Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Германский империализм в конце XIX века . 23
1.1. Экономическое развитие Германской империи в конце XIX века.
1.2. Политическое развитие Германии и ее дипломатический аппарат в конце XIX века .
Глава 2. Позиция Германии в японо-китайской войне 1894-95гг . 53
2.1. Проникновение Германии в Китай. Развитие германо- китайских отношений до начала японо-китайской войны 1894-95гг.
2.2. Политика Германии в отношении Китая в ходе японо- китайской войны и подготовки мирного договора .
2.3. Реакция немецких правящих кругов на Симоносекский мир 1895г .
Глава 3. Германский колониализм в Китае в 1895-1901гт . 84
3.1. Усиление колониальных позиций Германии в Китае в 1895- 1898гг. Захват Киао-Чао.
3.2. Роль Германии в разгроме восстания ихэтуаней . 111
3.3. Укрепление колониальных позиций Германской империи в Китае после подписания «Заключительного протокола» 1901г.
Заключение 154
Примечания 165
Список источников и литературы. 1
- Политическое развитие Германии и ее дипломатический аппарат в конце XIX века
- Политика Германии в отношении Китая в ходе японо- китайской войны и подготовки мирного договора
- Реакция немецких правящих кругов на Симоносекский мир 1895г
- Роль Германии в разгроме восстания ихэтуаней
Политическое развитие Германии и ее дипломатический аппарат в конце XIX века
В истории народов и государств есть периоды, значение которых раскрывается лишь тогда, когда определяются их результаты. В особенности это относится к тем историческим этапам, которые заключают в себе новые, еще окончательно не сложившиеся черты и тенденции. Будучи переломными, они свидетельствуют либо о нарождении новой общественно-экономической формации, либо о новой стадии ее развития.
Германия вступила на путь капиталистического развития позднее, чем другие страны Западной Европы, и в начале развивалась медленно. Однако к концу XIX века в истории Европы едва ли мог найтись пример столь быстрого (скачкообразного) развития капитализма, как это имело место в Германии [2:33]. В подтверждение можно привести слова известного немецкого экономиста Риссера: «Не слишком медленный прогресс предыдущей эпохи (1848-1870) относится к быстроте развития всего хозяйства в Германии и, в частности, ее банков в данную эпоху (1870-1905) приблизительно так, как быстрота движения почтовой кареты во времена Священной Римской империи германской нации относится к быстроте современного автомобиля, который несется так, что становится опасным и для беззаботно идущего пешехода, и для самих едущих в автомобиле лиц»[3:354].
Как и остальные крупнейшие европейские и внеевропейские страны, Германия в это время уже вступила в новую полосу своего экономического и политического развития - империалистическую. Все эти страны характерными чертами развития имели концентрацию производства, вырастающие из нее монополии, усиление власти олигархических элементов. Несколько банков, сращивающихся с промышленностью, становились полновластными в экономической жизни страны. Финансовый капитал получил возможность распоряжаться и доходами, и ресурсами страны, использовать в своих интересах и усиление государства. Если раньше, в период господства свободной конкуренции, типичным был вывоз товаров, то затем, в период установления господства монополий, типичным стал вывоз капитала [4:171, 119].
Итак, в силу неравномерности развития капитализма Германия обнаружила более высокие по сравнению с другими капиталистическими странами темпы своего экономического роста (за исключением США). Не прошло и полутора десятилетий со времени образования Германской империи, как в Англии специальная парламентская комиссия, созданная для изучения причин резкого падения своей внешней торговли, пришла к единодушному выводу, что причиной всех бед является все усиливающаяся конкуренция с Германией. «Настойчивость и предприимчивость Германии, - гласит доклад комиссии, - обнаруживается во всех уголках земного шара»[2:35]. Об этом же сообщали британские консульские агенты, действовавшие во всех уголках земного шара. Как и парламентская комиссия, консульские агенты объясняли успехи германской конкуренции тем, что немецкие купцы хорошо изучили рынки сбыта своих товаров, умеют приспосабливаться к специфическим условиям и вкусам покупателей, создают разветвленную торговую и посредническую сеть и т.д. и т.п. В те годы, да и в последующие, это было самым распространенным объяснением успехов проникновения германских товаров на рынки европейских и неевропейских стран [там же].
Экономический подъем в мире, сменивший в самом конце 80-х годов период кризиса и депрессии, был крайне кратковременным. Он обнаружил начало глубочайших сдвигов в экономике отдельных стран и в соотношении этих стран в системе складывающегося мирового хозяйства. Подъем показал, что промышленная монополия Англии уже поколеблена, что темпы промышленного развития других экономически развитых государств становятся более высокими. Прежде всего, это касалось Германии (см. таблицу статистических показателей основных отраслей в экономике Германии и Великобритании за период 1880-1885гг. и 1895-1900гг)[5:96]:
Политика Германии в отношении Китая в ходе японо- китайской войны и подготовки мирного договора
Не смотря на начальную позицию невмешательства, в ноябре 1894 г. Англия изменила свое решение: Китай был для нее слишком важным рынком, и она опасалась, несмотря на заверение Японии, что положение для нее может осложниться. Россия и Франция поддержали Англию, имея свои интересы в Китае, они естественно боялись появления в лице Японии нового соперника [22]. Германия же отклонила эти предложения, никаких территорий в Китае и сопредельных с ним странах у нее не было, а что касается торговли, то война не только не мешала, а, напротив, оказалась для нее полезной, т.к. давала ей возможность снабжать оружием обе воюющие стороны. Об этом докладывал императору Вильгельму П сын канцлера Гогенлоэ [23], и об этом же говорил один высокий чиновник германского министерства иностранных дел в беседе с русским поверенным в Берлине Чарыковым [24]. В рейхстаге и через прессу германское правительство официально заявляло, что нейтралитет является единственно правильной политикой, соответствующей немецким интересам [4:436].
Однако, по нашему мнению, было бы неправильно сводить мотивы отказа Германии от вмешательства в эту войну осенью 1894 г. к одним торговым интересам. Речь шла скорее о потенциальных выгодах эксплуатации богатств в Китае в будущем. Немаловажен и тот факт, что война могла вызвать осложнения между соперниками Германии на Дальнем Востоке и улучшить ее положение в регионе. Это было связано еще и с тем, что Германия рассчитывала в дальнейшем захватить опорный пункт или угольную станцию у берегов Китая. Поэтому вскоре после начала войны правительство Германии дало указание своим дипломатам и торговым агентам внимательно следить за событиями, разворачивающимися в этом регионе [12]. В тот период в Берлине предполагали, что другие европейские государства, не смотря на свой объявленный нейтралитет, не преминут воспользоваться выгодными для них обстоятельствами. Немецкие дипломаты считали, что Франция планирует захватить Формозу (Тайвань), что сильно беспокоило Вильгельма II, который всеми силами пытался опередить Францию и с этой целью договориться с Японией [25]. Но в дальнейшем выяснилось, что японцы сами претендуют на Формозу, и помешать им в этом Германия не могла. К тому же, как видно из «Die Grosse Politik», действовать в порядке «совершившегося факта» означало бы «пробудить недоверие со стороны всех держав и тяжело скомпрометировать нашу политику», - так докладывал министр иностранных дел Германии Маршаль фон Биберштейн канцлеру Гогенлоэ 17 ноября 1894 г.[там же].
Оставив план захвата Формозы, правящие круги Германской империи решили найти другую цель для колонизации. До 1895 года деятельность Германии была враждебна России и Франции, такова была ее позиция до Симоносекского мира, который круто изменил ее [8:656].
Накануне открытия мирных переговоров между победившей Японией и побежденным Китаем в Берлине пришли к выводу, что Россия и Франция озабочены тем, как далеко зайдет Япония в своем стремлении обосноваться на азиатском континенте. С другой стороны, Япония с учетом антияпонской позиции России и Франции искала дипломатической поддержки на предстоящей мирной конференции у Германии. Виконт Аоки, японский посланник в Берлине, предложил германскому правительству воспользоваться ослаблением Китая и захватить его юго-западные провинции. Он мотивировал это тем, что эти владения исключительно ценны и не идут ни в какое сравнение со всеми вместе взятыми немецкими колониями в Африке [26]. Однако, в правительственных кругах Германии понимали, что эта политика могла бы привести к серьезным политическим столкновениям с Англией и Францией. Бывший германский посланник в Пекине фон Брандт, считавшийся наиболее крупным знатоком дальневосточной политики, доказывал правительству, что самый верный путь для достижения своих целей - идти вместе с Россией, т.е. воспрепятствовать чрезмерным претензиям Японии. Тогда уже можно будет потребовать от Китая уступок, в том числе сдачи в аренду порта и угольной станции [27]. Брандт указывал, что такая политика на Дальнем Востоке не только не ослабит позиций Германии в Европе, но и улучшит ее стратегическое положение, т.к., поддержав Россию в «азиатских делах», она ослабит русский нажим на восточной границе Германии [28]. Этим Брандт рассчитывал заинтересовать и военные круги.
К осени 1894 г. германское правительство ограничилось лишь увеличением своих военно-морских сил в китайских водах, тогда как военные круги Японии намеревались вынудить Китай к уступке морской базы и плацдарма на материке. Японский министр иностранных дел Муцу опасался, что это вызовет вмешательство России, и советовал не настаивать на чрезмерных территориальных приобретениях, но военные круги в японском правительстве одержали верх [18:173], и 12 февраля 1895 г. был захвачен порт Вейхайвей (город был сдан адмиралом Дином, который покончил жизнь самоубийством) [14:81].
К этому времени немцы провели зондаж по поводу возможных захватов на китайском побережье во Франции, России и Великобритании. Правительства этих стран отвечали уклончиво. Англия выражала даже неодобрение проекту каких бы то ни было захватов. По нашему мнению, во всех этих комбинациях явно выступает одно: Германия не решалась действовать одна, она ждала случая, когда повод подадут Англия, Россия или Франция. Но в это время ни одна великая держава явно не собиралась аннексировать китайскую территорию, конечно, кроме Японии. Пока Германия присматривалась и выясняла выгодность того или иного направления или, точнее, объекта для своих будущих захватов.
Реакция немецких правящих кругов на Симоносекский мир 1895г
Китайское правительство прилагало все усилия для того, чтобы использовать противоречия между державами и движение ихэтуаней в интересах сохранения господства престарелой императрицы Цыси. Об этом свидетельствует секретное обращение, сделанное от ее лица русскому царю с просьбой выступить посредником на переговорах Пекина с западными странами по нормализации обстановки (конец мая - начало июня 1900г.) [56].
Однако русское правительство стремилось выиграть время и создать в европейских столицах впечатление моральной поддержки тех военных мер, которые предлагались иностранными дипломатами для деблокирования китайской столицы и подавления очагов восстания. Одновременно Военное ведомство России во главе с генералом А.Н.Куропаткиным разрабатывало проекты установления российского протектората над северо-восточными провинциями Китая [57]. Как свидетельствуют источники, эти идеи очень сильно нравились самодержцу, отличавшемуся авантюризмом и мессианскими иллюзиями. «У нашего государя грандиозные в голове планы: взять для России Маньчжурию, идти к присоединению к России Кореи. Мечтает под свою державу взять и Тибет. Хочет взять Персию, захватить не только Босфор, но и Дарданеллы», - сообщал как-то Витте Куропаткину после беседы с царем [58].
Особая позиция России серьезно воздействовала на расстановку сил в регионе, а, следовательно, и на положение сил в Европе. Премьер-министр Англии Солсбери в послании королеве Виктории от 10 июня 1900г. писал: «Не Китай, а Россия кажется мне величайшей опасностью в данный момент» [59].
Франция занимала более определенную позицию относительно участия в подавлении восстания и наведения порядка на территории Цинской империи. Циркулярное послание министра иностранных дел Т.Делькассе в столицы держав призывало правительства Великобритании, Германии, России, Японии и США активизировать политику противодействия планам маньчжурских властей использовать ихэтуаней как ударную силу в борьбе против иностранцев [60].
Германское правительство в рассматриваемый период занимало двойственную позицию. С одной стороны, милитаристские круги и пангерманцы высказывались в пользу решительного вмешательства Берлина в китайские события для превращения наиболее богатых и развитых провинций страны в германскую колонию. Например, участники очередного съезда Пангермаского союза в июне 1900г. потребовали от правительства, «чтобы при дальнейшем разделе восточного мира, который должен произойти в недалеком будущем, Германия сказала бы свое веское слово» [61]. Сам Вильгельм II был преисполнен воинственного духа, рассматривая Китай в качестве региона, где «сконцентрировались все возможные препятствия для реализации его политической воли» [62].
С другой стороны, переброска значительных сил на Дальний Восток привела бы к ослаблению позиции Германии в Европе, сузив пространство дипломатического маневрирования Берлина между русско-французским блоком и Англией. Кроме этого, немецкое правительство попадало в определенную зависимость от Петербурга и Лондона, т.к. оно постоянно помнило о русских корпусах, сосредоточенных вблизи германских границ, и учитывало тот факт, что движение транспортов с экспедиционным корпусом через огромные океанские просторы могло успешно проходить лишь при условии снабжения судов топливом, водой и продовольствием в пунктах, которые контролировала Великобритания. Исходя из этого, Бюлов, обеспокоенный вероятными осложнениями, предлагал кайзеру проявлять сдержанность в действиях по организации интервенции на Дальнем Востоке. «Для германских интересов, по моему почтительному мнению, - писал он императору в ответ на воинственные призывы Вильгельма «сравнять Пекин с землей», наказав тем самым китайцев за установление блокады посольского квартала, - откроются тем лучшие перспективы, чем подозрительнее будут следить друг за другом остальные государства. В противном случае можно ожидать, что если Германия выступит в качестве главного заинтересованного лица в китайских событиях, то любая держава сможет использовать это как предлог, чтобы представить нас виновниками происшедшего, и мы окажемся в изоляции» [63].
Роль Германии в разгроме восстания ихэтуаней
Практика установления немецкого колониального господства принципиально не отличалась от таких же традиций других держав: истребительные походы, проводившиеся Виссманом, фельдмаршалом Вальдерзее и другими имели свои аналогии в колониальных империях других государств. Однако характерно, что более утонченные методы, такие как идеологическое воздействие, применение принципа «разделяй и властвуй» и использование экономических стимулов играли в германском колониальном управлении значительно меньшую роль, чем в колониальных империях Англии и Франции.
По нашему мнению, с экономической и стратегической точек зрения экспансия на Дальнем Востоке играла значительную роль во внешней политике Германии, которая осуществлялась как «косвенными», так и «прямыми» методами. К первой группе методов можно отнести все более нарастающую торговую экспансию, когда проникновение в регион и усиление здесь своего влияния шло, в первую очередь, за счет все увеличивающегося финансового закабаления Китая, а также активной деятельности на его территории христианских миссионеров, путешественников и гражданских специалистов. Методами «прямого» воздействия служили военная интервенция, карательные экспедиции и аннексия части территории Цинского государства.
Немецкие монополисты и правящие круги страны пытались создать в этом регионе обширную колониальную империю, что должно было обеспечить им надежные источники сырья и рынки сбыта, а также стратегические позиции для дальнейшего развертывания экспансии. Однако укрепление позиций Германии в Восточной Азии вело к серьезному обострению противоречий с Англией, Францией, Россией, Японией и США.
Германская дипломатия, стремясь усилить свое влияние на Дальнем Востоке, пыталась использовать в своих целях ожидавшийся распад Китая. Рассмотрение действий Германии дает возможность констатировать факт о в равной степени агрессивном характере подходов к китайской проблеме и других держав, прежде всего Англии, России и США, различие между которыми состояло только в не одинаковой военной мощи и большей ориентации Вашингтона на использование косвенных методов принципа «открытых дверей» в азиатско-тихоокеанском регионе.
Анализируя внешнеполитические шаги Германии на Дальнем Востоке в связи с возраставшей нестабильностью в Европе, можно выделить несколько этапов, каждый из которых обладал своими особенностями, показывающими причины изменения методов колониальной экспансии Берлина от «косвенных» к «прямым».
Первый этап с весны 1894 до осени 1897 годов был обусловлен появлением Германии в качестве страны, претендовавшей на создание своей сферы влияния в Дальневосточном регионе. Он характеризовался как торговая экспансия, т.е. шел процесс косвенного проникновения в Китай. Берлин отклонил предложение Лондона вмешаться в японо-китайскую войну из-за Кореи, т.к. Китай был весьма ценным для Германской империи рынком, и она опасалась, как бы он не пострадал, мотивируя это тем, что «ее дело торговое», а война дает большие прибыли, позволяя торговать оружием с обоими противниками. К 1894г. торговый оборот Германии в Китае составил около 400 млн. марок в год, что превысило оборот за тот же год со всеми остальными колониями.
Следующий период с 1897 г. до лета 1898 г. характеризуется переходом Германской империи и других держав от сохранения политического баланса в Восточной Азии к немедленному переводу существовавших ранее абстрактных сфер интересов во вполне определённые сферы влияния. На этом этапе германская дипломатия пошла по пути прямой агрессии, захватив часть китайской территории (порт Киао-Чао), но косвенные продолжали играть большую роль. В это время в правящих кругах Великобритании наблюдалась двойственность восприятия роли Германии на Дальнем Востоке: с одной стороны как возможного средства ограничения влияния России, а с другой - как нового, более опасного соперника в борьбе за контроль над Китаем. Это видно из итогов англо-германских консультаций весны 1898 года, которые впервые в истории двухсторонних отношений завершились признанием Англией геополитических интересов Германии в Китае.
