Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Политический дискурс как сфера реализации структурирующего потенциала языка 10
1.1. Интегративная сущность феномена дискурса 10
1.2. Пространство, функции и типовые свойства политического дискурса 21
1.3. Роль дискурса СМИ в создании политической картины мира 32
1.4. Манипуляция сознанием и моделирование восприятия 43
1.5. Структурирующий потенциал языка 53
Выводы к главе 1 63
ГЛАВА 2. Языковые средства моделирования восприятия в дискурсе американских предвыборных кампаний 68
2.1. Метафоры 70
2.1.1. Метафора как когнитивная модель концептуализации 70
2.1.2. Метафорическая модель «WAR» 76
2.1.3. Метафорическая модель «FIGHT» 79
2.1.4. Метафорическая модель «SPORT» 80
2.1.5. Метафорическая модель «RACE» 82
2.1.6. Метафорическая модель «GAME» 83
2.1.7. Метафорическая модель «SHOW» 84
2.1.8. Метафорическая модель «MARKET» 87
2.1.9. Метафорическая модель «WORKSHOP» 88
2.1.10. Природоморфные метафоры («ENVIRONMENT») 89
2.1.11. Метафорическая модель «ROAD» 90
2.1.12. Метафорическая модель «OCEAN» 91
2.1.13. Метафорическая модель «HUNT» 91
2.1.14. Перцептивные метафоры. Метафора «FOOD» 92
2.1.15. Метафора «ILLNESS» 94
2.1.16. Библейские метафоры 94
2.1.17. Особенности функционирования метафорических моделей 95
2.2. Дескрипторы 98
2.2.1. Дескрипторы как средство поляризации 98
2.2.2. Параметр «DYNAMISM» 105
2.2.3. Параметр «COMPETENCE» ПО
2.2.4. Параметр «AUTHORITY» 116
2.2.5. Параметр «MORALITY» 121
2.2.6. Особенности функционирования дескрипторов 124
2.3. Ярлыки 127
2.3.1. Ярлыки как знаки ориентации 127
2.3.2. Политические ярлыки 133
2.3.3. Социальные ярлыки 137
2.3.4. Этнические, религиозные, тендерные ярлыки 142
2.3.5. Моральные ярлыки 148
2.3.6. Сценарные/ ролевые ярлыки 149
2.3.7. Особенности функционирования ярлыков 150
Выводы к главе 2 153
Заключение 158
Список литературы
- Интегративная сущность феномена дискурса
- Пространство, функции и типовые свойства политического дискурса
- Метафора как когнитивная модель концептуализации
- Природоморфные метафоры («ENVIRONMENT»)
Введение к работе
Данное диссертационное исследование посвящено функциональному анализу языковых средств в современном американском политическом дискурсе с точки зрения их участия в структурировании политической картины мира и моделировании восприятия ключевых процессов и объектов политической действительности.
Возрастающий интерес общества к условиям и механизмам политической коммуникации, с одной стороны, и ярко выраженная тенденция в лингвистике к изучению языка в перспективе значимого социального контекста, с другой, являются причиной возникновения и развития перспективного научного направления, занимающегося исследованием многообразных взаимоотношений между языком и политической реальностью.
На современном этапе лингвистика активно занимается общими проблемами политической коммуникации, изучает жанры политической речи, исследует особенности функционирования политических текстов (включая их композицию, лексику, фразеологию), обращается к проблемам идеостиля отдельных политиков, рассматривает стратегии, тактики и приёмы политической коммуникации.
Плодотворность сложившегося научного союза лингвистики и политической коммуникации отражена в обилии существующих методик, аспектов анализа, позиций и подходов к изучению функционирования языка.
Традиционно в рамках собственно лингвистических исследований разграничивают два подхода к анализу политической коммуникации: дескриптивный (восходит к классической методике риторического анализа публичных выступлений) и критический (нацелен на критическое изучение социального неравенства, выраженного в языке или дискурсе; рассматривает проблему использования языка как средства власти или социального контроля).
Актуальность настоящего диссертационного исследования обусловлена необходимостью переноса анализа языковых средств воздействия в парадигму когнитивно-дискурсивного исследования, учитывающую социально значимый коммуникативный контекст функционирования языка и его роль в организации систем представления знаний и процессов мышления.
Кроме того, актуальность диссертации определятся потребностью более подробного изучения механизма реализации воздействующего потенциала языка, а также описания единиц и структур политического дискурса, используемых в моделировании восприятия.
Научная новизна работы заключается в том, что в ней впервые изучение языкового воздействия выносится за пределы конкретных речевых произведений и поднимается на уровень макроструктуры дискурса: языковые средства дискурсивного уровня исследуются как функциональные масштабные единицы, определяющие организацию дискурсивного пространства в целом.
Новым следует считать то, что в данной диссертации политический дискурс понимается как многомерный конгломерат дискурсных образований, в связи с чем в объект исследования включены разнообразные сферы его бытования: в плане источника (вещательные и печатные СМИ, Интернет), формы (устная, письменная), а также жанра (аналитическая статья, новости, дебаты, интервью и др.).
Материалом исследования послужили современные американские журналы общественно-политической направленности Newsweek, Time, The New Republic, а также выпуски аналитической программы Anderson Cooper 360 Degrees, транслируемой в России на телеканале CNN International. Кроме того, в работе использовались материалы глобальной информационной сети Интернет, в частности американских новостных () и специализированных политических () сайтов.
Объектом исследования данной диссертационной работы является современный американский политический дискурс СМИ, преимущественно освещение событий президентских предвыборных кампаний 2004 и 2008 годов. Предметом исследования стали языковые средства, используемые для создания образа предвыборной кампании и образов политических деятелей, кандидатов с целью моделирования их восприятия.
Гипотеза настоящего исследования состоит в том, что базовыми для моделирования восприятия в рамках политического дискурса являются языковые средства, концептуализирующие ключевые элементы политической действительности, т.е. осуществляющие воздействие на основе когнитивных моделей в дискурсивном масштабе.
Цель работы заключается в определении наиболее эффективных языковых средств формирования образов политических процессов и субъектов на дискурсивном уровне. Реализация поставленной цели требует решения ряда конкретных исследовательских задач:
Рассмотреть эволюцию понятия «дискурс» и определить его положение в ряду лингвистических и социальных терминов, в связи с которыми оно осмысливается.
Произвести описание структуры политического дискурса, его функций и свойств; определить роль дискурса СМИ в политической коммуникации; выявить стратегии построения политических сообщений.
Раскрыть приоритетность образа в процессе манипулятивного воздействия и механизм его моделирования, заложенный в когнитивной функции языка, в его структурирующем окружающую действительность потенциале.
4) Определить ключевые образы предвыборного дискурса; рассмотреть
языковые способы их концептуализации; осуществить классификацию
применяемых в целях моделирования восприятия средств.
5) Произвести оценку диапазона регистрируемых языковых средств на
предмет соответствия дискурсивному уровню; проанализировать модели их
реализации и особенности функционирования.
Для решения сформулированных задач в рамках настоящей работы использовалась комплексная методика исследования материала, сочетающая методы современной и традиционной лингвистики: анализ дискурса, текстовый анализ, контекстуальный анализ, метод компонентного, структурно-семантического анализа, анализ словарных дефиниций, лексико-семантический и стилистический анализ, семиотический анализ.
В диссертации также применялись гипотетико-индуктивный и гипотетико-дедуктивный методы, метод наблюдения и обобщения языковых фактов, включающий интерпретацию, сопоставление, систематизацию и классификацию. Для отбора данных использовался приём сплошной выборки, элементы контент- и интент - анализа.
Теоретической базой послужили труды отечественных и зарубежных специалистов в области теории дискурса и лингвистики текста (Н.Д. Арутюнова, М.Я Блох, В.Г. Борботько, И.Р. Гальперин, В.И. Карасик, А.А. Кибрик, М.Л. Макаров, Т.М. Николаева, О.Г. Ревзина, Е.А. Реферовская, Л.В. Цурикова, R. Barthes, Т.А. van Dijk), политического дискурса (А.Н. Баранов, М.В. Ильин, О.С. Иссерс, Е.Г. Казакевич, Ю.Н. Караулов, Л.В. Минаева, А.А. Романов, О.Ф. Русакова, И.Ф. Ухванова-Шмыгова, А.П. Чудинов, Е.И. Шейгал, R. Wodak), дискурса масс-медиа (Т.Г. Добросклонская, Е.С. Козина, А.А. Негрышев, СИ. Сметанина, А.А. Тертычный), теории коммуникации (В.М. Лейчик, В.П. Конецкая, Г.Г. Почепцов, J. Bryant, S. Thompson, W. Lippmann), манипуляции сознанием (Е.Л. Доценко, С.Г. Кара-Мурза, A.M. Цуладзе), языкового и речевого воздействия (А.Н. Баранов, О.Н. Быкова, Г.А. Копнина, А.А. Любимова, К.В. Никитина, Н.А. Остроушко, П.Б. Паршин, В.М. Сергеев, И.А. Стернин, В.Е. Чернявская, R.M. Blakar), психолингвистики (А.А. Леонтьев, Н.Д. Павлова, А.П. Супрун, Т.Н. Ушакова), когнитивной лингвистики (В.З. Демьянков, А.Е. Кибрик, Е.С. Кубрякова, Л.А. Манерко, В.А. Маслова, М. Johnson, G. Lakoff).
Теоретическая значимость исследования определяется его вкладом в развитие теории языкового воздействия, рассматривающей язык как важнейший инструмент регуляции человеческого сознания и поведения.
В исследовании раскрывается эффективность применения комплексного анализа политического дискурса — когнитивного, коммуникативного и собственно лингвистического — как способа описания механизма моделирования восприятия и перспективного методологического приема, способствующего разработке ряда междисциплинарных проблем, связанных с изучением языка.
Практическая ценность работы определяется возможностью применения основных положений и материалов диссертации в практике преподавания ряда лингвистических дисциплин (лексикологии, стилистики, риторики) и предметов лингвокультурологического цикла (страноведения, межкультурной коммуникации). Результаты исследования могут быть использованы при разработке курсов по прагмалингвистике, психолингвистике, когнитивной лингвистике, а также специальных курсов, связанных с изучением языкового и речевого воздействия. Обширный иллюстративный материал и основные выводы, представленные в диссертационной работе, имеют особую значимость для направлений прикладного языкознания, применяющих знания о структуре и функционировании языка в целях оптимизации его использования (лингвистическое консультирование, лингвистическая экспертиза).
В соответствии с поставленной целью и задачами на защиту выносятся следующие положения:
1. Исследование дискурса (в частности, политического) предполагает комплексный анализ коммуникативных практик различного уровня, организованных в систему на основе общности собственно коммуникативных (состав коммуникантов, способ коммуникации) и когнитивных (содержание и интенция) параметров.
2. Способность создавать образы заложена в структуре значения слова и
обуславливает возможность языка моделировать восприятие в условиях
преимущественной ориентации на одновременную реализацию регулятивной
и когнитивной функций.
3. Метафора, заключающая образ, целостное представление, существующее в
совокупности типичных черт, представляет собой эффективную схему
кодификации, осуществляющую структурирование политической
действительности по образцу используемых в целях моделирования
восприятия понятийных сфер.
4. Дескрипторы как лексические единицы, обладающие семантикой
описательности и реализующие прагматическую функцию оценки, успешно
концептуализируют образы политиков на основе личностных характеристик
и поляризуют их относительно некоторого присутствующего в сознании
адресата «идеального образа», эталона.
5. Ярлыки в качестве альтернативных оценочных референциальных единиц,
применяющихся для идентификации политических деятелей на основе
групповой принадлежности и сценарно-ролевого статуса, представляют
собой особый способ номинации, категоризующий референта при помощи
стереотипа.
Апробация работы. Основные теоретические положения и практические выводы диссертационного исследования докладывались и обсуждались на заседаниях кафедры лексики английского языка МПГУ. Основные положения диссертации нашли отражение в трёх научных публикациях.
Структура и объем диссертации. Диссертационное исследование состоит из введения, двух глав, заключения, библиографии (234 наименования), которая содержит перечень использованной научной литературы, словарей и справочников, а также список практических источников, составивших материал исследования. Общий объем диссертации — 180 страниц.
Интегративная сущность феномена дискурса
Обозначая политический дискурс в качестве объекта проводимого исследования, в первую очередь необходимо определить содержание понятия «дискурс», его природу и основные характеристики. Раскрыть специфичность дискурса представляется возможным, рассмотрев эволюцию данного понятия и одновременно сопоставив его с рядом смежных прочно закрепившихся лингвистических и социальных терминов, в связи с которыми оно осмысливается (язык, текст, речь, коммуникация).
Условия возникновения понятия «дискурс» дают наиболее естественное и в то же время эксплицитное представление о сущности данного феномена. Появившись в середине XX века, термин «дискурс» фактически явился своеобразным манифестом наметившейся в тот период в науке общей тенденции к междисциплинарной интеграции.
Взаимное проникновение лингвистики и гуманитарных наук происходило в двух направлениях: с одной стороны, феномен «лингвистического поворота» предопределил стратегии развития общественных дисциплин, усвоивших в качестве базовой методологической установки постулат о том, что «изучение языка - ключ к изучению человека и мира» [Русакова, 2006: 10]; с другой стороны, принцип «антропоцентричности», провозгласив основополагающую роль «человеческого фактора» в языке [Романов, 2007: http://www.tverlingua.by.ru], изменил парадигму языкознания, включив в сферу научных интересов лингвистики новые исследовательские направления.
Возникновение понятия «дискурс» в зоне пересечения лингвистики и ряда гуманитарных наук, предмет которых прямо или косвенно предполагает изучение функционирования языка (литературоведения, семиотики, социологии, философии, этнологии, когнитивной психологии и др.), дает все основания утверждать, что дискурс — это устойчивый синтез лингвистического и социального, что и составляет инвариантное ядро понимания данного феномена. Многозначность же термина и разнообразие предлагаемых определений обусловлены различной степенью акцентуации одного из компонентов за счет другого, при этом эволюция понятия происходит в последовательном перераспределении ведущего аспекта в направлении от лингвистического к социальному.
В рамках собственно лингвистики тенденция к междисциплинарной интеграции проявилась в смене парадигм: совершился переход от структурной лингвистики к коммуникативной, от формализма к функционализму. Дискурсивное направление формировалось в условиях «выхода исследователя за пределы узкого понимания языкового знака как элемента системы, замкнутой на самой себе» и «признания открытости языковой системы, проявляющееся в факте динамического взаимодействия знакового и реального мира» [Методология исследований политического дискурса, 1998: 7]. Таким образом, в широком смысле дискурс как объект научного интереса стал изучаться в качестве «сложного единства языковой практики и экстралингвистических факторов» [Усманова, 2001: 240].
Наиболее часто цитируемое определение дискурса предлагает Лингвистический энциклопедический словарь: «Дискурс - связный текст в совокупности с экстралингвистическими - прагматическими, социокультурными, психологическими и другими факторами; текст, взятый в событийном аспекте; речь, рассматриваемая как целенаправленное социальное действие, как компонент, участвующий во взаимодействии людей и механизмах их сознания (когнитивных процессах). Дискурс - это речь, «погруженная в жизнь»». [Арутюнова, 1990: 136-137].
Анализируя данное определение, сформулированное в отечественной лингвистике, можно сделать следующие выводы. Во-первых, существует проблема, связанная с положением понятия «дискурс» в ряду важнейших лингвистических понятий «текст» и «речь», с помощью которых оно
собственно и определяется. Во-вторых, приоритетной характеристикой понятия, позиционируемой как его отличительная особенность, является связь с экстралингвистическими факторами, социальным, культурным и психологическим контекстами.
На неоднозначность понимания сущности дискурса указывают как многочисленные трактовки термина западными лингвистами, в трудах которых «дискурс может обозначать и речевую деятельность, и текст, и контекст, и высказывание в его взаимосвязях с коммуникативной ситуацией» [Серио, 1999: 26-27], так и попытки поиска русскоязычных эквивалентов термина отечественными исследователями: «дискурс, речь, тип речи, текст, тип текста, связный текст, текст связной речи» [Рыжова, 1998: 84-92].
На современном этапе, определяя понятие «дискурс» в ряду смежных понятий «речь» и «текст», Е.И. Шейгал выделяет две основные тенденции: с одной стороны, дискурс нередко приравнивается к речи в соссюровском понимании (язык в действии, реальном применении); с другой стороны, дискурс обычно противопоставляется тексту. При этом, предлагается перечень наиболее распространённых дихотомий, согласно которым дискурс и текст противопоставлены как: 1) область лингвосоциального - область лингвистического; 2) процесс - результат; 3) актуальность - виртуальность; 4) устный - письменный [Шейгал, 2004: 10-11].
Очевидно, что в первую очередь «многообразие дефиниций термина «текст» и различное его понимание» [Бисималиева, 1999: 78] затрудняют определение статуса дискурса. Согласно предложенной С.А. Поповым классификации существующих определений понятия «текст», можно выделить две основные точки зрения на текст, обе из которых определяют понятие, одновременно учитывая его положение в рамках двух парадигм (собственно лингвистической и экстралингвистической).
Пространство, функции и типовые свойства политического дискурса
Политический дискурс является специфической разновидностью дискурса вообще и выделяет политику как релевантный феномен общественной жизни, «социальную деятельность, направленную на сохранение или изменение существующего порядка распределения власти и собственности в государственно организованном обществе и мировом сообществе» [Википедия, 2008: http://ru.wikipedia.org].
Будучи обусловленным важной ролью политической деятельности и повышенным к ней интересом в современном обществе, политический дискурс классифицируется и анализируется как случай «особого языкового употребления и особого типа текстов, относящихся к специфической социокультурной деятельности» [Дейк ван, 1989: 112], как специальный дискурс, соотносимый с «отдельной социально-исторически сложившейся сферой человеческого познания и коммуникации» [Чернявская, 2004: 76].
Приоритетное положение политики как сферы дискурс-анализа заключается в её «преимущественно дискурсивном характере» [Шейгал, 2004: 18]. В силу того, что многие политические действия по своей природе являются речевыми, признается «тесное переплетение языка и политики в процессе социетальной трансформации» (J. Torfmg, цит. по: [Русакова, 2006: 14]). Неоднократно отмечалось, что политика - «это не более и не менее, чем коммуникация» (N. Luhmann, цит. по: [Речевая коммуникация в политике, 2007: 21]), а «политическое действие начинается словом и держится им» [Ильин, 1994: 127].
Согласно логике проводимого исследования, политический дискурс как совокупность разнообразных коммуникативных практик, объединенных соотнесённостью со сферой политики, выступает в роли общего дискурса, предполагающего наличие частных типов. Таким образом, политический дискурс представляет собой конгломерат подвидов, или жанров, формирующих его многомерную структуру.
Произвести описание политического дискурса во всем многообразии его разновидностей представляется возможным на основании базовых параметров политической коммуникации, специфика которых, на наш взгляд, и играет ключевую роль в структурировании пространства политического дискурса: его содержания и границ.
В целом, в традиционном понимании коммуникация как процесс передачи и восприятия информации подразумевает несколько компонентов: участники - адресант (отправитель/ продуцент) и адресат (получатель/ реципиент), канал передачи, сообщение. На основе данных компонентов выделяются различные типы коммуникации: по характеру общения (институциональная/ статусно-ориентированная, персональная/ личностно-ориентированная), по степени репрезентативности аудитории (межличностная, внутригрупповая, массовая); по способу установления контакта (прямая/ непосредственная, косвенная/ опосредованная); по каналу передачи и восприятия информации (аудитивная/ устная - радио, визуальная/ письменная - газеты, аудитивно - визуальная - ТВ).
В определении границ политического дискурса мы исходим из его широкого понимания и включаем в него любые речевые образования, в которых к сфере политики относится хотя бы одна из трёх основных составляющих коммуникации: адресант, адресат или содержание сообщения.
При этом мы учитываем тот факт, что всякий дискурс, в том числе и политический, будучи конгломератом определенных жанров, представляет собой полевую структуру, в центре которой находятся жанры, прототипные для данного типа дискурса, а на периферии - маргинальные жанры, имеющие двойственную природу и находящиеся на стыке разных типов дискурса.
Представляя конфигурацию типов и жанров политического дискурса, мы руководствуемся тезисом, утверждающим, что «разновидности дискурса образуются на пересечении коммуникативной и когнитивной составляющих дискурса», при этом «к коммуникативной составляющей относятся возможные позиции и роли, которые предоставляются в дискурсе носителям языка — языковым личностям; к когнитивной составляющей относится знание, содержащееся в дискурсивном сообщении» [Ревзина, 2005: 68].
Таким образом, необходимо в первую очередь определить специфику политической коммуникации на уровне субъектно-объектных отношений (коммуникативная составляющая), а также в плане её содержания и цели (когнитивная составляющая), чтобы впоследствии иметь возможность установить степень прототипности жанров, входящих в состав многомерного образования политического дискурса.
Специфика политической коммуникации, связанная, с одной стороны, с участниками и характером их взаимоотношения, а с другой, - со способом установления контакта проявляется соответственно в следующих отличительных особенностях: институциональность (массовость адресата, однонаправленность); опосредованность СМИ (дистанцированность).
Политический дискурс относится к институциональному виду дискурса и является, по В.И. Карасику, статусно-ориентированным общением, т.е. таким, в котором коммуниканты выступают как представители определенного социального института и как носители определенного социального статуса, что предопределяет соблюдение установленных статусно-ролевых и ситуационно-коммуникативных норм. Такой вид дискурса противопоставляется персональному, в котором участвует личность со всеми присущими ей индивидуальными характеристиками и особенностями, и получает название «коммуникации в своеобразных масках», за которыми скрываются личностные качества [Карасик, 2000: 12].
Очевидно, что лишь при условии соответствия содержания общения политической сфере неформальная межличностная коммуникация (разговоры о политике, анекдоты, слухи) может классифицироваться как политический дискурс, его периферийный жанр, находящийся в зоне пересечения с бытовым дискурсом.
Метафора как когнитивная модель концептуализации
Изучение метафорической кодификации как специфической лингвистической тактики моделирования восприятия в дискурсе американских предвыборных кампаний осуществляется преимущественно в рамках реализации стратегии привлечения внимания потенциальных избирателей к электоральному процессу и стимулирования их участия посредством активации образов, обеспечивающих необходимое структурирование политической реальности и оказывающих воздействующий эффект.
Определяя метафору в парадигме традиционной доктрины как собственно языковую характеристику, инструмент поэтического воображения, следует особо обратить внимание на её мощный потенциал прагматического воздействия, обусловленный двойственной природой метафоры, объединяющей в себе одновременно вербальный знак (слово, словосочетание, фрагмент текста) и образ, «концептуальное представление, обладающее относительной цельностью и некоей «внутренней» визуализацией» [Баранов, 20076: 108]. Восприятие образа задействует все основные психические процессы - ассоциативное мышление, эмоции, воображение, внимание, память — которые являются «главными мишенями манипуляторов сознанием» [Кара-Мурза, 2002: 83] и обеспечивают наиболее эффективное и незаметное моделирование картины политической реальности.
При анализе политической коммуникации целесообразно использовать когнитивный подход к метафоре, который был сформулирован и теоретически обоснован в классической монографии Дж. Лакоффа и М. Джонсона и существенно развит в отечественной науке А. Н. Барановым, Ю. Н. Карауловым, А.П.Чудиновым.
В рамках данного подхода метафора определяется как «когнитивный феномен, представленный на уровне языковых форм словом, словосочетанием, фрагментом текста, а иногда и целым текстом, семантика которого сформировалась как результат осмысления сущности одной понятийной области через другую понятийную область: в её категориях и свойственной ей понятиях» [Баранов, 20076: 71]. Акцентируя роль процедуры обработки структур знаний в основе процесса метафоризации, в результате которого происходит проецирование понятийной области источника на область цели, Лакофф и Джонсон обозначают метафору как «феномен мышления, обеспечивающий понимание» [Лакофф, Джонсон, 2004: 208], и, следовательно, влияющий на процесс принятия решений и алгоритм дальнейших действий.
Особая роль метафорической кодификации как наиболее частотного способа моделирования восприятия в политическом дискурсе связана с широким спектром функциональности метафоры.
А.П. Чудинов в своем научном исследовании наделяет метафору четырьмя основными функциями, каждая из которых может иметь те или иные разновидности: во-первых, метафора рассматривается как способ концептуализации -представления, категоризации, оценки - какого-то фрагмента действительности при помощи сценариев, фреймов и слотов, относящихся к совершенно иной понятийной области, причём задействуются потенции структурирования сферы-источника и аналоговые возможности человеческого мышления (когнитивная функция — номинативно-оценочная, моделирующая, инструментальная, гипотетическая); во-вторых, метафора как средство передачи информации способна создавать эффект смысловой неопределённости, а также передавать сложную идею в доступной для слабо подготовленного адресата форме (коммуникативная функция - эвфемистическая и популяризаторская); в-третьих, метафора является мощным средством преобразования существующей в сознании адресата политической картины мира, побуждения его к определенным действиям и формирования у него необходимого адресанту эмоционального состояния (прагматическая функция - побудительная, аргументативная, эмотивная); в- четвёртых, образная форма метафоры привлекает внимание адресата и способна сделать высказывание более действенным (эстетическая функция -изобразительная, экспрессивная) [Чудинов, 2003: http://www.philology.ru].
В контексте моделирования восприятия наиболее значимыми аспектами представляются заключённые в метафоре а) возможность заимствования номинации в полном комплексе ассоциативных, оценочных и эмотивных компонентов для концептуализации некоего объекта/ явления действительности с целью формирования к нему определённого отношения (когнитивно - прагматический аспект); б) способность обеспечить максимально эффективное (быстрое и незаметное) усвоение предлагаемого образа за счёт доступности упрощенной формы передачи информации, акцента на эстетическое восприятие и, как следствие, экономии интеллектуальных усилий (коммуникативно-эстетический аспект).
Механизм метафорической «проекции», согласно когнитивной теории метафоры, подразумевает структурирование новой понятийной области (обозначаемой как область цели/ прибытия, ментальная сфера-магнит, сфера-мишень, куда-сфера, денотативная зона, реципиентная сфера, направление метафорической экспансии) по образцу исходной понятийной области (обозначаемой как область источника/ отправления, ментальная сфера-источник, сфера-донор, откуда-сфера, сигнификативная зона, источник метафорической экспансии).
Природоморфные метафоры («ENVIRONMENT»)
Метафорическая модель «environment»/ «окружающая среда» открывает новую парадигму согласованных метафор, частично структурирующих политическую ситуацию накануне выборов.
Фиксированная продолжительность и последовательная этапность события высвечивается метафорой «смены времён года» (in a presidential campaign season, the nascent 2008 presidential campaign, in the waning days and months of his administration (about the moon), the 2008 nominating calendar), что по сути заключает в себе попытку апеллировать к чувству времени избирателей и регламентировать его упорядочивание.
Пространственная метафора «ландшафта»(the political landscape) посредством характеристики местности определяет степень необходимых усилий для проявления политической активности в благоприятных (to work in that vineyard), нейтральных (a large swath of gun owners), осложнённых (to face a steep climb, to climb; a lode of 400 delegates; to be tops, the biggest spike of the night; to tumble, a two point drop, a low point) и совсем неблагоприятных условиях (to go to Washington to dry the swamp and make partnership with the alligators, to get stack in the quagmire/ quicksand).
Метафора «стихийного бедствия» - эффективный способ усилить значимость предвыборных мероприятий: a disaster, a groundbreaking debate, а steady erosion of support; to escape/ gauge the political fallout.
Метафоры естественно-научной понятийной области (to focuss less on harnessing energy for Edwards than generating it; to flirt publicly and privately with the other loose electrones circling the nucleus of traditional politics) акцентирует природный характер и неизбежность события.
Метафорическая модель «ROAD»
Метафорическая модель «road»/ «дорога» представляет собой разновидность пространственной метафоры, но отличается конвенциональным статусом и обладает собственной разветвлённой структурой, в связи с чем вызывает отдельный интерес: «The road to the White House, as the Beatles might have said, is long and winding».
Избирательная кампания предполагает путь различной длины и сложности: the road to the White House, a path to the presidency, the best route, a groove, Third Way, the campaign trail, the campaign off ramp (AmE), twists and turns of the campaign. Совместимая метафора «транспорта» принимает участие в формировании общего образа события, изображая его в качестве поезда (to come on like a fright train, to come steaming back into the headlines) или грузовика {«Campaign 08 has already turned into a media and money juggernaut»; the bandwagon, to rumble, to get new traction with the voters, a jam-packed schedule).
Участники - кандидаты своей политикой определяют отношения с электоратом: близкие (to walk hand in hand, the paths are bound) или дистантные (to keep distance from, to walk away from).
Политическая деятельность характеризуется выбором направления движения (to head for, to head west for early test, to go/ lurch to the left, to stand on the issue, to become narrow ideologically) и его постоянством (to follow smb s way, in the wake of to go off course, to get one s groove back), способом передвижения (to feel the way, to try not to put afoot wrong, to break stride, to beat down the road, to beat around the Bush, to come up from the inside lane), длительностью маршрута (to stump (AmE), to be on the fund-raising circuit, to crisscross America; a Wednesday s stop/ major stops).
Желаемого результата добиваются преодолением пути: to be ahead, to have a clear path in the top tier, to step up, to derail smb, отставшие терпят поражение: to start out wobbly, to stumble straight out of the gate; a campaign on the mend/ a campaign on its last legs (infml).
Метафорическая модель «ocean»/ «океан» также относится к более общей пространственной метафоре, придавая предвыборной кампании образ водной стихии: a fluid race, a confluence of forces, the antiwar tide, a sea-change in black politics. Деятельность в рамках политического события сопряжена с необходимостью обеспечить транспортное средство для перемещения по воде (to float the idea of an 08 run, to raise/ launch the boat, to be onboard), управлять им и плавать (to go with the flow in the rough and tumble of the political campaign, to ride a wave, to flood the zone online, to surface on the national level to meander on topic, to punt on the issue, to trickle in, to be treading water), ориентироваться в водном пространстве (to test the waters for a presidential bid, to be in unchartered waters (lit)), подолгу находиться на борту (to navigate the frontier, to cruise to re-election, to log long hours in the states).
Поддержку населения символизирует прочность суши (to shore up), в то время как её отсутствие — погружение на дно (the audience meter took a dive). Эта типичная черта пространственной метафоры реализуется и в концептуализации итога: успех — верх (to ride the crest of the wave, to be carried to victory by the perfect storm/ to storm to victory), неудача — низ (to arouse a storm of protests, to walk the plank, to sink/chain oneself to a sinking ship, to drown in the muddy waters of electoral politics, to be thrown out «like polluted water»).
