Содержание к диссертации
Введение
Часть 1 14
Глава 1.1. Обзор литературы и источников 15
Глава 1.2 Особенности религиозного сознания китайцев 29
Часть 2 40
Глава 2.1 Синкретические религии Китая в период Республики 41
Глава 2.2 Синкретические религии материкового Китая после 1949 г. 74
Глава 2.3 Синкретические религии Тайваня 120
Глава 2.4 Синкретические религии Сянгана и Сингапура 138
Часть 3 141
Глава 3.1 Игуаньдао 142
Глава 3.2 Саньицзяо 229
Г лава 3.3 Туншаныпэ 247
Глава 3.4 Цзайлицзяо 270
Заключение. Китайские синкретические религии XX века в культурно-исторической ретроспективе 315
Библиография 332
Обзор литературы и источников
В науке изучение «китайского сектантства», или синкретических религий Китая, началось еще в XIX в. (см. [Porter, 1886; James, 1890]; недавно опубликованы китайские переводы этих работ: [Бо Хэнли, 1997; Сю Яочунь, 1997]). Уже на рубеже ХГХ-ХХ вв. известным голландским ученым Я. де Гроотом был подготовлен первый обобщающий труд по данному вопросу (см. [Groot, 1903]). Эти исследования были продолжены в нашем столетии.
История подобных исследований в материковом Китае в XX в. включает четыре этапа: изучение синкретических религий западными учеными в 1920-е годы; полевые исследования китайских авторов в конце 1920-х — 1940-х годах; аналитические разработки сотрудников карательных и идеологических органов в 1950-1960-е и 1970-1990-е годы; академические исследования, возобновленные в 1980-1990-х годах.
Исследования 1920-х годов во многом продолжили изучение синкретических религий Китая в XIX в. Так же как и в предшествующем столетии, среди западных исследователей в 1920-е годы преобладали миссионеры. Неудивительно, что к изучению новых тенденций в религиозной жизни Китая обратились люди, чья деятельность была непосредственно связана с религией и кто также надеялся изменить религиозную жизнь в этой стране. Их научные изыскания в этой сфере были, видимо, с одной стороны, обусловлены интересом исследователя, а с другой — в определенной степени вызваны практическими нуждами миссионерской работы. Среди работ того времени особенно примечательны обобщающие обзоры Л.Одоу и П.Твайнэма [Hodous, 1922; Twinem, 1925], а также статьи Ф.Дрейка и Л.Одоу, посвященные религиям Даоюань (Храм Пути) и Люшэнь чжэньдао тунъихуй (Общество Объединения подлинного пути шести святых) [Drake, 1923; Hodous, 1924; 1924а]. К этим же работам примыкает монография Дж. де Корна, посвященная деятельности Туншаньшэ и опубликованная двумя десятилетиями позднее. Де Корн рассматривает создание Туншаньшэ как попытку представителей истеблишмента времен империи создать идеологическую структуру, которая дала бы им возможность сохранить свое влияние (см. [Коте, 1941 ])\
В этих работах помимо описания верований, обрядов и социального состава синкретических религий значительное внимание уделялось также отношению последователей этих вероучений к христианству и влиянию христианства на их доктрины, которые, в свою очередь, часто рассматривались в контексте распространения христианства в Китае.
Среди полевых исследований китайских авторов прежде всего следует отметить получившее определенную известность социологическое обследование уезда Дин пров. Хэбэй, а также материалы нескольких других исследований, проведенных в 1930-1940-е годы, но опубликованных позднее. К числу последних относятся проведенное Ло Сянлинем исследование религиозной деятельности Чжэнькунцзяо (Учения Подлинной пустоты), начатое еще в 1932 г. (см. [Ло Сянлинь, 1962]), обследование чжайтанов Гуанчжоу в 1937 г. (см. [Лян Чжаотао, 1989]) и описание Лю Синъхуаном синкретических религии Хэнани в первой половине 1940-х годов (см. [Лю Синьхуан, 1978] ). Содержащиеся в данных публикациях фактический материал и статистика позволяют также использовать их как источники.
Новым этапом в изучении китайскими исследователями местных синкретических религий стала работа Ли Шиюя, посвященная четырем «тайным религиям» Северного Китая: Хуантяньдао (Путь Желтого неба), Гуйидао (Путь Почитания единого), Игуаньдао (Путь Всепроницающего единства) и Исинь тяньдао лунхуа шэнцзяо (Святое учение Драконьего цветка Небесного пути единого сердца). В книге Ли Шиюя на основании имевшихся в то время в распоряжении автора источников и давшых полевых исследований подробно описаны вероучение и пантеон первых трех из этих религий, проанализирована издаваемая ими религиозная литература; в четвертой главе приведен краткий очерк деятельности и вероучения Исинь тяньдао лунхуа шэнцзяо (см. [ЛиШиюй, 1975]).
По оценке тайваньского исследователя Сун Гуанъюя, позиция Ли Шиюя испытала влияние взглядов китайских либеральных интеллектуалов того времени, делавших ставку на «науку и демократию» и рассматривавших синкретические религии как суеверия, которые следует изжить [Сун Гуанъюй, 1988].
После прихода к власти КПК резко изменился сам подход к исследованиям в этой области. На протяжении 1950-1960-х годов изыскания по данному вопросу проводилось в основном лишь с целью изучения настроений жителей той или иной местности или же с целью решения узко чекистских и пропагандистских задач. Наиболее информативной работой того времени является брошюра ЕЦяо, посвященная Игуаньдао, которая, при всей ее тенденциозности, содержит определенный фактический материал (см. [Е Цяо, 1962]). В этот период предпринимались и отдельные попытки продолжить чисто научное изучение современных синкретических религий (см., например, сведения о событиях в Тяньцзине в 1963 г. в главе «Синкретические религии материкового Китая после 1949 г.»), однако в целом они большого развития не получили. Научные исследования того времени велись главным образом в отношении синкретических религий средневековья, причем зачастую в связи с их ролью в «крестьянских войнах». Кроме того, в этот период предметом научного анализа также были баоцзюани (букв. «драгоценные свитки») — священные книги синкретических религий.
Синкретические религии Китая в период Республики
К началу XX в. китайские синкретические религии были распространены по всему Китаю, преимущественно среди сельского населения. Их общины обычно действовали нелегально или полулегально, внешне порой мало отличаясь от религиозных объединений приверженцев «народной религии». В последующие десятилетия происходит стремительный рост числа последователей и влияния этих учений, которые становятся одной из главных религиозных сил в стране. Данный процесс вряд ли может быть понят без учета тех исторических событий, на фоне которых он проходил.
Наступивший двадцатый век стал для Китая временем грандиозных изменений, когда в стране дважды происходила радикальная смена политического строя и десятилетиями шла ломка и трансформация прежних экономических, социальных и культурных основ. Истоки этих событий восходят еще к предшествующему XIX столетию, когда Китай был вовлечен в систему международных политических и экономических отношений, однако его чиновничья и культурная элита не смогла создать и реализовать эффективную программу модернизации, которая позволила бы ему адаптироваться к новым условиям. В конце XIX — начале XX в. страна переживала нарастающий кризис традиционного общества, который усилился после свержения монархии в 1911-1912 гг. С падением империи произошло обособление отдельных провинций, возросшее в конце правления Юань Шикая и после его смерти в 1916 г. Страна оказалась разделенной на ряд регионов, контролируемых милитаристскими группами, между которыми периодически возникали вооруженные конфликты. Власть центрального правительства на севере страны стала весьма условной. На юге, в Гуандуне, с начала 1920-х годов действовало правительство, руководимое Гоминьданом (далее — ГМД). Целью ГМД в те годы была ликвидация милитаристских режимов, за которой должны были последовать модернизация страны, постепенное установление демократии и рост общего благосостояния. В этот период руководители ГМД вступили в союз с КПК и опирались в своих действиях на помощь СССР.
В Т928 г., после завершения Северного похода, предпринятого южанами е целью объединения страны, власть ГМД распространилась на Центральный Китай. Созданное Гоминьданом Национальное правительство в Нанкине формально было признано большинством региональных лидеров, что не помешало им вскоре вступить в вооруженные конфликты как с нанкинскими властями, так и друг с другом. В это же время в 1927 г. терпит крах союз ГМД с КПК и начинаются антиправительственные выступления, возглавлявшиеся коммунистами.
Произошедшие изменения привели к развалу системы власти, внутренним войнам (между отдельными милитаристами, милитаристами и Гоминьданом, Гоминьданом и коммунистами), к дезорганизации финансовой системы, что способствовало развитию социального и хозяйственного кризиса в ряде регионов Китая и усугубляло негативное воздействие уже существовавшей сложной демографической ситуации.
В новых условиях существенно изменилась роль государственных институтов. Прежде, во времена империи, власти в столице в своей внутренней политике стремились главным образом к поддержанию социальной и хозяйственной макростабильности, предоставив местным элитам, и простолюдинам обеспечение локального порядка, устройство школ, строительство мостов и другую подобную деятельность. При постоянной работе всех звеньев бюрократической машины усилия центральных государственных органов были в значительной степени направлены на обеспечение сбора налогов и военную деятельность на внешних рубежах, а их активное воздействие на жизнь подданных по иным поводам обычно имело место лишь в кризисных ситуациях (например, при восстаниях или стихийных бедствиях).
В период Республики государство стало усиливать свое вмешательство в деревенскую жизнь, также, однако, стремясь прежде всего получить, средства на военные нужды (теперь уже для ведения войн внутри страны) и на реализацию собственных проектов по строительству аппарата управления и самоуправления, формированию системы образования, по развитию инфраструктуры и созданию промышленных предприятий. Сами объемы налогообложения при этом даже после произошедшего повышения его- уровня были относительно небольшими, однако они существенно превосходили прежний уровень, традиционно считавшийся «нормальным». Помимо налогов местные чиновники и представители местных элит собирали значительные суммы сверх установленных норм, которые они использовали как на собственные нужды, так и для обеспечения работы бюрократического аппарата. Значительный ущерб крестьянам наносили осуществлявшиеся войсками реквизиции; в условиях кризиса более болезненной стала для земледельцев-арендаторов выплата арендной платы. Ситуацию ухудшало отсутствие необходимых работ по поддержанию в должном порядке речных дамб и ирригационных сетей, что приводило к наводнениям и нарушению водоснабжения полей.
Игуаньдао
Первым патриархом Игуаньдао считается Фу Си, который в некоторых мифах выступает как первопредок человеческого рода. Далее преемственность в передаче Пути осуществляется через Шэньнуна, Хуан-ди, Шао Хао, Чжуаньсюя (внука Хуан-ди), Ку, Яо, Шуня, Юя, И Иня и Тан-ди (основателя шанской династии), Цзян Шана, Вэнь-вана, У-вана (первого императора чжоуской династии) и Чжоу-гуна, а затем идет к Лао-цзы, Конфуцию, Янь-цзы и Цзэн-цзы, Цзы Сы, Мэн-цзы (который представляет последнее из 18 «поколений» «восточных патриархов); от Мэн-цзы передача учения идет к Шакьямуни и 28 «западным патриархам» (начиная с Махакашьяпы и кончая Бодхидхармой)1 [Игуаньдао, 1988, с. 23-24].
От них «подлинный Путь» был воспринят патриархами школы Чань (Бодхидхарма одновременно считается последним из 28 «западных патриархов» и первым среди новых «восточных патриархов»), а затем уже принадлежащими к традиции синкретических религий патриархами Бай Юйчанем и Ма Дуаньяном и затем Ло Вэйцюнем. После этого, как считают приверженцы Игуаньдао, «преемственность Пути» 800 лет не осуществлялась [Игуаньдао, 1988, с. 24].
При этом в трудах последователей Игуаньдао отмечается, что во времена династии Сун произошел расцвет ли сюэ («учение о принципе»; китайское название неоконфуцианства) и цюанъчжэнъ дао («путь совершенной истинности»; одно из течений даосизма), ориентированных на синтез «трех учений». Там же указывается, что во времена династии Мин появились новые синкретические религии, в чьих доктринах также сочетались буддизм, даосизм и конфуцианство и ведущее место занимали представления об Ушэн Лаому (Нерожденной Праматери) и Лунхуа Саньхуй (Трех собраниях Драконьего цветка). Эти идейные течения, однако, как считается, передавали лишь «ветви и листья» учения, а передача его основных начал либо пресеклась, либо приостановилась на время2 [Игуаньдао, 1988, с. 24].
Возобновление преемственности пути, по преданию Игуаньдао, произошло благодаря деятельности патриархов учения Сяньтяньдао (Пути Изначального неба): 9-го патриарха Хуан Дэхуя (1624-1690), 10-го патриарха У Цзысяна (1715-1784), 11-го патриарха Хэ Ляоку (1730-1795), 12-го патриарха Юань Чжицяня (1760-1826) и совместно носивших титул 13-го патриарха Ян Шоуи (1796-1828) и Сюй Цзинаня (1743-1828).
Становление собственно традиции Игуаньдао связывают с деятельностью ее 15-го патриарха Ван Цзюэи (мирское имя — Ван Сюэмэн). Ван Цзюэи (1821-1884) родился в местности Шифокоу уезда Иду обл. Цинчжоу пров. Шаньдун. К семи годам он остался без родителей, воспитывался в другой семье и, похоже, рано начал работать. Однако Ван Цзюэи прилежно занимался, постигая основные положения трех учений [Игуаньдао, 1988, с. 37]. В 27 лет он отправился в Шаньси, где стал учеником 14-го патриарха Яо Хэтяня (ум. 1874 г.). В дальнейшем он проповедовал в Сычуани, затем вернулся в Шаньдун, где также «распространял учение» и был настоятелем храма Дунчжэньтан (в названии храма «дун» обозначает «восточный», «чжэнь» — «гром» и 4-ю триграмму «И цзина», а «тан» — «храм»). В 1877 г. «по велению Нерожденной Праматери», полученному посредством медиумного сеанса, он стал новым патриархом. С 1878 г. вел проповедническую деятельность за пределами Шаньдуна в провинциях Цзянсу, Аньхой, Хэнань, Хубэй, а также в Пекине и на юге Китая. В 1884 г. Ван Цзюеи умер в окрестностях Тяньцзиня [Игуаньдао, 1988, с. 37-39].
15-й патриарх существенно изменил традицию идейного течения, позднее сложившегося в Игуаньдао. Он отменил безбрачие для принявших учение, прекратил практику «внутренней алхимии (нэй дань)», воспринятую от даосского течения Цюаньчжэньдао и имевшую своей целью обретение адептом нового бессмертного тела, ограничившись поучением о том, как «постичь суть вещей, достичь знания и взращивать [свое] сердце и природу (синь сия)». Если раньше на лице последователя учения лишь «отмечали (чжичу)» «сокровенную заставу (сюанъгуань)» (см. раздел «Ритуал»), то Ван Цзюэи изменил это правило, и в ходе обряда посвящения «сокровенную заставу» стали «открывать (дянъкай)». Эта перемена, вероятно, связана с тем, что, по учению Ван Цзюэи, спасение посвященных стало возможным и без взращивания «бессмертного тела». В целом реформы Ван Цзюэи могут рассматриваться как переход от «даосизирован-ного» к «конфуцианизированному» учению. Им же был составлен ряд трактатов, собранных позднее в книге «Ли шу хэцзе» («Объединенные объяснения о принципе и числах»), и некоторые другие труды [Игуаньдао, 1988, с. 28; Сун Гуанъюй, 1984, с. 117].
