Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Правовая природа и содержание соглашения о применимом праве 13
1. Правовая природа соглашения о применимом праве 13
2. Регламентация категории lex voluntatis в нормах международного частного права 44
3. Сфера действия соглашения о применимом праве 62
I) статуты основного содержания правоотношений 66
II) иные вопросы, прямо подчиненные действию критерия lex voluntatis, не включаемые в основное содержание правоотношения 84
III) элементы правоотношения, регулируемые посредством критерия "lex causae" 85
IV) проблемы "расщепления" правового режима отношения 87
ГЛАВА II. Классификация соглашений о применимом праве 93
1. Основания классификации соглашений о применимом праве 93
2. Соглашения о применении ненационального права 109
3. Форма соглашений о применимом праве 123
ГЛАВА III. Действительность соглашения о праве, применимом к частноправовому отношению 133
1. Некоторые аспекты действительности и исполнимости соглашения о применимом праве 133
2. Виды ограничений автономии воли сторон 141
I) императивные нормы права государства, имеющего наиболее тесную связь с правоотношением, и императивные нормы права страны суда (арбитража) 143
II) принцип локализации договора 150
III) институт публичного порядка 151
IV) иные виды ограничений 154
а) соглашение о применении права непризнанного государства 154
б) невозможность установить содержание норм иностранного права 156
в) ограничение выбора нормативно определенными правовыми системами... 157
г) ограничения, основанные на национальной принадлежности (личном законе) субъекта правоотношения 158
д) указание на конкретные виды правоотношений, изъятых законодателем из сферы регулирования на основе критерия lex voluntatis 158
3. Особенности подходов государственных судов и международных коммерческих арбитражей к проблемам, связанным с реализацией сторонами спора своего права на согласование применимого правопорядка 161
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 167
БИБЛИОГРАФИЯ
- Правовая природа соглашения о применимом праве
- Основания классификации соглашений о применимом праве
- Некоторые аспекты действительности и исполнимости соглашения о применимом праве
Введение к работе
Актуальность темы исследования: Настоящая работа посвящена соглашению о применимом праве - формальному выражению частноправовой категории lex voluntatis (автономия воли сторон), представляющему собой один из способов преодоления коллизионной проблемы при регулировании отношений в сфере международного частного права. Актуальность исследования вопросов, связанных с заключением участниками частноправовых отношений, осложненных иностранным элементом, соглашений об избрании компетентной правовой системы и последующим применением таких соглашений, обусловлена совокупностью обстоятельств, основные из которых приведены ниже.
Либерализация экономической политики способствует увеличению оборота международной торговли, а необходимость ее регулирования приводит к большей интенсивности проведения работ по унификации норм международного частного права и к пересмотру существующих механизмов воздействия государств на частноправовые отношения, осложненные иностранным элементом. Целью реформирования системы международного частного права стало определение универсального способа регулирования, не только удобного для участников правоотношений, но и обеспечивающего надлежащую защиту их прав и законных интересов. Кроме того, данный способ защиты должен предусматривать возможность контроля добросовестности действий субъектов при исключении применения национальных правовых установлений, которым законодатель придает статус основополагающих принципов соответствующей системы. Таким способом, безусловно, явилась многоаспектная правовая категория lex voluntatis, рассматривавшаяся ранее, в основном, лишь в качестве одного из средств регулирования договорных отношений в области международного коммерческого оборота. Универсальность института автономии воли сторон
з позволила удачно адаптировать его применение к изменившимся
потребностям современных международных связей, а также существенно
расширить сферу действия категории посредством подчинения подобному
регулированию широкого круга частноправовых отношений, осложненных
иностранным элементом.
Развитие института автономии воли сторон в последние десятилетия
характеризовалось как существенным увеличением количества
национальных и международных коллизионных предписаний,
санкционирующих избрание права субъектами отношений, так и
конкретизацией данных норм. В свою очередь, столь демократичное
регулирование не могло не породить ряд новых способов ограничения
применения установлений иностранного права, а также повлиять на
изменение уже существующих ограничительных институтов. Проведение
подобных реформ диктовалось и внутренними процессами развития
международного частного права как науки, выражаясь в появлении более
или менее жизнеспособных теорий, обосновывающих разнообразные
подходы к ранее отмеченным объективным тенденциям
интернационализации жизни общества. Однако, при всем интересе к
проблемам, связанным с использованием категории lex voluntatis в качестве
регулятора международных частноправовых отношений, сама форма
выражения воли сторон об избрании компетентного правопорядка
предметом самостоятельного комплексного исследования до сих пор не
становилась. Представляется, что столь малая степень внимания
непосредственно к соглашению о применимом праве не способствует
единообразию правового регулирования, что, даже при наличии
достаточного числа унифицированных предписаний, вряд ли приведет к
устранению противоречий между нормами различных систем и
преодолению коллизионной проблемы без ощутимых потерь для участников
правоотношений, например, в виде отказа правоприменителя от
необходимости руководствоваться установлениями избранного субъектами права.
Отсутствие в отечественной научной литературе работ, посвященных системному и комплексному анализу категории «соглашение о применимом праве», на фоне достаточного количества глубоких исследований истории и правовой природы автономии воли сторон, представляется серьезным упущением. В связи с этим, данное диссертационное исследование полностью посвящено вопросам содержательного анализа соглашения о применимом праве - акта осуществления участниками частноправовых отношений, осложненных иностранным элементом, своего права на избрание компетентного регулирования: его правовой природы, формы выражения, сферы действия и соотношения с иными институтами международного частного права.
Цель исследования состоит в определении правовой природы соглашения о применимом праве и сферы его применения. Кроме того, автор, основываясь на проведенном всестороннем анализе данной категории, сформулировал некоторые общие подходы к заключению, содержанию, толкованию и оценке действительности соглашений различных видов.
Предметом настоящего исследования является теоретический анализ института соглашения о применимом праве: правовой природы, видов, содержания, сферы применения, а также средств нормативного регулирования этой категории в рамках различных правопорядков. Выделение категории «соглашение о применимом праве» в качестве самостоятельной темы научного исследования призвано привлечь внимание к проблемам, непосредственно связанным с реализацией участниками правоотношения права на избрание регулирующей системы.
Теоретическую и методологическую основу проведенного исследования составляют логический, исторический и сравнительно-правовой методы.
При подготовке данной работы были использованы труды ведущих отечественных и зарубежных коллизионистов, в частности Л.П.Ануфриевой, М.М.Богуславского, Н.Г.Вилковой, Г.К.Дмитриевой, А.Н.Жильцова,1 В.П.Звекова, И.С.Зыкина, А.С.Комарова, Л.А.Лунца, А.Л.Маковского, Н.И.Марышевой, Л.Раапе, М.Г.Розенберга, А.А.Рубанова, О.Н.Садикова, К.Шмиттгоффа и др.
Степень разработанности проблемы: В отечественной юридической литературе отсутствуют специальные комплексные исследования, посвященные категории «соглашение о применимом праве».2 Тем не менее, рядом российских (советских) коллизионистов осуществлялась разработка вопросов, имеющих важное методологическое значение для понимания и анализа проблем, рассматриваемых в настоящей работе. Среди основных следует отметить работы Л.А.Лунца «Курс международного частного права» (М., 1970 г., 1975 г.); Лунца Л.А., Марышевой Н.И., Садиковова О.Н. "Международное частное право" (М., 1984 г.); М.Г.Розенберга "Международный договор и иностранное право в практике Международного коммерческого арбитражного суда" (М., 1998 г.); И.С.Зыкина сб."Комментарий к части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации" (М., 2002 г.); Д.К.Мосс "Автономия воли в
1 Большая часть использованных в работе иностранных нормативных предписаний в
области международного частного права приведены в соответствии с текстами издания
"Международное частное право. Современное законодательство", "Статут", М., 2001 г.,
состав, и научн. ред. А.Н.Жильцов и А.И.Муранов.
2 Проблемы определения правовой природы соглашения отчасти затрагивались в
диссертационном исследовании С.В.Третьякова "Юридическая природа автономии воли
сторон в международном частном праве" (Москва, 2003 г.), при этом автор использовал
для исследования иные критерии, уделив большее внимание рассмотрению
обоснованности различных доктрин автономии воли сторон.
6 практике международного коммерческого арбитража" (М., 1996 г.);
В.П.Звекова «Международное частное право» (М., 2004 г.); Л.Раапе
«Международное частное право» (М., 1960 г.); Л.П.Ануфриевой
«Международное частное право» (М., 2000 г., 2001 г.); диссертационное
исследование А.Н.Жильцова "Применимое право в международном
коммерческом арбитраже (императивные нормы)" (М., 1998 г.).
Научная новизна: В настоящей работе, впервые в отечественной правовой литературе, комплексно исследуется институт соглашения о применимом праве, сделан ряд теоретических обобщений относительно правовой природы соглашения о применимом праве, его действительности и формы, а также правил толкования некоторых видов соглашений. Впервые приведена классификация соглашений о применимом праве, основанная на разнообразных критериях, в т.ч., использованных при структурировании предписаний различных правопорядков.
В ходе исследования затронуты вопросы истории изменения отечественного нормативного регулирования рассматриваемой категории, ранее недостаточно освещавшиеся в правовой литературе проблемы заключения соглашений о применении средств ненационального регулирования частноправовых торговых отношений, соотношения соглашения и различных способов ограничения автономии воли сторон, различий в подходах к определению применимого права государственными судами и международными коммерческими арбитражами.
К положениям, выносимым на защиту, относятся следующие:
1. Исследуя правовую природу соглашения о праве, применимом к частноправовым отношениям, осложненным иностранным элементом, автор приходит к выводу, что такое соглашение может рассматриваться в качестве специальной частноправовой сделки, осложненной иностранным элементом. Данная сделка обладает рядом присущих только ей особенностей, в
частности, отсутствием автономности от частноправового договора, осложненного иностранным элементом, который призвана регулировать, а в ряде случаев является средством правовой защиты и способом обеспечения принципа равенства сторон правоотношения.
Касаясь проблем, связанных с содержанием соглашения, автор, в
частности, отмечает невозможность включения в него, так называемых,
«стабилизационных оговорок» - условий о неизменности избранного права,
обязывающих правоприменителя руководствоваться нормами,
действовавшими на момент совершения соглашения. Избирая в качестве применимого национальный правопорядок, участники правоотношения согласовывают динамично меняющуюся под воздействием различных факторов взаимосвязанную систему частноправовых и публично-правовых предписаний, причем такие изменения лежат вне контроля сторон соглашения. "Стабилизируя" систему или некоторые ее отрасли (институты), участники правоотношения присваивают несвойственные им функции "законодателя". Именно по этой причине, а также для обеспечения равенства сторон правоотношения, могут быть признаны правомерными лишь стабилизационные оговорки в договорах с государством, право которого подлежит применению, поскольку, даже выступая как субъект частного права, государство не лишается возможности влиять на собственную правовую систему.
2. Автором высказана и обоснована точка зрения относительно необходимости распространения (в рамках одного правопорядка) действия нормативных правил, регулирующих категорию соглашения о праве, применимого к гражданско-правовым договорным отношениям, осложненным иностранным элементом, на иные частноправовые отношения, осложненные иностранным элементом, воздействие на которые может быть осуществлено посредством lex voluntatis. И хотя вопрос о наличии или отсутствии у соглашения о применимом праве такого качества
как автономность не нашел в науке международного частного права однозначного решения, попытка создания единообразного правового регулирования не является преждевременной. Представляется, что общность принципов частноправовых отраслей, а также отсутствие в отечественных законодательных актах предписаний, запрещающих распространение норм о регулировании соглашений, заключенных в отношении гражданско-правовых договоров, на соглашения, заключенные с целью воздействия на деликтные, кондикционные, семейные и трудовые отношения, осложненные иностранным элементом, служит достаточным основанием прибегнуть к подобной форме правового регулирования.
Правоведы, как правило, ограничивают изучение практического аспекта института автономии воли сторон исключительно сферой гражданско-правовых договорных отношений, осложненных иностранным элементом, хотя возможность избрания компетентной системы уже давно не является прерогативой лишь их участников. Обосновывая необходимость единообразного правового регулирования соглашений, заключенных как в отношении договорных, так и в отношении иных частноправовых отношений, осложненных иностранным элементом, автор постарался рассмотреть наиболее интересные аспекты изучаемой категории, выйдя за пределы исследования гражданско-правовых договоров, осложненных иностранным элементом. В ходе проведенного исследования не были выявлены факторы, свидетельствующие о целесообразности создания дифференцированного правового регулирования соглашений в зависимости от вида правоотношений, на которые они призваны воздействовать.
3. В исследовании подробно рассмотрены проблемы определения сферы применения соглашений о применимом праве, в частности, выделены группы элементов частноправовых отношений, которые могут прямо или косвенно регулироваться посредством норм согласованного права, что также ранее не становилось предметом специального изучения.
В работе затронут и комплекс вопросов, связанных с "расщеплением" правового режима отношений, осложненных иностранным элементом. Исследуются основания, причины и способы расщепления статутов, а также средства и методы разрешения связанных с этим проблем, в т.ч., такой, как адаптация. Предложен новый способ определения lex causae в случае подчинения элементов основного содержания правоотношения различным правопорядкам.
4. На основе анализа правовой природы соглашения о применимом праве, предписаний национального законодательства и норм международных договоров, диссертант приходит к выводу, что некоторые виды соглашений о применимом праве могут быть совершены только в письменной форме (в ряде случаев установлены дополнительные требования к форме: нотариальное удостоверение, регистрация определенного вида или включение в текст договора, который соглашение призвано регулировать) под угрозой их недействительности. В рамках российского правопорядка к таким соглашениям относятся: соглашение о праве, применимом к соглашению об уплате алиментов или брачному договору, осложненному иностранным элементом, а также соглашение о праве, применимом к внешнеэкономической сделке, хотя бы одной из сторон которой является российский предприниматель.
Результатом диссертационного исследования стал системный анализ категории соглашения о применимом праве как в качестве инструментария для разрешения коллизионной проблемы, так и в качестве специальной частноправовой сделки, осложненной иностранным элементом.
Научная и практическая значимость проведенного автором исследования состоит в возможности констатировать существование в рамках различных правопорядков ряда общих подходов, связанных с заключением, толкованием, содержанием и сферой действия соглашений о
применимом праве. Приведенные в диссертации положения и выводы могут быть использованы при осуществлении законодательных работ, связанных с подготовкой проекта российского закона о международном частном праве.
Результаты диссертационного исследования также могут найти применение в научно-исследовательской деятельности и преподавании курса международного частного права в высших учебных заведениях. Положения данной работы могут представлять интерес для судей государственных судов и арбитров международных коммерческих арбитражей при рассмотрении споров, возникших из правоотношений, осложненных иностранным элементом, и предпринимателей, осуществляющих свою деятельность на международном рынке товаров, работ, услуг.
Структура и содержание диссертации: Настоящая работа состоит из введения, трех глав (девяти разделов), заключения, а также библиографии.
Апробация результатов исследования: Основные научные положения диссертации отражены в следующих публикациях автора:
1. Покровская А.Б. Соглашение о праве, применимом к гражданско-
правовым сделкам, осложненным иностранным элементом.// Актуальные
проблемы гражданского права. Москва. Статут. 2002. (3 п.л.)
2. Покровская А.Б. К вопросу о классификации соглашений о
применимом праве// В мире права. 2003 г. № 3. (0,6 п.л.)
3. Покровская А.Б. Соглашения о применении ненационального права//
Закон и право. 2003 г. № 10. (0,6 п.л.)
4. Покровская А.Б. Проблемы определения сферы применения
соглашения о компетентном правопорядке// Журнал международного
частного права. № 1 (43). 2004 г. (1 п.л.)
Западноевропейская доктрина традиционно рассматривает категорию автономии воли сторон - lex voluntatis3, как институт международного частного права, представляющий собой систему правовых норм, регулирующих правоотношения, связанные с возможностью и порядком выбора его участниками применимого права.
Автором теории автономии воли сторон признается, хотя и не бесспорно, французский юрист Шарль Дюмулен (1500-1566), представитель так называемой школы статутариев. В своей диссертации "Conclusiones de statutis et consuetudinibus localis", исследуя статуты о сделках, он высказал предположение о допустимости подчинения сделки праву, избранному сторонами, что отражало потребности развивавшегося торгового оборота первой половины 16 века.
За прошедшие годы наукой международного частного права была представлена вся палитра мнений относительно права на существование критерия lex voluntatis: от полного неприятия (А.Батифоль, Дж.Бил, Дж.Чешир, П.Норт, М.И.Брун) до признания автономии воли неограниченной (М.Вольф, А.Нуссбаум, И.С.Перетерский, Л.А.Лунц). Столь же полярные точки зрения приводились исследователями в споре о правовой природе и содержании института автономии воли сторон. Так, Л.А.Лунц полагал автономию воли сторон одной из коллизионных норм или одним из коллизионных институтов права, установленных внутренним правопорядком государства или его международными соглашениями.4 По мнению А.Л.Маковского: "...принцип автономии воли сторон - это избираемый национальным правом особый метод регулирования имущественных, прежде всего договорных, отношений с иностранным элементом", причем метод, отличный от иных коллизионных методов,
3 От латинского lex pro voluntate.
4 Лунц Л.А. "Международное частное право", Москва, "Юридическая литература", 1970
г., стр.203.
призванный предотвратить коллизии различных правопорядкові А.А.Рубанов делит предмет института автономии воли сторон на два вида существенно отличающихся общественных отношений: имущественного содержания (непосредственно предмет сделки) и неимущественного содержания (отношения, направленные на определение применимого права). Оба вида отношений взаимосвязаны, имеют идентичных субъектов и носят волевой характер. Главное - имущественное содержание, а отношение, имеющее юридическое содержание, играет служебную роль, выполняя функцию правового регулирования основного отношения. Волевой акт участников сделки (направленный на избрание компетентного правопорядка), порождает отношение, которое, несмотря на его юридическое содержание, существует отдельно от права. Оно самостоятельно по отношению к национальным правовым системам; однако от права зависит, связывать ли с этим отношением те правовые последствия, к которым стремятся участники. Теоретической основой автономии воли сторон А.А.Рубанов считает способность права находиться в обратной связи с общественными отношениями.6 Д.К.Мосс в своем диссертационном исследовании "Автономия воли в практике международного коммерческого арбитража" рассматривает lex voluntatis в качестве принципа национального законодательства и института международного частного права, т.е. "системы взаимосвязанных правовых норм, регулирующих определенный вид отношений, а именно, отношения, связанные с выбором юридическими и физическими лицами права, подлежащего применению к отношениям, в которых они участвуют"7, в принципе, повторяя подход Л.А.Лунца.
5 Иванов Г.Г., Маковский А.Л. "Международное частное морское право", Ленинград,
"Судостроение", 1984 г., стр.26.
6 "Международное частное право (современные проблемы)", Москва, "ТЕИС", 1994 г.,
стр. 165-168.
7 Мосс Д.К. "Автономия воли сторон в практике международного коммерческого
арбитража", диссертация на соискание ученой степени к.ю.н., Москва, 1995 г., стр.10,
13-15.
Автономия воли сторон также рассматривалась в качестве источника коллизионного права (П.С.Манчини), правотворческого элемента, имеющего прямое действие (Дж.Лью), выражения принципа "свободы договора" (М.М.Богуславский), принципа международного публичного права (Д.Ф.Рамзайцев) и т.д.
По сути, автономия воли сторон, являясь институтом международного частного права, представляет собой многоаспектное явление, которому свойственны все выявленные исследователями качества, и было бы непростительной ошибкой ограничиться каким-либо одним определением. Столь же многопланово и формальное выражение категории lex voluntatis -соглашение участников правоотношения о применимом праве, системному анализу которого посвящена настоящая работа.
Правовая природа соглашения о применимом праве
Признание принципа автономии воли сторон характерно практически для всех современных правовых систем.8 Когда такое признание получает закрепление в виде национального правового предписания, с точки зрения юридической техники могут быть выделены следующие случаи: 1) соответствующая статья законодательного акта содержит системное образование коллизионных норм, при этом привязка генеральной коллизионной нормы обычно включает формулировку "если иное не установлено соглашением сторон" или "при отсутствии соглашения сторон о применимом праве" (например, ст.42 ГК Португалии, ст.834 ГК Вьетнама, ст.ЗО ГК Йемена);9 2) прямое указание на право участников правоотношения избрать компетентную систему (в частности, ст. 1210 ГК РФ, ст. 116 Швейцарского федерального закона 1987 г. о международном частном праве, ст.27 Водного закона к ГГУ); 3) соответствующее установление сформулировано судебной (арбитражной) практикой. Следует отметить, что ряд нормативных систем не всегда связывает возможность определения регулирующего порядка с наличием в частноправовых отношениях иностранного элемента.10
Принцип автономии воли сторон всегда закрепляется в диспозитивных предписаниях (jus dispositivum) международного частного права. Когда такое закрепление осуществлено посредством коллизионной нормы, форма коллизионной привязки - двусторонняя. Если в качестве дифференцирующего признака взять степень нормативной конкретизации, то автономия воли сторон выражается преимущественно в генеральной коллизионной норме, в особенности, если речь идет о договорных отношениях.11 Интересны случаи, когда автономия воли сторон выражена в сложных коллизионных нормах (например, ст. 1221 ГК РФ), что характерно для ситуаций одностороннего избрания права в качестве средства правовой защиты. Однако, в последние годы техника нормативной фиксации коллизионного критерия "lex voluntatis" несколько изменилась: положения о возможности совершения участниками правоотношений соглашений о применимом праве формулируются в отдельной статье, являющей собой симбиоз коллизионной нормы и специальных предписаний, опосредующих ее применение.
Реализация права на определение соответствующего нормативного регулирования выражается в заключении участниками частноправового отношения, осложненного иностранным элементом, соглашения о компетентном правопорядке. Соглашение направлено на установление, изменение или прекращение прав и обязанностей его участников, вытекающих из их обязанности руководствоваться в своих действиях предписаниями соответствующей правовой системы.
Как и сам институт автономии воли сторон, соглашение о применимом праве - многоаспектная категория, существо которой было бы недопустимо сводить к объявлению неким "эрзацем" коллизионной привязки. Какое бы правовое содержание не вкладывалось в понятие "автономия воли сторон", внешняя форма ее выражения всегда представляет собой частноправовую сделку, осложненную иностранным элементом (кроме случаев, когда соответствующая правовая система допускает подобное регулирование для правоотношений, фактический состав которых не включает иностранный элемент).
Сам термин "соглашение о применимом праве" в достаточной мере условен, поскольку сложился в правоприменительной практике сравнительно недавно.12 По отношению к односторонней сделке обычно используется понятие "условие о применимом праве" ("положение о применимом праве"). Основные международные договоры, нормы которых регулируют частноправовые отношения посредством коллизионного критерия lex voluntatis, говорят об акте избрания применимого права как о "выборе" или, реже, "указании". Национальное коллизионное законодательство в подавляющем большинстве случаев придерживается терминологии международных договоров, или, не давая название самому соглашению, указывает на действия совершающих его лиц: "право, которому стороны подчинили" (Куба, Иран, Греция), "право, в соответствии с намерением сторон" (Южная Корея, Таиланд), "право, обозначенное сторонами" (Тунис) и т.д. Термином "соглашение" оперируют лишь немногие государства (Россия, США, Италия, Латвия, Вьетнам), а определения, характерные только для какой-либо конкретной правовой системы, - исключение.13
Попробуем обосновать высказанное предположение об определении правовой природы соглашения о применимом праве как частноправовой сделки особого вида. Поскольку каждый исследователь вкладывал в понятие правовой природы соответствующей категории свое содержание, автор рассматривал соглашение, руководствуясь теми критериями, совокупность которых определяет сущность правовой природы с его точки зрения, а именно: содержание регулируемых отношений, вид нормативных предписаний, регулирующих данную категорию, субъекты соглашения и юридическая сила его положений14.
Предметом регулирования для соглашения о применимом праве является ряд частноправовых отношений, осложненных иностранным элементом. Воздействие на правоотношения в сфере международного частного права осуществляется посредством взаимодействия коллизионного и материально-правового способов регулирования. В данном случае, дозволительная норма соответствующего правопорядка определить компетентное право представляет собой выражение коллизионного метода, который, при реализации права участниками отношения, принимает форму соглашения - частноправовой сделки, указывающей на применимую систему. Является ли это основанием для утверждения о том, что
Основания классификации соглашений о применимом праве
Классификации соглашений о применимом праве отечественной наукой до сих пор не было уделено должного внимания. Отсутствие интереса к этой теме, оправданное весьма ограниченной сферой применения автономии воли сторон в рамках советского правопорядка, в настоящее время не способствует дальнейшему развитию института.
Сравнительный анализ норм международного частного права различных правовых систем позволяет выделить следующие основания классификации соглашений о применимом праве:
1. по форме акта:
- соглашения о применимом праве, заключенные в письменной форме;
- соглашения о применимом праве, заключенные в устной форме;- соглашения о применимом праве, заключенные в форме конклюдентных действий;
2. по степени ясности выражения воли субъектов151:
- соглашения, в которых выбор права прямо выражен;
- соглашения, определенно вытекающее из условий договора;
- соглашения, определенно вытекающее из совокупности обстоятельств дела (в т.ч. поведения сторон);
3. по виду и содержанию документа, фиксирующего факт соглашения:
- соглашения, включенные в текст договора;
- соглашения, заключенные в виде отдельного документа;
- соглашения, зафиксированные актом (актами) процессуального характера;
4. по виду правоотношения, которое призвано регулировать:
а) соглашения, совершенные сторонами правоотношения, осложненного иностранным элементом;
б) соглашения, совершенные сторонами правоотношения, которое не осложнено иностранным элементом (при условии, что заключение такого соглашения допускается соответствующей правовой системой).
Оба эти вида, в свою очередь, делятся на:
- соглашения сторон договорного обязательства;
- соглашения - условие односторонней сделки;
- соглашения, совершенные сторонами внедоговорного обязательства;
5. по времени заключения соглашения:
- соглашения, совершенные в период действия договора или после возникновения обязательства;
- соглашения, совершенные после возбуждения судебного дела;
6. на основании "охвата" составляющих правоотношения: - соглашения о статуте правоотношения;
- соглашения о праве, применимом для отдельных элементов правоотношения;
7. по виду предписаний, применяемых арбитражем при разрешении спора:
- соглашения относительно права, применимого к вопросам процедуры;
- соглашения о праве, на основе норм которого дело разрешается по существу;
8. в зависимости от вида регулирующих материально-правовых норм, определенных соглашением о применимом праве:
- соглашения, содержащие отсылку к национальной правовой системе;
- соглашения, содержащие отсылку к средствам негосударственного регулирования; смешанные соглашения, предусматривающие различное регулирование для элементов правоотношения;
9. по времени действия регулирующих норм:
- соглашения о применении норм, действующих на момент осуществления юридически значимого действия стороной соглашения или компетентным третьим лицом (в т.ч. судом или арбитражем);
- стабилизационная оговорка (соглашение о применении норм, действовавших в момент заключения соглашения);
10. по виду требований:
- соглашения о праве, применимом к правоотношению, возникшему из "первоначального" требования (договора, деликта и т.д.);
- соглашения о праве, применимом к правоотношению, возникшему из "производного" требования (регресс, суброгация и т.д.).
Некоторые аспекты действительности и исполнимости соглашения о применимом праве
Прежде чем обратиться к нормам избранного правопорядка, участникам правоотношения, осложненного иностранным элементом, или органу, компетентному рассматривать спор, возникший из такого правоотношения, следует разрешить вопрос о наличии, действительности и исполнимости соглашения о применимом праве. Поскольку большинство связанных с этим вопросов, являются общими для любых частноправовых сделок, осложненных иностранным элементом, в рамках настоящей работы автор постарался рассмотреть только те аспекты проблемы, которые отражают специфику соглашений о применимом праве.
Определение участниками правоотношения компетентной системы не порождает правовых последствий в виде обращения правоприменителя к избранным нормам в двух случаях: если соглашение не заключено или если оно недействительно. Действительное соглашение, в свою очередь, может вызвать такое специальное негативное последствие как невозможность разрешить проблему по существу, основываясь на согласованных предписаниях (неисполнимость соглашения).
Наличие соглашения о применимом праве должно быть установлено на каждый момент совершения тех или иных юридически значимых действий сторон и событий, а также на дату рассмотрения судом (арбитражем) соответствующего спора. Таким образом, правоприменитель не только сможет дать надлежащую оценку имевшим место юридическим фактам, основываясь на предписаниях согласованной системы, но и получит возможность рассмотреть вопрос о наличии соглашения через призму соответствия действий сторон их заявленной воле. Действие соглашения может быть прекращено последующим соглашением сторон или прекращением правоотношения, на регулирование которого оно было направлено. Изменение вида правоотношения влечет прекращение соглашения, если иное не определено законом или избравшими право лицами. Так, ст. 1215 ГК РФ предусматривается установление последствий недействительности договора на основании норм согласованного правопорядка в случае квалификации договорного правоотношения в качестве внедоговорного.
Специфическим условием существования соглашения об избрании регулирующей нормативной системы является вступление в силу договора, частью которого соглашение является. Не обладая признаком автономности от основной сделки, соглашение о применимом праве следует судьбе договора, который призвано регулировать, будь то вступление в силу, прекращение его действия или недействительность.
Соглашение не признается заключенным, в частности, если действительная воля субъектов (субъекта) правоотношения не может быть установлена. С подобными ситуациями судам (арбитражам) приходится сталкиваться в случае заключения соглашений "определенно вытекающих из обстоятельств дела" или "следующих из условий договора", если одна из сторон отрицает факт согласования соответствующей правовой системы. И хотя большинство законодателей, санкционирующих автономию воли сторон, признают как прямо, так и молчаливо выраженную волю, у правоприменителя не должно оставаться сомнений в содержании совершенного волеизъявления.223 Например, соглашение, якобы содержащееся в договоре в виде упоминаний соответствующих юридических институтов (понятий, категорий), если они известны нескольким правовым системам, на которые спорящие стороны указывают как на согласованные. Кроме того, не может быть признано заключенным соглашение о применимом праве, предусматривающее альтернативу в выборе компетентного правопорядка ("применимым будет признано право ... или ..."), т.е. соглашение сторон о применении более чем одной правовой системы, если выбор между ними возлагается на правоприменителя и не оговаривается условиями определения последним одной из указанных систем.
Говоря о недействительности соглашения о применимом праве, хотелось бы поподробнее остановиться на следующих аспектах данной проблемы.
Прежде всего, соглашение следует признать недействительным, если избранный правопорядок не допускает автономию воли сторон при данных условиях, или если правоотношение не осложнено иностранным элементом.
Отсутствие в правоотношении иностранного элемента, в некоторых правовых системах, не является препятствием для избрания участниками правоотношения компетентного порядка; правда, Россия к таковым не относится (п. 1 ст. 1186 ГК РФ).
Право участников отношения определить компетентный правопорядок определяется на основании норм избранного права. Такой подход прямо закреплен законодательством ряда государств или применяется судами (арбитражами) в качестве обычая. Однако встречаются и более сложные законодательные конструкции, устанавливающие порядок определения действительности соглашения: возможность избрания права должна быть санкционирована тем правопорядком, к которому отсылает коллизионная норма (например, пар. 1(1) добавление ЗА к Закону Великобритании о страховых компаниях 1982 г.).
Здесь вновь хотелось бы отметить, что подход к квалификации частноправового отношения (как отраслевой, так и видовой), даваемой российским судом (арбитражем) в соответствии с собственным правом (п.1 ст. 1187 ГК РФ), при наличии соглашения о применимом праве, представляется несколько спорным. В данном случае компетентному органу нет необходимости прибегать к коллизионным критериям собственного закона или предписаниям международных договоров для установления применимого права, искомая система уже названа. При решении вопроса о допущении согласованным законом автономии воли сторон и соответствии этого соглашения условиям, предъявляемым указанным правом к актам подобного рода, российский правоприменитель определяет вид регулируемого правоотношения, основываясь на собственной доктрине.
