Расовые отношения и государственная политика в Бразилии и Венесуэле (1960 - 2007 гг.): сравнительный анализ Данилова Галина Александровна

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Раса и политика: теоретический аспект 33

1.1. Невидимая раса 33

1.2. Современное состояние политологических исследований о расе 35

1.3. Раса и политика: теоретический аспект 43

Глава 2. Расовые отношения как фактор социально-политической эволюции Латинской Америки 47

2.1. Африканцы и индейцы в колониальной Латинской Америке 47

2.2. Африканцы и индейцы в период войны за независимость 58

2.3. Африканцы и индейцы в научном и официальном дискурсе новых республик 68

Глава 3. Расовые отношения и государственная политика в Бразилии 88

3.1. Расовая неопределенность 90

3.2. Горизонтальные расовые отношения 97

3.3. Вертикальный расизм 103

3.4. Государственная политика 116

Глава 4. Расовые отношения и государственная политика в Венесуэле 136

4.1. Ненасильственная дискриминация или скрытый расизм 140

4.2. Агрессивный расизм 150

4.3. Эндорасизм 155

4.4. Государственная политика 156

Заключение 172

Список источников и литературы 183

Источники 183

Литература 185

Приложение 1 200

Приложение 2 ;...: 203

• Невидимая раса
• Африканцы и индейцы в колониальной Латинской Америке
• Расовая неопределенность
• Ненасильственная дискриминация или скрытый расизм

Введение к работе

Актуальность темы исследования. В современном мире раса и расовые отношения приобретают особое значение. Процессы глобализации, охватившие мир в последние десятилетия двадцатого века, внесли существенные изменения в социально-экономический и политический портрет большинства современных государств. Глобализация, по определению К. С. Гаджиева, представляет собой «расширение и углубление социальных связей и институтов в пространстве и времени таким образом, что, с одной стороны, на повседневную деятельность людей все более растущее влияние оказывают события, происходящие в других частях земного шара, а с другой стороны, действия местных общин могут иметь важные глобальные последствия».

Это определение, на наш взгляд, хорошо отражает тенденции развития Латинской Америки на рубеже XX-XXI вв. На международной арене регион обретает все большее влияние и становится важным актором в процессе создания нового многополярного мира. В конце 1990-х гг. огромный латиноамериканский континент захлестнула «левая волна». «Это некий общий процесс», - замечает К. Л. Майданик, - общая его платформа - борьба против неолиберальной модели, даже не против традиционных в Латинской Америке олигархий. А в ряде случаев - это борьба против курса США, но это отличает левый фланг. А антилиберализм охватил и центр».

«Левый поворот» нашел выражение в смене власти в ряде латиноамериканских стран. В Бразилии, крупнейшей стране континента, в 2002 году к власти пришел лидер Партии трудящихся, кандидат от блока левых сил Луис Инасиу Лула да Силва (Лула). В 2006 г. он вновь добился убедительной по-

¹ Гаджиев К.С. Введение в геополитику. Изд. 2-е, доп. и перераб.: Учебник для вузов. М.: Логос, 2000. 432 с.
С. 74.

² Майданик К. Как Латинская Америка идет в большой мир [Электронный ресурс] // Политком. ru: инфор
мационный сайт политических комментариев. Электрон, дан. Режим доступа: , сво
бодный (26 мар. 2003).

беды на президентских выборах. В Венесуэле с 1992 года у власти находится Уго Чавес, известный своей «левой» и антиамериканской политикой. В декабре 2006 г. Чавес триумфально переизбрался на пост президента, обойдя единого кандидата от оппозиции. Уругвай в 2004 году избрал нового президента Табаре Васкеса, лидера левой партии «Прогрессивное Движение - Широкий Фронт». В Боливии на президентских выборах в декабре 2005 г. победил лидер леворадикального «Движения к социализму» Эво Моралес. В ноябре 2006 г. в Эквадоре правый популист Альваро Набоа уступил победу на выборах кандидату от левых сил Рафаэлю Корреа. Наконец, после 16-летнего перерыва лидер сандинистов Даниэль Ортега вновь стал президентом Никарагуа.

Если посмотреть на «расовую карту» Латинской Америки (см. Приложение 1), то окажется, что все перечисленные выше государства, за исключением Боливии, имеют тот или иной процент темнокожего населения в своем составе. Тем не менее, тема расы, расовой идентичности, расовых отношений оставалась табуированной в этих странах вплоть до конца двадцатого века. Раса не считалась существенной социальной, политической и экономической переменной и присутствовала в латиноамериканских обществах в латентном виде.

Между тем, по оценкам Экономической Комиссии по Латинской Америке и Карибам (ЭКЛАК), в 2001 г. 150 млн. афро-латиноамериканцев, составляющих почти 30 % всего населения Латинской Америки, оставались «невидимыми» в общественно-политической жизни этого региона. 90 % потомков африканских рабов, завезенных в Америку в колониальную эпоху, живут за чертой бедности, обладают доступом только к низко оплачиваемой

работе, не имеют хорошего образования и подвергаются дискриминации по признаку цвета кожи ³.

Новые лидеры, пришедшие к власти в Бразилии и Венесуэле в 1990-х гг., способствовали тому, что понятие расы, наконец, стало предметом широкого обсуждения в общественных и научных кругах, вошло в официальную повестку и государственную политику. Но начало к возврату интереса к «расовому вопросу» положили социальные движения (черные, индейские, женские), возникшие во многих латиноамериканских странах на волне редемо-кратизации конца 1970-х-1980-х. Именно они выступили в роли «местных общин» (согласно определению Гаджиева), внесших немалый вклад в формирование новой, «осознающей расу» политики. Именно они, а также небольшая часть латиноамериканских обществоведов, заявляли, что раса и расовые различия имеют значение в Латинской Америке и влекут за собой осязаемую расовую дискриминацию.

Характерно, что у новых левых лидеров есть свой «цвет». Бразилец Лула имеет африканские корни. Боливийский президент Моралес - коренной индеец. Венесуэльский лидер Чавес - индеец с примесью африканской крови. То есть, расовые сообщества из местных общин превращаются в акторов национального масштаба и начинают влиять на политический курс многих латиноамериканских государств.

В этой связи значительный интерес для исследователей представляет изучение эволюции расовых отношений в латиноамериканском мире, и в особенности в тех двух государствах, где расовая композиция представлена наиболее наглядно - Бразилии и Венесуэле. Исследование расовых отношений особенно любопытно в свете понимания того, как влияет раса и расовые отношения на государственную политику обозначенных стран. Не менее интересным представляется зеркальный вопрос: какое воздействие оказывает

³ Cevallos D. Latin America: Afro-descendants Marginalized and Ignored [Electronic resource] II — Daily News Service of the Developing World. Электрон. дан. Режим доступа: (Об сент. 2007).

государственная политика Бразилии и Венесуэла на расовые отношения в этих странах.

Комплекс проблем, стоящих перед исследователями, может включать в себя вопросы о том, как определяются и формулируются расовые различия в бразильском и венесуэльском обществах; как происходит формирование расовой идентичности у различных групп населения этих стран; существуют ли в Бразилии и Венесуэле расовая дискриминация и расизм, и в каком виде они проявляются; каковы действия государственной власти в сфере расовой политики; как влияют «черные» движения на эволюцию государственной политики в обозначенных странах и т.д.

Особую актуальность имеет вопрос о влиянии расовой принадлежности на социально-экономический статус индивидов. Проблема бедности является одной из важнейших в современном мире, и большая часть населения, лишенного материальных ресурсов проживает в странах Африки и Латинской Америки. По данным ЭКЛАК, в настоящее время 44 % населения Латинской Америки (226 млн. человек) живут за чертой бедности ⁴. Основания для сравнения

Объектами для сравнения в данной работе выступают Бразилия и Венесуэла. Основанием для выбора объектов послужили следующие факторы:

1) Бразилия и Венесуэла - южноамериканские государства, граничащие друг с другом. Боливарская Республика Венесуэла расположена в северной части Южной Америки, между Бразилией на юге (общая длина границы около 2200 км), Колумбией на западе (2050 км) и Гайаной (743 км) на востоке. Это шестое по площади (912 тыс. кв. км) государство в Латинской Америке. Федеративная Республика Бразилия занимает половину территории Южной Америки - это самая крупная в мире страна тропического пояса. Площадь страны (включая архипелаги) - 8 511 065 кв. км. Бразилия протянулась на

Латинская Америка XX века: социальная антропология бедности / отв. ред. Б.И. Коваль; Институт Латинской Америки РАН. М.: Наука, 2006. 287 с. С. 18.

4000 км с запада на восток и на 4300 км с севера на юг и граничит почти со всеми странами континента, кроме Эквадора и Чили.

2. Географическая близость обусловила сходство исторического, культурного, этнического, социально-экономического и политического развития этих государств. Подвергшись европейской колонизации в XVI в., следующие три с половиной столетия Бразилия и Венесуэла оставались колониями, и их развитие пролегало по одному маршруту. С XVI в. по XIX в. эти страны приняли самое большое, по сравнению с другими латиноамериканскими колониями, количество рабов с африканского континента. Связано это было с открытием золотоносных месторождений в Центральной Америке и Карибском регионе. В отличие от месторождений серебра в Мексике и Перу, добыча золота требовала большого количества рабочей силы, потребность в которой не могло удовлетворить малочисленное индейское население этого региона.

3. На сегодняшний день Бразилия и Венесуэла имеют самое большое количество «черного» и мулатского населения в Латинской Америке. Согласно данным Бразильского Института Географии и Статистики (IBGE), в Бразилии проживает 49, 9 % белых европейских потомков (Ьгаггсо), 43, 2 % расово смешанного населения (pardo), 6, 3 % чернокожих африканских потомков (preto) и 0, 7 % индейцев и азиатов (amarelo и indigena) ⁵. Расовый состав Венесуэлы включает в себя 68 % расово смешанного населения (мулатов, метисов, самбо и др.) ⁶, 10 % чернокожих африканских потомков, 21 % белых европейских потомков и 1 % коренного населения ⁷.

4) Характерной особенностью Бразилии и Венесуэлы является концен
трация африканских потомков в определенных районах: бразильском регионе
Северо-Восток (в особенности, в штате Баия) и области Барловенто в Вене-

⁵ IBGE. Sfntese de Indicadores Sociais 2006 II Estudos e pesquisas informacao demografica e socioeconomica. 2006. No. 19.

О понятиях «метис» и «метисация»см. в Главе 1. ⁷ Nichols Е. The Power of the Pelvic Bone: Breaching the Barriers of Social Class in Venezuela II Frontiers. 2006. Vol. 27. No. 3. Pp. 71-105. P. 72.

суэле. Это, конечно, не означает, что все африканские потомки проживают именно в данных регионах, но эти области, по праву, считаются «африканским сердцем» Бразилии и Венесуэлы.

Как отмечает А. Маркус, «задворки Северо-Востока были регионом, где расовое смешение исторически развилось в частную региональную эт-ничность, которую большинство европейцев и североамериканцев часто квалифицируют просто как «черную» ⁸. Барловенто, место в форме пирога, граничащее с Карибами на севере и горами на юге и востоке, является скорее культурной, чем политической или географической единицей. Как бы то ни было, замечает Д. Гасс, население Барловенто, состоящее, в основном, из потомков африканских рабов, привезенных сюда в XVII-XVIII вв., обнаруживает поразительное экономическое и культурное единообразие ⁹. Общим для обеих африканских общин является сохранение культурного и религиозного наследия Африки.

5) В двадцатом столетии вехи политического развития Бразилии и Венесуэлы, в целом, совпадали: маятник авторитаризма-демократии, характерный для всего латиноамериканского региона, не мог не коснуться этих стран. В обоих государствах военные неоднократно захватывали власть. Затем случались периоды демократического правления. Потом власть вновь переходила в руки авторитарных правителей (чаще всего военной хунты).

В целом, несмотря на различия в исторических датах, в политическом развитии Венесуэлы и Бразилии прослеживаются сходные тенденции. Венесуэла, в общей сложности, провела полвека при авторитарном правлении и полвека при демократическом. В Бразилии военные и диктаторы находились у власти почти четверть века, остальное время эта страна жила при демократическом режиме.

⁸ Marcus А. P. Brazil's Northeast: A Violated Land [Electronic resource] II Brazzil. Feb 2004. Электрон, дан. Ре
жим доступа: 12feb04.htm, свободный (3 дек. 2007).

⁹ Guss D. The Festive State: Race, Ethnicity, and Nationalism as Cultural Performance. Berkeley, Los Angeles,
London: University of California Press, 2000. 252 p. P. 28.

6. Схожие тенденции просматриваются в экономическом развитии Бразилии и Венесуэлы: вторая половина XX в. принесла обеим странам экономическое процветание, сменившееся с затяжным кризисом 1980-х гг. В 1990-е гг. в Бразилии и Венесуэле проводились неолиберальные реформы, не снискавшие успеха у населения, что заставило правительства этих стран отказаться от неолиберального курса и начать новые, социально-ориентированные экономические реформы.

7. Общей проблемой Бразилии и Венесуэлы остается вопиющая бедность большинства населения. Количество бедных в Венесуэле оценивается по-разному. Внешние наблюдатели (например, ЭКЛАК) полагают, что бедность и нищета в этой стране за последние пятнадцать лет увеличилась и стала больше, чем в 1990 г.

Венесуэльский Национальный институт статистики опровергает эти цифры и производит расчет на основе новых индексов определения благосостояния венесуэльцев. Метод, разработанный венесуэльскими статистиками, позволяет оценивать качество жизни жителей Венесуэлы не только по доходам на душу населения, но и по таким факторам, как водо- и электроснабжение, доступ к образованию и медицинскому обслуживанию, уровень детской смертности и показатели безработицы. Согласно данным Института статистики, количество бедных в Венесуэле неуклонно снижается: если в первой половине 1997 г. венесуэльское общество насчитывали 60 % бедных, то во второй половине 2005 г. венесуэльцы, живущие за чертой бедности, составляли 43.7 % ^ш. В Бразилии количество бедных, по данным Всемирного

Institute» Nacional Estadistica [Electronic Resource]. Электрон. дан. Режим доступа: , свободный (19 окт. 2007).

банка, исчислялось 22 % в 2006 г. ^п В Отчете о человеческом развитии 2007/2008 приводится цифра 21.5 % ¹².

Все перечисленные факторы, свидетельствующие о сходных характеристиках Бразилии и Венесуэлы и общем направлении развития этих стран, позволяют заключить, что выбранные для сравнения случаи релевантны для данного исследования.

Вместе с тем, необходимо подчеркнуть, что существуют и некоторые важные отличия, характеризующие Бразилию и Венесуэлу, которые помогли сформулировать основную гипотезу исследования.

Первое отличие выбранных случаев лежит в разном стиле колониального правления в Бразилии и Венесуэле. В отличие от португальской, испанская колониальная администрация осуществляла более централизованное управление своими южноамериканскими владениями. Португалия, переживавшая расцвет в XV-XVI вв., позднее утратила свое могущество и в XVIII-XIX вв. постепенно и неуклонно слабела, что во многом объясняет большую степень децентрализованности португальского колониального управления.

Возможно, именно иные колониальные отношения, сложившиеся в Бразилии, повлияли на формирование национального характера бразильцев, который обусловил менее формальное и строгое поведение бразильцев и восприятие ими себя и своей страны как особого мира, не похожего на все остальные страны континента. Может быть, на складывание особого бразильского образа жизни оказала влияние католическая церковь, которая действовала менее сурово в этих краях.

В колониальной действительности трудно было соблюдать жесткие иберийские моральные устои, особенно учитывая неравное соотношение полов. Поэтому церковь смотрела сквозь пальцы на двойные стандарты поведе-

¹¹ Brazil at a Glance [Electronic resource]. 10.01.2007. Электрон, дан. Режим доступа:
, свободный (21 авг. 2007).

¹² Human Development Report 2007/2008 - Brazil [Electronic resource] II Human Development Reports - United
Nations Development Programme. Электрон. дан. Режим доступа:
, свободный (14 окт. 2007).

ния для разных полов: мужчины должны были демонстрировать свою маскулинность, а приличные женщины - оставаться невинными до замужества и хранить верность своим мужьям. Общество довольно терпимо относилось к нередким гражданским бракам, незаконнорожденным детям и проституции. Конечно, такое поведение считалось греховным, но в Бразилии к нему относились с гораздо большей терпимостью, чем в Северной Америке и других странах Латинской Америки¹³.

Еще одной интересной особенностью Бразилии является наличие в этой стране относительно большой группы темнокожих людей, входящих в средний класс. Если венесуэльский средний класс, составляющий треть населения, это синоним обеспеченных светлокожих венесуэльцев, то в Бразилии африканские потомки представляют треть всего бразильского среднего класса, насчитывая 8 млн. человек ¹⁴.

Возможно, эта особенность связана с разными вариантами развития неолиберального сценария в Бразилии и Венесуэле. В Бразилии «шоковые» чрезвычайные меры, сопутствовавшие неолиберальным реформам, связаны с именем президента Ф. Коллора. «Шоковая терапия» Коллора привела к снижению инфляции с 90 % в марте 1990 г. до нуля в апреле, но одновременно способствовали дезорганизации производства, бедственному положению

предпринимателей, уменьшению заработной платы и расту безработицы . Уже в мае 1991 г. чрезвычайные меры сменились более мягкой экономической политикой, и дальнейшее развитие неолиберальных реформ под руководством президента И. Франку носило уже более социал-реформистский характер. Следующий президент Бразилии Ф. Кардозу, будучи социал-демократом, высказывался против неолиберализма, но в условиях мировых и

¹³ Brazil: a Country Study [Electronic resource] I Federal Research Division, Library of Congress. Ed. by Rex A.
Hudson. 5th ed. Washington, D.C.: The Division: U.S. G.P.O., 1998. Электрон, дан. Режим доступа:
), свободный (5 июл. 2007).

¹⁴ Luis Е. Up and Coming [Electronic resource] II Brazzil. August 1999. Электрон, дан. Режим доступа:
, свободный (13 сент. 2007).

Строганов А.И. Латинская Америка. Страницы истории XX века. М.: Едиториал УРСС, 2004. 168 с. С. 135.

бразильских процессов того времени, вынужден был следовать неолиберальному курсу, хотя и отличному от классического варианта ¹⁶.

В Венесуэле попытки правительства К. А. Переса перейти к реализации рыночных реформ в 1989 г. привели к противоречивым результатам, вызвав резкое усиление инфляции и вспышку массового недовольства. В отличие от Бразилии, правительство Переса продержалось у власти до 1993 г. Однако протест венесуэльцев открыл дорогу для выхода на политическую сцену других, альтернативных, сил - например, полковника У. Чавеса, обещавшего народу достойную жизнь. Дальнейшая реализация неолиберальной реформы, предпринятая в 1996 г. новым президентом Венесуэлы Р. Кальдерой, привела к позитивным результатам. Однако положительные изменения в экономике происходили на фоне ухудшения положения основной массы населения, активно сопротивлявшейся экономической политике правительства .

Последнее важное отличие, о котором необходимо упомянуть, это государственные переписи. В Бразилии все государственные переписи (кроме 1900, 1920 и 1970 гг.) включали в себя категорию «раса». В Венесуэле с 1854 по 2001 г. эта категория не упоминается ни в одной из переписей. Все эти отличия позволяют сформулировать основной вопрос исследования: насколько существенными были различия в государственной политике Бразилии и Венесуэлы?

Временные рамки настоящего сравнительного исследования (1960 — 2007 гг.) обусловлены особенностями политического развития Бразилии и Венесуэлы. 1960 год является переломным годом для обеих стран. Бразилия в этот момент находится в конце своего двадцатилетнего демократического пути, через четыре года к власти придет военная хунта. Венесуэла, напротив, стоит в самом начале длительного сорокалетнего периода успешного демо-

¹⁶ Строганов А.И. Указ .соч. С. 137.

¹⁷ Булавин В.И., Дабагян Э.С., Семенов В.Л. Венесуэла в поисках альтернативы. М.: ИЛА РАН, 2002. 216 с.
С. 132-137; Латинская Америка XX века: социальная антропология бедности. С. 223.

кратического режима, за что ее даже нарекут самой стабильной демократией Южной Америки.

Сопутствующая этой дате успешная модернизация экономики обоих государств, позволившая, в дальнейшем, говорить о венесуэльском и бразильском «экономическом чуде», знаменует переход к новому обществу. А.И. Строганов характеризует период второй половины 1950-х - начала 1960-х гг. как борьбу обновленческих сил. В это время свергаются диктатуры в Перу, Никарагуа, Колумбии, Венесуэле. Частыми становятся всеобщие по-

1 о

литические забастовки, ширится крестьянское движение .

Отразились ли эти тенденции и веяния на расовых отношениях и государственной расовой политике Бразилии и Венесуэлы, как происходило взаимодействие различных расовых групп после обновленческой волны, эволюционировала ли эта область общественной жизни - ответить на эти вопросы можно, проанализировав достаточно большой отрезок времени, охватывающий, по крайней мере, два поколения бразильцев и венесуэльцев (то есть, до 2007 г.).

Необходимо отметить, что основной акцент в диссертации сделан на изучение двух расовых групп бразильского и венесуэльского общества: европейской и африканской. Связано это с упоминавшейся выше многочисленностью данных групп и их ролью в социально-политических процессах выбранных стран. В отличие от других стран региона индейское население Бразилии и Венесуэлы (в настоящее время насчитывающее 0.7 и 1 % соответственно) не являлось значимым актором в этих государствах во второй половине XX в. Тем не менее, нельзя недооценивать роль, которую играли индейцы в формировании всей системы расовых отношений и социальной стратификации в исследуемых странах в предшествующие три века. Поэтому, в той или иной степени, индейское население рассматривается в диссертации.

Строганов А.И. Указ. соч. С. 68.

Степень научной разработанности проблемы

Раса, расовые отношения и государственная расовая политика являются предметом изучения многих социальных наук. В том или ином контексте эти проблемы исследуются в политической науке, социологии, антропологии, тендерных исследованиях, культурологии и даже философии.

В то же время до последнего времени существовало довольно небольшое количество работ по расовой проблематике в Латинской Америке, а политологических работ по заявленной теме, практически, не было. Долгое время в латиноамериканской историографии (представленной, в основном, работами латиноамериканских и североамериканских исследователей) рассматривались темы, носившие, преимущественно, макроисторический характер: проблемы распространения Конкисты, понимание превратностей колониальной экономики, влияние реформ Бурбонов, причины независимости, политические и социальные потрясения при создании национальных государств, влияние популизма, корни экономической зависимости и т.д.

В XIX - первой половине XX в. основная масса зарубежных исследований была нацелена на разработку и поддержание теории расовой демократии. Раса и расовые отношения исследовались преимущественно историками, медиками, юристами, в меньшей степени социологами. Ранние бразильские работы по расовой проблематике испытывали на себе сильное влияние извне. Это утверждение справедливо и для Венесуэлы, хотя латиноамериканская историография XIX — начала XX вв. насчитывает крайне мало чисто венесуэльских авторов. Здесь преобладают англофонские голоса, однако их доля гораздо меньше по сравнению с аналогичным присутствием в бразильских исследованиях. Среди трудов, посвященных расовой демократии, следует упомянуть работы таких бразильских и венесуэльских авторов, как Н. Родри-гес, О. Вианна, Ф. де Азеведу, А. Рохас, Ж. Фортул ¹⁹.

¹⁹ Rodrigues N. As racas humanas e a responsabilidade penal no Brasil. Bahia, Progresso, 1957 (la. edi?ao: 1894);. Oliveira Vianna F.J. Evolucao de Brasileiro. Rio de Janeiro. 1956; Azevedo F. de. Brazilian Culture: An Introduc-

В 1930-е новой тенденцией стала концентрация внимания бразильских ученых на африканском наследии. Лидером изменений был врач Артур ?^а" мус, опубликовавший ряд книг и статей по афро-бразильской культуре- В Венесуэле интерес к изучению африканской культуры возник в 1940-е гг. и связан с именами Хуана Пабло Сохо, Карлоса Сисо, Хуана Лискано, АлфР^е" до Мачадо Эрнандеса и Мигеля Акосты Саиньеса" .

Со времени работ бразильского социолога Жилберту Фрере сравнительный подход стал определять характер латиноамериканских расовых исследований. Работы Фрере считаются классическими трудами по теории р^а~ совой демократии в Бразилии ²¹. Сравнительные расовые отношения стали наиболее активно изучаемой областью в латиноамериканской историографии. Но, несмотря на то, что компаративный подход организовывал немалое количество латиноамериканских исследований по расе и расовым отношениям ²², большинство достижений в этой сфере были сделаны не в сравнительном, а в национальном или региональном контексте.

Начиная с конца 1950-х гг. волна ученых-ревизионистов сосредоточилась на развенчании мифов латиноамериканской «расовой демократии». Команда, в которую входили Чарльз Уэйгли (руководитель проекта), Тейлз Д^е Азеведу, Луис Кошта Пинту, Харри Хатчинсон, Марвин Харрис и Бен Цим-

tion to the Study of Culture in Brazil. NY: MacMillan, 1950; Rojas A. Objetos historicos de Venezuela en la exposition de Chicago: Estudios cerca de ellos. Caracas: Imprenta у Litografia Nacional, 1893; Gil Fortoul J. El hombre у la historia: Ensayo de la sociologfa venezolana. Paris: Gamier, 1896.

²⁰ Sojo J. P. Temas у apuntes afro-venezolanos. Caracas. Tipografica La Nacion. 1943; Machado Hernandez A- L^
funcion есопбтіса de las razas de color en la formacion del estado venezolano II Revista de Hacienda. June 1944.
No. 16; Acosta Saignes M. Elementos indigenas у africanos en la formacion de la cultura venezolana. Caracas. LJni-
versidad Central de Venezuela, 1955.

²¹ Cm. Freyre G. Casa-grande e senzala: formacao da fami'lia brasileira sob о regime de economia patriarchal. Rio "^e
Janeiro: Maia & Schmidt, 1933. 517 p.; Freyre G. Sobrados e mucambos decadencia do patriarcado rural e desen-
volvimento do urbano. Sao Paulo: Companhia Editora Nacional, 1936. 405 p.; Freyre G. Ordem e progresso Р^Г*Ґ~
esso de desintegracao das socicdades patriarcal e semipatriarcal no Brasil sob о regime de trabalho livre, aspectos de
urn quase meio seculo de transiero do trabalho escravo para о trabalho livre e da monarquia para a republica. Rio "^e
Janeiro: Jose Olympio, 1959. 2v.

²² См., напр.: Degler С. Neither Black nor White: Slavery and Race Relations in Brazil and the United States. Madi
son, Wisconsin: University of Wisconsin Press, 1986; Frazier F. A Comparison of Negro-White Relations in Brazil
and the United States (Originally published 1944) II African American Reflections on Brazil's Racial Paradise, ed.
David J. Helwig. Philadelphia: Temple University Press, 1992. Pp. 131-136; Neither Enemies nor Friends: Latinos,
Blacks, Afro-Latinos I ed. A. Dzidzienyo and S. Oboler. NY: Palgrave Macmillan, 2005.

мерман, изучала Северо-Восток и Центр Бразилии. Другая команда (руководители Роже Бастид и Флорестан Фернандес, Ораси Ногейра) исследовала Юг Бразилии (особенно Сан-Паулу) ²³. Результаты исследований были разными, но все они не подтвердили идею о расовой демократии в Бразилии.

В 1960-80-е гг. латиноамериканская историография по рабству и расе развилась и углубилась, выявив новые перспективы колониального и национального опыта отдельных стран и тенденции его изучения. Однако, появившиеся в это время работы обращаются, как правило к социальному и расовому неравенству, обходя вниманием политические аспекты расовых отношений. Антропологи, историки, социологи и политологи анализировали расовые неравенства в различных областях бразильской жизни: рынок труда и доход (К. Хазенбалг; Н. Силва; П. Вебстер-Лавелл и Дж. Двайер; Ч. Вуд и Ж. Карвалью; Н. Кастро и А. Гимараеш) ²⁴; социальные отношения (М. Харрис; X. Хатчинсон, К. Коттак) ²⁵; социальная мобильность (Ф. Азеведу; Р. Бастид и Ф. Фернандес; Ф. Кардозу и О. Янни) ^2б; неграмотность и образование (Кунья; Пинту; Фигейра; Хазенбалг и Силва; Роземберг) ^2?; иммиграционная по-

Wade P. Race and Ethnicity in Latin America. London: Pluto Press, 1997. 160 p. P. 53.

²⁴ Hasenbalg C. Anotacoes sobre a classe media negra no Rio de Janeiro II Revista de Antropoligia. 1983. No. 26.
Pp. 53-59; Silva N. Updating the Cost of Not Being White in Brazil II Race, Class and Power in Brazil I ed. P. M.
Fontaine. Los Angeles: Center for Afro-American Studies at UCLA, 1985. Pp. 42-55; Webster-Lovell P. The Cost
of Not Being White in Brazil II Sociology and Social Research. 1988. Vol. 72. No. 2. Pp. 136-142; Wood C, Car-
valho J.A. The Demography of Inequality in Brazil. New York: Cambridge University Press, 1988. Pp. 135-153;
Lovell P. Income and Racial Inequality in Brazil. Ph.D. diss. Gainesville, University of Florida, 1989; Castro N. A.,
Guimarues A. S. Desigualdades raciais no mercado e nos locais de trabalho II Estudos Afro-Asiaticos. 1993. No. 24.
P. 23-60.

²⁵ Harris M. Race Relations in Minas Velhas, a Community in the Mountain Region of Central Brazil II Race and
Class in Rural Brazil I ed. by Ch. Wagley. Paris: UNESCO, 1952. Pp. 47-81; Hutchinson H. Race Relations in a
Rural Community of the Bahian Reconcavo II Race and Class in Rural Brazil I ed. by Ch. Wagley. Paris: UNESCO,
1952. Pp. 16-46; Kottak С Race Relations in a Bahian Fishing Village II Luso-Brazilian Review. Winter 1967. Vol.
4. No. 2. Pp. 35-52.

²⁶ Azevedo F. As elites de cor: Un estudo de Ascensao. Sao Paulo: Companhia Editora Nacional, 1951; Bastide R.,
Femandes F. Relacaos Raciais Entre Negros e Brancos em Sao Paulo. Sao Paulo: Companhia Editora Nacional,
1955; Cardoso F., Ianni O. Cor e mobilidade social em Florianopolis. Aspectos das relacoes entre negros e brancos
numa comunidade do Brasil meridional. Sao Paulo: Companhia Editora Nacional, 1960; Femandes F. The Negro in
Brazilian Society. New York and London: Columbia University Press, 1969; Andrews G. R. Blacks and Wliites in
Sao Paolo, Brazil; 1888-1988. Madison: University of Wisconsin Press, 1991.

²⁷ Cunha H., Jr. A indecisao dos pais face a percepcao da discriminacao racial na escola pela crianca II Cadernos de
Pesquisa. 1987. No. 63. Pp. 51-53; Pinto R. A representacao do negro em livros diddcticos de leitura II Cadernos de
Pesquisa. 1987. Vol. 63. Pp. 88-92; Figueira V. О preconceito racial na escola II Estudos Afro-Asiaticos. 1990. Vol.
18. Pp. 63-72; Hasenbalg C, Silva N. Raca e oportunidades educacionais no Brazil II Estudos Afro-Asiaticos. 1990.

\ 29.

литика (Т. Скидмор; Т. Мид и Дж. Пирио) ²⁸; фольклор (П. Карвальо-Нето) ; детская смертность (П. Лавелл; Ч. Вуд и Ж. Карвалью) ³⁰.

Венесуэльская историография расовых отношений в послевоенный период выглядит гораздо скромнее бразильской и насчитывает в разы меньше исследователей в этой сфере. Обществоведы, занимавшиеся венесуэльскими расовыми отношениями во второй половине XX в., составляют ничтожно малое количество: упоминавшийся выше Мигель Акоста Саиньес ³¹, Федерико Брито Фигейроа ³², Ангелина Полак-Эльц ³³, Микаэлле Асенсио ³⁴, Лигия Монтаньез ³⁵, Хосе Марсиаль Рамос Гидез ^Зб, Хесус Чучо Гарсия ³⁷, Уинтроп

Vol. 18. Pp. 73-92; Rosemberg F. Segregacao especial na escola paulista II Estudos Afro-Asiaticos. 1990. Vol. Pp. 97-106.

²⁸ Skidmore T. Black into White: Race and Nationality in Brazilian Thought. New York: Oxford University Press,
1974; Meade Т., Pirio G. In Search of the Afro-American Eldorado: Attempts by North American Blacks to Enter
Brazil in the 1920s II Luso-Brazilian Review. Summer 1988. Vol. 25. No. 1. Pp. 85-110.

²⁹ Carvalho-Neto P .de. Folklore of the Black Struggle in Latin America II Latin American Perspectives. 1978. vo .
5. No. 2. Iss. 17. Pp. 53-88.

³⁰ Lovell P. The Myth of Racial Equality: A Study of Race and Mortality in the Northeast Brazil II Latinamericanist.
1987. No. 22. Pp. 1-6; Wood C, Carvalho J. Op. cit.

³¹ Acosta Saignes M. Un mito racista: El indio, el bianco, el negro. Caracas: Ministerio de Educacion Naciona ,
1948; Acosta Saignes M. Elementos indigenas у africanos en la formacion de la cultura venezolana; Acosta Saign
M. Los descendientes de africanos у la formacion de la nacionalidad en Venezuela II Anuario, Instituto de Antro-
pologia e Historia. Caracas. Universidad Central de Venezuela, 1966. Vol. 3. Pp. 35-42; Acosta Saignes M- Vida de
los esclavos negros en Venezuela. Caracas: Hesperides Editiones, 1967.

³² Brito Figueroa F. El problema tierra у esclavos en la historia de Venezuela. Caracas: Universidad Central e
Venezuela, 1973.

³³ Pollak-EItz A. Vestigios africanos en la cultura del pueblo venezolano. Caracas: Universidad Catolica Andres
Bello, Instituto de Investigaciones Historicas, 1972; Pollak-EItz A Bibliografia afrovenozolana. Caracas: Universi
dad Catolica Andres Bello, Instituto de Investigaciones Historicas, 1976; Pollak-EItz A. La familia negra en Vene
zuela. Caracas: Monte Avila Editores, 1976 (English version (The Black Family in Venezuela) published by F- *jf^r"
ger & Sohne (Horn, Austria) in 1974); Pollak-EItz A. La negritud en Venezuela. Caracas: Lagoven, 1991 CEⁿS^lls
version (Black Culture and Society in Venezuela) published by Lagoven in 1994).

³⁴ Ascencio M. Del nombre de los esclavos у otros ensayos afroamericanos. Caracas: Fondo Editorial de Hurnam-
dades у Educacion, Universidad Central de Venezuela, 1984.

³⁵ Montafiez Uribe L. El racismo oculto de una sociedad no racista. Caracas, Venezuela: Fondo Editorial Tropyk^s>
1993.

³⁶ Ramos Guidez J. Bibliografia afrovenezolana. Caracas: Instituto Autonomo Biblioteca Nacional у de Servic*^{os de}
Bibliotecas, 1980; Ramos Guidez J. Cien titulos basicos en la bibliografia afrovenezolana. Caracas: Centro de Inves
tigaciones Hist6ricas, Universidad Santa Maria, 1989; Ramos Guidez J. El negro en Venezuela: aporte biblioS^ranco'
Caracas: Instituto Autonomo Biblioteca Nacional у Servicios de Bibliotecas, 1989.

³⁷ Garcia J. Africa en Venezuela: Pieza de indias. Caracas: Cuadernos Lagoven, 1990; Garcfa J. Afrovenezuel^: "^na
vision desde adentro. Caracas: Editorial APICUM, 1992; Garcfa J. Descontrucci6n, transformaci6n у construccion
de nuevos escenarios de las practicas de la afroamericanidad II Estudios latinoamericanos sobre cultura у tran^stor"
maciones sociales en tiempos de globalization / ed. by Daniel Mato. Buenos Aires у Caracas: UNESCO "~
CLACSO, 2001; Garcia J. Del racismo a la reafirmacion de la Afrovenezolanidad II Racismo, Xenofobia, Intol^eran~
сіа у Otros Delitos: La participation subregional andina hacia la III Conferencia Mundial contra el Racismo, 1 Dis
crimination Racial, la Xenofobia у las Formas Conexas de Intolerancia. Parlamento Andino, Bogotd, 2001. <3^arcia
J. Demystifying Africa's Absence in Venezuelan History and Culture [Electronic resource] II Venezuelanalysis-^coinj
Jan 15, 2004. Электрон, дан. Режим доступа: , свобо^*^ньШ

Райт , Элизабет Николе , Дэвид Гасс , Мария Михарес Пачеко , Джордж Рейд Эндрюс ⁴², Джонатан Иствуд ⁴³.

В 1960-80-е гг. усиливается интерес исследователей к африканским корням. Как отмечает С. Шварц, в процессе разработки области ученые находили необходимым «больше обращаться к истории и этнографии Африки для того, чтобы понять процесс формирования идентичности по обе стороны Атлантики, проследить процесс расового маркирования и возникновения «научного» расизма, и интегрировать историю расово определенных подгрупп в историю, построенную на анализе классовых отношений и формирования нации» ⁴⁴. Но местные исследования об африканском присутствии в отдельных странах Латинской Америки изначально были побочным продуктом международной дискуссии о роли расы в регионе и дебатов о том, сможет ли кажущаяся позитивной характеристика расовых отношений в Латинской Америке наряду с повышением расовой гибридности обеспечить движение к современности.

Наряду с интересом к изучению африканской культуры, в латиноамериканской историографии в это время появляются еще два новых направления: исследование социального статуса и экономического положения африканских потомков в Латинской Америке и размышления о расовой принадлежности и идентичности.

(17 нояб. 2007); Garcfa J. Afrovenezolanidad е inclusion en el proceso bolivariano venezolano. Caracas, 2005. 132

⁸ Wright W. Cafe con Leche: Race, Class and National Image in Venezuelat. Austin. University of Texas Press, 1993.167 р.

³⁹ Nichols E. Op. cit.

⁴⁰ Guss D. The Selling of San Juan: The Performance of History in an Afro-Venezuelan Community II American
Ethnologist. Aug 1993. Vol. 20. No. 3. Pp. 451-473; Guss D. M., Waxer L. Afro-Venezuelans: History and Cultural
Relations [Electronic resource] II World Culture Encyclopedia. South America. Электрон, дан. Режим доступа:
, свободный (2 нояб. 2007); Guss D. The
Festive State...

⁴¹ Mijares Pacheco M. Reflexiones para enfrentar el racismo en Venezuela II Politicas de identidades у diferencias
sociales en tiempos de globalizacion I ed. by Daniel Mato. Caracas: FACES/ Universidad Central de Venezuela,
2003.

⁴² Andrews G. R. Afro-Latin America, 1800-2000. New York: Oxford University Press, 2004. 304 p.

⁴³ Eastwood J. The Rise of Nationalism in Venezuela. Gainesville, FL: University Press of Florida, 2006. 212 p.

⁴⁴ Schwartz S. B. Black Latin America: Legacies of Slavery, Race, and African Culture II Hispanic American His- }
torical Review. 2002. Vol. 82. Iss. 3. Pp. 429-233. P. 430.

Следует отметить, что основная масса социальных исследований по расовой тематике в Бразилии приходится на 1980-1990-е гг., так как во время пятнадцатилетней военной диктатуры исследования в сфере расовых отношений не осуществлялись. В Венесуэле диктатуры не было, но не было также и статистических данных, которые позволили бы предпринимать социально-экономические, не говоря уже о политических, исследования среди афро-венесуэльцев. Поэтому работы того времени носят, в основном, исторический (изучение рабства) или культурологический (изучение африканской культуры) характер.

В 1980-1990-е гг. в Бразилии в Венесуэле тема африканского наследия начинает исследоваться изнутри, силами чернокожих активистов и ученых.

Труды африканских активистов представлены Абдиасом ду Насименту в Бразилии и Хесусом «Чучо» Гарсия ⁴⁶ в Венесуэле. Новой тенденцией становится фокусирование внимания на государственной политике в сфере расовых отношений. Одновременно, с новой силой возникают вопросы о расовой принадлежности (этничности) венесуэльцев и бразильцев ⁴⁷. Эти вопросы

⁴⁵ Nascimento A. do. О Genocidio do Negro Brasileiro: Process de um Racismo Mascarado. Sao Paulo: Paz e Terra,
1978; Nascimento A. do (ed). О Negro Revoltado. Rio de Janeiro: Nova Fronteira, 1982; Nascimento A. do (ed).
Povo Negro: A Sucessao e a "Nova Republica. Rio de Janeiro: IPEAFRO, 1985; Nascimento A. do. Quilombismo:
The African Brazilian Road to Socialism II African Culture: The Rhythms of Unity / ed. by Molefi Kete Asante and
Kariamu Welsh Asante. Trenton, NJ: Africa World Press, 1993; Nascimento A. do, Nascimento E. Africans in Bra
zil. Trenton: Africa World Press. 1994; Nascimento A, Nascimento E. Dance of Deception: A Reading of Race Re
lations in Brazil II Beyond Racism: Brazil, South Africa, The United States. Southern Education Foundation, At
lanta, 2000. Pp. 7-32.

⁴⁶ Работы X. Гарсия см на с. 18.

⁴⁷ Graham R. ed. A. The Idea of race in Latin America, 1870-1940. University of Texas Press, 1990; Skidmore Т. E.
Fact and Myth: Discovering a Racial Problem In Brazil. Working Paper № 173. April 1992; Wright W. Op. cit;
Harris M., Gomes Consorte J., Lang J., Byrne B. Who Are the Whites? Imposed Census Categories and the Racial
Demography of Brazil II Social Forces. Dec 1993. Vol. 72. No. 2. Pp. 451-462; Le6n O. El mito de la "democracia
racial" IIALAI, Latin America in Movement. 10,01.1995; Page J. The Brazilians. Reading, Massachusetts: De Capo
Press. 1995; Wade P. Op. cit.; Johnson O. Racial Representation and Brazilian Politics: Black Members of the Na
tional Congress, 1983-1999II Journal of Interamerican Studies and World Affairs. 1998. Vol. 40. No. 4. Pp. 97-118;
Martinez-Echazabal L. Mestizaje and the Discourse of National/Cultural Identity in Latin America, 1845-1959//
Latin American Perspectives. May 1998. Vol. 25. No. 3. Pp. 21-42; Telles E. Racial Ambiguity Among the Brazil
ian population. CCPR-012-01. California Center for Population Research. On-Line Working Paper Series. May
2001; Walker S. Africanity vs Blackness: Race, class and culture in Brazil II NACLA Report on the Americas. "New
York. May/Jun 2002. Vol. 35. Iss. 6. P. 16-20; Schwarcz L. Not black, not white: just the opposite. Culture, race and
national identity in Brazil. Working Paper CBS-47-03. Centre for Brazilian Studies University of Oxford. April -
June 2003; Sansone L. Blackness without Ethnicity: Constructing Race in Brazil. NY.: Palgrave Mackmilan. 2003.
243 p.; Ishibashi J. Hacia una apertura del debate sobre el racismo en Venezuela: exclusiyn e inciusiyn estereotipada
de personas 'negras' en los medios de comunicaciyn II Mato D. (coord.): Politicas de identidades у diferencias so-

возникают на повестке дня в середине 1990-х с приходом к власти в обеих странах политиков нового типа. В 2000-е годы начали появляться работы по теоретическим проблемам исследования расовых отношений в Латинской

Америке .

Необходимо подчеркнуть, что, несмотря на появившиеся в последнее время компаративные исследования современных расовых отношений в Латинской Америке, в которых авторы производят сравнение нескольких латиноамериканских случаев, в большей части работ отсутствует кейс Венесуэлы. В основном, сравнение проходит по линиям Бразилия - США и Венесуэла -США (таких работ по-прежнему большинство). Авторы сборников (за не-

сколькими исключениями ) сосредоточиваются преимущественно на сравнении Бразилии, Кубы, Уругвая, Мексики, Перу, Гондураса ⁵⁰. Еще один вариант сравнительных исследований посвящен рассмотрению случаев Латинской Америки и Африки ⁵¹.

ciales en tiempos de globalizaciyn. Caracas: FACES - UCV, 2003. Pp.'33 - 61; Telles E. Race in Another America: The Significance of Skin Color in Brazil. Princeton: Princeton University Press, 2004; Andrews G. R. Afro-Latin America...; Htun M. From "Racial Democracy" to Affirmative Action: Changing State Policy on Race in Brazil II Latin American Research Review. 2004. Vol. 39. Nol. Pp. 60-89; Salas J. M. Ethnicity and Revolution: The Political Economy of Racism in Venezuela II Latin American Perspectives. 2005. Vol.32. No. 2. Iss. 141. Pp. 72-91; Dzidzienyo A. The Changing World of Brazilian Race Relations? II Neither Enemies nor Friends: Latinos, Blacks, Afro-Latinos I ed. by A. Dzidzienyo and S. Oboler. NY: Palgrave Macmillan, 2005. Pp. 137-155; Owensby B. Toward a History of Brazil's "Cordial Racism": Race Beyond Liberalism II Comparative Studies in Society and History. April 2005. Vol. 47. No. 2. Pp. 318-347; Dos Santos S. A. Who Is Black in Brazil? A Timely or a False Question in Brazilian Race Relations in the Era of Affirmative Action? (Translated by О. С Anya) II Latin American Perspectives. July 2006. Iss. 149. Vol. 33. No. 4. Pp. 30-48; Guimaraes A. Depois da democracia racial II Tempo Social. Nov. 2006. V.18. N.2. Pp. 269-287. Hamilton R. Gabriela Meets Olodum: Paradoxes of Hybridity, Racial Identity, and Black Consciousness in Contemporary Brazil II Research in African Literatures. 2007. Vol. 38. No. 1. Pp. 181-193.

⁴⁸ См., напр.: Racusen S. The Ideology of the Brazilian Nation and the Brazilian Legal Theory of Racial Discrimi
nation II Social Identities. 2004. Vol. 10. No. 6. Pp. 776-809; Appelbaum N. P. Post-Revisionist Scholarship on
Race II Latin American Research Review. 2005. Vol. 40. Iss. 3. Pp. 206-217; Rahier J. M. The study of Latin
American "Racial Formations": Different Approaches and Different Contexts II Latin American Research Review.
2004. Vol. 29. Iss. 3. Pp. 282-293; Vinson III B. Introduction: African (Black) Diaspora History, Latin American
History II The Americas. 2006. Vol. 63. Iss. 1. Pp. 1-18; Magalhaes С Uma abordagem de analise critica de discur-
sos e praticas sociais sobre a questao racial no Brasil II DELTA. 2006. Vol.22. No.2.

⁴⁹ Trigo B. Subjects of Crisis: Race and Gender as Disease in Latin America. Middletown, Conn.: Wesleyan Univer
sity Press; Hanover, N.H.: University Press of New England, 2000. 157 pp.; Andrews G. R. Afro-Latin America...

⁵⁰ См., напр.: Neither Enemies nor Friends: Latinos, Blacks, Afro-Latinos; Wade P. Op. cit.

⁵¹ См., напр.: Beyond Racism: Brazil, South Africa, the United States; Brookshavv D. Race Relations in Brazil from
the Perspective of a Brazilian African and an African Brazilian: Agualusa J. О Ano em que Zumbi Tomou о Rio and
Maciel F. О Primeiro Dia do Ano da Peste // Research in African Literatures. Spring 2007. Vol. 38. No. 1. Pp. 163-
171.

В целом особенностью историографии по расовым отношениям в Латинской Америке является то, что подавляющее число исследований выполнено учеными из англо-саксонского мира (преимущественно, из США). В отечественной латиноамериканистике проблема расы и расовых отношений остается малоисследованной. Вместе с тем, работы российских авторов Л.С. Окуневой, А.И. Строганова, К.Л. Майданика, Т.Е. Ворожейкиной, В.М. Давыдова, А.В. Бобровникова, Э.С. Дабагяна, Я.Г. Шемякина, характеризующие различные стороны социально-экономических и политических процессов в Латинской Америке, способствуют лучшему пониманию этнополитиче-ских реалий Бразилии и Венесуэлы.

Анализ научной разработанности проблемы показывает, что существуют определенные пробелы в изучении расовой проблематики в латиноамериканском регионе. Количество политологических работ в данной сфере явно уступает количеству работ антропологов и социологов. Недостаток эмпирического материала по Венесуэле затрудняет всестороннее исследование расовых отношений в этой стране, ограничивая предмет анализа, преимущественно, сферой межличностного общения венесуэльцев. Практически нет исследований на интересующую нас тему и в отечественной научной литературе. Все это делает необходимым более глубокое изучение этой предметной области. Не предпринимавшийся ранее бинарный сравнительный анализ Бразилии и Венесуэлы также требует более пристального и углубленного внимания исследователей.

Объектом исследования являются социально-политические процессы в Бразилии и Венесуэле во второй половине XX в.

Предметом исследования выступают расовые отношения и государственная политика в Бразилии и Венесуэле с 1960 по 2007 гг.

Цель исследования: комплексное сравнительное рассмотрение расовых отношений и государственной политики в Бразилии и Венесуэле для вы-

явления их основного содержания, сходных и различных черт, а также влияния на социально-политические процессы в указанных странах.

Для достижения поставленной цели предусматривается решение следующих задач:

выявить место и роль расы и расовой проблематики в сфере политического, теории и практике политической науки;

рассмотреть предпосылки и условия формирования системы расовых отношений в Латинской Америке;

раскрыть природу и механизм взаимодействия различных расовых групп в Бразилии и Венесуэле с 1960 по 2007 гг.;

исследовать особенности и основные направления государственной политики Бразилии и Венесуэлы в расовой сфере с 1960 по 2007 гг.;

определить взаимосвязь между расовыми отношениями и государственной политикой в Бразилии и Венесуэле в обозначенный период.

Теоретико-методологическую основу исследования составляют работы Б. Андерсона, Р. Брубейкера, Э. Балибара, Т. Ван Дейка, B.C. Малахо-ва, В. А. Тишкова ".

Социальный конструктивизм (в интерпретации Б. Андерсона, B.C. Малахова, В.А. Тишкова) помогает продвинуться в понимании сущности расы и нации и объяснить природу расовых отношений в Бразилии и Венесуэле. Коммуникативно-когнитивный подход (в интерпретации Т. Ван Дейка) позволяет проникнуть в характерные особенности латиноамериканских расовых отношений и прояснить понятие и механизмы действия современного расизма.

⁵² Anderson В. Imagined Communities: reflections on the origin and spread of nationalism. 2^nd ed. London: Verso, 1991. 230 p.; Brabaker R. Nationalism Refrained: Nationhood and the National Question in the New Europe. Cambridge: Cambridge University Press, 1996. 202 p; Балибар Э. Существует ли «нео-расизм»? II Балибар Э., Вал-лерстайн И. Раса, нация, класс. Двусмысленные идентичности. Пер. с англ. М.: Логос-Альтера, Esse Homo, 2003. 272 с; Dijk Т. van. New(S) Racism: A Discourse Analytical Approach II Cottle S., ed. Ethnic Minorities and the Media. Milton Keynes, UK: Open University Press. 2000. Pp. 33-49; Малахов В. С. Национализм как политическая идеология. Учебное пособие. М.: КДУ, 2005. 320 с; Тишков В.А. Политическая антропология. Российские исследования в гуманитарных науках. Нью-Йорк: The Edwin Mellen Press Lewiston-Queenston-Lampeter, 2000. 338 с

Бенедикт Андерсон рассматривает нацию как «воображаемое сообщество», т.е. сообщество сконструированное. Он указывает на то, что в Новое время идея нации приходит на смену религии, объединявшей людей в средневековье. Рассуждая об одной из ранних форм национализма - креольском, Андерсон подчеркивает, что все современные латиноамериканские государства, появившиеся на карте после войн за независимость XIX в., три предшествующие века были не более чем административными единицами.

Характерно, что местная элита, институционализировав новые государства в уже существующих политических границах, стремилась сблизиться со всеми социально-расовыми группами внутри своих стран: креолами, индейцами, африканцами, метисами, мулатами. Тем самым, идя по пути наименьшего сопротивления, они конструировали новую национальную общность .

Расизм, возникавший в этой общности, имел иные корни, чем национализм. Он основывался, скорее, на идее класса, чем нации. Такое заключение неизбежно вытекает из принятия понятия социально сконструированной расы. Раса как социальный (типологический) конструкт, прежде всего, являет собой образец социального взаимодействия людей, и предстает одной из разновидностей групп, «выделяемых социальной окружающей средой по тому или иному физическому антропологическому признаку, наделяемому функи-цей символа социальных и культурных качеств» ⁵⁴. Раса как социальный конструкт является наиболее адекватным инструментом для исследования расовых отношений в Бразилии и Венесуэле, где традиционные расово-диагностические признаки теряли свое первостепенное значение и смысл, а взамен возникали новые маркеры, основанные на сочетании антропологических признаков и социального статуса⁵⁵.

⁵ⁱ Anderson В. Op. cit. P. 52-28.

⁵⁴ Скворцов H. Г. Этничность, раса, способ производства: неомарксистская перспектива [Электронный ре
сурс] //Журнал социологии и социальной антропологии. 1998. Т.1. Вып. 1. Электрон, журн. Режим доступа:
, свободный (17 нояб. 2007).

⁵⁵ Подробнее см. в гл. 2, 3.

Расовые отношения в Латинской Америке складывались и эволюционировали в различном историческом и социально-политическом контексте и оказывали значительное влияние на политическую жизнь исследуемых стран. Понятие «расовые отношения» рассматривается в данном исследовании в рамках социального конструктивизма, как вид социального взаимодействия между индивидами и группами, идентифицирующих себя и идентифицируемых другими как носители определенных физических и социальных характеристик.

Одним из проявлений такого взаимодействия, неизбежно возникающим в любом расово смешанном обществе, является расизм. Тойн Ван Дейк и Этьен Балибар, в числе немногих ученых, исследуют проблемы современного неорасизма (нового расизма). Современные формы расизма отличаются от старого расизма рабства, сегрегации, апартеида, линчевания и систематической дискриминации, замечает Ван Дейк. Неорасизм желает быть демократи-ческим и респектабельным и отрицает, что является расизмом . Идеологи расизма всегда создавали «демократические» доктрины, легко понятные мае-сам, говорит Балибар . Оба исследователя согласны с тем, что неорасизм присутствует в современном дискурсе (повседневной коммуникации, официальном дискурсе и средствах массовой информации).

Отрицание расовой иерархии и самого понятия «раса» вкупе с неуловимой формой и символической природой современного расизма делает его еще более опасным и коварным, чем обычный агрессивный расизм. Расизм приобретает дискурсивность, и его исследование требует гораздо более тщательного изучения сферы коммуникации, чем прежде.

Таким образом, понятие расизм в данном исследовании используется в нескольких смыслах: 1) расизм как теория, приписывающая превосходство или неполноценность отдельным расовым либо этническим группам, обосно-

³⁶ Dijk Т. van. Op. cit. P. 34. ⁵⁷ Балибар Э. Указ. соч. С. 27.

Бывающая право одних людей господствовать над другими или отвергать их

; 2) расизм как практика, выражающаяся в осуществлении расовой дискриминации; 3) расизм как дискурс, воспроизводящийся на разных уровнях речевой коммуникации (повседневном общении, официальном дискурсе, СМИ).

Расовая дискриминация, по определению Международной конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации 1969 г., представляет собой любое различие, исключение, ограничение или предпочтение, основанное на признаках расы, цвета кожи, родового, национального или этнического происхождения, имеющие целью или следствием уничтожение или умаление признания, использования или осуществления на равных началах прав человека и основных свобод в политической, экономической, социальной, культурной или любых других областях общественной жизни ⁵⁹.

Методы исследования

В исследовании использовались общенаучные логические методы: индукция и дедукция, анализ и синтез, определение и классификация, сравнение и аналогия, дескриптивно-конкретное описание и абстрактно-объяснительная интерпретация.

Основным политологическим методом данного исследования является бинарный сравнительный анализ, который "позволяет выявить общее и особенное в исследуемых объектах. Для более полного понимания сущности современных расовых отношений в Латинской Америке применялся исторический метод.

Параметрами для сравнения Бразилии и Венесуэлы служат: 1) понятие и отношение индивидов к категории расы в национальном контексте; 2) социально-экономическое и политическое положение индивидов, входящих в

⁵⁸ Большой юридический словарь / под ред. А.Я. Сухарева, В.Е. Крутских. 2-е изд., перераб. и доп. М.: ИН-
ФРА-М,2001.704с.

⁵⁹ Международная конвенция о ликвидации всех форм расовой дискриминации [Электронный ресурс] / Ор
ганизация Объединенных Наций. Электрон, дан. Режим доступа: documen/convents/raceconv.htm, свободный (7 нояб. 2007).

разные расовые группы; 3) взаимоотношения между различными расовыми группами; 4) взаимоотношения различных расовых групп и государства.

Эмпирическая база исследования представлена официальными документами и сайтами органов власти Бразилии и Венесуэлы, законодательными актами, данными государственных статистических органов, статистическими данными и отчетами международных организаций, справочными изданиями, публикациями региональной прессы, результатами политологических, исторических, социологических и экономических исследований.

Научная новизна исследования

В данном исследовании впервые в отечественной и зарубежной лати-ноамериканистике был осуществлен комплексный сравнительный анализ расовых отношений и государственной расовой политики в Бразилии и Венесуэле. Научная новизна работы состоит в следующем:

впервые в сравнительном аспекте раскрыты предпосылки и механизм формирования системы расовых отношений в Бразилии и Венесуэле: выявлена взаимосвязь между особенностями колониального правления и системой социально-расовой стратификации в указанных странах; определены основные расовые группы, сложившиеся в колониальный период, их положение в системе латиноамериканских расовых отношений и влияние на социально-политические процессы в Латинской Америке;

проанализированы особенности и формы взаимодействия различных расовых групп друг с другом и государством в период с 1960 по 2007 гг.: рассмотрены основные направления расовых отношений в венесуэльском и бразильском обществе; определены точки соприкосновения интересов различных расовых групп и государства; выявлены дискриминируемые группы, условия и факторы их дискриминации;

на основе сравнительного анализа исследованы и систематизированы различные интерпретации понимания расы в латиноамериканском кон-

тексте; определена специфическая сущность категории раса и расовой идентификации в рассматриваемых случаях; рассмотрен характер взаимосвязи между расой, цветом, классом и тендером;

выявлены разновидности и характерные черты расизма в Бразилии и Венесуэле: раскрыта природа расовой дискриминации в Латинской Америке; рассмотрены основные сферы дискриминации по расовому признаку; выделены уровни и виды расовой дискриминации; для анализа применен относительно недавно появившийся концепт «нового расизма», помогающий прояснить новые веяния в современном расизме.

рассмотрена государственная политика Бразилии и Венесуэлы в области расовых отношений: проанализированы эволюция и тенденции расовой политики в указанных странах; рассмотрены властные дискурсивные практики в отношении расового вопроса; показаны направления и сферы реализации государственной политики в области расовых отношений.

Положения, выносимые на защиту

1. Предмет расы и расовых отношений длительное время оставался вне фокуса интересов политической науки. Отсутствие интереса политологов к исследованию расовых проблем, порожденное длительным восприятием расы как явления сугубо биологического и не имеющего отношения к сфере политики, к концу двадцатого века трансформировалось в две взаимодополняющие тенденции: 1) поиск альтернативного расе концепта, не влекущего за собой традиционных негативных коннотаций; 2) рассмотрение понятия расы в конструктивистском ключе при сохранении непреднамеренно расистского взгляда на предмет.

2. Система расовых отношений формировалась в Бразилии и Венесуэле на протяжении трех веков колониального управления. Испанские и португальские власти заметно различались в тактических приемах управления колониями, но в стратегическом плане двигались в одном направлении — эксплуатации богатых природных ресурсов открытых земель. Более децентрали-

зованная португальская колониальная система оставляла индивидам, в особенности «белым первооткрывателям» больше пространства для экономических и политических маневров, но в отношении «подчиненных» групп африканских невольников и коренных индейцев действовала почти с такой же жестокостью, что и испанская.

3. Сложившаяся в XVII-XVIII вв. система социально-расовой стратификации сохранилась до XX в., несмотря на провозглашенное в этом столетии торжество «расовой демократии». В этой системе европейцы находились на вершине, индейцы и африканцы - на дне_г а середину заполняли различные вариации смешанных типов, статус которых напрямую зависел от цвета и происхождения. Расовое смешение (метисация) являлась характерной чертой бразильского и венесуэльского обществ.

4. С конца XIX в. в Латинской Америке повсеместно практиковалось использование идеологии беления и теории расовой демократии, согласно которой расовое смешение является символом прогресса и примером для подражания и ведет к неуклонному «белению» смешанного населения. В практическом плане эта идеология реализовалась в поощрении «белой» иммиграции и метисации, что привело к полному исключению понятия раса из официальных документов и публичной политики.

5. В современных Бразилии и Венесуэлы доминирует неопределенное отношение к понятию и категории расы. Эта тенденция возникла вследствие длительного использования официального ассимиляционистского дискурса и осуществления политики стирания расовых границ. Идентификация индивидов на основании фенотипических характеристик, а не происхождения, свойственная для латиноамериканской мультирасовои действительности, также приводит к неопределенности и двусмысленности в попытках определить понятие и категорию расы.

6. Между расовой идентификацией и социально-экономическим статусом в Бразилии и Венесуэле существует прямая взаимосвязь. Чаще всего

темный цвет кожи является синонимом принадлежности к нижним слоям общества, бедности и нищеты. Внешность определяет социальную и экономическую успешность индивидов, их доступ к социальным благам и публичному пространству. То есть идентификация по цвету кожи соответствует классовой идентификации, а тендерное неравенство усугубляет ситуацию в отношении темнокожих женщин.

7. «Невидимость» и отрицание расизма - две взаимодополняющие характеристики расовых отношений в Венесуэле (скрытый расизм) и Бразилии («сердечный расизм»). Невидимость расизма кодируется словами «все мы смешаны, все мы — кофе с молоком, у всех нас черная и индейская кровь». Идея смешанности и смешанного происхождения препятствует осознанию и пониманию проблемы расизма.

8. Государство играло двойственную роль в расовых отношениях Бразилии и Венесуэлы. В начальный период существования этих независимых государств расовые отношения не воспринимались как объект, который надлежит регулировать на государственном уровне. Однако спустя очень короткое время власть осознала необходимость тщательной разработки этого вопроса. Последовавшая за тем идеология расового смешения и расовой демократии, имевшая успех в Бразилии и Венесуэле, лишь легитимировала существовавшую де факто мультирасовую основу этих государств. Исключение термина «раса» из публичного дискурса и официальных документов имело эффект в виде формирования национальной идентичности, превосходившей и игнорировавшей идентичности расовые.

Теоретическая и практическая значимость исследования Практическая значимость диссертационного исследования состоит в том, что содержащиеся в нем положения и выводы могут быть экстраполированы на явления и процессы, происходящие в других странах латиноамериканского региона. Кроме того, результаты исследования могут быть использованы для выработки рекомендаций теоретического и прикладного характе-

pa для регионов с мультиэтническим составом населения (в первую очередь, для Российской Федерации). Материал и выводы работы могут быть задействованы в учебно-педагогическом процессе для создания курсов по социально-политическим процессам в Латинской Америке.

Апробация диссертации

Диссертация обсуждена и рекомендована к защите Центром проблем развития и модернизации ИМЭМО РАН. Основные положения, идеи и выводы исследования были изложены автором на следующих конференциях:

Одиннадцатый ежегодный международный симпозиум «Пути России: существующие ограничения и возможные варианты» (Москва, 2004); IV Всероссийский Конгресс политологов (Москва, 2006); экспертный семинар «Политика тендерного равенства» (Москва, 2006); Всероссийская научная конференция «Политические и интеллектуальные сообщества в сравнительной перспективе» (Пермь, 2007).

По теме диссертации автором опубликованы следующие работы:

1. Данилова Г.А. О некоторых аспектах глобализации (как решается «национальный вопрос» в Бразилии) // Политический альманах Прикамья / под ред. Л.А. Фадеевой. Пермь, 2003. Вып.1 (3). 0,5 п.л.

2. Политический процесс и эволюция политических институтов в XX веке. Учебное пособие. ПГУ / под ред. П.Ю. Рахшмира, Л.А. Фадеевой. Пермь, 2005. С. 115-170. В соавт. с Борисовым А.А., Борисовой Н.В., Кра-сильниковым Д.Г. Личный вклад автора - 0,3 п.л.

3. Данилова Г.А. Государственная политика и «расовый вопрос» в Бразилии и Венесуэле // Демократия, безопасность, эффективное управление: новые вызовы политической науке: Тезисы докладов IV Всероссийского конгресса политологов. М., 2006. С. 89-90. 0, 1 п.л.

4. Данилова Г.А. Деятельность национального механизма по улучшению положения женщин в Бразилии // Народонаселение. 2007. № 2 (36). 1 п.л.

5. Данилова Г.А. Бразильская нация как гражданское и политическое сообщество // Политические и интеллектуальные сообщества в сравнительной перспективе: Материалы научной конференции (20-22 сентября 2007 г.). М., 2007. С. 82-86. О, 3 п.л.

6. Данилова Г.А., Борисова Н.В. Проблемы институционализации политики равных прав и возможностей: сравнительный анализ Бразилии и Мексики // Вестник Пермского университета. Серия «Политология». 2007. Вып. 1. С. 41-59. В соавт. с Борисовой Н.В. Личный вклад автора- 0,75 п.л.

7. Данилова Г.А. Раса и политика в современной Венесуэле // Вестник Пермского университета. Серия «Политология». 2008. Вып. 1 (3). 1, 5 п.л.

8. Данилова Г.А. Расовые сообщества в условиях «расовой демократии»: опыт Латинской Америки // Политические сообщества в научной и гражданско-политической перспективах. М., 2008. 1, 3 п.л.

Структура работы. В соответствии с целью и задачами исследования, диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, двух приложений, списка источников и использованной литературы.

В первой главе рассматриваются теоретические аспекты расовой проблематики и ее место в сфере исследования политической науки. Вторая глава посвящена изучению исторического влияния расовых отношений на социально-политическое развитие Латинской Америки. В третьей главе исследуются расовые отношения и государственная политика в Венесуэле с 1960 г. по настоящее время. Четвертая глава посвящена рассмотрению расовых отношений и государственной политики в Бразилии в обозначенный период. В Заключении подводятся итоги исследования.

Невидимая раса

Предмет расы и расовых отношений длительное время оставался вне фокуса интересов политической науки. Зародившаяся в XVIII-XIX вв. европейская расовая теория рассматривала расу как чисто биологическую и естественную категорию, и такое понимание, доминировавшее в науке едва ли не весь двадцатый век, неизбежно делало ее предметом изучения антропологии, биологии и других естественных наук. Несмотря на то, что в XX в. раса с очевидностью «превращается в феномен социального взаимодействия и соответственно - массового сознания» 60, эта проблематика до недавнего времени интересовала антропологов, культурологов, историков, социологов, даже экономистов, но не политологов.

Объяснение отсутствия интереса политической науки к расе и расовым отношениям, вероятно, кроется в том, что так же, как антропологи, социологи и историки, политологи продолжали рассуждать о расе и расовых иден-тичностях, как о вещах, порожденных «биологией и/или экономикой и/или культурой и/или историей и/или часто неосознанными или по меньшей мере неформальными социально-психологическими процессами и социальной активностью» 61. Поскольку государство всегда играло важнейшую роль в конструировании расовых идентичностеи, с помощью различных инструментов искусно легитимируя расовые неравенства в качестве естественного и допо-литического феномена, биологическое основание расы казалось незыблемым, и политическая природа расовых отношений долго не принималась во внимание политической наукой.

Понимание учеными расы как продукта биологического, а не политического, подпитывалось и отсутствием самого предмета в политической сфере, поскольку в подавляющем большинстве стран Латинской Америки и в США расовые группы, традиционно считавшиеся «низшими» и «подчиненными», не принимали участия в политической жизни. В 1985 г. американский политолог Э. Уилсон опубликовал исследование, в котором продемонстрировал, что политическая наука занимает третье место, после социологии и истории, по работе с «черными» материалами. Проанализировав журнальные статьи 1977-1985 гг. в трех ведущих американских академических журналах по каждой из трех дисциплин, Уилсон пришел к выводу, что политическая наука имеет наименьшее количество работ на тему «черно-белых» отношений. Характерно и то, что этот предмет составлял лишь 16 % во всех докторских диссертациях по политической науке с 1979 по 1984 гг. В то же время наиболее значимые исследования по этой проблематике появились как раз в смежных, «сестринских» дисциплинах 62.

Уилсон предположил, что отличие политической науки может проистекать из факта, что она традиционно фокусировалась на правительственных институтах, элитах, и избирателях, которые формально участвуют в отборе элит. Так как исторически большинство американских «черных» не были ни избирателями, ни элитами, политологи игнорировали их. Дисциплины же типа социологии и антропологии, напротив, больше осуществляли движение «снизу-вверх», чем «сверху-вниз» в своих исследовательских сферах, то есть сосредоточивались на жизни простых людей, живущих в очень ограниченных условиях, появлении новых форм мобилизации и групповой идентичности, неформальных институтов и практик 63.

Досон и Уилсон также обнаружили, что сегрегация внутри дисциплины отражает и расовую принадлежность исследователей. Политологи из различных расовых групп работают по разной исследовательской повестке и различными методами. Многие политически мыслящие афро-американцы, в отличие от своих белых коллег, на первое место ставят улучшение условий существования темнокожих американцев, а не улучшение состояния политической науки. Многие чернокожие политологи также чувствуют себя принужденными к вовлечению в политику и другую публичную активность больше, чем большинство белых.

Эти аргументы во многом справедливы и для латиноамериканской политологии. Здесь предмет расы, расовых отношений и расовой политики, вообще, долгое время не признавался достойным изучения. Теория расовой демократии, снискавшая огромную популярность среди обществоведов, как в Латинской Америке, так и за ее пределами, ставила африканских потомков в Бразилии и Венесуэле на низшие ступени социальной лестницы и при этом поддерживала идею об отсутствии расовых предрассудков и дискриминации в этих странах. Кроме этого, теория повлекла за собой растущее игнорирование и равнодушие к расе как значимой переменной.

Таким образом, политическая наука XX столетия предпочитала концентрироваться, скорее, на формальных институтах, правилах и процедурах, присутствующих в политическом процессе, нежели на исключенных из политической сферы, а потому «невидимых», ролях и отношениях недоминантных расовых групп.

Вопрос о расе и расовых отношениях в политической науке приобрел новый смысл и звучание в начале нового тысячелетия. Обществоведы, в том числе и политологи, заговорили о необходимости отказа от употребления термина «раса» в том первоначальном, пропитанном негативными коннотациями значении, которое было придано ему теориями XIX века. К концу XX в. большинство ученых достигло консенсуса по основным принципам анализа расовых отношений: раса является условным социальным и историческим конструктом, а расовые идентичности не просто детерминированы наследственностью или фенотипом.

Признание антропологами несостоятельности биологических оснований понятия «раса» поставило перед обществоведами трудноразрешимую задачу поиска нового аналитического инструмента для исследования больших социальных групп. В результате предмет расы оказался глубоко расколот, и ученое сообщество поделилось на тех, кто продолжает использовать понятие расы и делает ее «единственным фокусом своего изучения, и тех, кто устойчиво не интересуется этим предметом» .

О «кризисе расиологии» возвестил Пол Гилрой в книге «Против расы» (Against Race: Imagining Political Culture beyond the Color Line (2000)). Указывая на распад ее здравомыслящих и объяснительных оснований, он призвал к «обдуманному и самосознательному отказу от расы как средства категоризации и разделения человечества» 65. Гилрой доказывает, что ужасная ошибка заключается в воспроизводстве, политическом и интеллектуальном, фундаментального разделения, однажды использованного европейцами для достижения мирового господства. «Раса становится просто кодом, ключ к которому находится в фундаментальных неравенствах между колонизаторами и колонизированными...» б6.

Африканцы и индейцы в колониальной Латинской Америке

Когда испанские и португальские колонизаторы прибыли в Новый Свет, они уже были хорошо знакомы с представителями африканского континента, и, напротив, коренные американцы являлись для них загадкой. Знания об африканцах европейцы чаще всего черпали из классических текстов, религиозных источников и рассказов путешественников, а иногда и из прямых контактов с Африкой, как это происходило во время исследования западноафриканского побережья.

Основной опыт общения иберийского народа с африканцами был приобретен во время европейских крестовых походов в Святую Землю, и в период многовекового присутствия мавров на иберийском полуострове. Примечательно, что христианство существовало в Эфиопии со второго века, и африканские христиане стояли плечом к плечу с европейцами на полях сражений Священных войн. Тем не менее", из-за долгого мусульманского присутствия во многих областях Африки - главным образом, между Сахарой и Субсаха-рой - этот регион считался территорией «неверных», и в пятнадцатом веке этот статус был вновь подтвержден несколькими папскими буллами . Как отмечает Я.Г. Шемякин, «несмотря на то, что арабская культура оказала значительное влияние на испанский и португальский этносы, европейское начало в них в целом преобладало. Исторический облик Испании и Португалии, как и всей остальной Европы, определяло христианство, мировая религия спасения...» 96.

В отношениях с коренными американцами существовала большая доля неопределенности, так как ясности в вопросе, являются индейцы разумными людьми или жестокими дикарями, не было. Двойственное представление об индейцах держалось довольно долго: они представали в полярных образах подлых каннибалов или благородных невинных существ. Как бы то ни было, это не спасло коренное население Латинской Америки от испанско-португальского порабощения и дискриминации.

Во времена, когда европейцы начали контактировать с африканцами и индейцами, рабство не считалось чем-то необычным, и практиковалось повсеместно. Христиане и мавры порабощали друг друга в «справедливых войнах», и рабы с Балкан и Черного моря использовались на сахарных плантаци 97

ях Кипра и Сицилии. К 1552 г. 10 % населения Лиссабона составляли рабы . Желание португальских и испанских конкистадоров обращать индейцев в рабство получало поддержку королевских властей. Однако политика португальской и испанской короны в этом вопросе различалась.

Хорошо организованная и централизованная испанская конкиста использовала жесткие и жестокие методы колонизации коренных народов, тогда как португальская колониальная система, в силу совокупности различных обстоятельств, отличалась меньшей радикальностью в средствах и большей децентрализованностью. Эта особенность проявилась и в отношениях, установившихся между коренным населением, с одной стороны, и испанцами и португальцами, с другой.

Индейцы в испанских колониях могли быть законно порабощены, если они классифицировались как каннибалы или «карибы» (термин, отсылавший к воинственному индейскому племени, населявшему Карибские острова, относился к тем, кто сопротивлялся испанскому правлению). Возникал также соблазн назвать их «естественными рабами», то есть людьми, не способными к самоуправлению 98. Этому способствовало отсутствие на территории Венесуэлы крупной политической силы, сходной с инками или ацтеками, чьи го-рода и правление наглядно демонстрировали слабость аргумента о «естественном рабстве». Наоборот, завоеватели обнаружили большое количество относительно маленьких и несвязанных между собой племен с сильно варьирующейся степенью культурного опыта. Некоторые были кочевыми охотниками и собирателями; другие строили города и применяли сложные сельскохозяйственные техники, включая ирригацию и террасное земледелие. Некоторые индейцы из прибрежных общин были каннибалами .

Католическая церковь, однако, не была согласна с такой интерпретацией порабощения, и в клерикальной среде все чаще задавались вопросы, может ли быть «справедливой» война против тех, кто никогда не знал христианства, и кого называли вассалами короны . Чудовищная жестокость конкистадоров в Венесуэле и явный упадок индейского населения усиливали эти аргументы. В жестокости особенно преуспели баварские банкиры Вельзеры из Аугсбурга, получившие в 1528 от императора Карла V право на колонизацию венесуэльского побережья от мыса Вел до Маракапана. По условиям соглашения, Вельзеры должны были осваивать этот район и основать несколько поселений. Однако, следующие двадцать восемь лет немецкие губернаторы, управлявшие западной Венесуэлой, посвятили поиску мифических богатств Эльдорадо и разграблению и порабощению индейцев.

Епископ Бартоломео де Лас Казас был потрясен жестокостью европейцев по отношению к коренному населению. Он высказал мысль о том, что у индейцев есть души, которые следует спасать, и убедил Карла V издать ряд законов о запрете порабощения индейцев. Таким образом, католическая церковь (не без сопротивления со стороны конкистадоров) признала индейцев человеческими существами и недопустимость жестокого обращения с ними.

К 1542 г. рабство индейцев было запрещено в испанских колониях. Португальцы последовали их примеру тридцать лет спустя, в 1570 г. Но уже в 1511 г. португальская корона поместила индейцев, которых к моменту появления португальцев на южноамериканском побережье было около 3 млн. человек, под свою «защиту». Генерал-губернатору было предписано обращаться с коренным населением хорошо до тех пор, пока они оставались миролюбивыми, с тем, чтобы в дальнейшем обратить их в христианство. Те, кто оказывал сопротивление христианизации, приравнивались к мусульманам и подлежали порабощению.

Для усмирения и обращения коренного населения в христианство португальская корона использовала новый иезуитский орден, интернациональный по составу и военизированный по структуре, который был призван оберегать и распространять католическую Контрреформацию. Иезуиты имели большое влияние в Бразилии, несмотря на свою относительную малочисленность. Индейцы первоначально встретили иезуитов с одобрением, затем начался отход, за ним последовало уклонение и, наконец, возникла враждебность. Целью иезуитов было европеизировать индейцев, расселив их в индейских деревнях. Первая такая деревня рядом с Баией вскоре распалась, так как индейцы, выжившие после завезенных европейцами болезней, ушли вглубь страны, в места, не доступные для иезуитов 101.

В 1551 г. иезуиты вступили в конфликт с первым епископом Бразилии, доном Педро Фернандешем Сардиньей, который считал, что европеизация должна предшествовать крещению. Он верил, что в Бразилии, как и в Индии, где он прежде служил, должно возникнуть дуальное общество, состоящее из язычников-аборигенов, управляемых небольшой группой португальцев. Чтобы уйти от епископского влияния, иезуиты двинулись на юг и основали там деревню Сан-Паулу, а епископ был отозван португальской короной и по пути назад убит и съеден индецами каете.

Следует отметить, что в терминологии иезуитов, «хорошими» были индейцы, преданные Португалии, а «плохими» - все те, кто противостоял колонизаторам. Указ 1570 г., запрещавший брать в рабство индейцев, не касался племени аймара, народ которого, наиболее воинственный и свободолюбивый из всех, всегда изображался иезуитами как дикие животные, обитающие в лесу, хотя они, подобно многим другим индейцам, жили общинами в обычных деревнях.

Законодательство, запрещавшее порабощение индейцев в испанских и португальских колониях, естественно, часто было неэффективно, и рабство продолжало практиковаться на многих периферийных территориях, особенно в Бразилии, где индейцы работали на плантациях сахарного тростника Северо-Востока.

В отличие от индейцев, африканцы находились в менее двусмысленном положении. Правомерность их порабощения не вызывала вопросов ни у конкистадоров, ни у католической церкви. В условиях растущей колониальной экономики работорговля шла полным ходом, обеспечивая рудники и плантации колоний, и у колонизаторов было мало желания обсуждать этот основополагающий институт колониального процветания.

Расовая неопределенность

До самого последнего времени тема расовых отношений имела статус нежелательной в бразильском обществе и обсуждалась с большой неохотой, хотя в политическую повестку дня она вошла еще в 1995 г., после знаменитого выступления бразильского президента Фернанду Энрике Кардозу, в котором он заявил, что в Бразилии всегда существовала расовая дискриминация против черных.

Настоящее оживление в публичном пространстве Бразилии началось в 2001 г. после Дурбанской Конференции по Проблемам Расизма, Расовой Дискриминации, Ксенофобии и Нетерпимости. «В 2001 году ведущие государственные газеты и печатные публикации не только широко освещали Дурбанскую конференцию, но также начали обсуждать предмет расы в Бразилии. В период, предшествовавший конференции и сразу после нее, с июля по сентябрь 2001 г., они опубликовали мало известную статистику по расовому неравенству и множество другой информации, относящейся к расе, редко обсуждавшейся в масс-медиа» 188.

Но, когда бразильское правительство начало проводить ряд аффирма-тивных акций в отношении афро-бразильской части населения (в том числе, вводить квоты при поступлении в вузы), в стране тут же вспыхнула полемика по этому вопросу. Меньшинство поддерживало меры правительства, но большинство составляла общественная оппозиция, возглавляемая влиятельной бразильской газетой Folha de Sao Paulo. «Главным аргументом Фольи и других, выступавших против идеи квот, было то, что, благодаря недостатку жесткости в расовой классификации в Бразилии и значительному уровню расового смешения, невозможно различить, кто является черным бенефициари-ем такой политики. Иными словами, как мы можем ввести программы для поощрения черных, когда мы даже не можем определить, кто есть черный?»

На сегодняшний день, вопросы «кто черный в Бразилии?» и «кто белый в Бразилии?» отнюдь не являются риторическими для жителей этой страны. Казалось бы, довольно легко ответить на эти вопросы, ведь в Бразилии, в отличие от большинства латиноамериканских стран, категория «раса» входила в вопросы государственной переписи с 1940 г. Конечно, следует помнить, что вплоть до 1960 г. в переписях не было данных по доходу, образованию,

здоровью и жилью у разных расовых групп. К тому же, как замечает Т. Скидмор, «дискуссия о бразильской расе основывалась на «мягких» данных. Историки использовали законы, записи путешественников, мемуары, парламентские дебаты и газетные статьи. Они избегали записей полиции, архивов здравоохранения, судебных записей и т.д.» Тем не менее, статистика свидетельствует, что с 1940 г. афро-бразильское население начало расти стремительнее, чем белое. В период с 1940 по 1960 гг. в Бразилии показатели рождаемости у афро-бразильцев и мулатов слегка превысили показатели белой части населения. В 1960-1984 гг. рождаемость упала и в белой, и в афро-бразильской группе. Однако если падение белой рождаемости составляло более половины (с 6,2 до 3 детей на женщину), то афро-бразильская рождаемость падала менее стремительно (с 6,6 до 4,4 детей на женщину). В результате, к 1984 г. афро-бразильская рождаемость превышала евро-бразильскую почти на 50 % 191.

Данные переписей и исследований, таким образом, позволяют посчитать количество населения в разных расовых группах Бразилии. Но вопрос, очевидно, заключается не в том, каково соотношение афро-бразильского и евро-бразильского населения, а в том, что и кто формирует представление о расовой классификации в Бразилии, а также, какое место в ней занимают ifeem, раса и идентичность!

Латиноамериканские обществоведы традиционно любят сравнивать свои государства с «северным соседом» - США. Бразильские исследователи всегда особенно подчеркивают разную природу расовых отношений в Бразилии и США. Главным отличием является отсутствие биполярной «черно-белой» кастовой классификации (бранко-прето, в португальском). Отсутствие кастовости ведет к одному важному результату: расовая идентичность в Бразилии не определяется происхождением. Если в США, в соответствии с печально известным законом о «капле крови», дети, имеющие черного родителя или прародителя, являются черными, независимо от фенотипа и расы другого родителя или прародителя, то в Бразилии ситуация иная. Бразильская расовая идентичность определяется фенотипом, т.е. цветом кожи, волос, глаз. Поэтому родные братья и сестры «могут иметь различные «расовые» идентичности, зависящие от их фенотипа. Один брат может быть идентифи-цирован как белый, а другие как черные» . Неудивительно, что вопрос о расе в бразильской государственной переписи звучит как Onal ё a sua cor?, то есть, Какого вы цвета? Цвет/cor, объясняет Э. Теллз, это бразильский эквивалент английского термина «раса», основанный на сочетании физических характеристик, включающих цвет кожи, тип волос, форму носа и губ

Государство является одним из важнейших источников формирования бразильской расовой идентичности, так как именно оно устанавливает и институционализирует категории переписи. Обычно социологи, проводящие национальные опросы, или исследователи из бюро государственной переписи Бразильского Института Географии и Статистики (IBGE) просят бразильцев определить себя в специфических расовых/цветовых категориях. Официальная бразильская перепись использует две цветовых категории для африканских потомков: прето (черный) для темнокожих и пардо (коричневый) для мулатов и метисов. Еще три категории (последние две объединены в одну группу) - бранко (белый), амарело (желтый) и индижена (коренной) — описывают потомков европейцев, азиатов и индейцев в Бразилии.

Ненасильственная дискриминация или скрытый расизм

Как было отмечено выше, с начала 1960-х гг. экономический рост обусловил видимые улучшения в социальной сфере венесуэльского государства. Однако, несмотря на кажущееся сглаживание и исчезновение противоречий между высшими и низшими слоями венесуэльского общества, большинство из них только на время отступило на второй план в ожидании удобного момента для возвращения.

На самом деле, социально-экономический подтекст, лежащий в основе расовых отношений в Венесуэле и берущий свое начало со времени колонизации этой страны, к середине двадцатого века не только не исчез, но, напротив, прочно закрепился и укоренился в венесуэльской государственной системе и сознании венесуэльцев. Миф о расовой демократии вольно или невольно скрывал глубокое социально-экономическое и расовое неравенство различных групп общества.

«Конечно, большинство венесуэльцев признает, что существуют различия в цвете кожи, и довольно распространенным является называть самого светлокожего в семье «эль катире» (блондин), а самого темнокожего «эль негро» (негр). Как бы то ни было, хотя большинство видит разницу в цвете кожи, они скажут, что цвет кожи или раса не имеют значения, так как все они «метисы» 326.

Действительно, здесь «не линчуют негров, нет погромов, не существует апартеида, нет других внешних проявлений того, что воспринимается как ра-сизм» . Тем не менее, чтобы установить существование расизма в Венесуэле, не нужно цифр. Достаточно сравнить разные районы Каракаса: например, богатый Лос-Палос-Грандес, населенный светлокожими обитателями, и трущобы в районе Петаре, где большинство жителей темнокожи и бедны Или посмотреть на область Барловенто, в которой, как было отмечено во введении, сконцентрирована значительная часть афро-венесуэльского населения. В дни празднования Сан-Хуана, замечает Райт, светлокожие венесуэльцы охотно присоединяются к африканским потомкам и мулатам для участия в шумных торжествах. «Но чаще они думают о Барловенто как о «кусочке Африки», а о его жителях как об экзотических людях с окраины; пресса описывает их как странноватых людей, попадающих в различные истории» .

Одна из вещей, в которой расизм в Венесуэле наиболее видим, это средства массовой информации, чьими владельцами обычно являются бизнес-структуры и организации, принадлежащие представителям высшего и среднего класса. Японский исследователь Дж. Ишибаши провел исследование, в котором сосредоточился на венесуэльской рекламе и мыльных операх и моделировании и демонстрации стереотипа исключения и включения в представлении черных. Чтобы оценить степень исключения черных, он посчитал количество темнокожих людей, появляющихся в коммерческих телепередачах, мыльных операх и конкурсах красоты и изучил роли, приписываемые «черным» персонажам и контекстам, в которых они появляются. Он заключил, что участие «черных» в венесуэльских СМИ было очень ограниченным, и о них создавали негативные стереотипы

Средства массовой информации вносят огромный вклад в пропаганду европейских черт лица, типа фигуры и светлого цвета кожи как идеального канона красоты. Любопытно, что за последние пятьдесят лет Венесуэла выиграла больше международных конкурсов красоты, чем любая другая страна. На ее счету по пять титулов «Мисс Мира» и «Мисс Вселенная» и множество титулов и призов конкурсов красоты меньшего масштаба. Венесуэльский идеал красоты - это белая кожа, светлые волосы и светлые глаза. Непосредственным результатом пропаганды этого идеала стало растущее год от года число венесуэлок, желающих изменить свою внешность. «Они приходят в мою клинику и хотят сделать нос тоньше, губы пухлее, грудь больше, бедра более упругими, а самое главное - они все хотят быть стройнее», - говорит доктор Педро Менесес, член Венесуэльской ассоциации пластической хирургии331.

Во многом, причиной этого является то, что «венесуэльские элиты судят людей по внешности. Люди с «беспокойными волосами» или «волосами как пружины» живут в тени своих африканских предков-рабов. Элиты наделяют респектабельностью более светлокожих венесуэльцев, у которых «волосы ровные как дождевые струи», неопределенного светло-коричневого цвета, ни светлого, ни темного» 332. Таким образом, внешность становится определенного рода индикатором, показателем социальной и экономической успешности, доступа к социальным благам и публичной политике, статуса и общественного признания.

Для женщин, как наиболее пораженной в правах группы латиноамериканских обществ, европейская внешность является залогом успеха и определяет их положение в обществе. «Зажатые между расизмом и манизмом, многие женщины считают красоту действенным способом подняться наверх по социальной лестнице и зачастую единственным способом выживания». Все больше венесуэльских женщин от 17 до 35 лет стремятся приобрести не только тонкие носы и большую грудь, но и другую фигуру. «Разница в том, что наши женщины не голубоглазые блондинки, - замечает доктор Менесес, указывая на заимствование идеального образа из соседних США, - однако они хотят, чтобы их тела и черты соответствовали белому идеалу. Я никогда не оперировал белую женщину, которая хотела бы сделать нос шире, чтобы выглядеть как чернокожая женщина».

Очень часто люди с более темным цветом кожи чувствуют себя социально отверженными: клубы и другие частные организации обычно отвергают брюнетов и похожих на индейцев; семьи возмущаются, если жених дочери - более темнокожий, чем она и т.д.335. Но глубже всего расистские шаблоны проникли в систему образования и сферу занятости.

Как и любая образовательная система, венесуэльская система образования плохо подвержена реформированию и сохраняет устаревшие мыслительные схемы. Примером могут служить школьные учебники по истории. В частности, недавно в издательстве Salesiana вышел учебник для седьмого класса «История Боливарской Республики Венесуэлы» (автор Антонио Го-мес). Как отмечает Р. Модернелл, этот учебник, уже имеющийся в распоряжении в книжных магазинах и школах Каракаса, приводит пассажи, которые вызывают удивление и растерянность. В частности, говоря о контакте между европейцами и американскими аборигенами, автор учебника указывает, что результатом этого факта стало «новое расовое смешение и улучшение существующего 336.

Признаки скрытого расизма существуют в отношениях между учащимися и преподавателями. Исследования, проведенные психологом Фредди Гонсалесом в публичной и частной школах в штате Арагуа (60 км к западу от Каракаса), обнаружили, что в них «дискриминация осуществляется в непрямой манере, посредством пренебрежения, исключения, ограничения и предпочтения». Гонсалес, например, отметил, что между преподавателями и студентами «существуют внешние намеки, включая выражение лица, взгляды, позы, обмен речью, расположение в классе и прозвища, которые демонстрируют дискриминацию по отношению к афро-венесуэльцам». Дискриминация наблюдается «в терминах, в которых студенты получают комплименты и похвалу, в том, кто выбирается для главных ролей в культурных мероприятиях и событиях, и даже в том, кто становится школьной «королевой»

Похожие диссертации на Расовые отношения и государственная политика в Бразилии и Венесуэле (1960 - 2007 гг.): сравнительный анализ

Политика ФРГ в отношении России : Политологический анализМарков Владимир Николаевич

Особенности взаимосвязи политики и экономики в глобализирующихся международных отношениях (политологический анализ)Дробот Галина Анатольевна

Политика США в отношении Кубы в 1980-н. 1990-х годов. Анализ концепции американской политологии.Савельев, Геннадий Сергеевич

Политика США в отношении Японии в 1980-е - первой половине 90-х гг.(Анализ концепций американской политологии)Войтович, Алексей Иванович

Интеграционное взаимодействие стран СНГ в контексте реформирования содружества политологический анализВоробьев Вячеслав Петрович

Исламский фактор и терроризм в современном мире. Политологический анализБекбосынова Сандугаш Сансызбаевна

Роль и место США во внешнеполитической стратегии КитаяЕрёмин Ярослав Игоревич

Угрозы территориальной целостности России в условиях глобализации: политологический анализБелодедов Владимир Викторович

Образовательная политика в странах Западной Европы и России: сравнительный анализКаменская Юлия Анатольевна

Российско-армянские отношения: политологический анализТовмасян Вячеслав Владимирович