Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Организация книжного центра сибиряков-эмигрантов в Праге 28
1.1 Условия и предпосылки возникновения печатных органов сибирских областников в эмиграции 28
1.2 Организационная работа председателя Общества сибиряков И.А. Якушева по созданию книжного центра 35
ГЛАВА 2. Издательская деятельность общества сибиряков 51
2.1 Общественно-экономический и литературный альманах «Вольная Сибирь»: идейная направленность, тематика, круг авторов 51
2.2 Мемуарно-документальный сборник «Сибирский архив»: содержание и научно-историческая ценность 77
ГЛАВА 3. Книгораспространение и библиотечно-библиографическая деятельность сибиряков-эмигрантов в Чехословакии 88
Заключение 106
Примечания 109
Список источников и литературы 130
Приложения 144
- Условия и предпосылки возникновения печатных органов сибирских областников в эмиграции
- Организационная работа председателя Общества сибиряков И.А. Якушева по созданию книжного центра
- Общественно-экономический и литературный альманах «Вольная Сибирь»: идейная направленность, тематика, круг авторов
- Мемуарно-документальный сборник «Сибирский архив»: содержание и научно-историческая ценность
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Пришедшее в конце XX в. осознание научной общественностью необходимости комплексного изучения культурной и социальной жизни наших соотечественников за рубежом привело к активизации исследований книжной культуры российской эмиграции как феномена русской культуры. Всестороннее изучение развития книжного дела русского зарубежья в контексте общероссийской книжной культуры невозможно без анализа различных аспектов деятельности издательско-просветительских центров русской эмиграции.
«Поистине изумительное напряжение духа, эта необычная культурная приспособляемость, этот пышный расцвет русской книги в условиях тяжелой эмигрантской жизни - небывалый пример, достойный не только горделивого восхищения, но и тщательного любовного изучения. Все, чем жила русская эмиграция, - политические распри, жестокая борьба за существование в самом неприкрашенном виде - все это проходило, проходит и пройдет - почти бесследно. Но уже есть, уже осталось для нас и для России значительное духовное наследие - тысячи русских книг, изданных на чужбине, увидевших свет наперекор самому последнему нашему отчаянию», - писал один из русских эмигрантов .
Пристальный интерес исследователей к книжной культуре русской эмиграции, к книгоизданию, книгораспространению и библиотекам российского зарубежья объясняется, в первую очередь, относительной новизной информации о книжном наследии русской диаспоры. Эта информация, хотя и была известна книговедам, долгое время не могла стать достоянием широких научных и читательских кругов России. Только в результате изменения общественного строя стали возможными принципиально иные методологические подходы к изучению проблемы российской эмиграции. Об этом свидетельствуют, например, материалы Первого конгресса соотечественников (август 1991 г.), поставившего задачу стремиться к укреплению связей между
4 россиянами, живущими на территории России и за ее пределами, взаимному обогащению культурными и духовными ценностями., Благодаря этому стало возможным глубокое изучение общих процессов в истории русской книжной культуры без деления ее на зарубежную и отечественную.
За границей в рассматриваемый период существовали различные землячества, некоторые из них имели свои издания. Таковым было и Общество сибиряков в Чехословакии.
Изучение издательской деятельности, процессов распространения собственных изданий, создания и сохранения библиотек, выпуска библиографических указателей Обществом сибиряков в Чехословакии в 1926-1935 гг. позволит, во-первых, раскрыть неизвестные аспекты бытования русской книги за рубежом; во-вторых, более глубоко изучить книжную культуру Сибири, которая и за границами России имела своих представителей; в-третьих, вернуть из исторического забвения события и имена людей, которые стремились принести пользу своему родному краю и, в то же время, хотели познакомить международную общественность с далекой и неизвестной Сибирью.
Широкие контакты представителей Общества сибиряков в Чехословакии с различными русскими общественными организациями разных стран мира осуществлялись благодаря активной издательской работе Общества. Эта десятилетняя работа была и весьма продуктивной. Ее необходимо включить в историю книжного дела российской эмиграции для подробного изучения книгоиздания, книгораспространения и чтения россиян за пределами своего отечества и, наконец, перейти «от отдельных упоминаний о тех или иных событиях или фактах в данной области к созданию книговедческих работ обобщающего характера, посвященных проблемам генезиса и современного состояния русской книги и книжного дела за рубежом»2, независимо от изучаемого периода в истории книжной культуры. И если в отношении стран Азиатско-Тихоокеанского региона и США такие работы уже появились, то по отношению к европейским странам их еще нет.
Степень изученности проблемы. Издательская, книгораспространи-тельская и библиотечно-библиографическая деятельность Общества сибиряков в Чехословакии не была предметом рассмотрения в научной литературе, и мы можем говорить лишь о некоторых упоминаниях этой деятельности в трудах отечественных и зарубежных историков и книговедов.
В многочисленных публикациях в эмигрантской прессе 1926-1939 гг. дается высокая оценка издательской работы сибиряков-областников в Праге.
Рецензии в журнале «Современные записки» за 1934-1937гг. свидетельствуют о неослабевающем внимании русских читателей за рубежом к сибирским изданиям в Праге3. Берлинская газета «Руль» за 1926-1927гг. также не оставляет без внимания выпуски «Вольной Сибири» и «Сибирского архива»4. Пражский журнал «Воля России» в 1929 г. публикует критические обзоры этих изданий5, а харбинская газета «Гун-Бао», выходившая параллельно на русском и китайском языках, в публикациях 1930-1934 гг. подчеркивает прекрасное оформление и богатое содержание альманаха «Вольная Сибирь»6.
СП. Постников, известный библиотечный деятель и библиограф Русского заграничного исторического архива в Праге, в книге «Русские в Праге. 1918-1928 гг.» уделяет значительное внимание изданиям Общества сибиряков в ЧСР - общественно-экономическим сборникам «Вольная Сибирь» (к моменту написания книги СП. Постникова их вышло три номера). Особо автор подчеркивает, что благодаря изданию «Вольной Сибири» Обществу сибиряков удалось связаться с целым рядом как отдельных сибиряков, так и организаций, находящихся в разных странах и ведущих ту или иную научно-исследовательскую работу в области сибиреведения .
На этом этапе сведения о книжном центре сибиряков в Чехословакии публиковались только в эмигрантской печати. В Советском Союзе к 1930 г. термин «областничество» получил исключительно негативную трактовку, и, таким образом, исключалось всякое упоминание в литературе об Обществе сибиряков за границей.
Но и русская печать за границей чаще лишь констатировала факты выхода из печати сборников «Вольная Сибирь» и «Сибирский архив». О какой-нибудь серьезной аналитической работе в отношении этих и других изданий Общества сибиряков со стороны эмигрантских рецензентов говорить не приходится.
Заметный подъем в науке о книге и книжном деле России, которым отмечены последние десятилетия, связан с пересмотром основных представлений о самом составе русской культуры XX столетия. Открытие и обнародование ранее неизвестных документов, мемуарных свидетельств, введение в научный оборот множества новых фактов радикальным образом изменили существовавшую картину российской книжной культуры. Это освоение новых научных горизонтов неразрывно связано с пробуждением исследовательского интереса к книге русской эмиграции. Одним из первых шагов на этом пути было переиздание в 1994г. фундаментального труда Г.П. Струве «Русская литература в изгнании» (вышедшего впервые в 1956 г., но
до начала 1990-х гг. неизвестного российскому читателю ). Затем появился целый ряд собственно российских ценных исследований, посвященных бытованию русской книги за рубежом.
В последнее десятилетие XX в. выходило значительное количество публикаций, посвященных книжному делу русского зарубежья. И хотя в них почти не упоминаются издания Общества сибиряков в Чехословакии, для данного исследования эти статьи и тезисы представляются важными в концептуальном и практическом плане.
Современные российские и зарубежные публикации на исследуемую тему объединяет объективный, взвешенный научный анализ. Историческая дистанция позволила понять значительность и ценность вклада книги русского зарубежья в общую книжную культуру России.
Исходя из принципа историзма, необходимо рассматривать явления историко-книговедческого характера во взаимосвязи с социально-политическими и культурными процессами в России и Европе 1920-1930-х гг. Для понима-
7 ния последних важную роль играют труды историков, связанные с историей сибирского областничества, а также исследования по истории русской эмиграции.
Так в книге Л.К. Шкаренкова «Агония белой эмиграции» (2-е издание 1986 г.), несмотря на справедливую критику современными историками ограниченности тематики данного труда, тенденциозности подходов и недостаточности фактического материала (что обусловлено, несомненно, временем его написания), большое внимание уделяется вопросам русской культуры и науки за рубежом. Правда, об издательском деле русской эмиграции отдельно не говорится, а если есть упоминания о некоторых изданиях, то лишь в политическом контексте при резко отрицательной оценке9.
Особую ценность для данного исследования представляет работа Н.Н. Аблажей «Сибирское областничество в эмиграции», которая наиболее полно освещает разнообразные аспекты развития идеи сибирского областничества как регионального общественно-политического движения и его* политической практики. Не ставя перед собой задачи исследования книжного дела областников в эмиграции, автор уделяет значительное внимание изданиям сибиряков-эмигрантов, а также подробно характеризует деятельность председателя Общества сибиряков в ЧСР И.А. Якушева (прежде всего, издательскую). Большой справочный аппарат книги позволяет уточнить некоторые данные фактического характера10.
В работах М.В. Шиловского рассматриваются различные аспекты деятельности сибирских областников на территории России, в том числе и работа Сибирской областной думы 1918 г. во главе с ее председателем И.А.Якушевым11. Кроме того, ценный материал о И.А.Якушеве и его деятельности в России и за границей содержится в статье М.В. Шиловского «Три жизни Ивана Якушева»12.
В статье А.Л. Посадскова «Советское областничество» 1920-х гг.: тенденция, провокация, миф?» приводятся интересные сведения из сибирских изданий
1 Q
тех лет об интерпретации областнической идеи в условиях советской власти .
Многообразие книжной продукции, большое количество издательств, огромный поток периодики русской эмиграции 1917-1940 гг. обусловили неравномерность исследования этих явлений, лучшую изученность одних и полную неизученность других.
В книге В.В. Костикова «Не будем проклинать изгнанье...»: Пути и судьбы русской эмиграции» большое внимание уделено книжной культуре русских эмигрантов в Европе, дан глубокий анализ состояния русской литературы и периодических изданий, в основном, в Берлине и Париже .
М. Раев в книге «Россия за рубежом: История русской эмиграции 1919— 1939 гг.» посвящает особую главу истории русской книги, журналам, газетам, издательскому делу. Глава называется «Галактика Гутенберга», в ней показано, как русское книгоиздание за рубежом продолжало сохранять для России культурное наследие, от которого отказались официальные власти. М. Раев отмечает, в частности, что до 1917 г. в России интеллигентный читатель определенной идейной ориентации отдавал предпочтение не книгам, а периодическим изданиям, на страницах которых увидели свет многие литературные произведения. Эта тенденция сохранилась и в эмиграции: каждая группа, занимавшая собственную идеологическую или эстетическую позицию, стремилась иметь свой печатный орган. Очень подробно автор рассматривает издательское дело Берлина, где с 1918 по 1928 г. было 188 эмигрантских издательств, и Парижа, останавливаясь на отдельных изданиях, например, журнале «Современные записки»15.
В работе А.П. Ивкиной, посвященной истории и современному состоянию библиографии русского зарубежья 1917-1940 гг., обосновываются этапы библиографирования изданий, раскрывается специфика библиографической деятельности русских научных обществ и объединений эмиграции межвоенного периода, анализируется библиографическая информация о русском зарубежье, созданная в последнее десятилетие16. Эта работа представляется ценной для данной диссертации, так как библиографическая деятельность занимала важное место в работе Общества сибиряков в Чехословакии, и в представляемом исследовании эта тема раскрыта. Кроме
9 того, А.П. Ивкина указывает на целый ряд библиографических работ, которые послужили источниками данной диссертации.
Следует также назвать диссертационную работу Т.А. Яковлевой «Политическая история газет П.Б. Струве, П.Н. Милюкова и А.Ф. Керенского в 20-30-е гг.», где автор выявляет специфику русской зарубежной прессы как исторического источника и определяет особенности формирования эмигрантской прессы17.
Еще раз следует отметить статью И.А. Шомраковой о книжном деле русской эмиграции в Европе 1917-1940 гг. Ценность этой статьи в том, что в ней дается подробная характеристика задач и тенденций русского зарубежного книгоиздания в указанный период. Автор рассматривает основные издательские центры русской эмиграции - Берлин, Париж, Прагу - с книговедческой точки зрения, обращая внимание на обстоятельства, в которых формировалось и развивалось русское книжное дело в Европе в 1917-1940 гг., на наличие здесь чрезвычайно большого числа русскоязычных читателей (по данным Лиги Наций за 1926 г., из России после революции выехало 1160000 человек). Эмиграция создала свою систему образования. И.А. Шомракова приводит некоторые данные: в Европе работало 90 русских школ с 9000 учащимися, всего же детей школьного возраста было в эмиграции 45-50 тысяч, все они где-то учились; в Сорбонне для русских и французских студентов читали свои лекции 40 русских профессоров, всего же в русском зарубежье работало более 1000 ученых. Таким образом, одно из основных условий для формирования русскоязычных «культурных гнезд» и развития книжного дела -уровень потребности в книге и число потенциальных читателей - было очень благоприятным. Автор статьи указывает и на вторую благоприятную предпосылку развития книжной деятельности: наличие авторских сил. Эмиграция 1917-1940 гг. была на 80% эмиграцией пишущей интеллигенции, «для которой творчество, «писание» - не только форма деятельности, самовы-ражения, но и единственный смысл и источник существования» . Наиболее подробно И.А. Шомракова останавливается на издании и распространении рус-
10 ской книги в Берлине и Париже, гораздо меньше внимания уделяется Праге, в основном, речь идет лишь об издательстве «Пламя», хотя чешский книговед И. Вацек отмечает, что, например, в 1925 г. в Берлине было напечатано 184 названия книг, в Праге - 111 названий, в Париже - 72 названия19.
Рассматривая особенности развития книжной торговли русского зарубежья, И.А. Шомракова обращает внимание на ее ориентацию на книжный рынок России. Но эта тенденция вскоре была прервана - со второй половины 1920-х гг. были окончательно разделены государственными барьерами российская культура и, соответственно, российское книжное дело. «Судьба у тех, кто уехал, и тех, кто остался, была одинаково трагична: с одной стороны, трагедия подавления (физического уничтожения) и почти неизбежного приспособленчества личности, с другой, - трагедия Антея, оторванности от родной почвы. А в общем, и здесь, и там - трагедия «духовного вакуума», которому в зарубежье успешно пыталось противостоять русское книжное дело», - формулирует вывод И.А. Шомракова .
Останавливаясь так подробно на этой статье, необходимо подчеркнуть, что пока это единственная попытка обобщающего исследования бытования русской книги в Европе 1917-1940 гг.
В другой статье И.А. Шомраковой «Евгений Александрович Ляцкий -издатель русского зарубежья» вводятся в научный оборот неизвестные документы, в которых отражена издательская деятельность одной из крупнейших фигур русского зарубежья - историка, литературоведа, этнографа Е.А. Ляцкого. Он возглавлял известную книгоиздательскую фирму «Огни» в Петербурге, а затем, эмигрировав в Швецию, основал там издательство «Северные огни». Однако главной его заслугой была организация в Праге (Чехословакия) издательства «Пламя», которое выпускало книги, занималось оптово-розничной продажей русских книг. Исследователь отмечает стремление Е.А. Ляцкого оказывать всемерную помощь организациям русской эмиграции21.
В сборнике «Русский Берлин» собран большой материал о литературной жизни и издательской деятельности русских эмигрантов в 1920-х гг. в Берлине.
11 В апреле 1922 г. здесь прошло учредительное собрание Союза книгоиздателей, на котором присутствовали представители 25 русских издательств и книжных магазинов, что свидетельствовало о тенденции к объединению и стремлению выработать единую политику на книжном рынке не только Берлина, но всей Европы и даже Америки22.
Нет обобщающего труда о книжном деле Пражского центра русской эмиграции 1917-1940 гг., но отдельные работы российских, чешских и других зарубежных исследователей, касающиеся того или иного аспекта книгоиздания и книгораспространения в Праге данного периода, регулярно появляются в печати.
Так, М.Г. Вандалковская в статье «Историческая наука российской эмиграции в Европе в 20-30-е гг.» указывает на издания русских университетов, институтов, научных обществ в Праге . Об издании в Праге работ профессоров-медиков пишет исследователь истории российской медицины М.Б. Мирский .
В статье Л. Белошевской «Литературная деятельность русской эмиграции в Чехословакии» указывается на особую роль периодических изданий для писателей и поэтов, уехавших из России25.
В публикации писем М.И. Цветаевой к В.Ф. Булгакову - директору Русского культурно-исторического музея в Праге (1935-1944 гг.), одним из создателей которого был И.А.Якушев - председатель Общества сибиряков, составитель Г. Ванечкова рассказывает о редакторской работе М. Цветаевой и В.Булгакова над литературным сборником «Ковчег», вышедшим в 1925г. в пражском издательстве «Пламя»26.
В книге «Русский культурно-исторический музей в Праге» ее автор Е.С. Докашева указывает на некоторые аспекты книжного дела русской эмиграции в Чехословакии: на издательства и отдельные издания, на не имеющую аналогов обширную и разветвленную библиотечную сеть, включавшую в себя библиотеки разных уровней (школьные, научные,
специальные, библиотеки - читальни) .
В 1993 г. в Праге вышел специальный выпуск сборника «Slovansky prehled», полностью посвященный русской эмиграции в Чехословакии 1917— 1940 гг. В каждой статье этого сборника, которая рассматривает какую-либо сторону жизни эмиграции, есть сведения о печатных изданиях в Праге данного периода времени . Особо хотелось бы отметить статьи И. Вацека «Книги и библиотеки, архивы и музеи русской эмиграции в Праге» и Т. Подгаецкой «Русская периодическая печать, издаваемая в Праге в межвоенный период».
И. Вацек рассматривает книжное дело русской эмиграции в Праге, делая особый акцент на деятельности крупнейших издательств (таких как «Пламя»), архивных собраний (Русский заграничный исторический архив, Архив донских казаков, Кубанский заграничный архив и др.) и самых значительных книжных собраний (Русская публичная библиотека им. Т.Г. Масарика, Русская библиотека Министерства иностранных дел и др.) .
В обзоре Т. Подгаецкой о русской периодической печати в Праге дается характеристика примерно двадцати названий русских газет и около сотни названий журналов. Автор указывает, что ведущее место в широкой шкале периодики занимал культурно-политический или же литературно-политический журнал с преобладанием статей левоцентристского направления. Автор статьи делает вывод о необычайном богатстве и разнообразии издательской деятельности русской эмиграции в Чехословакии30.
Материалы Международной конференции «Русская, украинская и белорусская эмиграция в Чехословакии между двумя мировыми войнами», прошедшей в 1995 г. в Праге, также касаются вопросов книжного дела31. Особое внимание авторы статей уделяют координации работы ученых в восстановлении истории издательской деятельности всех эмигрантских организаций.
Е. Макаревич указывает на проблемы библиографического учета литературы русского зарубежья . Е.П. Серапионова анализирует работу библиотеки Пражского Земгора и указывает на то, что в 1930-е гг. она стала второй по величине русской библиотекой всего зарубежья после Тургеневской в Париже33.
3. Сладек во вступительной статье к каталогу выставки, посвященной этой конференции, подчеркивает, что газетная продукция не занимала ведущего места в русской издательской деятельности в Праге, «которой не хватало ежедневной объемной и представительной газеты типа парижских «Последних новостей» или «Возрождения». Газеты, выходившие в Праге, писали о местных событиях и жизни пражских эмигрантов. Они, как правило, имели самую общую ориентацию, особо подчеркивали свою политическую независимость, что имело и негативный характер - их существование длилось сравнительно недолго». 3. Сладек приводит в пример газеты «Огни», «Неделя», «Единство», «Новости» .
А. Копршивова отмечает: «Задача будущих исследователей -проанализировать все материалы, журнальные статьи, воспоминания, свести их в единое целое и оценить их значение для нашей эпохи»35.
Обзор существующей литературы приводит к выводу, что, несмотря на разнообразие работ и обилие фактического материала, книжное дело русской эмиграции 1917-1940 гг. в Чехословакии полностью не изучено. За пределами внимания историков остается исследование изданий многих общественных и научных организаций, их библиографических трудов и библиотечной деятельности.
В некоторых вышеперечисленных исследованиях есть упоминания об изданиях Общества сибиряков и об активной культурно-просветительской работе его председателя И.А. Якушева.
Так в статье Т. Подгаецкой отмечается, что «Вольная Сибирь» - это первый региональный сборник за границей, экономической, исторической и культурной тематики, стоящий на демократических позициях, отстаивающий
т/г
принцип самостоятельного развития Сибири, но отвергающий сепаратизм .
Е.С. Докашева замечает, что в комиссию по организации Русского культурно-исторического музея в Праге входил «один из организаторов Общества сибиряков в ЧСР, редактор сборника «Вольная Сибирь» и «Сибирский архив» И.А. Якушев»37, а также пишет о том, что «не
14 осуществилась организация в составе музея Сибирского отдела на правах автономного управления по предложению председателя Союза сибиряков в Чехословакии И.А. Якушева» .
И. Вацек отмечает заслуги И.А. Якушева в организации Русской публичной библиотеки им. Т.Г. Масарика39.
В.А. Соколова дает подробный анализ библиографических работ члена правления Общества сибиряков в ЧСР Ф.С. Мансветова40.
Более подробно о деятельности И.А. Якушева по созданию печатных органов сибирских областников говорится в уже упоминавшихся работах М.В. Шиловского и Н.Н. Аблажей41.
Тематика оказалась настолько интересной, что привлекла внимание и других специалистов по истории культуры Сибири. Об этом свидетельствует статья В.Ю. Волошиной «Общество сибиряков в Чехословакии»42Однако, все вышеперечисленные работы не позволяют судить о масштабах книжной деятельности Общества сибиряков в ЧСР, которая за 10 лет существования этого общества была заметной не только для русских в Чехословакии, но и для всей эмиграции.
В публикациях автора данной работы на разных этапах исследования были освещены некоторые стороны изучаемого вопроса с привлечением ранее не упоминаемых литературных и архивных источников, в том числе, об организации сибирских изданий в Чехословакии, о характере публикаций на страницах «Вольной Сибири» и «Сибирского архива», о редакторской работе И.А. Якушева, о его деятельности на посту заведующего Русской публичной библиотекой в Праге43.
Источники исследования. При написании диссертации был использован широкий круг неопубликованных архивных материалов, опубликованных документальных данных, фактов, приводимых в современных исследованиях, периодических изданиях.
В ходе работы исследования были изучены материалы Русского заграничного исторического архива (РЗИА), хранящиеся в фондах
15 Государственного архива Российской Федерации (г. Москва), документы Государственного архива Новосибирской области (ГАНО), Государственного архива Томской области (ГАТО), а также печатные издания бывшей библиотеки РЗИА, имеющиеся в Научной библиотеке Федеральных архивов (г. Москва), издания Российского зарубежья, сохранившиеся в Российской Государственной библиотеке (г. Москва), Российской Национальной библиотеке (г. Санкт-Петербург), Библиотеке Российской академии наук (г. Санкт-Петербург), Государственной публичной научно-технической библиотеке СО РАН (г. Новосибирск), Государственной универсальной научной библиотеке Красноярского края.
Некоторые библиографические данные были получены автором из фондов Славянской библиотеки (г. Прага, Чешская республика).
Главным источником исследования являются все же материалы Русского заграничного исторического архива г. Праги, находящиеся с 1945 г. в фондах ГАРФ. Это, прежде всего, документы, относящиеся к издательской, библиотечно-библиографической, книгораспространительской деятельности Общества сибиряков в Чехословакии (фонды 5869 «Редакция сборников «Вольная Сибирь». Прага. 1927-1932»; 5870 «Общество сибиряков в Чехословацкой республике, г. Прага. 1926-1935 гг.»; 5871 «Якушев Иван Александрович. 1917-1937 гг.»), а также документы организаций и лиц, работавших в тесном контакте с Обществом сибиряков в этом аспекте деятельности (фонды 5764 «Объединение Российских земских и городских деятелей в Чехословацкой республике (Земгор). 1921-1935 гг.»; 5873 «Серебренников Иван Иннокентьевич. 1921-1926 гг.»). Так в фонде 5764, который включает материалы Объединения Российских земских и городских деятелей в Чехословацкой республике (Земгор), сохранились данные об учреждениях и организациях, входивших в состав этого разветвленного объединения. Ему были подведомственны такие учреждения, как Институт изучения России, Экономический кабинет Прокоповича, Русский камерный театр в Праге, Русский народный университет в Праге, здравница,
автомобильно-тракторная школа, ресторан «Русский дом», Народная библиотека-читальня им. Т.Г. Масарика, Кабинет изучения Сибири и другие.
Объединение издавало книги и журналы. Во главе этой организации стояли В.М. Зензинов, а затем - И.М. Брушвит. Для настоящего исследования особенно тщательно изучались документы, относящиеся к работе Библиотеки им. Т.Г. Масарика и Кабинета изучения Сибири.
Фонд 5873 содержит 114 дел периода 1921-1926 гг., относящихся к общественной и журналистской работе Ивана Иннокентьевича Серебренникова, который был членом правления Общества сибиряков в ЧСР, автором публикаций в «Вольной Сибири» и «Сибирском архиве», а также активным распространителем этих печатных изданий в Китае.
В вышеназванных материалах содержатся данные о характере изданий, о редакторской работе, о лицах и учреждениях, которым высылались издания; рукописи, присланные в редакцию, отзывы на сборники «Вольная Сибирь» и «Сибирский архив», личные документы и переписка главного редактора сборников и председателя Общества сибиряков И.А. Якушева по вопросам издания, распространения, организации библиотек и иных просветительских акций в эмигрантской среде. Это позволяет на примере деятельности Общества сибиряков выяснить особенности развития книжного дела русского зарубежья в рассматриваемый период, показать, как на территории иностранного государства утверждались основные составляющие книжного дела областников: издание, распространение, хранение печатных материалов.
Особый интерес представляют документы фонда 5869 - «Редакция сборников «Вольная Сибирь», в котором содержится множество редакционных материалов и рукописей, в большинстве своем не опубликованных в изданиях Общества сибиряков и представляющих собой ценный материал не только для данной работы, но и для современных издателей и историков Сибири.
Протоколы заседаний, финансовые документы, постановления «О фонде вольной прессы для Сибири» и «Об издательской деятельности Общества сибиряков», содержащиеся в фонде 5870 - «Общество сибиряков в
17 Чехословацкой республике, г. Прага. 1926-1935 гг.» дают представление об объеме финансирования изданий и об издательской политике Общества.
Фонд 5871 - личный фонд И.А.Якушева, председателя Общества сибиряков, включает в себя дневники и личные документы, что является для исследователя важным дополнением к официальной документации, так как в этих материалах содержатся данные о встречах И.А. Якушева с издателями, редакторами, типографскими работниками, библиотекарями и спонсорами; о книжных пристрастиях И.А. Якушева и его собеседников, а также рукописи статей, как опубликованных, так и неопубликованных, отзывы на книги; документы, характеризующие служебную и общественную деятельность И.А. Якушева, в том числе как издателя, редактора, книготорговца и библиотекаря.
В этой группе источников имеется и ряд изъянов. Вследствие утери некоторых документов не представляется возможным установить важные сведения, касающиеся деятельности книжного центра сибиряков-эмигрантов в Праге: тиражи изданий, смету расходов на издания, состав редакций сборников «Вольная Сибирь» и «Сибирский архив». Однако это не должно заслонять собой ценности и новизны до сих пор никем не исследованного и не. использованного материала вышеназванных архивных фондов.
К опубликованным источникам прежде всего следует отнести документальные данные, среди которых особое место занимают библиографические указатели изданий русского зарубежья 1917-1940 гг.
Совершенно исключительное значение для исследования имеют работы СП. Постникова. Его «Библиография русской революции и гражданской войны» (1938 г.)44 до сих пор является одним из самых авторитетных трудов для изучения истории русской зарубежной печати 1917-1940 гг. В указатель включены все издания по политическим, экономическим, правовым вопросам, вышедшие в Праге с 1918 по 1938 гг., в том числе, издания различных обществ, архивов, библиотек. Описаны в нем и издания Общества сибиряков в Чехословакии.
Более широкий спектр изданий представляет библиографический указатель СП. Постникова «Политика, идеология, быт и ученые труды русской эмиграции 1918-1945»45. В двух томах этого указателя дано описание 3775 книг и брошюр, 1435 журналов, 1030 газет, выходивших на русском языке за границами России, а в предметном указателе приведены все издающие организации. В этом указателе даны не только подробные описания всех изданий Общества сибиряков в Чехословакии, но и отмечена авторская, издательская, редакторская работа членов Общества, печатавших свои труды вне его46.
Большой поток библиографической информации о русском зарубежье, обусловленный теоретико-методологическим обоснованием библиографии русского зарубежья, открытием спецхранов, учреждением специальных отделов русского зарубежья в библиотеках России, позволил автору диссертации выбирать из имеющегося массива источники, непосредственно относящиеся к изданиям 1926-1935 гг. в Чехословакии. Среди них наибольшую ценность для данной работы представляет библиографический справочник «Русская эмиграция: Журналы и сборники на русском языке, 1920-1980 гг.» под редакцией Т.Л. Гладковой и Т.А. Осоргиной, вышедший в Париже в 1988 г.47 И хотя среди подробной росписи 45 журналов и 16 сборников отсутствуют издания Общества сибиряков (почти все сведения относятся к парижским изданиям), но в указателе есть данные о публикациях многих членов Общества, а также о рецензиях на его издания.
«Сводный каталог периодических изданий Российского зарубежья в библиотеках Москвы», вышедший в 1999 г., тоже содержит некоторые данные об изданиях Общества сибиряков в ЧСР .
Тема послереволюционной эмиграции стала одной из приоритетных в российских исторических исследованиях, поэтому ценным источником являются публикуемые данные об архивных и иных материалах российской эмиграции, литература справочного характера. Из этого массива можно выделить энциклопедию «Писатели русского зарубежья», в которой публикуются биографические сведения о некоторых авторах «Вольной
19 Сибири»49. Особую ценность для исследователя представляет книга А.В. Попова «Русское зарубежье и архивы»50, в которой содержатся сведения о членах Общества сибиряков в Чехословакии, о фондах библиотек и музеев Праги рассматриваемого периода, о современном состоянии архивных материалов, связанных с издательской и иной культурной деятельностью сибирского книжного центра в Праге. Хроникальную картину научной исторической жизни эмиграции в странах Европы представляет работа С.А. Александрова «Историческая наука российской эмиграции 20-30-х гг. XX века (Хроника)»51. В ней имеются данные о выступлениях членов Общества сибиряков с докладами и сообщениями, которые затем были опубликованы в сборниках «Вольная Сибирь», «Сибирский архив», в отдельных книгах и брошюрах. 31 доклад, сделанный в научных обществах Европы с 1921 по 1940 г. по вопросам развития Сибири, свидетельствует о постоянном внимании русской эмиграции к этому региону России.
Очень важным из опубликованных источников является периодика русской эмиграции 1917-1940 гг. В журналах, еженедельниках, газетах можно найти сведения об изданиях пражского сибирского центра, рецензии на эти издания, информацию о библиотеках и культурных акциях Парижского, Лондонского, Харбинского и других отделений Общества сибиряков в Чехословакии.
В Научной библиотеке Федеральных архивов и в Российской Государственной библиотеке автором были разысканы и изучены газеты: «Дневник» (Прага) за 1931-1934 гг. - 91 номер, «Народная газета» (Пряшев) за 1927 г. - 11 номеров, за 1928 г. - 20 номеров, за 1929 г. - 25 номеров, за 1930 г. - 25 номеров, за 1931 г. - 1 номер; «Новое русское слово» (Нью-Йорк) за 1935 г. - 240 номеров; журналы: «Вестник» (Париж) за 1930-1935 гг., «Современные записки» (Париж) - все номера за 1922, 1925, 1927, 1937 гг. и другие периодические издания русской эмиграции. Большой объем такого материала вызывает определенные трудности для исследователя и в то же время является необходимым условием для сбора по крупицам информации по интересующей теме.
Безусловно, главным источником исследования являются непосредственно сами издания Общества сибиряков в Чехословакии, и, прежде всего, альманах «Вольная Сибирь» и сборник «Сибирский архив», которые находятся на хранении в фонде русского зарубежья Российской государственной библиотеки. Недостающий в этом фонде номер 2 «Сибирского архива» удалось найти в Научной библиотеке Федеральных архивов.
К сожалению, в период 1926-1935 гг. в русском зарубежье не существовало специализированных книговедческих изданий (таких, как «Русская книга» и «Новая русская книга» под редакцией А.С. Ященко, прекратившихся в 1923 г. ), которые могли бы профессионально оценить издания Общества сибиряков, но все же по отдельным публикациям можно сделать вывод о серьезном положительном вкладе этих изданий в культуру русского зарубежья, а значит и России в целом.
Важным источником являются фактографические сведения, которые* содержат опубликованные монографии или статьи отдельных авторов и коллективов авторов, как уже упоминаемые, так и далее используемые в тексте диссертации.
Таким образом, круг выявленных и использованных в исследовании источников позволяет с приемлемой полнотой воссоздать путь формирования книжного центра сибиряков, оценить попытку создания «культурного гнезда» сибирской эмиграции в Чехословакии.
Научная задача диссертации заключается в комплексном изучении истории сибирского книгоиздания на территории Европы в контексте общеисторического развития международных книжных связей.
Цель и задачи исследования. Цель работы - воссоздание истории деятельности книжного центра сибиряков-областников в Праге в контексте развития российской книжной культуры 20-х и 30-х гг. XX в.
Задачами диссертационной работы являются:
изучение истории создания и развития книжного центра Общества сибиряков в Чехословакии;
изучение издательской деятельности Общества;
выявление изданий и фактов библиотечно-библиографической деятельности сибиряков-эмигрантов, учитывая их рассеяние под влиянием политических, экономических, культурных, идеологических и иных факторов;
воссоздание истории распространения изданий и организации библиотек членами Общества сибиряков;
определение причин прекращения деятельности книжного центра сибиряков-эмигрантов в Праге.
Объект исследования - книжно-культурная деятельность сибирского эмигрантского центра в Чехословакии в период 1926-1935 гг.
Предмет исследования - процессы создания, распространения и потребления книжной продукции Общества сибиряков в Чехословакии.
Географические рамки работы. Общество сибиряков в ЧСР имело своих представителей не только в Чехословакии, но и в других странах Европы, а также в странах Азиатско-Тихоокеанского региона, Северной и Южной Америки, даже в Африке (Тунис). В настоящем исследовании их работа рассматривается как деятельность персонифицированных ячеек Общества сибиряков. Исходя из этого, географические рамки диссертации не могут быть ограничены крупнейшими городами Чехословакии, Прагой и Братиславой, а включают в себя Англию (С.Г. Павлов и А.В. Байкалов), Австралию (С.Г. Вологодский и П.И. Стуков), Аргентину (М. Дейнек), Болгарию (М.Д. Енчевич), Бельгию (Вс. Урянхайский), Канаду (И.К. Окулич), Китай (А.Г. Грызов, А.А. Пурин, Г.П. Грачев, А.Н. Васильев-Дубровский, И.И. Серебренников), Латвию (СР. Минцлов и М. Волкова-Эйхельберг), Литву (Г. Шорец), Польшу (И. Глос), США (Ф.С. Мансветов, Б. Волков, А.А. Жалудский), Тунис (Н.А. Монастырев), Францию (А.А. Кирилов и Б. Бриль).
Хронологические рамки работы ограничены периодом с февраля 1926 г. по октябрь 1935 г. Начальная граница - организация Общества сибиряков в Чехословакии, конечная - прекращение деятельности Общества
22 сибиряков и его книжного центра после смерти его председателя, редактора и издателя сибирских сборников И.А. Якушева
Методологическая база и методы исследования. Методологическими источниками работы являются разработки ведущих ученых-книговедов России - И.Е. Баренбаума, В.И. Васильева, А.С. Мыльникова и других.
Принципиальной для диссертации является концепция И.Е. Баренбаума, который, во-первых, рассматривает книгу как главный фактор преемственности культур, международного и межнационального культурного общения53; во-вторых, рассматривая бытование русской книги за рубежом, отмечает необходимость включения в понятие «книга» других произведений печати, в том числе газет и журналов, так как без них «нельзя представить себе в достаточно полном объеме эмигрантскую печать, в которой периодика играла порой ведущую роль»54.
В данном исследовании понятие «русская книга синонимично понятию «российская книга», что соответствует точке зрения В.И.Харламова55 и исходит из того, что эмигранты из России, принадлежавшие к разным национальностям, идентифицировали себя как представителей русского народа и носителей русской культуры.
Русская книга внесла значительный вклад во всемирный культурный процесс, поэтому изучение истории международных книжных связей невозможно без изучения влияния русской книги на их развитие, что справедливо и для чешско-русских книжных связей. В данном случае особую ценность представляют работы А.С. Мыльникова, который отмечал необходимость рассмотрения истории книги в широком международном контексте, а также подробно исследовал историю чешско-русских книжных связей56.
Как справедливо указывает директор Института книжной культуры и управления Государственного университета гуманитарных наук профессор В.И. Васильев, необходимо разграничить понятия «книжная культура» и «книжное дело»57. В представляемом исследовании, основываясь на концепции В.И. Васильева, «книжная культура» рассматривается как более широкое
23 понятие, включающее в себя культуру распространения книги в обществе, культуру восприятия обществом книги, культуру чтения. Это понятие является синтезом духовных и материальных достижений цивилизации. Понятие «книжное дело» трактуется с позиций И.Е. Баренбаума как книгоиздание, книгопечатание, книжная торговля, библиотечное дело и библиография 58 и, таким образом, включается в понятие «книжная культура».
Изучение русской книжной культуры за пределами России относится к темам, связанным с книговедческой проблемой геополитического характера распространения русской книги. Книговеды ГПНТБ СО РАН активно работают над этой проблемой. В методологическом плане основополагающей является работа Б.С. Елепова и С.А. Пайчадзе «Геополитический характер распространения русской книги»5 , в которой рассматривается взаимосвязь региональных и геополитических процессов социального бытования книги и намечаются пути исследования этой многоаспектной проблемы. Авторы прямо указывают на существование русских книжных очагов в Европе как на фактор геополитического развития российской культуры XX в.
В последнем десятилетии истекшего века и в начале века настоящего вышел в свет целый ряд публикаций, в том числе и монографии С.А. Пайчадзе, А.И. Букреева, Н.В.Вишняковой, Т.В.Кузнецовой 60. В этих исследованиях рассматривается история бытования русской книги в странах Азиатско-Тихоокеанского региона и США. С.А. Пайчадзе в исследовании «Русская книга в странах Азиатско-Тихоокеанского региона...» ставит задачу «исследования истории книжной культуры народов нашего государства как общероссийского вклада в мировую историю культуры» .
Предлагаемая диссертация, опираясь на вышеизложенные методологические установки, рассматривает еще один аспект в рамках исследуемой ГПНТБ СО РАН проблемы геополитического характера распространения русской книги - историю книгоиздания, книгораспространения и использования русской книги на территории Чехословакии в 1926-1935гг.
В связи с этим необходимо назвать исследование И.А. Шомраковой, посвященное книжному делу российской эмиграции в Европе 1917-1940 гг., в котором прослеживается наличие напряженного взаимопритяжения и отталкивания двух половин послереволюционной культуры - и невозможность полного разрыва между ними .
В этом плане принципиальной является также точка зрения американского культуроведа М. Раева: автор аргументирует возникновение мощного пласта русской культуры, в том числе и книжного дела, в эмиграции 1917-1940 гг. сознательным стремлением эмигрантов вести русскую жизнь и восприятием себя как представителей единого общества, а русского зарубежья - как своей страны, в культурном и философском плане олицетворявшей Россию63.
Важное значение для данной диссертации имеет понятие «культурного гнезда», впервые введенное Н.К. Пиксановым, понимаемое им как основной очаг географического развития культуры. Под «культурным гнездом» Н.К. Пиксанов имел в виду чаще всего экономически крупный город или группу городов с развитой социальной структурой и наличием представителей науки, культуры и искусства. Одним из важнейших признаков культурного гнезда Н.К. Пиксанов считал наличие в таком центре собственной книгопроизводственной базы64. Это понятие вполне применимо к основным центрам русского зарубежья, в частности, к Праге 1920-1930-х гг. Эмигрантские культурные гнезда обладали здесь всеми вышеперечисленными признаками, в них существовали и определенные «субкультурные слои», связанные с землячествами, территориальными идейными интересами (например, различные казачьи организации).
Методология и задачи диссертационного исследования определили и его методы. В основу авторского подхода при работе над диссертацией положено сочетание общенаучных и специальных методов, что позволяет всесторонне рассмотреть и интерпретировать историю учреждений и предприятий книжного дела в среде русских эмигрантов в Праге, а также деятельность организаторов
25 издания и распространения литературы в центрах эмиграции, как социокультурное явление. Из общенаучных методов, в частности, применяются методы исторического исследования: историко-аналитический, который позволяет понять и представить в хронологической последовательности развитие издательской и библиотечно-библиографической деятельности Общества сибиряков в ЧСР; источниковедческий, без которого невозможно обойтись при анализе сохранившихся печатных и архивно-документальных свидетельств истории рассматриваемых событий.
К специальным методам, использованным в диссертации, следует отнести структурно-типологический, аналитико-тематический и библиографический. Структурно-типологический метод применяется в тех случаях, когда необходимо определить типологические особенности изданий русской эмиграции, исследовать их основные задачи и функции в среде русскоговорящего читателя за границей. Аналитико-тематический метод необходим при изучении тематики книжной продукции русских зарубежных издательских центров. Библиографический метод позволяет собрать с необходимой полнотой исходные сведения об этой книжной продукции, о ее издательских характеристиках (объем, тираж, выходные данные).
В диссертации используются также элементы типографического метода, с помощью которого книжная продукция Общества сибиряков в ЧСР анализируется как явление издательской и полиграфической культуры своей эпохи (типичной для Средней Европы в 20-е - 30-е гг. XX в.)
Научная новизна и теоретическая значимость работы состоит в том, что на основе широкого круга не использовавшихся ранее источников в диссертации впервые раскрывается деятельность существовавшего с 1926 по 1935 г. книжного центра сибирских областников за границей, занимавшегося изданием и распространением книжной продукции. Этот книжный центр был явлением уникальным не только для эмигрантской среды, но и для России, так как существовал и развивался в русле одной культурно-политической идеи -сибирского областничества. Следовательно, научная новизна работы
26 заключается также в постановке более крупной обществоведческой проблемы: сибирское областничество как общественное явление за границей.
Практическая значимость работы. Основные положения исследования могут быть использованы при разработке общих и специальных курсов лекций по истории России и русского зарубежья, Сибири и сибирского областничества.
Материалы диссертации переданы в сектор истории и культуры русского зарубежья Российского института культурологии Министерства культуры и массовых коммуникаций РФ для включения в фактографическую базу данных по истории русского зарубежья. Эти материалы также могут быть полезны при подготовке публикаций профильной тематики, работ историко-культурного характера, а также учебных пособий по истории книги и книжного дела.
Апробация работы. Основные положения и выводы диссертационного исследования были апробированы автором на международных, всероссийских и региональных конференциях: Международной конференции «Культурное наследие российской эмиграции, 1917-1940 гг.» (Москва, 1993 г.); Всероссийской конференции «Книга и книжное дело Сибири: История, современность, перспективы развития (к 200-летию сибирского книгопечатания)» (Новосибирск, 1989 г.); Всероссийской конференции «Армия и книга» (Новосибирск, 1995 г.); Восьмой научной конференции по проблемам книговедения «Книга и книжное дело на рубеже тысячелетий» (Москва, 1996 г.); региональных конференциях: «Музеи на пороге XXI века» (Омск, 1998 г.); Вторые Юдинские чтения (Красноярск, 1992 г.); Четвертые Макушинские чтения, (Омск, 1997 г.); Вторая научная конференция «История «белой» Сибири» (Кемерово, 1997 г.); Третьи Юдинские чтения (Красноярск, 2000 г.); Пятые Макушинские чтения (Томск, 2000 г.); Четвертые Юдинские чтения (Красноярск, 2004 г.).
По теме диссертации опубликовано 13 работ.
На защиту выносятся следующие положения:
1. В 20-30-е гг. XX в. группой сибирских областников в Праге был создан центр книжной культуры, при котором были организованы издательство и
27 библиотека, осуществлялась книжно-журнальная торговля, проводилась библиографическую работу
2. Книжный центр временно объединил на почве областничества многих
сибиряков-эмигрантов, стал для них коллективным организатором, что нашло
отражение в издательской практике и книгораспространительской деятель
ности.
Кратковременность существования центра была вызвана недостаточностью финансирования, малочисленностью его сотрудников и территориальной разобщенностью сибиряков-областников за границей.
Издания Общества сибиряков в Чехословакии, организованные его членами библиотеки и иные культурные акции внесли определенный вклад в развитие книжной культуры русского зарубежья и общероссийской книжной культуры.
Структура диссертации. Исследование состоит из введения, трех глав, заключения, примечаний, списка упоминаемых и цитируемых источников и литературы, двух приложений. Список источников и использованной литературы включает 122 наименования. Общий объем диссертации - 163 страницы, основной текст - 143 страницы. В приложениях приведены указатели содержания общественно-экономического и литературного альманаха «Вольная Сибирь» (1927-1930) и мемуарно-документального сборника «Сибирский архив» (1929-1935); дополнительный иллюстративный материал.
Условия и предпосылки возникновения печатных органов сибирских областников в эмиграции
История распространения русских книг на территории Европы имеет давние традиции. На это указывает А.С. Мыльников, подчеркивая, что факторами книгораспространения были международные культурные связи России, и уже с XVII в. русская книга появилась в европейских странах65. Б.С. Елепов и С.А. Пайчадзе, подчеркивая роль А.И. Герцена как родоначальника бесцензурной печати за рубежом для русских в России, дали обзор изданий вольной русской прессы в Австро-Венгрии, Великобритании, Германии, Франции, Швейцарии и других странах Европы66. Продолжением этой традиции, в определенной мере, стало издание русских книг за рубежами России после революции 1917 г.
В результате революции 1917 г. и последовавшей за ней гражданской войны за пределами России образовалась большая русская диаспора, численностью 1,5-2 млн человек . Это были по преимуществу люди интеллектуального рода занятий: преподаватели школ и университетов, юристы, медики, политики, писатели, книгоиздатели, журналисты. Насущной потребностью для них было написание, издание и чтение книг. Для многих это было и средством к существованию, поэтому русские эмигранты начинали организацию издания газет, журналов, книг. К 1925 г. за границей уже насчитывалось 364 периодических издания на русском языке. Они были далеко не равнозначны по интеллектуальному уровню, но тем не менее имели своего читателя68. Не вызывает сомнений, что первая предпосылка для развития книжной деятельности - наличие авторских сил - имелась в русской диаспоре с самого начала. Существовал также высокий уровень потребности в книге и большое количество русскоязычных читателей. Основными центрами, своего рода «столицами», русской эмиграции в Европе являлись в 1917-1940 гг. Берлин, Париж и Прага, но «культурных гнезд» в русском европейском зарубежье было значительно больше: Белград, Варшава, Вена, Рига, София и другие столицы европейских государств имели русские издательства, типографии, библиотеки, книжные магазины.
Наиболее благоприятная обстановка для развития русского книгоиздания в начале 1920-х гг. сложилась в Берлине: здесь сосредоточилось более 600 тысяч русских беженцев, представителей образованной элиты. Как отмечает М. Раев, Берлин служил местом, где происходил обмен информацией об авторах и публикациях в советской России и в русском зарубежье69. Именно в Берлине предпринимались попытки наладить русское книгоиздание на основе самофинансирования (издатели З.И. Гржебин, И.П. Ладыжников), а с точки зрения исполнения - полиграфии, оформления книги, иллюстраций -берлинские издания 1920-1923 гг. остались непревзойденными в книжном деле русского зарубежья. Конечно, оказали свое влияние и традиционные немецко-русские книжные связи, высокий курс рубля в связи с девальвацией немецкой марки в 1918-1923 гг. и нравственный настрой эмигрантов на скорое возвращение в Россию, когда вкладывать деньги в русское книжное дело казалось выгодным и полезным.
М. Раев указывает, что с 1918 по 1928 г. в Берлине было 188 русских эмигрантских издательств: «Одни из них существовали только на бумаге, другим удалось выпустить лишь по нескольку наименований печатной продукции. Тем не менее, количество их совершенно невероятно и не имеет аналогий ни в одном другом центре эмиграции» .
Масштабность немецкого книгоиздательского рынка еще в конце XIX в. способствовала установлению прочных связей русских писателей с берлинскими издателями. Эта традиция развивалась и в 20-е гг. XX в., что давало возможность советским литераторам публиковаться за рубежом, а писателям-эмигрантам, вынужденно оставшимся без российской читательской аудитории, найти своего читателя. Примечательно, что распространение берлинской книжной продукции осуществлялось и в Европе, и в Америке, и в России - на это указывает В.В. Сорокина в предисловии к сборнику «Русский Берлин» . Особое значение имел книжный магазин «Москва», открывшийся в Берлине еще в 1919 г. Он поставил цель сосредоточить в одном месте всю русскоязычную литературу, выходившую за границей, а затем распространять ее по другим книжным магазинам. Для облегчения этих задач с января 1921 г. магазин стал издавать критико-библиографический журнал «Русская книга», а затем - «Новая русская книга» (оба под редакцией А.С. Ященко), о которых уже упоминалось выше. Журнал взял на себя роль организационного объединения русских ученых и писателей. Структура этого уникального издания привлекала внимание широкого круга русскоязычных читателей, а также специалистов в разных областях творческой и научно-познавательной деятельности.
Как указывает В.В.Сорокина, в апреле 1921г. был открыт филиал магазина в Нью-Йорке, а во второй половине года книги из Берлина нашли новые рынки сбыта в Польше, Латвии, Литве, Финляндии, Бессарабии и России72. Благодаря нэпу владельцы книжного магазина «Москва» стремились максимально широко представить российскому потребителю книги, изданные на русском языке за границей, и планировали открыть склад и магазин в Москве. Однако с прекращением нэпа эти планы были свернуты.
С середины 1920-х гг. центром русского зарубежья стал Париж, где читательский рынок и авторские предложения, как отмечает И.А. Шомракова, были не хуже, чем в Берлине, но книжное дело развивалось менее интенсивно73. До 1940 г. там работало менее 20 издательств, что, в первую очередь, объясняется плохим экономическим положением эмиграции вообще и книгоиздателей в частности: «Дорогая бумага, типографские материалы, работа обусловливали весьма высокие цены на книги, а русская книга в производстве (а стало быть, и в продаже) была дороже французской. Высокий курс франка не позволял русской книге пробиться на рынки Берлина, Праги, и наоборот, берлинские и пражские издания лучше расходились в Париже, чем парижские. Книги издавались на средства меценатов, которых становилось все меньше. Тиражи падали: романы выходили не более чем в 1000 экз., а средний тираж составлял 300 экз., расходы на издание окупались только при тираже 400-450 экз.» - так объясняет И.А. Шомракова скромные размеры русского книгоиздания в Париже по сравнению с Берлином74. Несколько иная ситуация сложилась в третьей «книжной столице» русского зарубежья - Праге.
Особенностью пражской эмиграции являлось присутствие там к середине 1920-х гг. большого количества ученых и технических специалистов. К началу 1924 г. в Чехословакии жили 30 тысяч русских эмигрантов (правда, в 1937 г. «русская Прага» значительно уменьшилась и насчитывала уже только 3,5-4 тыс. человек)75.
Образование Чехословацкой республики совпало с началом массовой эмиграции из России в 1918 г. Русские ученые и инженеры сыграли заметную роль в развитии культуры молодой республики. Ее правительство проводило политику государственной поддержки бывших российских граждан через посредство их самостоятельных организаций.
Организационная работа председателя Общества сибиряков И.А. Якушева по созданию книжного центра
В 1926 г. в Праге было создано Общество сибиряков в Чехословакии. Инициатором и организатором его был Иван Александрович Якушев, бывший в 1918 г. председателем Сибирской областной думы, член партии социалистов-революционеров.
Иван Александрович Якушев родился 24 июня (6 июля по новому стилю) 1884 г.в г. Сургуте Тобольской губ. в семье мещан83.
Он учился в местной гимназии, а затем в Омской центральной фельдшерской школе, где и приобщился к революционным идеям. После окончания этого учебного заведения уехал в Туркестан на работу в переселенческое управление. В 1905 г. за революционную деятельность среди крестьян был арестован, но бежал в Ташкент, где в 1907 г. вступил в партию социалистов-революционеров. В 1910 г. был вновь подвергнут аресту; Ново-Маргеланский (Ферганский) окружной суд приговорил его к ссылке на жительство в Восточную Сибирь. Вначале местом ссылки была определена Нижнеилимская волость Киренского уезда Иркутской губернии, но затем это место поменяли на Братскую волость Нижнеудинского уезда той же губернии. Там под гласным надзором полиции И.А.Якушев находился до 1912 г., в это время он начал сотрудничать как корреспондент с рядом сибирских газет. Затем перебрался в с. Тулун, ав 1913 г. в Иркутск, где устроился на должность писаря при секретаре городской управы, с 1914 г. стал секретарем продовольственной комиссии городской думы.
Февральская революция ознаменовала новый этап биографии И.А. Якушева. В 1917 г. он был избран гласным Иркутской городской думы от местной организации эсеров, в июле того же года стал председателем городского продовольственного комитета, а также активным членом местной группы областников, в качестве которого участвовал в октябрьском и декабрьском 1917 г. областных съездах в Томске. И.А. Якушев принял активное участие в подготовке открытия Сибирской областной думы и возглавил в ней фракцию эсеров. При распределении обязанностей в думе он стал ее председателем; этот пост приобрел особую значимость в январе 1918 г. после разгона большевиками Учредительного собрания, когда Сибирская областная дума автоматически превратилась в региональный центр противодействия новой власти. 25 января 1918 г. Сибирская областная дума открыла свой съезд, а в ночь на 26 января по приказу Томского губернского совета рабочих и солдатских депутатов были арестованы 20 ее депутатов, в том числе и И.А. Якушев. Его с несколькими депутатами отправили в Красноярск, в тюрьму, откуда они были освобождены восставшими чехами 19 июня 1918 г. Однако И.А. Якушев на нелегальном заседании Сибирской областной думы в ночь на 29 января 1918 г. был заочно избран ее председателем.
После освобождения из тюрьмы и свержения советской власти в Сибири И.А. Якушев пытался поставить под контроль областной думы Временное Сибирское правительство во главе с П.В. Вологодским, опираясь на поддержку чехов. Эта попытка провалилась, и под давлением Директории (общероссийского «белого» правительства) он был вынужден заявить о самороспуске Сибирской областной думы.
После колчаковского переворота И.А. Якушев примкнул к эсеровской оппозиции - «эсерам-активистам», которые призывали к свержению колчаковского правления путем вооруженного восстания и к утверждению системы народного управления Сибирью, делая ставку на чешского генерала Р. Гайду, отстраненного А.В. Колчаком от командования армией. Центром оппозиции колчаковскому режиму стал Владивосток, где И.А. Якушев изложил программу оппозиционеров в специальном воззвании от имени председателя уже не существующей Сибирской областной думы 5 сентября 1919 г. В программе провозглашалась борьба как с Колчаком, так и с большевиками. Но, начавшийся 17 ноября 1919 г. во Владивостоке под руководством генерала Р. Гайды путч в тот же день был подавлен. Некоторое время после этого И.А. Якушев оставался в Приморье, где пытался издавать газету «Дальневосточная жизнь», но затем вместе с чехословацкими легионерами покинул Россию, формально - как представитель Дальневосточного отделения Всесибирского союза земских и городских деятелей (Сибземгора). Это произошло 28 января 1922 г.
Сначала в Братиславе, затем в Праге И.А. Якушев вместе с бывшим ректором и основателем Томского технологического института Е.Л. Зубашевым пытается объединить эмигрантов-сибиряков. В 1926 г. под его руководством было создано Общество сибиряков в ЧСР. Вместе с организацией Общества И.А. Якушев создает и возглавляет Сибирский отдел при Институте изучения России в Праге, который в 1929 г. был преобразован в Кабинет изучения Сибири при Обществе сибиряков в ЧСР. По его инициативе и под его редакцией начинают издаваться сборники «Вольная Сибирь» и «Сибирский архив», он сам был автором многих публикаций в этих сборниках. Помимо этого И.А. Якушев был сопредседателем пражского Союза земских и городских деятелей России (Земгора), членом комиссии по управлению Русским культурно-историческим музеем в Праге, входил в состав комиссии по формированию Русской библиотеки им. Т.Г. Масарика, а затем стал ее заведующим.
Бурная и многосторонняя общественно-культурная деятельность И.А. Якушева продолжалась до его последних дней (преждевременно умер 11 октября 1935 г.) . Выбор Чехословакии, как места жительства и активной творческой деятельности, для И.А. Якушева был не случайным. Он хорошо знал многих известных чешских политических деятелей, которые в годы гражданской войны оказались на территории Сибири, а, вернувшись на родину, принимали активное участие в образовании независимого государства.
И.А. Якушев как один из руководителей сибирской организации эсеровской партии и лидер областнического движения мог рассчитывать на поддержку чехословацкого правительства, так как с 1921 г. оно оказывало существенную финансовую помощь партии эсеров, деятельность которой развертывалась за границей. Но устроиться в эмиграции даже при этом было нелегко. Только через год после приезда в Братиславу И.А. Якушев получил работу в братиславском отделении Земгора - эта организация оказывала содействие русским эмигрантам. Но вскоре ситуация стала более благоприятной в связи с реализацией программы государственной помощи беженцам из России, особенно ученым, писателям и общественным деятелям из числа гражданских лиц. Несмотря на некоторое улучшение материального положения, каждый эмигрант вынужден был адаптироваться к новой среде, поэтому так важно было наладить контакты. Такое общение помогало не только выжить в чужой стране, но и некоторым образом пережить тяжелые потрясения революции и гражданской войны.
Общественно-экономический и литературный альманах «Вольная Сибирь»: идейная направленность, тематика, круг авторов
Альманах «Вольная Сибирь» был задуман И.А. Якушевым как трибуна для свободной полемики по вопросам будущего устройства Сибири, освобожденной от большевизма. Определяющим был вопрос о самостоятельном региональном развитии этой области в составе России. «Вольная Сибирь», таким образом, была печатным органом сибирских областников, стремившихся и в эмиграции сохранить и донести до общественности свои идеи.
За эти стремления многие публикации альманаха подвергались критике со стороны русских эмигрантских периодических изданий. «К сожалению, в программе «Вольной Сибири» осталось слишком много теоретического, книжного, дореволюционного...», - писал А.С. Изгоев в газете «Руль». Он подчеркивал, что планы областников на устройство будущей Сибири -«бессмысленные мечтания», так как Россия идет иным путем, и говорить о будущих формах государственного устройства или слишком поздно, или слишком рано110. «В редакционной статье говорится об автономном государственном устройстве Сибири. Это не сепаратизм в духе самостийных украинцев, но все-таки есть некоторая недоговоренность и неясность в постановке вопроса... Если редакция провозгласила принцип автономного государственного устройства Сибири, то она должна была обосновать в ряде статей преимущество такого устройства Сибири перед обыкновенным самоуправлением. Таких статей в сборниках нет, и нужно предполагать, что редакция не располагает соответствующим материалом», - отмечал СП. Постников в журнале «Воля России»111. Но, в целом, русская общественность за рубежом благосклонно отнеслась к альманаху, и каждый его выпуск обязательно отмечался в эмигрантской периодике. «Журнал, как всегда, издан прекрасно по внешности и богат содержанием. По обычаю толстых журналов - две части: отдел изящной литературы и публицистический, кроме того, много статей по вопросам экономики Сибири, истории, историческое обозрение, зарубежная жизнь и деятельность сибиряков за границей и сибирский архив... Можно пожелать успехов солидному сибирскому журналу», - писала газета «Гун-Бао», выходившая в Харбине параллельно на русском и китайском языках112. Парижские «Последние Новости» в передовой статье ратовали за всестороннее освещение вопросов национального и территориального устройства России в эмигрантской прессе, полагая, что всякое умолчание по этим кардинальным вопросам российской действительности было бы истолковано заинтересованными сторонами как желание что-то завуалировать и скрыть, и что редакция «Вольной Сибири» ответственно и разумно подходит к обсуждению этих вопросов113. Берлинский «Руль» в 1930 г. отмечал: «Восьмой сборник «Вольной Сибири» заключает в себе много интересного материала из области сибиреведения... «Вольная Сибирь» остается органом, заслуживающим существенного внимания и всяческой поддержки. Она вступила в четвертый год своего издания, доказав тем свою жизненность»114.
В парижском журнале «Современные записки» профессор СИ. Гессен в рецензии на номер первый альманаха «Вольная Сибирь» писал, что основание за рубежом независимого органа, могущего свободно обсуждать проблемы русского областничества и практику проводимого в СССР районирования, - а таковым именно и хочет быть «Вольная Сибирь», несмотря на свои более узкие название и тему, - следует только приветствовать115. Л.В. Арнольдов в газете «Шанхайская заря» от 15 марта 1930 г. писал о «Вольной Сибири»: «С направлением можно не соглашаться, против ряда высказываемых положений можно, иногда даже должно возражать, но признать, что руководители пражского журнала делают большое и нужное дело - необходимо»116. Харбинская газета «Рупор» в 1930 г. отмечала: «Не трудно вообразить, сколько трудов должна была положить пражская группа сибиряков для организации сибирского «толстого журнала» в Чехии. Многим, вероятно, мысль такая показалась бы фантастической. А между тем, журнал не только выходит, но и производит прекрасное впечатление... Солидная внешность, богатое и разностороннее содержание. Редакция «Вольной Сибири» делает большое культурное дело, заслуживающее серьезного общественного внимания»117.
В 1931 г. газета «Голос», выходившая в Шанхае, отмечала энергию И.А. Якушева, сумевшего создать за границей русский журнал, посвященный Сибири и выходящий уже пятый год: «Редактор не вносит в свой журнал духа партийной нетерпимости, но делает его приемлемым для всякого демократически настроенного читателя и интересным для инакомыслящего, но так или иначе соприкасающегося с Сибирью. Кроме литературного и политического материала читатель найдет здесь обширную информацию о положении современной Сибири и о жизни за рубежом, поскольку в нее втянуты сибиряки. В журнале также появляются статьи по сибиреведению - исторические, этнографические, экономические, - словом, содержание журнала весьма разнообразное. Журнал издается в Праге и, естественно, уделяет много внимания Чехии»118. В газете «Русское слово», выходившей в Харбине, в том же году поэт А. Ачаир (псевдоним А.А. Грызова) указывал: «Сборники «Вольная Сибирь» становятся все более содержательными. Литературная часть, в стихах и прозе, живо и образно настраивает на родные мотивы, дает пищу сердцу, будит воспоминания и вызывает любовное чувство к родине, воспитывает своих поэтов и беллетристов. Общественно-экономические отделы способствуют познанию Сибири в прошлом и готовят к будущему строительству ее»119.
Эти отзывы русской зарубежной прессы безусловно подтверждают общественную значимость поставленных в сборниках «Вольная Сибирь» проблем, корректность и терпимость редакции в их обсуждении и трактовке. Благожелательный тон рецензентов говорит и о, в общем, позитивной реакции почти всех представителей русской научной и творческой интеллигенции в эмиграции на выступления «Вольной Сибири».
Предоставляя свои страницы для свободной дискуссии, «Вольная Сибирь» все же не отступала от своей идейной основы - областничества. Во всех девяти номерах сборника редакционные статьи, аналитические обзоры, критические заметки, мемуарные и даже художественные произведения напоминают читателю об основной идее: Сибирь - особая территория, и жизнь там должна строиться несколько иначе, чем в остальной России.
Всего вышло девять номеров (№ 6-7 - сдвоенный) альманаха «Вольная Сибирь» (1927-1930 гг.). В них было несколько постоянных рубрик: литературно-критический отдел, научно-экономический отдел, «Печать и жизнь», «Сибирское обозрение», «Наша трибуна», «За рубежом», «Отзывы о книгах». В последнем, девятом номере, был опубликован также систематический указатель статей №№ 5-9.
Идеологическое обеспечение альманаха «Вольная Сибирь» было обусловлено, прежде всего, взглядами членов его редакции во главе с И.А. Якушевым, стоявших на позициях умеренно-либеральных, демократических, являвшихся последовательными сторонниками и пропагандистами идеи сибирского областничества.
Мемуарно-документальный сборник «Сибирский архив»: содержание и научно-историческая ценность
Многие документы, вошедшие в эти фонды, представляли общественный интерес, и в 1929 г. было решено опубликовать их в сборнике «Сибирский архив», который создавался, о чем упоминалось выше, как приложение к альманаху «Вольная Сибирь». Всего вышло из печати 5 сборников «Сибирского архива» .
Авторами публикаций в «Сибирском архиве» были, в основном, непосредственные участники событий революции и гражданской войны в Сибири и на Дальнем Востоке: боевые русские и чешские генералы, командующие воинскими подразделениями, организаторы тылового снабжения армий, а также члены сибирских и дальневосточных правительств, активные участники и организаторы многочисленных политических акций (партийных и областных съездов, совещаний, комиссий).
Структура сборника была следующей: он включал в себя редакционную статью, воспоминания одного или нескольких участников политических и военных событий, тексты каких-либо документов (писем, отчетов, прокламаций, сводок), библиографические материалы (аннотации, рецензии), а также различные объявления.
В редакционных статьях И.А. Якушев подчеркивает значимость для современников и историческую ценность документов, касающихся событий революции и гражданской войны, призывает хранить эти материалы и присылать их в адрес Общества сибиряков, обещая, что все неопубликованное будет бережно храниться . Кроме того, редактор «Сибирского архива» размышляет о событиях сибирской истории, подчеркивая неточность ее дат и приблизительность юбилеев, а в четвертом выпуске в редакционной статье «К 350-летию Сибири» отмечает: «За последние 14 лет большевистского управления Сибирь... отброшена еще дальше назад, чем это было в 1881 г., к воеводскому периоду сибирской истории, когда произволу и самодурству воевод никто и ничто не могло препятствовать» . Отрицая практику большевиков, в редакционных статьях И.А. Якушев выступает и противником диктатуры Колчака, об этом он пишет, анализируя деятельность Комитета содействия созыву Земского Собора215.
В мемуарах генерала Н. Храброва «Судьба или случайность?»216 и Г. Грачева «Якутский поход генерала Пепеляева»217 анализируются ошибки и просчеты в проведении военных операций, а также всячески подчеркивается народно-освободительный характер действий участников этих кампаний и их союзников - чехословацких легионеров.
Интерес представляют воспоминания А.В. Байкалова «Туруханский «бунт» политических ссыльных», где содержится множество любопытных бытовых зарисовок и остроумных характеристик218; П. Туруханского (псевдоним Г. Шореца) «Крестьянское восстание в Западной Сибири в 1921 году»219, которое автор сравнивает с пугачевщиной (этим восстанием были охвачены вся Тобольская, большая часть Томской, Омской, Челябинской и Екатеринбургской губерний) и которое было подавлено с исключительной жестокостью.
В статье М.А. Кроля «Страница из сибирской общественности» рассказывается о некоторых фактах из истории сибирского областничества, особенно внимательно рассматривается оживление общественной жизни в Сибири с 1911 по 1917 гг.; автор приводит неизвестные подробности об учреждении «Общества изучения Сибири и улучшении ее быта»; об издании журнала «Народная Сибирь» в Иркутске. Об истории земств в Сибири и на Дальнем Востоке пишет А. Меньшиков в заметках «Практика Приморского земства»221; о событиях в Омске в 1918 г., приведших к разгрому «демократической» власти и установлению диктатуры А.В. Колчака, рассказывает их участник и невольная жертва А.А. Аргунов в публикации «Омские дни в 1918 году» .
В «Сибирском архиве» были опубликованы некоторые документы: военная и дипломатическая переписка; обращения, призывы, меморандум и прокламации, с которыми Сибирская областная дума выступала во время событий гражданской войны в Сибири и на Дальнем Востоке, а также анкета для сибиряков-эмигрантов, в которой редакция просила читателей поделиться знаниями о Сибири и мнением о перспективах ее развития223.
Как и в «Вольной Сибири», в «Сибирском архиве» много места отводилось для библиографических обзоров.
Так, в первом выпуске опубликована рецензия на указатель А.Н. Турунова и В.Д. Вегмана «Революция и гражданская война в Сибири», вышедший в 1928 г. в Новосибирске. Этой книге дается высокая оценка и подчеркивается своевременность и полезность ее издания, хотя отмечается, что в указателе не использована эмигрантская периодическая печать224. Здесь же помещена рецензия на публикацию первого выпуска сборника документов Русского заграничного исторического архива в Праге .
В третьем выпуске «Сибирского архива» напечатан библиографический обзор уже восьми разнообразных советских и эмигрантских изданий о событиях гражданской войны в Сибири и на Дальнем Востоке, вышедших в период с 1925 по 1930 гг.226
В четвертом выпуске опубликован отзыв на выход «Сибирской советской энциклопедии (тт. I—II), подчеркивается ценный и удачный опыт такого рода издания, критикуется статья «Белогвардейские организации» за отсутствие упоминания об Обществе сибиряков в Чехословакии. Здесь же обращается внимание читателей на то, что все рецензируемые книги могут быть приобретены при посредстве книжной экспедиции при Обществе сибиряков .
В пятом выпуске помещена рецензия И.А. Якушева на юбилейный сборник сибирских казачьих войск «Сибирский казак», в ней указывается на серьезность и нужность издания, в котором имеется много стихотворений и воспоминаний, а также фотографий .
