Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Жизненный путь Фридриха Наумана 65
Глава II. Фридрих Науман - пастор и религиозный публицист 118
1. Начало пасторской деятельности. Понимание церкви как "источника радости" 118
2. Христианский социализм Наумана 120
3. Переворот в этических воззрениях Наумана и отход от христианского социализма 137
Глава III. Фридрих Науман - политический деятель 152
1. Понятие "индустриальное государство" - основа социально-политической концепции Наумана 152
2. "Почему мы называем себя социалистами?" 157
3. Науман о "национальном социализме" и о Германии как о новом политическом "большом предприятии" 173
4. Носители идеи индустриализма и их противники 197
5. Науман о форме государственного управления -конституционная монархия или республика? 208
Глава IV. Фридрих Науман - политический просветитель и педагог 240
1. Проблема личности в эпоху "большого предприятия" 240
2. "Можно ли научить и научиться политике?" .246
Заключение 265
Источники и литература 2
- Христианский социализм Наумана
- Переворот в этических воззрениях Наумана и отход от христианского социализма
- "Почему мы называем себя социалистами?"
- "Можно ли научить и научиться политике?"
Христианский социализм Наумана
"Названия партий не подлежат защите как фирменные знаки, - с огорчением писал в том же году Теодор Хойс, - ... вот и слово "nationalsozial" валялось на улице, его кто угодно мог подобрать. Гитлер сделал это. переделал "sozial" в "sozialistisch" - для былых друзей Наумана это было неожиданностью, затем болью - то, что стало со словосочетанием, которому они были так преданы, в которое верили. Некоторые спрашивали: есть ли связь? Они вскоре убедились, что никакой"7.
В Iі) 37 году вышла книга, которая, несмотря на всю давность лет, является наиболее фундаментальным и подробным трудом из всего, что было когда-либо написано о Фридрихе Наумане. Это упоминавшаяся здесь уже работа Теодора Хойса, самого авторитетного человека в области "наумановедения": "Фридрих Науман. Человек. Дело. Время." В этой книге, к которой более всего подходит жанровое определение "портрет на фоне эпохи", на каждой странице ощущается глубокая симпатия автора к его персонажу8.
Работа Хойса. вместившая в себя и биографический очерк, и анализ идей и поступков Наумана, и личные впечатления автора о своем герое, вызвала ряд рецензий, в том числе со стороны тех, кому всё. о чем в книге говорилось, было известно из собственной жизни. Восторженный отклик на книгу Хойса, прислал в редакцию "Ди Хильфе" близко знавший Наумана публицист Пауль Рорбах4. Историк Вильгельм Моммзен отметил, что биография Наумана, написанная Хойсом, "демонстрирует все преимущества, вытекающие из доверительной близости автора с персонажем, и в общем избегает тех опасностей, которые несет в себе биографу личная и деловая связь с его "героем"10. В послевоенные годы в Германии, пережившей поражение и национальную катастрофу, возобновляется интерес к Науману и его наследию. Главным образом это относится к Западной Германии. В связи с начавшимся обновлением Германии востребован дофашистский опыт демократического мышления, и Науман попадает в поле зрения историков, он "оживает" в исторической литературе. Окончательно перестав быть современником, Науман становится историческим персонажем. Впрочем, как отмечал в своей вышедшей в 1950 году статье о Наумане Вернер Конце, его образ оставался "до сегодняшнего дня подвержен известной идеализации", что объяснялось живой еще памятью об этом человеке11.
В 1949 году во Франкфурте-на-Майне выходит однотомное собрание сочинений Наумана (в том числе и в сокращенном виде) под редакцией и с комментариями Ханны Фогт. В предисловии к изданию Ханна Фогт говорит о том, что как политический публицист Науман был слишком связан со своим временем, поэтому полное переиздание его трудов вряд ли заинтересует современного читателя. Поэтому подобная подборка -единственный способ сделать драгоценный опыт прошлого полезным настоящему12. "За осуществление этой задачи в случае с Фридрихом Науманом, - пишет далее Ханна Фогт, - нужно браться с особой радостью, поскольку его образ может стать для немцев в современной ситуации примером в различных отношениях. Предпринятый во второй раз в 1945 году рискованный эксперимент - управлять Германией демократически ... -даст нам право надеяться только в том случае, если немецкие партийные политики преодолеют свою доктринёрскую узость и скрытые тоталитарные претензии и преисполнятся, подобно Фридриху Науману, великодушия, стремления к взаимопониманию, уважения к противнику"13. Эти соображения - и есть главная мотивация предпринятого издания трудов Наумана. Факт избрания известного своей близостью к Науману Теодора Хойса первым президентом ФРГ способствовал возрастанию интереса к Науману, тем более, что Хойс никогда не скрывал того, что считал Наумана своим политическим наставником14. В 1959 году выходит написанная Хойсом брошюра "Наследие Фридриха Наумана", в которой он размышляет о своем учителе, о том, в чем состоит наследие Наумана для современных политиков и простых людей. Хойс намеренно отказывается от попыток, как он выражается, "актуализировать Наумана". Фридрих Науман принадлежит вильгельмовской эпохе, органически слит с нею. Поэтому» полагает Хойс, лишены всякого смысла разговоры о том, как Науман отнесся бы к атомной проблеме и другим подобным проблемам, до которых он не дожил. Его труды дают не ответы на современные животрепещущие вопросы, а, скорее, являются толчком для самосовершенствования и самовоспитания.
В юбилейном для Наумана 1960 году, когда исполнилось 100 лет со дня его рождения, был переиздан труд Хойса. В шестидесятые годы вышло также немало объемных статей и монографий, посвященных различным аспектам деятельности Наумача. Однако кульминационным моментом можно считать издание в 1964-67 годах шеститомного собрания сочинений Наумана, в подготовке которого приняли участие такие извеаные историки как Вольфганг Моммзен, Томас Ниппердей, Теодор Шидер. Издатели шеститомника, разделяя мнение Ханны Фогт насчет того, что сочинения Наумана слишком привязаны к времени, когда они были написаны, не считали, впрочем, что это дает основание публиковать главные его работы лишь отрывками, как это сделала их предшественница15. Поэтому основные произведения Наумана опубликованы полностью, без купюр.
Переворот в этических воззрениях Наумана и отход от христианского социализма
Науман начинает глубже задумываться о проблемах социальной сферы. Он сталкивается с непреложным фактом популярности в округе социал-демократии и пропагандируемых ею идей. Желание разобраться в острых социальных проблемах и вникнуть в образ мышления своей паствы подвигают молодого священника к продолжению самообразования. Обязанности пастора. которые Науман выполнял со всей добросовестностью, оставляли ему время для чтения экономической и политической литературы, в том числе - и социал-демократической направленности.
Науман и сам все сильнее втягивался в публицистическую деятельность. Основной его печатной трибуной сделался, как уже отмечалось, журнал "Ди Кристлихе Велы", а одним из ближайших друзей -известный впоследствии теолог и политический деятель Мартин Раде, чей дом в Марбурге позднее с і ал одним из центров интеллектуального притяжения в Германии16. Молодых людей связывали дружеские, а после женитьбы Раде на Доре Науман - и родственные отношения. Науман постепенно становится членом образовавшегося вокруг "Ди Кристлихе Вельт" кружка, состоявшего главным образом из молодых богословов, ломавших голову в поиске путей смягчения социальных противоречий в Германии.
Постепенно Науман все активнее приобщается к христианско-социальному движению, под которым в широком смысле можно понимать всю интеллектуальную работу и организационные усилия, направленные на реформирование современного общества, исходя из христианских принципов. Как справедливо замечает один из исследователей этой проблемы Е.И.Коури, "ни в какой другой области культуры специалисты в сфере политической экономии не были в состоянии действовать столь плодотворно и с таким влиянием, как в евангелической теологии .... Здесь теснейшим образом сплетались научные амбиции, необходимость геологического обоснования социальной деятельности, равно как и ежедневное столкновение с социальными проблемами современности, обычное для профессиональной деятельности молодых пасторов"17.
Время юности и молодости Наумана стало и временем расцвета христианского социализма. Слово социализм в данном сочетании приобретало не общественно-политический, а этический характер. Христианский социализм не был единым направлением мысли, он принимал различные формы. В ранней юности Науман воспринял хрис і ианско-социальные идеи Вихерна, теперь в его жизни все большую роль играет другой известный деятель христианско-социального направления, придворный проповедник и публичный политик Адольф Штекер.
В феврале 1890 года Фридрих Науман переезжает во Франкфурт-на-Майне, приняв должность во Внутренней миссии. Незадолго до этого он обзавелся семьей, женившись на сестре своею университетского товарища Магдалене Циммерман, происходившей, как и он. из пасторской семьи. Спустя несколько лет у супругов родилась дочь Элизабет. В 1892 году во Франкфурт переехало и семейство Раде.
Переезд Наумана во Франкфурт-на-Майне, этот крупнейший финансово-промышленный центр Германии, совпал по времени с изменением официального отношения к социальному вопросу, последовавшему вскоре после отставки Бисмарка и падения Закона против социалистов . В феврале 1890 года были обнародованы известные указы молодого императора Вильгельма II, в которых он выражал намерение "протянуть руку для улучшения положения немецких рабочих"18. Весной того же [ода в Берлине открылся первый Евангелическо-социальный конгресс. сразу же превратившийся в "широкую платформу теоретизирований на тему социальной реформы для теологов, историков и экономистов"19.
Евангелическо-социальный конгресс был очередным детищем Адольфа Штекера. Этот человек имел существенное влияние на формирование духовной атмосферы Берлина и всей Германии тех леї. По свидетельству наблюдательного современника. Гельмута фон Герлаха. бывшею поначалу восторженным почитателем, а затем убежденным противником Штекера, тот "принадлежал к людям, к которым невозможно относиться средневзвешенно. Ненависть или любовь - третьего не было. (...) Можно было возносить его до небес или проклинать - но равнодушным он никого не оставлял"2".
К моменту знакомства Наумана и Штекера последний находился на вершине своей популярности. В 1874 году Штекер получил назначение на должность придворного проповедника в Берлин. Здесь и разворачивается ею бурная политическая и агитационная деятельность. Основные впечатления Штекера оі столицы: нищета, дошедшая до крайности социальная дифференциация, утрата низшими слоями общества религиозных и патриотических ценностей, засилие "безбожной" и "антипатриотичной" социал-демократии.
"Почему мы называем себя социалистами?"
Несмотря на то. чт социал-демократии приписывают все мыслимые и немыслимые пороки, "силл социал-демокраіии составляет не то. что в ней есть плохою, а сравнительно хорошее"2-1 целостная картина мира. іармопичная концепция, искреннее сіремлеиие облегчить утасіь чинних слоев общееіва Социал-демократия имеет достаточно интеллектуальных сил для привлечения на свою empom тговы.х людей, а їлавное - умеег рационально исіюльюваїь ни силы "Мыслящий человек и \ числа исиммцич - вот для кою в первою очередь пишет социал-демократия. -коистаіир еі 11а ман. - в і о время как паша потлмриая христианская литератора адресована по большей части женщинам и детям"1 Социал-демократическая партия на деле предсіав.тяег интересы обе оголенных слоев населения и предлаїасг пракіичес с\ю программу, таким обраюм. рассуждает Наумап. пичею \д .дельною в ее популярности нет. Впрочем, продолжает он, все практические мероприятия, предлагаемые социал-демократией, являются, как известно. лишь прологом к свержению капиталистического общества в целом и установлению нового общественного строя. Материалистическое мировоззрение социал-демократии не оставляеі религии места в ее программе, ведь "как объяснить религию на основе ис горических, главным образом экономических отношений?"26
Христианин не может противостоять практической части социал-демократической программы, в особенности - мотивируя это противостояние своей принадлежностью к христианству: "В Царстве Господнем есть моральные принципы и мотивы, однако нет законов, программ и параграфов. Можно быть христианином и отвергать или принимать пункты практической программы"27. Неправомерно также осуждать социал-демократический идеал будущего, исходя из тезиса, будто богоугодный порядок - это как раз то, что имеется в данный момент. "Из самого Священного писания. - замечает Науман, - видно, что понятие о собственности со времен Авраама до первой христианской общины в Иерусалиме претерпело существенные изменения"28.
С ,ть противостояния лежит, согласно Науману, гораздо глубже, она состоит в различном понимании счастья, в том, что социал-демократия стремится к достижению высшего счастья на земле. "Как христиане, -пишет Науман. - мы знаем, что ничто на земле и на небе не дает блаженного ощущения, кроме чувства причастности к священной любви Небесного Отца. (...) Короче говоря, социал-демократия не имеет понятия о настоящем счастье"2". Вот в чем заключается непримиримое противоречие. В связи с этим собственная задача Наумана и его единомышленников носит двоякий характер: "попытаться снова завоевать доверие угнетенных посредством реальной им помощи" и "из христианской любви и справедливости изо всех сил работать для устранения народной нужды"30.
Науман подчеркивает, что в Священном писании нет и конкретных указаний насчет того, какая форма государственного устройства или какой экономический порядок более правильный. Однако, пишет он, в нем есть ясные указания на мотивы решения социального вопроса. Сообразуясь с этими мотивами, Науман и предлагает реформировать существующее общество. Картина нового, более совершенного общества нарисована Науманом следующим образом.
Науман высказывается за то, чтобы "всюду на немецкой земле, где множится число рабочих, между ними возникло христианское рабочее движение", причем хорошей основой для него могут стать католические и евангелические рабочие союзы31. Науман проповедует в рабочей среде такие ценности как нерушимость семейного очага, святость супружеских и родительских обязанностей: "Брак - это природный порядок и божественное установление"32. Он пытается стимулировать у рабочих чувство прекрасного, поскольку "для повышения заработной платы у рабочего должны быть и новые потребности"33, своего рода стимул для дальнейшего самосовершенствования. Со страниц ранних произведений Наумана встает портрет идеального рабочего - набожного и кроткого христианина, пекущегося о своих родителях, жене и детях, исполненного патриотических настроений и верности кайзеру, сознающего тяжесть своего положения и готового объединяться с другими рабочими в целях его улучшения, понимающего однако при этом, что высшая цель состоит не в земных радостях, а в достижении вечного блаженства.
Однако, повторяет Науман, "идеал рабочего во многом зависит от идеала работодателя. Там, где работодатели таковы, каковы должны быть. там и рабочие должны быть и будут сравнительно лучшими. (...) Моральный облик рабочего будет повышаться соответственно моральному облику работодателя, поскольку моральное ядро нашего рабочего люда в общем хорошее"34. Отсюда ясно, чего не хватает большинству предпринимателей. Науман хочет показать, что владение любой собственностью предполагает труд и ответственность. Он критически относится к прудоновскому тезису "собственность - это кража", поскольку "если предприниматель имеет сердце на правильном месте, если он - друг своим рабочим ..., в таком случае было бы вопиющей несправедливостью делать ему такие упреки"35.
Портрет идеального предпринимателя, отца и благодетеля своих рабочих, выглядит так: "...человек с тонким чувством совести, который ощущает себя обязанным ко многому из того, к чему его не обязывает закон", который "видит в своем рабочем не просто рабочую силу, но и личность, чье здоровье, образование, нравственность, протяженность жизни во многом зависят от него" и будет "оставлять своим рабочим время на занятие семейными делами и садом, заботиться о том, чтобы посредством строгого порядка и мер предосторожности максимально снизить возможность опасности во время работы ..., тактично создавать работницам иные условия, чем рабочим"; это человек, для которого "святы целомудрие рабочей девушки и благословенная семейная жизнь рабочих". Он "будет советоваться с рабочими старостами в случаях, когда ему покажется это уместным, но не скатится до уровня регента при парламентарном правлении"36.
"Можно ли научить и научиться политике?"
Из сказанного следует, почему завоевание колоний Науман считал столь важным делом. В настоящее время завоевание колоний - наиболее реальная сфера приложения немецких внешнеполитических усилий. Именно разделом колониальных владений заняты сейчас все великие державы. "Когда отважные первооткрыватели Стэнли и Ливингстон открыли черный материк и таким образом приоткрыли завесу над последними скрытыми областями обитаемого пространства. - пишет Науман, - всеми европейскими народами овладело естественное стремление к расширению, позыв обеспечить себе место на земле, которая теперь уже не станет больше" . Ни один из мало-мальски значащих народов не смог противиться этому порыву к расширению своего жизненного пространства.
Колонии представлялись Науману форпостами немецкого экономического и политического влияния и важнейшими для Германии рынками. Отсюда возникает и проблема вооружения: "Только когда мы будем иметь достаточно ... пушек, наша промышленность и торговля смогут беспрепятственно развиваться и таким образом создавать предпосылки для улучшения жизненного уровня рабочих"8 . ("Будет ли у нас хлеб, зависит от того, будут ли у нас корабли"87.) Таким образом, и роль военно-морского флота в Германии резко возрастает. "Чем больше мы вынуждены ввозить и вывозить, тем уязвимее становимся мы на море и гем сильнее нуждаемся в защите"88, - пишет Науман, известный как один из наиболее убежденных поклонников адмирала фон Тирпица и энтузиастов морского вооружения Германии.
Для Наумана имеет значение не только вопрос экономической и политической мощи. Он придает значение и тому, чтобы немецкая культура сохранила и упрочила подобающее ей место в мировой истории, распространилась бы по всему земному шару, чтобы немецкий язык стал одним из важнейших языков мирового общения: "Мы не хотим стать улучшенным вариантом Испании... а хотим вести вместе с англичанами и американцами высокое соревнование - которая из наций может дать будущей истории человечества больше культурных ценностей89. Вопрос о "распространении немецкого духа", столь желанном Науману, означает: будут ли говорить на немецком языке только в исторической Германии или на карге мира появятся другие области с преобладанием немецкого языка, сохранят ли свой язык нынешние немецкие эмигранты в других частях света или перейдут в конце концов с родного языка на международный английский и і д.90
Науман отдавал себе отчет в том, что борьба за сферы влияния в мире рано или поздно можег привести к войне, более того войну он считал практически неизбежной, однако подобная перспектива не смущала его, ведь "немцы не должны забывать, что германское государство возникло в результате войны"41. Науман, никогда не видевший войны, в своих выступлениях о будущей войне грешит излиігним пафосом. Для человека. усматривающего в "борьбе за существование" основную суть мировых процессов, мысль о предстоящих войнах является обыденной. Кровавые ужасы бойни народов, которые несомненно рисовало себе его воображение, благодаря заведомому осознанию их неизбежности, не являлись для Наумана сдерживающим фактором. Многиз его выступления на эту тему отдают беспечностью, базирующейся на уверенности в собственной силе. "Даже самые необходимые, лучшие, и, как говоря і, святые войны были полны крови и мерзостей", - писал он92.
Науман критически относился к пацифистам и полагал, что разговоры о мире любой ценой лишены серьезности. "Пока нации представляют собой самостоятельные организмы с собственной экономической и духовной жизнью, войны не удастся избежать полностью. Проявлением мудрости сегодняшних руководителей государства может быть только избежание ненужных войн, однако необходимые войны мы должны проводить со всей силой и видеть цель войны в длительной гарантии мира. При Бисмарке было две больших войны, но и два мирных десятилетия" . Пацифизм для Наумана - не более, чем признак собственной слабости, политической недальновидности и нежелания следовать законам природы, в данном случае - законам природы большого государства.
Большие войны, полагает Науман, в будущем неизбежны, вопрос в другом. "Мы не можем. - пишет он. - воспрепятствовать возникновению новых войн, однако мы можем воспрепятствовать тому, чтобы самим стать тем. чье наследство хотят поделить"94. Если сразу после 1870 года можно было говорить о Германии как о европейском лидере, го с тех пор, полагает Науман. ситуация изменилась. Политическая сцена стала больше. Германия еще не сравнялась по своей мощи с двумя крупнейшими мировыми державами. Англией и Россией95, однако является пусть еще пока "средним"46, однако жизнеспособным политическим образованием, настроенным на дальнейшее усиление и расширение. По этой причине обращение к национализму, подразумевающему всеобщий энтузиазм по поводу предстоящего утверждения Германии на мировой арене и действия. направленные на это, является единственно правильным для нее путем; "Маленькие государства интернациональны, потому что ищут в этом слове защиту для себя, крупнейшие интернациональны, потому что для них в этом слове заключается бесконечное господство над остальными. Средние народы, такие как немцы и французы, должны быть национальны""7. В данный момент Германия переживает своего рода подготовительный период, ведь "такое молодое государство как Германская империя не может прямо сразу взобраться на капитанский мостик мировой политики"48.
Науман сталкивается с немаловажной проблемой, встававшей перед многими современными ему пропагандистами "мировой политики" необходимостью примирить с этими призывами образ Бисмарка, который всеїда оставался в глазах Наумана величайшим из немцев, носителем истинно немецкого духа и гением немецкой политики. Однако как же быть с іем, чю Бисмарк более всего опасался европейской войны, а к колониальным проектам относился скептически? 1890 год послужил своеобразным водоразделом между "бисмарковским" и "постбисмарковским" временем. И Науман говорит о том, что преемственен основной принцип немецкой внешней политики - это принцип германского могущества". Сначала необходимо было дать новой, объединенной Германии почувствовать почву под ногами. Как раз этот период пришелся на время правления Бисмарка. И лишь затем пришло
