Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Тамбовские города в начале XX в. (социокультурный облик) 29
1.1. Социально-экономическая характеристика городов 29
1.2. Материально-правовое положение горожан 39
1.3. Ментальность провинциальных горожан 64
Глава II. Первая российская революция 1905 - 1907 гг. в городах Тамбовской губерн ии 79
2.1. Русско-японская война 1904-1905 гг. как фактор дестабилизации 79
2.2. Горожане в революционном движении 99
2.2. Воинские гарнизоны 132
2.3. Политические партии 142
2.4. Выборы в I-III Государственные думы 166
2.5. Революционный обыватель 183
Заключение 201
Примечания 211
Список источников и литературы 260
- Материально-правовое положение горожан
- Ментальность провинциальных горожан
- Горожане в революционном движении
- Выборы в I-III Государственные думы
Материально-правовое положение горожан
Источниковая база. Исследование базируется на комплексе документов и материалов, куда входят: 1) архивные документы, 2) опубликованные сборники документов о событиях Первой российской революции в Тамбовской губернии, 3) материалы губернской периодической печати. Сплошное освоение всего комплекса источников позволяет всесторонне и объективно "осветить" социально-демографические и политические процессы, протекавшие в городах Тамбовской губернии в годы революции.
Типологически использованные в диссертации источники можно распределить следующим образом: 1) документы делопроизводства государственных органов власти, полицейских и жандармских управлений, учреждений статистики, церковных, учебных и политических организаций; 2) материалы перлюстрации; 3) материалы периодической печати; 4) сведения личного происхождения - мемуары и воспоминания. Наибольшей по объему и важнейшей по значению является группа архивных источников. Прежде всего, это документы Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ), а именно: Министерства внутренних дел - ф. 102 (Департамент полиции): материалы Особого отдела и перлюстрации; Министерства юстиции - ф. 124. В данной группе источников использовались материалы отчетов губернаторов и начальников губернских жандармских управлений о настроении населения Тамбовской губернии, политических выступлениях, забастовках, происшествиях и т.д. Документы перлюстрации представляют собой перехваченные письма тамбовских революционеров. В фонде Министерства юстиции использовались документы, относящиеся к забастовочному движению и касающиеся средних учебных заведений.
На региональном уровне были привлечены документы Государственного архива Тамбовской области (ГАТО), основными фондами которого, использованными в работе, являлись Канцелярия тамбовского губернатора (ф. 4) и ГЖУ (ф. 272). В диссертации также использовались документы Тамбовской духовной консистории (ф. 181), Тамбовского полицейского управления (ф. 5), Тамбовской городской управы (ф. 17), Тамбовского губернского по земским и городским делам присутствия (ф. 24), Тамбовского губернского по делам об обществах присутствия (ф. 25), Козловской городской управы (ф. 158), Моршанской городской управы (ф. 159), Прокурора Тамбовского окружного суда (ф. 66), Тамбовского полицмейстера (ф. 1025).
В фонде Канцелярии тамбовского губернатора изучались отчеты губернаторов для Департамента полиции, материалы для ежегодных отчетов губернаторов, документы о забастовочном движении, экономическом состоянии губернии, состоянии "общественной нравственности", отчеты уездных исправников, распоряжения губернаторов и др.
Особый интерес представляют отчеты и донесения уездных исправников тамбовскому губернатору, переписка губернатора с уездными исправниками, так как они представляли первоначальную информацию о событиях и происшествиях. В дальнейшем материалы отчетов и переписок "отшлифовывались" и направлялись в Департамент полиции. Поэтому было целесообразно "сталкивать" сводные документы Департамента полиции с первоначальными источниками для прояснения более четкой картины произошедших событий.
Документы фонда ГЖУ содержат обширные сведения о политическом движении в губернии, имеют данные о социальном происхождении и положении участников общественного движения, их количестве, различные сводки и циркуляры. Специфика данного источника заключается в обилии агентурных сведений, существенно дополняющих другие источники.
Документы Тамбовской духовной консистории дают информацию о социальном составе семинаристов, народной нравственности и др. Данные экономического характера ф. 5, ф. 17 и ф. 158 использовались при описании уровня развития городов, иллюстрации изменения экономического положения во время русско-японской войны и революции. В ф. 17, ф. 24, ф. 158, ф. 159 исследовались избирательные списки по городским куриям. Следует отметить малое количество источников по истории первой Государственной думы, поэтому при описании выборных процессов активно привлекались материалы региональной печати. Списки избирателей по городским куриям преимущественно исследовались по г. Тамбову и г. Козлову как наиболее полно сохранившиеся.
Сведения о политических партиях, времени открытия, численности и т.д. содержатся в ф. 25. При описании политических процессов в Тамбовской губернии изучались фонды Прокурора Тамбовского окружного суда и Тамбовского полицмейстера.
В работе привлекались следующие статистические данные: сведения Всеобщей переписи населения России 1897 г. по Тамбовской губернии, Справочная книга Тамбовской губернии (адрес-календарь) за 1903 г., Обзоры Тамбовской губернии за 1904 и 1906 гг. Эти источники имеют важные сведения по демографии, вероисповеданию, большинству отраслей экономики и др.
Ментальность провинциальных горожан
Источниковая база. Исследование базируется на комплексе документов и материалов, куда входят: 1) архивные документы, 2) опубликованные сборники документов о событиях Первой российской революции в Тамбовской губернии, 3) материалы губернской периодической печати. Сплошное освоение всего комплекса источников позволяет всесторонне и объективно "осветить" социально-демографические и политические процессы, протекавшие в городах Тамбовской губернии в годы революции.
Типологически использованные в диссертации источники можно распределить следующим образом: 1) документы делопроизводства государственных органов власти, полицейских и жандармских управлений, учреждений статистики, церковных, учебных и политических организаций; 2) материалы перлюстрации; 3) материалы периодической печати; 4) сведения личного происхождения - мемуары и воспоминания. Наибольшей по объему и важнейшей по значению является группа архивных источников. Прежде всего, это документы Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ), а именно: Министерства внутренних дел - ф. 102 (Департамент полиции): материалы Особого отдела и перлюстрации; Министерства юстиции - ф. 124. В данной группе источников использовались материалы отчетов губернаторов и начальников губернских жандармских управлений о настроении населения Тамбовской губернии, политических выступлениях, забастовках, происшествиях и т.д. Документы перлюстрации представляют собой перехваченные письма тамбовских революционеров. В фонде Министерства юстиции использовались документы, относящиеся к забастовочному движению и касающиеся средних учебных заведений.
На региональном уровне были привлечены документы Государственного архива Тамбовской области (ГАТО), основными фондами которого, использованными в работе, являлись Канцелярия тамбовского губернатора (ф. 4) и ГЖУ (ф. 272). В диссертации также использовались документы Тамбовской духовной консистории (ф. 181), Тамбовского полицейского управления (ф. 5), Тамбовской городской управы (ф. 17), Тамбовского губернского по земским и городским делам присутствия (ф. 24), Тамбовского губернского по делам об обществах присутствия (ф. 25), Козловской городской управы (ф. 158), Моршанской городской управы (ф. 159), Прокурора Тамбовского окружного суда (ф. 66), Тамбовского полицмейстера (ф. 1025).
В фонде Канцелярии тамбовского губернатора изучались отчеты губернаторов для Департамента полиции, материалы для ежегодных отчетов губернаторов, документы о забастовочном движении, экономическом состоянии губернии, состоянии "общественной нравственности", отчеты уездных исправников, распоряжения губернаторов и др.
Особый интерес представляют отчеты и донесения уездных исправников тамбовскому губернатору, переписка губернатора с уездными исправниками, так как они представляли первоначальную информацию о событиях и происшествиях. В дальнейшем материалы отчетов и переписок "отшлифовывались" и направлялись в Департамент полиции. Поэтому было целесообразно "сталкивать" сводные документы Департамента полиции с первоначальными источниками для прояснения более четкой картины произошедших событий.
Документы фонда ГЖУ содержат обширные сведения о политическом движении в губернии, имеют данные о социальном происхождении и положении участников общественного движения, их количестве, различные сводки и циркуляры. Специфика данного источника заключается в обилии агентурных сведений, существенно дополняющих другие источники.
Документы Тамбовской духовной консистории дают информацию о социальном составе семинаристов, народной нравственности и др. Данные экономического характера ф. 5, ф. 17 и ф. 158 использовались при описании уровня развития городов, иллюстрации изменения экономического положения во время русско-японской войны и революции. В ф. 17, ф. 24, ф. 158, ф. 159 исследовались избирательные списки по городским куриям. Следует отметить малое количество источников по истории первой Государственной думы, поэтому при описании выборных процессов активно привлекались материалы региональной печати. Списки избирателей по городским куриям преимущественно исследовались по г. Тамбову и г. Козлову как наиболее полно сохранившиеся.
Сведения о политических партиях, времени открытия, численности и т.д. содержатся в ф. 25. При описании политических процессов в Тамбовской губернии изучались фонды Прокурора Тамбовского окружного суда и Тамбовского полицмейстера.
В работе привлекались следующие статистические данные: сведения Всеобщей переписи населения России 1897 г. по Тамбовской губернии, Справочная книга Тамбовской губернии (адрес-календарь) за 1903 г., Обзоры Тамбовской губернии за 1904 и 1906 гг. Эти источники имеют важные сведения по демографии, вероисповеданию, большинству отраслей экономики и др.
Преобладающими категориями городского населения являлись мещане и крестьяне - 83, 1 процента горожан по России и 88,93 процента в Тамбовской губернии. (См. Приложение 3)
Н.А. Иванова и В.П. Желтова в работе "Социальная структура России в начале XX века" указывали на такую особенность социальной структуры России в начале XX в., как ее полюсный характер. При незначительном удельном весе буржуазии и помещиков преобладающую часть населения составляли беднейшие мелкие хозяйства и полупролетарские слои, согласно их подсчетам, свыше 60 процентов, а с учетом рабочего класса - почти 80 процентов населения. Доля средних слоев населения, по их мнению, была невелика в силу узости слоя зажиточных мелких хозяев, незначительности числа служащих, интеллигенции, малой доли рабочей аристократии42.
Однако данные исследования описывают социальную структуру всей России: городское и сельское население без учета региональной специфики. Средние слои населения описываются по довольно завышенным экономическим критериям, а основная масса населения - 60-80 процентов не относятся ни к средним слоям, ни пролетариату, занимая неопределенное положение. Происходит это из-за разных подходов в определении средних слоев населения. Для нас важно определить место этой значительной по количеству группы населения в социальной структуре общества применительно к тамбовским городам начала XX в.
В исследованиях В.В. Канищева данная масса населения характеризуется понятием "городские средние слои" и определяется как "неоднородная совокупность промежуточных слоев городского населения, не относящихся к основным классам буржуазного общества. Эти слои состоят из собственно мелкой буржуазии - мелких хозяев и "средней" интеллигенции, а также двух, если так можно выразиться, "пограничных зон" с пролетариатом и буржуазией - нижней (полупролетарские группы работников наемного труда) и верхней (мелкие предприниматели-эксплуататоры, высшие служащие и буржуазная интеллигенция)" .
Таким образом, данная группа населения характеризовалась своим промежуточным положением в социальной структуре России. При всей неоднозначности такого подхода в определении социального положения этой группы горожан, он представляется наиболее точным. Основная критика этого подхода заключается в низком социальном и экономическом уровне данной прослойки горожан, ее неоднородности, не имеющей права претендовать на название "средние слои".
Само понятие "городские средние слои" получило широкое распространение в 1960-е гг. По замечанию К.И. Зародова, хотя термин "средние городские слои" употреблялся еще в марксистской литературе, но не получил четкого определения. В России, по его мнению, основную часть средних городских слоев составляли не мелкие торговцы и владельцы мелких предприятий, а чиновники, служащие и деклассированные "низы" .
По мнению В.П. Булдакова, "...в России мы имеем дело не с классической "мелкой буржуазией", а аморфной обывательской массой"45. В.М. Бухараев считает мещанство "носителем нормативных начал русского города, а также отечественным вариантом "среднего класса", состояние которого рассматривается общественной наукой в качестве индикатора уровня развития экономики и политической системы"46.
Россия существенным образом отличается от европейских стран (откуда и пришел термин "средние слои", "средний класс") по своему социоэкономическому развитию, у нас и сегодня, в прямом смысле слова, еще не сформирован средний класс. Однако по стратификационной теории основная масса населения, занимающая промежуточное положение между "верхами" и "низами" определяется в России как средний класс. В литературе о средних слоях городов дореволюционной России их численность определяется в 12-14 млн. человек, а удельный вес в составе городского населения - 37-40 процентов47.
На наш взгляд, справедливым является предложение В.В. Канищева об анализе состава населения конкретных городов, что позволило бы "детально рассмотреть строение средних слоев, выявить их место в классовой структуре отдельных городов и на основе этого уточнить теоретические положения об объеме, социальной градации, границах этих слоев"48.
При определения численности "городских средних слоев" Центрального Черноземья В.В. Канищев пришел к выводу, что в городах в предреволюционные годы явно преобладали средние слои. Вместе с полупролетарскими элементами, по его подсчетам, они составляли в городах Тамбовской губернии минимум 80 процентов населения49. Этим же автором был произведен подсчет и определение удельного веса средних слоев в социальной структуре городского населения Центрального Черноземного района в начале XX в. на основе материалов Первой Всеобщей переписи населения Российской империи 1897 года. Исследование таблицы II "Распределение населения по хозяйствам и состав таковых" позволило выявить три основные группы средних городских слоев: 1) самостоятельные хозяева, жившие только трудом своей семьи; 2) самостоятельные хозяева, частично использовавшие наемный труд (до трех работников; 3) самостоятельные хозяева, частично продававшие свой труд.
Горожане в революционном движении
Частная собственность и собственность вообще человечески личностна. Это не чисто деперсонализированная экономическая реальность, не чисто юридически-правовая норма, а, прежде всего, характеристика человека, его типа, его человечески-личностных отношений и черт. Н.А. Бердяев писал, что "... в собственности есть онтологическое зерно, она имеет связь с самим принципом личности ..." . Это наиболее полно объясняет частнособственническую обывательскую мораль, мотивацию действий горожан в "нормальные" годы и годы потрясений.
Исследуя российскую ментальность на рубеже XIX - XX вв., Б.Н. Миронов пришел к выводу, что в это время в общественном сознании происходила борьба мнений по вопросу частной собственности и зарождавшихся капиталистических отношений. В частности, "мещанскую" психологию, предпринимательскую "жилку" критиковала русская интеллигенция, видя в этом потерю заботы о спасении души, служение маммоне . Как считает Б.Н. Миронов, несмотря на то, что в пореформенное время появляется новое поколение истинно буржуазных предпринимателей с менталитетом, который можно назвать буржуазным, обывательской среде была чужда протестантская этика. Накопление богатства в этой среде осуждалось общественным мнением, поощрялись благотворительность, "широта души": "...и низшие страты и привилегированная образованная часть общества испытали влияние буржуазного менталитета, но они корректировали буржуазные ценности и мораль, пытались в некоторой степени приспособить их к русским условиям, примирить с традиционными православными русскими ценностями" .
Нравственно-психологический облик обывателей определялся и духовной атмосферой, социокультурным развитием провинциальных городов дореволюционной России. Тяга обывателя к покою, тишине и однообразию вполне соответствовала "тихой, мирной и сонной" жизни городов Тамбовской губернии.
Современники отмечали вялую, сонную жизнь горожан, отсутствие желания менять что-либо в устоявшемся укладе жизни. Образ "спящего" города прочно вошел в характеристику уездных центров Тамбовщины. "Козловская газета" сообщала, например, в 1902 г. о жизни г. Спасска: "Замкнутый в глуши, замкнувшийся в себе... Он боится прогресса и цивилизации, боится света, опасается гласности. Как бы, дескать не взбудоражили это застоявшее, загнившее и заплесневевшее болото" .
Другой город, Темников, отмечала газета: "...Спит тем мертвецким сном, каким умеют спать городские обыватели, не тревожимые ни думами в настоящем, ни заботами о будущем"125.
Обыватели городов Тамбовской губернии легко поддавались панике, были восприимчивы к слухам, разного рода мифам. Молниеносное распространение "проверенной информации" являлось характерной чертой духовной атмосферы местного общества.
Слухи о чудесных исцелениях, невероятных событиях быстро облетали горожан, создавая почву для разговоров и пересудов. Не случайно сплетни буквально пропитывали жизнь обывателя, составляя важную сторону его менталитета. Местные неофициальные газеты тех лет в каждом номере обязательно имели колонку "Слухи".
Застой общественной жизни был характерен не только для уездных, но и для губернского Тамбова. Так, в заметке о Тамбове, было отмечено: " ...В темную ночь над "отсталым" Тамбовом сон непробудный царит... Благие порывы, даже в мелочах, для тамбовца не переходят в действительность"126.
В марте 1905 г., когда русско-японская война была в самом разгаре, а первая российская революция "набирала обороты", репортерские заметки метко характеризовали общественную жизнь тамбовских городов, а именно их "спячку": "В Козлове только и чувствовалось маленькое оживление в театре у малороссов да в общественном собрании, где происходила традиционная танцепляска и беседы городских папаш за коньяком после вкусного ужина ... ", - о Тамбове, - " Общественная жизнь у нас проходит однообразно и бесцветно"127. Передавая ощущения обывателя военной и революционной поры, корреспондент пишет: "Обыватели напряженно следят за ходом сражения и за ходом событий в официальных сферах в чаянии грядущих благ и умиротворения ...
Беспокойное время переживаем мы" . На неделе православия в тамбовских церквях проклинали Л. Толстого (после отлучения от церкви), по Козлову носились слухи, обыватели ехали на это смотреть как на представление, при этом не зная, за что его проклинают .
Боязнь возможных перемен в своей жизни, стремление сохранить все в неизменном виде подпитывали консервативные настроения. Надо отметить, что консерватизм городского обывателя служил гарантией стабильности и покоя, основывался на глубинных традиционалистских и ностальгических тенденциях. На эту черту средних слоев города указывали и современники: обывателя " ...пугает все непонятное. И вот отсюда недоумение и недоверие - основной тон его общественного мышления, его отношение к прогрессирующей буржуазной культуре. Он тяготеет к консерватизму, к своей насиженной рутине" . Консервативные настроения являлись серьезным препятствием распространению революционных и реформистских идей, программ переустройства отношений власти и собственности.
Выборы в I-III Государственные думы
Обычным стало при арестах демонстрантов и забастовщиков изымать у них кистени, финки, кинжалы, чугунные ножки от кроватей -типичные хулиганские атрибуты. Приведем сводки тамбовского отделения ГЖУ, отправлявшиеся в Департамент полиции. 9 декабря 1905 г. в Тамбове в железнодорожных мастерских было арестовано 212 "главных агитаторов", при обыске обнаружено и "отобрано много оружия, кистеней и пять бомб" . При аресте демонстрации учащихся в Тамбове 24 марта 1905 г. у арестованных было изъяты "револьвер, финский нож и две железные ножки от кровати" . 22 октября в Моршанске был арестован приказчик земского склада Молохов, у которого были найдены прокламации, щипцы для отливки пуль и "разные химические продукты"123.
Ведущей силой общественного движения горожан Тамбовской губернии была учащаяся молодежь (гимназисты, реалисты, семинаристы, воспитанники сиротских домов и т.п.), бывшая участницей и организатором 72 (44 процентов от всех выступлений горожан) крупных выступлений. В тринадцати городах губернии располагалось 85 учебных заведений (более 25000 воспитанников) - средних, среднеспециальных и низших124. Высших учебных заведений в губернии не было, но в городах существовало некоторое количество студенчества, которое оказывало значительное влияние на "гимназеров". В том, что учащаяся молодежь была ведущей силой общественного движения, были и объективные причины в связи с доминированием данной возрастной группы в городах (об этом уже указывалось в параграфе 1.1).
По мнению историка и современника революции 1905 - 1907 гг. В.П. Обнинского, "участие средней школы в политической борьбе недопустимо, но история всех революций носит следы этого участия, которое, таким образом, делается как бы естественным и закономерным последствием общего смещения с нейтрального положения" .
На политическую активность учащихся указывали и первые историки революционного движения в Центрально - Черноземном регионе. Авторы справочной книги "Центрально - Черноземная область" подчеркивали, что "большинство рабочих сходок и уличных демонстраций проходило при участии учащейся молодежи. Нередко последняя выступала даже инициатором демонстраций и забастовочного движения..."126.
Следует отметить своеобразность "политичности" учащихся. Вслед за Т.Г. Леонтьевой и Н.С. Ватником127 мы можем утверждать, что учащаяся молодежь того времени была довольно далека от политики в нашем современном понимании.
Активность этой группы населения была порождена вовсе не трудными условиями жизни (явное большинство учащихся средних учебных заведений принадлежали к богатым и зажиточным семьям), а юношеским романтическим увлечением идеями революции, свободы, и т.п., почерпнутыми из демократической литературы, порожденными молодежной обостренной реакцией на всякую несправедливость, деспотизм и произвол, репрессии и унижения, банальным нежеланием учиться.
Эта особенность ученического движения подмечена многими современниками. А. Воронский писал в своих воспоминаниях о жизни тамбовской семинарии: "В бурсе потаенной жизнью жил кружок испытанных и неисправимых подпольщиков... Члены кружка распоряжались нелегальной семинарской библиотекой... По правде сказать, кружок был заражен романтикой" .
А. Лель ярко передавал атмосферу революционного романтизма в своих записках: "На студенческом вечере пели "Отречемся от старого мира". Подошедшая ко мне студентка Н. стала говорить: "Я очень люблю революцию. Ты знаешь, что я с четвертого класса гимназии сделалась революционеркой. Уже тогда я знала одну запрещенную песню..."129. А вот строки из письма, перехваченного полицией, саратовского студента Г.Н. Надежина, бывшего в Тамбове в марте 1905 г.: "Дорогая мама! Наконец и в Тамбове началась революция... Арестованы весь рабочий союз, кружок пропагандистов и комитет. Остался только я и еще двое. Работы масса... Передайте сведения товарищам"130.
Молодежь, организованная в группу в результате единения вокруг какой либо идеи, достаточно часто проявляет склонность к созданию новой эстетической реальности. Она естественным образом, по-своему осмысливает и эстетические качества мира, наполняя новым смыслом старые понятия, пытается изменить пространство, в котором существует, эстезировать его с позиции ее представлений о прекрасном, создавая таким образом собственную, молодежную субкультуру . "Все те годы ... над умами почти безраздельно царил марксизм. Он сделался настолько модным, что им, казалось, был пропитан самый воздух, каждый был или марксистом, или не марксистом, и все танцевали от него, как от печки"
