Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Дискуссионные вопросы изучения пословиц и поговорок в современной науке 25
1.1, Пословицы и поговорки как объект изучения фольклористики и лингвистики 25
1.2, К вопросу о разграничении пословиц и поговорок в фольклористике 31
Глава 2. Поэтическая структура китайских пословиц и поговорок 39
2.1. Предметно-образный компонент пословиц и поговорок 39
2.2. Композиционное и эвфоническое строение китайских пословиц и поговорок 85
2.3. Художественно-выразительные средства китайских пословиц и поговорок (эпитет и сравнение) 101
Глава 3. Пословицы и поговорки как концентрированное выражение китайской духовной культуры 119
3.1. Элементы религиозного синкретизма китайской культуры в пословицах и поговорках 119
3.2. Основные конфуцианские категории в пословицах и поговорках 136
3.3. Элементы музыкальной культуры китайского этноса в пословицах и поговорках 151
Заключение 168
Список использованной литературы 174
- Пословицы и поговорки как объект изучения фольклористики и лингвистики
- К вопросу о разграничении пословиц и поговорок в фольклористике
- Композиционное и эвфоническое строение китайских пословиц и поговорок
- Элементы религиозного синкретизма китайской культуры в пословицах и поговорках
Введение к работе
В настоящее время в отечественной фольклористике появляется все больше исследований, рассматривающих этнопоэтику жанров устного народного творчества. Их сохранение и развитие как элементов этнической культуры в условиях процесса глобализации дает основания для миропонимания, толерантности и межкультурного взаимодействия разных народов. Особая роль при этом отводится коммуникативным формам фольклора- пословицам и поговоркам.
Обращение к паремиям - квинтэссенции народной мудрости -обусловлено их естественным употреблением в речи, предельной лаконичностью и точностью мысли. Художественная форма паремий, как правило, ритмически организованная, гармонично усваивается слушающим, а использование народных афоризмов в речи говорящего придает ей образность, символичность, емкость и яркость. Не меньший интерес и ценность пословицы и поговорки представляют, по мнению В.П. Аникина, дпя «настоящей науки» ' , познающей национальный характер народа, раскрывающей высокий уровень его поэтического творчества. Паремии в этом случае выступают как источник энциклопедических знаний о жизни этноса, как пример художественной выразительности его творчества, поскольку трудно понять национальный характер, национальное искусство и литературу, не зная их истоков, восходящих к устному народному творчеству.
Традиция изучения пословиц и поговорок в России имеет давнюю историю и восходит к именам В.И. Даля, Ф.И. Буслаева, А.А. Потебни, В.П. Адриановой-Перетц, Ю.М, Соколова, М.А. Рыбниковой и других. Новый этап исследований паремий открыли Г.Л. Пермяков, М.А. Черкасский, А. Крикманн и В.Н. Телия.
1 Аникин В.П. Мудрость веков//Пословицы и поговорки народов Востока.-М., 1961.-С.7.
Проблемы малых жанров национального фольклора, помимо монографий и статей, освещались в диссертационных исследованиях отечественных специалистов. Авторы рассматривали русские пословицы и поговорки - А.Н. Шрамм, Л.А. Мордова, Ю.Е. Прохоров, А.Н. Сперанская; белорусские - Н. Янковский, А.В. Янголь, Г.В. Параскевич; украинские -Д.В. Бондаренко, М.М. Пазяк; осетинские - И.А. Хугаев, Б.Б. Оконов, З.Б. Цаллагова; азербайджанские - Ґ.Н. Юсифов, З.А. Ализаде; чувашские -Ю.Ф. Ефимов; таджикские - Б. Тилавов; адыгские - З.Б. Кудаева и другие. Особенно обратим внимание на сравнительно-сопоставительные исследования, в которых изучаются интернациональное и национальное начала. Под таким углом зрения рассмотрены латышские пословицы и поговорки Э.Я. Кокаре, литовские - К.Й. Григас. Продолжают традицию при сравнительном изучении немецких и русских паремий Г. Майстер, осетинских, русских и английских - Т.К. Кирсанова, русских и польских -Н.А. Косенко, французских и русских - О.А. Дмитриева, русских и якутских - Л.П. Борисова, татарских, русских и французских -А.Р. Ахметшина, немецких, русских и уйгурских - Р.И. Юсупова. Представленный перечень авторов диссертационных работ в области паремиологических исследований показывает, что фольклористикой XX в. накоплен значительный опыт в изучении малых жанров фольклора.
Таким образом, в последнее время расширились ареал и сферы исследований многонационального фольклора, рассмотрены многие его жанры, в том числе афористические. Тем не менее китайский фольклор оставался недостаточно изученным отечественными учеными. Китайские пословицы и поговорки как объект научных изысканий фольклористики не рассматривались. Это определяет актуальность нашего исследования.
В российском китаеведении изучение фольклора представлено фрагментарно, в основном в рамках литературоведения и языкознания. Во многом это связано со значительно более поздним становлением отечественной синологии, развитие которой зависело от взаимоотношений
5 российского правительства с китайской империей. «Исторические этапы отношений России с Китаем оказали решающее влияние на формирование русского китаеведения, которое <...> зародилось и развивалось из практической потребности...» . Перед «молодой» наукой ставились задачи: прежде всего сбор и накопление исторических, географических, этнографических, экономических и других сведений о восточном соседе, а также подготовка переводческих кадров для дипломатических миссий.
Выполняя указанные задачи, участники экспедиций в Китай занимались и филологическими исследованиями: изучали письменную культуру китайцев, переводили их канонические книги. Накопленный материал касался письменных источников древнекитайской литературы как наиболее изученных традиционной китайской филологией, так и наиболее доступных для посещавших Китай в XVII - XVIII вв.
В связи с этим основное внимание отечественных ученых было направлено на самый ранний памятник словесного искусства - «Книгу песен» («Шицзин»), которая датируется ХЇІ в. до н.э. - VII в. до н.э. Одним из первых его детально проанализировал В.П. Васильев в «Очерке истории китайской литературы», подготовленном им для «Всеобщей истории литературы» (1880). Автор дополнил свои идеи в «Примечаниях на третий выпуск китайской хрестоматии» (1882). Работы ученого, выполненные во второй половине XIX в., до сих пор не потеряли своей актуальности. К этому «бесценному памятнику древнекитайского фольклора» обращались В.М. Алексеев (1938, 1948), Н.И. Конрад (1948, 1977), Н.Г. Федоренко (1956, 1957, 1958, 1960, 1961), А.А. Штукин (1957), Б.Д. Друмева (1964, 1969, 1974), И.С. Лисевич (1974), В.В. Дорофеева, (1992), М.В. Кравцова (1994) и другие ученые. В 1964 и 1992 гг. «Книга песен» («Шицзин») стала предметом диссертационных исследований Б.Д. Друмевой и В.В. Дорофеевой.
2 Скачков П.Е. Очерки истории русского китаеведения. - M., 1977. - С.9.
3 Федоренко Н.Т. «Шицзин» («Книга песен») // Литература древнего Китая. Сборник статей. - М., 1969. -
С.106.
В 1970-х гг. Л.Д. Позднеева в своих работах, анализируя письменные памятники Древнего Китая, отмечала, что «древнекитайский фольклор дошел до нас <...> в обработке определенной школы на устной стадии развития словесности»4. В начале XXI в. на разнородность памятника указал СВ. Зинин, подчеркнув, что «тексты раздела «Фэн» (раздел «Книги песен». -У.Р.) действительно представляют собой переработку народных песен»5. Несмотря на дискуссионный характер многих вопросов, ученые едины во мнении, признавая народные песни «Шицзина» «порождением фольклорной традиции»6.
Еще один памятник песенного творчества китайского народа, по «ленте времени» следующий за «Шицзин», - это народные песни в собрании «Юэфу». Первоначально «Юэфу» («Музыкальная палата») - учреждение эпохи Хань (206 г. до н.э. - 220 г. н.э.), чиновники которой записывали народные песни и музыку. Впоследствии термин «юэфу» стал обозначать «определенный вид поэтического творчества»7. Благодаря научной и переводческой деятельности Ю.К. Щуцкого (1935), Б.Б. Бахтина (1958 -1961), Б.Л.Рифтина (1961), И.С. Лисеича (1961 - 1967), Л.Д. Позднеевой (1962 - 1963), СВ. Зинина (1982, 1992), М.Е.Кравцовой (1994, 1999), В.В. Малявина (2000) и других ученых, народные песни становятся достоянием широкой читающей публики. Китайский фольклор «отмечается
огромным разнообразием песенного творчества» . Его с разных позиций изучали в качестве предмета диссертационных исследований Б.Б. Бахтин (1959), И.С. Лисевич (1965), СВ. Зинин (1992).
В сфере научных изысканий ученых также находились мифы, которыми интересовались философы, историки, географы, этнографы, филологи. Несмотря на то что по времени образования это самые ранние
4 Позднеева Л.Д. Введение//Литература Древнего Востока. -М., 1971.-С.252.
5 Зинин С,В.История древнекитайской литературы (в вопросах и ответах). - М., 2002. - С. 66.
6 Кравцова M.E, Поэзия Древнего Китая. Опыт культурологического анализа. Антология художественных
переводов. ~ СПб., 1994. - С. 31.
7 Конрад Н.И. Очерк древней китайской литературы // Конрад Н.И. Синология / Сост. Н.И. Фельдман-
Конрад; отв.ред. И.М, Ошанин, О.Л. Фишман. - М., 1995. - С.504.
8 Малявин В.В. Китайская цивилизация. - М., 2000. - С.424,
7 коллективные произведения, передающиеся из уст в уста, их изучение в Китае началось позднее других памятников словесного искусства. Во многом такая ситуация объясняется тем, что, как правило, «древнекитайская мифология реконструируется по фрагментам древних исторических и философских сочинений»9.
В отечественном китаеведении СМ. Георгиевский в работе «Мифические воззрения и мифы китайцев» (1892) впервые обратил внимание на особенности древнекитайских мифов. Автор одним из первых предложил их научную классификацию, изложил основные мифологические сюжеты. Несмотря на стремительное развитие синологической науки, эта книга, по мнению Б.Л. Рифтина, «остается полезной и по сей день»50. Затем в начале XX в. появляется работа Н.П. Мацокина (1917). Следующий прорыв в изучении вопросов мифологии приходится на 1950-е гг. и связан с именами Б.Л. Рифтина(1957, 1965, 1969, 1979, 1980), Э.М.Яншиной (1963, 1965, 1974, 1977, 1984), И.С.Лисевича (1966, 1969), Н.Т. Федоренко (1967), В.В.Евсюкова (1984, 1988), М.Е.Кравцовой (1994, 1999). Определенный аналитический материал по мифологии Древнего Китая был представлен в диссертации Э.М.Яншиной (1965). Не вдаваясь детально в перипетии изучения древнекитайских мифологических представлений, необходимо подчеркнуть, что, несмотря на огромную, уже проделанную исследовательскую работу, все же до сих пор «определение характера и содержательного аспекта китайских мифов относится к числу остродискутируемых в науке вопросов»11.
Из других фольклорных жанров внимание исследователей привлекали китайские сказки. В 1893 г. был издан их первый сборник, который так и назывался «Китайские сказки». Примечателен сам факт знакомства
Рифтин Б.Л. Китайская мифология // Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х т. / Гл. ред. С.Л. Токарев. -М,, 1991.-Т.1.-С. 652.-(Далее: MHM).
111 Рифтин Б.Л. Изучение китайской мифологии и книга профессора Юань Кэ // Юань Кэ. Мифы Древнего Китая.-М., 1965.-С.462. 11 Кравцова М.Е. История культуры Китая, - СПб., 1999. - С. 149.
8 российского читателя со сказками китайского народа. Из публикаций рубежа веков выделяются сборники П.В. Шкуркина (1910, 1916, 1917).
Взлет научного развития отечественного китаеведения приходится на послеоктябрьский период, а его пик - на 1950-60-е гг. Именно в это время активизируется советское сказковедение, расширяется объем и ареал публикаций китайских сказок. Научный уровень изданий различен, но в то же время сборники являются хорошим материалом для знакомства читателей с самобытностью жанра китайской сказки. Из исследований по китайской сказке следует указать диссертацию Н.Н. Репняковой (2001), в которой рассмотрены образы животных в китайских народных сказках.
Относительно паремиологических жанров китайского фольклора важно подчеркнуть, что одно из первых упоминаний о них принадлежит И.К. Россохину - первому русскому китаеведу, положившему «начало
I Т
изучению Китая» . Он являлся участником второй Российской духовной миссии. В отчете на требование канцелярии императорской академии наук И.К. Россохин приводит список сделанных им переводов с 1741 г., в числе которых есть «Нравоучительные пословицы славных китайских учителей»14.
В XIX в. продолжается сбор и накопление данных по изучению Китая, в том числе фольклора. В.М. Алексеев в работе «Советская синология» указывал, что ученые «собирали большие коллекции опросного материала в виде загадок, поговорок <...>, примет, пословиц, ругательств, клятв, проклятий, скороговорок...» \ Такой фольклорный материал до сих пор в большинстве своем находится в архивах Академии наук, научных институтов, библиотек.
В научно-исследовательском отделе рукописей Российской государственной библиотеки из архивных материалов нам удалось разыскать пословицы и поговорки в записи Феофилакта Киселевского, члена
См.: Решегнева У.Н. Опыт изучения отечественной фольклористикой китайских пословиц и поговорок // Гуманитарные исследования: Ежегодник. Вып. 9. Межвузовский сборник научных трудов. - Омск: Изд-во ОмГПУ, 2004. - С. 207-213. lj Скачков П.Е. Очерки истории русского китаеведения.-М., 1977. -С.41.
14 Там же. - С.47.
15 Алексеев В.М. Советская синология//Наука о Востоке. -М., 1982.-СЛ 49.
9 одиннадцатой Российской духовной миссии в Пекине (1831 - 1840)16. Обнаруженные нами в фонде народные изречения даны в иероглифической записи, указана их транскрипция и перевод. Из названия рукописи «Китайская грамматика и разные материалы по изучению китайского языка» следует, что автор предполагал использовать пословицы и поговорки, обучая китайскому языку, признавая тем самым и высоко оценивая роль народной афористики при изучении восточного языка.
Знакомясь с сельским хозяйством и медициной Китая, члены Российских духовных миссий в Пекине К.А. Скачков и П.А. Корниевский записывали соответствующие пословицы и поговорки. Статья П.А. Корниевского «Китайские медицинские пословицы» была опубликована в журнале «Современная медицина» (1864) .
Пословицы и поговорки, как учебный и познавательный материал, привлекли внимание В.П. Васильева, который возглавлял кафедру китайского и маньчжурского языков в Петербургском университете. В опубликованных «Примечаниях к первому выпуску китайской хрестоматии профессора В.Васильева» (СПб, 1883) китайские пословицы и поговорки помещены в транскрипционной записи и переводе. В некоторых случаях к нему дается комментарий. Обращение к китайскому фольклору свидетельствует, что ученые XIX в. высоко оценивали его роль при обучении китайскому языку и для понимания специфики китайской культуры.
Следующий этап изучения малых жанров китайского фольклора приходится на начало XX в. В истории это период активизации российской китаистики, деятельность которой была жестко подчинена государственным интересам на Востоке: «Военные действия России на юге Ляодунского полуострова, проведение железной дороги, превращение северо-восточного
1 Q
Китая в зону русского влияния» . Все это требовало не только переводчиков,
16 Научно-исследовательский отдел рукописей Российской государственной библиотеки (НИОР рГБ):
Ф. 273. Скачков К. А. К.18, Ед. хр. 6.
17 Скачков П.Е. Библиография Китая. - М., 1960. - С. 547.
18 Кучера СИ. Историография истории Древнего Китая // Историография истории Древнего Востока: Иран,
Средняя Азия, Индия, Китай. - СПб., 2002. - С.279.
10 но и специалистов-китаеведов по вопросам политики, экономики и культуры. Российско-китайские государственные отношения стимулировали развитие научной синологической базы. В это время в науке творили яркие личности: Н.Я. Марр, И.А. Арбели, В.В. Бартольд, С.Ф. Ольденбург, В.М. Алексеев, Н.И. Конрад и другие ученые. Характеризуя этот период, Л.З. Эйдлин писал: «<.. > созвездие востоковедов блистало в начале века»1'.
Среди них особым вниманием к устному народному творчеству китайского народа выделяется В.М.Алексеев, который в 1907 - 1909гг. в составе экспедиции французского ученого-синолога Э. Шаванна «объехал весь северо-восточный Китай, собирая народные картины и фольклорный материал» . Личность Василия Михайловича многогранна, о ее «фольклорной стороне» говорится в статье Б.Л. Рифтина «В.М. Алексеев как собиратель китайского фольклора» (1972). Патриарх китайской фольклористики в России исследовал разные жанры народной культуры -«от устной поэзии до прикладного искусства, китайских лубочных картин и уличной эпиграфики <..,> или выкриков разносчиков овощей и фруктов в старом Китае» . Среди собранных образцов устной словесности - китайские пословицы и поговорки, которые, что особенно ценно, сопровождаются страноведческим комментарием.
Общая тематика филологических направлений научной работы российского китаеведения в 1920 - 1930-е гг. ограничивалась проблемами, характерными для китайской филологической традиции: исследованиями истории, литературы, философии периода нескольких веков до нашей эры и рубежа тысячелетий. В результате именно такой материал был доступен российским исследователям. Ученые занимались древним Китаем «...конечно, не из-за пристрастия к нему, а просто по обилию литературных памятников, обработанных китайской наукой» . Это ни в коей мере не
15 Эйдлин Л.З. Алексеев и наука о Востоке //Наука о Востоке. -М,, 1982. - С,444.
20 Кучера СИ. Указ.соч. - С.280.
21 Рифтин Б.Л. В.М.Алексеев как собиратель китайского фольклора // Литература и культура Китая. Сборник
статей. К 90-летию со дня рождения академика Василия Михайловича Алексеева. - М., 1972. - С.82.
21 Алексеев В.М. Перспективы китаиста // Наука о Востоке. - М., 1982. - С. 309.
означает однобокость научного подхода, наоборот, подчеркивает, что в первой половине XX в. все области китайкой культуры: история, философия, литература, искусство, театр - были открыты для исследователей, для всех интересующихся Китаем. В своей работе «Перспективы китаиста» (1944-1948) В.М.Алексеев убеждал заниматься наукой, так как в китаистике «занятых тем и сюжетов вообще нет»23.
Непоправимый урон понесла китаистика в 1940-ые годы, во время Второй мировой войны. Это самое тяжелое и трудное время.
Затем в период 1950 - 1960 гг., вплоть до культурной революции КНР 1966 г., росли и крепли культурные и научные связи, формировались научные школы и общества, ученые обменивались идеями, мнениями, опытом. В России увеличилось количество научно-исследовательских институтов, расширился выпуск периодических и научных изданий, посвященных изучению культурного наследия Китая.
Для этого периода характерен максимальный интерес к устному творчеству китайского народа, в том числе к пословицам и поговоркам. Одной из первых публикаций, содержащих китайские пословицы и поговорки, является изданный в Чите сборник «Чудесный мастер: китайские рассказы, сказки, басни, притчи, пословицы, загадки» (1954). Перевод с китайского выполнен А. Тишковым, которому принадлежит и предисловие к данному изданию. Это был первый выпуск «Чудесного мастера», второй и третий выходят соответственно в 1957, 1959 гг. В указанный период в издательстве «Иностранная литература» выходит сборник «Китайские народные поговорки, пословицы и выражения» также в переводе А. Тишкова. Предваряет сборник статья «От переводчика», в которой указывается принцип классификации фольклорного материала, подчеркивается наличие прямого и переносного смысла китайских пословиц и поговорок. Придерживаясь классификации, принятой для пословиц и
Алексеев B.M. Перспективы китаиста // Наука о Востоке. - М., 1982. - С. 307.
12 поговорок русского народа, А. Тишков распределяет материал сборника по тематическим рубрикам.
Обращает на себя внимание совмещение собственно пословиц и поговорок с изречениями из классических книг, которые «давно бытуют в народе как пословицы и поговорки» . Предельно сжато и лаконично названы источники пословичного материала. В сборнике не указаны время и место собирания народных афоризмов, нет ссылок и описаний информантов. Отсутствие таких сведений объясняется несовершенством требований к оформлению и изданию афористического материала. Хотя часть пословиц и поговорок публиковалась ранее совместно с другими жанрами, но этот сборник целиком составлен из паремийного материала и его главное достоинство в том, что он «является первой попыткой познакомить советского читателя с пословицами и поговорками китайского народа»23.
В том же году в пермском книжном издательстве вышла в свет книга «Китайские легенды, сказки, басни, пословицы и поговорки», составленная М. Моценок. Во вводной статье «От составителя» автор подчеркивает значимость устного народного творчества, в котором нашли отражение «характерные черты трудового китайского народа»26.
Одна из сильных черт сборника - акцент на многонациональность устного народного творчества. Исходя из этого положения сделана попытка разграничить пословичный материал разных народностей, населяющих Китай. Однако, помимо собственно китайских пословиц и поговорок, выделены только тибетские. Нет и паспортизации: не указано когда, где, кем и от кого сделана запись. Составитель этого сборника не разделяет народные изречения и афоризмы мыслителей философов и поэтов и приводит их вместе. Это совмещение понятно для знатока китайской культуры, для которой знание наизусть конфуцианских книг - непременный и
24 Тишков А. От переводчика // Китайские народные поговорки, пословицы и выражения / Пер. с кит.
А.Тишкова.-М., 1958.-С.З.
2'Тамже.-С.З.
26 Моценок M. От составителя // Китайские легенды, сказки, басни, пословицы, поговорки. - Пермь, 1958. -
С.З.
13 необходимый атрибут образованности, а речь говорящего насыщена цитатами канонов, которые постепенно становились достоянием народа.
Следующий год, 1959, знаменателен выпуском книги «Ложь не задушит правду. Китайские рассказы, пословицы и поговорки» (Лениздат), составленной О.Л. Фишман. Одно из любопытных решений составителя -это разграничение старых и новых пословиц, однако никаких пояснений в данном сборнике не предлагается. Несмотря на то что его издание совмещает в себе все указанные для предыдущих книг недостатки, в этой ситуации нужно учесть требования времени к такого рода публикациям. Важен сам факт выхода из печати еще одного сборника китайских пословиц и поговорок. Примечательно, что расширяется география выпускающих издательств, количество переводчиков и собирателей, а это увеличивает возможности читающей аудитории и исследователей.
В 1961 г. под эгидой Академии Наук, института Народов Азии, в издательстве «Восточная литература» выходит сборник «Пословицы и поговорки народов Востока», в котором помещены также и китайские паремии в переводе Б.Л. Рифтина. В прилагаемой к работе статье «От составителя» Ю.Э. Брегель указывает основные задачи сборника, состав, принципы отбора материала и способы его перевода. Заслуживает внимания то, что пословицы и поговорки переведены только с языков оригинала, в том числе и с китайского. Удачно совмещены два типа классификаций: в основу положено алфавитное расположение пословиц и поговорок, в конце книги дай предметно-тематический указатель, источники текстов приведены со всеми выходными данными. Высокий уровень перевода восточных афоризмов с необходимыми примечаниями облегчает понимание культурных реалий. Смысл народных изречений, несмотря на мастерски выполненный перевод, не всегда бывает понятен, поэтому при публикации пословиц и поговорок необходим более детальный комментарий, с указанием на китайские символику и культы, связь с религиозно-философскими учениями, играющими столь важную роль в жизни китайского народа.
Второе дополненное и исправленное издание «Китайских пословиц и поговорок» в переводе А. Тишкова вышло в 1962 г. Некоторые изменения коснулись количества паремий и их качественного состава, немного изменились тематические рубрики и их названия. Общее для сборников - это отсутствие пословиц и поговорок на языке оригинала, что снижает их научный уровень и возможности для исследований.
Почти одновременно со сборниками китайских паремий была опубликована статья Б.Л. Рифтина «Китайские пословицы как материал для изучения народного мировоззрения»27. В рамках статьи автор рассмотрел историю собирания пословиц и поговорок, дал анализ состава сборников, изданных в Китае, определил степень их научной значимости. При помощи пословиц и поговорок Б.Л. Рифтин проиллюстрировал особенности мировоззрения китайского народа. Следует отметить, что это одна из первых статей, созданная с привлечением работ китайских и европейских ученых, занимавшихся изучением китайских пословиц и поговорок. Материал, собранный самим автором статьи в 1951 - 1960 гг., органично дополняет ранее опубликованные в Китае сборники пословиц, наглядно демонстрирует активное использование в народной среде афоризмов разной тематики.
В отличие от статьи Б.Л. Рифтина работа И.С. Лисевича «Устное народное творчество и литературная проза в древнем Китае» (1969) в основном направлена на «афористические высказывания, почерпнутые из общенародного творчества» , но обнаруженные в результате анализа древних текстов. Автор обращает внимание на терминологию названий пословиц и поговорок в древнее время, приводит соответствующие примеры употребления такой терминологии, указывает на невозможность выявления происхождения некоторых народных афоризмов. Основная мысль работы -«органичное слияние элементов устного народного творчества и «устной
27 Рифтин Б.Л. Китайские пословицы как материал для изучения народного мировоззрения // Советская этнография.-М., I960.-№4.-С. 105-120.
!S Лисевич И.С. Устное народное творчество и литературная проза в древнем Китае // Литература древнего Китая. Сборник статей. - M., 1969. - С.56.
15 литературы» философских школ» . Эти две статьи, пожалуй, самые значительные за весь период существования фольклористической науки в области изучения китайских пословиц и поговорок. Дальнейшие исследования фольклорного наследия, его влияния на литературную традицию Китая Б.Л. Рифтин и И.С. Лисевич продолжили в своих монографиях .
С 1970-х гг. наблюдается определенный спад активных научных контактов, что связано с ухудшением межгосударственных отношений. Кризисная экономическая ситуация 1980 - 1990 гг. тормозила дальнейшее развитие научной синологической базы. Вопреки всему материал, накопленный отечественным китаеведением в предыдущие годы, находит свой выход в серьезных монографиях, аналитических статьях, в том числе по вопросам специфики китайского фольклора Б.Л. Рифтина (1970, 1979), М.Г. Прядохина (1969, 1977). О работе М.Г. Прядохина «Китайские недоговорки-иносказания» (1977) следует сказать особо. Она впервые описывает еще один вид народных речений - недоговорку, но только с позиции исследователя языка, то есть как фразеологическую единицу. Монография содержит ценный аналитический материал с использованием примеров в китайской иероглифической записи и толкованием значений недоговорок.
В этот период отечественная паремиология шагнула далеко вперед. В международном журнале «Proverbium» публикуются материалы, касающиеся изучения пословиц и поговорок разных этносов. На страницах этого издания ведущий российский ученый-паремиолог Г.Л. Пермяков предложил логико-семиотическую классификацию пословиц и поговорок. В дальнейшем для иллюстрации своих идей в сборниках «Избранные пословицы и поговорки народов Востока» (1968), «Пословицы и поговорки народов Востока» (1979)
25 Лисевич И.С. Устное народное творчество и литературная проза в древнем Китае. ..-СМ. 3(1 См. также: Рифтин Б.Л. Сказание о Великой стене и проблема жанра в китайском фольклоре. -М., 1961; Он же. Историческая эпопея и фольклорная традиция в Китае (Устные и книжные версии «Троецарствия»). - M., 1970; Он же. От мифа к роману. Эволюция изображения персонажа в китайской литературе. - М., 1979; Лисевич И.С. Древнекитайская поэзия и народная песня. - М., 1969; Он же. Литературная мысль на рубеже древности и средних веков. - М., 1979.
использовал китайские паремии. Получив всеобщее научное признание, данный сборник был переиздан в 2001 г.
Серия «Исследования по фольклору и мифологии Востока» познакомила читателей с монографией Н.А. Спешнева «Китайская простонародная литература. Песенно-повествовательные жанры» (1986). Автор, подразделяя китайский народный сказ на песенный, поэтический и прозаический, проанализировал его особенности. Тем самым книга, раскрывая самобытность жанра китайского фольклора, явила собой особый вклад в отечественную фольклористику.
Всеобщий подъем гуманитарной науки приходится на рубеж XX -начало XXI вв. Активно развивается и отечественная синология, но её фольклорная составляющая представлена недостаточно ярко. Все же издается сборник «Сад камней. Мудрость Китая и Японии» (2003), в который вошли китайские и японские пословицы и поговорки. Перевод с китайского языка сделан И.Э. Циперович. В сборнике использована тематическая классификация народных изречений. Пословичный материал сопровождается иллюстрациями народных культов, божеств, предметов искусства. На наш взгляд, оригинальное оформление сборника помогает погрузиться в китайскую культуру, визуально дополняет восприятие и понимание смысла некоторых пословиц и поговорок. К сожалению, помимо общего свода народных афоризмов и краткого предисловия к ним, никаких других указаний и ссылок нет. Хотя это одно из первых изданий китайских пословиц и поговорок XXI в., при его составлении не были учтены сильные и слабые стороны сборников века предыдущего.
Как показывает проведенный анализ научных и литературных источников, народная афористика всегда привлекала ученых-китаеведов, хотя менялся ракурс исследований и степень их интенсивности. К настоящему времени отечественной синологией собран богатейший эмпирический материал. Выпущенные в свет сборники и исследования отражают состояние изучения китайских пословиц и поговорок в России.
Несмотря на то, что в последнее время расширились ареал и сферы научных разработок по вопросам китайской культуры, до сих пор в области изучения пословиц и поговорок с позиций фольклористики немало пробелов и слабоосвещенных вопросов. В то же время накопленный научный потенциал отечественных фольклористов и ученых-востоковедов является хорошей базой для дальнейших изысканий, поэтому исследование китайских паремий важно, необходимо и перспективно. Все это подчеркивает значимость и актуальность избранной нами темы.
Важность и перспективность темы обусловлена также тем, что
исследование китайских паремиологических единиц расширяет
* представление о богатстве выразительных средств языка фольклора,
способствует пониманию художественного выражения мыслей китайского этноса, так как пословицы и поговорки рассматриваются как источник отражения реальной исторической действительности, как зеркало национального материального и духовного мира. Паремии выражают жизненные наблюдения народа, его отношение к окружающему миру. Более того, в пользу выбора данной темы свидетельствует включение пословиц и поговорок в произведения китайской литературы. Многие народные афоризмы либо имеют свои истоки в философии, поэзии, прозе, либо удачно орнаментируют текст произведений.
Еще один важный момент актуальности исследования видится в необходимости изучения национально-культурного компонента паремий. Они играют исключительную роль в межкультурной коммуникации на фоне процессов глобализации современного мира, а также интенсификации культурных контактов. Понимание национальных реалий, зафиксированных в пословицах и поговорках, участвующих в коммуникативном акте, способствует адекватному речевому общению.
В ходе исследования принимаем во внимание, что Китай относится к многонациональным государствам. В стране проживают люди 56 национальностей, «однако абсолютно преобладает господствующая
нация- китайцы (ханьцы)»31. Они составляют 92% всего населения страны. На наш взгляд, прежде всего необходимо изучить этнокультурные особенности паремий доминирующей этнической группы ханьцев. Выявлению национального своеобразия их народных афоризмов будут способствовать экскурсы и апелляция к паремиям других национальностей, проживающих на территории Китая, а также к общемировому паремиологическому фонду. Отечественные востоковеды подчеркивают, что «под культурой Китая обычно понимают традиции и наследие непосредственно ханьцев» . Таким образом, понятие «китайские пословицы» в нашей работе соответствует понятию «ханьские пословицы», являясь его синонимом.
Актуальность темы исследования определяет его цель - выявить этнопоэтическую специфику китайских пословиц и поговорок. Под этнопоэтикой пословиц и поговорок понимаем поэтическую систему паремий с учетом национально-культурной специфики их содержания и функционирования. В контексте данной специфики большое влияние на формирование и развитие концепции нашего исследования оказали работы С.С. Аверинцева, Г.Д. Гачева, В.М. Гацака, Д.О. Добровольского, Вяч.Вс. Иванова, Д.С. Лихачева, Ю.М. Лотмана, В.Н. Телии, В.Н. Топорова и других ученых.
Помимо термина «паремии» синонимом пословиц и поговорок в работе является «народный афоризм». Афоризм - это глубокая мысль, выраженная в отточенной, художественно организованной форме. Поэтому нам представляется вполне корректным использовать название «народный афоризм» по отношению к пословицам и поговоркам. Вслед за рядом ученых: М.П. Хамагановым, ММ. Гасановым, Ф.А. Надршиной,
Ганшин Г.А., Ушаков И.В. Китай: Экономико-географический очерк. - М., 2004. - С.41. Кравцова М.Е. История культуры Китая... -С.13.
19 Н.Т. Федоренко, С.Г. Лазутиным, З.Б. Цаллаговой 33 - рассматриваем пословицы и поговорки как афористический жанр фольклора.
Поставленная цель обусловливает следующие задачи настоящей работы:
выявить предметно-образный состав китайских народных изречений, показать отражение в них своеобразия материальной и духовной культуры народа;
установить особенности композиционного и ритмического строения паремий;
выделить и систематизировать элементы эвфонической структуры паремиологических единиц китайского фольклора;
определить особенности использования художественно-выразительных средств в китайских народных афоризмах на примере эпитетов и сравнений;
5) раскрыть художественный мир китайских пословиц и поговорок,
выделяя духовные ценности китайской культуры, обусловленные
доминированием в ней конфуцианских воззрений.
Методологическую и теоретическую основу настоящего
исследования составляют труды ученых XIX-XX вв.: В.И.Даля,
Ф.И. Буслаева, А.А. Потебни, М.А. Рыбниковой, Ю.М. Соколова,
В.Я. Проппа, Б.Н. Путилова, Г,Л. Пермякова, Н.И. Кравцова, В.П. Аникина и
других исследователи. Их основные положения раскрывают вопросы
истории и теории фольклора, в том числе и жанровую специфику пословиц и
поговорок. В работе опираемся на ряд научных изысканий по общим и
частным проблемам изучения синологии, а также этнографии и культуры
Китая: В.М. Алексеева, И.Ґ. Баранова, СМ. Георгиевского, Н.И. Конрада,
М.Е. Кравцовой, И.С. Лисевича, В.В. Малявина, П.С. Попова,
33 См.: Хамашюв МЛ. Очерки бурятской афористической поэзии. - Улан-Удэ, 1959; Гасанов М.М. Афористические жанры дагестанского фольклора. Дис. ... канд. филол. наук. - Махачкала, 1968; НадршинаФ.А. Афористические жанры башкирского фольклора. Автореф. дис.... канд. филол. наук.-Уфа, 1971; Федоренко Н.Т. Меткость слова (Афоризм как жанр словесного искусства). - М., 1975; Лазутин С.Г. Сравнения в пословицах и поговорках // Лазутин С.Г. Поэтика русского фольклора. - М., 1989. - С. 86-93; Цаллагова З.Б. Афористические жанры осетинского фольклора. - Владикавказ, 1993.
20 М.Г. Прядохина, Б.Л. Рифтина, Г.А. Ткаченко, Н.Т. Федоренко и других востоковедов.
Общий подход к исследованию заявленной проблемы - индуктивно-дедуктивный, основанный на наблюдении, описании фольклорного материала, его классификации, обобщении выявленных особенностей паремиологических единиц. В диссертации также используются историко-типологический и историко-сравнительный методы современной фольклористики. Это позволяет установить общефолькпорные элементы в области поэтики и содержания китайских паремий, а также выявить их своеобразие в соответствии с жанровой спецификой. В дополнение ко всему применяется метод статистического анализа, подтверждающий научные аргументы числовыми данными, а также приемы герменевтики и контекстуального анализа.
Источниками материала для исследования послужили сборники переводов китайских народных изречений, опубликованные в России34, а также словари и сборники китайских народных изречений, пословиц и поговорок на языке оригинала, опубликованные в Китае35.
Материал исследования представлен в виде выборки из словарей и сборников китайских народных афоризмов. Общее количество анализируемых единиц более сорока тысяч. Часть пословиц и поговорок впервые переведена нами на русский язык.
Китайские пословицы и поговорки // Чудесный мастер: китайские рассказы, сказки, басни, притчи, пословицы, загадки / Пер. с кит., ред.-сост. и предисл. А, Тишкова. - Чита, 1954, 1957, 1959; Китайские легенды, сказки, басни, пословицы, поговорки / Собр. и сост. М. Моценок. - Пермь, 1958; Китайские народные поговорки, пословицы И выражения / Пер. с кит. А. Тишкова, ред. П.Петров. - М., 1958, 1962; Китайские пословицы и поговорки // Ложь не задушит правду. Китайские рассказы, пословицы, поговорки / Сост. О.Л. Фишман. - Л., 1959; Китайские пословицы и поговорки / Пер. с кит. Б.Л, Рифтина // Пословицы и поговорки народов Востока / Отв. ред. И.С. Брагинский. - М., 1961; Китайские пословицы и поговорки // Сад камней. Мудрость Китая и Японии / Пер. с кит. Н.Э. Циперович, пер. с яп. А.М. Кабанова; сост. И.В.Суслова.-СПб., 2003.
35 Чжунго суюй яньюй ку (Сборник китайских народных изречений, пословиц и поговорок). Шан, ся (Т. 1-2)/ Бянь (Сост.) Чжан Иньдун. - Чжэнчжоу, 2001; Ханьюй яньюй сяо дыдянь (Малый словарь пословиц и поговорок китайского языка) / Бянь (Сост.) Вэнь Дуаньчжэн. - Пекин, 1996; Чжунго яньюй цзичэн Нинся шюань (Сборник китайских пословиц и поговорок Нинся-Хуэнекого автономного района) / Чжунго миньцзянь вэиьеюэ цзичэн цюаньго бяньцзи вэйюаньхуй бянь (Всекитайский редакционный совет китайской фольклористики). - Пекин, 1990.
В связи с этим важное значение в работе уделено переводу, от которого
зависит раскрытие тематического своеобразия и художественно-
выразительных средств паремий. Ряд вопросов, касающихся особенностей
перевода китайских народных изречений, раскрыт нами в статье «Способы
перевода китайских пословиц и поговорок»36. Согласно целям научного
исследования, при переводе фольклорных текстов придерживались
принципов академического перевода, который, как считает исследователь и
переводчик финно-угорских паремий А.Е. Китиков, предполагает «почти
тождественную передачу текста с соблюдением особенностей лексики и
художественно-изобразительных средств...»37. Таким образом, учитывая
полемику о преимуществах и особенностях прямого или вольного перевода
паремий, согласно статусу научного исследования, в данной работе
использовался преимущественно метод прямого перевода. В процессе его
выполнения стремились сохранить жанровое своеобразие народных речений:
лаконичность, ритм, лексическую наполняемость и грамматическую
структуру фраз. По возможности не опускались и не вводились слова. Если
языковые различия не позволяли сделать точный перевод, то в особых
случаях включалась дополнительная лексика, отсутствующая в оригинале, но
помогающая адекватному восприятию ритмически организованных речений.
Такие слова подаются в квадратных скобках. Выполняемый перевод
строился с учетом реалий китайской культуры. При наличии
безэквивалентной лексики после перевода предлагался
лингвострановедческий комментарий.
Пословицы и поговорки в работе приводятся на китайском языке из двухтомного «Сборника китайских народных изречений, пословиц и поговорок» (Чжэнчжоу), затем следует их перевод, выполненный нами. Большинство примеров в диссертации взято из данного издания, и поэтому указываются только его страницы. Если цитируются другие источники, то
36 Решетнёва У.Н. Способы перевода китайских пословиц и поговорок // Гуманитарные исследования:
Ежегодник. Вып. 8. Межвузовский сб. научных трудов. - Омск, 2003. - С.234-237.
37 Китиков А.Е. Своеобразие пословиц и поговорок финно-угорских народов Поволжья и Приуралья. -
Йошкар-Ола, 1989.-СЮ.
22
дается необходимая на них сноска и ссылка на переводчика. Комплексный
Ц> характер данной работы обусловил следование общепринятым определениям
некоторых понятий без детального рассмотрения их генезиса. Оперируя дискуссионными определениями, указываем, чьей точке зрения придерживаемся.
Объектом исследования являются китайские пословицы и поговорки. Предмет - этнопоэтика народных афоризмов.
Пословицы и поговорки являются грамматически отшлифованными народными изречениями, которые в лаконичной форме выражают оценки, советуют, наставляют, поучают и делают выводы о вещах и явлениях окружающей действительности.
Научная новизна диссертации заключается в следующем:
впервые выявлен и тематически систематизирован обширный пласт паремиологических единиц общим количеством более 40 тысяч, обладающих определенной культурной информацией, отражающей особенности их содержания;
впервые в отечественной фольклористике на обширном фактическом материале проанализировано содержание народной афористики с
I учетом ее образного строя, ритмико-композиционного строения,
эвфонических элементов и системы тропов; в результате показано органичное единство формы и содержания паремий, раскрыты особенности художественного мышления китайского этноса;
в диссертации впервые проведено изучение национально-культурной специфики китайских пословиц и поговорок;
исследование является первым опытом систематического и комплексного анализа поэтики китайских паремий при помощи компьютерных программ и статистического анализа;
вводятся в научный оборот новые пословичные тексты, ранее известные только на китайском языке, их перевод на русский язык выполнен автором диссертации.
23 Теоретическая значимость работы заключается в раскрытии универсального и этноспецифического в паремиологическом фонде китайского фольклора. Исследование поэтической системы китайских пословиц и поговорок способствует выявлению особенностей их жанровой природы. Теоретическая значимость определяется вкладом в решение общефольклорных проблем, а также восполнением слабоизученных элементов китайской культуры. Результаты диссертации могут служить основой для последующих сопоставительных и диахронических исследований других фольклорных жанров Китая.
Практическая значимость исследования состоит в том, что его результаты могут быть использованы в разработке спецкурсов по фольклористике, по лингвострановедению, по истории традиционной китайской культуры, а также по стилистике и дисциплинам, освещающим вопросы по теории и практике перевода. Данные диссертационной работы могут быть востребованы при изучении этнопоэтики не только других жанров китайского фольклора, но и фольклора генетически родственных народов. В рамках межкультурной коммуникации исследование паремий приобретает особую важность. Подходы, используемые в исследовании, выявляют коммуникативную значимость народных афоризмов с национально-культурными элементами. Емкая форма и лаконичное содержание позволяют органично воспринимать и использовать лингвострановедчески ценную информацию.
На защиту выносятся следующие положения: 1. Национальное многообразие пословиц и поговорок является результатом различного отражения объективной действительности в этнических культурах. Использование современной методологии показывает, что этнопоэтика китайских паремий обусловлена особенностями национального менталитета, различными ассоциативными рядами, возникающими при предъявлении народных речений.
Пословицы и поговорки, выполняя коммуникативную функцию, являются хранителями традиций и транслятором культуры. Это предопределяет их воспроизведение в речи как культурных констант.
Народные изречения имеют «культурный код», с помощью которого выражается миропонимание этноса.
Предметно-образный состав китайских пословиц и поговорок является главной составляющей национального своеобразия. Именно в нем отражаются географические, исторические и культурные особенности народов, то есть проявляется этноспецифика жанра.
Апробация работы осуществлялась в процессе обсуждения диссертации на аспирантском семинаре и заседании кафедры русской и зарубежной литературы ОмГПУ Основные положения исследования нашли отражение в докладах на II и III Международной конференциях «Русская филология: язык - литература - культура» (Омск, 2004, 2005); на Международной научно-практической конференции «Культура провинции» (Курган, 2005); на VI Международной школе молодого фольклориста (Архангельск, 2004); на первом Всероссийском конгрессе фольклористов (Москва, 2006); на Всероссийских научных конференциях (Омск, 2003), «Вторые Лазаревские чтения» (Челябинск, 2003), «Третьи Лазаревские чтения: Традиционная культура сегодня: теория и практика» Челябинск, 2006); на XII, ХШ и XIV научно-практических семинарах Сибирского регионального вузовского центра по фольклору (Омск, 2003, 2004, 2005); на IV Молодежной конференции по проблемам философии, религии и культур Востока «Путь Востока. Межкультурная коммуникация» (Санкт-Петербург, 2003); на научно-практических конференциях профессорско-преподавательского состава и аспирантов кафедры русской и зарубежной литературы ОмГПУ (Омск, 2003, 2005). По теме диссертации опубликовано 15 статей.
Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы.
Пословицы и поговорки как объект изучения фольклористики и лингвистики
Народные речения имеют сложную природу и являются объектом изучения различных сфер науки. Традиционно пословицы и поговорки как художественные миниатюры исследуются в фольклористике как один из жанров устного народного творчества.
В связи с тем что пословицы и поговорки воспроизводятся в памяти в качестве готового словесного комплекса, это позволяет ученым рассматривать паремии также как языковые единицы. До настоящего времени проблема научного разграничения пословиц, поговорок и фразеологизмов не получила единого решения.
Основная причина разногласий - неодинаковое понимание исследователями термина «фразеологическая единица». В зависимости от этого по-разному трактуются объем и предмет изучения. Введенные в научный оборот В.В. Виноградовым (1946) термин «фразеологическая единица» и соответствующая классификация были существенно дополнены исследованием Н.М.Шанского (1963). Эти работы являются наиболее известными и широко распространенными в лингвистике, но и их использование не позволяет ученым достичь единства мнений. Структурно-семантические признаки, положенные в основу классификации, присущи далеко не всем устойчивым сочетаниям. К тому же отсутствие четких критериев выделения видов фразеологических единиц не позволяет установить научный статус пословиц и поговорок.
Предложенная СИ. Ожеговым (1957) идея различать фразеологию в «узком» и «широком» смысле явилась одним из вариантов решения вопроса о включенности во фразеологию народных речений.
Сторонники «широкого понимания» фразеологии А.И.Ефремов (1952, 1954), И.А. Оссовецкий (1957), Н.М.Шанский (1963, 1986), А.В. Кунин (1970), И.И. Чернышева (1970), ОЛ. Фролова (1979) и другие считают, что пословицы и поговорки обладают всеми признаками устойчивых словосочетаний и должны быть включены в её состав.
Сторонники «узкого понимания» фразеологии Б.А.Ларин (1956), СИ. Ожегов (1957), А.И. Молотков(1967), В.Н. Телия (1966, 1996) придерживаются иного мнения. Они разграничивают пословично-поговорочные выражения и фразеологизмы, указывая, что между ними существуют принципиальные отличия логического, структурного и синтаксического плана. Паремии в отличии от фразеологизмов выражают не понятие, а суждение, являются не номинативными, а коммуникативными единицами. О.Широкова (1931), В.П. Фелицина (1964), А.И.Бабкин (1970), В.П.Жуков (1967, 1991) относят к фразеологии лишь определенную часть пословиц и поговорок, особо подчеркивают структурно-грамматическую близость поговорок и фразеологизмов. Анализируя научную полемику по данному вопросу, З.К. Тарланов допускает, что «мы имеем дело с одним и тем же явлением, по-разному называемом в фольклористике и лингвистике» .
Изучение русских пословиц и поговорок с позиций фольклористики восходит к исследованиям И.М. Снегирева (1831-1834), Ф.И. Буслаева (1861), В.И.Даля (1861-1862), А. А. Потебни (1894). Анализируя народные афоризмы, И.М. Снегирев отмечал: «Кажется, нигде столь резко и ясно не высказывается внешняя и внутренняя жизнь всеми ее прявлениями, как в пословицах, в кои облекается его дух, ум и характер» .
Основные идеи русских ученых XIX в. подхватили и развили фольклористы XX в.: Ю.М. Соколов (1941), В.П. Аникин (1957), M.A.Рыбникова (1961), Г.Л.Пермяков (1988), Г.Ф.Благова (2000). В большинстве их работ рассматриваются классификации, идейно-тематическое содержание народных афоризмов, а также элементы их поэтики. Публикуются словари и сборники русских народных пословиц и поговорок, построенные на разных типах классификаций. Расширяется ареал исследования национальных народных выражений, ученые анализируют их этнокультурную специфику. Об этом свидетельствуют монографии и диссертационные исследования, часть которых нами указана во введении работы.
Еще один этап изучения пословиц и поговорок связан со структурной паремиологией и логико-семиотической классификацией паремий Г.Л. Пермякова. Её основные идеи автор рассматривает на страницах международного журнала «Proverbium» (Helsinki)40. В основу этой классификации положен постулат, определяющий пословицу как знак ситуации.
К вопросу о разграничении пословиц и поговорок в фольклористике
Вопрос о разграничении пословиц и поговорок является в фольклористике одним из актуальных. Два типа кратких народных речений настолько сближаются друг с другом, что их практическая дифференциация в научной литературе сложна и запутанна.
Выдающиеся собиратели и ученые предлагали свое понимание пословиц и поговорок, предпринимали попытки их четко разграничить. Например, В.И. Даль писал: « .. . я таки пришел в тот тупик, из которого не вылезть, не объяснив, что именно под этими названиями разумею.. .»
Систематическое изучение «малых жанров фольклора» приходится на XX в. Российской фольклористикой был накоплен обширный материал, который ставил перед исследователями проблему разработки принципов строгой дифференциации пословиц и поговорок. Но и к середине столетия, как отмечал Б.Н. Путилов, проблема дифференциации всей массы народных «метких слов» оставалась неразрешенной . Широкое использование с 1970-х гг. термина «паремия», включающего понятия пословиц и поговорок, также не решило поставленную проблему. Ее дискуссионный характер остается таковым и на рубеже XX -XXI вв. Об этом свидетельствуют научные публикации статей (Ю.П. Солодуб, 1994, А.Н. Тихонов, 1996), монографии (З.Б. Цаллагова, 1993, З.Ж. Кудаева, 2001) и диссертационные исследования (Л.Б. Борисова, 1999, А.Р. Ахметшина, 2000, P.P. Шанаева, 2002 и др.)54.
В исследованиях освещаются различные подходы к дифференциации народных речений. Основные точки зрения сводятся к следующему: Ю.М. Соколов (1941), В.П. Аникин (1957), С.Г. Гаврин (1958), А.Н. Кожин (1967), Л.А.Морозова (1972), ЮЛ. Солодуб (1994) отличительным признаком пословицы считают обобщенное значение, а поговорки - частное.
На обобщенный характер значений пословицы указывал В.И.Даль в своем определении: «Пословица - ... это суждение, поучение, высказанное обиняком и пущенное в оборот, под чеканом народности»55. Он достаточно четко разграничивал между собой эти фольклорные жанры, подчеркивая, что поговорка - «окольное выражение, переносная речь, простое иносказание, обиняк, способ выражения, но без притчи, без суждения, заключения, применения; это одна первая половина пословицы»56. Следует отметить, что такое понимание народных изречений прочно вошло в отечественную фольклористику и является общепризнанным. Более поздние их определения генетически восходят к определению В.И. Даля.
Большая степень обобщенности пословицы проявляется в том, что она выражает определенные жизненные закономерности и воспринимается как нравоучение в форме выводов, суждений, умозаключений, нередко имеющих философскую направленность. «Пословицы - суждения большой обобщающей силы, в ней указывается на результат познавательной деятельности» . В то время как поговорка подчеркивает хотя типичную, но конкретную ситуацию. А.А. Потебня отмечал, что поговорка уместна, когда необходимо охарактеризовать предмет, лицо, действие через какую-либо деталь, когда требуется ответить на вопросы: «Какое у него состояние?», го «Каково действующее лицо?», «Какие его признаки?» . Таким образом, согласно отличительному признаку, «...пословичное суждение имеет обобщающий, синтезирующий смысл, а поговорка судит только о конкретном данном случае...»59. На частный характер содержания поговорки в своей работе указывал В.П. Аникин, подчеркивая, что «поговорки лишены прямого обобщенного поучительного смысла...»60.
Некоторые исследователи степень обобщенности пословиц и поговорок выделяют в качестве основного критерия их разграничения, учитывая, что «обобщение свойственно всем фольклорным жанрам и даже всем видам искусства, хотя в каждом его виде, жанре принцип отражения действительности проявляется особым образом» . С.Г. Гаврин считает, что «поговорка - это средство обобщения предметов и явлений действительности» , то есть тоже выражает обобщенное значение, отличаясь от пословицы степенью обобщения. На обобщенный характер «малых фольклорных жанров» указывают и паремнологи. Они выделяют возможность разделения всех пословично-поговорочных выражений на два класса также «по степени обобщенности»63. В конце XX в. ряд филологов высказывает мнение, что поговорки «обладают определенной, хотя и ситуативно ограниченной, обобщенностью значения...» \
Композиционное и эвфоническое строение китайских пословиц и поговорок
На «складность и мерность» народных речений исследователи давно обратили внимание. В связи с тем что «относительно устойчивой формой является метрическая и рифмованная речь, то есть стихотворная форма, именно поэтому пословицы и поговорки преимущественно складывались в краткой стихотворной форме»225. Китайские пословичные тексты не являются исключением, среди них встречаются и прозаические паремии, но в меньшей степени.
Многие ритмически организованные народные речения подчиняются основным правилам звуковой организации художественной речи и нормам китайского стихосложения, но «до сих пор нет единого мнения, к какой системе стихосложения отнести китайский стих .. . »
Неоднозначность, разноречивость в решении проблем китайского стиха объясняется тем, что его законы, кроме общего, имеют особенное в национальной поэзии, которое зависит от структуры языка и от поэтических традиций, присущих устному народному творчеству и индивидуальной поэзии. Прежде всего, это слоговый характер языкового строя. «В китайском языке все морфемы, то есть его минимальные значимые единицы, ... являются отдельными слогами»227. Еще одна важная деталь - наличие у слогов музыкальных тонов, выполняющих смыслоразличительную роль228. Все это приводит к тому, что «китайское стихосложение не похоже на известные нам европейские системы»229.
В отношении китайской системы стихосложения исследователи придерживаются разных точек зрения. Так, например, Н.Т. Федоренко указывает на создание древней китайской системы стихосложения с учетом определенного количества моносиллабных слов в стихе230. И.С. Лисевич предполагает, что «архаическое китайское стихосложение являлось по сути дела метрическим» . СВ. Зинин, рассматривая афористические песни яо, пишет: «Нам представляется наиболее естественным принять гипотезу о силлабическом характере китайского стихосложения» . Далее, для пятисложных стихов эпохи Тан М.Л. Гаспаров называет силлабо тэт мелодическое стихосложение . Итак, «китайское стихосложение основано на принципах числа слогов, созвучий и контраструющих 234 тонов» .
Принимая во внимание глобальность и многоаспектность проблем китайской поэтики, в работе детально их не рассматриваем. При исследовании китайских пословиц и поговорок исходим из положения, что они сложены на основе силлабической системы, им присущи ритмические характеристики китайского стиха. Учитывая изложенное, для определения композиционной и звуковой структуры паремий, проанализировали в них, как это принято в китаеведении, количество знаков в строке и рифму, так как ведущими факторами китайского стихосложения являются сочетание слогов и рифма .
Здесь мы следуем традиции. Еще начиная с изучения «Книги песен» («Шицзин») - древнейшего китайского литературного памятника (X - VI вв. до н.э.) J , исследователи указывали, что «песни, оды и гимны «Шицзина» написаны правильными четырехсловными или четырехсложными размерами» . В трудах российских синологов встречается ряд синонимичных наименований «строка в четыре стопы», «четырехстопный размер» (Н.И. Конрад), «строка с четырьмя иероглифами-слогами» (Б.Б. Бахтин).
Следующий этап китайского литературного творчества - авторизация поэзии - связан с именем Цюй Юаня (348 - 278 гг. до н.э.), первого великого поэта Китая . Ему традиционно приписываются некоторые «Чуские строфы» («Чуцы»), в том числе и «Скорбь разлученного» («Ли сао»), В этой поэме главенствующее место заняла шестисловная строка . С появлением авторского творчества народная поэзия продолжала существовать, «но она редко получала тогда письменную фиксацию» .
Ярким свидетельством бытования устной поэзии было создание в эпоху Хань специального учреждения - «Музыкальной палаты» («Юэфу»), которая официально была призвана собирать народные песни. «Эти песни получили название юэфу - по имени «Музыкальной палаты» - и представляют собой третий по значению и величине - после «Шицзина» («Книги песен») и «Чуцы» («Чуских строф») - памятник древнекитайской поэзии»241. Рассматриваемый период знаменовался развитием языка, совершенствованием средств художественного выражения, что неизбежно привело к становлению новых стихотворных форм. В народной песне -ханьских юэфу - пятисложная строка «постепенно вытесняет все остальные размеры»242. В дальнейшем, в эпоху Тан, «наряду с пятисложной строкой распространяется семисложыая, а таюке строки с другим количеством знаков»243.
Элементы религиозного синкретизма китайской культуры в пословицах и поговорках
Пословицы и поговорки, выполняя кумулятивную и коммуникативную функции, отражают условия жизни этноса, подробности его быта, обычаев и менталитета. Эти функции малых жанров позволяют фиксировать их этнопоэтику, которая проявляется через этнографические реалии, элементы материальной и духовной культуры, через безэквивалентную и фоновую лексику.
Например, авторы лингвострановедческой теории Е.М. Верещагин и В.Г. Костомаров безэквивалентные и фоновые слова объединяют в группы, «во-первых, по признаку своего происхождения и, во-вторых, по тематическому признаку» , Составители лингвострановедческого словаря В.Д. Фелицина и Ю.Е. Прохоров группируют безэквивалентную лексику также «на основе ... происхождения или тематической принадлежности» , выделяя тем самым пословицы и поговорки, в которых отражен быт и обычаи русского народа, история страны, упоминаются животные, птицы, рыбы и числа. Д.Г. Мальцева, развивая лингвострановедческую теорию, предлагает также и другие тематические разделы, связанные с природно-географической средой, названиями денежных единиц, мер длины и веса, национально-специфическими жестами, антропонимикой и топонимикой и т.д. .
Часть высказываний народной афористики фиксирует специфические черты национального менталитета. Опираясь на это положение, мы соглашаемся с гипотезой Г.Д. Гачева о том, что «каждая национальная целостность: народ, страна, культура - имеет особое мировоззрение, уникальную шкалу ценностей» 336 . На основании этого менталитет понимается как относительно константный способ мировидения, характерный для больших человеческих общностей, задающий особенности способов их реагирования на окружающую действительность и состоящий из архетипов коллективного бессознательного, знаний, верований, ценностей, стереотипов мышления и действий, определяющих специфику реагирования и поведения людей.
Мы считаем, что основание китайского менталитета задают три философско-религиозных направления: конфуцианство, даосизм и буддизм, а также результат «сложного процесса синтеза всех трех учений» -религиозный синкретизм . В связи с этим из всей лингвострановедчески ценной лексики свой выбор остановили на религиозных верованиях и ценностях духовной культуры. Об интересе к китайской духовной культуре в нашей стране свидетельствуют исследования отечественных ученых, которые указывают, что «для России знание духовной культуры Китая и взаимодействие с ней имеет особое значение»338.
Хотя на протяжении многотысячелетней истории китайской культуры ведущие позиции оспаривались разными учениями, все же «конфуцианская традиция оставалась главной идейной силой, определявшей функционирование местной государственности и поддерживающей местные духовные устои». Возникнув в древности, на протяжении тысячелетней истории, пережив взлеты и падения, конфуцианство не утратило своей актуальности для современного китайского общества. Основные идеологемы и культы этого учения восприняты и взяты на вооружение руководством современного Китая . Поэтому в данном исследовании особое внимание уделено преломлению в китайских пословицах и поговорках религиозного синкретизма, а также основных идей и ценностей конфуцианства. Ведь « ... независимо от принадлежности к той или иной конфессии, каждый китаец неизменно остается в душе прежде всего конфуцианцем...»341.
Религиозный синкретизм играет важную роль в китайской культуре. Его элементы в российской науке рассматривались в работах В.М. Алексеева, И.Г. Баранова, Л.С. Васильева и других ученых. По мнению отечественных исследователей, существовало два уровня религиозного синкретизма: верхний и нижний342. На верхнем уровне для избранных, для образованных интеллектуалов сохранялись различия между тремя учениями. Религиозный синкретизм нижнего уровня возник и существовал в основном для удовлетворения духовных нужд малообразованного и неграмотного крестьянства и стоявших рядом с ним слоев китайского общества. Эту особенность отмечал в начале XXв. В.М.Алексеев: «Китайский храмовый синкретизм покоится всецело на безликой верообразной потребности народа в незаслуженном прямым житейским путем счастье, потребности, направленной по адресам, которые услужливо вырабатываются полуграмотными «сяньшенами», готовыми все понять и все объяснить, ничего по существу не понимая и не объясняя» .
