Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Интердискурс как объект лингвистических исследований 11 -47
1.1. Теоретические основы изучения категории интердискурсивности 11-26
1.1.1. Некоторые вопросы теории дискурса 11-17
1.1.2. Основные проблемы теории интердискурсивности 18-23
1.1.3. О соотношении понятий «интердискурсивность» и «интертекстуальность» 23-25
1.1.4. К проблеме классификации маркеров интердискурсивности 25-26
1.2. Интертекстуальность как один из способов проявления категории интердискурсивности 26-42
1.2.1. Феномен «интертекстуальности» 26-31
1.2.2. Интертекстуальность в свете современных концепций 31-33
1.2.3. Виды, формы реализации и функции интертекстуальности 33-42
1.3. Литературно-повествовательный текст в аспекте теории интердискурсивности 42-47
Выводы к главе 1 47-49:
ГЛАВА II. Маркеры категории интердискурсивности в литературно-повествовательном тексте 50-101
2.1. Особенности интерпретации индивидуального интердискурсивного пространства К.Вольф 50-56
2.2. Семантические маркеры интердискурсивности 56-84
2.3. Референциальные маркеры интердискурсивности 84-94
2.4. Собственно интер дискурсивные маркеры 94-98
2.5. Символические маркеры интердискурсивности 98-101
Выводы к главе II 101-104
ГЛАВА III. Интертекстуальные маркеры как особый способ экспликации категории интердискурсивности в литературно-повествовательном тексте . 105-155
3.1 Особенности интерпретации индивидуального интертекстуального пространства К.Вольф 105-106
3.2. Маркеры интертекстуальности в традиционном понимании 106-138
3.2.1. Пародия как одна из форм проявления традиционной модели интертекстуальности (на примере рассказа К.Вольф «Neue Lebensansichten eines Katers») 106-126
3.2.2. Цитация как один из маркеров интертекстуальности с точки зрения традиционного подхода 127-135
3.2.3. Аллюзия как способ репрезентации традиционной интертекстуальности 135-138
3.3. Маркеры интратекстуальности как «субъектно центрированной» интертек стуальности .: 138-155
3.3.1. Смысловые маркеры 138-146
3.3.2. Маркеры - мотивы 147-149
3.3.3. Маркеры - образы 149-155
Выводы к главе III 155-156
Заключение 157-158
Библиография 159-176
Список сокращений и словарей 177
Список источников примеров 178
- Теоретические основы изучения категории интердискурсивности
- Интертекстуальность как один из способов проявления категории интердискурсивности
- Особенности интерпретации индивидуального интердискурсивного пространства К.Вольф
- Особенности интерпретации индивидуального интертекстуального пространства К.Вольф
Введение к работе
Реферируемое диссертационное исследование посвящено изучению интердискурсивных связей, проявляющихся в литературно-повествовательных текстах.
Феномен интердискурсивности, понимаемый как совмещение, пересечение нескольких типов дискурса, вступающих в тексто- и смыслообразующее взаимодействие в рамках единого текста, в последнее время всё больше привлекает внимание как зарубежных, так и отечественных исследователей. Истоки теории интердискурсивности усматривают в трудах французского историка, социолога, языковеда М.Фуко, исследования которого продолжили учёные французского направления «анализа дискурса» М.Пешё, П.Серио, Э. Пульчи-нелли Орланди. Немецкий социолог и литературовед Ю.Линк, вдохновлённый идеями МІФуко, создал свою концепцию интердискурсивности, которая является весьма актуальной в настоящее время. В отечественной лингвистике феномен интердискурсивности подвергается осмыслению и анализу в трудах Е.А.Гончаровой, В.Е. Чернявской, О.А. Мельниковой, А.А. Гордиевского, Е.В:. Белоглазовой. Однако теория интердискурсивности до сих пор не может считаться окончательно разработанной.
Актуальность диссертации обусловлена неослабевающим интересом исследователей к феномену дискурса в целом и взаимодействию различных типов дискурса, в частности. Глубокого теоретического осмысления требует проблема соотношения категорий «интертекстуальность» и «интердискурсивность». Изучение форм проявления категории интердискурсивности в литературно-повествовательном тексте связано с проблемой текстопорождения и обнаружения смысла речевого произведения. Кроме того, актуальность данной работы определяется необходимостью нового подхода к интерпретации индивидуального художественного стиля известной немецкой писательницы XX века К.Вольф с учетом интердискурсивного компонента.
В качестве объекта исследования в настоящей работе рассматривается категория интердискурсивности, а предметом диссертационного исследования являются интердискурсивные связи, проявляющиеся в литературно-повествовательном тексте.
Методологическую и теоретическую базу данной работы составили исследования отечественных и зарубежных ученых по проблемам интердискурсивности (М;Фуко, М.Пешё, П.Серио, J.Link, U.Link-Heer, Е.А.Гончарова, В.Е.Чернявская и др.), по теории интертекстуальности (М.М.Бахтин:, Ю.Кристева, Ю.-Лотман, И.В.Арнольд, Н.А.Фатееева; Р.Барт, S.Holthuis, R.Lachmann и др.), а также литературоведческие работы, посвященные творчеству К.Вольф (А.А.Гугнин, Т.Мотылева, М.Рудницкий, H-J.Greif, U.Growe, Th.Hornigk, J.Magenau и др.).
Цель настоящего исследования состоит в установлении особенностей проявления категории интердискурсивности, в литературно-повествовательном тексте на основе выявления, систематизации и лингвостилистической интерпретации маркеров интердискурсивности, функционирующих в текстовой» структуре художественных произведений К.Вольф.
Достижение цели данного исследования предполагает решение ряда задач:
1. рассмотреть основные проблемы теории интердискурсивности, определить соотношение понятий «интердискурсивность» и «интертекстуальность»;
2. выявить способы экспликации категории интердискурсивности в художественных текстах К.Вольф;
3. разработать классификацию маркеров интердискурсивности; реализующихся- в литературно-повествовательных текстах;
4. определить и проанализировать виды интертекстуальных связей как способа проявления категории интердискурсивности в тексте.
В ходе исследования применялись следующие методы: метод дискурсивного анализа, метод контекстуального анализа, метод лингвостилистической интерпретации текста, сравнительно-сопоставительный метод.
Материалом исследования послужили тексты романов К.Вольф «Medea.Stimmen», «Kindheitsmuster», тексты повестей «Kassandra», «Kein Ort.Nirgends», «Nachdenken iiber Christa Т.», «Der geteilte Hirnmel» и «Storfall», a также тексты рассказов «Neue Lebensansichten eines Katers» и «Selbstversuch».
В ходе исследования сформулированы следующие положения, выносимые на защиту:
І.Под интердискурсивностью понимается диалектическое взаимодействие двух тенденций, возникающих в процессе текстопорождения: с одной стороны, тенденции к концентрации элементов определённого типа дискурса в их подчинённости внутреннему порядку, заданному в формате данного типа дискурса, что обусловливает стабильность/устойчивость и внутридискурсивную целостность, и с другой стороны, тенденции к «децентрации», к «расщеплет нию» единого дискурсивного потока при взаимодействии с другими типами дискурса.
2. Интертекстуальность как текстовая категория включается в интердис-курсивность по принципу соотношения «гипоним-гипероним». Интертекстуальность подчинена интердискурсивности и представляется явлением более, узкого порядка, интердискурсивность в свою очередь базируется на интертекстуальности.
3. Литературно-повествовательный текст представляет собой особое интердискурсивное образование, в основе интерпретации которого лежит посылка о возможной вариативности способов или форм взаимопроникновения различных типов фикционалъного и нефикционалъного дискурсов в рамках текстового континуума. В индивидуальном пространстве литературно-повествовательных текстов К.Вольф реализация механизма интердискурсивности осуществляется в двух направлениях: как взаимодействие фикционалъного типа дискурса, «вымышленного мира», созданного авторским воображением, и автобиографического, биографического и политического типов дискурса, носящих нефикцио-нальный характер; а также как интеграция в индивидуальный художественный дискурс К.Вольф элементов мифологического дискурса, то есть компонентов, присущих другому типу фикционального дискурса.
4. В качестве составляющей совокупного интердискурсивного пространства литературно-повествовательного текста выступает его интертекстуальное пространство, которое следует рассматривать с учетом фактора творческого субъекта. Таким образом, в литературно-повествовательном тексте интертекстуальность в рамках традиционного подхода к изучению этого феномена понимается как процесс реинтеграции, поскольку литературно-повествовательный текст коррелирует с текстами произведений, принадлежащих разным субъектам высказывания. Тогда под интертекстуальностью, проявляющейся как собственно интратекстуалъностъ, или «субъектио центрированная» интертекстуальностъ, следует понимать процесс интеграции, возникающий благодаря перекличкам текстов, принадлежащих одному субъекту высказывания.
5. Маркерами категории интердискурсивности в структуре литературно-повествовательного-текста являются семантические, референциальные, собственно интердискурсивные, символические и интертекстуальные маркеры.
6. Каждая группа маркеров интердискурсивности обладает своей спецификой. Семантические маркеры интердискурсивности образуют две группы: к первой группе относятся аналогии, параллели на сюжетном уровне как результат привлечения смыслового потенциала дискурсов-доноров; в основе второй группы семантических маркеров интердискурсивности лежит своеобразная «ресемантизация» доминантных форм дискурсов-доноров, деформация сюжетных схем, то есть их переосмысление на уровне сюжета, персонажей. Преференциальным маркерам интердискурсивности могут относится антропонимы, топонимы, темпоральные маркеры, анахронизмы.
Собственно интердискурсивными маркерами являются конкретные языковые сигналы внедрения в структуру текста элементов иных типов дискурса, то есть «инодискурсивных элементов». Символические маркеры интердискурсивности реализуются в литературно-повествовательном тексте с помощью символов. Интертекстуальные маркеры образуют особую группу маркеров интердискурсивности. Интертекстуальность в традиционном понимании может быть эксплицирована в литературно-повествовательном тексте посредством цитат, аллюзий, пародии и т.д. Интратекстуальность как «субъектно центрированная» интертекстуальность реализуется в литературно-повествовательном тексте с помощью смысловых маркеров, маркеров-образов, маркеров-мотивов, функционирующих в пределах индивидуального художественного пространства К.Вольф.
Научная новизна исследования обусловлена попыткой комплексного-рассмотрения явления интердискурсивности на примере литературно-повествовательных текстов и осуществления адекватной классификации соответствующих интердискурсивных маркеров. Кроме того, предложенный в работе подход позволяет по-новому подойти к рассмотрению некоторых аспектов взаимодействия категорий интердискурсивности и интертекстуальности.
Теоретическая значимость работы заключается- в том, что исследование вносит определенный вклад в разработку общих проблем теории интердискурсивности. Важным представляется также подход к научному анализу проблемы, с учетом диалектического характера явления интердискурсивности.
Практическая значимость диссертации состоит в возможности использования предложенной методики и полученных результатов при исследовании литературно-повествовательных текстов других авторов в разных языках. Результаты настоящего диссертационного исследования могут быть использованы при чтении лекционных курсов по стилистике, спецкурса по литературе Германии. Полученные, данные могут служить материалом для написания методических пособий, курсовых и дипломных работ, для подготовки спецкурсов по теории дискурса, лингвистике и стилистике текста, а также на практических занятиях по лингвостилистическому анализу художественных текстов.
Обьемі и структура работы: диссертация выполнена на 178 страницах машинописного текста, состоит из введения, трех глав, сопровождающихся выводами, и заключения. К диссертации прилагается библиографический список, насчитывающий 210 наименований, в том числе 62 на иностранных языках, а также список сокращений и словарей, список источников примеров.
В первой главе «Интердискурс как объект лингвистических исследований» рассматриваются основные вопросы теории дискурса и теории интердис-курсивности, определяется соотношение понятий «интердискурсивность» и «интертекстуальность». При анализе феномена интертекстуальности также освещаются основные виды, способы реализации и функции интертекстуальности. Особое внимание уделяется проблеме классификации маркеров категории интердискурсивности. Кроме того, даётся характеристика литературно-повествовательного текста в аспекте теории интердискурсивности.
Во второй главе «Маркеры категории интердискурсивности в литературно-повествовательном тексте» выявляются особенности индивидуального интердискурсивного пространства литературно-повествовательных текстов К.Вольф, осуществляется лингвостилистическая интерпретация проявляющихся в них семантических, референциальных, собственно интердискурсивных и символических маркеров интердискурсивности.
В третьей главе «Интертекстуальные маркеры как особый способ экспликации категории интердискурсивности в литературно-повествовательном тексте» даётся характеристика индивидуального интертекстуального пространства К.Вольф, рассматриваются интертекстуальные маркеры интердискурсивности, реализующиеся в структуре литературно-повествовательных текстов К.Вольф. При этом особое внимание уделяется систематизации и анализу совокупности композиционно-языковых средств, служащих в качестве способов воплощения интертекстуальности в традиционном понимании и интратек-стуальности как «субъектно центрированной» интертекстуальности в прозе К.Вольф.
В заключении подводятся общие итоги исследования.
Апробация материалов диссертации проводилась на ежегодных научных конференциях молодых учёных РГУ им. И.Канта (Калининград 2004-2006); на международных научных конференциях КГТУ «Инновации в науке и образовании» (Калининград 2004-2005); на международных научных конференциях «Пелевинские чтения» (Светлогорск 2005; Калининград 2007). Основные положения диссертации изложены в 5 публикациях.
Теоретические основы изучения категории интердискурсивности
Понятия «интердискурс» и «интердискурсивность» вошли в лингвистические исследования сравнительно недавно в связи с возрастающим интересом к феномену дискурса, поэтому представляется логичным обратиться сначала к некоторым аспектам теории дискурса.
В совокупных лингвистических исследованиях понятие «дискурс» является весьма многозначным и не имеет четкого и общепризнанного определения, охватывающего все случаи его употребления.
Одно из значений термина «дискурс» направлено на уточнение традиционных понятий стиля и индивидуального стиля (см.: Макаров 1998; Шейгал 2000 и др.). Понимаемый таким образом термин «дискурс» описывает способ говорения и имеет определения - какой и чей дискурс. При этом значимость имеют не только чисто языковые отличительные черты, стилистические особенности, специфика тематики, система убеждения и т.д., но также и идеологическая окраска дискурса, исходящая из разнообразных социальных институтов. Ю.С.Степанов говорит, в частности, о том, что дискурс при таком подходе представляет собой особое использование языка для выражения особой ментальносте и особой идеологии (Степанов 1998:671).
Отметим, что в 1970-х годах Ч.Моррис употребил термин «дискурс» для обозначения «различных специализаций языка» (Morris 1971:203), то есть в значении, близком к описанному выше. Можно также обнаружить связь вышеизложенного понимания дискурса с принятым в отечественной филологии термином «функциональные стили речи» (Виноградов 1980; Брандес 1983; Кожина 1983). В связи с этим Ю.С.Степанов считает, что термины «дискурс» и «функциональный стиль речи» следует рассматривать как принадлежащие к разным национальным лингвистическим школам (Степанов 1998: 640).
В англо-американской лингвистике, благодаря З.Харрису (Harris), который применил понятие дискурса для обозначения связного фрагмента речи, в котором он решал проблему встречаемости морфем, сразу же наметилась тенденция обозначать такие отрезки термином «дискурс». Во французской традиции одним из первых термин «дискурс» употребил Э.Бенвенист, обозначив им речевое произведение, «которое возникает каждый раз, когда мы говорим» (Бенвенист 1974:312).
Попутно заметим, что в ряде европейских стран на начальных этапах изучения единиц больших, чем отдельное предложение, для обозначения связных отрезков речи предпочтительным все же оказалось использование термина «текст» (Lang 1973; Sandig 1975; Grosse 1976; Kahlverkamper 1981). Подобная, тенденция имелась и в отечественном языкознании (Гальперин 1981; Москаль-ская 1981; Реферовская 1983; Тураева 1986; Николаева 1987).
С 1980-х годов наметилась .тенденция-рассматривать дискурс в качестве комплексного феномена, связанного с речью как процессом использования языка, фиксирующегося в текстах и обусловленного экстралингвистическими (идеологическими, социокультурными, историческими) факторами (Дейк ван 1989, Караулов 1989 и др.).
Наиболее полным, по мнению Ю.С.Степанова, в современном языкознании является определение В.З.Демьянкова: «Дискурс - произвольный фрагмент текста, состоящий более чем из одного предложения. Часто, но не всегда, концентрируется вокруг некоторого опорного концепта, создает общий контекст, описывающий действующие лица, объекты, обстоятельства, времена, поступки и т.д., определяясь не столько последовательностью предложений, сколько тем общим для создающего дискурс и его интерпретатора миром, который «строится» по ходу развертывания дискурса».... Элементы дискурса: излагаемые события, их участники, перформативная информация и «не - события», то есть а) обстоятельства, сопровождающие события; б) фон, поясняющий события; в) оценка участников события; г) информация, соотносящая дискурс с событиями» (см.: Демьянков 1982). В такой трактовке дискурс определяется не как «ве личина» адекватная тексту, а значительно шире; в неё включены характеристики, относящиеся к разным дисциплинам - от семиотики до теории коммуникации, социологии и др.
Идеи французского историка, социолога и языковеда М.Фуко, основоположника современной западной школы дискурсного анализа, стали стимулом,и предпосылкой для дальнейших разработок в этом направлении, в частности, для немецкой школы дискурсивного анализа, связанной с именами У.Мааса, З.Егера, Ю.Линка и др. (подр.см.: Чернявская 2003 б). Примечательно, что дис-курсный анализ, в понимании М.Фуко, основан на диахроническом, что важно, динамическом подходе к языку и учитывает системный аспект его описания с выходом в проблему трансформации предшествующего знания. Как очевидно, дискурсный анализ теснейшим, образом связан с экстралингвистическими факторами, их учетом и опорой на них. Ср.: «Описание дискурсных событий ставит перед нами вопрос: почему такие-то высказывания возникают здесь, а не где-либо еще? ...Как увидеть высказывание в уникальности его употребления, как определить условия его существования, ... обозначить его границы связи с другими высказываниями, ...установить... особый вид существования, который, раскрывается в сказанном и нигде более?» (Фуко 1996: 29-30).
Таким образом, взгляд на высказывание как на дискурс способствует воссозданию картины мира (исторической, политической, экономической, национальной и др.) носителей языка, реконструкции духа времени. По замечанию немецкого лингвиста У.Мааса, дискурс выражает соответствующую языковую формацию «по отношению к социально и исторически определяемой общественной практике» (Maas 1984: 18).
Интертекстуальность как один из способов проявления категории интердискурсивности
Понятие интертекстуальности, зародившееся в середине XX века, получило широкое распространение, о чем свидетельствуют многочисленные публикации, в которых этот феномен подвергся всестороннему осмыслению и анализу (см.: Гаспаров 1993, Ильин 1996, Steyer 1997, Блум 1998, Миловидов 1998, Jacobmeyer 2002, Herwig 2002 и др.)
Термин «интертекстуальность» стал появляться в исследованиях в рамках возникших в 60-х годах изменений в системе литературоведческих парадигм и признан был служить «сигнальным словом, сопроводительным понятием этих существенных изменений» (Heinemann 1997: 22).
В самом общем значении термин «интертекстуальность» (от лат. inter-«между»; intertextum-«BroieTeHHbm внутрь») подразумевает наличие межтекстовых связей. В этом смысле первые примеры интертекстуальности можно обнаружить уже в античной литературе. Так, Гораций «полагал свою основную за слугу в том, что он сумел транспортировать греческие песни на римскую почву...» (Владимирова 2001: 128).
В античной литературе мы встречаем и первые примеры использования «чужого» слова в,целях пародирования и полемики («Батрахомиомахия», «Лягушки» и «Облака» Аристофана). Отметим, что художественные произведения античности- и стали наиболее часто цитируемыми текстами в- разные эпохи литературного развития.
Большой вклад в разработку явления интертекстуальности внёс отечественный учёный М.М. Бахтин, который развивает свою, теорию «диалогизиро-ванного сознания», диалогичности текста, применительно к жанру романа. М.М.Бахтин исследует диалог в области слова, «в котором воплощаются отношения сознаний в.жизни, - роман изображает эти отношения сознаний, сам» строится на них» (Рымарь 1989:9).
Согласно концепции М .М.Бахтина диалог представляет собой предельно широкое понятие: «Быть - значит общаться диалогически» (Бахтин 1979: 434). Диалог является свойством человеческого мышления, следовательно, понимание основывается на диалоге, то есть «само понимание уже диалогично» (Бахтин 1986: 316-317). Эти свойства мышления находят отражение в тексте. При этом М.М. Бахтин подчеркивает, что текст может пониматься в широком смысле как всякий связный, знаковый комплекс, так что любое произведение: искусства является текстом, и в узком смысле как словесный (вербальный) текст. В. то же время высказывание, с одной стороны, не существует автономно, оно всегда имеет адресата, то есть предполагает понимание (там же: 297-298), а с другой, оно всегда обращено «не только к своему предмету, но и к прежним речам о нем» (там же: 290). Соответственно вербальный/текст связан с другими текстами диалогическими или смысловыми отношениями, которые обнаруживаются при сопоставлении текстов, если между ними есть «хоть какая-нибудь, смысловая конвергенция» (Бахтин 1979: 116).
Развивая теорию диалога, М.М.Бахтин связывает её с проблемой выделения и выражения точки зрения автора высказывания, или его «носителя», «го ворящего субъекта». Подобным образом подчёркивается принципиальная? вы-деленность «чужого слова» на фоне «соотнесения данного текста с другими текстами», так как «каждое слово текста выводит за его пределы» (Бахтин 1979: 364).
Специальное внимание в работах М.М .Бахтина уделено взаимоотношениям своего/«чужого» слова как сферы взаимопроникновения макро- и микроконтекстов художественного произведения в качестве ещё одной вариации межтекстовой поливалентности.
По мнению учёного, диалогические отношения своего/«чужого» могут создавать так называемый «вертикальный контекст». Они возможны не только между целыми культурами, литературами, языковыми стилями, но и между относительно целыми высказываниями и любыми его частями. Их присутствие можно обнаружить также и в отдельном слове (там же: 246). Сходную мысль высказывает И Ю;М. Лотман: «текст вообще не существует сам по себе, он неизбежно включается в какой-либо контекст» (Лотман 1994: 204).
Однако современные учёные единодушны» в признании того, что сам термин «интертекстуальность» был введён Юлией Кристевой-лишь в 1967 году на базе осмысления концепции диалогизма М.М.Бахтина. Она считает, что текст можно рассматривать как определённую историко-культурную парадигму. Вследствие этого Ю.Кристева говорит о формировании нового обособленного понятия текста, согласно которому текст является «транссемиотичной вселенной, конгломератом всех смысловых систем, культурным художественным кодом» (цит.по.: Holthuis 1993: 14).
Итак, следуя М.М. Бахтину вг рассмотрении слова как места пересечения текстовых плоскостей (а.не некоей точки, устойчивого смысла), Ю. Кристева считает диалогизм принципом любого- высказывания (здесь и далее см.: Кристева 2001: 215-225) и указывает, что литературное высказывание должно рассматриваться как диалог различных видов письма - самого писателя, получателя и письма, образованного определенным культурным контекстом; сам акт возникновения интертекста является результатом чтения-письма («всякое слово
(текст) есть такое пересечение других слов (текстов), где можно прочесть по меньшей мере еще одно слово - текст»; и поскольку интертекстовая структура-«не наличествует, а вырабатывается по отношению к другой структуре», необходимо учитывать динамический аспект интертекста.
Подводя итог сказанному, можно отметить, что диалогизм М.М.Бахтина-предполагает «диалог субъектов, говорящих сознаний», и у каждого высказывания есть свой автор. В понимании Ю.Кристевой, интертекст - «место пересечения, различных текстовых плоскостей», «диалог различных видов письма». Идее неизчерпаемости смысла высказывания в диалоге М.М .Бахтина приходит на смену идея обязательной противоречивости текста и неизбежной ошибочности прочтения. Так диалог переходит в разноголосицу, в хаотическую спутанность текста и контекста, своего и чужого, различных типов, письма, автора и читателя.
Особенности интерпретации индивидуального интердискурсивного пространства К.Вольф
При исследовании прозаических текстов К.Вольф нами было установлено, что категория интердискурсивности может эксплицироваться в литературно-повествовательном тексте с помощью семантических, референциальных, собственно интердискурсивных, символических и интертекстуальных маркеров.
Что касается семантических маркеров, то здесь были выявлены две группы таких интердискурсивных маркеров. К первой группе семантических маркеров в литературно-повествовательном тексте относятся аналогии, параллели на сюжетном уровне как результат привлечения смыслового потенциала дискурсов-доноров. В основе второй группы семантических маркеров интердискурсивности лежит своеобразная «ресемантизация» доминантных форм дискурсов-доноров, деформация сюжетных схем, то есть их переосмысление на уровне сюжета, персонажей.
Референциальные маркеры интердискурсивности соотносятся с верти: кальным контекстом и реализуются в индивидуальном пространстве литературно-повествовательных текстов К.Вольф в виде антропонимов, топонимов,, темпоральных маркеров и анахронизмов.
Собственно интердискурсивными маркерами в настоящей работе являются конкретные языковые сигналы внедрения в структуру текста элементов иных типов дискурса, то есть «инодискурсивных элементов». В индивидуальном пространстве литературно-повествовательных текстов К.Вольф собственно интердискурсивными маркерами обозначается момент слияния/сплава двух типов дискурса: автобиографического и индивидуального художественного дискурса К.Вольф.
В данной работе под собственно интердискурсивными маркерами понимаются маркеры, характеризующие ретроспективную деятельность автобиографического субъекта, к которым относятся лексика поля памяти; глаголы и глагольные сочетания с семантикой элементов памяти; лексика, в которой субъект выступает в роли автобиографа-профессионального писателя.
Символические маркеры категории интердискурсивности могут эксплицироваться в литературно-повествовательном тексте посредством символов.
Поскольку интертекстуальность, как уже отмечалось выше, выступает в качестве составляющей категории интердискурсивности, то представляется логичным утверждать, что интертекстуальные маркеры являются способами воплощения категории интердискурсивности. Таким образом; интертекстуальные маркеры образуют особую группу маркеров интердискурсивности, которой мы посвятим отдельную главу настоящей работы.
Интердискурсивность, предполагающая взаимодействие элементов фик-ционального типа дискурса, индивидуального художественного дискурса К.Вольф, и автобиографического дискурса, обладающего нефикциональной природой, реализуется в текстовой структуре романа К.Вольф «Kindheitsmuster».
Итак, роман К.Вольф «Kindheitsmuster», опубликованный в 1976г., является одним из наиболее значительных явлений в литературе ГДР 70-х годов, в котором уроки гитлеровского фашизма осмысливаются в свете современности. Критик Х.Плавиус, опубликовавший рецензию на этот роман почти сразу после его выхода в журнале «Neue Deutsche Literatur» в 1977 г., назвал эту книгу «психограммой эпохи» и «дополнением к научно-историческим изложениям» (Plavius 1977: 140-141).
Следует отметить, что автобиографическая основа произведения К.Вольф «Kindheitsmusten вполне очевидна, причём, автор этого и не скрывает. По собственному высказыванию К.Вольф, «речь идёт о произведении, так сказать, автобиографическом. Причём это «так сказать» здесь важно», подчёркивает К.Вольф, «ибо тождества нет» (Вольф 1990: 297), то есть история девочки Нелли, которая положена в основу произведения, не во всём схожа с жизнью писательницы, по законам художественного произведения она вобрала в себя характерные черты судеб многих людей, живших в то время. Таким образом, можно утверждать, что роман «Kindheitsmuster» представляет собой художественную автобиографию.
Автобиографический характер романа К.Вольф «Kindheitsmuster» подчеркивает ряд зарубежных исследователей (Рорр 1987, Growe 1988, Baier 1994, Legg 1998, PapenfuB 1998 и др.). Следует упомянуть, что немецкий исследователь Н.Розе, выявляя автобиографическое начало в повести К.Вольф «Kassandra», сравнивает два произведения: повесть «Kassandra» и роман «KindheitsmusteD , рассматривая последний как автобиографический (Rose 1989: 31). Добавим, что особое внимание теории автобиографии и автобиографического романа уделяется в следующих работах. Ср.: (Misch 1959; Neumann 1970; Lejeune 1994; Muller 1998; Бронская 2000; Николина 2002; Wagner-Egelhaaf2005).
В результате в романе «Kindheitsmusten происходит преломление фактов жизни К.Вольф в художественном повествовании. При анализе семантических маркеров интердискурсивности, актуализирующихся в тексте романа «Kindheitsmusten , мы будем учитывать факты из жизни К.Вольф и особенности психологического состояния писательницы в тот или иной период в жизни, опираясь, прежде всего, на сведения из сборника публицистики К.Вольф «От первого лица» (Вольф 1990), а также на работы ряда исследователей, в которых освещается жизнь и творчество писательницы (Greif 1978, Мотылева 1979, Гуг-нин 1990, Grebing 1996, Werner 1996, Schulz 1997 и т.д.).
Пересечение биографического дискурса и индивидуального художественного дискурса К.Вольф рассматривается на примере текста повести «Kein Ort.Nirgends», в которой К.Вольф предлагает свою версию встречи двух поэтов-романтиков, взятых из истории литературы: драматурга, прозаика Генриха фон Клейста и поэтессы Каролины фон Гюндероде.
Как известно, романтический век в истории литературы необычайно драматичен и наполнен сложными конфликтами и поэтому, его культурное наследие, естественно, интересует художников слова. Жизнь и творчество Г.фон Клейста всегда были предметом раздумий и дискуссий в немецкоязычной литературе 20 века, но особенно интерес к нему усилился с середины 1970-х годов в связи с подготовкой к 200-летию со дня рождения писателя.
Особенности интерпретации индивидуального интертекстуального пространства К.Вольф
В основе интерпретации индивидуального интертекстуального пространства К.Вольф лежит феномен об интертекстуальности, предполагающий апелляцию к фактору творческого субъекта.
В литературно-повествовательном тексте интертекстуальность в рамках традиционного подхода к изучению этого феномена понимается как процесс реинтеграции, поскольку литературно-повествовательный текст коррелирует с текстами произведений, принадлежащих разным субъектам высказывания (рис.4). Под интертекстуальностью, проявляющейся как собственно интратек-стуалъность, или «субъектно центрированная» интертекстуалыюсть, следует понимать процесс интеграции, возникающий благодаря перекличкам текстов, принадлежащих одному субъекту высказывания (рис.5).
Интертекстуальные маркеры образуют особую группу маркеров ин-тердискурсивности. Интертекстуальность в традиционном понимании может быть эксплицирована в литературно-повествовательном тексте посредством цитат, аллюзий, пародии и т.д. Интратекстуальность как «субъектно центрированная» интертекстуальность, реализуется в литературно-повествовательном тексте с помощью смысловых маркеров, маркеров-образов, маркеров-мотивов, функционирующих в пределах индивидуального художественного пространства К.Вольф.
Маркеры интертекстуальности в традиционном понимании 3.2.1.Пародия как одна из форм проявления традиционной модели интертекстуальности (на примере рассказа К.Вольф «Neue Lebensansichten eines Katers») Из всех романтических художников, чьё творчество стало предметом осмысления для писателей ГДР, наибольшее внимание привлекает Э.Т.А. Гофман, его удивительный жизненный и творческий опыт. Он и его персонажи стали героями современных произведений, гофмановские мотивы, художественные структуры соединились с сегодняшними духовными, эстетическими исканиями. Неслучайно поэтому в 70-е годы К.Вольф отходит от своей постоянной темы - современности и ближайшего прошлого - и обращается к художественному наследию Э.Т.А.Гофмана. В этом смысле несомненный интерес представ ляет собой её рассказ «Neue Lebensansichten eines Katers», который появляется в 1973 году.
Спустя столетие после издания романа «Lebensansichten des Katers Мшт» гофмановская тема получает новое специфическое воплощение в литературе ГДР. Развитие этой литературы происходит «по пути преодоления схематизма, поверхностности, к многогранному, художественному поиску, к более глубокому, всестороннему постижению действительности» (Млечина-1984: 79). Согласно утверждению Г.А. Фролова, «созданные столетия назад творения минувших эпох не теряют своего значения для нас, сохраняют способность служить новым поколениям, остаются существенным фактором последующего развития» (Фролов 1987: 9). Обращение к жизни и творчеству предшественников было вызвано стремлением выявить свои собственные эстетические и нравственные позиции и явилось одним из способов выражения своего отношения к проблемам современной действительности.
Целое столетие отделяет друг от друга два произведения: роман Э.Т.А. Гофмана и рассказ К.Вольф. Но тема и герои остаются прежними.
Роман Э.Т.А.Гофмана «Lebensansichten des Katers Мшт» представляет собой сложное литературное образование, состоящее из двух «случайно» переплетающихся частей: из законченной автобиографии возомнившего себя литератором самодовольного кота Мурра и фрагментарного жизнеописания его хозяина Иоганна Крейслера, содержащегося на случайно уцелевших «макулатур-ных листах». По сути дела, перед нами - исповедь кота Мурра, который находится на попечении своего хозяина Крейслера. Живётся ему сытно, уютно, он разглагольствует, предаётся сочинительству, заводит знакомства в кошачьем и собачьем мире. Его исповедь включает в себя рассуждения кота на темы происходящего, воспоминания о собственной молодости, отвлечённое философствование.
В жизнеописании кота предстают этапы жизни современных Э.Т.А.Гофману молодых филистеров со всеми их слабостями и недостатками, с любовью к роскоши, с готовностью идти навстречу житейским соблазнам. На ходясь во власти первичных инстинктов, руководствуясь эгоистичной этикой, маскируясь и приспосабливаясь, он диктует всем свои законы и пытается учить всех жить по его правилам. Как истинный филистер Мурр ханжески разыгрывает роль существа просвещённого, не чуждого высшим идеалам, тонко чувствующего и склонного к литературному творчеству. В результате перед читателем возникает блестящая пародия на немецкого бюргера гофмановской поры.
В центре художественного изображения в рассказе К.Вольф «Neue Leben-sansichten eines Katers» - прямой потомок кота Мурра, кот Макс, который становится свидетелем научного эксперимента - создания универсальной кибернетической модели усовершенствования человеческой жизни. Прислушиваясь к речам своего хозяина профессора Барцеля, Макс усвоил, что «людские проблемы легко поддаются схематизации», и что «душа - реакционная выдумка». С помощью самой современной техники персонажи рассказа «Neue Lebensansichen eines Katers» берутся обеспечить человечеству «единственно правильную систему рационального образа жизни».
