Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Социально-экономическое и политическое развитие кабарды в пореформенный период 25
1.1. Реформы 1 860-х гг. И трансформация общественного быта 25
1.2.перемены в хозяйственной жизни 35
1.3. Политическое, административное и правовое положение кабардинцев 42
Глава 2. Основная социальная единица 53
2.1. Проблемы трансформации сельской общины 53
2.2. Принципы общинного хозяйствования 58
2.3. Структурная организация сельских обществ 71
2.4. Сельское самоуправление 75
Глава 3. Традиционные общественные институты 85
3.1. Сословная иерархия 85
3.2. Съезд доверенных сельских обществ 100
3.3. Посредничество и третейское судопроизводство 109
3.4. Кровная месть 114
3.5. Гостеприимство 124
3.6. Покровительство 129
3.7. Аталычество 133
3.8. Наездничество 138
Глава 4. Религия и праздники в общественном быту 144
4.1. Характерные черты религиозности 144
4.2. Трансформация праздничной культуры 156
Заключение 163
Источники и литература 170
Список условных сокращений
- Реформы 1 860-х гг. И трансформация общественного быта
- Проблемы трансформации сельской общины
- Сословная иерархия
- Характерные черты религиозности
Введение к работе
г; Один из ведущих специалистов по социальной истории России XVIII —
начала XX в. Б.Н. Миронов отмечает, что для этого периода главная проблема,
ч, «по крайней мере для отечественной историографии, состоит в том, чтобы пе-
реосмыслить уже собранные данные с точки зрения современной социальной науки»1. Этот подход в полной мере оправдан для историко-этнологического исследования пореформенного кабардинского этнического социума. Данный период стал переходным этапом в трансформации традиционного кабардинского общества, обусловленной колониальной политикой России и реформами 60-х гг. XIX в. В то же время он примечателен выработкой адаптационных механизмов, позволивших сохраниться многим характерным особенностям тради-ционного общественного быта кабардинцев и в начале XX в.
В современной историографии отсутствуют монографические исследования, в которых бы на основе системного подхода выявлялись особенности динамики трансформации наиболее важных элементов общественного быта Ка-барды в пореформенный период. В этой связи актуальность темы представляется очевидной.
Объектом исследования является традиционное кабардинское общество второй половины XIX - начала XX в.; предметом исследования - общественный быт кабардинцев, рассматриваемый как система взаимодействующих социальных институтов.
Основной целью диссертации является исследование структуры общественного быта кабардинцев в процессе трансформации под воздействием социально-экономических и политических изменений пореформенного периода.
Осуществление этой цели требует решения следующих исследователь-
*
ских задач:
*
і
1 Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII - начало XX в.). Т.1. СПб, 2000. С. 13.
раскрыть основные направления социально-экономических и административно-политических преобразований 60-70-х гг. XIX в.;
рассмотреть общественный быт кабардинцев через призму традиционных общественных институтов, общинной организации, а также их обрядовой культуры;
исследовать факторы трансформации общественного быта кабардинцев и формы адаптации их традиционных институтов общественной саморегуляции к социально-политической системе Российской империи в конце XIX — начале XX в.;
выявить соотношение традиционного и нового в общественном быту пореформенной Кабарды и определить характер инноваций для каждого из рассматриваемых элементов общественного быта;
охарактеризовать влияние политики царской администрации на общественный быт пореформенной Кабарды.
Несмотря на наличие множества исследований по истории и этнографии пореформенной Кабарды, степень разработанности темы представляется недостаточной: во-первых, в силу отсутствия в большинстве уже имеющихся этнологических работ конкретно-исторического подхода, отражающего динамику социальных изменений во второй половине XIX - начале XX в.; и, во-вторых, потому что проблема системной трансформации общественного быта кабардинцев в этот период до сих пор не стала предметом специального научного исследования.
В историографии исследуемой проблемы нашли широкое отражение вопросы социально-экономической истории Кабарды, в контексте которой происходило функционирование системообразующих институтов общественного быта кабардинцев. В связи с этим при подготовке данной диссертации учитывались все исторические и этнографические исследования по Кабарде второй половины XIX - начала XX в.
Историография пореформенного быта кабардинцев началась с очерков и статей региональной прессы, издававшихся в 1860-1890-е гг. В публикациях Г.А. Гаврилова1, А. Абрамовича2, З.-Адыге3, В. Масловского4, Г.Баева5, Е.Баранова , В.Белобородова , А. Бирюлькина , Е.Максимова , Г.Малявкина , О. Марграфа11, П. Тульчинского12 и др. с различных сторон рассматривались землепользование и хозяйственный быт кабардинцев. Оригинальный материал по административному и правовому статусу, культуре хозяйствования, позе-
Гаврилов Г. А. Устройство поземельного быта горских племен Северного Кавказа. Сборник сведений о кавказских горцах. 1869.
2 Абрамович А. Очерк сословного строя в горских обществах Терской и Кубанской облас-
тей//Генеалогия Северного Кавказа. 2003. № 7. С.4-45.
3 З.-Адыге. Письма из Кабарды// Терские ведомости. 1894. №79, 83, 88, 144, 150.
4 Масловский В. Заметки о хозяйстве горцев Кабардинского округаУ/Терские ведомости.
1869. №24.
5 Баев Г. Из жизни горцев. Кабарда// Казбек. 1899. №439, 440, 441.
6 Баранов Е. О формах землевладения у кабардинцев// Терские ведомости. 1891. № 67; он же.
По поводу эксплуатации кабардинцами частновладельческих земель// Терские ведомости.
1891. №99.
7 В. Белобородов. Землевладение в Терской области// Терские ведомости. 1895. № 107-111;
он же. Платежи населения Терской области//Терские ведомости. 1895. № 114.
8Бирюлькин А. Кое-что о сельском хозяйстве в Кабарде// Терские ведомости. 1898. № 63.
9 Максимов Е. Кабардинцы. Статистико-экономический очерк//Терский сборник. 1892. Вып.
2. Кн. 2. Отд. 1. С. 139-187; он же. Туземцы Северного Кавказа. Историко-статистический
очерк. Вып. 1. Владикавказ, 1892.
10 Малявкин Г. Очерк общинного землевладения в Кабарде// Терские ведомости. 1891. № 86,
94, 96.
11 Марграф О. Заметки о Кабарде// Терские ведомости. 1878. № 25; Марграф О.В. Очерки
кустарных промыслов Северного Кавказа. М, 1882.
12 Тульчинский Н. Кабарда// Терские ведомости. 1899. № 456,457, 458.
мельных отношениях и общинному самоуправлению содержится в статьях Я.Абрамова, особенно в известном очерке «Кавказские горцы»1
Среди работ этого периода особняком стоят статьи Н.Ф. Грабовского2. В них есть немало ценных наблюдений о различных аспектах общественного быта кабардинцев в первые пореформенные годы, прежде всего, межсословных отношений и правовой культуры.
Первый обобщающий труд по истории кабардинского народа был издан в 1913 г. В.Н. Кудашевым. Его значительная часть посвящена пореформенным преобразованиям в Кабарде и их влиянию на традиционный общественный быт кабардинцев3.
В 1920-х гг. проводилось естественноисторическое и экономическое обследование Кабарды. Его результаты, проанализированные в работах В.П. По-жидаева и С. И. Месяца , могут быть использованы в качестве ретроспективных материалов для реконструкции особенностей хозяйственного быта кабардинцев во второй половине XIX - начале XX в. В 1947 г. Начало новому этапу в изучении пореформенного периода положил сборник документов по крестьянской реформе в Кабарде, подготовленный Г.А. Кокиевым5.
Абрамов Я. К вопросу о мирном покорении Кавказа// Терек. 1883. №68, 69, 71, 79; он же. Одна из погрешностей нашей поземельной политики на Кавказе// Терек. 1883. № 64, 65; он же. Кавказские горцы//Из истории русско-кавказской войны (документы и материалы). Нальчик, 1991. С.203-247.
Грабовский Н.Ф. Экономическое положение бывших зависимых сословий Кабардинского округа//ССКГ. Вып.З. 1870; он же. Очерки суда и уголовных преступлений в кабардинском округе//ССКГ. Вып.4. 1870.
Кудашев В.Н. Исторические сведения о кабардинском народе. Нальчик, 1991.
4 Пожидаев В.П. Хозяйственный быт Кабарды: историко-этнографический очерк. Воронеж,
1925; Месяц СИ. Население и землепользование Кабарды. Воронеж, 1926; он же. Пастбищ
ное хозяйство Кабарды. Воронеж, 1928.
5 Крестьянская реформа в Кабарде. Документы по истории освобождения зависимых сосло
вий в Кабарде. 1867 г. / Под ред. Г.А. Кокиева. Нальчик, 1947.
Впоследствии в адыгской историографии стали преобладать социально-экономические исследования, отличавшиеся ярко выраженным классовым подходом. В их числе можно назвать работы И.Ф. Мужева1, Х.М. Бербекова2, Т.Х. Кумыкова3, Г.Х. Мамбетова4, М.М. Цораева5, М. X. Ацканова6, В.П. Крикуно-
Мужев И.Ф. Крестьянская реформа в Кабарде (1867 г.). Автореф. канд. дисс. М., 1950; он же. Предпосылки крестьянской реформы в Кабарде//У3 КПИ. Вып.3.1951. С.89-114; он же. Социально-экономическое развитие Кабарды в 50-60-х гг. XIX В.//УЗ КПИ. Вып.7. 1955. С.73-88.
2 Бербеков Х.М. К вопросу об образовании Кабардинской социалистической нации//УЗ
КБНИИ. Т.П. Нальчик, 1957; он же. Переход к социализму народов Кабардино-Балкарии.
Нальчик, 1967; он же. Социально-экономические предпосылки Великой Октябрьской социа
листической революции в Кабардино-Балкарии//Сборник статей по истории Кабардино-
Балкарии. Вып.9. Нальчик, 1961.
3 Кумыков Т.Х. Социально-экономические отношения и отмена крепостного права в Кабарде
и Балкарии (1800-1869 гг.). Нальчик, 1959; он же. Вовлечение Северного Кавказа во всерос
сийский рынок в XIX в. (по материалам Кабардино-Балкарии, Северной Осетии и Чечено-
Ингушетии). Нальчик, 1962; он же. Из истории судебных учреждений в Кабардино-Балкарии
(конец XVIII - XIX вв.)//УЗ КБНИИ. Т. 19. 1963. С.90-101; он же. К вопросу об обществен
ном строе Кабарды накануне реформы 1861 г. //УЗ КНИИ. Т.9. 1954. С.44-110; он же. Эко
номическое и культурное развитие Кабарды и Балкарии в XIX в. Нальчик, 1965. он же. Об
щественная мысль и просвещение адыгов и балкаро-карачаевцев в XIX - начале XX в.
Нальчик, 2002.
4 Мамбетов Г.Х. Об общественном строе адыгов//УЗ КБНИИ. Т.25. 1967. С.241-255; он же. К
вопросу о проникновении капиталистических отношений в экономику Кабарды и Балкарии
(вторая половина XIX - начало XX века)//Сборник статей по истории Кабарды и Балкарии.
Вып.9. 1961. С.110-148; он же. Земельный вопрос в творчестве общественно-политических
деятелей адыгов, бапкарцев и карачаевцев в XIX — начале XX века (материалы конференции
28-29 марта 1974 г.). Нальчик, 1976. С.94-109.
5 Цораев М.М. О помещичьем землевладении в Кабарде в конце XIX - начале XX В.//УЗ
КБНИИ. Т.23.1965. С.276-284.
6 Ацканов М.Х. Экономические отношения и экономические взгляды в Кабарде и Балкарии
(1860-1917 гг.). Нальчик, 1967.
ва , М. 3. Саблирова , посвященные социально-экономическому развитию Кабарды во второй половине XIX — начале XX в.
Этнографические исследования 60-70-х гг. XX в. традиционных общественных институтов отличались обилием фактического материала, но его анализ не учитывал должным образом конкретно-исторические условия их существования и динамики изменений, важнейшие проблемы общественного быта рассматривались «вне времени и пространства». В числе таких работ следует от-метить статьи и монографии М.В. Кантария , Г.Х. Мамбетова , Е.Н. Студе-
Крикунов В.П. К истории социально-экономического развития Кабарды в период мировой империалистической войны//УЗ КНИИ. Т.8. С.19-47; Крикунов В.П. Совместная борьба русских и кабардинских крестьян против феодального гнета в 60-х годах XIX в. Нальчик, 1956.
2 Саблиров М.З. К вопросу о социально-экономическом развитии Кабарды и Балкарии в на
чале XX В.//УЗ КБГУ. Вып.43. 1971. С.182-197; он же. Политические и социально-
экономические предпосьшки развития культуры Кабарды и Балкарии в конце XIX - начале
XX в.//Культура народов Кабарды и Балкарии в конце XIX - начале XX в. Нальчик, 2001.
С.22-67.
3 Кантария М.В. Из истории хозяйственного быта Кабарды. Тбилиси, 1982; она же. К вопро
су о некоторых трудовых объединениях, связанных со вспашкой в Кабарде//Сборник статей
по истории Кабарды и Балкарии. Вып.9. 1959. С.56-70; она же. О некоторых пережитках аг
рарного культа в быту кабардинцев//УЗ АНИИ. Т.8. 1968; она же. Некоторые вопросы этни
ческой истории и хозяйства адыгов/ЛСультура и быт адыгов. Вып.6. 1986.
Мамбетов Г.Х. Из истории скотоводческого быта кабардинцев во второй половине XIX -начале XX века//Вестник КБ НИИ. Вып.7. Нальчик, 1973; он же. Культ железа, общинные кузнецы в Кабарде и Балкарии//У3 КБНИИ. Т.23. Натьчик,1965. С. 119-124; он же. Некоторые традиции и обычаи кабардинцев и балкарцев, связанные с жилищем//Вестник КБНИИ. Вып.4. Нальчик, 1970; он же. Некоторые формы института взаимопомощи, связанные с хозяйственным бытом кабардинцев во второй половине XIX — начале XX В.//УЗ КБНИИ. Т.26. Нальчик, 1974. С.59-80; он же. О гостеприимстве и застольном этикете адыгов//УЗ АНИИ. Майкоп, 1968. Т. VIII; он же. О производственных объединениях по совместному содержанию скота у кабардинцев и балкарцев во второй половине XIX — начале XX в.//Археолого-этнографический сборник. Вып.1. Нальчик, 1974. С. 128-147; он же. Пережиточные формы института взаимопомощи, связанные с семейным бытом кабардинцев и балкарцев в XIX —
НЄЦКОЙ .
Эти недостатки не были преодолены и в 80-90-х гг. XX в. М.А. Мерету-ков2, А.Т. Шортанов3, А.И. Мусукаев4, С.Х. Мафедзев5, Г.Х. Мамбетов6, К.Х. Унежев , И.Л. Бабич и другие исследователи в основном придерживались прежних подходов к изучению общественного быта и культуры кабардинцев в рассматриваемый период.
начале XX в.// УЗ КЕНИИ. Т.26. 1974. С. 115-132; он же. Праздники и обряды адыгов, связанные с земледелием//УЗ КЕНИИ. Т.24. Нальчик, 1966. С.161-185.
1 Студенецкая Е.Н. Быт и культура кабардинского народа (XVIII - XIX вв.)//Сборник статей
по истории Кабарды. Вып.З. 1954.
2 Меретуков М.А. Гостеприимство у горцев Северного Кавказа//Материалы по этнографии
Грузии. Тбилиси, 1985. Вып.22. С. 156-159; он же. Аталычество у адыгов//Всесоюз. науч. сес.
по итогам этногр. и антрополог, исслед. 1986 - 1987 гг.: Тез. докл. Сухуми, 1988. С.134 - 135;
он же. Из истории русско-адыгских отношений: (вторая половина XIX - начало XX
вв.)//Черкесия в XIX в. Майкоп, 1991. С.81-91; он же. Образ жизни и нормативно-
организующие функции сельской общины у адыгов/ЛСультура и быт адыгов. Вып.7. 1988.
С.23-39; он же. Хозяйство у адыгов/ЛСультура и быт адыгов. Вып.З. 1980.
3 Шортанов А.С. Адыгские культы. Нальчик, 1992; он же. Театральное искусство Кабардино-
Балкарии. Нальчик, 1961.
4 Мусукаев А.И. Об обычаях и законах горцев. Нальчик, 1986; он же. Традиционное госте
приимство кабардинцев и балкарцев. Нальчик, 1990; Мусукаев А.И., Першиц А.И. Народные
традиции кабардинцев. Нальчик, 1992.
5 Мафедзев С.Х. Межпоколенная трансмиссия традиционной культуры адыгов. Нальчик,
1991; он же. Обряды и обрядовые игры адыгов в XIX — начале XX в. Нальчик, 1979; он же.
Очерки трудового воспитания адыгов. Нальчик, 1984.
6 Мамбетов Г.Х. Традиционная культура кабардинцев и балкарцев. Нальчик, 1994.
7 Унежев К.Х. Феномен адыгской (черкесской) культуры. Нальчик, 1997; он же. Культура
адыгов (черкесов) и балкарцев. Нальчик, 2003.
8 Бабич И.Л. Народные традиции в общественном быту кабардинцев. М., 1995.
9 Тлехас Б.Г. Традиция взаимопомощи в соционормативной культуре адыгов/ЛСультура и
быт адыгов. Вып.8. Майкоп, 1991. С.43-65; Тлупов A.M. ХьэщЬщ - как феномен адыгской
культуры/ЛТерспектива - 2003. Материалы всероссийской научной конференции студентов,
аспирантов и молодых ученых. Том V. Нальчик, 2003. С.104-107.
Вместе с тем работа И.Л. Бабич все же выделяется в числе немногих новейших исследований по этнографии кабардинцев. В ней рассматриваются такие элементы общественного быта, как взаимопомощь, гостеприимство, уважение к старшим и к женщине. Автор делает попытку рассмотреть эти традиции в динамике, выявляя признаки их трансформации в пореформенный период. Однако при этом используются нерепрезентативные источники, относящиеся преимущественно к западным адыгам в первой половине XIX в. и тем самым препятствующие пониманию особенностей традиционных общественных институтов кабардинцев во второй половине XIX — начале XX в. Недостатки источниковедческого анализа при рассмотрении института взаимопомощи были убедительно выявлены Д.Н. Прасоловым1.
Вместе с тем надо признать, что и наша работа по гостеприимству, опуб-ликованная в 1986 г. , применительно к пореформенному периоду отличалась недостаточным историзмом. Поэтому только часть ее материалов с существенными дополнениями нашла отражение в соответствующем разделе настоящего исследования.
Важное место среди историко-этнографических исследований занимают работы, затрагивающие различные аспекты пореформенной правовой культуры кабардинцев.
В монографии Х.М. Думанова 1976 г. освещаются процессы трансформация обычного имущественного права в общественном и семейном быту кабардинцев во второй половине XIX - начале XX в.3 В. 1986 г. совместно с Х.М. Думановым мы опубликовали статью по проблеме судоустройства и судопро-
1 Прасолов Д.Н. Некоторые формы хозяйственной кооперации в кабардинской сельской об
щине во второй половине 19 - начале 20 в.//Сборник научных статей молодых ученых и ас
пирантов. Нальчик, 2003. С.68-72.
2 Кушхов Х.С. Гостеприимство как регулятор общественного быта кабардинцев в XIX
В.//ОБАБ.С.116-129.
3 Думанов Х.М. Обычное имущественное право кабардинцев (вторая половина XIX - начало
XX века). Нальчик, 1976.
изводства в пореформенной Кабарде. Здесь подробно рассматривается порядок деятельности аульных судов и медиаторских разбирательств1. Определенный вклад в разработку юридических аспектов функционирования пореформенного кабардинского общества внесли статья Ю.М. Кетова и его монография в соавторстве с Х.М. Думановым3, а также книга Т.М. Катанчиева4. Несколько исследований по правовой культуре адыгов и правовому плюрализму в Центральном Предкавказье написаны И.Л. Бабич .
Вопросам административного управления адыгского общества во второй половине XIX - начале XX в. посвящены работы Ж.А. Калмыкова6, Н.А. Дени-
совой , Е.Г. Битовой .
1 Думанов Х.М., Кушхов Х.С. К вопросу о судоустройстве и судопроизводстве в Кабарде во
второй половине XIX - начале XX в.//Культура и быт адыгов. Вып.6. Майкоп, 1986.
2 Кетов Ю.М. Судопроизводство у кабардинцев в XIX - начале XX века: правовые нормы и
система наказаний//11Е8 PUBLIKA. Вьш.1. 2000. С.212-221.
3 Думанов Х.М., Кетов Ю.М. Адыгэ хабзэ и суд в Кабарде во второй половине XVIII - XIX
вв. Нальчик, 1997.
4 Катанчиев Т.М. Кабардинское обычное право, его особенности. Нальчик, 2003.
5 Бабич И. Судебная реформа и обычное право в адыгской общине//ЭО. 1999. № 2; она же.
Эволюция правовой культуры адыгов (1860-е - 1990-е гг.). М., 1999; она же. Правовой плю
рализм на Северо-Западном Кавказе//Исследования по прикладной и неотложной этнологии.
№131. М., 2000; она же. Правовая культура адыгов (история и современность). Автореф.
докт. дисс. М., 2000.
Калмыков Ж.А. К вопросу о сельском административном управлении в Кабарде и Балка-рии в конце XIX - начале XX в.//УЗ КЕНИИ. Т.26. 1974. С.42 - 58; он же. Некоторые общественно-политические органы управления Кабарды и Баткарии в пореформенный период//Из истории феодальной Кабарды и Балкарии. Нальчик, 1980. С. 105-120; он же. Установление русской администрации в Кабарде и Балкарии (конец XVIII - начало XX в.). Нальчик, 1995.
7 Денисова Н.Н. Северо-западные адыги в административно-территориальной системе Рос
сии (вторая половина XIX века- 1917 г.)//Чирг А.Ю., Денисова Н.Н., Хлынина Т.П. Государ
ственность Адыгеи: этапы становления и развития. Майкоп, 2002.
8 Битова Е.Г. Политико-административная интеграция Российской империи с ее северокав
казской периферией в XIX в.//Сбориик научных трудов молодых ученых КБГУ. Наль-
1 О
В 90-х гг. выходят монографии Х.М. Думанова и В.Х. Кажарова . И хотя эти книги рассматривают социальную историю и традиционные общественные институты кабардинцев до середины XIX в., они имеют непосредственное отношение к исследуемой здесь проблематике, поскольку основываются на системном представлении о состоянии кабардинского общества накануне преобразований 60-х гг.-XIX в., позволяющем проследить характер и глубину трансформации общественного быта кабардинцев в пореформенный период.
При написании работы учитывалась литература по экономической истории Кабарды и Северного Кавказа в целом. Наиболее подробно вопросы хозяйственного развития кабардинцев в пореформенные годы были рассмотрены Т.А. Жакомиховым в ряде статей и обобщены в монографии по истории на-родного хозяйства Кабардино-Балкарии . Проблемы аграрного развития края нашли отражение в работах А.А. Белоусова5, Ф. П. Тройно6, Б.А. Калоева7, Н.Х.
чик,1998. С.38-42; она же. Модернизирующие реформы на Северном Кавказе и местная политическая традиция: отторжение или адаптация// RES PUBLIKA. Вып.1. 2000. С. 163-194. 1 Думанов Х.М. Социальная структура кабардинцев в нормах адата: первая половина XIX в. Нальчик, 1990.
Кажаров В.Х. Традиционные оощественные институты кабардинцев и их кризис в конце XVIII - первой половине XIX века. Нальчик, 1994.
3 Жакомихов Т. А. Аграрные отношения в Кабарде и Балкарии// УЗ КБГУ. Нальчик, 1963.
Вып. 18; он же. Земледелие в Кабарде в пореформенный период// УЗ КБГУ. Нальчик, 1962.
Вып. 15; он же. Развитие капиталистических отношений в сельском хозяйстве в Кабарде и
Балкарии. Пореформенный период// УЗ КБГУ. Нальчик, 1964. Вып. 21; он же. Развитие к>с-
тарной промышленности в Кабарде и Балкарии. Пореформенный период// УЗ КБГУ. Наль
чик, 1964. Вып. 21; он же. Экономика животноводства в Кабардино-Балкарии во второй по
ловине XIX - начале XX в.// УЗ КБГУ. Нальчик, 1962. Вып. 15
4 Жакомихов Т.А. История народного хозяйства Кабардино-Балкарии. Нальчик, 1965.
5Белоусов А.А. Экономическое развитие Кабарды (1867-1953 гг.). Историко-экономический
очерк. Нальчик, 1956.
6 Тройно Ф.П. Поземельные отношения у горских народов Северного Кавказа: (с начала по
реформенного периода до 1917 г.). Автореф. дис. на соиск. уч. степ, д-ра ист. наук. М., 1984.
7 Калоев Б.А. Земледелие народов Северного Кавказа. М., 1981.
Тхамокова и Б.И. Гузеева , Б.Х. Ортабаева , В.Н. Ратушняка и Б.М. Джимова .
Социально-исторический и этнологический аспекты общественного быта народов Кавказа и его трансформация во второй половине XIX - начале XX в. рассмотрены в работах М.О. Косвена5, Я.С. Смирновой6, В.П. Невской7, Ю.Ю. Карпова8, О.В. Матвеева9.
Тхамоков Н.Х., Гузеев Б.И. К вопросу об аграрных отношениях в Кабарде и Балкарии накануне Великой Октябрьской социалистической революции//Молодежь и общественные науки. Нальчик, 1983. С.56-58
2 Ортабаев Б.Х. Социально-экономические отношения у горских народов Северного Кавказа
в конце XIX - начале XX века в советской историографии//История СССР. 1984. № 2. С.98-
112
3 Ратушняк В.Н. Исследование аграрных отношений на Северном Кавказе пореформенного
периода//Известия ВУЗов Северокавказского региона. Общественные науки. 1995. №2. С. 15-
19; он же. Нерешенные вопросы социально-экономической эволюции народов Северного
Кавказа в конце XIX — начале XX века (некоторые итоги и перспективы исследова
ния )//История СССР. 1990. № 6. С.110-123; он же. Развитие товарного земледелия и расслое
ние крестьянства Северного Кавказа на рубеже XIX - XX веков//Вопросы истории и исто
риографии Северного Кавказа. Нальчик, 1989. С.69 — 79; он же. Сельскохозяйственное про
изводство Северного Кавказа в конце XIX - начале XX в. (к проблемам развития аграрного
капитализма). Ростов-на-Дону, 1989.
4 Джимов Б.М., Ратушняк В.Н. Крестьянство Северного Кавказа в годы первой мировой вой-
ны//Проблемы социально-экономического развития Северного Кавказа в XIX - начале XX
вв.: Сб. науч. тр. Краснодар, 1995. С.115 - 133.
5 Косвен М.О. Этнография и история народов Кавказа. М., 1961.
6 Смирнова Я.С. Семья и семейный быт народов Северного Кавказа. Вторая половина XIX -
XX вв. М., 1983.
7 Невская В.П. Перемены в общественном строе горских народов Северного Кавказа во вто
рой половине XIX в. //Великий Октябрь и передовая Россия в исторических судьбах народов
Северного Кавказа (XVI - 70-е гг. XX в.). Грозный, 1982.
8 Карпов Ю.Ю. Общественный быт народов КавказаЮльбрус. Вып.2. (11). 1999.
9 Матвеев О.В. Кавказская война и ее последствия для адыгов//ЭО. 1996. №2. С.104-113.
В последние годы серьезным вкладом в разработку проблем развития пореформенного кабардинского общества стали работы Д.Н. Прасолова1 и М.С. Тамазова2.
1 Прасолов Д.Н. Институт общественного мнения в кабардинской сельской общине поре
форменного периода/Яїитературная Кабардино-Балкария. Нальчик,2001. № 2. С. 162-166; он
же. К вопросу о земельных захватах в кабардинской сельской общине пореформенного ие-
риода//Вестник КБИГИ. Вып.8. Нальчик,2001. С.60-78; он же. Некоторые формы хозяйст
венной кооперации в кабардинской сельской общине во второй половине 19 - начале 20 в.
С.66-78; он же. Сельская община - основная социальная единица пореформенного кабардин
ского общества//1 конференция молодых ученых Кабардино-Балкарского научного центра
Российской академии наук. Тезисы докладов. Натьчик,2000; он же. Управление царской ад
министрации в кабардинских селах (вторая половина XIX века)//Ошхамахо. Натьчик,1998.
№ 6. С.87-90. (На кабардинском яз.); он же. Часть нашей истории (мусульманское духовен
ство в пореформенной кабардинской деревне)// Ошхамахо. Нальчик,2001. №.2. С.92-96. (На
кабардинском яз.); он же. Кабардинская сельская община во второй половине XIX - начате
XX вв. Автореферат дисс. на соискание уч. степени канд. исторических наук. Нальчик,2001.
2 Тамазов М.С. Деятельность посреднических судов по освобождению зависимых сословий в
Кабарде и Балкарии в конце 60-х гг. XIX в. //Вестник КБГУ. Серия Гуманитарные науки.
Вып.6. Начьчик,2001. С. 14-16; он же. Либератьные преобразования II половины XIX в. на
Северном Кавказе: опыт интеграции (на примере Кабарды и Балкарии)//Материады Всерос
сийской научной конференции «Северный Кавказ: геополитика, история, культ}ра» (Ставро
поль 11-14 сентября 2001 г.). Ч.П. М.- Ставрополь,2001. С.155-156; он же. Модернизация
России во второй половине XIX в.: методологические аспекты проблемы//Тезисы докладов
Северо-Кавказской регионатьной научной конференции студентов, аспирантов и молодых
ученых «Перспектива-2000». Натьчик,2000. С.32-33; он же. Некоторые аспекты крестьян
ской реформы и деятельности посреднических судов в кабардинском округе в 60-х гг. XIX
в.//Сборник научных трудов молодых ученых КБГУ. Т.П. Натьчик,2001. С.114-119; он же.
Опыт либеральных преобразований II половины XIX в. на Северном Кавказе/АГезисы Все
российской научно-практической конференции «Северный Кавказ в >словиях глобализащш»
(Майкоп, 24-25 мая 2001 г.). Майкоп,2001. С.371-374; он же. Россия и Кабарда в 60-70-х гг.
XIX в.: экспансия модернизирующей цивилизации//Вестник КБГУ. Вып.5. Сер. гуманит.
науки. 2000. С. 16-20; он же. Цивилизационные особенности и модернизация Российской
империи в I половине XIX в. //Сборник научных трудов молодых ученых. Нальчик,2000.
Существенно расширяют наши представления о тенденциях культурного и духовного развития Кабарды во второй половине XIX - начале XX в. моно-
1 О
\ графии Т.Х. Кумыкова и М.З. Саблирова .
Несмотря на широкий спектр вопросов, рассмотренных исследователями
истории и этнографии кабардинцев во второй половине XIX — начале XX в.,
настоящая работа является первым комплексным исследованием общественного быта пореформенной Кабарды.
Источниковая база работы представлена архивными документами, этнографическими материалами и опубликованными источниками. Материалы Центрального государственного архива Кабардино-Балкарской республики в основном извлечены из фондов «Управления Кабардинского округа» (ф.2), «Управления Георгиевского округа» (ф.З), «Управления Нальчикского округа» (ф.6), «Нальчикского окружного полицейского управления» (ф.9), «Нальчикского Горского словесного суда» (ф.22), «Абуковского сельского правления» (ф.34) и «Управления межевой частью Терской области» (ф.40).
Весь спектр архивных источников, относящихся к проблеме порефор-менного общественного быта кабардинцев, можно разделить на несколько отдельных комплексов.
К первому относятся законодательные (актовые) материалы. В их числе постановления царских военных и гражданских властей, связанные с отменой крепостного права, земельной, налоговой, административной и судебной реформами, которые стали важнейшими факторами трансформации традицион-
С.256-260; он же. Модернизация России и крестьянский вопрос в Кабарде и Балкарии в 60-
70-х гг. XIX в. Автореферат дисс. на соискание уч. степ. канд. исторических наук. Нальчик,
2002.
* ' Кумыков Т.Х.. Общественная мысль и просвещение адыгов и балкаро-карачаевцев в XIX —
начале XX в. Нальчик, 2002.
Саблиров М.З. Очерки истории культуры Кабарды и Балкарии в конце XIX - начале XX в. Нальчик, 1997; он же. Культура народов Кабарды и Балкарии в конце XIX - начале XX в. Нальчик, 2002.
ного общественного быта кабардинцев в первые пореформенные годы. К этому же виду источников относятся разнообразные инструкции, регламентировавшие деятельность административно-управленческого аппарата сельской общины, мусульманского духовенства и окружных властей.
Особый вид актовых источников представляют собой правовые комплексы - адат, шариат и российское гражданское и уголовное законодательство того времени, составлявшие юридическую основу жизнедеятельности кабардинского общества и функционирования окружных административно-судебных учреждений.
Перечисленные виды источников сопоставляются с материалами, отражавшими административную практику, в частности, с делопроизводственной документацией.
Одной из широко распространенных форм обратной «бюрократической связи» кабардинского общества с вышестоящими органами власти являлись прошения, направляемые в участковые, окружные или областные правления по различным поводам. Этому виду источников во многом присуща субъективная оценка обстоятельств, в связи с которыми они составлялись. Поэтому в настоящей работе подобные письменные свидетельства рассматриваются в контексте сопутствующих им переписки или юридических разбирательств, если прошение адресовалось судебным властям. Составной частью такого рода переписки являлись рапорты сельских старшин, полицейских чиновников, судебных следователей, которые производили дознания по фактам, содержавшимся в прошениях. Эти данные существенно дополняют уже известные сведения, представляя основу для объективного анализа рассматриваемой ситуации. Особенно детализированы протоколы дознаний, производимых для Нальчикского Горского словесного суда, фонд которого содержит информацию по самым различным сторонам внутриобщинных отношений. В работе они широко использовались при исследовании института кровной мести.
В конце XIX в. происходит определенное упорядочивание в сборе информации о социально-экономической жизни горских народов Северного Кавказа. Администрация Нальчикского округа регулярно составляла статистические отчеты, как по отдельным населенным пунктам, так и в целом по округу. Они содержали данные о численности населения, его половозрастном, национальном, религиозном составе, сословном делении, хозяйственных занятиях местных жителей. Помимо комплексных отчетов практиковалось составление текущих ведомостей по отдельным вопросам, например, налоговым сборам, недоимкам, основным показателям аграрного производства.
Кроме регулярных статистических обследований проводились единовременные переписи. Наиболее масштабной из них явилось составление в 1886 г. посемейных списков кабардинских селений, часть из которых опубликована1.
Разнообразный фактический материал содержат рапорты, докладные записки, обзоры, прилагавшиеся к статистическим ведомостям, и прочая отчетная документация, которую готовили чиновники участкового, окружного и областного рангов для вышестоящих инстанций.
Особняком среди этих документов стоят материалы Терской сословно-поземельной комиссии. Ее участники не только собрали и обобщили значительный объем сведений о жизни кабардинского общества в середине 60-х гг. XIX в., отразив их в своих отчетах, но и оказали определенное влияние на последующие мероприятия российского правительства по преобразованию традиционного общественного быта Кабарды.
Одной из отличительных тенденций в развитии общественного быта кабардинцев стала всесторонняя бюрократизация тех его аспектов, которые тесно соприкасались с официальными властями. В связи с этим существенную роль в понимании степени воздействия политики царских властей на общественный
1 Посемейные списки населенных пунктов Нальчикского округа. 1886 год. Т.1. Нальчик, 1999; Посемейные списки населенных пунктов Нальчикского округа. 1886 и 1905 годы. Т.2. Нальчик, 2000.
быт кабардинцев играет делопроизводственная переписка сельских и окружных управленческих структур. Она включает текущие разъяснения, циркуляры, отзывы, благодаря которым выявляются многие практические аспекты административного, правового и политического статуса кабардинского общества. Эти документы в основном сосредоточены в фондах Кабардинского, Георгиевского и Нальчикского окружных управлений, в административном ведении которых находились кабардинцы в течение второй половины XIX - начала XX в.
Значительный комплекс источников по исследуемой теме представлен региональными периодическими изданиями. «Терские ведомости», «Казбек», «Терек», «Кавказ», «Терский сборник» и «Терский календарь» неоднократно помещали на своих страницах документы и очерки, освещавшие различные аспекты экономического и общественного быта кабардинцев во второй половине XIX - начале XX в. К источниковому комплексу, представленному материалами периодики, относятся выпуски «Сборника сведений о кавказских горцах».
Интересная информация содержится в материалах, собранных участниками этнографической экспедиции Кабардино-Балкарского научно-исследовательского института в 1972 г. (ф.10). Они существенно восполняют отсутствие в других видах источников сведений о функционировании таких традиционных институтов, как гостеприимство, аталычество, взаимопомощь, наездничество, и дополняют данные других источников по кровной мести, покровительству, религиозно-обрядовой сфере и другим аспектам общественного быта кабардинцев.
В отличие от архивных документов, материалы указанной этнографической экспедиции представляют общественный быт глазами самих кабардинцев. Большинство из опрашиваемых родились в конце XIX - начале XX в. и сами были очевидцами исследуемой нами эпохи. В силу этого обстоятельства материалы, собранные в начале 1970-х гг., в определенной степени являются репрезентативными источниками при реконструкции различных аспектов общественного быта кабардинцев в пореформенный период. Главным условием их ис-
пользования является тщательный сопоставительный анализ со всеми видами перечисленных выше источников, относящихся к концу XIX - началу XX в.
В связи с этим с сожалением приходится отмечать, что одним из главных недостатков этнографической литературы по общественным институтам и традиционной празднично-обрядовой культуре являлось то, что в ней во многом на основе этнографических материалов, репрезентативных лишь для конца XIX — начала XX в., реконструировалось состояние этих институтов задолго до пореформенного периода. И наоборот, характерные черты прежнего общественного быта, известные по источникам первой половины XIX в., переносились на пореформенные общественные отношения, искажая картину жизнедеятельности кабардинского общества в этот период. При использовании этнографических материалов мы старались преодолеть эти недостатки, строго руководствуясь принципом историзма.
Законодательные акты, разнообразная делопроизводственная документация, материалы периодических изданий, а также опубликованные исследования, отчеты и т.п. в сочетании с полевыми этнографическими материалами при условии их комплексного использования представляют вполне репрезентативную источниковедческую базу для исследования процессов трансформации общественного быта кабардинцев во второй половине XIX - начале XX в.
Хронологические рамки работы охватывают вторую половину XIX — начало XX в. Нижняя граница определяется социальными преобразованиями 60-х гг. XIX в., отправной точкой которых можно считать Акт от 20 августа 1863 г. Вместе с тем в работе не раз возникает необходимость обращения к материалам несколько более раннего периода ввиду того, что многие факторы, прямо или косвенно влиявшие на трансформацию традиционного общественного быта кабардинцев в пореформенный период, начали действовать еще до 60-х гг. XIX в., но также были связаны с политикой царской администрации. Верхняя граница совпадает с Февральской революцией 1917 г., положившей начало крушению всего традиционного уклада жизни кабардинцев.
Методологической основой работы являются принципы историзма и системного анализа, позволяющие объективно изучать исследуемые явления во всей их полноте и многообразии.
В историографическом обзоре отмечалось, что большинство этнографических работ по нашей тематике рассматривали общественные институты вне конкретно-исторического пространства и времени. На основе последовательного соблюдения принципа историзма предпринимается попытка преодолеть этот недостаток, реконструируя структурные элементы общественного быта кабардинцев в том виде, в каком они функционировали во второй половине XIX -начале XX в.
Структурно-функциональный метод предполагает исследование общественного быта как системы взаимодействующих элементов - традиционных общественных институтов в контексте социально-экономических и политических изменений пореформенного периода.
Познавательные приемы сравнительно-исторического метода и син-хронно-диахронного анализа используются для определения функциональных особенностей институтов общественной саморегуляции в сравнении с прошлым периодом истории Кабарды, установления тенденций и динамики их трансформации, а также выявления их своеобразия при сопоставлении с аналогичными структурами других этнических общностей Кавказа в рассматриваемый период.
В качестве общих принципов исследования общественного быта использованы методологические разработки Ю.Д. Лнчабадзе1, А.И. Першица и Я.С. Смирновой .
1 Анчабадзе Ю.Д. О понятии «общественный быт»//Научная конференция молодых ученых и
аспирантов Северо-Осетинского научно-исследовательского института истории, экономики,
языка и литературы. Тезисы докладов. Орджоникидзе, 1980; Он же. Общественный быт аб
хазов во второй половине XIX — начале XX в. Рукопись канд. дисс. Москва, 1981. С.3-9.
2 Першиц Л.И., Смирнова Я.С. Общественный быт как предмет этнографического изучения
(в связи с компонентным анализом культуры)//СЭ. 1986. № 5. С. 12-22.
Для выявления степени трансформации традиционного общественного быта кабардинцев мы обращались к познавательным приемам историко-антропологического подхода. Они предполагают выяснение того, как общественные изменения пореформенного периода отразились на образе жизни, стандартах поведения, системе ценностей социальных групп и организаций, какими чувствами и представлениями люди руководствовались в своих повседневных действиях1. Основными источниками для использования этого метода служат полевые этнографические материалы экспедиции КБНИИ 1972 г.
Концептуальной основой работы служат следующие общие положения и понятия.
Предметом исследования является общественный быт кабардинцев. Четко отделить его от других сфер жизнедеятельности этноса достаточно сложно. Поэтому в настоящей работе это явление рассматривается как совокупность взаимодействующих общественных институтов, действующих в коллективистских формах, но не относящихся непосредственно к производственной и се-мейно-бытовой сферам. Поскольку таких институтов можно выделить множество, то главная проблема исследования заключается в системном анализе основных компонентов общественного быта. При этом важно подчеркнуть, что такие вопросы как взаимопомощь, аталычество, семейный быт, на первый взгляд, выходящие за предметные рамки исследуемой проблемы, в действительности неотделимы от неё. Поэтому они в той или иной степени затрагиваются в нашей работе.
Известно, что «этнографическая зона изучения общественного быта [этноса] заключена в дифференциации его видовых и родовых этнокультурных особенностей» . Но своеобразие пореформенного этнокультурного развития народов Северного Кавказа, в том числе и кабардинцев, заключалось в том, что
Келле В.Ж. Историческая антропология и ее подход к эпохе становления Российской имне-рии/ТЧеловек между царством и империей. М., 2003. СП. 2 Першиц А.И., Смирнова Я.С. Указ. соч. С. 17.
оно происходило в условиях, определяемых административно-полицейскими распорядками Российской империи и преобразованиями 60 — 70-х гг. XIX в. Кроме того, в рассматриваемое время традиционное кабардинское общество сравнительно быстро утрачивало свое прежнее своеобразие, выделявшее его среди других этнических социумов Северного Кавказа еще в первой половине XIX в. Поэтому дифференциация этнокультурных особенностей пореформенного кабардинского общества определяется не столько путем сопоставления его с другими северокавказскими обществами, сколько выявлением в структуре его общественного быта специфики соотношения традиционного и нового в изменяющихся социально-политических и экономических условиях второй половины XIX - начала XX в.
В значительной степени трансформационные процессы в общественном быту исследуются через призму традиционных общественных институтов. Используя это понятие, мы учитываем, что все они в пореформенный период сохраняли прежнее наименование. Но на практике институты общественной саморегуляции претерпели существенную трансформацию, и, по существу, утратили большинство традиционных функций. Поэтому основной акцент в исследовании делается на выявление того, в каком виде эти институты сохранялись и какие функции выполняли в трансформирующемся общественном быту. В частности, с формально юридической точки зрения сословная структура, после реформ 1860-х гг. утрачивает прежнее значение. Однако она продолжала сохранять многие функции, коррелируя с новыми структурными явлениями в общественной стратификации, например, с имущественной и должностной дифференциацией.
Одним из главных последствий реформ 60-70-х гг. XIX в. для традиционного общественного быта в России стал рост значения формальных структур и снижение влияния неформальных1. Это разграничение определило пространство взаимодействия традиций и новшеств, что важно учитывать при выявле-
1 Миронов Б.Н. Указ. соч. С.462.
нии степени трансформации общественного быта кабардинцев. Между тем разграничение формальной и неформальной сфер общественного быта представляет определенную сложность. С точки зрения царских властей неформальными институтами являлись те, что не были легализованы российским правом. В то же время для кабардинцев эти институты являлись вполне легитимными, поскольку являлись традиционными и регулировались обычным правом. Во избежание терминологических недоразумений, определимся, что в работе под формальными структурами подразумеваются институты общественного быта, санкционированные царскими распорядками, деятельность которых отражалась в официальном делопроизводстве. К ним относились общинное правление, сельский суд и сход, Съезд доверенных сельских обществ, полицейские институты, формировавшиеся из кабардинцев, а также медиаторский суд. При этом необходимо учитывать, что третейское судопроизводство допустимо рассматривать как формальный институт только в том случае, когда его решения оформлялись письменно, как того требовала процедура, установленная царскими властями1. Среди неформальных структур следует отметить традиционную сословную и возрастную иерархию, сохранявшуюся в сельских обществах квартальную дифференциацию, взаимосвязанные общественные институты гостеприимства, покровительства, посредничества и аталычества, а также пережиточные проявления наездничества.
Теоретическое значение исследования определяется комплексным использованием вышеперечисленных принципов и подходов, а также постановкой ряда новых проблем, позволяющих расширить спектр вопросов, относящихся к исследованию особенностей функционирования традиционных общественных институтов, трансформации общинного быта и религиозной культуры кабардинцев во второй половине XIX - начале XX в.
Калмыков Ж.А. Установление русской администрации в Кабарде и Балкарии. С.110.
Практическая значимость работы состоит в возможности использования материалов данной диссертации при написании обобщающих трудов по истории Кабардино-Балкарии, адыгов и народов Северного Кавказа.
В настоящем исследовании впервые в адыговедении предпринята попытка системного исследования важнейших компонентов пореформенного общественного быта в динамике и с учетом их конкретно-исторического содержания. На основе комплексного анализа этнографических материалов, репрезентативных для конца XIX — начала XX в., дается новая трактовка вопросов трансформации сословной структуры, аталычества, гостеприимства и покровительства, наездничества и других традиционных общественных институтов. В работе выявляются факторы социального развития пореформенной Кабарды, влиявшие на трансформацию общественного быта в целом и, в частности, правовых и хозяйственных отношений, сельской общины, религиозного сознания и празднично-обрядовой практики кабардинцев. Все это определяет новизну представленной работы.
Структура диссертации включает введение, четыре главы, заключение, а также список использованных источников и литературы.
Реформы 1 860-х гг. И трансформация общественного быта
К 1860 гг. в общественном быту кабардинцев сохранялись лишь отдельные элементы прежнего феодального устройства. Кризис традиционного феодализма начался в конце XVIII в. и был вызван колониальной политикой российского самодержавия. Деформированное состояние феодального общественного быта накануне реформ учитывалось немногими исследователями. Современники преобразований, отдавая должное устойчивости в общественном сознании кабардинцев традиционных представлений о нормах прежних социальных отношений, отмечали, что в предреформенной действительности многое менялось: традиции становились адекватны обстоятельствам, складывавшимся под влиянием политики царской администрации. В 1868 г. один из современников писал: «В последние сорок лет, пережитые кабардинцами под непосредственным управлением русского правительства, бывшие междусословные отношения в Кабарде совершенно изменились. Сила и значение князя каждый день утрачивает свое обаяние и с каждым днем народная масса становится самостоятельнее, в особенности же начинают жить независимо беслан-уорки и уорки-шаотлехусо»1. Традиционный общественный быт в силу целого ряда социально-политических изменений второй четверти XIX в. приобрел иной облик. Развитие этого процесса продолжалось во взаимодействии с реформами 60-70-х гг. XIX в.
Советская историография не уделяла должного внимания этим обстоятельствам и следовала отработанным схемам исторического материализма. Считалось, что к 1860-м гг. феодализм в Кабарде еще не вступил в стадию разложения, а проведение реформ было вызвано потребностями развивающегося российского капитализма и очередным обострением классовой борьбы . В исследовании И.Л. Бабич по общественному быту кабардинцев практически не учитывается кризисное состояние предреформенного кабардинского общества. Проблема «традиционного» в пореформенной Кабарде во многом рассматривается упрощенно, без должного учета динамики действительного общественно-политического контекста. В частности, она пишет, что «благоприятные условия для живучести народных традиций в общественном быту» сохранялись до 60-х гг. XIX в. И лишь в результате реформ в конце XIX - начале XX вв. «ослабели традиционные устои кабардинского общества» . М.С. Тамазов затрагивает проблему трансформации традиционного общества Кабарды в связи с «модернизирующей экспансией» России на Северном Кавказе в 60-70-х гг. XIX в/ Он отмечает, что «подрыв символических и институциональных основ инкорпорируемых обществ Северного Кавказа как результат экспансии модернизирующей российской цивилизации был направлен в русло унификации социальных институтов и отношений, минимизации различий административного и юридического пространства» . Автор ограничивается констатацией факта, что в первые пореформенные годы «разрушение традиционных устоев под влиянием России вызвало дезорганизацию социальной и экономической жизни местного населения»5, не принимая в расчет деформирующего влияния деятельности царской администрации в первой половине века.
Первым на кризисное состояние дореформенного кабардинского общества обратил внимание В.Х. Кажаров. Он подчеркивает, что «целенаправленное разрушение традиционных общественных институтов исключало их синтез с социальной системой России» . Развитие этого процесса в годы реформ в различных подсистемах сельской общины рассматриваются в кандидатской диссертации Д.Н. Прасолова2.
В данном разделе важно обозначить основные факторы трансформации общественного быта кабардинцев во второй половине XIX — начале XX в. В связи с этим, следует учитывать, что реформы 1860-х гг. проходили в условиях, когда большинство традиционных структур феодального общества уже находились в состоянии кризиса или упадка. Изменения эти в течение второй четверти XIX в. «подготовили почву» для менее болезненной реализации реформ. Хотя с формально юридической точки зрения эти реформы радикально меняли многие стороны прежнего образа жизни кабардинцев. С учетом этого обстоятельства необходима правильная расстановка исследовательских акцентов при выявлении степени трансформирующего воздействия реформ 60-х гг. XIX в. Одни из них (в частности земельная, налоговая, административная, судебная) фактически оформили складывавшийся в течение нескольких предыдущих десятилетий порядок колониального управления Кабардой. Другие (укрупнение селений, отмена крепостного права, фактическое упразднение вотчинного устройства кабардинской деревни, разграничение частных, казенных и общинных землевладений) привели к образованию сравнительно новых форм организации общественного быта кабардинцев. Только с учетом комплексного воздействия этих двух факторов возможно объективное понимание значения реформ 60-х гг. в трансформации общественного быта пореформенной Кабарды.
В то же время эти изменения нельзя рассматривать вне контекста национальной политики российского правительства, которая в эти годы приобретает новый характер. После Польского восстания 1863 г. она переориентируется на всеобщую и форсированную административную интеграцию национальных окраин в состав империи, что сочеталось с языково-культурной унификацией коренного населения в форме русификации. По словам Б.Н. Миронова, России требовалось «унифицировать все части империи в административном, культурном, правовом и социальном смысле, интегрировать общество по вертикали — через прежние сословные барьеры и по горизонтали — через национально-региональные границы, укрепить связи между всеми частями государственного аппарата независимо от их местоположения и всеми жителями страны независимо от их сословной и национальной принадлежности»1. Национально-региональные особенности препятствовали реализации этих задач. Однако необходимо учитывать, что задача русификации на стадии преобразований включала не столько создание преимуществ для русскоязычного населения национальных окраин, сколько унификацию общественного быта коренного населения в соответствии с общероссийскими образцами.
Проблемы трансформации сельской общины
Основной социальной единицей пореформенного кабардинского общества оставалась сельская община. В 1865-1868 гг. принципы организации общественного быта кабардинской деревни были унифицированы с общероссийскими нормами, установленными крестьянской реформой 1861 г. Взаимодействие традиционного уклада жизни с новыми распорядками отличалось противоречивым характером, что отразилось на процессах трансформации многих сфер жизнедеятельности сельской общины в пореформенной Кабарде1. Рассмотрим некоторые аспекты этой проблемы, получившие, на наш взгляд, спорную интерпретацию в литературе.
По мнению Д.Н. Прасолова, представление об общинном землевладении у кабардинцев отсутствовало и стало формироваться только в 60-х гг. XIX в. Этим, в частности, он объясняет одну из причин земельных захватов и участившиеся к концу XIX в. попытки противодействия регулярным переделам в кабардинских сельских обществах. Однако эти тенденции не могут быть однозначно истолкованы как явления, связанные с отсутствием в «вотчинном» прошлом кабардинской деревни общинного землевладения. Нельзя не признать, что традиционная система переделов, действовавшая и в рамках вотчинной организации хозяйства, после непродолжительного периода дезорганизации в 60-70-е гг. XIX в., объяснимой в условиях коренных общественных изменений, органично вписалась в распорядки пореформенного общинного хозяйствования.
Это наглядно свидетельствовало, что кабардинцам общинность вовсе не была чужда не только в пользовании землей, но и в совладении ею. Как пишет В.Х. Кажаров, «существовавшие на протяжении веков общинные порядки в пользовании не могли не выработать у кабардинского крестьянина убежденности в том, что он является совладельцем общесельской земли»1. Кроме того, обстоятельства, связанные с земельными захватами, ясно показывают, что трансформация общинных форм хозяйствования и землепользования в пореформенной Кабарде в целом соответствовали процессам, происходившим в то же самое время в русской деревне. Так же как и в центральной России, в кабардинских сельских обществах к концу XIX в. обозначились тенденции противодействия части общинников земельным переделам , перехода от передельного к подворному общинному землевладению .
Определенные возражения вызывает точка зрения Т.Х. Кумыкова, который считает, что в пореформенной Кабарде «общинное землевладение являлось прямым пережитком крепостничества» . Напротив, мы считаем, что оно оставалось гибкой системой регулирования поземельных отношений, основанной на новой для кабардинцев общинной форме собственности на землю, и новых принципах распределения наделов, которые стали предоставляться всем домохозяевам (включая и бывших крепостных).
Замкнутость общинной организации, о которой пишет Т.Х. Кумыков5, едва ли можно считать характерной чертой кабардинских сельских обществ в конце XIX - начале XX в. Тем более, если сравнивать с дореформенным периодом, когда, например, для крепостных выход за рамки социальной организации къуаэюэ был запрещен нормами обычного права, а впоследствии и русскими властями, за тем редким исключением, когда общество само удаляло своего члена за антиобщественное поведение . В пореформенный период отходничество, переселение из аула в аул и «временное проживание» (иногда до несколь-ких лет) в другом населенном пункте стали распространенным явлением . Новопоселенцы пользовались ограниченными земельными правами: имели усадьбы, доступ к выгонам для скота и общественному лесу, но пахотными и покосными угодьями пользовались только «по определению общества»3.
Общинные начала, поглощенные и завуалированные вотчинной надстройкой и многоступенчатой сословной структурой в пореформенные годы получили условия для возрождения. На протяжении рассматриваемого периода они испытывали те же изменения, что происходили с русской поземельной общиной. И объясняются эти изменения не неразвитостью общинных начал, как об этом пишет Д.Н. Прасолов, а как раз их сохранностью в недрах вотчинного уклада. Поэтому неверным представляется его мнение о том, что упразднив в кабардинской деревне многовековое господство феодальной вотчины, взамен ее «российские власти учредили новую модель - сельскую общину»4. Самой наглядной иллюстрацией ошибочности этого мнения является то, что даже из содержания диссертации Д.Н. Прасолова очевидно, что на самом деле пореформенная сельская община кабардинцев унаследовала много предреформен-ных элементов, обнаруживая четкую преемственность с социальной организацией къуажэ.
Общинная организация существовала в Кабарде столетиями. При всей своей самобытности она обладала многими признаками поземельной общины, сближающими ее с мирской крестьянской организацией в центральной России. В частности, относительно середины ХГХ в. М. Ковалевский отмечал у кабардинцев «близость их земельного строя к тому, которым доселе живет великорусское крестьянство»1. По его словам, надо отдать должное «той осмотрительности, тому политическому такту, с которым граф Лорис-Меликов и его ближайший помощник Кодзоков сумели решить наисложнейшие вопросы земельного права к обоюдному согласию как всего населения, так и прежних его правителей». М. Ковалевский подчеркивал ту проницательность, «с которой под позднейшим покровом феодальных отношений им удалось открыть у горцев их исконную общинно-родовую организацию» .
Так же как и в Центральной России, крестьянская, земельная и административная реформы юридически оформили общинную организацию в Кабарде, обозначив ее унифицированным наименованием «сельское общество» . Однако следует учитывать, что предшествовавшее этому укрупнение селений привело к слиянию нескольких традиционных общин в одно сельское общество, хотя как административно-территориальные единицы пореформенные сельские общества так и не достигли внутреннего единства. Традиционные общины, образовавшие кварталы в укрупненных населенных пунктах, продолжали, по большей части неформально, реализовывать прежние функции в своих территориальных рамках.
Сословная иерархия
Одной из главных отличительных черт кабардинского общества являлась дифференцированная иерархическая сословная структура. В пореформенные годы особенно разрушительной для нее стала отмена крепостного права. Существенное влияние на положение традиционной кабардинской аристократии оказало непризнание за кабардинскими пши и первостепенными уорками прав российского дворянства . Вопрос о предоставлении высшей кабардинской знати прав потомственного дворянства рассматривался в российском правительстве всю вторую половину XIX в. Однако, несмотря на то, что на стороне пши и тлекотлешей было мнение Владикавказской Комиссии по разбору сословных прав горцев Кубани и Терской области и некоторых правительственных чиновников3, этот вопрос так и не был решен положительно. А между тем притязания на дворянские привилегии имелись также и у беслан-уорков и уорк-шаотлугусов.
10 июля 1897 г. в штаб Кавказского военного округа поступило прошение Б. Карачаева от имени беслан-уорков и уорков-шаотлугусов. В нем обосновывалось преимущество и значимость их сословий тем, что они уорки, а также указывалось, что из них вышло немало людей, преданных России и служивших в конвое Его Величества . Нельзя не заметить, что это обращение появилось в то время, когда, казалось бы, вопрос даже о привилегиях высшей кабардинской аристократии был окончательно затерян в российских бюрократических коридорах. Это лишний раз подчеркивало устойчивость традиционного сословного самосознания кабардинского дворянства, которое являлось почвой для сохранения в пореформенном кабардинском обществе хмногих атрибутов прежней сословной иерархии.
Д.Н. Прасолов, считает, что «социальная политика российской администрации была ориентирована на формирование в кабардинских сельских общест-вах однородной крестьянской массы» . В другой своей работе он отмечает, что «ограничение прежних поземельных прав привилегированных сословий осуществлялось с целью подрыва их влияния в общинной среде и, в конечном итоге, способствовало низвержению их до положения обычных субъектов общинного землепользования и фактическому окрестьяниванию» . Однако эту тенденцию нельзя абсолютизировать и распространять на другие сферы общественного быта. Тем более, как пишет сам автор далее, и в поземельных отношениях внутри сельской общины многие представители традиционной элиты добивались привилегированного положения4.
С другой стороны, трудно согласиться и с мнением Б.Х. Бгажнокова, который пишет, что во второй половине XIX в. «адыгские князья и дворяне сохраняли значительную часть своих прав и привилегий. Пши и уорки были приравнены в полном объеме к русским князьям и дворянам, что создавало условия для сохранения основ рыцарско-дворянской этики и этикета»5.
Главным отличием пореформенных привилегий кабардинской знати являлась их неформальность, поскольку большинство из них (в общинном землепользовании, межсословных отношениях, управлении и судопроизводстве) противоречили действующим нормам российского законодательства и даже в некоторой степени нормам видоизменившегося обычного права. Те же, что были отражены в российских «Положениях», являлись не традиционными привилегиями, а льготами, предоставленными царской властью пши-уоркам в качестве частичной компенсации за утрату ими прежней власти и связанных с ней прерогатив.
Что же касается прежних этических основ жизни кабардинской знати, то в пореформенные годы все больше возрастало их несоответствие реальной действительности. Например, случалось, что, отстаивая свои этикетные привилегии в праздничной культуре, религиозных обрядах и др. сферах общественного быта, князья и уорки прибегали к явно не рыцарскому рукоприкладству или даже уголовным преступлениям. В таких ситуациях гипертрофированная щепетильность в вопросах сословной чести и неадекватные формы ее проявления демонстрировали их стремление хоть в какой-то степени компенсировать снижение своего общественного авторитета. Однако среди знати бытовали и другие модели поведения. Если одни агрессивно реагировали на малейшее этикетное «покушение» на свою сословную честь , то большинство вполне спокойно довольствовалось той степенью уважения, которая сохранялась в кабардинском обществе по отношению к прежней аристократии. И, наконец, отдельные представители молодого поколения пши-уорков сами пренебрегали некоторыми этикетными условностями, например, участвуя наравне со всеми в традиционных сельских празднествах. Поэтому о сохранении основ рыцарской дворянской этики, прежде служившей важнейшим маркером традиционной кабардинской элиты, можно говорить только на уровне коллективных представлений, все больше отдалявшихся от повседневной практики.
В социально-экономических условиях второй половины XIX - начала XX в. соблюдение кабардинской знатью значительной части традиционных этических норм стало второстепенным условием поддержания ее социального престижа. Больше того, оно в значительной мере мешало ее социальному самосохранению, не позволяя, например, непосредственно участвовать в хозяйственной деятельности. Объективная ситуация изменила социальные приоритеты таким образом, что материальное благосостояние в большей степени определяло ее общественную значимость, чем соблюдение традиционных сословных привилегий.
Но далеко не все осознавали необратимость этих перемен. Многие продолжали ориентироваться на унаследованную статусность, не подкрепляя ее приобретенной. Причем эти представления сохранялись не только у высшей знати, но и среди второстепенного дворянства. Этим были вызваны просьбы о признании за ними прав российского дворянства, с которым, очевидно, связывали компенсацию своей утрачиваемой общественной значимости. Но это были явно завышенные ожидания.
Характерные черты религиозности
После 1822 г. ислам, окончательно утратив значительную часть административно-политических функций, стал одним из средств сохранения этнокультурной самобытности кабардинцев. Со своей стороны, царское правительство использовало его для поддержания социально-политической стабильности в Кабарде1. С начала 50-х гг. XIX в. русское военное командование предпринимает шаги по осуществлению всестороннего контроля и регламентации религиозной жизни кабардинцев. Главный итог политики царизма в этом вопросе заключался в подчинении деятельности сельских мулл идеологическим и полити-ческим требованиям Российской Империи .
Уже в 1865 г. Терская сословно-поземельная комиссия отмечала, что «соединяемые ныне мелкие аулы помышляют удержать свою отдельность сохранением для каждого аула мечетей», и рекомендовала приказать «народному кабардинскому эфендию наблюсти под его ответственностью, чтобы в новых аулах было бы по одной прилично выстроенной мечети...»3
Низовой единицей организации религиозной жизни кабардинцев являлся джамаат , объединявший прихожан одной квартальной мечети. Он отвечал за соблюдение предписанных исламом обязанностей (намаз, ураза, курман, закят и т.д.), состояние нравственности жителей квартала, регулировал проведение религиозных и календарных празднеств и обрядов и т.д.
Мечеть, особенно квартальная, являлась не только зданием, в котором совершались молитвы, но и своеобразным общественным центром, местом сбора домохозяев, где решались насущные вопросы общинной жизни , а также средоточием религиозного образования, поскольку здесь же располагались началь-ные мусульманские школы . Наряду с примечетской площадью она образовывала сакральное пространство, где не допускались никакие отклонения от общепринятых правил поведения. Их особое значение учитывалось и представителями окружных властей. Если при разбирательстве внутриобщинных конфликтов обнаруживалось, что они случались «при сельской мечети», «во время молитвы в мечети» и т.п., то это усугубляло вину их инициаторов3.
Проведение общественных мероприятий ставилось в зависимость от религиозного календаря. Сельский сход обычно собирался по пятницам, в день «жумэхъэ», который был выходным. Часто собрания жителей села приурочивались к религиозному празднику. Поскольку такие праздники являлись общинными, то царские власти со своей стороны, назначая сбор Съезда доверенных сельских обществ, старались, чтобы он не совпал с ними, поскольку это могло помешать собранию всех депутатов4.
Отличительной чертой религиозности кабардинцев в рассматриваемый период являлось переплетение язычества и христианства. Оно проявлялось, в частности, в общественном молении об урожае (ханцегуаше)5, ритуале проведения первой борозды6, празднике возвращения пахарей в село1 и других обрядах явно доисламского происхождения.
В материалах этнографической экспедиции КЕНИИ 1972 г., репрезентативных для начала XX в., содержатся сведения о магических обрядах по предотвращению эпидемических заболеваний. Одним из самых известных примеров было проволакивание шкуры жертвенного животного. По воспоминаниям муллы Т.А. Губачиева (1888 г.р.), для защиты от болезней или засухи устраивалось богомолье, резали жэм къуэху, кожу которой проволакивали вокруг селения. В 1892 г., когда началась холера, прорыли гору у Яникоя и всех заставили пролезть через нору . Другой информатор свидетельствовал, что именно муллы руководили коллективными обрядами, направленными на прекращение эпидемии. Причем лица, замеченные в недостойном поведении, исключались из числа участников3. Сельский мулла не только участвовал в обрядах (языческих по своему содержанию), но и осуществлял руководство ими наряду с почетными представителями сельской общины. На празднике возвращения пахарей в село он произносил типично языческую здравницу (хох). При этом жители села, восклицая «Аминь», обращались не к Тхагаледжу (богу плодородия и изобилия в языческом пантеоне), а к Аллаху или к Тха, который стал его синонимом4. Аналогичные обряды отмечались и у западных адыгов5.
В разнообразных клятвах, использовавшихся кабардинцами в конце XIX — начале XX в., часто упоминались имена языческих богов, либо в ритуалах явно языческого происхождения произносились мусульманские клятвенные формулы1. Во многих сферах общественного быта, и прежде всего в правовой культуре, широко применялась присяга на Коране. Как пишет Б.Х. Бгажноков, «клятва на Коране постепенно вытеснила, обесценила все другие присяжные клятвы адыгов, освободилась она и от некоторых языческих напластований» . Имели место и коллективные, «повальные» присяги, к которым прибегали иногда сельские старшины для искоренения беспорядков3. Одну из них в 1972 г. вспомнил Т.Х. Бекалдиев из сел. Ерокко. Он рассказывал, что в 1913 г. эфенди М. Темиржанов собрал все взрослое мужское население села и потребовал от них клятвенную присягу на Коране о том, что они не будут воровать и скрывать воров .
Материалы этнографической экспедиции КБНИИ 1972 г. свидетельствуют, что в начале XX в. кабардинцы сохраняли смутную память о многих языческих божествах, но они уже не были объектами культа. Реконструируемые этнографами рудименты архаических верований и обрядов не осознавались кабардинцами как языческие. Органически сочетаясь с исламом, они считались их носителями исламскими традициями. Что же касается сохранения в кабардинском языке связанных с христианством названий дней недели (среды, пятницы, субботы, воскресенья), постов, а также имен св. Марии (Мэрам), св. Георгия (Аущджэрдж), св. Ильи (Елэ), то они также не осознавались народом как свидетельство существования в прошлом христианства.
Конечно, наиболее образованные представители духовенства понимали языческую сущность таких коллективных обрядов, как ханцегуаше или прово-лакивание по земле шкуры животного. Но и они вынуждены были приспосабливаться к ним, не говоря уже о рядовых муллах. Не соблюдая обряды, ставшие народными традициями, они поставили бы себя вне общины и соответственно вне общества.
Особенности религиозного сознания кабардинцев в начале XX в. характеризуются наличием определенных санкций со стороны джамаата за нарушение исламских норм шариата. За регулярным посещением мечети (особенно в праздники) и соблюдением религиозных обрядов и запретов наблюдали все прихожане мечети. И если кто-либо пренебрегал своими религиозными обязанностями, общество располагало на этот случай определенными мерами воздействия.
