Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Национальный язык как отражение культурного своеобразия народа 10
1.1. Нормы и ценности - основа национальной культуры
1.1.1. Феномен культуры и факторы, влияющие на его формирование 11
1.1.2. Ценности, их социальная, историческая и культурная обусловленность 14
1.1.3. Понятие «норма» в философии, психологии и социологии 19
1.1.4. Житейские нормы и их нарушение 22
1.2. Роль языка в понимании культуры народа
1.2.1. Межъязыковые несоответствия в проявлении национально-культурной специфики картины мира 26
1.2.2. Лексические особенности выражения нарушения житейских норм 32
1.3. Влияние национального характера русских и немцев на их отношение к нарушению житейских норм
1.3.1. Пути исследования национального менталитета 3 9
1.3.2. Типичные качества русского национального характера 45
1.3.3. Отличительные черты характера немцев 49 Выводы по первой главе 54
Глава 2. Использование концепции фрейма для описания полевой организации лексикона носителя языка 56
2.1. Значение полевого метода в системном изучении лексики
2.1.1. Теория поля в лингвистике 57
2.1.2. Применение полевого подхода при идеографической систематизации лексических значений 63
2.1.3. Дополнительные возможности раскрытия семантики слова 67
2.2. Фрейм как способ актуализации фоновых знаний и организации конституентов поля в процессе порождения речи
2.2.1. Фреймовые концепции в лингвистике 70
2.2.2. Фрейм и поле в рамках механизма речемыслительной деятельности 76
2.2.3. Полевые структуры как средство репрезентации фреймов 83
2.3. Фреймовая теория в свете дискурсивного подхода к анализу лексики
2.3.1. Роль прагматической ситуации для фоновых знаний 88
2.3.2. Проблема классификации речевых стратегий для типичных ситуаций обиходного дискурса 91
Выводы по второй главе 97
Глава 3. Сопоставительное исследование идеографического поля «нарушение житейских норм» в немецком и русском языках 99
3.1. Определение концептуального основания поля
3.1.1. Поле «нарушение житейских норм» как фрагмент идеографического словаря 100
3.1.2. Типология фреймов для установления состава поля 110
3.2. Перспективы привлечения фреймов для идеографической разработки актуальной лексики на примере фрагментов поля
3.2.1. Применение фрейма в качестве унифицированной схемы словарного толкования лексических единиц 115
3.2.2. Виды информации для идеографического словаря (на материале лексико-семантической группы «Неуклюжесть, неловкость — Ungeschicklichkeit, Plumpheit») 124
3.2.3. Речь человека в фокусе нормы: лексико-семантическая группа «Неумение говорить - ungeschickte Redeweise» 129
3.2.4. Нарушения норм в быту на материале лексико-семантической группы «Порча продуктов питания - Verderben von Lebensmitteln» 136
3.3. Межъязыковые несоответствия на примере лексики микрополя «Плохое физическое состояние/самочувствие - korperliches Unbehagen»
3.3.1. Лексико-семантическая группа «Нездоровье - Unpasslichkeit» 140
3.3.2. Лексико-семантическая группа «Проявления плохого самочувствия - Merkmale eines korperlichen Unbehagens» 150
3.3.3. Лексико-семантическая группа «Причины плохого самочувствия - Voraussetzungen fur ein korperliches Unbehagen» 155
3.3.4. Лексико-семантическая группа «Устранение плохого самочувствия - Behandlung eines korperlichen Unbehagens» 164
3.3.5. Типичные модели поведения в отношении отклонений от нормального физиологического состояния 170
3.4. Языковые особенности выражения взаимоотношений родителей и детей в русской и немецкой культурах: лексико-семантическая группа «Детские шалости - Kinderstreiche»
3.4.1. Нарушения порядка детьми и их отражение в лексике языка 177
3.4.2. Характерные реакции взрослых на проступки детей 191
3.5. Бытовые неудачи на материале лексико-семантической группы «Неряшливый вид, износ одежды/обуви - unordentliche, abgetragene Kleidung/S chuhe»
3.5.1. Средства номинации неопрятного вида одежды и обуви 203
3.5.2. Лексическое своеобразие речевых стратегий русских и немцев в отношении неряшливого внешнего вида одежды и обуви 213
Выводы по третьей главе 218
Заключение 220
- Межъязыковые несоответствия в проявлении национально-культурной специфики картины мира
- Применение полевого подхода при идеографической систематизации лексических значений
- Типология фреймов для установления состава поля
- Характерные реакции взрослых на проступки детей
Введение к работе
Изучение иностранного языка неразрывно связано с познанием культуры его народа. В каждом обществе имеют место определённые взгляды, нормы, правила поведения людей, их отношений с окружающей действительностью и другими людьми. Нормы обусловлены совместным существованием людей, исторически сложившимися национальными традициями, спецификой национального характера; они сформированы при непосредственном воздействии со стороны институтов власти, религии, искусства и, не в последнюю очередь, житейских мнений.
В процессе своей жизнедеятельности человек нередко сталкивается с различного рода нарушениями бытующих представлений о норме. Язык, являясь формой выражения сознания человека и общества, изобилует средствами, позволяющими передать то или иное отношение к факту нарушения житейских норм. В лексике любого языка содержится информация о системе жизненных норм и ценностей, то есть об особенностях видения мира представителем данной культуры.
Важнейшей задачей современной лингвистики остаётся системное изучение лексического состава языка. Усвоение лексики - основы языка - во многом зависит от способа её представления. Важную роль в этом отношении играют словари идеографического типа, структурными единицами которых выступают полевые образования. Систематизация лексики по полям имеет первостепенное значение для изучения лексических закономерностей больших массивов слов и особую значимость для контрастивного анализа языков. Исследование различных словесных микросистем, в частности полей, позволяет выявить национальную специфику лексических единиц.
В качестве объекта настоящего исследования выступают лексические единицы, характеризующие отношение носителя языка к нарушениям житейских норм и образующие указанное в заглавии идеографическое поле.
Актуальность темы исследования обусловлена недостаточной систематизацией обширного и важного в речевой практике фонда обиходной лексики, а также необходимостью выявления лексических псевдопараллелей, существенных в условиях межкультурной коммуникации.
Цель работы заключается в системном описании особенностей функционирования названных номинаций в речи представителей русской и немецкой лингвокультурных общностей.
Поставленная цель предполагает решение следующих основных задач:
- определить культурные и языковые особенности восприятия нарушений житейских норм;
раскрыть значение поля в системном изучении лексики и роль фреймовой концепции в определении состава поля;
выделить фонд лексических единиц с общим значением «нарушение житейских норм»;
выяснить на примере фрагментов поля перспективы привлечения фреймов для идеографической разработки актуальной лексики;
классифицировать речевые стратегии говорящего относительно фактов нарушений норм в типичных повседневных ситуациях;
выявить национальное своеобразие и особенности речевой реализации отдельных лексических объединений идеографического поля.
Научная новизна исследования заключается в том, что моделирование участков поля и изучение их культурной специфики осуществляется на основе теории фреймов. В настоящей работе впервые делается попытка сопоставительного идеографического описания лексических средств, выражающих нарушения национально специфичных житейских норм, и классификации способов их употребления в речи носителя языка.
Теоретическое значение исследования определяется его вкладом в разработку теории поля - одного из способов комплексного описания лексики национального языка. Поле рассматривается как средство организации ментального лексикона носителя языка (психолингвистическая модель) и как структурный элемент идеографической лексикографии. Полученные результаты могут быть использованы для моделирования других фрагментов лексико-семантической системы на материале разных языков.
Практическая ценность работы обусловлена возможностью применения её основных положений и выводов в курсах лексикологии, стилистики, лингвострановедения, а также в лексикографической практике.
В диссертации используется комплексная методика исследования, включающая семасиологический и ономасиологический подходы к анализу языковых фактов. В работе предложена методика установления состава поля путём привлечения фреймов, что предполагает применение метода ступенчатой идентификации, методов контекстуального и сопоставительного анализа, элементов интроспекции.
Материалом исследования послужили русские и немецкие лексические единицы и фразеосочетания, обозначающие различные отступления от привычных культурных представлений о норме в широком смысле слова. Источником фактического материала послужили идеографические, ассоциативные, синонимические, толковые и другие словари. В качестве иллюстраций используются отрывки из произведений немецкой художественной литературы.
В ходе исследования были сформулированы основные положения, выносимые на защиту:
1. В основе любого тематически сформированного класса слов лежит коррелирующая концептуальная структура. Знания носителя языка о концепте организованы в памяти в виде поля языковых знаков. Средством реконструкции этих знаний и, соответственно, выявления репрезентирующего их поля являются фреймы.
2. Основание идеографического поля в когнитивном аспекте, его психолингвистическая модель, является, вследствие влияния ассоциативных, парадигматических, синтагматических и эпидигматических отношений его составляющих, а также особенностей их ситуативного использования, многомерным, многофокусным. Ориентированные на перечисленные характеристики вопросы фрейма выступают методом иерархического упорядочения лексических единиц поля, позволяют установить состав поля с наименьшей степенью произвольности.
Фреймы обеспечивают исчерпывающую характеристику конституентов полевых образований, структурных связей в поле и за его пределами, что обусловливает перспективность использования фрейма в качестве унифицированной схемы толкования групп лексики в словарях идеографического типа.
Сопоставление объёма выраженных лексикой поля фоновых знаний носителя языка о норме и случаях её нарушения предоставляет возможность выявления общечеловеческих и национально специфичных механизмов познания.
5. Существенным для межкультурного общения является сопоставительное исследование реализации элементов поля в определённых коммуникативных стратегиях обиходного дискурса, классифицированных по их функциональной направленности и изучаемых с учётом типа коммуникативной ситуации.
6. Анализ особенностей вербализации основных видов речевых реакций на нарушение норм в разных ситуациях способствует пониманию отличительных черт национального характера и речевого поведения народов, значимости определённых норм в их культуре.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения, библиографии и приложения.
Во введении обосновывается выбор темы исследования, определяются цель, задачи, актуальность и новизна диссертации, её теоретическая и практическая ценность, перечисляются методы применяемого лингвистического анализа, формулируются основные положения, выносимые на защиту.
Первая глава посвящена рассмотрению значимости и способов языкового выражения национально детерминированных житейских норм в русской и немецкой культурах.
Во второй главе даётся детальное описание одного из распространённых методов системного изучения языковых знаков - поля, а также обосновываются принципы определения его состава.
В третьей главе проводится исследование отдельных участков идеографического поля, актуальных в житейском сознании носителей немецкого и русского языков, выявляется национальная специфика функционирования конституентов поля в различных типах коммуникативных стратегий.
В заключении подводятся итоги исследования.
В библиографии указываются список использованной научной литературы, перечень лексикографических источников и список художественных произведений, привлекаемых в качестве иллюстративного материала.
Приложение к диссертации содержит краткий немецко-русский идеографический словарь и русско-немецкий словарь алфавитного типа.
Межъязыковые несоответствия в проявлении национально-культурной специфики картины мира
Язык, являющийся формой существования человеческого мышления, охватывает все сферы индивидуальной и общественной жизни человека и выступает составной частью человеческой природы, практической и теоретической деятельности как индивидуума, так и социума. В процессе своей жизнедеятельности человек посредством мышления познаёт окружающий мир, а язык служит при этом способом закрепления всего отражательного механизма человеческого мышления. Сумма знаний, приобретаемых индивидом, составляет в итоге его видение мира, его картину мира, которая фиксируется с помощью различных знаковых систем, в частности языка, образуя так называемую языковую картину мира. Необходимо, однако, подчеркнуть, что сознание не просто дублирует при помощи знаковых средств отражаемую реальность, а выделяет в ней значимые для субъекта явления. Именно значимость играет определяющую роль в формировании языковой картины мира. Те фрагменты действительности, которые существенны для человека, находят языковое выражение, другие же остаются нерелевантными и не выраженными в языке. В значимости для человека, в ориентированности на его потребности и интересы заключается антропоцентричность картины мира и языка. Многочисленные опыты семантического описания предметной лексики, проводимые отечественными и зарубежными лингвистами, показывают, что антропоцентричность «буквально пронизывает языковые конструкции» (Рахилина 2000; см. также: Вежбицкая 1997; Арутюнова 1988; Арнольд 1999).
В сумме знаний, усваиваемых индивидом в процессе социализации, присутствуют и сведения о культурных нормах и ценностях того общества, к которому он принадлежит. Как указывалось выше, знание норм и ценностей необходимо человеку для активной жизнедеятельности в социуме. Следовательно, будучи индивидуально и общественно значимыми, нормы и ценности находят своё выражение в системе языка, образуя неотъемлемый фрагмент языковой картины мира. Более того, как феномен культуры, язык (а вернее речь) фиксирует и тем самым отражает некоторым опосредованным образом не только систему ценностей, настроения, оценки, существующие на данный момент в социуме, но он может формулировать (в фольклоре, пословицах, поговорках) и вечные для данной культуры ценности.
Изучающий иностранный язык непременно обращается к фактам истории, географии, экономики страны данного языка, так как невозможно овладеть языком без знакомства с культурой его народа. Но для исследователя языка столь же очевидно и обратное: анализ языковых фактов позволяет увидеть культурное своеобразие нации. В свете сказанного становится ясным, что изучение национально-культурной специфики тех или иных фрагментов картины мира требует комплексного подхода к исследуемым фактам с позиций лингвистики, психологии, социологии, культурологии и т.д.
По мнению лингвистов, «культурные доминанты можно выделить... через картирование соответствующих лексических и фразеологических групп и сопоставление ценностных суждений, которые вытекают из стереотипов поведения и зафиксированы в значениях слов, устойчивых выражений, прецендентных текстах» (Залевская 20006: 47). Так, социальный опыт и знания лингвокультурной общности могут находить своё прямое, эксплицитное выражение в заповедях, императивах, рестриктивах, требованиях и предписаниях, а также упоминаться косвенно в виде предостережений и рекомендаций, имплицитно присутствующих в устойчивых оборотах обыденного языка. Например: Лекарям предаться, деньгами не жаться. Пар костей не ломит. Тот здоровья не ценит, кто болен не бывал. В немецком языке: Es gibt tausend Krankheiten, aber nur eine Gesundheit. Vorbeugen ist besser als heilen. Nach dem Essen sollst du stehen oder tausend Schritte gehen. Wer Geld hat, kann den Doktor haben, wer keins hat, wird spater begraben. Den Kopf halt ktihl, die Fiifie warm, das macht den besten Doktor arm.
Соотнесённость указанных фраз с поведением, их ярко выраженная оценочность отражают степень освоенности обыденным сознанием социальных норм, а также фиксируют общечеловеческое и национально специфичное в системе ценностей. Языковое выражение этической квалификации поступков, качеств, отношений отображает нормы и правила, принятые в данном социуме, формулируя жизненные приоритеты и склонности носителей языка (Рябцева 2000).
Изучая картины мира в разных языках, учёные пришли к выводу, что принципиально языки соотносятся с одним и тем же объективным миром, а расхождения, наблюдаемые при сопоставлении лексических средств, грамматических категорий языков, каузированы различным опытом наций по освоению одного и того же мира, своеобразием их практической деятельности (Тарасов, Сорокин 1977; Колшанский 1990). В самом деле, действительность неодинаково отражается в различных языках в силу нетождественных условий материальной и общественной жизни людей, и это выражается в различной лексической и грамматической номинации явлений и процессов, в несовпадающей сочетаемости тех или иных значений и т.д.
Применение полевого подхода при идеографической систематизации лексических значений
Теоретические основы идеографического словаря разрабатываются как синтез теории семантического поля с принципами комплексного использования ономасиологического и семасиологического подходов к изучению лексики. При построении первых тезаурусов предпринимались попытки систематизации лексики по полям. Так, в 1852 г. в Англии вышел в свет тезаурус П. Роже (Dr. P.M. Roget «Thesaurus of English Words and Phrases»), который пользовался огромной популярностью и пережил около 40 изданий. Слова в этом словаре были систематизированы логически, по понятиям, причём наряду с основным понятием указывались родственные (синонимические) средства выражения, что помогало пользователю найти среди множества языковых возможностей точное, подходящее для конкретной речевой ситуации слово (Wehrle, Eggers 1993: VII).
Таким образом, идеографический словарь призван облегчать владение языком. Как отмечал Роже, «какой бы живостью ни обладало наше воображение, как бы ни переполняли нас чувства, мы часто попадаем в такое положение, когда нам не хватает слов, чтобы точно выразить свою мысль ... Помощь, которую оказывает этот словарь, состоит в предоставлении богатейшего набора слов и выражений, исчерпывающих все оттенки и нюансы каждой общей идеи» (Цит. по: Морковкин 1970: 8).
Идеографический словарь позволяет понять значимость слова в системе языка, осознать его место, последовательно описать сочетаемостные свойства слова. Он незаменим при сопоставительном изучении лексики разных языков, помогает решить проблемы составления словарей синонимов и антонимов, более квалифицированно определить значение слов в толковых словарях (Морковкин 1970; Караулов 1981; Бертель 1982; Национальная специфика... 1988; Шведова 1988). Существующие идеографические словари, слова в которых расположены по смысловой близости, убедительно доказывают данные преимущества подобных словарей в отличие от алфавитных (см. словари идеографического типа: Dornseiff 1970; Schemann 1991; Wehrle, Eggers 1993; Баранов 1995; Русский семантический словарь 1998; Русский семантический словарь 2000; Саяхова и др. 2000).
Слово в словаре идеографического типа дефинируется посредством суммы названий полей, в которые оно последовательно включается. При этом немаловажную роль в определении значения лексемы играют её связи (синонимические, антонимические, гиперо-/гипонимические и др.). Вследствие этого есть основания считать идеографический словарь «до определённой степени достоверным макетом лексической системы языка» (Морковкин 1970: 43). Такой словарь «исчерпывающим образом покрывает некоторую специфическую область знаний» (Караулов 1981: 148). К тому же следует прибавить, что идеографический словарь имеет, по мнению Ю.Н. Караулова, четыре входа: концепт - знак, знак - знак, концепт - концепт, знак - концепт. Такое количество точек доступа к лексическому составу языка необходимо для оперативного извлечения информации из словаря (Караулов 1981).
Алфавитный же способ расположения слов, как отмечал В.И. Даль, «крайне туп и сух. Самые близкие и сродные речения разносятся далеко врозь и томятся тут и там в одиночестве; всякая живая связь речи разорвана и утрачена..., читать такой словарь нет сил, на десятом слове ум притупеет и голова вскружится, потому что ум наш требует во всём какой-нибудь разумной связи, постепенности и последовательности» (Цит. по: Морковкин 1970: 7).
В свете сказанного становится очевидной важная роль поля как способа организации идеографического словаря в системном изучении лексики языка. Собственно, «... без вычленения некой идеальной сущности — определённой модели семантического пространства, поля — не может обойтись ни одно семантическое исследование» (Кузнецов 2000: 13). Метод поля позволяет избежать крайностей в описании языковых фактов: изучения целого состава и отдельных единиц языка. Преимущество полевого метода проявляется также в том, что связь разных полей, выражающаяся в их перекрещивании и вхождении друг в друга, придаёт лексико-семантической системе языка не только прочность, но и необходимую ей гибкость. Метод поля предоставляет возможность активизации лексики, актуальной в коммуникативном плане, а также установления парадигматических и синтагматических отношений лексической подсистемы языка.
Велико значение полевого метода в сопоставительном изучении языков. Задачей подобного исследования является установление сходств и различий существенных характеристик языков на основе научного описания, предполагающего системное рассмотрение языковых единиц, с целью выделения структурно-, семантически и функционально-обусловленных особенностей каждого языка (Конецкая 1993: 30). Объединение лексических единиц в поля, обеспечивающие нужную системность исследуемого объекта, является необходимой предпосылкой эффективности такого анализа.
Однако процедуру выявления лексических полей справедливо упрекают в произвольности (Clement 1996: 32). Вследствие этой и других причин существующие идеографические словари также не лишены недостатков. Прежде всего, все они имеют более или менее обобщённые синоптические схемы, крупные рубрики которых соответствуют естественному членению физического мира. Авторы некоторых словарей руководствуются при систематизации материала научными данными, воссоздавая, таким образом, безличностную, космологизированную картину мира (ср. словарь Ф. Дорнзайффа). Между тем концептуальная картина мира, отражающая окружающую действительность, существует не только в научной, но и в обыденной, житейской разновидности, где «концепт представляет собой „актуальную интерпретацию понятия" в народном сознании, когда в концепт входит лишь часть понятия - выработанная общественной практикой совокупность свойств предмета, существенных для определённой области человеческого опыта» (Никитина 19956: 71).
Типология фреймов для установления состава поля
Для определения состава каждого микрополя, т.е. для подтверждения принадлежности того или иного слова к искомому полю (и одновременного выявления фоновых знаний, связанных с тем или иным понятием) необходимо использовать вопросы, составляющие фрейм. Принимая во внимание объём проверяемого материала (трудоёмкость составления вопросов фрейма для каждого слова), целесообразным представляется создание фрейма для определённых семантически мотивированных типов слов. Такая типология лексических единиц создаётся на основе словарных статей толковых словарей. В настоящем исследовании мы используем типологию существительных, предложенную К.-П. Конердингом.
На основе словарных определений, базирующихся, как известно, на родовидовых отношениях, методом редукции Конердинг устанавливает основные типы существительных современного немецкого языка. К ним относятся:
1.-4. Gegenstand (Konkretum), subklassifiziert als: Nat. Art (Kontinuativum/Diskontinuativum [K/D]) und Artefakt (K/D) - предмет (конкретный); подклассы: природные явления (континуальные и дисконтинуальные); артефакты (континуальные и дисконтинуальные);
5. Organismus (Tier, Pflanze) - организм (животное, растение);
6. Person/Aktant - лицо/актант;
7. Ereignis - событие;
8. Handlung/Interaktion/Kommunikation - действие/взаимодействие/общение;
9. Institution/soziale Gruppe - институт/социальная группа;
10. (Teil der) Umgebung (des Menschen) - (часть) окружения человека;
11. Teil/Stiick (von) - часть чего-л.;
12. Gegenstand/Bestand/Menge (von) - предмет/состояние/множество чего-л.;
13. Zustand/Eigenschaft (von) - состояние/свойство кого-л., чего-л. (Konerding 1993: 178).
В рамках нашего исследования применение данной типологии вполне оправдано, поскольку, как видно из синоптической схемы, лексические единицы, выражающие различные нарушения норм, являются большей частью существительными. Проведённый с помощью процедуры ступенчатой идентификации анализ словарных статей лексем, служащих именами поля, микрополей, лексико-семантических групп и выражающих разного рода нарушения норм, подтверждает правомерность рассмотрения данных лексических единиц в качестве гипонимов существительных указанной типологии. Ср.: Verstofi: das Verstofiend.) gegen etw.; Verletzung von Bestimmungen, Anordnungen, Vorschriften1. VerstoBen: 1. gegen etw. (eine Regel, ein Prinzip, eine Vorschrift o.A.) handeln, sich daruber hinwegsetzen, eine Bestimmung, Anordnung, Vorschrift verletzen. Handeln: 4. a) aufgrund eines Entschlusses tatig werden, bewusst etwas tun. Tun: I. La) eine Handlung ausfuhren. Verletzen: 1. [durch StoB, Schlag, Fall o.A] eine Stelle am, im Korper beschadigen. Beschadigen: Schaden an etw. verursachen; schadhaft machen. S chad en: 2. b) korperliche, gesundheitliche Beeintrachtigung. Beeintrachtigung: a) die Gesundheit betreffend; Zustand od. bestimmtes МаЗ korperlichen, seelischen od. geistigen Wohlbefindens; Nichtbeeintrachtigung durch Krankheit. Verstofi » Verstofien » handeln » Handlunz Verstofi » verletzen » beschadigen » Schaden » Beeintrachtigung » Zustand Ermiidunz: 1. Das Mudewerden, Mudigkeit; Mudigkeit: a) Verfassung, Zustand. der Schlaf erfordert; b) Zustand der Erschopfung, Abgespanntheit. Определения здесь и далее даны по словарям: Duden. Das groBe Worterbuch der deutschen Sprache. In 10 Bd.-3.Aufl.- Mannheim etc., 1999; DUW2001. Ermtidung » Zustand Unordnuns . durch das Fehlen von Ordnung gekennzeichneter Zustand. Unordnung » Zustand Charakterfehler: negativ bewertende Chaiaktereigenschafi. Charakterfehler » Eisenschaft
Нетрудно видеть, что разработанная Конердингом типология имён существительных обладает необходимой степенью абстракции, что позволяет использовать её для существительных русского языка. Правомерность такого заимствования обоснована, поскольку тенденция к расхождению между языками имеет место на уровне поля. При перемещении на более высокие абстрактные уровни - сверхпонятий и категорий, наблюдается тенденция ко всё большему совпадению между языками. Единство реального мира и общие основы человеческого мышления предопределяют одинаковый смысловой континуум для всех народов и их языков. Принятие данной классификации для существительных русского языка избавит нас от необходимости обработки огромного количества словарного материала. Для нашего исследования вопрос о типологии слов не является центральным и представляет определённый интерес только потому, что имеет непосредственное отношение к проблеме конструирования фреймов. Рассмотрим примеры в русском языке.
Характерные реакции взрослых на проступки детей
Перечисляя детские проступки, нарушения порядка, мы отмечали типичные для данной ситуации реакции взрослых. Ниже мы предпринимаем попытку классифицировать речевые тактики родителей, реализуемые в рамках определенных коммуникативных стратегий в интеракции с детьми -«нарушителями» различных норм.
Что следует за подобными действиями? TWas zieht die Handlung nach sich?!
Как видно из рассмотренных ранее примеров, ребёнка урезонивают, ругают, отчитывают, бранят, поучают. Ему делают замечания, угрожают, его предупреждают, наказывают. Ср. в русском языке: грозить пальцем; поставить в угол; задать порку (р.)/трепку (р.-сниж.); брать/взять в в ежовые рукавицы; накормить березовой кашей; палка плачет; драть (лупить, пороть и т.д.,) как Сидорову козу и др. Желая урезонить детей, привить им правила хорошего поведения, взрослые предпринимают следующие шаги.
Предупреждения, угрозы: Man drohte mir, dass ich ndchster Tage zu einem Schuster in die Lehre gegeben wurde (Thoma 1978: 43). Warte nur, du Lausbub, ich krieg dich schon noch (ebd.: 34). Wenn ich dich mal erwische! (ebd.: 10-11).
Брань: Der schimpft einen furchtbar und sagt «mistiger Lausbub» und zu mir hat er einmal gesagt, er haut das grofite Loch in die Wand mit meinem Kopf (ebd.: 17). Телесные наказания, побои: Der Lehrer sagte, dass man es nicht mehr anwenden darf wegen falschen Humanitat und weil man gestraft wird, wenn man einen blofi ein bisschen auf den Kopf haut (ebd.: 30). ... die Frau neben mir hat ш gesagt, dass die Eltern dankbar sein mussen, wenn man solchen Burschen ihr Sitzleder verhaut (ebd.: 30). Den Missetater mussen wir empfindlich bestrafen (Fuhmann, Schmitt 1962). Изоляция: Jetzt ist der Lehrer gekommen... Er sagte, dass er nur wegen meiner Mutter mich nicht gleich hinauswirft, aber dass er mich zwei Stunden nach der Schule einsperrt (Thoma 1978: 16). Und dann gab er mir sechs Stunden Karzer als Rektoratsstrafe wegen entsetzlicher Rohheit (ebd.: 37). Меры воздействия зависят от степени тяжести проступка, от методов воспитания. Наказаний может быть несколько, ср.: Und der Mathematiklehrer schrieb an den Rand: «U.d.V.». Vor «U.d.V.» hatte man grofien Respekt. «U.d.V.» hiefi «Unterschrift des Vaters» und das hiefi eine Katastrophe zu Hause... dann fingen die Strafen an: 1. Sein Name wurde in das Klassenbuch eingeschrieben. 2. Er bekam eine Stunde Arrest. 3. Er bekam zwei Stunden Arrest. 4. Zum Schluss hielten die Lehrer eine Konferenz (Spoerl 1949: 29-30). Er (der Vaterj hat sicher das Bier Ф gerochen. Resultat: zwei schallende Backpfeifen. ... Mein Taschengeld wurde weggenommen (ebd.: 42). Возможно снисходительное отношение к детским проказам, граничащее порой с попустительством, ср.: Bei einigen Eltern ist eine neue Erziehungskunst ausgebrochen. Ihre Losung lautet: «Man darfein Kind nicht zwingen». Dazu mochte ich ein paar schone Beispiele erzahlen. ... Erst nach der vierten Sorte Soft nahm das Kind einen Schluck und spuckte ihn dann iibern Tisch dem Vater aufdas Hemd. Der wollte dem Christian eine knallen, aber die Mutter schtttzte ihn und schrie: «Du wirst dich doch wohl nicht an einem Kind vergreifen!» Da zog der Vater die Hand zuriick und ein neues Hemd an. Das ungezwungene Kind erlaubte sich aber noch mehr Sachen. Einmal schofi es mit einer Wasserpistole auf die Brieftragerin Frau Kahlmann. «So was darfein Kind nicht tun!» sagte sie. Die Frau Protz antwortete, es sindja blofi ein paar Spritzer, und der Chris ist ja so ein aufgewecktes Kind, und es hat einen Spieltrieb, und den muss man ihm lassen. Damit aber die Frau Kahlmann sehen sollte, dass die Frau Protz trotzdem eine Erzieherin ist, wurde dem ungezwungenen Christian befohlen, ins Haus zu gehen. Der ging aber nicht ins Haus, sondern durchs Gartentor und verteilte dort aus der Tasche von Frau Kahlmann Briefe. Die Postfrau war ganz schon sauer, als sie alle wieder eingesammelt hatte, und die Mutter des spielenden Triebkindes schrie ihr nach: «Wir erziehen unser Kind antiautoritar, und es soil sich frei entwickeln!» O. Domma (Девкин 1981: 155).
К каким результатам могут привести указанные меры воздействия? ["Zu welchem Resultat fuhren die Strafen?!
Наказания и увещевания иногда не способствуют достижению желаемого - перевоспитанию непослушных детей. Ср.: Strafen кдппеп zum Schweigen bringen, aber sie кдппеп nicht uberzeugen. S. Johnson (McKay u.a. 1998; Schulz 1998). Strafen ist leicht, bessern ist schwer.
Наказания могут усугубить положение: Die Lausbuben ztinden noch mein Haus. Und meine Apfel stehlen s , und meine Zwetschgen stehlen s , und mein Haus sprengen s in d Luft! (Thoma 1978: 13). Wen du mich noch einmal verklappst mach ich dirfertich, das sag ich dir, du blodman. Oder ich mach ein Grazer an dein Auto, da gugst du blod, mein ich (Девкин 1998: 238).
Другой пример: мальчику вымыли рот с мылом, чтобы он не ругался матом, а он заявил, что теперь вообще не может разговаривать, так как ему и хорошие слова вымыли тоже.
Тем не менее, возможны и положительные результаты: Ich war aufeinmal ein braver Sohn und hatte einen Abscheu gegen die Luge... Ich dachte, wenn ich wieder gesund werde, will ich nie mehr Zigarren rauchen und immer folgen und meiner lieben Mutti keinen Verdruss nicht mehr machen (Thoma 1978: 32). Lieber will ich nichts mehr anfangen und sehr fleifiig sein (ebd.: 12). Как видно из примеров, ребёнок всё же осознаёт сам необходимость исправить своё поведение.
