Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Крестьянство Бирмы: общая социально-культурная характеристика 13
I. Инерция традиции 14
1. Крестьянское общество fegjcsg. 16
а) крестьянское хозяйство и община 16
б) многообразие и единство 22
в) индивид и общность 28
2. Крестьянское общество и остальное общество 35
а) изоляция и открытость 35
б) зависимое крестьянское общество 38
3. Традиционная социально-культурная ориентация крестьянства 42
2. Динамика изменений 48
1. Рынок и крестьянское хозяйство 49
а) вторжение рынка и становление товарного рисового хозяйства 50
б) рынок и дифференциация крестьянства 56
2. Дезинтеграция крестьянского сообщества в новых социально-политических условиях 59
а) изменения в политико-правовой сфере и крестьянство 59
- б) "раскрестьянивание" 62
3. Общественные изменения и крестьянское сознание 64
3. Деревня в первый период независимости (1948-1962 гг.) 69
ГЛАВА П. Официальные взгляды на аграрно-крестьянский вопрос и аграрная политика после 1962 г 75
I. Официальные взгляды на аграрно-крестьянский вопрос, на роль и место крестьянства 76
а) взгляды на значение сельского хозяйства в бирманской экономике 77
б) взгляды на роль крестьянства в социальной структуре и политической жизни страны 80
2. Аграрная политика современного бирманского руководства : ее история и ее сущность 85
а) некоторые характерные особенности аграрной политики 85
б) политика в сфере землевладения 89
в) государство - крестьянство - рынок 96
г) кооперация 103
д) аграрные идеалы. Существо и эволюция аграрной политики 108
ГЛАВА Ш. Крестьянское движение и крестьянский "ответ" на преобразования 117
I. Крестьянское движение в Бирме в условиях нека питалистической ориентации 117
2. Крестьянский "ответ" 135
ГЛАВА ЗУ. *; Аграрнсг-крестьянский вопрос в 1962-1982 гг.:
результаты преобразований 159
Заключение 190
Библиография 193
- Крестьянское общество и остальное общество
- Официальные взгляды на аграрно-крестьянский вопрос, на роль и место крестьянства
- Крестьянское движение в Бирме в условиях нека питалистической ориентации
Введение к работе
В настоящее время очевидно возрастание роли развивающихся стран в мировой экономике, международных отношениях, в судьбах человечества в целом. Особое значение имеют поиски этими странами такого пути развития, который бы сочетал в себе наиболее полный учет условий и потребностей развивающегося общества с самыми прогрессивными достижениями всемирно-исторического опыта. Поиск этого решающего сочетания привел многие страны Востока и Африки к некапиталистической ориентации, тлеющей уже многолетнюю и богатую опытом историю. Одной из таких стран является Бирма, руководство которой в 1962 г. провозгласило своей целью построение социализма "по бирманскому пути". Более чем двадцатилетний опыт этой страны в ее движении по некапиталистическому пути имеет значение для характеристики и оценки всего этого социально-экономического и культурного феномена.
В Бирме, как и в большинстве развивающихся стран, аграрный сектор является основой экономики, а аграрное население преобладает по своему удельному весу. Поэтому аграрно-крестьянский вопрос, понимаемый комплексно, должен с необходимостью стать объектом повышенного внимания в исследованиях современной Бирмы. Тенденции социально-экономического развития деревни, эволюции ее социальной структуры, изменений в социально-культурной ориентации крестьянства во многом определяют современную историю бирманского, как и большинства других развивающихся обществ. Этим особым значением аграрно-крестьянского вопроса и объясняется выбор темы настоящего исследования.
Основной целью работы является выяснение сути и результатов политики некапиталистического развития (в ее бирманском варианте)
применительно к деревне. Из этой проблемы следует необходимость прогностического вопроса, попытка ответа на который также является целью работы: каковы перспективы развития сложившейся в последние два десятилетия социально-экономической и политической структуры бирманской деревни?
Для ответа на эти основные вопросы исследования необходимо сделать целый ряд промежуточных выводов, касающихся различных сторон исторіш и современного состояния аграрно-крестьянского вопроса.
Прежде всего, необходимо дать характеристику деревни и крестьянства в том виде, в каком они в начале 60-х гг. стали объектом аграрной политики нового бирманского руководства. Для этого следует кратко проследить эволюцию аграрных отношений, крестьянского сообщества и крестьянской личности, начиная с доколониального периода, через эпоху существенных изменений периода колониализма и кончая первым периодом независимости (1948-1962 гг.). Всю эту эволюцию следует понимать, как глубокую трансформацию традиционного деревенского общества, при сохранении, однако, некоторых существенных черт этого последнего. Поэтому бирманское крестьянство к началу реформ 60-х гг. надо описывать в категориях синтеза традиционных и новых, буржуазных по своему происхождению, элементов.
Далее в работе необходимо рассмотреть взгляды нового бирлан-ского режима на аграрно-крестьянский вопрос и его аграрную политику. В частности, интерес представляют общие взгляды национально-демократического руководства на значение сельского хозяйства в экономике страны, на место и роль крестьянства в обществе; история преобразований в аграрной сфере по их основным направлениям (реформа системы землевладения, введение государственного контроля над частным крестьянским хозяйством, кооперация); наконец, необходимо выявить в основных чертах аграрный идеал реформаторов, т.е. тот ориентир, в соответствии с которым они планировали свою политику.
Далее следует изучить роль бирманского крестьянства в социально-политической системе, сложившейся после 1962 г. и его реакцию на проводшше правительством преобразования в деревне. В этой части работы будет изложена история и дана оценка созданных по инициативе правительства крестьянских массовых организаций, как своеобразной форглы крестьянского движения, с одной стороны, и средства политической мобилизации крестьянства, с другой. Крестьянский "ответ" на аграрные преобразования будет дифференцирован в соответствии с выделенными выше направлениями политики режима в этой сфере; будет сделана также попытка оценки крестьянского отношения к режиму некапиталистической ориентации в целом.
Наконец, заключительная часть работы будет посвящена анализу результатов преобразований в аграрной сфере. Основными проблемами являются следующие: эволюция системы землевладения, динамика удельного веса различных групп крестьянства, значение и роль института верховной государственной собственности на землю и его воздействие на статус крестьянского владения. Далее будет дана характеристика сложившейся в сельском хозяйстве своеобразной "государ ственно-частнокрестьян ской системы, основанной на активном вмешательстве государства в процесс реализации крестьянской продукции и во многом определяющей функциональное место крестьянства в современном бирманском обществе. Излагаются и оцениваются итоги и перспективы кооперации в деревне. Наконец, рассматриваются результаты включения бирманского крестьянства в новую социально-политическую систему, созданную режимом некапиталистической ориентации, роль деревни в обществе, место крестьянских интересов в политике режима и т.д. В заключение будет сделан общий вывод о том, что представляют собой сегодня бирманская деревня и бирманское крестьянство в контексте социально-экономического и социально-политического исследования.
Настоящая работа комплексна по своему характеру и охватывает большой исторический период. Это делает необходимым использование
разнородных источников. Предметом диссертации является крестьянство, и нашей задачей было учесть по возможности все доступные нам источники, так или иначе освещающие этот предает. Общий объем имеющейся информации довольно велик, но разные стороны вопроса освещены в неодинаковой степени.
Мы располагали сравнительно богатыми источниками для характеристики традиционного крестьянства, традиционной (доколониальной) социальной структуры в деревне. К ним относятся прежде всего документы провинциальной бирманской администрации /публикация наиболее значительного их массива: 24/; "земельные договоры", предоставленные в распоряжение автора историческим факультетом Рангунского пединститута /7/; исторические и социологические разделы английских газеттиров /17; 23/. История деревни в колониальный и первый постколониальный периоды, внедрение новых буржуазных элементов в крестьянское хозяйство и крестьянский, образ жизни излагались нами на основе информации, содержащейся в работах исследователей этого периода /41; 54; 55; 63; 97; 9; 129/ или в полевых исследованиях 50-60-х гг. /104; 105; 113; 114/. Учитывая обзорно-аналитический характер I главы, мы часто полагались в ней на информацию, имеющуюся в работах советских и зарубежных ученых, специально изучавших те или иные конкретные вопросы истории бирманского общества и касавшихся проблем эволюции деревни.
В изучении взглядов современного бирманского руководства на аграрно-крестьянский вопрос нашим основным источником были официальные документы 60-80-х гг., речи руководителя бирманского государства У Не Вина, материалы бирманской прессы. Что касается прессы, то она остается фактически основным источником во всех последующих главах работы. Это как англоязычная, так и бирманоязычная пресса.
Пресса как источник требует особой оценки. Сведения по комплексу деревенских и крестьянских проблем, содержащиеся в газетах и журналах 60-80-х гг., весьма отрывочны, хотя и многочисленны. Специфика официальной бирманской прессы (в современной Бирме вся пресса находится под государственным контролем) заключается в том, что имеющаяся в ней информация, во-первых, сильно тенденциозна и, во-вторых, бедна фактическим материалом, и, наоборот, загружена материалами общего и пропагандистского характера. Это в меньшей степени относится к 60-м гг., когда режим находился еще в стадии становления, и пресса отражала острые дискуссии по тем или иным политическим вопросам, в том числе по аграрному вопросу. В 70-х гг. пресса уже слабее освещает наиболее важные, с точки зрения данной работы, проблемы аграрной политики и эволюции социально-политической структуры деревни, сосредоточивая внимание на вопросах чисто экономического роста, в связи с кризисными явлениями в экономике страны. С конца 70-х гг. пресса, напротив, освещает в основном общий подъем сельскохозяйственного производства, по-прежнему уделяя мало внимания вопросам социологического характера. Политическая роль крестьянства, в частности, крестьянских массовых организаций, отражается прессой довольно односторонне, в форме пропаганды успехов, а также в форме лозунгов. Несмотря на все эти недостатки, данный источник жюет для настоящей работы большое значение.
Существенную роль в исследовании играют статистические материалы, прежде всего, ежегодные Отчеты правительства Народному собранию /19-22/. Фактически, Отчеты являются единственным сводом основных статистических показателей, отражающих состояние экономики страны и некоторые другие вопросы. Особое значение для данной работы тлеют сведения о структуре землевладения, некоторые макроэкономические показатели.
Для изучения структуры и деятельности крестьянских массовых организаций важны их уставные документы /II; 12/. По тем или иным конкретным вопросам используются и ряд других источников. Ряд материалов был собран автором в течение его стажировки при Рангунском университете в 1980 г.
Проблемы бирманской деревни, начиная с ее доколониальной истории и кончая ее современным состоянием, затрагиваются в довольно обширной литературе. Что касается периода до 1962 г., то наибольший вклад в его изучение, в смысле влияния на данную работу, внесен английским ученым Дж.Фёрниволлом и советскими бирманиста-ми М.Г.Козловой, В.Ф.Васильевым, А.Ф.Жабреевым.
Работы Дж.Фёрниволла /97; 98/ являются во многих отношениях "классикой" бирманистшш, в том числе, в отношении изучения доколониальной и колониальной деревни. Особенно для нас ценны его выводы о соотношении частного и общинного начал в традиционном крестьянском сообществе, о формах и последствиях "вторжения рынка" в аграрную экономику Бирмы, о складывании элементов буржуазных отношений.
Книга М.Г.Козловой "Бирма накануне английского завоевания" /63/ до сих пор остается лучшим, на наш взгляд, комплексным исследованием традиционного бирманского общества перед началом английской экспансии, а также одним из наиболее удачных работ на подобную тему в советском востоковедении. Книги В.Ф.Васильева /41; 42/ содержат важные марксистские оценки социально-экономических и политических процессов в течение колониального и независимого периодов. В работах А.Ф.Жабреева /54; 55/ исследуются некоторые особенности земельной собственности в традиционном обществе, изменения в этой сфере впоследствии, а также дается развернутая характеристика социально-экономических процессов в деревне в течение первого периода независимости. Эволюции деревни
касаются и другие авторы, основывающиеся на нарративных, статистических, других источниках, либо на собственных полевых исследованиях.
Данная работа является по существу крестьяноведческой. Поэтому кроме работ по Бирме, большой интерес для автора представляла общая крестьяноведческая литература, а также работы, освещающие общие теоретические проблемы аграрной тематики. В этом смысле наибольшее значение среди исследований советских ученых имеют работы В.Г.Растянникова, А.В.Гордона. Весьма богатый опыт накопило западное крестьяноведение, выводы которого интересны и продуктивны в той мере, в какой ему удается преодолеть чисто структуралистский подход и западоцентризм /например: 93; 96; 103; НО; 116; 119/.
Оценка режима некапиталистической ориентации и его политики, в частности, аграрной политики, содержится в некоторых исследованиях советских бирманистов. Среди них работа А.Ф.Жабреева "Аграрные отношения в современной Бирме" /54/ имеет особенно важное значение для диссертации. А.Ф.Жабреев рассматривает ход и результаты всех наиболее существенных направлений аграрной политики первого, самого радикального этапа общественных преобразований, проводимых новым режимом, - этапа наиболее значительного с точки зрения его последствий,. Кроме чисто экономического аспекта проблемы, упомянутый автор делает социологический анализ аграрных отношений, исследует крестьянскую реакцию на реформы. Социально-экономическая проблематика в диссертации трактуется исходя из выводов книги А.Ф.Жабреева, которые составляют систему отсчета для изучения процессов последующих лет.
В книге В.Ф.Васильева "Рабочий класс Бирмы" /42/ для данной.
работы важна общая оценка политического курса режима, особенно в
экономической области, в частности, оценка определенного поворота
в экономической политике в 1-й половине 70-х гг., ознаменовавшего начало выхода из экономического кризиса предыдущих лет. Общая
- II -
характеристика идеологии "Бирманского пути к социализглу" и политики бирманского руководства дается такими советскими авторами: Ю.Н.Гаврилов /45/, Р.А.Ульяновский /83/, В.Ф.Васильев /39; 40/.
В западной литературе по Бирме после 1962 г. оценки событий в экономике и политике страны, как правило, очень сдержанны. Работа Дж.Силверстейна /122/ концентрирует внимание на авторитарных методах военного руководства, и слабо освещает другие вопросы. Следует отметить последнюю книгу Д.Стайнберга /127/, содержащую развернутое изложение основных социально-экономических и политических параметров современного положения страны. Определенный интерес представляют также некоторые статьи, периодически появляющиеся в научных и публицистических журналах.
Вся перечисленная выше литература используется в данной работе в соответствии с особым, новым углом зрения. Эта новизна заключается прежде всего, в комплексной крестьяноведческой постановке вопроса (в отличие от обычного социально-экономического подхода большинства аграрных исследований), предусматривающей учет экономических, социально-политических и культурных факторов (или факторов сознания) - т.е. всего спектра характеристик рассматриваемого общественного феномена. Эта новизна заключается также в построении логики исследования данной проблемы в соответствии с убеждением, что любое крупное общественное явление на современном Востоке следует рассматриваеть как неоднородное и синтезированное, включающее различные по происхождению и социальному смыслу элементы; причем подобная характеристика относится не только к аграрной экономике, крестьянскому хозяйству и крестьянской личности, но и ко взглядам национальных аграрных реформаторов. Наконец, работа доводит изучение аграрно-крестьянской проблематики в Бирме до начала 80-х гг. и позволяет оценить результаты одного из вариантов некапиталистической ориентации в аграрной сфере - варианта, опыт которого имеет некоторое значение для всего развива-
ющегося мира.
Автор приносит благодарность своему научному руководителю В.Ф.Васильеву за советы и любезно предоставленный шл ряд необходимых материалов дал диссертации. Автор благодарит также всех тех, кто принял участріе в обсуждении работы.
- ІЗ -
Крестьянское общество и остальное общество
Теперь попытаемся взглянуть на крестьянское сообщество не изнутри него, а извне, с точки зрения его соотнесенности с "макро-обществом", с бирманским традиционным обществом в целом. Этот "внешний" аспект так же важен, как и "внутренний", ибо он поможет понять существо и оценить перспективы интеграции крестьянства в изменяющееся общество последних десятилетий. При этом характеристика самого "внешнего мира" неизбежно будет неполной, так как мы будем смотреть на него через призму "крестьянского" вопроса.
Памятуя о выводах, касающихся соотношения частей и целого в самом крестьянском сообществе, полученных выше, мы будем теперь рассматривать это сообщество именно как целое по-преимуществу, или как особую часть более широкого целого.
а) Изоляция и открытость
В условиях традиционного общества бирманское крестьянское сообщество было крайне замкнутым, в основном, в силу двух разнопорядковых причин: натуральной ориентации хозяйства и слабости средств коммуникации.
Экономическая самодостаточность приводила к социальной и духовной изоляции дереЕШ, подкрепленной религиозной обособленностью. Сложная система обычно-правовых норм была строго локализована в рамках деревенского сообщества; деревенская синкретическая религия была также локалистской по духу. Любая связь "естественной общности" с внешним миром теряла качество естественности и должна была рассматриваться, как иная по типу, в какой-то мере излишняя. Освоение новых земель, где оно было возможно и необходимо, не нарушало социальной обособленности деревни: отношения по поводу новой земли включались Е старую систему отношений. Неразвитость средств коммуникаций сводила к минимуму контакты деревни с другими деревнями и с центрами городского типа. Это обстоятельство до сих тр способствует изоляции крестьянских сообществ/104, с.51/. Как отмечает М.Нэш /113, с.282/, знания крестьян о том, что происходит за пределами их деревни, были даже в 60-х гг. XX в. очень отрывочны, хотя к этому времени уже появились радио и газеты. Сравнительно высокий уровень грамотности бирманского крестьянина не менял дела, ибо эта грамотность находила только религиозное применение /107, с.48/.
Есе это приводило к появлению "деревенского патриотизма", а также "партикуляристского сознания" как его оборотной стороны (комплекс "мы-они") /47, с.3/. Для этого психологического феномена характерно неприятие чужаков, недоверие и недоброжелательство по отношению к ним, что имело место и в Бирме /98, с.36/. Соответственно, когда член данного коллектива отрывался от своей "почвы", покидал пределы своей деревни, он оказывался почти беззащитным в социальном и политическом отношении.
Главным каналом связи с внешним миром было отчуждение прибавочного продукта в виде налога в пользу королевской казны и господствующего класса. Однако эта связь была односторонней. Восходящая к законам Ману идея о том, что верховный правитель имеет право на долю урожая своих подданных, как "источник закона в администрации и правосудии" /118, с.531/, вряд ли была знакома крестьянам, которые не связывали свое благополучие с королевской опекой. За исключением периодов ЕОЙН, ведшихся внутри страны, бирманская деревня сохраняла стабильность, несмотря ни на какие политические катаклизмы, борьбу за власть "наверху" и т.п. /122, с. 7/.
Исследуя жизнь верхнебирманской деревни начала 60-х гг. XX в., М.Нэш пришел к выводу о существенном разрыве между соци 37 ально-поли тиче ской организацией деревни, с одной стороны, и остального общества, с другой /ИЗ, с.101-103/. Это показывает, насколько сильной была традиционная изоляция крестьянского сообщества в "макрообществе", сохранившаяся несмотря на почти вековую историю сравнительно интенсивных интеграционных процессов. Эта изоляция имела прочную "естественную" основу.
Однако, закрытость крестьянского сообщества не была полной и законченной. В направлении, противоположном изоляции, действовали несколько факторов.
Важнейшей основой замкнутости любой общественной группы является экономическая обособленность. Такая обособленность в бирманской деревне была неполной. Как мы отметили выше, бирманская община как экономический институт, была сравнительно слабой; экономическая обособленность не была жестко институироБана и нормирована. Кроме того, "экономическая самодостаточность" также не была совершенной: имел место междеревенский обмен ремесленными изделиями: в одной деревне проживали несколько кузнецов, снабжающих продукцией целую округу, в другой жили гончары и т.д. /98, с.37-38/. К двум этим чисто экономическим факторам следует добавить отсутствие или неэффективность ьнутридеревенской политической организации.
Все это позволило Дж.ФёрниЕОллу, который рассматривал бирманскую деревню в сравнении с "классической" индийской деревней-общиной, сделать Еерный вывод о том, что "бирманская деревня, будучи населенческои и сельскохозяйстьенной единицей, никогда не была единицей экономической" /там же/. Сюда можно добавить, что деревня представляла собой также социальную и духовную общность, но не была общностью политической.
На наш взгляд, можно противопоставить два социальных образования, два структурных уровня крестьянской жизни: деревня, как "естественная общность", общность отчасти родственная, социальная и духовная, и местное общество как образование экономическое и политическое прежде всего. В чем причина такого разрыва и каково его значение?
Причина этого разрыва, на наш взгляд, состоит в том, что экономической и политико-административной единицей бирланской социальной структуры было, как мы уже отмечали, местное общество (обыч-но называемое м ь о), как правило, представляющее собой группу деревень и объединенное личной властью местного чиновника. Оно и было той территорией, в границах которой, во-первых, были возможны междеревенские экономические контакты, и, во-вторых, осуществлялась политико-административная интеграция. Местное же общество в СБОЮ очередь было тоже сильно изолировано экономически и политически (за исключением фискальных и административных контактов чиновника с "верхами"). Традиционный облик крестьянского сообщества (если пока не учитывать изменений колониального периода) в целом представляется следующим: значительная социальная и духовная изоляция, не очень сильная экономическая изоляция и весьма слабая политическая изоляция. И хотя местное общество, в свою очередь, ставило пределы открытости, налицо несоответствие, значение которого заключается, во всяком случае, в том, что изоляция крестьянского сообщества в целом не была неприступной, всесторонней. Это сыграло свою роль в период колониализма, и в формировании современных черт бирманской деревни.
Официальные взгляды на аграрно-крестьянский вопрос, на роль и место крестьянства
Программа "Бирманского пути к социализму" ставит задачи, которые могут быть решены только в масштабах всего бирманского общества в целом; переориентация, осуществленная новым бирманским руководством, затрагивала наиболее глубокие основы общественного устройства, или, по крайней мере, претендовала на это. И тем не менее практическое осуществление этой программы требовало особого внимания именно к аграрно-крестьянскому вопросу.
В первых документах Революционного Совета аграрно-крестьянский вопрос остался слабо освещенным, по сравнению, например, с вопросом планирования экономики в целом и проблемой развития в общем виде, задачей организации государственного аппарата, национальным вопросом и т.д. Более того, официальные взгляды по аграрно-крестьянскому вопросу так и не обрели форму законченной подробно разработанной программы, которая имела бы четко сформулированные исходные позиции и цели. Однако это является не признаком недостаточного внимания к этой проблеме, а следствием ее сложности и многоплановости.
В результате политика в этом вопросе не носила характер последовательного осуществления заранее выдвинутой программы, она формировалась методом проб и ошибок, по мере осуществления тех или иных практических шагов. Аграрная политика в ее конкретных проявлениях не всегда соответствовала официально декларируемым установкам и целям, а ее результаты часто оказывались непредвиденными для самих политиков.
Все это, разумеется, не означает, что взгляды правящей группы на крестьянство и аграрно-крестьянский вопрос в целом, а также основы ее аграрной политики совершенно лишены какого-либо общего фундамента. Эти взгляды основываются на ключевых положениях социальной философии "Бирманского пути к социализму".
а) В гляды на значение сельского хозяйства в бирманской экономике
Трезво оценивая аграрный по-преимуществу характер экономики страны, бирманские лидеры с самого начала считали прогресс сельскохозяйственного производства основой экономического развития в широком смысле слова. Во взглядах на роль сельского хозяйства в бирманской экономике можно выделить две решающие директивы. Во-первых, имеется в виду осознанная необходимость обеспечить покрытие продовольственных потребностей всего населения страны, гарантировать его от недостатка в важнейших продуктах питания, а также удовлетворить его другие элементарные потребности. В начале 1963 г. Не Вин подчеркнул важность развития сельского хозяйства, "которое дает нам пищу и одежду" /10, с.23/. Достижение этой цели в бирманских условиях, в принципе, не составляло большого труда: несмотря на весьма низкий уровень потребления и невысокий доход на душу населения, характерные для Бирмы колониального и постколониального периодов, эта страна не знала острого недостатка в продовольствии и, как правило, производила риса больше, чем было необходимо для внутреннего потребления.
С другой стороны, ограничиться только этой целью значило бы повторить традиционную крестьянскую ориентацию на простое натуральное воспроизводство, на самообеспечение. Идеал развития требовал постановки новой рациональной цели: использования сельского хозяйства в качестве источника для развития всей экономики, - фактически, в первую очередь, промышленности. При этом сельское хозяйство рассматривается не столько как сырьевой источник, сколько как источник инвалютных поступлений, и в связи с этим вопрос об экспорте риса (т.е. культуры чисто продовольственной) приобретает в глазах бирманского руководства особое (не только продовольственное) значение, внимание к этому вопросу не ослабевало на протяжении всего периода после 1962 г.
С одной стороны, такая установка в экономической политике закрепляла сложи вшуюся в колониальный период монокультурную ориентацию сельского хозяйства и экономики в целом; с другой стороны, однако, в бирманских условиях такая политика составляет, по всей видимости, единственную возможность извлечения внутренних ресурсов для экономического развития. Вместе с тем следует отметить, что данная установка в сочетании с националистической идеей "опоры на собственные силы", характерной для бирманского руководства особенно на первом этапе истории нового режима, привела в какой-то мере к абсолютизации поставленной цели - получения валюты за рис - в то время как проблема реализации получаемых средств для развития осталась неразрешенной. Более того, желание максимально упростить механизм получения доходов от экспорта риса оборачивалось в течение некоторого времени их сокращением. Однако здесь были и другие глубокие причины, о которых речь пойдет ниже.
Хотя в официальных декларациях идея приоритета сельского хозяйства проявилась с первых лет существования режима, на практике внимание к этой отрасли экономики не всегда было действительно преимущественным. Желание как можно быстрее добиться значительного экономического развития и покончить с отсталостью приводило в течение первого десятилетия к представлению о том, что следует прежде всего обеспечить развитие индустрии современного типа, причем не с помощью опоры на сельское хозяйство, а за счет сельского хозяйства. Хотя 1-й съезд ПБСП (1971 г.) и назвал сельское хозяйство "главной заботой" Бирмы и говорил о необходимости тщательно продуманной аграрной системы /18, с,47/, все же выше изложенное заблуждение не было тогда еще полностью преодолено.
В середине 70-х гг,, когда наметился определенный поворот в экономической политике режима в сторону большего прагматизма и умеренности, приоритет сельского хозяйства стал осознаваться, на наш взгляд, более явственно, и стал более последовательно претворяться в практических шагах. Официальная газета писала в 1975 г., что "социалистическая революция, которая не начинается с аграрной, революции, будет непрочной, как здание на песке" /30, 27,08, 75/. На Ш-м съезде.правящей партии (1977 г.) эта точка зрения полностью возобладала. В отчетном докладе сельское хозяйство называлось "главной опорой страны"; многие делегаты съезда выражали свое согласие с курсом на "исправление ошибки", заключающейся в приоритетном внимании к индустрии, а не к сельскому хозяйству; отмечалось, что приоритет индустрии преждевременен, что он в корне не соответствует "общим экономическим директивам" /33, 23.02.77/ Эту линию продолжил и ІУ-Й съезд, отметивший первые успехи сельскохозяйственного производства и призвавший закрепить их в будущем /там же, 4.08,81/,
Крестьянское движение в Бирме в условиях нека питалистической ориентации
Крестьянское движение принято понимать, как в той или иной мере организованное действие, в котором принимают участие широкие крестьянские массы. Такое движение может принимать различные формы, а также различаться по идейной направленности. Но разбирая крестьянские движения в современной Бирме, следует остановиться, прежде всего, на другом ЕОпросе - вопросе спонтанности крестьянского движения.
Крестьянские движения прошлого, в том числе и в Бирме, возникали спонтанно, "снизу", носили характер слабо организованных, стихийных выступлений, выражающих, как правило, недовольство крестьян существующим положением вещей. Достаточно вспомнить широкое партизанское движение в первые десятилетия после британской аннексии, восстание под руководством Сая Сана 1930-1932 гг.
Специфика современного бирманского режима, заключающегося в чрезвычайно большой роли государства в обществе, привела к тому, что крестьянское движение приобрело формы, санкционированные, поддержанные государством и, саше главное, созданные им самим. Почти весь потенциал социально-политической активности крестьянства был направлен Б русло, контролируемое государственной властью. При этом последняя с самых первых лет официально руководствовалась задачей активизации крестьянской инициативы, повышения уровня политического участия крестьянства таким образом, чтобы эта инициатива и это участие обеспечили поддержку самому режиму и курсу аграрной политики в особенности.
Такая установка на "мобилизацию" крестьянства привела к неко - 118 торым любопытным последствиям. Во-первых, вовлечение крестьянства Б социально-политические процессы, проходящие Е стране в целом и особенно в деревне, достигло ранее невиданных масштабов. Конечно, следует учитывать разницу между номинальным урошем политического участия (согласно официальным данным) и его фактическим уровнем. Однако даже при учете этой разницы, масштабы фактического урошя Е современной Бирме оказываются ДОЕОЛЬНО значительными.
Во-вторых, специфика "огосударствленной" формы крестьянского даижения привела к тому, что положительная реакция крестьянства по отношению к тем или иным шагам правительства, его общему курсу, режиму в целом, стала организованной и более или менее строго оформленной, что значительно облегчило использование ее режимом. Что же касается элементов негативной реакции крестьянства, то они были как бы расчленены на две группы: одна из них находила "выход" по официальным (огосударствленным) каналам крестьянского движения -в официально допускаемых размерах; другая не укладывалась в допускаемые рамки, имела чисто спонтанную природу и иные формы проявления. В результате такого "расчленения" негативной реакции правительство, с одной стороны, достигало большого пропагандистского эффекта, официально разрешая изъявления недовольства. С другой стороны, оно добилось того, что элементы неофициального стихийного недовольства были фрагментарны, неорганизованы и окружены ореолом запретности. Таким образом, проявления негативной реакции в целом были ослаблены. Это необходим) учитывать при оценке крестьянской реакции в целом, поскольку она была неоднозначной.
Третье последствие огосударствления крестьянского ДЕИЖЄНИЯ заключалось в том, что крестьянское волеизъявление, лишенное спонтанности и стихийности, часто становилось слишком формальным, иногда же оно полностью подменялось спускаемыми сверху штампами, которым официальные власти, контролирующие механизм крестьянского движения, легко могли придать ЕИДИМОСТЬ массовой крестьянской реакции.
Однако несмотря на ЕСЄ отрицательные стороны такого положения дел, наш первый вывод о повышении степени политического участия крестьянства не может быть снятым: крестьянское движение все же было организовано и расширено.
С первых лет своего правления современное бирманское руководство ставило Е качестве важнейшей социально-политической цели мобилизацию Есей нации, прежде ЕСЄГО трудящихся масс на построение "бирманского социализма". Из первых руководящих документов эта задача была наиболее подробно раскрыта в Платформе ПБСП (декабрь 1964 г.). Там отмечалась необходимость создания "а/ партийных кадров и б/ классовых организаций трудящихся" /10, с.234/. Отмечалось такзаэ, что народ должен "сознательно и добровольно" участвовать в строительстве нового общества. "Партия будет изучать и анализировать требования народных масс, воспитывать и организовывать их..." /там же/.
"Щссовые и классовые организации" с самого начала мыслились как сила, созданная самой партией (т.е. сверку) и являющаяся орудием политики партии. Об этом прямо говорится в том же документе: "Партия является руководящей силой, в то время как классовые и массовые организации претЕоряют в жизнь политику и программу партии" /там же, с.236/.
Первыми были созданы Народные рабочие соЕеты /см. Положение о создании народных рабочих СОЕЄТОЕ, январь 1965 г./ /там же,с.180/. Это перьенстЕО объясняется тем, что создать массовые организации рабочих было легче, чем организовать многомиллионную крестьянскую массу. Кроме того, рабочие СОЕЄТН были сравнимы с существоьавшими ранее профсоюзами /42, с.198/» Задача же мобилизации крестьянства была сложнее и по масштабам и по существу. Впервые о планах создания Народных крестьянских советов официально заявил Не Вин в январе 1964 г. /54, с.109/. Создание сети первичных советов растянулось на несколько лет и завершилось лишь Б феврале 1969 г. учредительной конференцией Центрального народного крестьянского совета, увенчавшего собой организационную "пирамиду" СОЕЄТОВ.
Еще до того, как это организационное строительство развернулось по Есей стране, бирманские лидеры опробовали другую, весьма оригинальную форму организованного и официально санкционированного "крестьянского движения" - так называемые крестьянские семинары. Такие семинары были проведены по два раза (в Нижней и в Верхней Бирме) в 1963 и 1964 гг., затем они проводились раз в году с 1965 по 1968 гг. Итого Е общей сложности были проведены ЕОСЄМЬ широких крестьянских форумов. Как правило, в них участвовало от тысячи до двух тысяч делегатов-крестьян из различных районов страны.
Семинары по своей форме оправдывали СЕОЄ название. Как правило, за вступительным СЛОЕОМ высокопоставленного чиновника следовали короткие выступления части делегатов, обобщаемые впоследствии официальным представителем власти. Несколько раз на семинарах выступал Не Вин.
Крестьянские семинары по своему содержанию очень интересны, особенно выступления самих крестьян. Вряд ли можно допустить, что в сложных условиях становления нового режима крестьяне высказывали все, что их волновало, но безусловно, на семинарах они имели возможность говорить весьма откровенно о самых сложных проблемах. "Голос крестьян стал громким", - писала официальная газета в статье, посвященной значению семинароЕ /33, 2.03.64/.
Значение этих форумоЕ заключается также Е том, что на них, по мнению бирманских лидеров, обсуждались и уточнялись элементы аграрной политики Е соответствии с информацией, полученной от крестьян - 121 ских делегатов. В этом, собственно, правящие круги и видели основную функцию этой формы политического участия. Упомянутая выше статья называлась "Решающая роль семинароЕ в сельскохозяйственном процессе". Семинары - "идеальное средство обмена идеями", - говорилось в ней /там же/.
Таким образом, бирманское руководство, организуя крестьянские семинары, преследовало сразу две цели: прагматическую и пропагандистскую. Семинары, с одной стороны, действительно давали ценнейшие сведения о состоянии дел в деревне, о трудностях на пути про-ЕОДИМЫХ аграрных преобразований и т.д. С другой стороны, они подтверждали популистскую направленность режима Еообще, являлись Eon-лощением идеи народной обоснованности государственной политики.
Щтериалы крестьянских семинароЕ - почти уникальный источник для исследования крестьянской реакции на аграрную политику и ориентацию режима в целом, - уникальный потому, что здесь эта реакция имеет непосредственную декларативную форму /см. 2/.
Именно на крестьянских семинарах и стал интенсивно обсуждаться вопрос о создании народных крестьянских СОЕЄТОЕ. Необходимость скорейшего их создания была Еысказана на семинаре 1965 г. /32, 27.02.65/. Была высказана, Е частности, идея о превращении самих новых деревенских органов (земельных комитетов) Е классовые организации /там же, 28.02.65/, однако возобладал план о параллельном существовании земкомов и СОЕЄТОЕ С различивши функциями. На семинаре 1966 г. обсуждался УстаЕ крестьянских организаций. 1967 г. был годом наиболее энергичного создания крестьянских советов. На семинаре 1968 г. уже подводились первые итоги движения за создание их первичных организаций. В 1969 г., как уже говорилось, создание организационной структуры СОЕЄТОЕ было завершено.
