Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Расселение и факторы формирования локальных вариантов свадьбы марийцев 29
1. Основные ареалы расселения марийцев в конце XIX -начале XX вв 29
2. Межкультурное взаимодействие с соседними народами, как фактор формирования локальных вариантов марийской свадьбы 35
3 Межэтнические браки как фактор трансформации традиционной свадебной обрядности 39
4 Конфессиональный фактор и его влияние на формирование брачной обрядности 45
5. Демографические процессы среди марийцев в послеоктябрьский и постсоветский периоды..54
Глава II. Типология традиционной брачной обрядности марийцев 60
1 Предсвадебный период 60
2. Свадьба (суан) 74
З.Послесвадебный период 127
Глава III. Комплексы брачной обрядности марийцев в конце ХГХ — начале XX вв 135
1. Горномарийский свадебный комплекс 135
2. Луговомарийский свадебный комплекс 138
3. Восточномарийский свадебный комплекс 145
Глава IV. Трансформационные процессы в свадебной обрядности марийцев в XX - начале XXI в 151
1. Изменения в брачной обрядности марийцев в 20-50-е годы XX в 151
2. Традиции и инновации в марийской свадьбе в 60-90-е годы XX в 160
З.Современная свадебная обрядні лъ марийцев (конец 1990-х гг. - первое десятилетие 2000 -х гг.) 168
4. Городской свадебный обряд марийцев 182
5. Основные комплексы брачной обрядности марийцев в конце XX - начале XXI вв 191
Заключение 207
Список сокращений 214
Список используемой литературы и источников
- Межкультурное взаимодействие с соседними народами, как фактор формирования локальных вариантов марийской свадьбы
- Конфессиональный фактор и его влияние на формирование брачной обрядности
- Свадьба (суан)
- Традиции и инновации в марийской свадьбе в 60-90-е годы XX в
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Социально-культурная жизнь человечества во всем его этническом многообразии немыслима без функционирования обрядовых систем, сопровождающих ее на всем протяжении истории. Этнический характер обрядности очевиден, каждому народу присущ свой комплекс традиций, обычаев, обрядов, ритуалов. В современном обществе с распространением массовой профессиональной культуры и нивелированием его этнической специфики, именно традиционная обрядность наряду с другими проявлениями духовной культуры и языком становится выразителем самобытности этноса. Свадебные обряды как часть семейной обрядности, связанной с переломными моментами в жизни человека, с изменением его социального статуса в семье и обществе (рождением, свадьбой, похоронами), отличаются высоким уровнем сохранения традиционных элементов, что делает особо актуальным их изучение.
Свадебная обрядность может также рассматриваться в качестве индикатора адаптации этнического сообщества к культурному окружению и его изменениям в современном мире. В Урало-Поволжье – регионе с многовековым опытом межэтнического взаимодействия народов (русских, татар, чувашей, марийцев, удмуртов, мордвы) – изучение темы позволяет проследить и интенсивность иноэтнического влияния на формирование комплексов свадебной обрядности в разных районах проживания марийцев. Касательно марийцев, расселенных сегодня многочисленными группами в восьми регионах Урало-Поволжья в составе субэтнических и этнографических групп, данный аспект порождает проблему вариативности свадебной обрядности.
Изучение традиционной свадебной обрядности марийцев посредством структурно-типологического анализа позволило бы выявить не только типологические особенности свадебной обрядности марийцев, но и по-новому интерпретировать вопросы, связанные с историей, развитием и функционированием как марийского этноса в целом, так и его этнографических групп.
Объектом исследования является марийское население Урало-Поволжья.
Предметом исследования является структура традиционного свадебного обрядового комплекса марийцев, его локальные особенности, трансформационные процессы в брачной обрядности в ХХ в. и современное состояние марийской свадьбы в начале ХХI в.
Темой данного исследования является марийская свадебная обрядность: традиционная структура и трансформация (середина ХIХ – начало ХХI в.).
Степень изученности проблемы. Различные аспекты изучаемой темы позволяют разбить историографический обзор на два блока: 1) этнографическое районирование марийцев; 2) исследования обрядовых систем, в частности, марийской свадьбы.
Материал по этнографическому районированию марийского этноса был рассмотрен в контексте проблемы разграничения и выделения этнографических групп и их ареалов. Описания этнографических групп марийцев встречаются в работах авторов ХIХ в.: Н.В. Никольского, А.Ф. Риттиха, И.Н. Смирнова, А.А. Фукс и других. Исследователями ХХ века, такими как К.И. Козлова, Г.А. Сепеев, Р.Г. Кузеев, детально разрабатывались вопросы расселения марийцев, формирования этнографических групп и их культурно-языкового своеобразия.
Исследования свадебной обрядности в отечественной этнографии имеют многовековую историю, начиная с описаний в трудах ученых XVIII-XIX вв. (Г.Ф. Миллер, П.С. Паллас, И.Г. Георги, Н.Ф. Сумцов, Д.К. Зеленин и др.). Теоретическую значимость имеют работы исследователей XX в.: Е.Г. Кагарова, К.В. Чистова и Т.А. Бернштам, Н.А. Кислякова и Н.П. Лобачевой, А.К. Байбурина, Ю.Ю. Сурхаско, Г.В. Жирновой, Н.В. Зорина и др.
Исследование марийской свадебной обрядности началось в последних десятилетиях XIX в. В монографии «Черемисы» (1889) семейно-брачная обрядность марийцев была впервые проанализирована в контексте общей характеристики этнической культуры народа и иноэтнического, тюрко-татарского, влияния. Первым исследователем ХХ в., последовательно и комплексно изучившим марийскую свадебную обрядность, стал И.Н. Смирнов, выявивший в своих трудах географические границы функционирования некоторых свадебных обрядов, определяя ключевые обрядовые действия для выявления инварианта обряда. Исследования И.Н. Смирнова обобщил Н.С. Попов, предпринявший попытку выявления общих и региональных особенностей в традиционной брачной обрядности марийцев и добившийся некоторых успехов в систематизации материала.
Изучением свадьбы различных групп марийцев занимались такие исследователи, как Л.В. Ямурзина, В.Я. Бабенко (восточные марийцы), Э.Ф. Магосимьянова (вятские мари). Описания свадебного обряда встречаются также в исследованиях других локальных групп марийцев у таких авторов, как В.В. Ветлужский, О.А. Калинина, С. Скурыдин, Г.Н. Чагин Н.В. Морохин. Свадебный фольклор марийцев представлен в работах О.М. Герасимова, И.С. Иванова, М.Н. Мамаевой, а также в обобщающих работах по песенным традициям и музыкальным инструментам народов Поволжья. Традиционный свадебный костюм рассмотрен в трудах К.И. Козловой, Т.Л. Молотовой, И. Лехтинен. Межнациональные браки у марийцев на территории Республике Марий Эл изучали Г.С. Зеленеева, Г.Р. Столярова, Е.А. Васильева, В.Д. Шаров, Г.И. Явкина, у восточных марийцев в Республике Башкортостан – А.Д. Коростелев и Т.Л. Молотова.
Значимыми для разработки темы марийской свадебной обрядности являются исследования по брачным обрядам соседних народов: русских (Т.А. Золотова и Н.В. Зорин), верховых чувашей (А.А. Осипов), татар (Ф.Л. Шарифуллина, Р.К. Уразманова); сопоставительный анализ марийского, мордовского и удмуртского свадебного комплекса провела Т.П. Федянович. На основе работ этих исследователей становится возможным изучение вопроса о заимствованных и конвергентных традициях марийской свадьбы.
Обзор литературы позволяет нам сделать вывод о том, что отдельные вопросы темы изучены довольно подробно, однако фактически отсутствуют работы, направленные на обобщение различных данных и материалов. Существующее сегодня в научной литературе представление о марийской свадьбе как едином комплексе обрядов с единой структурой и последовательностью действий (обозначены лишь наиболее яркие локальные особенности восточномарийской и моркинской свадеб) не соответствует не только историческим проявлениям брачных обычаев марийцев, но и бытующим в современной культуре локальным разнообразным вариантам обряда. Также крайне мало освещены в исследованиях современное состояние обрядности, в частности, городской свадебный обряд. Исследователями не ставилась задача комплексного изучения марийской свадебной обрядности с учетом ее вариативного многообразия и влияния изменяющейся социокультурной среды, задача структурно-типологического анализа марийской свадьбы.
Целью диссертационного исследования является выявление традиционной структуры свадебной обрядности марийцев путем определения критериев типологизации и на их основе – функционировавших в конце XIX- начале XX века типов и подтипов, комплексов и подкомплексов обрядов, определение трансформационных тенденций в обрядности в XX – начале XXI вв. и типологическая характеристика существующих в настоящее время комплексов брачной обрядности марийцев.
Для достижения целей были поставлены следующие задачи:
определить основные критерии типологизации и провести структурно-типологический анализ брачной обрядности марийцев по этнографическим и локальным группам, охарактеризовать выявленные типы и подтипы;
описать комплексы/подкомплексы традиционной марийской брачной обрядности с указанием ареалов распространения;
проанализировать основные факторы (расселение, межэтническое взаимодействие, межэтнические браки, урбанизация и конфессиональная принадлежность), оказавшие влияние на формирование традиционной брачной обрядности у марийцев;
определить соотношение традиций и новаций в структуре и содержании брачной обрядности на протяжении XX века;
охарактеризовать механизм функционирования и адаптации традиционной свадебной обрядности в поликультурном обществе в современных социокультурных условиях;
охарактеризовать современное состояние брачной обрядности марийцев (начало ХХIв.);
провести анализ влияния социокультурных факторов на трансформацию свадебной обрядности марийцев;
охарактеризовать механизмы трансляции свадебных традиций в сельской местности, в малых (на примере г. Волжск Республики Марий Эл) и крупных (на примере г. Йошкар-Ола) городах.
В ходе изучения данной темы предлагается сосредоточить внимание на решении следующих вопросов: 1) основные факторы, влияющие на формирование локальных вариантов традиционной свадебной обрядности марийцев; 2) структура традиционной свадьбы марийцев и ее основные элементы-признаки; 3) культурно-диалектные и типологические особенности этнической культуры марийцев на примере свадебной обрядности; 4) специфика выявленных традиционных свадебных комплексов конца XIX – начала XX в.; 5) трансформация свадебной обрядности в ХХ в.; 6) современный городской свадебный обряд марийцев; 7) марийская брачная обрядность в сельской местности в начале ХХI в.
Научная новизна настоящего исследования заключается в том, что:
во-первых, оно является первым опытом структурно-типологического анализа традиционной марийской свадебной обрядности с выявлением комплексов свадебной обрядности и их ареалов с разделением каждого из них на районы; типология брачной обрядности рассматривается в контексте проблемы этнографического районирования марийцев;
во-вторых, впервые проводится анализ ранее не исследованных трансформационных процессов, происходящих в семейно-брачных отношениях марийцев, в частности свадебной обрядности, и дано описание современной свадьбы марийцев в сельской и городской средах;
в-третьих, впервые комплексно изучается механизм функционирования и адаптации традиционной свадебной обрядности марийцев к полиэтническому окружению;
в-четвертых, в научный оборот введены оригинальные этнографические материалы – материалы полевых экспедиций автора.
Научно-практическая значимость. Фактический материал, содержащийся в работе, может быть востребован в научных исследованиях по истории марийского народа, при подготовке учебных и методических пособий по этнографии марийцев, при разработке и чтении специальных этнографических и краеведческих курсов в вузах и средних школах, в работе марийских культурных обществ, при разработке рекомендаций по проведению традиционной марийской свадьбы.
Хронологические рамки работы охватывают конец XIX – начало XXI в. Во второй половине ХIХ века во всех этнографических группах марийцев сложился и активно бытовал свадебный ритуал, обозначаемый в настоящее время как традиционный и имевший на тот период разнообразные региональные различия. Кардинальным изменениям, затрагивающим практически все стороны традиционного института семьи, брачная обрядность подверглась в ХХ веке. Верхняя граница (начало ХХI в.) фиксирует современное состояние свадебной обрядности.
Территориальные рамки исследования охватывают Поволжье (южная часть Ветлужско-Вятского междуречья) и Приуралье (бассейны рр. Камы и Белой) – территорию расселения и компактного проживания марийцев с конца ХIХ века. В административном отношении марийское население входило в состав Вятской (Уржумский, Малмыжский, Яранский, Елабужский уезды), Казанской (Царевококшайский, Козьмодемьянский, Чебоксарский, Казанский уезды), Уфимской (Бирский, Белебеевский, Уфимский, Мензелинский уезды), Нижегородской (Васильсурский, Макарьевский уезды), Пермской (Красноуфимский уезд), Костромской (Ветлужский уезд) губерний. Согласно современному административному делению ареал марийцев охватывает территорию Республик Марий Эл, Республики Башкортостан (северные и северо-западные районы – Мишкинский, Шаранский, Бакалинский, Илишевский, Калтасинский, Краснокамский, Янаульский, Бирский, Благовещенский, Караидельский, Нуримановский) Республики Татарстан (Елабужский, Менделеевский, Агрызский районы), Свердловской (юго-западные районы), Кировской (южные районы), Нижегородской (северо-восточные районы: Тоншаевский, Тонкинский, Шахунский, Воскресенский и Шарангский) областей и Пермского края (юго-восточные районы).
Источниковая база исследования. Материал для изучения марийской традиционной свадебной обрядности содержится в различного рода источниках: архивных документах, статистических данных, публицистических очерках, путевых заметках, картах, авторских зарисовках и фотографиях, музейных коллекциях. Данная работа основывается на комплексном анализе источников, которые по происхождению и информативному содержанию можно объединить в несколько групп.
1) Архивные материалы по христианизации марийского населения, позволяющие представить ареалы реального распространения христианства, оказавшего значительное влияние на формирование свадебных обрядов, а также отрывочные сведения по традиционной свадьбе. Это материалы фондов Канцелярии Синода (РГИА Ф. 796) и Канцелярия Обер-прокурора Синода (РГИА Ф. 797).
2) Публикации: работы иностранных путешественников XVI –XVIII вв. (С. Герберштейн, А. Олеарий, Г.Ф. Миллер, П.С. Паллас и И.Г. Георги), рукописи сельских писарей (В.Ф. Милютин) и др. Описания локальных сценариев свадьбы представлены в работах М.С. Кроковского (горные марийцы), М.В. Лоссиевского (восточные марийцы), итальянского путешественника С. Сомье (луговые марийцы Царевококшайского уезда Казанской губернии и восточные марийцы Красноуфимского уезда Пермской губернии). В конце XIX века появляются этнографические публикации авторов-марийцев: статьи Т. Семенова об уржумских марийцах, П. Ерусланова и Г. Мендиарова о восточных марийцах, Н. Троицкой о луговых марийцах Царевококшайского уезда, Г.Я. Яковлева о моркинской группе луговых марийцев, С.М. Михайлова о свадебной обрядности горных марийцев. Сведения обобщающего характера по теме можно найти также в трудах А.Ф. Риттиха и И.Н. Смирнова.
3) Картографический материал – губернские и уездные карты конца ХIХ – начала ХХ в., хранящиеся в краеведческом отделе Национальной библиотеки имени С.Г. Чавайна, – привлекался для выяснения вопроса о географическом размещении марийцев и их межэтнических связях.
4) Полевые материалы автора, собранные в 2006 – 2012 гг. в Республиках Марий Эл (Куженерский, Медведевский, Оршанский, Мари-Турекский, Параньгинский, Сернурский, Горномарийский районы), Башкортостан (Балтачевский, Бирский, Бакалинский районы), Татарстан (Агрызский, Елабужский, Кукморский районы), а также в Кировской области (Малмыжский район). Для обследования выбирались как моноэтнические марийские села, так и селения со смешанным марийско-русским, марийско-татарским, марийско-башкирским населением. В общей сложности обследовано 27 селений. Изучение городской свадьбы проводилось в городах Республики Марий Эл (Йошкар-Ола, Козьмодемьянск, Волжск) и других городах России, где проживает марийское население (Самара, Уфа, Казань, Москва); количественная база исследования дополнялась данными социальных Интернет сетей.
Методологическая основа исследования. Основные методологические и теоретические подходы к исследованию обрядности принадлежат как зарубежным (Э.Б. Тайлор, Б.К. Малиновский, А. ван Геннеп), так и отечественным ученым-этнографам (Ю.В. Бромлей, С.А. Арутюнов, Э.С. Маркарян, А.С. Токарев, Д.М. Угринович, М.М. Громыко, З.З. Мухина, М.Ю. Мартынова, А.В. Фролова В.К. Соколова, Т.А. Бернштам, Т.П. Федянович, К.В. Чистов, Л.А. Тульцева, А.К. Байбурин, В.Н. Топоров и др.).
Системный подход в изучении свадебной обрядности базируется на комплексном использовании общенаучных (анализ, синтез, индукция, дедукция, аналогия, систематизация, классификация и др.) и специализированных методов. Свадебная обрядность марийцев получает более полную характеристику благодаря использованию описательного метода и анализу широкой теоретической базы этнографических и фольклорных данных. С помощью сравнительно-исторического метода осуществлен анализ влияния различных (территориального, конфессионального и др.) факторов на развитие и формирование локальных вариантов традиционной свадьбы марийцев. Для изучения одних и тех же явлений на основных территориях расселения марийцев был использован ареально-географический метод, позволивший выделить основные ареалы бытования того или иного обряда.
Наиболее значимым методом анализа обрядовых систем в рамках настоящего исследования является метод структурно-типологического анализа, который разрабатывался в отечественной этнологии и фольклористике рядом ученых: В.Я. Проппом, Б.Н. Путиловым, Е.В. Гиппиусом, К.В. Квиткой, В.Л. Гошовским, И.И. Земцовским, С.А. Арутюновым, Ю.И. Маркаряном, М.В. Крюковым. В качестве руководства для данного исследования использовались работы К.В. Чистова, Б.Н. Путилова, содержащие методологические и методические принципы типологического анализа. Принципы структурного анализа обрядов на славянском материале представлены в работах Н.И. Толстого, С.М. Толстой, Л.Н. Виноградовой; на данных по Средней Азии – у Н.А. Кислякова и Н.П. Лобачевой, на материале карельской свадебной обрядности – у Ю.Ю. Сурхаско, по татарской свадьбе – в работах Ф.Л. Шарифуллиной и Р.К. Уразмановой, по чувашской свадьбе – в работах Е.А. Ягафовой.
Структурно-типологический анализ свадебной обрядности остается востребованным для изучения свадебной обрядности и сегодня, о чем свидетельствуют разработки последних лет. Данная методология применяется в исследованиях Н.Р. Азизовой, Н.В. Зорина, Д.Г. Касимовой, О.П. Коломиец, Е.А. Ягафовой.
Таким образом, структурно-типологический метод дает возможность для систематизации и обобщения обширного материала, позволяя раскрыть не только общую структуру явлений духовной или материальной культуры, в частности, брачной обрядности, но и представить это явление во всем многообразии его локальных вариантов.
В диссертационном исследовании представлено полное описание традиционного свадебного обряда марийцев, включающее в себя предсвадебный, свадебный и послесвадебный циклы обрядов с комплексами признаков внутри каждого из них. Сопоставление традиционных комплексов брачной обрядности с современными позволило рассматривать факторы устойчивости элементов свадебной обрядности и закономерности развития традиционной культуры в целом.
Частным методом в рамках сравнительно-типологического подхода следует назвать метод картографирования и выявления ареалов основных типов брачной обрядности. Аналогичный способ использовался этнографами для проведения типологического анализа чувашского и русского свадебного обряда.
При сборе полевого материала использовались методы полевой этнографии: опрос, интервьюирование, наблюдение, включенное наблюдение. Экспедиционные исследования, проходившие на территории Республик Башкортостан, Татарстан, Марий Эл и Кировской области в 2006–20012 гг., позволили собрать обширный материал по традиционной брачной обрядности марийцев разных этнотерриториальных (луговых, горных, восточных) и этноконфессиональных (православных, марла вера, чи мари) групп. Полевая работа в зонах активных межэтнических контактов марийцев с русскими, чувашами, татарами, башкирами позволила получить богатый материал об инокультурном влиянии на формирование брачных обычаев и обрядов. С помощью интервью был собран материал, содержащий данные как о традиционной свадьбе, так и о современной обрядности конца ХХ – начала ХХI вв.; сравнивались рассказы информаторов о проведении их собственной свадьбы и воспоминания о более ранних формах проведения бракосочетания. По возможности, использовался личный архив (фотографии, сохранившиеся костюмы) информаторов. Для интервьюирования привлекались как представители старшего поколения, так и молодые марийцы. Собирался и анализировался свадебный фольклор разных районов, по возможности проводилась его аудио- и видеофиксация.
Комплексное использование различных методов позволило реконструировать эволюцию брачной обрядности марийцев, структуру свадебного обряда конца XIX – начала XX вв., выделить как его типологические черты, так и локальные особенности.
Основные положения, выносимые на защиту:
-
Конфессиональная принадлежность марийцев (язычники, православные, двоеверцы – приверженцы «марла вера», в меньшей степени члены секты «Кугу Сорта») отразилась на формировании и функционировании традиционной брачной обрядности, тесно связанной с религиозными представлениями народа, и повлияла на вариативность проведения тех или иных свадебных обрядов в различных ареалах расселения марийцев.
-
Влияние межкультурного взаимодействия на формирование свадебной обрядности имело двойственный характер: с одной стороны, оно способствовало активному проникновению иноэтничных заимствований в марийский обряд, с другой стороны, особенно у восточных марийцев, иноэтничная среда способствовала консервации части обрядности и ее более длительному существованию в архаических формах.
-
Структура марийской свадебной обрядности определяется путем выделения основных критериев типологии (обряды предсвадебного цикла, локализация, сценарий свадьбы, религиозное оформление брака, функции свадебных чинов, свадебный костюм и фольклор, устойчивые обрядовые элементы и т.д.), определения на их основе функционирующих типов и подтипов, комплексов (горномарийский, восточномарийский и луговомарийский) и подкомплексов с соответствующими ареальными характеристиками.
-
Внутри традиционных комплексов свадебной обрядности марийцев выделяются подкомплексы, в частности, в свадебном комплексе луговых марийцев выявлено пять подкомплексов: северный (Яранский уезд), северо-восточный (Уржумский и Малмыжский уезд), юго-восточный (Моркинская волость Царевококшайского уезда), центральный (центральные волости Царевококшайского уезда) и южный (Чебоксарский и Казанский уезды).
-
Каждый выявленный комплекс представляет особый набор определенных, присущих только ему структурных элементов; метод структурно-типологического анализа позволяет определить соотношения конвергентных и заимствованных традиций в каждом из них.
-
В конце ХХ – начале ХХI в. сформировался новый тип свадебной обрядности марийцев – городской свадебный обряд, подразделяющийся по ряду критериев на подтипы: городской свадебный обряд малого города (с максимально возможным приближением к традиционному обряду), городской свадебный обряд среднего и крупного города (с сохранением наиболее значимых элементов традиционной обрядности), городской свадебный обряд мегаполиса (обряд без национальных традиционных черт).
-
Современная свадебная обрядность марийцев сегодня не представляет собой однородного явления, свадебные комплексы сохраняют свою региональную специфику по ключевым критериям, таким как локализация свадьбы, сценарий проведения и сохранившиеся обрядовые элементы.
Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации, ее выводы и теоретические обобщения изложены в 33 публикациях (общим объемом 22,8 печ. л.), включая 6 статей в изданиях, внесенных в Перечень ведущих рецензируемых научных журналов, утвержденных ВАК при Минобрнауки России для публикации основных положений докторских и кандидатских диссертаций, 28 статей по теме диссертации в других научных изданиях. Основные положения диссертации обсуждались на международных (Глазов, 2010; Череповец, 2010; Ярославль 2011), всероссийских с международным участием (Йошкар-Ола, 2009; Дербент, 2010; Москва, 2010; Саратов, 2011; Нижний Новгород, 2011), всероссийских (Уфа, 2009, 2010; Чебоксары, 2010; Челябинск, 2010; Санкт-Петербург, 2010; Москва, 2010; Белгород, 2011; Казань, 2011; Москва, 2011), региональных (Самара, 2007) конференциях и конгрессах в Санкт-Петербурге (2010) и Петрозаводске (2011).
Межкультурное взаимодействие с соседними народами, как фактор формирования локальных вариантов марийской свадьбы
Изучение столь многоаспектного явления, как свадебная обрядность, требует комплексного исследования применением разнообразных методов. Системный подход в изучении свадебной обрядности базируется на комплексном использовании общенаучных и специализированных методов. В диссертационном исследовании использованы общенаучные методы анализа, синтеза, индукции, дедукции, аналогии, систематизации, классификации и др. Свадебная обрядность марийцев получает наиболее полную характеристику благодаря использованию описательного метода и анализу широкой теоретической базы этнографических и фольклорных данных. С помощью сравнительно-исторического метода осуществлен анализ влияния различных (территориального, конфессионального) факторов на развитие и формирование локальных вариантов традицлонной свадьбы марийцев. Использование данного метода дает возможность выявить о щее и особенное в обрядовых действиях различных групп марийцев, проследить трансформационные процессы, произошедшие в брачной культуре народа на протяжении рассматриваемого периода. Для изучения одних и тех же явлений на основных территориях расселения марийцев был использован ареалыю-географический метод, позволивший выделить основные ареалы бытования того или иного обряда.
Наиболее значимым методом анализа обрядовых систем в рамках настоящего исследования является метод структурно-типологического анализа, разработанный в отечественной этнологии в работах целого ряда ученых. Одним из основоположников методологии структурно-типологического анализа по праву считается В.Я. Пропп, выделивший такие основополагающие принципы данного метода исследования, как сегментация, выделение компонентов, создание типов и инварианта126. Одним из последователей этого метода в фольклористике является Б.II. Пугилов127, акцентировавший внимание на теории вариативности, под которой он понимал видоизменение каких-либо устойчивых данных, существующих в традиции со своими сложившимися признаками мли их частями. Эти утверждения вполне применимы по отношению к брачной обрядности, которая также обладает устойчивыми типовыми качествами и вместе с тем представляет собой не тиражированную копию, но видоизменение, разновидность, одну из возможных комбинаций128.
Подобная работа проводилась и в этнологии музыки Е.В. Гиппиусом129, К.В. Квиткой130, В.Л. Гошовским131, И.И. Земцовским132 и другими. Новый метод позволил структурировать собранный эмпирический материал, вычленить в нем закономерные и случайные явления. Принципы типологии, сформированные относительно изучения песенной традиции, вполне применимы для изучения других этнических явлений, поэтому исследования в этой области имеют немаловажное значение для принципиатыюго понимания механизмов работы структурно-типологического метода в этнографических исследованиях. В частности, Е.В.Гиппиус предлагал выстраивать детализированную таблицу классификационных признаков в иерархической последовательности от общего к частному в соответствии с системным типом традиции региона133. Данное указание применимо к изучению и обрядовых систем.
Вопрос о необходимости применения этого метода в этнологии был поднят в 1980-годах С.А.Арутюновым и Ю.И. Маркаряном134. Изначально он применялся лишь при разработке вопросов материальной культуры. В работе М.В. Крюкова «Об общих принципах типологического исследования явлений культуры (на примере типологии жилища)» было впервые введено в оборот понятие «тип» как некий идеальный объект, сконструированный с учетом совокупности признаков. Следует отметить, что, в отличие от археологов, этнографы в большинстве своем определяют «тип» как группу объектов, а именно, как сочетание признаков «комплекс признаков», комплекс черт» и т.д.135.
Исследование обрядовой культуры с помощью структурно-типологического анализа является довольно молодым направлением в этнографии, обладающим ограниченным числом примеров по использованию этого метода. Его применение сопряжено с некоторыми сложностями: исследователями отмечается, что обрядовые формы и их содержание не согласуются напрямую с социально-экономическими или географическими условиями их функционирования, они порождаются не только и не столько ими, сколько этнической традицией. Наполненность, интенсивность, вариативность этнического обрядового материала предполагает существование самостоятельных типов и комплексов для каждого народа, несмотря на общие структурные моменты, лежащие в основе семейной или календарной обрядности136. Исключение составляют работы К.В. Чистова137, Б.Н. Путилова138, которые содержат методологические и методические принципы типологического анализа фольклора, брачной обрядности и т.д., которыми я буду руководствоваться в данной работе. Принципы структурного анализа обрядов на славянском материале рассматривались в работах Н.И. Толстого, СМ. Толстой, Л.Н. Виноградовой. Исследователями были выявлены коды/формы язык? обряда-текста: вербальный, реальный и акциональный139.
В числе исследователей, удачно и последовательно использовавших метод структурно-типологического анализа брачной обрядности, следует назвать Н.А. Кислякова140 и Н.П. Лобачеву, на примере этнической обрядовой культуры сообществ Средней Азии выделивших ряд циклов прохождения свадебных действий и их типов. В своей работе Н.А. Кисляков вычленяет в традиционной свадьбе два хронологических периода: помолвка-обручение и собственно свадьба, при этом первый период относится ученым к проявлениям еще матриархального брака, а второй рассматривается как результат закрепления патриархальной традиции. Эта теория впоследствии стала разрабатываться и другими исследователями, в частности Н.П. Лобачевой, выявившей так называемые «универсальные» элементы свадебного церемониала регионального и социального значения и определившей их последовательность. Кроме того, исследовательница предложила по-другому структурировать свадебный цикл, разделив его на предсвадебные обряды, к которым Н.П. Лобачева относила выбор невесты, сватовство, сговор и помолвку, свадьбу и послесвадебные церемонии, к которым отнесла взаимные визиты молодых и родителей и обряды избегания.
Типология карельской свадебной обрядности была разработана Ю.Ю. Сурхаско. Исследователь настаивал на необходимости не только поэтапного описания обрядовых действий, но и раскрытии гч структуры, изучении вариативности обрядов. Одним из основополагающих принципов структурно-типологического анализа явилось понятие «типичность». Критерием типичности автор считает не только многочисленность одинаковых сообщений об этнографическом явлении, но и разовое упоминание в источнике, которое может свидетельствовать либо об узкой локализации, либо о предшествующем этапе бытования. При структурировании свадьбы исследователь вычленил в ней подструктуры с особой функциональной направленностью142.
Конфессиональный фактор и его влияние на формирование брачной обрядности
В первые десятилетия XX в. абсолютное большинство марийцев (99%; 423,5 тыс. чел. из общей численности в 428,2 тыс. чел.), по-прежнему, проживало в пределах Волго-Уральского региона, из них 57,9% (248 тыс. чел.) - на территории Марийской АО. При этом городское население составляло 3,6 тыс. чел. (0,8%»), а сельское - 424,6 тыс. чел. (99,2 %)275. Урбанизационные процессы среди марийцев проходили замедленными темпами; освоение ими городов началось только с 40-х г. XX в, тогда как в целом по стране - с Ю-х гг. XX в. В 1920-30-е годы, во время массовой индустриализации страны, наблюдается сдвиг сельского населения в города и промышленные центры, в результате чего численность марийцев-горожан увеличилась в 1,5 раза по сравнению с концом XIX в. (с 2000 чел. в 1897 г. до 3600 чел. в 1926 г.). Рост численности марийского населения произошел в таких городах как Краснококшайск и Козьмодемьянск (Марийская АО), Уфа и Бирск (Башкирская АССР), Казань и Елабуга (Татарская АССР)276.
Наиболее крупные миграционные процессы в стране происходили в 1950-1980-х гг. в ходе реализации разных государственных программ социально-экономического развития: освоения целин.,/, массового строительства промышленных объектов, освоения нечерноземных о іастей и нефтегазовых месторождений страны и т.д., что привело к существенному изменению картины расселения марийцев. Незначительное представительство марийцев до 50-х годов XX в. за пределами Поволжья и Приуралья увеличилось за 1939-1989 гг. почти в 12 раз (с 10,6 тыс. чел. до 121,2 тыс. чел.). Послевоенные переписи населения фиксируют систематический рост численности марийцев за пределами традиционных ареалов расселения во многих административных территориях страны. По данным последней Всесоюзной переписи населения 1989 г., марийцы проживали во всех административно-территориальных образованиях СССР: в Тюменской (9 тыс.чел), Волгоградской (7,8 тыс.чел,) Саратовской (5,3 тыс. чел.) и Ростовской (3,4 тыс. чел.) об..., Коми АССР (4,1 тыс. чел.), в Москве и Московской обл. (5 тыс. чел.), в Краснодарским (3,6 тыс. чел.) и Красноярском (7,7 тыс. чел.) краях, а также в Узбекистане (3 тыс. чел.), на Украине (7,4 тыс. чел.) и в Казахстане (12,2 тыс. чел.)277.
В то же время произошло снижение численности марийцев на территории отдельных административно-территориальных образований в пределах традиционных ареалов расселения. Так, в РБ. численность марийцев с 1970 по 1989 гг. уменьшилась со 109,6 тыс. чел. до 105,8 тыс. чел., в КО. - с 51,7 тыс. чел. до 44,5 тыс. чел., в Горьковской обл. - с 8,8 тыс. чел. до 7,9 тыс. человек. В результате притока немарийского населения в республики и области традиционных ареалов народа, в них усиливалась дисперсность и чересполосность расселения, усложнялся национальный состав и снижался удельный вес марийцев в общей численности населения278.
Указанные обстоятельства отражались в изменениях демографического поведения марийцев, в росте и разнообразии межэтнических контактов, особенно в регионах нового расселения. Вместе с тем в традиционных ареалах, как отмечает И.Ф. Васильева, до 1980-х гг. марийцам быль свойственны традиционное демографическое поведение и относительная демографическая «замкнутость» в условиях сельского образа жизни. Большую роль в сохранении традиционных устоев, в особенности брачной обрядности, играло старшее поколение, пожилые члены семей и родственных групп279.
Среди четырех восточно-финских народов марийцы были наименее урбанизированы. По переписи 1959 г., доля сельских жителей среди марийцев равнялась в среднем 88,3%, но в некоторых подгруппах доходила до 92-97%. В 1989 г. она существенно уменьшилась (58,3 %), но в традиционных ареалах марийцев (Марийская и Башкирская АССР, КО.) варьировала от 63 до 77 %280. Постепенно росла численность и доля городского марийского населения. Например, в Йошкар-Оле в 1959 г. численность марийцев не превышала 12 тыс. (13,2% всего населения города), а в 1989 г. уже достигла 64 тыс., что составляло 24 % населения столицы республики281. Примечательно, что большинство горожан в МАССР в этот период составляли русские - 67,8 %, в то время как численное большинство сельских районов составляли марийцы - 68,1 %282. К 1989 г. городское население МАССР проживало в четырех городах и 19 поселках городского типа. Во всех городах и 17 поселках русские были численно самой представительной национальностью; исключение представляли поселки Морки и Параньга, где преобладали соответственно марийцы и татары283. В целом по респ. сохранялось достаточно стабильное соотношение этнических групп. Так, в период с 1959 по 1989 гг. доля марийского населения МАССР незначительно колебалась в пределах 43,1-43,2%. Численность русских в регионе в тот период составляла 47,8-47,5%; третье и четвертое места занимали татары (6,0-5 8%) и чуваши (1,7-2,3%). Доля других групп варьировала в пределах от 1,7 (в 1959 г.) до 2,3% (в 1989г.)284.
В 1990-е гг. произошли заметные изменения в структуре этнического состава РМЭ. Обострение межнациональных отношений в ряде регионов Российской Федерации и в странах ближнего зарубежья вызвало переселение «коренного» населения в регион. Наиболее активно в миграционном процессе участвовали русские и марийцы. Так, за 1993-1995 годы в РМЭ прибыло 26756 марийцев (41,2% прибывших), 28518 русских (43,8%), 9708 представителей других национальностей (15%). Выбыло за эти же годы марийцев 24828 чел. (44,3%), русских - 23235 чел. (41,4%), представителей других национальностей - 8021 чел. (14,3%). В итоге, прирост марийцев за счет миграций составил 1928 чс ., русских - 5825 чел., других национальностей - 1687 чел285. Таким образом, численность населения республики к началу 2000-х гг. была па уровне 732, 8 тыс. чел., из которых городское население составляло 462 тыс. чел. (63 %), сельское - 270,8 тыс. чел. (37 %). Однако марийцы в основной массе продолжают проживать в сельской местности (187 603 чел. или 60,1%). Общая численность марийцев составила, по переписи 2002 г., 604298 чел., при этом городского населения - 256094 чел. (42,4 %), сельского - 348204 чел. (57,6%)
Свадьба (суан)
У моркинских марийг в роль посаженной матери - кияліат ава (Н.4.9) очень велика. В её обязанности вхс ціла смена девичьего головного убора на женский (Н.4.9д), исполнение всех ключевых свадебных обрядов вместе с молодыми (Н.4.96). Обязательным атрибутом у кияліат ава была пуховая подушка, на которой невесту везли и сажали в доме жениха, а посаженая мать использовала её для защиты. При проведении постельного обряда кого вене должен был ударить невесту трижды кнутом, а посаженная мать - закрыть невесту от удара (И.4.9в). Данному обряду придавали большое значение и считали, что от его исхода будет зависеть вся дальнейшая жизнь молодой422.
Чин старшего дружки также являлся одним из ключевых и имел локальные диалектные различия. В некоторых волостях Царевококшайского уезда происходило совмещение его функций с [ элыо кугу веіге. У луговых марийцев он получил название савуш или кугу трушка (на русский манер), у горных марийцев - арбинге/арвингыы (И.4.4). У горных марийцев ареингы - это двое молодых людей, в чьи функции входило приглашение гостей на свадьбу в день свадебного пиршества (Н.4.4с). Интересно, что, хотя эти персонажи не являются первостепенными, именно они возглавляют свадебный поезд (И.4.4ж). По приезду в дом невесты один из арвингыв, перекидывая через ворота медную монету, давал знак о возможности входа гостей во двор к невесте. Кроме того, перед отъездом свадебного поезда именно ареингы должны были запрячь лошадеіі cyan вуй и кугу веіге, они же укладывали приданое невесты и доставляли его в дом жениха (Н.4.4з)423. Как правило, дру ка играл роль охранителя жениха (Н.4.4а). В его функции также входило проведение с ряда снятия свадебного покрывала вегенлык (Н.4.4и). Как у русских, так и у марийцев в помощь ему назначался помощник изи трушка/изы арбииге/изе eeire (ІІ.4.5). Эти чины выделялись особыми внешними атрибутами костюма: например, у горны марийцев к ним относились нагайка и белый фартук424.
Обязательными чинами на свадьбе были подруги невесты - ончыч шогышо удыр, пелен шогышо удыр, опцылап шогышо удыр (доел, «впереди стоящая», «рядом стоящая», «подруга невесты») (И.4.6.1). У горных марийцев известно еще одно название - ыдыр гупьыр/ыдыр гыньр (11.4.6.1). В их функции входила встреча жениха и его свиты у невесты (11.4.6.1д), сопровождение невесты, выполнение вместе с ней обрядов (ІІ.4.6.16) (моркинские марийцы), помощь в одевании.
Диалектные различия относительно этого чина определялись тем, к какому роду относится этот персонаж. У горных и части восточных (Белебеевский уезд) марийцев подругой невесты являлась гестра или племянница жениха (ІІ.4.6.26)425. В её функции также входило сопровождеї іе невесты к источнику воды (Н.4.6.1е), встреча в доме жениха (Н.4.6.1д). У луговых марийцев подруга невесты выбиралась со стороны невесты (Н.4.6.2а) и её присутствие на свадьбе ограничивалось проводами невесты из отчего дома. В этом случае её функции в доме жениха выполняла посаженная мать или незамужняя родственница жениха - лашка шогышо удыр (букв, «девушка, варящая суп -лапшу») (П.4.6.13е)426. На традиционной свадьбе было необходимо также присутствие музыкантов: пузырщика (шувырзы), барабанщика (тумузы)421. В традиции восточных марийцев видное место занимал также плясун (куштузё)
Функции пураш марий и пураш вате (П.4.8) (букв, «угощающие пивом муж и жена») имели серьезные локальные отличия и варьировались от выкупа пива (Н.4.8а) и ответственности за угощен я до выполнения обязанностей посаженных родителей (Н.4.8б,в,г) невесты в доме жениха.
В некоторых районах присутствуют чины с узкой направленностью функций. К ним, например, относится тулача (Н.4.13в) - женщина сопровождающая невесту в кибитке; у марийцев Козьмодемьянского у. в свите невесты выделяется такой персонаж как паштек мара (Н.4.136) (доел, «проводник»), в чьи функции входила перевозка приданого из дома невесты (II.4.136.1) в дом жениха с последующим выкупом (Н.4.136.2) 429; чаза корка кушычо удыр (П.4.13г) отвечала за сбор денег при выкупе приданого или места рядом с невестой. Тдрыштд шинчаше (Н.4.13д), т.е. «сидящий за столом», принимал участие во встрече свадебного поезда жениха430. У моркинских марийцев появляется специфический персонаж - первый удыр (первая невеста) (П.4.13ж), который выбирался из родственников невесты. Молодого человека одевали в свадебный кафтан сывьш не ,есты и приводили к столу, который он обходил три раза. Это делалось с целью защиты невесты431.
Наличие большого количества свадебных выборных чинов, совмещение и разделение их функций серьезно осложняет изучение данного блока. Проанализировав функции выборных чинов по имеющемуся материалу, можно отметить следующие: расширение состава свадебных чинов и заимствование терминологии более присуще русифицированным районам, прежде всего центральным волостям Царевококшайского уезда и части Козьмодемьянского уезда.
Традиции и инновации в марийской свадьбе в 60-90-е годы XX в
Еще один вариант встречи в доме невесты представлен у уржумских марийцев -приверженцев «рушла вера» т.е. крещеных, но исповедовавших двоеверие. Он содержал ряд интересных деталей. В доме невесты и перед ним расстилали ковры или холщовую ткань, на которую становился жених, а мать невесты клала монеты на ковер, забрав которые жених получал право сесть рядом с невестой (П.8.2.1д)516. Марийцы, являющиеся приверженцами религиозной секты «Кугу Сорта», проводили встречу по иному сценарию: жених держал в правой руке свечу, а в левой ковш, навстречу ему выходила невеста, которая наоборот держала свечу в левой руке, а ковш в правой. Они соприкасались ковшами и не зажженными свечами, после чего вместе со всеми участниками свадьбы следовали в дом (П.8.2.1е)517. У восточных марийцев невеста находилась у посаженных родителей или в доме девичьих игр (удырмодыш) (Н.8.2.2д).
На основе вышеизложг иного для типологии можно выделить следующие признаки-элементы:
1 Сопровождающие обрядовые действия: а. выкуп ворот; б. обнесение гостинцами; в. троекратный объезд двора/шелыш; г. наступание невестой на следы телега жениха; д. разрешающие обряды (сначала жених встает на ковер/воіілок и после этого ему позволяют сесть рядом с невестой); е. манипуляции со свечами
2. Местонахождение невесты: а. в доме родителей; б. в чулане/клети; в. у соседей; г. в доме посаженных родителей; д. в доме девичьих игр (удырмодыш). 11.83. Появление невесты. В Моркинской волости Царевококшайского уезда перед появлением невесты с целью оберега и защиты от сглаза её наряд надевал на себя родственник-мужчина; для э ого существовал специальный свадебный персонаж - первой удыр (П.8.3.2а). В описаниях В.Ф. Милютина сохранилось уникальное описание отъезда свадебного поезда из дома невесты у марийцев Уржумского уезда. Утром готовились блины, после угощения которыми отец жениха выступал с требованиями к отцу невесты подготовить ее к отъезду. Вместо ответа на это требование на середину комнаты выводили мужчину, одетого в свадебный костюм - «мнимую невесту» (II.83.2a).
Выводящим «мнимую невесту» был также мужчина в образе «отца невесты»; он приглашал «невесту» в середину комнаты и обводил ее три раза вокруг стола. Этот сват держал главных поезжан, т.е большого и малого картов, большого веіге и жениха, а «мнимая невеста» изыскивала средства поцеловать жениха. После этого игрового действия оба подходили к печке, где сидела настоящая невеста. Тот же сват невесту, одетую в свою одежду, сажал за стол, а отец приносил ей непочатую чашку масла и вина. После этих действий все поезжане выходили из избы, а сват, взяв за руку невесту, передавал ее жениху518.
У горных марийцев зь. невестой посылали поезжанок cyan вате (П.83.1д). После появления невесты дружка должен был объехать один раз верхом вокруг шелык (.П.83.26)519. У восточных мари невесту приводили из дома «девичьих игр» савуш (II.83.le) или поезжанки (П.83.1д), но невеста соглашалась его покинуть только после третьего прихода свадебных участников за ней (Н.83.2в)520. У марийцев Лрбанской волости Царевококшайского уезда, по свидетельству Н.А. Троицкой невесту выводили к жениху ее отец (11.8.3.1а), крестный отец (И.8.3.16) и подруга невесты (П.8.3.1в), жених же был в сопровождении свахи. После угощения пивом, жених трижды целовал невесту. У горных марийцев Емангашевской вол. Васішьевского у. Нижегородской губ. перед появлением невесты проходил уникальный обряд под названием тэвэртешь качкашь, который заключался в следующем: жеш.: и невеста сидели в чулане за столом, подрупі невесты зазьгеали родственников и гостей позді івлять молодых. Каждый поздравляющий одаривал молодых деньгами (П.83.2г) и должен был съесть ложку жидкого творога521.
Таким образом, можно выделить следующие критерии:
1. Невесту выводил: а. отец невесты; б. крестный отец; в. подруга невесты; г. сваха; д. поезжанки cyan-вате; е. савуш
2.Сопугствующие обряды: я. появления мнимой невесты, специального персонажа — первой удыр; б. троекратный объезд свадебного места - шелык; в. троектратный заход савушом/суап вате в «дом девичыгх игр» за невестой; г. одарігвание жениха и невесты ІІ.8.4. Отъезд свадебного поезда. Данному периоду времени в свадебном церемоішале придавалось осе Зое значение во всех ареалах, однако обрядовые действия, проводимые в этот период, имели различные варианты. В Козьмодемьянском и, частично, Царевококшайском уездах традиционные марийские обряды замещались традиционно русскими: проводилось своеобразное «благословение» родителями (II.8.4.1), у горных марийцев - уже с православными иконами. В этот же момент невеста одаривала своих родственников (П.8.4.3) и прощалась с родными и односельчанами.
У луговых (Яранский и Уржумский уезды) и восточных марийцев сохранились сложные, строго последовательные обряды. Перед выходом из дома жених с невестой, посаженая мать/кугу eeire и подружка невесты три раза по солнцу обходили свадебный стол (П.8.4.2), после чего жених клал за пазуху матери невесты серебряные монеты -плату за кормление грудью (П.8.4.5). У горных марийцев Козьмодемьянского уезда перед отъездом невесте и жениху подавалась яичница (мыпы тывыртыш) (Н.8.4.7). Перед тем, как отведать её, жених посылал невесте ковш пива из своих запасов, положив туда предварительно монеты. Невеста, отпив глоток, наливала своё пиво и, опустив также монеты, возвращала ковш жениху522. У уржумских крещеных марийцев, отчасти исполнявших и языческие обряды, во время отъезда свадебного поезда родители невесты сначала благословляли по православной традиции образом, который впоследствии невеста забирала в новый дом. Пред этим невеста одаривала родителей. После православного обряда сразу следовал языческий, который заключался в следующем: «усадив жениха в повозку, дружка отправлялся за невестой, брал ее за руку и трижды обводил вокруг стола, крест-накрест хлеща плетью по полу. Затем, останавливаясь у порога несколько раз, ударял плетыо о порог, после чего провожал невесту к жениху»523. У моркинских марийцев перед отъездом свадебного поезда также ставили на стол специально блюдо - короппо-пучумышо (дорожная каша) (II.8.4.7).524 Подойдя к тарантасу, невеста не садилась в него, а должна была трижды наступать на подножку и пятиться назад. Кроме того, перед отъездом невесте перевязывали руки специальным полотенцем - сац-солык (букв, «полотенце вожжей»)525, после чего жених должен был три раза ударить ее кнутом
