Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Методологические и методические основы изучения природных очагов клещевого энцефалита 14
ГЛАВА П. Структурная организация природных очагов клещевого энцефалита 42
1. Физико-географическая характеристика очаговой территории 42
2. Социально-демографическая характеристика очаговой территории 55
3. Фаунистический обзор иксодовых клещей, основных переносчиков и резервуаров возбудителя клещевого энцефалита 65
4. Особенности распределения переносчиков на очаговой территории 73
5. Фауна и особенности распределения прокормителей на очаговой территории 100
6. Экологические связи иксодовых клещей и прокормителей 109
7. Особенности распределения возбудителя на очаговой территории 151
ГЛАВА Ш. Функциональная организация природных очагов клещевого энцефалита 157
1. Взаимосвязи заболеваемости и тяжести течения клещевого энцефалита с различными факторами 157
2. Некоторые аспекты устойчивости природных очагов клещевого энцефалита 187
3. Пространственно-временное прогнозирование функционирования природных очагов клещевого энцефалита ;. 214
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 254
ВЫВОДЫ 263
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 266
- Физико-географическая характеристика очаговой территории
- Взаимосвязи заболеваемости и тяжести течения клещевого энцефалита с различными факторами
- Пространственно-временное прогнозирование функционирования природных очагов клещевого энцефалита
Введение к работе
Практически с момента создания Тихоокеанского института
географии ДВО РАН, в котором выполнена данная диссертационная работа,
важным направлением его исследований явилось изучение структурной и
функциональной организации территориально-производственных,
социально-экономических, природно-ресурсных, экологических и прочих геосистем, в том числе вопросы их устойчивости и пространственно-временного прогнозирования. Среди широкого круга комплексных природно-социальных систем выделяется особый класс образований, именуемых природными очагами зоонозных инфекций. Их изучение лежит на стыке ряда дисциплин, таких, как география, биология, медицина, экология и представляет собой чрезвычайно важную и вместе с тем весьма сложную научно-практическую проблему.
Понятно, что в одной работе невозможно одновременно охватить все зоонозные инфекции, которые на Дальнем Востоке представлены широким спектром нозоформ различной этиологии. Среди наиболее значимых из них молено отметить клещевой энцефалит (КЭ), клещевой риккетсиоз, клещевой боррелиоз, геморрагическую лихорадку с почечным синдромом, дальневосточную скарлатиноподобную лихорадку, а таюке группу гельминтозов. Ряд инфекций, таких как энцефалит Повассан, японский энцефалит, лептоспироз, туляремия, лихорадка цуцугамуши, чума, холера, сибирская язва, бешенство, бруцеллез и другие, лишь периодически регистрируются на Дальнем Востоке в виде заболеваемости или выделенных культур патогенов. Однако при возникновении определенных экологических ситуаций, обусловленных природными или социальными факторами, эти
инфекции могут приобретать массовый характер, что уже неоднократно было в их истории.
Естественно возник вопрос о выборе определенной универсальной модельной зоонозной инфекции, при изучении природных очагов которой можно было бы решать интересующие нас задачи. Без особых колебаний выбор пал на КЭ, что было предопределено рядом исходных положений, о которых будет сказано ниже. Таким образом, именно, природные очаги КЭ и явились объектом данного исследования.
Отметим, что КЭ описан как нозологическая единица из таежных районов Дальнего Востока более 60 лет назад и вскоре после открытия бьш диагносцирован и в других районах бывшего Советского Союза, а также за его пределами. Вспышки этого заболевания привлекли внимание многих исследователей, в результате чего в настоящее время вряд ли найдется другая природноочаговая инфекция (возможно кроме чумы), по различным аспектам которой имеется столь большое количество научных публикаций. Так, библиография посвященная природной очаговости КЭ уже к 1980 году насчитывала не менее четырех тысяч названий, а количество исследователей принимавших участие в изучении данной инфекции за период 1938-1998 гг. составило не менее 1800 человек (Окулова, 1986; 1999).
Несмотря на казалось бы достаточную изученность природной очаговости данного заболеваниЯі биологии и экологии вируса, переносчиков и реципиентов, достижений в вопросах специфической и неспецифической профилактики, значительный размах санитарно-просветительской работы заболеваемость КЭ остается на достаточно высоком уровне и, наоборот, имеет тенденцию к повышению (Злобин, Горин, 1996; Ефремова и др., 1999; Болотин, 2000; Валицкая и др., 2002; Ошерович и др., 2002; Ястребов, 2002; и др.). Так, например,. заболеваемость в Иркутской области выросла за последние годы в 75 раз (Злобин, Горин, 1996), а в Белоруссии - в 40 раз
б (Ефремова и др., 1999)! К этому необходимо добавить серьезные факты и в целом о весьма неблагоприятных .тенденциях в динамике инфекционной заболеваемости, о выявлении новых инфекций и значительной активизации вновь возникающих, но давно и хорошо известных болезней (Новые инфекции..., 1997; Онищенко, 1997; Тартаковский, Прозоровский, 1997; Мамонтова и др., 2000; и др.).
Актуальность изучения КЭ и, в первую очередь, его самых опасных дальневосточных очагов обусловлена рядом положений, имеющих как общее, так и частное значение. Отметим наиболее важные из них:
природные очаги КЭ в силу своей чрезвычайной сложности и многогранности, с одной стороны, а с другой - в силу своей достаточно хорошей изученности благодаря наличию большого фактического, как правило подтвержденного, эпидемиологического и паразитологического материала, представляют собой уникальный объект модельной инфекции, алгоритмы изучения- которой можно переносить на другие природноочаговые инфекции, включая антропонозы и сапронозы;
до сих пор остается практически открытым важнейший вопрос, касающийся причин и факторов, определяющих географическую дифференциацию как самого заболевания (т.е. наличие его или отсутствия на различных территориях), так и тяжести его течения и летальности. Причем речь идет как обо всем ареале КЭ, так и об отдельных его частях. При этом следует особо подчеркнуть, что выявление эпидемиологических особенностей КЭ, отмечаемых при сравнении разных регионов и внутри самих регионов и причин, их обусловливающих, есть фундаментальная проблема данной инфекции;
со второй половины восьмидесятых годов стали дифференцировать новое природноочаговое заболевание - клещевой боррелиоз (болезнь Лайма), тогда как раньше эту инфекцию с характерной этиологией,
клиникой и эпидемиологией смешивали с КЭ или разделяли эти две болезни условно. Следовательно сразу же возникли многочисленные вопросы, касающиеся корректировки наших теоретических представлений по природной очаговости КЭ;
недавно обнаружено новое весьма значимое явление в эпидемиологии дальневосточных очагов КЭ, а именно - алиментарный путь передачи возбудителя. Суть его в том, что заражение происходит не трансмиссивно - через укус иксодового клеща, а в результате употребления сырого козьего или коровьего молока. И хотя данный способ заражения пока не является доминирующим, тем не менее, он носит семейно-групповой характер, а клиника заболевания характеризуется тяжелым течением;
- известно, что для уровней заболеваемости КЭ характерны значительные пространственно-временные колебания, однако вопросы прогноза этих флюктуации практически не разработаны. При этом, как уже было отмечено, заболеваемость КЭ на Дальнем Востоке в девяностые годы значительно выросла. Параллельно с ней росла и летальность, достигавшая в отдельные годы 30 и более процентов. Более того, можно ожидать и вспышек данного заболевания по типу эпидемий кьясанурской лесной болезни в Индии, возбудитель которой таксономически весьма близок к вирусу КЭ. Почему можно ожидать вспышек КЭ? Видимо потому, что регистрируемая, например, в Приморском крае годовая заболеваемость КЭ в 100-200 человек - лишь «надводная часть айсберга», не отражающая истинной картины. Существует так называемая иннапартная (бессимптомная) форма КЭ, т.е. количество зараженных может быть на один-два порядка выше (Шаповал, 1980; Леонова и др., 1996; и др.). Какова судьба этого огромного числа зараженных людей и каковы последствия их заражения,, по существу, неизвестно;
- наряду с общеэкологическими факторами, регулирующими
эпидемический процесс в настоящее время, огромное влияние на него
оказывает и социальные факторы, реализуемые через так называемую
«автомобилизацию» населения и создание дачных жилых поясов вокруг
больших и малых годов. Так, например, в Приморском крае некогда
практически безопасный Хасанский район, районы Приханкайской
низменности, острова залива Петра Великого стали не столь уж редкими
местами заражения людей. Если же обобщить сложившуюся
эпидемическую обстановку по КЭ в последние годы, то можно
констатировать, что она очень близка к той, которая была на первом этапе
изучения данной инфекции 60 лет назад. Другими словами, мы вновь
вернулись к тому, с чего много лет назад начинали.
Целью данного исследования явилось изучение структурной и функциональной организации природных очагов зоонозных инфекций на модели природных очагов КЭ. Для реализации поставленной цели были сформулированы следующие основные задачи:
- обосновать и разработать принципиально нового представления о
самой сущности природного очага инфекции;
классифицировать природные очаги КЭ и реализовать районирование очаговой территории;
- дать покомпонентный обзор структуры природных очагов КЭ;
изучить взаимосвязи эпидемического проявления (в данном случае заболеваемости или тяжести течения инфекции) природных очагов КЭ с факторами различной природы;
проанализировать некоторые аспекты устойчивости изучаемых систем;
- реализовать пространственно-временное прогнозирование их
функционирования.
Основные защищаемые положения.
Принципиально новое представление о сущности природных очагов зоонозных инфекций, в том числе и природных очагов КЭ. Природный очаг инфекции - это антропоэкологическая система определенного иерархического уровня, в которой обеспечивается существование и проявление возбудителя болезни и реализуется тот или иной уровень заражения людей. Природный очаг инфекции представляет собой биосоциальную организацию, включающую две равнозначные подсистемы - социальную и паразитарную.
Особенности иерархии и характера экологических связей в природных очагах КЭ. На основании выявленных особенностей, сформулировано положение о ведущей роли условий холодного периода года в формировании эпидемического потенциала данных очагов. Предполагается, что именно в межэпидемический (холодный) период года, под влиянием комплекса- абиотических факторов реализуется «пространственная селекция» штаммов возбудителя КЭ, находящихся в пойкилотермных диапаузитирующих переносчиках.
На основании установленных фактов тесной связи эпидемической напряженности очагов КЭ с «суровостью» климатических условий развито представление о наиболее вероятных причинах, детерминирующих географические различия в проявлении КЭ, регистрируемых через повышение тяжести течения инфекции с продвижением от западных границ ареала КЭ на восток.
Прогноз функционирования природных очагов КЭ предполагает два аспекта - пространственный и временной; в свою очередь временной аспект прогнозирования реализуется на основании экстраполяционного или факторного подходов. Экстраполяционный подход, в отдельных случаях, может давать достаточно приемлемые результаты, однако имеет
значительный ряд ограничений. Для использования наиболее сложного, но и наиболее репрезентативного факторного временного прогнозирования, обоснована и реализована оригинальная идея прогнозирования критических уровней эпидемических показателей, задаваемых исследователем.
Научная новизна исследований.
На модели КЭ обосновано принципиально новое представление о сущности природных очагов инфекции.
На основании этого представления и выделения на географической карте природных очагов КЭ как объективно существующих операционных единиц, разработана иерархическая подчиненность данных антропоэкосистем и реализовано районирование территории Приморского края;
Выполненная схема районирования территории Приморского края, явилась принципиальной основой для изучения устойчивости природных очагов КЭ, как дискретных, объективно существующих антропоэкосистем и для реализации пространственно-временного прогнозирования их функционирования.
Изученная с новых позиций структура и иерархия экологических связей в природных очагах КЭ, позволила сформулировать принципиально новое положение о значительном влиянии условий холодного периода года на формирование эпидемического потенциала данных систем.
Сформулировано оригинальное представление о наиболее вероятных причинах, детерминирующих географические различия в эпидемическом проявлении КЭ, регистрируемых через повышение тяжести течения инфекции с продвижением от западных границ ареала КЭ на восток.
Выявлено, что природные очаги КЭ, с одной стороны, могут вести себя как достаточно устойчивые системы, а с другой - характеризоваться значительной лабильностью.
Обоснован принципиально новый подход для осуществления факторного временного прогнозирования эпидемического проявления очагов КЭ и разработан оригинальный алгоритм его реализации.
Практическое значение работы. Все опубликованные монографические сводки, включающие обобщающие материалы по зоологическому и эпидемиологическому картографированию, таксономии и экологии иксодовых клещей -переносчиков и резервуаров возбудителя КЭ, пространственно-временному прогнозированию эпидемиологического проявления природных очагов КЭ и т.д., переданы для практического использования в заинтересованные организации - краевую, городскую и районные центры ГСЭН, а также профильные высшие учебные учреждения.
Эти материалы могут быть использованы при составлении перспективных комплексных планов профилактических мероприятий против КЭ, планировании размещения на территории Приморского края объектов различного назначения, экспертизы проектов и мероприятий рационального природопользования, определения и реализации схем наиболее безопасных туристических маршрутов, разработке курсов лекций биологического и эпидемиологического направления.
Все разработанные и реализованные в работе алгоритмы имеют универсальный характер и могут широко использоваться при изучении других природно-очаговых инфекций.
Апробация работы.
Материалы диссертации докладывались на 6-й конференции географов Сибири и Дальнего Востока (Иркутск, 1975); 6-м съезде
географического общества СССР (Москва, 1975); 3-м Всесоюзном акарологическом совещании (Ташкент, 1976); конференции по проблемам рационального использования и охраны ресурсов Дальнего Востока (Владивосток, 1977); 2-й Всесоюзной конференции по адаптации человека к различным географическим, климатическим и производственным условиям (Владивосток, 1978); 2-й Всесоюзной конференции по изучению миграции птиц (Новосибирск, 1978); Юбилейной научной конференции, посвященной 40-летию изучения клещевого энцефалита (Хабаровск, 1978); 10-й Всесоюзной конференции по природной очаговости болезней (Душанбе, 1979); 14-м Тихоокеанском научном конгрессе (Хабаровск, 1979); 7-й Всесоюзной зоогеографической конференции (Москва, 1980); 4-м Всесоюзном акарологическом совещании (Ленинград, 1981); 8-й конференции географов Сибири и Дальнего Востока (Иркутск, 1986); 7-й Всесоюзной конференции по медицинской географии (Ленинград, 1987); 12-й Всесоюзной конференции по природной очаговости болезней (Москва, 1989); 5-м Съезде Всесоюзного териологического общества АН СССР (Москва, 1990); Международной конференции посвященной 125-летию В.К.Арсеньева (Владивосток, 1997); Конференции по устойчивому развитию дальневосточных регионов (Владивосток, 1997); 9-х чтениях памяти А.И.Куренцова (Владивосток, 1998); Международном симпозиуме «Сознание и здоровье» (Владивосток, 1999); Международной научной конференции «Приморье - XXI век» (Владивосток, 1999); 7-м Акарологическом совещании (Санкт-Петербург, 1999); Международной научно-технической конференции «Математические методы и информационные технологии в экономике, социологии и образовании» (Пенза, 2001); Дальневосточной математической школе-семинаре имени академика Е.В.Золотова (Владивосток, 2001; 2002). Отдельные результаты исследований обсуждались на научных сессиях ТИГ ДВО РАН. В
завершенном виде диссертационная работа апробирована на заседании Ученого Совета ТИГ ДВО РАН и на расширенном заседании Отдела зоологии БПИ ДВО РАН.
Публикации. По материалам диссертации опубликовано более 80 работ, в том числе 3 персональные монографии (Болотин, 1991; 1999а; 2002а).
Объем и структура работы. Диссертация состоит из введения, 3 глав, заключения, выводов и списка литературы; изложена на 300 страницах, включая 42 таблицы и 34 рисунка. Список литературы включает 392 источника на русском и иностранном языках.
В содержательном плане первая глава диссертации представляет собой методологическую часть работы, вторая (с семью разделами) -фактологическую и третья (с тремя разделами) - аналитическую.
Работа выполнена в лаборатории медицинской географии Тихоокеанского института географии ДВО РАН и соответствует разделам «Оценка влияния современных социально-экономических процессов на здоровье населения краев и областей Российского Дальнего Востока» и «Медико-географические и экологические аспекты в изучении природно-очаговых заболеваний Дальнего Востока» общеинститутского плана исследований за 1996-2000 и 2001-2005 гг. В указанных разделах автор выступал как ответственный исполнитель.
Пользуясь случаем, выражаю искреннюю благодарность
сотрудникам Территориального управления по гидрометеорологии по
Приморскому краю и Центра Госсанэпиднадзора по Приморскому краю и
г.Владивостоку ВЛХБелоконскому, О.Н.Борисовой, Е.Г.Бурухиной,
Л.Е.Горковенко, Румянцевой Е.Е., ВХ.Федорею за любезное предоставление ряда исходных статистических данных, а также моим коллегам по совместной работе А.В.Вертелю (ТИГ ДВО РАН), ИЗГолычевой (ИГГМ
ЯВО РАН), к.г.н. Г.В.Колонину (ТИТ), Е.Д.Кушнареву (ТИГ), проф. Г.Н.Леоновой (НИИЭМ СО РАМН), к.б.н. С.АЛозовской (ТИТ), ОАМапошиной (ТИГ), В.Н.Рыбачук (НИИЭМ), А.О.Слабинской (ТИГ), проф. Г.Ш.Цициашвили (ИПМ).
На разных этапах работы мне помогали акад. РАН П.Я.Бакланов (ТИГ), проф. О.И.Белогуров (ДВГУ), член-корр. РАН Ю.С.Балашов (ЗИН РАН), акад. РАМН НН.Беседнова (НИИЭМ), проф. О.П.Болотина (ДВГТУ), А.В.Власов (ТИГ), Д.г.н. А.Н.Киселев (ТИГ), к.б.н. М.Е.Косой (НИИЭМ), проф. А.Б.Косолапов (ТИГ), проф. Н.СМотавкина (ВГМУ), к.б.н. Е.П.Недашковская (НИИЭМ), проф. Б.И.Семкин (ТИГ), к..г..н. А.А. Степанько (ТИГ), к.б.н. Ю.А.Чистяков (БГГИ), которым приношу свою искреннюю благодарность.
Особую признательность выражаю проф. Н.А.Филипповой (ЗИН), проф. Р.Л.Наумову (ИМПиТМ им Е.И.Марциновского МЗ), акад. РАМН Г.П.Сомову (НИИЭМ), проф. Ю.ГЛузаченко (ИПЭиЭ им. А.Н.Северцова РАН), чьи научные взгляды, публикации, выступления и многолетние личные контакты во многом формировали и мои научные представления.
Физико-географическая характеристика очаговой территории
Данная глава представляет собой фактологическую часть диссертационной работы. В ней на основании многолетних полевых материалов, в сборе и обработке которых автор принимал непосредственное участие, а также на основе многочисленных фондовых и литературных источников, покомпонентно (по «блокам») рассматривается структура очагов клещевого энцефалита, включая физико-географическую и социально-демографическую характеристику очаговой территории, фаунистический и эколого-географический обзор переносчиков возбудителя КЭ (иксодовые клещи), прокормителей иксодовых клещей (мелкие млекопитающие) и самого возбудителя КЭ. Каждый из этих «блоков» играет важную и специфическую роль в существовании и функционировании очагов КЭ. При этом, степень влияния того или иного «блока» на разных временных отрезках, видимо, может существенно меняться.
1. Физико-географическая характеристика очаговой территории Физико-географические условия играют непосредственную и значительную роль в формировании и функционировании как в целом природных очагов КЭ, так и отдельных важнейших их компонентов. В этом отношении территория Приморского края уникальна, поскольку сочетает в себе широкий спектр своеобразных условий, в пределах нашей страны свойственных только этому региону. Специфические орографические условия связанные со значительной пересеченностью рельефа и большая вытянутость с севера на юг, способствуют его значительной территориальной дифференциации.
Особое положение региона на окраине громадного Азиатского материка в непосредственной близости к океану накладывает свой отпечаток на формирование специфических экологических условий данной территории, что, в свою очередь, напрямую или опосредованно детерминирует особенностей структуры очагов КЭ.
Рельеф большей части региона горный (2/3 площади). Восточную часть края занимает хребет Сихотэ-Алинь, характеризующийся хорошо выраженной асимметричностью. Его восточный (приморский) макросклон значительно круче западного и. глубоко расчленен поперечной сетью относительно узких долин быстрых рек, намного уступающих по длине западным. Западный, или материковый, макросклон хребта Сихотэ-Алинь расчленен главным образом продольными широкими долинами, между которыми располагаются отроговые хребты, уступающие по абсолютным высотам основному водораздельному хребту. Юго-западная часть Приморского края представлена системой невысоких хребтов Восточно-Маньчжурской горной страны. Эту горную страну и систему хребтов Сихотэ-Алиня разделяет Раздольненско-Приханкайская равнина (Западно-Приморская депрессия) шириной 100-160 км.
Климат Приморского края (Справочник по климату СССР, 1966; 1968; Никольская, 1975; Храмцова, 1977; Атлас Приморского края, 1998; и др.) носит выраженный муссонный характер. В зимний период территория края находится. под доминирующим влиянием очень холодных и сухих воздушных масс, формирующихся в области мощного азиатского антициклона. В этот период в крае наблюдается преимущественно ясная морозная погода. Основной поток воздушных масс направлен с северазапада на юго-восток от области азиатского антициклона к области более низкого давления, располагающегося над Тихим океаном.
В летний период движение воздушных масс приобретает противопололшое направление. В первой половине лета юго-восточными ветрами приносится относительно прохладный и влажный морской воздух, а во второй - очень влажный и теплый. Такая своеобразная атмосферная циркуляция создает особенно неблагоприятные условия на побережье Японского моря, где зимой дуют очень холодные континентальные ветры, ослабевающие отепляющее влияние моря, а летом - холодные морские воздушные массы обусловливают значительную облачность, частые туманы и осадки.
Своеобразные условия оказывают определяющее влияние на распределение температуры воздуха по территории (рис.б-7 ). При этом, как годовые изотермы, так и изотермы отдельных временных периодов проходят в основном не в широтном направлении, а меридиональном. Таким образом влияние географической широты сводится к подчиненной роли, что особенно проявляется в зимний период года.
Очень важно подчеркнуть, что муссонная циркуляция обусловливает в регионе и зимой и летом более низкие температуры, чем в тех же широтах в западной части нозоареала КЭ, поэтому и годовая температура воздуха характеризуется более низкими значениями.
Взаимосвязи заболеваемости и тяжести течения клещевого энцефалита с различными факторами
Как уже было отмечено во введении, несмотря на многолетний период изучения КЭ, далека от разрешения одна из центральных проблем этой инфекции - причины региональных и внутрирегиональных эпидемиологических особенностей функционирования ее природных очагов, проявляющихся в значительных клинических различиях заболевания (Болотин, 1991; Леонова, 1992; Окулова, 1994; и др.).
На первом этапе наших исследований мы уже выявляли и анализировали уровни и направления связей заболеваемости и тяжести течения КЭ с факторами различной природы - биотическими, абиотическими и др. (Болотин, Леонова, 1987; Болотин, Леонова, 1988а; Болотин, Леонова, 19886; Болотин, 1991). Тогда в качестве статистической выборки были использованы данные по заболеваемости людей различными клиническими формами КЭ в Приморском крае за период с 1960 по 1983 гг., а в качестве метода применялся информационный анализ, широко используемый в различных медико- и биогеографических исследованиях (Пузаченко, Мошкин, 1969; Львов, Лебедев, 1974; Дайнеко, 1981; Райх, 1984; Киселев, 1985; 1994; Симонов, 1990; и др.). В результате проведенного информационного моделирования все включенные в анализ воздействующие факторы были разделены на несколько условных групп, различающихся величиной меры связи.
Также было выявлено, что связи тяжести течения КЭ с ведущими биотическими и климатическими факторами характеризуются линейной зависимостью, причем частота проявления тяжелых клинических форм в одних случаях имела прямую связь, а в других - обратную.
Используя новую совокупность статистических данных по заболеваемости населения Приморского края различными клиническими формами КЭ за период с 1984 по 1999 гг., мы вновь провели информационный анализ связи заболеваемости и тяжести течения КЭ с тем же набором воздействующих факторов, которые использовались нами ранее. Подчеркнем, что под тяжестью течения заболевания мы условно понимаем частоту проявления той или иной клинической формы КЭ; если, например, увеличивается частота проявления очаговой формы, мы считаем, что тяжесть течения заболевания возрастает.
Важность продолжения исследований связи заболеваемости и тяжести течения КЭ с различными факторами очевидна, поскольку необходимо сопоставить выявленные ранее весьма интересные, на наш взгляд, зависимости. Тем более это важно в связи с имеющимся в последние годы прогрессом в области диагностики КЭ за счет дифференциации его от клещевого боррелиоза и энцефалита Повассан, о чем уже говорилось во введении данной работы. Это, вероятно, внесло определенные коррективы в структуру заболеваемости КЭ на территории Приморья.
Материалом для второго этапа исследований и анализа послужили более 1500 случаев заболевания КЭ (явление А) трех клинических форм: лихорадочной (al), менингеальной (а2) и очаговой (аЗ). В анализе также использована контрольная группа здоровых людей (а0), подвергавшихся укусам иксодовых клещей, но не заболевших (более 1200 человек).
Весь используемый фактический материал был перенесен в виде точек на карту Приморского края с точной привязкой каждого случая к конкретным местам заражения (небольшой фрагмент карты представлен на рис.2). Сгущения нанесенных на карту точек заражения оконтуривались и выделялись в собственно природные очаги КЭ (рис.3).
Строго говоря, выделенные таким образом природные очаги КЭ, существующие как объективная реальность, в то же время достаточно условны, поскольку практически вся территория, на которой присутствует возбудитель КЭ, является потенциально очаговой. Из этого следует, что в принципе количество очагов КЭ может быть сколь угодно велико и зависит от объема исходного нозологического материала и его территориального распределения.
Каждый выделенный природный очаг КЭ, отображенный на рис.3 дискретным участком определенного размера (в зависимости от числа выявленных больных), обладает своей внутренней пространственной структурой. Последняя обусловлена конкретными случаями заражения людей, привязанными к той или иной точке внутри выявленных природных очагов данной инфекции.
Каждый выделенный природный очаг КЭ, представляющий собой территориально обособленную биосоциальную систему, на следующем этапе описывается по количеству заболевших за тот или иной период с учетом клинических форм и факторов различной природы (биотических, абиотических, социальных, личностных и т.д.). Использование информационного анализа при дальнейшем сопоставлении эпидемиологических данных (т.е. сведений по заболеваемости) с различными воздействующими факторами позволило построить иерархию связей в природных очагах КЭ (табл.26). В данной главе мы не будем сравнивать выявленные на основании новой статистической выборки уровни связей заболеваемости КЭ и воздействующих, факторов с предыдущими данными (Болотин, 1991; и др.), поскольку этот анализ будет предметом рассмотрения в следующей главе.
Пространственно-временное прогнозирование функционирования природных очагов клещевого энцефалита
При изучении организации различных антропоэкосистем (Райх, 1979; 1984; и др.), к которым относятся и природные очаги инфекций (Болотин, 19996; 20006), большое значение имеет исследование функционирования этих биосоциальных систем как за прошедшее время, так и прогноз их проявления в будущем. Наиболее демонстративным и информативным показателем функционирования природных очагов инфекций является, на наш взгляд, специфика флюктуации заболеваемости людей. Этот динамичный эпидемический показатель, как и некоторые другие (летальность, коллективный иммунитет и др.), видимо является функцией и определенным итогом влияния совокупности элементов абиотической, биотической и социальной природы, составляющих структурный каркас тех или иных природных очагов инфекций.. По мнению Ягодинского (1977) эпидемические временные ряды представляют собой интегральное выражение воздействия комплекса факторов, в связи с чем в них содержится определенная прогностическая информация, которая может быть использована для переноса того или иного явления в будущие временные отрезки.
Прогнозное направление научных исследований, включая и непосредственную разработку методических основ прогнозирования заболеваемости природно-очаговыми инфекциями, безусловно является важной и приоритетной научно-практической задачей. Тем более это весьма актуально в настоящее время, когда значительно обострилась эпидемическая ситуация относительно этих заболеваний не только в нашей стране, но и во многих регионах и странах мира.
Необходимо отметить, что существует обширнейшая научная литература по прогнозной тематике, в том числе и значительный ряд фундаментальных сводок, небольшой фрагмент которого мы приводим: Лисичкин, 1972; Мисюк и др, 1972; Четыркин, 1975; Вишнев, 1977; Мартино, 1977; Саркисян и др., 1977; Теория прогнозирования ... ,1977; Лукашин, 1979; Максименко, Эртель, 1982; Рабочая книга ..., 1982; Кулагин, 1985; Основы экономического ..., 1985; Цыгшчко, 1986; Звонкова, 1987; Добров и др., 1989; Трофимов и др., 1990; Бестужев-Лада, 1993; Боровиков, Ивченко, 2000; Басовский, 2001; и др. Имеется также значительное количество работ на иностранных языках. Эти работы обобщены и проанализированы, в частности, в монографии Мартино (1977), в Рабочей книге по прогнозированию (1982), а также ряде других научных источников.
Нам представляется, что нет особой необходимости подробно анализировать существующую многочисленную прогностическую литературу. В связи с этим мы приводим лишь несколько обобщенных схем (рис.29-31), в которых отражена классификация различных методов прогнозирования, общее число которых в настоящее время по различным оценкам достигает 150. При этом число базовых методов прогнозирования, которые в различных вариантах повторяются в других методах, значительно меньше. Многие из них относятся скорее к отдельным приемам прогнозирования, другие представляют набор отдельных процедур, отличающихся от базовых или друг от друга количеством частных приемов и последовательностью их применения (Рабочая книга..., 1982).
В целом, если сопоставить представленные схемы классификации различных методов прогнозирования (рис.29-31), то можно с достаточной определенностью констатировать их значительную схожесть, тогда как имеющиеся различия носят частный и не принципиальный характер.
Достаточно близки к схемам классификации методов прогнозирования, разработанным отечественными учеными, и представления Мартино (1977). Его классификация основана на работе
Робертса (Roberts, 1969) и касается экономического прогнозирования в виде прохождения им пяти этапов, с шестым этапом в перспективе: 1) интуитивное, экспертное или пророческое прогнозирование; 2) «наивные» модели; 3) простые корреляционные прогнозные модели; 4) комплексные многомерные экономометрические прогнозы; 5) динамические причинно-следственные модели; 6) обучающиеся модели.
К первой группе методов относится, например, широко известный метод «Делфи», а также ряд других экспертных методов. «Наивные» модели включают, например, метод аналогии или метод анализа кривых роста. Широко используемый в различных исследованиях и весьма популярный метод экстраполяции тенденций относится к третьей группе прогнозных методов. Четвертая и пятая группы методов прогнозирования являются фактографическими и представляют собой высшую ступень реального прогнозирования, основанного как на индикационных, так и причинных воздействующих факторах.
Возвращаясь к стоящим перед нами задачам и говоря о функционировании природных очагов инфекций и прогнозе их эпидемической активности, необходимо отметить, что данное направление исследований имеет два аспекта - пространственный и временной. И хотя такое разделение достаточно условно, тем не менее, в определенных случаях такая дифференциация имеет прямой смысл и необходимость.
Как пространственный, так и временной аспекты прогнозных исследований на примере ряда природно-очаговых инфекций достаточно подробно анализировались в научной литературе (Берета, 1975; Ягодинский, 1977; Коренберг, Юркова, 1983; Наумов, 1983; Наумов, Гутова, 1987; Окулова, 1986; Ротшильд, Куролап, 1992; и др.). В обстоятельной работе последних авторов справедливо подчеркнуто, что в настоящее время еще не создано прочной теоретической основы для объяснения того или иного характера размещения и функционирования природных очагов инфекций, которая могла бы способствовать прогрессу в прогнозных исследованиях. В то же время в практическом плане этими авторами продемонстрированы возможности пространственно-временного прогнозирования ряда природно-. очаговых инфекций на основании анализа их связей с природными и социальными факторами.
