Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Борьба за спасение детей в блокадном Ленинграде как историческая проблема 10
1. 1. Спасение детей в период блокады как объект исторического исследования
1. 2. Историография и источниковая база исследования
Глава 2. Организация спасения ленинградских детей 75
2. 1. Руководство организацией спасения детей в Ленинграде в 1941-43 гг.
2. 2. Роль детских учреждений в борьбе за спасение ленинградских детей
Глава 3. Эвакуация детского населения из Ленинграда в 1941-43 гг... 103
3.1. Организация и финансирование эвакуации детей из Ленинграда
3. 2. Статистические сведения по эвакуации детей из Ленинграда
Глава 4. Борьба за спасение детей через систему детских домов и дошкольных учреждений 152
4.1. Борьба с беспризорностью и безнадзорностью
4.2. Организация работы дошкольных учреждений
Глава 5. Борьба за спасение детей через систему школьных учреждений 186
5.1. Работа школьных учреждений. Организация всеобуча
5. 2. Летняя оздоровительная работа с детьми и организация сельскохозяйственных работ школьников
Глава 6. Лечебно-оздоровительная и лечебно-профилактическая работа среди детей. Заболеваемость и смертность детей и подростков в Ленинграде в 1941-1943 222
6. 1. Жизнеобеспечение детей жильем, продовольствием и промтоварами
6. 2. Организация работы детских лечебно-оздоровительных и лечебно-профилактических учреждений, борьба с эпидемиями
6. 3. Заболеваемость и смертность детей и подростков, в Ленинграде в 1941-43 гг.
Заключение 264
Список источников и литературы
- Историография и источниковая база исследования
- Роль детских учреждений в борьбе за спасение ленинградских детей
- Статистические сведения по эвакуации детей из Ленинграда
- Летняя оздоровительная работа с детьми и организация сельскохозяйственных работ школьников
Введение к работе
Актуальность исследования
Диссертационное исследование посвящено изучению борьбы за спасение детей в блокированном Ленинграде в 1941-43 гг.. Данная проблема остается малоизученной, несмотря на постоянный интерес к ней и появление новых публицистических произведений на эту тему. В то же время ее изучение важно для понимания форм и средств организации обороны страны и Ленинграда против немецко-фашистских захватчиков. Сложность исследования связана с нарративным характером значительной части источников, что сделало необходимым дополнительный анализ их достоверности.
Объект и предмет исследования
Объект исследования: положение несовершеннолетних в осажденном и блокированном Ленинграде. Предмет исследования: борьба за спасение жизни ленинградских детей. Основными направлениями этой борьбы являлись: жизнеобеспечение детей, их эвакуация, организация детских учреждений. Этим направлениям соответствует структура исследования.
Хронологические рамки исследования
Хронологические границы основного исследования 1941-1943 гг., определены в соответствии с периодом эвакуации детей из города, которая, по данным Городской эвакуационной комиссии, закончилась в декабре 1943 г. В 1944 г. уже началась реэвакуация школьников в Ленинград.
Цель и задачи исследования
Цель исследования: выяснить достоверность имеющихся данных о борьбе за спасение детей в блокированном Ленинграде, ее трудностях и противоречиях как внешнего, так и внутреннего характера.
Задачи исследования:
1 - установить факты, характеризующие организацию борьбы за спасение ленинградских детей как систему политико-правовых, лечебно-оздоровительных, психолого-педагогических и иных мероприятий, на основе
сравнительно-исторического анализа наиболее полного собрания документальных источников, их классификации и каталогизации,
- уточнить и определить данные блокадной статистики,
- обобщить данные факты для определения эффективности и результативности выявленной системы мероприятий,
- определить факторы, влияющие на эффективность и результаты выявленной системы мероприятий.
Положения выносимые на защиту
Организация борьбы за спасение детей в Ленинграде в 1941-44 гг. представляла собой систему, включающую политико-правовые, социально-экономические, психолого-педагогические и лечебные мероприятия как единый комплекс.
Научно-методическое руководство спасением ленинградских детей осуществлялось при активном участии выдающихся деятелей науки и культуры.
В то же время проявились и негативные факторы, снижавшие эффективность предпринимаемых мер: кадровый кризис в ГОРОНО и ГОРЗДРАВе, перестановки, репрессии в 1942-43 гг.. Необходимый административно-хозяйственный контроль за деятельностью бюрократии был подменен идеологическим контролем, что привело к финансовой и организационной неразберихе, еще более усиливавший общую социально-психическую напряженность.
В результате исследования выявлена высокая смертность среди ленинградских детей, которая была скрыта в силу целого ряда причин, в том числе, стремления руководства преуменьшить масштабы трагедии блокированного Ленинграда.
Методы исследования
Методической основой исследования является анализ борьбы за спасение ленинградских детей как макросистемы сложившихся общественных взаимосвязей. В то же время в исследовании использованы и традиционные
методы: конкретно-исторический и сравнительно-исторический анализ, историческая реконструкция, биографический метод.
Степень изученности темы исследования
Устойчивая тенденция к замалчиванию проблемы положения женщин и детей в блокированном Ленинграде, отсутствие фундаментальных исследований данной проблемы, свидетельствуют о стремлении сохранить данную проблематику в лакунах общественного исторического сознания. Изъятие данной проблемы, как и блокады в целом, из школьных учебников по Отечественной истории1 свидетельствует не только о недостаточной изученности данной страницы исторической летописи, но и ее исторической недооценке. Отдельные фрагментарные или обзорные произведения, а также волна блокадных реминисценций, вряд ли удовлетворят потребностям развития исторического сознания общества.
На сегодняшний день наиболее изучены вопросы: положение подрост-ков в системе Трудовых резервов в блокированном Ленинграде ; эвакуация детей3; детская смертность4; Охрана детства и материнства в блокадном городе5; работа здравоохранения в этом направлении6; героизм ленинградских педагогов, детей и подростков ; работа детдомов в блокированном городе , психосоматические расстройства, связанные с военной травмой у детей блокады9. В то же время они, как правило, представлены единичными исследованиями, опирающимися на фрагментарное изучение документов, а потому
1 См. например, Волобуев, О. В., Клоков, В. А., Пономарев, М. В., Рогожкин, В. А. Россия и мир. XX век. 11 класс. М.: Дрофа, 2008. Учебник рекомендован Министерством образования РФ.
Чернов, С. Н. Подготовка промышленных кадров РФ в годы Великой Отечественной войны. Дисс... д.и.н. Петрозаводск, 1998. 415 с; Калайчева, Т. М. Трудовые резервы Ленинграда в годы блокады (1941-1944). Дисс. ... к.и.н. СПб., 2002. 163 с.
Позина, Л. Т. Забота партии о подрастающем поколении в годы Великой Отечественной войны (на материалах Ленинградской партийной организации). Дисс.... к.и.н. Л.: 1983. 212 с.
Бизев, С. Б. Смертность гражданского населения Ленинграда в годы блокады 1941-1944 гг. (на материалах Ленинградской Городской комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников). Дисс. ...к.и.н. СПБ., 2001. 173 с. 5 Скрябина, Е. О. Проблема материнства и детства в период блокады Ленинграда (1941-1944 года). (Историко-медицинский аспект). Дисс... к.и.н. СПб., 2008. 141 с.
6Гладких, П. Ф. Здравоохранение блокадного Ленинграда (1941-1944 гг.). М.: Медицина, 1985. 272 с.
Селиванов, В. Н. Стояли как солдаты. Блокада. Дети. Ленинград. СПб.: Эго, 2002. 222 с. 8 Котов, С. Д. Детские дома блокадного Ленинграда. 2 изд. СПБ.: Политехника. 2005. 205 с. 9Магаева, С. В. Ленинградская блокада: психосоматические аспекты. М.: АБС, 2001. 183 с.
содержащими неточности. Можно сказать, что заслуга этих работ в постановке вопросов, указании проблем и противоречий. В некоторых случаях проблема ставилась непосредственным указанием фактов, без попытки их проверки и анализа.
Деятельность Исполкома Ленгорсовета по спасению ленинградских детей среди других вопросов была освещена в монографии М. В. Ежова1. Несмотря на важный вклад этого труда, как его недостатки было отмечено отсутствие анализа эффективности исследуемых распоряжений и решений2. Следует также отметить неполноту источников характеризуемых в данной работе. Анализ деятельности Горздравотдела дан в работах П. Ф. Гладких, которые до сегодняшнего дня остаются наиболее широким и фундаментальным исследованием вклада медицинских работников в спасение ленинградцев, в том числе детей3. В то же время деятельность Ленгорздрава в монографиях П. Ф. Гладких рассмотрена в отрыве от других структурно связанных с ним отделов Ленгорсовета (например, ГОРОНО), а факты, установленные предшественниками, не всегда подвергаются строгой проверке, что приводит к противоречиям и ошибкам в ряде случаев (в частности, по организации и результатам эвакуации, численности детских учреждений и т. п.). В исторической литературе отсутствует анализ деятельности Ленгороно по спасению детей.
Таким образом, можно сказать, что в отечественной историографии целостное научное исследование данной проблемы отсутствует. Актуальность исследования связана и с отсутствием или фрагментарностью специальных исторических работ, исследующих общественное сознание ленинградских женщин, в том числе педагогов, в 1941-43 гг..
В то же время изучение данной проблемы может опереться на опыт многолетнего кропотливого труда по собиранию и анализу документов, фор-
Ежов, М. В. Местное самоуправление Ленинграда в годы Великой Отечественной войны : Опыт, проблемы, уроки. СПБ.: Изд-во СПб ун-та экономики и финансов, 1993. 158 с.
2 Гриднев, В. П. Отечественная историография обороны Ленинграда (1941 - 44). Автореф. дисс. ...
к. и. н. СПБ., 1995. 45 с.
3 Гладких, П. Ф. Здравоохранение блокадного Ленинграда. М.: Медицина, 1985. 272 с, илл.
мированию парадигмы исследования - гуманистический характер борьбы за спасение человеческих жизней и, особенно, детей в условиях современной тотальной войны, изучения ряда конкретно-исторических проблем, а также общественной дискуссии о смертности в блокированном Ленинграде, которая идет по этому поводу уже много лет при участии видных ученых-историков: В. М. Ковальчука, Г. Л. Соболева, А. Р. Дзенискевича, М. И. Фролова и других исследователей1. Опыт данных исследований обобщен в не-давнем труде М. И. Фролова и М. В. Ежова . Однако без новейших конкретно-исторических работ эта проблема не может считаться решенной.
Среди актуальных проблем, поднимаемых в исторической литературе последнего времени, можно назвать:
В какой степени была освещена борьба за спасение детей в блокированном Ленинграде? В чем причины почти полного отсутствия информиро-ванности о трагическом положении ленинградцев в блокадном кольце , а также отсутствия фундаментальных исследований о борьбе за спасение детей в блокадном Ленинграде4.
Проблема послеблокадного синдрома, устойчивости блокадных переживаний и их влияния на общественные отношения в послевоенном Ленинградском обществе5.
Начало дискуссии было положено знаковой статьей: Соболев, Г. Л. Ленинградский реквием / Г. Л. Соболев, В. М. Ковальчук II Вопросы истории. 1965. № 12. С. 191-197; Соболев, Г. Л. Ученые Ленинграда в годы Великой Отечественной войны. М.-Л.: Наука, 1966. 172 с, илл.. Среди последних работ: Фролов, М. И. «Салют и реквием»: Героизм и трагедия ленинградцев. 1941 - 44 гг. СПБ.: ЛГОУ, 2003. 143 с; Дзенискевич, А. Р. На грани жизни и смерти: Работа медиков - исследователей в осажденном Ленинграде. СПБ.: Нестор, 2002. 287 с. См. также: Жизнь и смерть в блокированном Ленинграде. Сб. статей. СПБ.: Дмитрий Буланин, 2001. 265 с; Женщина и война. О роли женщин в обороне Ленинграда. 1941-1944 : Сб. статей. СПБ.: СПБГУ, 2006. 313 с. 2 Ежов, М. В. Духовный подвиг защитников Ленинграда / М. В. Ежов, М. И. Фролов. СПб.: Знание, 2010. 188 с.
См. Битва за Ленинград в судьбах жителей города и области: Воспоминания защитников и жителей города и оккупированных территорий / Сост. А. В. Виноградов, А. Плейжер. СПБ., 2005. 372 с. 4См. Женщина и война: О роли женщин в обороне Ленинграда. 1941-1944. Сборник статей. СПБ.: СПБГУ, 2006. 313 с.
5 См. Магаева, С. В. Мученики ленинградской блокады / С. В. Магаева, Е. О. Марттила. М.: Сестр-во во имя препд. мчн. вел. кн. Елизаветы. 2006. 186 с; Гулина, М. А. Сознательные и бессознательные компоненты психологических последствий травмы военного времени у ленинградских детей, переживших блокаду и эвакуацию ІМ. А. Гулина, Л. А. Цветкова, И. А. Ефимова II Женщина и война. О роли женщин в обороне Ленинграда. 1941-1944. Сборник статей. СПБ.: СПБГУ, 2006. С.207-234.
В современной исторической литературе, посвященной данной проблематике, можно выделить несколько направлений:
традиционная историография, делающая акцент на героических усилиях, направленных на спасение детей, как со стороны государственных органов власти, так и со стороны отдельных представителей советского народа, чей героизм принял массовый характер. Само понятие «отдельный» в данном случае использовано нами для того, чтобы подчеркнуть индивидуализацию их подвига в исторической литературе, приобретшей, как и сам подвиг, массовый характер1.
Исторический модернизм - данное направление представляет попытку изучения эмоционального субпространства политики, созданного женской исторической мемуаристикой. Данное направление представлено, прежде всего, в западной историографии2.
Исторический ревизионизм, коснувшийся историографии Великой Отечественной войны, в целом, области исследования борьбы за спасение ленинградских детей еще не коснулся: скорее всего, из-за сакрализации данной темы в памяти ленинградцев, ее болезненности, а также глубокого политического резонанса. Хотя в связи с вопросом о жертвах блокады, в массовой исторической литературе в конце 1980-х годов был поставлен вопрос о целесообразности организации обороны Ленинграда - что следует рассматривать как одну из попыток ревизии истории блокады в данном направлении, вызвавшую яростный протест общественности.
Конструирование контрпространства исследования борьбы за спасение детей в блокированном Ленинграде, обращаясь к массовому сознанию, драматизирует проблему военных переживаний детьми блокады и смещает императивно - нравственные оценки в области исторического самосознания к
См.: Селиванов, В. Н. Стояли как солдаты. Блокада. Дети. Ленинград. СПБ.: Эго, 2002. 222 с; Даев, В. Г. Педагоги блокадной поры. (По архивам ленинградских учреждений). СПБ.: Сударыня, 1998. 84 с; Котов, С. Д. Детские дома блокадного Ленинграда. 2 изд. СПБ.: Политехника. 2005. 205 с.
2 Kirschenbaum, L. The legacy of the siege of Leningrad, 1941-95: Myth, memories, a. monuments. Cambridge, 2006. 309 p.; Simmons, C. Writing the siege of Leningrad: Women ' s diaries, memoirs, a. doc. Prose / С Simmons, N. Per Una. Pittsburg, 2002. 242 p.
проблеме целесообразности обороны Ленинграда против гитлеризма и фашизма ценой таких жертв. При этом в общественном сознании формируются квази-исторические суждения1, что делает необходимым продолжение научно-исторического изучения данной проблемы.
В зарубежной историографии проблемы спасения детей в период войны касались публицисты М. Хиндус и Р. Маурер, давшие в своих обзорах высокую оценку организации борьбы за спасение детей в Советском Союзе, в том числе ленинградских детей . При этом М. Хиндус уже в 1942 г. связал положение женщин и охрану детства и материнства в СССР с перспективами победы Советского народа над фашизмом. Обращает на себя внимание знакомство западных обозревателей, как с правовыми документами, так и с содержанием журналов Наркомпроса РСФСР и Наркомздравов СССР и РСФСР, о чем свидетельствуют факты, приводимые ими.
Интерес к изучению блокадных реминисценций петербуржцев остается в центре внимания зарубежных авторов. Имеются новейшие исследования исторической памяти ленинградцев (мемуаристики) о блокаде; сложились смешанные коллективы, занимающиеся социально-психологическими иссле-дованиями в этом направлении в Санкт-Петербурге и в Москве . Проблема организации спасения детей в Ленинграде партийными и советскими органами власти рассматривается как часть мифологизированной, или идеологизированной концепции Второй мировой войны, характерной для советской историографии4.
В то же время отсутствие фундаментальных работ по данной теме сказывается как на отечественной, так и на западной историографии. Все еще остаются неизученными целый ряд вопросов, имеющих принципиальное
квази - ложные, в данном случае речь идет о смещениях логического содержания суждения.
2 Maurer, R. Child care in the Soviet Unionr. N. Y.: The national council of American - Soviet friend
ship. [194.] 48 p.; Hindus, M. Russia Fights on. L., 1942. 254 p.
3 Kirschenbaum, L. The legacy of the siege ....; Simmons, C, Perlina, N. Writing the siege of Leningrad ....;
Память о блокаде: Свидетельства очевидцев и историческое сознание общества. Материалы и ис
следования. М.: Новое изд-во, 2006. 387 с; Память о войне. 60 лет спустя: Россия, Германия, Ев
ропа/ Ред.-сост.М. Габоеич. М.: Нов. Лит. Обозрение, 2005. 780 с.
4Ср. Kirschenbaum, L. The legacy of the siege of Leningrad 1941-95 ...
значение (кризис Гороно, репрессии в педагогических коллективах, численность спасенных детей). Политико-правовое значение темы привело к тому, что попытки наших предшественников исследовать данную проблему в связи с социально-психологическими и политико-правовыми процессами в блокадном Ленинграде наталкивалось на серьезные идеологические препоны, особенно в связи с законом о неразглашении от 18 ноября 1943 года. Этот фактор продолжает сказываться и поныне, хотя наступление новой исторической эпохи требует научного анализа с позиций интересов укрепления нравственных основ государственной политико-правовой культуры.
Свое исследование мы рассматриваем как продолжение работы наших предшественников, опирающееся на данный опыт.
Источникоеая база исследования
Опубликованные источники по исследованию проблемы можно разделить на несколько групп. К первой относятся: сборники указов, постановлений и решений органов власти, выходившие в период войны (Собрание постановлений и распоряжений Правительства СССР. 1941 - 1943; Собрание постановлений и распоряжений Рабоче-крестьянского правительства РСФСР. 1941-1943; Сборник приказов и распоряжений по Наркомпросу РСФСР. 1941, № 1-16; Бюллетень Ленинградского городского совета депутатов трудящихся. 1941-1943; Сборники указов, постановлений, решений, распоряжений и приказов военного времени: 1941-1942 и 1942-1943). Вторую группу составляют публикации в журналах и газетах 1941-43 гг., посвященные борьбе за спасение ленинградских детей. Наиболее полный каталог таких публикаций составлен нами на основе изучения следующих изданий: Орган Ленинградского Горкома и обкома ВКП (б) газета «Ленинградская правда» (за 1941-43 гг.); Органы Наркомпроса РСФСР: журналы «Дошкольное воспитание», «Начальная школа», «Советская педагогика» (с 15 декабря 1943 г. - орган АПН РСФСР); Органы Наркомздрава СССР: журналы «Педиатрия», «Советская медицина» (за 1942-43 гг.); Орган ЦК ВЛКСМ: журнал «Мурзилка»; бюллетень «Учебно-воспитательная работа в детских домах» и др.. Третья
группа: публикации документов, вышедшие в течение 1990-2000-х годов не только в Санкт-Петербурге, но и Вологде, Томске, Новосибирске, Иванове1, которые позволяют значительно расширить базу исследования. Интерес представляет публикация Постановлений Государственного Комитета Обо-роны СССР, касающихся жизнеобеспечения ленинградцев . Четвертая группа: различного рода опубликованные воспоминания. Важным источником явились мемуары наркома Здравоохранения СССР Г. А. Митерева, начальника Главного Медико-Санитарного Управления Советской Армии Е. И. Смирнова, заведующего Ленгорздравотдела Ф. И. Машанского, а также послевоенные публикации воспоминаний бывшего директора Педиатрического института Ю. А. Менделевой, бывшего директора Института повышения квалификации учителей г. Ленинграда Л. Е. Раскина (1941-42 годы).
В то же время огромное количество дневников, мемуаров, писем, посвященных спасению ленинградских детей, в том числе написанных ленинградскими педагогами и медиками и хранящимися в коллекциях народных музеев, остались невостребованными историками. Исключение представляет коллекция Народного музея «Дети и дошкольные работники осажденного Ленинграда», документы из которой частично уже опубликованы, предприняты и попытки их анализа3.
Нами также привлечены художественно-публицистические произведения, как, например: дневники А. Фадеева, В. Инбер и другие, позволяющие восстановить судьбу документальных материалов, дошедших до нас в многочисленных рукописных вариантах о работе ГОРОНО в дни блокады по спасению детей. Как известно, все эти публикации подвергались редактор-
Наиболее значимые из них: Ленинград в осаде. Сборник документов / Под ред. А. Р. Дзенискеви-ча. СПБ.: Лики России, 1995. 640 с; Во имя Победы: эвакуация гражданского населения в Западную Сибирь в годы Великой Отечественной войны в документах и материалах. В 3-х т. Томск: Томский государственный университет, 2005. Т. 3: Спасенное детство. 397 с.
«Государственный Комитет Обороны постановляет...». Директивные документы ГКО СССР по обеспечению жизнедеятельности Ленинграда. 1941- 1945 гг. / Е. Е. Кириллова, В. Н. Шепелев II Исторический архив. 2003. № 2. С. 131-165.
3 Эта память - наша совесть... / Сост. Л. Л. Газиева, Е. Н. Дмитриева; РГИ СПБГУ, Педагогический колледж № 5 г. Санкт-Петербурга СПБ.: Изд. Л. Газиевой, 2007. 382 с, илл; Щукина, Е. Л. Очерки блокадных дней / Редкол. Л. Б. Береговая, Е. Н. Дмитриева и др.. СПб.: Изд-во РГПУ им. А. И. Герцена, 2010. 247 с, илл.; Simmons, С, Perlina, N. Writing the siege of Leningrad...
ской коррекции: от изъятия фрагментов (воспоминания Л. Е. Раскина) до составления композиционно нового документа со значительными элементами литературного вымысла (дневники К. В. Ползиковой-Рубец). Поэтому ценность этих источников можно установить только путем сравнения их с рукописными материалами. Мемуарные произведения использованы нами в сравнении с имеющимися в ряде случаев рукописными источниками, так или иначе связанными с ними содержательно: как например, малоизвестные дневники Е. Л. Щукиной 1943-44 гг., статья Л. Е. Раскина в «Дошкольном воспитании» 1943 г. и опубликованные дневники А. Фадеева 1942-44 гг.. С этой же целью мы привлекли публикации в журнале «Дошкольное воспитание» за 1941 - 1988 гг., позволяющие дополнить рукописные воспоминания педагогов - дошкольников, хранящиеся в Народном музее Педагогического колледжа № 5. Важное значение имеют дневники драматурга Е. Л. Шварца, а также публикации журналов «Ленинград» и «Звезда» за 1941-43 гг.
Неопубликованные источники можно разделить также на четыре группы. Первую составляют документы из коллекции Центрального государственного архива историко-политических документов Санкт-Петербурга (ЦГАИПД СПБ) за 1940-46 годы. Фонды: Ф. 285 (первичная организация ВКП (б) Гороно), Ф. 1538 (первичная организация ВКП (б) Горздравотдела), Ф. 937 (первичная организация ВКП (б) Городского Института усовершенствования учителей), Ф. 25 (Ленинградский Горком ВКП (б)): отдела школ и отдела пропаганды и агитации. Часть этих документов была изучена многочисленными нашими предшественниками, другие - не были востребованы, или остались почти не известны.
Важную роль в проверке основных источников сыграли документы фондов: Ф. 2408 (Фонд Политотдела Ленинградской железной дороги). Ф. 2398 (Политотдел Октябрьской железной дороги); Ф. 2862 (первичная организация ВКП (б) Исполкома Леноблсовета депутатов трудящихся. Куйбышевский р-н); Ф. 827 (первичная организация ВКП (б) Леноблоно); Ф. 2238 (Октябрьский район. Первичная организация ВКП (б) аппарата Исполкома
Ленгорсовета депутатов трудящихся); Ф. 671 (Городское Управление трудовых резервов); Ф. 1627 (Ленинградское Областное управление трудовых резервов), а также Ф. 4000 (Институт истории ВКП (б)): Справка о состоянии эвакуации ленинградского населения в 1941 - 43 годах. В своем исследовании мы также опирались на сравнительный анализ блокадных мемуаров и дневников, хранящихся в Фонде 4000 (Институт истории ВКП (б)), собирание которых сотрудниками института началось еще в годы войны.
Ко второй группе относятся блокадные раритеты из коллекции Российской национальной библиотеки (РНБ), в том числе Рукописного отдела (РО): дневники А. П. Остроумовой-Лебедевой, коллекция М. К. Петровой и др.
Третью группу составили документы из собрания Центрального Государственного Архива Санкт-Петербурга (ЦГА СПб): Ф. 7384 (Исполком Лен-горсовета д. т.), Ф. 330 (Городская эвакуационная комиссия), Ф. 9156 (Лен-горздравотдел), Ф. 5039 (Ленинградский городской отдел народного образования); Ф. 2076 (Плановая комиссия исполкома Лен. Гор. Совета народных депутатов); Ф. 9713 (Научно-Методическое Бюро Санитарной Статистики ЛГЗО). Неоценимую помощь оказали консультации ст. н. с. ЦГА СПб Н. Ю. Черепениной.
В четвертую вошли документы из коллекций музеев Санкт-Петербурга. Мы опирались на многолетний опыт работы по накоплению источниковой базы и проработке собранных документов Государственным Мемориальным музеем обороны и блокады Ленинграда: Фонд рукописных документов; Государственным музеем истории Санкт-Петербурга: Экспозиционный фонд; Народным музеем Педагогического колледжа № 5 «Дети и дошкольные работники осажденного Ленинграда»: Фонд блокадные воспитатели и Фонд эвакуация.
Эти документы позволили составить целостное информационное поле по данной проблеме.
Научная новизна исследования
Научная новизна исследования заключается в комплексном подходе к анализу борьбы за спасение ленинградских детей как макросистемы сложившихся общественных взаимосвязей. В результате изучения выявлены устойчивые факторы трансформаций общественного сознания в результате Ленинградской трагедии 1941-43 гг., сохраняющие влияние на современную общественно-политическую жизнь. Существенно расширена источниковая база исследования за счет выявления новых документов и проверки содержательной ценности имеющихся. Были также уточнены и получены новые данные блокадной статистики. Практическая значимость исследования
Практическая значимость данного исследования включает в себя:
- введение в научный оборот новых источников, а также системати
зированных каталогов и описаний,
обобщение результатов исследования в виде историко-социологических макромоделей,
- новизна исследования позволяет использовать его результаты в
учебной и научно-методической литературе, в том числе по истории обо
роны Ленинграда в годы Великой Отечественной войны.
Апробация работы
В 2003-2010 гг. была осуществлена обширная программа по организации общественных акций памяти, семинаров, конференций с включением учащейся молодежи колледжей, музеев, учебных и научных центров города. Практическим результатом исследования стала публикация двух сборников документов, а также их интерпретаций студентами, преподавателями, учеными Санкт-Петербурга, при поддержке Комитета по молодежной политике и взаимодействию с общественными организациями Правительства Санкт-Петербурга (гос. контракт № 003 /119 от 14. 02. 2005 г.)1.
1 Подвиг Ленинграда бессмертен / Сост. Л. Л. Газиева, Т. П. Смирнова, Г. Б. Сафронова, Н. С. Се-мичееа; ИПК СПО, ГММОБЛ и др. СПб, 2004. 178 с, илл.; Эта память - наша совесть... / Сост. Л. Л. Газиева, Е. Н. Дмитриева; РГИ СПБГУ, Педагогический колледж № 5 г. Санкт-Петербурга/. СПБ., 2007. 382 с, илл.
Предварительные результаты были обсуждены на конференциях 2004-2010 гг.: Подвиг Ленинграда бессмертен / Институт повышения квалификации специалистов профессионального образования (ИПК СПО), 19-20 апреля 2004, Эта память - наша совесть / Институт по подготовке и повышению квалификации преподавателей социально-гуманитарных наук (ИППК-РГИ СПБГУ), 16-19 апреля 2005, Битва за жизнь / Государственный мемориальный музей обороны и блокады Ленинграда (ГММОБЛ), 7 сентября 2006, Искра разрыва / ГММОБЛ, 22 февраля 2008, Жизнь и быт блокированного Ленинграда / Санкт-Петербургский государственный университет (СПБГУ), 14 марта 2008, Круглый стол «Израненное детство» / ГММОБЛ, 28 мая 2008.
Историография и источниковая база исследования
Необходимо также указать, что продолжает существовать угроза мифологизации, дехристианизации и дегуманизации как разрушение человеческой культуры тоталитарными! режимами. Преступное мифотворчество, целью которого -являлось подавление чувств совести, свободы, стыда и, таким образом, прекращение прогресса человеческого-разума; - одно из,основных обвинений, предъявленных гитлеровским- преступникам Международным Нюрнбергским, процессом. (20. 11. 1945- 1-. 10: 1946)- . Решения. Нюрнбергского процесса не истребили практику ни тоталитаризма, ни- преступного мифотворчества. Так, например, на Украине 27 января. 2010 г. эти тенденции вылились в. узаконение нацистского преступника С. Бендеры как национального героя по-представлению В:.Ющенко, бывшего президентом Украины, Верховной Украинской-Раде2.
В современных условиях угроза преступного мифотворчества обострилась использованием новейших технологий обработки индивидуального и массового сознания людей3. В то же время вытеснение христианским утопическим» компонентом коммунистического в постсоветской идеологии может иметь последствия, аналогичные печально известному конкордату Ватикана с гитлеровской Германией в 1933 г..
Исследуя парадигму влияния мифологических и утопических форм сознания на политическую практику, современная историография обращается к проблемам героизма и свободы как позитивным мотивам исторической дея-тельности, закрепленным- в символах определенной- культуры. Исследователи выявляют различные способы социально-политической самоидентификации, выраженные фикциями (вымыслом): в мифах, литературном воображении, социальных ролях.
Нарративные исторические источники (воспоминания, дневники, стенограммы, протоколы, свидетельства) были включены в составі документальных свидетельств военных преступлений, уже в ходе Нюрнбергского процессам, вызвав необходимость разработки методов выявления их достоверности. В то же время-и сегодня в отечественной историографии отсутствует всестороннее исследование возможностей нарратива мемориального характера- (дневников, воспоминаний, стенограмм, протоколов) как исторического источника. Современный источниковедческий анализ мемуаров социологами, психологами осуществляется как структурно-функциональный, но принтом данные источников обезличиваются,.
Отсутствие скептических работ по изучению исторического нарратива в отечественной историографии привело к тому, что в новейших исследованиях порой наблюдается отрицание его ценности как исторического источника.
В то же время следует указать, что большинство имеющихся в распоряжении историков документов, связанных с вопросом спасения ленинградских детей, имеют нарративный характер: протоколы собраний, отчеты, сводки, письма, стенограммы. Даже, казалось бы, такой строгий документ как статистические сводки, и таблицы, несут на себе отпечаток многочисленных исправлений, путаницы, неточностей. Это характерно как для документов 1941-44 гг., так и послевоенных, вплоть до 1972-1987 гг., и включая современный период (опубликованные недавно впервые воспоминания, интервью и т. п.).
Методология феноменологического анализа восходит к философским трудам М. Хайдеггера, Н. Д. Арутюновой,- Ф. Херрманна, применительно историческим исследованиям - Г. Шпета, М. Оукшота, М. Фоколта, Н. Брауна, среди современных исследователей: Р. Кеннеди и др.. Методологию применения статистических моделей в историческом исследовании разрабатывал И. Д. Ковальченко1. Однако практический опыт в данной области недостаточен; что делает незавершенной разработку теории, имеющей определенные противоречия, которые представляют дополнительные трудности для исследователя.
Таким образом предпосылкой1 исследования стала разработка системы современных методов, обработки подобных документов; включая, феноменологический анализ как нарративных, так и статистических материалов, в том числе универсальных прикладных моделей, позволяющих конструировать и анализировать многослойное пространство психоисторических интенций (intension, анг. - напряжение, усилие)2. Данное направление, несмотря на имеющиеся теоретические исследования, является новым и недостаточно разработанным в исторической науке .
Роль детских учреждений в борьбе за спасение ленинградских детей
Следующей важной предпосылкой исследования является анализ статуса «детства» и его динамики в советском законодательстве 1936-43 гг., позволяющий строго очертить его границы и, одновременно, выявить социально-экономические факторы динамики статуса детства.
До войны основным критерием при выделении социального статуса той или иной группы являлся статус дееспособности и иждивенчества: опеки (до 14 лет) или попечительства (14-18 лет), определенный в Кодексе законов о браке, семье и опеке (р. III, гл. 1, ст. ст. 69, 70) , а также права на получение алиментов. Поэтому в содержании Гражданского и семейного права понятия дети и несовершеннолетние не разделялись, использовались термины: несовершеннолетние (дети) до 14 лет, и до 18 лет. Прецеденты эмансипации прав 14 — 18 -летних детей в области трудовых отношений (право распоряжаться зарплатой и заключать сделки, с согласия родителей, усыновителей и опекунов) имели место в юридической практике с 14 ноября 1927 г., но были включены в постатейные комментарии к Гражданскому кодексу только в 1948 г., когда этот процесс уже стал де-факто3.
Большое значение для охраны детства и материнства имело введение института статейно-систематизированных материалов. М.: Юр. издат-во мин-ва юстиции СССР, 1948. С. 14. 37 детских домов или домов младенцев от 5 месяцев до 14 лет, Кодексом законов: о браке, семье и опеке, в 1942 г. (комм; к ст. 68, 1). Патронирование осуществлялось до достижения 16-летнего возраста1.
В Уголовном кодексе РСФСР 1941 г. термины дети и несовершеннолетние употребляются также: как. в Гражданском: и семейном праве;, то4 есть, как взаимозаменяемые. Дополнительно в; Уголовном, кодексе выделялась группа» «малолетние»:. в ст. ст. 122, 152, 156. Уголовная ответственность возлагалась на лиц, обязанных заботиться о жизни; и здоровье; малолетних, в виде исправит тельно-трудовых работ насрок до бмесяцев или штрафа до трехсот рублей (УК РСФСР, ст. 156).
В то же время неоказание помощи больному со» стороны медперсонала наказывалось более строго: исправительными/ работами на срок до 1 года или штрафом до трехсот рублей; если имелась опасность для больного - штраф до 1 тысячи рублей (УК РСФСР, ст. 157) . Это объясняет указание статуса детей в сводках Государственной эвакуационной комиссии (ГЭК) в 1942 г. как больных, что предполагало более строгую уголовную ответственность со стороны медперсонала в их отношении.
Дополнительно в редакции Уголовного кодекса в августе 1941 г. раскрывались меры наказания, включая лишение свободы:от 2 до 3 лет, за;уклонение от материального обеспечения детей опекунами, атакже: «Непринятие мер охраны и заботы о воспитании детей — сирот председателями, сельских советов и назначенными сельскими советами опекунами, допустивших своими действиями или бездействием вступление этих детей на путь бродяжничества» (УК РСФСР, ст. ст. 158;,. 158 ) , что было важно в связи с эвакуацией. Отдельно следует остановиться на ст. 12 Уголовного кодекса: 1 Кодексе законов о браке, семье и опеке, в 1942 г. Официальный текст с изменениями на 1 июня 1942
«Несовершеннолетние, достигшие двенадцатилетнего возраста, уличенные в совершении краж, в причинении насилия, телесных повреждений, увечий, убийстве или попытке к убийству, привлекаются к уголовному суду с применением всех мер наказания. [25 ноября 1935 г. (СУ 1936 г. № 1, ст.1)]». В УК РСФСР 1940 г. указывалось на строгие ограничения применения этой статьи в отношении детей 12-16 лет. Летом 1941 г. в ст. 12 УК РСФСР термин «дети» перестал употребляться, будучи вытесненным «несовершеннолетние, достигшие 12 лет», одновременно были сняты существовавшие ограничения в наказании для лиц до 16 лет1.
В Уголовном кодексе 1941 г. был также исключен из комментариев 2 к ст. 36. «При определении меры социальной защиты несовершеннолетних суды по общему правилу не должны применять ссылку, так как другие меры социальной защиты дают большую возможность приспособить несовершеннолетних к труду и повысить их квалификацию [Постановление Пленума Верховного суда РСФСР, 26 июля 1931 г., пр. № Ю]», которая входила в УК РСФСР 1940 г..
Во время войны актуализировался критерий различения статусов «детство» и «несовершеннолетние» как целесообразного функционирования: обучение или трудовая деятельность. Это позволило отделить от «детей» «подростков» до 16 лет, подпадающих под действие закона о Всеобуче (о всеобщем 8-летнем обучении детей начиная с 8 лет, вплоть до 1 сентября 1944 г., когда нижняя граница этого возраста опустилась до 7 лет), от «несовершеннолетних», то есть старших подростков 16-18 лет.
Произошла эмансипация несовершеннолетних 16-18 лет, закрепленная уголовным правом в 1942 г.. В Уголовный кодекс 1942 г. вошел Указ Президиума Верховного Совета СССР от 13 февраля 1942 г. («Ведомости Верховного Совета СССР» 1942 г. № 8) «О мобилизации на период военного времени трудоспособного городского населения для работы на производстве и строительст 1 РСФСР. Уголовный кодекс. С изменениями на 1 августа 1941 г. ...С.6. 39 ве» с указанием меры уголовного наказания: 1 год принудительных работ за уклонение от работ, начиная с 16-18 лет.
От мобилизации освобождались «а) лица мужского и женского, пола в возрасте от 16 до 18 лет, подлежащие призыву в школы фабрично-заводского» обучения, ремесленные и железнодорожные училища согласно контингента; устанавливаемого Совнаркомом СССР;... . . в) учащиеся в высших-и среднихучебных заведениях»1. Была; также расширена уголовная ответственность несовершеннолетних, начинаяс 14 лет,,за преступления не предусмотренные в постановлениях ЦИК и Совнаркома СССР от 7 апреля 1935 г. «О мерах борьбы с преступностью среди несовершеннолетних», т. е. трудовые, атакженаступлениеуголовной ответственности в случае совершения преступления по неосторожности, в: соответст-вии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 31 мая 1941 .
В 1943 г. в постатейных комментариях в Уголовном кодексе впервые поя вился юридический термин «подростки», со ссылкой на термин «несовершен нолетние», тем самым закрепив различение статуса «несовершеннолетние. = подростки», как трудоспособные, и «малолетние = дети», как нетрудоспособ ные. Это вызвало противоречия в связи с реализацией закона о всеобуче охва тывающего несовершеннолетних от 8 до 16: лет, 2с с 1 сентября 1944! от 7 до 15
Статистические сведения по эвакуации детей из Ленинграда
Таким образом наибольшее число эвакуированных детей из Ленинграда за 1941-43 годы составляет: 142 283 + 94 355 = 236 638. В это число входят как дети, эвакуированные с детскими учреждениями, так и с матерями. В него также входит некоторое количество сопровождающих.
Таким образом выявляется 415 567 - 236 638 = 178 929 минимальное число исчезнувших детей, сокрытое статистикой. К этому числу можно прибавить, по крайней мере, еще 30 тысяч — не подтвержденных вторичными инспектор-скими.проверками.
В то же время необходимо указать на эвакуацию учащихся ремесленных училищ и спецшкол, которые не включались в число «детей», по данным эвакуационной комиссии, Гороно и Горздрава.
Ученики ремесленных училищ были вывезены с 22.1. 42 г. по 15. IV. 42 г. в количестве 32 896 чел.; с 27.V по 1. IV. 1943 г. - 8 440, всего с 29 /VI - 41 по 1/ IV - 43 г. - 41 336 чел.. Сравнение данных приведенных в справке эвакуационной комиссии по всему периоду эвакуации1 и отчета за 1941-42 год позволяет выявить тот факт, что учащиеся и преподаватели военных спецшкол включены в выше приведенные данные как ученики ремесленных училищ2. Таким образом весь этот контингент, эвакуированный за период работы комиссии, составил еще 41 336 чел. подростков. Всего учтенных около 278 тыс. детей и подростков.
Справка эвакуационной комиссии также позволяет судить о распределении детей по областям СССР в 1942 году. Данное число совпадает с данными Ратнера, нач. конторы снабжения Го-роно за 1942 г. и с отчетом Ленгороно в Плановый отдел Ленгорисполкома от 1 января 1943 года. Необходимо отметить, что, согласно Справке по эвакуации ГЭК, часть ленинградцев эвакуировалась в Сталинградскую область (всего 6 824 чел.), однако детей среди них не указано1.
Организация эвакуации позволяет нам выявить внутренний кризис, конфликт, выплеснувшийся в полемику в связи с этим вопросом уже на первых партийных собраниях Ленгороно после начала войны.
Здесь есть важный фактор, который мы не должны забывать, анализируя данное явление с точки зрения этико-правового содержания. За «эвакуированных» детей родители платили деньги независимо от наличия у них данных по нахождению детей. Гороно давало справки по тем детям, которых оно эвакуировало (но в партийных Отчетах Ленгороно прозвучало только число взятых на учет в секторе детдомов: 78 тысяч). Следует также иметь в виду, что переселенцам из Ленобласти и в Ленобласть справки выдавала Переселенческая ко-миссия Леноблисполкома . Статистический учет велся и самим ИсполкомомЛенгорсовета1 и Городской эвакуационной комиссией2. Остальные родители должны были платить независимо от наличия у них документа, подтверждающего нахождение детей, в том числе, если сами находились вне Ленинграда (до мая 1942 г.).
Вопрос оплаты был частью внутренней полемики, которая велась в отделах Исполкома в 1943 году. В январе 1943 года А. И. Эрман, зав. детским сектором Горздравотдела в Отчете на партсобрании отмечала, что платят только те родители, у которых есть данные о нахождении их ясельных детей в эвакуации3. В июле 1943 года отмечались трудности с выдачей справок о нахождении в эвакуации детей — школьников Ленгороно .
Так как учет возлагался на управдомов и от них требовался полный сбор коммунальных платежей, ясно, что в случае отказа от уплаты, они описывали имущество и могли выселить из квартиры. Поскольку основной статьей, по которой был снят Начальник Ленжилуправления Ханутин, было банкротство в связи с неуплатой коммунальных платежей5, очевидно, что никакие постановления не могли заставить управдомов отказаться от крайних мер в сборе этих «пошлин», в том числе с жен и вдов красноармейцев.
После получения официальных данных об отсутствии указанных детей в эвакуации, были спешно приняты решения по прекращению сборов с родителей, находящихся вне Ленинграда, а также по защите интересов семей военнослужащих (поскольку на это обращали внимание высшие правительственные документы). Однако полемический характер сбора платы с родителей, в связи с отсутствием данных по их детям в картотеке, продолжал сказываться.
дает ответы на основании только имеющихся сведений об эвакуированных. А у нас за многие районы сведений нет, но мы принимаем все меры к получению этих сведений, чтобы давать более точные ответы на письма».
В завершение надо проанализировать сводки Городской эвакуационной комиссии. Согласно Итоговой сводки по эвакуации населения по районам (сводка А), составленной как ежедневная ведомость прохождения эвакуации, дети и подростки, проехавшие в эвакуацию с 8 июля по 10 ноября 1942 года, составляли 112 791 чел.1. Основная масса из них ехали с семьями, с эвакуируемыми предприятиями (ст.1) - 42 435, с матерями и родственниками с 2 детьми (ст. 3) - 8 946, с матерями с 1 ребенком (ст.5) - 14 910 чел.; как временно утратившие трудоспособность (ст. 2) - 4 510 чел.; дети, ехавшие с учебными заведениями (техникумами и институтами, ст.4), составили: 740 чел.; воспитанники и сотрудники детдомов (ст. 6): 31 795 чел.; учащиеся ремесленных училищ (ст.7): 6 297 чел.; дети населения Ленобласти (ст. 12): 3158 чел.2. Всего 109 633, вместе с детьми из Ленобласти: 112 791. Таким образом, дети и подростки, ехавшие организованно (с детдомами и ремесленными училищами), составили около 34 % от общего контингента.
Данные этой сводки мы можем сравнить с Итоговыми сведениями по эва-куации населения с 27 мая по 17 октября 1942 г. (сводка Б) , которая заполнялась нарастающим итогом. Специфика этих сведений в том, что они заполнялись от руки, затем были отпечатаны на бланках, при этом статус отдельных страт сместился. Так, статья 2 слилась со ст. 5. Согласно этой сводке детей за указанный период было эвакуировано: 169 106 чел.. Из которых основная масса - 110 066 чел. по ст. 2 (дети с семьями, временно утративших трудоспособность), 47 537 чел. по ст. 3 (которая заместила ст. 6 — воспитанники и сотрудники детдомов), 3 156 чел. по ст. 7 (учащиеся институтов и техникумов и преподаватели с семьями), 8 347 чел. по ст. 9 (заместившей ст. 13) - учащиеся ремесленных училищ. Следует подчеркнуть, что, при изменении статуса страты, итог продолжал суммироваться нарастанием, то есть соблюдалась преемственность
Важное уточнение требуется в связи с очевидной корреляцией чисел 3156 /3158 в сводках А и Б. 3 156 чел. - дети, эвакуируемые с учебными учреждениями (семьями преподавателей, по сводке Б, появляются в рукописных бланках сводки, начиная с 3 листа от 22 августа 1942 г. в количестве 3064 чел., и далее нарастая итогом до 3 156). Дети населения Ленобласти — 3 158 чел. указаны в сводке А. Можно предположить, что в данном случае речь идет о семьях преподавателей и студентов, имевших временную прописку в общежитиях, либо в довоенный период проживавших в области.
Таким образом, данные сводок подлежат критической сверке, в том числе с итоговой официальной справкой Городской эвакуационной комиссии (сводка Г)1. По порядку обработки все три сводки располагаются в последовательности: А — Б — Г. Сводка В составлена мной путем сравнения сводок А и Б.
Следует иметь в виду, что в сводках А, Б, В, Д указаны только дети, а в сводке Г - матери и дети. Выборочная сверка по отдельным дням показывает, что данные сводок А и Б количественно соответствуют друг другу, но произошло смещение страт. Это качественное несоответствие привело к полному расхождению со сводкой Г, и затрудняет работу со сводками А и Б. Работа со сводкой Г требует тщательного анализа факторов отбора материала в качестве итоговых сведений, поскольку в ней отчетливо заметно манипулирование как с количественными, так и с качественными характеристиками миграционных групп. Поэтому для отбора статистических данных целесообразно ограничиться анализом сводок А и Б, показатели которых количественно соответствуют друг другу.
Летняя оздоровительная работа с детьми и организация сельскохозяйственных работ школьников
На,учащихся школ распространялись Указ Президиума Верховного Совета СССР «О режиме рабочего времени рабочих и служащих в военное время» от 26 июня 1941 года: «2. Лица, не достигшие 16 лет, могут быть привлечены к обязательным сверхурочным работам; продолжительностью не более 2-х часов в день» (оплата таких работ производилась в полуторном размере), который дополнялся Постановлением № 1802 ЄНК СССР «О привлечении учащихся 7-10 классов неполной средней и средней школы к сельскохозяйственным работам» от 2 июля 19413, Постановлением № 525 Наркомпроса РСФСР от 3 июля; 1941 «О привлечении в военное время: учащихся 7-10 классов к участию в сельскохозяйственных работах». На месте им вторили решения Ленисполкома «0 привлечении граждан к трудовой повинности в Ленинграде, Пушкине,. Колпине, Петергофе и Кронштадте» от 27 июня 1941 г.,.Пр. № 46, п.ЗЗ; «О порядке привлечения населения к трудовой повинности» от 11 июля 1941 г., Пр. № 47, п. 81 и «О порядке привлечения населения к трудовой повинности» от 9 августа 1941 г., Пр. № 49, п. 414, посвященные привлечению к трудовой повинности учителей и учащихся средних и. высших учебных заведений в учебное и кани 1 ЦГА СПб. Ф. 2076. Оп. 4. Д.54. Лл. 169 об -170. кулярное время, включая учащихся до 14 лет. Решение «О порядке привлечения населения-к трудовой повинности» от 9 августа 1941 г., Пр. № 49, п. 41 ограничило возраст привлекаемых к трудовой повинности мужчин от 15 до 55 лет, а женщин — от 16 до 50 лет, и предполагало устройство детей до 8 лет Райисполкомами в детучреждения или в детские комнаты, для выполнения матерями трудовой повинности.
Таким образом летом 1941, а затем в 1942-43 гг. через школы обеспечивалась организация подростков на оборонительные и сельскохозяйственные работы. Много написано о героизме отличившейся на строительстве оборонительных укреплений Колпино-Слуцкой линии школьной группы «Колпино», в составе 35 учителей и 276 учащихся, которые, работая по 12-14 часов» в сутки, выполнили задание командования". На этой линии батальон ижорцев задержал немецкие войска. Комиссаром строительства всей трассы был учитель истории Богомолов. Группа работала и под огнем врага. Ученица 403 ср. школы Кол-пинского района Кисцова Лиля была награждена медалью «За трудовую доблесть» как отличившаяся в оборонительных работах3.
Важной задачей весь период войны являлось обеспечение МПВО и организация дежурства старшеклассников. Руководство МПВО в детских учреждениях было возложено на заведующих и директоров, в соответствии с Постановлением СНК СССР «О всеобщей обязательной подготовке населения к противовоздушной обороне» № 1812 от 2 июля 1941; Постановлениями СНК РСФСР «О порядке подготовки населения к противовоздушной и противохимической обороне и порядке организации групп самозащиты на территории РСФСР» № 502 от 2 июля 1941 и «Об организации местной противовоздушной обороны в городах и населенных пунктах РСФСР» № 523 от 10 июля 19414. Ленисполком на основе этих документов подготовил решение «О всеобщей обязательной 195 подготовке населения к противовоздушной обороне» от 11 июля 1941 г., Пр. № 47, п. 16, которое содержало требование обучения при школах детей от 8 до 16 лет: как пользоваться средствами индивидуальной защиты.
В то же время основной задачей школ оставалось осуществление конституционного права на образование, обеспечение подготовленных кадров для восстановления экономики страны в ближайшем будущем и реабилитация физического и психического здоровья детей. Постановление № 1803 СНК СССР «Об освобождении от платы за обучение [в 8-10 кл., техникумах, вузах - ЛГ] детей рядового и младшего начальствующего состава Красной Армии и ВМФ» от 2 июля 1941 г.1 нацеливало на важность данной задачи, несмотря на трудности первого периода войны.
II этап. Сентябрь - декабрь 1941 г. 26 октября 1941 г. было вынесено решение Ленисполкома о начале заня-тий с 3 ноября 1941 года . С этой целью было освобождено 31 школьное здание, занятое военными частями, по распоряжению Военного Совета Ленфронта. С 15 октября начали работать 7 военных спецшкол (3 026 чел.), а с 3 ноября возобновили занятия — обычные. К этому времени были проведены осенние испытания, которые выдержали 2 593 чел., а также пересмотрены, сокращены и упрощены учебные программы . По разным источникам число начавших работать коллективов отличается, что объясняется тем, что учащиеся 1-6 классов занимались в подвалах - бомбоубежищах и на квартирах, а 7 - 10 классов в освобожденных помещениях. Таким образом указывается на 96 школ, в которых шли занятия 30 152 человек (7-10 классы), или 103 школы (всего, включая 1 -6 классы, занимавшиеся в убежищах). Но к январю 1942 г. осталось не более 35 964 человек, занимавшихся в убежищах, и около 1 200 (число, подсчитанное мною в среднем, учитывая, что «Не прекратили работу в течение всей зимы L96 1941/42 годов 39 школ, но учащихся в них было очень мало - по 30-40 чел. на школу» ) или 2 500 (указано в отчете парторганизации ) старшеклассников.
Этот подвиг тем зримее, что официально школы не работали, и их обеспечением топливом и другими жизненно важными ресурсами, по признанию в отчете перед бюро парторганизации Ленгороно начальника отдела снабжения Гороно Ратнера, никто не занимался
В соответствии с распоряжением СНК СССР от 3 / VI 1942 за № 10268 был издан Приказ Ленисполкома «О проведении единовременного учета учащихся полных и неполных средних школ» от 18 июня 1942 г., Пр. № 69, п. 674, согласно которому Статуправлению (Пузакову) и Гороно (Левину) поручалось организовать единовременный учет учащихся с 5 по 10 классы по полу и возрасту и до 1/ VII предоставить в районные инспектуры ЦСУ Госплана СССР.
С 4 мая 1942 г. по решению Ленисполкома занятия 137 школ, включая Колпино и Кронштадт, в учебных помещениях возобновились, с 1 по 10 классы5. Основная их цель была, вероятно, выявить состояние здоровья и количество уцелевших детей, каковых оказалось 63 719 человек. Их состояние было крайне тяжелым. Так, «в 369 школе Московского района при 1-м осмотре по приходу в школу было 96% детей, страдающих дистрофией и скорбутом. 2-й осмотр дал уже только 64 %»6. Чтобы укрепить здоровье ребят, к лету 1942 года
Похожие диссертации на Борьба за спасение детей в блокадном Ленинграде в 1941-43 годах
