Специфика семиотического изучения древнекитайских текстов Мартыненко Николай Петрович

Содержание к диссертации

Введение

ГЛАВА I. Проблема понимания и перевода древнекитайских текстов 31

1.1. Проблема неполной применимости категориального аппарата европейской лингвистики к анализу древнекитайского и китайского языков. Недостаточность формально-грамматического и словарно-лексического подходов к исследованию древнекитайских текстов и иероглифических понятий 35

1.2. Проблема типологии систем письма и китайской письменности. Китайская письменность как смысловое письмо ; 56

1.3. Выводы 89

ГЛАВА II. Сохранение в Китае смыслового письма 93

2.1. Аморфность китайского языка как фактор сохранения в китае смыслового письма 93

2.2. Графическая эволюция ханьского письма 112

2.3. Множественность понятия «китайское иероглифическое письмо». Альтернативные системы китайской иероглифической письменности 130

2.4. Типологические особенности языков и эволюция систем письменности 153

2.5. Выводы 172

ГЛАВА III. Семиотический метод анализа древнекитайских текстов и иероглифических понятий 174

3.1. Нейросемиотические особенности китайской письменной культуры. Необходимость семиотического метода анализа древнекитайских текстов и иероглифических понятий 175

3.2. Базисные категории китайского письма - «вэнь» и «цзы». Понятие «цзин» 197

3.3. Зарождение и развитие китайской письменности и письменной традиции 259

3.4. ВЫВОДЫ 325

ГЛАВА IV. Апробация семиотического метода анализа древнекитайских текстов и иероглифических понятий 330

4.1. Образ человека как знак описания мира 339

4.2. Цикл как модель мироустройства ..: 372

4.3. Обозначение первопредков и календарная символика 396

4.4. Выводы 436

Заключение 446

Список литературы

• Проблема неполной применимости категориального аппарата европейской лингвистики к анализу древнекитайского и китайского языков. Недостаточность формально-грамматического и словарно-лексического подходов к исследованию древнекитайских текстов и иероглифических понятий
• Графическая эволюция ханьского письма
• Базисные категории китайского письма - «вэнь» и «цзы». Понятие «цзин»
• Цикл как модель мироустройства

Введение к работе

Актуальность темы исследования

Китайская философия становится все более заметным явлением в качестве объекта интереса современной философской и научной мысли. Исследование любой национальной философской мысли начинается с изучения первоисточников. При обращении к китайской философской мысли наиболее значимыми первоисточниками являются древнекитайские тексты, которые становятся все более широко известными и популярными в современном мире. Например, трактат Лао-цзы - «Дао дэ цзин» («Основное [о] Дао [и] Дэ») называется вторым после Библии в списке наиболее часто переводимых на другие языки книг.¹ О сложности проблем, возникающих при изучении древнекитайских текстов, можно судить на основании появления многочисленных переводов «Дао дэ цзин», свидетельствующих о стремлении переводчиков внести некую дополнительную ясность в уже имеющиеся варианты перевода. Проблема понимания этого текста осознавалась и в Древнем Китае, о чем можно судить на основании высказываний о Лао-цзы, его учении и тексте в произведении Сыма Цяня (1457-90? гг. до н.э.) «Ши цзи» («Исторические записки» или «Записки историка»). В 63 главе данного произведения - «Лао-цзы Хань Фэй ле чжуань» («Жизнеописание Лао-цзы [и] Хань Фэй[-цзы]») - помимо прочего суммированы главные понятия текста Лао-цзы «Дао дэ цзин» и тут же добавлено: «... записанные [в его] книге слова взвесить легко, [но в] мастерстве [этом] трудно [быть] знатоком». ² Данная характеристика значима и в отношении многих других древнекитайских текстов.

В современном культурно-историческом и научном контексте понятия философии Древнего Китая обретают новые смысловые связи. Так, например, лауреат Нобелевской премии по биологии Ф. Жакоб провел подробное исследование параллелей древнекитайской «Книги перемен» («И Цзин»), которые он обнаружил, сопоставив ее с современными представлениями о триплетах в генетическом коде. Его идеи были развиты Р. Якобсоном и

Чжан Цзин-жу. Жить в мире и быть не от мира сего - Современный взгляд на Лао-шы. Перевод В.Малявин. // Свободный Китай. Тайбэй. Май-июнь 1993. №3. С. 38. ² Сыма Цянь. Ши цзи (Исторические записки). Аршилю Ши. Чжунхуа лиши вэньку. (Двадцать шесть [династических] Историописаний. Собрание исторической китайской классики). Пекин,

2001. С. 1322.

применены в исследованиях о роли симметрии в словесном искусстве . Таким образом, ряд положений древнекитайской философской мысли, которые в XIX и начале XX века считались иррациональными и мистическими, наполняются новым, рациональным содержанием, что актуализирует проблему их понимания и дальнейшего изучения в свете данных современной науки и философии.

Смысловое свершение, в котором осуществляется понимание, связано с глубинными механизмами интеллектуальной деятельности человека, его сознанием, мышлением, интуицией. Результат понимания текста может зависеть от внетекстовых факторов, например, от ценностных ориентации исследователя, его знаний, целевых установок. Существование различий в отдельных условиях понимания вполне достаточно для разночтения одного и того же текста у разных исследователей. Все это в полной мере актуализировалось в ходе исследований древнекитайских текстов. При их изучении ученые и философы сталкиваются с широким комплексом проблем, связанных с длительной историей развития китайской письменности, возможностью существования целого ряда смысловых уровней иероглифических знаков и разных способов их понимания и перевода. Принцип постановки и решения данных узкоспециальных проблем влияет на результаты текстологического анализа и имеет важнейшее значение в истории развития китаеведения.

Исследователи древнекитайских текстов в процессе преодоления языкового и культурного барьеров сталкиваются с целым комплексом узкоспециальных проблем. Результаты текстологических исследований во многом зависят и от использующегося при этом метода анализа древнекитайских текстов, толкования и перевода ключевых для понимания философских текстов иероглифических знаков и понятий. Выбор и использование метода связаны с предположениями об основных особенностях древнекитайского языка и письменности, истории развития китайской письменной традиции и других проблем философского и научного характера.

На современном этапе исследований древнекитайской и в целом китайской классической философии становится все более очевидным, что она, являясь частью мировой философии, обладает в тоже время ярко выраженным

Иванов В.В. Нумерология и история познания // Кобзев А.И. Учение о символах и числах в китайской классической философии. М., 1994, С.5.

национальным характером. Наиболее специфическое ее отличие заключается в том, что китайская философская мысль выражена в иероглифических текстах. Собственно говоря, именно сохранившаяся иероглифическая система письменности наиболее существенно отличает китайскую письменную культуру от иных, продолжающих свое существование, крупных письменно зафиксированных культур. Знаки иероглифической письменности вносят дополнительный элемент знаковой информации, так как иероглифы несут в себе дешифровку смысла понятия на образном уровне. В ходе рассмотрения понятий древнекитайской и классической китайской философской мысли в целом актуализируется необходимость не только историко-философских и текстологических штудий, но также и анализ более широкого круга проблем, связанных с исследованием самих средств фиксации понятий. Такого рода исследования приобретают особую значимость в контексте развития современной философской мысли, уделяющей значительное внимание проблемам выражения мысли и исследованиям общих и частных вопросов отражения миропонимания в языке, который в свою очередь рассматривается как система знаков, требующая семиотического (знакового) анализа.

Исследования систем знаков древнейших типов письма затрагивают проблемное поле, имеющее отношение не только к вопросам изучения китайской цивилизации, территория развития которой относится к одному из немногих крупнейших очагов развития древнейших мировых цивилизаций, таких как цивилизации Междуречья и Древнего Египта, Критская или Протоиндская. Во многих ранних государствах, которые представляли собой города-государства - крупные поселения, становившиеся центрами развития ремесел, торговых отношений, социальных институтов власти (религиозной, военной, административной) отмечается наличие иероглифической письменности. Изучение истории формирования систем письменности по мере новых археологических открытий указывает на существование в древности большого количества самобытных систем фиксации и трансляции информации, возникавших в разных географически удаленных регионах. На Ближнем и Дальнем Востоке, в Южной Азии, на Африканском и Американском континентах. Множественность ранних систем письма дает основание рассматривать их появление как закономерный итог развития человеческого

общества на определенной стадии исторического развития - формирования древнейших цивилизаций.⁴

Историческое развитие цивилизаций трудно представить без фиксации, сохранения, преумножения и передачи из поколения в поколение информации, составляющей основу существования человеческого общества. Важнейшее значение при этом играли системы письма. Как писал Ю.М. Лотман, до появления письменности в памяти народов сохранялось лишь то, что проходило цензуру коллективной памяти и включалось в традицию. Возможность письменной фиксации мысли изменила статус отдельной личности и открыла двери перед индивидуальным творчеством. Следствием этого стало открытие эры индивидуального творчества, обусловившее радикальные изменения самого типа культуры. С появлением письменности изобретение становится повседневным фактом, что резко сказывается на увеличении скорости исторического процесса.⁵ Древнейшие государства стали колыбелью многих достижений человеческого разума в области ремесел и познания. На этом этапе объективируется письменная фиксация развития философии, накопление эмпирических данных и знаний о принципах устройства мира, которые легли в основу научных традиций. Это касается астрономии, математических теорий, медицины, технологий и т.д. Появление систем знаков письма способствовало также развитию аппарата управления, сделав осуществимыми грандиозные предприятия по строительству храмов, возведению городских стен и других масштабных сооружений. Факт синхронного появления древнейших цивилизаций и систем знаков письма может служить указанием на определенную закономерность в развитии человеческих популяций, тесно связанную, помимо прочего, и с развитием знаковых систем. Достижения человечества в общественной жизни, в области строительства и изготовления орудий можно увязать и с формированием систем письменных знаков, рассматривая все эти инновации в комплексе. Поэтому проблема изучения истории развития цивилизаций тесно связана и с вопросом изучения древнейших систем письменности.

⁴ Мартыненко Н.П. Культура как превращение знаков - вэньхуа. Том первый: Культурогенез. М., Изд-во «Социально-политическая мысль». 2006. С. 423 - 466. Мартыненко Н.П. Эволюция знакового кода: от пиктографии к системе иероглифического письма // Личность, Общество, Культура. Т. VIII. Вып. 2 (30). М., 2006.274-282.

Изучение принципов мышления в древнейших цивилизациях, претворившихся в письменно зафиксированном слове, предполагает изучение древних текстов. Их понимание подразумевает необходимость изучения того, как именно фиксировались эти знания и как эти способы фиксации информации соотносились с логикой древних мыслителей. Это предполагает изучение систем знаков, частным случаем объективации которых и являются тексты. Существуют разные типы письменных знаков. Одни знаки служат для записи звучания тех или иных единиц языка. Другие знаки служат для записи определенных значащих речевых единиц, без указания на их звучание. Некоторые знаки могут вообще не иметь отношения к речи, но только к передаваемому в языке смыслу, что было характерно для знаков древнейших систем письменности.

Для обозначения знаков древнейших систем письма используются разные термины. Например, с конца XIX века в отношении к знакам архаических систем письменности в виде рисунков, а также для букв или символов с тайным значением или каких-нибудь с трудом понимаемых надписей стал применяться термин «иероглиф» (от греч. hieros - священный и glyphe - то, что вырезано). В Древней Греции так называли знаки письма, вырезанные на монументальных сооружениях Древнего Египта. Геродот (V в. до н. э.) использовал для этих письмен название «hira grammata» («священные буквы»). Климент Александрийский (ум. ок. 210 г. н.э.) использовал термин «hieroglyphika grammata» («священные вырезанные буквы»). Греческое слово «glyphe» в своем буквальном значении «то, что вырезано» хорошо подходит для обозначения многих образцов древнейших видов письма в виде вырезанных последовательностей знаков на материальных носителях. Например, для обозначения ближневосточных клинописных знаков, процарапанных на глиняных табличках или для знаков протоиндской цивилизации, сохранившихся в виде гравировок на керамических сосудах. Именно в виде «glyphe» - знаков, надписей и текстов, вырезанных на панцирях черепах и костях животных, на керамических сосудах и на предметах из камня, нефрита и яшмы, сохранились до наших дней образцы древнекитайских текстов. Однако этот термин в своем

Лотман Ю. М. Технический прогресс как культурологическая проблема. // Семиосфера. С.Петербург: «Искусство—СПБ», 2004. С. 623-624.

буквальном значении акцентирует внимание собственно на принципе нанесения записи, а не на принципе передачи информации.

Иной распространенный термин для обозначения знаков древнейших систем письма - «пиктограмма» (от лат. pictus - нарисованный и греч. grafo -пишу) акцентирует внимание на принципе указания на смысл сообщения посредством рисунков. Однако, уже на самых ранних этапах развития письма, кроме рисунков, использовались и отличные от них условные абстрактные символы. Например, графические символы, производные от системы передачи смысла посредством языка бирок, зарубок, узелкового, предметного письма. В этой связи более универсальным представляется термин «идеография» (от греч. idea - вид, идея, образ и grapho - пишу), акцентирующий внимание на принципе передачи информации - фиксации в древнейших системах письма, в первую очередь, смысла или идеи. Знак идеографической письменности значим в пределах круга понятийных ассоциаций прямо или условно связанных с изображением, составляющим данный знак, а не словом.⁶ Знаки подобного типа письменности служат для записи определенных значащих речевых единиц, без указания на их звучание.

Второй тип письменности - это фонографическое (от греч. phone - звук, голос и grapho - пишу) письмо, называемое также «фонетическим», включающее такие системы, знаки которых служат для записи звучания тех или иных единиц языка. К ним относятся как слоговые системы письменности, фиксирующие целые слоги, так и алфавитные, состоящие из букв и записывающие звуки. То есть они фиксируют только произношение слова, смысл которого непосредственно не зависит от начертания фонетического знака, в связи с тем, что он опосредуется голосовым сигналом, на который, собственно, и указывает знак фонетического письма. Эта особенность фонетического письма принципиально отличает его от идеографической письменности. Указанные два типа письменной коммуникации задают континуум, в рамках которого можно выстраивать классификации систем письма, включающих и по-разному использующих знаки первого и/или второго типа. Это различие важно для разграничения разных типов письма при

⁶ Задоенко Т.П., Хуан Шуин. Основы китайского языка. Вводный курс. М., Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1983. С.13.

понимании условности многих, используемых для обозначения древнейших систем письма, понятий.

Историческое развитие подавляющего большинства древнейших систем идеографического письма на определенном этапе разделило судьбу крупнейших очагов зарождения древних цивилизаций, которые, после периода своего расцвета, погасли. Созданные в их лоне системы идеографической письменности стали непонятными для последующих поколений людей, проживающих на данной территории. Их исчезновение происходило по разным причинам. Некоторые из них погибли, разделив судьбу исчезнувших древних государств. Примером является завоевание европейскими колонизаторами цивилизаций американских индейцев, прервавшее развитие складывавшихся там самобытных систем иероглифического письма. Другие оказались вытесненными иными системами письма. Это отмечается, например, на Ближнем Востоке, где широкое распространение получила шумерская клинопись, вытеснившая ряд иных древних систем письма и одновременно видоизменившаяся в процессе ее заимствования другими народами. Еще более масштабный процесс постепенного вытеснения и забвения древнейших систем письма происходил по мере распространения доминирующего в настоящее время по всему миру письма фонографического типа.

Среди шести официальных рабочих языков крупнейшей межправительственной международной организации - ООН - тексты пяти из них, английского, французского, испанского, русского и арабского, записываются знаками фонографического письма, и только тексты на китайском языке фиксируются знаками письменности идеографического типа. Идеографическое письмо продолжает использоваться в Китайской Народной республике, на Тайване, в Сингапуре. К этому списку нужно присовокупить Японию, в которой иероглифика, будучи дополненной фонетической системой, также не потеряла своего значения до сих пор. Аналогичная ситуация наблюдается и на территории Южной Кореи. Если говорить о далеком и недавнем прошлом, о классическом периоде развития философской и религиозной мысли в странах Дальневосточного региона, то несомненно, что китайская иероглифическая письменность оказала огромное влияние не только на Китай, но и воздействовала на развитие культур ряда других стран Дальнего Востока, Японию, Корею, Вьетнам. Китайская иероглифика заимствовалась

здесь часто параллельно с заимствованием и самого китайского языка, многие понятия которого поныне сохраняются в странах сино-иероглифического ареала, что и обусловило появление данного термина, акцентирующего внимание как на территориальном аспекте - «Сина» (Китай), так и на письменном уникальном характере - «иероглифический». Использование китайской письменности много веков связывало воедино ряд стран сино-иероглифического ареала Восточной и Юго-Восточной Азии. Система единой иероглифической письменности в течение тысячелетий служила средством межкультурного обмена и коммуникации в восточно-азиатском регионе. Такое широкое использование иероглифики было обусловлено ее независимостью от звучащей речи. Благодаря своей универсальности, иероглифическая письменность служила фактором объединения Китая, который, с точки зрения языкового и этнического разнообразия, а также по территории вполне сопоставим с Европой.

Самым простым и в тоже время весомым указанием на необходимость и плодотворность изучения китайской идеографической письменной традиции, может послужить тот факт, что более миллиарда ее носителей лидируют в количестве представителей человеческого вида на нашей планете и становятся все более мощной культуросозидающеи и геополитической силой не только на региональной, но и на мировой арене. А если учесть, что не только китайцы, но и жители ряда других стран этого региона в той или иной степени пользуются или пользовались одним и тем же иероглифическим типом письменности, удельный вес носителей китайской письменной культуры превышает и без того немалое число носителей китайского языка. Все это делает крайне важным изучение специфических для этой культуры основных характеристик, в особенности характеристик письменной культуры. Именно знаковые, семиотические особенности этого типа коммуникации и обусловливают многие компоненты местного культурного своеобразия.

Являясь примером письменности идеографического типа, китайская иероглифика является единственным живым памятником средства трансляции мысли, доминировавшего на более ранних этапах развития человечества. Понимания египетской иероглифики, клинописи Передней Азии, ряда других иероглифических письменностей удалось достигнуть стараниями ученых только в новейшее время. Некоторые из них остаются недешифрованы. От некоторых

систем письма сохранились только отдельные знаки и краткие надписи, изучение которых не дает возможности в полной мере оценить степень развития этих систем письма. Китайская иероглифика, напротив, вот уже несколько тысяч лет изучается и используется в Китае из поколения в поколение. Китайская письменная традиция дает исследователям уникальный шанс для изучения систем трансляции мысли, сопровождавших становление человечества на стадии объединения популяций в единства нового типа, называемые «цивилизациями». Поэтому изучение древнекитайских текстов имеет значение не только с точки зрения познания уникальных составляющих китайской цивилизации. Оно имеет эвристическое значение и с точки зрения изучения средств фиксации мысли в иных древних цивилизациях, где также использовались иероглифические системы письма. В свою очередь, это дает возможность изучения еще более широкого круга вопросов, касающихся самой истории развития человечества, продуцируемых им систем мысли и фиксации их в знаках письма.

Примером актуальности изучения китайской системы письменных знаков и их воплощений в иероглифических текстах может послужить проблема определения знаков данного типа письма. Используемые в западной традиции понятия значимы в большей степени именно в контексте соотнесения наиболее распространенного в настоящее время фонографического письма с письмом идеографического типа. В связи с отсутствием единого общепризнанного методологического и понятийного аппарата, а также в связи с целым рядом затруднений, встречающихся при попытках классификации, идеографические знаки, тексты и системы письма могут получать разные обозначения, что указывает на широкий комплекс проблем, возникающих при изучении древних текстов. Для их решения актуальны исследования принципов мышления в древнейших государствах, претворившихся в письменно зафиксированном слове, понимание которых подразумевает необходимость изучения того, как именно фиксировались эти знания и как эти способы фиксации информации соотносились с логикой древних мыслителей. Изучение текстов предполагает изучение системы знаков, частным случаем объективации которых и являются тексты. Это актуализирует необходимость изучения и самих принципов фиксации информации, и выражения смысла в системе знаков письменности.

В данной связи стоит отметить, что при описании структурных элементов древнеегипетской иероглифики, а равно и демотики, фигурируют в основном термины, имеющие древнегреческие корни, то есть термины внешней по отношению к ним письменной и культурной традиции. Аналогичную ситуацию можно отметить и на других примерах изучения древних систем письма: Междуречья, Инда и т.д. Живые свидетели и носители данных письменных традиций отсутствуют, также как и не сохранились обстоятельно разработанные ими системы анализа идеографических текстов. Совершенно иное имеет место при обращении к древнекитайской, а если быть более точным, то в целом к китайской классической письменной традиции. Терминология, используемая при анализе идеографической системы письма, была детально разработана в Китае в период древности, письменно зафиксирована до н.э. и продолжает использоваться до настоящего времени.

В настоящее время на территории Китая сохранилось несколько систем иероглифического письма. Во-первых, это доминирующая система письменности наиболее часто обозначаемая словосочетанием (и сочетанием соответствующих письменных знаков) «хань-цзы». Термин «хань» входит также и в официальное самоназвание национальности Хань (Ханьцзу), составляющей 91,59 процента общей численности населения Китая.⁷ Во-вторых, это менее распространенные и известные системы письменности ряда китайских малочисленных народностей: иеролифическая письменность народности И (Лоло); архаического типа пиктографическая письменность народности Наси; письменность «Нюшу» («Женское письмо»), сохранившаяся в провинции

Хунань. Существуют в Китае и другие системы пиктографических и идеографических знаков, например, система знаков народности Шуи и Гаошань, народностей Яо и Мяо.⁹ Они насчитывают значительно меньшее количество

⁷ По данным 5-й всекитайской переписи, проведенной в ноябре 2000 года.

⁸ Xie Zhimin. Jiangyong niishu zhi mi. Henan Renmin chubanshe. № 3. 1991. Anne E. McLaren.
Household Performances and Ritual in Popular Texts from Ming China, Proceedings of the 15th
International Symposium on Asian Studies Conference. Hong Kong: Center for Asian Studies. 1995.
Pp. 155-164. Roosevelt Q. In the Land of the Devil Priests. Natural History 45. April 1940. Pp. 197-
209. Goullart P. Forgotten kingdom. London. 1957.

⁹ Yang Yuan, Chinese National Costume Culture. Beijing. 1999. The Cultural Palace of Nationalities.
Clothings and Ornaments of China's Miao People. Beijing, 1985. Huang Shoubao. Ethnic Costume
from Guizhou. Beijing, 1987. Austronesian Taiwan: Linguistics; History; Ethnology; Prehistory. Ed.
Blundell D. Taipei: Shung Ye Museum of Formosan Aborigines Publishing. 2000. Итс Р.Ф. Мяо.
Историко-этнографический очерк. М.-Л.: Изд-во АН СССР. Труды Института этнографии им.
Н.Н. Миклухо-Маклая. Т. 60. 1960. Итс Р.Ф. Этническая история юга Восточной Азии. Л., 1972.

знаков, но также транслируют из поколения в поколение мифы, легенды, предания, историю и культуру древних племен и народов, проживавших и проживающих на территории КНР. В настоящее время множественный характер китайской иероглифики обнаруживается и при переписях населения, в ходе которых встречаются неизвестные знаки, использующиеся для обозначения собственных имен, географических названий. Выясняется, что подобного рода иероглифы не встречаются в словарях и книгах и даже чтение их порой является проблемой для китайских филологов¹⁰.

По мере роста достижений науки в области археологии и палеографии, выясняется, что ранее на территории Китая существовали и другие системы иероглифического письма. Иероглифика в Китае активно используется со II тысячелетия до н.э., о чем свидетельствует развитая система письменности династии Шан-Инь (XVI-XII в. до н.э.), насчитывающая, как минимум 4 971 знаков письма." Первые следы истории ее предварительного формирования датируются уже VII тысячелетием до н.э., о чем можно судить по находкам при раскопках неолитического поселения в Цзяху в провинции Хэнань.¹² О существовании в V-II тысячелетиях до н.э. знаково-символических традиций, особенно очевидно проявлявшихся в виде знаков на керамике, говорят многочисленные артефакты, обнаруживаемые при раскопках неолитических поселений на территории разных провинций Китая¹³. Образцы

Чжоу Югуан. Модернизация китайского языка и письменности. // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXII. Языкознание в Китае. М, 1989. С. 376-398.

" Шэнь Цзяньхуа, Цао Цзиньянь. Синьбянь цзягувэнь цзысин цзунбяо (Новое собрание знаков и текстов цзягувэнь). Гонконг. 2001. См. также компьютеризированную базу данных «Новое собрание знаков и текстов цзягувэнь», созданную в Институте китайских исследований Гонконгского университета китайской культуры и доступную в сети Интернет по адресу: . Данная база данных является разделом еще более масштабного проекта создания компьютеризированной базы данных древнекитайских текстов Han da wen ku -«CHANT» (CHinese ANcient Texts).

¹² Уян Цзяху. Хэнань шэн вэньу каогу яньцзюсо бяньчжу ([Неолитический участок] Цзяху [в
уезде] Уян. Исследование Института археологии провинции Хэнань). Пекин, 1999. С. 984-985;
Li X., Harbottle G., Zhang J., Wang С The Earliest Writing? Sign Use in the Seventh Millennium ВС
at Jiahu, Henan Province, China. II Antiquity. Cambridge. 2003. № 77. Pp. 31-44.

¹³ См. напр.: Го Можо. Гудай вэньцзы чжи бяньчжэн дэ фачжань (Диалектическое развитие
древних письмен) // Каогу сюэбао. 1972. № 1. С. 1; Гун Цымин. Яншао вэньхуа (Культура
Яншао). Пекин, 2002. С. 201-202; Чжао Вэньи. Баньпо мусин шэхуэй. Сиань Баньпо боугуань
(Матриархальное общество Баньпо. Музей Баньпо в г. Сиань). Сиань, 1994. С. 26; Чжан Чжихэн.
Чжунго синьшици шидай каогу. Наньцзин, 2004. С. 133-134; Chang Kwang-Chin. Shang
Civilizaition. N.Y., L., 1980. P. 268, fig. 67; Ван Чжицзюнь. Гуаньчжун дицюй вэньхуа фухао
цзиншу (Избранные инскрипции культур в районе центральных равнин) // Каогу сюэбао. 1980.
№ 3; Ян Цзиньфан. Ханьцзы цыюань эръюаныио (О двух началах происхождения китайской
иероглифической письменности). // Сянган чжунвэнь дасюэ. Чжунго юйвэнь яньцзю. III.
Сянган., 1981; Лю Сысянь. Шэньхуа каогу ([Китайская] мифология [в свете] археологических

последовательностей знаков на керамических сосудах, датируемые второй половиной III тысячелетия до н.э., дают веские доводы в пользу существования в то время практики составления надписей и текстов¹⁴. Широкий ареал распространения письменности во II тысячелетии до н.э. и большое количество (порой доминирующее) неизвестных знаков в надписях и текстах II-I тысячелетий до н.э., которые не вошли в арсенал доминирующей ныне в Китае письменности, актуализирует вопрос о существовании в этот период ряда параллельных письменных традиций. Это тем более вероятно в связи с существованием альтернативных систем иероглифического письма в Китае настоящего времени. Об этом свидетельствует и использование различных систем письма в средние века в государстве тангутов (династия Си Ся), в государстве киданей (династия Да Ляо), в государстве чжурчжэней (династия Цзинь).

Широкая география распространения разных систем письменности на Дальнем Востоке дает основание проводить аналогии с развитием древнейших письменностей на Ближнем Востоке, где помимо доминирующей впоследствии клинописи развивались и иные альтернативные системы иероглифического письма. В Междуречье и на близлежащих территориях сформировались, наравне с протошумерской письменностью, и иные системы иероглифического письма: протоэламская, письменность древнего Библа, хеттская рисуночная письменность¹⁵. Но, в отличие от других, аналогичных по древности систем письма, китайская письменность продолжает оставаться непрерывно существующей письменной традицией. Благодаря этой письменности, зафиксированы, сохранены и донесены сквозь тысячелетия сокровища китайской культуры, богатейшие литературные памятники древней философской мысли.

Изучение древнекитайских текстов, как метод исследования истории формирования цивилизаций, дает ученым, с одной стороны, возможность

[открытий]). Бэйцзин. 1998; Се Дуаньцзю. Ганьцин дицю шицянь каогу (Археология районов Ганьсу и Цинхай). Бэйцзин. 2002. С. 92-93.

¹⁴ См.: Шаньдун Цзоупин Дингун ичжи. Луншань таовэнь бяньвэй (Стоянка Дингун в районе
Цзоупин пров. Шаньдун. Письмена на керамике культуры Луншань). // Чжунъюань вэньу. 1996.
№ 2. С. 32-38; Чжан Чжихэн. Чжунго синь шици шидай каогу (Археология китайского неолита).
Нанкин, 2004. С. 124-125; Цао Тинъюнь. Ван Тао. Лунцю бэй. Гаою, Цзянсу (О находках на
стоянке Гаою на севере пров. Цзянсу). // Чжунго вэньу бао. 14.11.1993; Gems of Lianzhu Culture
from the Shanghai Museum. Hong Kong, 1992. P. 26, 31.

¹⁵ Фридрих И. История письма. Пер. с нем. Под ред. И.М.Дьяконова. 2-е изд. М., 2001. С. 76-87.

рассмотрения древнейшего способа фиксации мысли, а, с другой, возможность применения особого методологического аппарата. С древности в китайской философской, историографической, филологической традициях сам принцип письменной фиксации и непрерывность истории развития понятий обусловил появление специфических понятий. Только в Китае сохранилась единственная классическая дисциплина изучения древнейших типов письма. Все остальные по сути представляют собой либо исторические описания, сохранившиеся в текстах античных авторов, либо современные попытки реконструкции в ходе исследований текстов, обнаруживаемых при археологических раскопках на местах развития древнейших цивилизаций, в первую очередь Древнего Египта и Междуречья. Поэтому комплексное рассмотрение китайской письменной традиции и созданного в ее лоне понятийного аппарата, актуально с точки зрения широкого ряда семиотических, грамматологических и других философских и научных дисциплин.

Цели и задачи исследования

Переосмысление положений древнекитайской философии и историографии в свете данных современной науки делает необходимым анализ, во-первых, оснований ранее сформированных представлений и, во-вторых, границ применимости новых аналогий. Подобная задача имеет две стороны. С одной стороны, она непосредственно связана с классической филологией. А с другой стороны, она имеет философский и методологический аспекты. Детальный текстологический анализ требует применения конструктивного метода исследования. Разработка и применение конструктивного метода изучения древнекитайских текстов актуализирует необходимость проведения методологических исследований. Анализу методологических аспектов исследований древнекитайских текстов и посвящена данная диссертационная работа основные цели которой заключаются в следующем:

1) Обосновать специфику семиотического изучения древнекитайских
текстов.

2) Сконструировать метод исследования древнекитайских текстов.

3) Продемонстрировать на конкретном культурно-историческом
материале, с учетом достижений современной китайской текстологии,
археологии, палеографии, предлагаемый диссертантом метод изучения,

толкования и перевода древнекитайских текстов и отдельных иероглифических понятий.

В соответствии с поставленными целями, в диссертационном исследовании предполагается решение следующих задач:

1. Рассмотреть проблему понимания и перевода древнекитайских текстов в современной исследовательской традиции в культурно-историческом аспекте и выделить основные существующие в китаеведении методы изучения и перевода древнекитайских текстов в контексте анализа изучения древнекитайского и китайского языков, письменности.

2. Выявить методологические основания разных подходов к изучению особенностей древнекитайского и китайского языков и рассмотреть их влияние на проблемы изучения и перевода древнекитайских текстов и входящих в них понятий, а также средств их письменной фиксации - знаков систем древнекитайских и китайских письменностей. В комплексе с определением особенностей языков изолирующего типа, к каковым относится древнекитайский и китайский языки, это дает основания для анализа и определения конструктивного метода изучения и перевода древнекитайских текстов.

3. Определить проблемы существующие при типологизации древнекитайского и китайского языков и систем письма. Решение этих проблем необходимо для изучения особенностей развития древнекитайских и китайских письменностей и определения принципов фиксации ими информации.

4. Исходя из специфических особенностей древнекитайских и китайских языков и письменностей предложить конструктивный метод изучения, толкования и перевода древнекитайских текстов на европейские языки. Предложить метод анализа и описания входящих в них понятий в рамках систем фонетического письма.

5. Продемонстрировать на конкретном культурно-историческом материале возможности метода семиотического изучения древнекитайских текстов для комплексного исследования китайской философии и культуры.

Степень разработанности темы

Началом систематического исследования древнекитайских текстов на Западе можно считать переводы и сочинения о Китае христианских

миссионеров XVII-XIX веков. Для данного этапа исследований в наибольшей степени характерны представления, рожденные на европейской почве. Дальнейшее изучение в западной науке языковой, исторической и культурной специфики древнекитайских текстов привело к критике различных версий европоцентризма, прилагаемых к истории культуры и философии Китая. Причем данную проблему обсуждали не только ученые китаеведы, но и многие другие известные мыслители, например, Н.Я. Данилевский¹ , О. Шпенглер¹⁷, А. Д. Тойнби¹⁸, М. Вебер¹⁹, К. Г. Юнг²⁰. Тем, не менее, влияние различных версий европоцентризма отразились, например, в работах таких выдающихся китаеведов прошлого как В.П. Васильев²¹, Д. Легг²², Л. Вигер²³, а также некоторых крупных современных ученых, например Дж. Крила²⁴, А. Ч. Грэма²⁵. В тоже время, против недостаточного учета китайской специфики решительно выступали многие известные китаеведы, например, А.Масперо²⁶, Дж. Нидэм²⁷, К. М. Скиппер²⁸, Н. Сивин²⁹, М. Кальтенмарк³⁰, Н. Ж. Жирардо³¹.

Ранее среди синологов было достаточно популярным мнение о слабой связи философии Китая с естественными науками как ее специфическом дефекте . Это мнение излагалось X. X. Дабсом³³ и другими исследователями³⁴

¹⁶ Данилевский Н.Я. Россия и Европа. М., 1991. Сербиненко В.В. Место Китая в концепции
культурно-исторических типов Н.Я.Данилевского // 13-ая научная конференция «Общество и
государство в Китае». 4.2. М, 1983.

¹⁷ Шпенглер О. Закат Европы. Т. 1. 1923.

¹⁸ Toynbee A.J. A Jomey to China, or Things which are Seen. L., 1931. Диалог историков.
Переписка А.Тойнби и Н.Конрада// Конрад Н.И. Избр. труды. История. М., 1974.

¹⁹ Weber М. The Religion of China. N.Y..L., 1964.

²⁰ Jung C.G. Psychology andthe East. N.J., 1978. Wilhelm R., Jung C.G. The Secret of Golden Flower.
1931.

²¹ Васильев В.П. Даосизм. Материалы по истории китайской литературы. СПб., 1888.

²² Legg J. The Religions of China. N.Y., 1881.

²³Vieger L. A History of Religious Beliefs and Philosopfical Opinions in China from the Beginning to the Present Tame, Hsien-hsien, 1927.

²⁴ Creel H.G. What is Taoism? And other Studies in Chinese Cultural History. Chicago, 1970.

²⁵ Graham A.C. The book Of Lieh-Tzu. London, 1960.

²⁶ Maspero H. Le taoisme. Melanges Posthumes sur les religion et bhistoire de la Chine. Paris, 1950.
Pp. 201-218. Торчинов E. Даосизм, опыт историко-религиоведческого описания. С-П., 1993.
С.40.

²⁷ Needham J. Science and civilization in China, vol. 1-5, Cambridge, 1954-1983.

²⁸ Schipper K.M. The Taoist Body. II History of Religions, vol.17,1978, № 3-4.

²⁹ Sivin N. Chinese Alchemy: Preliminary Studies. II Harvard Monographs in the History of Science,
№1, Cambridge, Mass., 1968.

³⁰ Kaltenmark M. The ideology of the T'ai-p'ing ching. II Fasets of Taoism. New Haven and London,
1979.

³¹ Girardot N.J. The problem of Creation Mythology in the Study of Chinese Religion. II History of
Religions, vol.15, 1976, № 4., pp 289-318. Girardot N.J. Myth and Meaning in Early Taoism: the
Theme of Chaos (hun-tun). Berkley, 1983.

Кобзев А.И. Учение о символах и числах в китайской классической философии. М., 1994. С. 345.

и рождено еще европейским Просвещением. Но это мнение опровергли Дж. Нидэм³⁵, а также отечественные китаеведы показав, что естественные и гуманитарные науки в Китае были синкретически объединены с философией общей терминологией и так называемой «нумерологической» методологией. Изучение методологических основоположений китайской философии потребовало применения специального структурно-текстологического метода, который был предложен В. С. Спириным³⁶, получил дальнейшее развитие в работах А. М. Карапетьянца , А. И. Кобзева , продемонстрировавших невозможность правильного понимания китайской философии без выявления и анализа ее методологических основоположений . В настоящее время подобный подход достаточно широко используется в отечественной синологии, что видно на примере работ Н. В. Ивочкиной⁴⁰, С. В. Зинина⁴¹, В. В. Лихтмана⁴², 3. Г. Лапиной⁴³, М. В. Исаевой⁴⁴.

Для исследователя древнекитайских текстов, живущего в иной исторической эпохе, в ином языковом и культурном контексте, оказывается

³³ Dubs Н.Н. The Failure of the Chinese to Produce Philosophical Systems II T'oung Pao. Leden, 1929,
Vol.26., pp 106-108.

³⁴ Древнекитайская философия. Собрание текстов в двух томах. М., 1972, т.1, с. 15.

³⁵ Needham J. Science and civilization in China, vol.1-5, Cambridge, 1954-1983.

³⁶ Спирин B.C. Системно-структурный подход к м письменным памятникам. // Народы Азии и
Африки. М., 1969, №4.

Спирин B.C. Построение древнекитайских текстов. М, 1976.

³⁷ Карапетьянц A.M. Древнекитайская философия и древнекитайский язык // Историко-
филологические исследования. М., 1974.

³⁸ Кобзев А.И. Учение Ван Янмина и классическая китайская философия. М., 1983.

³⁹ Кобзев А.И. Методология традиционной китайской философии // Народы Азии и Африки. М,
1984, №4.

Кобзев А.И. Проблема обобщения в традиционной китайской философии // XV научная

конференция «Общество и государство в Китае». М, 1984. 4.1.

Кобзев А.И. Генерализация в классической китайской философии // Народы Азии и Африки. М.,

1986, №5.

Кобзев А.И. Формирование основ китайской философии // VLLI научная конференция

«Общество и государство в Китае». М., 1984. 4.1.

Кобзев А.И. Особенности философской и научной методологии в традиционном Китае // Этика

и ритуал в традиционном Китае. М., 1988.

Ивочкина Н.В. Отражение нумерологической методологии на средствах денежного обращения Китая. // Новое в изучении Китая. М., 1988.

⁴¹ Зинин СВ. О структуре коррелятивного мышления в Китае. // XIX научная конференция
«Общество и государство в Китае». М, 1988. 4.1.

⁴² Лихтман В.В. Пространственные текстологические структуры («Шань хай цзина» и «Ши
цзина»), // XVIII научная конференция «Общество и государство в Китае». М., 1987. 4.1.
Лихтман В.В. Трансформация чжоуской и шанской пространственных моделей в «Гимнах Лу» //
XX научная конференция «Общество и государство в Китае». М., 1989. 4.1.

⁴³ Лапина З.Г. «Пять дел» (у ши) в политической культуре традиционного Китая. // XIX научная
конференция «Общество и государство в Китае». М., 1988. 4.1.

⁴⁴ Исаева М.В. Соотношение музыкальной системы люй и общей теории познания в Китае //
XIX научная конференция «Общество и государство в Китае». М., 1988. 4.1.

скрытым естественное, нативное понимание и истолкование китайских источников, которые отделены языковыми барьерами и относятся к другой, чужой для исследователя традиции и историческому времени. Поэтому исследователь сталкивается с необходимостью заниматься реконструкцией иных мыслительных структур, поиском средств их выражения и объяснения. Ю.В. Рождественский указывал, что задачу изучения древнекитайских текстов часто затрудняет знание современного китайского языка, который может своими смысловыми структурами невольным образом навязывать привнесенный смысл⁴⁵. Его следствием неизбежно оказывается перенос словарных значений иероглифов, которые знакомы исследователю из современного языка, на древнекитайский текст. Это может серьезно запутать анализ текста. Интерпретатор текста порой улавливает только словарно-лексический слой значений текста. В ином случае ему приходится прибегать к своеобразной дешифровке скрытого смысла. Но то или иное отклонение в толковании знаков и выборе их словарных значений может сильно изменить смысл первоисточника. Данная проблема, в той или иной степени, отражена в работах Б. Карлгрена⁴⁶, Ю.В. Бунакова⁴⁷, СЕ. Яхонтова⁴⁸, A.M. Карапетьянца⁴⁹. Иллюстрацией к вышесказанному может послужить проблема перевода и понимания понятия «дао», одного из основных для китайской философии. Данная проблема затрагивалась в работах многих ученых, в частности: Л. Вигера⁵⁰, Р. Блэкни,⁵¹ Р. Вильгельма⁵², Дж. Нидэма⁵³, С.С. Глаголева⁵⁴, С. Георгиевского⁵⁵, Ян Хин-шуна⁵⁶, В. Ф. Салатко-Петрище (Перелешина)⁵⁷, В.

⁴⁵ Рождественский Ю.В. О книге В.С.Спирина "Построение древнекитайских текстов". //Спирин

B.C. Построение древнекитайских текстов. М., Наука, 1976, с.224.

⁴⁶Karlgren В. Excursions in Chinese Grammar, - «Bulletin of the Museum of Far Eastern Antiquities»,

Stockholm. Vol.23., 1951.

⁴⁷Бунаков Ю.В., Гадательные кости из Хэнани (Китай). М.-Л., 1935.

⁴⁸ Яхонтов С.Е., Древнекитайский язык. М. 1965.

⁴⁹ Карапетьянц A.M. Древнекитайская философия и древнекитайский язык // Историко-
филологические исследования. М., 1974. Карапетьянц A.M., К вопросу о лингвистической
датировке древнекитайских памятников, - «Ученые записки Тартусского государственного
университета», 1969, вып.201 («Труды по востоковедению»).

⁵⁰ Леон Вижье (Вигер). Курс китайских иероглифов. М., 1931. С. 104.

³¹ Blackney R.B. The Course in the Analysis of Chinese Characters. Shanghai, 1926.

⁵² Wilhelm R. Tao te ching. Berlin, 1929.

⁵³ Needham J. Science and civilization in China. Cambridge, 1954—1983. Vol. 1—5.

⁵⁴ Глаголев CC. Религия Китая. M., 1904. С. 33.

⁵⁵ Георгиевский С. Первый период китайской истории. СПб., 1885. С. 300.

⁵⁶ Ян Хин Шун. Древнекитайский философ Лао-цзы и его учение. М.; Л., 1950. С. 72.

⁵⁷ Перелешин В. Лао-цзы «Даодэцзин». (Опыт поэтического перевода Валерия Перелешина.) //
Проблемы Дальнего Востока. 1990. № 3. С. 145.

Спирина⁵⁸, Л. С. Васильева⁵⁹, А.Е. Лукьянова⁶⁰, А.И. Кобзева⁶¹, Г.Э. Гороховой⁶². Спектр толкований иероглифа «дао» связан с методологической проблемой анализа древнекитайского языка и иероглифических понятий, которая, в свою очередь, актуализирует проблему изучения особенностей развития древнекитайских и китайских письменностей. Отметим в этой связи работы В.П. Васильева⁶³, Л.И. Головачевой⁶⁴.

Медологическая проблема изучения, перевода и толкования древнекитайских текстов тесно связана с выбором того или иного метода их изучения, что, в свою очередь, актуализирует проблему изучения и понимания древнекитайского и китайского языков, средств их письменной фиксации. На методологические аспекты данного комплекса проблем указывали такие ученые, как Н.Я. Бичурин (О. Иакинф)⁶⁵, Г. Габеленц⁶⁶, А.Масперо⁶⁷, затрагивали MB. Крюков, Хуан Шу-ин⁶⁸. В данной связи необходимо отдельно выделить и работы китайских ученых-языковедов, особенно таких, как Ма Цзяньчжун⁶⁹, Ли Цзинси⁷⁰, Гао Минкай⁷¹, Ван Ли⁷².

В свою очередь, данная проблема, во-первых, тесно связана с проблемами общетипологической классификации языков и вытекающей из нее более частной проблемой изучения языков изолирующего типа, к каковым относятся древнекитайский и китайский языки. Разработка проблемы изучения

⁵⁸ Спирин B.C. О философском содержании параграфа 1 «Дао дэ цзин» // VII научная
конференция «Общество и государство в Китае». Тезисы и доклады. М., 1976. Ч. 1. С. 46-47.

⁵⁹ Васильев Л. С. Дао и Брахман: феномен изначальной верховной общности // Дао и даосизм в
Китае. М, 1982. С. 144.

⁶⁰ Лукьянов А.Е. Становление философии на Востоке (Древний Китай и Индия). М., 1989. С. 39.

⁶¹ Кобзев А.И. Методологическая специфика традиционной китайской философии //
Методологические проблемы изучения истории философии зарубежного Востока. М, 1987. С.
55.

⁶² Горохова Г.Э. К проблеме интерпретации категорий традиционной китайской философии //
Методологические проблемы изучения истории философии зарубежного Востока. М., 1987. С.
39.

⁶³ Воскресенский Д.Н. И.М. Ошанин - выдающийся ученый и педагог (к столетию со дня
рождения). // «Проблемы Дальнего Востока». № 3.2000. С. 167.

⁶⁴ Головачева Л.И. Изучение «Луньюя» и новая гипотеза развития китайской письменности.
«Проблемы Дальнего Востока». № 3.2000. С. 148-160.

⁶⁵ Бичурин. Н.Я. Китайская грамматика. СПб., 1835. с.69.

⁶⁶ Gabelenz G.v.D., Chanesische Grammatik, Berlin, 1953. с. 331.

⁶⁷ Maspero H. Les Langues de 1'Extreme-Orient., Le Chinois, Encyclopedic Fracaise. 1939.
Лингвистический энциклопедический словарь. M., 1990, с. 224.

⁶⁸ Крюков М.В., Хуан Шу-ин. Древнекитайский язык. М., 1978. с. 7.

⁶⁹ Ма Цзяньчжун. Ма ши вэньтун цзяочжу (Грамматика господина Ма). Шанхай, 1956.

⁷⁰ Ли Цзиньси. Синьчжу гоюй юйфа (Новая грамматика национального языка). Бэйцзин, 1957.

⁷¹ Гао Минкай. Юйфа лилун (Теория грамматики). Бэйцзин. 1960. С. 20. Гао Минкай. Проблемы
частей речи в китайском языке. // Вопросы языкознания. 1995. №3. С. 44.

общетипологической классификации языков была начата в работах Ф. Шлегеля и А. Шлегеля⁷³, продолжена В. фон Гумбольдтом.⁷⁴ Предложенная ими типология языков не потеряла своего значения до сих пор, хотя за время своего существования неоднократно подвергалась и продолжает подвергаться различным уточнениям и модификациям. Отметим в данной связи работы П.С. Кузнецова⁷⁵, Дж. Гринберга⁷⁶, Э. Сепира⁷⁷, В.Б.Касевича и С.Я.Яхонтова⁷⁸, В.М. Солнцева⁷. Проблема изучения общетипологической классификации языков имеет самое непосредственное отношение к проблеме изучения древнекитайских текстов и понимания категорий китайской философии и культуры, так как общие представления о принципах функционирования языка имеют существенное значение с точки зрения методов и принципов их изучения. Во-вторых, проблема изучения, перевода и толкования древнекитайских текстов связана с проблемой типологии, определения и разграничения разных типов систем письменности, решение которой необходимо для ответа на вопрос, каким именно способом иероглифы указывали на комплексы значений. В данной связи необходимо отдельно выделить работы по методике семиотического анализа графических систем, которые можно возвести к трудам Ж. Ф. Шампольона⁸⁰, следующий важный этап к трудам М. Вентриса⁸¹ и, в особенности, к трудам Ю.В. Кнорозова,

⁷² Ван Ли. Части речи. В сб.: Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXII. Языкознание в Китае.
М., Прогресс, 1989. С. 38.

⁷³ Новое в лингвистике. Вып.З. М., 1963. С. 65.

⁷⁴ Гумбольдт В. Избранные труды по языкознанию. М, 1984. С. 124,244.

⁷⁵ Кузнецов П.С. Морфологическая классификация языков. МГУ, 1954.

⁷⁶ Гринберг Дж. Квантитативный подход к морфологической типологии языков // Новое в
лингвистике. Вып.З.-М., 1963.-С.60-95.

⁷⁷ Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. - М., 1993. Маслов Ю.С.
Введение в языкознание. М., 1987. С.230-237.

⁷⁸ Квантитативная типология языков Азии и Африки / Под ред. В.Б.Касевича и С.Я.Яхонтова.-
Л., 1982.

⁷⁹ Солнцев В.М. Введение в теорию изолирующих языков. М.: Восточная литература РАН. 1995.
Солнцев В.М. О значении изучения восточных языков для развития общего языкознания.
Теоретические проблемы восточного языкознания. 4.2. М., 1982.

⁸⁰ Петровский Н.С. Египетский язык. Введение в иероглифику, лексику и очерк грамматики
среднеегипетского языка. Л., Издательство Ленинградского университета. 1958. С. 12-14.
Лившиц И.Г. Шампольон Ж.Ф. О египетском иероглифическом алфавите. Л., 1950.

⁸¹ Чедуик Дж. Дешифровка линейного письма Б. В кн.: Тайны древних письмен. Проблемы
дешифровки. М., 1976, С. 105-264.

который обобщил и развил идеи предшественников, разработав и успешно применив метод позиционной статистики⁸².

Необходимость разработки проблемы типологии, определения и разграничения разных типов систем письменности актуализируется в свете экспериментальных данных неиросемиотических исследований, указывающих на принципиальные различия между иероглифическими и алфавитными культурами, влияющими на принципы мышления их носителей, связанные с различными способами обработки информации. Данное направление исследований восходит в своих первоосновах к экпериментальной деятельности М. Дакса, П. Брока, К.Вернике, обобщение которой стало основанием открытия функциональной асимметрии полушарий мозга, рассматривающейся в настоящее время одной из фундаментальных закономерностей его работы. Экспериментальные данные, накопленные в данной области исследований, привели к далеко идущим обобщениям и выводам о том, что информация, фиксируемая посредством знаковых систем алфавитного типа, и информация, фиксируемая идеографически, то есть посредством пиктографической, логографической и жестовой знаковых систем, различны по типу восприятия и системам обработки. В данной связи отдельно отметим работы таких авторов, как В.В. Иванов⁸³ и В.Н. Топоров⁸⁴, М.В. Сербиенко, Г.А. Голицина и В.Я.

ос о/ on

Репин , С. Спрингер и Г. Дейч , М. Газанига . Вышеуказанная разница обусловливает специфические отличия иероглифической китайской письменной культуры от европейских письменных культур, которые необходимо учитывать при изучении древнекитайских текстов и понятий китайской философии.

Основная идея пиктографического и идеографического письма — передача сведений при помощи изображений — остается в немалой степени целью изобразительного искусства и это обусловило синтетичность китайской

⁸² Кнорозов Ю.В. Неизвестные тексты. В кн.: Забытые системы письма. М, 1982. С. 3-10.
Ершова Г.Г. Юрий Валентинович Кнорозов // Портреты историков. Время и судьбы. М, Наука,
2004. С. 474-491.

⁸³ Иванов В.В. Чет и нечет. Ассиметрия мозга и знаковых систем. М. 1978. Иванов В.В. О
взаимоотношении динамического исследования эволюции языка, текста и культуры. - В кн.:
Исследования по структуре текста. М, "Наука". 1987. С. 6.

⁸⁴ Иванов В.В., Топоров В.Н. Постановка задачи реконструирования текста и реконструкции
знаковой системы. - В кн.: Структурная типология языков. М, 1966.

⁸⁵ Сербиенко М.В., Голицина Г.А., Репин В.Я. Об участии левого полушария в восприятии
вербального и невербального сигналов. В кн. Бессознательное, т.2. Тбилиси 1978. С: 95.

⁸⁶ Спрингер С, Дейч Г. Левый мозг, правый мозг. Ассиметрия мозга. М., «Мир». 1983. с. 207.

письменной культуры, философии и науки. То, что теоретические построения древних китайских авторов имели особый семиотический, семантический и методологический базис, на который вполне обоснованно указывают многие исследователи китайской мысли, говоря об особом характере китайского типа философской рефлексии и об особенностях китайского сознания, которые, в самом общем виде, можно свести к образности и символичности. В данной связи отметим работы такого известного китайского философа, как Фэн Ю-лань⁸⁸, известных отечественных китаеведов М.Л. Титаренко , В.Ф. Феоктистова⁹⁰, А.Е. Лукьянова⁹¹, А.И. Кобзева⁹², западных китаеведов Л. Вигера⁹³, Р. Б. Блэкни⁹⁴, Б. Карлгрена⁹⁵. Перспективный подход в рамках данного направления описан в работе Г. Э. Гороховой⁹⁶, считающей, что смысл иероглифических знаков может постигаться только образно и описание их аутентичного значения требует использование образных и логических средств, как бы вытягивающих в один ряд то, что иероглиф охватывает объемно и целостно. Требование образного постижения древнекитайских текстов и' зафиксированных в них понятий обусловлено тем, что это идеографические тексты, принципиально отличающиеся от европейских текстов, написанных фонетическим письмом. Они контрастно отличаются от европейских по своим историческим, типологическим, лингвистическим признакам.

⁸⁷ Газанига М. Расщепленный человеческий мозг. В кн. Восприятия. Механизмы и модели. М
1974.

⁸⁸ Фэн Ю-лань. Краткая история китайской философии. Перевод на русский: Котенко Р.В.
Научный редактор: доктор философских наук, профессор Торчинов Е.А.; «Евразия», С-Пб.,
1998. С. 45.

⁸⁹ Титаренко М.Л. Китайская философия и будущее китайской цивилизации. // Китайская
философия и современная цивилизация. Сборник статей. М: Издательская фирма «Восточная
литература» РАН. 1997. СЮ. Кобзев А.И. Учение о символах и числах в китайской
классической философии. М, М.: Издательская фирма «Восточная литература» РАН. 1994.
С.355.

⁹⁰ Феоктистов В.Ф. Китайская классическая философия и современность (к методологической
постановке вопроса). // Китайская философия и современная цивилизация. Сборник статей. М:
Издательская фирма «Восточная литература» РАН. 1997. с.31.

⁹¹ Лукьянов А.Е. Становление философии на Востоке (Древний Китай и Индия). М., 1989.

⁹² Кобзев А.И. Учение о символах и числах в китайской классической философии. М., М.:
Издательская фирма «Восточная литература» РАН. 1994. С.355.

⁹³ Вигер Л. Курс китайских иероглифов. 4.1-3. М, 1931.

⁹⁴ Blackney R.B. The Course in the Analysis of Chinese Characters. Shanghai, China, 1926.
⁹⁵Karlgren B. Grammata Serica. Script and Phonetics in Chinese and in Sinu-japanese. Reprinted from
the Bulletin of the Museum of Far Eastern Antiquities. Stockholm. №212, 1940.

⁹⁶ Горохова Г.Э. К проблеме интерпретации категорий традиционной китайской философии. // Методологические проблемы изучения истории философии зарубежного Востока. М., Наука, 1987.

В рамках данного направления стоит отметить удачный пример интерпретации китайского философского текста, с привлечением данных по этимологии иероглифов, который продемонстрировал С.А. Олсон⁹⁷. В ряду данных исследований стоит отметить и работу А.А. Серкиной по дешифровке и интерпретации на основе исторических и социокультурных сопоставлений ряда знаков древнекитайской письменности II тысячелетия до н.э.⁹⁸ На примере данной работы можно указать и основную проблему, которая актуализируется в процессе данного рода исследований. Она заключается во множественности версий интерпретации одних и тех же знаков в работах разных авторов и затрудненности поиска объективных критериев толкования их графической формы, на что указывает, например, В.М. Крюков⁹⁹. В тоже время, такие исследования позволяют произвести существенное уточнение смысла иероглифических знаков, что важно в контексте изучения древнекитайских текстов.

Исследования подобного рода приобретают особую важность в свете открытий во время археологических раскопок все большего количества новых образцов аутентичных древнекитайских текстов. Например, в распоряжении ученых имеется более 160 тысяч образцов надписей и текстов на костях и панцирях черепах II тысячелетия до н.э.¹⁰⁰ Им также известно огромное количество текстов II-I тысячелетий до н.э. в виде надписей на бронзовых изделиях.¹⁰¹ В научный оборот поступает все большее количество аутентичных текстов I тысячелетия до н.э. на деревянных планках и шелке. Наибольшая известная автору систематизированная их коллекция представлена в базе данных «Большое собрание ханьской классики» («Хань да вэнь ку» или, в ее английском обозначении «CHinese ANcient Texts») Института китайских исследований Гонконгского университета китайской культуры, которая

⁹⁷ The Intrinsic Energies of T'ai Chi Ch'uan. Chen Kung Series Volume Two. Compiled and Translated

by Stuart Alve Olson. Dragon Door Publications. Saint Paul. 1994.

⁹ Серкина А.А. Опыт дешифровки древнейшего китайского письма. М.: 1973.

⁹⁹ Крюков В.М. Символы власти и коммуникации в доконфуцианском Китае (к антропологии
дэ). // От магической силы к моральному императиву: категория дэ в китайской культуре. М:
Издательская фирма «Восточная литература» РАН. 1998. С.88-89.

¹⁰⁰ Ли Сюэцинь. Цзягувэнь ибай нянь дэ хуйгусе цяньчжань (К столетию изучения надписей на
панцирях и костях). // Вэньу. 1998. № 1. С. 33.

¹⁰¹ Например, см: Жун Гэн, Чжан Чжэньлинь, Мао Гоцюань. Цзиньвэнь бянь (Собрание письмен
на бронзовых [изделиях]). Пекин. 1985.

насчитывает в общей сложности 1.4 миллиона иероглифов. Окончательная систематизация современных палеографических находок еще очень далека от завершения, хотя они и являются важным объектом изучения, о чем можно судить, например, по множеству научных работ, посвященных изучению текстов II тысячелетия до н.э., издаваемых в КНР и в других странах¹ . Например, согласно данным, опубликованным 4 декабря 2005 года сотрудником Научно-исследовательского института Истории Отделения общественных наук Академии наук Китая Сюй Ихуа на сайте института Истории, известный ему на тот момент библиографический список изданных в 2005 году научных работ, посвященных только текстам II тысячелетия до н.э. на костях и панцирях черепах, насчитывал 133 наименования.¹⁰⁴ Библиографический список аналогичных научных работ, изданных в 2006 году, автору данной работы пока не доступен.

Вышеуказанный комплекс проблем, в той или иной степени их разработанности, чрезвычайно важен с точки зрения исследования специфики семиотического изучения древнекитайских текстов.

Научная новизна данной диссертации заключается в степени реализации поставленных целей путем решения основных задач в их взаимосвязи.

Диссертант реализовал авторский исследовательский подход к реконструкции семиотических структур древнекитайских текстов.

В ходе апробации авторского метода семиотического изучения древнекитайских текстов и заключенных в них понятий проанализирована система китайской философии и мифологии, показана ее целостность и преемственность в развитии, описана система взаимосвязей важнейших философских понятий и категорий китайской культуры.

Автор свел воедино обширный материал из истории как языков и письма вообще, так и древнекитайского и китайского языков и письменностей в

¹⁰² Данная коллекция в виде компьютеризованной базы данных доступна в сети Интернет по
адресу: .

¹⁰³ Подробный обзор см.: Ван Юйцзин. Арши ши шицзи цзягувэнь юйфа янцзюдэ хуй гуцзи
чэнван (Обзор и прогноз лингвистических исследований XX столетия надписей на панцирях
черепах и костях животных). Гуцзи чжэнли янцзю сюэкань (Свод научных исследований
древней литературы). 2002. Ди и ци.

¹⁰⁴ Сюй Ихуа. 2005 нянь цзягусюэ инь шан ли лунь чжу му (Библиография работ, посвященных
изучению истории [династии] Шан-Инь [на основании надписей на] панцирях [черепах] и
костях. Интернет сайт Научно-исследовательского института Истории Отделения
общественных наук Китая Академии наук Китая (адрес: ).
04.12.2005.

частности, данные нейролингвистических исследований, истории лингвистики и грамматики, семиотических концепций, археологии, палеографии, этнографии. При этом значительная часть материала вводится в научный оборот в русскоязычном сегменте китаеведения впервые.

Диссертант провел исследования, направленные на прояснение семиотических оснований знаковых систем, используемых человечеством, в русле пересмотра некоторых, ставших уже традиционными, классических представлений. Автор проанализировал существующие убеждения в том, что любая семиотическая система является языком, аналогичным развитым западноевропейским языкам, т.е. имеет подобное им принципиальное строение языка. Автор высветил проблему классификации разных систем знаков китайского письма, тесно связанную с проблемой типологии систем письменности, и предложил ее решение на основании метода позиционной статистики. Впервые в отечественной литературе рассмотрены в комплексе древние, средневековые и современные системы китайских иероглифических письменностей. Использованный автором термин «смысловое письмо» является одним из основных методологических новвоведений. Автором показано влияние структурных особенностей языков устной коммуникации на эволюцию систем письменности.

Автором на основе нейросемиотической теоретической модели показано, что понимание текстов, выраженных посредством семиотически различных систем, впрямую связано с различными механизмами обработки информации. Таким образом доказана необходимость использования при изучении древнекитайских текстов особых средств экспликации выражаемых в них смысловых структур в системе фонетического письма.

Диссертант проанализировал базисные категории знаков китайской письменности и актуализировал понятие «текст», выдвигая гипотезу, объясняющую единство смыслов понятия «текст» в разных культурах и цивилизациях. На этом основании предложено решение проблемы первоистоков китайского иероглифического письма. Показана социоисторическая обусловленность формирования и эволюции письма в Китае. В ходе исследования, на основании изучения древнейших форм начертания знаков, реконструированы первоистоки языковых концептов, отразившихся в важнейших понятиях древнекитайской философии и мифологии и показана их

смысловая взаимосвязь, выраженная в графических формах начертания. Данные образы задаются жизненным пространством человека, которое, с одной стороны обусловлено человеческой природой и его предметно-практической деятельностью, а с другой, окружающим его миром, в процессе освоения которого и актуализируются данные образы, ставшие важнейшими категориями китайской религии, философии, науки. Глубина выражаемой в них мысли и их философское осмысление может быть понято только в рамках всей системы китайской культуры, в которой эти, простые, на первый взгляд, образы, наполняются глубоким философским содержанием. Как философские понятия, выраженные в символах, в формах начертания знаков смыслового письма, они могут быть поняты только системно, в рамках структуры взаимосвязей и через призму взаимоотношений, складывавшихся в китайской культуре в течение тысячелетий.

Показано, что в основе этих представлений лежат принципы мышления по аналогии. Автором на основании многочисленных семиотических реконструкций проиллюстрирован тезис о том, что принципы мышления по аналогии, восходящие к глубокой древности, обусловили формирование многочисленных концепций, отобразившихся в китайской культуре и в обозначении первопредков. Показано, как изображения древних орудий, использовавшихся в важном жизненном и ритуальном контекстах, стали основой ряда иероглифов, значения которых задавались функциональным предназначением данных орудий и отражали реалии жизни древнейших общин, осмысленные в мифах и легендах. Таким образом, автором доказано, что предлагаемый им семиотический метод анализа древнекитайских текстов и иероглифических понятий чрезвычайно важен при изучении культурно-исторического контекста, истории формирования и развития понятий китайской философии и культуры, средством фиксации и трансляции которых выступают графические формы начертания знаков смыслового письма. Такой подход является важным дополнением к лексикограмматическим методам анализа и позволяет проводить более глубокие исследования, выявлять дополнительные семантические пласты слов и понятий, а также проводить системный анализ категорий китайской философии и культуры. Это имеет высокую ценность для изучения первоисточников по философии Древнего Китая и классической

китайской философии, а также других аспектов проблемы изучения китайской культуры и цивилизации.

Методологическая и теоретическая основы исследования Общую методологическую основу исследования составляют принципы, реализуемые в рамках семиотического, структурного, феноменологического подходов. В качестве общенаучных методов использованы методы сравнения, обобщения, анализа, синтеза, моделирования. В данной диссертационной работе представлено междисциплинарное исследование, имеющее отношение к целому ряду теоретических и методологических положений разных отраслей философского и научного знания.

Теоретической основой при изучении подходов к методам анализа и перевода древнекитайских текстов служат разработки отечественных и западных китаеведов, а также китайских лингвистов. При решении проблем, возникающих при анализе и переводе древнекитайских текстов автор, с одной стороны, опирается на работы западных и отечественых лингвистов, посвященные типологической классификации языков в целом и древнекитайского и китайского языков в частности. С другой стороны, автор использует «метод позиционной статистики», предложенный Ю.В. Кнорозовым для решения проблем типологии, определения и разграничения разных типов систем письма. В общефилософском плане автор следует в русле представлений, обозначенных в рамках «грамматологии» Ж. Дерриды. В качестве обоснования необходимости применения особого метода при изучении древнекитайских текстов и отдельных иероглифических понятий автором привлекаются результаты широкого комплекса нейросемиотических исследований, а также концепция, развитая в рамках теории культурно-исторического происхождения, структуры и развития высших психических функций Л.С. Выготского и А. Р. Лурия.

Общефилософским основанием предлагаемого автором семиотического метода анализа древнекитайских текстов и иероглифических понятий служат представления об условиях возникновения литературных произведений, где «произведение» это «сказанное» автором, а «текст» то, что «сказалось» в произведении независимо от воли автора, отраженные в работах Ф. де Соссюра, М.М. Бахтина, Р. Барта, 10. Кристевой. Следуя в данном русле представлений, автор диссертационного исследования исходит из того, что важнейшим

условием анализа истории развития понятий является изучение жизненного контекста, актуального для насельников Древнего Китая. Для реализации этой задачи автором привлекаются данные современной палеографии, текстологии, антропологии, археологии, этнографии.

Поскольку тема диссертации имеет междисциплинарный характер и затрагивает разные области научного и философского знания, в работе сведен воедино обширный материал из истории как древнекитайского и китайского языков и письменности, так и языков и письма вообще, данные по нейролингвистике, истории лингвистики и грамматики, семиотических концепций. Помимо собственно научной литературы на китайском и западных языках, автором в работе использован собственный опыт изучения артефактов письменности и археологии в музейных коллекциях и научных учреждениях при посещении десятков городов и населенных пунктов на территории КНР.

Более полное и развернутое изложение теоретических и методологических положений диссертационного исследования отражено в монографии автора «Культура как превращение знаков - вэньхуа» (том первый: Культурогенез; том второй: Развитие китайской цивилизации).¹⁰⁵

Теоретическая и практическая значимость исследования.

Результаты исследования дают возможность применения авторского метода семиотического изучения древнекитайских текстов и заключенных в них понятий в ходе текстологического анализа первоисточников древнекитайской философии для решения чисто практической для философского сообщества проблемы ознакомления читателя с философскими текстами Древнего Китая. Положения, развиваемые в исследовании, могут быть использованы для изучения истории Китая, китайской философии, мифологии и религии, принципов зарождения и формирования письменной традиции. Развиваемые в диссертации положения имеют теоретическое и научно-практическое значение для изучения идеографических структур не только в рамках древнекитайской, но и в рамках более широкого круга культур, в которых использовалась идеографическая система письменности. Кроме того, данные положения имеют эвристическую ценность при изучении палеографии.

Мартыненко Н.П. Культура как превращение знаков - вэньхуа. Том первый: Культурогенез. Том второй: Развитие китайской цивилизации. Издательство «СП Мысль», М. 2006.

Материалы диссертации могут быть использованы для создания и преподавания учебных курсов по истории древнекитайской и китайской философии, по теории и истории мировой культуры, антропологии, семиотике.

Апробация работы

Положения диссертационного исследования изложены в монографии «Семиотика древнекитайских философских текстов. Введение в метод», в двух томах монографии «Культура как превращение знаков - вэнь хуа» (том первый - Культурогенез; том второй - Развитие китайской цивилизации), в других публикациях автора.

Апробирована в ходе выступлений на: XIV Международной научной конференции «Китай, китайская цивилизация и мир. История, современность, перспективы» (Москва, 23-25 сентября 2003 г.); IV Российском философском конгрессе (Москва; 24-28 мая 2005 год); XIII Международной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов» (Москва; 12-15 апреля 2006 года); Научной конференции «Проблема текста в гуманитарных исследованиях» (Москва; 16-17 июня 2006 года).

Апробирована при встречах и обсуждениях с китайскими учеными во время пребывания в КНР, а также в ходе общения с отечественными учеными.

Тематика, затронутая в диссертации, являлась материалом специальных курсов и лекций, которые автор в течении ряда лет читал студентам кафедры Истории и теории мировой культуры и кафедры Философской антропологии философского факультета МГУ им. В.М. Ломоносова.

Проблема неполной применимости категориального аппарата европейской лингвистики к анализу древнекитайского и китайского языков. Недостаточность формально-грамматического и словарно-лексического подходов к исследованию древнекитайских текстов и иероглифических понятий

Началом систематических исследований на Западе классических китайских, восходящих к древнекитайским, текстов можно считать переводы и сочинения о Китае христианских миссионеров XVII-XVIII веков. Они стали первым главным источником сведений о Китае и долгое время питали академическую науку, литературу и публицистику. Эти переводы во многом несовершенны и для современного китаеведения давно пройденный этап. Однако, они повлияли на творчество крупнейших европейских деятелей науки и культуры, чьи труды, при их скромном значении в области собственно китаеведения, получили значительную известность за его пределами и повлияли на формирование мировоззрения «читающей публики».

Древнекитайские тексты на первом этапе исследований изучались сквозь призму представлений, рожденных на европейской почве. То, что зафиксировано письменно, открыто навстречу новым позитивным связям и поэтому исследователь познает текст в том прочтении, которое он сам и задает106. Недостаточный учет особенностей китайской философии и культуры и влияние различных версий европоцентризма, прилагаемых к истории культуры и философии Китая в начале ее изучения, обусловили трудности в осмыслении текстов первоисточников. Западные исследователи китайской мысли часто искали в ней подкрепление собственных построений и «неизбежно» находили искомое.

Дальнейшее изучение в западной науке языковой, исторической и культурной специфики древнекитайских текстов привело к критике различных версий европоцентризма, прилагаемых к истории культуры и философии Китая.

Против недостаточного учета китайской специфики решительно выступали многие известные китаеведы. Например, А.Масперо107, точка зрения которого получила поддержку и развитие в работах Сюй Дишаня108, Дж. Нидэма109, К. М. Скиппера110, Н. Сивина111, М. Кальтенмарка112 и Н. Ж. Жирардо113. Причем данную проблему обсуждали не только ученые китаеведы, но и многие другие известные мыслители, которые выступали против пренебрежения своеобразием китайской культурной традиции. Например, Н.Я. Данилевский114 и О. Шпенглер115. Широкие дискуссии по этому поводу вызывали работы А. Д. Тойнби116. Попытку выявить основные определяющие факторы китайского «духовного этносоциального склада» предпринимал М. Вебер117. Изучением своеобразия китайской культуры, ее символизма, принципов «синхронии» и «акаузалыюсти» занимался и К. Г. Юнг .

Причины, приведшие к доминированию европоцентристских концепций в европейском китаеведении XIX века, на примере истории изучения даосизма, детально проанализировал Н. Ж. Жирардо . Он отметил важную роль в становлении европоцентризма идеологических установок миссионеров (в особенности сторонников протестантского рационализма). Европоцентризм проявился и в позитивистских установках светских синологов. Этому способствовал также и конфуцианский пуризм многих высокообразованных, в традиционном смысле, китайцев. Они выступали в роли информаторов европейских ученых и косвенным образом играли роль цензуры. Отдельно стоит отметить исследования немецкого синолога, переводчика, историка и религиоведа О. Франке (1863 - 1946 гг.), который посвятил свои первые крупные труды обзору западных религиоведческих исследований, посвященных китайской мысли. На примерах работ известных китаистов, Э. Шаванна, Я. де

Гроота, В. Грубе и других, О. Франке показал, как вырабатываются оценки и формируются системы представлений о китайских религиях и доказал принципиальные различия в подходе к историческим фактам со стороны ученых Запада и Китая. В качестве наиболее важного фактора, который должен определять подходы к изучению китайской культуры и цивилизации, он рассматривал их изначальную самобытность. По его мнению, единственно надежной базой исследований являются филологические изыскания, прежде всего, адекватные переводы классических древнекитайских текстов и установление прямых соответствий между их толкованием и общим историческим культурным контекстом.120 Как писал П. Рикёр: «Понимать, означает переноситься в другую жизнь»121. Проблема адекватной интерпретации и перевода древнекитайских текстов и традиционных категорий китайской культуры и философии является чрезвычайно трудной для европейцев, посвятивших себя их исследованию. Многие возникающие при этом вопросы имеют своим основанием более глубокую проблему - проблему изучения и понимания зафиксированного в канонических текстах древнекитайского языка и китайского языка в целом, а также средств их письменной фиксации - знаков системы иероглифического письма.

В истории изучения особенностей древнекитайского и китайского языков за пределами Китая можно выделить следующие два полярных подхода к способу анализа знаков китайской письменности - один можно назвать «формальным» или «формально-грамматическим», а другой «содержательным» методами анализа. Соответствующие им точки зрения обсуждаются с XIX века до наших дней .

Графическая эволюция ханьского письма

Формы начертания знаков доминирующей в Китае системы письменности «хань цзы» - «ханьских письмен» восходят к графическим формам, формирование которых происходило во времена правления династии Цинь и династии Хань. Несмотря на недолгое правление династии Цинь, происходившие в это время процессы ознаменовали радикальную трансформацию Древнего Китая и наступление новой эпохи. Эпохи централизованных империй, пришедших на смену древним социальным институтам, основанным на системе удельных пожалований и власти наследственной аристократии на местах. Это стало одним из наиболее значительных водоразделов в истории развития китайской письменности, культуры и цивилизации в целом.

Увеличивавшийся штат чиновников, не связанных с древними системами аристократического образования, и интенсификация письменной коммуникации на просторах империй привели к стилистической эволюции форм начертания иероглифов, которые уже и без того подверглись трансформации, когда на просторах империи Ципь в единый оборот были введены знаки стиля «циньчжуань» («циньской чжуани»), названных также «сяочжуань» («малая чжуань»). Знаки в стиле начертания «чжуань» до настоящего времени используются для создания печатей, а также применяются при вырезании официальных и торжественных надписей на каменных монументах и надгробных плитах. Одновременно иероглиф «чжуань» служит для обозначения печатей, а в глагольном значении обозначает действие: «врезаться, запечатлеться». Вероятно, и в древности значение термина «чжуань» имело тесное отношение к официальным печатям и документообороту. Исходя из этого можно предположить понимание списка «Да чжуань» как «Большое [собрание знаков для] печатей». Таким образом, стиль «чжуань» в двух своих разновидностях - «большая печать» («дачжуань») и «малая печать» («сяочжуань»), судя по главному их определению - «печать», служил для создания официальных печатей, знаки на которых выводились по строго установленному образцу. В стиле «письма [древних] печатей» («чжуаньшу») все вертикальные и горизонтальные черты тонкие и стройные, иногда со слегка заостренными концами. «Дачжуань» отличался от «сяочжуань» несколько большей строгостью. Классические образцы стиля «дачжуань» сохранились в виде древних надписей на каменных барабанах («ши гу вэнь») и на циньских бронзовых сосудах («цинь гун куй»). Надписи на десяти каменных барабанах были обнаружены на территории бывшего царства Цинь в эпоху династии Тан. Здесь же сохранился образец надписи в таком же стиле и на Пинъянской стеле.245 Стиль «сяочжуань» представляет собой небрежное и видоизменившееся в процессе стилистической эволюции письма начертание знаков «дачжуань», вероятно, происходившее в царстве, а затем и империи Цинь.

Наиболее представительная коллекция текстов в стиле «циньской чжуани» была обнаружена при раскопках руин древнего города у поселения Лие в уезде Луншань провинции Хунань. Впервые это открытие состоялось 4 июня 2002 года. Всего при раскопках извлечено 36 000 бамбуковых и деревянных планок, из них 1000 без надписей, а все остальные с надписями. О содержании данных текстов можно судить на основании прочтения первой партии текстов на 2000 очищенных и обработанных планках. . Главным образом, это письменный архив административных учреждений. В текстах встречается упоминание округа Дунтин, не зафиксированного в ханьских хрониках. По-видимому, округ Дунтин охватывал район озера Дунтинху в провинции Хунань, где и были обнаружены данные тексты - архив местной окружной администрации циньской империи. Множество планок содержат записи административного характера, относящиеся к управлению округом Дунтин. Упоминаются звания лиц, занимавших административные должности: Сыкун (Министр общественных работ), Сымачэн (министр обороны). Некоторые записи представляют собой описание ежемесячного потребления зерна размещенным здесь армейским гарнизоном. Большое количество планок содержит хронологические детальные отчеты о событиях, происходивших в течение 26 - 37 годов правления императора Цинь Ши Хуан-ди. Имеется запись, рассказывающая о том, что люди государства Юэ строили стены для обороны от нападения местных этнических групп. Обнаруженные в текстах на бамбуковых планках термины «куай син» («быстрая ходьба»; «быстрая доставка») дают основание предполагать существование в этот период почтовой службы. На некоторых документах встречаются термины «ссуда», «платеж», «штраф», иллюстрирующие действие юридической системы династии. Люди должны были строго выплачивать долги правительству, в ином случае они обязаны были отрабатывать долги перед правительством. Прочтены рифмованные записи арифметического характера. В частности, посвященные умножению: «четыре раза [по] восемь - 32, пять раз [по] восемь - 40».247 Эталоном стиля «сяочжуань», признанным большинством каллиграфов последующих эпох, является надпись циньского сановника Ли Сы, сохранившаяся на камне в районе горы Тайшань («Тайшань кэ ши») в провинции Шаньдун. Этот стиль «малой печати» именовался также «металлическая нить» за характерные особенности одинаковых по толщине на всем протяжении черт.

Базисные категории китайского письма - «вэнь» и «цзы». Понятие «цзин»

В трудах древнекитайских мыслителей часто встречаются примеры объяснения значения терминов через их этимон. Эти приемы можно встретить в трудах Конфуция, Хань Фэй-цзы, других китайских мыслителей. Тоже самое можно сказать и о древних филологических трудах, наиболее важным среди которых следует назвать уже упоминавшийся ранее, составленный Сюй Шэнем, словарь «Шовэнь цзецзы».341 Это первый известный в мире относительно полный толковый словарь, являющийся самой значительной филологической работой Древнего Китая, не потерявшей своего значения до настоящего времени. Его появление ознаменовало важный этап в истории развития объективных методов исследования иероглифических понятий и древнекитайских текстов в целом. В некоторых статьях «Шовэнь цзецзы» указываются два значения, что было обусловлено расхождениями мнений по поводу значения этих знаков между разными направлениями китайской филологии того времени.

Сюй Шэнь считался непревзойденным знатоком древних канонических произведений и на 4-м году правления под девизом «юнчу» императора Ань-ди - в 114 году входил в состав коллегии, редактировавшей тексты «У цзин» («Пяти канонов» или, более буквально, «Пяти основ»), являвшихся основой китайского образования, философской, историографической, филологической традиции и идеологии в целом. Сведения о жизни и творчестве Сюй Шэня были занесены в главу «Жизнеописание конфуцианцев» «Истории Поздней [династии] Хань»: «[Его второе имя -] цзы ( ) Шучжун. Уроженец Шаолин, округ Жунань [на территории современного уезда Янчэн провинции Хэнань]. По природе чистосердечный, искренний и великодушный. С малых [лет проявил] обширные знания в канонической литературе. [Выдающийся комментатор канонической литературы] Ма Юн часто оказывал [ему] почтение. В те времена люди говорили, что Сюй Шэню нет равных в знании «У цзин» -[канонизированных древних произведений -] «Пяти основ». Служил в окружном департаменте поощрений, [занимавшемся подбором чиновников, управлением просвещения, образования и культуры, порядком жертвоприношений, похорон и пр.] Поднялся до звания «Сяолян» - «Преданный родителям и честный», [связанного со специальными привилегиями и правами на чиновничьи должности]. Затем был переведен с повышением и стал начальником уезда Сяо[сянь на территории современной провинции Аньхуй). Скончался у себя в [родном] доме [в кругу] семьи. Сначала Сюй [Шэнь] провел критический анализ разночтений в передаче пяти канонов - «цзин» и написал «У цзин и и» -«Различные толкования пяти канонов». Продолжая [исследования] составил [словарь] «Шовэнь цзецзы» в 14 свитках».342

В отличие от дошедшего до наших дней «Шовэнь цзецзы», другое его произведение - «Различные толкования пяти канонов» было утеряно. В наиболее полном виде положения «У цзин и и» сохранились в сборнике цинского ученого Чэнь Шоуци (1771-1834 гг.) - «У цзин и и шу чжэн» -«Аргументированные толкования «Разночтений в Пяти канонах». Полемика с некоторыми положениями «У цзин и и» была отражена в тексте Чжэн Сюаня (Чжэн Канчэн; 127—200 гг. н.э.) «Бо у цзин и и» - «Опровержение Разночтений в Пяти канонах». Занимаясь критическим анализом «Разночтения в «Пяти канонах» Сюй Шэня и создав «Опровержение Разночтений в Пяти канонах», Чжэн Сюань по сути продолжил исследования в данной области, опираясь на труды своего предшественника. Сочинение Чжэн Сюаня «Опровержение Разночтений в Пяти канонах» тоже утеряно, но об его творчестве можно судить по ряду сохранившихся толкований, которые вошли в современный текст «Ши сань цзин чжу шу» («Тринадцать канонов с комментариями»), где ему принадлежат комментарии на «Ши цзин» («Книга стихов» или «Канон песнопений») и «Сань ли» («Три [трактата о] церемониях»). Сочинения Чжэн Сюаня также вошли в сборники XVIII-XIX веков, составленные Юань Цзюнем, «Чжэн-ши и шу» («Книги, оставленные господином Чжэном»), Ма Гоханем -«Юйханьшань фан цзи и шу» («Оставленные [потомкам] книги, собранные в обители Юйханьшань»), Кун Гуанлинем - «Тун дэ и шу со цзянь лу» («Записи виденного в унаследованных книгах Всеобщей добродетели»), Хуан Ши - «Гао ми и шу» («Унаследованные книги Высокой тайны»).

Внимание, которое уделяли Сюй Шэшо такие прославленные филологи ханьской эпохи, как Ма Юн34 и Чжэн Сюань 45, является яркой иллюстрацией его роли в разработке проблематики, определившей дальнейшее развитие китайской философии и филологии, выступавших в тесном единстве. Данная проблематика стала основой развития китайской мысли, традиционно рассуждавшей в категориях комментаторской традиции «Цзин сюэ» («Изучения канонов» или «Учения [о] канонах»), которая стала основой идеологии имперской системы управления в Китае, классической системы образования и увенчавшего ее института государственных экзаменов. Работы великих древних комментаторов Сюй Шэня, Ма Юна, Чжэн Сюаня, наравне с рядом других, можно назвать итоговыми для целой эпохи исследований и бурных дискуссий, в ходе которых формировался свод китайской канонической литературы и ее понимание. В общем и целом словарь «Шовэнь цзецзы» можно считать своеобразной энциклопедией по истории культуры Древнего Китая. Как древний письменный источник по истории развития китайской письменной традиции, этот труд стоит в особом ряду. Он включает в себя словарные статьи, расшифровывающие значения иероглифов, а также описание истории происхождения и теории иероглифического письма. Это создает благоприятную возможность для чтения, понимания и перевода текста.

Цикл как модель мироустройства

Важным дополнением к антропоморфному описанию мира в китайской философии является циклическая модель мироустройства. Данная модель, описываемая, в частности, в рамках концепции взаимодействия «инь» и «ян», используется в качестве объяснительной модели практически для любых явлений действительности. Одно из важнейших определений иероглифа «дао» в китайской философии приведено в комментаторском разделе «Книги Перемен» («И цзин») - «Си цы чжуань» («Комментарий привязанных слов») как взаимодействия двух противоположностей - «инь» и «ян»: «То инь, то ян - это называется дао, все преумножающее и совершенствующее, превращающееся во все, что живет».604 Взаимодействие «инь» и «ян» в данном контексте также можно представить как «шаги движения дао», претворяющиеся во все наблюдаемое разнообразие широкого круга явлений в бесконечном круговороте «Дао» или «Тянь дао» - «Хода Небес».

О предпосылках возникновения и условиях формирования данной концепции можно судить на основании анализа древнейших форм начертания иероглифов. Древнейшая форма начертания иероглифа «ян» зафиксирована в о надписях на гадательных костях, где она изображает: \ «солнце, вставшее над облаками»605. В надписях на бронзовых изделиях в период правления династии Западная Чжоу форма начертания этого иероглифа изображает: У «солнце, светящее сквозь просветы туч». Данная форма послужила основой более позднего стиля начертания «чжуань»: %. Эти формы начертания иероглифа «ян» задают такие его лексические значения как: «солнце; солнечные лучи; солнечный свет; солнечный; светлый; сияющий; блестящий». Другая форма начертания иероглифа «ян» дополняется знаком, изображающим уступы склона її холма или речной террасы: г и обозначает «солнце, вставшее над тучами и освещающее склон холма или речной террасы»60. Его лексические значения: «сторона, обращенная к солнцу; солнечная сторона»; южный [обращенный к солнцу] склон горы; северный [обращенный к солнцу] берег реки. Согревающий солнечный свет по ассоциации соотносится и с такими значениями как: «тепло», «жар»; а также: «теплый сезон года», «весна и лето». Эволюция форм начертания этого иероглифа: г; ч; Ф; Щ привела к возникновению современной формы начертания иероглифа «ян», комплекс лексических значений которого включает в себя все вышеназванные, а более абстрактное соотнесение задает значения: «мужчина, мужской» и ряд других.

В жизненном контексте жителей Древнего Китая в бассейне реки Хуанхэ идеограмма «солнце, освещающее террасу склона холма или берега реки» изображала конкретный и очень значимый образ, связанный с местом проживания. Археологические раскопки древних поселений в бассейне реки Хуанхэ показывают, что неолитические стоянки располагались на возвышенности, на склонах холмов и речных террасах у источника воды. В связи с тем, что холодные ветра в Китае приносятся с севера и северо-запада, место для обустройства поселений на южных и юго-восточных склонах является наиболее комфортным. Такое месторасположение защищало от холодных ветров, давало максимальное освещение солнцем и обогрев жилищ, которые устраивались выходом к югу. Так, словосочетание «ян мэнь» - «янские врата» имеет значение «юго-восточные ворота [города]», то есть ворота, обращенные к солнечной, светлой и теплой стороне света. Для правителей Древнего Китая считалось очень важным внимательно изучать соотношение света и тени при закладке столичного города. В более широкой традиции подобным изучением занимались геоманты и, впоследствии, даосы. Подобное

месторасположение и обустройство жилищ и поселений стало каноническим и до сих пор рассматривается как наиболее благоприятное, примером чему являются многочисленные тексты по древнему искусству «фэн шуй» (буквально переводится как «Ветры [и] воды»). А наблюдение солнца, встающего над облаками, и сегодня является главным действом, которое завершает древнюю китайскую традицию восхождения на самую главную из пяти священных гор Китая и наиболее почитаемую - вершину горы Тайшань в провинции Шаньдун, неподалеку от места жизни и захоронения Конфуция, для встречи там восхода солнца, называемого по китайски «Тай ян» («Великое ян»). Иероглиф «инь» встречается в текстах на бронзовых изделиях и его /Сі. древнейшие формы начертания изображали: V «плывущие облака, собирающиеся в дождевые тучи». Еще более явно это изображено в иной, более Ш полной, форме начертания: ?, где сверху добавлено изображение «дождевого облака с капельками дождя». Это изображение указывает на «Небо, покрытое облаками». Отсюда производные лексические значения: «становиться пасмурным, покрываться (прятаться за) облаками (тучами)». Существует другой вариант формы начертания этого иероглифа с добавлением изображения уступов склона холма или речной террасы: f , Р7; fas «дождевые облака над холмом или речной террасой»607. Это изображение задает такие лексические значения иероглифа «инь», как: «тень от солнца, теневая (несолнечная) сторона; северный склон горы; южный берег реки». Тень символизирует «прохладу, холод» и они также вошли в комплекс лексических значений иероглифа «инь». Обозначая тень на солнечных часах, этот иероглиф принимает значение «время». Эта тень, самым непосредственным образом, отображала взаимодействие «инь» и «ян» - тени и света в течение суточного и годичного цикла климатических изменений. Более абстрактное соотнесение задает значения: «женщина, женский» и ряд других.

Похожие диссертации на Специфика семиотического изучения древнекитайских текстов

Формирование коммуникативно-речевых умений младших школьников в процессе изучения текста Алентикова Светлана Алексеевна

Межпредметные связи как средство интенсификации изучения текстов на уроках русского языка в азербайджанской школе Алиев Афиз Магомедгусейн оглу

Сравнительно-историческое изучение текста и проблемы авторства : на материале трагедии "Прометей Прикованный"Мусбахова, Виктория Талгатовна

Формирование основных умений работать с текстами при изучении истории древнего мира в 5 классеЛуцишина Ирина Валерьевна

Функциональные типы текста в изучении русского языка на коммуникативной основеПотураева Любовь Николаевна

Лингвопоэтическая стратификация художественных текстов и изучение индивидуального авторского стиля : На материале произведений ШекспираШмуль Инна Александровна

Применение метода информационного разложения символьных последовательностей для изучения генетических текстовРуденко Валентина Михайловна

Проектная деятельность учащихся по созданию учебных текстов при изучении математики (На примере темы "Последовательности. Прогрессии") Подстригич Анна Геннадьевна

Методика изучения художественного текста на занятиях по курсу "Русская словесность" в X-XI классах средней школы Семенова Наталья Александровна

Педагогические условия и средства модернизации обучения иностранным языкам в ввузе (На материале изучения иноязычных текстов) Кузьмина Марина Сергеевна