциальные, преступные проявления являются непременной составляющей общественного бытия. Их причины коренятся как в объективных условиях жизни, так и в субъективном отношении людей к общественным нормам и ценностям. Во-вторых, справедливо предположить, чт"6. люди оказавшиеся в непривычных, крайне тяжелых условиях изгнания; перенесшие на пути к эмиграции опасности, угрожавшие самой их жизни; нередко потерявшие имущество и средства к существованию, а зачастую и самых близких для себя людей, оказывались в итоге в психологическом состоянии, которое можно охарактеризовать как глубокий социальный стресс, приобретший хроническую форму. Условия первоначального этапа вхождения эмигрантов в чуждую для них социокультурную среду, активно сопротивлявшуюся их проникновению и ассимиляции, также способствовали усилению стрессогенных явлений. Низкий уровень материальной жизни, безработица, правовое бесправие, резкое понижение социального статуса препятствовали нормализации психологического состояния эмигрантов, являясь мощным стрессовым фактором.316
Стрессовое состояние людей существенно усиливалось в том случае, если в силу обстоятельств их личная свобода оказывалась ограниченной. Такая ситуация была характерна для некоторой части российских эмигрантов в Германии, вынужденных жить в лагерях для военнопленных. В эту категорию попали военнопленные Первой мировой войны, не пожелавшие возвращаться на родину после гражданской войны и перешедшие таким образом в категорию эмигрантов. В похожих условиях находилась в Германии и часть гражданских беженцев, также размещавшихся в лагерях, аналогичных лагерям военнопленных.
Временное ограничение свободы способствовало в данном случае усилению стрессогенных явлений. Наибольшему ущербу при этом подвергалась сфера межличностного общения. Так, в Управление лагерей русских беженцев в Гарце (Германия) поступил рапорт заведующего кухней Гралля следующего содержания: «Работающий на кухне солдат Ибрагимов, видимо очень обиженный, стал сдавать ключи от склада дров и заявил, что он сегодня больше не работает и уходит к себе в барак. Мною была выяснена причина, что подпоручик Татаренко стал придираться к солдату Ибрагимову, почему моркови оказалось не 8 фунтов, а только 6... Я заявил подпоручику Татаренко, что моркови оказалось только 6 фунтов потому, что ее стали чистить и естественно вес стал меньше... Подпоручик Татаренко возмущенно заявил мне, что я оскорбляю его при исполнении служебных обязанностей..., и ушел к себе в комнату».
