Содержание к диссертации
Введение
Глава I Парадигма польской восточной политики 25
1 Подходы к исследованию региональных отношений. Польша и ее восточные соседи 25
2 Польская восточная политика в геополитическом контексте истории 42
3 Исторические корни и концепции восточной политики Польши. Образ «Востока» в польском общественном мнении 61
Глава II Восточная политика Польши в 90-х гг. XX - начале XXI в . 101
1 Международный контекст двусторонних отношений Польши с восточными соседями и их внутриполитическое преломление 101
2 Польская политика «двухколейности» (1989-1991 гг.) и переход к дву сторонним отношениям с восточными соседями 114
3 Российское направление польской политики. Историческое прошлое как фактор польско-российских отношений 121
4 Украина как основной объект польской восточной политики..., 156
5 Неудача польской восточной политики на белорусском направлении 185
Заключение 200
Библиография 209
Приложения 225
- Подходы к исследованию региональных отношений. Польша и ее восточные соседи
- Польская восточная политика в геополитическом контексте истории
- Международный контекст двусторонних отношений Польши с восточными соседями и их внутриполитическое преломление
- Польская политика «двухколейности» (1989-1991 гг.) и переход к дву сторонним отношениям с восточными соседями
Введение к работе
Коренная трансформация восточноевропейского политического про-странства в конце 1980-х - начале 1990-х годов потребовала поисков новой формулы взаимоотношений нашей страны с бывшими партнерами по «социалистическому лагерю». Интеграция бывших соцстран с западным миром, контуры которой в начале этого процесса были весьма расплывчатыми, получила к середине 1990-х годов конкретное выражение в их стремлении к членству в НАТО и Европейском Союзе. Процесс расширения НАТО и, в меньшей степени, ЕС был встречен Россией с настороженностью, опасением, а подчас открытой враждебностью. Несмотря на заявления официальных лиц НАТО о том, что военный компонент играет все меньшую роль в деятельности альянса, уступая место политическому, и широкомасштабную пропагандистскую кампанию, призванную представить экспансию НАТО как «расширение зоны стабильности и демократии», в России этот процесс воспринимался и продолжает восприниматься как враждебный по отношению к ней акт западного сообщества и укрепление политического и военного влияния США в Европе.
Потеря рычагов влияния над бывшими союзниками оказалась болезненным испытанием для российской внешней политики. Между тем, политические элиты стран региона осознавали, что провести модернизацию собственными силами или, тем более, в рамках какого-либо альянса с ослабленной во всех отношениях Россией, невозможно. Фактически, Россия не могла предложить им никакой альтернативы сближению с Западом, тем более, что ее первоочередной целью было сохранение остатков влияния в бывших советских республиках. Однако к середине 1990-х стало очевидно, что снижение региональной гомогенности в условиях посткоммунистической транс-
формации имеет свои плюсы, позволяя выстраивать гибкую политику в отношении каждой из стран региона. Выяснилось, что Восточная Европа, не бывшая политически и экономически однородной даже в годы существования соцлагеря1, представляет собой весьма условное объединение стран, имеющих собственные интересы и видение отношений друг с другом, Западной Европой, Россией и другими бывшими советскими республиками. Так, было налажено позитивное сотрудничество со Словакией и Болгарией, выстроены стабильные отношения с Чехией и Венгрией. Между тем, отношения с прибалтийскими государствами и Польшей складываются непросто. Периоды напряженности в них чередуются с периодами разрядки, причем последние имеют гораздо меньшую продолжительность.
Польский «случай» во многих отношениях является особым. В отличие от других посткоммунистических стран Восточной Европы, Польша - довольно крупная европейская страна как по площади, так и по численности населения и к тому же претендующая на роль регионального лидера. Но еще важнее то, что Польша - единственная страна региона, где в период посткоммунистической трансформации шла активная дискуссия о выстраивании политики страны в отношении бывших советских республик, в том числе, России. Для польского понимания этой политики, называемой «восточной», характерно, прежде всего, видение Польши как государства, могущего быть региональным актором, выступающего с собственными инициативами в отношении соседей или способствующего коммуникации между странами бывшего СССР и Западом.
Стремление Польши к роли актора - немаловажный элемент ее отношений с Россией и другими странами постсоветского пространства. Формы, в которых оно выражается - будь то официальные заявления о желательности вступления Украины (а ранее - прибалтийских государств) в НАТО или
1 Достаточно указать на пример Румынии при Чаушеску, имевшей «особое мнение» по многим вопросам, или Польши после 1956 г., считавшейся «либеральной» социалистической страной по контрастує «ортодоксальными» ГДР и Чехословакией (после 1968 г.).
действия, призванные доказать готовность Варшавы действовать наперекор Москве (например, активное участие польских властей в «оранжевой революции») - вызывают резкое неприятие России. Несколько сглаживает ситуацию тот факт, что для реализации амбициозных задач, ставящихся в ходе внутриполитической дискуссии о «восточной политике», у Польши на протяжении большей части интересующего нас периода не было достаточных внешнеполитических ресурсов. Но эта слабость может вызывать еще большую озабоченность, поскольку повышает возможность использования Польши в качестве политического инструмента третьими силами, прежде всего, США: Польша стремится к «особым отношениям» с Америкой (по образцу американо-британских). Характерно, что перспектива быть инструментом реализации внешнеполитических целей США не вступает в противоречие с желанием Польши выступать в роли актора международных отношений, так как большая часть польской политической элиты считает интересы своей страны идентичными американским. Вместе с тем, для польского политического дискурса характерно представление, согласно которому Польша обладает особым «пониманием» постсоветского пространства, и призвана донести его странам Западной Европы. Поэтому комплекс представлений, присущих польскому мышлению о «восточной политике», заслуживает подробного рассмотрения для того, чтобы понять логику действий этой страны на международной арене и, благодаря этому, иметь возможность адекватной оценки тех или иных мер, предпринимаемых нашей страной в отношениях с ней и, как следствие, более эффективно отстаивать национальные интересы России.
Ключевым для польского политического мышления является представление о Польше как о стране на «пограничье» двух культурно-цивилизационных ареалов - Востока и Запада. Если «Запад» сегодня четко отождествляется с «западно-христианской (латинской) цивилизацией» и ев-роатлантическими структурами, то «Восток» - понятие более неоднозначное. Заимствованным из латыни словом Orient обозначается условный конгломе-
рат восточных цивилизаций, т.е. то, что под Востоком традиционно понималось в Западной Европе. Исконно польское слово Wschod применяется в отношении ближайших соседей Польши, обозначая а) восточнославянский культурный ареал; б) территории современных Литвы, Украины и Белоруссии, входившие некогда в состав Польши (т.н. «кресы») и сыгравшие важную роль в ее истории (в этом смысле современное польское понятие Wschod напоминает российское «ближнее зарубежье) и в) постсоветские и, шире, бывшие социалистические государства". Соответственно, польская восточная политика - направление внешней политики, касающееся отношений с этими государствами. В диссертации восточная политика рассматривается как политика по отношению к России, Украине и Белоруссии. Именно такое ее понимание господствует в современном польском политическом дискурсе. Несмотря на укорененность представления о Литве как о части традиционного «Востока», с середины 1990-х происходит осознание того, что эта страна, так же, как Польша и независимо от нее проводит курс на «возвращение в Евро-пу», практическим выражением которого стало ее членство в ЕС и НАТО . В
2 Такова, например, сфера интересов Центра восточных исследований (Osrodek Studiow Wschodnich), счи
тающегося основным «мозговым центром» в области восточной политики. В свою очередь, в Центре изуче
ния Восточной Европы (Studium Europy Wschodniej) Варшавского университета частью курса «Польская
восточная политика» являются циклы лекций об отношениях Польши в XX в. с Чехословакией и балкан
скими государствами, а в качестве «восточных» преподаются языки бывших советских республик и социа
листических стран Европы.
3 О понимании того, что Литва - уже не часть традиционно понимаемого «Востока», свидетельствует вы
ступление бывшего министра иностранных дел Польши В. Бартошевского в мае 1995 г., в котором он зая
вил, что «не хочет объединять Литву с Россией, Украиной и Белоруссией, потому что сегодня литовцы обо
стренно реагируют на это» (Bartoszewski W. Informacja ministra spraw zagranicznych о glownych kierunkach
polityki zagranicznej Polski. 50. posiedzenie Sejmu, 25 maja 1995 г.). В книге «Внешняя политика Польской
Республики 1989-2002» (Polityka zagraniczna RP 1989-2002 (pod red. R. Kuzniara, K. Szczepanika). - Warsza-
wa, 2002), являющейся первым комплексным и систематическим исследованием данной темы, в главе
«Польская восточная политика» рассматриваются отношения со всеми постсоветскими государствами, пре
жде всего - с Россией, Украиной и Белоруссией, далее - с «остальными европейскими постсоветскими госу
дарствами» (Литвой, Латвией, Эстонией и Молдавией) и «неевропейскими постсоветскими государствами».
Таким образом, на официальном уровне Литва уже не рассматривается в качестве части «Востока», хотя в
значительной мере остается таковой в массовом сознании, о чем, в частности, свидетельствуют результаты
то же время, существует мнение о том, что «восточная политика» в предложенном понимании является данью традиции и вскоре станет анахронизмом, поскольку ее приоритетным направлением станут Закавказье и Центральная Азия в связи с их потенциальной ролью на глобальном рынке энергоносителей. Однако пока не приходится говорить о выработке последовательного курса Польши в отношении этих регионов, а традиция достаточно сильна для того, чтобы восточная политика воспринималась прежде всего как политика в отношении России, Украины и Белоруссии.
Актуальность темы обусловлена тем, что в современной российской политической мысли уделяется недостаточное внимание внешнеполитической и идеологической программе Польши в отношении ее восточных соседей, прежде всего, Украины и Белоруссии. Между тем, в последние годы у Польши появились новые возможности реализации своей внешней политики и способность влиять на формирование восточной политики ЕС. Кроме того, повысилась привлекательность Польши для постсоветских стран в плане выстраивания отношений с Западной Европой (так, Польша является одной из немногих стран-членов ЕС, последовательно выступающих за принятие Украины в его ряды). Существующая возможность роста влияния Польши в ЕС, а также совпадение целей польской внешней политики в отношении восточных соседей с целями внешней политики США - основная причина, по которой ее внешнеполитические концепции требуют пристального изучения.
Объектом исследования являются политические отношения Польши с восточными соседями в период с сентября 1989 г. по май 2006 г.
Предметом исследования являются концепции восточной политики, сформулированные в указанный период, равно как традиционные для польского политического дискурса представления о «Востоке», накладывающие свой отпечаток на польскую восточную политику.
исследования общественного мнения, проведенного Я. Блушковским (Bluszkowski J. Stereotypy narodowe \v swiadomosci Polakow. - Warszawa, 2003).
Целью исследования является выявление концептуальных основ польской восточной политики, проводимой после 1989 г. и объяснение воздействия комплекса представлений о «Востоке», который можно назвать парадигмой польской восточной политики, на двусторонние отношения с Россией, Украиной и Белоруссией.
Цель исследования обусловила постановку следующих исследовательских задач:
Осветить взгляды современной политической и интеллектуальной элиты Польши на то, какой должна быть польская восточная политика страны с учетом ее членства в ЕС и НАТО;
Определить основное интеллектуальное направление в видении восточной политики и охарактеризовать альтернативные ему взгляды;
Выявить истоки интеллектуальной традиции, на которую опираются выразители господствующих воззрений в области восточной политики;
Провести анализ отношений Польши с восточными соседями после 1989 г.;
Выделить проблемы, специфические для современной восточной политики Польши, и показать на конкретных примерах их роль в отношениях Польши с восточными соседями;
Рассмотреть перспективы польской восточной политики в XXI веке с учетом возможного влияния Польши на выработку внешнеполитического курса ЕС в отношении восточных соседей.
Исходя из научного замысла диссертации, который конкретизируется в вышеизложенных целях и задачах, а также на основе осуществленного в ней
анализа, в качестве положении, выносимых на защиту, определяются следующие:
Восприятие «Востока» польскими политическими кругами обусловлено традицией геополитического мышления, в которой Россия воспринимается в категориях угрозы национальной безопасности, а роль Польши в таких странах, как Украина и Белоруссия видится через призму ее исторического и культурного присутствия на этих землях;
Цели восточной политики Польши вступают в противоречие с целями России на постсоветском пространстве, при этом, не имея пока мощных политических и экономических рычагов влияния в регионе, Польша ведет борьбу с Россией за идеологическое влияние на Украине и в Белоруссии;
Хотя на протяжении исследуемого периода польской внешней политике не хватало ресурсов для оказания воздействия на события в соседних странах (Украине и Белоруссии), в XXI в. восточная политика Польши может обрести новую эффективность в качестве элемента восточной политики ЕС и НАТО.
Методы исследования
В рамках проведенного исследования, помимо общелогических методов, использовались методы современной науки о международных отношениях и политологии, прежде всего, структурно-функциональный и сравнительно-исторический. Из методов прикладной политологии широко применялся метод включенного наблюдения, что обусловлено двухгодичным пребыванием автора в Польше и контактами с представителями научного и экспертного сообщества, специализирующимися по вопросам восточной политики. Автор разделяет основные положения реалистической парадигмы в подходе к международным отношениям, однако признает многозначность понятия силы государства, в связи с чем уделяет особое внимание идеологическому компоненту современной восточной политики Польши.
Хронологические рамки диссертации охватывают период с сентября 1989 г. по май 2006 г. В современном политическом дискурсе 1989 год считается датой возрождения национального суверенитета . Р. Кузьняр и К. Ще-паник характеризуют это событие как завершение эпохи подчинения Польши «чужому господству — чужому в смысле навязывания внутренней системы, которая была цивилизационно, политически и экономически чужда польской традиции, более того, системы, которая вела к цивилизационной деградации и экономическому отставанию Польши ». В сентябре 1989 г. в Польше было сформировано первое после войны некоммунистическое правительство, а в результате ликвидации «социалистического лагеря» произошел выход Польши из советской сферы влияния, что, как подчеркивают польские исследователи, позволило ей впервые за несколько десятилетий приступить к формированию самостоятельной внешней политики, в том числе, политики в отношении СССР, а вскоре - и государств, возникших на его обломках. Поэтому эта дата является важнейшей цезурой в политической истории Польши, в том числе, в истории ее внешней политики. Следует отметить, что подобный подход к социалистическому прошлому - отличительная черта большинства государств бывшего соцлагеря и служит важным элементом конструирования новой национальной мифологии. Трудности, испытанные страной в период «оккупации»/«иноземного владычества», представляются результатом навязанной извне системы, в то время, как достижения вписываются в национальную традицию. В принципе, подобная оценка послевоенной истории - стандартный результат трансформации общественного сознания в странах Центрально-Восточной Европы.
Одним из критериев, на основе которых можно проводить периодизацию польской внешней (в т. ч. восточной) политики, являются перемены в
4 Значение 1989 г. может оцениваться даже выше, чем восстановление независимости в 1918 г., так как в
межвоенньїіі период отсутствовали эффективные международные институты, которые могли бы защитить
Польшу от «агрессивных планов соседей» (Polityka zagraniczna RP 1989-2002 pod red. R. Kuzniara, K. Szcze-
panika. - Warszawa, 2002. - S. 15).
5 Ibidem.-S. 16.
высших эшелонах власти Польской Республики в результате общенациональных выборов. Хотя основные направления внешней политики оставались при этом неизменными, смена правительств оказывала существенное влияние на некоторые ее элементы, в частности, отношения с Россией, «потепление» которых часто происходило после победы на выборах левых. После 1989 г. парламентские выборы проводились в Польше четыре раза, причем ни правые, ни левые силы не оставались у власти более двух сроков подряд. Таким образом, хронологические рамки диссертации полностью охватывают два периода правления правых (1989-1993, 1997-2001) и два - левых (1993-1997, 2001-2005), а также первые полгода после третьего прихода к власти правых (партии «Право и справедливость») осенью 2005 г. Эти несколько месяцев были переходным периодом для победителей, поскольку в данный период продолжалось формирование правительства, и происходило их «привыкание» к власти, характеризовавшееся отсутствием решительных шагов в какой-либо сфере политической жизни, несмотря на обещанные радикальные перемены. В министерстве иностранных дел еще не была проведена кадровая «чистка», и на внешнеполитической арене, в основном, продолжался курс предыдущего правительства, и решались поставленные им задачи. Поэтому поддержку Польшей выступлений оппозиции в Белоруссии накануне и в ходе президентских выборов, состоявшихся в марте 2006 г., можно считать последней внешнеполитической акцией левых, хотя и осуществленной руками их преемников. В связи с этим период до смены руководства МИД, состоявшейся в мае 2006 г. было решено включить данный период в рамки исследования.
Степень научной разработанности. Источниковую базу исследования составляют документы польской внешней политики, выступления политиков, доклады и анализы «мозговых центров», а также статьи влиятельных публицистов, которые могут быть признаны «идеологами» современной восточной политики Польши.
Документы внешней политики доступны на сайте МИД Польши (, а также представлены в таких сборниках, как «Договорные отношения Польши с соседними государствами» (под ред. А. Пшиборовской-Климчак и В. Сташевского), «Отношения Польши с Украиной 1989-1993» (приложения)6. Тексты выступлений президентов Польши публикуются Кан-целярией (администрацией) Президента .
В связи с рассмотрением в диссертации ряда вопросов исторического характера, имеющих немалое значение для современных отношений Польши с ее соседями, при работе над ней были использованы сборники документов, совместно изданные польским Институтом национальной памяти и Федеральной службой безопасности России, а также документы, касающиеся судьбы польских военнопленных в СССР, и советских военнопленных в Польше, опубликованные в Польше и России .
При изучении представлений польской общественности о «Востоке» были использованы данные опросов общественного мнения, публикуемые, в частности, на сайте Центра изучения общественного мнения (), а также в прессе. Важным источником при изучении национальных стереотипов является исследование варшавского социолога Я. Блушковского9. Кроме того, в декабре 2004 г. автор участвовал в проведении опроса общественного
6 Przyborowska-Klimczak Л., Staszewski W. Stosunki traktatowe Polski z paristwami s^siednimi - wybor doku-
mentow. - Lublin, 1998; Gill Wt., Gill N. Stosunki Polski z Ukraina 1989-1993. - Torun/Poznan, 1999.
7 Prezydentura Lecha Wal^sy 1990-1995. - Warszawa, 1995; Przemowienia, listy, wywiady Prezydenta Rzeczypo-
spolitej Polskiej Aleksandra Kwas"nievvskiego. - Warszawa, 1996-2002.
8 Катынь. Пленники необъявленной воины (под общей редакцией Л. Яковлева). - М. 1999; Красноармейцы в
польском плену в 1919-1922 гг., М-СПб. 2004; Польское подполье на территории Западной Украины и За
падной Белоруссии 1939-1941 гг. т. 1,2. Варшава-Москва, 2001; Депортации польских граждан из Западной
Украины и Западной Белоруссии в 1940 г. (ред. В. Комогоров и др.) Варшава-Москва, 2003; Dokumenty lu-
dobqjstwa: dokumenty і materiafy archiwalne przekazane Polsce 14 pazdziernika 1992. - Warszawa, 1992; Секрет
ные документы из особых папок (подготовка публикации и вступительная статья М. Семиряги) // Вопросы
истории. 1993. №1.
9 Bluszkowski J. Stereotypy narodowe w swiadomosci Polak6w. - Warszawa, 2003.
мнения в Киеве, результаты которого были опубликованы Центром исследований Восточной Европы10.
При рассмотрении концепций восточной политики в историческом контексте источниками послужили труды политиков и политических мыслителей, с именами которых связываются данные концепции, а также видных представителей политической мысли. По межвоенному периоду это, прежде всего, тексты Ю. Пилсудского и Р. Дмовского, статьи В. Бончковского и А. Бохеньского, сборник документов под редакцией Э. Харашкевича (1895-1975)". По послевоенному - труды авторов парижского журнала Kultura Е. Гедройца и Ю. Мерошевского, а также Б. Скарадзиньского *".
С именами Ю. Пилсудского и Р. Дмовского связаны концепции восточной политики, которые по сей день являются своего рода полюсами в мышлении поляков о «Востоке». Главным мотивом восточной доктрины Пилсудского (1867-1935) была ликвидация имперского характера России/СССР путем поддержки сепаратистских тенденций, прежде всего, на Украине. Ключевую роль в обеспечении национальной безопасности Польши, по мнению Пилсудского и его сторонников, должна была играть Украина — независимая или связанная с Польшей федеративными узами. Горячим сторонником идеи независимости Украины и идеологом прометеизма, то есть политики поддержки сепаратистских движений в СССР, был публицист В. Бончковский (1905-2000), опубликовавший в межвоенный период ряд статей на эту тему. Известный публицист А. Бохеньский (1909-1944), которого высоко ценил, в частности Ю. Мерошевский (см. ниже) оценивал перспективы союзов между Польшей, СССР, Германией и Украиной в разных конфигура-
10 Raport z badaii. Kijovv, grudzien 2004 (Bibliotheca Europae Orientalis Tom XXIII). - VVarszawa, 2005
" Pilsudski J. Wybor pism. - Wroclaw, 2003; Dmowski R. Niemcy, Rosja і kwestia Polska. - Warszawa, 1991;
Dmowski R. Polityka polska і odbudowanie paiistwa. - Warszawa, 1991.2 t., Bqczkowski W. О wschodnich pro-
blemach Polski. Wybor pism. - Krakow, 2000, Bocheriski, A. Mi^dzy Niemcami a Rosja.. - Warszawa, 1994; Cha-
raszkiewicz E., Zbior dokumentow pplk. Edmunda Cliaraszkicwicza. - Krakow, 2000.
12 Mieroszewski, J. Final klasycznej Europy. - Lublin, 1997; Giedroyc, J. Autobiografia na cztery r?ce. - Warszawa,
1999.
циях. По его мнению, наиболее выгодным вариантом для Польши был «раздел России на два государства» - Россию и Украину, поскольку это увеличило бы число значимых игроков в регионе и дало бы Польше большую свободу маневров. Политические взгляды Бохеньского интересны в контексте традиции политического реализма в межвоенной Польше, оказавшей влияние на деятелей послевоенной эмиграции.
Р. Дмовского (1864-1939) даже его противники признавали самым выдающимся политическим мыслителем современной им Польши. До первой мировой войны, будучи членом Государственной Думы, Дмовский активно продвигал идею польско-российского союза, направленного против Германии. По его мнению, залог безопасности Польши был в ее превращении в этнически однородное государство, в том числе, путем ассимиляции национальных меньшинств поляками, там, где это возможно. После распада Российской империи и восстановления независимости Польши он был категорическим противником федеративных планов Пилсудского, считая первостепенной задачей консолидацию польской нации и превращение Польши в «католическое государство польского народа». К числу важнейших работ Дмовского как главного теоретика и идеолога польского национализма относятся «Мысли современного поляка» (1904), «Германия, Россия и польский вопрос» (1908), «Польская политика и восстановление государства» (1925), «Переворот» (1934)13.
Концепции Пилсудского и Дмовского получили название, соответственно, «ягеллонской» и «пястовской»: если первая обращалась к наследию Ягеллонов (правили в 1386-1572 гг.), расширявших влияние Польши на восток, и была нацелена на восстановление связей между частями бывшей Речи Посполитой, какой она была до разделов, то вторая призывала к восстанов-
15 Dmowski R. Mysli nowoczesnego Polaka. - Lwow, 1904, Dmowski R. Niemcy, Rosja і kwestia polska. - Lwow, 1908, Dmowski R. Polityka polska і odbudowanie paiistwa. Z dodaniem memoriafu "Zagadnienia srodkowo і wschodnio-europejskie" і innych dokumentow polityki polskiej z Iat 1914-1919.- Warszawa, 1925, Dmowski R. Przewrot. - Warszawa, 1934.
лению польского государства (при помощи России) в границах Пястов (правили в 960-1370 гг.), что неизбежно влекло за собой конфликт с Германией
Огромным интеллектуальным влиянием в современной Польше пользуется концепция восточной политики, сформулированная главным редактором выходившего в Париже журнала Kidtura Е. Гедройцем и публицистом Ю. Мерошевским. Ее основным тезисом является признание восточными соседями Польши не Россию, а украинцев, литовцев и белорусов, и необходимость налаживания диалога с ними. Начало дискуссии на эту тему в польском обществе в 1980-е г. положила нелегально изданная книга Б. Скарад-зиньского «Литовцы, белорусы, украинцы - враги или братья?»14
В изучении современных представлений польской политической и интеллектуальной элиты о целях и задачах восточной политики ценным источником являются материалы периодической печати. Правомерно говорить об особой группе польской политической и интеллектуальной элиты, специализирующейся в «восточных вопросах». К ней относятся известные ученые и публицисты, бывшие и действующие политики, руководители исследовательских и учебных центров, занимающихся «Востоком», журналисты. Надо сказать, что среди них доминируют представители правоконсервативного и праволиберального крыла (сторонники партий «Право и справедливость» и «Гражданская платформа» соответственно), включая бывших деятелей непримиримой оппозиции коммунистическому режиму. Именно представители этой группы на сегодняшний день выражают интеллектуальный мейнстрим в вопросах восточной политики Польши. Свои взгляды они излагают на страницах таких разных по ориентации изданий, как Rzeczpospolita, Gazeta Wy-borcza, Tygodnik Powszechny, Gazeta Polska (газеты), Wprost, Newsweek Polska (еженедельные журналы), Znak и Wiez (ежемесячные журналы). Газета Tygodnik Powszechny периодически выпускает специальное приложение Nowa Еи-ropa Wschodnia («Новая Восточная Европа»), посвященное анализу ситуации
14 Skaradziiiski В. (Kazimicrz Podlaski). Bialorusini, Litwini, Ukrairicy. - Bialystok, 1990.
в том или ином государстве бывшего СССР. Среди видных представителей группы, о которой идет речь - П. Коваль (в правительстве «Права и справедливости» - первый заместитель министра иностранных дел, ответственный за восточную политику), Б. Коморовский (бывший министр обороны Польши, один из лидеров партии «Гражданская платформа»), А. Лабушевска (сотрудница Центра восточных исследований, регулярный автор газеты Tygocinik Powszechny), М. Лэнтовский (публицист, бывший заместитель главного редактора газеты Zycie, ранее директор зарубежного вещания Польского радио), публицист В. Лясковский (бывший корреспондент телекомпании TVP и журнала Wprost в Москве, бывший директор Третьей программы Польского радио), Я. Малицкий (руководитель Центра изучения Восточной Европы Варшавского Университета), 3. Найдер (литературовед и публицист, бывший глава советников премьер-министра Я. Ольшевского), А. Новак (исследователь польско-российских отношений, один из идеологов «моральной революции» в Польше15), Е. М. Новаковский (советник премьер-министра Е. Бу-зека по вопросам внешней политики, бывший глава иновещания Польского радио, ныне - заместитель главного редактора журнала Wprost), Е. Помянов-ский (главный редактор распространяющегося в России журнала «Новая Польша»), Б. Сенкевич (бывший заместитель глава Центра восточных исследований, ныне независимый аналитик), Е. Таргальский (псевдоним Ю. Дар-ский, один из авторов подпольного журнала Niepodlegtosc, издававшегося в 1982-83 гг., и газеты Gazeta Polska, после прихода к власти «Права и справедливости» — член правления Польского Радио), Л. Унгер (известный польско-бельгийский публицист, сотрудничавший с журналом Kultura, ныне регулярный автор «Газеты Выборчей»), Я. Чихоцкий (глава Центра восточных исследований), К. Шиманьский (главный редактор журнала Miqdzynarodowy
15 «Моральная революция» - одна из целей политической программы партии «Право и справедливость». Согласно идеологии этой партии, в период после 1989 г. в Польше возник союз бывших оппозиционеров, деятелей компартии и спецслужб, которые взяли под свой контроль крупный бизнес и СМИ, поэтому стране необходимо «моральное очищение», предусматривающее выявление тайных агентов коммунистических спецслужб и ликвидацию связей между бизнесом и политикой.
Przeglqd Polityczny, депутат Европарламента) . Немаловажным источником являются материалы конференций на тему восточной политики, в которых стабильно участвуют представители этой группы17. Кроме того, важную роль в определении приоритетов восточной политики играет мнение западных экспертов польского происхождения, прежде всего, 3. Бжезинского и, в некоторой степени, Р. Пайпса.
Несмотря на различные акценты и разногласия по отдельным вопросам, эти авторы едины в своей критике польской восточной политики на восточном направлении в последнее десятилетие, прежде всего, в годы правления левых. Характерно, что с правоконсервативным крылом тесно связана и значительная часть ведущих исследовательских и учебных центров, занимающихся «Востоком». Так, варшавский Центр изучения Восточной Европы (SEW) возник по инициативе бывших диссидентов Я. Малицкого (руководитель центра) и Е. Таргальского. По утверждению газеты Rzeczpospolita, в узкий круг доверенных лиц президента Л. Качиньского входят, в частности, Я. Чихоцкий (глава Центра восточных исследований) и П. Коваль. С SEW и вроцлавской Коллегией Восточной Европы тесно сотрудничает А. Новак.
Labuszewska A. Pokolenie Y, czyli bezgtowy plankton II Tygodnik Powszechy (прил. Nowa Europa Wschodnia nr 1 (16), 17.04.2005); Idem. Kolko nam si? polamalo// Tygodnik Powszechny (Nowa Europa Wschodnia nr 3 (51), 18.12.2005); Idem. Mlot na europejskie czarownice II Tygodnik Powszechny. 30.10.2005; Kloczkowski J., Kowal P. О Wlodzimierze Baczkowskim // Baczkowski, W. О wschodnich problemach Polski. Wybor pism. - Krakow 2000; Letowski M. Moskwa nie vvierzy Izom II Rzeczpospolita 30.04-1.05.2005; Laskowski \V. Pomarariczowe domino? //Wprost, 23.01.2005; Nowak A. Knut і piernik po raz trzeci II Rzeczpospolita 5.10.2006; Nowakowski J. M. Polska - Rosja II Wprost, Nr 1168 (24.04.2005); Czerwona kontrrewolucja II Wprost, 25.06. 2006; Energetyczna zimna wojna II Wprost, 14.05.2006; Помяновский E. «Поверх барьеров» II Новая Польша № 1. 1999; Przeciw romantykom. О polskiej polityce wschodniej. Rozmowa z Bartlomiejem Sienkiewiczem, wicedyrektorem Osrodka Studiow Wschodnich II Rubikon N4 (11) 12000; Sienkiewicz B. Eksportowy towar Putina (Gazeta Wyborcza, 25.11.2004; Cena pomaranczy II Newsweek Polska, 23.01.2005; Rosja і jej leki II Znak, 11.2005; Unger L., Rosja Putina wybrala sobie Polske. na vvroga II Gazeta Wyborcza, 3.08. 2005; Gdy Putin przeprasza za Budapeszt і Prage. II Gazeta Wyborcza 02/03/2006.
17 Напр. Polska polityka wschodnia. Materialy konferencji zorganizowanej w dniach 28-29 pazdziernika 2005 roku we Wroclawiu. Wroclaw 2005; Polska polityka wschodnia po akcesji do UE. Zapis dyskusji na konserwatorium Fundacji „Polska w Europie" w dniu 4 czerwca 2004 r. II Polska w Europie 3 (47) 2004.
Между тем, существует и группа исследователей, критически относящихся к данному магистральному направлению в современном польском понимании восточной политики. К их числу относятся историки русской литературы Анджей де Лазари (под редакцией которого вышел ряд сборников на тему культурного взаимодействия и исторически сложившихся предубеждений между поляками и русскими18, известный специалист по истории русской общественной мысли Анджей Валицкий, живущий и работающий в США1 , публицист Бронислав Лаговский20. Эти авторы критикуют, в частности, такие элементы политики польских властей, как нежелание признавать интересы России на постсоветском пространстве и готовность официально и неофициально поддерживать любые силы, воспринимаемые как антироссийские (от белорусских оппозиционеров до чеченских сепаратистов), конфрон-тационная риторика в отношении России и безусловная поддержка Украины даже в ущерб польским национальным интересам.
Точки зрения, альтернативные мейнстриму, излагаются, в основном, на страницах изданий, характеризующиеся как левые и левоцентристские: газет Trybuna и Nie, журналов Przeglqd и, в некоторой степени, Polityka. Вместе с тем, с жесткой критикой современной восточной политики выступают крайне правые издания, такие, как Mysl Polska и Najwyzszy Czas. Материалы некоторых публицистов (например, Леха Мажевского21) появляются и в левых (Przeglqd) и в неоэндецких" (Mysl Polska) изданиях, единых в своем неприятии господствующего в польских интеллектуальных кругах понимания целей и методов восточной политики.
Литература предмета делится на две неравные части: польскую и зарубежную, в т.ч. российскую. В Польше существует богатая библиография по
18 Польская и русская душа: современный взгляд (ред.-сост. Л. Де Лазари и Р. Бэкер). Lodz 2003, Katalog
wzajemnych uprzedzeii Polakow і Rosjan. - Warszawa, 2006.
19 Walicki A. Liberalizm po polsku II Gazeta Wyborcza 11-12.02.2006
20 Lagowski В., Wnioski II Przeglad 22.05.2005.
21 Mazewski L. Wojna z Rosjq trwa II Przeglqd 22.02.2005.
~2 Неоэндеки (neoendecy) - современные наследники идей P. Дмовского (см. ниже).
современной восточной политике. Ее систематический анализ предпринимается в обобщающих трудах под редакцией Р. Кузьняра и К. Щепаника, С. Миклашевского и Г. Пшебинды, Ст. Беленя, монографиях М. Ягелло и И. Стшельчик, сборниках статей под редакцией А. Кондек, М. Войцеховского и 3. Карпуса23. Материалы на тему двусторонних отношений публикуются в «Ежегоднике польской восточной политики" » (статьи авторства В. Зайонч-ковского, А. Магдзяк-Мишевской, А. Олеховского, Т. Ольшанского, М. Цал-ки), журналах Przeglqd Dyplomatyczny, Sprawy Miqdzynarodowe, изданиях Польского института международных дел (PISM), докладах Центра восточных исследований (OSW). Среди обширной литературы, посвященной современным польско-украинским отношениям, стоит выделить монографии В. Гиля и Н. Гиля, А. Каминьского и Е. Козакевича25. Тему польско-российских отношений освещали А. Ананич, М. Менкишак (статьи в «Ежегоднике польской внешней политики и докладах Центра восточных исследований), Я. Браткевич, К. Федорович и многие другие .
Богата и польская библиография по истории восточной политики. Известными исследователями концепций восточной политики в XIX в. и меж-военный период являются А. Новак , Е. М. Новаковский. М. Филипович
23 Polityka zagraniczna RP 1989-2002 (pod red. R. Kuzniara, K. Szczepanika). - Warszawa, 2002, Polska polityka
bezpieczeristwa (pod red. R. Kuzniara). - Warszawa, 2001; Polska polityka wschodnia (kierownicy nauk. - S. Mi-
klaszevvski, G. Przebinda; aut.: Jan Nowak Jezioraiiski et al.). - Krakow, 2000; Kondek A. (red.) Polska polityka
wschodnia. - Wroclaw, 2005; Wojciechowski M., Karpus Z. Polska polityka wschodnia w XX wieku. Wloclawek
2004; Jagietlo M., Partnerstwo dla przyszlo^ci. Szkice о polityce wschodniej і mniejszosciach narodowych. - War
szawa, 2000; Strzelczyk J. Ucieczka ze Wschodu. Rosja w polskiej polityce 1989-1993. - Warszawa, 2002.
24 Rocznik polskiej polityki zagranicznej, [RPPZ] (1991-2002)
25 Gill WL, Gil! N. Stosunki Polski z Ukraine 1989-1993. Toruii/Poznan, 1999; Kaminski A., Kozakiewicz J. Sto-
sunki polsko-ukrairiskie. Raport. - Warszawa, 1997.
26 Ananicz, A. Dynamika stosunkow polsko-rosyjskich w latach 1991-1996. - Krakow, 1997; Bratkiewicz, J. Kry-
zys cywilizacyjny w Rosji. Jego implikacje dla stosunkow polsko-rosyjskich II Sprawy Miedzynarodowe 2/1995. -
S. 89-106; Fedorowicz K. Polska w polityce zagranicznej Rosji w latach 1991-2001 II Polska w Rosji - Rosja w
Polsce. Stosunki polityczne pod red. R. Paradowskiego і Sz. Ossowskiego. - Poznaii, 2003.
27 Nowak A. Polska і trzy Rosje. Studium polityki wschodniej Jozefa Pilsudskiego (do kwietnia 1920 roku). - Kra
kow, 2001; Nowak A. Jak rozbic rosyjskie imperium? Idee polskiej polityki wschodniej. - Krakow, 1999.
провел всесторонний анализ школ «россиеведения» в Польше в конце XIX-первой трети XX вв., описав процесс укоренения в сознании польских элит мифа о цивилизационной чуждости и азиатском характере России28. «Восточным исследованиям» в межвоенной Польше посвящены труды Марека Корната и Гжегожа Зацкевича" . Концепциям восточной политики польской оппозиции в послевоенный период посвящены труды М. Боруты, К. Помя-
на .
Среди западных исследований следует выделить докторскую диссертацию С. Герхардта «Польская восточная политика. Внешняя политика польского правительства после 1989 г. в отношении восточных соседей Польши (России, Литвы, Белоруссии, Украины», защищенная в 2004 г. в Трирском Университете .
Говоря о российских исследователях внешней (в т.ч. восточной) политики Польши, необходимо назвать имена Н. Бухарина, Д. Кацы, О. Майоро-вой, А. Миллера, О. Неменского ". Ряд российских ученых изучает в контек-
-8 Filipowicz M. Wobec Rosji. - Lublin, 2000.
29 Kornat M. Polska szkola sowietologiczna. - Krakow 2003, Zackiewicz G. Polska mySl polityczna wobec systemu
radzieckiego 1918-1939. - Krakow 2004.
30 Boruta M. Wolni z wolnymi, rovvni z rownymi. Polska і Polacy о niepodleglosci wschodnich sa^siadow Rzeczypo-
spolitej. - Krakow, 2002; Pomian, K. W kr?gu Giedrojcia. - Warszawa, 2000.
" Polska polityka vvschodnia. Die AuCenpolitik der polnischen Regierung seit 1989 gegeniiber den ostlichen Nachbarstaaten Polens (Russland, Litauen, WeiBrussland, Ukraine (. ) 32 Бухарин H. Российско-польские отношения: 90-е годы XX в. - начало XXI в. - М., 2007; Россия и Польша: обозримые перспективы // Современная Европа. №2. 2001; Кацы Д. Польша, Европейский союз и Россия: время для новых отношений // Вестник Санкт-Петербургского университета». Серия 6: Философия. Политология. Социология. Психология. Право. Международные отношения. Издательство СПбГУ. 2002. № 2. -С. 98-107; Кацы Д. Контекст современных отношений между Польшей и Россией: необходимость новых взглядов и совместных решений // Перспективы европейской интеграции в XXI веке: роль Польши и России». СПб. 2002. - С. 16-31; Майорова О. Приоритеты польской внешней политики в программах политических партий и обществе в целом // Международный исторический журнал 09-10.2000; Западные окраины Российской империи (группа авторов). - М., 2006; Неменский О. IV Речь Посполитая: взгляд на Восток .
сте культурных связей польско-русские стереотипы национального восприятия - среди них особое место занимают В. Хорев и А. Липатов33.
Большое влияние на развитие российско-польских отношений оказывает ряд исторических проблем, прежде всего, катынское дело и гибель красноармейцев в польском плену во время войны 1920-21 гг. Среди исследователей, занимающихся проблемой Катыни, следует выделить имена В. Парсада-новой, И. Яжборовской, А. Яблокова, Н. Лебедевой34. Гибели красноармейцев в польском плену посвящены, в частности, публикации И. Михутиной и Г. Матвеева . Следует особо выделить сборник документов и материалов «Красноармейцы в польском плену в 1919-1922 гг.», изданный под редакцией Г. Матвеева в 2004 г. и ставший первым исследованием такого рода по данной проблематике. Характерно, что издание предваряют два предисловия -российской и польской стороны, в которых содержатся разные оценки общей численности красноармейцев, погибших в польском плену: 18-20 тыс. (Г. Матвеев, с. 14) и 16-17 тыс. (3. Карпус, В. Резмер, с. 26).
Вместе с тем, современная восточная политика Польши, ввиду своего динамичного развития, остается темой, недостаточно освещенной в российской науке. Из диссертаций, защищенных в последние годы в России, данную тему затрагивают работы А. Анищенкова, Ф. Рыбина, К. Трощенкова, а
-1/:
также польского исследователя А. Якубчака . Гораздо лучше освещены во-
33 Хорев В. Польша и поляки глазами русских литераторов: Имагологические очерки. - М. 2005; Хорев В.
Имагология и изучение русско-польских литературных связей // Поляки и русские в глазах друг друга (под
ред. В. Хорева). - М., 2000; Липатов А. Стереотипы национального восприятия: специфика национальной
истории, особенности национальной культуры и адекватная оптика научного рассмотрения // Studia polonica.
- М.2002.
34 Лебедева Н. Четвертый раздел Польши и катынская трагедия // Другая война. 1939-1945. - М., 1996; Яж-
боровская И., Яблоков Л., Парсаданова В. Катынский синдром в советско-польских и российско-польских
отношениях. - М., 2001.
35 Михутина И.В. Польско-советская война 1919-1920 гг. М., 1994; Матвеев Г.Ф. О численности пленных
красноармейцев во время польско-советской войны 1919—1920 годов. - Вопросы истории, 2001. N 9.
36 Анищенков Л. Развитие связей Калининградской области Российской Федерации с Республикой Польша в
контексте расширения ЕС и НАТО. Кандидатская диссертация. - М., 2006; Рыбин Ф. Современная внешне
политическая доктрина Польши и национальное самосознание поляков. Кандидатская диссертация. - М.,
просы польско-российского экономического взаимодействия и советско-польских отношений, внешней политики Польши в межвоенный период.
Практическая значимость диссертации обусловлена тем, что главным объектом польской восточной политики продолжает оставаться Россия, поскольку основной целью политики Польши в отношении Белоруссии и Украины является недопущение восстановления контроля России над этими государствами. После вступления Польши в ЕС у нее появилась возможность более активного обращения к восточному направлению, исходя из наличия твердой позиции на Западе и заинтересованности ЕС в том, чтобы именно Польша как крупнейшее из новых государств-членов, имеющее при этом самые интенсивные контакты со странами «Востока», участвовала в формировании восточной политики Европейского Союза. О росте активности на данном направлении после прихода к власти правых свидетельствует предложение премьер-министра К. Марцинкевича о создании «энергетического НАТО» и демарш польской дипломатии накануне хельсинского саммита Россия-ЕС в ноябре 2006 г. Несмотря на то что инициатива Марцинкевича не получила развития, а вето Польши на переговоры о новом соглашении между Россией и ЕС вызвало критику со сторону ее значимых партнеров по Евросоюзу, следует иметь в виду, что подобные шаги в полной мере отражают стратегическое видение Польшей проблем европейской безопасности, и при изменении международной конъюнктуры их эффект вполне может быть более действенным. В этих условиях необходимо понимать внутреннюю логику польской восточной политики, чтобы иметь возможность предвидеть направления ее развития.
Структура диссертации определяется ее исследовательским замыслом и последовательно раскрывает его. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка источников и литературы и четырех приложений.
2003; Трощенков К. Внешнеполитические программы и международные связи польской оппозиции в ПНР в 1974-89 гг. Калининград 2004; Якубчак Л. Польша и Россия (особенности развития двусторонних отношений в 1989-94 гг.). Докторская диссертация. - М., 1998.
В первой главе представлены теоретические предпосылки исследования польской восточной политики, дается характеристика польского понятия «Восток», анализируется интеллектуальная традиция и концепции, разработанные в более ранний период, но сохраняющие свою актуальность по сей день. Также анализируется комплекс представлений о «Востоке» в сознании поляков.
Вторая глава посвящена исследованию взаимосвязи между концепциями восточной политики, существовавшими к 1989 г. (прежде всего, наследием Гедройца-Мерошевского) и реальным внешнеполитическим курсом Польши. В параграфах, посвященных отношениям Польши с каждой из трех стран, выделяются этапы двусторонних отношений и раскрывается их основная проблематика на каждом этапе, причем особое внимание уделяется теме, наиболее важной в свете рассмотренной выше парадигмы восточной политики. В случае России это исторические разногласия, связанные со Второй мировой войной, в случае Украины - участие Польши в «оранжевой революции», а в случае Белоруссии - курс президента А. Лукашенко как главное препятствие реализации польских внешнеполитических планов в отношении этой страны. Четыре приложения содержат материалы к исследуемым темам: список персоналий, упоминаемых в тексте, иллюстративный материал (примеры информационной кампании за польско-украинскую солидарность), сводную таблицу с именами президентов, премьер-министров и министров иностранных дел Польши после 1989 г. и карты, демонстрирующие изменение границ Польши в XVII-XX веках.
Апробация работы. В период работы над диссертацией автор опубликовал две статьи по теме диссертации в российском научном журнале37 и од-ну статью в польском научном сборнике 1, а также принял участие в трех на-
Беспалов Л., Польша и «оранжевая революция» на Украине // Россия и современный мир. №2 (51), 2006; Беспалов Л., Польская восточная политика после 1989 г. // Россия и современный мир. №2 (55), 2007. 3S Bespalov Л., Stosunki pclsko-rosyjskie w ramach .stosunkow UE-Rosja. Wymiar ideologiczny II Dylematy euro-pejskie. - Wydawnictwo Naukowe INPiD UAM, Poznan 2007.
учных конференциях: „Rola historii w polityce. Rozwazanie о specyfice spole-czenstwa post-totalitarnego" («Роль истории в политике. Размышления о специфике пост-тоталитарного общества», Варшава, май 2004 г., организатор — Варшавский университет), „Unia Europejska a spoleczenstwo obywatelskie. Per-spektywy panstwowosci europejskiej. Europa і USA. Europa і Rosja" («Европейский Союз и гражданское общество. Перспективы европейского гражданства, Гнезно, май 2004 г., организатор - Университет им. Адама Мицкевича в Познани) и „ Media. Koscioh Kapital. Miedzy demokracjX і autorytaryzmem" («СМИ. Церковь. Капитал. Между демократией и авторитаризмом», Познань, май 2006 г., организатор - Университет им. Адама Мицкевича). В 2003-2005 г. автор был участником стипендиальной программы Центра исследований Восточной Европы при Варшавском университете, защитив магистерский диплом на тему „Paradygmat polskiej polityki wschodniej po 1989 roku" («Парадигма польской восточной политики после 1989 г.»). Кроме того, в качестве сотрудника РИА «Новости» автор участвовал в организации онлайновых пресс-конференций с читателями интернет-портала ИноСМИ.Ру () таких известных деятелей польской культуры и политики, как Станислав Лем, Анджей де Лазари и Ежи Урбан39. На сегодняшний день данный портал является единственным ресурсом в российском сегменте Интернета, регулярно предоставляющим российской аудитории материалы польской прессы, и располагает самым крупным архивом публикаций из польских СМИ, переведенных на русский язык.
Анджей де Лазари: Иван, а Вы сами уверены, что знаете 'правду о России'? (; Станислав Лем: "Сложно удивляться тому, что мы страдаем от своего рода российского комплекса" (): Ежи Урбан: "Презрительное отношение поляков к русским проистекает из польского комплекса неполноценности" ().
Подходы к исследованию региональных отношений. Польша и ее восточные соседи
На развитие современных концепций международных отношений свой отпечаток наложил продолжительный спор между последователями двух политических школ, называемых «классической» («реалистической») и «идеалистической». Участники этого спора, возникшего в США в период между двумя мировыми войнами, представляют наследие, с одной стороны, Фуки-дида, Н. Макиавелли, Т. Гоббса, К. фон Клаузевица, Д. Юма, Э. де Ваттеля, а с другой - Ф. де Витториа, Г. Гроция, И. Канта. Если для сторонников классического подхода первостепенными при анализе международных отношений являются сила и интерес, то приверженцы идеалистической школы делают упор на естественные права человека, веря в возможность прекращения войн и мирное сосуществование всех народов на основе правовых и нравственных норм. В XX веке эти два подхода были не только предметом академической дискуссии, но и воплощались в политической практике, благодаря чему не только проявились недостатки и ограничения каждого из них, но и стало очевидно, что ни один из них, взятый в чистом виде, не позволяет объяснить реальность международной среды. Как отмечает Г. Киссинджер, в США реалистическая школа с трудом пробивала себе дорогу в академических и политических кругах, поскольку американцы отвергали реалистический подход как элемент наследия европейской политической мысли, с которой они не желали себя идентифицировать, как правило, не замечая, что в мире американский идеализм традиционно воспринимается как идеологическое прикрытие классической Realpolitik. Подобным образом, внешняя политика СССР, действия которого на международной арене подчас воспринимались как направляемые соображениями идеологического порядка, во многих отношениях была воплощением реалистического подхода, особенно после создания Ялтинской системы.
Таким образом, два подхода оказываются неразрывно связанными. Требование принимать в расчет категории как реализма, так и идеализма, правомерно и при изучении польской восточной политики. При анализе польских документов, аналитических и публицистических материалов, посвященных современному состоянию и перспективам восточной политики Польши, обращает на себя внимание подчеркивание морального аспекта внешней политики - возможность для Польши служить примером перехода к демократии, необходимость нравственной оценки истории и т.д. Вместе с тем, современной польской политической мысли не чужда и традиция политического реализма, однако мышление в его категориях (присущее, например, Б. Сенкевичу) выглядит, скорее, исключением, чем правилом. Следует отметить, что реалистических взглядов придерживаются, в основном, представители левых сил (этот феномен, вообще, характерен для Восточной Европы). Это можно объяснить отсутствием у них устоявшейся идеологической платформы: в Польше так называемая «победа над коммунизмом» является важным элементом национального сознания, которому в идеологическом плане трудно что-либо противопоставить, и даже левые силы стремятся в определенной мере интегрировать этот элемент в свою политическую программу, решительно отказываясь от коммунистической доктрины и осуждая многое в послевоенном прошлом страны.
Тем не менее, как отмечает российский теоретик международных отношений П. Цыганков, реалистическое понимание силы государства не ограничивается только его военными ресурсами (а также другими «материальными» факторами: такими, как промышленный и демографический потенциал, природные ресурсы и геостратегические преимущества), но включает в себя и культурные характеристики, среди которых «национальный характер, национальная мораль, качество дипломатии и государственного руководства»)42. Эти культурные характеристики можно рассматривать через призму концепции «мягкой силы», предложенной Дж, Наем43 и описывающей способность государства влиять на поведение и интересы других государств культурными и идеологическими средствами. Исходя из такого расширенного понимания силы рассмотрим потенциал и национальные интересы Польши и государств, являющихся объектами ее восточной политики.
Анализ положения рассматриваемых государств на мировой и региональной арене с точки зрения силы выявляет, прежде всего, диспропорцию потенциалов между Россией и остальными странами. Россия, пользуясь терминологией М. Каплана4 , относится к числу «великих держав», имея возможность оказывать существенное влияние на мировое развитие, и стремится к восстановлению статуса сверхдержавы, которым обладал Советский Союз. В свою очередь, Польша, Украина и Белоруссия могут быть отнесены к категории средних держав, причем Польша с 90-х гг. XX века настойчиво стремится к роли регионального лидера и преобладающему влиянию в своем ближайшем окружении (в первую очередь, это относится к ее восточным соседям: Украине и Белоруссии).
Польская восточная политика в геополитическом контексте истории
Одним из факторов, определяющих специфику современной внешней политики Польши, является ее геополитическое положение - принадлежность к региону, определяемому в настоящее время как «Центральная и Восточная Европа», к которому относятся европейские государства, бывшего «социалистического лагеря», а также бывшие советские (Эстония, Латвия, Литва, Белоруссия, Украина, Молдавия) и югославские республики, ставшие независимыми государствами. Основанием для объединения этих разнородных в этническом и культурном смысле государств, находящихся на разной ступени экономического развития, в одну региональную группу, является ситуация экономической и политической трансформации, в которой они оказались после распада «восточного блока». Ранее, именно господствовавшая в этих странах социалистическая система позволяла объединять понятием «Восточная Европа» пространство «от Эльбы до Камчатки» (термин «Восточная Европа» порой используется и в наши дни, хотя, как отмечает английский исследователь Э. Уилсон, в настоящее время он практически «исчез из политического словаря стран, стремящихся получить достойное место в очереди в новую, объединенную Европу» 4). Вместе с тем, роль, выполнявшаяся народами региона на протяжении истории, позволяет объединять их понятием некоего отдельного цивилизационного ареала. По словам Ю. Игрицкого, этот ареал «служил одновременно и связующей, и буферной, изоляционной зоной между ядром Европы и огромным азиатским универсумом с его древнейшими культурами и агрессивными экспансиями кочевых народов»65. По мнению ученого, он выполнял связующую функцию и после Второй мировой войны, представляя собой зону эксперимента, в «которой либерально-индустриальная составляющая европейской цивилизации подверглась испытанию вызовом внутренней антитезы».
Одним из ключевых элементов системной трансформации, проходящей в этих странах в последние два десятилетия, была выработка новых внешнеполитических приоритетов. Окончание «холодной войны» воспринималось как триумф западной цивилизации, что, в частности, позволило Ф. Фукуял е выступить с концепцией «конца истории». Неудивительно, что возвращение (или вступление) в рамки этой цивилизации воспринималось в посткоммунистических странах как средство преодоления системного кризиса, в котором: они находились в то время. С конца 1980-х годов шла переориентация экономик стран бывшего соцлагеря на Западную Европу наряду с упрощением порядка пересечения границ, восстановлением и налаживанием культурных и гуманитарных связей. В первой половине 1990-х гг. главной внешнеполитической целью группы стран региона, к которой относится и Польша, стало членство в ЕС и НАТО, воспринимаемое как формальное свидетельство принадлежности к западному миру. Лидерами этого процесса стали к началу XXI века страны Вишеградской группы (Польша, Чехия, Словакия, Венгрия), государства Балтии (Эстония, Латвия, Литва) и Словения. Для них характерна высокая степень интеграции в западноевропейскую экономику и не ослабевавшая на протяжении 1990-х гг. поддержка населением европейского и североатлантического «проекта». По сути, после окончания «холодной войны» именно эти страны наиболее активно постулировали свой европейский характер, и, в то же время, воспринимались на западе Европы как наиболее «европейские» из стран бывшего «восточного блока».
В большинстве стран-лидеров трансформации широко распространено представление, согласно которому после Второй мировой войны они были насильственно исключены из круга западной цивилизации и подчинены чуждой (российско-советской) цивилизационной модели. Впрочем, такие представлення характерны не только для них. Так, тезис о европейском характере Украины и азиатском - России с XIX в. вписан в идеологию украинского национализма и обрел новую жизнь после провозглашения независимости Украины в 1991 г. При этом «мотором» украинского «европеизма» является западная часть страны, прежде всего, Галиция. В Белоруссии аналогичные настроения характерны для многих представителей оппозиции режиму А. Лукашенко, считающих критерием принадлежности их страны к Европе ее преемственность по отношению к Великому княжеству Литовскому, находившемуся в цивилизационном противостоянии с Московией. Таким образом, Россия, воспринимаемая как воплощение чуждой цивилизации, «не-Европа» присутствует в политическом мышлении значительной части посткоммунистических государств. По разным причинам эта тема менее актуальна в Юго-Восточной Европе. Так, Румыния при Н. Чаушеску пользовалась большей автономией, чем другие члены «восточного блока», а Югославия, сохраняя верность социалистическому пути развития, была в своей внешней политике вообще независима от СССР. Кроме того, для современных балканских государств (Болгарии, Сербии, Черногории) главной угрозой исторически была Турция, а Россия воспринималась как защитник их интересов.
Международный контекст двусторонних отношений Польши с восточными соседями и их внутриполитическое преломление
Системные преобразования конца 1980-х - начала 1990-х гг. в странах бывшего социалистического лагеря затронули все сферы жизни общества, в том числе политическое сознание. Смена ценностей была обусловлена неприятием социалистической идеологии, воспринимаемой как навязанной извне, притом одним из традиционных геополитических противников - Россией. Произошла реабилитация государственных деятелей II Речи Посполитой, в политический дискурс были введены идеи деятелей послевоенной эмиграции. Важным элементом политического сознания стало возвращение традиционного видения России / СССР как одного из «исконных врагов», ранее присущего неформальному дискурсу. В свете получающего все большее распространение цивилизационного подхода к изучению мировых проблем получила актуальность тема принадлежности Польши к западной (западно-христианской) цивилизации - возможные альтернативы такой идентичности в виде принадлежности к семье славянских народов172 или, тем более, социалистическому лагерю не могли выдержать конкуренции.
В связи с тем, что 1989 год считается в современном политическом дискурсе датой возрождения национального суверенитета, произошла реин-терпретация событий 1944-45 гг., которые теперь воспринимаются не столько как освобождение Польши от нацизма, сколько как начало закрепощения другим тоталитарным режимом. Вместе с этим до уровня ключевого события европейской истории выросла Варшавская битва 1920 г., в которой Польша вновь подтвердила свою «историческую миссию» форпоста Европы, на этот раз защитив ее от большевистской экспансии (и захватив немалые территории на востоке).
Вновь обрели актуальность основные концепции восточной политики, разработанные в XX веке. Среди них особое влияние имела концепция «Культуры» с ее упором на необходимость обеспечения независимости Украины. Действительно, после 1989 г. Польша совершила ряд дипломатических шагов, призванных продемонстрировать поддержку независимой Украине, однако в связи с отсутствием реальных политических ресурсов этим дело ограничилось. Как отмечает В. Зайончковский, другие причины, по которым польская восточная политика начала терять свой динамизм уже с 1992 г., было желание Варшавы поддерживать добрые отношения со всеми соседями, что представлялось весьма проблематичным, а также отсутствие средств на восстановление разорванных в 1990-91 гг. экономических, куль-турных и научных связей с восточными соседями . Между тем, после вывода российских войск внешнеполитический курс Польши в отношении восточных соседей определялся прежде всего тем, что в качестве национального приоритета была выбрана интеграция в структуры западного мира. Восточная политика стала второстепенным направлением.
Е. Помяновский критикует польскую элиту за то, что, верная на словах идеям Гедройца и Мерошевского, она формировала восточную политику на основе двух принципов: «экономика прежде всего» и «не дразнить медведя174». Эти принципы, по его мнению, вели к ущемлению польских национальных интересов. С одной стороны, в результате такой политики дефицит товарооборота с Россией вырос до нескольких миллиардов долларов, поскольку Россия начала продавать свои энергоресурсы по мировым ценам, а польские товары оказались неконкурентоспособны на российском рынке. С другой - Польша не связала себя прочными союзническими узами с Украиной, несмотря на то, что «и Киссинджер и Бжезинский признали союз с независимой Украиной не менее важным для Польши, чем членство в НАТО175». Однако это означало бы, что в 1990-е гг. восточный вектор польской внешней политики должен был быть равнозначен западному, что в условиях напряженной подготовки к вступлению в НАТО и ЕС и при значительных финансовых ограничениях было практически невозможно. Говорить о повышении роли восточной политики стало целесообразно только с достижением основных внешнеполитических целей предыдущего периода. Но к этому времени международная ситуация значительно изменилась в связи с тем, что повышение цен на энергоносители в начале 2000-х гг. позволило России перейти к более активной энергетической политике на постсоветском пространстве.
В польском политическом дискурсе признание непоследовательности и неэффективности восточной политики стало общим местом. Но правомерно говорить, скорее, о несоответствии достигнутых результатов укоренившимся в политическом сознании представлениям о роли Польши в регионе и программным целям концепции «Культуры», чем национальным интересам Польши. Польша свободна от политического и военного диктата со стороны России и является частью структур западного мира. Однако широко распространены опасения того, что Россия может воспользоваться своим положением поставщика энергоресурсов для оказания давления на Польшу, особенно, в связи с ее политикой на постсоветском пространстве. Следует отметить, что в отношениях России с Польшей (равно как странами Западной Европы) проблема т.н. «энергетического шантажа» не появлялась в 1991-2006 гг. ни разу.
Польская политика «двухколейности» (1989-1991 гг.) и переход к дву сторонним отношениям с восточными соседями
Смена политического режима в Польше в результате переговоров «Круглого стола» (апрель 1989 г.) между властью и оппозицией и последовавших за ними выборов в июне 1989 г. не вызвала немедленного изменения внешнеполитического курса Польской Республики, как страна стала называться с 31 декабря 1989 г. В своем экспозе в сентябре 1989 г. новый премьер-министр Т. Мазовецкии подтвердил союзнические обязательства Польши по отношению к Варшавскому договору, призвав при этом строить союз с СССР на демократических началах. Вопрос о выводе советских войск или роспуске Организации Варшавского Договора еще не ставился - причиной тому, как отмечают М. Менкишак и М. А. Петровский, было влияние внутри- и внешнеполитических факторов: с одной стороны присутствие деятелей ПОРП на важных постах в правительстве, а с другой - экономическая зависимость Польши от СССР, нежелание Запада идти на конфликт с Советским Союзом, а также обеспокоенность, вызванная процессом объединения Германии199. Однако, уже с самого начала польское правительство поставило вопрос о выяснении исторических споров: в октябре 1989 г. генеральный прокурор Польши обратился к своему советскому коллеге с просьбой начать следствие по делу гибели 15 тысяч польских офицеров в 1940 г. в СССР и реабилитировать 16 лидеров польского подполья, арестованных в 1945 г. и вывезенных в СССР. Уже в апреле 1990 г. министр иностранных дел К. Скубишевский признал выяснение\Исторических споров одной из важнейших задач польской восточной политики.
В условиях меняющейся внутриполитической и международной обстановки (уход коммунистов из правительства, подготовка и подписание польско-немецкого договора о границе и начало процесса дезинтеграции СССР) польская внешняя политика на восточном направлении стала более активной и амбициозной. В сентябре 1990 г. польский министр иностранных дел К. Скубишевский передал советскому послу Ю. Кашлеву ноту с требованием немедленного начала переговоров по вопросу вывода советских войск из Польши. В ходе визита в СССР в октябре того же года Скубишевский вел переговоры не только с союзным руководством но и с руководством республик, приступив, таким образом, к реализации политики «двухколейности» (dwutorowosc), т.е. параллельного развития отношений с союзным центром и республиками. Стимулом к проведению такой политики стали провозглашенные летом 1990 г. декларации союзных республик о суверенитете. В своем постановлении от 28 июля 1990 г. польский сейм приветствовал «декларации о суверенитете Украины и Белоруссии, являющие собой выражение стремления обоих народов к свободе" ». В результате визита К. Скубишев-ского в Москву, Киев и Минск были подписаны Декларация о дружбе и добрососедском сотрудничестве между Польшей и РСФСР и Декларация о принципах и основных направлениях развития сотрудничества между Польшей и УССР, подписанные соответственно 10 и 13 октября 1990 г. Аналогичной декларации с Белоруссией подписано не было в связи с заявлением властей республики о непризнании польско-советской границы 1945 г. и выдвижением территориальных претензий к Польше202. Белорусская сторона отказалась подписывать совместную декларацию, заявляя, что договор 1945 г. о границе, по которому Белостокская область возвращалась Польше, был подписан властями СССР, а не БССР.
Важнейшим вопросом польско-советских отношений в данный период была проблема вывода советских войск из Польши и их транзита при выводе из Германии. В ходе переговоров, начатых 15 ноября 1990 г. в Москве, было принято решение о выводе боевых частей Советской Армии до ноября 1992 г., а остальных частей - до конца 1993 г. Договоренности о выводе войск бы-ли парафированы в октябре, а о транзите - в ноябре 1991 г." Другой важной проблемой было заключение нового межгосударственного договора, который создал бы основу для взаимоотношений. Представленный в марте 1991 г. советский проект не удовлетворял польскую сторону, так как, по мнению польских властей, содержал положения, ограничивающие суверенитет Польши в области внешней политики и политики безопасности (стороны должны были бы отказаться от действий, потенциально угрожающих безопасности другой стороны, в том числе, от сотрудничества с иностранными разведками, вступления в альянсы и заключения договоренностей против другой стороны, размещения иностранных войск и баз на своей территории, кроме того, советские войска получали бы право на свободный транзит по территории Польши ).
