Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Становление в Стране Советов системы идейно-теоретической подготовки китайских революционных кадров
1. РКП(б), Коминтерн и большевистское воспитание китайских трудящихся на территории России в годы Гражданской войны
2. Китайские студенты Коммунистического университета трудящихся Востока (КУТВ): первый опыт систематического обучения революционеров Китая в Стране Советов
ГЛАВА II. Централизация системы подготовки китайских революционных кадров в СССР: китайские революционеры в Университете трудящихся Китая им. Сунь Ятсена (УТК) и Коммунистическом университете трудящихся Китая (КУТК)
3. УТК/КУТК: организация, развитие, проблемы учебы и большевизации
4. УТК/КУТК и борьба студенческих фракций
ГЛАВА III. Китайские коммунисты в Международной ленинской школе (МЛШ), китайской школе при КУТВ и Научно-исследовательском институте национально-колониальных проблем (НИИНКП)
5. Сектор «Ц» - китайское отделение МЛШ: кадры, структура, задачи, учеба
6. Китайские студенты МЛШ, китайской школы при КУТВ, НИИНКП и сталинские репрессии
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
БИБЛИОГРАФИЯ
- РКП(б), Коминтерн и большевистское воспитание китайских трудящихся на территории России в годы Гражданской войны
- УТК/КУТК: организация, развитие, проблемы учебы и большевизации
- Сектор «Ц» - китайское отделение МЛШ: кадры, структура, задачи, учеба
Введение к работе
Большевистская революция 1917 г. привела к власти в России партию, идеологи которой исповедовали идею мировой социалистической революции. И Ленин, и Троцкий, и Зиновьев, и Сталин в первые годы Советской власти были твердо убеждены: подлинный коммунистический переворот в экономически отсталой стране возможен лишь в результате успешных пролетарских восстаний в более развитых государствах Европы и в США. Идея мировой, в первую очередь европейской, революции по существу доминировала над их умами. В марте 1918 г. В. И. Ленин на VII экстренном съезде РКП(б) отмечал: «Если смотреть во всемирно-историческом масштабе, то не подлежит никакому сомнению, что конечная победа нашей революции, если бы она осталась одинокой, если бы не было революционного движения в других странах, была бы безнадежной . . . Если мы взяли все дело в руки одной большевистской партии, то мы брали его на себя, будучи уверены, что революция зреет во всех странах, и, в конце концов . . . международная социалистическая революция придет»1. О том же в октябре 1923 г. писал И. В. Сталин в своем приветствии главному редактору германской коммунистической газеты «Роте Фане» Августу Тальгеймеру: «Грядущая революция в Германии является самым важным мировым событием наших дней. Победа революции в Германии будет иметь для пролетариата Европы и Америки более существенное значение, чем победа русской революции шесть лет назад. Победа германского пролетариата, несомненно, переместит центр мировой революции из Москвы в Берлин»".
В целях содействия подъему мирового коммунистического движения в марте 1919 г. в Москве по инициативе Ленина была создана специальная организация - Коммунистический Интернационал (Коминтерн), объединившая компартии разных стран. Коминтерн был не конфедерацией 1 Ленин В. И. Седьмой экстренный съезд РКП(б) 6-8 марта 1918 г. Политический отчет Центрального комитета 7 марта II Ленин В И. Поли. собр. соч. Т. 36. М.: Политиздат, 1962. С. 11. 2 Цит. по: Фирсов Ф И. К вопросу о тактике единого фронта в 1921-1924 гг. // Вопросы истории КПСС. 1987. № 10. С. 117.
4 партий, а единой организацией, с одной программой и уставом. Во главе ее стал действовать выборный орган - Исполнительный комитет Коминтерна (ИККИ), в работе которого приняли участие не только большевики, но и представители других коммунистических групп. Общее руководство, однако, принадлежало российским коммунистам. Коминтерн оказывал своим зарубежным секциям большую поддержку: организационную, политическую, идеологическую, военную, моральную и финансовую.
Поражения европейского пролетариата в 1918-1923 гг. и в особенности крах советской интервенции в Польше в 1920 г. привели к тому, что с начала 1920-х гг. руководители РКП(б) начали уделять повышенное внимание организации революционного движения не только на Западе, но и на Востоке. Огромные суммы, реквизированные большевиками в ходе революции и Гражданской войны, стали направляться через Коминтерн не только в Европу и США, но и в восточные страны. Именно на эти деньги стали вести работу коммунисты Китая, Японии, Индии, Индокитая, Египта и Турции. В 1921 г. Коминтерн предоставил КПК примерно 16 тыс. 650 китайских долларов, а в 1922 г. - 15 тыс. Если принять во внимание, что по обменному курсу того времени один серебряный китайский доллар был равен 50 золотым американским центам3, то получается, что расходы Коминтерна на финансирование КПК в 1921-1922 гг. в целом составляли 15 тыс. 325 золотых долларов США. Китайский историк Ян Куйсун, опираясь на данные архивов КНР, утверждает, что со времени проведения III съезда КПК (т.е. с июня 1923 г.) почти все средства на функционирование партии предоставлялись Москвой. К 1927 г. размер финансовой помощи Китаю составил один миллион китайских долларов, т.е. 500 тыс. американских долларов4. Деньги выделялись на партию, комсомол, рабочее и крестьянское движение, борьбу с империализмом, работу в армии, а также некие специальные цели5. Информация Ян Куйсуна подтверждается многочисленными документами 3 См.: Lee Frederic Е. Currency, Banking, and Finance in China. Washington: Govt, print off, 1926. P. 44. 4 См.: Ян Куйсун. Общая характеристика отношений между ВКП(б) (КПСС), Коминтерном и КПК до 1949 года // Проблемы Дальнего Востока. 2004. № 6. С. 103. 5 См.: Там же. С. 104.
5 российских архивов, иллюстрирующих всестороннюю финансовую поддержку китайской компартии со стороны Коминтерна и ВКП(б) не только в 1920-е, но и в 1930-е гг.6 Речь идет о десятках миллионов американских долларов. Интересно, что СССР продолжал помогать КПК даже после того, как 22 июня 1941 г. на Советский Союз напала гитлеровская Германия. 3 июля 1941 г. Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение отпустить ИККИ «один миллион американских долларов для оказания помощи ЦК компартии Китая» .
Одним из основных направлений помощи было содействие КПК в подготовке ее революционных кадров. С этой целью в Советской России был открыт прием китайских революционеров в различные интернациональные учебные центры Коминтерна. Особые усилия в этом направлении прилагались в 1920-1930-е гг. Связано это было с бурным развитием революционного движения в этой стране в то время.
В эти годы в Советском Союзе существовала целая сеть интернациональных школ, где проходили обучение китайские революционеры. В разные периоды в нее входили: Коммунистический университет трудящихся Востока (КУТВ), Военно-политические курсы при КУТВ, китайская школа при КУТВ, Научно-исследовательский институт национально-колониальных проблем (НИИНКП), Университет трудящихся Китая им. Сунь Ятсена (УТК), Коммунистический университет трудящихся Китая (КУТК), Международная ленинская школа (МЛШ), Научно-исследовательский институт (НИИ) по Китаю, Институт красной профессуры (ИКП), Китайская партийная школа при ЦК МОПР (Международной помощи борцам революции) СССР в местечке Кучино под Москвой, Военно-политическая академия им. Н. Г. Толмачева, Военная академия им. М. В. Фрунзе, Военно-инженерная школа им. Коминтерна, Артиллерийская и Пехотная школы, Радиошкола ДОСААФ, Школа авиамехаников, 6 См.: многотомное издание архивных документов «ВКП(б), Коминтерн и Китай. Документы» (М.: АО «Буклет», 1994-2004). 7 Цит. по: Панцов А. В. Мао Цзэдун. М.: «Молодая гвардия», 2007. С. 482.
Госпитальная военно-фельдшерская школа, Ленинградская школа связи, Военная школа в Киеве, Школа им. Су Чжаочжэна, работавшая во Владивостоке с 1925 г. (позже переименована во Владивостокскую советско-партийную школу первой ступени, а в 1929 г. - в Китайскую ленинскую школу первой ступени), Летная военно-теоретическая школа, Борисоглебская школа летчиков, 3-я военная школа летчиков и летчиков-наблюдателей им. К. Е. Ворошилова в Оренбурге, военные курсы «Выстрел» в Лефортовском районе г. Москвы, а также специальные курсы.
Наиболее крупными учебными центрами являлись три вуза, находившиеся в Москве: Коммунистический университет трудящихся Востока (был открыт для китайцев в 1921-1928 гг. и в 1933-1936 гг., после чего преобразован в Научно-исследовательский институт национально-колониальных проблем, существовавший до 1939 г.), Университет трудящихся Китая им. Сунь Ятсена, функционировавший в 1925-1930 гг. (в сентябре 1928 г. реорганизован в Коммунистический университет трудящихся Китая - КУТК, а позже получивший название Коммунистический университет трудящихся-китайцев), а также Международная ленинская школа (1926-1938 гг.).
Именно в этих вузах под непосредственным контролем со стороны советских большевиков в 1920-1930-е гг. проходили подготовку не менее трех тысяч китайских революционеров, активистов компартии и Гоминьдана. Среди 3 тыс. 327 личных дел членов КПК и ГМД, хранящихся в бывшем Центральном партийном архиве Института марксизма-ленинизма (ЦПА ИМЛ) при ЦК КПСС в Москве (в 1991-1999 гг. - Российский центр хранения и изучения документов новейшей истории - РЦХИДНИ, а ныне -Российский государственный архив социально-политической истории -РГАСПИ), подавляющее большинство принадлежит именно китайским студентам коминтерновских школ Москвы. Примерно 3/4 из них - дела китайских коммунистов, 167 из которых сыграли заметную роль в истории КПК. Среди последних особенно большое значение имеют дела будущих
7 руководителей КНР: Лю Шаоци, Чжу Дэ, Дэн Сяопина, Жэнь Биши, Ян Шанкуня, Чэнь Юня, Е Цзяньина, Дэн Инчао, Линь Бяо, Чэнь Бода, Ли Фучуня, Линь Боцюя (Линь Цзуханя), Лю Чаншэна, У Юйчжана, Дун Биу, Сюй Тели, Чжан Вэньтяня, Ван Цзясяна, Лю Бочэна, Цай Чан, Не Жунчжэня, Сяо Цзингуана, Уланьфу, Янь Хунъяня, Кун Юаня, Чжан Циньцю, У Сюцюаня и Ван Гуаньланя. Ряд этих людей - прежде всего Дэн Сяопин, Чэнь Юнь, Ян Шанкунь, Е Цзяньин, Уланьфу, Дэн Инчао и Не Жунчжэнь, в конце 1970-х - 1980-е гг. инициировали крупномасштабные экономические реформы в Китае.
Это определяет актуальность темы исследования. Ведь динамичное развитие Китайской Народной Республики на рубеже ХХ-ХХІ вв., обусловленное переходом КНР на путь этих экономических реформ, ставит » перед российским китаеведением крайне актуальную как в научном, так и в политическом отношениях задачу всестороннего анализа программы построения в Китае «социализма с китайской спецификой», включающую выявление истоков этой программы, ее гносеологических корней, а также идейно-политической сущности. Это, в свою очередь, требует изучения исторического опыта, накопленного ее создателями, которые в молодые годы получили идейно-теоретическое воспитание в СССР. Не вызывает сомнения, что время, проведенное Дэн Сяопином и многими другими руководителями КПК в Советском Союзе, их учеба и общение с российскими большевиками не пропали даром. Все они вне зависимости от времени пребывания в Москве испытали на себе влияние большевистской идеологии. И то, что рожденный группой Дэн Сяопина в КНР «социализм с китайской спецификой» во многом напоминает советскую новую экономическую политику (НЭП), в немалой степени объясняется полученным этими людьми советским образованием. В этой связи изучение истории подготовки в Москве будущих руководящих кадров Китайской Народной Республики, несомненно, имеет большое значение не только для понимания общих проблем развития китайского революционного движения в 1920-1930-е гг., но и для
8 осмысления особенностей нынешней общественно-политической и экономической трансформации КНР.
Разработка темы имеет немалую научную значимость и политическую актуальность и для объективного разрешения ключевых вопросов советско-китайских отношений, связанных с оказанием помощи КПК со стороны СССР и Коминтерна.
Изучение названной проблемы важно и для понимания процессов общественно-политической трансформации Тайваня. Ведь архитектор тайваньских реформ президент Цзян Цзинго наряду с некоторыми другими видными гоминьдановцами (Дэн Вэньи, Гу Чжэнганом, Гу Чжэндином и др.) тоже долгие годы учился в СССР.
Цель данной диссертационной работы - определить, насколько эффективной и соответствовавшей тогдашнему уровню марксистского образования в СССР была подготовка китайских студентов в основных учебных центрах Москвы. Автор надеется восполнить пробел, существующий в мировой синологии, всесторонне определив роль и место этих школ в формировании кадровой политики КПК, а также в развитии китайского коммунистического движения в целом.
Основные задачи работы заключаются в следующем: выявить главные цели, которые ставили перед собой Политбюро ЦК большевистской партии и Исполком Коминтерна при создании названных учебных центров; определить методы идейно-теоретического воспитания и образования китайских студентов в СССР; вскрыть пути большевизации китайских революционных кадров на территории Советской России; выяснить противоречия, особенности, успехи и недостатки в учебной и партийно-политической работе КУТВ/НИИНКП, УТК/КУТК и МЛШ; исследовать характер фракционной борьбы в студенческом составе КУТВ/ НИИНКП, УТК/КУТК и МЛШ; определить степень воздействия на китайских студентов учебных центров Коминтерна внутрипартийной борьбы в ВКП(б) и сталинских чисток; охарактеризовать причины закрытия КУТВ/ НИИНКП, УТК/КУТК и МЛШ; оценить результаты подготовки в Советском Союзе кадров китайской революции в условиях становления сталинской диктатуры.
Хронологические рамки работы объясняются тем, что Коминтерн и РКП(б) развернули широкомасштабную, систематическую и целенаправленную подготовку китайских революционеров на территории будущего СССР именно в 1921 г. В 1939 же году эта работа в основном завершилась в ходе сталинских чисток коминтерновского аппарата. Продолжавшееся после этого в течение полутора лет (до сентября 1940 г.) обучение китайских коммунистов на территории СССР в небольшой подмосковной китайской школе в Кучино не носило уже широкомасштабного характера.
Научная новизна диссертации заключается в том, что в ней впервые в мировой исторической науке история обучения китайских студентов исследуется комплексно, всесторонне и систематически - с привлечением большого числа раннее неизвестных архивных материалов и путем сравнительного анализа проблем подготовки кадров во всех трех главных коминтерновских учебных центрах Москвы на протяжении всего периода их существования - с 1921 по 1939 г.
Практическая значимость диссертации состоит в том, что содержащийся в ней фактический материал и выводы могут быть использованы при подготовке общих работ, в том числе учебников и учебных пособий, по истории Китая, а также других стран Азии и Африки в XX веке, равно как и при чтении учебных курсов по данным проблемам в Институте стран Азии и Африки МГУ, МГИМО-Университете МИД РФ и на исторических факультетах вузов.
Теоретической и методологической основой диссертации является сочетание диалектического метода и системного анализа. Исследование опирается на выводы и оценки относительно уровня социального и духовного развития китайского и советского обществ XX в., содержащиеся в трудах российских китаеведов А. В. Меликсетова, В. Г. Гельбраса, Л. П. Делюсина, а также отечественных историков и политологов Ю. С. Пивоварова, М. Я. Гефтера и др. Диссертант использовал также достижения российского коминтерноведения, представленные в работах А. Ю. Ватлина, М. А. Персица, А. Б. Резникова, Ф. И. Фирсова. Метод анализа, примененный автором, можно определить как сравнительный историко-политологический.
Характер источниковой базы работы определяется тем, что она основана главным образом на анализе малоизученных или до сих пор неизвестных и впервые вводимых в научный оборот документальных материалов из архивов КПСС и Коминтерна, включая фонды интернациональных учебных заведений. Открытие последних в 1991 г. дает возможность по-новому взглянуть на проблемы изучения истории китайского коммунистического движения, в том числе на вопросы подготовки в СССР китайских революционных кадров. Представленная работа почти полностью основана на ранее неизвестных архивных материалах, хранящихся в Российском государственном архиве социально-политической истории. В хранилище архива содержится примерно 2 миллиона 100 тысяч письменных документов, объединенных в 678 фондах.
В данной работе особое внимание уделялось мало знакомым исследователям документам из 225-й описи 495-го фонда (Личные дела членов Коммунистической партии Китая). Важное значение имели и материалы 65а описи того же фонда (Управление делами ИККИ). Последняя объединяет личные дела сотрудников Исполкома Коминтерна, многие из которых преподавали в КУТВ/НИИНКП, УТК/КУТК и МЛШ.
Разумеется, наиболее ценным источником были архивные документы 530 фонда (Коммунистический университет трудящихся-китайцев), 531 фонда (Международная ленинская школа) и 532 фонда (Коммунистический университет трудящихся Востока и Научно-исследовательский институт национально-колониальных проблем), хранящие приказы, переписку и другие документальные материалы УТК/КУТК, МЛШ и КУТВ/НИИНКП за весь период их существования - с 1921 по 1939 г. Многочисленные документы отражают учебно-административную и партийно-политическую деятельность руководства этих учебных заведений, а также внутреннюю жизнь студенческих коллективов. Здесь же хранятся анкеты студентов, справки и характеристики на них и на сотрудников и преподавателей университетов, журналы, бюллетени, брошюры, издаваемые в УТК/КУТК, МЛШ и КУТВ/НИИНКП, а также студенческие доклады, прочитанные на различных собраниях. Большой интерес представляют и документы партийной, комсомольской и профсоюзной организаций этих вузов.
Много полезной информации содержится и в документах из.514 фонда РГАСПИ (Коммунистическая партия Китая) и 495 фонда (Исполком Коммунистического Интернационала). Речь идет о соответствующих распоряжениях ЦК ВКП(б), Исполкома Коминтерна и делегации КПК в ИККИ, а также письмах и информационных докладах руководства КУТВ/НИИНКП, УТК/КУТК и МЛШ в вышестоящие инстанции.
Только часть этих материалов увидела свет в последние годы: в четырех томах собрания документов «ВКП(б), Коминтерн и Китай», изданных соответственно в 1994, 1999, 2001 и 2003 гг. сотрудниками РГАСПИ совместно с учеными Центра исторических и политических исследований Китая Института Дальнего Востока (ИДВ) РАН и Восточноазиатского семинара Свободного университета Берлина, а также в документальном сборнике «Политбюро ЦК РКП(б) - ВКП(б) и Коминтерн. 1919-1943» (опубликован в 2004 г. сотрудниками РГАСПИ).
Большое значение для разработки темы имеют и публикации многочисленных мемуаров бывших китайских студентов и преподавателей интернациональных учебных заведений СССР: Бай Юя, Бу Шици, Ван Мина,
12 Ван Пинъи, Ван Фаньси, Ван Цзюэюаня, Гарри Викса, Жэнь Чжосюаня, А. Г. Крымова (Го Шаотана), Кун Юаня, Ли Цзинъюна, Лу Юаня, Лю Жэньцзина, Ма Юаньшэна, Мэн Циншу, Пэн Шучжи, Сюй Чжичжэня, Сяо Цингуана, Тан Ючжана, Тэда Триппа, Хуан Пина, Цзэн Юнцюаня, Цзян Цзинго, Чжан Готао, Чжэн Чаолиня, Чэнь Бода, Чэнь Сюлян, Ши Чжэ, Шэн Юэ, Ян Синфу, Ян Шанкуня и др. Среди них выделяются книги Ван Фаньси, Ван Цзюэюаня, Ма Юаньшэна, Чжэн Чаолиня, Шэн Юэ и Хуан Пина, в которых наиболее полно и ярко описан уклад жизни китайских студентов в Советском Союзе в те годы, условия их учебы и общественно-политической работы, отношения между однокурсниками, студентами, преподавателями и кураторами из Коминтерна, ЦК ВКП(б) и ОГПУ. Мемуары Тан Ючжана, бывшего студента КУТК, дают уникальные сведения об условиях содержания арестованных в ходе сталинских чисток китайцев в советских лагерях.
Разумеется, воспоминания - это часто уникальный исторический источник, хотя и не лишенный недостатков. Мемуарист может забыть то, что было, а вспомнить то, чего не было. Проверить же его крайне сложно: нужны документы, а они часто отсутствуют. Тем увлекательнее работа историка, если мемуары «поддаются» проверке, да еще с помощью архивных материалов. Именно так автор и подходил к анализу мемуарной литературы.
Степень разработанности темы. В российской науке первые шаги в изучении истории подготовки в СССР кадров китайской революции были сделаны В. Н. Никифоровым, в 1967 г. затронувшим этот вопрос в своей докторской диссертации, в целом посвященной другим проблемам истории советского китаеведения8. В 1970 г. на основе диссертации Никифоров опубликовал соответствующую монографию, впервые, но также довольно коротко, познакомив уже и широкого советского читателя с историей организации учебно-педагогической и научной работы в КУТВ/НИИНКП и УТК/КУТК9. 8 См.: Никифоров В, Н. Советские историки и проблемы Китая (концепция истории Китая в советской историографии 1917-1949). Докт. дисс. М.: Институт народов Азии АН СССР, 1967. 9 См.: Никифоров В. Н. Советские историки о проблемах Китая. М.: Наука, 1970.
13 До того в СССР на научном уровне в основном разрабатывались вопросы, связанные с обучением на территории Советской России тех китайских трудящихся, которые по воле случая оказались втянутыми в пожар российской Гражданской войны. Первые публикации на эту тему появились в 1957 г., к 40-летию Октябрьской революции, и их поток не ослабевал вплоть до разрыва дружеских связей между КПСС и КПК в 1961 г. Эти исследования, как правило, базировались на сборнике документов и материалов, изданных Центральным государственным архивом Красной армии (ЦГАКА) СССР в 1957 г.11, и на воспоминаниях участников событий. В последующие годы о взаимодействии китайских и советских коммунистов в Гражданскую войну в России, в том числе в подготовке кадров, писали А. Г. Ларин, М. А. Персиц, В. Н. Усов и А. Н. Хейфиц12.
Весной 1977 г. в России появилась первая работа, непосредственно посвященная истории обучения китайских революционеров, как членов КПК, так и Гоминьдана, в УТК/КУТК. Это был краткий очерк Г. В Ефимова,
См.: Кондратьев В., Копылов В. Плечом к плечу// Комсомольская правда. 28 сентября 1959 г.; Активные участники борьбы за власть Советов на Ставрополье. Ставрополь: Ставропольское книжное изд-во, 1957; Дело трудящихся всего мира. Факты, документы, очерки о братской помощи и солидарности трудящихся зарубежных стран с народами Советского Союза. М.: Госполитиздат, 1957; Новогрудский Г., Дунаевский А. Пау Ти-сан - воин революции // Литературная газета. 25 февраля 1958 г.; они vice. Товарищи китайские бойцы. М.: Воениздат, 1959; Комарова Ф. А. Интерационалисты зарубежных стран в борьбе за власть Советов в России. М., 1958; Лю Юн-анъ. Люди интернационального долга. М.: Госполитиздат, 1959; Попов Н. А. Участие китайских интернациональных частей в защите Советской республики в период Гражданской войны (1918-1920 гг.) // Вопросы истории. 1957. № 10. С. 109-123; он же. Они сражались с нами за власть Советов. Китайские добровольцы на фронтах гражданской войны в России (1918-1922). М.: Лениздат, 1959; он же. Китайские пролетарии в Гражданской войне в России // Китайские добровольцы в боях за Советскую власть (1918-1922 гг.). M.: Изд-во вост. лит., 1961. С. 5-37; ЛаппоД. Д., Мельчим А. И. Страницы великой дружбы. Участие китайских добровольцев на фронтах гражданской войны в Советской России (1918-1922). М.: Изд-во социально-экономической литературы, 1959; Бабичев И. Участие китайских и корейских трудящихся в гражданской войне на Дальнем Востоке (1918-1922 гг.). Ташкент: Госиздат УзССР, 1959; Жаров Л. И., Устинов В. М. Интернациональные части Красной Армии в боях за власть Советов в годы иностранной военной интервенции и гражданской войны в СССР. М.: Воениздат, 1960; Устинов В. М. Китайские коммунистические организации в Советской России (1918-1922 гг.) // Китайские добровольцы в боях за Советскую власть (1918-1922 гг.). М.: Изд-во вост. лит., 1961. С. 38-53. 11 См.: Боевое содружество трудящихся зарубежных стран с народами Советской России (1917-1922). М.: Изд-во «Советская Россия», 1957. 12 См.: Ларин А. Г. Китайцы в России. М.: ИДВ РАН, 2000; он же. Китайцы в России вчера и сегодня. Исторический очерк. М.: «Муравей», 2003; он же. Китайские мигранты в России. История и современность. М.: Восточная книга, 2009; Персті М. А. Дальневосточная Республика и Китай. Роль ДВР в борьбе советской власти за дружбу с Китаем в 1920-1922 гг. М: Изд-во вост. лит., 1962; он же. Восточные интернационалисты в России и некоторые вопросы национально-освободительного движения (1918 - июль 1920) // Коминтерн и Восток. Борьба за ленинскую стратегию и тактику в национально-освободительном движении. М.: Наука, 1969. С. 53-109; Усов В. Н. Китайские добровольцы на защите завоеваний Октября // Проблемы Дальнего Востока, 1987, № 6, с. 92-95; Хейфиц А. Н. Советская Россия и сопредельные страны Востока в годы Гражданской войны (1918-1920). М.: Наука, 1964.
14 характерной особенностью которого было введение в научный оборот целого ряда архивных документов из фондов этого университета, остававшихся в то время в ЦПА ИМЛ закрытыми для других историков. Именно поэтому, несмотря на свою краткость (6 журнальных страниц), этот очерк имел большое историческое значение, даже невзирая на то, что руководство Центрального партийного архива ИМЛ при ЦК КПСС не позволило Ефимову снабдить статью ссылками на соответствующие архивные фонды . В духе того времени Ефимов старался показать «пятилетний путь, пройденный УТК-КУТК» как цепь сплошных достижений, делая в итоге вывод о том, что этот путь «по праву можно считать важной главой в истории мирового пролетарского интернационализма, в истории советско-китайской дружбы»14.
В 1980-е гг. изучением истории подготовки китайских марксистских кадров в КУТВ и УТК/КУТК занимался А. В. Панцов, в 1983 г. посвятивший этим проблемам один из параграфов своей кандидатской диссертации (через два года была издана в качестве монографии), и статью15. К сожалению, в то время ему не удалось получить доступ к закрытым архивам этих университетов, и, соответственно, создать целостную картину того, что в них происходило. Не смог ознакомиться с фондами интернациональных вузов и В. Н. Усов, в 1987 г. опубликовавший краткую статью о китайцах в СССР16.
В 1988 г. в Советском Союзе была защищена первая кандидатская диссертация о другом коминтерновском учебном центре, в котором, в частности, обучались китайцы, - Коммунистическом университете трудящихся Востока. Ее автор, Н. Н. Тимофеева, определяла своей целью «всестороннее освещение роли КУТВ как центра политической подготовки коммунистических и революционных кадров Востока в 20-х - 30-х гг., 13 См.: Ефимов Г. В. Из истории Коммунистического университета трудящихся Китая // Проблемы Дальнего Востока. 1977. № 2. С. 169-175. 14 Там же. С. 175.
См.: Панцов Л. В. Социальные предпосылки идейно-теоретических противоречий в Компартии Китая (20 - 40-е гг.). Канд. дисс. М.: ИМРД АН СССР, 1983. С. 150-198; он же. Из истории идейной борьбы в китайском революционном движении 20-40-х годов. М.: Наука, 1985. С. 47-54; он же. Из истории подготовки в СССР марксистских кадров китайской революции // Революционная демократия и коммунисты Востока. M.: Наука, 1984. С. 290-330.
См.: Усов В. Н. Интернациональная помощь СССР в деле подготовки китайских партийных и революционных кадров в 20-30-е годы // Проблемы Дальнего Востока. 1987. № 5. С. 79-85.
15 обобщение опыта этого своеобразного многонационального комуниверситета» . При этом, несмотря на общий хвалебный в отношении КУТВ тон, автору удалось показать и некоторые проблемы этого университета, обратив, в частности, внимание читателя как на недостаточное «овосточивание» его учебных программ, так и на нарушение в нем «ленинских норм жизни» в «годы культа личности И. В. Сталина» . Однако из 176 страниц основного текста, в основном базировавшегося на находившихся в открытом доступе документах Центрального государственного архива Октябрьской революции (ЦГАОР) СССР и Музея истории комсомола и молодежи Красной Пресни, а также на многотиражных изданиях КУТВ, китайским студентам было отведено лишь 819. Иными словами, Тимофеева практически обошла вниманием историю обучения китайских революционеров в КУТВ, упомянув о них лишь в рамках общего рассказа о Коммунистическом университете трудящихся Востока.
Коренным образом изменило ситуацию открытие советских архивов в 1991 г. Так, А. В. Панцов, получив одним из первых доступ к многочисленным фондам бывшего ЦПА ИМЛ, к 1993 г. подготовил докторскую диссертацию, в которой посвятил истории УТК/КУТК и китайской секции КУТВ уже целую главу (140 стр.), почти полностью основанную на архивах" . Основное внимание, правда, Панцов уделил не практическим и теоретическим проблемам подготовки в этих учебных заведениях кадров китайской революции, а вопросам острейшей идейно-политической борьбы двух студенческих фракций: левой, троцкистско-зиновьевской, и сталинистской. В следующем году он опубликовал большую 17 Тимофеева Н. Н. Коммунистический университет трудящихся Востока (КУТВ) - центр идейной подготовки коммунистических и революционных кадров Востока. Канд. дис. М.: ИВ АН СССР, 1988. С. 18. Основные результаты этого исследования были, помимо автореферата, представлены в статьях, опубликованных еще в 1970-е гг.: Тимофеева Н. Н. Коммунистический университет трудящихся Востока (КУТВ) (1921-1925) // Народы Азии и Африки. 1976. № 2. С. 47-57; она оке. Коммунистический университет трудящихся Востока (КУТВ) в 1926-1938 гг. // Народы Азии и Африки. 1979. № 5. С. 30-42. 18 Тимофеева Н. Н. Коммунистический университет трудящихся Востока (КУТВ) - центр идейной подготовки коммунистических и революционных кадров Востока. С. 176. 19 См.: Там же. С. 110-111, 134-135, 139-140, 162. 20 См.: Панцов А. В. Политическая теория троцкизма и Коммунистическая партия Китая (20-е годы). Докт. дисс. М.: ИСП РАН, 1993. С. 317-412, 546-588. часть этой главы в переводе на английский язык в тайваньском журнале «Issues & Studies», а в 1996 г. - и во французском «Cahiers Leon Trotsky»" . После этого, в 2000 г., эта глава (в переработанном виде) вошла в его новую монографию, опубликованную на английском языке в Великобритании и США, а через год - на русском в России ".
Вскоре после этого, в 2002 г., из печати вышло документированное исследование В. П. Галицкого, посвященное одному из студентов УТК/КУТК, Цзян Цзинго ~ . Большой вклад в разработку темы внесла и группа специалистов Центра исторических и политических исследований Китая ИДВ РАН в составе В. И. Глунина, А. М. Григорьева, А. И. Картуновой, Н. И. Мельниковой, И. Н. Сотниковой и К. В. Шевелева под руководством М. Л. Титаренко. Их вступительные статьи и комментарии к документам, опубликованные в сборниках «ВКП(б), Коминтерн и Китай», проливают свет на многие неизвестные страницы пребывания в СССР китайских революционеров. Немало ценной документальной информации по данной теме содержится и в новых работах В. Н. Усова, прежде всего в его политических биографиях Кан Шэна и Дэн Сяопина, опубликованных соответственно в 2004 и 2009 гг., а также в его книге о советской разведке в Китае в 1930-е гг., изданной в 2007 г.24
Существенный вклад в изучение этой проблематики внесли и Л. И. и В. Ц. Головачевы, в 2009 г. издавшие русский перевод воспоминаний китайского революционера и выпускника КУТК Шэн Юэ (он же Шэн Чжунлян, русский псевдоним Мицкевич), одним из первых, еще в 1971 г., поведавшего о своей учебе в Советском Союзе (мемуары Шэна 21 См.: Pantsov Alexander. From Students to Dissidents: The Chinese Trotskyists in Soviet Russia II Issues & Studies. Vol. XXX, 1994. No. 3 (March). P. 97-112; No. 4 (April). P. 56-73. No. 5 (May). P. 77-109; same. La Naissance de l'Opposition de Gauche dans le PC Chinois II Cahiers Leon Trotsky. 1996. No. 57. P. 5-76. 22 См.: Pantsov Alexander. The Bolsheviks and the Chinese Revolution 1919-1927. Richmond, Surrey/Honolulu, HI: Curzon Press/University of Hawaii Press, 2000. Part VI; Панцов А. В. Тайная история советско-китайских отношений. Большевики и китайская революция (1919-1927). М.: «Муравей-Гайд», 2001. Часть VI. 23 Галицкий В. П. Цзян Цзинго: трагедия и триумф сына Чан Кайши. M.: «РАУ-Университет», 2002. 24 См.: Усов В. Н. Китайский Берия Кан Шэн. М.: «ОЛМА-ПРЕСС», 2004: он же. Дэн Сяопин и его время. M.: Стилсервис, ИДВ РАН, 2009; он же. Советская разведка в Китае: 30-е годы XX века. М.: «ОЛМА- ПРЕСС», 2007.
17 первоначально вышли в США)25. Подробные комментарии переводчиков к тексту Шэн Юэ, а также составленная ими биография автора наряду с помещенными в книге многочисленными фотографиями и другими документами, выявленными переводчиками в РГАСПИ, имеют немаловажное значение. Получив с разрешения дочери Шэн Юэ, проживающей ныне в США, доступ к хранящемуся в РГАСПИ личному делу автора, Головачевы дополнили текст книги репродукциями собственноручно написанных Шэн Юэ в 1930 и 1932 гг. автобиографий, анкеты студента УТК, заполненной им при зачислении в университет в конце 1926 г., заявления о переводе его из членов китайской компартии в ВКП(б), характеристики, выданной ему Дальневосточным краевым комитетом ВКП(б) в 1932 г. и др. Так что российское издание книги Шэна — не только перевод, но и интересный сборник уникальных архивных документов.
Весьма важные детали к общей картине истории подготовки в Советском Союзе кадров китайской революции добавляют работы А. Г. Юркевича о обучении революционеров Китая в школе Вампу, А. А. Соколова о вьетнамских студентах коммунистических вузов СССР, Л. Г. Бабиченко о коминтерновских учебных центрах Москвы и И. Громовой о директоре МЛШ К. И. Кирсановой26.
Что же касается китайской историографии, то, она, явно исходя из установок лидеров КПК, в 1950-х - 1970-х гг. практически не проявляла интерес к этой проблематике. Об учебе китайцев в СССР в КНР было не
См.: Шэн Юэ. Университет имени Сунь Ятсена в Москве и китайская революция. М.: ИВ РАН: Крафт+, 2009. 26 Юркевич Л Г. Военная школа Хуанпу и китайская революция // Проблемы Дальнего Востока. 1985. № 3. С. 112-118; он же. Военные школы армии Сунь Ятсена и советские военные советники // Проблемы Дальнего Востока. 2001. № 1. С. 103-110; Соколов А. А. Коминтерн и Вьетнам. Подготовка вьетнамских политических кадров в коммунистических вузах СССР. 20-30-е годы. (Историко-политологический очерк). М.: ИВ РАН, 1998; Иванова Л. В. Коммунистические университеты и их роль в подготовке историков-марксистов в 1918—1922 гг. // История и историки. Историография истории СССР. Сб. статей. М.: Наука, 1965. С. 27-47; Леонова Л. С. Из истории подготовки партийных кадров в советско-партийных школах и коммунистических университетах. 1921-1925. М.: МГУ, 1972; она же. Исторический опыт КПСС по подготовке партийных кадров в партийных учебных заведениях. 1917-1975 гг. М.: МГУ, 1979; Макарова Г. П. Народный комиссариат по делам национальностей РСФСР. 1917-1918 гг. Исторический очерк. М.: Наука, 1987; Бабиченко Л. Г. Роль Школ Коминтерна в идейно-теоретическом обучении кадров компартий // Коминтерн: Опыт, Традиции, Уроки. Материалы научной конференции, посвященной 70-летию Коммунистического Интернационала. M., 1989. С. 113-138; Громова И. Клавдичка (К. И. Кирсанова) // Женщины русской революции. М.: Политиздат, 1968. С. 158-168.
18 принято вспоминать даже в эпоху дружбы с Советским Союзом. Исключение составляла только тема участия китайских трудящихся в российской Гражданской войне: в 1957-1961 гг. о китайцах, проходивших школу Гражданской войны в России, регулярно писал, например, журнал «Дружба», а в 1959 г. историк Пын Мин издал даже книгу, в которой посвятил китайским бойцам РККА несколько страниц" . Тот же Пын Мин, однако, полностью обошел вниманием историю подготовки китайских кадров в коминтерновских учебных центрах. Ничего не написали об этом и китайские историки Лин Шоухэ, Инь Сюйи и Чжан Бочжао, издавшие в Москве книгу «Влияние Октябрьской революции на Китай» (Госполитиздат, 1959).
Это объяснялось тем, что еще до образования КНР Мао Цзэдун и поддерживавшие его руководители КПК вели долгую борьбу за власть с частью вернувшихся из СССР выпускников КУТК (Бо Гу, Ло Фу, Ван Мином и др.), прикрывавшихся авторитетом ВКП(б). В ходе этой борьбы Мао стал оценивать результаты подготовки китайских революционеров в коминтерновских вузах резко негативно. Его главные претензии сводились к тому, что в СССР китайским коммунистам «прививали» догматизм, вредоносный характер которого для дела китайской революции он разоблачил еще в 1930 г. в работе «Против книгопоклонства» (другое название - «Работа по обследованию)»" . В сентябре-ноябре 1938 г., разгромив врагов политически, Мао начал перевоспитывать их идеологически, объявив, что «повышение теоретического уровня нашей партии является неотложным вопросом» . В ходе кампании «чжэнфэн» («исправления стиля») в 1942-1944 гг. он заставил почти всех «догматиков» (кроме Ван Мина) письменно признать, что в СССР их ничему хорошему не научили. Вот что, например, писал в своей «исповеди» 20 января 1944 г. один из бывших главных соперников Мао Цзэдуна в борьбе за власть Бо Гу
См.: Пын Мин. История китайско-советской дружбы. М.: Изд-во социально-экономической литературы, 1959. С. 92-102. 28 См.: Мао Zedong. Oppose Bookism II Mao's Road to Power. Revolutionary Writings 1912-1949. Vol. 3. Armonk, NY and London: M. E. Sharpe, 1994. P. 419-426. 29 Цит. по: Панцов А. В. Mao Цзэдун. С. 466.
19 (настоящее имя Цинь Бансянь, в УТК/КУТК учился под псевдонимом Погорелов, после возвращения в Китай, в 1931 г., возглавлял китайский комсомол, а затем, до февраля 1935 г. был Генеральным секретарем ЦК КПК): «В Москве я получил . . . догматическое, сектантское антипартийное воспитание . . . Три года [учебы в СССР] в моем личном развитии были . . . периодом отравления моего сознания . . . Для китайской революции и КПК [этот] университет [УТК/КУТК] не принес никакой пользы, а, наоборот, нанес неисчислимый вред ... В студентах воспитывалось презрение к практике, слепое доверие к книжным догмам, игнорирование китайской действительности и превознесение иностранных "классических образцов" . . . Воспитывались кадры переводчиков, зараженные преклонением перед иностранщиной. Восхищение и уважение к Советскому Союзу и Коминтерну использовалось для воспитания красных компрадоров . . . Среди студентов и, в первую очередь, среди переводчиков, постепенно образовалась группа образцовых догматиков, иностранных лакеев»30. О том же говорили на одном из заседаний Политбюро ЦК КПК, созванном примерно тогда же, еще один выпускник КУТК Ян Шанкунь и хорошо знакомый с обстановкой в ИККИ и в этом университете Чжоу Эньлай31.
Вместе с тем открыто выражать недовольство по адресу большевистской партии, создавшей в Москве учебные центры для подготовки членов китайской компартии, ни Мао, ни кто-либо другой из китайского руководства, предъявлять не отваживался. Даже в каноническом «Решении по некоторым вопросам истории», принятом ЦК КПК в апреле 1945 г., догматизм не связывался с Советским Союзом, хотя, разумеется, борьба с ним и признавалась одним из главных направлений деятельности маоистского руководства32.
Вот почему не только в 1950-е гг., но и в дальнейшем, даже тогда, когда отношения между КПК и КПСС были разорваны, ленинско-сталинский 30 БоГу. Моя предварительная исповедь//РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 225. Д. 2847. Л. 12-13, 15, 16. 31 См.: Там же. Л. 14. 32 См.: Мао Цзо-дун. Избранные произведения. Т. 4. М.: Изд-во иностранной литературы, 1953. С. 321-405.
20 период в отношениях СССР и Китая не омрачался в китайской историографии печальными страницами, хотя китайским историкам в то же время и не дозволялось говорить ничего хорошего о КУТВ/НИИНКП, УТК/КУТК и МЛШ.
Китайские ученые получили право всерьез заняться изучением истории подготовки в СССР китайских революционеров только после начала экономических реформ в КНР в конце 1970-х гг., т.е. после того, как к власти в стране пришел бывший студент КУТВ и КУТК Дэн Сяопин, не входивший в группировку «догматиков», против которых боролся Мао. В течение последних 30 лет в Китае вышло большое количество книг и статей, в разной мере затрагивающих данную тему и содержащих ценный фактический, а зачастую и архивный материал из документальных хранилищ КНР. Речь идет прежде всего о работах Го Дэхуна, Дай Маолиня, Дин Чанцзяна, Ли Юйчжэнь, Ли Юнчана, Сун Гуанвэя, Сунь Уся, Сюй Цзыгао, Тан* Чуньляна, Цао Чжунбиня, Чжан Цина, Чжан Цюши, Чжао Цзяньбо,Чжоу Гоцюаня, Чэнь Цинцюаня, Чэнь Шаокана, Ян Куйсуна. Одни из них представляют собой биографические очерки китайских деятелей ИККИ, преподавателей или студентов интернациональных вузов, сыгравших большую роль в китайской революции, другие посвящены истории советско-китайских отношений в целом, третьи (таких меньшинство) непосредственно анализируют проблемы учебы и идейно-политической борьбы в КУТВ и УТК/КУТК33.
Ли Юйчжэнь. Шаонянь Цзинго чжуань - И дуань шэнминчжун бунэн чэншоудэ исэдэ суйюэ (Биография молодого Цзинго - Разнообразные невыносимые годы одной судьбы). Тайбэй: Жичжэнь чубаньшэ, 1995; Ли Юнчан. Люй Э хуагун гой шиюэ гэмин (Китайские рабочие в России и Октябрьская революция). Шицзячжуан: Хэбэй жэньминь чубаньшэ, 1988; Сунь Уся. Цюй Цюбо цзай гунчань гоцзи ходун цзилюе (Краткий очерк деятельности Цюй Цюбо в Коминтерне) // Шанхай шифань сюэюань сюэбао (Вестник Шанхайского педагогического института). 1984. № 1. С. 106-111; Сунь Уся, Дин Чанцзян. Чжоу Эньлай тунчжи цзай гунчань гоцзи (Товарищ Чжоу Эньлай в Коминтерне) // Гоцзи гунъюнь (Международное коммунистическое движение). 1983. № 1. С. 14-17; Сюй Цзыгао. Ван Цзясян няньпу (Хронологическая биография Ван Цзясяна). Пекин: Чжунъян вэньсянь чубаньшэ, 2001; Тан Чунълян. Ли Лнсань цюаньчжуань (Полная биография Ли Лисаня). Хэфэй: Аньхой жэньминь чубаньшэ, 1999; он же. Ли Лнсань чжуань (Биография Ли Лисаня). Харбин: Хэйлунцзян жэньминь чубаньшэ, 1984; Цао Чжунбинъ, Дай Маолинь. Мосыкэ чжуншань дасгаэ юй Ван Мин (Московский университет им. Сунь Ятсена и Ван Мин). Харбин: Хэйлунцзян жэньминь чубаньшэ, 1988; Чжан Цюши. Цюй Цюбо юй гунчань гоцзи (Цюй Цюбо и Коминтерн). Пекин: Чжунгун данши чубаньшэ, 2004; Чжао Цзяньбо. Подготовка кадров китайской революции в Советском Союзе как фактор влияния Москвы на Компартию Китая и ее идеологию // Исторические науки. 2007. № 4. С. 51-57; Чжоу Гоцюань, Го Дэхун. Ван Мин няньпу (Хронологическая биография Ван Мина). [Хэфэй]: Аньхой жэньминь чубаньшэ, 1991; Чэнь Цинцюань, Сун Гуанвэй. Лу Динъи чжуань (Биография Лу Динъи). Пекин: Чжунгун данши чубаньшэ, 1999; Чэнь Шаокан, Чжан Цин. Шоу пи
21 На десятилетие позже историков КНР рассматриваемой темой стали заниматься ученые Тайваня. И тоже по политическим причинам: до кончины президента Китайской Республики Цзян Цзинго, долгое время учившегося и жившего в СССР под псевдонимом Николай Владимирович Елизаров, на эту тему было наложено «табу». Цзян Цзинго считал ее «слишком щепетильной», а потому не разрешал даже публикацию подготовленного Ассоциацией тайваньских выпускников советских вузов сборника воспоминаний бывших китайских студентов Москвы, проживавших на Тайване34. Этот сборник вышел только через 7 месяцев после смерти Цзян Цзинго, в июле 1988 г.35
Подлинным и пока единственным достижением тайваньской историографии стала докторская диссертация Юй Миньлин, защищенная в Нью-Йоркском университете в 1995 г. и посвященная истории УТК/КУТК36. Написанная вскоре после открытия советских и тайваньских архивов, эта работа вносит особенно большой вклад в разработку темы, оставаясь пока единственным основанном на архивах подробным исследованием одного из коминтерновских учебных центров Москвы, в котором учились китайцы. Основные результаты работы Юй были представлены в последующие годы в ряде статей, опубликованных на Тайване и в Великобритании .
Только одна работа, относительно подробно рассказывающая о подготовке в СССР китайских революционеров, есть и в западном фу Э сюэсидэ циннянь (Первая группа молодежи, поехавшая на учебу в Россию) // Шанхай дицюй цзяньдан ходун яньцзю цзыляо (Материалы по изучению деятельности по строительству партии в Шанхайском районе). Шанхай: Шанхай ши дии жэньминь цзинча сюэсяо, 1986. С. 102-106; Ян Куйсун. Чжунгун юй Мосыкэдэ гуаньси (1920-1960) (Отношения между КПК и Москвой. 1920-1960). Тайбэй: Дунда тушу гунсы, 1997. 34 См. подробнее: Yu Miin-ling L. Sun Yat-sen University in Moscow, 1925-1930. P. 7. 35 См.: Люши нянь лай чжунго лю Э сюэшэнчжи фэнсян дяоку (Воспоминания китайских студентов об [их] пребывании в России 60 лет назад). Тайбэй: Чжунхуа тушу чубаньшэ, 1988. 36 См.: Yu Miin-ling L. Sun Yat-sen University in Moscow, 1925-1930. Ph.D. Dissertation. New York, NY: New York University, 1995. 37 См.: Юй Миньлин. Гоцзичжуи цай Мосыкэ чжуншань дасюэ, 1925-1930 (Интернационализм в Московском университете им. Сунь Ятсена) // Чжунъян яньцзююань цзиньдайши яньцзюсо цзикань (Сборник статей Института новой истории Академии Синика). Вып. 26. Тайбэй: Чжунъян яньцзююань цзиньдайши яньцзюсо, 1996. С. 237-264; она же. Его данъаньчжундэ лю Е сюэшэн Цзян Цзинго (Студент Цзян Цзинго в российских архивах) // Чжунъян яньцзююань цзиньдайши яньцзюсо цзикань (Сборник статей Института новой истории Академии Синика). Вып. 29. Тайбэй: Чжунъян яньцзююань цзиньдайши яньцзюсо, 1998. С. 103-130; Yu Minling. A Reassessment of Chiang Kai-shek and the Policy of Alliance with the Soviet Union II The Chinese Revolution in the 1920s: Between Triumph and Disaster. Richmond, Surrey: Curzon Press, 2002. P. 98- 124.
22 китаеведении. Это монография американской ученой Дж. Л. Прайс, в целом посвященная воспитанию кадров КПК не столько в Советском Союзе, сколько в самом Китае38. Изданная в 1976 г., эта книга, однако, не может считаться вполне надежной: ведь Прайс не имела доступа в соответствующие архивы и помимо воспоминаний Шэн Юэ и Ван Цзюэюаня, вынуждена была опираться на не всегда заслуживающие доверия второстепенные источники.
Об обучении китайцев в СССР в связи с зарождением китайского троцкистского движения бегло (на 8 страницах) говорится также в одной из книг английского китаеведа Г. Бэнтона, который базируется почти исключительно на мемуарах Ван Фаньси и статье Панцова в "Issues & Studies"39. Несколько общих страниц посвящено истории УТК и в биографии Цзян Цзинго, написанной американским ученым Дж. Тэйлором, в свою очередь черпавшим основную информацию из воспоминаний Цзян Цзинго40.
В то же время английские историки Гидон Коэн и Кэвин Морган достаточно подробно описывают историю обучения британских студентов в МЛШ, а исследователь из Ирландии Барри МакЛолин - ирландских. Американский же специалист Вудфорд МакЛеллан не менее тщательно анализирует вопросы обучения африканцев и афро-американцев в КУТВ, а американская ученая С. Квинн-Джадж - вьетнамских. Немало интересных наблюдений и фактов содержится и в книгах американца Уоррена Лернера и швейцарца Жана-Франсуа Файета о ректоре УТК Карле Радеке, немца Томаса Кэмпена о судьбе «догматиков»-выпускников КУТК, а также американки Шилы Фицпатрик о советской системе образования в целом41. 38 См.: Price Jane L. Cadres, Commanders, and Commissars: The Training of the Chinese Communist Leadership, 1920-45. Boulder, CO: Westview Press, 1976. P. 29-38, 47-52, 89-103. 39 См.: Benton Gregor. China's Urban Revolutionaries. Explorations in the History of Chinese Trotskyism, 1921- 1952. Atlantic Highlands, NJ: Humanities Press, 1996. P. 21-28, 230-231. 40 См.: Taylor Jay. The Generalissimo's Son: Chiang Ching-kuo and the Revolutions in China and Taiwan. Cambridge, Mass: Harvard University Press, 2000. P. 27-56, 451-454. 41 См.: Cohen Gidon and Morgan Kevin. Stalin's Sausage Machine. British Students at the International Lenin School, 1926-37 II Twentieth Century British History. Vol. 13. Issue 4 (December 2002). P. 327-355; McLoughlin Barry. Proletarian Academics or Party Functionaries? Irish Communists at the International Lenin School, Moscow, 1927-1937. II Saothar (Yearbook of the Irish Labour History Society). Vol. 22. Dublin, 1997. P. 63-79; MacClellan Woodford. Black Hajj to "Red Mecca": Africans and Afro-Americans at KUTV, 1925-1928 II Africa in Russia. Russia in Africa. Three Centuries of Encounters. Trenton, NJ, etc.: Africa World Press, 2007. P. 61-83; Quinn- Judge Sophie. Ho Chi-Minh: The Missing Years 1919-1941. Berkely, Los Angeles: University of California Press,
23 Все вышеназванные специалисты, однако, концентрировали свое внимание лишь на отдельных - учебных, финансовых или общеполитических - проблемах подготовки в СССР китайских революционных кадров, к тому же исключительно тех из них, кто получал образование в 1920-е гг. и либо в УТК/КУТК, либо в КУТВ.
2003; Lerner Warren. Karl Radek. The Last Internationalist. Stanford, Calf: Stanford University Press, 1970; Fayet Jean-Francois. Karl Radek (1885-1939). Biographie politique. Bern etc.: Peter Lang, 2004; Kampen Thomas. Mao Zedong, Zhou Enlai and the Evolution of the Chinese Communist Leadership. Copenhagen: NIAS, 2000; Fitzpathck Sheila. Education and Social Mobility in the Soviet Union 1921-1934. Cambridge: Cambridge University Press, 1979.
РКП(б), Коминтерн и большевистское воспитание китайских трудящихся на территории России в годы Гражданской войны
Подавляющее большинство китайцев были чернорабочими, но немало имелось торговцев, ремесленников, работников прачечных и ресторанов, докеров, шахтеров, лесорубов, крестьян, люмпенов и пауперов. В годы первой мировой войны стали прибывать кули, законтрактованные царским правительством для рытья траншей на фронте и других работ. Так, в 1915 г. из Харбина в Российскую империю приехали 7212 законтрактованных рабочих, а в 1916 г. - еще 7243. В том же, 1916 г., некий Чжоу Мянь из Чанчуня законтрактовал для России еще 20 тыс. китайцев (из Дунбэя, Шаньдуна и Хэбэя). Общее число завербованных в то время в Россию китайских рабочих, по разным данным, составляло от 100 до 150 тыс. В отличие от эмигрантов, обживавших в основном районы Центральной Азии, Сибири и Дальнего Востока, большая часть контрактников (до 70 тыс.) селилась в Европейской части страны: в Петрограде, Москве, Новгороде, Риге, Майкопе, Киеве, Екатеринославе, Симферополе, Мелитополе, Тирасполе, в Карелии, Донбассе и на Урале, а также в районе строительства Мурманской железной дороги. 50 тыс. из них находились в прифронтовой полосе44. (По другим данным, до 1917 г. только в Европейскую часть России из Китая прибыли более 60 тыс. китайских рабочих 5.) После Октябрьской революции до середины мая 1918 г., т.е. до начала мятежа чехословацкого корпуса, на родину выехали только 40 тыс. китайцев. Затем путь из Советской России в Китай через Сибирь был отрезан4 .
Вряд ли стоит говорить, что большинство из них были безграмотными и никакого марксизма не знали. Китайские обыватели и после революции жили обычной жизнью, в основном в замкнутых «чайна-таунах», контролировавшихся бандитскими мафиозными группами - хунхузами или «Триадой». Свои дни они проводили в тяжелой борьбе за кусок хлеба. Конечно, все слышали об экстремистской партии, захватившей власть в Петрограде и Москве и с боями продвигавшейся по территории бывшей Российской империи. Многие китайцы на Дальнем Востоке называли ее «чихуадан» («красная партия») или «цюндан» («партия бедных») , но ни о ее программе, ни о политических установках конечно же не имели реального представления, а потому, как и ко всему неизвестному, относились либо негативно, либо скептически. Некоторые даже поступали на службу в Белую армию. Например, в войсках Верховного правителя России А. В. Колчака действовал особый китайский отряд, входивший в Уссурийскую конную бригаду (позже переименована в Уссурийскую отдельную бригаду), которой командовал знаменитый полковник (с 1919 г. - генерал) А. Е. Маковкин, бывший командир 1-го Нерчинского казачьего полка, кавалер Георгиевского оружия, потерявший во время первой мировой войны глаз . (На допросе Колчак, правда, весьма скептически отозвался об этом отряде: «Этот отряд предполагали для охраны дороги, потому что на китайцев смотрели так, что они вообще драться не будут и на них надеяться нельзя»49.) Служили китайцы и в отрядах казачьего атамана Г. М. Семенова5 .
Тех, кто воевал на стороне белых, было, однако, немного. Гораздо больше китайцев под влиянием революционной пропаганды сочувствовало большевикам и даже вступало в Красную армию. Среди последних подавляющее большинство составляли пауперы и люмпены, которых из почти 400 тыс. китайского населения России к середине 1921 г. вообще насчитывалось не меньше 120 тыс.51, т.е. примерно 30 процентов. Немало красноармейцев-китайцев по своему социальному положению были рабочими и бедняками-крестьянами52.
По разным данным, в годы Гражданской войны у «красных» служили от 30 до 70 тыс. человек (т.е. от 9 до 17 процентов китайского населения России)53. Как пишет Пын Мин, в Красной армии имелось несколько китайских взводов, рот, батальонов, полков и даже отдельная «китайская красная интернациональная бригада»54. В целом в то время из них можно было сформировать от 7 до 15 отдельных дивизий55.
Среди китайских красноармейцев выделялся Ань Эньхэ (он же Ань Лунхэ, в русской транслитерации того времени — Ань Ень-хак). Он всю жизнь был бунтарем: в 1898-1900 гг. в Китае участвовал в восстании ихэтуаней, вместе с ними брал Пекин, а после объединенной интервенции иностранных держав бежал в Харбин. Там его арестовала русская контрразведка, почему-то заподозрившая беглеца в связях с японцами.
УТК/КУТК: организация, развитие, проблемы учебы и большевизации
В середине 1920-х гг. в Политбюро ЦК РКП(б) возникла идея организации в СССР для китайских студентов отдельного вуза (с большим количеством преподавателей, знающих китайских язык). Национально-освободительное движение в Китае стремительно нарастало, а китайских кадров, готовившихся в КУТВ, не хватало. 19 марта 1925 г. Политбюро приняло постановление: «Признать желательным либо расширение китайской секции КУТВа, либо создание нового коммунистического университета труд[ящихся] Китая и поручить тт. Бройдо и Войтинскому разработать этот вопрос с докладом в Политбюро»280.
Очень скоро, однако, большевистские руководители внесли коррективы в это свое решение, признав в условиях разворачивавшейся национально-освободительной борьбы в Китае простое расширение китайской секции КУТВ или создание еще одного комвуза нецелесообразным. В создавшейся ситуации новый вуз, по мысли руководителей ЦК РКП(б), следовало сделать неким учебным центром единого фронта двух китайских партий - КПК и Гоминьдана. (Этот фронт был создан в Китае за год до того, в январе 1924 г.) Иными словами, в этом университете должны были проходить учебную подготовку и учащиеся-коммунисты, и гоминьдановцы, которые, как предполагалось, составили бы единую студенческую массу. Советские педагоги же могли бы в этом случае оказывать воздействие и на тех, и на других.
Сама мысль была исключительно продуктивной, особенно с учетом того, что в Китае те или иные связи, в том числе и между выпускниками одного и того же учебного заведения, всегда играли огромную роль. Отношения между членами неформальных союзов выпускников были не намного менее прочными, чем контакты родственников внутри кланов. Таким образом, новый вуз мог способствовать укреплению взаимосвязи между коммунистами и гоминьдановцами, а в исторической перспективе — обеспечить превращение ГМД в народную или рабоче-крестьянскую партию. А именно последняя цель была в то время главной для руководства РКП(б) и Коминтерна, достичь которую московские лидеры рассчитывали путем установлении в Гоминьдане гегемонии КПК за счет усиления внутригоминьдановского союза между коммунистами и «левыми» гоминьдановцами и вытеснения из ГДМ «правых»281. В тактическом плане такому университету было бы, разумеется, желательно присвоить имя только что почившего вождя китайского национально-освободительного движения Сунь Ятсена (он скончался 12 марта 1925 г.).
2 апреля 1925 г. Политбюро постановило: «Признать целесообразным организацию Университета имени Сунь Ятсена в Сибири на 500 человек специально для китайских студентов . . . Для выяснения мер по организации университета, выбора места и определения его состава создать комиссию в составе тт. Бройдо, Радека и Войтинского» .
Истинная цель создания университета, разумеется, не афишировалась. По словам члена комиссии по его организации, бывшего секретаря Исполкома Коминтерна и бывшего заведующего его Восточным отделом К. Б. Радека" , она состояла якобы в том, чтобы «растить таланты для [китайского] общества». А с точки зрения «высокого советника Гоминьдана» Бородина, новый вуз должен был готовить выпускников, которые «в будущем . . . заменят студентов, получивших образование в школах империалистических стран, и возьмут на себя ответственность по реформированию китайского общества». «Цель Университета Сунь Ятсена, -подчеркивал Бородин, - , . . помочь всем студентам понять идеологию господина Сунь Ятсена для того, чтобы продолжить его работу и завершить китайскую национальную революцию»284.
Вскоре члены комиссии пришли к выводу, что «обязательным условием для успешного осуществления» идеи создания университета является его учреждение не в Сибири, а либо в Москве, либо в Ленинграде" . Об этом они и доложили в Политбюро, которое приняло окончательное решение «об организации университета в Москве»" .
Во главе университета был поставлен Радек, который всерьез стал заниматься Китаем всего за год до того, в 1924 г., «движимый собственным интересом» . С июля 1924 г. по ноябрь 1925 г. он опубликовал 14 статей по китайским проблемам, в том числе в центральной прессе - газетах «Правда» и «Известия», журнале «Коммунистический Интернационал», других партийных изданиях" . Несмотря на то, что он был троцкистом, он тогда всецело поддерживал китайскую политику Политбюро ЦК РКП(б) и Коминтерна в Китае , хотя, возможно, и не был искренен: ведь только солидаризуясь с китайской политикой Кремля, он мог получить работу, которую, судя по словам одного из его биографов, очень хотел290.
Сектор «Ц» - китайское отделение МЛШ: кадры, структура, задачи, учеба
Международная ленинская школа (МЛШ), функционировавшая дольше других интернациональных вузов, с 1926 по 1938 г., и предназначавшаяся специально для обучения среднего и высшего кадрового состава как КПК, так и других иностранных коммунистических партий, занимала особое место в системе подготовки в СССР кадров китайской революции. Как «элитное» учебное заведение она была, подобно УТК, создана в связи с подъемом международного революционного движения в середине 1920-х гг. Постановление о необходимости ее организации было принято в июле 1924 г. на V конгрессе Коминтерна. В тезисах «О пропагандистской деятельности Коминтерна и его секций», одобренных конгрессом, говорилось: «Чтобы удовлетворить потребность, по крайней мере, важнейших партий в квалифицированных теоретических работниках, КИ командирует на продолжительное время ряд партработников германской, английской, американской, чехословацкой, итальянской, французской, восточных и по возможности других секций в Москву, где они должны отдаться исключительно изучению марксистско-ленинской теории и практики». Эта задача увязывалась с выдвинутой Исполкомом Коминтерна еще в апреле 1924 г. программой так называемой «большевизации» компартий, т.е. превращения последних в послушный инструмент кремлевской политики. «Считаясь с ближайшей целью пропаганды марксизма-ленинизма -обольшевичением партий, — подчеркивал V конгресс, - партийное воспитание надо везде связывать с актуальными в данный момент политическими проблемами и тактическими, и организационными задачами
Коминтерна и отдельных компартий, избегая абстрактных программ обучения». Отмечалось, что «целью учения является углубленное усвоение марксизма-ленинизма и выработка [у студентов] способности к самостоятельной, теоретически обоснованной политической работе»5 .
По предложению венгерского коммуниста Бела Куна, члена ИККИ и бывшего председателя Совета народных комиссаров Венгерской Советской Республики, это постановление было конкретизировано в специальном проекте ИККИ о создании особого интернационального учебного заведения для высшего состава компартий576. В октябре 1924 г. Организационное бюро ИККИ в развитие этого постановления приняло решение организовать двухмесячные международные курсы на 40 человек577, которые в феврале 1925 г. в коминтерновских документах стали именоваться Высшими международными партийными курсами (ВМПК)578. В марте 1925 г. на Оргбюро ИККИ обсуждался уже вопрос о создании международных курсов с полуторагодичным сроком обучения и число студентов планировалось довести до 70 .В апреле 1925 г. ВМПК были переименованы в Интернациональные партийные курсы (ИПК), а в апреле 1926 г. - в Международные ленинские курсы (МЛК) 58. Окончательный проект их организации был утвержден 6 мая 1926 г. Президиумом ИККИ. Содействие в организации курсов и подборе лекторского состава оказал ЦК ВКП(б)581.
Название Международная ленинская школа появилось лишь в 1928 г.582, однако уже в 1930 г. последовало новое переименование: в Международный коммунистический университет (МКУ) . Таким образом, традиционно используемое в исторической литературе название «Международная ленинская школа» носит, как видно, условный характер.
Формально новое учебное заведение действовало при Институте В. И. Ленина, созданном в 1923 г. На функционирование школы Политбюро ЦК ВКП(б) и Советским правительством были отпущены огромные по тем временам средства. Годовая смета расходов равнялась 718 тыс. 520 рублям, т.е. была на 168 с половиной тысяч больше, чем годовой бюджет УТК/КУТК. Их этих средств 177 тыс. 840 рублей предназначались на технические расходы, 30 тыс. - на организационные и 255 тыс. 520 рублей — на административные. Последние включали оплату стоимости жилья студентов, а также расходы по их транспортировке на родину после окончания учебы584. С 1932 г. в результате объединения Института В . И. Ленина с организованном еще в 1921 г. Институтом К. Маркса и Ф. Энгельса в единый Институт Маркса - Энгельса - Ленина при ЦК ВКП(б) МКУ перешел под его эгиду. Фактически же эта интернациональная школа функционировала при Президиуме ИККИ и его отделе агитации и пропаганды.
