Содержание к диссертации
Введение
1. Чикойско-Мензинская провинция как основной полигон изучения древних жилищ 12-24
1.1. Краткая история изучения древних жилищ района 13-17
1.2. Источниковедческая база и методика изучения 17-21
1.3.Выбор формы представление материала 21 -24
2. Поиски археологического обоснования выделения жилищ ..25-43
2.1.Есть ли жилище на Песчаной Тропе? 25-29
2.2. Косая Шивера-1: поиски эталона 30-40
2.3.Косая Шивера-2: от части к целому 41-43
3. Одинарные жилища: Студеное-1,2, Усть-Менза-1,2 43-67
3.1.Студеное-1: жилище культурного горизонта 19/3 44-48
3.2. Студеное-2: жилище культурного горизонта 3 49-63
3.3.Усть-Менза-1: жилища культурных горизонтов 25,12,11,9
3.4.Усть-Менза-2: жилище культурного горизонта 21 63-7
4. Анализ планиграфии. Студеное-1: жилище в поле раскопа ..68-102
4.1 .Культурный горизонт 19/4 69-72
4.2.Культурный горизонт 19/1 72-73
4.3.Культурный горизонт 18/2 73-76
4.4.Культурный горизонт 18/1 76-77
4.5.Культурный горизонт 17 77-81
4.6.Культурный горизонт 16 81 -83
4.7.Культурный горизонт 15 84—86
4.8.Культурный горизонт 14 86-88
4.9.Культурные горизонты 13/1, 13/2, 12, 10 88-89
4.10.Структуры Студеного-1 89-92
4.11.Элементы жилища 93-102
5 . Сложносоставные жилища Усть-Мензы 103-123
5.1 .Усть-Менза-3: от простого к сложному 103 -114
5.2.Сложносоставные структуры Усть-Мензы-2 115-123
6. Большое многоочажное жилище на Студеном-2 124-143
6.1.История исследования и некоторые особенности полевой методики 124-127
6.2.0писание жилища 127-140
6.3.Варианты реконструкции 140-143
7. Сохранность жилищ 144-1 5е)
7.1.Культурный горизонт 17 Усть-Мензы-2: целостность и разрушенность 144-147
7.2.Культурный горизонт 4/1 Студеного-2: разрушенное одноочажное жилище 147-148
7.3. Культурный горизонт 5 Студеного-2: частично разрушенное многоочажное жилище 148-157
7.4.Культурный горизонт 22 Усть-Мензы-2: разрушенное многоочажное жилище 157-! 5е)
8. Древние жилища Селенги, Уды, Хилка, Ингоды и Онона 160-1S9
8.1.Санный Мыс 160-170
8.2.Варварина Гора 171-173
8.3.Толбага 173-177
8.4.Усть-Кяхта-17 177-179
8.5.Амоголон 179-180
8.6.Сухотино-4 180-185
8.7.Ошурково 185-187
8.8.Каменка 188-189
9. Строительная техника и архитектурные формы
9.1 .Материал и техника строительства 191 -196
9.2.Размеры и форма жилищ 196-207
10. Древние жилища и палеоэкология 208-233
10.1 .Геологический и абсолютный возраст жилищ 208-214
10.2.Физико-географическая характеристика территории 214-216
10.3.Палеогеографическая обстановка 216-222
10.4. Длительность и сезонность использования жилищ 222-227
10.5.Конкретные экологические ситуации и варианты "ответов" человека 227-230
10.6.Облик древних поселений 230-233
11 . Реконструкция жилищ (на основе эксперимента, данных этнографии и этноархеологии) 234-262
11.1 .Экспериментальные работы 234-240
11.2.Этнографические аналогии 240-253
11.3.Чум глазами этнографа и археолога 253-256
11.4.Эвенкийское стойбище: организация пространства 256-258
11.5.Возможности этноархеологии 258-262
12. Древние жилища Сибири в свете забайкальских исследований .263-301
12.1.Прибайкалье 264-277
12.2.Приенисейский край : 277-287
12.3.Алтай. Кузнецкий Алатау 287-291
12.4.3ападная Сибирь 291-294
12.5.Приморье. Северо-восток Азии 294-297
12.6.Некоторые итоги и перспективы изучения древних жилищ Си
бири 297-301
Заключение 302-309
Архивные материалы, список литературы 310-330
Список сокращений 331
- Источниковедческая база и методика изучения
- Студеное-2: жилище культурного горизонта 3
- Культурный горизонт 5 Студеного-2: частично разрушенное многоочажное жилище
- Длительность и сезонность использования жилищ
Введение к работе
Актуальность темы диссертации определяется целесообразностью обобщения результатов исследования древних жилищ Забайкалья как уникальных по выразительности, серийно достоверных археологических комплексов, позволяющих полноценно раскрыть страницы не только региональной, но и мировой истории.
Жилище - это одна из конструктивных составляющих человеческой культуры, яркий показатель уровня развития общества. В связи с этим жилище является объектом внимания со стороны специалистов разных научных направлений. Исследование древних жилищ представляет особый интерес. Оно достаточно специфично и сопряжено со многими сложностями. Археологи сталкиваются с остатками жилищ, погребенными в геологических отложениях. Эти остатки подвергались различным воздействиям - антропогенным и природным. В силу этого необходимо, прежде всего, распознать жилище в определенных остатках, именуемых комплексами, с более или менее выраженной структурой. Не случайно первые жилища палеолита стали известны лишь столетие спустя после открытия поселений той же эпохи.
Исследователи пытаются доказать факт сооружения жилищ с начальных этапов человеческой истории. Но только в верхнем палеолите жилище становится нормой, подчеркивая тем самым сапиентный уровень развития и мышления человека. Жилище сыграло огромную роль в развитии культуры, заняв почетное место в ряду важнейших открытий и достижений человечества, наряду с изобретением одежды и освоением огня. Благодаря появлению жилища стало возможным расширение ойкумены обитания вплоть до всех доступных для человека территорий планеты.
В настоящее время наукой накоплен обширный материал по древним жилищам. Предпринимаются попытки создать археологические своды по жилищам от австралопитеков до первых земледельцев (Desbrosse R.., Koz-lowsxi, 1994). В тоже время бросается в глаза неравномерность в территориальном распределении выявленных жилищ. Жилища пока не найдены в Африке (помимо попыток выделения жилищ ранних гоминидов), Америке, Австралии, а также в Центральной и Южной Азии. Заметим, что палеолит этих регионов планеты достаточно изучен. Большая часть жилищ обнаружена в умеренных широтах Евразии, в том числе в России.
Впервые идея существования долговременных жилищ и поселений в верхнем палеолите возникла у П.П. Ефименко в 1923 г. во время раскопок поселения Костенки-1. Им отмечено утолщение культурного слоя, резко очерченное в плане. Эта мысль нашла развитие в открытии С.Н. Замятниным в 1927 г. остатков бесспорного округлого жилища на поселении Гагарино на верхнем Дону. Точнее сказать, С.Н. Замятнин был первым, кто в скоплении костей и находок распознал остатки древнего жилища, тогда как другие исследователи видели в них кучи мусора. В полной мере оценил это открытие П.П. Ефименко, который пришел к выводу о широком распространении в позднем палеолите относительной оседлости и долговременных жилищ.
Вскоре тема жилищ и поселений стала в палеолитоведении одной из ведущих. В соответствии с этим определялась стратегия раскопок. Мировую известность получили жилища, обнаруженные в европейской части России на поселениях Костенки, Юдиново, Авдеево, Межиричи, Гонцы и т.д. Изучением этой проблемы занимались П.П. Ефименко (1931, 1931, 1938), А.Н. Рогачев (1964 1969, 1970), П.И. Борисковский (1956, 1958, 1980), И.Г. Пидопличко (1969, 1976), А.П. Черныш (1982) и др.
Тема жилищ и поселений и ныне остается одной из ведущих в Европе. Об этом убедительно свидетельствуют программы международных и российских конференций, симпозиумов, конгрессов ("Каменный век Европейских рав-
нин", 1977; "Особенности развития палеолита Восточной Европы", 1999 и т.д.). Создаются работы обобщающего характера (Сергин, 1992; Абрамова, 1999).
В Сибири жилища палеолита были открыты практически одновременно с Европой. В 1928 г. М.М. Герасимовым обнаружены остатки жилищ в Мальте. С тех пор в сибирской археологии накоплен значительный фактический материал. В разработку темы внесли вклад М.М. Герасимов, А.П. Окладников, Г.П. Сосновский, Н.Н. Диков, А.П. Деревянко, Р.С. Васильевский, Г.И. Медведев, М.П. Аксенов, З.А. Абрамова, С.Н. Астахов, С.А. Васильев, Н.И. Дроздов, И.И. Кириллов, М.В. Константинов, В.И. Дьяков и другие исследователи. Тем не менее тема жилищ и поселений в Сибири, по нашему мнению, находится в тени других аспектов палеолитоведения - хронострати-графии, палеоэкологии, типологии, культурогенеза.
Заметим, что существуют особенности в методологических подходах. Одни исследователи рассматривают поселения, в основном, как геологические (геоархеологические) объекты, другие - как исторические памятники. Такие подходы к исследованию и интерпретации поселений во многом зависят от локальных особенностей зоны исследования, ее геолого-геоморфологических характеристик, а также от информативности культуросодержащих горизонтов.
Важно также отметить, что исследователи неоднозначно трактуют само понятие "жилище", вкладывают в него различный смысл, используют различные критерии для его выделения, что порождает разночтения и дискуссии. )то касается и ставших классическими, вошедшими в обобщающие труды жилищ с поселений Костенки и Мальта. В силу этого представляется важным обобщение имеющихся материалов по древним жилищам по регионам, а затем и в целом на основе единых критериев их выделения.
Поиск, изучение и интерпретация следов поселенческих структур (в том числе и жилищ) требует особой ориентации полевых исследований. Приобретенный нами опыт основан, прежде всего, на проведении результативных ис-
следований на территории Чикой-Хэнтэйского нагорья, которое находится в Южном Забайкалье на границе с Монголией. Этот район изучается археологической экспедицией Забайкальского педуниверситета. Особой ценностью среди выявленных памятников обладают многослойные поселения, связанные с аллювиальными и покровными отложениями речных террас. Культурные горизонты поселений охватывают широкий хронологический диапазон от палеолита до эпохи бронзы. Активные полевые работы экспедиции позволили получить представительные материалы для ряда диссертаций (М.Константинов, 1979; Семина, 1986; А.Константинов, 1992; М. Константинов, 1994; Кузнецов, 1997). Автор работает в составе экспедиции с 1974 г., а с 1982 г., как обладатель Открытого листа, проводит самостоятельные изыскания. Кандидатская диссертация защищена в 1992 г. по теме "Палеолитические жилища Чикойско-Мензинской провинции Западного Забайкалья".
В последующее время обнаружены новые информативные поселения, выявлены неизвестные ранее культурные горизонты и комплексы. В связи с этим возникла необходимость обобщения результатов в форме специального тематического исследования. Заманчиво было бы рассмотреть нашу тему на протяжении всего каменного века, но к сожалению, неолитические культурные горизонты не дают материала по этой проблематике, поэтому мы ограничиваем исследование временем палеолита-мезолита. За границу палеолита и мезолита взят рубеж между плейстоценом и голоценом. Оговоримся сразу, что, анализируя жилища эпохи мезолита, мы намеренно не затрагиваем дискуссионный вопрос о характере сибирского и забайкальского мезолита. По этой проблеме существуют самые различные точки зрения (Окладников, 1971; Кириллов, 1979; Лынша, 1980; М.Константинов, 1994; Ташак, 1996; Кузнецов, 1997). Их перечисление и оценка увели бы в сторону от основного направления в исследовании.
Цель работы - проанализировать, обобщить и систематизировать материалы по жилищам времени палеолита-мезолита всей территории Забайкалья, как одного из перспективных районов мира в деле исследования этой проблемы.
Реализация поставленной цели предполагает решение ряда задач:
обоснования возможности археологического выделения жилищ;
разработки типологии жилищ и их конструктивных элементов;
планиграфический анализ поселений, вычленение поселенческих структур;
реконструкции жилищ на основе экспериментальных, этнографических и этноархеологических данных;
определение степени сохранности жилищ и других структур, а также роли природного и антропогенного фактора в их разрушении;
установление исторического и геологического возраста поселений;
раскрытие характера взаимодействия человека и природы в связи с практикой строительства и эксплуатации жилищ;
создание свода древних жилищ Сибири в свете опыта забайкальских исследований.
Научная новизна работы определяется первенствующей попыткой обобщения материалов по древним жилищам Забайкалья. В научный оборот вводятся ранее неизвестные данные результатов исследований в большинстве случаев многослойных поселений, которые дают первоклассный материал по теме изучения жилищ. Впервые представлена общесибирская панорама древних жилищ от Оби до Тихого океана. Работа включает историографические, источниковедческие и теоретико-аналитические аспекты.
Источниковедческая база образована материалами забайкальских памятников поселенческого типа. Фундамент исследования создают восемь многослойных поселений Чикойско-Мензинской провинции - Студеное-1,2, Усть-Менза-1-3, Песчаная Тропа, Косая Шивера-1,2. В совокупности эти памятники
представляют 118 культурных горизонтов, из них к палеолиту-мезолиту относятся 85. Жилища выявлены в 23 горизонтах.
Источниковедческая база исследования расширяется за счет привлечения еще шести забайкальских поселений - Санный Мыс, Варварина Гора, Толбага, Усть-Кяхта-17, Амоголон, Сухотино-4, где выявлены различные поселенческие структуры, в том числе и жилища. Санный Мыс изучался А.П. Окладниковым, И.И. Кирилловым, а впоследствии М.В. Константиновым; Варварина Гора - А.П. Окладниковым, Л.В. Лбовой; Толбага -М.В. Константиновым и С.Г. Васильевым; Амоголон и Сухотино-4 -И.И. Кирилловым, Усть-Кяхта-17 - В.И. Ташаком. Автор принимал участие в исследованиях на Санном Мысе и Толбаге, а будучи студентом - на Сухотино-4.
Определение количества исследуемых жилищ зависит от того, как интерпретировать отдельные комплексы. Минимальное их количество 54, максимальное - 61.
Практическая ценность работы состоит в следующем: - разработана методика исследования, которая может использоваться при изучении других жилищ и поселений;
выразительные остатки жилищ различных типов на забайкальских поселениях могут служить своего рода археологическим эталоном, что позволит разобраться в сложных планиграфических ситуациях на долговременных поселениях и на стоянках с частично разрушенным культурным слоем;
результаты исследований могут стимулировать этнографические и эт-ноархеологические работы, способствовать установлению междисциплинарных связей, а также использоваться при подготовке соответствующих разделов по истории Сибири;
коллекции с изученных памятников представлены в музейных экспозициях и выставках, теоретические результаты используются в лекци-
11 онных курсах "Археология Забайкалья", отражаются в учебных пособиях "История Забайкалья", "География Читинской области", в многотомном издании "Энциклопедия Забайкалья". - полученные результаты выходят за рамки региональных исследований и приобретают международную значимость в рамках программы ""Человек у Байкала" и для деятельности комиссии по палеоэкологии человека ИНКВА. Апробация работы. Основные положения и выводы автора нашли отражение в 46 научных публикациях, в том числе в одноименной с диссертацией монографии. Результаты работ докладывались на конференции молодых ученых (Новосибирск, 1980); Всесоюзной конференции "Четвертичная геология и первобытная археология Южной Сибири" (Улан-Удэ, 1986); Международном симпозиуме "Хроностратиграфия палеолита Северной, Центральной, Восточной Азии и Америки" (Новосибирск, 1980); Международном симпозиуме "Палеоэкология и расселение древнего человека в Северной Азии и Америке" (Красноярск, 1992); Международном симпозиуме "Культурные традиции народов Сибири и Америки: преемственность и экология" (Чита, 1994); Международной конференции "100 лет гуннской археологии" (Улан-Удэ, 1996); Конференции, посвященной 70-летию открытия Мальты (Иркутск, 1997); Международной конференции "Каменный век европейских равнин" (Сергиев Посад, 1997); Международной конференции "Геохимия ландшафтов, палеоэкология человека и этногенез" (Улан-Удэ, 1999); Международной конференции "Палеогеография каменного века. Корреляция природных событий и археологических культур палеолита Северной Азии и сопредельных территорий" (Красноярск, 2000); конференции "Природные ресурсы Забайкалья и проблемы природопользования" (Чита, 2001), а также в докладах на заседаниях лаборатории палеоэкологии Забайкальского педуниверситета, на кафедре археологии Санкт-Петербургского университета (1991), отдела палеолита ИИМК (1988, 2001).
Особо следует отметить, что ряд конференций проводились непосредственно на исследуемых нашей экспедицией памятниках - "Четвертичная геология и первобытная археология южной Сибири" (1986), "Культурные традиции народов Сибири и Америки: преемственность и экология" (1994) и "100 лет гуннской археологии" (1996). Их участникам демонстрировались разрезы поселений, обширные раскопочные площади, включающие разные по типам жилища.
Основное защищаемое положение: забайкальская серия жилищ палеолита и мезолита, сформированная в результате длительных, целенаправленных исследований - это уникальный базовый свод источников, обеспеченных надежной археологической, геохронологической и палеоэкологической аналитикой, создающей высокоэнтропийное поле для реконструкции условий обитания человека в перегляциальных пределах Северной Азии.
Источниковедческая база и методика изучения
Источниковедческую базу исследования составляют многослойные поселения Усть-Мензинского, Студеновского и Косошиверинского археологических комплексов. Комплексы расположены достаточно компактно. Своеобразным центром можно считать Усть-Мензинский комплекс, расположенный при впадении Мензы в Чикой. В 50 км ниже по течению расположен Студе-новский комплекс, а в 18 км выше по течению Мензы - Косошиверинский. В каждый комплекс входит ряд поселений и других памятников (на Студеном и Усть-Мензе в комплексы входят более десятка археологических объектов). Нами анализируются из состава Усть-Мензинского комплекса - Песчаная Тропа, Усть-Менза-1-3; Студеновского - Студеное-1,2; Косошиверинского -Косая Шивера-1,2. Всего 8 поселений (рис. 1). Памятники изучались (по Открытым листам) М.В.Константиновым (Студеное-1,2, Усть-Менза-3), А.В.Константиновым (Усть-Менза-2, Косая Шивера-1,2), Л.В.Семиной (Усть-Менза-1, Песчаная Тропа). Добавим к этому, что вышеуказанные исследователи принимали участие в изучении всех обозначенных памятников, обработке материала и написании отчетов. Также в изучении поселений принимали участие археологи С.Г. Васильев, В.К. Колосов, О.В. Кузнецов, М.Н. Мещерин, А.В. Филимонов, A.M. Мамкин, С.А. Афанасьев, А.В. Дроботушенко.
Перечисленные поселения связаны с различными террасовыми уровнями и содержат материал от палеолита до эпохи бронзы. Хронологически поселения дополняют друг друга. Так культурные горизонты поселений Песчаная Тропа, Косая Шивера-1,2, Студеное-1 и Усть-Менза-1, связанные с I террасой, датируются временем от 13 до 2 тыс. л.н., а культурные горизонты Усть-Менза-2,3 и Студеного-2, связанные с аллювиальными отложениями II террасы, характеризуют культуры возрастом до 20 тыс. л.н. Значительная часть культурных горизонтов относится к интересующему нас периоду. Ряд поселений не только расположены рядом, но и примыкают друг к другу. Так поселения Студеное-1 и Студеное-2 расположены вплотную друг к другу, соответственно, на I и II террасах и соединены системой раскопов. Такая же ситуация с поселениями Усть-Менза-1 и Усть-Менза-2.
Итак, мы имеем 118 культурных горизонтов, которые относятся к каменному веку. Из них 69 относятся к палеолиту, 16 к мезолиту и 18 к неолиту. К сожалению, неолитические культурные горизонты, которые дали в целом интересный материал, оказались не информативными в рамках нашей темы.
Что собой представляют культурные горизонты? В большинстве случаев культурные горизонты, залегающие в аллювиальных отложениях, представляют собой иловато-гумусированные прослойки мощностью 1-2 см. Культурные горизонты разделены стерильными песчаными прослойками. Обладающие более темным цветом культурные горизонты, легко выделяются на фоне светлых супесчано-суглинистых отложений. В данном случае мы имеем достаточно редкий вариант, когда совпадает культурный горизонт, литологиче-ский слой и поверхность обитания. Сразу заметим, что малая мощность прослоек не означает, что заключенные в них находки строго одновременны.
Известны культурные горизонты мощностью 4-7 см, в которых находки также встречаются по всей мощности. В нижней части разрезов культурные проявления залегают в основании прослоев коричневого ила мощностью от 5 до 15 см. Поверхность обитания обозначается углистыми пятнами, очагами, обкладками жилищ, предметным материалом. Во всех случаях наблюдается почти полное совпадение культурного горизонта и поверхности обитания. Только камни из очагов, внешних обкладок жилищ поднимаются над поверхностью обитания и их верхушки находятся в песчаных прослойках. Материал культурных горизонтов находится в условиях in situ, здесь исключено его смешивание. Таким образом, мы имеем уникальную ситуацию для изуче[шя именно поселений.
Многослойность и сближенность культурных горизонтов создает и определенные сложности в процессе раскопок. В данной ситуации достаточно легко потерять изучаемый горизонт и выйти на соседний (расстояние между культурными горизонтами в ряде случаев 10 см). Немалую сложность создают мерзлотные клинья. Они разрывают прослойки и произвольно их соединяют. Встречаются и другие нарушения в культурных горизонтах - норы грызунов, оползни и проседания по краю уступа. Все эти сложности преодолимы. Чтобы не ошибиться с определением культурного горизонта, избежать смешивания материала необходимо непрерывное, визуальное наблюдение за стратиграфической ситуацией.
В силу этого сложно, подчас невозможно изучать культурный горизонт одновременно в едином раскопочном поле. Эта проблема решалась по- разному. Например, на Студеном-1 через постановку малых раскопов, разделенных бровками. За счет этого увеличивалось число профилей, позволяющих контролировать ситуацию. Подобная методика применялась и для изучения верхних культурных горизонтов Усть-Мензы-2. По мере углубления бровки разбирались, оставлялись ступени (для соблюдения мер предосторожности). В итоге раскоп приобрел форму перевернутой ступенчатой пирамиды. Раскопки в данной ситуации продолжались прирезками шириной в зависимости от ситуации от 1 до 4 м. Способ раскопок прирезками использовался и на Усть-Мензе-1,3, Студеном-2 и т.д.
Важно подчеркнуть, что выявленные комплексы - очаги, жилища и т.д. сохранялись максимально долго (подчас годами). Это позволяло не потерять культурный горизонт, выявить комплексы полностью, определить их место в пространстве раскопа.
Заметим, что жилища обнаружены не во всех культурных горизонтах. Но в ряде случаев мы используем материал этих поселений для сравнения различных структур и понимания общей планиграфической ситуации. На Студеном-1 мы показываем полностью планиграфию всех палеолитических культурных горизонтов с целью вычленения структур и доказательности выделения жилищ.
На ряде вышеперечисленных памятников мы сталкиваемся с уникальной ситуацией, когда жилища из разных горизонтов располагаются одно над другим. В некоторых случаях устанавливались двойные и даже тройные вертикальные "связки". Это доказательство того, что человек в течение длительного времени селился на одном и том же месте, но каждый раз на новой чистой, подготовленной природой площадке. Таким образом, упомянутые поселения представляют собой уникальные природно-исторические памятники, а в целом Чикойско-Мензинская провинция уникальный полигон для изучения.
Источниковедческую базу исследования дополняют шесть других забайкальских поселений, где выявлены жилища - Толбага, Санный Мыс, Варварина Гора, Усть-Кяхта-17, Амоголон и Сухотино-4. Санный Мыс изучался А.П. Окладниковым, И.И. Кирилловым, а в последствии М.В. Константиновым, Варварина Гора А.П. Окладниковым и Л.В. Лбовой, Толбага М.В. Константиновым, Амоголон и Сухотино-4 И.И. Кирилловым, Усть-Кяхта-17 В.И. Ташаком. Автор принимал участие в исследованиях на Санном Мысе и Толбаге, а будучи студентом и на Сухотино-4.
Студеное-2: жилище культурного горизонта 3
Общая мощность культуросодержащего разреза достигает 3,3 м. Генезис отложений в разрезе определяется как покровный - слои 1-4 и аллювиальный - слои 5-8. Палеолитические культурные горизонты 14-19/4 связаны с нижней частью аллювиальных отложений и датируются в пределах позднесартанских интерстадиалов (12,8-10,8 тыс.л.н.). Данные горизонты представлены в виде тонких иловатых отчетливо выраженных прослоев серого (горизонты 14 и 15) и коричневых (горизонты 16-19/4) цветов.
Горизонт 14 залегает на глубине 1,95 м от дневной поверхности. Горизонт 19/4 на глубине 3,3 м, непосредственно на русловом галечнике. Мощность культурных горизонтов от 2-3 до 5-7 см каждый.
Мезолитические культурные горизонты 13/1 и 13/2 залегают в верхней части аллювиальных отложений - 5 литологический слой. Они связаны с тонкими иловатыми прослойками мощностью 1-1,5 см. Между культурными горизонтами существуют стерильные прослои, совершенно отчетливые и нигде не исчезающие. Еще раз укажем, что такая картина наблюдалась на площади 500 кв.м., представляющей собой единое раскопочное поле, состоящее первоначально из малых раскопов, разделенных контрольными бровками.
После общей характеристики памятника рассмотрим комплекс, выявленный в культурном горизонте 19/3. Горизонт связан с глинистой прослойкой мощностью 4 см, залегающей на глубине 3,75 м от поверхности. Единственный выявленный комплекс, расположен в юго-западной части вскрытого поля в кв.67-70,т-х (рис. 14,15). В него входит очаг, камни внешней обкладки, артефакты. Очаг имеет овальную форму размерами 0,39 х 0,78 м. 4 камня (№ 7,13) лежат на границе углисто-золистого пятна и 3 камня (№ 4-6) в пределах пятна. Мощность углисто-золистого пятна в пределах 3 см. Все эти камни (№ 1-7) можно отнести к обкладке очага. Обкладка однорядовая, разреженная, несколько деформированная. С юго-западной стороны очага к нему примыкают еще два камня № 8,9. Причем нужно отметить, что камень № 8 выше других на 7-8 см. Возможно, первоначально они также входили в конструкцию очага или играли роль приочажных камней.
Во внешней обкладке комплекса 10 камней. Обкладка однорядовая, неравномерная, эпизодическая. С восточной и южной сторон обкладки по одному камню (№ 19,20). Нужно отметить, что под камнем № 20 сохранился слой углистой массы. С юго-западной стороны очага 5 камней (№ 10-14), с северной - 4 (№ 15-18). Камень № 12 уходит в стенку раскопа. Размеры камней в обкладке от 22 х 30 см до 27 х 40 см. Расстояние между камнями от 0,1 до 1,8 м.
В целом комплекс имеет неправильно-овальную форму размерами 3,2 х 4 м. Очаг смещен к южной части обкладки. Полезная площадь внутри комплекса составляет около 8 кв.м. Находки, связанные с комплексом, немногочисленны. Внутри очага найдены 4 отщепа, 3 микропластинки, мелкие обломки косточек. Два отщепа и мелкие раздробленные косточки рядом. Напомним, что на остальной площади культурного горизонта, других структур и находок не выявлено.
Данный комплекс удивительно напоминает вышеописанный с поселения Песчаная Тропа. Примерно, одинаковые размеры, следы использования огня, единичные находки, а количество единиц строительного материала - речных валунчиков совпадает с точностью до единицы - 19 валунчиков. В защиту чистоты данного комплекса может свидетельствовать и такой факт. На всем раскопочном поле участка № 2 выявлен прирусловой вал, вытянувшийся вдоль Чикоя. Вал сложен из русловых отложений и имеет высоту до 1.5 м. а ширину 3 м. Происхождение вала связано с набросом и растаскиванием вниз по Чикою грубых отложений ручья Студеного. Совершенно ясно, что вал является природным объектом. Комплекс культурного горизонта 19/3 расположен непосредственно за прирусловым валом. Вал в данном случае играет защитную роль от "нежелательных" действий со стороны реки, роль надежного бруствера, защищающего рукотворный объект. Итак, если ситуация на Песчаной Тропе еще оставляет некоторую надежду для скептиков на роль природного фактора в происхождении объекта, то ситуация с объектом культурного горизонта 19/3 полностью это исключает. Так, что, видимо, даже скептикам придется признать, "антропогенное происхождение" комплекса. Еще один пример с простым одинарным жилищем рассмотрим на материалах культурного горизонта 3 поселения Студеное-2. Приведем сначала общие данные о поселении. Оно примыкает к Студеному-1. Их различает положение на террасовых уровнях. Студеное-2 связано со II надпойменной террасой высотой 9-10 м. Работы начались здесь впервые в 1974 г. Особенно интенсивно они велись в 1990-е гг. Общая изученная площадь достигла 600 кв.м. Стратиграфия поселения представляет собой следующее (рис. 7): 1. Почвенно-растительный горизонт со следами распашки, Мощность захватывающий подпочвенную каштановую супесь. В связи в м с этим слой выглядит как пестрое сочетание темных и цветных линз и прослоев. На уступе террасы слои сохранились непотревоженными. 1 культурный горизонт связан с поч-венно-пахотным слоем. На тех участках, где распашка не проводилась, представляется возможным, выделить два горизонта: 1А (почва) и 1Б (каштановая супесь). Они датированы эпохой бронзы. Общая мощность 0,35 м 2.Супесь палевая, пылеватая, микропористая, с рассеянной мелкой дресвой, не слоистая. По цветовым разностям удается выделить три составные части: а) светло-серый - 0,2 м; б) серый, серо-желтый с оттенком черного цвета в следствий гумусации - 0,4 м. В его средней части проходит осветленная песчаная прослойка мощностью 7-8 см, в секторе 2 эта прослойка разделяется на две. В отдельных местах прослойка (ки) имеет разрывы с разведенными, в том числе вскинутыми вверх концами; в) светло-серый, близкий к верхнему - 0,2-0,3 м. Границы между тремя частями постепенные, неотчетливые. Культурный горизонт 2 залегает в основании литологического слоя. Он датируется временем голоценового оптимума. Общая мощность
Культурный горизонт 5 Студеного-2: частично разрушенное многоочажное жилище
Еще в 1974 г., в начальный период работ на Студеном-2, на уступе террасы была заложена траншея, которая вышла на уровень культурного горизонта 5. Траншеей был частично выявлен комплекс, включающий в себя семь речных валунчиков, артефакты, фаунистические остатки. Комплекс трактовался как жилая площадка (М.Константинов, 1994, с.88). Заметим, что камни тогда не убирались, а были засыпаны землей, что в дальнейшем позволило не потерять горизонт и оттолкнуться от них при дальнейшем исследовании.
Вернуться к изучению комплекса удалось только в 1996 г. В этом году, как уже говорилось выше, на поселении проводились значительные работы. Горизонт дополнительно был изучен на площади 193 кв. м (кв. 11 —31, г - м). Это позволило полностью вскрыть комплекс, который занял кв. 18 - 30, д-м. Он был полностью зачищен, зарисован, были отобраны образцы на радиоуглеродный анализ, но культурный горизонт не разбирался. Эта работа проводилась в следующем году. По завершении работ все камни конструкции были оставлены на своих местах, а комплекс вновь законсервирован (М. Константинов, Отчет ..., 1997, 1998).
Культурный горизонт, как и в предыдущем случае, связан с тонкой иловатой прослойкой мощностью 1 см, залегающей в литологическом слое 7 на глубине 5,25 м от поверхности. Выявленный комплекс имеет овальную форму размерами 7 х 12 м, вытянут в направлении север-юг. Комплекс занимает площадь 67 кв. м.
Комплекс частично разрушен, его очертания как бы "размыты". Поэтому увидеть стоящую за ним реальную конструкцию было не просто. Ситуация прояснилась только в 1999 г., когда полностью было изучено жилище культурного горизонта 4/5 (комплекс культурного горизонта 5 был изучен несколько ранее - в 1997 г.). Наличие своего рода эталонного жилища культурного горизонта 4/5, а также наблюдения за сохранностью комплексов, приведенные выше, позволили по-новому взглянуть на данный комплекс и за "размытыми" очертаниями увидеть частично разрушенное трехочажное жилище с внешней обкладкой.
Перейдем к описанию комплекса. Он представлен 3 очагами, внешней обкладкой, 2 углистыми пятнами, артефактами, фаунистическими остатками. В качестве строительного материала использовано 65 галек и речных валунчиков размерами от 7 х 10 до 30 х 65 см. Расположен комплекс на ровной, слегка наклонной в сторону реки поверхности и вытянут в направлении север-юг (рис. 58-61).
Очаги расположены по центральной оси комплекса в направлении север-юг. Они не столь выразительны как в жилище культурного горизонта 4/5. Обкладки во всех случаях деформированы. В хорошо сохранившихся очагах камни длинными осями вытянуты по периметру очага, здесь же этого не наблюдается. И, тем не менее, очаги устанавливаются по увеличению мощности углистого пятна до 2 см (за пределами очагов мощность углистого пятна изменяется от 1 см до тончайшей пленки), тяготеющим к этим зонам камням, на поверхности которых следы характерного обжига. Очаг № 1 расположен на границе кв. 27,и,к. Обкладка очага разреженная, фрагментарная. В нее входит 10-13 камней (в данном случае сложно отделить камни, которые входили в конструкцию очага, от приочажных камней). Вероятные размеры очага 1,2 х 1,6 м (?). Очаг № 2 расположен в 1,2 м от очага № 1. В обкладке очага 7 камней (№ 18-21, 87-89). Обкладка имеет овальную форму размерами 1,1 х 1,2 м. Обкладка разреженная, фрагментарная, Очаг № 3 расположен в 0,6 м от очага № 2 и имеет размеры 1 х 1,2 м. Он также сильно разрушен. В обкладку очага входит 6 камней (№ 27, 28, 30-33). Обкладка разреженная, фрагментарная, дугообразной формы. В зоне комплекса расположено два углистых пятна. Первое охватывает пространство вокруг очагов, имеет неправильную форму длиной 7,35 м, ширина изменяется от 1,2 м до 3,2 м. Пятно "растеклось" вокруг очагов в соответствии с общим наклоном поверхности. Поэтому с западной и южной сторон его граница проходит по сохранившейся обкладке очагов, а с северной и северо-восточной сторон значительно удалена от них. С северной стороны граница пятна проходит в 2,4 м от очага № 3, с северо-восточной стороны пятно на 0,5 м выходит за границы внешней обкладки. Основная масса находок связана именно с этим пятном.
Второе углистое пятно имеет овальную форму размерами 1,2 х 1,3 м и мощность заполнения 1 см. Оно примыкает с внешней стороны к крайней северной оконечности комплекса. Пятно расположено на самом краю бровки террасы и частично сползло по уступу (древняя бровка террасы как раз проходит по линиям Д и Е. Оконтуривают комплекс 52 камня внешней обкладки. Внешняя обкладка фрагментарная, разреженная. Разрывы между камнями в обкладке достигают 3,5 м. Камни имеют более крупные размеры по сравнению с очажными, лежат на широких плоскостях, занимая устойчивую позицию. Только некоторые камни, которые первоначально размещались вдоль края уступа террасы. несколько смещены и лежат на ребре. Камни во внешней обкладке образуют скопления, вытянуты цепочкой или занимают отдельную позицию.
С южной стороны в обкладке только 4 камня (№ 54-57). Три из них лежат вплотную. С юго-восточной стороны на кв. 28-30,ж расположена цепочка из 5 камней, три из них также лежат вплотную друг к другу. С западной стороны в обкладке 10 камней, 11 с восточной. Как правило, камни занимают отдельную позицию. При этом камни не располагаются по одной линии. С северной стороны обкладка имеет более сложный характер. Можно предположить, что контур внешней обкладки замыкается дугой из камней, расположение которых примерно совпадает с северной границей пятна. В этой части обкладки 15 камней. Ситуация осложняется тем, что к этим камням с севера примыкает еще одна дуга из 13 камней за которыми сразу следует второе углистое пятно. В первом случае край дуги удален от очага № 3 на 2,4 м, а во втором на 4,5 м. Удаление на 4,5 м слишком большое. Возможно, данные камни оконтуривали своеобразный "тамбур", перед входом в который разводился костер. Находки в зоне "тамбура" единичны.
С комплексом связано 1191 находка. Среди них 7 нуклеусов, 4 обломка микронуклеусов, лыжевидный скол с микронуклеуса и скол оживления ударной площадки, 26 орудий, одно изделие - произведение искусства. украшения - 11 бусин и их фрагментов, 183 отщепа, 5 отщепов с ретушью, 363 чешуйки, 157 микропластинок, 133 фрагмента микропластин, 4 пластины, 5 фрагментов пластин, пластина с ретушью по краям со спинки, пластина с ретушью по краю со спинки, 5 фрагментов пластин с ретушью по краю со спинки, 283 фаунистических остатков.
Длительность и сезонность использования жилищ
Затронем вопрос о длительности и сезонности использования жилищ. Сам по себе данный вопрос также многогранный. Он связан с природными условиями, с моделью хозяйственной деятельности, с поселенческой стратегией и т.д.
По мнению М.В. Константинова, поселение Толбага служило людям длительное время, но вместе с тем использовалось сезонно. То факт, что основная масса находок связана с жилищами, свидетельствует об их использовании и холодное время года. В пользу того, что поселение было зимним, свидеіе.іьсі-вует и выбор места. Толбага расположена в глубине амфитеатра, сосланной» сопками, хорошо обогревается солнцем и закрыта от ветров. Поселение ложено на высоте 30-60 м над уровнем реки. Это немаловажно при устойчивой инверсии воздуха, которая наблюдается в Забайкалье в зимнее время. Холодный воздух скапливается в долинах, которые более длительное время затянуты холодным туманом, а теплый воздух поднимается к более высоким отметкам. Разница в температурах может составлять 5-7 . Толбага предстает своеобразным зимником [М. Константинов, 1994, с. 142]. Мы разделяем эту точку зрения. Добавим также, что о зимнем характере поселения свидетельству и юі факт, что люди поселились на дне неглубокой ложбинки в 20—30 см. Она также защищала основания жилищ от ветров. В летнее же время ложбинка собирала склоновые осадки, делая невозможным поселение здесь человека. О размывах свидетельствует и наличие древних овражков, которые фиксируются по стенкам раскопов. На наш взгляд, нельзя считать Толбагу долговременным поселением (понятие дол го временности относительно). Человек проводил здесь, судя по всему, холодный сезон, строя основательные теплые жилища. С окончанием зимнего сезона человек перебирался в долину поближе к воде. Схожая ситуация наблюдается и для Варвариной Горы. Заметим в заключение, что более мощный культурный слой не является сам по себе критерием долго временности поселения. Здесь нужно учитывать геологическую ситуацию, условия осадконакопления. На Толбаге и Варвариной Горе поверхность обиіания была одна, что и приводило к накоплению значительных культурных ост а і ков на одном месте.
Мнение о том, что в каргинское время человек живет относительно осет-ло, а в сартанское ведет более подвижный образ жизни, представляется нам не верным (мы имеем в виду территорию Забайкалья). Напомним, что в 2000 г. на галечнике Студеного-2, были обнаружены два кратковременных жилища с минимальным количеством находок. Они также относятся к каргинеком\ кремени.
В нашем районе для изучения сартанского периода мы имеем совершенно другой характер памятников многослойные поселения, связанные с не ней менными террасами. В отличие от Толбаги, Варвариной Горы и других памятников, связанных со склоновыми делювиальными шлейфами, захоронение культурных остатков здесь происходило достаточно быстро. Это определило малую мощность культурных отложений.
Мы считаем, что во всех случаях на Студеном-1,2, Усть-Мензє-1-З, Косой Шивере-1,2, Санном Мысе и т.д. мы сталкиваемся со следами кратковременных сезонных жилищ. Об этом свидетельствуют маломощные культурные слои в жилищах, незначительное заполнение очагов, небольшое количество находок. С большей степенью о длительности их существования говорить пока не представляется возможным.
Сложнее обстоит вопрос с определением сезонности. М.В. Константинов ранее высказывал мнение, что расположение очагов внутри жилищ на поселении Студеное-1, свидетельствует об их использовании в холодное время года. Аргументировалось это тем, что в теплое время жаркий и дымный очаг в небольшом жилище был совершенно излишним, и он мог быть сооружен по соседству с жилищем [Базаров, М. Константинов и др., 1982, с. 103].
В.Я. Сергин, основываясь на этой же публикации М.В. Константинова, придерживается другой точки зрения. Он считает, что жилище из культурного горизонта 19/4 поселения Студеное-1, судя по крайне малому числу культурных остатков и тонкой очажной прослойке, использовалось в теплый период, вероятнее всего летом, когда обитание и работа в жилище сводилась к минимуму. В отношении жилища № 1 горизонта 17 В.Я. Сергин считает, что обработка кремня внутри жилища была вызвана худшими условиями погоды или существованием поселения в более прохладную часть теплого периода (Сергин, 1988, с. 16].
Попытаемся рассмотреть вопрос о сезонности использования жилищ более детально. На наш взгляд, говоря о сезонности существования жилищ, не совсем правильным будет употребление терминов "теплое время1 , "легшій период" и т.д. Более правильным представляется употребление термином "хололный период" и "период открытой воды". Какой промежуток времени "вмещается" в термин "период открытой воды"? В современных условиях, в ланном районе это период с начала мая по конец октября. В условиях сартанского оледенения (исключая периоды интерстадиалов) этот период был значительно короче. С другой стороны, термин "холодный период" в условиях Забайкалья охватывает не только собственно зимние месяцы, но и "прихватывает4 как минимум по полтора месяца от весны и осени. Соответственно, в условиях сартанского времени он был еще более длительным.
К какому сезону относятся описанные жилища? У нас нет прямых доказательств существования жилищ в определенный сезон. Наши предположения по данному вопросу вытекают из логических соображений. Представляется, что выбор места для строительства жилья, был тщательно продуман, поскольку, в конечном счете, от этого зависела судьба коллектива.
Мы имеем несколько жилищ, расположенных непосредственно на древнем галечнике (Студеное-1, гор. 19/4; Усть-Менза-1, гор. 25, Студеное-2 (нижний горизонт). Добавим, что эти жилища имеют внешние обкладки. Представляется вполне логичным заявить о том, что эти жилища не могли эксплуатироваться в холодное время. Зимой бечевник реки затянут льдом и засыпан снегом. Построить в это время здесь жилище, добыть строительный камень практически невозможно. В этом мы могли убедиться, бывая зимой на местах поселений. Холодный "каменный пол" также вряд ли мог привлекать людей. Использование галек и валунчиков, добытых на берегу реки, скорее указывает на "сезон открытой воды". Из этого также следует, что само по себе наличие внешней обкладки, не может являться признаком холодного времени. Внешняя обкладка не спасает от холода (она предназначена как защита нижней части покрытия от ветра). Зимой гораздо эффективней забросать основание покрытия снегом.
