Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Уровни коммуникации в тексте художественного произведения и их рассмотрение в современной лингвистике 11 -72
1.1. Антропоцентрическая ориентация современного языкознания 11-13
1.2. Основные подходы к изучению языковой личности 13-16
1.3. Языковая личность автора 16-25
1.3.1. Коммуникативная стратегия 25-33
1.3.1.1. Авторский замысел 33-34
1.3.1.2. Коммуникативная интенция, 35-36
1.3.1.3. Коммуникативная компетенция 36-37
1.3.2. Факторы языкового отбора 38-41
1.4. Языковая личность адресата 41-45
1.4.1. Типы читателя-адресата 45-50
1.4.2. Восприятие и понимание как коммуникативная проблема 51-54
1.4.3. Проблема кода 55-57
1.4.4. Вопросы интерпретации 57-62
1.5. «Концепт» и «концептосфера» в современной лингвистике 63-69
Выводы к первой главе 69-72
Глава 2. Лингвостилистические способы воплощения коммуникативной стратегии дистанцирования 73-126
2.1. Экстралингвистические факторы, определившие особенности текстового построения романа К.Манна «Мефистофель. История одной карьеры» 73-76
2.2. Коммуникативная стратегия дистанцирования как способ вербализации авторского сознания 76-101
2.3. Речевые характеристики персонажа как средство реализации коммуникативной стратегии автора 101-124
Выводы ко второй главе 124-126
Глава 3. Концепт «псевдо» в реализации коммуникативной стратегии дистанцирования в романе 127-167
3.1. Реализация концепта «псевдо» в описании общественно-политической жизни в романе 127-147
3.2. Реализация концепта «псевдо» в описании культурной жизни нацистской Германии 148-154
3.3. Реализация концепта «псевдо» в образах персонажей романа 154-165
Выводы к третьей главе 165-167
Заключение 168-172
Библиография 173-192
- Основные подходы к изучению языковой личности
- Восприятие и понимание как коммуникативная проблема
- Экстралингвистические факторы, определившие особенности текстового построения романа К.Манна «Мефистофель. История одной карьеры»
- Реализация концепта «псевдо» в описании общественно-политической жизни в романе
Введение к работе
Современная наука о языке переживает один из весьма интересных периодов в своем развитии. Наступил своеобразный ренессанс человеческого фактора в описании языка как динамического инструмента познания и общения. Ведущая ориентация современной лингвистики -антропоцентрическая, фиксирующая поворот от изучения речи к изучению языковой личности. В русле настоящей проблемы сформировалось направление, формулируемое как «антропоцентризм» - основное свойство художественных текстов, где человек становится центром мира, о котором он говорит (Гончарова, 1984, 5; Телия, 1988, 36).
Соотнесение текста с его создателем передает эксплицитную и имплицитную информацию, отражающую индивидуальные черты языковой личности говорящего/пишущего. Текст представляет собой источник неоценимых сведений, на основе которых может быть определена языковая личность его создателя. Структура, стиль текста, коммуникативные стратегии, использованные при его создании, его концептосфера составляют суть автора, составляющие которого могут изучаться по собственно лингвистическим параметрам. Еще IO.M. Лотман отмечая, что именно своеобразие адресанта составляет наибольшую ценность текста как сообщения (Лотман, 2000, 563). К своеобразию автора как языковой личности можно отнести его индивидуальную картину мира, национально-культурную специфику, индивидуальные концепты, творческий потенциал.
Акцент на изучении языковой личности помогает глубже решить проблему эксплицитного и имплицитного выражения когнитивных процессов авторского сознания. В этой связи важно акцентировать внимание на исследовании процессов формирования текста в его динамике и анализе внутренней программы текстопорождения. Когнитивно-прагматическое направление, т.е. объединение данных когнитивной лингвистики и прагмалингвистики, открывает новые значительные перспективы в изучении языковой личности и художественного текста. Последний, как отражение языковой личности автора и воплощение его индивидуального восприятия мира, может считаться адекватно описанным и разъясненным только в тех случаях, если он исследуется сквозь призму когниции и коммуникации. Такое описание текста учитывает и его содержание, и конкретное языковое воплощение (Кубрякова, 2004, 11).
В качестве предмета исследования в настоящей диссертации избран коммуникативно-концептуальный аспект реализации языковой личности автора в процессе текстопостроения, определяющий характерный облик всего произведения. Последний в данном конкретном случае детерминируется коммуникативной, стратегией дистанцирования в построении художественного текста, а также концептуализацией знаний и представлений языковой личности автора об окружающей действительности и их выражением в вербальной форме.
Материалом исследования служит текст романа немецкого писателя Клауса Манна «Мефистофель, История одной карьеры» («Mephisto. Roman einer Karriere», 1936). Выбор данного произведения был обусловлен целым рядом условий, демонстрирующих в своей совокупности один из самых, интересных случаев раскрытия языковой личности в художественном тексте. Достаточно заметить, что К.Манну была совершенно чужда «объективирующая» манера повествования, все его наблюдения в романе основаны на глубоко личном опыте, а все или почти все персонажи написаны с натуры (Архипов, 1970, 298). В то же время писатель сделал примечание, что все персонажи его книги представляют собой типы, а не портреты. Данный факт свидетельствует о сложном процессе типизации и концептуализации внеязыковой действительности, обретающей языковое отображение на уровне текста. Сложность произведения позволяет, таким образом, выработать определенные приемы рассмотрения текстов с глубоко закодированной коммуникативной стратегией автора.
Новизна исследования заключается в том, что впервые предметом исследования стала коммуникативная стратегия дистанцирования в романе «Мефистофель», проявляющая себя через авторское повествование, речевые характеристики главного героя произведения и индивидуальный концепт «псевдо».
Специфические особенности материала предопределили выбор методов и приемов исследования. Одним из основных являются метод концептуального анализа и описательный метод, который включал приемы наблюдения, сопоставления и обобщения. Также использовалась методика лингвостилистической интерпретации текста с элементами литературоведческого анализа. В этой связи представляется существенным отметить важность сближения и интеграции лингвистического и литературоведческого анализов, на необходимость которых указывали такие известные ученые, как В. Д. Демьян ков (1995), Е.В. Падучева (1996), Г.В. Степанов (1988). Смещение акцентов на изучение языковой личности значительно сближает позиции лингвистики и литературоведения. Соединение их методик в раскрытии законов текстопостроения, еще не ставшее общепринятой практикой, также может расцениваться как новизна настоящего исследования.
Теоретическая значимость работы определяется тем, что исследование вносит вклад в обобщение и расширение представлений о действиях автора при порождении текста, а также в изучение концептосферы отдельного автора (в данном случае К. Манна), в привлечении внимания к его индивидуальному стилю и к сложному взаимодействию идиостиля и общетекстовых закономерностей. В общелингвистическом плане данная диссертация вносит вклад в разработку проблем лингвистики текста.
Таким образом, актуальность определяется:
• необходимостью изучения построения текста как результата реализации авторской коммуникативной стратегии;
• необходимостью исследования способов вербализации авторского сознания; • более глубоким и подробным рассмотрением ЯЗЫКОВОЙ личности Клауса Манна как носителя художественного сознания, значением его творческого феномена в немецкой литературе, привлечением внимания к его индивидуальному стилю;
• новыми перспективами в изучении языковой личности в литературном дискурсе, необходимостью анализа речевых характеристик языковых личностей персонажей произведения с целью установления их индивидуальных стратегий;
• отсутствием специальных лингвистических работ, посвященных изучению концептосферы романа и воплощенных в ней индивидуальных авторских концептов.
Цель исследования состоит в раскрытии авторской коммуникативной стратегии дистанцирования в построении текста и в описании индивидуального авторского концепта «псевдо» в романе «Мефистофель» К. Манна.
Для достижения этой цели были поставлены следующие задачи:
1. Выявить уровни коммуникации в тексте художественного произведения и их рассмотрение в современной лингвистике; рассмотреть параметры коммуникативной деятельности адресанта и адресата.
2. Проанализировать стратегию авторского дистанцирования как одну из наиболее характерных коммуникативных стратегий, использованных в построении произведения.
3. Исследовать речевые характеристики персонажа как средство реализации коммуникативной стратегии создателя текста.
4. Исследовать концепт «псевдо», как ключевой в концептосфере произведения, установить его вербальную реализацию.
Данное исследование ставит задачу комплексного характера, решение которой требует объединения данных, накопленных в целом ряде научных отраслей. Указанный ракурс исследования предполагает междисциплинарный подход, что позволяет рассматривать в качестве теоретической базы диссертации работы, выполненные в различных отраслях лингвистики и смежных с ней наук:
- прагмалингвистики и стилистики (И.В. Арнольд, Н.Д. Арутюнова, В.В. Виноградов, И.Р. Гальперин, Е.А. Гончарова, Г.А. Золотова, О.Л. Каменская, Ю.А. Караулов, Н.Н. Кудашова, Н.Н. Миронова, Г.Г. Молчанова, Е.В. Падучева, Е.В. Сидоров, Ю.С. Степанов, В.Н, Телия, Т. ван Дейк, Э.В.Б. Хесс-Люттих, Н.Э. Энквист);
- когнитивной лингвистики (А.Вежбицка, В.Д. Демьянков, Д.О. Добровольский, Е.С. Кубрякова, З.Д. Попова, И.А. Стернин, О.Н. Чарыкова);
- литературоведения (М.М. Бахтин, Ю.М, Лотман, В. Изер, Дж. Каллер).
Структура и объем работы. Диссертация объемом 192 машинописные страницы состоит из введения, трёх глав и заключения, списка использованной литературы и практических источников. Библиографический список включает 207 источников.
В первой главе делается обзор отечественного и зарубежного лингвистического опыта исследования языковых личностей автора-адресанта и адресата в контексте прагмалингвистики и литературной коммуникации. Проводится анализ параметров коммуникативной деятельности адресанта и адресата. Предпринимается попытка выявления уровней коммуникации в тексте художественного произведения. Также рассматриваются понятия концепта и концептосферы и их место на современном этапе развития лингвистики.
Вторая глава носит практический характер и посвящена выявлению коммуникативной стратегии дистанцирования на основе пошагового анализа авторского повествования и анализу речевых характеристик главного героя произведения с целью установления его индивидуальных стратегий и смысловых ценностей. В этой главе дается информация о произведении.
В третьей главе проводится исследование реализации индивидуального концепта «псевдо» в коммуникативной стратегии дистанцирования в описании общественно-политической и культурной жизни Германии середины 193Ох годов, а также в плане описания отдельных персонажей произведения.
В заключении подводятся итоги и обобщаются результаты теоретического и прикладного поиска.
Практическая ценность работы определяется возможностью теоретического и практического использования её материалов и выводов в соответствующих разделах вузовских курсов стилистики. Полученные научные результаты и исследованный языковой материал может быть применен на практических занятиях по анализу и интерпретации художественного текста, в спецкурсе по коммуникативно-прагматической лингвистике. Корпус примеров и отдельных конкретных положений, содержащихся в работе, могут использоваться в практике преподавания современного немецкого языка.
Апробация исследования. Основные результаты диссертационного исследования обсуждались на Международной конференции студентов и аспирантов по фундаментальным наукам «Ломоносов» (2001, 2002 гг.), 8-ой Международной конференции «Россия и Запад: диалог культур» (МГУ им. М.В.Ломоносова, факультет иностранных языков, 2001 г.), Международной конференции НОПриЛ «Языки в современном мире» (2004 г.), на заседании кафедры лингвистики и межкультурной коммуникации факультета иностранных языков МГУ им. М.В.Ломоносова, на семинаре Института германистики Бернского университета (Швейцария) (2003 г.).
По теме диссертации опубликовано 3 статьи.
На защиту выдвигаются следующие положения:
1. Коммуникативные стратегии принадлежат к важнейшим параметрам речевой деятельности субъекта речевой коммуникации. В процессе текстопорождения коммуникативная стратегия реализуется как основное направление отбора и соответствующей адаптации языковой информации, обретающей художественно-эстетическое осмысление.
2. Одной из наиболее характерных коммуникативных стратегий в произведении «Mephisto. Roman einer Karriere» К. Манна является стратегия авторского дистанцирования в форме отчуждения от главного объекта повествования и от описываемых событий, Цель указанной стратегии заключается в языковой экспликации прагматических установок создателя текста и изменении ценностной ориентации адресата. Стратегия дистанцирования выражается в оппозиции «свое-чужое», которая реализуется в вербальных противопоставлениях «я-он».
3. Одним из возможных путей изучения речевого поведения языковой личности является опора на художественный текст, на анализ речевых характеристик персонажа как средство реализации коммуникативной стратегии автора. Языковая личность главного героя романа в своем дискурсе реализует индивидуальные коммуникативные стратегии. Выявление указанных стратегий и их вербальной репрезентации включает вопросы словесной особенности речи, тематической специфики, выявления смысловых ценностей языковой личности главного героя произведения.
4. Индивидуальный концепт «псевдо» репрезентирует концептосферу произведения «Мефистофель», дает индивидуальное и национальное осмысление экстралингвистической ситуации К.Манном, отражает специфику его восприятия действительности.
Основные подходы к изучению языковой личности
Понятие языковой личности является одним из центральных в современной лингвистике. Первое обращение к языковой личности связано с представителем европейского неогумбольдианства Л.Вайсгербером (1993), однако, лишь спустя много лет оно заняло прочное место в науке.
Одним из первых по-новому увидевших данную проблему был Ю.Н. Караулов, подчеркивающий, что невозможно познать сам по себе язык без обращения к пользователю, конкретной языковой личности. В фундаментальной концепции Ю.Н. Караулова под языковой личностью понимается совокупность способностей и характеристик человека, обусловливающих создание и восприятие им речевого произведения (текста) (Караулов, 1989, 3-5). Языковая личность трактуется как вид полноценного представления личности, вмещающий в себя психологические, социальные, этические и другие компоненты, преломленные через язык, ее дискурс (Там же, с. 7).
Следовательно, языковая личность понимается как самостоятельная активная личность, выраженная в текстах и через язык, как личность, реконструированная в основных чертах на базе вербальных средств, реализующаяся через создание и восприятие речевого произведения. В этой связи допустимо говорить о языковой личности как о конкретном лице, говорящем человеке, отдельном персонаже, или как об инварианте, типе, репрезентирующем тот или иной языковой коллектив (Елизарова, 1999, 4).
С точки зрения Л.И. Гришаевой, языковая личность — это неотъемлемая, стержневая часть индивидуума, характеристика его индивидуальных способностей, социальной природы человека и одновременно его индивидуально-дифференцированных черт (цит. по Семечко, 2001, 121).
Изучая языковую личность, исследователи сосредотачиваются на рассмотрении отдельно взятого человека (Ляпон 1989, 1995, Елизарова 1999), описывают становление языковой личности (Карасик 2002), способы ее языковой репрезентации (Закутская 2001, Крячков 2002), ее аксиологию (Карасик 2002, Слышкин 2001), развитие вторичной языковой личности (Халеева 1989, Хорев 2001), выявляют отношение языковой личности и языкового коллектива (Сухих 1989), представляют ее поуровневую структуру (Караулов 1986,Кузневич 1999).
Несмотря на многообразие существующих исследований языковой личности и их результаты, отмечается недостаточная разработанность проблемы субъекта коммуникации, выражающаяся, прежде всего, в отсутствии единого понимания параметров языковой личности и ее структуры (Киреева, 1999,21).
Рассматривая языковую личность, В.В. Красных обращает внимание на тот факт, что следует учитывать разные пласты языковой личности (Красных, 2002, 329). Лингвокогнитивный пласт может быть описан как структура языковой личности, предложенная Ю.Н. Карауловым. В структуре языковой личности выделяются три уровня: - вербально-семантический, предполагающий нормальное владение естественным языком; - когнитивный, охватывающий интеллектуальную сферу личности, его единицы - понятия, идеи, концепты складываются в картину мира; - прагматический, заключающий цели, мотивы, интересы и установки. Каждый из уровней языковой личности репрезентируется ее лексиконом (как сказано), тезаурусом (что сказано) и прагматиконом (зачем сказано) (Караулов, 1989,3-5). Излагая свою точку зрения, исследовательница З.А. Кузневич предлагает выделять следующие четыре уровня языковой личности. Это лексико-семантический (лексикон), грамматический (грамматикой), мотивационный (прагматикой) и тезаурус. Важно отметить, что тезаурус является самым высоким в представленной иерархии, управляя остальными уровнями (Кузневич, 1999,5). При некотором различии подходов Ю.Н Караулова и З.А. Кузневич, данных исследователей объединяет мысль о том, что речь индивида является средством репрезентации, и соответственно постижения его субъективной картины мира. Следовательно, как указывает Т.А.Голикова, возможно описание картины мира по результатам речевой деятельности языковой личности, по созданию им художественного произведения, в частности (Голикова, 1996, 7). Поэтому предполагается вполне закономерным использование термина «языковая личность» при изучении художественной речи. Автор художественного произведения в полной мере соответствует указанному определению, проявляя себя через идиостиль, обусловленный индивидуальным видением мира и определенными мотивационно-прагматическими установками (Чарыкова, 2002, 215). Всестороннее описание языковой личности приближает, по мнению М.В. Ляпон, к решению двух задач: 1. К синтезу образа конкретной языковой личности, к построению характерной для нее системы языковых предпочтений, стратегии использования языка, к воссозданию психологического портрета автора на основе корпуса его текстов; 2. К выявлению закономерностей вербальной рефлексии «я -говорящего» — конкретной языковой личности. Конструирование языкового портрета способствует построению обобщающего образа носителя «я» как объекта словесного воздействия (Ляпон, 1998, 275). Таким образом, всесторонний лингвостилистический анализ художественного текста открывает новые возможности для изучения языковой личности пишущего, выявления коммуникативных стратегий, задействованных в процессе создания текста. Проблема языковой личности в последнее время привлекает большой интерес исследователей, однако круг сопряженных с ней научных вопросов настолько широк, что многие из них требуют дальнейшей разработки. Одним из возможных путей изучения языковой личности является опора на художественный текст, анализ дискурса персонажей как способ реконструкции языковой личности (Елизарова 1999, Кузневич 1999). Структура языковой личности в художественном тексте включает индивидуальный уровень, свойственный отдельному персонажу, коллективный, свойственный всем личностям, составляющим социум, и авторский уровень, который надстраивается над персонажами. Каждый из уровней языковой личности репрезентируется ее лексиконом, тезаурусом и прагматиконом.
Восприятие и понимание как коммуникативная проблема
Проблема адекватного восприятия, понимания и оценки текста является одной из существенных проблем лингвистики (Сорокин, 1985, 5). Текст, как некоторое организованное множество знаков, выполняет свою задачу и приобретает смысл лишь в процессе коммуникации, будучи адекватно воспринятым и понятым реципиентом (Лузина, 1983, 10). Следует учитывать, что ценность восприятия заключается не только в тексте как лингвистическом объекте, но и в динамических когнитивных процессах восприятия реципиента.
Так, рецептивная эстетика внесла особый вклад в изучение вопросов восприятия. Это направление исходит из идеи, что произведение реализуется только в процессе встречи, контакта текста с читателем, который благодаря обратной связи, воздействует на произведение и определяет характер его существования. В процессе восприятия исторический и личный опыт реципиента вступает в активное взаимодействие с художественным текстом, это не однонаправленная коммуникация, а диалог текста с реципиентом (Драпов, 1999, 118-128).
Художественный текст, считает Ю.Б. Борев (1986, 32), дает устойчивую программу рецепции с закрепленными в нем ценностными ориентирами. Тем не менее, именно художественные тексты вызывают самое различное, неоднозначное восприятие. Названная проблема, отмечает Ю.Н.Караулов, вызывает пристальное внимание исследователей: литературоведы ищут ответ на вопрос «почему», тогда как лингвистов интересует задача «как» (Караулов, 1982, 20). В рамках лингвистики текста делаются определенные шаги, направленные на изучение процесса восприятия.
Как известно, смысловое восприятие рассматривается как важнейший этап речевого восприятия. Излагая свою точку зрения, Г.В. Колшанский указывает, что в процессе восприятия реципиентом текста происходит реализация глобального замысла автора (Колшанский, 1984, 147). То есть, через восприятие создается репрезентация уже произведенного текста ("Winter, 1992, 25).
Ю.К.Караулов предлагает следующий вариант механизма восприятия и воздействия на читателя. В его основу положен процесс совмещения порождающего, авторского тезауруса и тезауруса читателя. Итак, в процессе восприятия тезаурус автора, стоящий за некоторым текстом, противостоит тезаурусу читателя, на основе которого этот текст интерпретируется (Караулов, 1982, 20).
Еще один комплекс проблем выделяет А.А. Леонтьев. Сущность восприятия текста заключается в создании у реципиента образа содержания текста. Поскольку содержание текста многоаспектно, стоящий за ним мир может быть увиден реципиентом по-разному, в зависимости от того, что ему в этом мире нужно увидеть. Действительным предметом восприятия является содержание текста в широком смысле (Леонтьев, 1979, 24).
Восприятие художественного текста зависят от уровня подготовки адресата, жизненного опыта, фоновых знаний, индивидуальных особенностей, т.е. от тезауруса адресата и меры его личностного развития (Богин, 1987, 20-33; Кузнецов, 1990, 108-118). В этом контексте У.Эко поднимает вопрос об «энциклопедически некомпетентном читателе», неспособном адекватно воспринимать произведение в силу незнания историко-культурного фона (Есо, 1990, 74). Отсюда следует, что рецептивные способности получателя напрямую влияют на реализацию содержательной стороны текстовой коммуникации. Он должен обладать не только достаточной языковой компетенцией, но и развитым ассоциативным мышлением.
От читателя адресант внутренне ожидает способности к сотворчеству, умения настроиться на волну своей творческой личности. В ходе восприятия реципиент может ощутить импульс, подсказывающий движение вербально-смысловой ассоциации, оживить семантическую память слова (Ляпон, 1995, 269-276). Чувство языка необходимо создателю текста для достижения эмоциональной выразительности, а реципиенту — для возможности войти в авторский мир и оценить его искусство как мастера слова. Восприятие художественного текста Ю.М.Лотман сравнивает с борьбой между слушателем и автором. Чем напряженнее конфликт, тем больше читатель выигрывает от своего поражения (Лотман, 2000,16). Тем не менее, необходимо отметить, что в процессе восприятия действует фактор суверенитета читателя. Указанный фактор заключается в том, что, читатель решает сам, как именно он будет оценивать прочитанное, при случае, даже и против интенции автора (Stolt, 1990, 32).
Действительно, литературное произведение реализуется в восприятии читателя. Однако, читатель лишь воссоздает в своем сознании текст, а не творит его заново. Текст — результат продуктивного воздействия. Результат текста — понимание, представляющее собой двоякий процесс: это «узнавание и встреча с новым, незнакомым» (Бахтин, 1986, 347).
Видный представитель современной герменевтики Х.-Г. Гадамер трактует задачу исторического понимания как необходимость приобретения исторического горизонта (Gadamer, 1993, 116). Именно исторический горизонт позволяет представить произведение в истинном свете. Понимание — это действие по переплавке, слиянию предполагаемых горизонтов. По Х.-Г. Гадамеру, в задачу герменевтики не входит создание метода понимания, она лишь выясняет условия, при которых происходит понимание. Во временном интервале, разделяющем создателя и интерпретатора текста, Гадамер призывает видеть позитивную и продуктивную возможность понимания. Задача истинного понимания не может быть достигнута путем отказа реципиента от своих собственных понятий (Там же).
Излагая свою точку зрения, К.А. Долинин пишет, что: «Полное и подлинное понимание любого сообщения предполагает построение модели того коммуникативного процесса, в ходе которого это сообщение появилось на свет, т.к. нельзя говорить о понимании, если мы не знаем, кто, кому, где, когда и зачем говорит или пишет то, что, мы слышим и читаем» (Долинин, 1988, 62).
Экстралингвистические факторы, определившие особенности текстового построения романа К.Манна «Мефистофель. История одной карьеры»
В качестве текста для исследования было выбрано произведение немецкого писателя Клауса Манна «Мефистофель. История одной карьеры» («Mephisto. Roman einer Karriere», 1936). Выбор данного текста обусловлен рядом факторов. Изучению творчества Клауса Манна посвящен ряд работ в немецкой и отечественной филологии. Исследования представлены именами А. Борманна (1987), Л. Венклера (1987), М. Грегор-Деллина (1987), М.Грюневальда (1984), А.-М. Ломайер (1987), Е.Н.Шевченко (1993), Л.С.Кауфман (1983). Данные работы носят литературоведческий характер. Они освещают, прежде всего, философские и мировоззренческие позиции писателя, рассматривают его произведения с точки зрения их проблематики, психологии героев. Что касается лингвистического изучения текстов этого писателя, то работ по этой теме нами не обнаружено.
Судьба Клауса Манна воплощает в себе многие черты прогрессивных европейских деятелей культуры первой половины XX века. К. Манн оставил свой особый след в немецкой литературе. Его перу принадлежат семь романов, шесть пьес, три автобиографии, многочисленные рассказы и эссе.
После прихода к власти национал-социалистов Клаус Манн, как и многие другие деятели искусства, был вынужден покинуть страну. Тем не менее, он не переставал заниматься литературным творчеством в эмиграции. Уже в 1936 году появляется произведение «Мефистофель. История одной карьеры», принесшее ему мировую известность и ставшей вершиной его творчества. Это одно из самых ярких произведений антитоталитарного направления в мировой литературе, история карьеры талантливого театрального деятеля в условиях нацистского режима. Писатель попытался проанализировать феномен «очарования» властью той части немецкой творческой интеллигенции, которая активно сотрудничала с нацистами.
Центральная фигура романа - актер и режиссер Хендрик Хефген разменивает свою душу, друзей, драматический талант на высокую должность и бурный карьерный рост. Карьера Хефгена и его духовная опустошенность высвечиваются на фоне восхождения нацизма в Германии. Актер, по сути дела, не становится отъявленным фашистом. Речь идет об оппортунизме, об отсутствии четких убеждений. «Mephisto» поднимает тему предательства духа, конформизма и пособничества кровавому режиму.
Роман Клауса Манна вышел в начале существования «тысячелетнего германского рейха», но в нем жило ощущение его неминуемого краха. Об этом свидетельствовала вся логика развития образа главного героя Хендрика Хефгена. Этот образ стоит отнести к числу больших удач писателя. К.Манн производил картину действительности, проецируя ее на самого себя и свое окружение. На страницах произведения легко угадываются прототипы героев: Хефген - знаменитый актер Г. Грюндгенс, Д. Мартин - актриса Т. Гизе, которой посвящено произведение, Барбара «списана» с родной сестры писателя Эрики, в образе тайного советника Брукнера читатель сразу узнает Томаса Манна, Б. Пельц - поэт-экспрессионист Г. Бенн и т. д.
Сам писатель, как известно, представлял прогрессивные круги германской интеллигенции. В романе ему наиболее близки и понятны образы Барбары, ее отца, актрисы Д. Мартин. Им противостоит аморальный мир хаоса, предательства, сделок с совестью. Это мир главного героя Хефгена, мир нуворишей, мещанства.
Роман К.Манна — это симбиоз действительности и фантазии, в нем смешано и пережитое и воображаемое. По нашему мнению, основным приемом построения романа стала антитеза - контрастное противопоставление различных понятий. В произведении на разных уровнях противопоставляются такие понятия, как: нацистская Германия — Веймарская республика, крупная буржуазия - мелкая буржуазия, талант - посредственность, творчество — китч, дружба - ненависть, добро - зло, верность - предательство, скромность -тщеславие, свет - тьма.
Антитеза проявляется и в построении системы персонажей романа. Это, к примеру, образы Барбары и Николетты. Первая олицетворяет естественность, порядочность, патриотизм. Вторая становится символом искусственности, наигранности, конформизма. Дора Мартин, талантливая и преданная сцене актрисе, противопоставлена фигуре посредственной артистки Л. Линденталь. Однако, Манн не идет на поводу стереотипов и нарушает ожидания адресата. Еще одной фигурой, противопоставленной Мартин, становится сам Хефген.
На дальнейшей судьбе романа сказалось обстоятельство, ставшее роковым для произведения и сыгравшим трагическую роль в жизни писателя. Эмигрантское издание, которому К.Манн доверил опубликовать отрывок из своего произведения, без его согласия сообщило, что роман - закодированный, в нем с измененными именами описаны конкретные современники писателя.
Своим оппонентам К. Манн отвечал, что в его главном герое слились черты многих людей. Это — художественные образы, созданные фантазией творца. Писатель настойчиво подчеркивал, что в романе речь идет о символическом типе, изображенном художественно. Все персонажи представляют собой типы, а не портреты.
Тем не менее, утвердилось мнение, что роман написан, чтобы опорочить актера Г. Грюндгенса, фаворита одного из лидеров нацистской Германии. После окончания Второй мировой войны актер провел несколько лет в лагере для военнопленных и был реабилитирован в 1949 году. Тогда же все западногерманские издательства отказались печатать роман. Эти обстоятельства среди прочих других привели к трагическому концу Клауса Манна. Лишь в 1956 году произведение выходит в ГДР. С тех пор оно было переведено на 11 языков, включая русский.
В середине 1960-х годов наследники актера добились наложения судебного запрета на роман. Только через двадцать лет разбирательств Верховный суд ФРГ снял запрет на распространение произведения.
Таким образом, роман «Mephisto. Roman einer Karriere» сыграл в свое время большую рольf наглядно показав, какую опасность представляют собой попытки сотрудничества представителей культуры с тоталитарным режимом. Произведение Клауса Манна остается актуальным и в наше время. По-прежнему отчетливо звучит авторская мысль: искусство не терпит компромиссов, его нельзя создавать с пустым сердцем.
Реализация концепта «псевдо» в описании общественно-политической жизни в романе
В хронологическом отношении роман Клауса Манна «Мефистофель. История одной карьеры» охватывает критический для истории Германии период с 1926 по 1936 гг., от конца Веймарской республики до прихода к власти национал-социалистов.
На протяжении всего текста автор дает широкую общественно-политическую панораму Веймарской республики и гитлеровской Германии. Современная К. Манну экстралингвистическая реальность во многом определила основной набор лексико-фразеологических доминант, преобладающих в романе.
Адресаты романа — это, прежде всего, современники и соотечественники писателя. Именно к ним и обращено произведение, для понимания которого необходимо знание картины мира той эпохи.
К одним из средств воссоздания общественно-политической жизни того исторического периода относятся авторские комментарии, перечисление внешних перемен в обществе, нейтральные и имеющие определенную подоплеку, указывающие на переплетение личностных и социальных факторов. Авторские отступления в произведении — непосредственное выражение им собственных мыслей, связанных с общим замыслом. На данном этапе исследования представляется возможным описание индивидуальной картины мира автора двумя способами: 1. от концепта, который конструируется гипотетически, к тексту; 2. от текста к концепту, что предполагает исходной позицией литературный текст (Фоминых, 2001, 177). В этой связи представляется возможным выделение концепта «псевдо» (КП), который, по нашему мнению, является ключевым в концептосфере произведения, и в полной мере отражает индивидуальную картину мира писателя и общественно-политическую ситуацию того исторического периода. КП есть многомерное ментальное образование, планом выражения которого является вся совокупность знаний о данном объекте, а планом содержания совокупность лингвостилистических единиц. Особой трудностью является тот факт, что КП относится к неноминированным, глубоко личностным (Попова - Стернин, 2002, 27), и не имеет стандартного языкового выражения. Он может быть проанализирован с привлечением большого количества лингвистических единиц, поскольку концепт, как существующая в сознании личности мыслительная структура, объективируется средствами языка. Для писателя характерна стратегия, в которой отчетливо проявляется концепт «псевдо». Названная стратегия выражает отстранение, дистанцирование от событий и реалий нацистского режима. Изучение КП позволяет выявить черты индивидуального восприятия окружающей действительности, образного строя мышления К. Манна, которые обусловливают особенности его индивидуального стиля. Через вербальные средства пишущим реализуется личностная экспликация данных (представление мнений, знаний) о фрагменте внешнего мира. Языковые средства служат основным условием экспликации автором и воссоздания реципиентом КП. Приступая к анализу КП необходимо привести слова А.А. Залевской о том, что при обсуждении ненаблюдаемых сущностей важно помнить то, что мы сопоставляем всего лишь наши гипотезы относительно того, чем по нашему представлению, может быть или не быть некий концепт. Ни одно из предлагаемых суждений не может претендовать на роль истины в последней инстанции, хотя каждому разрешено надеяться, что он в определенной мере приблизился к сути и пониманию рассматриваемого феномена (Залевская, 2001,37). Для исследования вербальной объективации КП в романе К. Манна «Мефистофель» нами использованы некоторые приемы, предложенные в глубоко разработанной концепции В.А. Масловой (Маслова, 2004, 45-46). Указанная методика включает в себя следующие этапы: 1. Определение референтной ситуации, к которой принадлежит концепт. При наличии художественного текста эта операция производится на его основе. 2. Установление места данного концепта в языковой картине мира и языковом сознании нации через обращение к энциклопедическим и лингвистическим словарям, при этом словарные дефиниции считаются ядром концепта. 3. Привлечение художественных концептов и паремиологических единиц. 4. Сопоставление полученных результатов с анализом ассоциативных связей. Определим общее содержание ключевой лексемы «псевдо», представляющую одноименный концепт по словарным дефинициям. Рассматриваемая лексема определяется как «псевдо» (от греч. pseudos -ложь) — часть сложных слов, означающая ложный, мнимый, кажущийся, иногда поддельный (БСЭ, т, 21, 1975, 537). Большой словарь немецкого языка DUDEN приводит следующие значения: pseudo — Pseudo (zu griech. pseudein = beliigen, tauschen): 1. (Fachsprache) bedeutet in Bildungen mit Substantiven oder Adjektiven falsch, schein, Schein. 2. (haufig abwertend) driickt in Bildungen mit Subst. oder Adjekt. aus, dass eine Person oder Sache nur dem Anschein nach jmd. oder etw. 1st bzw. sich den Anschein gibt, jmd. oder etw. zu sein, es in Wirklichkeit jedoch nicht ist (DUDEN, Bd. 7, S. 3041). На основании приведенных дефиниций можно сделать вывод, что ключевыми значениями лексемы «псевдо» являются ложь, обман, подмена, видимость, притворяться, заблуждаться. Сформированный в авторском сознании КП отражает наиболее существенные черты картины мира с точки зрения К. Манна и специфику ее восприятия. Текстовое развитие КП становится одной из основных рецептивных доминант произведения. Согласно Ю.А. Большаковой, в роли рецептивной доминанты может выступать все яркое, впечатляющее, неожиданное или, напротив, отвратительное, отталкивающее - все, что притягивает внимание, возбуждает ассоциации, потоки мыслей и чувств (Большакова, 2003, 29). Ярким и впечатляющим элементом данной доминанты становится в романе символический образ апокалиптических всадников. Wehe, der Himmel uber diesem Lande ist jlnster geworden. Gott hat sein Antlitz weggewendet von diesem Lande, ein Strom von Blut und Tranen ergiesst sich durch die Strassen alter seiner Stddte.
Wehe, dieses Land ist beschmutzt, und niemand weiss, wann es wieder rein werden darf durch welche Busse und durch welch gewaltigen Beitrag zum Gltick der Menschheit wird es sich entsuhnen кдппеп von so riesiger Schande? Mit dem Blut und den Tranen spritzt der Dreck von alien Strassen alter seiner Stddte. Was schon gewesen ist, wurde besudelt, was wahr gewesen ist, wurde niedergeschrieben von der Luge.
Die dreckige Luge masst sich die Macht an in diesem Lande. Sie brullt in den Versammlungssalen, aus den Mikrophonen, aus den Spalten der Zeitungen, von der Filmleinwand. Sie reisst das Maul auf, und aus ihrem Rachen kommt ein Gestank wie von Eiter und Pestilenz: sie vertreibt viele Menschen aus diesem Lande, wenn sie aber gezwungen sind zu bleiben, dann ist das Land ein Gefangnis fur sie geworden — ein Kerker, in dem es stinkt.
