Восточнославянские песни в Башкортостане : фольклорные процессы в многоэтничном регионе Ахатова Фарида Габдулхаевна

Содержание к диссертации

Введение

Часть 1. Жанры обрядового восточнославянского песенного фольклора в Башкортостане 47

Глава 1. Календарно-обрядовый и свадебно-обрядовый фольклор 47

1.1. Календарно-обрядовые традиции 47

1.2. Жанры обрядовой поэзии 62

1.3. Свадебно-обрядовый фольклор 105

Глава 2. Общность обрядовой поэзии восточных славян Башкортостана с песенным фольклором материнских этносов 124

2.1. Обрядовая поэзия восточных славян Башкортостана как сохранение традиций 124

2.2. Стилистические пласты обрядового фольклора J 27

2.3. Мелодические традиции обрядового фольклора 130

Часть 2. Жанры необрядового восточнославянского традиционного песенного фольклора в Башкортостане 140

Глава 1. Многожанровая система восточнославянского песенного фольклора в Башкортостане 140

1.1. О сохранности необрядового песенного восточнославянского фольклора в Башкортостане 141

1.2. Полиэтничность репертуара исполнителей 145

1.3. Полижанровость песенного мышления исполнителей .1.53

Глава 2. Традиционность - определяющее свойство мелодики восточнославянских песен в Башкортостане 1.8.2

Часть 3. Интерференция восточнославянских и тюркских песенных традиций в Башкортостане 1.9.5

Глава 1. Жанровые изменения в восточнославянском песенном фольклоре 19.5

Глава 2. Композиционные и языковые модификации в восточнославянском песенном фольклоре 205

2.1. Местные мотивы. 205

2.2. Композиционные и сюжетные изменения 21.1.

2.3. Лексические, фонетические и морфологические изменения 220

2.4. Переводы и обработки песен 235

2.5. Новые башкирские тексты к мелодиям популярных русских песен 238

Часть 4. Восточнославянские частушки в Башкортостане 2.42

Глава 1. Специфика частушек в Башкортостане 2.42

Глава 2. «Частушечный обряд» восточнославянских народов

Башкортостана 267

Глава 3. Восточнославянские частушки с инвективной лексикой 2.76

Заключение 2.98

Список сокращений 3.10

Литература

• Календарно-обрядовые традиции
• Жанры обрядовой поэзии
• О сохранности необрядового песенного восточнославянского фольклора в Башкортостане
• Жанровые изменения в восточнославянском песенном фольклоре

Введение к работе

Актуальность исследования. Этнокультурные взаимодействия, в том числе в области фольклора, характерны как для полиэтничной, так и моноэт-ничной среды. В мире не может быть герметически замкнутых национальных культур, которые выросли бы из себя, не получая импульсов извне. Как пишет Ю.Г. Круглов, «фольклор - часть национальной культуры, воспринимающей и одновременно отталкивающей инонациональные культуры» [Круглое. Русский фольклор, 2000, с. 4]. Сила и действенность влияний обусловлены рядом факторов: этногенетической, территориальной, природно-географической, социальной общностью или различиями народов, уровнем их социально-экономического развития, длительностью историко-культурных контактов, сходством фольклорных процессов.

Башкирия¹ с давних пор была зоной активных этнокультурных взаимодействий [Кузеее, 1992]. Древнеуральская общность, распад которой датируется IV—III тыс. до н.э., имела связи со многими неолитическими культурами. Формирование финно-угорского населения сопровождалось активными культурными взаимодействиями с индоиранскими племенами лесостепного юга. Сложение и развитие Волго-Уральской историко-этнографической области с середины I тыс. н.э. до середины II тыс. н.э. было сопряжено с формированием финно-угорско-тюркской общности. Здесь, в сердце Евразии, проходили древние торговые пути, которые соединяли Южный Урал с северо-восточной Русью, со странами Востока, питая и поддерживая культуры различных народов. После присоединения к Русскому государству во второй половине XVI в. Башкирия «открыла» свои границы для восточнославянских, финно-угорских, тюркских и других народов. Основной поток переселенцев - русских и украинских крестьян - на башкирские земли наблюдался в XVIII и XIX вв. Белорусы стали заселять регион несколько позднее, в конце XIX -начале XX столетия. С переселением этих народов, с одной стороны, про-

¹ До XX века в литературе общепринятым был хороним «Башкирия». В 1919 г. образовалась Башкирская Советская Социалистическая Республика. В 1991 г. официально республика стала называться «Республика Башкортостан», хотя старый хороним сохранился в неофициальном употреблении.

5 должился процесс этнокультурных взаимодействий, с другой - формирования в регионе евразийской культуры.

История советского периода в Башкирии является историей установления и расширения многообразных этнических контактов - политических, социально-экономических, образовательных, культурных. В 1920-х годах Башкирия и регионы страны объединились в борьбе с голодом. В 1940-е военные годы башкирский край приютил тысячи эвакуированных людей из западных регионов страны. В свою очередь, вынужденные мигранты внесли неоценимый вклад в дело становления башкирской экономики, науки и техники, литературы, музыки, живописи, иных областей культуры. Помимо промышленных предприятий здесь, в Башкортостане, располагались союзы художников, писателей, композиторов, Академия наук Украины и т.д.

На протяжении XX столетия Республика Башкортостан находилась в общем потоке миграционных процессов, охвативших страну. Особенно активные миграции наблюдались внутри Вол го-Уральского региона. Переселенческое движение коснулось также народов Балтии, СНГ, Кавказа, Средней и Юго-Восточной Азии¹.

Культурные контакты в XX столетии устанавливались не только с братскими республиками, но и зарубежными странами. Страницы истории свидетельствуют, например, о приезде в октябре 1928 г. в Уфу хора горняков из Англии (г. Блейн, Южный Уэльс), гастролировавшего по городам СССР с целью собрать средства для бастующих товарищей. Его репертуар включал революционные песни, «песни моря», старинные народные песни [Связи,

'В 1970-1980 гг. наблюдался существенный отток населения из республики из-за отсутствия рабочих мест. С началом общественных преобразований активизировались миграционные процессы в республику из стран СНГ и Балтии, продолжавшиеся вплоть до последних лет. В 1990-е годы число прибывших из государств СНГ и Прибалтики выросло на 40%, а доля прибытия превысила выбытие в 5-7 раз. Затем вновь произошел отток населения из республики в регионы России, особенно в Москву и Московскую обл., Санкт-Петербург и Ленинградскую обл., в Республику Татарстан, Челябинскую, Свердловскую области. Привлекательными в миграционном плане для жителей республики стали районы Севера, особенно Тюменская обл. Несмотря на значительное сокращение миграционного обмена внутри страны, основная часть внешних связей Республики Башкортостан пришлась на другие территории Российской Федерации, главным образом на три экономических района: Уральский, Поволжский и Западно-Сибирский [Габдрафиков, 2002]. Со странами дальнего зарубежья из года в год Башкортостан сохранял отрицательный миграционный баланс, который был связан, в первую очередь, с эмиграцией этнических немцев в Германию, евреев в Израиль, США и Канаду. Одновременно активизировалось переселение в Башкортостан вьетнамцев, а также казахов и таджиков.

1979, № 32, с. 48]. В договоре 1973 г. между школами г. Уфы и г. Галле (Германия) были обговорены такие формы сотрудничества, как переводы песен, обмен пластинками, текстами песен и стихов, пьесами [Там же, ч. 2, п. 3, с. 170], исполнение песен и стихов на языке друзей [Там же, ч. 3, п. 5, с. 172] и др. Выступления национальных коллективов Башкирии в Германии получили высокую оценку зарубежных слушателей и критиков [Там же, док. 137, с. 178].

В первое десятилетие XXI в. начался процесс восстановления утраченных в последние два десятилетия прошлого столетия прежних социально-экономических и культурных связей с регионами бывшего Советского Союза и зарубежья. Расширилась география выступления в Башкортостане артистов из Прибалтики, Кавказа, Украины, Белоруссии, Средней Азии и т.д. и гастролей профессиональных башкирских артистов в республиках бывшего Союза и за рубежом: Государственного ансамбля народного танца им. Ф. Гаскаро-ва, Башкирской государственной филармонии, Башкирского государственного академического театра им. М. Гафури и др. Укреплялись и укрепляются связи этнических диаспор с материнским этносом. Все сказанное свидетельствует об актуальности нашего исследования.

Песенный фольклор на Южном Урале вошел в XXI столетие в этническом и жанровом разнообразии как сложное, подчас противоречивое явление, находящееся в состоянии перманентного движения. Процессы индустриализации, урбанизации и глобализации, активизировавшиеся в первые десятилетия прошлого века, способствовали не только усилению роли городской культуры, но и нивелированию, обезличиванию, унификации фольклорных традиций как в городе, так и на селе - «местных» культур и культур многочисленных переселенцев из различных губерний России, Украины, Белоруссии, Прибалтики, Средней Азии и других регионов. Традиционная культура лишилась в ряде случаев этносоциальной базы для своего естественного развития. Во многом этому способствовал официальный запрет на исполнение некоторых фольклорных жанров, например календарных. Возникли условия,

7 трансформировавшие фольклорное сознание. Аутентичный фольклор стал уступать место фольклоризму. Некоторые фольклорные жанры, не созвучные новому времени, стали забываться. Как пишет И.Е. Карпухин, в Башкортостане во второй половине XX в. «фольклор русского, как и нерусских народов, подвергся более значительным изменениям, чем в первой его половине. Забыты русские былины, старинные исторические песни и баллады, календарные и большинство свадебных песен, причитания рекрутов, невесты и в значительной степени похоронные, народная драма, духовные стихи, утратила свою былую активность в быту сказка и т.д.» [Карпухин, 2003, с. 7].

Наряду с этим в последние десятилетия вместе с ростом этничности, культурной самоидентификации возросло значение фольклора как актуального искусства, начался процесс возрождения классической, в том числе песенной, культуры русских, украинцев и белорусов Башкортостана¹. Активизировалась деятельность национальных движений, республиканских национально-культурных центров (РНКЦ): Собор русских Башкортостана, РНКЦ украинцев Башкортостана «Кобзарь», РНКЦ белорусов Башкортостана «Спатчына». В рамках РНКЦ «Кобзарь» работала женская организация «Берегиня» и Союз украинской молодежи «Беркут». В 1993-1999 гг. успешно функционировал Центр украинистики (директор В.Я. Бабенко), который ныне восстановил свою работу.

В своей деятельности национальные общества опираются на классический фольклор. Они развернули сбор материалов по песенной культуре народов, организовали изучение в открытых восточнославянских национальных школах (сегодня их полтора десятка) и пропаганду в средствах массовой информации и путем организации фольклорных коллективов.

Широкую известность получили русские школы, реализующие комплекс мероприятий по духовно-нравственному воспитанию детей и молоде-

¹ Под классическим фольклором автором понимается обрядовый (календарно-обрядовый и семейно-обрядовый, прежде всего свадебный) и необрядовый песенный фольклор (исторические песни, баллады, лирические песни и др.), характеризующийся богатой системой развитых, художественно полноценных жанров, функционировавший на протяжении столетий, связанный с феодальным бытом и патриархальным сознанием народа [Зуева, Кирдан, 2002, с. 71].

8 жи: национальная русская школа им. СТ. Аксакова (г. Уфа), воскресная школа при Свято-Пантелеймоновском храме. С целью развития национального образования в новых социальных условиях они поддерживают отношения с образовательными и культурными учреждениями материнского этноса: проводят совместные конференции, организуют стажировки учителей, дни культуры и литературы, завозят учебники и учебные пособия и т.д. Большую методическую помощь для учителей 9 украинских, 2 белорусских и других школ республики оказал международный семинар по совершенствованию изучения предметов украиноведческого цикла в образовательных учреждениях Российской Федерации (2002), а также научно-практическая конференция «Роль и значение национального самосознания славянских народов в современном Башкортостане» (2005), проведенные на базе Филиала МГОПУ им. М.А. Шолохова. Белорусы Башкортостана поддерживают тесные связи с общественной организацией «Родина» (г. Минск). Украинцы Башкортостана установили творческие контакты с представителями украинских диаспор США, Канады, Австралии, Польши, Югославии и др.

Сегодня на фоне все ускоряющегося научно-технического прогресса, роста числа крупных городов встает задача изучения и сохранения «этнического ядра» различных культур, неотъемлемую часть которых составляют народные песни, для «духовной оседлости», «нравственной самодисциплины и социальности» этноса (Д.С. Лихачев), сохранения этнокультурного плюрализма в стране. «Выдвижение проблемы межэтнических, региональных общностей существенно корректирует и дополняет общетипологический подход к фольклору. Повторяемость и правильность явлений предстает при этом в учащенном, конденсированном выражении» [Гацак, 1975, с. 3].

Песенная культура восточнославянских народов Башкортостана как «культурного гнезда», в котором происходит «системное форматирование условий для развития духовного мира человека» [Цукерман, 1998] и характеризующегося региональной культурной активностью и своеобразием, как узла переплетения этнических традиций, как объекта проявления национально-

9 го характера, ментальности русских, украинцев, белорусов и в совокупности как единого целого - исследована недостаточно.

Актуальность изучения обозначенной проблемы возрастает в связи с тем, что, начиная с середины XIX в., славянское и тюркское население республики находится в устойчивом демографическом равновесии [Юнусова, 2004]. В этот период этнический состав Уфимской губернии был достаточно пестрым, а русские составляли 51,6%. Перепись населения 1989 г. отметила 50,3% мусульманского населения - башкир и татар, и 42% русских, украинцев, белорусов и других православных народов [Национальный состав, 1990]. По итогам переписи 2002 г. депопуляция восточнославянского населения в республике продолжилась, однако славянский мир остался в паритетных отношениях с тюркским. По-прежнему преобладало русское население -1 490 715 тыс. чел. (36,4% населения республики), украинцев зарегистрировано 55 249 чел. (1,3%), белорусов 17 117 чел. (0,4%); в целом указанные народы составляют 38,1% населения. Всего к началу 2002 г. в Республике Башкортостан было представлено 130 национальностей и этнических наименований. Башкиры и татары составляли 54,0% населения - соответственно 1 221 302 чел. (2 место по численности после русских) и 990 702 чел. (3 место по численности)².

Творчество восточнославянского населения развивалось как в крупных, так и в небольших селениях Башкортостана (в том числе хуторах, выселках, поселках), активно взаимодействуя с сельскими и городскими песенными традициями тюркских (башкиры, татары, чуваши), финно-угорских (мордва, марийцы, удмурты) и других (немцы, латыши, казахи, поляки, евреи и т.д.) народов. В сложнейшем переплетении диахронных и синхронно-пространственных связей сформировалась оригинальная локальная культура, существенно отличающаяся от материнского этноса.

¹ Увеличение численности башкир произошло за счет естественного прироста, татар - из-за положительного
миграционного сальдо. В среде восточнославянского населения в последнее время отсутствует естествен
ный прирост населения, активно протекают процессы этнической ассимиляции (особенно среди украинцев и
белорусов).

² К моменту написания работы полные данные переписи были опубликованы на страницах интернет-сайта
Госкомстата Российской Федерации

В работе рассматривается специфика фольклорной традиции русских, украинцев, белорусов Башкортостана в сравнении с культурой других народов республики и материнского этноса¹. В задачи исследования не входят изучение культуры староверов (старообрядцев) и позднеклассического фольклора (русского горнозаводского населения, фольклора времен Великой Отечественной войны).

Как пишет В.П. Аникин [2004, с. 11], «фольклор своеобразен именно как народное, массовое, варьируемое, развивающееся, традиционное, преемственное творчество».

Пользуясь терминологией B.C. Цукермана [1998], по субъекту деятельности песенный фольклор восточнославянских народов республики - это искусство производителей материальных благ, прежде всего, крестьян. По характеру - «неспециализированная духовно-практическая деятельность с преобладанием художественного начала». По результатам - произведения, сохраняющие в жанрах² такие свойства, как коллективность, анонимность, традиционность³, вариативность⁴, синкретизм, отсутствие формальной регламентации, фиксация и распространение по памяти. По направленности на будущее (воздействия на силы природы для благополучия) [Лотман, 1992,

Известно, что «местная специфика всегда имела подчиненное положение по отношению к общерусским свойствам фольклора» [Зуева, Кирдан, 2002, с. 8].

² В научной литературе существуют различные определения жанра. В своем исследовании автор опирается на то, что «жанр - исторически сложившаяся модификация рода, вида фольклора, обладающая устойчивыми, повторяющимися признаками поэтического содержания и художественной формы, отличающими ее от других жанров данного вида и рода фольклора; при определении фольклорного жанра большое значение имеет учет формы исполнения и бытовой функции произведения» [Круглое. Русский фольклор,, 2000, с. 209-210]. Каждый жанр - это типовая структурная модель, обладающая способностью реализовать определенную жизненную установку. Понятием «жанр» обозначается «единство группы художественных произведений по присутствующим во всех произведениях этой группы признакам. Признаки жанра указывают на внешнее и внутреннее сходство одной группы произведений <...>. Жанр - структура, которая, будучи порожденной определенным временем и конкретными жизненными обстоятельствами, приобретает как бы вневременные черты и свойства» [Аникин, 1987, с. 66, 71].

Как пишет В.П. Аникин, традиция в фольклоре, в отличие от традиции в литературе, основана на преемственности, следовании за опытом предшественников [Аникин, 2004, с. 39].

⁴ В музыкальной фольклористике и филологической фольклористике свое понятие варианта. В первом случае различаются варианты (существенное различие двух или нескольких записей одной песни) и исполнительская редакция одной песни. Во втором - вариантом называется фольклорное произведение, «как оно существует в конкретный момент устной передачи» [Чистов, 1963, с. 5]; «Вариант - это конкретное выражение какого-либо фольклорного произведения в данном индивидуальном тексте» [Путилов, 1963, с. 101]; «Каждое фольклорное произведение - всегда совокупность вариантов, но не абсолютно свободных, а относительно свободных. Их свободу ограничивает реализация замысла. При отличии друг от друга варианты устойчивы в сочетании элементов, в следовании друг за другом в пределах замысла» [Аникин, 2004, с. 11]. Автор настоящей работы придерживается филологического понимания варианта.

с. 104] - через выражение этнического миропонимания. По особенностям бытования - «творчество, ориентированное на социально-эстетические ожидания каких-либо социальных групп и слоев и воспринимаемое ими как коллективное достояние» [Цукерман, 1998]. Последнее положение особенно важно для объяснения причин сохранения фольклорных традиций этносов и их подразделений в многоэтничном окружении.

Песенный фольклор восточнославянских народов Башкортостана представляет наиболее яркую оригинальную часть их творчества. Он является результатом отбора типичного, традиционного, понятного и доступного для социума, соответствующего стереотипам поведения, характера, темперамента, мышления конкретной этнической общности.

Автор обращается к различным уровням фольклорной культуры (к творчеству отдельных исполнителей, коллективов, селений, районов), однако первостепенный исследовательский интерес представляет прежде всего традиция, запечатленная народным массовым творчеством.

Территориальные границы. Башкортостан занимает большую часть Южного Урала и прилегающие к нему предгорные равнины Предуралья и Зауралья.

В различные исторические периоды башкирская земля имела различное геополитическое оформление. После присоединения края к русскому государству во второй половине XVI века территория Башкирии была выделена в отдельный Уфимский уезд. Зауральские башкиры по рекам Исеть, Миасс и озерам включены в Исетскую провинцию. В 1744 г. образована Оренбургская губерния, из которой в 1865 г. выделена Уфимская губерния. В 1917 г. башкирский областной (центральный) совет (Шуро) объявил башкирской территорию Оренбургской, Уфимской, Пермской, Самарской губерний автономной частью Российской республики. В 1919 г. провозглашена БАССР; автономная республика создавалась в пределах так называемой Малой Башкирии и включала южные, юго-восточные и северо-восточные части современной ее территории. В 1922 г. Уфимский, Бирский, Белебеевский уезды, а

12 также башкирские волости Златоустовского уезда упраздняемой Уфимской губернии вошли в состав БАССР (Большой Башкирии).

Песенный стиль народов Башкортостана зависит от природно-географических условий. Дифференцируются стили западного Башкортостана, расположенного в пределах Русской равнины, горного Башкортостана (Башкирский Урал), охватывающего Южный Урал, и так называемого Башкирского Зауралья (узкая полоса от Уральского хребта).

Объект исследования - песенный фольклор восточнославянских народов Республики Башкортостан.

Предмет исследования. В диссертации рассматривается поэтика¹ песенного классического восточнославянского фольклора Республики Башкортостан и фольклорные процессы, проявляющиеся в ней.

Тот факт, что славянское население Башкортостана составляют выходцы из различных регионов евразийского пространства, снимает вопрос о возможности существования здесь культурного единства. Вместе с тем известно, что традиционное, общенациональное, исторически взаимодействуя с локальным, ведет к вытеснению последнего. Происходит типологическое сближение традиции одного фольклора с традициями другого фольклора, в свою очередь преодолевающего собственную локальность и вырабатывающего стабильность свойств и качеств [Аникин, 2004, с. 380]. Эта теория, а также исследования И.Е. Карпухина, Р.Г. Кузеева, В.Я. Бабенко, автора данного исследования и других ученых Уфимского научного центра РАН и Академии наук Республики Башкортостан концепции о малых этнических группах как подразделениях этноса² позволили выдвинуть предположение о существовании в Башкортостане единой локальной фольклорной традиции,

Мы понимаем поэтику как «совокупность приемов для выражения художественных целей и эмоционального мыслительного мира, или, короче, изучение формы в связи с ее конкретным, фабульным идейным содержанием» [Пропп. Фольклор и действительность, 1976, с. 39].

² Исследователи определяют малую этническую группу (МЭГ) как сравнительно небольшую (до 100 тыс. чел.) этническую общность, живущую в территориальном и хозяйственном отрыве от основного массива материнского этноса, расселенную дисперсно или компактно на определенной территории и находящуюся относительно длительное время в численно превосходящем иноэтничном или полиэтничном окружении. Украинцы и белорусы Башкортостана наряду с латышами, немцами, греками, поляками и другими народами являются малыми этническими группами. В.Я. Бабенко в своих работах об украинцах проследил исторические этапы развития МЭГ в многоэтничной среде [Бабенко, 1984; 1992 и др.].

13 характеризующейся традиционными жанрами, образами, сюжетами, мотивами, разнообразием и богатством поэтики. Кроме того, автор высказывает предположение об устойчивости не только поэтики, но и мелодики песенных жанров.

На обсуждение выдвигается также положение о взаимодействии фольклорных и этнических процессов, о том, что песенный фольклор переселенцев изменяется вслед за этническим процессами (этнической консолидации, этнической адаптации и т.д.), менталитетом исполнителей. В свою очередь фольклор способствует сохранению этничности.

Цель исследования ~ определить особенности фольклорных процессов в культуре восточнославянских народов в условиях многоэтничного Башкортостана.

Задачи исследования:

проследить судьбу фольклорных песенных жанров восточнославянских народов республики в диахронных и синхронно-пространственных связях;

выявить наличие (или отсутствие) общего слоя песенной культуры русских, украинцев и белорусов Башкортостана (репертуар, жанры, стиль, поэтика, мелодика, приемы исполнения) в результате исторического развития и контактов этих народов в регионе;

проследить процесс сохранения (или разрушения) фольклорной традиции русских, украинцев и белорусов республики через сравнительный анализ с записями фольклора на территории материнских этносов;

показать взаимовлияние местной среды и песенного фольклора восточных славян республики;

установить взаимодействие и взаимовлияние этнических и фольклорных процессов в условиях многоэтничной среды Башкортостана.

Исходя из тезиса о том, что «фольклорное творение подвержено действию локальных и хронологических факторов» [Аникин, 2004, с. 11], важно проследить сохранение (несохранение) в восточнославянском фольклоре

14 Башкортостана традиционной поэтики в условиях многоэтничной среды. Известно также, что «фольклор являет собой единство и взаимопроникновение статических и динамических элементов» [Там же]. В исследовании проверяется гипотеза о том, что в полиэтничных условиях тексты народных песен различных жанров переселенцев подвергаются влиянию местной среды, в то время как мелодика песен остается более консервативным элементом культуры. Два синкретических элемента - тексты и мелодика песен - образуют диалектическое единство. Вместе с тем относительная динамичность текстов песен по некоторым показателям (фонетика, лексика, морфология) не выходит за рамки традиций (стилистика, образная сфераитА).

На обсуждение выдвигается также положение о взаимодействии этнических и фольклорных процессов, о том, что песенный фольклор переселенцев (в данном случае восточнославянских) меняется вслед за этническими процессами (этнической консолидации, этнической адаптации и т.д.), менталитетом исполнителей. В свою очередь фольклор поддерживает этничностъ.

Методологическая основа исследования. При написании работы мы опирались на методологические исследовательские подходы фольклористов, а также этнологов и этномузыковедов. Это С.Н. Азбелев, Э.Е. Алексеев, В.П. Аникин, П.Г. Богатырев, А.Н. Веселовский, В.М. Гацак, Е.В. Гиппиус, А.А. Горелов, И.В. Земцовский, Т.В. Зуева, К.В. Квитка, Б.П. Кирдан, Н.И. Кравцов, Ю.Г. Круглов, Е.Э. Линева, М.Н. Мельников, В.Я. Пропп, Б.Н. Путилов, Б.М. Соколов, Ю.М. Соколов, В.К. Соколова, К.В. Чистов, П.В. Шейн и др. Применена методика изучения фольклорных процессов в условиях Волго-Уральского региона и Башкортостана Т.М. Акимовой, Л.Г. Барага, Л.И. Брянцевой, В.Е. Гусева, Т.И. Калужниковой, И.Е. Карпухина, Н.П. Колпаковой, Р.Г. Кузеева, А.И. Лазарева, С.Г. Лазутина, М.М. Плисецкого, Э.В. Померанцевой и др.

Единицей изучения в фольклоре необходимо считать не личное творчество, а жанр и на базе жанра изучать отдельные произведения. Примечательно замечание В.П. Аникина о том, что обычно записи вариантов изучают

15 на уровне их различий; между тем качество фольклорного произведения уясняется по сходству записей, сделанных от разных людей. Эти сходства обнаруживаются на различных уровнях: сюжетного действия, тематических признаков, художественного замысла, приемов и т.д. [Аникин, 2004, с. 19].

Исследование основывается на теории академика Б.В. Асафьева [1971], согласно которой в основе музыкального искусства лежит семантически открытая интонация, открытая переосмыслениям, обусловленным исторически и социально. Музыкальная интонация не теряет связи ни со слогом, ни с танцем, ни с мимикой человека, но «переосмысливает» закономерности их формы и составляющих элементов в музыкальные средства выражения. Народ, культура, эпоха вырабатывают «свою» интонацию. Через интонацию определяются средства выражения музыки.

В основу работы положены принципы диалектики и историзма, объективности и системности научного анализа.

Вопросы взаимодействия культур находятся в центре внимания исследователей на протяжении долгого времени, потому что, по мнению В.М. Жирмунского, «история человеческого общества не знает примеров абсолютно изолированного культурного <...> развития, без непосредственного или более отдаленного взаимодействия и взаимного влияния между отдельными участниками» [Жирмунский, 1961, с. 345].

Комплексное использование данных фольклористики, этнологии, эт-номузыковедения, истории народов, истории музыки, теории музыки, социальной антропологии, культурологии, этнолингвистики направлено на усиление обоснованности выдвигаемых положений.

Научная новизна. Впервые в фольклористике изучены изменения как поэтики, так и мелодики песенного фольклора восточнославянских народов в условиях многоэтничного Башкортостана в сравнении с фольклором материнских этносов.

Прослежено диалектическое единство тенденций консервации и модернизации песенных традиций восточнославянских народов Башкортостана

на уровне жанров, поэтики, стилистики обрядового и необрядового фольклора, исполнительского репертуара.

Впервые определены этапы взаимодействия песенных традиций восточнославянских переселенцев с песенными культурами других народов, которые дают возможность прогнозирования фольклорных тенденций в будущем.

Установлена взаимосвязь фольклорных и этнических процессов, меняющегося самосознания исполнителей в области песенного искусства.

Выявлены формы и способы влияния славянской песенной культуры на песенную культуру тюркских этносов республики.

Показана роль общественных организаций, учебных и научных заведений в возрождении народных традиций.

Проведен комплексный анализ трансформаций жанров, поэтики, мелодики песен, приемов исполнения в музыкальной культуре русских, украинцев, белорусов Башкортостана с привлечением результатов исследований смежных дисциплин.

Материалы, теоретические и практические выводы диссертации могут быть полезными при разработке теоретических аспектов истории культуры восточнославянского населения республики, в том числе этнокультурных процессов, изучения культуры малых этнических групп в многоэтничном контексте. Вслед за фольклористами, этнографами, историками, археологами, языковедами, искусствоведами и другими учеными в диссертации изучен вопрос о вероятности растворения духовных ценностей малочисленного народа в культуре более крупного, об уровне культурных взаимодействий в зависимости от комплекса факторов и т.д.

Практическая значимость. Исследование проведено в целях начавшейся реализации «Государственной программы по изучению, возрождению и развитию фольклора народов Республики Башкортостан»¹ [Государственная программа, 2002].

¹ Постановление Кабинета Министров Республики Башкортостан № 369 от 23.12.02.

Результаты исследования могут оказать помощь руководителям и специалистам органов государственного и местного управления, Министерства культуры и национальной политики, учреждений культуры, национально-культурных центров региона в решении вопросов, связанных с их деятельностью, возрождением национальных культур, прогнозированием этнокультурных процессов.

Материалы и выводы диссертационного исследования могут быть использованы для лекционно-просветительской работы, при подготовке учебников, учебно-методической литературы по истории и культуре республики.

Изученность темы. Слабо изучена история, культура, быт не только русских, украинцев, белорусов республики, но и их соседей. Не изучено влияние русского культурного суперстрата в конкретно-исторических проявлениях. Ранее не исследовался белорусский фольклор. Большой научный интерес в разработке выбранной темы представляют исследования русского и украинского фольклора в Башкортостане Л.Г. Барага, М.М. Плисецкого, И.Е. Карпухина, В.Я. Бабенко, Л.И. Брянцовой, а также дипломные исследования М.И. Родителевой, Л.И. Гареевой, И.А. Валишиной.

Источники. Основными источниками для написания работы являются полевые записи и архивные материалы автора и предшественников. Исследование опиралось на издания фольклора, которые в разное время подготовили М.К. Азадовский, С.Н. Азбелев, В.П. Аникин, Л.А. Астафьева, Д.М. Балашов, И.В. Бессараба, П.А. Бессонов, П.В. Бирюков, Я.Ф. Головацкий, А.А. Горелов, В.Е. Гусев, О.И. Дей, Л.В. Домановский, Л.И. Емельянов, 3. Доленга-Ходаковский, Ф.М. Истомин, И.Е. Карпухин, П.В. Киреевский, Ю.Г. Круглов, А.В. Кулагина, Н.П. Кол пакова, Н.М. Лопатин, М.А. Максимович, Н.Г. Мякутин, Н.Е. Пальчиков, В.П. Прокунин, В.Я. Пропп, П.Н. Рыбников, Ф.М. Селиванов, А.И. Соболевский, К.В. Чистов, П.В. Шейн, М.М. Шубравская, Д.И. Эварницкий и др. Для воссоздания песенных традиций Башкортостана привлечено творческое наследие писателей. Косвенный сравнительный материал дали музейные экс-

18 понаты - музыкальные инструменты, хранящиеся в музеях Башкортостана, фактически, к сожалению, не используемые другими исследователями.

При изучении источников было выявлено, что песенный фольклор восточнославянских народов Южного Урала с давних пор привлекает внимание широкого круга людей - тех, кто родился и жил здесь, кто нес службу, кто был сослан в край за политические убеждения, кто был направлен по заданию правительства России для изучения местных ресурсов. Особое место в этом ряду поклонников народного творчества занимает русский композитор Александр Александрович Алябьев (1787-1851), который в 1830-х годах, отбывая ссылку в Оренбургском крае, записывал народные песни. К сожалению, наши поиски этих записей в Научном архиве Государственного центрального музея музыкальной культуры им. М.И. Глинки были безуспешными. По замечанию Л.П. Атановой [1992], среди них были русские песни, возможно - и украинские. Пробуждению интереса к народному творчеству способствовала дружба А.А. Алябьева с известным украинским фольклористом М.А. Максимовичем, их совместная работа над сборником обработок украинских народных песен¹. Мало известно и о записях песен Петра Михайловича Кудряшева (1797-1877) - деятеля освободительного движения, талантливого ученого и писателя. В 1820-х годах он исследовал фольклор, язык и этнографию русских, башкир и других народов, осуществил перевод башкирских песен на русский язык и их издание. Известны его высказывания о влиянии тюркских языков на речь русского населения [Зобов, 1999, с. 176; Рахимкулов, 1988, с. 37-41].

Песни русских, уральских казаков, башкир собирал также Владимир Иванович Даль (1801-1872), служивший в Оренбурге в 1833-1841 гг. чиновником особых поручений при военном губернаторе [Атанова, 1992]. Ряд песен он передал П.В.Киреевскому [Киреевский, Языковы, 1977, № 74, 108, ПО, 130, 133, 190 и др.].

'Как утверждал M.K. Азадовский [1958], многие факты украинской и русской фольклористики связаны друг с другом (И.П. Котляревский, Н.А. Цертелев, И.Г. Кулжинский, И.И. Срезневский, 3. Доленга-Ходаковский и др.).

Василий Макарович Черемшанский (1821-1888), преподаватель местной духовной семинарии, описал поликультурную среду славянского населения: «Они отличаются между собой и в нравах, и в обычаях, и в самом разговоре <...>. В одном и том же селении можно найти выходцев из нескольких губерний» [Черемшанский, 1859, с. 118].

Народные песни русского населения Уфимской губернии были зафиксированы в 40-х годах XIX в. местными краеведами для Русского географического общества [Русское народное творчество, 1957, с. 3].

Новый этап в собирании фольклора относится к пореформенному времени, когда к фольклору обратились не только отдельные лица, но также члены организаций, кружков, краеведы-любители. С 1868 г. в губернии действовал Оренбургский отдел Русского географического общества. В 1887 г. возникла Оренбургская ученая архивная комиссия.

Песенный фольклор с. Новоселки Уфимского уезда (на территории современного Башкортостана) в 1830-е гг. был зафиксирован поэтом К.М.Языковым (1803-1846) и его братом А.М.Языковым. Как и песни В.И. Даля, они вошли в «Собрание народных песен П.В. Киреевского: Записи Языковых в Симбирской и Оренбургской губерниях» [1977, № 366, 371, 376 и др.].

Записи русского, украинского и белорусского фольклора были сделаны во второй половине XIX в. известным ученым, краеведом, блестяще образованным человеком Руфом Гавриловичем Игнатьевым (1818-1886). Известно, что в 1879 г. на антропологической выставке он прочитал лекции о песнях белорусов Оренбургской области, фольклоре русского и татаро-башкирского населения. Он является также публикатором многих песен, в том числе приписываемых Емельяну Пугачеву [Зобов, 1999, с. 180]. Примечательно, что Р.Г. Игнатьев написал в г. Уфе оперу на украинскую тематику - «Запорожцы» [Атанова, 1992].

В конце XIX в. особенно популярным в прессе Оренбургского края было имя местного жителя Анания Павловича Кузнецова (1866-1945). Свои эт-

20 нографические и фольклорные наблюдения из жизни русских и других народов он публиковал в газете «Оренбургский листок», где описал «Капустины вечера», «Засидки» и другие «времяпровождения» крестьян [Кузнецов, 1891]. Среди собирателей и исследователей песенного фольклора народов Южного Урала конца XIX - начала XX в. особое место принадлежит замечательному фольклористу и музыканту Сергею Гавриловичу Рыбакову (1867-1921), автору нескольких книг и многочисленных статей. Лейтмотивом через его работы проходит тема этнокультурных параллелей, интерференции культурных традиций в регионе. С.Г. Рыбаков писал, что многие башкирские инструментальные мелодии создали исполнители «под влиянием, вероятно, военной музыки, наслышавшись военных маршей, в которых более или менее заметно русское влияние» [Рыбаков, 1897, с. 120]. Влияние русской полковой музыки он усматривал, например, в «Перовском марше». С.Г. Рыбаков обратил внимание на факт «усвоения инородцами не только русского языка, но и русских песен и мелодий, пословиц, выражений, а также обратное явление - распространение среди русских ломаного русского языка, инородческих мелодий и песен» [Рыбаков, 1895, с. 274]. Исследователь указал на наличие в репертуаре башкирских инструменталистов русских песенных мелодий. При этом автор перечислил не только русские мелодии «Чижик», «Вдоль да по речке», но и украинскую «Як за гаєм, гаєм» [Там же, с. 304]. Исследователь показал влияние индустриализации на культурную модернизацию региона. В результате проведения железных дорог сюда пришла русская культура, началось «перерождение старых форм жизни» [Там же, с. 308]. Новая культура стала вытеснять «непосредственное народное творчество в строе жизни, обычаях, песнях, мировоззрении, и это народное творчество быстро улетучивается или поддается всевозможным влияниям» [Там же, с. 273]. Автор замечал: «инородческое население <...> обнаруживает малую культурную упругость и легко теряет свою самобытность» [Там же, с. 272]. Сравнивая различные этнокультурные традиции, С.Г. Рыбаков писал о том, что «конечно, это перерождение совершается не безболезненно, глав-

21 ным образом потому, что инородцы не могут сами подняться и реформировать свою жизнь. Часть инородцев с татарами во главе обнаруживает способность охранять свою национальную индивидуальность, но у большинства инородцев Урала нет данных для состязания с силою вещей; следовательно, им остается одно: слияние с высшею нациею» [Там же, с. 308]. Новую культуру олицетворяют железнодорожные станции. На ст. Кинель, например, «деревенские песни петь стыдятся и никогда их не поют, а поют «жестокие романсы». На ст. Черкасской крестьяне перестали с проведением дороги петь родные песни. На ст. Абдулино крещеные татары «начали заимствовать у русских пение духовное и светское» [Там же, с. 274]. Наряду с этим у русских переселенцев Оренбургской и Уфимской губернии «можно услышать драгоценные, старинные, веющие эпической красотой песни. Песенниками славятся многие горные заводы и села» [Там же, с. 275]. Русские переселенцы не всегда принимали местные обычаи. Более того, в русском доме слушать «дудочника» (т.е. кураиста. - Ф.А) было «грешно», как и пить, есть из одной посуды с башкирами [Там же, с. 168, 169]. Речь шла о староверах Урала.

Исследования С.Г. Рыбакова продолжил Л.Г. Лебединский (1904-1992), который также во многих работах указывал на специфику бытования культуры в многоэтничнои среде - процессы взаимодействия песенных элементов различных жанров башкирского музыкального фольклора с русской культурой. В мелодике протяжных башкирских песен (узун-кюй о Салавате Юлае-ве) он отмечал влияние русских песен на ладовую специфику. Причину этого явления Л.Г. Лебединский объяснял тем, что первые песни о Салавате были созданы башкирами - участниками крестьянского движения под впечатлением русских песен пугачевской вольницы. В танцевальных башкирских мелодиях - бию-кюй, по его мнению, слышны интонации трубных сигналов и кавалерийских зорь, которые башкиры освоили во время службы в русской армии. На связь с русской армией, писал он, указывают и названия: «Первая армия», «Порт-Артур» и т.д. В башкирских такмаках им справедливо усмат-

22 ривалась общность с принципами формообразования русской частушки. Городская песенная лирика башкир, по мнению ученого, соприкасалась с мелосом татарской музыки и советских композиторов [Лебединский, 1951, с. 60].

Среди источников рубежа XIX-XX вв. отметим описание русского свадебного обряда Уфимской губернии с текстами песен А. Умова [1912]. Записи песенного фольклора содержатся также в сборниках В. Бирюкова «Дореволюционный фольклор Урала» [1936], Е. Блиновой «Сказки, песни, частушки» [1937], В. Зайцева «Народное творчество Южного Урала» [1948].

Установлено, что большое значение для воссоздания песенных традиций Башкортостана имеет творчество российских писателей. Л.Н. Толстой неоднократно приезжал к башкирам, подолгу жил среди них, проявлял большой интерес к башкирскому фольклору, слушал народные песни, наигрыши кураистов, изучал историю возникновения той или иной мелодии, выявлял причину их русских названий. Л.Н. Толстой описал конные состязания, устроенные на его землях в Бузулукском уезде Самарской губернии, куда съехалось несколько тысяч башкир, казахов, уральских казаков и русских крестьян. Все участники и зрители пили кумыс и чай, ели мясо, слушали песни и мелодии курая [Рахимкулов, 1988, с. 66-67]. Дочь писателя свои впечатления от этого события выразила так: «Странно звучала для нашего европейского уха восточная музыка. Мелодии были всегда заунывные, в минорном тоне, с более тонкими интервалами, чем гамма, к которой мы привыкли. Под эту заунывную музыку, исполненную на дудках, на зурнах и на других струнных инструментах, башкирцы медленно, плавно плясали» [Там же, с. 66]. Под этими инструментами, возможно, подразумевались курай и сорнай (духовые инструменты), думбыра (струнный инструмент) и кыл-кубыз (струнный смычковый инструмент).

Писатели подчеркивали специфику культуры восточнославянских народов, прежде всего русских. Образ музыканта-гусляра и певца описал ГЛ. Ларионов, известный также под псевдонимом Белорецкий (1879-1913), в очерке «Сказитель-гусляр в Уральском крае». Возможно, строки писателя

23 являются художественным приемом, однако они заставляют поверить в реальность персонажа и выступления странствующего русского музыканта или исполнителя из числа горнозаводского населения Башкортостана. Г.П. Ларионов подробно остановился на манере исполнения: «Сказитель <...> бережно положил себе на колени гусли, потер руки о полы кафтана и не без торжественности возложил их на струны <...>. Прозвучал вначале неуверенный аккорд, затем аккорд посильнее, и полилась грустная мелодия. Это была странная, но очень гармоничная смесь русского народного стиля (с его переливами, переборами и замирающими окончаниями музыкальных фраз) с чем-то совершенно чуждым, нерусским. Сначала выводили мотив высокие нотки, трогательно и нежно жалуясь на что-то, а затем сочувственно подхватывали их жалобные басовые струны» [Ларионов, 1959, с, 60-61]. Г.П. Ларионов был пионером в собирании и изучении устной поэзии заводских рабочих Башкортостана. Записанные и опубликованные им в конце 1890-х годов частушки и песни отражают взаимодействие русского и башкирского фольклора [Бело-рецкий, 1962].

Разнообразие песенных традиций в регионе отмечал Р.Г. Игнатьев (1815-1886), первый историк Оренбургского края, автор более 500 статей по истории, фольклору и этнографии Башкортостана. Он описал село Бакалы Белебеевского уезда, где «вместе с русскими живут давно окрещенные, но оставшиеся верными прежнему образу жизни башкиры. Женщины по примеру русских водят хороводы, поют по-татарски и тем самым наречием, каким говорят башкиры, но эти хороводы башкирок уже результат русского влияния, а не национальное достояние башкир»¹ [Игнатьев, 1875, с. 83].

Наряду с башкирскими музыкальными инструментами (курай, думбы-ра) писатели отмечали русскую гармонику. Согласно А.В. Кожевникову (1891-1980) и другим авторам, этот инструмент является символом нового

'Вероятно, речь идет не о башкирах, а о крещеных татарах (кряшенах), которые сейчас живут в Бакалинском районе Башкортостана.

24 времени: «Ночью с гамом, песнями и гармонью пришла артель вятчан... Они плясали и гикали». То была песня «Семеновна» [Кожевников, 1997, с. 89].

В сочинениях НА. Степного (Афиногенова) (1878-1947) гармоника звучала в башкирском доме во время праздника: «Запищала гармоника русского изделия - длинный странный, протяжный мотив - Шалтай, балтай, ни-киряк...» [Степной, 1965, с. 518]. Процессы адаптации восточнославянского населения к новым условиям описаны Н.П. Задорновым. Его герой Гурьян за долгие годы скитания с башкирами привык к новым песням, «по виду обаш-кирился», освоил башкирский и татарский языки, стал носить их одежду, скакать на коне, как степняк [Задорнов, 1968, с. 386]. Писатель описал сабантуи, куда съезжались башкиры, татары, русские.

А.Г. Туркин (1870-1919) указал на социальные перемены, произошедшие в крае с приходом русских переселенцев: «Обосновались поселки, тяжелый плуг приподнял пласты девственной земли, острая коса подрезала ковыль и степные былинки, заскрипели по вновь проложенным дорогам громоздкие телеги, послышалась новая речь - и молчаливая ровная степь стала прислушиваться к новым песням <...>. Поселки разрослись в села, как из земли выросли церкви с белыми колокольнями - и чутко прислушивается степь к колокольному перезвону, а степной ветер разносит во все стороны до того неслыханные звуки» [Туркин, 1965, с. 417].

Литературные произведения дополняют научный корпус источников, накопленных в течение XX столетия. Среди последних важное место занимают записи фольклорных экспедиций в ареалы проживания восточнославянских народов Башкортостана. Материалы экспедиции Башкирского научно-исследовательского института языка и литературы 1938 г. под руководством Н.П. Колпаковой (г. Ленинград) содержат наиболее ранние академические записи русского, украинского и белорусского фольклора республики. Итогом работы в Абзелиловском, Баймакском, Белорецком, Хайбуллинском районах Башкортостана и в некоторых районах Челябинской области стали сборник «Лирика русской свадьбы», в котором опубликовано 19 свадебных

25 песен [1973] и рукописные сборники «Русские песни», «Русский фольклор Башкирии» [Ф. 3, on. 12, д. 321-325¹]. В эти сборники, кроме русских, были включены украинские и белорусские песни. Это лирические песни «їхав казак на выйненьку» (здесь и далее названия песен приведены согласно рукописным оригиналам), «За городом вишенка», «Розпрягайте, хлопці, коней», свадебная песня «Із-за гор-гори» (последняя песня записана в нескольких районах). Причину того, что эти песни попали в «Русские песни», мы видим в том, что собиратели не ставили целью этническую дифференциацию песен родственных народов и под «русским» подразумевали весь восточнославянский фольклор. Песни классифицированы по тематическому принципу: исторические, бытовые, «обрядные», советские. Последнюю группу составили песни о «Ленине - Сталине», о социалистическом строительстве, о Красной Армии, о советской молодежи, частушки. Собиратели сделали оригинальные записи свадебных песен, в том числе исполняемых во время приезда жениха - «Похвалялася у нас Марусенька душа» [Там же, д. 322, л. 63], при поездке невесты к жениху - «Мимо лесу, мимо садику зеленого» [Там Dice, л. 7-8], при проводах невесты - «Во горнице во новой» [Там же, л. 9], «когда жених едет» - «Уж ты яблоня моя» [Там же, л. 11]. Интересны записи исторических песен - «Как на Волге реке» [Там же, л. 10], старинных приплясок -«Плыла тина по воде» [Там же, л. 86], колядок - «Коляда, коляда, посконная борода» [Там же, д. 321, л. 2], «Коляда светлая, пришла коляда» [Там же, л. 4 и 6].

Жанровое разнообразие экспедиционного материала отличалось по районам. В Белорецком районе русский фольклор характеризовался обилием исторических рассказов, старых обрядовых и лирических песен и множеством советских частушек среди молодежи». В Баймакском районе, «поскольку русское население в крае является пришлым (приехавшим лет 30-40 назад), то и все крупные жанры примыкают к материалам Белорецкого района».

¹ Научный архив Уфимского научного центра РАН изменил нумерацию Фонда 12 согласно «Переводной таблицы Фонда 12». Указанные дела ныне хранятся под номерами 79—82 и отчасти поменяли свои названия.

26 Среди «башкирских» записей в Баймакском районе имеется много русских частушек на советскую и молодежную тематику [Там же, д. 322, л. 69-70]. Особое место среди них занимали частушки на «местные» и «производственные» сюжеты [Там же, л. 3, 5, 120]. Напевы песен не фиксировались. Тексты записывались от людей разных возрастов, социального положения, образования, профессии, пола, национальности. Среди русских исполнителей особо отмечены П.Е. Поскребышева (57 л.) и В.И. Красносельская (60 л.) из с. Тукан Белорецкого района, Н.В. Разборщикова (77 л.) из с. В. Авзян того же района, Е.Д. Седова (66 л.) из Тубинского рудника Баймакского района [Там же, л. 70]. «Паспортные данные» украинских и белорусских песен свидетельствуют о том, что их пели представители всех восточнославянских этносов. В национально смешанных селениях многие песни были известны башкирам и татарам: «їхав казак на выйненьку», «За городом вишенка», замечательные колядки в с. Рудник Сибай Баймакского района и др.

Маршрут экспедиции Н.П. Колпаковой часто проходил по местам компактного расселения украинцев в Башкортостане, в том числе в Хайбуллин-ском, Баймакском, Белорецком районах республики. В «Полевых дневниках» она пишет: «Шофер, с которым я ехала, рассказал мне, что он с Украины и что вообще все шоферы тут украинцы. Башкирский язык они не знают, воспринимают его с трудом и только хорошо знают слово вроде «бельмес», что по-башкирски, по его словам, означает, «не знаю, не понимаю» [Колпакова, 1976, с. 212-233].

В материальной культуре Н.П. Колпакова отмечает общий культурный слой многих этносов, обусловленный природно-географическими особенностями местности. Здесь сложился одинаковый тип домов и дворовых построек. Материалами служили глина, солома. Усадьбы были небольшими: «Дома из глины, обмазанные тоже глиной белого, темно-шоколадного или коричневого цвета. Окна на уровне земли, и вообще дома не выше человеческого роста <...>. За плетнями внутри двориков небольшие огороды, много подсолнухов» [Там же, с. 225]. Эта общность прослеживается не только в матери-

27 альной, но и в духовной культуре. Изучение архивных материалов в указанном селе показало, что в 1938 г. здесь проживали русские, украинцы, татары, башкиры. Многие из них хорошо знали восточнославянский фольклор, особенно русский, - как песенный, так и устно-поэтический: загадки, пословицы, считалки, а также заговоры, заклинания и т.п. В селе бытовали песни разных жанров и тематики: свадебные, плясовые, игровые, тюремные, исторические, лирические, рекрутские, революционные, солдатские. В частушках часто упоминались музыкальные инструменты, особенно балалайка и гитара [Русские песни, д. 324, л. 26]. У славянского населения Баймакского и других районов была популярна гармонь [Там же, л. 78, 95]. Сведений о бытовании курая в среде восточнославянских народов вышеуказанных районов не имеется. В отчетах экспедиции курай упоминается как «чисто башкирский инструмент». Более того, «у местного населения <...> при клубах и красных уголках курай и кураист соответствующее место не занимают, в силу чего курай быстро идет к забвению, в первую очередь среди молодежи <..> уступает место гармони <... >. Хорошие кураи не делают, а имеющиеся с грехом пополам годятся для исполнения плясовых мотивов в семейных или молодежных частных вечеринках» [Отчет, л. 142]. Отметим, что в настоящее время курай - самый популярный инструмент, символ башкирской культуры.

Характерной особенностью того времени является преобладание лирических песен. Примером является песня «їхав казак на выйненьку», записанная Н.П. Колпаковой в с. Рудник Сибай Баймакского района в сентябре 1938 г. от 18-летней украинки Марии Пшеничнюк. Это песня о прощании девушки с казаком, идущим на войну, его гибели и тяжелой участи девушки среди «злых людей». Образ казака и в 1930-х годах, и сейчас особенно почитается славянским населением. Таковы песни «За Уралом за рекой там-то казаки гуляли», «По Дону гуляет казак молодой», «Та й поїхав казаченько», «Ой, у полі озеречко», «Що за нашим ланом», «Калина-малина» и т.д. Песня «їхав казак на выйненьку», как и другие лирические песни, имеет строфическую форму (4+5) + (4+5). Композиция одноэпизодная: в основе содержания

28 лежит трагическая разлука любящих людей. Действующими лицами являются обобщенные, собирательные и опоэтизированные образы - милая девушка и казак. Характерно обилие сравнений, эпитетов, метафор. Особую интонацию придают уменьшительно-ласкательные слова: выйненька, дівчіненько, миленька, чернобривенькая, сторононька и т.д. Как и во многих других лирических песнях, использованы символы. Под молодым дубом понимается юноша, липа - символ матери, верба - красота, женственность, тополь -предвестник трагического.

Комплексное собирание, первая систематизация и научное обобщение украинского народного творчества в Башкортостане связаны с деятельностью сотрудников Института искусствоведения, фольклористики и этнологии (ИИФЭ) им. М.Т. Рылъского Национальной академии наук Украины. Находясь в военные годы в эвакуации в Уфе, ученые организовали экспедиции для изучения культуры своих земляков. Филологи М.М. Плисецкий, B.C. Ильин, П.С. Лысенко, Е.И. Володарская, музыковед М.Я. Береговский и художник М.Д. Давлеткильдеев выезжали в апреле 1942 г. в Чишминский район, в марте 1943 г. - в Аургазинский, Стерлитамакский и Давлекановский районы. Ими записано около 630 текстов песен, в том числе 327 украинских. Среди прочих песен - русские, башкирские и татарские. Фиксировались и тексты песен, и напевы, однако сохранилось лишь 30 нотных расшифровок. Участниками экспедиции была проведена следующая классификация песен. Отдельные разделы составили «Исторические песни и близкие к ним» (26 песен), «Юмористические и сатирические песни (65) и частушки (111)», «Лирические песни» (90). Последнюю группу составляют рекрутские, солдатские, чумацкие, вдовьи, сиротские, детские, свадебные и календарно-обрядовые. Такое деление по отдельным тематическим разделам вполне закономерно, практически обоснованно. Анализ собранного материала изложен в рукописях «Екскурс у вивчення музичного фольклору українських переселенців у Башкирії», «Фольклор українських переселенців у Башкири», «Мова сіл Рублівка, Софіївка, Ляшківка Давлеканівського району Башкирсь-

29 кої АРСР», «К характеристике языка украинцев-переселенцев Башкирии» и др. [Береговсъкий, Плисецъкий, Ільін, Лысенко]. В этих работах рассмотрены вопросы возникновения и бытования украинских песен в многоэтничной среде, транслирования из поколения в поколение.

Важно, что ученые рассматривали народные песни как один из основных элементов народной культуры, а каждого носителя фольклора - как творческую личность. В развернутых характеристиках исполнителей даны сведения по истории их переселения на Урал, репертуару, отношению к культурным ценностям, знанию традиций, обрядов, обычаев и т.д. Такой методологический подход актуален и в настоящее время.

Фольклорные экспедиции 1948-1949 гг. под руководством Э.В. Померанцевой были организованы кафедрой фольклора Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова совместно с Башкирским научно-исследовательским институтом истории, языка и литературы им. М. Гафури и ставили целью сделать записи образцов русского, башкирского и татарского народного творчества. В составе экспедиции были молодые московские фольклористы В. Аникин, Н. Полищук, Н. Савушкина. Объектом исследования стало население севера, северо-востока и центральной части Башкортостана: Благовещенский, Дуванский, Караидельский, Кигинский, Покровский, Салаватский районы, которые включали ареалы компактного проживания восточнославянского населения. Экспедиция собрала несколько тысяч образцов фольклора, в том числе 525 русских песен, свыше тысячи частушек. Часть материала впоследствии была опубликована в сборнике «Русское народное творчество в Башкирии» [1957], куда вошли как традиционные песни, так и сочиненные в Башкортостане песни о Ленине, о Гале Бо-жан, многочисленные частушки. В экспедиции музыкальные записи производила научный сотрудник Московской государственной консерватории Н.М. Бачинская.

Руководитель экспедиции Э.В. Померанцева отметила сохранение традиций русских выходцев из Вятской губернии, а также Владимирской

(с. Владимирское Покровского района), Нижегородской (д. Старое Надежди-но Покровского района) и Рязанской губерний (г. Благовещенск). Наряду с этим в результате взаимодействия нескольких песенных стилей сложилась среднерусская песенная традиция. Местный репертуар во многом совпадал с содержанием текстов сборников, составленных разными авторами в Вятской губернии [Там же, с. 6].

Э.В. Померанцева, выдающийся фольклорист, входила в ту плеяду ученых, которые разработали теорию глубокой связи фольклора с общей концепцией культуры. Э.В. Померанцева и участники экспедиции по рассказам очевидцев восстановили историю поселений. Фиксировалось время основания населенного пункта, особенности его возникновения, природно-климатические условия, изменения в этническом составе, специфика быта, нравы, традиции.

Участники экспедиции сделали вывод о том, что традиционные жанры, особенно лирические песни и сказки, в русских селах Башкирии живут полнокровной жизнью. Вместе с тем повсеместно «безусловно господствующим в устно-поэтическом репертуаре колхозников жанром является частушка» [Русский фольклор, д. 332, л. 6-7 ]. Старшее поколение любовно бережет «старинную песню», причисляя к ней и протяжную крестьянскую песню, и романсы, и песни литературного происхождения («Узник», «Под вечер осенью ненастной» А. Пушкина, песни А. Дельвига, И. Сурикова, А. Плещеева и др.). Отмечено, что как «очень старинные» в народе воспринимаются песня Д. Садовникова о Степане Разине и песня Н. Соколова «Шумел, горел пожар московский» [Там же, л. 7]. Колядки и весенние обрядовые песни вспоминались пожилым населением лишь «в угоду науке», преподносились как «старинная диковинка» [Там же, л. 12]. Очевидно, в этих селениях календарные обряды уже давно прекратили существование.

Материалы этой экспедиции сегодня хранятся в Научном архиве Уфимского научного центра РАН под номерами 181-183,192-197,225.

Значительное количество песен было записано в с. Новотроицком Китайского района Башкортостана, основанном в 1910-х годах. Большую часть его населения составляли русские и украинцы. В архивных материалах засвидетельствовано, как переселенцы из Курской и Черниговской областей покупали у башкир землю, как в 1940-х годах открыли четырехклассную школу, детские ясли, как работали в колхозе и занимались привычным для них земледелием. Жили в традиционных деревянных срубных домах. Пользовались колодцами с высокими журавлями.

Материалы экспедиции позволили сделать вывод о том, что если в материальной культуре (жилище, его интерьере, типах хозяйственных построек) русские и украинские села сохранили свои традиции, то духовная культура активно менялась: речь местных жителей в этот период представляла собой «смесь» украинского и русского. Молодежь общалась больше по-русски [Там же, д. 330, л. 99]. В с. Новотроицком Кигинского района полнокровной жизнью жили разные фольклорные жанры. Песни «передавали» друг другу на посиделках, в ожидании открытия магазина, на ферме, во время покоса, на поле, в семье. Любимым исполнителем был председатель колхоза В.Д. Дубовик. Украинец по национальности, помимо родных, он пел русские песни [Там же, л. 305]. Особое место в репертуаре местных жителей занимали русские частушки, созданные как отклик на военные события [Там же, д. 330, л. 138]. Была популярна любовная, свадебная и «местная» тематика [Там же, л. 321]. Архивные материалы свидетельствуют, что соседнее с. Теплый Ключ возникло в 1903-1905 гг. в результате переселения крестьян из Украины: «Крестьяне ищут, а здесь была возможность жить «без бар» [Там же, л. 305]. Многие вначале обосновались в Чишминском районе, а затем в Ки-гинском. Заметный след в истории села оставил А.Т. Олейник (1891 г.р.), прекрасный знаток фольклора, председатель колхоза, основатель школы и руководитель драматического кружка. По его словам, «именно песни помогают преодолевать трудности жизни» [Там же, л. 303]. Новотроицкое и Теплый Ключ названы «певческими» селами. Деревня Кисеик, расположенная

32 рядом, по описанию Э.В. Померанцевой, отличалась от них тем, что люди там замкнутые, «дикие». Поют они редко, только по праздникам: «Что я петь буду, так еще подумают, что с ума сошел. Вот если бы вы в праздник пришли, тогда - да», - отвечали собирателям фольклора. Две женщины пропели четыре песни после уговоров в течение получаса, фамилии свои сообщить испугались. После этого в деревне говорили про них: «У одной-то не хватает, у другой-то лишка, вот они и пели» [Там же]. Молодежь по вечерам собиралась на гулянья, но считала песни делом чуть ли не зазорным, очень стеснялась петь при посторонних [Там же]. Однако частушки и здесь звучали бойко, характеризуя местное население. И хотя чаще всего вспоминали татар, под этим этнонимом славяне объединяли тюркское население. Неслучайно даже в научной литературе первых десятилетий XX в. о них писали как о татаро-башкирской народности [Там же, л. 316]. В с. Сукташ Кигинского района в 1940-х годах особенно осуждались частушки, их здесь называли «непотребными»: «все малай да малай» (то есть только о парнях. - Ф.А.). «Теперь, - пишет Э.В. Померанцева, - и башкиры говорят: «Весь ночь ходит девка, весь ночь ходит; раньше песни хорошие пели, а теперь: парень да девка, друг да сударка» [Там же, д. 325, л. 520]. Село Леузы Кигинского района вначале основали русские из Пермской области, затем сюда приехали украинцы. Множество прекрасных песен записано здесь от В.Я. Цуканова (1920 г.р.), родом из Курской области, приехавшего в Башкирию на родину жены. В селе его звали «хохлом», а наречие «хохлацким»¹. В.Я. Цуканов замечательно пел, хорошо играл на балалайке, любил слушать гармонь [Там же, л. 367]. В его песнях нередко звучала тоска по родине [Там же, л. 368]. Наиболее популярными в селе были украинские песни «По над лугом зелененьким», «Посіяла огірочки», «Стоїть гора високая, а під горою гай», «Зозуля», «Плеве човен», «Ой ти, Грицю, Грицю» [Там же, л. 77, 79, 82-91, 102, 409-410]. Здесь высоко ценили фольклор и фольклорное искусство. В качестве примера Э.В. По-

Исходя из наших наблюдений, в Башкортостане многие украинцы и сегодня называют себя «хохлами», потому как «украинцы живут на Украине». Об этом писал также В.Я. Бабенко [1995, с. 12].

33 меранцева привела П.В. Некрасову (1888 г.р.), которая «пела всегда с огромным желанием, гордилась своим мастерством», радовалась за судьбу песен, записанных собирателями: «Вот мои песни повезут в Москву, я умру, а песни не умрут». При этом певунья любила повторять пословицу: «За песни да за сон не надо миллион» [Там же, л. 387]. Кроме украинских песен, в с. Леузы были популярны, конечно, русские песни: определенная собирателями как сиротская «Там, в саду при долине», лирическая «Ой, золотом вышит мой белый платок». Значительное место занимали современные песни, в том числе «Сулико», «Прощай, любимый город», «Хас-Булат удалой», «Прощай, Одесса дорогая» [Там же, л. 93, 77]. Согласно рассказам, все жители с. Леузы, в том числе украинцы, говорили в основном на русском языке. В их речи редко встречались тюркизмы. Приведенный анализ певческого репертуара указанных селений показал, что некоторые песни исполнялись эпизодично отдельными лицами: «Что й над водой калина стояла» - В.Д. Кишкановой из с. Тастуба Дуванского района [Там же, д. 331, л. 100-101]. Большинство песен пелось «целыми» деревнями, во многих селениях, - людьми разного возраста, то есть сложился общий песенный репертуар. К примеру, песня «Розпрягайте, хлопці, коней» записана в селах Леузы Кигинского района, Тастуба, Рухтино и Ярославка Дуванского района, в д. Новомихайловское Сала-ватского района. Популярными были украинская свадебная шуточная песня «їз-за гор-гори їдуть мазури», бытовавшая вне обряда, и чумацкая «Молодой чумаченько, чего зажурився» [Там же, д. 330, л. 31, 502; д. 331, л. 46, 186-187; д. 332, л. 663; д. 333, л. 32, 526-527 и др.].

В быту тюркского населения также зафиксировано много популярных песен, преимущественно советских авторов: «Вася-Василек», «Вечер на рейде», «Сулико», «Болгария», «Варшавянка», «Лучше нету того цвету», «Анюта», «Галя Божан» и др. [Там Dice, д. 331, л. 17-22].

Существенно отличались песни жителей рабочих и заводских поселков. Рабочий фольклор запечатлел заводские события, дает оценку хозяевам фабрик и заводов, описывает тяжесть труда. Записаны сатирические, рекрут-

34
ские, солдатские песни, песни каторги и ссылки. Женщины предпочитали
исполнять традиционные лирические и свадебные песни. Как и в других сфе
рах культуры, они являлись продолжателями крестьянских традиций. В «ра
бочем» Благовещенском районе неоднократно были записаны песни, отра
жающие местную тематику («За Уралом за рекой да там казак гулял» и др.)
[Там же, д. 329, л. 28]. Здесь записано много песен «своей выдумки», то есть
собственного сочинения: «Не брани меня, родная, что я так тебя люблю»
[Там же, л. 30], «Близ города Славянска» [Там 31] и др. В

с. Ахлыстино зафиксированы редкие исторические песни о Суворове, Платове, войне 1812 г., эпохи империалистической, Гражданской и Великой Отечественной войн.

Экспедиционные сборы в регионы расселения восточнославянских народов Башкортостана в 1930-1940-х гг. позволяют выявить уникальные образцы восточнославянского песенного фольклора различных жанров. Они имеют большое источниковедческое значение для нашего исследования.

В 1989-1991 гг. соискатель организовала выезды по следам экспедиций 1940-х годов. Многие украинские селения не сохранились. В с. Хотомля Дав-лекановского района мы зафиксировали украинские песни от Андрея Георгиевича Чернобая (1926 г.р.), значительную часть репертуара которого составляли песни его родной старшей сестры, записанные пятьдесят лет назад. Выяснилось также, что замечательными исполнителями украинских песен на протяжении нескольких десятилетий остаются сестры Т.Н. Полещук (1929 г.р.) и Т.М. Чижова (1927 г.р.) из того же села. В своем репертуаре они сохранили песни прошлых лет: свадебные «Куди доню собираїшься?», «Де ж ви, бояри, бували?», календарная «З Миланкой ходили», лирические «Ой, у полі озеречко», «Там, на горі, ой, там, на крутій», шуточная «Та ходила дівчина по лужку», русская песня «Про моряка» («Там на закате заря загоралась»). Долгое время здесь поют со слезами и скорбью балладу «Ой, там, на горі». К сожалению, ряд песен исчез: историческая «Та щой на горі», шуточная «На пропив мужик кабана» и др. Впервые были записаны некоторые ка-

35 лендарные песни, например «Коляд-коляд-колядница», юмористические песни. Т.М. Чижова пела частушки, сопровождая их исполнение игрой на бубне. Отношение к бубну особое: он с Украины, с родины, и потому - национальная реликвия [Ахатова. Полевые дневники 1991 г., с. 40].

По архивным материалам, в 1940-х годах в Хотомле бытовали различные музыкальные инструменты: балалайка, гитара, которая считалась молодежным инструментом, гармонь. Примечательно, что на них исполнялись преимущественно русские мелодии. Популярностью пользовался струнный оркестр [Українці у Башкири, д. 2, л. 3], который позднее прекратил свое существование. В начале 1990-х годов здесь по-прежнему было распространено аккомпанирование на балалайке, или гитаре, или гармони. Жители Хотомли с приятной грустью вспоминали свою молодость, игры, посиделки, гуляния до рассвета. Они говорили, что музыка звучала постоянно. Мелодии гармонистов, балалаечников, гитаристов сменяли наигрыши на мандолине и скрипке. Инструменты, как правило, покупали в магазинах, иногда - у самодеятельных мастеров, которых раньше было много.

В 1980-1990 гг. в Хотомле значительное место в репертуаре местных исполнителей занимали иноэтнические песни, прежде всего русские. Самыми популярными из них были «Расцвела под окошком», «Шумел камыш», «Варяг». Украинскую песню «Розпрягайте, хлопці, коней» жители села отнесли к «российским» песням: «хотя она появилась среди украинцев, но сейчас известна везде» [Ахатова. Полевые дневники 1990 г., с. 17]. Частушки в Хотомле, как и в других селениях, обычно пели на русском языке. Т.М. Чижова исполняла частушки не толко на русском, но и на татарском и чувашском языках, усвоенных от подружек. Ряд татарских частушек Т.М. Чижова пела с переводом, хотя и не в рифму, например: «На ногах сапожки, и потому меня любят». Чувашские частушки она перевести затруднилась [Там же, с. 18].

И в 1940-х, и в 1990-х годах жители Хотомли хорошо знали календарные и свадебные песни. Традиционные обряды здесь проводились вплоть до 1950-х годов. Имели место колядования с хождениями по дворам в костюмах

36 ряженых, сбором подарков, массовыми гуляниями, с песнями, танцами, частушками, припевками. Некоторые семьи колядовали под Новый год, «на Ми-ланку» и до наших дней, хотя круг участников обряда сузился: в гости друг к другу стали ходить лишь родственники, а не все, кто пожелает, как раньше. Свадебный обряд в указанном селении к концу прошлого столетия утратил этническую специфику, стал стандартным советским праздником. С возникновением нового обряда изменился его песенный репертуар: вместо старинных зазвучали другие, а многие приуроченные ранее к свадьбе стали жить самостоятельной жизнью - как лирические песни.

Сбор и изучение песенного фольклора в Башкортостане, начиная с 1960 г., проводился как научными сотрудниками (Института истории, языка и литературы, Центра этнологических исследований УНЦ РАН и др.), так и преподавателями и студентами ряда высших учебных заведений: с 1961 г. -кафедрой русского языка и литературы Башкирского государственного университета (БГУ) под руководством Л.Г. Барага, Б.Г. Ахметшина, Л.И. Брянцевой; позднее к этой работе присоединились другие вузы: Стерли-тамакский государственный пединститут (СГПИ) под руководством И.Е. Карпухина, Башкирский государственный педагогический университет (БГПИ), Уфимский государственный институт искусств (УГИИ), Бирский государственный педагогический институт (БирПИ).

Особое значение для нас имеет собирательская и исследовательская деятельность И.Е. Карпухина, начавшаяся в 1966 г. По специально разработанной программе изучения русской и нерусской свадьбы в 40 районах Башкортостана им проведено 11 фольклорных экспедиций. Богатейшие материалы экспедиций не только представляют оригинальные образцы народной песенной культуры, но и позволяют изучить поэтику свадебных песен, проследить динамику развития обрядового фольклора в межэтнических взаимодействиях, выявить фольклорные процессы в среде восточнославянских народов

37 Башкортостана¹. Сборник песен «Зоренька вечерняя» [2000], подготовленный И.Е. Карпухиным, стал продолжением издания русского фольклора в Башкортостане Н.П. Колпаковой и Э.В. Померанцевой. Его же книги «Частушки (в устах нерусских Башкортостана)» [2003] и «Частушки (устами русских)» [2006] представляют первое фундаментальное научное издание частушек в Башкортостане (более десяти тысяч образцов фольклора).

В результате комплексного исследования свадебного обряда 8 крупных этносов Башкортостана И.Е. Карпухин выделил формы взаимодействия песенных культур. Более того, он выявил общий для всех свадеб путь движения, который заключался в утрате чуждых современнику элементов традиционных свадебных ритуалов или целых картин и явлений; в забвении первоначального значения некоторых магических обрядов; в наполнении иным смыслом отдельных магических и бытовых элементов свадеб; в выработке новых картин и явлений; в сложном взаимодействии свадебных обрядов и фольклора многих народов республики; в значительной перестройке системы поэтических жанров и многоплановом взаимодействии русской и нерусской песенной поэзии [Карпухин, 1997, с. 205-207]. Опираясь на эти выводы, мы исследовали не только свадебный, но и календарно-обрядовый и необрядовый песенный фольклор восточнославянских народов Башкортостана.

Изучением русского фольклора в Башкортостане с середины 1990-х годов занимаются сотрудники, преподаватели и студенты Магнитогорского государственного университета. Результатом их работы стала книга «Русские свадебные песни горнозаводских сел Башкирии» [2000], исследования С.А. Моисеевой [2001; 2005; 2006], Н.А. Уреговой [2000], Т.И. Рожковой [2000]. Песни были собраны в селах Ломовка, Узян, Kara, Верхний и Нижний Авзян, Тирлян Белорецкого района, то есть по следам экспедиций Н.П. Колпаковой. Фольклорный материал сгруппирован по месту в обряде: «вечерошные» песни («Ой да ты, калинушка, эх, размалинушка», «Венщик,

'Материалы фольклорных экспедиций под руководством И.Е. Карпухина хранятся в Фольклорном архиве Стерлитамакского государственного пединститута (ныне - Стерлитамакская государственная педагогическая академия).

38 мой винощик»), песни утра свадебного дня («Мимо лесу да мимо темныго», «Потеряла я колечко, потеряла я любовь»), песни свадебного пира («Как за нашим за двором», «Стряпала теща про зятя пирог»), свадебные приговоры, корильные частушки второго свадебного дня.

Необходимо заметить, что взаимодействие культур в многоэтничной среде Башкортостана как научная проблема в последние десятилетия находится в центре внимания многих ученых. Она изучается на материалах археологических раскопок (М.Ф. Обыденное, А.Х. Пшеничнюк), древних и современных письменных источников (З.А. Нургалин, P.M. Булгаков), памятников декоративно-прикладного искусства (С.Н. Шитова, Е.Е. Никонорова), народного костюма (И.Г. Петров, Г.Р. Кутушева), народных промыслов (М.Г. Муллагулов) и др. Особый интерес представляют исследования процессов взаимодействия культур на материале фольклора - песенного (Л.И. Брянцева), сказочного (Л.Г. Бараг, A.M. Сулейманов), обрядового (И.Е. Карпухин), несказочной прозы (Б.Г. Ахметшин).

Взаимодействие башкирского музыкального (в том числе песенного) фольклора с русской, татарской, казахской и другими культурами изучает Р.С. Сулейманов [1995].

С 1972 г. образцы украинского песенного фольклора в Башкортостане собирает В.Я. Бабенко. Песенные примеры он использовал при поэтапном описании свадьбы украинцев-переселенцев; эти записи были использованы при издании серии «Україньска народна творчість» [1982]. Разные жанры песенного фольклора украинцев Башкортостана им записывались в Альшеев-ском, Белебеевском, Благоварском, Ермекеевском, Иглинском, Стерлитамак-ском, Уфимском, Чишминском и других районах республики. С 1987 г. в экспедиции в районы проживания украинцев Башкортостана в рамках подготовки дипломного проекта вначале вместе с этнографами Р.Г. Кузеевым, В Л. Бабенко и Н.Н. Моисеевой, а затем самостоятельно выезжала соискатель. В 1995 г. в издательстве «Музична Украина» был издан сборник «Песенный фольклор украинских переселенцев в Башкирии», составленный на

39 основе записей В.Я. Бабенко, Ф.Г. Ахатовой и нотных расшифровок Ф.Г. Ахатовой, - первый в Российской Федерации сборник песен украинских мигрантов. В 1999 г. появился сборник под редакцией В.Я. Бабенко со вступительной статьей Ф.Г. Ахатовой «Завези од мене поклон в Україну... Фольклор українців Башкортостану» [1999], который представляет публикацию архивных материалов Национальной академии наук Украины, изученных соискателем.

Соискатель искренне благодарна Л.И. Брянцевой - не только как автору многочисленных научных работ, каждая из которых представляет весомый вклад в фольклористику, но и за ценные советы, за возможность изучить архивные материалы фольклорных экспедиций под ее руководством. Л.И. Брянцева рассматривает фольклор в тесной связи с историческими и социально-экономическими явлениями, что явилось основой для изучения нами фольклорных процессов в Башкортостане. Благодаря изданию под редакцией Л.Г. Барага, а затем Л.И. Брянцевой сборников «Фольклор народов РСФСР» (современное название «Фольклор народов России») мы имеем возможность знакомиться с научными достижениями в регионах страны, в том числе в Башкортостане.

Как было указано, белорусский фольклор в Башкортостане ранее не собирался и не исследовался. Первое издание белорусского песенного фольклора Башкортостана подготовлено нами [Песни белорусских переселенцев в Башкортостане, 2001].

Под руководством Л.И. Брянцевой, И.Е. Карпухина и других целый ряд студентов подготовил дипломные проекты. Работа выпускницы Уфимского государственного института искусств (УГИИ) М.И. Родителевой выполнена на основе фольклорных материалов, собранных ею в 1982-1985 гг. в одном из песенных районов республики - Архангельском. Записи фольклора составили отдельный том. В культуре района синтезированы песенные традиции Пензенской, Нижегородской, Симбирской, Тамбовской губерний. Певческий репертуар характеризуется хорошей сохранностью и исключительным мно-

40 гообразием. Манера исполнения - яркая и экспрессивная. М.И. Родителева сгруппировала все разнообразие песенных жанров, сюжетов, напевов в несколько песенных семей. Последние образуются путем прикрепления к стержневому напеву различных поэтических текстов. Каждой группе соответствует определенная интонация и исполнительская манера («со слезой» или эпическая, сдержанная). В отличие от монолитной центральной зоны (ядро), в периферийной зоне создаются условия для перехода из одной группы в другую. Как пишет М.И. Родителева вслед за Л.И. Брянцевой, баллад-ность является определяющей чертой народной поэтики Архангельского района, воздействуя на лирические, свадебные, рекрутские и другие песни, способствуя образованию лирических баллад. Выстраивание событий в цепь причинно-следственных связей усилило действенное начало в первой группе.

Во второй группе ведущее значение имеет лирическое начало. Общим принципом являются красочные образные сравнения, параллели, символы и т.д. Вариантность пронизывает различные уровни отдельных попевок, стихов, строф, исполнительских редакций одной песни, вариантов песен, групп песен по родству напевов и/или сюжетов. Исполнительский стиль отличается безбрежностью разлива кантилены, широтой дыхания, обилием «мелодических разводов» при открытой и насыщенной манере исполнения протяжных песен [Родителева, 1986].

Дипломная работа И. Мартыненко «Сборник русских народных песен Белорецкого района Башкирской АССР» - это записи фольклора студенческих экспедиций УГИИ в 1978 и 1980 гг. в другом певческом районе - Бело-рецком. Среди песен - свадебные, игровые, баллады, рекрутские, солдатские, исторические, плясовые, шуточные, сатирические и др. [Мартыненко, 1981].

Дипломное исследование Л.Н. Гареевой «Сравнительная характеристика русско-украинского песенного репертуара сестер Анастасии Нестеров-ны и Александры Нестеровны Чуча из села Иваненково¹ Благоварского района БАССР» выполнено на основе записей 137 песен. Из них: 115 - украин-

Официальное название селения - Троицкое.

РОССИЙСКАЯ
41 ГО СУД APCTQEfі Н Д Л.

БИБЛИОТЕКА ские, 5 - белорусские, 12 - русские, 2 - молдавские, 2 - татарские, 1 - польская. Л.Н. Гареева классифицировала песни также по жанрам и тематике: лирические и любовные (27), свадебные (12), баллады (7), сатирические и юмористические (7), исторические (2), чумацкие (3), колядки (2), щедровки (2), песни литературного происхождения (3) и советских композиторов (5). Анализ репертуара дан в свете истории переселения украинцев на Урал. Она выделила два пласта заимствований. Первый пласт - результат взаимодействий украинских песенных традиций с традициями других народов на территории Украины (русские, белорусы, молдаване, поляки). Так, в украинской рекрутской песне «Ой, зірву я три листочка» - зачин молдавской песни «Ой, бутил-ка ти, зелена» с припевом «ляна»; в репертуаре имеется польская песня «Наймемося до пана». Второй пласт характеризуют процессы заимствования в Башкортостане. Примером явились украинские песни, исполненные на русском языке с украинизмами, песни литературного происхождения и советских композиторов: «Буря мглою небо кроет» А. Пушкина, «Из-за острова на стрежень» Д. Садовникова, русская народная песня «Под ракитою зеленой солдат раненый лежал», «жестокий» романс «Разбушевалася погода» [Гареева, 1981].

Мы сопоставили материалы Л.Н. Гареевой с собственными записями в том же селе и пришли к выводу, что в той или иной мере творчество исполнителей, особенно сестер Чуча, можно рассматривать как пример разнообразных взаимовлияний песенных культур в многоэтничной среде. B.C. Кир-дас (1935 г.р.) и А.Г. Крафт (1927 г.р.) пели помимо украинских русские и белорусские песни; цыганка А.Е. Воротникова (1940 г.р.) и ее дочь СВ. Лы-сенкова (1956 г.р.) - русские и украинские (СВ. Лысенкова считает себя украинкой). Примеры многочисленны [Ахатова. Полевые дневники 1989 г., с. 22].

Другой аспект песенной культуры - сохраняемость национальных черт и компонентов - представлен в дипломной работе И.А. Валишиной «Украинская песня в Башкирии». На примере 70 песен украинских деревень Алексан-

42 дровка и Жуково Уфимского района она рассмотрела напевы, описала некоторые жанры и жанровые разновидности. Все записи автор разделила на две группы. К первой группе отнесены песни, функционально приуроченные к обрядам (свадебные, колядки, щедровки). Вторую составили песни, не связанные с обрядами (лирические, протяжные, шуточные, баллады). И.А. Ва-лишина привела образцы щедровок, которые за многовековую историю существования изменили свое содержание. Вследствие борьбы церкви с колядованием и другими языческими обычаями они христианизировались. Особое внимание исследователь уделила принципу вариативности в фольклоре [Валишина, 1978].

Наш фонд фольклорных записей начал формироваться в 1985 г. Сегодня он включает сотни песен русских, украинцев, белорусов, а также башкир, татар, немцев, чувашей и других народов. Полевые записи русских и украинских песен соискателем сделаны в Благоварском, Давлекановском, Чишмин-ском, Уфимском, Альшеевском, Абзелиловском, Баймакском, Бурзянском, Зилаирском, Кугарчинском, Хайбулинском, Куюргазинском районах. Белорусские песни записаны в Иглинском районе Республики Башкортостан. Для сопоставительного анализа делались записи народного творчества в Республике Татарстан и Оренбургской области. Стационарными были избраны Бла-говарский и Давлекановский районы Башкортостана, которые, как было показано выше, в 1940-х годах изучались украинскими учеными, в 1979— 1981 гг. - В.Я. Бабенко, Л.И. Брянцевой, Л.Н. Гареевой.

Для разработки проблемы взаимодействия культур в многоэтничной среде материал привлекался не только от русских, украинцев, белорусов, но и других народов. Мы придерживаемся в работе следующего принципа: «Тот, кто знает лишь один народ, не знает ни одного. Для понимания культуры хотя бы одного народа необходимы знания о нескольких».

Список информантов насчитывает более 450 человек различных национальностей в возрасте от 7 до 97 лет. Большинство информантов были 50-75 лет: русские B.C. Милушкина (1927 г.р.) и А.И. Парамонова (1927 г.р.),

43 украинка Н.М. Притина (1936 г.р.), немка А.К. Соколова (1936 г.р.), татарка М.А. Батршина (1917 г.р.) и др. Ценные сведения сообщили Т.И. Николаева (1911 г.р.), М.В. Ванякина (1913 г.р.) из с. Языково Благоварского района, Н.Р. Бикчурин (1895 г.р.), Ж.И. Зайнуллина (1891 г.р.) из д. Агарды Благоварского района, М.И. Майборода (1897 г.р.) из д. Рублевка Давлекановского района. В числе известных белорусских исполнителей - Н.Ф. Ускова (1923 г.р.), О.П. Баранова (1929 г.р.), Н.И. Ермеева (1931 г.р.), Р.С. Филимонова (1958 г.р.), В.Ф. Матяс (1931 г.р.), Т.Т. Матяс (1962 г.р.) из д. Буденный Иглинского района. У молодежи традиционных песен записано немного.

Образование, социальное положение и профессия респондентов различные. Большинство пожилых исполнителей были неграмотными или малограмотными, они всю жизнь работали в колхозе. Например, в с. Троицкое Благоварского района Г.П. Губарева (1913 г.р.), А.Я. Перед ерей (1918 г.р.) и Н.Г.Логинова (1930 г.р.) имели одноклассное образование, М.Г. Луценко (1932 г.р.) - двухклассное и т.д. Большую помощь в сборе материала автору оказали клубные работники, которые знакомили с информантами, сами пели народные песни. Это СВ. Лысенкова (1956 г.р.) из с. Иваненково Благоварского района, Р.С. Рыянова (1950 г.р.), башкирка, из д. Кобпокровка того же района, А.Н. Маликов (1943 г.р.), башкир, из с. Гайниямак Алыиеевского района, В.Т. Габитов (1938 г.р.), татарин, из д. Никифарово того же района и др. Знатоками песен были бывшие учителя, ныне пенсионеры. Например, в с. Гайниямак Алыиеевского района Т.З. Азметов (1900 г.р.), башкир, сочинитель и исполнитель песен, самоучка, виртуозно владеющий скрипкой и домрой, тальянкой и бубном. В соседней д. Никифарово всем была известна М.З. Султанова (1925 г.р.), тептярка¹, певица и организатор сельского театра.

Песни охотнее пели женщины, а мужчины играли на народных музыкальных инструментах. Среди них М.П. Федь (1927 г.р.) из с. Рублевка Давлекановского района, прекрасный гармонист, Н.Н. Игнатьев (1935 г.р.) из

Тептяри - этносословная многоэтничная общность припущенников (арендаторов) на башкирских землях, в которую входили башкиры, татары и другие народы [Рахимов Р.Н., 1993; Якупов, 1998; 2001].

44 п. Мирный Благоварского района, балалаечник и т.д. Инструментальными виртуозами были также женщины: в с. Иваненково Благоварского района украинки B.C. Кирдас и А.Г. Крафт играли на балалайке и др.

Исполнительские предпочтения распределялись следующим образом. Русские песни сообщили в основном русские, украинцы и белорусы, украинские - украинцы, русские, белорусы, белорусские - белорусы.

Практически в каждом районе Башкортостана успешно на протяжении нескольких десятилетий функционируют русские фольклорные ансамбли. Многие из них приняли активное участие в республиканском гуманитарном фестивале при поддержке Фонда «Сорос» (Уфа, 2002), других конкурсах и смотрах. Народный коллектив Архангельского района стал популярным далеко за пределами республики благодаря выходу по инициативе М.И. Роди-телевой их оригинальной пластинки на студии звукозаписи «Мелодия». Фольклорные русские коллективы известны не только в местах их компактного расселения, но и в «башкирских», и других районах. Некоторые русские исполнители стали известными россиянам благодаря съемкам в Башкортостане передачи «Играй, гармонь», а также телевизионного конкурса исполнителей русской песни «Уральский самородок» (2006).

Огромной любовью зрителей Башкортостана, а также Оренбуржья, Украины и других регионов более пятнадцати лет пользуется народный хор украинской песни «Кобзарь» (Уфа). Работа этого коллектива, как и многих других, строится на принципах фольклоризма. В его репертуаре исторические, обрядовые, лирические, шуточные песни и баллады. Без этого коллектива не обходится ни одно крупное культурное мероприятие в республике - концерты ко Дню республики, Дню суверенитета, Дню Конституции, съезды украинцев, открытия этнографических выставок на научно-практических конференциях и т.д. Хор «Кобзарь» как очаг украинской культуры в крае рассмотрен в дипломной работе выпускницы Филиала МГОПУ им. М.А. Шолохова в г. Уфе Л.Б. Бабушкиной (она же руководитель этого коллектива). Всего в

45 Башкортостане работает более двадцати украинских самодеятельных коллективов, четыре из которых носят звание народного.

Молодежный украинский фольклорный ансамбль «Злагода» - лауреат многих республиканских и международных конкурсов - функционирует на базе Филиала МГОПУ им. М.А. Шолохова в г. Уфе и объединяет студентов различных национальностей.

Популярный украинский коллектив из пос. Мирный Благоварского района носит название любимой песни «Вышиванка». Его основательница Мария Григорьевна Смирнова, разучивая с интернациональным ансамблем песни, выбирала тексты из украинских песенников, а мелодии сочиняла сама. Песенная традиция передалась М.Г. Смирновой от бабушки. В ее семье русские и украинские песни пели муж, русский по национальности, и трое детей. В составе ансамбля «Вышиванка» украинка Наталья Петровна Ломанец (1951 г.р.), татарка Раиса Михайловна Филимонова¹ (1956 г.р.) и татарин На-иль Ягудович Нуриев (1956 г.р.), музыкальный руководитель клуба. Собираясь вместе, они разучивают новые песни следующим образом. Мария Григорьевна знакомит молодых с песнями ее молодости, Наталья Петровна - с отцовским репертуаром, Раиса Михайловна и Наиль Ягудович - с татарским и башкирским. Ряд песен был инсценирован, например «Як під вишнею», с шутливым диалогом молодой красавицы и старика-ворчуна. Поставлена также сцена из любимой оперы «Наталка-Полтавка» классика украинской музыки Н.В. Лысенко.

Белорусские народные коллективы функционируют в Иглинском и Архангельском районах Башкортостана. Бурными аплодисментами встречают участников народного ансамбля белорусской песни «Спатчына» (с. Балтика Иглинского района), «Селяночка» (д. Калтыманово того же района) и др. Замечательные белорусские фольклорные коллективы функционируют в местах их компактного расселения - в д. Пушкино, д. Буденный Иглинского

В Башкортостане некоторые татары и башкиры для простоты общения со славянским населением переводят имя и отчество на русский лад: Рамзия - Раиса, Мидхатовна - Михайловна и т.п.

46 района, д. Аурструм Архангельского района. Носителями традиционной белорусской культуры являются также семьи из д. Владимировка Архангельского района, селений Уфимского, Альшеевского, Давлекановского, Белебе-евского, Бижбулякского, Ишимбайского районов республики, городов Уфа, Салават, Стерлитамак, Октябрьский, Ишимбай, Кумертау, Белебей, Нефтекамск, Агидель, пос. Иглино, пос. Улу-Теляк.

Таким образом, к настоящему времени сложилась разнообразная богатая источниковая база по теме, избранной нами в качестве исследования. Это сотни русских, украинских, белорусских народных песен. Многие из них не опубликованы и хранятся в архивах. Это Научный архив Института искусствоведения, фольклористики и этнологии им. М.Т. Рыльского НАН Украины (г. Киев), Научный архив Уфимского научного центра РАН, Фольклорный архив Стерлитамакскои государственной педагогической академии, архив Центра народного творчества Республики Башкортостан, архив кафедры русской литературы и фольклора Башгосуниверситета, архив фольклорного кабинета Уфимской государственной академии искусств, архив Союза композиторов Республики Башкортостан (г. Уфа), Оренбургский областной государственный архив, архив Оренбургского краеведческого музея. Песенный фольклор частично опубликован в сборниках «Русское народное творчество в Башкирии» [1957], «Песенный фольклор украинских переселенцев в Башкирии» [1995], «Завези од мене поклон в Украшу...» [1999], «Зоренька вечерняя» [2000], «Русские свадебные песни горнозаводских сел Башкирии» [2000], «Песни белорусских переселенцев в Башкортостане» [2001], «Частушки (в устах нерусских Башкортостана)» [2003] и «Частушки (устами русских)» [2006].

Часть 1

ЖАНРЫ ОБРЯДОВОГО ВОСТОЧНОСЛАВЯНСКОГО

ПЕСЕННОГО ФОЛЬКЛОРА В БАШКОРТОСТАНЕ

Календарно-обрядовые традиции

Сельскохозяйственный год русских, украинцев и белорусов Башкортостана в прошлом включал зимние, весенние, летние и осенние календарные обряды. С периода зимнего солнцеворота русские праздновали святки, украинцы и белорусы - коляды. В это время в Башкортостане и колядовали, и славили Христа - особенно староверы и украинцы, - а затем устраивали посиделки. Звучали колядки1, подблюдные песни, а также лирические песни. Знаком победы Весны над Зимой была масленичная неделя (в феврале за семь недель до Пасхи). В последний день Масленицы устраивали проводы Зимы, где исполнялись масленичные, застольные, величальные, беседные, игровые, шуточные песни.

Празднично-закликательной интонацией был пронизан обряд встречи (окликания) Весны в период весеннего равноденствия. Девушки и дети в песнях зазывали посланников Весны - птиц. После Вербного воскресенья (одна неделя до Пасхи) следовал главный праздник православного мира -Пасха (первое воскресенье после весеннего новолуния). В XX столетии в его праздновании в шуточно-игровой форме принимали участие дети и молодежь из башкирских и татарских семей: собравшись группами, катали яйца с горок; разделившись по одному, ходили по домам соседних русских селений со словами «Христос воскрес!» ради сбора яиц, ради забавы и общения [Ахатова. Полевые дневники 2003 г., с. 59].

Первое воскресенье после Пасхи - Красная горка: с этого периода у разных народов Башкортостана начинались молодежные развлечения, игры, посиделки, хороводы , которые продолжались до Покрова дня (14 октября ). Как сообщают информанты, на гуляния в восточнославянские селения часто приходили девушки и парни из соседних деревень: башкиры, татары, чуваши, мордва, удмурты и другие, прихватив с собой музыкальные инструменты [Там же, с. 55].

Весело праздновали Троицу (50-й день после Пасхи). В таинственности мифов и легенд была окутана семицкая (русальная, русальская) неделя, или зеленые святки (седьмая неделя после Пасхи). Любимым праздником на летнее солнцестояние был Иванов день (День Иоанна Крестителя, Иван Купало, Иван Купала, Ивана Купала, Купайло, в ночь с 23 на 24 июня). С Петра-поворота (25 июня) «солнце поворачивает на зиму». Ко дню осеннего равноденствия торопились завершить сельскохозяйственные работы. Как и весной, осенью устраивали посиделки - пряли, шили, вышивали, сопровождая работу пением песен, рассказами историй и сказок. В период зимнего солнцестояния не только славянские, но под их влиянием в ряде случаев и представители других народов республики, в т.ч. башкиры, жгли костры, дети катали горящие колеса (изначальный смысл горящих колес как олицетворения солнца давно забыт), катались с гор [Там же, с. 53]. В «обходных» колядных песнях закликали будущий хороший урожай, приплод скота, величали хозяина и его семью, желали благополучия. Вслед за днем солнцеворота следовали новогодние праздники, и все повторялось сначала.

В настоящее время мало информантов, которые могли бы рассказать об аграрных обрядах и праздниках: большинство их забыто. Однако в последние годы реанимируются «Троица», «Иван Купала», «Масленица», «Пасха» (некоторые их них в фольклоризованном варианте). В народе еще хранится память о «Похоронах кукушки», «Радунице», «Духове дне», «Благовещенье» и др.1 Отчасти сохранился обрядовый фольклор.

Мы не ставим целью охватить все аспекты функционирования обрядовой поэзии восточнославянских народов в Башкортостане (это и невозможно в рамках одной работы). Речь пойдет лишь о сохранении традиций в условиях многоэтничнои среды, взаимодействия песенных культур и складывания общего фольклорного континуума в Башкортостане.

Как и в России [Колпакова, 1962; Пропп. Фольклор и действительность, 1976; Круглое. Русский обрядовый фольклор, 2000 и др.], в Башкортостане существует несколько уровней общности обрядовой поэзии восточнославянских народов: общность циклов аграрных празднеств; интонационная и тематическая общность аграрных и свадебных обрядов, общность фольклорных жанров календарных, свадебных обрядов, а также игр и хороводов. Нами определена также общность календарно-обрядовой поэзии восточнославянских народов Башкортостана с культурами материнских этносов. Будущие исследования могут выявить многообразное взаимодействие (или отсутствие взаимодействия) календарной обрядности восточных славян Башкортостана с тюркскими, финно-угорскими и другими народами республики, сегодня мы уже располагаем некоторыми такими материалами.

Основой для изучения календарно-обрядовой поэзии служат выводы российских фольклористов, этнографов, историков. В своем исследовании мы опирались на определение понятий цикл и циклизация, данных В.П. Аникиным. Цикл - это, прежде всего, совокупность явлений и процессов, совершающихся в течение какого-либо законченного промежутка времени. В результате возникает относительно полный или целиком законченный продукт работы, творчества. «Циклизация - это течение, а также характеристика самого процесса протекания цикла, сложения у него определенных качеств и свойств [Аникин, 1999, с. 4].

В.Я. Пропп и В.И. Чичеров показали общность слагаемых обрядов зимнего, весеннего, летнего и осеннего периода [Пропп, 1976; 2004; Чичеров, 1957, с. 20]. К числу таких слагаемых относятся: обрядовая еда, маскировка людей, обряды, связанные с вступлением в брак, заклинание нечистой силы, костры, ритуальный смех как средство поднятия производительных сил природы, обряды с растениями (подобиями их) для использования их скрытой силы, обрядовые игрища и увеселения; особое место в этом ряду занимают обрядовые песни.

И.И. Земцовский отмечает единство музыкального языка аграрных праздников на протяжении всего календарного цикла [Земцовский, 1968; 1970 и др.]. Устойчивой является манера исполнения обрядовых песен, резко отличающаяся от исполнения песен других жанров и выделяющая их в особую группу [Земцовский, 1970, с. 10]. З.Я. Можейко выявила периодичность повторов и контрастность чередований определяющих комплексов и элементов календарно-песенной системы белорусов [Можейко, 1985, с. 37-38].

Жанры обрядовой поэзии

Переселение на территорию Башкортостана восточных славян из различных регионов обусловило распространение здесь множества песенно-фольклорных диалектов. Имели место русские, украинские, белорусские колядки и щедровки южных губерний, овсень и таусень средней полосы России и Поволжья, виноградья Севера. Сохранились веснянки восточнославянских народов, русские троицкие и белорусские купальские песни.

Как пишет Ю.Г. Круглов, термины «колядка», «веснянка», «хороводные песни» указывают на их обрядовую приуроченность (этнографическая классификация), однако не отражают поэтической сущности определяемых ими произведений фольклора (поэтическая классификация). Кроме того, они являются неоднородными. И колядка, и веснянка, и другие указанные произведения представляют комплекс ритуальных, заклинательных, величальных и других жанров. Соединение же этнографической и поэтической классификаций «способствует более глубокому пониманию фольклорно-этнографических комплексов» [Круглов. Русский обрядовый фольклор, 2000, с. 169].

Ю.Г. Круглов обрядовый фольклор представил как многофункциональное и многожанровое явление. В зависимости от обрядовой сущности он классифицирует обрядовые произведения на две группы: 1) собственно обрядовые произведения, которые исполнялись с утилитарно-магическими целями, имели самостоятельное значение в обряде и 2) лирические произведения, возникшие вследствие обряда, изображающие внутренний мир персонажей (участников ритуала) и образное отношение к совершающимся событиям [Там же, с. 7-15].

В зависимости от драматургической сущности Ю.Г. Круглов определил три вида обрядовой поэзии: песни, причитания, приговоры. Каждый из них состоит из ряда жанров в зависимости от их доминирующей функции в обряде, поэтического содержания и художественной формы.

В песнях Ю.Г. Круглов выделил шесть жанров: ритуальные, заклина-тельные, величальные, корильные, игровые и лирические песни.

В своем исследовании мы придерживаемся этой классификации жанров обрядовой поэзии.

Ритуальные песни органично вплетаются в обряд (календарный, свадебный), в хоровод или игру, предваряя совершение действий, формируя их. Ритуальные песни представляют циклы песен, при помощи которых ритуал формируется от начала до конца. Как правило, они исполнялись хором, так как всё, чего хотели достичь люди исполнением песни, касалось не одного человека, а всей крестьянской общины.

Обнаруживается общность не только хорового исполнения, но и функций календарной поэзии славянских и других народов. Как пишет Т.Г. Владыкина [1999, с. 45-71], удмуртские календарные песни характеризуются несколькими основными мотивами: это констатация факта праздника, осознание необходимости комментирования обряда, его «выговаривания», заклина-ние-благопожелание, заклинание в виде описания желаемого, осознание обязательного пения как выражения праздника и др.

В Башкортостане известны ритуальные произведения восточнославянских (и других) народов, приуроченные к различным временам года и связанным с ними сельскохозяйственными работами. Как будет показано ниже, они сохранили особенности жанра ритуальных песен, описанные Ю.Г. Круг-ловым.

Ритуальные песни объединены общими формулами (благопожелания-ми), мотивами2 (упоминание обрядовой пищи), формой изложения (обращения-монологи и диалоги), художественными средствами (краткость изложения, автологический стиль). Повествование ведется от первого лица множественного числа, глаголы стоят в повелительном наклонении. Этот пример можно сравнить с записями колядок на других территориях России [Круглое. Русский обрядовый фольклор, 2000, с. 25]. Ни стилистически, ни композиционно они не отличаются.

В д. Иваненково Л.Н. Гареева [1981, с. 41] записала близкий украинский вариант. В ней дополнительно содержится угроза тому, кто не угостит едой:

Колядки и щедровки достаточно широко распространены в Башкортостане и в настоящее время. Русские, украинские и белорусские примеры близки между собой как в поэтических текстах, так и мелодике. Тексты совпадают целиком или частично. Различия наблюдаются лишь в языковых особенностях.

Как пишет И.И. Земцовский [1970, с. 12], традиционный текст колядок состоит из вступления, величания, требования подарка и, в ответ на подарок, пожелания или - в случаях отказа - угрозы. Структуру большинства колядок, записанных в Башкортостане, составляет несколько поэтических формул. Во вступлении сообщается о приходе или рождении коляды [Русское народное творчество в Башкирии, с. 139; То же: Русский фольклор, д. 329, л. 197-198]. Светлая коляда предвещает другие праздники: Коляда светлая! Пришла коляда Вперед Рождества, Вперед Масленицы... [Русские песни, д. 331, л. 6]. В ритуальных колядках, входящих в комплекс «обходных» песен, далее сообщается о шествии издалека колядующих по дворам (назывались фамилии хозяев) и встрече там с колядой: Мы ходили, мы искали Коляду светлую. Нашли Коляду У Красновых на дворе. [Там же, л. 4-5]. В композиции ритуальных колядок, записанных в Башкортостане, важное место составлял мотив требования даров, описанный выше. В русских колядках перечислялись такие хлебные продукты, как пирог, ватрушка, шаньги, лепешки, а также свиные ножки, кишки, творог. Содержание украинских и белорусских щедровок часто сводилось к прошению традиционных блюд - вареника, сала, кровянки, колбаски, каши и др.

О сохранности необрядового песенного восточнославянского фольклора в Башкортостане

В.П. Аникин, характеризуя русский фольклор, пишет: «Традиционный фольклор не может не носить общенародного общерусского характера. И чем древнее традиция, чем повсеместнее она распространена, тем определеннее и явственнее ее общие свойства. Множественность сходных между собой творческих актов способствует укреплению традиции». Фольклор никогда не свободен и от действия диалектически противоположных факторов. Под понятием «локальное» понимаются «проявления местного бытования фольклора, все, что в нем отмечено печатью местности, то, что порождено спецификой местных социально-бытовых условий» [Аникин, 2004, с. 366-368].

Б.Н. Путилов отмечает, что «фольклорная традиционная культура в своем конкретном наполнении всегда региональна и локальна» [Путилов, 2003, с. 156]. При этом «целое, общенародное существует не как источник, -но лишь как обобщение вариаций, следовательно - как некая абстракция; в реальности же региональные традиции варьируют по отношению друг к другу... Развитие региональных /локальных традиций шло не из одной точки или одного корня, не пучкообразно, а в виде множества параллельных и пересекающихся цепочек и рядов» [Там же, с. 159].

И.И. Земцовский подчеркивает, что «общерусского фольклора никогда и нигде не существовало и не существует, все, что мы имеем, есть множество региональных традиций ... . Всякая традиция отмечена характеризующими ее локальными системами жанров, теми или иными особыми типами многоголосия, специфической манерой артикулирования произведений отдельных жанров, предпочтительными звуковыми идеалами, своей системой функций и т.п.» [Земцовский, 2003, с. 297-300].

Перед нами стоит задача проследить местные проявления русских, украинских, белорусских, а также общеславянских свойств песенного фольклора в Башкортостане, особенности жанровой системы1, поэтики, композиции. При этом будем иметь в виду динамичность развития фольклора под влиянием меняющихся социальных условий и многоэтничной среды.

В многонациональном Башкортостане, несмотря на давние взаимодействия, этнические культуры не утратили своей самобытности. Башкирские узун-кюи и узляу, удивительные курайные наигрыши покоряют своей первозданной красотой, одухотворенностью. Немецкие инструментальные сельские ансамбли, включающие кларнетиста, гитариста, скрипача, виолончелиста, привлекают внимание высоким профессионализмом. Особой силой воздействия на человека обладают древние обрядовые песни чувашей, удмуртов, марийцев, мордвы. Изысканностью и темпераментом отличаются еврейские песни, звучащие в городах республики. Замечательны латышские мелодии. Популярны татарские песни. Русские исторические песни, баллады несут в себе черты славянской общности. Украинские песни - такие разнообразные и искренние - при исполнении превращаются в целый спектакль. Белорусские песни в быту зачастую сопровождаются игрой на многочисленных инструментах, как-то ложками, бубном, маракасами и даже стиральной доской.

Осознав вначале неизбежность, а затем преимущества совместной жизни, народы республики создали мультикультурную среду, в которой сосуществует множество оригинальных культур, одновременно происходит их творческая переработка, достояния одного этноса становятся всеобщими.

На вопрос, почему восточнославянские песни в Башкортостане так часто поют представители различных этносов, исполнители отвечают по-разному. Говорят о необычайной красоте мелодий, о том, что песни им дороги, так как в них продолжается связь с прежней родиной, землей предков. Для славян каждая их песня является частицей духовной нити, соединяющей времена, пространства, поколения. Видят в фольклоре верного союзника, который сближает народы благодаря богатству эмоционального строя, разнообразию оттенков человеческой души. В народе утверждают: политиканы вносят раздор, сами люди жили бы мирно и дружно. Единит людей песенный фольклор [Ахатова. Полевые дневники 1988 г., с. 3]. Многие пожилые информанты осознают также, что песня является крепкой жизненной опорой, моральной силой, аккумулирует в себе неистощимую энергию. Ученые экспериментальным путем показали не только духовное влияние народной музыки, но и ее активное воздействие на физические силы. Под мелодичные интонации колыбельной песни засыпали дети. В ритмичных трудовых песнях люди черпали энергию. Через причитания, плачи освобождались от нервного напряжения. Нередко в селах можно было услышать: «Кабы я не пела, не плясала - давно бы в могиле лежала. Бывало, как приступит к сердцу, аж дыхнуть не дает, смерть свою чую. Тут запою-заголошу на всю деревню, соседка бежит, другая. Вместе со мной ударятся петь-причитать, свое горе изливать. Так и отойдет, полегчает, опять берусь по хозяйству бегать, ребеночков своих нянчить» [Ахатова. Полевые дневники 1989 г., с. 5]. Народная музыка, утверждают исследователи, усиливает защитные свойства организма. По словам А. Юсфина [1990, с. 16], фольклор - «всемогущая сила, ниспосланная человеку для его выживания, ... в ней естественно объединились разные интонационно-семантические элементы, выверенные в многовековой эволюции».

Среди разнообразных фольклорных жанров крестьянские песни были преобладающими в репертуаре исполнителей, жили активной полнокровной жизнью. Это связано с особенностями формирования этнических групп русских, украинцев и белорусов региона, особенностями социально-бытового и хозяйственного уклада жизни их представителей - традиционных земледельцев, своеобразием общественной жизни.

Исполнители обращаются к родным традиционным песням, потому что они способны полно и разнообразно выразить наболевшие чувства, соответствуют этнической психологии, национальному характеру и темпераменту. Прекрасный знаток фольклора Н.В. Гоголь писал о песнях: «Это - народная история, живая, яркая, исполненная красок, истины, обнажающая всю жизнь народа. Если его жизнь была деятельна, разнообразна, своевольна, исполнена всего поэтического ... , то весь пыл, все сильное, юное бытие его выливается в народных песнях ... . Песни для Малороссии - все: и поэзия, и история, и отцовская могила» [Гоголь, 1986, с. 68]. О специфике песен писал русский критик А.Н. Серов: «В этих кажущихся шероховатостях, угловатостях, неправильностях (!) мелодических, гармонических и ритмических, всегда заключается главная особенность песни, ее характер, колорит, неразрывно слитый с ее поэтической задачею, с внутреннею органическою идеею, вызвавшею эту песню на свет Божий. Иногда такого рода оттенки тонки, деликатны, как блестящая пыль на крылышках мотылька» [Серов, 1950, с. 114]. По его мнению, украинские народные песни в звуковой форме выражают особенности характера украинцев, их быта, нравов и природу Украины: «В народных созданиях слова и музыка к ним неразрывны, самые звуки песен, без сомнения, столько же, если не более, характеристичны, столько же, если не более еще, важны для уразумения духа украинцев...Украинским песням весьма характерны обороты, которые будто рисуют музыкою широкую степь, с ее эпическим спокойствием и органически отвечающий этой ширине размах жизни казацкого быта» [Там Dice, с. 109].

Жанровые изменения в восточнославянском песенном фольклоре

М. Лопатин и В. Прокунин еще в середине XIX в. писали: «Народ довольно легко воспринимает чужие напевы, но зато сейчас же и перерабатывает их на свой лад и строй ... . Песни рождаются и льются, постоянно видоизменяются, скрещиваются и обновляются». Эти заимствования проявляются в различных формах: «перенятие в целом, с незначительным изменением мелодики (расширение, уменьшение), с существенной переработкой в соответствии с эмоциональным складом народа, использование не песен, а лишь определенных построений, фигурации и т.д.» [Сборник русских народных лирических песен, 1956, с. 5].

П.С. Богословский, исследователь творчества Кирши Данилова, пишет: «Урал - богатейшее гнездо эпической традиции, сложившейся в силу скрещения переселенческих, торговых, экономических путей с Европы русского Севера и из Поволжья в глубинную Сибирь и обратно, из-за слияния и перемешивания народных потоков, из-за синтеза репертуарного достояния разных культурно-географических зон, из-за закрепления здесь огромных легионов рабочих на заводских территориях» [Древние российские стихотворения, 2000, с. 22-23].

Как известно, структурной единицей изучения фольклора являются жанры, обладающие устойчивостью (по сравнению, например, с литературными жанрами): они не устраняются, а их исторически обусловленное изме нение происходит лишь в случае, когда бывает поддержано народом [Аникин, 1987, с. 65]. В истории наблюдались процессы формирования жанров на основе усвоения традиций предшествующего творчества [Там же, с. 71], развития, расцвета жанров и угасания жанров, не соответствующих потребностям динамично развивающегося социума. Универсальные для многих народов различных времен виды народной поэзии сохраняются (сказки, песни и др.). Указанные явления характерны и для системы жанров, возникших в различные исторические эпохи [Там же, с. 76].

Помимо жизненного развития, в фольклоре имеет место переход того или иного фольклорного произведения из одной жанровой разновидности в другую: из исторической баллады в лирическую балладу, из баллады в лирическую песню, из свадебно-обрядовой в лирическую необрядовую песню и т.п. Возможность подобной модификации зависит от ряда факторов, в том числе от уровня первоначальной близости тех или иных жанров. Например, различия между балладой и лирической песней, балладой и исторической песней малозначительны. Поэтому в фольклористике нет их общепринятой классификации, это и невозможно сделать в связи с тем, что фольклор находится в постоянном развитии, имеет локальные варианты. В результате бывает затруднительно отнести произведение к тому или иному жанру.

Баллада формировалась под сильным влиянием былин, лирики, исторических песен. В XIX-XX вв., как выше указывалось, лирика оказывала наиболее интенсивное воздействие на весь современный фольклор, в том числе на балладу и историческую песню. Как пишет Л.И. Брянцева, влияние баллады на лирическую песню сказалось в том, что некоторые песни вобрали в себя балладные сюжеты; повествовательный элемент в них стал занимать значительное место; в основу конфликта положено трагическое событие, но в лирической песне оно получает иное разрешение, чем в балладе. В песне смерть героя передается не как обличение зла, а через различное чувственное отношение к этой смерти (жалость, печаль, злорадство, радость, торжество). Поэтика баллад под влиянием лирических песен наполнилась другими эпите тами, повторами строк. В результате взаимовлияния баллад и лирических песен появилась новая разновидность баллад - лирическая баллада. В качестве примера Л.И. Брянцева ссылается на песню «Ох, зимушка-зима, морозливая» (жена повесила постылого мужа в саду, но жалеет его) и др. [Брянцева, 1986, с. 109-110].

Влияние лирической песни на балладу сказалось в мелодических особенностях: это двух-, трехголосие, наличие начального запева, преобладание терцово-кварто-квинтового консонирующего звучания голосов, опора на распев, который имеет эмоциональное значение («Ой, там, на горе»). Мелодика старых баллад следует за поворотами поэтического содержания («Копав-копав криниченьку»), которое раскрывается подробно, детально (в лирических песнях - обобщенно). Вследствие этого часты темповые изменения («Ой ти, серпе-серпенятко» и «На край села»). Третий способ организации напева и текста баллад - смешанный, характеризуется чередованием принципов «звук - слог» и распева: напев начинается декламацией, в концах фраз заканчивается распевом («Ой ти, серпе-серпенятко»). В этом случае распев несет конструктивную функцию, подчеркивая грани формы произведения.

Л.И. Брянцева указала на причины появления новой жанровой разновидности: «Появление лирической баллады связано с изменениями в общественной жизни, с влиянием на фольклор литературы, с зарождением психологизма, когда исполнителям нужно было показать отношение героев к происходящему, чего средствами классической баллады сделать было нельзя» [Брянцева, 1986, с. 111].

Исходя из вышеизложенного, перед исследователем логично встает вопрос о жанровой модуляции не только баллады и лирической песни, но и других жанров и жанровых разновидностей.

Похожие диссертации на Восточнославянские песни в Башкортостане : фольклорные процессы в многоэтничном регионе

Электоральные практики СМИ как фактор трансформации политических процессов в регионеСалбиева Людмила Валерьевна

Национально-культурные объединения в политических процессах регионаАхмедов Короглы Муса оглы

Проблемы формирования и эволюции "Большого Китая" : Роль и место Китая в интеграционных процессах региона ЮВАВерлин Евгений Васильевич

Доминирующая партия в электоральном процессе региона (на примере Саратовской области)Кичигин Григорий Евгеньевич

Прогнозирование рынка труда в управлении социальными процессами региона : (На примере Ленинградской обл. )Сергейчук, Алексей Владимирович

Хозяйственно-экономические субъекты в политическом процессе регионаСокол Сергей Михайлович

Национально-культурные объединения в политических процессах региона : на примере Саратовской областиАхмедов Кероглы Мусаевич

Тенденции формирования организационно-экономического механизма инвестиционного процесса региона (На примере Кабардино-Балкарской Республики) Бифов Анатолий Жамалович

Таможенная составляющая активизации внешнеэкономической деятельности и воспроизводственного процесса региона в условиях интеграции России в мировое хозяйство : на примере Южного федерального округаСамофалов Александр Викторович

Направления формирования концепции государственного участия в регулировании инвестиционного процесса региона Кетенчиева Диана Хасановна