Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Становление представлений о материи в античной философии и науке 11
1. Природа, бытие, материя в умозрительных воззрениях досократиков 12
2. Древнегреческая атомистика - первый шаг в дивергенции философских и научных представлений о материи 23
3. Материя в категориальном аппарате философии природы Платона и Аристотеля 33
4. Роль представлений о материи в формировании эллинистической науки 70
ГЛАВА II. Эволюция концепции материи в средневековой схоластике и науке 79
1. Античное наследие и его интерпретация в средневековой философии 83
2. Материя как теоретический концепт средневековой физики и химии 96
3. Эволюция понятия материи в поздней схоластике 124
4. Влияние опытных знаний о материи на ход научной революции XVII века 140
Заключение 148
Литература 153
- Древнегреческая атомистика - первый шаг в дивергенции философских и научных представлений о материи
- Материя в категориальном аппарате философии природы Платона и Аристотеля
- Материя как теоретический концепт средневековой физики и химии
- Влияние опытных знаний о материи на ход научной революции XVII века
Введение к работе
Актуальность исследования. Анализ философского понятия материи в ее историческом измерении актуально в нескольких аспектах. Во-первых, категория материи является одной из фундаментальных категорий в философских системах всех исторических эпох, и поэтому определяющей мировоззренческую и методологическую функции философского знания. Вместе с тем, категория материи определяла содержание, онтологическую и гносеологическую структуру различных философских систем. Во-вторых, категория материи изначально, еще в контексте античной философии, определяла общность и различие в духовном освоении действительности. Она обусловила как формирование материалистической традиции в философии, так и многочисленные направления развития естественнонаучного знания. Проследить эволюцию этой категории — значит выяснить не только содержание какого-либо периода истории философии, но и характер развития наук о природе. В-третьих, в сфере науки категория материи является базовой при построении естественнонаучной теории, предполагающей диалектическое единство её онтологического и гносеологического оснований. Это единство получило своё чёткое выражение в ленинском определении материи представляющем философскую рефлексию по поводу «новейшей революции в естествознании» на рубеже ХІХ-ХХ вв: «Материя есть философская категория для обозначения объективной реальности, которая дана человеку в ощущениях его, которая копируется, фотографируется, отображается нашими ощущениями, существуя независимо от них».1 Применительно к теме диссертационного исследования актуальность её усматривается в том, что ленинское определение материи выступает методологическим основанием анализа эволюции философского (гносеологического) и конкретнонаучного (онтологического) понимания материи в своём диалектическом единстве.
В материалистической философии проблема отношения мышления к бытию, сознания — к материи, считалась исходным и основным вопросом философии. Исходным в том смысле, что от его решения зависело понимание всех других проблем философского знания. Если вопрос отношения мышления к бытию и духа к природе оказывается основным и решающим, то из этого проистекал такой вывод: единственное свойство материи — это быть объективной реальностью, существовать вне нашего сознания. Материя есть все то, что может быть познано в качестве объективно реального, данного нам в ощущении.
Степень разработанности темы. Понятие материи в её философском и историко-научном аспектах выступает предметом теоретического анализа в работах по истории античной и средневековой философии, а также по истории античной и средневековой и науки; здесь прежде всего нужно отметить труды И.Д. Рожанского, Б.Г.Кузнецова, В.П. Гайденко, Г.А. Смирнова, П.П. Гайденко, вышедшие в серии «Библиотека всемирной истории естествознания». Следует подчеркнуть, что представления о материи рассматриваются, в основном, в трёх связанных между собой аспектах: во-первых, при реконструкции античной и средневековой онтологии (учения о наиболее общих принципах и причинах сущего), во-вторых, при уточнении натурфилософской проблематики (центральной здесь оказываются проблема движения как бытия природно сущего), в-третьих, при воспроизведении античной и средневековой психологии и эпистемологии (выделение так называемых умственной и чувственной материи). В монографиях и статьях А.В. Ахутина, Т.Ю. Бородай, Т.В. Васильевой,В.П. Визгина, Н.В. Григорьевой, А.Л. Доброхотова, В.П. Зубова, А.Ф. Лосева, Г.Г. Майорова, М.К. Мамардашвили, К.А. Сергеева, ЯЛ. Слинина, Ю.А. Шичалина и других отечественных авторов содержится глубокий и критический анализ как общего проблемного поля античной и средневековой философии, так и отдельных аспектов понятия материи. Среди зарубежных работ следует отметить исследования Х.-Г. Гадамера, В.Ч.К. Гатри, Э. Жильсона, В. Иегера, Р.С. Коллингвуда, Ф.Ч. Коплстона, И. Леклерка, А. Майера, Н. Стенека, X. Хаппа, Г. Чернисса и других авторов. Историографический обзор литературы позволяет заключить, что до сих пор еще не предпринималось исследование, которое бы представляло эволюцию историю понятия материи в его целостной взаимосвязи с фундаментальными проблемами науки и мировоззренческими поисками и которое не было бы ограниченным рамками той или иной эпохи, школы или персональной позиции.
Цель и основные задачи исследования. Целью, исследования является раскрытие специфики античных и средневековых концепций материи в их исторической динамике и связи с фундаментальными философскими проблемами и показать, как становление и развитие понятия материи в античной философии и её диалектическое развитие в контексте средневековой философской и научной культуре выразили всю полноту взаимосвязи и преемственности категориальных форм познания, приведших к возникновению опытного естествознания.
Достижение цели исследования предполагает решение следующих задач:
— реконструировать первоначальный контекст античной мысли, в котором осуществлялись поиски начал и причин сущего и в котором
была осмыслена необходимость для введения специального термина, обозначающего первоначала сущего;
— осуществить анализ натурфилософских учений древнегреческих мыслителей, в которых проблема движения обрела онтологический статус, что, в свою очередь, вызвало ряд трудностей аналитического характера, неразрешимых без основания субстратной концепции материи;
— дать развёрнутую- характеристику аристотелевского понятия материи как классического для всей последующей традиции, то есть такого понятия, которое имплицирует комплекс основных значений и ориентиров для его дальнейшей разработки;
— осмыслить ситуацию «эпистемологического» и «мировоззренческого» кризисов поздней античности как плодотворную для переосмысления материалистического принципа постижения природного и сотворенного сущего;
— определить условия и границы трансформации понятия материи в средневековой схоластической философии и науке и показать парадоксальный характер теоретического мышления, приведшего к формированию опытного естествознания.
Методология и источники исследования. Теоретико-методологической основой исследования являются диалектическо-материалистическое понимание материи как объективной реальности, существующей независимо от человеческого сознания и отображаемого им, принцип материального единства мира, а также принцип соотношения исторического и логического в философских и историко-научных исследованиях. Использовались новейшие формы контекстуального и герменевтического анализа, получившие своё выражение в работах С.С. Аверинцева, А.В. Ахутина, Х.-Г. Гадамера, М.К. Мамардашвили, М. Хайдеггера. Использовался также опыт изучения античной и средневековой философии в отечественной и зарубежной научной литературе. Источниками исследования служили научные издания текстов философского наследия античных и средневековых мыслителей, представителей науки.
Новизна работы. Суть научной новизны исследования заключается в обосновании того положения, что категория материи сыграло ключевую роль в конституировании важнейшей проблематики не только античной и средневековой философской мысли, но и опытного естествознания. Благодаря историко-философскому и историко-научному анализу этого понятия имеется возможность уточнить существенные параметры античной и средневековой метафизических позиций и их научную верификацию. Утверждается и обосновывается положение о том, что натурфилософия досократиков, положившая начало материалистическому направлению в мировой философии, на пороге становления опытного естествознания в ходе научной революции XVII в. претерпела своеобразную инверсию - так стала набирать теоретическую и методологическую значимость философия науки.
Основные положения, полученные в ходе исследования и выносимые на защиту:
1. Категория материи является ключевой в натурфилософских системах античности, значимость которой определяется, во-первых, содержанием эмпирического исследования природных объектов в контексте субстратных концепций материи, во-вторых, принципиальной возможностью познания этих природных объектов, их сущности, структуры, свойств.
2. Категория материи, предложенная Аристотелем для разрешения трудностей в учении о природе, имеет универсальную значимость и является исходной в системе философских категорий.
3. Изначальные попытки стихийных материалистов отождествлять материю с природными объектами (земля, вода, огонь, воздух) получили воплощение в формировании естественнонаучного знания, которое было генетически связано с философской рефлексией.
4. Принципиальное значение имеет факт взаимосвязи диалектического метода познания и конкретнонаучных методов познания- природных объектов, признание которого явилось результатом длительной эволюции онтологических, гносеологических и эвристических способов освоения материальной действительности.
5. Эволюция сугубо научных представлений о материи как объективной реальности, будь то атом, предметы природы или живые организмы, происходила в контексте научных программ, характеризующих теоретический плюрализм трактатов «О природе» античных авторов, а также физических и алхимических исследований средневековых ученых. Теоретическая и практическая значимость исследования. Материалы диссертации, разработанные в ней методологические подходы и полученные результаты, позволяют углубить понимание материалистического направления в древнегреческой и средневековой философии, специфику её взаимосвязи с зарождающейся наукой и тем самым расширить тематику изучения историко-философского, культурологического и историко-научного процессов. Содержание диссертационного исследования может быть использовано при чтении лекционных курсов по истории философии, науки и культуры; в спецкурсах по историко-философским и историко-научным. разделам, а также в соответствующих учебно-методических пособиях.
Апробация работы. Материалы диссертационного исследования использовались автором при проведении занятий по предмету «Философия» в Мурманском филиале Санкт-Петербургского института управления и экономики. Основные положения работы прошли апробацию в Мурманском государственном техническом университете при обсуждении на заседании кафедры философии. Содержание диссертации, представленное в кратких тезисах, излагалось на всероссийских научно-технических конференциях.
Древнегреческая атомистика - первый шаг в дивергенции философских и научных представлений о материи
Из приведенных слов видно, что индийская атомистика исходила из иных, отличных от греческих, оснований. Атомы четырех элементов, согласно учению вайшейка, не были бескачественными, а обладали теми же свойствами, что и сами элементы. Атомам земли, как и сама земля, обладали следующими качествами: запах, вкус, цвет, осязательность. Атомам воды присущи такие качества, как вкус, цвет и осязательность. Атомы огня обладают двумя качествами - цветом и осязательностью, а атомы воздуха лишь одним -осязательностью. Атомы в учении вайшешика, в отличие от демократовских, не являются абсолютно неизмененными. Их свойства могут изменяться под воздействием внешних условий. Из атомов образуются молекулы, состоящие из двух-трех атомов различных элементов, что приводит к образованию вторичных, неэлементарных веществ. Еще одно отличие атомистики учения вайшешики - движение не признается свойством, изначально присущим атомом. Они пассивны и приходят в движение под влиянием внешних нематериальных факторов.
Возвращаясь к классической атомистике Левкиппа-Демокрита, необходимо обратить внимание на следующее. Принципиальное значение имел вопрос о соотношении физически неделимых атомов и минимальных «умопостигаемых» (математических) величин, иначе говоря, о соотношении физического и математического атомизма. В данном случае необходимо прибегнуть к логике рассуждений современника Левкиппа Зенона, который предложил процедуру безграничного деления какой-либо непрерывной протяженности в пространственно-временном континууме. Сама по себе идея неделимости в своем физическом исполнении и привела к атомизму. То же самое бытие Парменида, рассматриваемое физически, неделимо в том смысле, что оно является сплошными телом, не содержащим в себе никаких различий или промежутков, которые позволили бы разделить его на части. Неделимые частицы, по суждению Эмпедокла, не должны иметь пор, т.е. пустых промежутков. Процесс деления заканчивается там, где стенки самых малых пор состоят из совершенно сплошных и потому неделимых частиц. Иначе говоря, неделимость эквивалентна отсутствию пустоты в теле, т.е. его «сплошности». Если тело состоит из «сплошного бытия», значит оно неделимо. Таковыми телами выступают мельчайшие частицы; в них, как предложил Левкипп, нет никах пустот, трещин, щелей, куда можно было бы «забить клин», чтобы расщепить их-. Кстати, отсюда и происходит сам термин атом (атоцод) от глагола рассекаю, разрезаю, делю (x8u.vco). Итак, атом означает некий предел физической и математической делимости. На это, кстати, обращает внимание Аристотель в работе «О возникновении и уничтожении», где он ведет речь о проблеме неделимых величин (I. 2. 315 в 23 - 316 в 18). Вот вкратце ход его рассуждений в поддержку атомистической гипотезы Левкиппа — Демокрита.
Если тело (или величина) обладает делимостью во всех своих точках и если такое деление считается принципиально выполнимым, то что остается от тела (величина) в результате такого деления? Ничего, кроме точек или границ деления. Если в результате деления остались какие-то величины, то это означало бы только то, что деление еще не завершилось. Но совокупность точек или границ деления не могут быть протяженными. Однако в принципе может быть допущена и обратная процедура, т.е. восстановление исходного тела из того, что получалось из него в результате деления. Но из точек или границ деления никакого тела образовать не удается. Подобное противоречие может быть решено лишь допущением неделимых тел и величин. Так Аристотель пересказал текст не дошедшего до нас произведения Демокрита. Неделимые тела (атоца асоията), согласно Демокриту, это не просто частицы, неделимые физически в силу своей сплошности и непроницаемости, но эти тела предстают как величины, которые ставят предел математическому, т.е. мысленному делению. Таким образом устраняются трудности, возникающие в случае допущения безграничной делимости. Так Демокрит распространил атомистические представления на «умопостигаемые», т.е. математические величины. Диоген Лаэртский проводит большой список сочинений Демокрита, в т.ч. по физике («Большой мирострой», «О планетах», «О природе» и др.), математике («Геометрия», «Числа», «Об иррациональных линиях и телах» и др), этике, искусству, прикладным наукам1. К сожалению, все эти сочинения не дошли до современного читателя. О них можно судить по косвенным источникам. Так, Архимед в «Послании к Эратосфену» упоминает о геометрических расчетах Демокрита, по которым, однако, невозможно судить, в какой мере философ использовал при этом свои атомистические воззрения2.
Как отмечалось в начале параграфа, остается загадкой происхождение греческой атомистики. Но остается до конца не разрешенным кардинальный вопрос о соотношении физических величин. И все же греческая атомистика заключала. в себе те гениальные прозрения, которые явились основой той мировоззренческой матрицы, на основе которой происходило становление естествознания - античного, во многом умозрительного, и опытного естествознания нового времени. Элементами такой мировоззренческой матрицы явились помимо представлений бесконечности, движения. Отсюда один шаг до формирования представлений о законе инерции (прообраз его имеется у Аристотеля, признававшего бесконечное изотропное пустое пространство). Эта же мировоззренческая матрица заключала в себе принципы сохранения материи (положение атомистов о вечности и неуничтожимости атомов) и сохранения движения. Эпикур в письме «Эпикур приветствует Геродота» в обобщенном виде излагает атомистическое учение следующим образом:
«Вселенная состоит из тел и пространства; что тела существуют, об этом свидетельствует само ощущение у всех людей, на основании которого необходимо судить мышлением о сокровенном, как я сказал прежде. А если бы не было того, что мы называем пустотой, местом, недоступным прикосновению природой, то тела не имели бы, где им быть и через что двигаться, как они, очевидно, двигаются... В числе тел одни суть соединения, а другие-то, из чего образованы соединения. Эти последние неделимы и неизменяемые, если не должно все уничтожаются в несуществующие, а что-то должно оставаться сильным при разложении соединений... Таким образом, необходимо, чтобы первоначала были неделимыми телесными природами (субстанциями)...» .
Материя в категориальном аппарате философии природы Платона и Аристотеля
Вот так обстоит дело и с той природой, которая приемлет все тела... Природа эта по своей сути такова, что принимает любые оттиски, находясь в движении и меняя формы под действием того, что в неё входит, и потому кажется, будто она в разное время бывает разной" (Тимей, 50 Ь-с). В ходе дальнейшего изложения Платон пользуется другими образными сравнениями, которые могли бы облегчить усвоение этого, для философии ещё нового и необычного понятия . "Начало, которому предстояло собрать в себя все роды вещей, само должно было быть лишено каких либо форм, как при изготовлении благовонных притираний больше всего заботятся о том, чтобы жидкость, по возможности, не имела своего запаха. Или это можно сравнить с тем, как при вычерчивании фигур, на каких-либо мягких поверхностях не допускают, чтобы на них уже заранее виднелась та или иная фигура, но для начала делают всё возможно более гладким. Подобно этому и начало, назначение которого состоит в том, чтобы во всём своём объёме хорошо воспринимать отпечатки всех вечно сущих.вещей, само должно быть по природе своей чуждо каким бы то ни было формам" (Тимей, 50 е — 51 а). Обратим внимание на то, что для Платона его "восприемница" и "кормилица" систематически не связывается с такими основополагающими понятиями, как вид, сущность, начало, род, бытие, природа, возможность, иное, то же самое, но как бы намекает на некий общий смысл, который и найден и не найден одновременно, который ещё должен быть установлен в его открытости2.
Представляется бесспорным, что понятие материи у Аристотеля генетически и по существу самым непосредственным образом связано с Платоновской "восприемницей" или "кормилицей" всех рождающихся и преходящих вещей1. Но если Платон подходит к этому понятию в значительной степени интуитивно, если оно имеет у него характер чего-то загадочного, иррационального, то Аристотель пытается дать ему строго логическое обоснование. Это обоснование мы находим, в частности, во 2-й главе XII книги "Метафизики". Аристотель исходит при этом из предположения, что всякое изменение можно рассматривать как переход в нечто противоположное тому, что было раньше. Любые изменения, которые происходят с вещами, могут быть сведены к четырём родам: изменение в отношении сущности (возникновение и разрушение в собственном смысле слова), в отношении количества (рост и убывание), в отношении качества (изменение состояния данной вещи) и, наконец, в отношении места (пространственное перемещение). В каждом из этих случаев изменение приводит к чему то новому, что в том или ином смысле есть противоположность прежнего. Каким же образом сущее (или его количество, его состояние, его местонахождение) может измениться и стать другим? Здесь мы всё ещё ощущаем воздействие аргументов Парменида: бытие не может перестать быть, а то, чего не было, не может стать бытием. Для Парменида эти положения с неизбежностью влекли за собой отрицание всякого возникновения, всякого изменения и, соответственно, движения. Однако Аристотель убеждён, что признание безупречности парменидовской аргументации может быть совмещено с признанием реальности чувственно воспринимаемого мира, в котором вещи могут возникнуть и гибнуть, изменяться и перемещаться. Но для этого наряду с тем, что было раньше, и тем, что стало теперь, надо допустить существование чего-то третьего — некоей первоосновы, которая заключает в себе как эту, так и все другие возможности. И не просто допустить в виде намёка или предположения, но установить как начало бытия сущего, как первую причину его движения. Эта первооснова сочетает в себе все противоположности, но лишь в возможности, то есть скрыто и неясно (поскольку это возможность самой природы) — фактически же в чувственно-воспринимаемых единичных вещах реализуется то одна, то другая из этих возможностей. Эта первооснова не совпадает ни с видом сущего как такового, ни с видом какого-то вот этого сущего. Самой по себе ей нельзя приписать какого-либо качества или состояния, и она может быть охарактеризована лишь негативно — как отсутствие любых определений, присущих природным вещам. В позитивном же смысле она есть возможность принимать различные определения и, что не менее важно, лишаться их1. Эта первооснова и есть материя, позволяющая дать рациональное объяснение миру меняющихся, возникающих и исчезающих вещей.
Показательно в этом плане и воспроизведение Аристотелем учений ранних греческих мыслителей, каждый из которых так или иначе обсуждал природно сущее в его подвижном бытии, лишь интуитивно обращаясь к материальному началу , ибо в философии досократиков не было специального термина для фиксации понятия материи (если даже Платон, чьё лексическое искусство до сих пор почитается как« изощрённая диалектика, пользовался такими символическими обозначениями, как "кормилица", "восприемница" или "хора" — страна, сторона в смысле обжитого или же незаселённого пространства). Как особое начало и причина это понятие впервые было разработано Аристотелем, и в его логически расчленённой концепции природы оно становится одним из самых ключевых и фундаментальных. Это понятие фиксируется как одна из первых причин ("то, из чего" возникает всякое сущее) и одно из первых начал ("то, на чём" противолежат друг другу форма и лишённость во всяком сущем). Будучи первой причиной и первым началом, материя у Аристотеля оказывается неустранимым элементом размышления о естественно сущем, и поэтому именно это Щ понятие "приписывается" Аристотелем ранним философам, "фюсиологам"1 как необходимый термин для истолкования и самобытного естества, и всеобщего порядка природно сущего, термин, прочно увязанный с другими терминами в пределах сугубо аналитического описания. Так, воспроизводя "космогонии" Анаксимандра, Анаксагора, Эмпедокла, Аристотель утверждает, что неотъемлемой частью их размышлений была идея первичного, неопределённого или бесформенного состояния.
Материя как теоретический концепт средневековой физики и химии
Как было отмечено в первой главе, в античной культуре сформировались три научные программы, олицетворившие философские и натурфилософские поиски - атомизм Демокрита, континуализм Аристотеля и математика пифагорейской школы. Средневековая наука восприняла их и предложила ряд интерпретаций в области математики (особенно, оптики), физики (которая была представлена в то время механикой) и алхимии. В контексте средневековой науки был разработан ряд понятий и методов исследования, а также была дана новая интерпретация категорий бесконечности, непрерывности, пространства, времени и других в объяснении материального мира. Еще к раннему средневековью относилось формирование воззрений на природу строящихся по принципу: она, природа, не есть нечто самостоятельное, несущее в себе свою цель и свои законы, как это
было характерна для античного миропонимания. Напротив, природа создана богом для человека, для его блага. Василий Великий-(ок. 330 - 379), один из представителей греческой патристики, комментируя первые главы книги Бытия, приходит к тому выводу, что «Глас Божий есть творец природы, и повеление, обращенное тогда к творению, дало тварям норму для будущего1. Из этого следует, что естественные законы и свойства вещей - такое же творение бога, как и сами природные вещи. Раз эти вещи сотворены богом, то они могут быть преобразованы и даже уничтожены.
Важно отметить, что сама по себе идея творения заключала в себе принцип, согласно которому природа не имеет . в себе самостоятельной ценности, а создана богом для человека. Из этого следует установка для научного исследования: интерес представляют те явления природы, которые способны поражать воображение человека. Мир, утверждал Августин, есть великое чудо, как и сам человек: «все сотворено, конечно, Богом. И как сам Сотворивший, так и способ, которым Он сотворил, сокровенны и непостижимы для человека... Да и человек представляет собою большее чудо, чем всякое чудо, совершаемое человеком»2.
Другой установкой, предопределяющим зарождающимся христианским вероучением научное исследование, выступал догмат о сотворении мира богом из ничего. Один из представителей латинской патристики Беда (Бэда) Достопочтенный (ум/ 735) в трактате «О четырех сторонах божественного творения», подобно Василию Великому, следующим образом интерпретировал библейский текст: «Божественная деятельность, которая сотворила мир и управляет им, может быть разделена и рассмотрена с четырех точек зрения. Во-первых, мир сей в замысле Слова Божьего не создан, .а существует вечно... Во-вторых, элементы мира были сотворены в бесформенной материи все вместе... В-третьих, эта материя в соответствии с природой одновременно созданных элементов не сразу преобразовалась в небо и землю, но а постепенно, за шесть дней. В-четвертых, все те семена и первопричины вещей, что были сотворены тогда, развиваются естественным образом все то время, что существует мир...»1.
Творение богом мира из ничего, согласно Беде, представлено в нескольких ипостасях: - «идея» творения так же вечна, как вечен и сам творец; - творение из ничего как раз и есть творение материи мира; - формирование материи мира представляет собой создание из первоначальной «смеси всех вещей» конкретных предметов; - творение означает также сохранение уже сотворенного богом. Вера в чудо, поражающая человеческое воображение, и догмат творения органично связаны с тем убеждением, что природа сама для себя недостаточна, а потому человек должен стать ее господином и «повелевать стихиями». Этот последний тезис, выдвинутый Иоанном Златоусом еще в конце IV в., претерпев многочисленные интерпретации на протяжении последующих двенадцати веков, обрел новое звучание тезисе Ф.Бэкона «знание -сила». И все же эти общенаучные интенции ранних отцов христианской церкви не привели к формированию науки. На первом плане развивались мировоззренческие искания, связанные с познанием бога и души. Христианское учение о природе как божественном творении оказались связующим звеном между созерцанием природы, характерным для античной науки, и преобразованием природы, о чем стали утверждать творцы науки нового времени. В этом же русле развивалась и средневековая алхимия, «физико-мистическая» по своей сути. Об алхимии речь пойдет дальше, а сейчас необходимой остановиться на том, каким образом развивались представления средневековой науки об атрибутах материи - пространстве, времени и движении. Именно они, в первую очередь, были подвержены осмыслению на стыке натурфилософских рассуждений и наблюдений природных процессов.
Средневековая схоластика опиралась на аристотелианскую физику. Это было обусловлено, пожалуй, тем, что средневековый ученый при познании мира выдвигал на первый план категорию вещи. Мир представал перед ученым состоящим из вещей постоянных и вещей . изменяющихся. В этом случае базовые категории аристотелианской физики, в первую очередь, материя, форма, движение, причинность были наиболее уместными для теоретического осмысления мира вещей, окружающего человека, и формирования соответствующей картины мира. В этом заключалось и своеобразие средневековой науки, в отличие от наук нового времени, которая те же базовые категории использовалась для интерпретации отношения между вещами Средневековая схоластика представляла собой образец построения системы научного знания на сугубо рациональной . основе. Причем эта основа предлагала альтернативные варианты обоснования научного знания -реалистический, «концептуалистский и номиналистский, чего уже не было в науке нового времени. Этот своеобразный теоретический плюрализм был вызван тем, что средневековая наука ассимилировала идеи атомизма, стоицизма и платонизма. Однако аристотелианская физика определяла общую концептуальную схему физического знания средневековья, представители которого представляли физику как науку о движении. Натурфилософия XIII -XIV вв. опирались при этом на положение Аристотеля из его «Физики», которое звучит следующим образом: «Так как природа есть начало движения и изменения, а предмет нашего исследования - природа, то нельзя оставлять невыясненным, что такое движение ведь незнание движения необходимо влечет за собой незнание природы»1. Причем следует учесть ту ситуацию, что средневековое учение о движении рассматривало различные его виды (тот самый теоретический плюрализм), а именно качественное изменение, рост, убыль, возникновение и уничтожение, а не только локальное движение, которое стало единственным предметом физики нового времени в механической интерпретации. Более того, аристотелианская физика не только, решала вопрос о природе движения и не только предлагала классификацию видов движения, но и структурировала в соответствии с этой классификацией науки о природе .
Влияние опытных знаний о материи на ход научной революции XVII века
В XVII в. - веке великих открытий — изменилось содержание науки, и ее социальная роль. Начиная с этого времени развитие естествознание положило начало такому социальному явлению, как научно-технический прогресс. Наука стала ведущим звеном духовной культуры. Чем же характеризуется научная революция, каковы ее основные черты? Остановимся на этом кратко. Научная революция означает коренное изменение старых взглядов на мир, на природу, на основные формы бытия и закономерную связь явлений, на соотношение человека и окружающей его действительности.
Одной из основных черт всякой революции в науке является признание факта крушения и отбрасывания идей, ранее признанных господствующими, а затем вступившими в противоречие с объективной реальностью. Другой ее чертой следует признать расширение знаний о природе, экспансию науки в ранее не доступные для нее области. Необходимо выделить еще одну черту научной революции: ее вызывает не само накопление эмпирических данных, и появление тех или иных открытий, а их теоретическое осмысление, объяснение и обобщение. Следовательно, революция происходит именно в области научных принципов, концепций, теорий.
Под революций в естествознании следует понимать «прежде всего коренную ломку самого подхода к изучению и толкованию явлений природы, самого строя мышления, позволяющего познавать (отражать) изучаемый объект»1. Впрочем, в современных историко-научных исследованиях встречаются неоднозначные толкования событий XVII в. в связи с достижением средневековой науки и культуры в целом. Так, утверждая преемственность научной мысли от средневековья до нового времени, П. Дюэм отрицал существование научной революции в тот период. Этой же позиции придерживался А. Кромби, как и Дюэм, утверждавший преемственную роль средневековья в науке нового времени (только уже на основе кумулятивного развития не механики, а оптики), а также И. Лакатос, согласно которому развитие науки происходит перманентно в ходе противоборства нескольких научно-исследовательских программ. Толкование развития науки как кумулятивного процесса не учитывает ее специфику. Ведь науку следует рассматривать и как форму общественного знания, и как вид человеческой деятельности, и как социальный институт, и как производительную силу. Начало формирования структуры науки в это время обусловило слияние научного и технического прогресса в единый процесс. В «Диалектике природы» Энгельс это и имел в виду, когда писал о периоде со второй половины XVI до XVIII в.: «Это был величайший прогрессивный переворот из всех пережитых до того времени человечеством, эпоха, которая нуждалась в титанах и которая породила титанов по силе мысли, страсти и характеру, по многосторонности и учености... Исследование природы совершалось тогда в обстановке всеобщей революции, будучи само насквозь революционно... Революционным актом, которым исследование природы заявило о своей независимости..., было издание бессмертного творения, в котором Коперник бросил... вызов церковному авторитету в вопросах природы. Отсюда начинает свое летоисчисление освобождение естествознания от теологии... Но с этого времени пошло гигантскими шагами также и развитие наук, которое усиливалось, если можно так выразиться, пропорционально квадрату расстояния (во времени) от своего исходного пункта»1.
Уже в наше время более определенно о научной революции XVII в. как о мощном интеллектуальном преобразование заявил А. Койре . Остановимся подробнее на предпосылках и содержании научной революции этого периода. «Утверждают, - писал Леонардо да Винчи, - что механическим является то знание, которое рождается, и завершается в мысли, а полумеханическим - то, которое рождается от науки и завершается в деятельности рук. Но мне кажется, что пусты и полны заблуждений те науки, которые не порождены опытом, отцом всякой достоверности, и не завершаются в наглядном опыте, т.е. те науки, начало, середина или конец не проходят ни через одно из пяти чувств... Истинные науки - те, которые опыт заставил пройти через ощущения и наложил молчание на языки спорщиков... Ни одно человеческое исследование не может называться истиной наукой, если оно не прошло через математические доказательства. И если ты скажешь, что науки, начинающиеся и кончающиеся в мысли, обладают истинной, -то в этом нельзя с тобой согласиться, а следует отвергнуть это по многим причинам, и прежде всего потому, что в таких чисто мысленных рассуждениях не участвует опыт, без которого нет никакой достоверности. Так Леонардо да Винчи (1452 - 1519), великий ученый, инженер, художник, намечал программу наук о природе, для которых исходными обоснованиями должны служить опыт и математическое доказательство.
