Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Исторические предпосылки и условия возникновения двух вариантов письменной нормы норвежского языка 13
1.1. Становление риксмола как варианта письменной нормы норвежского языка 22
1.2. Становление ланнсмола как варианта письменной нормы норвежского языка 27
1.3. Реформа 1907 года 37
Глава 2. Самнорск как направление языковой политики норвегии в xx веке 42
2.1. Возникновение идеи самнорска 43
2.2. Движение за возрождение восточнонорвежских диалектов. Деятельность Хальвдана Кута и Дидрика Арупа Сейпа 46
2.3. Реформа 1917 года 49
2.4. Переименование риксмола и ланнсмола в букмол и нюнорск 55
2.5. Реформа 1938 года 57
2.6. Радикальный и консервативный букмол 65
2.7. Радикальный и консервативный нюнорск 69
2.8. Языковая политика Норвегии во время Второй мировой войны 70
2.9. Создание норвежской языковой комиссии 75
2.10.Норма для школьных учебников 1959 года 78
2.11.Создание «Всенорвежской организации языкового объединения». Проект единой нормы норвежского языка 82
2.12.Отказ от политики самнорска. Реформа 1981 года 87
2.13.Реформа 2005 года 90
Глава 3. Языковое нормирование в условиях норвежской языковой ситуации 97
3.1. Нормирование языка в норвежской социолингвистической традиции 97
3.2. Особенности литературной нормы норвежского языка 99
3.3. Основные принципы нормирования норвежского языка... 101
3.4. Нормирование устной речи 110
3.5. Нормирование топонимов 112
3.6. Ассимиляция англоязычных заимствований 113
Глава 4. Современная языковая ситуация в Норвегии 117
4.1. Языковая практика государственных органов власти 117
4.2. Языковая практика в школах и университетах 122
4.3. Языковая практика средств массовой информации 129
4.4. Язык норвежской литературы и театра 137
4.5. Язык и общество: причины выбора
той или иной нормы или варианта нормы 142
Заключение 148
Список литературы
- Становление риксмола как варианта письменной нормы норвежского языка
- Движение за возрождение восточнонорвежских диалектов. Деятельность Хальвдана Кута и Дидрика Арупа Сейпа
- Нормирование языка в норвежской социолингвистической традиции
- Языковая практика государственных органов власти
Введение к работе
Становление литературной нормы является важнейшей составляющей развития любого языка; её существование позволяет обеспечить преемственность поколений и является неотъемлемым элементом культурной традиции страны. Эффективное функционирование нормы невозможно без осознания и принятия её обществом; языковая норма способствует объединению населения страны, поэтому норма - это явление не только языковое, но и социально-историческое.
Возникновение и становление письменной нормы норвежского литературного языка было осложнено рядом исторических и социальных процессов: с конца XVI века в качестве официального в Норвегии использовался датский язык. После выхода Норвегии из унии с Данией в 1814 году в норвежском обществе появились различные идеологические представления о возможности воссоздания национального языка. Возникло несколько направлений общественного движения. В результате одного из них сложился рискмол (с 1929 г. - букмол) - норма, разработанная преподавателем истории и норвежского языка Кафедральной школы Кристиании1 Кнудом Кнудсеном на основе датско-норвежского языка, на котором в начале XIX века говорили представители столичной элиты. Результатом другого направления стал ланнсмол (с 1929 г. — нюнорск), искусственно созданный диалектологом и фольклористом Иваром Осеном на основе западнонорвежских диалектов. Появление двух вариантов письменной нормы раскололо норвежское общество: сторонники риксмола выступали и продолжают выступать за сохранение культурной традиции и преемственности поколений, сторонники ланнсмола, в свою очередь, апеллируют к национальной самобытности. Тем не менее оба варианта получили широкую общественную и политическую поддержку и по
1 После пожара 1624 г. король Кристиан IV назвал вновь отстроенную столицу Норвегии в свою честь Кристианией; однако в 1925 г. в ходе движения за возвращение исконно норвежских топонимов она была вновь переименована в Осло.
резолюции, принятой Стортингом в 1885 году, были признаны равноправными [Haugen 1966:38].
Объектами исследования являются сложившаяся в силу особых исторических условий языковая ситуация в Норвегии, варианты письменной нормы норвежского литературного языка, включающей букмол и нюнорск, каждый из которых имеет радикальный и консервативный подтипы, а также принципы языковой политики, обусловленные плюрализмом языковой нормы.
Целью исследования является всестороннее описание процесса становления письменного норвежского языка в двух его вариантах и анализ особенностей современной языковой ситуации в Норвегии, характеризующейся широкой вариативностью нормы, включая соотнесённость с устным бытованием норвежского языка в форме диалектов и городских говоров.
В соответствии с поставленной целью в задачи исследования входит:
1) показать исторические предпосылки возникновения двух вариантов
письменной нормы и их радикального и традиционного подтипов;
2) проследить эволюцию букмола и нюнорска в XX- начале XXI века;
определить принципы языковой политики в Норвегии;
описать реформы норвежского языка, которые проводило правительство Норвегии в рамках осуществления языкового нормирования;
показать положение букмола и нюнорска в современном норвежском обществе;
проанализировать особенности устного бытования норвежского языка в его соотнесённости с письменными вариантами.
Методы исследования. Исходя из поставленных задач, в диссертационном исследовании используется комплекс дополняющих друг друга методов внешнего и внутреннего лингвистического анализа на основе сплошного описания.
Актуальность исследования обусловлена тем, что в Норвегии существует два варианта письменной нормы литературного языка, букмол и нюнорск, каждый из которых характеризуется широкой вариативностью. Оба варианта письменной нормы официально признаны равноправными. Специфика языковой ситуации состоит также в том, что в устной речи норвежцы обычно используют местные диалекты или городские говоры. Такая языковая ситуация, не типичная для большинства европейских языков, сложилась в силу целого ряда исторических и социальных причин. Изучению различных аспектов языковой ситуации посвящены работы многих норвежских языковедов; среди них следует назвать такие имена, как Финн Эрик Винье, Кьелл Венос, Халвард Лейра, Ларе Викёр, Арне Торп, Эрик Папациан. Значительный вклад в разработку этой темы внесли американский лингвист норвежского происхождения Эйнар Хауген и британский социолингвист Питер Традгилл. Среди отечественных исследователей вопросы языковой ситуации и политики в Норвегии рассматривались в работах М.И. Стеблин-Каменского, В.П. Беркова, Т. Л. Шенявской. ~
Научная новизна. Диссертация является первым в отечественной скандинавистике комплексным исследованием, в котором прослеживаются все этапы эволюции письменной нормы норвежского языка от периода унии с Данией (XIV - XIX вв.) до начала XXI века. В работе предпринята попытка рассмотреть своеобразную языковую ситуацию в Норвегии извне и дать ей объективную оценку. Поскольку выбор того или иного варианта письменной нормы для норвежцев тесно связан с общими идеологическими взглядами, на
См., например, Vinje, Finn Erik. Ut med spraket. Oslo, 2005; Venas, Kjell. Mai og miljo. Innforing і sosiolingvistikk ellcr spraksosiologi. Oslo, 1991; Leira, Halvard. Samnorsk som identitetspolitisk prosjekt.// Nytt Norsk Tidsskrift № 4, 2003. S. 379-400; Torp, Arne. Vikor, Lars. Hovuddrag і norsk sprakhistorie. Oslo, 2003; Haugen, Einar. Language conflict and language planning: The case of modern Norwegian. Cambridge, 1966; Trudgill, Peter. Sociolinguistics. An introduction to language and society. Penguin Books. Harmondsworth, 1988; Берков В.П. Норвежский язык.// «Языки мира. Германские языки. Кельтские языки». М., 2000. С. 300 - 304; Стеблин-Каменский М.И. «Возможно ли планирование языкового развития?»// «Спорное в языкознании». Л., 1974. С. 80-96; Шенявская Т. Л. Норвежский язык датского периода. // Скандинавская филология. Выпуск IX. Scandinavica. К 70-летию со дня рождения Б.С. Жарова. С-П., 2007. С. 268-278.
все исследования норвежских языковедов неизбежно накладывает отпечаток собственная позиция в отношении языкового вопроса, которую занимает тот или иной автор.
В диссертации подробно рассматриваются все реформы норвежской орфографии, включая последнюю, опубликованную 1 июля 2005 года. Кроме того, впервые анализируются системные различия между радикальным и консервативным подтипами букмола и нюнорска; рассматривается современная языковая ситуация в Норвегии, статус букмола и нюнорска в норвежском обществе, а также приводятся данные об использовании их радикального и консервативного подтипов.
В ходе работы над диссертацией возникла необходимость в определении таких понятий как «литературная норма», «письменная норма», а также в уточнении статуса букмола и нюнорска. Норвежские исследователи, говоря о букмоле и нюнорске, называют их «письменными языками» (skriftsprak) []. Этого мнения придерживался также М.И. Стеблин-Каменский в статье «Возможно ли планирование языкового развития?». По его словам, литературным является «такой язык, который используется как стандарт, или норма, в определенном обществе... и противопоставляется местным диалектам или говорам...» [Стеблин-Каменский 1974:81]. В.П. Берков, в свою очередь, говорит о «формах литературного языка» и о «нормах литературного языка» [Берков 1983] или о «вариантах норвежского языка» [Берков 2000]. Вслед за В.П. Берковым в данной работе букмол и нюнорск называются вариантами письменной нормы норвежского языка, так как подобное название позволяет избежать смешения таких понятий, как грамматическая форма и форма литературного языка. Кроме того, следуя определению Л.В. Щербы, в норвежской языковой ситуации уместно говорить не об отсутствии нормы, а лишь о ее широких рамках, допускающих подобную вариативность [Щерба 1960: 312], поэтому понятие «вариант нормы» нам кажется более удачным.
Букмол и нюнорск называются в работе вариантами письменной нормы норвежского языка по той причине, что понятие литературная норма часто смешивается с понятием язык художественной литературы, а в Норвегии произведения художественной литературы, особенно поэзию, создают и на диалектах. Кроме того, норма литературного языка включает в себя и устную реализацию, а букмол и нюнорск используются преимущественно в письменной речи, так как в устной речи норвежцы чаще всего используют диалекты и городские говоры.
В отечественной социолингвистической традиции было разработано и получило широкое распространение такое понятие как форма существования языка, под которым поднимаются «различные функциональные подсистемы языка: диалекты, литературный язык, языковой стандарт, а также различные типы полудиалекта и обиходно-разговорного языка» [Гухман, Семенюк 1969: 7]. В рамках данной трактовки выделяется социальная дифференциация форм по вертикали, то есть их функциональная парадигма. Представляется, что в отношении букмола и нюнорска, однако, это понятие не вполне применимо, поскольку оба варианта нормы являются функционально равноправными. Для норвежской языковой ситуации характерен особый способ существования языка, который предполагает плюрализм нормы и вариативность языковых средств. Норма норвежского литературного языка представляет собой совокупность всех форм его устной и письменной реализации различных вариантах, включая диалекты и городские говоры.
Применительно к радикальному и консервативному букмолу и нюнорску, в работе впервые используется понятие подтипы варианта письменной нормы; в других русскоязычных исследованиях эта проблема не рассматривалась.
Материал исследования: Материалом для исследования послужили публикации в различных газетах, журналах и на интернет-страницах, посвященные вопросам истории норвежского языка и языковой политики.
Выводы о положении букмола и нюнорска в Норвегии были сделаны на основе анализа языка статей в газетах и журналах, выходящих в различных регионах страны, радио- и телепередач, художественной литературы XIX-XXI, а также на основе личных наблюдений автора за реальной языковой практикой носителей языка. Основная часть материала была собрана в ходе стажировки на кафедре скандинавистики гуманитарного, факультета в университете Осло с 15 января по 15 февраля 2006 года (руководитель стажировки доцент Арне Торп).
Практическая значимость: Работа представляет интерес для изучающих норвежский язык, а также для тех, кто интересуется вопросами языкового планирования, языкового нормирования и языковой политикой в целом. Результаты исследования могут быть использованы в лекционных курсах и на практических занятиях по скандинавистике, истории норвежского языка и социолингвистике.
Апробация работы: Основные положения и отдельные выводы диссертации нашли отражение в выступлениях на Международных конференциях студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов» 2005, 2006, 2007 и 2008 гг. (секция «Филология»), на Международной конференции «Судьбы языков», проходившей в Государственном Православном Свято-Тихоновском Университете в апреле 2006 г., в прочитанной автором диссертации лекции «Языковая политика в Норвегии» в рамках специализации «Языковая политика» на кафедре общего и сравнительно-исторического языкознания МГУ им М.В. Ломоносова 17 октября 2007 г., а также в семи публикациях по теме диссертации.
Структура работы:
Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка использованной литературы и четырех приложений.
Истории возникновения риксмола и ланнсмола посвящена первая глава нашего исследования. В ней анализируются исторические причины, которые привели к тому, что датский почти на 300 лет стал официальным
письменным языком Норвегии, подробно рассматривается период зарождения идеи о воссоздании национального языка и возникновения различных общественных движений, направленных на достижение этой цели.
В 1905 году была расторгнута уния между Норвегией и Швецией, и страна обрела полную политическую независимость. Этот факт не мог не повлиять на языковую ситуацию в Норвегии: датская составляющая письменной нормы все еще ощущалась достаточно остро, а независимой стране нужна была новая устойчивая норма национального языка, более близкая реальной языковой практике норвежцев. В этой связи Правительство Норвегии начало проводить реформы норвежского языка, о реформе 1907 года рассказывается в первой главе диссертации.
Существование двух официально принятых вариантов письменной нормы привело к многочисленным проблемам: по закону 1892 г. преподаватели средних школ и гимназий должны были обучать школьников и риксмолу, и ланнсмолу; кроме того, согласно закону 1884 г., все государственные документы также должны были публиковаться на обоих вариантах письменной нормы [Vart eget sprak 2002:87]. В связи с этим в норвежском языковом движении возникло третье направление, суть которого заключалась в попытке объединить риксмол и ланнсмол в рамках единой письменной нормы, получившей название самнорск [Мое 1909: 25]. Возникновению идеологии самнорска, ее историческим предпосылкам и развитию посвящена вторая глава настоящей работы, в которой содержится подробный анализ важнейших реформ, проведенных правительством Норвегии для сближения двух вариантов письменной нормы.
В результате ряда реформ в букмол и нюнорск было включено большое количество альтернативных форм, что привело к появлению радикального и консервативного подтипов этих вариантов письменной нормы. Системные различия между этими подтипами также рассматриваются во второй главе диссертации.
К концу 60-х гг. XX века правительство отказалось от идеи объединения букмола и нюнорска в самнорск и взяло новый курс на поддержание и сохранение специфической языковой ситуации в Норвегии. На осуществление этой новой цели были направлены последние реформы норвежского языка 1981 и 2005 года, которые также подробно рассматриваются во второй главе нашей работы.
Третья глава диссертации «Языковое нормирование в условиях норвежской языковой ситуации» освещает актуальные вопросы современного языкового нормирования в Норвегии, такие, как определение общих принципов нормирования, нормирование устной речи, топонимов, а также разработка стратегии ассимиляции англоязычных заимствований.
Четвертая глава работы посвящена современной языковой ситуации в Норвегии. В ней рассматривается функционирование букмола и нюнорска в различных сферах норвежского общества: в государственных учреждениях, в школе и высших учебных заведениях, в средствах массовой информации, в художественной литературе, в театре. В рамках исследования вопроса об использовании различных вариантов нормы в государственных учреждениях были проанализированы материалы, опубликованные на Интернет-страницах различных норвежских министерств; для анализа статуса букмола и нюнорска в средствах массовой информации были рассмотрены материалы общегосударственных и региональных газет, выходящих в Норвегии. В четвертой главе приводится также официальная статистика использования букмола и нюнорска носителями норвежского языка; вместе с тем, помимо официальной статистики выводы о реальном положении букмола и нюнорска основываются и на личных наблюдениях автора диссертации, а также беседах с носителями языка.
В работе имеется четыре приложения. Первое приложение представляет собой карту Норвегии с указанием основных крупных городов. Во втором приложении представлена таблица реформ норвежского языка, проведенных правительством Норвегии в XX и начале XXI века, и
приведены основные нововведения, вошедшие в букмол и нюнорск в результате этих реформ. Таблица, предложенная в третьем приложении, наглядно демонстрирует различия между радикальным и консервативным подтипами букмола и нюнорска. Эволюцию письменной нормы лучше всего можно проследить по изменениям в языке художественных произведений. В четвертом приложении к диссертации приводятся фрагменты из произведений XX-XXI века, написанных сторонниками того или иного варианта письменной нормы.
Автор диссертации выражает глубокую признательность за помощь в работе над диссертацией доценту кафедры скандинавистики гуманитарного факультета университета Осло Арне Торпа, Научно-исследовательскому совету Норвегии (Forskningsrad) и редакции газеты Ordet.
Становление риксмола как варианта письменной нормы норвежского языка
На протяжении многих лет норвежские ученые спорят о том, кого следует называть родоначальником идеологии риксмола. Так, лингвист Юхан Сторм считал, что право называться «отцами» риксмола принадлежит поэту и писателю Бьёрнстьерне Бьёрнсону и драматургу Хенрику Ибсену, так как именно они первыми стали вводить в свои произведения норвежские слова и выражения, тем самым на практике продемонстрировав возможности норвегизации датского языка [Vinje 2005:99]. По мнению Бьёрнстьерне Бьёрнсона, норвежская нация формировалась под влиянием различных культурных элементов и совершенно неважно, откуда и когда пришли в культуру эти элементы; важно то, сохранился ли тот или иной культурный элемент, является ли он неотъемлемой частью современного общества. Датский язык как один из культурных элементов, сыгравших важную роль в формировании норвежской нации, убедительно доказал свою жизнеспособность; тем не менее его необходимо норвегизировать, чтобы он действительно стал национальным языком Норвегии. В 1899 году Бьёрнсон, говоря о собственном использовании письменной формы норвежского языка, впервые употребил название «риксмол» (дословно «язык государства»), подчёркивая тем самым его общегосударственное значение: «Мы живем в то время, когда нашим существующим в данный момент риксмолом и литературой на этом языке мы создали величайшие произведения духа и завоевали признание среди крупнейших наций Европы» [Haugen 1966: 47].
Название прижилось, и через месяц после речи Бьернсона на встрече в Осло 27 ноября 1899 года было создано общество, призванное защищать риксмол от сторонников других направлений языкового движения. Один из руководителей общества норвежский филолог Софус Бюгге писал: «Закон, который формирует основу права Норвегии как независимого государства, написан на идеально подходящем для этого норвежском письменном языке. Поэтому этот язык мы с полным правом называем норвежским риксмолом» [Haugen 1966:50].
Другой точки зрения на «отцовство» риксмола придерживался писатель Сигурд Хуль (1890 — 1960). Он полагал, что только фольклористы П.К. Асбьёрнсен и И. My могут по праву считаться родоначальниками идеологии риксмола, так как именно они, слушая в норвежских деревнях сказки на местных диалектах, записывали их, тем самым создавая письменный язык. Перед фольклористами стояла сложная задача - если бы они решили записывать сказки на диалектах, с которыми обычный норвежский читатель был плохо знаком, их книги не привлекли бы должного внимания и, скорее всего, были бы быстро забыты. Дело в том, что различия между диалектами разных регионов страны достаточно существенные, и в случае, если бы Асбьёрнсен и My записывали сказки в соответствии с произношением той местности, в которой они их услышали, их записи могли бы быть понятны только тем норвежцам, для которых этот диалект является родным. К тому же, вместо сборника норвежских сказок они получили бы исследование норвежских диалектов, им пришлось бы сопровождать свою работу многочисленными лингвистическими комментариями, которые не представляют интереса для широкой публики. В то же время использование датского языка привело бы к полной потере норвежского колорита. Поэтому П.К. Асбьёрнсен и И. My записывали сказки, опираясь на существовавшую в орфографии и морфологии датскую норму, однако они старались сохранить стиль и лексику диалектов, прежде всего восточнонорвежских. Асбьёрнсен и My употребляли исконные норвежские слова в тех случаях, когда речь шла о деревенской жизни или о природе, но практически не использовали диалектные морфологические формы. Поэтому можно сказать, что норвежские фольклористы норвегизировали датский язык скорее на уровне стилистики, но не вмешивались в его систему.
Для примера приведем отрывок из сказки «Предание о мельнице»:
Naar Verden gaar mig imod, og det undlader den sjelden at gj0re, naar dertil gives nogen Leilighed, har jeg stedse befundet mig vel ved at anvende Friluftsvandringer og legemlig Anstrengelse som Dcemper for min Smule Bekymring og Uro. Hvilken Haab der var sluppet, hvilken Bekymring eller JErgelse vakt, kort hvilken Aar sag tilstede, erindrer jeg ikke mere; men hvad der Mart staaer for mig, er at jeg for nogle Aar siden en Sommereftermiddag med Fiskestangen і Haandenpaa 0stsiden af Akerselven vandrede opover Engeneforbi Thorshaug og Sandaker gjennem Lillohagen til Oset ved Maridalsvandet.
«Когда мир бывает настроен против меня, а он редко упускает такую возможность, если она ему предоставляется, мне всегда становится лучше от прогулки на свежем воздухе и физического напряжения, благодаря которым сглаживается беспокойство и волнения. Какая моя надежда была разрушена, что меня заботило или злило, короче говоря, что было причиной в тот раз, я уже не помню; но что я хорошо помню, так это то, как одним летним вечером несколько лет назад я шёл с удочкой в руке по лугам на восточном берегу реки Акерселвен мимо холма Торсхауг и поля Сандакер через сад Лиллохаген к устью реки у озера Маридалсванне»
Движение за возрождение восточнонорвежских диалектов. Деятельность Хальвдана Кута и Дидрика Арупа Сейпа
Политику сближения риксмола и ланнсмола поддерживало созданное в 1916 году теологом и педагогом Эйвиндом Берггравом движение за возрождение восточнонорвежских диалектов, получившее название 0stlandsk Reisning. Основная идея движения заключалась в том, что для создания действительно общенорвежской письменной литературной нормы необходимо было включить в нее элементы всех представленных в стране диалектов. По мнению сторонников движения, восточным диалектам уделялось недостаточно внимания, так как они находились «под гнетом престижа» городского говора столицы и имели низкий социальный статус. Кроме того, Ивар Осен изначально создавал ланнсмол на основе западнонорвежских диалектов, а значит, для того, чтобы сделать его подлинным общенорвежским языком, необходимо было ввести в него элементы восточных диалектов. Такой сконструированный общенорвежский национальный язык смог бы эффективно противостоять датско-норвежскому, на котором продолжали писать и говорить горожане.
Ведущими идеологами движения стали историк Хальвдан Кут и профессор-скандинавист из университета Осло Дидрик Аруп Сейп. Хальвдан Кут руководил движением с момента его создания до 1924 года; в газете организации 0staglett («Остаглетт») он писал: «Нам чрезвычайно необходимы как норвегизация риксмола, так и популяризация ланнсмола, кроме того нам необходимо ввести в литературный язык черты всех тех диалектов, которые раньше были несправедливо забыты... Именно диалекты помогут нам объединить страну...» [Jahr 2005: 17].
На первом собрании сторонников Движения за возрождение восточнонорвежских диалектов, состоявшемся в октябре 1916 года, X. Кут произнес речь, в которой обратил внимание аудитории на то, что движение имеет реальную историческую основу, так как уже в 1717 году существовали первые официальные документы на одном из восточнонорвежских диалектов — письма крестьянина, написанные на диалекте области Ромерике; кроме того, вплоть до 1850 г. во многих газетах на востоке страны публиковались статьи, написанные на местных диалектах. Именно это, по мнению учёного, подтолкнуло И. Осена к воплощению идеи создания норвежского национального языка на диалектной основе.
Важным моментом для X. Кута был вопрос о повышении статуса норвежских диалектов. В брошюре «Рабочее движение и вопросы языка», изданной в 1921 году, учёный призывал норвежцев бороться за «право использовать диалекты повсюду: не только дома и на работе, но также в школе и с кафедры...»[Jahr 2005:17]. Именно это, по мнению X. Кута, могло бы привести к объединению риксмола и ланнсмола. Деятельность X. Кута оказала значительное влияние на политику Рабочей партии Норвегии, которая после значительной победы на парламентских выборах 1927 г. начала активную пропаганду использования норвежских диалектов, что получило отражение в реформе норвежского языка 1938 г.
Дидрик Аруп Сейп (1884-1963) входил в правление движения в поддержку восточнонорвежских диалектов с 1916 по 1926 гг. Изучая древненорвежские диалекты, он пришел к выводу, что те особенности восточнонорвежских диалектов, которые принято считать заимствованиями из датского или шведского, являются результатом эволюции норвежского языка и характерны для данного диалектного континуума; восточнонорвежские формы являются исконными, а их особенности должны быть включены в письменную норму.
По мнению Д.А. Сейпа, сосуществование двух вариантов письменной нормы норвежского языка представляло большую угрозу и могло привести к расколу общества; их объединение могло произойти только на основе восточнонорвежских диалектов, которые должны были ещё больше «норвегизировать» риксмол и расширить область употребления ланнсмола. Однако необходимо отметить, что сам языковед нечасто употреблял диалектные формы в своих работах; лишь в статьях, опубликованных в газете Ostaglett, можно заметить последовательное использование диалектизмов.
Дидрик Аруп Сейп сыграл важную роль в нормировании риксмола и ланнсмола. Для письменной нормы он выбирал наиболее распространённые и исторически обусловленные формы. В своих ранних работах Д.А. Сейп выступал с предложениями значительно реформировать риксмол таким образом, чтобы избавить его от тех лексем и словоформ, которые воспринимались норвежцами как чужеродные; например, написание звонких смычных b,d,g в позициях, где для норвежского языка характерны глухие смычныеp,t, к- abe (аре) «обезьяна», lig (lik) «похожий», tage (take) «брать». Однако в ходе дальнейшего изучения истории норвежского языка он пришел к выводу, что большинство подобных «датских заимствований» являются результатом естественного развития норвежского языка.
Нормирование языка в норвежской социолингвистической традиции
Нормирование языка в норвежской социолингвистической традиции называется «языковым управлением» (sprakstyring). Это понятие объединяет в себе целый ряд процессов, «направленных на сознательную и систематическую работу с языком, то есть с теми нормами и правилами, которые касаются языка и его функционирования в обществе» [Omdal, Vik0r 1996:16]. Языковое управление включает два основных процесса воздействия на язык: языковую политику и языковое планирование, в западной лингвистической традиции language status planning и language corpus planning [Spolsky 2004:8-9].
Языковая политика охватывает ряд мер, которые государство разрабатывает и применяет для того, чтобы повлиять на положение языка в обществе и на взаимоотношения между различными языками или языковыми вариантами, которые сосуществуют в одном и том же социальном континууме. Языковая политика регулирует сферы употребления языка в различных социальных сферах: на государственной службе, в образовании, в средствах массовой информации и др. В Норвегии к компетенции основного государственного органа, осуществляющего языковую политику, относятся вопросы, связанные с регулированием условий сосуществования букмола и нюнорска. Тем не менее, существуют и другие проблемы, которые решают органы, осуществляющие языковую политику в стране — адаптация иноязычных заимствований, положение языков этнических меньшинств (саамского, финского, языков иммигрантов), социальный статус диалектов норвежского языка, нормирование устной речи.
Языковое планирование, в свою очередь, включает в себя меры по популяризации использования того или иного варианта нормы, а также стимулирования его развития. В рамках языкового планирования разрабатываются реформы языка, затрагивающие различные области -морфологию, орфографию, фразеологию, синтаксис; публикуются справочники, рекомендации и другие нормативные документы.
В целом процессы, направленные на языковое планирование, можно разделить на две группы: процессы языкового нормирования и языкового контроля.
Языковое нормирование (spraknormering), иначе называемое кодификацией языка — это установление чётких правил орфографии, орфоэпии и морфологии - так называемого «технического аппарата» языковой нормы. В результате кодификации ограничиваются возможности вариативности языка. Нормирование языка напрямую связано с его эволюцией, так как постоянно меняющиеся запросы носителей языка и новые коммуникативные ситуации делают необходимым расширение или, напротив, дополнительное ограничение разрешенных вариантов форм, слов или конструкций.
Цель языкового контроля (sprakrakt), по мнению норвежского лингвиста Ларса Викёра, заключается в том, чтобы «следить за тем, чтобы язык всегда был самым лучшим возможным средством выражения во всех деталях» [Omdal, Vikor 1997:18]. В основном, языковой контроль осуществляется посредством консультирования носителей языка по вопросам, связанным с литературной нормой. Кроме того, выработка единой терминологии для различных сфер профессиональной деятельности и формулирование правил для школьных учебников также являются важными сторонами языкового контроля. Прежде, чем включить какое-либо новое слово, например, норвегизированное заимствование, в словари, Языковой совет в рамках осуществления языкового контроля проводит социологические исследования, чтобы проверить, будет ли это слово понято и принято обществом. Кроме того, существует Интернет-портал Языкового совета, на котором регулярно вывешиваются предложения по норвегизации заимствований; посетители портала могут проголосовать за понравившиеся им варианты.
Языковое планирование осуществляется не только государственными органами, наделёнными официальными полномочиями правительством страны. Важнейшими общественными структурами, влияющими на развитие литературной нормы языка, являются школы, издательства и средства массовой информации. Лишь при поддержке этих социальных институтов разработки языковедов в области нормирования языка могут быть приняты обществом.
Языковая практика государственных органов власти
Закон «Об использовании языка на государственной службе» гласит, что «букмол и нюнорск являются равноправными вариантами литературной нормы и должны использоваться в равной степени во всех органах, подчиняющихся государству, фюльке или коммуне» [Lov от malbruk і offentleg teneste, 1980, 1]. Согласно 8 того же закона анкеты, бланки и формуляры, используемые государственными служащими, должны в любое время быть доступными для граждан страны и на букмоле, и на нюнорске. При этом могут существовать как параллельные тексты на отдельных бланках для каждого варианта нормы, так и документы на двух страницах, на одной из которых текст написан на букмоле, а на другой - на нюнорске. Согласно 5 этого закона администрация коммуны или фюльке может принять решение об использовании того или иного варианта нормы для письменного обращения в общегосударственные органы или объявить свою коммуну или фюльке нейтральной в отношении языка, т.е. не определять выбор конкретного варианта нормы. По статистике из 433 коммун Норвегии 160 используют в официальных документах букмол в качестве основного, а 115— нюнорск, в то время как остальные 158 объявили себя нейтральными в отношении варианта нормы. [Forskrift от malvedtak і kommunar og fylkeskommunar 5.01.2005, Nynorsk faktabok 2005].
Традиционно коммуны, использующие нюнорск в качестве основного варианта письменной нормы, расположены в западной части Норвегии; в частности, нюнорск является единственным вариантом нормы во всех коммунах фюльке Согн-ог-Фьордане и Хордаланд. При этом сторонники нюнорска отмечают, что постепенно увеличивается количество нейтральных в отношении варианта письменной нормы коммун. Это происходит за счет уменьшения количества коммун, в которых используется только букмол; в то же время количество коммун, в которых используется только нюнорск, остается неизменным [Ordet 2005/4: 3]. Однако, как показывает практика, даже в тех фюльке и коммунах, которые объявляют себя нейтральными, как правило, чаще используется букмол, а не нюнорск.
В отношении документов, издаваемых государственными органами власти - докладов, отчетов, каталогов, инструкций, брошюр и др. -установлена обязательная квота; как минимум 25% всего объема официальных материалов должен быть написано на варианте письменной нормы отличном от основного. При этом специально подчёркивается, что если документ предназначен для широкого круга людей и будет действовать продолжительное время, а также если он содержит важную для определённой группы населения информацию, например, касается школьного образования или пенсионного обеспечения, его следует издавать в двух вариантах - на букмоле и на нюнорске [Lov от malbruk і offentleg teneste 1980, 8, del 1].
Тем не менее, согласно сообщению Стортинга об использовании языка на государственной службе, за период с 2001 по 2004 год количество документов, написанных норвежскими министерствами на нюнорске и адресованных Стортингу, не превышало 17,3 %, а к декабрю 2005 года составляло 21,8 % [St. Meldning 7 (2005-2006)].
Чаще всего документы на нюнорске публикует Министерство по делам культуры и церкви Норвегии (около 26,5 % от общего количества), близко к выполнению требований закона Министерство нефти и энергетики (около 23 %). Очень редко документы на нюнорске издают Министерство обороны (1,5 %), Министерство образования и науки (6 %), Министерство финансов (7 %) и Министерство экономики и торговли (8 %). В администрации премьер-министра за период с 2001 по 2005 год не было выпущено ни одного документа на нюнорске [St. Meldning 7 (2005-2006)]. Интересно, что нюнорск чаще используется в документах небольшого объема, не более 10 страниц.
Анализ опубликованных в интернете материалов на страницах различных норвежских министерств показал, что, как правило, основная страница министерства написана на букмоле, но снабжена ссылкой на параллельную версию на нюнорске. Таким образом, информация, касающаяся функций и состава государственных органов, биографии министров, а также важнейшие документы можно прочитать на обоих вариантах письменной нормы; вместе с тем актуальная информация — срочные сообщения и новости — даже на версии страницы, написанной на нюнорске, излагаются на букмоле. Новостные сообщения на нюнорске удалось обнаружить только на сайтах Министерства сельского хозяйства и пищевой промышленности и Министерства по делам культуры и церкви Норвегии, причем во втором случае речь шла о вручении ежегодной премии за использование нюнорска. На интернет-портале ODIN, содержащем государственные документы, вся основная информация и меню представлены только на букмоле, а на нюнорске написано лишь 10 % всех официальных документов.
