Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Теоретические основы исследования модальных глаголов как особой группы
1.1. Модальный план высказывания как основа языковой коммуникации 15
1.2. Роль модальных глаголов в реализации модального плана высказывания 24
1.2.1. Развитие группы модальных глаголов в немецком языке 28 і/
1.2.2. Семантико-синтаксические особенности модальных глаголов как особой группы 33
1.3. Развитие вторичной функции модальных глаголов 37
1.4. Проблема грамматикализации синтаксических конструкций 41
1.5. О влиянии дискурсивных составляющих на семантику модальных глаголов 44
1.5.1. Категория лица и ее связь с категорией модальности 46
1.5.2. Роль коммуникативного типа предложения в формировании модального плана высказывания 50
Выводы по главе I 53
ГЛАВА II. Семантико-прагматические особенности функционирования модального глагола Wollen
2.1. Влияние семантики глагола wollen на его функционирование в современном немецком языке 54
2.2. Повествование как нейтральный коммуникативный тип и его влияние на функционирование модального глагола wollen 60
2.2.1. Взаимодействие семантики модального глагола wollen с субъектом в 1-м лице в структуре повествовательного предложения 63
2.2.2. Особенности функционирования модального глагола wollen с субъектом во 2-м лице 67
2.2.3. Изменение семантики модального глагола wollen под влиянием различных типов субъекта в 3-м лице 69
2.3. Семантико-прагматические особенности функционирования модального глагола wollen в первичной функции в вопросительном предложении 72
2.3.1. Особенности функционирования модального глагола wollen в сочетании с субъектом во 2-м лице в различных типах вопросительного предложения 75
2.3.2. 0граничения функционирования модального глагола wollen в сочетании с субъектом в 1 -м лице в вопросительном предложении 79
2.3.3. Особенности функционирования модального глагола wollen в сочетании с субъектом в 3-м лице в вопросительном предложении 81
2.4. Функционирование модального глагола wollen во вторичной функции 84
Выводы по главе II 94
ГЛАВА III. Семантико-прагматические особенности функционирования модального глагола sollen
3.1. Влияние семантики модального глагола solien на его функционирование 97
3.2. Семантико-прагматические особенности
функционирования модального глагола solien в повествовательной структуре 103
3.2.1. Особенности выражения долженствования в сочетании глагола solien с субъектом в 1 -м лице 103
3.2.2. Особенности выражения побуждения в сочетании глагола solien с субъектом во 2-м лице 109
3.2.3. Семантико-прагматические особенности функционирования. модального глагола solien с субъектом в 3-м лице 116
3.3. Семантико-прагматические особенности функционирования модального глагола sollen в первичной функции в вопросительном предложении 126
3.3.1. Особенности сочетания модального глагола sollen с субъектом в 1-м лице 127
3.3.2. Особенности сочетания модального глагола sollen с субъектом во 2-м лице 136
3.3.3. Особенности сочетания модального глагола sollen с субъектом в 3-м лице 139
3.4. Изменение семантики модального глагола sollen в зависимости от его функционирования в различных типах придаточных предложений 146
3.5. Основные тенденции развития вторичной функции модального глагола sollen 150
Выводы по главе III ". 153
Заключение 157
Библиография 159
Список словарей 175
Список источников иллюстративного материала 176
- Семантико-синтаксические особенности модальных глаголов как особой группы
- Повествование как нейтральный коммуникативный тип и его влияние на функционирование модального глагола wollen
- 0граничения функционирования модального глагола wollen в сочетании с субъектом в 1 -м лице в вопросительном предложении
- Особенности выражения долженствования в сочетании глагола solien с субъектом в 1 -м лице
Введение к работе
Для современного состояния лингвистики, «полипарадигмальной», по выражению Е.С. Кубряковой [Кубрякова 1995: 228], характерно то, что двумя главными направлениями являются когнитивные и прагмалингвистические исследования. Объединяющим их фактором выступает человеческий фактор, человек, человеческое сознание - для одного направления и человеческие взаимоотношения - для другого.
Именно это объясняет широкое распространение все более утверждающего себя антропоцентрического подхода к анализу языковых единиц, к пониманию коммуникации как такого речевого акта, в котором необходимо принимать во внимание социально-иерархические взаимоотношения, складывающиеся между собеседниками, і изучение г>' прагматического аспекта языковых явлений нельзя считать полностью исчерпанным.
Расширение и углубление прагматических исследований, которые
требуют учета многочисленных дискурсивных составляющих, убеждает в
том, что, с одной стороны, возможности такого подхода еще очень
значительны, но, с другой стороны, велики и трудности, возникающие при
этом, так как, по справедливому замечанию P.M. Фрумкиной, "из
сравнительно безмятежной сферы соссюровского языка "в себе и для себя"
мы с неизбежностью переходим в запутанную сферу всей совокупности
# человеческих взаимодействий, осуществляемых с помощью речевых
средств" [Фрумкина 1992: 4].
Начиная с работ Ш. Балли, общепризнанным можно считать
утверждение, что среди языковых категорий существуют те, в которых
антропоцентричность проявляет себя наиболее ярко. К числу таких
а категорий, наиболее полно отражающих человеческий фактор в языке,
относится категория модальности. Это проявляется, как подчеркивает Е.В.
Милосердова, "в обусловленности любого модального значения точкой зрения говорящего лица, в более или менее сильной субъективной окрашенности любого модального компонента" [Милосердова 1991: 5]. Учитывая, что в основе данной языковой категории лежит субъективная оценка говорящим высказываемого им содержания, очевидно, что модальность, "оказывается целиком пронизана прагматикой" [Милосердова 1991: 5], поэтому прагматическое исследование любого модального компонента дополняет общую картину антропоцентричности как свойства языковой системы.
Результаты исследований, представленные в классических работах по лингвистике [В.В. Виноградов, В.Г. Адмони, А.В. Бондарко, Ю.С. Степанов, Г.А. Золотова, Й. Эрбен, В. Шмидт, Г. Глинц и др.], а также в исследованиях последних десятилетий XX века [Е.Е. Корди, Р. Ружичка, Т.В. Шмелева, П. Айзенберг, Г. Брюннер/А. Реддер, Й. Буша, Г. Хельбиг, К. Дилинг и др.], посвящены, в основном, семантическому описанию модальности, а именно раскрытию семантики отдельных компонентов модальной системы.
В гораздо меньшей степени в современных немецких исследованиях представлены прагматические аспекты такой важной части модальной системы, как модальные глаголы. В большей или меньшей степени на материале немецкого языка связь семантического и прагматического компонентов можно проследить в работах, посвященных исследованию модальных частиц и модальных слов.
Но при всем внимании немецких лингвистов к глаголу как центральной единице высказывания прагматические аспекты модальных глаголов остаются не до конца выясненными, хотя их прагматический потенциал представляется значительным. Как замечает Е.В. Милосердова, "анализ семантики часто оказывается невозможным без обращения к моментам, имеющим самое непосредственное отношение к прагматике. И в категории модальности эта взаимообусловленность, взаимосвязь
семантического и прагматического проявляется, может быть, особенно отчетливо" [Милосердова 1991: 5].
Как известно, модальные глаголы занимают особое место в системе глагола. В современной лингвистике эта группа глаголов исследуется обычно с точки зрения оппозиционных отношений в системе лексических средств выражения модальности [В.Г. Адмони, Е.А. Крашенинникова, G. Bech, Н. Brinkmann, J. Buscha и др.], с точки зрения их синтаксической
_ функции в предложении [F. Raynaud, G. Ohlschlager, J. Reinwein], их роли в
составе двуглагольных словосочетаний с грамматической направленностью [В.М. Жирмунский, М.М. Гухман, В.Г. Гак, К. Welke, P. Eisenberg].
Гораздо реже в работах учитывается прагматическая обусловленность модальных глаголов при употреблении их в различных типах дискурса, проявляющаяся в том, что в силу их семантики в них отражается не только отношение к действию, выраженному в глаголе-инфинитиве, но и отношения со стороны участников коммуникации, говорящего и слушающего [P.Saltveit, D. Wunderlich].
Исходя из определения модальных глаголов, данного В.Г. Адмони, согласно которому они выражают внутреннее состояние субъекта, находящееся в определенном отношении к его действиям (einen inneren Zustand des Subjekts ausdrucken, der in einem Verhaltnis zu den Handlungen des Subjekts besteht) [Адмони 1986: 169], особенностью подхода к рассмотрению модальных глаголов в данном исследовании является то, что в качестве
Щ главного критерия, положенного в основу анализа, выбран статус субъекта
предложения, т.е. является ли субъект предложения лицом говорящим ("я"), слушающим ("ты") или это лицо, не участвующее в речевом акте ("он"). При этом учитывается, что "связь с подлежащим-лицом является одним из условий синтаксического контекста, обусловливающих данное употребление
^ глагола" [Гиланова 1976: 4].
Выбор данного критерия в качестве основополагающего обусловлен тем, что, как показывает анализ языкового материала, в результате взаимодействия модальных глаголов, входящих в структуру предложения, со статусом субъекта модальная характеристика высказывания претерпевает, по мысли Е.В. Милосердовой, "семантические и/или прагматические модификации" [Милосердова 1991:7]. Так проявляется субъективность языка, которая обеспечивает его коммуникативную функцию.
Вслед за Е.Е. Корди мы рассматриваем предложения с модальными глаголами как синтаксические конструкции, отражающие осложненную ситуацию, участниками которой могут выступать 1) субъект модальности, 2) субъект диктального действия, 3) субъект речи [Корди 1988: 7].
Объектом исследования в диссертационной работе послужили модальные глаголы wollen, sollen, которые в системе немецких модальных глаголов отмечены особым статусом, что прослеживается на всех этапах развития этой глагольной группы. Так, еще в дрвн. период, когда глагол wollen даже и не входил в группу претерито-презентных глаголов, а был атематическим, только сочетания с sollen и wollen служили выражению будущего времени. Но наиболее явно специфика данных глаголов обнаружилась с развитием у модальных глаголов вторичных функций. В отличие от других модальных глаголов, у которых вторичная функция оказалась связанной со значениями сомнения, разного рода предположений говорящего по отношению к действию, совершаемому в предложении и т.д., глаголы wollen и sollen во вторичной функции реализуют принципиально иное значение - передачу чужих слов, тем самым эти конструкции, по словам В.Г. Адмони, становятся синонимичными предложениям, выражающим косвенную речь, при подчеркнутом "отмежевании" говорящего от утверждений, высказываемых в косвенной речи [Адмони 1973: 145]. Фактически они не выражают отношение говорящего субъекта к действию с различными оттенками уверенности, предположения, а, напротив,
показывают, что он (говорящий) не несет ответственности за объективность выражения этого действия, дистанцируется от него, лишь передает слова или мнение какого-то третьего лица.
Однако, может быть, главным моментом, позволившим объединить данные два глагола в одном исследовании, является то общее, что содержится в их семантике - значение воли: только если для глагола wollen это собственная воля субъекта, то для глагола sollen это воля другого лица.
Актуальность выбранной темы исследования обусловлена необходимостью уточнения лингвистических представлений о тех прагматических возможностях, которыми обладают модальные глаголы современного немецкого языка вообще и глаголы wollen и sollen, в частности, в структуре современного немецкого предложения при его реализации в дискурсах различного типа.
Основная цель работы заключается в исследовании прагматического потенциала модальных глаголов wollen и sollen, в определении их роли в реализации модального плана высказывания как основы языковой коммуникации и выявлении особенностей функционирования данных глаголов в предложениях разного коммуникативного типа.
В соответствии с основной целью исследования в работе решаются следующие конкретные задачи:
1. уточнение семантической структуры глаголов wollen, sollen в
современном немецком языке;
2. описание основных семантико-синтаксических особенностей
функционирования этих глаголов с учетом статуса субъекта предложения-
высказывания;
3. определение влияния, какое оказывает на семантику модальных
глаголов такая дискурсивная составляющая, как коммуникативный тип
предложения;
4. анализ прагматических возможностей взаимодействия семантики указанных модальных глаголов со статусом субъекта и с коммуникативным типом предложения в зависимости от типов дискурса.
Научная новизна исследования заключается в том, что впервые на
материале немецкого языка решение поставленных в работе задач
осуществляется в рамках актуальной на сегодняшний день
прагмалингвистической парадигмы, развиваемой в русле
А антропологического научного знания. Это дало возможность подойти к
анализу избранных модальных глаголов не просто как к особой группе глаголов современного немецкого языка, а как к одному из основных средств формирования прагматически сложного комплекса, каким является предложение-высказывание, содержащее модальный глагол.
Теоретическая значимость диссертации определяется тем, что основные результаты, полученные в ходе исследования, дают новые представления о тесной связи семантики модальных глаголов, их синтаксических особенностей с широкими возможностями их прагматического использования, что вносит определенный вклад в разработку проблем современной прагмалингвистики.
Практическая значимость исследования заключается в том, что
наблюдения и обобщения, сделанные в процессе анализа, могут
использоваться в курсах теоретической грамматики немецкого языка, при
разработке спецкурсов по прагмалингвистике, сравнительной типологии, при
Щ разработке и проведении спецсеминаров, а также при написании дипломных
и курсовых работ.
Методологической основой работы является положение о
неразрывной связи языка как системы и речи как деятельности, об
актуализации значения слова в процессе коммуникации.
ф В ходе исследования использовались теоретические положения, в
основе которых лежит антропоцентрический подход к изучению языка:
функциональной грамматики, разрабатываемые в трудах отечественных и зарубежных лингвистов (В.В. Виноградов, И.И. Мещанинов, В.Г. Адмони, А.В. Бондарко, О.И. Москальская, В. Шмидт, Й. Буша, Г. Хельбиг и др.);
г теории речевой деятельности, разрабатываемой в трудах А.Р.Лурии, А.А. Леонтьева, Р.А. Будагова, Т.М. Дридзе и др.;
- коммуникативно-прагматической теории языка, представленной в работах Н.Д. Арутюновой, О.И. Москальской, В.Г. Гака, Г.В. Колшанского, Е.В. Милосердовой, X. Бринкмана и др.
Методика исследования. Дня решения поставленных в диссертации задач применяется метод контекстуального анализа с учетом сочетаемости изучаемых глаголов, метод синтаксических трансформаций, описательный метод, представленный такими приемами, как отбор, обработка и интерпретация материала.
Материалом исследования послужили около 2500 примеров, извлеченных методом сплошной выборки из произведений художественной литературы 2-й половины XX века.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Семантика модальных глаголов вообще и глаголов wollen, sollen, в
частности, в основе которой лежит значение внутреннего состояния
субъекта, оказывается чрезвычайно чувствительной к таким дискурсивным
составляющим, как статус субъекта предложения и коммуникативный тип
Щ предложения.
2. Для анализируемых модальных глаголов характерно значительное
расхождение в их семантике в зависимости от того, употребляются ли они в
первичной или вторичной функциях. В современном немецком языке
наблюдается устойчивая тенденция к расширению вторичной функции
^ модальных глаголов, что проявляется в более частом их использовании
именно в этом значении не только о соединении с инфинитивом II, но и с инфинитивом I.
3. Помимо возросшей частотности употребления, бросается в глаза
расширение сочетаемости модального глагола wollen во вторичной функции,
в частности, в соединении с субъектом во 2-м лице. Данное сочетание
позволяет передать различные прагматические оттенки (удивление,
недоумение, возмущение и т.д.).
4. Особенностью функционирования модального глагола sollen
является все большая доля его употребления в служебной функции, когда
происходит его десемантизация. Наиболее явно эта тенденция проявляется
при функционировании модального глагола sollen в вопросительном и
придаточном предложении. В результате формы с глаголом sollen начинают
функционировать как своеобразные аналитические конструкции, что вполне
вписывается в тенденции развития современного немецкого языка.
Апробация работы. Основные положения диссертации нашли отражение в докладах на конференциях "Державинские чтения" (Тамбов: ТГУ, 2001), конференциях молодых ученых ТГУ им. Г.Р.Державина (Тамбов: ТГУ, 2000), а также в 4 публикациях по этой теме.
Структура диссертации. Диссертация состоит из Введения, трех глав, Заключения, списка научно-теоретической литературы на русском и немецком языках, включающего 222 наименования, из которых 75 на немецком языке, перечня использованных словарей, а также источников иллюстративного материала.
В первой главе освещаются вопросы, связанные с проблемами теоретических основ исследования прагматического аспекта функционирования модальных глаголов как одного из важных компонентов, входящих в категорию модальности.
Две исследовательские главы посвящены рассмотрению семантико-прагматических особенностей функционирования модальных глаголов
wollen, sollen в современном немецком языке в зависимости от таких дискурсивных составляющих, как статус субъекта и коммуникативный тип предложения.
В Заключении подводятся итоги исследования, намечаются перспективы дальнейшего использования полученных результатов.
Семантико-синтаксические особенности модальных глаголов как особой группы
Большинство лингвистов, занимающихся исследованием модальных глаголов, в качестве одной из их главных особенностей отмечают то, что их семантическая структура в современном немецком языке является настолько разветвленной, что иногда трудно установить связь между отдельными значениями одного глагола. Отражением этого может служить тот факт, что даже в различных словарях мы встречаем от 2 до 8 значений каждого глагола. Например, в толковом словаре Duden мы находим 6 значений глагола diirfen: 1. die Erlaubnis haben, berechtigt, autorisiert sein, etw. zu tun; 2. druckt einen Wunsch, eine Bitte, eine Aufforderung aus (oft verneint); 3. die moralische Berechtigung, das Recht haben, etw. zu tun (verneint); 4. Veranlassung zu etw. haben, geben; 5. nur im 2.Konj. + Inf - es ist wahrscheinlich, daB...; 6. veraltend: brauchen [Duden 1996: 382]. В то же время, толковый словарь Wahrig дает всего 3 значения этого глагола, а именно: 1. das Recht, die Erlaubnis; 2. Grund haben, etw. zu tun, konnen; 3. veraltend: brauchen [Wahrig 1991: 374]. Аналогичное наблюдаем и с другими модальными глаголами.
Очевидно, это и определяет существование в современной немецкой грамматике нескольких подходов к рассмотрению модальных глаголов.
1. Традиционно модальные глаголы рассматриваются как вспомогательные глаголы. Эту точку зрения разделяют В.М. Жирмунский, Й. Буша, К. Зоммерфельд, X. Бринкман. В соответствии с этой точкой зрения, модальные глаголы обладают "полновесным грамматическим значением" (значением, близким к грамматическим категориям), но это слова с "ущербным лексическим значением", которое складывается вследствие грамматизации, свойственной модальным глаголам, когда длительное употребление в языке в собственном значении переходит в новое качество. По мнению В.М. Жирмунского, "грамматизации подвергаются слова, имевшие сами по себе более широкое значение". К ним он относит и глаголы "широкой семантики", имеющие лексическое значение видовости или модальности" [Жирмунский 1976: 88].
Причисляя модальные глаголы к вспомогательным, Й. Буша характеризует их следующим образом: "Hilfsverben sind keine sprachlichen Pradikationen, was sich daran zeige, daB bei ihnen keine Trennung in 2 selbstandige "Kernsatze" moglich sei" [Buscha 1973: 80].
В сочетании с инфинитивом модальные глаголы рассматриваются как аналитические конструкции, основными признаками которых являются:
а) степень утраты вспомогательным словом собственного лексического значения;
б) потеря каждым из элементов сочетания способности вступать в самостоятельные синтаксические связи с другими словами в предложении; \
в) дистантное или контактное расположение элементов сочетания.
2. Модальные глаголы - полнозначные глаголы, которые самостоятельно образуют предикат, а инфинитив смыслового глагола функционирует как дополнение. Так, Г. Бек называет их "alleiniges Pradikatsverb" [Bech 1951: 8]. Подобную точку зрения разделяют К. Бельке [Welke 1965], Й. Колберт [Calbert 1975].
Ф. Рейно также причисляет модальные глаголы к этой группе и, опираясь на теорию валентности, считает их двухвалентными: "zweiwertige Verben mit mindestens zwei Mitspielern - einem grammatischen Subjekt und einem Verb im Infinitiv, das durch eigene Erganzungen erweitert werden kann" [Raynaud 1977: 5]. M.M. Гухман, рассматривая конструкцию "модальный глагол + инфинитив", считает, что "значение данного сочетания равно сумме значений его компонентов и, следовательно, не идиоматично. Модальный глагол, сохраняя в этих сочетаниях номинативную функцию, не обладает основным признаком частичного слова" [Гухман 1965: 338]. В этой связи модальные глаголы могут рассматриваться как центр немецкого предложения, который способен присоединять как субъект, так и инфинитивную группу.
Однако изложенные выше точки зрения не в полной мере, как нам кажется, раскрывают всю многообразную семантику модальных глаголов. Если рассматривать их в качестве вспомогательных (грамматизованных) глаголов, то их употребление в предложении будет объясняться, как пишет В.Г. Гак, "лишь потребностями синтаксической структуры". При этом слово "ничего не прибавляет к содержанию высказывания" и используется "не для передачи каких-то оттенков мысли" [Гак 1965].
К модальным глаголам это положение не может быть применено полностью, хотя вследствие своей широкой семантики парадигма значений модальных глаголов оказалась столь разветвленной, что, естественно, некоторые их значения подверглись грамматизации и стали употребляться как служебные слова в составе глагольных словосочетаний. Однако даже в их грамматикализованных структурах они частично сохраняют свою семантику, которая окрашивает прагматическую сторону всего высказывания.
Повествование как нейтральный коммуникативный тип и его влияние на функционирование модального глагола wollen
В традиционной грамматике повествовательное предложение, как известно, характеризуется как исходный, нейтральный тип предложения. Е.В. Милосердова в этой связи замечает, что, "с одной стороны, описанию его как предложения определенного коммуникативного типа уделяется очень мало внимания, но, с другой стороны, анализ различных аспектов предложения - будь то структурные модели или их различные модификации, виды предложений по их структурной сложности или особенности актуального членения - фактически всегда ведется на базе именно повествовательного предложения" [Милосердова 1991: 80]. Точное определение повествовательного предложения дает В.Г. Адмони, который считает его основной задачей, "выразив определенное содержание, сообщить о нем другим людям". Однако это сообщение, как отмечает автор, "всегда само по себе имеет активный динамический характер - в повествовательном предложении всегда что-нибудь утверждается или отрицается. Таким образом, повествовательное предложение отнюдь не является пассивной регистрацией того или иного факта, явления и т.п., а активным и целенаправленным компонентом человеческого общения" [Адмони 1973: 188].
Поэтому совершенно очевидно, что основной особенностью данного коммуникативного типа является его неграниченное функционирование ,ф "ни в отношении лица: его субъектом могут быть как говорящий, так и
слушающий, а также любое постороннее лицо, любой предмет и т.д.; - ни в отношении времени: оно охватывает и настоящее, и прошлое, и будущее;
- ни в отношении наклонения: сообщение может касаться как реальных событий (индикатив), так и событий, явлений ирреальных (конъюнктив)" [Милосердова 1991: 80].
Такое свободное употребление данного типа предложения позволило Л. Вайсгербергу утверждать, что повествование слишком широкое понятие для того, чтобы оно могло объединить вокруг себя поле [Вайсгербер J 962: 388].
В то же время включение повествовательного предложения в какую-либо коммуникативную ситуацию имеет ограничения и подчинено определенным правилам. Авторы коллективной монографии "Grundzuge der deutschen Grammatik" пишут по этому поводу: "In den sprachlichen AuBerungen ubermitteln die Individuen in der Regel Darstellungen von Sachverhalten an andere Individuen" [Grundzuge der deutschen Grammatik 1984: 85].
Специфика повествовательного предложения состоит как раз в том, чтобы довести до сведения адресата сообщение о фактах, событиях, явлениях и т.п.: "Die Spezifikation einer AuBerung als Aussage entspricht der Operation, ein gegebenes Abbild der Wirklichkeit zur Kenntnis zu nehmen, d.h. als relativ bestatigtes, relativ verlaGliches, der Wirklichkeit entsprechendes Wissen aufzubewahren. Wenn eine Aussage vorliegt, will der Sprecher, daB der Horer den # dargestellten Sachverhalt glaubt" [Grundzuge der deutschen Grammatik 1984: 93]. Разграничивая употребление повествовательного предложения в плане информации и плане коммуникации, Е.В. Милосердова подчеркивает, что в плане коммуникации его исходная семантика, заключающаяся в обозначении Ф какого-то очевидного факта, часто "не имеет ничего общего с теми коммуникативными целями, которые преследует говорящий, используя его в своей речи, и именно поэтому его истинный смысл никогда не будет исчерпываться его денотативным содержанием. Оно, это объективное содержание, является всегда лишь отправной точкой, поводом для передачи глубокого субъективного смысла, который и составляет истинный мотив, настоящую цель его произнесения", который в устах говорящего призван оказать влияние на слушателя [Милосердова 1991: 81].
Эту же мысль высказывает А.А. Леонтьев, подчеркивая в высказывании первостепеннную роль мотива, интенции говорящего: "Im allgemeinen sind mit Aussagen selbstverstandlich weiterreichende Ziele verbunden: letztlich ziehen Aussagen auf Beeinflussung des Verhaltens des Horers ab, wobei die Aussage ihm als eine Grundlage fur die Ableitung weiteren Wissens, fur die Entwicklung von Einstellungen und Bewertungen oder fur die Entwicklung von Handlungsplanen dient" [Leontjew 1975].
Как подтверждает количественный подсчет фактического материала, модальный глагол wollen употребляется преимущественно в повествовательном предложении.
0граничения функционирования модального глагола wollen в сочетании с субъектом в 1 -м лице в вопросительном предложении
В то время как употребление модального глагола wollen с субъектом во 2-м лице в повествовательном предложении фактически не имеет ограничений и в них наиболее полно раскрывается семантика этого глагола, его функционирование в вопросительных предложениях, субъектом которых является говорящий, в силу объективных причин подчиняется закономерностям, регламентирующим это употребление. Это подтверждает и их количественный анализ.
Как правило, истинный вопрос предполагает, что слушающий должен восполнить недостаток той информации, которой владеет говорящий. Но собеседник не может знать о потенциях говорящего больше, чем он сам о себе. Поэтому представляется логичным, что примеров данного сочетания мало.
Анализ фактического материала показывает, что употребление вопросительных предложений, где модальный глагол wollen соединяется с 1-м лицом, в речи подчинено другим целям: это либо внутренний монолог говорящего, либо риторический вопрос, который задается им в минуту сомнений и свидетельствует о том, что говорящий стоит перед выбором. Например:
(35) Diesmal also hieB das Thema: Mein Vorbild. Wer konnte eins abgeben?... Wem wollte ich gleichen, nacheifern, das Wasser reichen? [Deutschstunde, S. 371].
В приведенном примере употребляется форма wollte. Ближайший контекст убеждает нас в том, что это форма претерита индикатива: все глаголы, встречающиеся в данной ситуации, стоят также в претерит индикатива.
Особо следует остановиться на случаях сочетания модального глагола wollen с субъектом в 1-м лице множественного числа, которые, хотя и относятся к этой группе, но существенно отличаются от сочетаний с субъектом в 1-м лице единственного числа.
Вопросительный статус сочетаний Wollen wir...? чаще всего определяется только знаком вопроса в конце предложения, что свидетельствует о сомнениях, неуверенности говорящего. На самом деле эти предложения приравниваются к императивным Wollen wir...! Например:
(36) „Wollen wir noch eins singen? Oder hast du etwa Hunger?" [NarziB, S. 218].
Предложение с модальным глаголом wollen может быть протрансформировано в императивное, при этом смысл его существенно не изменится: говорящий и в том, и в другом случае предлагает слушающему спеть вместе с ним.
(36) Wollen wir noch eins singen!
Нередко прагматические оттенки подчеркиваются включением в структуру предложения отрицания nicht. Например:
(37) „Ja," sagt er. Und dann: „Komm ins Bett, Lammchen." „Wollen wir nicht noch ein biBchen aufbleiben?" [Kleiner Mann, S. 51].
(38) Wollen wir sie nicht mit Musik empfangen? [Deutschstunde, S. 427].
Особенности выражения долженствования в сочетании глагола solien с субъектом в 1 -м лице
Рассмотрим функционирование модального глагола sollen в структуре повествовательного предложения в сочетании с субъектом в 1-м лице. Проанализированный материал показывает, что в таких предложениях реализуется одно из основных значений данного модального глагола -выражение долженствования под давлением чужой воли. Р. Глас пишет в этой связи: "Soll-Satze in der 1. Person sind immer Fragen nach oder Aussagen tiber fremdes Wollen (das heiBt, ein Wollen, dessen Quelle nicht der Sprecher ist)" [Glas 1984: 36]. Очевидно, что именно в этом значении наиболее явно прослеживается тесная связь семантики глаголов sollen и wollen:
(63) Kopp holt einen Brief hervor. "Ich soil euch griiBen von Kantorek" [Im Westen, S.28].
Kantorek will, daB ich sie gruBe.
Наиболее яркой особенностью таких предложений можно считать то, что эта "чужая воля", как правило, выявляется в широком контексте. Рассмотрим некоторые примеры:
(64) "Ich, sagte der Maler, und nach einer Pause: Ich soil mit. Sie sind hier, um mich zu holen" [Deutschstunde, S.216].
Источник чужого волеизъявления, выраженного в данных предложениях, обозначен уже в минимальном контексте, т.е. в рамках одной реплики. В первом случае это контекстуальный элемент von Kantorek, во втором - Sie sind hier, um mich zu holen. Именно эти элементы позволяют протрансформировать данные предложения в предложения с модальным глаголом wollen:
Sie wollen, daB ich mitkomme.
Такое минимальное контекстуальное окружение, которое позволяет выявить значение глагола sollen (долженствование под воздействием чужой воли) оказалось в нашем материале наиболее характерным. Однако не исключены случаи, когда инициатор волеизъявления может быть выявлен только из более широкого контекста, как это можно наблюдать в примере из романа Г.Гессе:
(65) Der Pfortner aber, dem der Knabe alsbald wohlgefiel, gab ihm Auskunft. Der Jungling dankte ihm freundlich, gab ihm die Hand und sagte: "Ich heiBe Goldmund und soil hier zur Schule gehen" [NarziB, S. 15].
Лишь анализируя предшествующее повествование, можно установить, кто является источником волеизъявления:
(65) Es war ein Jungling, der, schon vorlangst von seinem Vater angemeldet, an einem Fruhhngstage eintraf, um in der Klosterschule zu studieren... Der Pfortner aber, dem der Knabe alsbald wohlgefiel, gab ihm Auskunft. Der Jungling dankte ihm freundlich, gab ihm die Hand und sagte: "Ich heiBe Goldmund und soil hier zur Schule gehen" [NarziB, S. 15].
Очевидно, что говорящий выполняет волю отца, записавшего его в школу монастыря.
Тот факт, что инициатор волеизъявления может быть представлен по-разному, позволил Р.Гласу говорить об анафорическом и катафорическом употреблении глагола soUen (anaphorisch gebrauchtes sollen, kataphorisch gebrauchtes sollen) [Glas 1984].
Под анафорическим употреблением модального глагола sollen понимается представленность источника воли в предшествующем контексте, как в примерах:
(66) Ich wiirde noch wer weiB was auf mich nehmen. Aber sie scheint mir zu glauben... Ich soil erzahlen, wie es war, und erfinde eine Geschichte, an die ich jetzt beinahe selbst glaube [Im Westen, S. 146].
(67) "Hast du kein Brieflein?"
"Nichts. Ich sah sie bloB einen Augenblick. Schlechtes Wetter im Haus, weiBt du; der Herr lauft herum wie Konig Saul. Also ich soil dir das Zeug da abgeben, weiter nichts" [NarziB, S. 135].
(68) Es klopfte... Ein Feuerwehrmann reichte Marisch ein Blatt Papier: "Von Ihrem Obersekretar Riickert, soil ich hier abgeben!" [Kriminalistenpunsch, S. 91].
При катафорическом употреблении модального глагола sollen инициатор волеизъявления выступает в последующем контексте:
(69) "Also aufhalten darf ich mich nicht, ich soil dich bloB griiBen und dir das ubergeben."
"Von wem denn griiBen?"
"Vom Fraulein Lydia..." [NarziB, S. 135].
(70) Ich, sagte der Maler, und nach einer Pause: ich soil mit. Sie sind hier,
um mich zu holen [Deutschstunde, S. 216].
Как показывает фактический материал, преобладает указание на инциатора волеизъявления в предшествующем контексте.
Особо следует остановиться на тех немногочисленных примерах, когда - на первый взгляд - глагол solien употребляется для выражения говорящим собственного решения:
(71) Namlich das Neue Testament ist ja griechisch geschrieben, aber wieder in einem ganz andern Griechisch, als was ich gelerat hab? Das soil ich jetzt lernen" [Unterm Rad, S. 43].
Казалось бы, это противоречит основному, рассматриваемому в данном разделе, значению глагола solien. Однако более глубокий анализ позволяет увидеть в данном примере косвенный источник чужой воли, каким является в данном случае препозициональная группа in einem ganz andern Griechisch. Именно это обстоятельство (Новый Завет, написанный на новогреческом языке) заставляет мальчика осознать необходимость изучения этого языка.
