Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретико-методологические основы и методика исследования 8
1.1. Социальная география сельского хозяйства и ее научные основы 8
1.2. Методика исследования 19
Глава 2. Сельскохозяйственная деятельность в современной России 30
2.1. Сельскохозяйственная занятость населения 3 О
2.2. Территориальное разделение сельскохозяйственного труда и продовольственное самообеспечение регионов 39
2.3. Три уклада сельскохозяйственной деятельности 50
2.4. Земельная реформа и распределение земель между основными укладами 58
Глава 3. Кризис и территориальная организация коллективного сектора 70
3.1. Колхозы и совхозы: итоги советского периода и современные реформы 70
3.2. Экономическая адаптация и варианты поведения предприятий 87
3.3. Вариации внутрирегиональных различий и модели пространства коллективного сектора 101
Глава 4. Частные хозяйства: особенности и географические вариации 120
4.1. Роль хозяйств населения и излишки продукции на селе 120
4.2. Ресурсы индивидуальных хозяйств, их специализация и товарность 128
4.3. Географические факторы разнообразия хозяйств населения 145
4.4. Другие формы индивидуальных хозяйств 159
4.5. Общее и различное в фермерских хозяйствах 165
4.6. Барьеры для развития фермерства 174
4.7. Типы частных хозяйств и изменение сельской местности 182
Глава 5. Географические ограничения в развития сельского хозяйства
5.1. Приро дно-географические ограничения сельского хозяйства 191
5.2. Влияние городов на сельское хозяйство 206
5.3. Демографические ограничения развития сельского хозяйства 220
Глава 6. Фрагментация сельскохозяйственного пространства 245
6.1. Опорный каркас сельского хозяйства 245
6.2. Динамика землепользования и потери угодий 258
Глава 7. Районирование и эволюция сельского пространства Европейской России
7.1. Социально-аграрное районирование Европейской части России 276
7.2. Пространственная эволюция сельского хозяйства и сельской 295 местности
Заключение - основные положения защиты 301
Литература 309
Приложения 325
- Социальная география сельского хозяйства и ее научные основы
- Территориальное разделение сельскохозяйственного труда и продовольственное самообеспечение регионов
- Вариации внутрирегиональных различий и модели пространства коллективного сектора
Введение к работе
Разнообразие сельскохозяйственных занятий, их роль в жизни людей, мотивы, характер и результаты их труда связаны с природным, социокультурным и экономическим разнообразием России. При изучении этой деятельности недостаточно выборочного анализа нескольких поселений в разных регионах и даже полного списка поселений и сельскохозяйственных предприятий страны, но без учета их географии. Ведь сельское хозяйство — так называемая фоновая отрасль, в обжитой зоне почти повсеместная, зависящая от местных особенностей и отличающаяся многообразием организационных форм. В современной России насчитывается 25 тысяч коллективных агропредприятий и более 260 тысяч фермерских хозяйств. К ним надо добавить более 100 миллионов индивидуальных хозяйств сельских жителей и горожан, ведущих ту или иную сельскохозяйственную деятельность.
Об оптимальных формах и размерах агропредприятий спорят много, а решающим очень часто бывает географическое положение. При одних и тех же законах, нововведениях и усилиях чиновников Юг и Север, пригороды и глубинка резко различаются. Причина состоит не столько в меняющихся экономических реалиях, сколько в самом типе территориальной организации деятельности. Он оказывается неким инвариантом, влияющим на ее результаты и на любые реформы, что и делает его анализ весьма актуальным. Один из ключевых вопросов современной аграрной политики — как учитывать географические различия вместо того, чтобы бороться с ними.
Объект исследования - сельскохозяйственная деятельность людей, понимаемая шире, чем собственно сельское хозяйство (отрасль экономики, состоящая из специализированных предприятий). Сюда относится любая деятельность по получению агропродукции, кем бы она ни практиковалась: коллективными предприятиями, фермерами, сельским и городским населением на его приусадебных, садоводческих, огородных и дачных участках.
Предметом исследования служит территориальная организация и самоорганизация сельскохозяйственной деятельности. Это встречный процесс, сочетание внешних экономических, институциональных, географических факторов, дифференцирующих и организаующих деятельность в пространстве, с ее спонтанной самоорганизацией, адаптацией людей и предприятий к меняющимся условиям. В результате формируются очаги развития и упадка сельского хозяйства.
Цель исследования - выявление устойчивых различии в территориальной организации различных форм (укладов) сельскохозяйственной деятельности людей, их причин и совокупных последствий для аграрного производства и сельской местности Европейской части России. Для ее достижения поставлены следующие задачи:
1. Анализ вариантов адаптации трех основных сельскохозяйственных укладов к современным экономическим условиям и моделей их территориальной организации.
2. Поиск ключевых географических ограничений сельскохозяйственной деятельности: природных, позиционных, геодемографических.
3. Выявление причин и результатов фрагментации пространства сельскохозяйственной деятельности и землепользования.
4. Социально-аграрное районирование Европейской России.
5. Выделение стадий пространственной эволюции сельской местности и хозяйства.
Методология и методы, используемые в диссертации, определяются междисциплинарностью темы. Методология работы основывается на комплексном рассмотрении сельскохозяйственной деятельности в ее многоукладности. Она потребовала, с одной стороны, географической адаптации социологических и экономических подходов к изучению сельскохозяйственной деятельности, а с другой -использования представлений социальной географии и географии расселения при изучении территориальной организации сельского хозяйства. Основными методическими приемами послужили:
1) Сочетание статистическо-картографического анализа с подробным личным обследованием ключевых районов, поселений, предприятий, репрезентативность которых подтверждалась предшествующим анализом статистической информации. При этом широко использовались углубленные интервью с представителями власти, руководителями предприятий и жителями, а также анкетирование населения.
2) Полимасштабность исследования, оперирование следующими основными уровнями: мелкомасштабным - по макрорегионам и субъектам РФ, среднемаштабным - в разрезе административных районов отдельных субъектов РФ и всей Европейской территории России и крупномасштабным - на уровне предприятий, поселений, а также отдельных хозяйств населения в ключевых районах.
Исследование опирается на обширную статистическую информацию, включающую различные индикаторы сельского хозяйства (производство продукции, поголовье скота,
продуктивность земель и скота, динамика сельскохозяйственных угодий, соотношение разных укладов сельского хозяйства и т.п.), показатели, отражающие природные условия агропроизводства, факторы положения по отношению к городам и инфраструктурной обустроенности сельской местности (плотность дорог, газификация, обеспеченность водопроводом, канализацией и т.п.), социально-демографические факторы (плотность и демографическая структура сельского населения, миграционная активность, занятость населения, соотношение городских и сельских владельцев земли и другие). Использовались три базы данных: 1) по 89 субъектам РФ на основе издаваемых в Москве стандартных справочников Госкомстата России; 2) по 1430 административным районам Европейской России (составлена автором на основе региональных изданий); 3) по предприятиям и поселениям ключевых районов исследования (получено в районных и сельских администрациях). Кроме того, автором в 1996-2003 гг. лично обследовано 35 административных районов и 153 поселения, проведено 450 подробных интервью и собрано с помощью студентов более 930 анкет сельских жителей в Московской, Ярославской, Новгородской, Рязанской, Саратовской, Пермской областях, Ставропольском крае и Республике Чувашия.
Межрегиональные различия рассматриваются в мелком масштабе на материале всей России, а внутрирегиональные - в рамках ее Европейской части. Этот выбор обусловлен тремя причинами. Здесь сосредоточена основная доля сельскохозяйственных земель (71% всех угодий, 77% пашни), разнообразие которых (от северных очагов до степного Заволжья) близко к разнообразию всех российских агроземель, и почти такая же доля сельского населения. Сложность подробного исследования Сибири связана и с размерами административных районов, порой превосходящими регионы Европейской России и целые страны Европы. Наконец, опыт полевых исследований автора также ограничивался этой частью России.
Диссертация состоит из введения, 7 глав, заключения, списка литературы (283 названия) и приложений. Многие результаты представлены в табличной (64 таблицы) или графической (36 графиков) форме. Работа включает 54 карты, в том числе 8 карт по административным районам Европейской части России.
В первой главе анализируется основные школы и направления, на которые опирается данная работа, рассматривается методика исследования.
Вторая глава раскрывает особенности сельскохозяйственной деятельности в России, ее разноуладность, которая усилилась в 1990-е годы, участие в ней не только сельского, но и городского населения, распределение земель между разными укладами.
Третья глава показывает варианты адаптации коллективного сектора к условиям рыночной экономики и к кризису, модели его территориальной организации.
Четвертая глава посвящена хозяйствам населения и фермерам, специфике каждого уклада, их внутреннему разнообразию, характеру взаимодействия в разных районах страны и территориальной дифференциации. Завершает главу типология местностей по характеру взаимоотношения разных укладов.
В пятой главе обоснованы основные географические ограничения и пороги развития каждого уклада: природные, позиционные (удаленность от больших городов) и социо-демографические, влияющие на условия и результаты сельскохозяйственной деятельности.
В шестой главе показана специфика организации пространства сельскохозяйственной деятельности, его фрагментация и поляризация, выделяются, выделяются ареалы с депрессивным и стабильным сельским хозяйством, анализируется и прогнозируется динамика угодий.
Седьмая глава посвященна аграрно-социальному районированию Европейской России и разработке модели пространственной эволюции сельского хозяйства и сельской местности.
Диссертация обобщает результаты многолетнего изучения географии сельского хозяйства и сельской местности в Институте географии РАН в рамках многих госбюджетных тем. Кроме того, средства и стимулы для исследования, включая поездки по стране, дали научные проекты (с участием Г.В.Иоффе, Дж.Пэллот, О.Б.Глезер, А.И.Трейвиша, Д.И.Люри и др.).
По теме диссертации опубликованы 4 монографии в соавторстве, авторская монография «Сельская Россия на перепутье. Географические очерки», 2003 (30 печатных листов), а также около 70 статей в профильных научных журналах и научных сборниках, глав в коллективных монографиях. Общий объем публикаций составляет более 200 печатных листов.
Социальная география сельского хозяйства и ее научные основы
Достижения аграрной школы начала XX века трудно переоценить. Для понимания современной организации сельскохозяйственной деятельности наиболее важны труды А.В.Чаянова, посвященные устройству крестьянского хозяйства и кооперации, а также методы и схемы районирования сельского хозяйства, разработанные А.Н.Челинцевым, Б.Н.Книповичем, Г.А.Студенским, А.А.Рыбниковым и др. А.В.Чаянов отмечал сильное аграрное перенаселение староосвоенных районов страны и неразвитость рыночных принципов организации крестьянских хозяйств начала XX в. Судя по его выборочным расчетам распределения времени и напряженности труда, "лишние руки" составляли треть тогдашней деревни. Это способствовало развитию сельских кустарных промыслов и отходничества, особенно в Нечерноземье, где они были нацелены на рьшки Москвы и Петербурга. Перенаселенность деревни влияла на психологию крестьян. В книге "Организация крестьянского хозяйства" (1924; 1989) Чаянов вывел модель трудовой организации российской деревни, резко отличную от западной. Для крестьян были важны не выработка и не заработок каждого работника, а занятость всей семьи и ее общий доход. Вместе с общинными традициями такое пренебрежение к эффективности индивидуальной работы имело важные экономические и культурологические последствия.
А.В.Чаянов предложил свою модель вертикальной кооперации, а не горизонтальной, введенной коллективизацией. По Чаянову, она должна была не уничтожать индивидуальное крестьянское хозяйство, а постепенно вовлекать его в русло плановой экономики по мере развития товарных отношений, объединяя крестьян для использования техники, сбыта продукции, ее первичной обработки, накопления капитала (Чаянов, 1991). За подобные идеи, противоречившие сталинской концепции коллективизации, А.В. Чаянов был репрессирован и растрелян. Потребовалось более 60 лет, чтобы Россия вернулась к разнообразию форм организации и размеров хозяйств. При этом современная вертикальная кооперация больше затронула не индивидуальные хозяйства населения, которое опасается любой легализации и формализации отношений, а крупные и средние агропредприятия. В тех районах, где много фермеров, также появляются ростки их вертикальной кооперации (Нефедова 2003, ее. 237-246). Подобная кооперация часто сочетается с ускорением процессов сельской самоорганизации, на неизбежность которой также указывал А.В.Чаянов, утверждая, что кооперативное и земское движение питают друг друга.
Сельскохозяйственное районирование - составная часть аграрной школы начала XX в. При этом Россию, прежде всего Европейскую, делили на ячейки по физико-географическим условиям и эффективности землепользования. Отсюда популярность широтных и широтно-меридиональных сеток, отражавших изменения в хозяйстве с севера на юг и с запада на восток. Так, схема А.Н. Челинцева (1928, с. 438) включает 9 районов: северных, черноземных, нечерноземных, подразделяемых по интенсивности хозяйства. Признавая важность природной основы, географы-аграрники начала века во главе с Челинцевым считали, что выделять районы нужно по деятельности человека, показывая ту арену, где он «борется с природой, преодолевая ее инертность, скудость и ставимые ею невзгоды и препятствия». Очень важен их эволюционный подход к районированию. В статье «К очередным задачам сельскохозяйственной экономии» (1910) А.Н.Челинцев писал о необходимости рассмотрения траекторий и фаз развития сельского хозяйства каждой местности. Такой подход частично применен нами (глава 7).
Разные подходы к районированию сельского хозяйства блестяще разобраны в книге Б.Н.Книповича «К методологии районирования» (1921), переизданной Л.В.Смирнягиным в 2003 г. Сравнивая разные сетки, он отмечал совпадения центров и расхождение границ, что привело его к выводу о бесспорности лишь ядер районов. Это утверждение, между прочим, содержит намек на значимость центро-периферийных различий даже в тогдашней России, не говоря о нынешней. Выделенные Книповичем признаки районирования, применявшиеся в старой России, помогли при разработке современного районирования сельскохозяйственной деятельности, предлагаемого в последней главе настоящей работы.
Помимо классических подходов к сельскохозяйственному районированию, для данного исследования важны методические подходы к пространственно-экономическому анализу сельского хозяйства. Так, А.Л. Рыбников (1928) проследил региональные различия в степени его кризисности и бедности аграрного населения Европейской России с 1890 до 1920 гг. Его основной вывод - состояние хозяйства зависит не столько от климата и плодородия почв, сколько от положения относительно рынков сбыта и демографической ситуации - остается актуальным по сей день.
Достижения этой школы полнее всего воплощены в работах А.Н.Ракитникова. Для второй половины XX в., как и для первой, характерен интерес географов к районированию сельского хозяйства, однако наблюдается стремление к уточнению его связей с природной средой. Разработка методов точной оценки и показа на картах отдельных ее факторов (тепла, увлажнения, почв) и подготовка в 1960-х гг. земельного кадастра стимулировали поиск связей между свойствами природной среды и специализацией сельского хозяйства, характером использования земель, их продуктивностью (Ракитников 19796).
В книге «География сельского хозяйства» (1970, с. 11-16) А.Н.Ракитников оттачивает методы сопоставления природных и экономических факторов, выделяя четыре элемента экономической географии сельского хозяйства: а) морфологическое и типологическое изучение существующих в нем территориальных различий, б) изучение природных и экономических условий, вызывающих эти различия, в) историко-географическое изучение сельского хозяйства, г) критический анализ его сложившейся территориальной организации и обоснование направлений ее совершенствования. Предложенные им методология, методы, система показателей сельского хозяйства, нацеленные на выявление характера природных условий, специализации и производственных типов крупных предприятий, долгие годы признавались классическими и развивались К.В.Зворыкиным, В.Г.Крючковым, Л.И.Раковецкой, внесшими большой вклад в анализ продуктивности земель и природно-агротехнологических методов их обоснования. Диссертация в значительной степени опирается на достижения школы Географического факультута МГУ, также используя в качестве важных индикаторов показатели землепользования, продуктивности и оценки природных условий. Однако, недостатком этой школы, на наш взгляд, является оставление за бортом человеческого фактора, а он и в советское время играл важную роль в эволюции коллективного агропроизводства и хозяйств населения.
Территориальное разделение сельскохозяйственного труда и продовольственное самообеспечение регионов
В первом приближении уровень сельского хозяйства страны можно оценить, ответив на два вопроса: обеспечивает ли она себя продовольствием и сложилось ли в этой сфере территориальное разделение труда. Самообеспеченность, в свою очередь, отражает соотношение производства и потребления продуктов питания.
Сельское хозяйство России не обеспечивает свое население многими продуктами. В конце 1990-х годов, как и за 10, и за 20 лет до этого, импорт продовольствия составлял 24-28% всего импорта Российской Федерации (Внешняя торговля 1983, с. 18; Сельское хозяйство 2000, с. 137). Правда, упадок собственного производства в 1990-х годах увеличил долю импорта в больших городах. Изменилась и его структура. Сейчас -наиболее массовые импортные продовольственные товары - мясо и сахар-сырец. В 1981 году четверть импорта сельскохозяйственной продукции СССР составляло зерно.
По уровню и структуре последнего Россия традиционно уступает развитым странам, и в 1990-х годах ситуация здесь только ухудшилась: люди стали есть меньше мяса и молока и больше — хлеба и картофеля. Так, потребление картофеля на душу населения с 1990 по 2001 гг. выросло с 106 до 122 кг в год, а мяса сократилось с 75 до 47 кг, молока -с 386 до 221 (Сельское хозяйство, 1998, с. 435-442, 2002, ее 384-391). Потребление овощей в среднем по России осталось прежним, но в крупногородских регионах оно сильно уменьшилось (например, в Москве - со 121 до 72 кг). Региональные различия в потреблении связаны с традициями и уровнем жизни населения. Так, "богатое" население Москвы и других крупных городов картошки ест все меньше, тогда как провинция, особенно сельская, ее долю в рационе в последнее десятилетие заметно увеличила. К концу 1990-х гг., несмотря на рост массового потребления картофеля в большинстве макрорайнов, кроме Дальнего Востока и Северного Кавказа, его хватало с избытком, даже с учетом потерь и производственного потребления (таблица 2.2.1). Правда, этот избыток может уходить не на рынок, а на корм скоту в хозяйстве. Прежде же во многих регионах, особенно южных, колхозного и приусадебного картофеля не хватало; теперь его не хватает лишь в московском, некоторых южных и крайних северных регионах, где он просто не растет. Резко изменилось самообеспечение регионов овощами. Для советского периода была характерна овощная специализация пригородов и южных хозяйств. Теперь все сдвинулось на север. Это явный результат расширения производства овощей самим населением, как сельским, так и городским, на огородах.
Иная картина с мясом. Его потребление в 90-е годы заметно снизилось, и еще сильнее упало производство. В России почти не осталось регионов, где агропроизводители способны обеспечить мясом свое население, кроме чисто сельских и совсем малолюдных, с экстенсивным скотоводством (Ненецкий, Агинско-Бурятский, Усть-Ордынский АО). Особенно велик дисбаланс на Севере и в Сибири (собственное производство удовлетворяет лишь 10-40% потребностей) и в Нечерноземье (40-70%). Личные подворья не могут компенсировать резкого спада коллективного поголовья. Дефицит мясопродуктов — одна из примет эпохи застоя, хотя тогда единичные регионыНачнем анализ продовольственных связей с роли Москвы, как главного дистрибьютерора не только людских, денежных, информационных, но и товарных потоков, по крайней мере, в Европейской России. До 1990 г. на продовольственное обеспечение Москвы работала вся страна, прежде всего — агропромышленный комплекс Центральной России. С тех пор многое изменилось. Подняв почти из пепла самую мощную в стране пищевую промышленность, Москва завоевывает провинциальные рынки, успешно конкурируя с местной продукцией.
Прежде, в советские годы, вся Россия обеспечивала Москву сельскохозяйственной продукцией на 1/3, вторую 1/3 давали союзные республики, третью — импорт. И к исходу 90-х годов Москва зависела от импорта на те же 70% (Шмелев 1999). Доля российских поставщиков почти не изменилась. Изменилась система связей. Например, овощи раньше шли на московские базы, где и сгнивали, если их не успевали перебрать студенты и ученые. Сейчас магазины и предприятия налаживают, как правило, прямые отношения с самыми надежными поставщиками. Стали куда важнее качество и себестоимость сырья. Но, так или иначе, Москва сохраняет разветвленные связи с сельскохозяйственными предприятиями. Однако, столица недоиспользует потенциал своего аграрного окружения. Например, Московская область, по нашим расчетам, готова обеспечить население всего столичного региона, включая москвичей, на 2/3 картофелем и на 1/3 овощами, молоком — на 1/5, мясом — на 7%.
Картину региональных балансов производства и потребления можно дополнить данными об обмене сельхозпродукцией, но по всем регионов сделать это трудно. Данные о межрегиональных экономических связях неполны, хотя Вычислительный центр Госкомстата России считает ввоз и вывоз отдельных видов продукции по регионам. В диссертации проведен анализ продовольственной зависимости некоторых субъектов РФ (столичных Москвы, Петербурга и их регионов, а также Рязанской и Свердловской областей) по самым дефицитным животноводческим продуктам. Межрайонные потоки агропродукции - это только часть снабжения продовольствием. Поставки пищевых предприятий, о которых нет данных, вообще-то могут сильно менять ситуацию, особенно в крупных городах.
Вариации внутрирегиональных различий и модели пространства коллективного сектора
Еще в 1980-х годах 20% общественных хозяйств давали 80% валовой продукции (Александров, 1993), что говорит о сильной концентрации производства и поляризации предприятий. Концентрация коллективного производства у крупнейших производителей особенно заметно растет в последние годы. Это заметно и в целом по стране: отношение выручки 10%) самых крупных хозяйств к 10% мелких в 1995 г. было равно 70, в 2001 - уже 274 (Крупный сельскохозяйственный..., 2004, с.297). Еще заметнее процессы концентрации производства в регионах. Их пространственное выражение можно выявить, сравнивая внутриобластные административные районы. Конечно, все показатели по районам усредненные, ведь в каждом районе порядка 20 разных предприятий. Однако преобладание благополучных либо неблагополучных предприятий формирует и разнообразие районов. Контрасты между районами внутри субъектов РФ обычно ярче, чем между субъектами. Еще большая дробность (переход на уровень самих предприятий) может затруднить обзор больших территорий — за деревьями уже не видно леса.
В данном разделе анализ внутрирегионального разнообразия начинается с некоторых ключевых регионов. В Нечерноземье это Ярославская, Рязанская области и совсем особый регион — Подмосковье. Чувашия — пример этнического региона, а примеры российского Юга - Курская и Саратовская области.
Степень контрастности продуктивности сельского хозяйства внутри регионов может быть выявлена с помощью метода децилей. В каждом регионе по каждому показателю выбирается 10%) лучших районов и столько же худших (10% — это обычно 2-4 района) и между ними вычисляются градиенты (таблицы 3.3.1 и 3.3.2).
Лидерами по урожайности и надоям являются соседние с пригородом Некрасовский и Гаврилов-Ямский районы, а по производству на единицу угодий — район при втором по величине городе области, Рыбинске. Продуктивность земель ниже всего в северозападных Брейтовском и Некоузском районах, самые низкие надои — в окраинных Некоузском и Пошехонском.
Рязанская область (рис. 3.3.3—3.3.4) расположена южнее, на стыке лесной и лесостепной зон. Ее природное разнообразие — от лесов Рязанской Мещеры до открытых распаханных южных окраин — сродни разнообразию России. В северных районах области преобладают мелкие типично нечерноземные селения, разбросанные в лесах, на юге — более крупные и благоустроенные. Однако больше всего молока и мяса на единицу сельскохозяйственных угодий здесь тоже производит пригородный Рязанский район, расположенный на северо-западе области. Занимая всего 5% областной площади, он дает 14% "областного" молока, 35% "областного" мяса и яиц. Также выделяются соседний Старожиловский и самый южный Новодеревенский районы, в обоих себестоимость агропродукции ниже, а рентабельность выше средних для области. 10% самых худших — это три района на северо-востоке и востоке области: Пителинский, Кадомский и Сапожковский. Этот угол области отставал всегда. За десятилетие общего спада продуктивности градиенты урожайности зерновых культур практически не изменились — все равномерно осело, а "экономический рельеф" остался. созданной мощной инфраструктуры каждый процент прироста агропродукции достигался ценой почти в 7,5 раз меньшего прироста фондозатрат, чем в целом по Нечерноземью (Московский столичный регион 1988, с. 110).
Больше всего молока и мяса с единицы угодий получают в примыкающих к столице районах. Повышенные объемы производства с единицы угодий и продуктивность скота характерны почти для всех районов, граничащих с Москвой, а также для соседей этих районов. В этих двух ближайших к Москве поясах на 14% площади области производится 40% мяса и более 33% молока. Максимальный объем производства приходится на зону, расположенную в 20-60 км от Москвы. Подмосковные окраины сдали в 1990-х гг. сильнее ближних пригородов, и перепад между 10% лучших и худших районов увеличился (табл. 5.4.1). Несмотря на это, градиенты в Московской области лишь немногим больше, чем в других. Ведь если ее пристоличное ядро практически не имеет в России аналогов, то окраины вполне сравнимы с иными областными пригородами.
Похожие диссертации на Пространственная организация сельскохозяйственной деятельности в Европейской части современной России
