Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Малое предпринимательство как объект социологического анализа 13
1.1. Генезис предпринимательства как особой социальной группы общества 13
1.2. Малое предпринимательство в системе общественных отношений 23
Глава 2. Перспективы малого бизнеса в зеркале общественного мнения 54
2.1. Статусно-ролевая самоидентификация мелкого предпринимателя 54
2.2. Малый бизнес: страхи и надежды общественного мнения 66
Глава 3. Стратегии малого предпринимательства в региональном измерении 88
3.1. Приграничное пространство как фактор взаимодействия малого бизнеса 88
3.2. Социальные проблемы малого бизнеса и пути их решения 103
Заключение 126
Библиографический список использованной литературы 132
Приложения 145
- Генезис предпринимательства как особой социальной группы общества
- Малое предпринимательство в системе общественных отношений
- Статусно-ролевая самоидентификация мелкого предпринимателя
- Приграничное пространство как фактор взаимодействия малого бизнеса
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Одним из основных результатов реформирования постсоветского социально-экономического пространства России стало появление секторов экономики, основанных на рыночных отношениях. К таким секторам относится, прежде всего, малое предпринимательство, открывшее новый путь в социально-экономическом развитии страны
За годы реформ малый бизнес в российском обществе укрепился, демонстрируя свою жизнеспособность во многих регионах. Так, в Хабаровском крае каждый пятый работник (21,4 %) занят в сфере малого бизнеса. В 2002 году ими произведено продукции и оказано услуг на сумму свыше 21 млрд. рублей, что составляет около 11 % от общего объема ВВП всех отраслей края.1 На многих малых предприятиях промышленности, транспорта, в строительстве и других сферах отмечается высокий уровень производительности труда.
Однако развитие малого бизнеса тормозится существующей системой его «поддержки» со стороны государства. Если в малом предпринимательстве в европейских странах занято около 70 процентов, то в России - 10 процентов от общего числа работающих. По итогам 1 квартала 2000 года, количество малых предприятий в России уменьшилось на 1,9 процента, а доля налоговых поступлений от малого бизнеса в общем объеме налоговых платежей по стране составляет 8-9 процентов. 2
Особенно остро эти противоречия проявляют себя на отдаленных территориях, к которым относится Дальний Восток России. Социально-экономические стратегии освоения дальневосточных территорий с 80-х годов XIX до 90-х годов XX века основывались на принципах государственного патронажа над развитием этого богатого и перспективного
1 Судаков Д. Большой план для малого и среднего бизнеса // Тихоокеанская звезда, 10 октября 2003 года. - С. 3
2 См.: Доклад Министерства экономического развития и торговли Российской Федерации о состоянии
малого предпринимательства- М., 2000.
региона. Отказ государства в начале 90-х годов прошлого века от своих обязательств и проведения акцентированной социально-экономической политики на Дальнем Востоке и в Забайкалье привели к негативным последствиям, как для региона, так и для страны в целом. В 2002 году промышленный потенциал Дальнего Востока уменьшился по сравнению с 1991 годом на 46,2 % (РФ - 35,1 %)'. Региональная социально-экономическая система была удержана от полного краха за счет вынужденной переориентации экономических связей на внешние рынки Азиатско-Тихоокеанского региона.
К началу нового столетия иллюзия об автоматизме рыночного
регулирования экономики и социальной сферы была разрушена, но новые
основания для проведения системной государственной политики поддержки
малого бизнеса пока только формируются. В Хабаровском и Приморском
краях, Республике Саха (Якутия) и других регионах Дальнего Востока
разрабатываются концепции государственной поддержки
предпринимательства, создаются специальные фонды. [34]
Основными препятствиями в развитии малого предпринимательства
по-прежнему остаются неэффективная налоговая политика и
административные барьеры, слабый предпринимательский потенциал
населения и негативное общественное мнение. Социальной среде
предпринимателей свойственны разобщенность, низкий уровень
самоорганизации и саморегулирования, кадрового обеспечения.
Проблема видится и в том, что российское государство, в лице своих представителей органов власти, изначально было ориентировано не столько на реальное развитие малого предпринимательства, сколько на его желаемый идеал. Отношения между властью и малым бизнесом являются одной из главных проблем в развитии предпринимательства и не удовлетворяют потребностей социально-экономического развития страны. Как следствие,
1 Ишаев В.И. О социально-экономическом развитии Дальнего Востока и Забайкалья (доклад губернатора Хабаровского края Президенту Российской Федерации). — Хабаровск, 2002. С.З
малое предпринимательство на Дальнем Востоке развивается низкими темпами. Так, на каждую тысячу человек в регионе приходится шесть предприятий малого бизнеса, тогда как в наиболее развитых в этом плане городах Москва и Санкт-Петербург - 25.2 Почти половина малых предприятий и три четверти индивидуальных предпринимателей трудятся в сфере торговли и общественного питания, а сфера производства, строительства и транспорта представляет слабый предпринимательский интерес.
Меры по созданию благоприятного климата для развития малого бизнеса, принимаемые органами региональной государственной власти и местного самоуправления недостаточны. Деятельность субъектов малого предпринимательства во многом зависит от действий федеральных органов власти, которые осуществляют регулирование хозяйственной деятельности на рынке капиталов, товаров, рабочей силы. Только с помощью специальных мер государственной поддержки развитие малого предпринимательства будет приобретать цивилизованный характер, в результате все большее количество субъектов малого предпринимательства будет выходить из "теневой" экономики, легализуя свой бизнес и увеличивая пополнение бюджетов всех уровней.
Таким образом, актуальность исследования определяется:
во-первых, необходимостью дальнейшей разработки научных основ социально-экономической политики государства в отношении малого предпринимательства:
во-вторых, выявлением социальных особенностей развития малого предпринимательств, статусно-ролевых типологий в социальной структуре общества;
в-третьих, определением основных направлений социального взаимодействия власти, общества и малого бизнеса в региональном измерении.
Штамм Д. Власть и бизнес: признание в нелюбви // Тихоокеанская звезда. - 9 сентября 2003 года.
Степень разработанности проблемы. Проблема развития малого бизнеса имеет уже значительную традицию в отечественной социологии. Неоднократно проводились Исследования его роли в российском обществе, социально-экономических последствия, перспективы развития, связь с общественными структурами, влияние на экономическое развитие и выхода страны из экономического кризиса нашли отражение в работах отечественных и зарубежных авторов.
Существенный вклад в развитии данной проблематики внесли
A. Журавлев, Т. Заславская, И. Лисиненко, В. Поздняков, В. Радаев,
Р. Рывкина, О. Леденева, О. Ромашов, В. Халипов, Э. Фетисов, В. Червяков,
B. Чередниченко, Ю. Чепуренко, С. Барсукова, В. Шапиро, С. Шаталин,
Н. Шмелев, Э. Панеях, В. Волков и многие другие '.
Однако в этих работах, особенно Ю. Чепуренко, В. Радаева, А. Темкиной, А. Журавлевой изучались не столько социальные аспекты малого бизнеса, сколько проводился целенаправленный поиск «среднего класса» как будущей основы стабильного развития. В них выводилась как правило дедуктивная модель будущего среднего класса, основу которого составляли представители малого бизнеса. Во второй половине 90-х годов в работах Т. Заславской, Е. Здравомысловой, Т. Шанина, В. Радаева, Л. Тимофеева, Ю. Латова, Э. Панеях, Л. Бляхера, центр тяжести в исследованиях малого
Журавлев АЛ., Поздняков В.П. Российские предприниматели в современной социальной структуре // Социологические исследования. — 1994. — № 5. Заславская Т.И. Бизнес-слой российского общества: сущность, структура, статус // Социологические исследования. - 1995. — № 3. Радаев В.В. О некоторых чертах нормативного поведения предпринимателей // Мировая экономика: международные отношения. — 1994. — № 4. Ромашов О.В. Реформа в России глазами предпринимателей // Социологические исследования. -1996. - № 9. Халипов В.Ф., Лисиненко И.В. Социология предпринимательства. - М.: Луч, 1996. Червяков В.В., Чередниченко В.А., Чепуренко Ю.А. Предпринимательский класс в возрождающейся России. // Социологические исследования. - 1993. - № 1. - С. 77-95. Фетисов Э.Н., Яковлев И.Г. Предпринимательству - государственную поддержку // Социологические исследования. - 1994. - № 2. - С. 33-38. Шапиро В.Д. Россияне о предпринимательстве и предпринимателях. // Социологические исследования. - 1992. — № 10. Шаталин С.С., Гайдар Е.Т. Экономическая реформа: причины, направления, проблемы. - M.: Экономика, 1989. Шкаратан М. Феномен предпринимателя: интерпретация понятий. - М.: Ин-т экономики РАН, 1993. Тимофеев Л. Преступная организация как фирма. - Спб., 1998. Шмелев Н. Экономические перспективы России // Вопросы экономики. - 1995. - № 1. Бляхер Л.Е. Изменение поведения экономически активного населения в условиях кризиса. - М.: МОНФ, 2000. Шанин Т. Неформальная экономика. - М.: Интерцентр, 1999. Волков В.В. Силовое предпринимательство. - Спб., 2002. Латов Ю. Экономика вне закона. - М.: МОНФ, 2000. Рывкина Р.В. Драма перемен. - М.: Дело, 2001.
бизнеса был перенесен на анализ конкретных экономических практик, определяемых в терминах «неформальная экономика».
Вместе с тем, в этих работах, практически, полностью выводились за пределы исследования законодательные рамки и результаты социально-экономической деятельности малого бизнеса, что существенно деформировало картину реальных социальных процессов в этой сфере. Качественные аналитические методики давали интересные результаты зачастую оказывались непроверяемыми. В данном диссертационном исследовании использован принцип совмещения результатов качественного и количественного исследования, ориентированного как на анализ «неформальной» экономики, так и на существующую нормативную правовую базу и, прежде всего, правоприменительную практику.
Цель исследования — определить социальные аспекты и особенности развития малого предпринимательства в региональном измерении.
Задачи исследования:
изучить и обобщить теоретические аспекты становления и развития отечественного предпринимательства;
выявить и описать устойчивые социальные представления, связанные с малым бизнесом в общественном мнении;
определить социально-экономические параметры взаимодействия государства и общества с малым предпринимательством;
выявить наиболее эффективные стратегии поведения представителей малого бизнеса в современных условиях;
обосновать рекомендации, направленные на создание действенной системы поддержки малого бизнеса, адекватные региональной специфике.
Объект исследования - малые предприниматели как субъекты специфической социально-экономической деятельности в Хабаровском крае.
Предмет исследования - социальные отношения и факторы, определяющие статусно-ролевое поведение субъектов малого предпринимательства.
Теоретико-методологическая и методическая база исследования
представлена общенаучными принципами познания общественных процессов и явлений. В работе над диссертацией использованы: системный, структурно-функциональный подходы, комплексное исследование с применением качественных и количественных методов социологического анализа.
Теоретическую основу исследования составили труды социологов, экономистов прошлого и современности по проблемам предпринимательства, бизнеса, среднего класса, их роли и места в социальной структуре общества. Особе внимание уделено исследованиям состояния малого бизнеса в периоды его становления.
Теоретическими источниками явились также основные нормативные правовые акты в области государственной поддержки и развития малого предпринимательства.
Эмпирическую базу исследования составили результаты социологических исследований, выполненные автором или при его непосредственном участии:
«Отношение к малому бизнесу населения города Хабаровска» (2002 год). Опрошено 750 человек по квотной выборке, репрезентирующей основные группы городского населения;
«Отношение к собственной деятельности представителей малого бизнеса города Хабаровска». Проведено формализованное интервью с 200 представителями малого бизнеса по квотной выборке;
выборочный социологический опрос населения и предпринимателей Российской Федерации в 13 субъектах Российской Федерации, в т. ч. в Хабаровском крае, по общероссийской репрезентативной выборке, проведенный Российской академией государственной службы и Дальневосточной академией государственной службы в 2001 году;
вторичный анализ материалов социологических исследований по программам: "Культурные особенности экономического трансграничного взаимодействия: региональные аспекты (на примере Хабаровска и Санкт-Петербурга)", "Изменение поведения экономически активного населения в условиях кризиса", "Конкуренция за налогоплательщика: региональные варианты фискальной мифологии" (руководитель Бляхер Л.Е., 1999-2001 гг.);
аналитические статьи и результаты социологических исследований, опубликованные в журналах "Социологические исследования", "Регион: экономика и социология", информационном бюллетене «Экономические и социальные перемены: мониторинг общественного мнения» (1991-2003 гг.) и др.;
нормативные правовые документы, отражающие программы государственной и региональной поддержки малого предпринимательства за 1996-2003 годы;
данные Госкомстата России, статистические отчеты по изучаемой проблеме органов государственной власти и муниципального управления Дальневосточного федерального округа.
Основные научные результаты, полученные лично автором и их научная новизна:
описан генезис и выявлены особенности идентификации представителей малого бизнеса на Востоке России, состоящие в преобладании здесь бывших работников оборонных предприятий, рассматривающих бизнес как временное и дополнительное занятие, позволяющее пережить трудные времена;
выявлены и описаны устойчивые стереотипы восприятия представителей малого бизнеса региона, сводящиеся к двум основным образам: «средний класс» цивилизованных предпринимателей и «новые русские» криминальные типы (спекулянты, воры и бандиты);
- установлены механизмы взаимодействия власти и представителей
малого бизнеса, основанные на «презумпции виновности» предпринимателя
перед властью;
- определена типология бизнес-стратегий в социальном пространстве
региона.
Положения, выносимые на защиту:
1. Одной из наиболее острых проблем развития малого бизнеса
выступает несовершенство государственной политики по отношению к
малому предпринимательству, как многочисленному социально-
экономическому слою. Выработке социальной стратегии государства в
отношении малого предпринимательства препятствует система устойчивых
стереотипов, связанных с восприятием его со стороны населения и власти
как полукриминальной или криминальной среды.
2. Острой проблемой является восприятие властью малого бизнеса,
* главным образом в качестве источника дополнительных «внебюджетных
поступлений» существенно сужает поле его продуктивной деятельности. Для обеспечения этих поступлений создается ситуация «презумпции виновности» предпринимателя перед властью. Средством создания этого социального стереотипа выступает запутанность и усложненность налогового законодательства, других социально-правовых регуляторов.
3. С целью уменьшить трансакционные издержки и обеспечить
а, существование собственного бизнеса предприниматель вынужден частично
делегализовать свою деятельность (скрытые доходы, двойная бухгалтерия). В связи с этим, возникают сложные отношения с силовыми структурами, организованными преступными группировками, пытающимися выполнять в теневой сфере функции регулятора бизнеса.
4. Постоянное давление со стороны агрессивной внешней среды, как в
легальном, так и в нелегальном секторе вынуждает предпринимателя
выстраивать сложные социально-экономические стратегии, избегая как
fc полной легализации, так и полного «ухода в тень». Средством
11 осуществления таких стратегий выступает социальная сеть предпринимателя. Ее наличие и разветвленность предопределяют успех или неудачу экономической деятельности.
Основные гипотезы исследования, позволяющие объяснить причины и происхождение существующих коллективных представлений о малом бизнесе, способствовали выявлению стратегий экономического и социального поведения в этой сфере. Современное состояние дел в малом бизнесе определяется неадекватностью фискальной системы. В рамках этой системы происходит «чистое» изъятие прибыли без предоставления встречных услуг. Вместе с тем, налог — это сделка, по приобретению уникального товара — гражданства. Невыполнение государством обязательств, связанных с правами гражданства вызывает уход малого бизнеса в «тень», где эти услуги могут быть предоставлены иными «силовыми предпринимателями».
Практическая значимость диссертационного исследования Основные положения могут быть использованы органами государственной власти и местного самоуправления Дальневосточного федерального округа для совершенствования концепции государственной поддержки малого предпринимательства, диагностики эффективности принимаемых мер в этой социально-экономической сфере.
Ключевые выводы диссертации реализованы в практических рекомендациях по корректировке нормативной правовой базы программ поддержки малого бизнеса государственными и муниципальными органами власти, общественными организациями. Материалы диссертационной работы могут быть использованы при разработке учебных пособий, лекций и семинаров для студентов вузов по специальностям "Менеджмент", "Коммерция", "Государственное и муниципальное управление", "Экономика труда", построения специальных методик при исследовании проблем малого и среднего бизнеса.
Результаты социологических исследований, проведенных в рамках диссертационной работы, заложили реальную основу для развития эмпирического изучения данной проблемы в Хабаровском крае.
Апробация работы. Результаты диссертационного исследования прошли апробацию на теоретико-методологических семинарах и «круглых столах» в Дальневосточной академии государственной службы и Хабаровском государственном техническом университете. Диссертация заслушана и обсуждена на кафедре социологии, социальной работы и права Хабаровского государственного технического университета. Основные положения диссертации отражены в 4-х научных публикациях общим объемом 7,8 печатных листов.
Генезис предпринимательства как особой социальной группы общества
Исследование предпринимательства в России имеет достаточно серьезную традицию. Начиная с 80-х годов, под теми или иными именами это явление попадало в орбиту исследовательских интересов советских, а позже российских социологов. И здесь отечественные исследователи начинали не с пустого места. Различные формы «русского предпринимательства» достаточно активно исследовали зарубежные мыслители. Постепенно сложилась традиция, в рамках которой именно структуры «теневого рынка», «неформальной экономической активности» советского населения скрепляли и цементировали советский строй. По пути легализации этих отношений и двинулся режим в период становления рыночной экономики.
В советский период предпринимательство рассматривалось как одна из необходимых форм социально-экономического существования общества. Государство его поддерживало в тех или иных легальных формах.
Официальная история российского предпринимательства начинается с принятием Закона СССР "О Кооперации" в 1988 г.1 Самое удивительное для тех времен то, что он стал сразу же действовать и оказался весьма эффективным законом, несмотря на массу недоработок и белых пятен. Оказалось, что он был всем нужен, и принятие его уже давно назрело. С этого момента, чуть ли не со следующего дня после его принятия начинается бурный рост числа предпринимательских структур малого бизнеса и, прежде всего, в форме кооперативов.
В 1988 г. число действующих кооперативов составляло 77,3 тыс. и их количество неуклонно росло (в 1990 г. составило 1102,2 тыс.) [32]. При этом надо учитывать, что отдельные структуры общественного производства были весьма близки по своей сути к коммерческой деятельности. К таким относится советская торговля, которая по названию была государственной, а по существу являлась полностью коммерческой, но с оттенком криминала.
Довольно большие слои населения относились к кооперации негативно. Согласно результатам социологических исследований, примерно 75% опрошенных респондентов относились к кооператорам весьма плохо, считая их спекулянтами, жуликами и т.д. [51]. Весьма нелестными эпитетами наделяла их и власть.
Происходило ограничение сферы кооперативного занятия, нередко им запрещали вести свою коммерцию в целых отраслях и производствах, усложняли систему оформления. Достаточно сказать, что создавались при исполкомах советов депутатов разных уровней специальные комиссии, которые рассматривали ходатайства и давали разрешение на ведение коммерции исходя из своих представлений: кому можно, а кому нельзя этим заниматься и т.д. Кооперативы оказались выключенными из всей системы производства и распределения, по сути дела им обрубали сырьевые концы и ограничивали сферы распределения произведенного ими продукта и пр.
Одним из серьезных препятствий для развития малых предприятий являлись противоправные действия (рэкет, взятки и др.).
Вместе с тем предпринимательская сфера развивалась довольно бурно. Достаточно сказать, что примерно каждый год прирост произведенной продукции и услуг увеличивался примерно на один процент от общего национального валового продукта, как это исчисляли раньше. Сегодня все коммерческие структуры дают прирост, по неполным данным, примерно 4% валового национального дохода.1
Специфика российского предпринимательства заключается в том, что оно развивалось параллельно с централизованной экономикой, при отсутствии у населения опыта экономической самодеятельности и экономических свобод. Первые шаги экономических реформ показали, что становление социального слоя предпринимателей идет достаточно быстрыми темпами. Если в мае 1992 года (по данным ВЦИОМ) только 2,2 % опрошенных открыли свое дело, и еще 9,5 % собирались это сделать, то в 1995 году уже 5 % от общей численности опрошенных имели свое дело, а еще 30 % респондентов собирались его открыть. [25]
Проводимая правительством страны политика умеренно жесткой финансовой стабилизации до определенного времени не являлась препятствием для развития малых предприятий. Но ухудшение экономической ситуации в стране сильно отражалось на малом бизнесе. Начиная с 1993-1994 гг. темпы роста малых предприятий начали снижаться. Так, по оценке Госкомстата России, с 1992 г. они составляли 209 %, в 1994 г. — 103,7 %. В I квартале 1995 г. впервые наблюдалось сокращение количества малых предприятий. [32]
Малое предпринимательство в системе общественных отношений
Отправным пунктом нашего рассуждения о соотношении бизнеса и власти, позволяющего, на наш взгляд, дистанцироваться от материала, является концепция политической истории России, очерченная в работах Ю. Пивоварова и А. Фурсова [87]. Одним из основных тезисов «Русской системы» авторов является тезис о принципиальной дистанцированности Русской власти от общества («популяции» в терминах этих авторов). Легитимация власти протекает за пределами данного общества, в трансценденции. В союзе с некоторой (не принципиально какой) внешней силой власть оказывается сильнее общества. Она (власть) принимается извне как единое, целостное явление и не является предметом обсуждения в рамках данного общества. В силу трансцендентальной природы власти ее основания принципы не являются предметом обсуждения и переговоров, т.е. не являются демократическими, исходя из принятого определения. Дистанцированная от общества власть представляет собой «объективные условия», в рамках которых должен жить и действовать социальный субъект. Это не предмет для переговоров, а контекст, позволяющий договориться о чем-либо.
Политическим же субъектом выступает только власть (государство,, зачастую персонифицированное). Остальные элементы общества являются восприемниками ее воздействия (политическими объектами). На месте граждан оказываются подданные, те, кто под властью. В рамках этой парадигмы сложились основные политические практики в России. С одной стороны, политический субъект пронизывал своими интенциями все, в том числе неполитические институты, с другой — отдельного «центра управления» (по М. Веберу) просто не существовало. Символически общество выступало гомогенным политическим образованием. Гомогенная власть, импортированная из трансцендентной области, принимается и отвергается целиком. Вопрос о том, что какие-то институты этой власти могут быть трансформированы, чаще всего просто не обсуждался.
Подобный характер имело и принятие демократических институтов в России: они были импортированы из зарубежного опыта. В исторически кратчайшие сроки была заимствована система демократических органов управления, введен институт альтернативных выборов, законодательно установлен принцип разделения властей.
Но демократическая процедура наделения властью вступила в острое противоречие с ее трансцендентальной природой, составлявшей основу российской политической культуры. Исходя из национальной политической традиции и формы принятия демократических институтов власти, последние не подпадают под социальную рефлексию. Однако процедурная сторона демократии в ее либеральном варианте предполагает выборы, делегирование полномочий и всеобщее (для граждан) избирательное право. Это ставило и власть, и граждан в России в достаточно сложное положение. Возникала ситуация, когда переговоры велись о предмете, обсуждению не подлежащему.
Если власть выбирают, если ей реально делегируют полномочия, которые можно и отнять, то она лишается дистанцированности, трансцендентальной природы, перестает быть Русской властью. Она перестает соответствовать политическим практикам, которые уже многие столетия, начиная с концепции «Москва — третий Рим, а четвертому не бывать», функционировали в России.
По справедливому мнению Ю. Левады, власти в России противостоит не общество как система страт, классов, групп, а индивид, обретающий целостность, субъектность только в идентификации с государством . Государство же выступает единым пространством абсолютной власти, которая распространяется иерархически на всех нижестоящих и исчезает при контакте с любым вышестоящим. Наделение объемом властных полномочий идет от высших ярусов иерархии к низшим. Переговоры здесь возможны, но только в невидимом для общества квазиприватном пространстве. Это приватность не частного лица, обличенного властными полномочиями, а приватность власти, ее изнанка. Здесь переговоры ведутся, борьба за власть разворачивается во всей полноте, но публично она никак не выражается. На публичном уровне мы можем наблюдать готовое политическое решение и его публичное обоснование. Такой тип организации властного пространства действительно имеет мало общего с «народовластием» в классическом понимании термина. Тем не менее, за весь период реформ в России ни разу не были поставлены под сомнение сами демократические институты.
Статусно-ролевая самоидентификация мелкого предпринимателя
За годы реформ предпринимательство развивалось очень трудно и не имело однозначной оценки у населения и у самих предпринимателей. Здесь рациональные соображения оказываются смешанными с иррациональными страхами, предрассудками, внедряемыми на протяжении предшествующего периода. Этот «клубок противоречий сказался и на самоидентификации представителей малого бизнеса. При этом крайне важным для корректного проведения сопоставления является четкое и однозначное понимание самого термина «мелкий предприниматель». Законом Российской Федерации от 14 июня 1995 г. "О государственной поддержке малого предпринимательства в Российской Федерации" (в редакции 2002 г.) к малым предприятиям отнесены коммерческие организации с образованием юридического лица, в уставном капитале которых доля участия Российской Федерации, общественных и религиозных организаций, благотворительных и иных фондов не превышает 25 %. Численность работников малых предприятий не должна превышать в промышленности, строительстве и на транспорте 100 чел., в научно-технической сфере и сельском хозяйстве — 60, в оптовой торговле — 50, в розничной торговле и бытовом обслуживании — 30, в остальных отраслях и при осуществлении других видов деятельности — 50 чел. [8] Фактически на предприятиях малого бизнеса, например, в 2000 г., работало в среднем в промышленности — 14 чел., в строительстве 13, на транспорте — 12, в научно-технической сфере — 6, сельском хозяйстве — 13, в оптовой торговле - 8, в розничной торговле — 6, бытовом обслуживании — 10, в других отраслях - 11 чел. Юридический критерий («малое предприятие») не может дать основания для сравнения, т. к. на практике люди с соотносимым уровнем потребления, проживающие в разных городах, крайне резко различались по социальному статусу и стратегиям поведения. Для преодоления подобной проблемы было предложено следующее понимание термина:
Мелкий предприниматель обладает только оборотным капиталом (вложения в основной капитал, в средства производства малы). Его деятельность полностью детерминируется условиями рынка. Главным (и единственным) стратегическим ресурсом является смена сферы деятельности или радикальная смена рынка. Интерес именно к таким предпринимателям определяется рядом обстоятельств. Во-первых, именно эта категория населения наиболее гибко меняет свое поведение в условиях нестабильности среды (в том числе и при изменениях, связанных с изменением законодательства, политикой властей всех уровней, управленческой практикой). Во-вторых, именно эта категория наиболее часто меняет виды деятельности, в силу чего на протяжении 10-летнего отрезка времени мы сможем наблюдать у каждого респондента несколько стратегий. Наглядно виден процесс выбора видов деятельности, деловых стратегий, выбора степени легальности бизнеса. В-третьих, относительная независимость мелких предпринимателей и самозанятых позволяет в наиболее чистом виде наблюдать процесс принятия решений. В-четвертых, в среде мелких предпринимателей оформляются отношения, которые в крупных и институционально оформленных фирмах оттесняются в "сферу непоименованного". Они не могут быть названы (нет концептов), а следовательно, изучены. В мелком бизнесе такие отношения выступают в более явном виде, для них появляются неформальные термины. Не зря коммуникация по улаживанию конфликтов именуется «разговором по понятиям». В-пятых, именно в этой среде наиболее зримо присутствуют «теневые» трансакционные издержки и стратегии восприятия и взаимодействия с официальной социально-экономической политикой государства.
Успешность осуществления социальной политики в отношении того или иного слоя населения не в последнюю очередь зависит от условий и принципов его самоидентификации. Достаточно часто социальная политика осуществляется в отношении слоя, существование которого на практике оказывается фикцией (вспомним пресловутый «средний класс»). В этом плане предельно важным оказывается рассмотреть саморепрезентацию представителей малого бизнеса, их представление о себе и своем месте в социальной структуре современного российского общества.
Подавляющее число информантов вполне осознанно относят себя к «мелкому бизнесу». «Мы не живем шикарно, мы живем как все люди, ну, как можно сказать, у нас малый, маленький такой бизнес. Есть средний, малый, я так думаю, это мои, э-э субъективные эти рассуждения. Есть малый, есть средний и есть высший, ну, не высший, а как там вот ... ну, «оптовики» их называют. Вот я где-то вот, в мелком бизнесе (респондент: женщина, 47 лет, высшее образование, «челнок»).
Подобным образом определяется и собственное имущественное положение. Оно, по мнению большинства информантов, «между средними и бедными». Однако представление о бедности и богатстве «средних» сильно различается в различных городах. Для Санкт-Петербурга «средние», в представлении предпринимателей, — это квартира в престижном районе, новая машина европейского производства и возможность ее регулярно менять, соответствующая обстановка и бытовая техника, возможность отдыхать на мировых курортах и покупать дорогую одежду в фирменных магазинах. В Новосибирске представление о «средних» в целом близкое, но отличающееся по уровню: классу автомобиля, оргтехники, бытовой техники и т.д.
В представлении мелких хабаровских предпринимателей «средние» — это те, кто могут купить себе квартиру (вопрос о районе не стоит) и машину. Во многом это оказывается связано со спецификой сферы занятости мелких предпринимателей. Подавляющее большинство респондентов (и мелких предпринимателей, вообще) были заняты в сфере услуг. Соответственно, зависели от степени развития инфраструктуры в городе и от наличия потребителей, заинтересованных в этих услугах. В этом плане Санкт-Петербург, с относительно большим количеством совместных предприятий, развитым международным туризмом, давал малому бизнесу значительно больше возможностей, нежели Хабаровск, бывший до середины 80-х годов «закрытым городом», с крайне слабо развитым социальным сектором.
Вместе с тем у предпринимателей достаточно ярко проявляется стремление к приуменьшению собственной значимости и значимости своего дохода. Такое представление связывалось с новой системой соотнесения, возникшей у респондентов в ходе занятия бизнесом. Эта тема проявлялась тем сильнее, чем выше был реальный уровень дохода у респондента, уровень его связей. В ряде случаев это вело к проявлению повышенной депривации.
Приграничное пространство как фактор взаимодействия малого бизнеса
Распад советского социокультурного пространства в 90-е годы XX века открыл взгляду исследователя множество достаточно разных и несводимых структур, которые в советский период оставались латентными. Именно они сегодня реально определяют становление нового постсоветского пространства. От того, насколько различными окажутся региональные социально-политические, экономические и культурные структуры, составлявшие целостность Советского Союза (России), от того, насколько возможна и возможна ли корреляция между ними, зависит сохранение действительной, а не номинальной целостности страны. Вместе с тем, именно для сохранения реальной целостности России необходимо изучение устойчивых факторов, детерминирующих региональное своеобразие. Особенно важную роль играет приграничное взаимодействие в становлении малого бизнеса в Хабаровском крае. Близость Китая, Кореи становится здесь важным параметром становления социального слоя, его инфраструктуры.
Исходя из предлагаемой эмпирической базы определяется метод анализа и интерпретации данных. Для анализа текста использовалась методика «анализ категоризации взаимодействий», разработанная X. Саксом, а позднее Д. Сильверманом. Они исследовали, как в текстах «производятся» описания социальной реальности, обеспечивающие взаимопонимание участников взаимодействия [145, 146].
Интервью представляет собой текст, содержащий категории, посредством которых индивид описывает социальное взаимодействие, как имеющее смысл. Согласно методике, в ходе анализа результатов интервью сначала выделяются категории, которыми пользуется респондент. Потом выделяются лексемы, обозначающие виды действий и отношений, которые респондент связывает с данными категориями. И, наконец, реконструируются моральные оценки, которыми респондент наделяет данные категории и соответствующие им действия и отношения.
Анализ категоризации взаимодействия опирается на принципы социального конструктивизма, который исходит из того, что речь - есть слепок социальной реальности. В связи с этим, методика следует двум правилам. Во-первых, исследователь предполагает, что данная категория принадлежит к некоторому общему родовому классу категорий. Во-вторых, исследователь исходит из правила «консистентности» категорий, используемых в интервью. Суть этого правила заключается в том, что респондент сохраняет логику изложения и объединяет категории в рамках одного смыслового блока.
Следующий шаг анализа категоризации взаимодействия заключается в выявлении лексем, обозначающих действия, связанные с категориями. Лица и события, описанные в интервью и обозначенные определенными категориями, связываются в тексте с определенными видами действий и отношений. С помощью реконструкции этих связок можно выявить те смыслы, которыми наделяются взаимодействия.
Далее при определении связанности категорий и действий выявляется их оценка с точки зрения респондента. При этом исследователь исходит из правила морального суждения. Оно заключается в том, что любое описание опыта рассматривается как содержащее (явно или неявно) его моральную оценку. Исследователь исходит из того, что респондент постоянно оценивает, правильно или неправильно осуществлялись данные действия со стороны лиц, обозначенных категориями.
Другим основанием для теоретического осмысления эмпирического материала стала концепция фигурации Н. Элиаса [147]. Фигурация здесь понимается как пространство, где действует набор взаимно ориентированных факторов, согласующих свои действия с действиями другого. От того, какие акторы действуют в данном пространстве, можно выделить несколько уровней взаимодействия.
1. Пространство «Большого взаимодействия». Игроками этого пространства выступают страны как целое, со свойственной им концептуализацией границы. На этом игровом поле конкретные участники экономического акта не задействованы. Здесь смысл границы близок к правовому пониманию. Участниками взаимодействия здесь выступают Финляндия, Россия, Китай или «все финны», «все китайцы», «все русские». Иногда географически участники взаимодействия конкретизируются - «все дальневосточники», «северные китайцы» и т.д.
В структуре такого взаимодействия задействованы наличные правовые нормы. Но оно не сводится к ним. Значимыми в этом контексте становятся и «социальные мифы» окружающие ту или иную страну (в нашем случае Китай) в глазах другой. Столь же значимыми оказываются и «мифы», связанные с самой границей, устойчивые коллективные представления, связанные с ней. Эти мифы зачастую противоречивы, но все они, так или иначе, связаны с концептуализацией границы и трансграничного взаимодействия. Они, более чем наличные договоры или юридические нормы определяли собой направление взаимодействия. Чаще всего эти представления фиксировались в публикациях СМИ, но проявлялись и в интервью, когда речь заходила о странах в целом.
По отношению к Китаю наиболее устойчивыми были три мифа. Первый, наиболее распространенный, связан со смыслом «желтой угрозы». Перенаселенный, экономически мощный Китай, соседствующий с малонаселенными территориями Российской Федерации, воспринимается как реальная угроза безопасности России. Это настроение подогревается передачами по местным и центральным телеканалам, публикациями в газетах. Наиболее устойчивые концепты, выделяемые в этих публикациях и передачах «скрытая экспансия», «экономическое давление», «организованная иммиграция», «опасность с Востока» [34].
