Содержание к диссертации
Введение
Глава I. История планиграфических исследований жилищных структур палеолитических поселений 10
1.1. Краткий обзор развития методов планиграфического анализа... 10
1.2. История исследования жилищ Забайкалья 31
Глава II. Источники и методы планиграфического анализа 45
2.1. Геоархеология древних поселений 45
2.2. Методы планиграфического исследования 50
2.3. Методика вычисления площади основания жилищ 62
2.4. Круговые модели простых и сложносоставных комплексов 65
Глава III. Планиграфический анализ палеолитических жилищ Студёновского археологического комплекса 70
3.1. Поселение Студёное 1 70
3.2. Поселение Студёное 2 107
IV. Итоги планиграфического анализа
Заключение Библиография
- История исследования жилищ Забайкалья
- Методы планиграфического исследования
- Круговые модели простых и сложносоставных комплексов
- Поселение Студёное 2
История исследования жилищ Забайкалья
Предпосылки развития методов планиграфического анализа были заложены археологами в XIX веке. Первые наблюдения пространственной организации материалов носили визуально-описательный характер, В 1869 г. Дюкро при исследовании стоянки Солютре сообщал об остатках небольшого овального в плане первобытного жилища 4,5 х 3 м обставленного по краю плитками [см. Ефименко, 1953, с.363]. К числу первых археологических памятников, в процессе изучения которых в полной мере фиксировались планиграфические взаимоотношения артефактов, следует отнести Томскую палеолитическую стоянку, на высоком методическом уровне исследованную в 1896 году Н.Ф. Кащенко. Он обратил внимание на взаимосвязь скопления раздробленных «совершенно определенными приемами» костей мамонта с каменными орудиями и оббитыми гальками. Выделил остатки кострищ и проследил по слою древесного угля древний рельеф поверхности. Выполненный в цвете подробнейший план раскопа, зафиксировал мельчайшие детали расположения костей каменных орудий угольков и очажных пятен [Кащенко, 1901]. Методика раскопок Кащенко не получила сразу широкого распространения. Тем не менее приемы археологических исследований постепенно совершенствуются. Уже при раскопках поселения Гонцы в 1915 г. производилась расчистка остатков с оставлением на местах КРУПНЫХ костей и камней для изучения планировки памятника [Городцов 1926].
В это же время при раскопках Костёнок П.П. Ефименко закладываются новые методики раскопок палеолитических поселений, которые способствовали открытию достоверных остатков жилищ. Введение принципа «вскрытия культурных остатков широкими площадями позволило понять поселения со всеми его многообразными связями деталей в качестве единого сложного исторического источника» [Праслов, 1981, с. 10].
В работах исследователей начинает вводиться комплексный подход. Благодаря разработанной методике раскопок и системе фиксации расположения каждого изделия на палеолитических стоянках около г.Красноярска И.Т.Савенкову удалось получить точную картину распределения находок по площади раскопа для каждого горизонта. При этом полевые работы он начинал с анализа географических и топографических карт, проводя детальное картирование местонахождений фауны [см. Астахов, 1997]. В 1920-х годах Г.А. Бонч-Осмоловский использует в своих работах данные антропологии, геологии, палеонтологии и т.д. Он также проводит тщательную фиксацию археологических материалов, особенно отмечая расположение бытовых деталей, таких как скопления костей, различного рода ямок и т.д. [1934, 1940].
В 1923 году В.А. Городцов в первом томе Археологии, «Каменный век» формулирует направления исследований, которые в полной мере могут быть отнесены к планиграфическим: «... археология есть реальная, систематическая наука о творениях и отношениях к окружающей природе вымерших поколений человечества. Задача отыскать и понять закономерность условий возникновения и изменения форм творений, некогда живущих поколений человечества, воплотить их взаимную связь, указать распространение их во времени и пространстве, проследить и оценить взаимодействие человеческого духа на развитие творений и, наоборот» [с.5].
В.А. Городцов разрабатывая классификацию памятников археологии выделил как отдельные типы стоянки и стоянки мастерские, обозначив существование жилищ и очагов [1923, с.45, 46]. Подводя в 1935 г. итоги исследования Тимоновской палеолитической стоянки, В.А. Городцов описывает ряд структурных элементов поселений: кострища и углубленные конусообразные очаги, расположенные вне жилищ, жилища-землянки, кладовки, каменные мастерские, костище. В дальнейшем он отметил планиграфическую связь между отдельными элементами - парность жилых помещений, предложил реконструкцию строений в виде крытых деревом землянок и легких сооружений типа шалашей, а при рассмотрении внутреннего обустройства (т.е. планиграфии - Р.И.) жилищ помечал интерьерные моменты [Городцов, 1935].
Открытие Гагаринского жилища в 1926-27 гг. послужило толчком к целенаправленному поиску жилых сооружений и других хозяйственных комплексов на палеолитических памятниках. Хотя, как пишет В.Я. Сергин, «следует заметить, что гагаринское жилище не являлось прямым итогом совершенствования методики раскопок наиболее значительных поселений как принято думать... о нем догадались некоторое время спустя 1927 года, но раскопки С.Н. Замятнина начали ту полосу работ, благодаря которым был найден подход к небольшим округлым жилищам ...» [Сергин, 1973, с.10].
В 1932, 1934 гг. М.М.Герасимов выявляет в Мальте развалины остатков крупного жилого сооружения - первого палеолитического жилища в Сибири. Начав работы в Мальте в 1928 г. «очень тщательно», М.М.Герасимов проводил топографическую съемку и фиксировал положение находок с измерениями и зарисовками. На основе анализа выявленных скоплений он пришел к выводу об открытии обширного поселка. В конце 1930-х годов М.М. Герасимов составил первую типологию жилищ Мальты, уделив при этом внимание реконструктивным моментам [1941, с.66-67]. В то же время, он не определил обнаруженные им в 1937 г. в шестом слое Усть-Белой остатки жилищных конструкций, возможно в силу отсутствия в их конструкциях костей крупных животных [Герасимов, 1940].
В 1924-25 гг. в процессе раскопок Афонтовой Горы II открыто первое в России долговременное палеолитическое жилище, отнесенное в то время к типу землянок. Анализируя коллекцию орудий Афонтовой горы II, Г.П. Сосновский и Н.К. Ауэрбах [1935] впервые, по мнению В.Е.Ларичева, применили в археологии статистический метод обработки каменного инвентаря, «в результате чего получилась любопытная картина процентного отношения орудий разного типа и техники обработки» [1969, с. 163-164]. Основы статистического и типологического методов анализа археологических материалов нашли отражение в работах С.Н. Замятнина [1935], М.М. Герасимова [1935], М.В. Воеводского [1952].
В довоенное время последовали исследования целой серии жилищ на памятниках Мальта и Буреть, Тельманская стоянка, Мезино, Авдееве, Пушкари, и т.д. В тот период представления о жилищах в палеолите были далеко не общепризнанными. Исследователи на интуитивном уровне отмечали особенности в расположении артефактов, связывая пространственно ограниченные скопления находок с существованием легких конструкций. Еще в 1931 г. СМ. Сергеев, изучая на Бийской стоянке остатки очага, отметил «замечательную особенность» в распространении каменного инвентаря. «Орудия, отделанные в совершенстве, лежали на четко ограниченном пространстве раскопа, главным образом в радиусе около 1,5 м от центра очажной линзы...возможно центра легкого по типу жилища» [Сергеев, 1939; см. так же Ларичев, 1972].
В 1960-70-е годы к вопросам систематизации жилищ обращались П.И. Борисковский [1956], А.Н. Рогачев [1962], В.Я. Сергии [1974], Л.М. Тарасов [1979]. Разделение проводилось по разным признакам, но основное внимание во всех работах уделялось планиметрическим характеристикам: размерам комплексов - большие и малые; общей конфигурации оснований - округлые, овальные, подчетырехугольные; количеству очагов - одно и многоочажные; наземные и углубленные; сложные и простые.
Методы планиграфического исследования
Как уже отмечалось, культурные остатки на анализируемых поселениях занимают ограниченные площади, которые не вписываются размерами в принятое понятие «производственной зоны» от 10 и более кв.м [Леонова, 1993]. Поэтому, при анализе скоплений нами выделяются производственные участки. Под производственным участком понимается часть культурного горизонта площадью до 3 кв.м, где количество находок значимо выше для конкретно рассматриваемого комплекса. Производственные участки подразделяются по основным направлениям деятельности. Связанные с расщеплением: а) с первичным раскалыванием (иногда прослеживаются развернутые аппликативные цепочки); б) с утилизацией нуклеусов и их использованием - чаще всего, это маленькие, четко локализованные участки, площадью до одного квадратного метра, где количество расщепленного камня достигает 100 или более экземпляров. Скопления последнего типа соотносятся с индивидуальным местом работы, так называемый - «тонок». Хозяйственно-бытовые участки делятся на связанные: с производством и использованием орудий - определенных групп орудий или имеющие разнообразный состав изделий с высоким процентом орудий или нуклеусов; участки скоплений фаунистических остатков; участки с единичными находками или «чистые» пространства, связанные с местами отдыха или зонами периферийной эвакуации.
«Шлейфы находок» или «шлейфы выноса» представляют направленные участки слоя со слабо выраженным артефактным присутствием и выделяются по цветовой и микроструктурной разности, обусловленной включениями культурного компонента - частицами элементарного заполнителя, и окрашенных золой и минеральной краской. Они отмечаются в зонах входов / выходов жилищ и на участках интенсивного передвижения обитателей.
Применяемое в работе понятие «элемент слоя» подразумевает под собой «четко выделяющийся пространственный участок слоя либо объект, традиционно понимаемый как обособленное и самостоятельное образование» [Гвоздовер, Григорьев, 1975, с.12-16; Леонова, 1994, с.16]. Планиграфический анализ включал следующие операции: 1) количественный подсчет всего каменного инвентаря и составление схем пространственного распределения количества камня на квадратный метр; 2) составление схем количественного и пространственного распределения различных типов изделий: нуклеусов, орудий и т.д.; 3) составление схем и диаграмм пространственного распределения отдельных групп сколов, выявление разнохарактерных скоплений, установление (по возможности) производственного или бытового назначения отдельных скоплений культурных остатков, анализ взаимосвязей между различными скоплениями, реконструкция структуры культурного слоя; 4) составление схем жилищных комплексов, с круговыми зонами распределения артефактов, выявление внутренних зон скоплений, взаимосвязей между отдельными структурами жилищ;
В связи с тем, что поселения изучались участками на протяжении многих полевых сезонов, объективно возникала ситуация, когда в ходе работ комплексы интерпретировались только предварительно, при этом соотношение общего и частного не всегда полностью разъяснялось, а «мелкие» детали не представлялись «значимыми» и нередко не учитывались. В процессе выполнения работы, первичная документация обобщалась и переводилась в компьютерную базу данных, для создания которой использовалась стандартная программа Microsoft Excel-2000, эта операция значительно облегчает и расширяет возможности последующего статистического анализа.
Методика компьютерной статистической обработки позволила по-новому взглянуть на изученные памятники. На основе категорийных выборок строились многоуровневые диаграммы площадей вскрытия. Для анализа материала составлялись по-квадратные схемы-таблицы, в которых отражался количественный и качественный состав каменного инвентаря, учитывался характер присутствия фаунистических остатков. Выполнялись отдельные схемы размещения по типам изделий, формам орудий, характеру продуктов расщепления. Проводилось выявление зон скоплений каменного инвентаря. Границы скоплений (их площадь и форма) изначально определялись визуально по полевым планам раскопов, с нанесенными на них условными обозначениями всеми находками.
По типам археологического инвентаря строились плоскостные диаграммы. При их построении учитывались данные со всей изученной площади культурных горизонтов. Для построения диаграмм применялась стандартная функция программы Microsoft Excel, при этом в формате легенды диаграмм в шкале данных для выделения реальной площади присутствия артефактов устанавливалось минимальное значение в отрицательных параметрах. Цена основных делений приближалась к тройному среднестатистическому значению количества находок на квадрат вскрытой площади. Минимальное отрицательное значение либо соответствует цене основных делений либо должно быть на одну - две единицы меньше. Такая градация данных позволяет выявлять скрытые при визуальном анализе полевых планов зоны со слабым присутствием материала, в ряде случаев показывает невидимые при других методах анализа взаимосвязи разных структур - элементов слоя. Недостатком метода является то, что введение минимального шага делений приводит к автоматическому увеличению подразделений, что загромождает саму диаграмму, при этом возможно применение усредненного значения количества данных в квадратах со значительным превышением среднестатистического значения что не искажает общую картину. Так как диаграммы строятся по алгебраическим законам то в процессе построения квадратная сетка делений проходит как бы через центр реального квадрата, соответствующего плану раскопок.
Круговые модели простых и сложносоставных комплексов
При построении круговой модели, условный центр площади основания определялся пересечением длинных осей, проведенных относительно противолежащих групп камней, определяющих внешние границы комплекса. Очаг, занимая центральное место, по данной системе координат, слегка передвинут в восточный сектор. Внутреннее углистое пятно округлой формы равномерно смещено на южную половину ограниченного камнями пространства. Находки, связанные с комплексом немногочисленны. Среди них три орудия (два скребла и провертка (?) на крупном галечном сколе), 18 отщепов, обломки зубов и трубчатых костей копытных, мелкие фрагменты косточек.
В первом периметре северного сектора отщепы образовывали скопление на площади в 0,2 м. Участок с присутствием фрагментов костей относился ко второму периметру восточного сектора и был связан с двумя лежащими здесь валунами. Единичные фрагменты костей и скребло на тонком галечном сколе (Прил., рис. 24: 11) относятся к краю зольного пятна во втором периметре юго-западного сектора. В нулевом периметре очага найден один отщеп и скребло из массивного скола с конвергентными рабочими краями (Прил., рис. 24: 8).
Из костяных изделий выделяется основа вкладышевого ножа длиной 26,8 см. Она найдена в западном секторе второго периметра на границе углистого пятна. Основа изготовлена из выпрямленного ребра копытного животного, имеет прямой четкий паз, проходящий через всю длину (ширина паза 0,2 см, глубина 0,3-0,4 см) (Прил. Рис. 31:9).
В 3 м к востоку по направлению к реке от описанного комплекса, выявлено округлое с четкими границами зольное пятно, диаметром 0,5 м. Заполнение пятна мощностью до 8 см - темная сажисто-глинистая масса с отдельными осколками костей. В 10 м на северо-запад от жилища № 1 примерно параллельно ему на расстоянии 14 метров от берега находятся остатки второго комплекса. Его структура полностью не вскрыта, северо-западная часть уходит в стенку раскопа (Прил., рис.23). Изученный участок включает остатки очага, камни, отмечающие границу комплекса, каменный и фаунистический материал. По аналогии с ранее обнаруженными комплексами, в период раскопок структура была определена остатками одноочажного округлого жилища.
Учитывая, что жилище не полностью изучено, описание будет проводиться от условного центра вскрытого участка, определенного относительно линии камней внешней обкладки.
Остатки очага представлены углистым пятном размытых очертаний, размерами 0,3 х 0,4 м, мощность заполнения до 1 см. Очаг общей площадью 0,35 кв.м несколько смещен в восточный сектор от условного центра комплекса. На поверхности очажного пятна лежали пять галек и речных валунчиков длиной от 7 до 25 см. Четыре камня располагались по периметру, пятый находился посередине очага. Камни лежали разрозненно, без ориентации длинных осей вдоль очажного пятна и, видимо, являлись просто приочажными камнями, не оформляя обкладки очага как таковой. По углю из очага получена радиоуглеродная дата 12800±400 (ГИН-2937). 10 камней образовали дугу внешней обкладки. Камни лежали в линию разреженно на расстоянии от 5 см до 1,15 м, определяя границу участка с размерами 2,6 х 1,7 м, с видимой площадью основания размерами 7,9 кв.м. В юго-восточном и западном секторах по линии обкладки «разрывы» между камнями достигали 1,5 м.
От очага в восточный сектор жилища расползлось углисто-золистое пятно, диаметром до 1 м. По «полу» были рассеяны отдельные угольки. В этой части отмечалось присутствие археологического материала. Находки немногочисленны и рассредоточены в первом периметре очага: 3 микропластинки, 4 отщепа и 10 орудий - 3 скребла и 5 скребков, отщеп треугольной формы из плоской плитки с острыми ребрами, на которых выделяется скребковое лезвие и противолежащий резцовый край, с мелкой утилитарной ретушью, и двухгранная пластина с галечной коркой по одной грани, рабочая кромка по левому маргиналу с эпизодической утилитарной ретушью (Прил., рис. 25: 7-8). От общего состава каменного инвентаря в жилище орудия составляют 60 %, преобладают скребковые формы.
Три экземпляра скребел. Первое с обушком на сколе неправильно-овальной формы, выпуклый фас оформлен разнофасеточной ретушью, рабочий край подправлен дополнительной пологой ретушью, противолежащий край с галечной коркой в виде наклонной плоскости (Прил., рис. 24: 9). Скребло-скобель на обломке нуклеуса, рабочий край угловатый, выпукло-вогнутый, с крутой разнофасеточной ретушью со спинки (Прил., рис. 24: 5). Продольно-поперечное скребло из крупного галечного отщепа с выпуклыми рабочими кромками (Прил, рис.24:4). Эти скребла располагались недалеко друг от друга в западном секторе первого периметра. Еще одно скребло лежало ближе к камням внешней линии обкладки в западном секторе жилища.
В первом периметре восточного сектора жилища в приочажном пятне были найдены пять скребков. Боковой скребок из кварцитового отщепа, рабочий край оформлен приостряющей ретушью по спинке (Прил, рис. 24:3); скребок с дугообразным рабочим краем (Прил, рис.24: 6): округлый микроскребок на отщепе (Прил, рис.24: 1): скребок высокой формы на отщепе (Прил, рис.24: 7): концевой скребок подквадратной формы. Три скребка располагались по границе северного и восточного секторов от очага, и два по границе восточного и южного секторов. Орудия выполнены из разного сырья, аппликативных связей не выявлено.
На расстоянии 0,5 м по направлению к реке от второго жилища было расчищено углистое пятно с размытыми очертаниями, примерными размерами 1,3 х3 м, мощность заполнения до 1 см. В юго-восточной части пятна найдено 14 мелких фрагментов костей.
Поселение Студёное 2
К предметам художественного плана можно отнести левую пяточную кость архара (Ovis amnion) размерами 8,8 х 3,2 х 3,1 см (Прил., рис.56). Она не подвергалась специальному оформлению, но естественная конфигурация ее создает образ головы лося (?). Поверхность кости буквально заполирована, вероятно, благодаря этому она имеет хорошую сохранность. Кость обнаружена с юго-западной стороны за камнем внешнего контура комплекса.
Фаунистический материал, учитывая размеры комплекса, очень незначительный, только у очагов количество фрагментов насчитывается от 7 до 20, на остальных квадратах они единичны. По определению Н.Д. Оводова здесь присутствуют кости благородного оленя (Cervus elaphus), мелкого парнокопытного (Ovis?), крупных Bovidae и фаланга носорога (Coelodonta sp.). Из костяных орудий найдены: обломок трубчатой кости со следами замятости (ретушер ), фрагменты иглы и шила, фрагмент кости с заостренным краем, возможно проколка. Крупных и средних фрагментов костей крайне мало. Либо разделка туш животных происходила на месте добычи, либо участки, связанные с этим родом деятельности остались за полем раскопа. Сохранившиеся мелкие раздробленные и обожженные фрагменты костей показывают высокую степень утилизации.
Большая избирательность в выборе сырья для изготовления орудий, использование, как нуклеусов, так и самих орудий до полной сработанности, присутствие только мелких форм продуктов дебитажа, отсутствие цепочки первичного расщепления говорят о том, что обитатели поселения использовали принесенные готовые орудия, а также запасы сырья для их изготовления в виде нуклеусов и пластин. Коллекция демонстрирует явную выборочность изделий: в жилище высок процент орудий - 5 % от общего числа каменных артефактов, 9 % - если не учитывать - чешуйки (результат дебитажа), 21 % -без учета микропластинок и чешуек. Если рассматривать процентное соотношение, то 60 % продуктов дебитажа представляется на первый взгляд значительной цифрой, однако, следует оценивать метрические характеристики. Реально, мы имеем дело с микродебитажом, когда размер чешуек или мелких отщепов не превышает 0,5 см. Создавая количественный «вес» в составе коллекции, они имеют незначительный удельный вес при оценке каменного инвентаря в качестве орудийного потенциала. Как показал трасологический анализ, практически все каменные артефакты (за исключением микропластинок, назначение которых осталось не ясным) размером более 1,5 см, имеют трасологически определимые следы, а значит, находили функциональное применение.
Совмещение схем распределения фаунистических остатков, каменного инвентаря и наложение на них условной линии каменных обкладок позволило уточнить характер структур жилищно-хозяйственного комплекса (Прил., рис. 61, 62). Можно говорить об его одновременном и взаимосвязанном существовании.
При проведении планиграфического анализа были выполнены круговые модели с построением двух систем координат, относительно центров очагов № 2 и 3 (Прил., рис.52). На круговой модели комплекса хорошо видно взаимоналожение зон скоплений секторов очага № 2 «С 1-2» и очага № 3 «Ю 1-2». Хозяйственные зоны соотносятся с секторами очага № 2 «Ю 1-2» -участок, связанный с мелкодебитажными работами, «Ю 3-5/2» - зона вторичной эвакуации. По отношению к очагу № 3 в секторах «С 1-2/2» и «В 1-2» - зона активной хозяйственной деятельности, сектор «С 3-4/2» и «В 3-4/1» - зона вторичной эвакуации. При работе с моделью, выявилось, что в месте расположения определенного в полевых условиях очага № 1 не образуется периметров тяготения археологического материала, а учитывая линию тренда каменных обкладок, выявляется симметрия структуры двухочажного жилища, с определяемыми зонами скоплений находок и свободных от них участков. При этом «проявляется» северная производственная зона, прилегающая к жилищу, связанная с внешней дугой каменной обкладки.
Таким образом, центральное место в комплексе занимало вытянутое двухочажное жилище, площадь которого составляет 26,5 кв.м. Основной вход в жилище располагался с восточной стороны, напротив очага № 2, от очагов в эту сторону развернуты зоны скоплений находок, и протягивается шлейф выноса. Вероятно, полог в этом месте вообще мог отсутствовать -камни, которые ограничивают область входа, находятся достаточно далеко.
Хозяйственная деятельность людей проходила внутри жилища. Рядом с очагами были найдены ножи по мясу, скребки по шкурам и коже, резцы по рогу-кости (Прил., рис. 66). Линейные графики количественного распределения находок в комплексе подтвердили существование зон скоплений. В южном секторе очага № 1 количество находок колеблется от 3 до 50. Поверхность пола вокруг очага № 1 и южной части комплекса затянута углисто-золистой пленкой, мощностью до 2 см и указывает на тесную связь хозяйственной деятельности этой части жилища с очагом. Здесь же располагались два валунчика-«сидения», которые имеют парные камни-подставки (?). Из орудий найдены: нож по мясу, отщепы с ретушью, скребок по шкуре, резец по кости-рогу. Между очагами № 1 и 2 лежала группа отщепов с ретушью, они вместе с резцом прилегали к камням - «сиденьям», рядом с которыми выполнялись небольшие работы по оживлению орудий, мелкий дебитаж. На наш взгляд, этот участок жилища связан с бытовой деятельностью, здесь занимались приготовлением пищи, возможно, в эту сторону вынималась часть заполнение очага № 2, что могло происходить в силу разных естественных причин.
