Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Изучение одежды и ткани в погребениях в отечественной историографии 10
1.1. Проблемы теории погребального обряда в отечественной археологии и этнографии 10
1.2. Реконструкция погребальной одежды в работах отечественных исследователей 26
1.3. Методика реконструкции использования тканей в погребениях археологических памятников таежной зоны Западной Сибири 45
Глава 2. Этнографическое моделирование ткани и тканых изделий в погребальном обряде таежного населения Западной Сибири 59
2.1. Этнографические свидетельства использования ткани в погребальном обряде 59
2.2. Инвариант тканого костюма, подстилок и покрывал таежных народов Западной Сибири 71
2.3. Этноархеологическая модель использования ткани в погребальном обряде этносов таежной полосы Западной Сибири 83
Глава 3. Источники для реконструкции использования тканей в погре бальном обряде древнего населения Среднего Приобья 95
3.1. Описание археологического источника 95
3.2. Реконструкция использования ткани в погребениях в археологических культурах Среднего Приобья 133
Заключение 171
Библиография 174
Список сокращений
- Проблемы теории погребального обряда в отечественной археологии и этнографии
- Методика реконструкции использования тканей в погребениях археологических памятников таежной зоны Западной Сибири
- Этнографические свидетельства использования ткани в погребальном обряде
- Реконструкция использования ткани в погребениях в археологических культурах Среднего Приобья
Введение к работе
Актуальность темы. В настоящее время имеется множество разрозненных упоминаний исследователей о находках фрагментов тканей в захоронениях, в том числе и в археологических памятниках Западной Сибири. В связи с этим встает необходимость собрать и систематизировать разнообразную информацию с точки зрения использования тканых материалов в археологическом погребальном обряде.
За последние десятилетия опубликовано немало работ по теории погребального обряда, в которых рассматриваются вопросы определения понятий «погребальный обряд» и «погребение», структуры погребального обряда и погребального памятника, проблемы археолого-этнографических реконструкций и т.д. (Дьяконова, 1975; Леонова, Смирнов, 1976; Алекшин, 1980; Каменецкий, 1983, 1986; Ольховский, 1986; Смирнов, 1990; Мельник, 1993; Рындина, 2002а и т.д.) Целый ряд исследований касаются вопроса изучения погребального инвентаря и реконструкции на его основе различных сторон жизни общества (Дьяконова, 1975; Генинг и др., 1990; Смирнов, 1990; Мельник, 1993; Смирнов, Тендрякова, 1990; Рындина, 2002, 2003 и др.). В них связь археологического источника с историческим оригиналом раскрывается достаточно обобщенно, без фиксации механизма трансформации состояний «историческая вещь - археологический источник». Таким образом, процедура реконструкции остается методически непроработанной, необозначенной ориентировочной основой действий.
Погребальный инвентарь, который соотносится с костюмом, изучается, как правило, отдельно, вне теоретико-методических построений. Эффективность реконструкции зависит не столько от методики, сколько от сохранности археологического текстиля как источника реконструкции погребального костюма. Авторами используются самые различные методики реконструкции: на основе сохранившихся украшений с учетом их месторасположения (Сальников, 1952; Худяков, Карпекина, 1984; Савельева, 1987 и др.); с при-
4 влечением сведений о найденных в погребениях органических материалах, в том числе и тканей (Генинг, 1963; Плетнева, 1990; Чиндина, 1993; Травкин, 1999 и др.); ряд работ характеризуется попытками отнесения тканей к тем или иным элементам костюма с учетом их местоположения в могиле и имеющихся этнографических данных (Боброва, Торощина, 2003; Чиндина, 2003 и др.). При этом чаще всего происходит механический перенос данных из этнографии на археологический материал, что снижает логическую доказательность самой реконструкции.
Исходя из этого, можно констатировать, что в настоящее время отсутствует специальная методика как методологический конструкт, позволяющая с определенной долей вероятности реконструировать использование тканых материалов в погребениях. Это актуализирует тему настоящего исследования, предлагающего вариант подобной методики с использованием системы связей археологических и этнографических источников в рамках погребальных комплексов на примере тканых материалов.
Цель и задачи исследования. Основной целью работы является разработка методики для реконструкции использования тканей в погребальной обрядности по археологическим источникам на материалах Среднего Приобья.
В связи с представленной целью в работе поставлены следующие задачи:
выделить в отечественной литературе основные теоретические проблемы в изучении погребального обряда и основные достижения в методике реконструкции одежды по археологическим источникам;
дать характеристику археологического текстиля как источника по реконструкции погребальной одежды;
теоретически обосновать методику реконструкции использования тканей в погребениях на материалах памятников XIII - XIX вв. Среднего Приобья;
сформировать этноархеологическую модель использования ткани в погребальном обряде по западносибирским памятникам XHI-XIX вв.
Объект исследования - реконструкция погребального обряда по археологическим и этнографическим источникам.
Предмет исследования - методика реконструкции использования тканей в погребальных археологических памятниках Западной Сибири XIII-XIX вв.
Территориальные и хронологические рамки работы достаточно широки. Хронологический диапазон исследования охватывает период с XIII по XIX вв., именно на этот период приходится основной массив археологического текстиля, обнаруженного в погребениях. Кроме того, материалы, относящиеся к этому периоду в силу устойчивости традиций погребальной обрядности можно в большей или меньшей степени соотносить с имеющимися данными этнографии. Еще одним фактором, позволяющим использовать столь широкие хронологические рамки, является устойчивость текстильных традиций и технологий в Западной Сибири, начиная с XIII в. (Глушкова, 2002).
Территориальные рамки охватывают Среднее и Нижнее Приобье, в рамках первого выделяется ряд более мелких регионов - Сургутское Приобье, Томско-Нарымское Приобье и Причулымье. Позднесредневековые памятники каждой из рассматриваемых территорий соотносятся с определенным этносом, что особенно важно для настоящего исследования в смысле привлечения территориально и культурно близкого этнографического материала. Памятники Сургутского Приобья имеют обско-угорскую принадлежность, могильники Томско-Нарымского Приобья относятся к самодийцам (селькупам), Причулымья - чулымским тюркам, памятники Нижнего Приобья - уг-ро-самодийские (хантыйско-ненецкие).
В целом, подобное расширение хронологических и территориальных рамок дает возможность для более глубокого исторического обобщения и поиска некоторых особенностей и закономерностей использования тканей в погребениях у таежных этносов Западной Сибири.
Источники исследования. В рамках исследования были использованы два вида основных источников - археологические и этнографические.
Основным археологическим источником выступают материалы могильников из Томско-Нарымского Приобья (Тискинский курганный могильник, курганная группа Барклай, грунтовый могильник Бедеревский Бор I и И, Гре-бенщиковский могильник, Кустовский могильник, Пачангский могильник, Лукьяновский курганный могильник, Остяцкие могилы, могильник Мигалка, могильник Путяка), Сургутского Приобья (Сайгатинские III и IV могильники, могильники Киняминский II и Усть-Балык) и Причулымья (Тургайский курганный могильник 1 и 2, Балагачево). Материалы хранятся в научных центрах городов Томска, Екатеринбурга, Тюмени, Тобольска. Всего в работе использовались данные из 144 могил, содержащие текстильные артефакты из 18 памятников.
Из археологических отчетов бралась информация только по тем погребениям, в которых были обнаружены фрагменты тканых материалов. Особенности залегания ткани в могиле предоставляют необходимые сведения для реконструкции её использования с применением этноархеологического моделирования.
Большинство рассматриваемых материалов не опубликованы, в связи с чем автор выражает глубокую признательность А.И. Бобровой, Г.И. Гребневой, Ю.И. Ожередову, В.И. Семеновой, Л.М. Тереховой, Л.А. Чиндиной за предоставленную возможность их анализа в настоящей диссертации. В качестве источника в работе используются также опубликованные археологические отчеты А.П. Дульзона (Дульзон, 1953, 1955, 1957).
Среди этнографических источников, применяемых для получения информации об использовании тканей, тканой одежды и тканых изделий в погребальном обряде таежных западносибирских этносов, следует выделить, в первую очередь, сообщения путешественников и исследователей XVIII-начала XX вв. - В. Зуева, К.Ф. Карьялайнена, С.К. Патканова, Г. Старцева,
7 М.Б. Шатилова и других - непосредственно посвященных описанию культуры рассматриваемых этносов (ханты, манси, селькупы, чулымские тюрки).
В качестве дополнительного (вторичного) этнографического источника выступают работы этнографов, содержащие сведения об одежде и погребальном обряде таежных этносов Западной Сибири. Это работы В.Н. Черне-цова (1959), В.М. Кулемзина (1984, 1986, 1994, 1994а, 19946, 1994в), Н.В. Лукиной (1985), З.П. Соколовой (1975, 1979, 1980, 1982, 1990, 2000), Н.Ф. Прытковой (1953, 1961, 1961а, 1970), А.П. Зенько (1997), Е.Г. Федоровой (1978, 1992, 1994, 1996, 2000) и других. Эти исследования основываются, прежде всего, на полевых материалах авторов и поэтому выступают важным этнографическим источником для решения задач настоящей работы.
Научная новизна работы определяется исследованием новой проблемы, ранее не затрагивавшейся в науке - разработка методики реконструкции использования тканей в археологических погребальных памятниках. В работе предлагается новая методика, основанная на методологии этноархеологи-ческого моделирования, использовании взаимосвязей археологических и этнографических источников. Кроме того, в диссертационном исследовании впервые выделяются особенности использования тканей в погребальном обряде у таежных этносов Западной Сибири, вводятся в научный оборот новые материалы по текстильному производству.
Методология и методы. Основным методом, нашедшем отражение в диссертационном исследовании, является метод моделирования, подразумевающий создание аналогии (модели) определенного фрагмента реальности (оригинала). В исторических исследованиях модель может выступать как некий итог, обобщение всего изученного комплекса источников (если речь идет о реконструктивной модели как авторской версии исторического процесса) (Глушков, 2001, с.38-39).
В нашем случае в качестве моделируемого и реконструируемого явления (на основе археологических и этнографических источников) выступает использование ткани и тканых изделий в погребальном обряде таежных эт-
8 носов Западной Сибири со средневековья до этнографической современности.
При работе с источниками в качестве основного метода применялись методы источниковедения - источниковедческий анализ и источниковедческий синтез. В процессе источниковедческого анализа были уточнены вопросы происхождения и авторства источников (внешняя критика источника), раскрыты информационные возможности источников для последующих реконструкций, дана их интерпретация (внутренняя критика источника). На основе анализа были обобщены полученные сведения (синтез) и выявлены возможности использования источников для исследования, что выразилось в создании этноархеологических моделей реального археологического источника.
При анализе источников и создании моделей широко применялись методы систематизации, классификации и типологизации.
Для количественной оценки признаков этноархеологической модели использовался метод экспертной оценки. Этот же метод применялся и при выявлении вероятности реконструкции того или иного элемента инварианта.
Метод историко-сравнительного анализа связан с определением сходства и различия в процессах использования тканей и тканых изделий в погребальном обряде в различные хронологические периоды и на разных территориях по археологическим источникам в диахронном и синхронном аспектах.
Метод типологизации связан с выделением в рамках исследования разнообразных типов использования тканей и тканых изделий в погребальном обряде таежных этносов Западной Сибири.
Для определения соционормативных функций (социальной, половозрастной, апотропейной, семиотической) ткани, тканой одежды и других тканых изделий в археологическом погребальном обряде аборигенных этносов Западной Сибири применялся метод аналогий.
Практическая значимость работы определяется тем, что представленные материалы могут быть использованы при подготовке работ по археоло-
9 гии и истории Западной Сибири, при разработке учебных курсов, для будущих исследований по подобной же проблематике. Методика реконструкции использования тканей в погребениях может быть использована археологами для обработки археологических коллекций, содержащих древний текстиль.
Материалы диссертации используются автором для проведения спецкурсов в Сургутском государственном педагогическом университете.
Апробация основных положений диссертации была проведена на конференциях различного уровня, проводившихся в 2001-2005 гг. в городах Новосибирске, Томске, Омске, Кемерово, Тобольске, Ханты-Мансийске, Сургуте, Санкт-Петербурге. Результаты исследования изложены в более чем 20 научных публикациях.
Структура работы отражает последовательность решения основных задач диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии, текстовых и иллюстративных приложений.
Проблемы теории погребального обряда в отечественной археологии и этнографии
Самое интересное в культуре и в науках, изучающих культуру, происходит в пограничной, междисциплинарной зоне. Её определяют как «лими-нальную», «маргинальную», зону «фронтира» - и уже само терминологическое разнообразие свидетельствует об особом интересе к порубежному изучению положения вещей и явлений. Погребальный обряд как раз и знаменует собой культурное и научное пограничье. Через него проходит грань между двумя мировоззренческими плоскостями: миром живых и миром мертвых, и в зоне их контактного сорасположения четче вырисовываются наиболее характерные, сущностные свойства каждого из обоих миров. С другой стороны, погребальный обряд - единственный из обрядов жизненного цикла, равным образом доступный как для археологов, так и для этнографов. Поэтому не удивительно пристальное внимание к нему специалистов обеих научных дисциплин, каждая из которых использует собственные теоретические и методические инструменты для понимания погребального обряда. Особенно активно теоретико-методические вопросы разрабатываются в последние десятилетия археологами (Рындина, 2002, с.62).
В отечественной историографии утвердился подход, рассматривающий феномен погребальной обрядности на фоне понятий «традиция» и «обычай».
Философское определение трактует традицию как социально стереоти-пизированный групповой опыт, который аккумулируется и транслируется в различных человеческих коллективах (Маркарян, 1981, с.80). Обряд и обычай исследователи рассматривают как способы проявления традиции, а их суть сводят к стереотипизированным формам поведения, деятельности. При этом видовым понятием служит «обряд», а родовым - «обычай». Последний являет собой стереотипизированное действие, направленное на достижение практического результата, а в первом акцент смещен в символическую сторону. В вопросе о силе этого смещения мнения исследователей расходятся. Одни считают обряд чисто символическим, знаковым воплощением обычая (Першиц, 1981), сближая с ним понятие ритуала (Арутюнов, 1981, с.97), другие включают в обряд и рациональное действие (Генинг и др., 1990, с.9; Ольховский, 1986, с.67-68; Ольховский, 1993, с.85). Существует и компромиссная точка зрения, предлагающая трактовку понятия в узком и широком смысле (Мельник, 1990, с.75; Мельник, 2001, с.90). В первом случае обряд включает в себя лишь символическое действие, во втором - также и реальное (Рындина, 2002, с.62-63).
Гораздо меньше сторонников среди исследователей имеет противоположный подход к соотносимости понятий «обычай» и «обряд» (Токарев, 1980, с.28; Рычков, 1997): последний наделен здесь сугубо символическими действиями и является частью или внешней формой - «нарядом» обычая (Рындина, 2002, с.63).
Перечисленные подходы к содержанию понятия «обряд» в той или иной степени сказываются и на теории «погребального обряда» как наиболее распространенного объекта изучения культурологами, этнографами и археологами.
По теории погребального обряда к настоящему времени в науке написано немало работ, поднимающих и решающих различные вопросы с ним связанные. Среди них следует выделить следующие направления в исследованиях: 1) определение понятия «погребальный обряд»; 2) исследование структуры погребального обряда; 3) определение понятия «погребение» и его информативность; 4) изучение структуры погребального памятника; 5) археолого-этнографические реконструкции погребального обряда; 6) изучение погребального инвентаря и реконструкция на его основе различных сторон жизни общества и другие (Рындина, 2002).
Погребальную обрядность можно рассматривать с самых различных сторон, в частности как «обряд-для-нас», и «обряд-для-них», т.е. как археологическую реконструкцию, основанную на материальных остатках, и как «живую структуру». Это положение признается большинством исследователей-археологов, для которых памятники погребальной обрядности представляют предмет серьезного анализа (Рындина, 2002).
В.А. Алекшин отмечал, что погребальный обряд включает два взаимосвязанных компонента, первый из которых «характеризует ритуальную сторону и включает набор одобренных традицией ритуальных действий, происходивших до похорон, в момент похорон и после них. Эти действия необходимы для перевода в потусторонний мир умерших членов общины. Второй компонент характеризует общественное положение умершего и состоит из набора материальных элементов: погребального сооружения, набора инвентаря, позы умершего» (Алекшин, 1980, с.З).
Н.Б. Леонова и Ю.А. Смирнов отмечали две стороны погребения как объекта анализа: «историческую» и «археологическую». Погребения появляются в системе культуры в связи со следующей цепью явлений: смерть члена общества ведет к изменению отношения к нему со стороны живых в соответствии с существующими в культуре представлениями о смерти. Последние диктуют последовательность действий, совершаемых членами коллектива по отношению к умершему. Эти действия оставляют после себя материальные остатки, которые в различной степени сохранности доходят до нас (Леонова, Смирнов, 1976, с. 16-23).
Методика реконструкции использования тканей в погребениях археологических памятников таежной зоны Западной Сибири
В археологической методологии в настоящее время отсутствует специально разработанная методика, позволяющая реконструировать использование тканей в погребениях из археологических памятников. Вместе с тем, накоплено значительное количество археологических тканей, которые можно использовать в качестве источника для подобных реконструкций. В связи с этим естественно, что появление такого рода археологического источника с его внутренними связями в структуре погребения, уровнями археологизации и возможностями этноархеологического моделирования позволяет предложить методику реконструкции, учитывающую все указанные особенности источника.
В данном случае «погребальный статус» ткани — это принципиальное условие реконструкции, так как ткани, обнаруженные на поселении, не обладают необходимой полнотой связей с археологическими условиями залегания, которые можно выявить в структуре самого источника.
Методика реконструкции разработана на примере тканей из погребений археологических памятников таежной зоны Западной Сибири (Томско-Нарымское Приобье, Причулымье, Сургутское Приобье). Методика предполагает реализацию исследовательской процедуры, которая является необходимым условием, повышающим историческую вероятность создаваемой реконструкции.
Первый этап процедуры реконструкции предполагает разработку этнографической модели использования тканых изделий в погребениях на материалах таежных этносов Западной Сибири. Опыт прямого сопоставления археологических и этнографических фактов на основе критериев этнокультурного сходства перестал удовлетворять отечественную и зарубежную археологию уже в 1960-70-хх гг. (Глушков, 1993), и археологи обратились к «живой» культуре и, в частности, культуре этнической как области жизнедеятельности, способной указать механизмы связей и отношений в предметно 46 вещной среде человека (Binford, 1965, 1968 и др.). В такой постановке проблемы сделалась очевидной необходимость определенной археологической подготовки этнографического материала, т.е. приведение его к таким формам, которые бы учитывали специфику археологического источника и могли быть восприняты и использованы в археологической реконструкции.
С этой целью этнографический источник должен быть обобщен в такой степени и по таким признакам, которые бы в дальнейшем могли пересекаться с признаками археологического источника. Естественно, такая задача прямо противоположна классическому этнографическому описанию и исследованию, которые акцентируют внимание, прежде всего, на разнообразии характеристик различных этнокультурных проявлений (Федорова, 1994, 2000; Хо-мич, 1995; Алексеенко, 1999; Алексеева, 2003 и др.). В то же время подобная задача является вариантом методов структурализма и близка археологической типологии, вводящей в разнообразие материала определенную универсальную структуру (Клейн, 1991). Таким образом, создание этнографической модели осуществляется методами, близкими по сути археологическим методикам.
Что означает создание этнографической модели применительно к методике реконструкции остатков ткани в погребении?
Ткань в археологическом погребении является остатками какой-либо категории погребального инвентаря. Поэтому первый вопрос, который должен быть задан этнографическому материалу, состоит в установлении самого факта использования тканых изделий в захоронениях у этносов, проживающих в сходных природно-климатических условиях.
В данном случае природно-климатический фактор является в значительной мере определяющим, так как речь идет о такой адаптивной категории предметной среды человека как одежда. Одежда как никакая другая вещная сфера жизнеобеспечения приспособлена к природно-климатическим условиям пребывания человека в определенной естественно-географической зоне (Прыткова, 1953, 1970; Федорова, 1994, 2000; Богордаева, 2001 и др.). В свя 47 зи с этим проблему использования тканых изделий можно сформулировать следующим образом: как и какие тканые изделия использовались традиционными этносами, проживающими в таежной зоне Западной Сибири?
«Классическими» таежными западносибирскими этносами являются ханты, манси, селькупы, материальная культура которых, несмотря на многочисленные различия, во многом схожа, так как едина среда их обитания.
Таким образом, первая задача в процедуре археологической реконструк- \ ции тканых изделий является задача этнографическая по форме, но археологическая по сути: классифицировать этнографический материал и создать этнографическую модель использования тканых изделий в погребениях. Это означает создать этнографическую модель типов одежды и её элементов, покрывал, подстилок и т.п.
Для целей археологической реконструкции необходимо отметить, что в разработке этнографической модели речь идет не столько об описании этнографических реалий (этнографическая методика), сколько о выделении некоторых, во многом универсальных, существенных для целей реконструкции характеристик объектов. В этом смысле модель представляет собой абстрагированное выражение основной сущности объекта моделирования. Модель в широком смысле слова - любой образ, аналог (мысленный или условный: изображение, описание, схема, чертеж, график, план, карта и т.п.) какого-либо объекта, процесса или явления («оригинала» данной модели), используемый в качестве его «заместителя», «представителя». Модель в данном случае мы рассматриваем как замену оригинала (Завьялова, 1970, с. 17; Тов-ма, 1977, с.119; Ковальченко, 2003, с.376).
Этнографические свидетельства использования ткани в погребальном обряде
Имеющиеся в настоящее время этнографические данные свидетельствуют о широком применении ткани в погребальном обряде, в том числе и у западносибирских народов (Чернецов, 1959, 1987; Грачева, 1980; Соколова, 1980; Кулемзин, 1984; Карьялайнен, 1994; Боброва, Яковлев, 1994; Федорова, 1996; Зенько, 1997; Глушкова, 1999; Дудкина, Глушкова, 2001; Дудкина, 1999, 2001, 2002, 2002г; Глушкова, Дудкина, 2001, 2003; Богордаева, 2002; Попова, 2002, 2003 и др.). При этом ткань использовалась в различных вариантах: 1) как материал для одежды; 2) в качестве тканых покрывал и 3) тканой подстилки (циновка) (Карьялайнен, 1994; Кулемзин, 1994, 1994а, 19946, 1994в; Зенько, 1997 и др.).
У рассматриваемых нами этносов (обских угров, нарымских селькупов, чулымских тюрок) специальная погребальная одежда отсутствовала, в отличие, например, от нганасан или коряков (Антропова, 1971, с.73; Грачева, 1983, с.79). Умерших одевали в лучшую или повседневную одежду, либо хоронили в той, в которой человек умер (Чернецов, 1959, с. 143; Лебедев, 1980, с. 155; Кулемзин, 19946, с.368; Кулемзин, 1994, с.380; Зенько, 1997, с.99; Попова, 2003, с.56 и др.). В любом случае погребальный костюм представлял собой традиционный костюм, который лишь незначительно менялся во времени.
Традиционный костюм многих народов таежной зоны Западной Сибири включал в себя элементы, изготовленные из ткани (рубаха, штаны, халат, кафтан, платок, пояс, рукавицы и др.) и меха (малица, сах и др.). Для похорон использовали различные варианты одежды. Так, у северных ханты почти все 60 гда хоронили в зимней одежде (Соколова, 1975, с. 166; Зенько, Козьмин, 1990, с. 150; Зенько, 1997, с.99), то же относится и к манси (Ромбандеева, 1993, с.102; Попова, 2003, с.56). У восточных и южных ханты хоронили в XIX - начале XX вв. преимущественно в тканой одежде (Карьялайнен, 1994, с.77). В отношении нарымских селькупов и чулымских тюрок (Дудкина, 20046) утверждать что-либо сложно, в связи с отсутствием подобного этнографического материала. Тем не менее, можно предположить, что одежда из ткани использовалась в погребальном обряде у обских угров, самодийцев и чулым-цев в большей или меньшей степени, так как она входит в состав традиционного костюма.
Погребальный обряд народов Западной Сибири представляет собой довольно сложный, многокомпонентный элемент культуры. Погребальный обряд западносибирских народов можно разделить на три этапа: 1) похоронные обряды до погребения; 2) само захоронение и 3) завершающие поминальные обряды (Дьяконова, 1975, с.6; Корякова, Кулемзин, 1994, с. 14-15). Рассмотрим каждую из этих составляющих.
Похоронные обряды до погребения. Сразу после наступления смерти обские угры начинали готовить мертвого к последнему путешествию. Покойного оставляли в жилище на том месте, где он умер (Харлампович, 1908, с.474; Карьялайнен, 1994, с.76; Зенько, 1997, с.99; Кузнецова, 1998, с.234-235). Обмывали покойника там, где он лежал, мужчину - мужчины, женщины - женщину, за это им дарили рубаху или платье (Соколова, 1980, с. 127).
Глаза мертвого закрывали, лицо накрывали платком или целиком закутывали голову большим куском сукна, обработанной оленьей шкурой ворсом внутрь. На этой обертке определенным образом намечали черты лица, прикрепляя на месте глаз, носа и рта серебряные или медные монеты, медные пуговицы (Карьялайнен, 1994, с.76-77). У ненцев некоторые исследователи отмечают наличие лицевого покрытия в виде лоскута сукна с нашитыми на месте глаз пуговицами, иногда всю голову зашивали в суконный мешок (Грачева, 1980, с. 145; Кулемзин, 1994, с.380). У нарымских селькупов лицо умершего покрывали белым платком (Кулемзин, 1994а, с.356-357).
У новосалымских ханты покойному мужчине надевали на голову шапку, женщине - платок. Важно отметить, что лицо женщине закрывали, надвигая на него платок так, как это принято при жизни, когда встречаются с родственниками-мужчинами определенной категории. Вообще сверху на голове женщины должен был быть плохой платок, поскольку «там» его срывают умершие ранее сразу же, как только пополнившая их ряды попадает на тот свет (Федорова, 1996, с. 106).
Иногда умершего хоронили в той же одежде, которая была на нем в смертный час, но это только у бедных людей. Обычно же мертвого одевали в его лучшие одежды (Чернецов, 1959, с.143; Кулемзин, 19946, с.368; Кулемзин, 1994, с.380; Зенько, 1997, с.99; Попова, 2003, с.56 и др.): надевали рубахи (иногда даже несколько штук одна на другую - чем богаче умерший, тем больше рубах), мужчинам (иногда и женщинам) штаны, верхнюю одежду, обязательно подпоясывали (Грачева, 1980, с. 144). В некоторых случаях ханты и манси также надевали на руки умершему рукавицы или специально сшитые мешочки из белой ткани (Ромбандеева, 1993, с. 102; Зенько, 1997, с. 100).
У новосалымских ханты надевать на покойника новую одежду, которую он еще не носил, было не принято (Федорова, 1996, с. 106).
На Васюгане и у северных ханты одежду часто повреждали: рубаху разрезали впереди и накладывали один край на другой, у шубы обрезали уголки пол впереди, маленькие кусочки отрезали около отверстия обуви и рукавиц, а также от пояса. Все узелки на одежде завязывали «узлом умерших» - разновидностью нераспускающегося длинного узла (Карьялайнен, 1994, с.77; Кулемзин, 19946, с.365). У нарымских селькупов вещи, отправленные с умершими, не портили (Кулемзин, 1994а, с.357). У ненцев все вещи подвергались порче (Грачева, 1980, с. 145; Кулемзин, 1994, с.380).
Реконструкция использования ткани в погребениях в археологических культурах Среднего Приобья
На основе аналитического описания археологического источника и проведения экспертной оценки признаков образцов тканей можно говорить о тех или иных реконструкциях использования тканей в погребениях памятников рассматриваемых регионов: Сургутское Приобье, Томско-Нарымское При-обье и Причулымье. В качестве сравнительного материала по Сургутскому Приобью привлекаются материалы могильников Нижнего Приобья (ПРИЛОЖЕНИЕ 6, таблица 6).
Исходя из реконструкций использования тканей в погребениях памятников Сургутского Приобья (ПРИЛОЖЕНИЕ 6, таблица 7) можно сделать следующие выводы о проявлениях элементов этнографического инварианта, принадлежащего таежным этносам (ханты и манси), в различных археологических памятниках.
Ткань в погребальных памятниках характеризуемой территории использовалась в различных вариантах: 1) как покрывало и лицевое покрытие; 2) как подстилка; 3) как материал для одежды и некоторых других вещей (мешочки, тесемки для кос и пр.).
Всего в памятниках Сургутского Приобья выделено 27 типов использования тканей (ПРИЛОЖЕНИЕ 6, таблица 7).
Лицевое покрытие (образец 13 могильника Усть-Балык) встречено только в одном случае (3,7% от всех образцов). В погребении 190 (ПРИЛОЖЕНИЕ 2) был захоронен мужчина, лицо которого было покрыто шелковой тканью, с нашитыми на нее кольцами из серебряной проволоки (найдены в обоих глазницах) (Семенова, 2001, с.221). В данном случае реконструкция достаточно точная - 85%, причем в качестве лицевого покрытия выступал, скорее всего, платок (Дудкина, 2004в).
Предположительно покрывало (30% вероятности) встречено в погребении 205 могильника Усть-Балык. Его наличие определяется по структуре текстиля (Глушкова, 2002, с.47). Ткань - растительная саржа - располагалась под бронзовым котлом, из чего следует, что погребальный инвентарь располагался в могиле уже после того, как умерший был покрыт покрывалом (ПРИЛОЖЕНИЕ 2).
Подстилка встречена в четырех случаях (образец 3 Сайгатинского IV могильника, образцы 10, 11 Сайгатинского III могильника, образец 18 могильника Усть-Балык) (15% от всего числа образцов), вероятность реконструкции невысокая - от 35 до 55%. Ткань преобладает шерстяная, украшений нет. Исходя из вида ткани, можно предположить использование в качестве подстилки платка.
Из-за фрагментарности тканей один и тот же образец может относиться с различной степенью вероятности к разным элементам инварианта. Например, из могильника Усть-Балык образцы 12 и 15 можно отнести одновременно к подстилке под умершего (45-50% вероятности) и к штанам (45-60% вероятности). Точно установить в этих случаях элемент инварианта не представляется возможным.
В двух случаях (7,5% от общего числа образцов) умерший, одетый в меховую одежду, был завернут в ткань (образцы 7, 9 из Сайгатинского III могильника). Такое предположение основывается на последовательности расположения остатков: береста, ткань, мех, ткань и береста (ПРИЛОЖЕНИЕ 2).
В семи случаях (26% от общего числа образцов тканей) ткань была отнесена нами к одежде.
Пояс (образец 17 могильника Усть-Балык) встречен в погребении 195, процент вероятности реконструкции 15%. В данном случае реконструкция основывается на структуре самого текстиля (Глушкова, 2002, с.48). Пояс шерстяной, без украшений (Дудкина, 20036, с. 10-11; Дудкина, 2003в, с.67).
Образцы 21-25 могильника Усть-Балык с долей вероятности до 55% можно отнести к суконному халату, который украшался бляшками и подвесками (по подолу).
В двух случаях (образцы 1 и 2) в Сайгатинском IV могильнике также предполагается наличие одежды, причем по последовательности остатков бересты, меха, ткани, меха, бересты (ПРИЛОЖЕНИЕ 2). Л.М. Терехова предполагает, что умерший был одет в тканые и меховые одежды и завернут в бересту (Терехова, Т.2, 1986). В данном случае в качестве тканой одежды могли выступать рубахи, штаны, халаты или кафтаны.
В могильнике Усть-Балык (комплекс XVI - начала XVII вв.) в погребении 191 (ПРИЛОЖЕНИЕ 2) в юго-западной части погребения сохранился бубенчик с остатками ткани (образец 27). Так как костяк не сохранился, сложно говорить о местоположении ткани по полям обрядности. Однако это детское погребение и можно предположить, что колокольчик мог быть нашит на одежду, так как по имеющимся этнографическим материалам у обских угров (Прыткова, 1953, с.214; Федорова, 1994, с.202) подобная традиция существовала (это делалось, чтобы звоном отгонять злых духов).
В одной из могил Сайгатинского могильника III (погребение 37) сохранились остатки сумочки из кожи и тонкой ткани (шелка?) с золотой нитью (образец 8) (Дудкина, 2003в, с.66).
Образец 16 могильника Усть-Балык с вероятностью 35% можно отнести к украшению кос, что подтверждается по стратиграфии наличием над тканью пряди волос и цепочки (ПРИЛОЖЕНИЕ 2).
В четырех случаях (15% от общего числа образцов) использование тканей в погребениях определить не представляется возможным (образец 4 Сайгатинского IV могильника, образец 5 Сайгатинского III могильника, образцы 14 и 26 могильника Усть-Балык).
