Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Процесс культурогенеза в эпоху бронзы Юго-Восточной Европы 19
1.1. Определение и терминология культурогенеза 19
1.2. Структура основных признаков археологической культуры 23
1.3. Формы осуществления культурного развития 27
1.4. О методике изучения культурно-генетических процессов 30
ГЛАВА 2. Эпохальные тенденции в сфере технологии: металлопроизводство 36
2.1. О критериях эпохи средней бронзы и стадиях катакомбного культурогенеза 36
2.2. Основы периодизации металлических изделий 40
2.3. Социально-знаковая функция металла в погребальном обряде 46
2.4. Характеристика этапов кавказской металлургии 50
2.5. Выводы 74
ГЛАВА 3. Региональные тенденции в сфере идеологии: погребальный обряд 80
3.1. Обзор некоторых направлений изучения 80
3.2. Концептуальные основы исследования 84
3.3. Характеристика региональных традиций обряда 98
3.4. Пути этнологической интерпретации 115
3.5. Выводы 117
ГЛАВА 4. Локальные тенденции в сфере бытовой культуры: керамика 122
4.1. Проблематика и историографические данные 122
4.2. Принципы классификации и хронологии 124
4.3. Хронологический обзор керамики 129
4.4. Возможности структурно-семантического анализа 155
4.5. Выводы 161
ГЛАВА 5. Нижнее Поволжье в эпоху средней бронзы 167
5.1. Позднеямные древности и проблема вычленения раннекатакомбных материалов 167
5.2. Полтавкинские и волго-донские памятники: географические рамки, этапы, степень культурной общности 178
5.3. Донецкие, манычские и среднедонские материалы в степях Волго-Донского междуречья. Проблема финальных памятников эпохи средней бронзы 200
5.4. Вопросы абсолютной хронологии. Культурно-хронологическое соотношение и взаимосвязь изучаемых памятников с древностями соседних территорий 213
5.5. Выводы 226
Заключение 236
Архивные материалы 243
Литература 256
Список сокращений 288
Приложение 289
- Структура основных признаков археологической культуры
- Социально-знаковая функция металла в погребальном обряде
- Характеристика региональных традиций обряда
- Полтавкинские и волго-донские памятники: географические рамки, этапы, степень культурной общности
Введение к работе
В настоящее время актуальной задачей исследования восточноевропейского бронзового века является переход от изучения отдельных археологических культур и создания региональных периодизаций к реконструкции общей картины культурно-исторических процессов. Такой опыт предпринят на материалах эпохи средней бронзы Нижнего Поволжья.
Достижение определенного результата стало возможным благодаря ряду условий и предварительных процедур. Во-первых, была накоплена репрезентативная база источников, прошедших первичную обработку и классификацию. Во-вторых, разработана многоэтапная периодизация материалов. В-третьих, решить поставленную задачу оказалось возможным лишь на концептуальной основе.
В предлагаемом исследовании сделана попытка хронологической организации материалов средней бронзы степного Предкавказья, с целью проследить генезис их основных категорий: металлических изделий, погребального обряда, керамики. При этом был учтен характер культурных влияний в эту эпоху, центром которых для степных регионов является Северный Кавказ, а также специфика наших источников, которые почти исключительно представлены погребальными памятниками (Кияшко В.Я., Кияшко А.В., 1992а).
Поэтому мы изучаем фактически культовую общность различных групп населения Предкавказья, одним из признаков формирования которой стало распространение катакомбного обряда, хорошо выраженное в курганных древностях. Этот процесс был моноцентрический, что ясно видно при поэтапном сравнении материалов между Днепром и Уралом. Его темп задавало опережающее развитие катакомбного обряда в нижнедонском Приазовье, откуда культурные новации с угасающей амплитудой воздействия проникали в периферийные степные регионы (Братченко С.Н., 1989; Кияшко А.В., 20026). Сле-
5 дует отметить, что это лишь самая общая схема, которая передает смысл, но не содержание событий.
Исследование памятников Нижнего Поволжья интересно как раз с точки зрения реконструкции конкретных процессов культурного развития по линии центр - периферия. Это продолжение работы, в начале которой были изучены классические раннекатакомбные материалы Нижнего Подонья, установлены ранние звенья универсальной шкалы относительной хронологии средней бронзы, предложена классификация погребального обряда и керамики (Кияшко А.В., 1999а). Затем эти разработки получили развитие на более обширных и в территориальном и в хронологическом отношении материалах (Кияшко А.В., 2002а).
Восточными регионами распространения северокавказских и приазовских влияний стало Нижнее и южная часть Среднего Поволжья вместе с прилегающими волго-донскими и волго-уральскими степями (рис.1). Взаимодействие населения этих районов степи с Кавказом, было более интенсивным, чем у западных племен Северного Причерноморья. Последние были, в основном, пассивной средой кавказского влияния, о чем свидетельствуют имеющиеся данные (Братченко С.Н., Шапошникова О.Г., 1985). На востоке же наблюдается творческое развитие тенденций средней бронзы, например, появление элитных курганов Оренбуржья и Самарской Луки, начало деятельности Каргалинского горно-металлургического центра (Моргунова Н.Л., 1995; Черных Е.Н., 1997; Васильев И.Б., Кузнецов П.Ф., Турецкий М.А., 2000). В результате синтеза кавказских и местных традиций здесь возникли культуры (полтавкинская, вол-го-донская), носители которых продвинулись на Дон и в Предкавказье и уже сами повлияли на обитавшие там племена (Кияшко А.В., 20026; 2003в).
Изучаемая территория может быть представлена как соединение двух регионов. Прежде всего, это меридионально вытянутый бассейн Нижней Волги с прилегающими полупустынными и степными пространствами, которые на за-
паде переходят в левобережное Подонье, а на востоке подступают к излучине р.Урал и к Самарскому Поволжью. Здесь нижневолжский регион сменяет узкая полоса степного Волго-Уралья между левым притоком Волги рекой Самарой на севере и средним течением реки Урал с притоком Илеком на юге.
В культурно-историческом отношении территория волго-донских и вол-го-уральских степей, насыщенная многочисленными водными артериями, была удобным коридором для скотоводческих племен бронзового века. Она соединяла две части степной зоны Евразии, население каждой из которых в эпоху палеометалла обладало собственной горнорудной базой и культурным своеобразием. Речь идет о причерноморско-каспийских степях с Карпатами и Кавказом, и о южносибирско-казахстанских степях с Уралом и Алтаем. Кроме того, каждый из этих регионов представлял собой северную периферию пояса Великих цивилизаций. Для европейских степных племен таковыми являлись ранние государственные образования Малой Азии и Ближнего Востока, а для азиатских скотоводов - земледельческие общества Средней Азии.
Однако в эпоху ранней и средней бронзы, до распространения колесниц и развитых форм кочевого скотоводства, возможны были лишь косвенные контакты и только опосредованное взаимодействие между этими центрами и обитателями евразийских степей. Гораздо более значимым оказалось рассматриваемое ниже последовательное функционирование в эпоху бронзы очагов культурного развития, которые опирались на внутрирегиональные горнометаллургические ресурсы (прежде всего, месторождения Северного Кавказа и Южного Приуралья). Эти центры аккумулировали, воплощали в материальной культуре и ретранслировали, вплоть до отсталых лесных районов, передовые технические и идейные стандарты.
В этом отношении волго-донские и волго-уральские степи представляли собой связующее звено, контактную зону двух вышеназванных культурных регионов. Древности изучаемой территории отразили динамику взаимодействия
7 степного населения в эпоху средней бронзы. Этот процесс практически невозможно отобразить, используя привычный понятийный аппарат археологии, нацеленный на создание статичной картины археологических культур (Кияшко А.В., 1995; 2000а; 2001а; 2002а). От реализации новых концептуальных подходов и методов, по всей вероятности, зависит продвижение вперёд в исследовании культурно-исторических процессов бронзового века. В то же время, данная работа имеет прикладной характер и не может вместить специальный методологический анализ всего используемого понятийного аппарата.
Памятники эпохи бронзы волго-донских и волго-уральских степей оказались в центре внимания отечественных и зарубежных археологов почти столетие тому назад, сразу после ключевых для понимания бронзового века Восточной Европы работ В.А.Городцова (Городцов В.А., 1905, 1915; Tallgren A.M., 1926; Рыков П.С., 1927, 1929; Rau P., 1928, 1929). Начиная с середины XX века, в ходе новостроечных исследований, происходило быстрое, скачкообраз-ное пополнение фонда источников, которые стали опорой фундаментальных исследований эпохи бронзы Нижнего Поволжья (Кривцова-Гракова О.А., 1955; Качалова Н.К., 1964, 2001; Мерперт Н.Я., 1968, 1974; Hausler А., 1974, 1975; Шилов В.П., 1975; Jones-Bley К., 1999 и др.). В последние десятилетия появилось много работ по культурам и отдельным категориям находок эпохи бронзы степного Поволжья (Фисенко В.А., 1966а, 1968, 1970; Васильев И.Б., 1979; Мельник В.И., 1985; Кузнецов П.Ф., 1991; Турецкий М.А., 19926; Мочалов О.Д., 1997 и т.д.). Перспектива дальнейшего изучения этих памятников обеспечена определенными успехами в области теории культурного развития в целом, и археологической культуры в частности (Мерперт Н.Я., 1968; Арутюнов С.А., 1979, 1985; Дергачев В.А., 1986; Бочкарев B.C., 1995а, 19956; Массой В.М., 1996, 2000 и др.).
Многолетнее изучение памятников бронзового века Поволжья, начатое еще П.С.Рыковым и В.В.Гольмстен, заслуживает специального историографи-
8 ческого анализа, положительный опыт которого уже существует (Турецкий, М.А., 1992; Васильев И.Б., Кузнецов П.Ф., Турецкий М.А., 2000; Моргунова Н.Л., 2001). Здесь же мы проведем общий обзор проблематики для того, чтобы более четко сформулировать цель и задачи данного исследования.
В истории археологии степного Поволжья было, по крайней мере, три периода активизации раскопок, результаты которых стимулировали дискуссии по проблематике начальных периодов бронзового века. Это были работы П.С.Рыкова и его учеников в 20-30 годы прошлого века, обширные раскопки курганных могильников Заволжья в 50-е годы (И.В.Синицын, К.Ф.Смирнов, В.П.Шилов), а также открытие в 70-80 годах богатых ямно-полтавкинских и ямных комплексов Самарского Поволжья и Приуралья (И.Б.Васильев, Н.Л.Моргунова, А.Ю.Кравцов и др.).
Одним из первых подвергся обсуждению вопрос о степени культурной общности местных памятников и об их взаимосвязи с уже известными материалами соседних территорий (Рыков П.С., 1927). Было признано существование в Поволжье ямной культуры, но последующее развитие представлено стадиями (А, В и С) особой хвалынской культуры. Архаичный, сходный с ямным, обряд некоторых погребений стадии А, а также близость их инвентаря ката-комбным памятникам Северского Донца (Городцов В.А., 1905), позволили обособить эти комплексы в т.н. полтавкинскую ступень (Poltavker Stufe), переходную от ямных к собственно хвалынским (срубным) древностям (Rau Р., 1928).
В дальнейшем основные дискуссии по начальным периодам бронзового века Нижнего Поволжья разворачивались вокруг полтавкинских материалов. Споры идут о таксономическом уровне этих памятников; об их периодизации и соотношении с ямной и катакомбной культурами; о роли в сложении срубной культуры и т.д.
Большинство исследователей старшего поколения (Мерперт Н.Я., 1974; Шилов В.П., 1975) считали полтавкинские памятники ступенью (группой), переходным звеном от ямной к срубной культуре, или даже раннесрубными памятниками (Синицын И.В., 1959, 1960). Однако, в работах Н.К.Качаловой, начиная с 1967 года, появляется термин «полтавкинская культура», который в 70-е годы трансформируется в «полтавкинскую культурно-историческую общность» (Васильев И.Б., 1979; Качалова Н.К., 1967, 1983). По всей вероятности, толчком к этому послужили работы Н.Я.Мерперта по изучению «ямной культурно-исторической общности». Речь уже идет о четырех локальных вариантах в рамках полтавкинской общности (нижневолжский, средневолжский, приуральский и прикаспийский), каждый из которых проходил в своем развитии несколько этапов. Впоследствии, эта концепция была развита в работах П.Ф.Кузнецова(1989; 1991).
Но в те же годы ряд ученых высказал скепсис в отношении такой расширительной трактовки полтавкинских памятников. Сначала появилась идея о своего рода очистке полтавкинской культуры от комплексов катакомбной культуры, составлявших ее поздний пласт (Мельник В.И., 1979, 1983). Затем последовала отрицательная реакция на включение в состав полтавкинской общности материалов Приуралья (Моргунова Н.Л., 1991; Шилов В.П., 1991). Наконец, раннеполтавкинские памятники были интерпретированы как поздне-ямные, что вкупе с позицией В.И.Мельника лишало полтавкинскую культуру права на существование (Турецкий М.А., 19926). В последнем случае подчеркивалось единообразие обряда ямных и полтавкинских погребений.
Естественно, что у сторонников «полтавкинской культурно-исторической общности» в ответ на критику нашлись контраргументы (Качалова Н.К., Васильев И.Б., 1989; Качалова Н.К., 2000, 2001). Особенно убедительны возражения Н.К.Качаловой о различии полтавкинской и ямной керамики. Исследовательница в одной из последних своих работ по-прежнему настаи-
10 вает на широкой пространственно-временной оценке полтавкинских материалов (Качалова Н.К., 2002).
Следует отметить, что в спорах оппонентов наблюдается чрезвычайный терминологический разнобой и неустойчивый, подвижный характер критериев. Обрядовые и керамические признаки рассматриваются как однопорядковые; зачастую речь идет о контактах полтавкинских племен с «катакомбными», хотя хорошо известен гораздо более сложный в локальном и хронологическом отношении состав катакомбной общности.
В 90-х годах XX века сформировалось более адекватное представление о культурной принадлежности так называемых позднеполтавкинских памятников. Они были осмыслены как местный, волго-донской вариант катакомбной культуры. Это, с одной стороны, стало результатом в целом справедливого вывода о неоднородности полтавкинской культуры (Мельник В.И., 1979), а с другой стороны, специфическая елочная керамика «позднеполтавкинских» комплексов была воспринята исследователями катакомбной культуры как чуждое, восточное явление (Смирнов A.M., 1985, 1996). Идея о существовании особой волго-донской культуры эпохи средней бронзы оказалась тем компромиссом, который, по всей вероятности, примирил исследователей Поволжья и Предкавказья (Филипченко В.В., Малов Н.М., 1995; Кияшко А.В., 1996).
Гораздо менее дискуссионным было изучение памятников ямной культуры волго-донских и волго-уральских степей, хотя, по всей вероятности, научные баталии здесь еще предстоят в будущем. Работы Н.Я.Мерперта по данной проблематике имели большое влияние на развитие науки на рубеже 60-70 годов XX века. Они сформировали общее представление о последовательности развития ямной культуры Волго-Уралья, а также о ее ведущей роли в системе древнеямных памятников Северного Причерноморья (Мерперт Н.Я., 1968, 1974). В то же время, степень культурного единства «трех хронологических этапов развития древнеямной культурно-исторической области» осталась до
конца не выясненной. Особенно это касается, на наш взгляд, наиболее длительного «раннего общедревнеямного горизонта» и последующих стадий (МерпертН.Я., 1974,с.77-78).
По-видимому, сами «культурно-исторические области (общности)» трех городцовских культур вместе с полтавкинской, а также методика их выделения во многом стали фактами историографии. Прежде исследователи, при явном дефиците и лакунарности материалов, на основе преимущественного анализа памятников одного региона (будь то древности волго-уральские ямные, или донецкие катакомбные, или нижневолжские срубные, либо полтавкинские), совершали «широкий охват» южнорусских степей рамками той или иной общности, объясняя ее возникновение лишь «особенностями скотоводческого уклада хозяйства».
Нынешняя достаточно равномерная степень изученности территорий, разработанность региональных периодизаций бронзового века, делает актуальным поиск новых, более сложных и многофакторных, моделей развития. Они могут сочетать разного уровня эволюционные и миграционные процессы, культурную трансформацию и даже регресс (Бочкарев B.C., 1995а; Массой В.М., 1996). Приходится учитывать особую иерархию археологической культуры, и, оставляя за этим ключевым понятием керамическую составляющую, признавать надкультурныи характер других категорий инвентаря и особую структурированность погребального обряда (Кияшко А.В., 2002а, с. 10-11).
В заключение историографического обзора следует остановиться на одной из последних работ по ямной и полтавкинской культурам Поволжья (Васильев И.Б., Кузнецов П.Ф., Турецкий М.А., 2000). Соавторы, взгляды которых на предмет исследования не являются одинаковыми, сумели найти общую основу. Они избрали историографический способ изложения своих взглядов, и перешли от жестких таксономических определений специфики памятников (тип, культура и т.д.) к более компромиссным понятиям: «период», «населе-
12 ниє», «обрядовая группа» и т.д. Как никогда ранее, большое внимание уделено влиянию кавказских культур, в особенности Майкопа, на развитие степных, в том числе и средневолжских племен эпохи бронзы.
Однако, последняя оценка не лишена определенных противоречий. Авторы пишут, что «сравнение хронологических позиций ямной культуры Поволжья с датировками майкопско-новосвободненской общности весьма надежно свидетельствуют о более древнем возрасте последней...» А также: «...полученные радиоуглеродные датировки свидетельствуют о существенном хронологическом разрыве позднеэнеолитических и ямных памятников» (Васильев И.Б., Кузнецов П.Ф., Турецкий М.А., 2000, с.7-8). Оба эти утверждения доказывают, что радиоуглеродные определения были сделаны для относительно поздних, «городцовских» ямных погребений, которые мы склонны считать среднебронзовыми (Кияшко А.В., 2002а, с. 16-17). Иначе невозможно объяснить, ни указанный временной хиатус, ни наличие в степи раннеямных погребений с репинской керамикой, майкопско-новосвободненским металлическим инвентарем и соответствующими радиоуглеродными датировками (типа Павловск 31/4 и 5 - Синюк А.Т., 1996, с.57-58, рис.4,5).
Можно согласиться, что: «... расцвет Майкопа и был тем катализатором, который определил начало ранней бронзы в степях Восточной Европы... комплексы ямной историко-культурной области в степной и лесостепных зонах являются первыми в череде культур бронзового века Восточной Европы» (Васильев И.Б., Кузнецов П.Ф., Турецкий М.А., 2000, с.7, 8). Но только с оговоркой о том, что прежде возникли раннеямные погребения переходной эпохи энеолита-ранней бронзы, синхронные Майкопу, с керамикой репинского, кон-стантиновского и постхвалынского облика. А затем появились постмайкопские, позднеямные («городцовские») погребения, которые открывают эпоху средней бронзы. В Приазовье позднеямные племена практически сразу начали хоронить своих умерших в катакомбах, в то время как на отдаленной степной и
13 лесостепной периферии (например, в Поволжье и Волго-Уралье) ямный обряд сохранился на всем протяжении эпохи средней бронзы.
Таким образом, предлагаемая работа направлена на изучение культурно-исторического процесса в эпоху средней бронзы в обширном регионе степного Предкавказья посредством анализа локально-хронологических и типологических изменений основных категорий погребального обряда и инвентаря.
Цель исследования - на протяжении эпохи средней бронзы проследить изменение культурных традиций населения степного Поволжья, обитавшего в контактной зоне влияний функционирующего северокавказского и формирующегося волго-уральского очагов культурогенеза.
Для достижения данной цели предстоит решить ряд конкретных задач:
разработать концепцию культурогенеза эпохи средней бронзы как процесса взаимообусловленных изменений основных признаков археологической культуры;
создать на основе изучения эпохальных тенденций в сфере металлургии шкалу относительной хронологии древностей степного Предкавказья;
выявить региональные традиции погребального обряда, взаимосвязь его формальных признаков и семантических значений, а также причины видоизменения обряда на протяжении эпохи средней бронзы;
применить на материалах Поволжья генетическую классификацию керамики начала средней бронзы степного Предкавказья, дать обзор локальных керамических традиций конца этой эпохи;
проследить динамику культурных изменений на изучаемой территории, в том числе, дать характеристику местных и пришлых групп населения, а также памятников финала эпохи средней бронзы;
14
- рассмотреть вопросы абсолютной хронологии бронзового века и про
блему взаимодействия населения изучаемого региона с племенами со-
(Ф седних территорий.
Методологической основой работы стало применение различных тради
ционных археологических методов (прежде всего для первичной организации
материала): стратиграфического, типологического, картографического, стати
стического, сравнительно-исторического, а также использование результатов
естественно-научных способов датировки находок. Более глубокий уровень
интерпретации материала потребовал привлечения данных этнологии, мифоло
гии, религиоведения.
(* При изучении таких категорий данных, как погребальный обряд и кера-
мика был использован структурно-семантический анализ, который предполагает поиск приоритетных признаков и взаимосвязей (структур) для дальнейшей разработки уже не просто формально-логических, но генетических и семантически значимых классификаций. Наконец, для реконструкции общей картины культурных процессов в изучаемом регионе были рассмотрены и применены существующие культурологические модели развития.
Выполнение всех поставленных задач стало возможным благодаря об-ширным и разнообразным источникам. Были использованы материалы практически всех исследованных погребальных памятников раннего и среднего бронзового века в изучаемом регионе. Они происходят из 187 географических пунктов (183 курганных и 4 грунтовых могильника). Статистической обработке подверглись данные свыше 2000 погребений.
При подготовке данной работы сбор материала проводился в фондах
краеведческих музеев, археологических учреждений и лабораторий ВУЗов го-
Ф родов Поволжья: Астрахани, Волгограда, Камышина, Саратова, Самары, Орен-
бурга, а также Ростова-на-Дону. Кроме того, автор работал с коллекциями курганных древностей из фондов Эрмитажа и с отчетами в архиве Института ар-
15 хеологии РАН. Многие наблюдения, открытие значимых деталей и особенностей предметов, прежде всего керамики, состоялись благодаря прорисовке обширных неопубликованных коллекций, либо известных ученым по мелким, нечетким фотографиям (например, из Бережновских могильников Заволжья).
Ряд ключевых для решения поставленных проблем погребальных комплексов волго-донских степей был получен в результате полевых исследований автора.
Эпоха средней бронзы волго-донских и волго-уральских степей представлена практически всеми основными видами археологических памятников, свойственными культурам этого региона. Это стоянки, поселения, городища, курганные и грунтовые погребения, клады и случайные находки.
На протяжении эпохи средней бронзы характер памятников, их размещение и взаимосвязь менялись, очевидно, в зависимости от изменения природно-климатических, экологических факторов и культурно-хозяйственных типов развития. Признанная многими учеными аридизация климата (Демкин В.А., Демкина Т.С., Борисов А.В., 1998, с.84), начавшаяся в позднеямное-раннекатакомбное время привела к формированию кочевой модели скотоводства. Стоянки с раннеполтавкинской керамикой сконцентрированы в прикаспийской части Нижнего Поволжья, где располагались, по всей вероятности, зимовья кочевников (Васильев И.Б., Колев Ю.И., Кузнецов П.Ф., 1986). В течении теплого сезона они продвигались на север вдоль левого берега Волги вплоть до Самарской Луки и Южного Приуралья. Об этом свидетельствует обилие здесь полтавкинских погребений с летними, северо-восточными отклонениями ориентировок, при практически полном отсутствии зимних, юго-восточных.
В конце эпохи средней бронзы намечается определенное увлажнение климата, которое продолжалась до I тыс. до н.э. В результате бытовые памятники этого периода распространяются в степной зоне Поволжья (Гуренко Л.В.,
Кияшко А.В., Шендаков Г.Н., 2001; Кияшко А.В., 2002в). Они представлены редкими поселениями (Кумыска - Юдин А.И., 1997) и городищами (Тернов-ское, Даниловское и др. - Баллод Ф.В., 1923). В это время Волга становится важным природным рубежом, отделяющим позднекатакомбные манычские и среднедонские племена, заселившие Волго-Донское междуречье, от основного массива местного волго-донского (позднеполтавкинского по Н.К.Качаловой) населения, сконцентрированного в степном Заволжье.
Изучение бытовых памятников эпохи средней бронзы не входит в круг задач нашего исследования, ввиду отсутствия сколько-нибудь масштабных раскопок этих объектов. В работе мы используем по-преимуществу материалы погребальных памятников, а также предметы из кладов и отдельные находки, в том числе обнаруженные на поверхности городищ эпохи средней бронзы.
Подавляющее большинство данных происходит из курганных могильни
ков, располагающихся в бассейнах крупных рек региона: Дона, Волги, Урала и
их притоков. Насыпи располагались чаще всего на речных надпойменных тер
расах, и, как правило, составляли группы от двух-трех до десяти курганов. В
редких случаях эти группы находились на ровных плато, значительно возвы
шающихся над уровнем реки, например, Сидоры на р. Медведице или Барыш
ников на р. Киндели. ;
Спецификой полупустынной зоны Нижнего Поволжья служит привязка курганов к старицам, лиманам, горько-соленым озерам (Кривая Лука, Эльтон и др.). Вместе с тем, полоса правобережной Приволжской возвышенности в пределах изучаемого региона представляет собой зону практически не содержащую курганов ранней и средней бронзы. Насыпи начинают встречаться на некотором отдалении от реки, вдоль крупных балок (Ерзовка, Пичуга, Усть-Курдюм), кроме того, значительное количество курганов концентрируется на донских притоках, протекающих параллельно Волге на относительно небольшом расстоянии (р. Иловля, верхнее течение р. Медведицы).
Некоторые могильники состояли из большего количества насыпей, со
оруженных на ранних этапах бронзового века. Это, например, Лопатинский I
(^' могильник на территории Самарского Поволжья, Бережновские могильники на
Левобережье Нижней Волги, Первомайские - на Левобережье Дона, Кривая Лука - вдоль старого русла Волги.
По степени насыщенности курганов погребениями древности Волгодонских степей и Левобережья Нижней Волги несколько опережают памятники Волго-Уралья. Здесь под одной насыпью может быть до 6-7 погребений эпохи средней бронзы. Известны случаи перекрытия одной насыпью трех-четырех единовременных позднеямных погребений. В бассейне р.Урал и в Са-марском Поволжье преобладают курганы с одиночными захоронениями. В случае наличия под насыпью двух или нескольких могил местные исследователи склонны считать их единовременными комплексами (Васильев И.Б., Кузнецов П.Ф., Турецкий М.А., 2000, с.9), даже при очевидном хронологическом несоответствии материалов (например, Потаповский могильник). Особенностью региона является слабая контрастность почв, что затрудняет стратиграфические наблюдения.
На изучаемой территории изредка удается обнаружить грунтовые мо-
гильники, содержащие погребения эпохи средней бронзы. Они встречаются на
возвышенных, приустьевых участках берега рек - левых притоков Дона и Вол
ги. Например, могильник Шелыган на р. Донской Царице, Калач - на р. Малый
Иргиз. Также известны Белогорские (I и II) могильники на высоком правом бе
регу Волги между Саратовом и Камышином. Эти памятники содержат от 2-3
до нескольких десятков интересующих нас погребений и относятся к разным
периодам изучаемой эпохи
ф Структура работы состоит из введения, пяти глав и заключения. Тексто-
вая часть сопровождается тремя таблицами. В приложение включены иллюст-
18
рации в составе 169 рисунков, а также таблицы характерных погребальных
комплексов эпохи средней бронзы Нижнего Поволжья.
(ф В первой главе предлагаемого исследования намечаются общие подходы
к изучению процесса культурогенеза в эпоху средней бронзы: определение, структура, основные сферы и формы осуществления, а также возможные методы его изучения. В последующих главах эти подходы апробируются на материале.
Во второй главе выявлен эпохальный характер видоизменения металлических изделий, что позволило создать схему относительной хронологии, значимую для всего исследуемого региона. Определена социально-знаковая функ-ция металла в погребальном обряде и дана характеристика этапов кавказской металлургии.
В третьей главе установлены и охарактеризованы региональные традиции погребального обряда, намечены пути его структурно-семантической и этнологической интерпретации.
В четвертой главе на основе генетической классификации и картографирования керамики проведен хронологический обзор этой категории материала, получены новые данные о локальных катакомбных группах, в частности о вол-го-донской культуре. Рассмотрены возможности семантики орнамента.
В пятой главе предпринята попытка восстановить картину культурно-исторического развития в волго-донских и волго-уральских степях на каждом из этапов средней бронзы. Также рассмотрены вопросы абсолютной хронологии и взаимодействие населения Нижнего Поволжья с племенами соседних территорий.
Структура основных признаков археологической культуры
Традиции изготовления керамики в эпоху бронзы были очень устойчивы, так как глиняную посуду лепили, очевидно, практически в каждом хозяйстве по рецептам, передававшимся из поколения в поколение. Поэтому на основе изучения керамики установлено локальное членение крупных общностей эпохи бронзы, которое отражает многообразие местных традиций, действовавших порой на протяжении всей эпохи1. В то же время керамика изменялась под влиянием эпохальных процессов: миграций, переориентации связей, идеологических новаций и т. д. Локально-хронологические особенности керамического комплекса эпохи, его элементарные пространственно-временные "ячейки" более всего, на наш взгляд, соответствуют понятию "археологическая культура".
Погребальный обряд коренится в религиозной сфере, поэтому его возникновение трудно проследить по археологическим данным. Известно лишь, что территория его распространения была более обширной, охватывала не-сколько "керамических" культур, образовывала общность этих культур . В эпоху средней бронзы сложение локальных разновидностей погребального обряда происходило на местной основе под воздействием древнего центра его формирования (Кияшко А.В., 1989а, с. 41-43).
Способы металлообработки в бронзовом веке для обширных регионов имели моноцентрическое происхождение, обусловленное функционированием трех значимых для Юго-Восточной Европы горно-металлургических центров (Кавказ, Урал, Карпато-Балканский регион) (Бочкарев B.C., 1990, с. 4-5). Распространение изделий из этих центров было очень обширным и охватывало территории не только ряда "керамических культур", но и "погребальных" общностей.
Таким образом, археологическая культура представляет собой сложную структуру, основные элементы которой могли формироваться относительно независимо друг от друга. Для среднебронзового века Юго-Восточной Европы безоговорочное употребление этого термина (АК) возможно, на наш взгляд, только в отношении определенного локально-хронологического своеобразия керамики. Признаки погребального обряда чаще всего имеют надкультурный характер, хотя их детальный анализ позволяет установить доминирующую в той или иной "керамической" культуре разновидность данного обряда. Распространение определенного обряда формирует, как уже было сказано, общность культур. Облик изделий из металла свидетельствует лишь об эпохальной принадлежности и общей ориентации какой-либо археологической культуры.
Данная схема базируется на весьма немногочисленной выборке признаков, но они, на наш взгляд, репрезентативны, так как относятся к основным категориям культуры: технологии (металл), идеологии (обряд), бытовой сфере (керамика). Это настолько специфические категории, что каждая из них выступает в качестве самостоятельного предмета исследования и отражает наиболее существенные закономерности конкретного процесса культурогенеза. Например, B.C. Бочкарев базирует свою концепцию эпохи волго-уральской бронзы на изучении в основном металлопроизводства.
Предложенную выше иерархию основных археологических признаков можно привести в соответствие с известными в науке универсальными культурологическими моделями: культурная общность - культура - локальный вариант или эпохальный - региональный — локальный тип культуры (Массой В.М., 1996, с. 26, 35-37).
Более приемлемой представляется вторая модель. Здесь на каждом таксономическом уровне сохраняется понятие "культура", которое принципиально нерасчленимо. Снимается необходимость жесткой трактовки этого явления, существующего в бесчисленном множестве образов. Не нужны мучительные и практически бесплодные дискуссии вокруг терминов "культурно-историческая общность", "культурно-историческая область", по поводу статуса тех или иных культурных групп и т. д. (см., например, Кузнецов П.Ф., 1989, с. 10-11; Мельник В.И., 1985, с. 3-5).
Наконец, принятый нами в качестве основного пространственно-временного понятия термин "эпоха", свойственные ему технологические характеристики (металлургия) и конвергентные процессы, хорошо согласуются с определением эпохального типа культуры. По В.М. Массону, он "отражает закономерности наиболее широкого плана, зачастую конвергентного характера, связанные с определенной ступенью или стадией социально-экономического, технологического или культурного прогресса (курсив наш. — А. К.)
Уровень культуры регионального типа также находит соответствие в нашей схеме, хотя в ее содержательную характеристику надо, на наш взгляд, внести коррективы. Культурный регион, по В.М. Массону, ограничен пространственно-временными рамками, в пределах которых формопроявления носят специфический и зачастую неповторимый характер. Это понятие, в отличие от географического региона, является более динамичным, его границы и содержание подвержены значительным временным изменениям. Автор, ссылаясь на B.C. Бочкарева, отмечает, что данный уровень культуры представлен блоками культур, "близких по ряду формопроявлений", и прямо указывает, что "...в таких комплексах, как древнеямные, срубные, катакомбные, андроновские и др., отчетливо проявляется в качестве общей подосновы региональный тип культуры, реализуемый, в частности, в устойчивом наборе артефактов" (Массой В.М., 1996, с. 37). Здесь позволим себе уточнить, что "устойчивый набор артефактов" (в нашей схеме это особенности керамики) характеризует уже третий, локальный, тип культуры. В.М. Массой называет его "конкретной единицей, соответствующей древнему обществу как социокультурной системе", но не приводит здесь никаких содержательных археологических признаков.
Перечисленные ученым культурные комплексы степной зоны Евразии эпохи палеометалла, составляющие второй, региональный тип, или уровень, имеют в качестве реальной "общей подосновы" погребальный обряд, например обычай сооружения катакомб. Между прочим, сам автор, определяя типы культуры Средней Азии и соседних областей в эпоху древнего мира, положил в основу регионального типа культуры не "набор артефактов", а однопорядковый обряду идеологический фактор: "эллинистическое наследие в художественной традиции" (Массой В.М., 1996, с. 38, рис. 4).
Социально-знаковая функция металла в погребальном обряде
Прежде чем дать поэтапную характеристику металлообработки на восточной периферии катакомбного мира, остановимся на некоторых наблюдениях культурно-исторического характера. Металлические изделия в инвентаре погребений являются критериями эпохальной принадлежности и технологического уровня соответствующей культуры, а также входят в состав знаковых систем, отражающих социальные устройство и религиозные представления племен эпохи бронзы Юго-Восточной Европы.
В науке уже была отмечена преемственность ряда категорий металлического инвентаря различных периодов бронзового века (Кореневский С.Н., 1983). Действительно, такие орудия, как копья, топоры, долота, тесла, ножи, крюки, шилья впервые появляются в памятниках майкопско-новосвободненского времени и уже не исчезают до конца эпохи бронзы. Показателем их возраста служат как общие технологические различия (например, использование глиняных или каменных литейных форм, отливка топоров с брюшка или со спинки, стержневидный или втульчатый способ крепления орудий и т. д.), так и более детальные типологические признаки (например, пропорции тесел, степень вислообушности топоров и т. д.).
На протяжении всей эпохи бронзы наличие в погребениях наборов металлических орудий маркировало особый социальный статус умершего. Однако по причине неравномерного, импульсивного развития каждый период изучаемой эпохи отличался своими особенностями организации общества.
Открывает ее феномен пышных подкурганных гробниц Майкопа и Новосвободной, давший основание исследователям говорить об их "престижности", а также об "иерархическом характере" социальной структуры майкопского общества (Резепкин А.Д., 1983; Массой В.М., 1997). В наиболее богатых гробницах металлические изделия были представлены многочисленными экземплярами всего возможного спектра категорий, включая такие экстраординарные предметы, как меч, штандарт, серебряная й золотая посуда. Такой набор инвентаря позволил B.C. Бочкареву сделать вывод о принадлежности погребенных в этих гробницах к элите высшего ранга, которая осуществляла священное покровительство и властный контроль над всеми видами деятельности в обществе (Бочкарев B.C. и др., 1983; с. 84).
Распространение майкопско-новосвободненских традиций (в том числе металлообработки) в степном Предкавказье сопровождалось изменениями в социальной сфере. Их можно оценивать как регресс (деэволюцию, по B.C. Бочкареву), либо как переоформление на новом уровне развития. Судя по данным погребального обряда, общество .структурируется на новой, ритуализированной половозрастной и профессионально-кастовой основе (Пустовалов С.Ж., Черных Л.А., 1983; Пустовалов С.Ж., 1990; Чередниченко Н.И., Пустовалов С.Ж., 1991; Pustovalov, 1994; Синюк А.Т., 1996; Кияшко А.В., 1998а; Маесон В.М., 2000). Наборы бронзовых изделий по-прежнему маркируют погребения социально значимых людей, но уже не являются составной частью суперпрестижного инвентаря, включающего предметы из драгоценных металлов. Можно с определенной долей уверенности говорить о специфических наборах мастеров-плотников, включающих топоры, тесла, долота, стамески, крупные шилья (например, рис. 22-26), и о погребениях мастеров-литейщиков с инструментарием производства металлических предметов (рис.20, 21). Ритуал и керамика последних бесспорно свидетельствуют об их принадлежности к степному сообществу эпохи средней бронзы. Закономерным, на наш взгляд, фактом служит концентрация погребений литейщиков, а также просто обильных металлическими изделиями комплексов в донецком, нижневолжском и приуральском регионах, где были свои источники сырья.
Недавно открытые своеобразные (хотя бы по наличию предметов из метеоритного железа) погребальные памятники средней бронзы Оренбуржья и Самарского Поволжья (могильник Утевка I), демонстрируют несколько иную тенденцию, подобную майкопско-новосвободненскому ритуалу (рис. 133, 137, 138, 162). Здесь крупные курганные насыпи (например, курган 1 из могильника Болдырево I высотой 5-6 м и диаметром 64 м) были созданы над могилами, содержащими многочисленный металлический инвентарь, в том числе редкие для данной эпохи кинжалы, наконечник копья и уже упомянутые железные изделия (Моргунова Н.Л., 1992; 1995; 2000). Исследователи фиксируют в ряде комплексов остатки человеческих жертвоприношений (Тамар-Уткуль VIII, 4/1 и 5/1; см. рис. 134, 1). Все это позволило сделать вывод о том, что "выделяющаяся аристократическая верхушка стремится утвердить себя престижными формами погребальной обрядности" (Массой В.М., 2000, с. 152). Н.Л. Моргунова отметила, что "по инвентарю просматривается связь погребенных с различными социальными группами: жреческой (Герасимовка II, 4/2), военной (Нижняя Павловка V, 1/2) и ремесленной знати (Увак, 12/4)". И далее: "...в самых выдающихся погребениях вождей крупных родовых групп допускалось использование всего многообразия ритуальных церемоний, как это зафиксировано в большом болдыревском кургане" (Моргунова Н.Л., Кравцов А.Ю., 1994, с. 105; см. также рис. 162). Последняя оценка, как видим, наиболее близка приведенному выше выводу B.C. Бочкарева о полифункциональном ритуале и инвентаре гробниц типа Майкопа - Новосвободной.
Характеристика региональных традиций обряда
В полученной локально-хронологической схеме эти признаки развиваются по-разному. Традиции степного ямно-подбойного ритуала видоизменяются под влиянием новаций, связанных с распространением обычая сооружения катакомб. Это приводит, прежде всего, к изменению погребальных конструкций. Поэтапная и региональная динамика данного процесса свидетельствует о его моноцентрическом характере и определенных географических рамках. Приоритет появления наиболее ранних Т-видных катакомб принадлежит Приазовью, возможно, его северо-восточной части. В это время на периферии этого региона, на Северском Донце, в Прикубанье, наряду с устройством классических катакомб, практикуется обряд погребений в ямах и ямах с заплечиками. В центральных районах Нижнего Подонья известны также гибридные формы ранних Н-видных и асимметричных катакомб (рис. 39). На Среднем Дону, в волго-донских, волго-манычских и волго-уральских степях доминирует архаичный ямно-подбойный обряд. Это уже отдаленная, вторичная периферия катакомбного обряда, где катакомбы так и не появятся (за исключением бассейна Восточного Маныча), даже в своем позднем, трансформированном варианте.
В противоположность локальному характеру погребальных сооружений, . преимущественно хронологическим критерием оказывается поза костяка. Во многих регионах первый хронологический горизонт представлен захоронениями умерших в позе А; второй горизонт - в позах Б1 и Б2; третий и четвертый горизонты - в позах-ВІ и В2; пятый - в позах С1 и С2.
Такой, практически эволюционный ряд перехода от позы "на спине" к положению "на боку", и усиления скорченности наблюдается в любом из учтенных регионов степного Предкавказья. Однако существуют нюансы, придающие локальную окраску и даже определяющие различные тенденции этих, казалось бы, универсальных изменений.
Во-первых, при последовательном и синхронном усилении скорченности во всех регионах на каждом из горизонтов сохраняется различие ее значений для четырех обширных регионов: правобочная скорченность доминирует в До-но-Донецком и Волго-Уральском регионах, а левобочная - в Доно-Волжском и Волго-Манычском. К этому наблюдению мы вернёмся в дальнейшем, так как оно коррелирует с различием ориентировок на данных территориях.
Во-вторых, при том что позы Б1 и Б2, предполагающие разворот {обращенность) скорченных на спине костяков направо либо налево, доминируют в Предкавказье только на втором горизонте, в донском Приазовье поза Б1 встречается уже в погребениях первого горизонта (рис. 31). Причем характерный инвентарь позднеямных захоронений этого региона - молоточковидная булавка и сопровождающие ее предметы - всегда располагаются справа от костяка, чаще — у локтевой кости правой руки. На восточном Маныче, где также известны погребения первого горизонта с булавками в инвентаре, умершие лежат в позе А (т. е. без разворота на бок), но "булавочные наборы" всегда расположены слева. Таким образом, последующая, характерная для катакомбного обряда этих регионов скорченность, по-видимому, была обозначена уже в ритуале позднеямных погребений. Ее происхождение, по всей вероятности, восходит к майкопско-новосвободненским традициям и было ретранслировано в степь посредством новотитаровской культуры (Гей А.Н., 2000, с. 195, рис. 56).
Широкое распространение поз Б1 и Б2 в могилах второго горизонта Предкавказья совпадает с распространением Т-видных катакомб, в центре их возникновения и на его первичной периферии (см. выше). Это сочетание, а также опережающее появление данных признаков в Приазовье, свидетельствует о связи этих поз с формированием катакомбного обряда. Следующим учтенным элементом погребального обряда является ориен тировка, изменение формальных значений которой взаимосвязано с распространением катакомб и скорченности умерших на боку. Сначала отметим общие тенденции ориентировок "по черепу", имеющие локально-хронологический характер. Древности первого горизонта представлены погребениями в ямах и под боях умерших с широтными значениями ориентировок. Причем для Доно Донецкого и Доно-Волжского регионов - это запад (рис. 35, 38, 50, 51), а для Волго-Уральского и Волго-Манычского - восток (рис. 33, 41, 55, 57, 58), в смежных степных районах, например на территории Волго-Донского междуречья, наблюдается сочетание западных и восточных ориентировок. Второй горизонт Предкавказья характеризуется появлением меридиональных ориентировок. Необходимо отметить, что они присущи, прежде всего, костякам, похороненным в Т-видных катакомбах (реже, особенно в Волгодонских степях - погребениям в Н-видных и асимметричных катакомбах). В ямах, ямах с заплечиками и подбоях этого горизонта преимущественно сохра-няется архаичная широтная ориентировка (рис. 31, 32). Обряд погребений третьего и четвертого горизонта сохраняет два значе ния ориентировок: широтное и меридиональное (рис. 30). Они одинаково при сущи всем видам погребальных сооружений. Впрочем, на развитом катакомб ном этапе (IV горизонт) могильные конструкции сильно трансформируются и по ряду признаков уже не отвечают критериям классификации позднеямного раннекатакомбного времени (особенно катакомбы). Кроме того, меняется набор погребального приданного, его размещение в могиле и т. д., а также весь контекст материальной культуры (происходит кристаллизация локальных культур средней бронзы Предкавказья). Так что можно, по-видимому, говорить о переосмыслении некоторых погребальных традиций предшествующего времени. В семантическом плане мы уже отмечали вероятность перехода от идеи катакомбы - склепа к представлению о катакомбе - повозке (см. выше).
Однако, помимо "горизонтальных" синхронных тенденций ориентировок Предкавказья, существовали и сквозные ("вертикальные") локальные линии развития. Они обнаруживают структурную взаимосвязь с видами погребальных конструкций и позами костяков, а также зависят от особенностей культурно-исторического развития данного региона.
Там, где первый горизонт был представлен погребениями в ямах костяков, обращенных направо (поза Б1) и ориентированных на запад (Доно-Донецкий регион), - в Т-видных катакомбах второго горизонта, да и в последующее время, доминируют захоронения умерших на правом боку (позы В1 и изредка С1), головой на юг. В этой ситуации понятно происхождение южной ориентировки: при стабильной планировке катакомб в кургане таким образом, что камера находится к западу от входной шахты (рис. 36), а также с учетом обращенности направо, южная ориентировка - единственно возможный вариант для нормативного расположения костяка в камере, т. е. лицом ко входу. Возникает вопрос: случайна ли тенденция такой планировки катакомб в кургане? Случайно ли совпадение: костяки в ямах - головой на запад, камеры катакомб - к западу от входной шахты? Анализ материалов Волго-Манычского региона (преимущественно Восточного Маныча) показал, что эти наблюдения не случайны. Здесь прослеживаются те же закономерности, только в зеркальном варианте, по антитезе памятникам Приазовья. Местные нормы обряда характеризует противоположная широтная ориентировка (восток) и положение умерших на другом, левом боку. В ямах первого горизонта скелеты лежат на спине, головой на восток, инвентарь слева (см. выше), а в катакомбах последующих периодов камеры устроены к востоку от шахты, костяки скорчены на левом боку, головой на юг (рис.34).
Полтавкинские и волго-донские памятники: географические рамки, этапы, степень культурной общности
Переходя к характеристике особой, местной линии развития Нижнего Поволжья, попробуем оценить её в системе древностей средней бронзы степного Предкавказья. Начало этой эпохи было связано с процессами культурной интеграции, проходившими при значительном влиянии кавказского центра культурогенеза (см. предыдущий раздел, а также пункт 2.1.). На обширных пространствах распространился единообразный обряд подкурганных погребений в материковых, широтно ориентированных ямах со скорченными на спине костяками, окрашенными охрой. Редкий и немногочисленный инвентарь также был стандартен: металлические изделия северокавказских постновосвободнен-ских типов и керамика, отражавшая степные традиции эпохи энеолита-ранней бронзы.
В последующий, раннекатакомбный период намечается определённая локализация культурных процессов, связанная с моноцентрическим происхождением катакомбного ритуала и его распространением посредством своего рода культурной трансформации, без значительного переселения носителей этой обрядности (Кияшко А.В., 1999а, с.13). Такой вариант развития подтверждается угасающей амплитудой проявлений катакомбного обряда, прежде всего самих катакомбных конструкций, по мере удаления от его приазовско-нижнедонского центра (см. раздел 1.4.).
При этом внедрение идей и технологий, а также, возможное продвижение в степь отдельных групп северокавказского населения, сопровождалось встречными, центростремительными, по направлению к Северному Кавказу, миграциями периферийных степных и лесостепных групп населения. Именно эти процессы стали основной причиной возникновения локальных культур на развитых и поздних этапах эпохи средней бронзы.
Причины такого устремления северных племён к югу на разных этапах эпохи средней бронзы были, вероятно, различны. Отличались также исходные территории миграций. В литературе когда-то была популярна гипотеза о переселении западных, европейских племён позднего неолита, сформировавших донецкую катакомбную культуру (Клейн Л.С., 1962). Несмотря на справедливую критику чересчур схематичного и всеобъемлющего характера этой идеи, сегодня следует признать наличие в развитой катакомбной культуре Доно-Донецких степей отдельных признаков центральноевропейских шнуровых культур.
Их появление вполне объяснимо в связи с восточным вектором продвижения носителей этих культур по лесной зоне (например, возникновение фатьяновских и балановских памятников), а определённый «поворот к югу» мог быть вызван устремлением к передовым эталонам культуры, источником которых, как уже отмечалось, был Кавказ. Предполагаемая миграция с запада, безусловно, требует детальной проработки, однако, целью данного раздела является исследование диаметрально противоположного, восточного направления, откуда также фиксируется продвижение племён, оставившее явные археологические следы на территории волго-донских степей.
В настоящее время ещё не решён вопрос об исходных рубежах этой миграции и об изначальной культурной принадлежности переселенцев. Однако их появление в Нижнем Поволжье отмечено распространением среди древностей III периода древнеямной культуры по Н.Я.Мерперту (раннекатакомбный, преддонецкий период Нижнего Подонья) специфической полтавкинской керамики.
Это новое для степного Поволжья явление прошло в своём развитии две стадии, представленными особыми культурами, между которыми можно проследить черты преемственности. Сначала, на протяжении раннекатакомбного и раннедонецкого периодов, преимущественно в степной, а также в полупустынной зоне Нижнего Поволжья, бытует собственно полтавкинская культура. Её памятники на севере распространены вплоть до Самарской Луки, но отсутствуют в Южном Приуралье. На юге они заполняют Волго-Донское междуречье, в единичных случаях появляясь даже в центральном регионе Нижнего По-донья (Кияшко А.В., 19986; 20026).
Затем, в развитое и позднее катакомбное время, очевидно, под влиянием донецких традиций, полтавкинская культура трансформируется в более обширную по своему ареалу волго-донскую культуру. Её материалы встречаются от Донетчины и центрального региона Нижнего Подонья (Смирнов A.M., 1996; Кияшко А.В., 19996; 20026) до Южного Приуралья (см., например, Халяпин М.В., 1998; Ткачёв В.В., 2000).
Внутри каждой из этих культур, хронологические отличия, несмотря на длительные периоды бытования, практически не ощущаются. Зато налицо территориальная специфика материалов. Например, главное отличие северных, а также заволжских полтавкинских погребений от южных комплексов Правобережья Волги и волго-донских степей, заключается в распространении на севере погребений в ямах (зачастую усложнённой, заплечиковой формы), а на юге — захоронений в подбоях. Памятники обширной волго-донской культуры в Подонье представлены, чаще всего, катакомбно-подбойными погребениями, в Волго-Донском междуречье, Заволжье и Волго-Уралье - по-преимуществу подбоями и ямами. Причем наиболее характерные комплексы устроены в ямах с заплечиками. Таким образом, в изучаемом регионе, полтавкинские подбои и Волгодонские ямы с заплечиками являются, по нашему мнению, классическими формами погребений для местной линии культурного развития. Ниже мы дадим их более подробную характеристику. степей целый ряд характерных захоронений начального периода эпохи средней Эталоном этой культуры, открытой П. Pay и охарактеризованной Н.К. Качаловой, считались до сих пор левобережные нижневолжские памятники (Качалова Н.К., 1962, 1967; Мельник В.И., 1979, 1983, 1985; Кузнецов П.Ф., 1989). Рассматриваемые в этом разделе новые материалы расширяют ареал этой культуры, дополняют ее характеристику, уточняют хронологическую позицию полтавкинских древностей. Речь идет о постоянно пополняющейся серии погребений в подбоях, встречающихся в курганах бассейна Волги и Дона, в основном на территории междуречья (рис. 48, 3,5; 51, 3; 52; 56; 61; 62; 63; 65, 3,5; 130,1-5; 136, 3-7; 141; 148, 1,2,6; 155). Стандартный ритуал и инвентарь подбойных могил позволяет сопоставить с ними ряд комплексов в ямах, ямах с заплечиками, либо в полуразрушенных могильных конструкциях, материалы которых использованы в общем культурно-хронологическом анализе (рис. 55, /- 6, 9 -11; 58, /- 4; 59; 60; 130, 6-9; 140; 146; 147; 152). Однако основным критерием рассматриваемой группы погребений является подбойный обряд, к описанию которого мы пере-ходим.
