Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Энергетическая дипломатия: ее сущность и содержание 14
1. Понятие энергетической дипломатии 14
2. Особенности международно-политического дискурса в контексте энергетической дипломатии 33
Глава II. Концепты современного международно-политического дискурса, используемые в энергетической дипломатии 43
1. Смысловая неопределенность осевого концепта «Мы» в современном международно-политическом дискурсе как выражение проблемы идентичности в современной международной политике 43
2. Основные бинарные оппозиции, используемые в энергетическом дискурсе 52
3. Энергетическая безопасность в контексте современного международно-политического дискурса 62
Глава III. Энергетическая дипломатия по вопросам транзита энергоресурсов 81
1. Транзит энергоресурсов в условиях глобализации как предмет энергетической дипломатии 81
2. Проблемы транзита нефти через Украину и Белоруссию как поле энергетической дипломатии 110
Глава IV. Энергетическая дипломатия в каспийском регионе 124
1. Каспийский регион как предмет энергетической дипломатии 124
2. Система энергетической дипломатии в Каспийском регионе 132
3. Энергетическая дипломатия ЕС и США в Прикаспийском регионе 151
Заключение 166
Литература и источники 177
- Понятие энергетической дипломатии
- Смысловая неопределенность осевого концепта «Мы» в современном международно-политическом дискурсе как выражение проблемы идентичности в современной международной политике
- Транзит энергоресурсов в условиях глобализации как предмет энергетической дипломатии
- Каспийский регион как предмет энергетической дипломатии
Введение к работе
Актуальность темы исследования.
Рубеж первых двух десятилетий XXI века ознаменовался новыми тенденциями в развитии международных отношений, связанными с влиянием мирового экономического кризиса на всю систему геостратегических векторов современного мира.
Начавшись на рынке финансов, экономический кризис вскоре распространился на сектор реальной экономики и в 2008 — 2009 гг. привел к спаду производства в целом ряде отраслей, закрытию многих строительных предприятий, предприятий металлургической и машиностроительной промышленности. Это, в свою очередь, привело к временному снижению спроса на энергоносители. Однако спада начинается новый подъем, а соответственно, и новый рост спроса на энергоносители, обострение заинтересованности в них.
По' оценкам Международного энергетического агентства (МЭА), сделанным на рубеже веков, в течение трех первых десятилетий XXI века будет происходить дальнейший рост потребления и производства всех видов энергоресурсов, а также существенное наращивание объемов международной торговли ими1. И хотя кризис внес определенные коррективы в этот прогноз, для полной его отмены пока нет оснований. Кризисные явления в экономике приводят к ее структурной перестройке, но не к снижению спроса на энергоносители и объемов их производства.
И до начала экономического кризиса, и в период временного спада производства, и на этапе постепенного выхода из кризиса проблемы энергообеспечения неизбежно находятся в центре международно-политического дискурса. Производство и торговля энергоресурсами, их транспортировка к потребительским рынкам постоянно становятся как предметом, так и 1 Телегина Е.В. Мировой энергетический рынок и геополитические интересы России. — Мировая экономика и международные отношения. 2003. № 5. - С. 60 - 64.
5 инструментом международной дипломатии. Как отмечал еще в конце прошлого века С.З. Жизнин, «глобальный характер энергетики и усиление энергетической взаимозависимости привели к возрастанию политической активности правительственных структур многих государств на энергетическом направлении в современных международных отношениях, в том числе их внешнеполитических и внешнеэкономических ведомств. Нередко предметом дипломатической проработки становятся крупные энергетические проекты или вопросы обеспечения поставок энергоресурсов. Заметно усиливается межгосударственное регулирование в целях совершенствования системы коллективной энергетической безопасности и развития мировых энергетических рынков, формирования рационального и экологичного производства, а также потребления энергии»"". И в целом, с одной стороны, энергетический фактор становится одним из определяющих факторов мировой политики, с другой стороны, «арифметика энергетики все больше подчиняется политическому фактору» , эта тенденция стала очевидной с середины 1970-х гг., когда разразился первый нефтяной кризис эпохи постмодерна.
Начиная с этого момента, технологические вопросы добычи и транспортировки энергоресурсов все чаще приобретают политическое звучание, а политические действия - дипломатические или силовые все чаще используются в качестве инструментов решения проблем энергообеспечения. В частности, острым предметом политических споров между государствами стала транспортировка нефти и газа к потребительским рынка. Яркими примерами могут служить сравнительно недавние кризисы в отношениях России с Украиной в январе 2006 г. 2 Жизнин С.З. Энергетическая дипломатия России на рубеже XX-XXI веков (Внешнеэкон. аспекты). Дис. ... канд. экон. наук. - М., 1998. - С. 18-19. См. также: Жизнин С.З. Энергетическая дипломатия России : экономика, политика, практика / С. 3. Жизнин ; Союз нефтегазопромышленников России; Центр энергет. дипломатии и геополитики. — М. : Ист Брук, 2005. — С. 38. 3 Mitchel J. The New Geopolitics of Energy.- London: The Royal Inst, of International Affaires, 1996.- p. 178. и 2009 гг., с Белоруссией в начале 2007 г., также в июне 2010 года, связанные с попытками этих стран в одностороннем порядке изменить своих интересах на условия поставок им энергоносителей и произвольно увязать эти условия с транзитом этих энергоносителей через их территорию в третьи страны.
Не составляют секрета и настойчивые усилия, предпринимаемые странами Запада (в первую очередь, США) для установления контроля над экспортными потоками энергоресурсов в регионе «Большого Каспия», входящего в естественную сферу интересов России.
Наряду с попытками воздействия на глобальный энергетический рынок посредством дипломатии мир знает и примеры силового и военного вмешательства во внутренние дела других стран, за которыми стоят энергетические интересы государств и транснациональных компаний. Наиболее ярким из этих примеров является интервенция США в Ирак в марте 2003 г.
Наша страна входит в число крупнейших мировых производителей и поставщиков нефти и газа, в связи с чем энергетический фактор является одним из определяющих в ее внешней политике. Энергетическая дипломатия как направление внешнеполитической деятельности для нашей страны имеет приоритетное значение, что обусловлено как уникальными природно-географическими условиями России и наличием у нее крупнейших в мире запасов первичных энергетических ресурсов, так и достаточно высоким интеллектуальным потенциалом российского топливно-энергетического комплекса и развитой промышленной инфраструктурой. Совокупность этих факторов делает Россию крупнейшей энергетической держав мира. Во внешней политике нашей страны энергетическая тема занимает ключевое положение.
Проблемам энергетической политики и дипломатии России, в том числе в условиях современных внешнеполитических реалий посвящено значительное число исследований. Однако в свете стремительного развития ситуации на международной арене и появления большого количества новых фактов,
7 требующих научного осмысления данное обстоятельство не снижает актуальности дальнейшего изучения проблем энергетической дипломатии на современном этапе развития системы международных отношений.
Сказанное обосновывает актуальность темы предпринимаемого исследования. Она обусловлена такими причинами, как: а) высокая значимость энергетического фактора в системе международных отношений современного мира в целом и внешней политики России; б) сложный и конкурентный характер взаимоотношений между участниками глобального энергетического рынка; в) высокая скорость изменений в системе энергетической политики и дипломатии, необходимость их своевременного научного осмысления.
Объект и предмет исследования.
Объектом исследования является международно-политическая деятельность в сфере обмена энергоресурсами и национальные интересы России в этом контексте.
Предметом исследования является совокупность факторов, определяющих основные направления, цели, задачи, методы энергетической дипломатии на современном этапе развития системы международных отношений.
Степень разработанности темы. Теоретическую основу настоящей работы составляют фундаментальные труды в области политической науки и теории международных отношений, в том числе в энергетической сфере. Среди них труды таких отечественных авторов, как Р.Н.Андреасян, АА.Арбатов, И.П. Блищенко, А.Д. Богатуров, Ю.В. Боровский, Ф.М. Бурлацкий, А.В.Бурсова, А.Б.Василенко, К.С. Гаджиев, А.А. Галкин, Д.В. Ермоленко, Ю.А.Ершов, С.З.Жизнин, И.Д.Иванов, А.А.Кокошин, А.А.Конопляник, М.М.Лебедева, А.А.Макаров, А.Ю.Мельвиль, Н.В.Миронов, Г.И.Мирский, Э.Е.Обминский, Я.А.Пляйс, Е.М.Примаков, Г.Н.Смирнов, А.В. Торкунов О.В.Фоменко,
8 П.А.Цыганков, Ю.К.Шафраник, В.В. Штоль, А.Д. Шутов, В.Д.Щетинин,
Г.С.Яскина и др.
Среди зарубежных исследований, посвященных разработке проблематики, связанной с влиянием энергетического фактора на развитие международных отношений и вопросами энергетической политики и дипломатии государств, необходимо указать работы таких авторов, как Т. Грэхем (Graham Th.), А.Ливен (Lieven А.), Т. Строуб (Strobe Т.), С.Телами (Telhami S.), И.Бреммер (Bremmer I.), М.Голдман (Goldman M.I.), А.Заславский (Zaslavsky А.), Г. Киисинджер (Kissinger Н.), П.Лайонз (Lyons, Р. К.), Г. Киссинджер, Бр.Кларк (Clark, В.), М. Корбин (Corbin М.), Д. Смит (Smith D.), Ч.Хельман (Hellman Ch.). Дж. Курт (Kurth J.), П.Стерн (Stern Р.), Л. Тернер (Turner L.), Д.Йергин (Yergin D.) и др.
Отдельные вопросы, прямо или косвенно связанные с исследованием энергетической дипломатии в современный период, рассматриваются в работах таких авторов, как Блан Д.Ч., А.Б.Шныров, Т.В.Зонова, Ю.М.Павлов, В.Н.Прошин, Е.В.Телегина, В.Г.Шемятенков, и др.
Имеется ряд подготовленных и защищенных кандидатских и докторских диссертаций, по тематике, близкой к теме исследования, и освещающих экономическую проблематику мирового энергетического обмена, общие вопросы энергетической политики, вопросы энергетической дипломатии разных стран на разных этапах развития системы международных отношений.
Признавая высокую научную ценность исследований, осуществленных перечисленными авторами, вместе с тем необходимо отметить, что выводы и положения, содержащиеся в их трудах, требуют дальнейшего развития, как в теоретическом, так и в практическом аспектах, а ряд теоретических положений нуждается в корректировке в свете происшедших изменений, которые в современных условиях отличаются высокой степенью динамизма.
Цель исследования состоит в изучении особенностей современного международно-политического дискурса в сфере энергетического взаимодействия государств Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи: - выявить сущность и содержание энергетической дипломатии, для чего: а) уточнить определение понятия энергетической дипломатии; б) выявить основные особенности международно-политического дискурса, проявляющиеся в международной дипломатии; - проанализировать систему концептов современного международно- политического дискурса, используемые в энергетической дипломатии, для чего: а) рассмотреть проявления смысловой неопределенности осевого концепта «Мы» в современном международно-политическом дискурсе в связи с проблемой идентичности в современной международной политике; б) выявить основные бинарные оппозиции, используемые в энергетическом дискурсе; в) исследовать концепт энергетической безопасности в составе современного международно-политического дискурса; - с использованием выработанного теоретического аппарата осуществить анализ основных направлений современной энергетической дипломатии по вопросам транзита энергоресурсов, для чего: а) рассмотреть транзит энергоресурсов в условиях глобализации как предмет энергетической дипломатии; б) изучить проблемы транзита нефти через Украину и Белоруссию как поле энергетической дипломатии; осуществить анализ современной энергетической дипломатии в каспийском регионе, что предполагает рассмотрение таких вопросов, как: а) Каспийский регион как предмет энергетической дипломатии; б) система энергетической дипломатии в Каспийском регионе; в) энергетическая дипломатия ЕС и США в Прикаспийском регионе
10 Методологической основой решения поставленных задач являются принципы и методы политического анализа международных отношений, а также общие принципы научности, объективности, единства логического и исторического подходов в исследовании международных отношений и внешней политики государств; метод сравнительного анализа, позволяющий адекватно отразить наиболее специфические черты объекта изучения; метод контекстуального анализа научных, исторических, статистических, юридических. экономических источников, формально-логический анализ отдельных аспектов исследуемой проблемы, логико-дедуктивный метод, методы дифференциации и интеграции, абстрагирования.
Научная новизна настоящей работы заключается в следующих результатах, полученных автором в ходе исследования: - с учетом основных научных подходов к определению понятия дипломатии уточнено понятие энергетической дипломатии, выработано рабочее определение энергетической дипломатии, отражающее специфическое содержание международной политики в сфере обмена энергоресурсами в современном мире; - проанализирован феномен современного международно-политического сознания - ослабление национально-государственной идентичности и связанный с ним феномен размытости осевого концепта «Мы» в составе современного международно-политического дискурса; выявлены причины этого явления; показано, что международно-политический дискурс в сфере обмена энергоресурсами развивается по принципам мифологизации и гиперболизации, а затем на основании использования в анализе бинарных оппозиций выявлены основные особенности современного энергетического дискурса , - исследован феномен политизации и секьюритизации энергетической проблематики в современном международно-политическом дискурсе, проявлением которого в энергетической дипломатии является повышенная значимость концепта энергетической безопасности; - изучены проявления выявленных общих тенденций в таких конкретных проблемных сферах современной энергетической дипломатии, как транзит энергоресурсов и энергетическая дипломатия в Каспийском регионе.
С учетом полученных в ходе исследования результатов на защиту выносятся следующие теоретические положения, выносимые на защиту.
1. Термином «энергетическая дипломатия» целесообразно обозначить направление современной дипломатии, выражающее экономические и ресурсные интересы современных стран, госкомпаний и ТНК, осуществляющих свою деятельность в энергетической сфере.
Методологически современный энергетический дискурс может быть осмыслен как организация ценностного универсума по принципу бинарных оппозиций.
Особенностью современного международно-политического дискурса является смысловая размытость центрального, осевого концепта «Мы», что является проявлением утраты государственной и национальной идентичности в аспекте международно-политических отношений. Общие причины этого явления: распад послевоенной блоковой системы, общий кризис мировой капиталистической системы, гегемоном которой на последнем этапе ее развития были США, фундаментальные геополитические трансформации на постсоветском пространстве, динамические структурные процессы в объединенной Европе.
В качестве основных бинарных оппозиций современного энергетического дискурса выступают традиционные оппозиции биполярного мира: «Демократия -Тоталитаризм» и «Права человека — Нарушения прав человека», что не соответствует новому состоянию мира, характеризующемуся многополярностью.
5. Аксиологическую основу современного энергетического дискурса образуют противопоставления ценностей «Демократии» и «Тоталитаризма» («Антидемократических режимов»), «Прав человека» и «Нарушений прав человека» («Преступлений против прав человека», «Терроризма»). В контексте этого дискурса основные энергетические державы ассоциируются с антиценностями западного политического сознания, что служит одним из основных препятствий к достижению рационального диалога в сфере энергетической дипломатии.
Особое место в концептуальном каркасе западного энергетического дискурса занимает концепт энергетической безопасности, что является результатом секыоритизации энергетической проблематики в период с начала 1990-х гг. XX века до начала экономического кризиса 2008 г.
Необходимым условием достижения комплиментарности подходов в энергетической сфере является выработка такой концепции глобальной энергетической безопасности, которая в равной степени отражала бы интересы как потребителей, так и поставщиков.
Причины информационной борьбы, протекающей в сфере энергической дипломатии по вопросам транзита энергоресурсов, имеют идеологическую и культурно-психологическую природу и во многом связаны с влиянием неотрефлектированных идеологических стереотипов на энергетическую дипломатию.
Интересы Евросоюза в Каспийском регионе отличаются от интересов США. Если США ставит своей целью обеспечение себе стратегического присутствия в регионе, то страны ЕС озабочены проблемой бесперебойного обеспечения энегроносителями от диверсифицированных поставщиков, однако эта озабоченность является продуктом политической концептуализации, в основе которой лежат иррациональные политические стереотипы. Вместе с тем эта
13 позиция является выгодной для США, так как побуждает страны Европы инвестировать в строительство трубопроводов в обход России, финансируя политическое проникновение США в Каспийский регион. Реальный же интерес стран Европы в бесперебойном энергообеспечении на экономически приемлемых условиях достижим на пути продолжения взаимовыгодного торгового взаимодействия с Россией в традиционном режиме долгосрочных контрактов.
Теоретическое и практическое значение работы определяется научной ценностью и новизной перечисленных результатов.
Содержание диссертации, ее основные выводы и положения могут быть использованы для дальнейшего углубленного изучения политических аспектов международных отношений и глобального развития, а также проблем энергетической политики и энергетической дипломатии в современном мире. Основные результаты данного исследования могут быть использованы в педагогических целях, при чтении спецкурсов, посвященных энергетическим аспектам международных отношений.
Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации нашли отражение в публикациях автора по теме исследования, а также в выступлениях диссертанта на конференциях «Ломоносовские чтения»,«Ломоносов» в МГУ имени М.В.Ломоносова в 2009 и в 2010 гг.
Структура работы определяется последовательностью целей и задач исследования. Диссертация состоит из четырех глав, включающих десять параграфов, введения, заключения и списка использованных источников и литературы.
Понятие энергетической дипломатии
Понятие энергетической дипломатии в научных исследованиях обычно определяется через понятие дипломатии, которое выступает по отношению к нему как родовое4. Однако, определение дипломатии, в свою очередь, пока не получило в научной литературе однозначной и всеми признанной формулировки и подчас порождает немало споров .
Дипломатический словарь определяет дипломатию через понятие внешней политики - как «средство осуществления внешней политики государства»6, описывая ее, по существу, как технологически и институционально оформленную деятельность, посредством которой реализуется внешняя политика страны. Технологическая сторона этой деятельности выражается в характеристике ее как «совокупности невоенных практических мероприятий, приемов и методов, применяемых с учетом конкретных условий и характера решаемых задач»7, а институциональная сторона - в указании на ее официальный характер и определенный, ограниченный и официально закрепленный круг субъектов, могущих заниматься этой деятельностью. К ним относятся «главы государств и правительств, министры иностранных дел, ведомства иностранных дел, дипломатические представительства за рубежом, делегации на международных конференциях».
Присутствует в определении и указание на разделение функций между этими субъектами, при котором «руководство дипломатической деятельностью государства осуществляется правительством, непосредственное оперативное руководство - ведомством иностранных дел».
Особо следует подчеркнуть важный определяющий признак дипломатии, закрепленный в определении Дипломатического словаря. Это невоенный характер мероприятий, составляющих содержание дипломатии как институционально и технологически оформленной деятельности. Данный признак, отграничивающий дипломатию от военных, силовых средств реализации внешней политики государства, присутствует и в большинстве других определений дипломатии.
Все вышеупомянутые определяющие признаки дипломатии присутствуют и в определении Дипломатического словаря 1948 года (под редакцией А. Я. Вышинского и С. А. Лозовского)1 . Согласно этому определению дипломатия -это «деловая, мирная, в отличие от военной, оперативная работа по осуществлению задач внешней политики государства, выполняемая органами правительства (ведомством иностранных дел, нередко главой правительства и главой государства) и их представителями и агентами за границей»11. Таким образом, дипломатия определяется здесь как оперативная работа, что, по сути, близко к понятию деятельности. Характеризуя дипломатию как работу, деятельность, мы тем самым признаем ее целесообразный и поступательный характер. В ходе дипломатической деятельности вырабатываются и реализуются определенные стратегии.
Как разъясняет далее словарь 1948 года, дипломатия «относится к внешней политике как выполнение плана к самому плану; в известном смысле она является орудием ее» , и таким образом, «внешняя политика существенным образом определяет не только содержание, но и самый характер и методы дипломатии».
Этот вывод при своем дальнейшем развитии приводит к важному уточнению исходного определения дипломатии: «достаточно, беря наиболее резкие примеры, сопоставить бандитскую дипломатию захватнической внешней политики фашизма с миролюбивой и честной дипломатией внешней политики Советского социалистического государства, построенной на принципе уважения прав других народов»14. При четком отграничении дипломатии от военных способов реализации внешней политики государства, данный пример заставляет признать, что дипломатия, по ставящимся перед ней целям и задачам, может быть как миролюбивой, направленной на предотвращение войны, так и направленной на развязывание войны как с участием самого государства - субъекта дипломатии, так и между другими государствами. И действительно, лишь к середине XX века в силу целого ряда международно-политических, экономических, военно-технических факторов «создались условия, когда важнейшей задачей дипломатии оказалось предотвращение войны, приложение конструктивных усилий по организации общественного мнения в пользу мира».
Таким образом, говоря о мирном характере дипломатии как деятельности по реализации внешней политики государства, следует различать методы и цели этой деятельности. Мирный характер дипломатии проявляется в том, что она осуществляется всегда невоенными методами, представляя собой альтернативу прямого вооруженного противоборства государств, что составляет одну из сущностных характеристик дипломатической деятельности.
Смысловая неопределенность осевого концепта «Мы» в современном международно-политическом дискурсе как выражение проблемы идентичности в современной международной политике
В современных науках, изучающих процессы коммуникации, категория концепта отграничивается от более традиционной категории понятия: если под понятием понимается мысль, отражающая в обобщенной форме предметы и явления действительности посредством фиксации их свойств и отношений, то концепт - это «то, посредством чего человек - рядовой, обычный человек, не «творец культурных ценностей» - сам входит в культуру, а в некоторых случаях и влияет на нее»7 . Под культурой в этом контексте можно понимать и политическую культуру. Если в понятиях осуществляется рациональное мышление, то восприятие концептов опирается в основном на образное, ассоциативное мышление и сформировавшиеся стереотипы, не предполагает критики и рационального осмысления. В отличие от понятий, концепты обладают ценностным измерением, располагаясь в характерном для мифологического сознания универсуме бинарных оппозиций, среди которых самое фундаментальное и организующее положение занимает базовая оппозиция «Мы - Они». При этом отличительная особенность современной ситуации состоит в концептуальной размытости центрального, осевого концепта «Мы», на что указывают сегодня многие исследователи политического дискурса. Одни авторы связывают данное явление с кризисом теории «nation building», который, в свою очередь, вызван «крушением в конце прошлого века биполярной структуры мировой политики, взрывом этнического национализма, в особенности, на территории бывших соцстранс полиэтнической структурой населения, а также неспособностью традиционных институтов представительной демократии справиться с такого рода вызовами»72; другие - с характерной для ситуации постмодерна фрагментацией социального сознания и утратой «агоры» как пространства коллективного социального действия73; третьи - с недооценкой и недопониманием властной российской властной элитой «неотложности построения собственно гражданской нации»74 (так, например, по замечанию В.Мартьянова, в постсоветской России проблема нациостроительства превратилась в «негласное идеологическое табу», когда «официальная политкорректная политическая риторика считает, что с «национальным вопросом» все и так интуитивно ясно на уровне «здравого смысла», а его серьезное обсуждение есть нечто неприличное, удел шовинистов» ); четвертые - с характерным для постсоветского политического дискурса феноменом «негативной идентичности» , общим ослаблением в постсоветской России рациональной компоненты социальной идентификации. При этом в качестве аналогичного примера негативной национальной идентичности приводится послевоенная Германия, по отношению к которой аналогичное явление рассматривали В. Моммзен (в связи и «разрывом межпоколенной коммуникации»), Ф. Тенбрук, Р. Дарендорф. Проблема государственной идентичности в аспекте международно-политических отношений все чаще стала подниматься в политологической литературе. При этом вопрос о государственной идентичности не сводится к проблеме национально-культурной идентичности, понимаемой в социально-психологическом ключе, что характерно для традиционных подходов второй половины XX века77. Применительно к международным отношениям речь должна идти о национально-государственной идентичности. Интерес к проблематике идентичности особенно характерен для представителей конструктивистского направления в науке о международных отношениях, в рамках которого предполагается, что социальные акторы, как и их интересы выступают как продукт социального конструирования. Так, для американских представителей этого направления А.Вендта и Т. Хопфа идентичность является ключевым понятием. Если российские авторы проблему размытости центрального осевого концепта «Мы» связывают с негативной идентичностью, то это же явление в странах Западной Европы и США обнаруживает себя не менее ярко, но только на фоне в целом позитивной идентичности. Как объяснить этот факт? Как представляется, причины этого различны для Западной Европы и США. В Европе размытость осевого концепта «Мы» связаны во-первых, с падением «железного занавеса», разделявшем ее, и теми геополитическими трансформациями, которые последовали за этим, во-вторых, с особенностями региональной экономической и политической интеграции в этом регионе мира. Одним из главных идеологических факторов западноевропейской интеграции служило противоборство двух общественных систем в Европе, дух которого выразила знаменитая «Фултонская речь» У. Черчилля. Если, как считал К.Шмиту, нация как политическая общность не мыслится без ее врагов, и установление демократического консенсуса «невозможно без исключения, поскольку отношения включения/исключения неизбежно вписаны в демократическую логику, конституируют любой народ»79, то можно сказать, то существование Варшавского блока служило достаточно сильным стимулом для формирования западноевропейской политической идентичности.
Транзит энергоресурсов в условиях глобализации как предмет энергетической дипломатии
В сфере транзита энергоресурсов проблемы энергетической безопасности отражаются в самом широком ракурсе. В частности, немаловажное место занимает проблема правового регулирования транзита энергоносителей в современном международном экономическом праве. По мере увеличения числа субъектов мировой энергетической политики и дипломатии, роста неоднородности международных экономических отношений и их участников «российские энергетические компании, образованные в ходе рыночных реформ, развивая свою внешнеэкономическую деятельность, вынуждены иметь дело с крупными транснациональными корпорациями, которые имеют значительное преимущество не только в отношении финансово- экономического, технологического и управленческого потенциала, но и «дипломатического» опыта на корпоративном уровне» . Проблемы международного транзита все чаще оказываются в центре внимания энергетической дипломатии, что наглядно продемонстрировали газовые конфликты последних лет: российско-украинский в январе 2009 года и российско-белорусский летом 2010 года. Не будет ошибкой сказать, что состояние энергетической безопасности в значительной степени определяется решением проблем международного транзита энергетических ресурсов. Прогнозируемый существенный рост объемов энергетических ресурсов в мировой торговле увеличит взаимную зависимость экспортеров и импортеров от надежности поставок, поскольку значительная часть ресурсов будет пересекать все больше границ третьих (транзитных) стран. Для дальнейшего развития инфраструктуры для транспортировки энергетических ресурсов потребуется наращивание инвестиций в ее объекты (порты, терминалы, трубопроводы и т.д.). При этом растет количество рисков для энергетической безопасности, связанных с политическими, экономическими, техническими, экологическими и другими аспектами транзита. И, наконец, обострится конкуренция в транзитном сегменте мировой энергетики, которая может принимать хаотичные и нецивилизованные формы, что представляет угрозу стабильности мировых энергетических рынков со всеми вытекающими последствиями для энергетической безопасности. По экономическим прогнозам, в XXI веке масштабы мировой торговли энергетическими ресурсами существенно возрастут. Это приведет к тому, что увеличивающиеся объемы этих ресурсов будут пересекать все больше границ по пути от добывающих регионов до потребительских рынков. Соответственно вырастет количество и усложнится география международных транзитных систем, которые подвергнутся воздействию различных технологических, политических и экономических рисков. Если до недавнего времени в энергетической политике выделялись взаимоотношения между потребляющими государствами и ресурсопроизводящими государствами, то в последнее время активно формируется еще один комплекс взаимоотношений между, с одной стороны, странами — экспортерами и импортерами, а с другой - странами, предоставляющими свои территории для транзита энергетических ресурсов. Экономические интересы транзитных стран заключаются в получении максимальной прибыли за предоставление услуг по транзиту энергетических ресурсов через их территорию. Кроме того, транзит может усилить геополитическую значимость того или иного государства. На практике интересы транзитных стран сталкиваются с интересами экспортеров энергетических ресурсов, в основном по вопросам размеров оплаты за транзитные услуги. Кроме того, интересы импортеров могут сталкиваться с интересами транзитных стран в сфере обеспечения свободы и безопасности транзита, в частности в случае физической блокады или сокращения поставок энергоносителей. Рассматривая организационно-правовые особенности функционирования современных транзитных систем в Европе, следует отметить, что большинство сухопутных газопроводов в европейских странах находится в собственности государственных компаний или, как объекты естественных монополий, - под контролем со стороны органов государственного управления. Во многих странах эксплуатация газопроводов осуществляется единственной газотранспортной компанией. В прошлом транзитные проблемы регулировались в основном в контрактах между участниками рынка, которые иногда подкреплялись соглашениями между заинтересованными странами или соответствующими принципами международного права, включая общепринятые положения ГАТТ/ВТО. Контракты на экспорт российского газа заключены в рамках межправительственных соглашений.
Каспийский регион как предмет энергетической дипломатии
Каспийский регион расположен в центре Евразии, в переходной зоне между Западной и Восточной цивилизациями, между богатым Севером и бедным Югом. В этом регионе имеются запасы нефти и газа, других полезных ископаемых. Однако трудность широкомасштабного освоения этих месторождений связана с неопределенностью правового статуса Каспийского моря. Эти характеристики региона объединили вокруг него интересы различных групп геополитических игроков, что определило особенности используемой ими энергетической дипломатии. К ним относятся, во-первых, страны Каспийского региона, в число которых входит Россия, во-вторых, страны, прилегающие к Каспийскому региону либо расположенные относительно недалеко от него и соперничающие между собой за расширение своего влияния в регионе или за контроль над потоками энергоресурсов из него (Армения, Узбекистан, Афганистан, Украина, Болгария, Греция и др.), в-третьих, страны, имеющие в Каспийском регионе интересы идеологического характера, выражающиеся в виде панисламизма (Саудовская Аравия, Пакистан, ОАЭ) или пантюркизма (Турция), которые, впрочем, могут сочетаться и с более прагматичными интересами (например, интересами конкуренции в торговле энергоносителями). Есть, наконец, в-четвертых, страны, которые, занимая экономически и политически сильные позиции в современном мире, преследуют свои интересы вдали от своих государственных границ. К ним в настоящее время относятся США и страны ЕС, а в перспективе могут присоединиться Китай и Япония. Понятие «Каспийский регион» традиционно употребляется в рамках энергетического дискурса, как обозначение нрефтегазоносного региона, включающего в себя Каспийское море и окружающие его нефтегазоносные территории Азербайджана, России, Казахстана, Туркмении и Ирана. Доказанные запасы нефти в Каспийском регионе составляют 5,1 млрд т, доказанные запасы газа - 8 трлн м . Общемировая доля региона по доказанным запасам газа составляет около 5%. Самая большая доля доказанных запасов нефти приходится на Казахстан (3,6 млрд т) и Азербайджан (1 млрд т). Запасы нефтяных месторождений каспийского сектора Туркмении оцениваются в 230 млн т. В российском секторе Каспийского моря - около 300 млн т нефти. Основная часть доказанных запасов газа приходится на Туркмению (2,92 трлн м ) и российскую часть Прикаспия (2,5 трлн MJ). В каспийском секторе Казахстана выявлено "3 "3 1,9 трлн м , Азербайджана — 0,72 трлн м газа. В пределах акватории Каспийского моря находятся углеводородные месторождения-гиганты, такие как Азери-Чираг-Гюнешли и Шах-Дениз в азербайджанском секторе, Кашаган в казахстанском. На протяжении 90-х годов XX века добыча нефти и газа в Каспийском регионе быстро возрастала. Добыча нефти с 1992 по 2003 г. возросла почти вдвое: с 40,3 до 76,8 млн т в год; еще большими темпами увеличивается добыча газа: с 1998 по 2003 г. она возросла с 23,7 до 77,1 млрд м3 в год. Ныне в Каспийском регионе три главных нефтедобытчика - Казахстан (лидер по объему добычи и доказанным запасам), Азербайджан и Туркмения. Газ добывают те же страны и Россия. Главный разработчик газовых месторождений — Туркмения. Иран добычу нефти и газа на Каспии не ведет. Он имеет спорные с Азербайджаном и Туркменией месторождения и перспективные на углеводороды геологические структуры и, судя по всему, не намерен приступать к освоению своей части Каспийского моря до окончательного урегулирования статуса водоема. В 2002 году на 10-й международной конференции по нефти и газу прогнозные ресурсы казахского сектора Каспия установлены в 100 млрд.баррелей или 13 млрд.т, в том числе по: 1) Казахскому сектору - 12,5 млрд.т; 2) Азербайджанскому шельфу - 4,5 млрд.т; 3) Туркменистанскому - 4-12 млрд.т: 4) Российскому - 1,5-2,0 млрд.т. Российские эксперты утверждают, что ожидаемых запасов сырья на Каспии давно нет, т.к. десятки лет назад советские геологи исследовали практически все месторождения, в т.ч. и те, по которым сейчас заключаются «сделки века», и к настоящему времени большие месторождения уже выработаны или вырабатываются. С этим согласуется заключение западных специалистов-геологов, которые по состоянию на 2002 г. определяют доказанные запасы не более чем в 3-4,5 млрд.т .По самым оптимистичным прогнозам через 10-15 лет удельный-вес нефтедобычи на Каспии не сможет составить более 6% нынешней мировой добычи. С выводами российских и западных специалистов о достаточно скромных нефтяных запасах Каспия согласуются данные Организации экономического сотрудничества и развития, согласно которых запасы составляют приблизительно лишь 3% мировых ресурсов . Бывший министр энергетики США Ф.Пенья уже в 1998 г. признал, что «Каспийский регион по своим запасам не сможет составить конкуренцию странам Персидского залива». Сегодня уже ни для кого не секрет, что запасы углеводородного сырья Каспия переоценены и в значительной своей части имеют виртуальную природу .
