Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. ФЕНОМЕН АВИНЬОНСКОГО ПАПСТВА 40
I.I Авиньонский двор как особая страница в истории папства 40
I.II Авиньонские папы 64
I.III Коллегия кардиналов в авиньонский период 87
ГЛАВА П. РОЛЬ ПАПСТВА В АНГЛО-ФРАНЦУЗСКОМ ПРОТИВОСТОЯНИИ ЭПОХИ ЗРЕЛОГО СРЕДНЕВЕКОВЬЯ 102
II.I Взаимоотношения папства с английскими и французскими королевствами ХП-ХШвв 102
II.II Англия и Франция в политике первых авиньонских пап 116
П.Ш Роль авиньонских пап в Столетней войне 131
ГЛАВА III. ПОЛИТИКА АВИНЬОНСКОГО ДВОРА В ОТНОШЕНИИ СВЯЩЕННОЙ РИМСКОЙ ИМПЕРИИ, СТРАН АПЕННИНСКОГО И ПИРЕНЕЙСКОГО ПОЛУОСТРОВОВ 154
III.I Авиньонский двор и Священная Римская империя 154
III.II Итальянская политика авиньонского двора 179
Ш.Ш Политика авиньонского двора в странах Пиренейского полуострова 203
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 219
БИБЛИОГРАФИЯ 229
- Авиньонский двор как особая страница в истории папства
- Взаимоотношения папства с английскими и французскими королевствами ХП-ХШвв
- Авиньонский двор и Священная Римская империя
Введение к работе
Авиньонский период (1309-1378) нельзя не признать одним из наиболее интересных и во многом уникальных этапов в истории папства. И речь идет не только и не столько о самом факте проживания понтификов за пределами Рима, более того, вне итальянских территорий. В конечном итоге, даже беглый взгляд на предшествующие столетия в жизни Святого престола позволяет отметить, что его образ жизни претерпел значительные изменения задолго до XIV столетия, папы римские нередко путешествовали, а их временными резиденциями становились не только города, принадлежавшие как Римской католической церкви, но и владения различных христианских правителей. Более того, эскалация социальных и политических конфликтов, раздиравших в позднее средневековье весь Апеннинский полуостров, неизбежно вынуждала римскую курию все больше времени проводить вдалеке от итальянских территорий в поисках безопасности и стабильности. Ведь учитывая постоянный рост и эволюцию папского аппарата, очевидно, что Святой престол не мог больше эффективно выполнять свои многочисленные функции без четко налаженной инфраструктуры, адекватных условий для жизни и работы. Постоянно расширяя собственную юрисдикцию, постепенно присваивая себе все новые права и функции внутри церкви и за ее пределами, понтифики добились того, что их участие стало необходимым для решения практически всех проблем не только религиозного, но и и светского характера; число христиан, нуждавшихся в папской помощи, продолжало расти день ото дня. Естественно, в подобной ситуации поиск стабильной и безопасной резиденции становился жизненной необходимостью, обязательным условием как для развития, так и для нормального функционирования римской курии.
Таким образом, кочевой образ жизни Святого престола в позднее средневековье и практически постоянное отсутствие понтификов в традиционной резиденции представляли собой абсолютно естественное
явление и были обусловлены, прежде всего, политической обстановкой на полуострове. Особое же значение изучаемого нами периода для историка заключается, прежде всего, в его исключительной важности для всего процесса эволюции западноевропейского общества. Традиционное противостояние светской и духовной власти за право управления христианским миром на данном этапе приобрело новые формы. Централизационные процессы, с разной степенью активности протекавшие во всех странах Западной Европы, приводили к постепенному формированию основ будущих национальных или «современных» государств. В их рамках наблюдалось становление национального самосознания и неразрывно связанного с ним стремления к независимости, прежде всего, от возможного вмешательства извне. Папский двор в этот период также претерпевал значительные изменения, причем формирование в нем атрибутов государства в современном понимании данного термина происходило даже быстрее, чем в большинстве светских государств. Столкновение этих двух сил -крепнущих европейских стран и стремящегося сохранить свою универсальную власть средневекового папства - и являлось одним из ключевых факторов международных отношений Западной Европы1.
Актуальность избранной нами темы для современной отечественной медиевистики очевидна, прежде всего, вследствие огромного значения той роли, которую институт папства играл в жизни средневековой Европы, и практически полной ее неизученности в отечественной историографии по причинам, более подробно рассмотренным нами в очерке о степени изученности данной темы. Более того, несмотря на наблюдающееся в
1 Нам представляется необходимым определить несколько основных терминов, которые будут постоянно использоваться в рамках данного исследования. Прежде всего, хотелось бы подчеркнуть, что в исторической науке термин «современное государство» или «etat moderne» (в отечественной историографии ему соответствует, например, термин «государство старого порядка») подразумевает под собой политическую единицу, ключевыми характерными чертами которой являются сильная центральная власть, наличие четко определенной территории с установленными границами, постоянная армия, единые фискальная и судебная системы, сложившиеся категории подданства. Что касается словосочетания «международные отношения», в данном исследовании оно используется для описания совокупности экономических, политических, дипломатических, военных и других связей между вышеупомянутыми государствами и системами государств, а также прочими социальными, экономическими, политическими, религиозными силами, действующими на международной арене.
последнее время возрождение интереса к политической истории, взаимоотношения понтификов и основных западноевропейских государств в эпоху зрелого средневековья до сих пор продолжают оставаться за рамками российских исторических исследований. Именно сегодня, когда полемика о праве отдельных государств, народов на национальную самобытность и независимость, а также о роли церкви в жизни общества занимает весьма существенное место в ментальной жизни социума, данный анализ истории этих вопросов представляется как нельзя более актуальными.
Хронологические рамки определяются темой исследования. Термин «авиньонское папство» используется в исторической науке для описания достаточно уникального периода в истории Святого престола, в течение которого постоянная резиденция понтификов располагалась в Авиньоне, вдали от Рима, и который завершился Великой схизмой, повергнув Римскую католическую церковь и весь христианский мир в глубокий, продолжительный кризис. Что касается временных рамок данного феномена, большинство ученых сходятся во мнении, что началом этого периода был 1309 г., в котором папский двор впервые избрал Авиньон своей временной резиденцией, в то время как его окончание традиционно относят к 1378 г., когда скончался папа Григорий XI (несмотря на то, что курия покинула берега Роны еще в сентябре 1376 г.). Однако потребность в изучении эволюции взаимоотношений понтификов с отдельными христианскими государствами для адекватного анализа политики папства в XIV в. обусловила необходимость проведения ряда кратких исторических экскурсов, в которых были проанализированы некоторые аспекты истории предшествовавших столетий.
Объектом нашего исследования является роль авиньонского папства в международной жизни Западной Европы в момент формирования и укрепления основ будущих «современных государств». Своеобразие нашего объекта исследования заключается в его определенной двойственности, т.к. реальной целью внешнеполитической деятельности
понтификов в этот период являлось отнюдь не только и не столько непосредственное разрешение конфликтов между христианскими правителями, сколько обеспечение себе нового, достойного папских притязаний статуса в условиях кардинально меняющейся исторической реальности. В качестве предмета изучения выступают конкретная политика и методы, применявшиеся авиньонскими понтификами в рамках их внешнеполитической деятельности в различных странах Западной Европы.
Цель данного исследования заключается в том, чтобы проанализировать эффективность и адекватность внешнеполитической деятельности авиньонского двора с точки зрения претворения в жизнь амбициозных претензий средневекового папства, т.е. определить основные задачи, стоявшие перед понтификами XIV века, установить способы их реализации в отношениях с основными христианскими государствами, а также их особенности в авиньонский период, и понять, насколько успешной была политика Святого престола, как в случае с конкретными правителями и странами, так и в целом в христианском мире.
Достижение поставленной цели требует решения ряда задач. Прежде всего, необходимо охарактеризовать феномен авиньонского двора и его составляющие с целью понимания особенностей его функционирования и предпосылок к определенному стилю ведения внешнеполитической деятельности. В дальнейшем нам предстоит определить характер взаимоотношений Святого престола с ключевыми участниками международной жизни средневековой Европы, проанализировать внешнюю политику авиньонских понтификов в отношении каждого из вышеупомянутых ключевых участников и оценить ее эффективность и успешность. И наконец, результатом данных исследований и анализа станет установление реальной роли авиньонского двора в международных отношениях Западной Европы.
Принимая во внимание цель и задачи данного исследования, нам кажется целесообразным применить историко-системный метод в качестве основного метода работы. Использование системного подхода и системных методов анализа, к которым необходимо отнести структурный и функциональный анализы, бесспорно, будет способствовать обеспечению целостности и компетентности проводимого исследования. Кроме того, в данной работе будут также применяться элементы историко-генетического метода, позволяющего последовательно выявлять и анализировать свойства, функции и изменения изучаемого предмета в процессе его исторического развития.
Феномен авиньонского двора всегда вызывал интерес исследователей, и уже современники «авиньонских пап» многократно предпринимали попытки дать оценку этому периоду в истории Римской католической церкви. Так, одним из самых серьезных и безжалостных критиков деятельности понтификов можно считать величайшего гуманиста Петрарку, в творчестве которого тема «Рим-Авиньон» занимала огромное место. Попытки оценить политику Святого престола в данный период предпринимались также в современных ему хрониках, и в дальнейшем число сочинений, посвященных данному вопросу, продолжало неуклонно расти. И хотя, как показывает тщательный анализ, образ «авиньонского папства» в зарубежной исторической литературе долгое время оставался достаточно однообразным, в отечественной же историографии изучению внешнеполитической деятельности Святого престола не уделяли особенного внимания, нам представляется целесообразным обрисовать основные вехи этого историографического процесса.
Фактически, историографию вопроса о роли авиньонского двора в международной жизни можно с уверенностью разделить на две основные составляющие: работы по истории папства и римской католической церкви, и исследования политической истории стран Западной Европы. В отечественной исторической науке труды первой группы были достаточно немногочисленными, что было обусловлено целым рядом объективных
причин. Так, в дореволюционной России внимание ученых, занимавшихся вопросами религии, было сосредоточено, прежде всего, на православной церкви. В советский период подобным исследованиям и вовсе не было места в исторической науке, и лишь с началом новой эпохи в России возобновились публикации трудов на темы, долгое время считавшиеся «табу». Совокупность данных факторов и стала причиной того, что говоря о русскоязычной литературе по истории папства, мы можем упомянуть лишь несколько общих работ по истории церкви.
Эти труды, естественно, охватывали и авиньонский период, однако его анализ никогда не выходил за рамки традиционной и уже давно устаревшей версии о полной зависимости понтификов от французской короны. Так, одним из первых подобных сочинений являлся «Очерк церковной истории» д-ра богословия И. Г. Куртца, опубликованный в Санкт-Петербурге в 1868 году, в котором политика авиньонского папства, как и следовало ожидать, получила однозначно негативную оценку: «семидесятилетний вавилонский плен в Авиньоне подверг папство постыдному рабству вероломной французской политики и довел его до крайнего нравственного растления» . Не менее негативно оценивалась деятельность авиньонских понтификов оценивалась и в трудах Е. Гергея, М. Заборова . Особого внимания среди общих работ по истории церкви заслуживает труд С. Г. Лозинского, ведь именно его «История папства» до сих пор остается одним из самых значительных марксистских исследований по истории католицизма в нашей стране. Однако приходится признать, что в своей оценке деятельности авиньонского папства ученый слепо следовал традиционной и во многом устаревшей точке зрения на данный вопрос. Даже сама глава, посвященная данному периоду, называется в традициях западной историографии предшествовавших веков: «Папство в плену у Франции». «Во Франции... папство чувствовало себя гораздо увереннее за спиной королей, которые
2 Куртц И.Г. Очерк церковной истории (Церкви вселенской до IX в. и потом исключительно церкви западной до половины XIX в.) - С-Петербург, 1868. - С.173. Гергей Е. История папства. - М.: Республика, 1996; Заборов М.А. Папство и крестовые походы. - М.: Изд-во Академии наук СССР, 1960.
фактически назначали пап, и которым благодарное папство предоставляло разнообразные льготы»4. Именно такое предвзятое отношение к деятельности авиньонских пап лежит в основе анализа данного периода в истории Святого престола, представленного в исследовании С. Лозинского, тем самым значительно ограничивая его ценность для современных исследований. В подобном ключе деятельность понтификов XIV века рассматривалась и в отечественных трудах, посвященных творчеству Петрарки и Данте. Так, особое внимание оценке авиньонского папства уделялось в работе Н. И. Девятайкиной «Рим или Авиньон: спор Петрарки с французским кардиналом: «...состояние авиньонской церкви видится ему как «кораблекрушение», тяжкая болезнь с нарывами и язвами, главные причины которой - погоня за земными богатствами, алчность, спесь, зависть, праздность, лицемерие, продажность, лживость, крайняя нравственная распущенность, отсутствие благочестия, невежество. Гуманист навечно соединяет имя Авиньона с именем Вавилона»5. Не меньшим значением для оценки восприятия авиньонского папства современниками обладает и исследование Л. Баткина «Данте и его время. Поэт и политика»6.
К сожалению, отдельные отечественные труды, посвященные изучению авиньонского периода в истории папства и его отдельных аспектов, так и не увидели свет в силу целого ряда объективных причин. Ведь вполне естественно, что в дореволюционной России внимание ученых, занимавшихся вопросами религии, было сосредоточено, прежде всего, на православной церкви. В советский же период подобным исследованиям и вовсе не было места в исторической науке, а анализ политической истории средневековья был значительно ограничен жесткими рамками формационного подхода. Только с началом новой эпохи в России возобновились и исследования по сюжетам, ранее считавшимся «табу», включая, естественно, и вопросы, связанные со Святым престолом. В то же
4 Лозинский С.Г. История папства. - 3 изд. - М., 1986. - С. 161.
5 Девятайкина Н.И. Рим или Авиньон: спор Петрарки с французским кардиналом// Феномены истории. К 70-
летию Всеволода Львовича Керова. Сборник статей. - М., 1996. - С. 82-83.
6 Баткин Л.М. Данте и его время. Поэт и политика. - М.: Издательство «Наука», 1965.
время за последнее десятилетие можно выделить лишь одну работу, которая действительно затрагивает интересующий нас период в истории папства. Речь идет о диссертации И. П. Потехиной из Санкт-Петербургского университета «Административно-финансовая система Св. Престола в период авиньонского пленения пап», представленной к защите в 2005 году. И хотя данное исследование посвящено иному аспекту деятельности авиньонского двора, оно неизбежно затрагивает интересующие нас вопросы, более того, сам факт его появления говорит о существующем в современной российской исторической науке интересе к этой теме, а значит, и об актуальности настоящей работы. Более того, стоит отметить, что, несмотря на очевидное знакомство с современной историографией вышеупомянутого периода в истории папства, ученый все же считает вполне обоснованным утверждение о «почти полной политической зависимости авиньонских понтификов от французской короны», а следовательно, необходимость проведения исследования политической составляющей жизни авиньонского двора является очевидной.
Изучению истории европейских стран в отечественной исторической науке уделялось значительно больше внимания, результатом чего было появление многочисленных статей и отдельных монографий, рассматривающих различные аспекты эволюции государств Западной Европы. Так, стоит выделить такие классические труды, как «История Франции» под редакцией А.З. Манфреда, «История Англии в средние века» В.В. Штокмар, сборник «История Италии», в создании которого принимали участие В.И. Рутенбург, Л.А. Котельникова и Е.В. Вернадская, а также «История дипломатии» и «История Европы с древнейших времен до наших
дней» . Данные исследования дают общую картину международной жизни
7 Потехина И.П. Административно-финансовая система Св. Престола в период авиньонского пленения пап.
Автореферат. - Санкт-Петербургский Государственный Университет, 2005. - С.З.
8 История Франции. В 3 тт. - Т. 1. - М: Издательство «Наука», 1972; Штокмар В.В. История Англии в
средние века. - 2 изд. - Санкт-Петербург: Издательство «Алетейя», 2005; История Италии. В 3 тт. - Т.1. -
М.: Наука, 1970; История дипломатии. В 3-х тт. - Т.1. - М.: Государственное издательство политической
литературы, 1959; История Европы с древнейших времен до наших дней. Том второй. Средневековая
Европа. - М.: Наука, 1992.
Западной Европы в XIV веке, позволяют воссоздать контекст, в котором развивались взаимоотношения папства и крупнейших христианских государств. И хотя упоминания «авиньонских пап» встречаются в них достаточно редко, ценность данных трудов для нашей работы является несомненной. При этом, однако, не стоит забывать, что все они создавались в начале 70-х годов XX столетия, в период господства жесткого формационного подхода, а потому характер отбора и подачи информации в них четко обусловлен требованиями, предъявлявшимися к исторической науке в советский период. Лишь в конце прошлого века начало наблюдаться возрождение интереса к политической составляющей истории, результатом чего стало появление целого ряда специализированных исследований, по-новому интерпретирующих и оценивающих отдельные аспекты международной жизни средневековой Европы, в число которых входят, например, статьи М.А. Бойцова, О.И. Варьяш, Е.В. Калмыковой9.
Анализируя общие труды, посвященные вопросам внешней политики XIV века, необходимо уделить особое внимание серии статей и монографий Н. И. Басовской, рассматривающих различные составляющие военно-дипломатической истории Столетней войны10. Представленное в них подробное и разностороннее исследование причин, приведших к эскалации данного конфликта, взаимоотношений многочисленных участников этого противостояния, а также эволюции его двух главных героев, помогает адекватно оценить реальную роль Англии и Франции в международной жизни Западной Европы данного периода, что, в свою очередь, облегчает анализ взаимоотношений правителей данных государств со Святым
9 Бойцов М.А. Золотая булла 1356 г. и королевская власть в Германии во второй половине XIV в.// Средние
века. Сборник. Выпуск 52. - Москва: Издательство «Наука», 1989. - С.25-46; Варьяш О.И. Двор и
династические конфликты Пиренейского средневековья// Двор монарха в средневековой Европе. Явление.
Модель. Среда. - Т. 1. - M., Спб.: Алетейя, 2001. - С.81-92; Калмыкова Е.В. Столетняя война и
формирование английского национального самосознания// Средние века. Выпуск. 62. - М.: Наука, 2001. - С.
103-119.
10 См. Басовская Н.И. Англия и Франция в международной жизни Западной Европы XII-XV вв.// Средние
века. - Выпуск 51. - М.: Издательство «Наука», 1988. - С.5-22; Англо-французские противоречия конца XIII-
XIV вв. и страны Пиренейского полуострова// Цель истории - история. М.: Российский государственный
гуманитарный университет, 2002. - С.170-186; Столетняя война: леопард против лилии. - М.: Издательство
«Олимп», 2002, и т Столетняя война: леопард против лилии. - М.: Издательство «Олимп», 2002, и т.д.
престолом. Естественно, все вышеупомянутые работы имеют лишь косвенное отношение к историографии авиньонского папства, ведь средневековые понтифики упоминаются в них просто как один из многочисленных элементов мозаики, которую представляла собой политическая жизнь Европы XIII-XIV веках. Однако их ценность, в том числе и для нашего исследования, невозможно недооценить, так как они помогают воссоздать целостную картину европейского мира в период правления так называемых «авиньонских пап», более того, позволяют восстановить причинно-следственные связи, определявшие поведение главных участников международной жизни в течение всего интересующего нас периода. При этом, однако, стоит отметить, что лишь немногие авторы вышеупомянутых исследований уделяли особое внимание роли папства в изучаемых ими внешнеполитических отношениях западноевропейского общества. Таким образом, необходимо признать, что, несмотря на очевидный интерес отечественных исследователей к международной жизни Западной Европы, в том числе и в период зрелого средневековья, роль одного из ее главных участников - папства - продолжает оставаться в значительной мере неизученной. В то же время без понимания реальных функций и сферы влияния Святого престола в данный период невозможно, как нам кажется, дать адекватную оценку политики и взаимоотношений западноевропейских государств.
В зарубежной исторической литературе сложилась совершенно иная ситуация, и в ней интерес к феномену «авиньонского папства» и различных аспектов его деятельности оставался постоянным, начиная с самого момента его возникновения. Уже современники понтификов предпринимали попытки оценить политику Святого престола, определить причины и последствия проводимой понтификами политики. Именно в данный период и возник хорошо известный нам негативный образ «авиньонских пап», основанный на так называемой «итальянской версии» событий, в течение нескольких веков оказывавшей решающее влияние на историографию этого вопроса.
Представленная в хронике «История Флоренции» Дж. Виллани, долгое время являвшейся одним из основных источников информации об авиньонском периоде для большинства исследователей, она включала в себя целый ряд свидетельств, призванных подтвердить факт полной зависимости Климента V, а также и его преемников от французской короны11. Другой современник авиньонских понтификов был автором по сути своей негативного выражения - «вавилонское пленение», - которое и по сей день нередко используется исследователями при описании этого этапа в истории Святого престола.
Именно сочинения, созданные в первые столетия после завершения так называемого «вавилонского пленения» папства, и были в дальнейшем активно использованы при создании как общих исследований истории римской католической церкви, так и специальных трудов по данному феномену. При этом в рамках данной группы исторических работ можно с уверенностью выделить два основных направлениях в интепретации авиньонского периода. Ряд ученых XIX в., в число которых входили Ж.Б. Жуду, Л. Миро, А. Хаук, продолжили уже ставшую традиционной к этому периоду «про-итальянскую» точку зрения о полной зависимости понтификов XIV века от прихотей французской короны. И хотя авторы данных работ не предпринимали серьезных попыток провести научный анализ внешнеполитической деятельности Святого престола в интересующий нас период, представленный в их трудах негативный образ авиньонских пап «как робко зависимых от французского двора» косвенным образом являлся и оценкой папской политики.
Появление второго направления в историографии авиньонского папства стало возможным благодаря публикации целого ряда источников, неизвестных ранее исследователям. Первой попыткой представить более объективный взгляд на авиньонское папство и его деятельность стало собрание текстов «Vitae Paparum Avenionensium» Э. Балюза (1693). Согласно
11 Виллани Дж. Новая хроника, или История Флоренции / Пер. с ит. М., 1997.
12 Hallam Н. View of the State of Europe during the Middle Ages. - ed.l 1. - Vol. II. - London, 1855. -P. 233.
предисловию издателя, данный двухтомный труд был опубликован именно для восстановления престижа вышеупомянутых пап. Более того, представленный им анализ предшествовавших сочинений по данному вопросу наглядно показывал, что так называемая «общепринятая версия» оценки авиньонского периода являлась, по существу, повторением итальянской трактовки событий, и была не только предвзятой, но и во многом необоснованной. Следующим значительным вкладом в процесс исследования «авиньонского вопроса» бесспорно можно считать публикацию Ж.-Ф. Рабани архивного документа, проливавшего свет на маршрут архиепископа, будущего Климента V, в 1305 году и убедительно опровергавшего версию Виллани. Необходимо отметить, что ученому пришлось трижды публиковать данное свидетельство, прежде чем оно было замечено и по достоинству оценено научным сообществом, сначала в статье «Entrevue de Clement V et Philippe le Bel a St. Jean d'Angely» (сборник «Travaux de la Commission des monuments historiques de la Gironde» за 1846-1847 гг.), затем в сочинении «Itineraire de Clement V, pendant l'annee qui preceda son avenement au St. Siege» (1850 г.) и в книге «Clement V et Philippe le Bel. Lettre a M. Charles Daremberg sur l'Entrevue de Philippe le Bel et Bertrand de Got a St. Jean d'Angeli» (1858 г.). Именно благодаря этим публикациям исследователи постепенно начинали отказываться от однозначно негативной и достаточно поверхностной оценки авиньонского двора в пользу более разностороннего и непредвзятого анализа его статуса и деятельности.
Можно предположить, что историческое сообщество в середине XIX века уже было готово к кардинальным изменениям в оценке и интепретации основных аспектов жизни и деятельности авиньонского двора. Именно в этот период появляются первые научные исследования данного периода в истории Святого престола, основывающиеся на беспристрастном анализе имеющихся источников, а не простом повторении традиционной версии. Так, в известном труде Дёллингера по истории церкви «Lehrbuch der
Kirchengeschichte», появившемся за несколько лет до публикации Рабани, была предпринята попытка окончательно опровергнуть версию Виллани, на которой, как мы уже упоминали, и строились все предыдущие сочинения по истории авиньонского папства13. Ж.-Б. Кристоф, автор трехтомного исследования «Histoire de la Papaute pendant le XlVe siecle» (1853 г.), преследовал еще более трудноосуществимую цель - дать объективную и непредвзятую оценку деятельности римской курии в интересующий нас период, даже если результаты его анализа будут идти вразрез с общепринятой точкой зрения по данному вопросу. Отметив огромную роль, которую сыграли национальные и религиозные предрассудки в формировании образа авиньонского двора в исторической литературе, он вполне обоснованно утверждал, что понтификов данного периода «нельзя обвинить в недостатке величия или независимости, ведь именно благодаря им был завершен корпус канонического права, появился вселенский собор, были вновь завоеваны церковные владения, побеждена партия гибеллинов, низложен Людовик Баварский и избрано два других императора». В то же время Ж.-Б. Кристоф отказывался впадать в другую крайность и настаивать на абсолютной власти Святого престола, соглашаясь с определенной обоснованностью обвинений современников авиньонских пап и признавая, что если бы большинство правителей были подобны Филиппу, «папство, вполне возможно, попало бы в рабство»14. Появление подобных исследований бесспорно предвещало полный пересмотр взглядов на данный период в истории римской курии.
К числу таких работ «нового типа» можно отнести и труд немецкого исследователя К. Хёфлера, ученика Дёллингера, который в 1871 году в венском издании «Almanach der Kaiserlichen Akademie der Wissenschaften» опубликовал статью под названием "Die avignonesische Papste, ihr Machtfulle und ihr Untergang". Подобно своему учителю, он отказывался от
13 Dollinger J.J.J. Lehrbuch der Kirchengeschichte. Т.Н. - [s.l.], 1838. - P.278n.
14 Christophe J.-B. Histoire de la Papaute pendant le XlVe siecle. - Paris, 1853. - V.I, pp. IV-V, 412-416 ; V.II, p.
365
традиционной однозначной оценки авиньонского двора, основанной, прежде всего, на предвзятых высказываниях его итальянских современников, отдавая предпочтение анализу и интепретации реальных действий понтификов. В результате, ученый пришел к несколько удивительному для исторической науки того времени, но вполне обоснованному выводу о том, что для папства данный период был не "как считалось ранее, состоянием вынужденного рабства пап, а скорее времем их наивысшего абсолютизма". Что касается точки зрения его предшественников по данному вопросу, он считал ее по существу про-итальянской, и настаивал на том, что она больше не выдерживала критики «в свете новых открытий»15.
В то же время приходится признать, что и на данном этапе в исторической науке продолжал превалировать традиционный негативный образ авиньонского папства и всех аспектов его деятельности. Так, даже в таких фундаментальных и авторитетных трудах, как исследование «Всемирная история» Л. фон Ранке и «История Франции» Ж. Мишле, оценка политики Святого престола в данный период все еще продолжала основываться преимущественно на данных, полученных историками из хроники Виллани. Таким образом, и во второй половине XIX века, несмотря на публикацию целого ряда свидетельств, опровергавших общепринятую точку зрения на авиньонских понтификов, многие историки продолжали оставаться сторонниками вышеупомянутой «итальянской версии» папской истории XIV века. Одними из наиболее последовательных приверженцев подобной интепретации данного этапа в истории римской церкви были немецкие исследователи, более того, в период франко-прусской войны 1870 года стремление трактовать французское влияние в негативном ключе стало в их работах особенно очевидным. Открыто враждебное отношение к авиньонскому периоду прослеживается в большинстве трудов историков-протестантов, так, В. Мартен в своем сочинении "Die Beziehungen der
15 Hofler С. Die avignonesische Papste, ihr Machtfulle und ihr Untergang// Almanach der Kaiserlichen Akademie der Wissenschaften. - Vol. XXI. - Wien, 1871. - P. 231-285.
Uberordnung, Nebenordnung und Unterordnung zwischen Kirche und Staat" настаивал на том, что Климент V управлял лишь "с позволения французских государей"16. Точно так же и много раз переиздававшийся труд А. Хаука "Kirchengeschichte Deutschlands", одно из наиболее авторитетных сочинений в данной области, представлял авиньонское папство как "длительную
зависимость от чужой власти, от французской политики" . Даже в католических учебниках, издававшихся в Германии, данный период в истории папства продолжали описывать как «вавилонское пленение», а значит, и деятельность авиньонских понтификов расценивалась, прежде всего, как результат влияния на них французской короны.
Во французской историографии второй половины XIX века также продолжали встречаться исследования, авторы которых настаивали на правомочности и обоснованности традиционной интепретации авиньонского периода в истории римской католической церкви. Так, аббат Андре, автор сочинения «Histoire Politique de la Monarchie Pontificale au XlVe siecle» (1845) утверждал, что «при Клименте V папство было слабым, беспомощным, неспособным добиться никаких результатов и всегда, как можно себе представить, готовым к услугам своего покупателя». В то же время, в отличие от своих многочисленных предшественников, он признавал, что зависимость Святого престола в данный период была далеко не полной и не постоянной, более того, что именно усилия этого «великого института» спасли Францию от английского вторжения18. По преимуществу негативной была и оценка политики авиньонских понтификов, представленная Л. Миро в работе «La politique pontificale et le retour du Saint Siege a Rome, en 1376» (1899). Автор данного сочинения основывал свой анализ деятельности Святого престола в данный период, исходя из предпосылки, что «упадок папства последовал вскоре после унижения Империи. Ему не удалось
16 Marten W. Die Beziehungen der Uberordnung, Nebenordnung und Unterordnung zwischen Kirche und Staat. -
Stuttgart, 1877.- P.46.
17 Hauck A. Kirchengeschichte Deutschlands. - T.V. - [s.l.], 1911. - P. 469.
18 Andre J.-F. (abbe). Histoire politique de la monarchie pontificale au XlVe siecle, ou la papaute a Avignon. -
Paris : Chez Vaton, 1845. - PP. II, 48.
насладиться своей победой, и папство попало под зависимость французских королей, покинув Италию как раз в тот момент, когда от нее отказались и императоры»19. И даже в труде Ж. Лизерана 1910 года еще высказывалась мысль о том, что история Виллани «не полностью придумана», и зависимость авиньонских понтификов от французской короны была вполне реальной20.
В то же время в конце XIX века в трудах целого ряда исследователей начала появляться более справедливая, уравновешенная оценка авиньонского периода в истории пап, и ярким примером этой тенденции может служить превосходное исследование К. Венка «Clemens V und Heinrich V. Die Anfange des Franzosischen Papsttums. Ein Beitrag zur Geschichte des 14Jahrhunderts» (1882). He менее интересно в этом плане и известнейшая работа д-ра Л. Пастора «Histoire des Papes depuis la fin du Moyen age», первое издание которого появилось в 1886 году. В нем была предпринята серьезная попытка непредвзято оценить авиньонский период в истории папства, представив все возможные причины тех или иных решений, принятых папами, а также их последствия, как отрицательные, так и положительные. «Все чаще и чаще... высказывалась мысль о том, что глава церкви был ничем иным, как подневольным инструментом французской политики, и эта идея нанесла серьезный удар по тому глубочайшему уважению, которым всегда пользовались папы. Естественно, эти подозрения далеко не всегда основывались на реальных фактах, но они неумолимо ослабляли столь незыблемую и универсальную веру в главу римской католической церкви...» Таким образом, к началу XX столетия исследователи начали предпринимать попытки провести более тщательный анализ положения авиньонских понтификов в обществе, перестав, наконец, смешивать негативный образ Святого престола XIV века, сложившийся стараниями ряда современников, и его реальную деятельность.
19 Mirot L. La politique pontificate et le retour du Saint Siege a Rome, en 1376. - P., 1899. - P.l.
20 Lizerand G. Clement V et Philippe IV le Bel. - Paris, 1910.- P. 22-23.
21 Pastor L. (Dr.). Histoire des Papes depuis la fin du Moyen age. T. I. - P., 1925. - P.75.
Последовавшие за данным сочинением исследования, посвященные истории папства вообще или авиньонскому периоду в частности, в большинстве своем выходили из-под пера французских историков. При этом авторы все чаще разделяли позицию вышеупомянутого Ж.-Б. Кристофа, призывавшего к непредвзятой оценке деятельности авиньонских понтификов и их взаимоотношений со светскими правителями, включая и французских монархов. Фактически, именно вторая половина XIX столетия стала по-натсоящему переломным моментом в историографии интересующего нас вопроса. Одним из наиболее наглядных и убедительных примеров нового подхода к интерпретации авиньонского папства в данный период можно считать статью Э. Ренана «La Papaute hors de l'ltalie», опубликованную в 1880 году в журнале «Revue des Deux Mondes». Ее автор утверждал, что «полностью избавить папство от французского влияния было невозможно. Замечательно то, что эти папы, бесспорно униженные с тех пор, как им пришлось отпустить грехи Валуа и Ногаре, в остальной Европе были сильными и могущественными... Власть римских понтификов становилась все более и более абсолютной...» . Фактически, Э. Ренан был одним из первых историков, попытавшихся с научной точки зрения проанализировать внешнеполитическую деятельность авиньонских понтификов, не ограничиваясь традиционными клише и общими фразами. Более того, он точно подметил неоднозначность положения Святого престола в данный период, это уникальное сочетание бессилия и всевластия, которое нередко наблюдалось в его внешней политике. Вот почему, хотя данная статья носила по преимуществу повествовательный характер, ее вклад в эволюцию историографии интересующего нас вопроса невозможно недооценить.
Стремление проанализировать все аспекты деятельности папства в интересующий нас период, как негативные, так и позитивные, было движущей силой исследований монсеньера Г. Молла - одного из известнейших специалистов по авиньонскому папству. Начало его
22 Renan Е. La papaute hors de l'ltalie// Revue des deux mondes. Vol. 38. - P., 1880. - P. 108-136.
исключительно плодотворной исторической деятельности было положено публикацией ряда выпусков сборника «Lettres Communes de Jean XXII» (1904-46), который должен был охватить примерно 50 000 писем данного понтифика. В это же время в 4-5 томах журнала «Revue d'Histoire Ecclesiastique» он опубликовал первую из множества статей, посвященных изучению деятельности авиньонских понтификов, - 'Jean XXII fut-il un avare?'. Важнейшим результатом его многолетних исследований и преподавательской деятельности в качестве профессора церковной истории стала его известнейшая работа «Les Papes d'Avignon», десять раз переиздававшаяся еще при жизни автора. Необходимо признать, что данное сочинение, подобно большинству исследований этого периода, носило не столько аналитический, сколько наративный характер. Ведь основная задача, которую ставил перед собой автор, заключалась в воссоздании максимально подробной и, по возможности, непредвзятой картины правления авиньонских пап, тем самым, предоставляя другим исследователям возможность в дальнейшем выносить более обоснованные и адекватные суждения о вышеуказанном периоде в истории Святого престола. "С авиньонских пап было снято обвинение в том, что они унижались перед Францией и слишком приспосабливали свою общую политику для удовлетворения потребностей французского королевства... Необходимо изучать всю картину в целом. В сфере дипломатических отношений авиньонские папы обладали реальной независимостью, как на востоке, так и на западе, и их политика преследовала тройную цель: умиротворение Европы, завоевание Святой земли и возвращение папских владений" . Именно в этом исследовании впервые был проведен наиболее комплексный анализ аспектов внешнеполитической деятельности авиньонского двора. И хотя характер данного сочинения скорее наративный, нежели аналитический, его ценность для нашего исследования не вызывает никаких сомнений.
Mollat G. Les papes d'Avignon (1305-1378). - P., 1920. - P. 400-401.
Также в этом историографическом обзоре стоит отметить и упомянутые ранее многочисленные статьи Г. Молла, посвященные отдельным аспектам политики Святого престола в XIV столетии, которые внесли неоценимый вклад в воссоздание общей картины данного периода в истории папства, значительно отличвашейся от его традиционной интерпретации24. Важнейшим этапом данной эволюции стала публикация ученым нового издания «Vitae Paparum Avenionensium» Балюза с комментариями ученого, в которое было внесено множество крайне необходимых исправлений. Именно оно (а не оригинал данного собрания текстов) уже свыше ста лет является одним из основных и обязательных источников для любого исследования, так или иначе затрагивающего вопросы, связанные с авиньонским папством. Более того, в шестидесятых годах Г.Молла совместно с Ж. Глениссоном начал публикацию своей новой фундаментальной работы «L'Administration des Etats de PEglise au XlVe siecle» (в 1964 году свет увидел первый том этого труда), однако смерть ученого в 1968 году прервала работы в данном направлении.
Необходимо отметить, что в течение XX века исследователи продолжали уделять определенное внимание изучению интересующего нас вопроса. В большинстве случаев речь шла о небольших статьях в специальных исторических изданиях или отдельных главах в исследованиях, посвященных истории церкви или папства в общем. Среди подобных работ особый интерес для нас представляет исследование Р. У. Саузерна, президента Королевского исторического общества, «L'eglise et la societe dans Г Occident medieval». Этот труд посвящен изучению взаимоотношений между церковью и средневековым западным обществом, а также внутренней структуре римской католической церкви. Затрагивает он, естественным
24 Среди вышеупомянутых статей Г. Молла особенно стоит отметить: Albornoz et le mode de gouvernement des Etats de l'Eglise (1353-1367)//Journal des Savants, 1967. - Paris : Librairie С Klincksieck. - p.43-48; Avignon et Rome aux XlVe et XVe siecles// Revue des sciences religieuses, I (1921). - p.170-177; Clement VI et la Peninsule Iberique// Journal des Savants, juill. - sept. 1960. - Paris: Librairie С Klincksieck. - p.122-129; Contribution a l'histoire du Sacre College de Clement V a Eugene IV// Revue d'Histoire Ecclesiastique. - T.XLVI. -Louvain-Leuven : Bureaux de la revue, Bibliotheque de l'Universite, 1951. - P.22-112, 566-594; La diplomatic pontificale au XlVe siecle// Melanges d'histoire du Moyen Age. - P.: PUF, 1951. - P.507-512, и т.п.
образом, и авиньонский период в истории папства, который, в представлении Р. Саузерна, являлся одним из наиболее позитивных, даже решающих моментов в его эволюции. Оценивая переезд Святого престола из Рима в Авиньон, прежде всего, с точки зрения выгоды для самого папского двора, ученый отмечал, что «во многих отношениях это было очень правильным решением... Это правда, что Авиньон не слишком стимулировал духовный рост сообщества верующих, и пылкие умы мечтали вернуться в Рим. Но великие идеи не особенно помогли папству в предыдущие годы, а если его работа должна была состоять главным образом из повседневной рутины юридических дел, и в данный момент избежать этого не было никакой возможности, тогда Авиньон подходил на роль центра значительно лучше, чем Рим» . Особый интерес для нас представляет краткий анализ международной политики средневекового папства, в которой автор наглядно, хоть и несколько схематично обрисовал различные функции, на которые претендовал Святой престол, а также его реальные возможности в данной сфере . Таким образом, несмотря на то, что работа Р. Саузерна лишь вкратце затрагивает интересующий нас вопрос, ее присутствие в историографии деятельности авиньонских понтификов кажется нам абсолютно обоснованным, более того, обязательным.
Характерной чертой западной историографии «авиньонского вопроса» в прошлом веке являлось то, что современные исследователи, в отличие от их предшественников, были заинтересованы не столько поиском новых источников, сколько подробнейшим изучением отдельных аспектов жизни и деятельности авиньонского двора. Именно такого типа исследования вышли из-под пера двух главных специалистов в этом вопросе во второй половине двадцатого столетия: И. Ренуара и Б. Гийемэна. Так, И. Ренуар уделял особое внимание изучению, прежде всего, коммерческим отношениям авиньонских пап с окружающим их миром. Результатом этих исследований стало
Southern R.W. L'eglise et la societe dans l'Occident medieval. - P., 1997. - P. 111. Ibidem. -P.120-126.
появление монографии «Les relations des papes d'Avignon et des compagnies commerciales et bancaires» (1941), представлявшей собой довольно детальный анализ всех аспектов финансовой деятельности Святого престола в данный период. Естественно, изучение этой отдельной сферы жизни авиньонского двора неизбежно привело ученого к исследованию и других его функций, что, в конечном итоге, вылилось в появление краткого, но от этого не менее ценного общего исследования «La papaute a Avignon» (1954). Рассматривая продолжительное пребывание понтификов в Авиньоне, прежде всего, в положительном ключе, Ренуар был одним из первых историков, признавших, что именно мир и спокойствие, которые предлагал Святому престолу данный город, а также, быть может, и помощь французской короны позволили папству «превратить церковь в подлинную папскую монархию»27.
Практически в то же время научная общественность получила возможность ознакомиться и с трудом Б. Гийемэна «La Cour Pontificale d'Avignon 1309 - 1376. Etudes d'une Societe» (1962). Профессор факультета словесности и гуманитарных наук в Бордо представил на суд публики фундаментальное социологическое исследование папского двора в Авиньоне, включающее в себя не только биографии самих авиньонских пап, но и подробное описание всех остальных составляющих данной социальной единицы. Уникальная по своему масштабу, эта монография до мельчайших подробностей воссоздает все ближайшее окружение понтификов, тем самым, оказывая неоценимую помощь всем последующим поколениям исследователей. В то же время вопросы, связанные с политической деятельностью папского двора данное исследование затрагивает только косвенно, используя их лишь как способ пролить свет на те или иные особенности социального аспекта этого феномена. Наконец, последняя крупная монография, посвященная интересующему нас периоду, представляет собой 500-страничное, детальнейшее исследование Ш. Вайса о снабжении папского двора в Авиньоне продуктами питания, в котором
27 Renouard Y. La papaute a Avignon. - P.: PUF, 1969. - P.133.
политическая составляющая деятельности Святого престола традиционно (для работ второй половины XX века) остается за пределами анализа .
При оценке зарубежной исторической литературы по истории «авиньонского папства» необходимо отметить, кроме всего прочего, также яркую национальную выраженность работ. Так, немецкие и итальянские историки в большинстве своем очень негативно относились к авиньонским понтификам, продолжая придерживаться традиционной точки зрения на данный вопрос, даже несмотря на публикации все новых и новых доказательств ее неправомочности. Французским же исследователям было свойственна постепенная смена позиций в сторону более позитивного восприятия деятельности Святого престола в вышеупомянутый период. Однако поиски новых свидетельств и постепенная переоценка уже известных источников способствовали изменению общепринятых представлений, не только во Франции, но и за ее пределами. И анализ последних исследований позволяет надеяться, что «европейская» историческая наука уже отказалась от попыток поставить оценку феномену авиньонского двора в пользу детального и непредвзятого анализа его структуры, его разносторонней деятельности, а также и его роли в жизни средневековой Европы.
Особое место в данном историографическом обзоре занимают исследовательские работы, посвященные изучению различных аспектов эволюции политических и религиозных теорий в средние века. Особенно стоит выделить, например, работу Дж. Бёрнса, представляющую собой обширный и подробный экскурс в историю «средневековой политической мысли» . Ценность данного исследования для нашей работы заключается в том, что оно позволяет оценить контекст возникновения основных теорий, обуславливавших характер взаимоотношений между светской и духовной властью на различных этапах эволюции средневекового христианского общества. Не менее значимы для нашей работы два взаимодополняющих
28 Weiss S. Die Versorgung des papstlichen Hofes in Avignon mit Lebensmitteln (1316-1378). Studien zur Sozial-
und Wirtschaftsgeschichte eines mittelalterlichen Hofes. - Berlin: Akademie Verlag, 2002.
29 Burns J.H. Histoire de la pensee politique medievale, 350-1450. - P.: Presses Universitaires de France, 1993.
труда М. Пако «La Theocratic L'Eglise et le Pouvoir au Moyen Age» и И. Конгара «L'Eglise. De saint Augustin a Pepoque moderne» . Представленный в них комплексный и разносторонний анализ основных направлений развития религиозной мысли, а также неразрывно связанных с ними «про-государственных» теорий, помогает восстановить теоретическую составляющую отношений, складывавшихся в средневековье между представителями духовной и светской власти. И наконец, значительную помощь в изучении правовых аспектов данных взаимоотношений оказывают многочисленные статьи и монографии В. Ульманна, в которых особое внимание уделяется развитию юридических и дипломатических функций средневекового папства31. Вышеперечисленные исследования, в совокупности с общими работами по политической истории, помогают исследователю воссоздать и оценить контекст, в котором и происходила внешнеполитическая деятельность папского двора, являющаяся предметом данной работы.
Зарубежные труды по истории стран Западной Европы представляют собой еще более многочисленную группу, полный и всеобъемлющий анализ которой практически невозможен. В то же время, как и в случае с отечественной историографией, данные работы позволяют восстановить общую картину эволюции европейских государств в период зрелого средневековья, а также их взаимоотношений, как друг с другом, так и со Святым престолом. И несмотря на то, что в нашем историографическом обзоре мы смогли охватить лишь малую часть этого массивного корпуса исторической литературы, прежде всего, общие труды по истории крупнейших стран Западной Европы (работы М. Блока, Ж.Ле Гоффа, Дж.
Pacaut М. La Theocratie. L'Eglise et le Pouvoir au Moyen Age. - Paris : Desclee, 1989; Congar Y. L'Eglise. De
saint Augustin a l'epoque moderne. - Paris : Les editions du Cerf, 1970. 31
Особое внимание стоит уделить таким статьям, как: Avignon Papacy// New Catholic Encyclopedia I (1957). -
p.l 133-1136; The Growth of Papal Government in the Middle Ages. A Study in the Ideological Relation of Clerical
to Lay Power. - London, 1970; The Medieval Papal court as an International Tribunal// The Papacy and Political
Ideas in the Middle Ages. London: Variorum Reprints, 1976. - P.356-371; The Origins of the Great Schism. A study
in the fourteenth-century ecclesiastical history. - London: Burns Oates & Washbourne Ltd., 1948.
Хиллгарта, Дж. Фавье, М. МакКизака и других) , невозможно недооценить их значение для изучения роли папского двора в международной жизни средневекового христианского мира.
В то же время необходимо отметить, что во второй половине двадцатого века так называемая «глобальная» история уступила место истории более узкой, «локальной». Нельзя не заметить и спад интереса к политической составляющей данного вопроса. Она постепенно отошла на второй план, уступив свое место более популярным, если можно так выразиться, антропологическим и социальным аспектам. Более того, многие историки прошлого столетия верили, что «...живучесть политической истории, кроме ее современной составляющей, объясняется той простотой, с которой историк, даже любитель или новичок, может ее писать, используя повествования соответствующей эпохи и внося в них определенные изменения и дополнения, благодаря данным из государственных архивов. Представляя собой легкоусваиваемый продукт, идеальный для вечно спешащей и недалекой публики, оно является, в значительной степени, выражением определенной умственной лени читателей (простительный грех), но также, и прежде всего, авторов»33. Данная тенденция прослеживалась отнюдь не только в историографии интересующего нас «авиньонского вопроса», скорее речь идет о глобальных переменах, охвативших все сферы исторической науки.
Фактически, лишь в конце двадцатого столетия историки вновь начали обращаться к политической составляющей мировой истории, воспринимая ее, прежде всего, как «историю властей и Власти. Более того, одновременно с распространением концепции расщепления истории, ее политическая составляющая была признана относительно автономной от всех
32 Bloch М. La Societe feodale. - P.: ed. Albin Michel, 1994. - 702 p.; Le Goff J. Pour un autre Moyen Age. - P.:
Gallimard, 1977. - 420 p.; Hillgarth J.N. Spain and the Mediterranean in the Later Middle Ages: Studies in Political
and Intellectual History. - Aldershot, Hampshire, Great Britain; Burlington, Vt.: Ashgate Variorum, 2003. -; Favier,
J. La Guerre de Cent ans. - Paris: Fayard, 1980; McKisack M. The Fourteenth Century, 1307-1399. - Oxford, 1959.
33 Histoire de la France rurale, ed. G.Duby. - Paris, 1976.
остальных» . В этом плане особым значением для данного историографического обзора обладают многочисленные труды Ф. Контамина, в том числе «La France aux XlVe et XVe siecle. Hommes, mentalites, guerre et paix», « Guerre et concurrence entre les Etats europeens du XlVe au XVIIIe siecle», «Le Moyen Age. Le roi, l'Eglise, les grands, le peuple 481-1514» . Бесспорно, в его работах не уделяется особого внимания «авиньонскому папству», однако именно в них была предпринята реальная попытка по-новому взглянуть на политическую историю европейского общества, что во многом предопределило направление дальнейшего развития современной исторической мысли. О постепенном возрождении интереса научного сообщества к политической составляющей истории свидетельствует также и появление в течение последних нескольких лет целого ряда общих работ по политической истории европейских государств, включая труды Ж.-П. Жене, Л. Манжо, М. Парисса и других36. И все же приходится признать, что хотя достижения многочисленных зарубежных исследователей, проделавших фундаментальную работу по изучению истории средневековой Европы, не вызывают сомнения, проведение современного комплексного анализа реальной роли авиньонского двора является сегодня как нельзя более актуальным. Изучение последних публикаций в данной сфере позволяет утверждать, что необходимость нового исследования папства, как одного из ключевых участников международной жизни средневековья, обуславливается общей тенденцией к новой интерпретации и оценке политической составляющей истории западноевропейских стран, наблюдающейся в исторической науке.
Источниковую базу данной работы составили жизнеописания понтификов и их официальная корреспонденция. Специфика используемой
34 Contamine P. Des pouvoirs en France ; 1300-1500. - Paris : Presses de l'Ecole Normale Superieure, 1992. - P.13.
35 Исследования Ф.Контамина: La France aux XlVe et XVe siecle. Hommes, mentalites, guerre et paix. -
Londres : Variorum reprints, 1981 ; Guerre et concurrence entre les Etats europeens du XlVe au XVIIIe siecle. -
Paris : PUF, 1998 ; Le Moyen Age. Le roi, l'Eglise, les grands, le peuple 481-1514. - P.: Editions du Seuil, 2002., и
т.д.
36 Menjot D. Les Espagnes medievales (409-1474). - Paris: Hachette Education, 2001; Delumeau J-P., Heullant-
Donat I. L'ltalie au Moyen Age, Ve - XVe siecle. - P.: Hachette, 2000; Genet J-P. Les iles Britanniques au Moyen
Age. - P.: Hachette, 2005; Parisse M. Allemagne et Empire au Moyen Age. - P.: Hachette-Education, 2002.
источниковой базы обусловлена, прежде всего, самой природой и статусом изучаемого нами исторического феномена. Очевидно, что любая документация, так или иначе связанная со Святым престолом, несет в себе специфическую этическую нагрузку. Так, например, папскую корреспонденцию невозможно рассматривать как источник эпистолярного жанра, по причине того, что любое послание, исходившее от преемников Господа на земле, обладало особой распорядительной функцией.
В первую группу источников входят «Жизнеописания авиньонских пап» («Vitae Paparum Avenionensium») Этьена Балюза , публикация которых в 1693 стало поворотным событием в развитии историографии так называемого «авиньонского папства». Данные «Жизнеописания...» представляют собой собрание латинских биографий так называемых «авиньонских пап», а точнее Климента V, Иоанна XXII, Бенедикта XII, Климента VI, Иннокентия VI, Урбана V, Григория XI и Климента VII. Выход в свет собрания жизнеописаний пап символизировал начало кардинально нового этапа в развитии историографии авиньонского периода. Оно содержало множество ранее малоизвестных или даже практически неизвестных текстов, и его появление вызвало определенный резонанс в кругах светских и церковных эрудитов. Как мы уже упоминали, данная публикация стала началом переоценки позиций, господствовавших на протяжении нескольких столетий, в результате чего во второй половине XIX века, в эпоху возникновения научной историографии, любое серьезное научное исследование «авиньонского периода» было уже немыслимо без использований жизнеописаний пап, опубликованных Балюзом. В то же время, отказываясь от так называемой «итальянской версии» событий, историки XVII, XIX и даже начала XX вв. впадали в другую крайность, безоговорочно принимая «Жизнеописания...» в качестве некоего идеального источника информации об «авиньонском пленении». Между тем, ряд
Baluzius S. Vitae Paparum Avenionensium. Hoc est Historia Pontificum Romanorum qui in Gallia sederunt ab anno Christi MCCCV usque ad annum MCCCXCIV. 4 vol. P., 1914-1927.
специальных исследований ясно показал, что работая с этими текстами историк должен проявлять максимальную осмотрительность и осторожность. И причина этого кроется не только в самой структуре и истории создания сборника, но и в особенностях изучаемого типа источников.
При ближайшем рассмотрении оказывается, что уже само заглавие способно дезориентировать исследователя. Благодаря ему, создается впечатление, что все балюзовские жизнеописания являются агиографическими произведениями, современными описанным в них событиям, которые были собраны издателем из рукописей или более ранних изданий. Однако данные, полученные Г. Мола, свидетельствуют о том, что процесс создания «Жизнеописаний...», в действительности, был длительным и трудоемким, а характер и природа самих текстов - отнюдь не однозначной38. Подготавливая новую редакцию «Жизнеописаний...», на материалы которой мы и будем опираться в нашем исследовании, ученый предпринял попытку проанализировать все тексты, опубликованные Балюзом, определить их авторов, источники и историческую ценность. И оказалось, что Балюз исследовал около двадцати различных всемирных хроник, после чего скомпоновал готовые биографии из извлеченных из них отдельных фрагментов. Более того, издатель предпочел опубликовать эти фрагменты как отдельные самостоятельные жизнеописания, присвоив каждому определенный, ранее не существовавший порядковый номер. Таким образом, в руках исследователя, желающего использовать «Жизнеописания...», оказываются отнюдь не типичные произведения агиографической литературы, как можно было бы предположить, судя по заглавию издания, а отрывки из целого ряда всемирных хроник. Это неизбежно создает целый ряд дополнительных исследовательских проблем, связанных с самой природой подобных текстов.
Одним из важнейших факторов, который необходимо принимать во внимание при анализе данного типа источника, является особый характер
38 Mollat G. Etude critique sur les Vitae paparum avenionensium d'Etienne Baluze. - P.: Letouzey et Ane, 1917.
изложения информации. Описываемые события должны были изложены не только в строго хронологическом порядке, как верно отмечал Б. Гене, но и быть исключительно краткими39. Причина этого была вполне очевидной, ведь традиционно хронисты, стремясь охватить маскимальный период времени, были вынуждены значительно ограничивать объем конкретной информации. В результате, весь рассказ нередко сводился к простому перечислению многочисленных разрозненных фактов и более развернутым становилось лишь повествование о современных автору событиях. Более того, требования жанра сказывались также и на самом процессе отбора информации. Так, уже Сиккард Кремонский отмечал, что хроника есть повествование не обо всех, но лишь о достопамятных «временах, людях и их деяниях», способных служить примером для будущего40. В то же время нельзя не отметить, что представления средневековых хронистов о важных событиях, очевидно, значительно отличались от современных. Так, при изучении отобранных Балюзом «Жизнеописаний...» нередко создается впечатление, что некоторых из авторов-хронистов больше интересуются затмениями и наводнениями, нежели значимыми событиями политической жизни. И наконец, еще одной отличительной чертой традиционных хроник вообще и «Жизнеописаний...» Балюза в частности является тот факт, что их авторы практически не пытались подвергнуть описываемые события даже самому поверхностному анализу, дать им ту или иную оценку.
Это практически полное отсутствие в хрониках каких-либо попыток выяснить причинно-следственные связи между представляемыми явлениями по-разному объяснялось многочисленными исследователями. Одной из наиболее обоснованных интепретаций данного феномена нам представляется утверждение Б. Гене о том, что главная причина подобного кажущегося отсутствия интереса хронистов к анализу заключалась в том, что «литературный жанр, к которому относились все их труды, не
39 Guenee В. Histoires, annates, chroniques. Essai sur les genres historiques au Moyen Age// Annales, Economies,
Societes, Civilisations 28 :4 (1973). -Paris: Armand Colin. - p. 1006-1008.
40 Cm. Kriiger K.H. Die Universalchroniken. - Fasc. 16. - Turnhout, [Belgique]: Brepols, 1976. - P.14.
предусматривал ничего иного, кроме простого описания фактов» . Средневековые авторы не испытывали желания вступать на «территорию», многие века воспринимавшуюся как прерогатива теологов, они продолжали считать себе недостойными даже просто излагать факты, не говоря уже об их интепретации. А следовательно, работая с изданием Балюза, исследователю авиньонского периода необходимо помнить о нарративном характере используемых им источников и не стоит надеяться на нечто большее, чем простое повествование о важнейших, «достойных» сохранения для потомства фактов, практически полностью лишенных каких бы то ни было объяснений или оценок.
Кроме того, дополнительные трудности для ученых создают само содержание и структура «Жизнеописаний...» Ведь, как оказывается при ближайшем рассмотрении, Балюз распределил отобранные им фрагменты по отдельным рубрикам: «prima», «secunda», «tertia» и т.п. «vita» того или иного папы. При этом, в процессе классификации жизнеописаний издатель не руководствовался никакими научными принципами. В итоге, основания для отбора тех или иных отрывков хроник и порядок их расположения в сборнике до сих пор так и остаются невыясненными. Более того, Балюз намеренно избегал оставлять какие-либо указания на рукописи, которые находились в его распоряжении в процессе подготовки издания. В своем предисловии он лишь отметил, что использовал материалы, обнаруженные в библиотеках короля, Кольбера, аббатства св. Виктора (Париж), Сорбонны, а также копии, сделанные кардиналом Казаната в Ватикане, а Андре Дюшесном - в различных французских хранилищах. Правда, нельзя не признать несомненной ценности использованных рукописей, большая часть которых датируется XIV веком (т.е. являются современными «авиньонскому периоду»), а наиболее поздние - не позднее второй половины XV века. Однако в отрывках, опубликованных Балюзом, можно лишь изредка обнаружить указания на авторов использованных хроник, что, однако,
41 Guenee В. Y-a-t-il une historiographie medievale ?// Revue historique. - T.CCLVIII. - Paris, 1977. - P.262.
является одним из обязательных условий для определения значения изучаемых источников и их надежности.
Даже после многолетних исследований Г. Молла удалось восстановить имена только нескольких хронистов, среди которых с уверенностью можно говорить об авторстве Птолемея Лукского, а также Генри Диссенхофена, Вернера Хассельбеке и Жана Ла-Порт д'Аннонэ42. Что касается прочих реадкторов, исследователю удалось лишь с уверенностью установить, что четверо из них были французами и трое - итальянцами. В то же время значительная часть хроник, использованных Балюзом, так и остаются анонимными. В результате, современный исследователь оказывается неспособен адекватно определить время и условия возникновения каждого из начальных текстов, установить степень осведомленности хрониста в интересующих нас вопросах, а значит, и выяснить реальную ценность данных источников.
Впрочем, проблемы возникают и применительно к хроникам, авторство которых не вызывает сомнения. Так, например, длительное время исследователи отдавали предпочтение свидетельствам таких сочинений, как «Антология хроник» (четвертое жизнеописание Климента V и третье Иоанна XXII) и «Краткий перечень римских пап» (третье жизнеописание Климента V и второе Иоанна XXII), прежде всего, из-за изобилия содержащихся в них дат и подробностей, а также прекрасного литературного стиля, в котором эти данные были представлены. Однако после более тщательных исследований на первый план вышли совершенно иные тексты, прежде всего «Новая церковная история» Птолемея Лукского, а также хроники Генри Диссенхофена и Вернера Хассельбеке, продолжения труда Птолемея, в настоящее время считающиеся наиболее репрезентативными из всех, содержащихся в собрании Балюза43. Их особая ценность объясняется тем, что их авторы были современниками авиньонских пап, занимавшими
42MollatG.Op.cit.-P.113.
43 Более подробный анализ «Жизнеописаний...», представленных в издании Балюза, можно найти в вышеупомянутом исследовании Г. Молла «Etude critique sur les Vitae paparum avenionensium d'Etienne Baluze». - P.: Letouzey et Ane, 1917.
определенное положение в обществе и порой имевшими доступ к конфиденциальной информации, более того, данные сочинения также отличает особенно внимательный подход к описанию событий.
В целом, «Жизнеописания...», при ближайшем рассмотрении, предстает как ценное, но, в то же время, чрезвычайно неоднородное явление, таящее множество загадок для историков. Ведь Балюз не принимал в расчет ни время создания используемых им источников, ни их историческую ценность, ни, тем более, возможную взаимосвязь между ними. В результате, издание, созданное с целью реабилитации авиньонских пап, предлагает своим читателям весьма неравноценные тексты, среди которых встречаются как материалы, отличающиеся исключительной точностью и подробностью, так и крайне лаконичные и не представляющие особого интереса для нас свидетельства. И все же, несмотря на то, что данные, содержащиеся в «Жизнеописаниях...», нередко оказываются неполными, сомнительными, а порой - и сознательно фальсифицированными, это издание продолжает оставаться обязательным источником для любых работ, связанных с авиньонскими папами. Именно по этой причине содержащиеся в нем тексты составили первую группу источников, использовавшихся в данном исследовании.
В то же время очевидно, что для комплексного изучения внешнеполитической деятельности Святого престола данные вышеупомянутых хроник необходимо было дополнить и расширить. Второй группой источников стала официальная корреспонденция папского двора, прежде всего, адресованная понтификами ключевым политическим фигурам того периода. Специфика документации Святого престола обусловила необходимость воспринимать всю эту корреспонденцию, особенно письма, исходящие от главы римской католической церкви, как административно-распорядительные документы и интепретировать их соответствующим образом.
Анализируя данную группу источников, необходимо, прежде всего, отметить, что в течение многих столетий она оставалась абсолютно недоступной для подавляющего большинства историков, что, кстати, не могло не оказать значительного влияния на эволюцию историографии папской истории. Огромная часть папской документации, как известно, хранилась в секретных архивах Ватикана (ASV), доступ в который могли получить лишь немногие избранные, обладавшие достаточной властью и влиянием. Переломным моментом для развития всей исторической науки стало открытие архивов для широкой публики в период правления папы Леона XIII в 1880-х годах, происходившее на фоне всеобщей либерализации в Европе (открытие доступа к архивам Венецианской республики в 1870 г., к фондам Государственного публичного архива в Лондоне в 1874 г. и т.п.). Публикация этого огромного корпуса ранее неизвестных публике архивных документов и стала приоритетной задачей для большинства историков конца XIX - начала XX веков. Начатая самими представителями Святого престола, данная инициатива через десять лет после открытия ASV для публики перешла в руки многочисленных иностранных исследователей, «либо работавших в учреждениях, расположенных в Риме, либо подлинных миссионеров своей родины»44.
Именно в архивах Ватикана хранилось подавляющее большинство документов, вышедших из-под пера различных органов папского аппарата в XIV веке. Данную документацию, по определению Молла, можно распределить на 7 основных категорий. Однако для нашего исследования особый интерес представляет лишь одна из них - группа регистров папских писем, разделенная на 2 серии: 1) так называемые «авиньонские регистры» (Registri Avenionenses - RA), и 2)«ватиканские регистры» (Registri Vaticani -RV)45. Необходимо отметить, что в реальности пергаменты RV представляют собой ни что иное, как подлинные копии текстов RA, однако исследователи
44 Poncet О. Les entreprises editoriales liees aux archives du Saint-Siege. Histoire et bibliographie (1880-2000). -
Paris : Ed. de Boccard, 2003. - P. 17.
45 Cm. : Mollat G. Les papes d'Avignon (1305-1378). - 10е ed. - P.: Letouzey et Ane, 1965. - P.570-573.
всегда предпочитали работать именно с ними, благодаря их лучшей сохранности и более удобной композиции текстов. В то же время исследователю не стоит забывать, что несмотря на их прекрасное состояние, данные регистры отнюдь не защищены от неточностей и ошибок, как в хронологическом, так и в событийном плане.
Серия RA начинается с периода правления папы Иоанна XXII и охватывает весь авиньонский впериод вплоть до Григория XI. Она состоит из 203 томов, нумерация которых начинается со 2 по 204. В свою очередь, серия RV охватывает период с Климента V до Григория XI и состоит из 253 томов (нумерация с 52 до 290). Представленная в рамках каждой из данных серий корреспонденция состоит из трех категорий писем: «обычных писем» (litterae communes), «писем курии» (litterae de curia) и «секретных писем» (litterae secretae). К первой категории современники авиньонских пап относили в основном повседневную корреспонденцию папской курии (раздачу привилегий, назначения внутри римской католической церкви), вторая включала в себя письма, связанные с законодательной и реформаторской деятельностью понтификов, в третью же категорию входила дипломатическая переписка. Эта последняя группа появилась начиная с правления Иоанна XXII, и под «секретными письмами» в авиньонский период подразумевалась любая папская корреспонденция, касающаяся вопросов политики, администрации и дипломатии (ее адресатами являлись короли и принцы, городские коммуны, архиепископы и епископы, аббаты и главы религиозных орденов, различные папские представители, в том числе легаты, послы, сборщики налогов и т.п.). Именно данный тип папской корреспонденции и лег в основу нашего исследования внешнеполитической деятельности Святого престола. «Секретные письма» понтификов являются идеальным дополнением к первой группе источников - всемирным хроникам, - обогащая сухую хронологическую канву конкретными и значительно более детальными примерами, что позволяет изучить отдельные составляющие папской политики по отношению к государствам Западной
Европы, выявить индивидуальные особенности поведения определенных понтификов и правителей, проследить эволюцию взаимоотношений между ними.
В то же время, анализируя достоинства данного типа источника, нельзя не отметить и ту особенность, которая значительно затрудняет работу с текстами этих писем: все они представляют собой лишь письма понтификов, при этом ответная корреспонденция, за редкими исключениями, нам недоступна. Невозможно точно и адекватно оценить, какое значение придавали этим письмам их адресаты, насколько эффективной в действительности была данная распорядительная документация. В результате, неострожному исследователю может грозить опасность переоценить реальное могущество Святого престола, а значит, воссоздать искаженную картину положения папского двора в международных отношениях. Более того, как и подавляющее большинство средневековых письменных текстов, папские письма выстраивались по совершенно четкой и строгой структуре, даже выражения, используемые авторами для приветствия своего «собеседника», обращение к нему по тексту письма, форма прощания - все это также было заранее прописано и предопределено поводом, по которому данное письмо отправлялось, статусом получателя и т.п. Таким образом, содержание папской корреспонденции значительным образом ограничивалось уже самой формой, традиционно существующей для подобной документации. И все же ценность данного типа источников для исследования внешнеполитической деятельности остается бесспорной, ведь именно он позволяет более детально изучить отдельные аспекты папской политики, ознакомиться с планами и намерениями авиньонского двора, далеко не все из которых были претворены в жизнь и сохранены хронистами для потомков.
Не менее важным фактором при оценке надежности и ценности подобной группы источников является и то, кто именно занимался обработкой этой огромной массы документов. В данном случае, одним из
ключевых участников этого важнейшего для исторической науки процесса публикации папских архивов являлась известнейшая исследовательская школа Ecole Francaise de Rome (EFR), созданная в 1873 году. Именно ее исследователи, в число которых входили такие известнейшие ученые, как Г. Молла, Ж. Глениссон, Л. Миро, наиболее активно работали над редактированием и подготовкой к печати корреспонденции Святого престола XIII-XIV вв. В то же время необходимо отметить, что в первой половине XX столетия члены EFR фокусировали свое внимание только на работе с «секретными письмами», касавшимися Франции, так как множество других иностранных организаций осуществляли подобные проекты по публикации корреспонденции, посвященной их собственным странам. Лишь к середине прошлого века стало очевидным, что от подобного разделения обязанностей страдало, прежде всего, качество окончательного результата, многие страны оказывались неохваченными или охваченными неполностью. В результате представители EFR приступили также и к публикации корреспонденции понтификов, «касавшихся иных стран, чем Франция». Однако огромное количество писем данного типа и их значительный объем предопределили тот факт, что вышеупомянутые «секретные письма» в большинстве своем были опубликованы в виде кратких резюме, позволяющих современному историку ознакомиться с их содержанием лишь в очень общих чертах. А потому в процессе осуществления данного исследования был рассмотрен также ряд архивных материалов, а точнее некоторые из оригиналов «секретных писем», касающихся как Франции, так и других стран, с которыми нам удалось ознакомиться в библиотеке секретных архивов Ватикана. Их более подробный анализ может стать основой для следующего этапа нашей исследовательской работы.
Необходимо отметить, что работа с распорядительной документацией проводилась как в традиционном формате, так и с применением современных технологий. Огромное значение для реализации более эффективного анализа данной группы источников имела возможность использования электронной
базы данных «Ut per litteras apostolicas...», созданной с целью предоставления исследователям большей свободы в процессе изучения столь значительной источниковой массы, которую представляет собой документация средневекового папства. Идея этого амбициозного проекта по переносу на CD-Rom всех опубликованных регистров, с намерением в дальнейшем регулярно обновлять эту базу данных по мере появления новых публикаций Ecole francaise de Rome, возникла еще в 1975 году. Однако лишь в апреле 2002 года первый его этап был завершен выпуском CD-Rom 1 «Ut per litteras apostolicas...», содержавшем, прежде всего, публикации «litterae communae» авиньонских понтификов. В марте же 2005 года свет увидел его второй том, посвященный так называемым «секретным письмам» («lettres secretes et curiales, closes ou patentes»), а значит, представляющий для нашей работы особый интерес. Хочется подчеркнуть, что эта база данных, позволяя значительно ускорить процесс поиска необходимых текстов в огромной общей массе папской корреспонденции XIII и XIV вв., является полезным и практичным инструментом для любого исследователя не только авиньонского папства, но и истории средневекового общества в целом (по крайней мере, в вышеуказанный период). А потому возможность получения доступа к ней, хоть и на последнем этапе нашей работы, способствовала значительно более эффективной работе с данной группой источников.
Анализ использовавшейся в нашем исследовании источниковой базы позволяет сделать вывод, что этот корпус источников обладает необходимой полнотой, достоверностью и репрезентативностью для решения поставленных задач. На его основе мы намеревамся рассмотреть все озвученные в данном введении вопросы, изучение которых, как нам кажется, может принести существенные научные результаты. Структура нашей работы включает в себя три основные главы, в рамках которых поэтапно будут решаться все основные задачи и цели. Первая глава будет посвящена характеристике самого феномена «авиньонского двора», а также его ключевых элементов - понтификов и их ближайшего окружения,
коллегии кардиналов, основывающейся, прежде всего, на материалах исторической литературы. Выводы и наблюдения, сделанные в рамках данной главы, позволят затем более полно и адекватно оценивать конкретные примеры внешнеполитической деятельности вышеупомянутых пап. Во второй главе основное внимание будет сфокусировано на роли папства в англо-французском противостоянии XIV века, оказавшем значительное влияние на всю международную жизнь данного периода и являвшимся одним из основных приоритетов внешнеполитической деятельности авиньонских пап. Третья глава будет посвящена взаимоотношениям римской католической церкви с другими западноевропейскими государствами, включая Священную Римскую империю, страны Апеннинского и Пиренейского полуостровов. Данный комплексный анализ внешнеполитической деятельности Святого престола в XIV веке позволит, как мы надеемся, определить реальную роль авиньонского двора в международных отношениях Западной Европы.
Авиньонский двор как особая страница в истории папства
В данной главе ставится задача изучить феномен «авиньонского папства», установить его временные рамки, рассмотреть условия его возникновения. Это исследование позволит нам воссоздать контекст, в котором необходимо воспринимать как теории, так и действия авиньонских пап, поможет адекватно оценить степень их реального контроля и влияния в XIV столетии, вошедшем в мировую историю как период активного становления прототипов современных государств. Проведенный анализ станет основой для последующих глав, посвященных отдельным аспектам внешней политики Святого престола в интересующий нас период. Кроме того, в этой главе будет предпринята попытка изучить самих понтификов авиньонского периода, так как знание особенностей характера занимавших Святой престол личностей, их происхождения, образования, окружения, как нам кажется, является обязательным условием для полноценного анализа проводимой ими политики. И наконец, особое внимание будет также уделено изучению коллегии кардиналов, которая, бесспорно, представляла собой одну из основных составляющих феномена «авиньонский двор».
Мы отмечали в историографическом очерке, что в зарубежной исторической литературе существует длительная традиция изучения авиньонского папства. Именно эти многочисленные исследования и легли в основу первой главы нашей работы, представляющей собой, прежде всего, обзор основных представлений, сложившихся в литературе об «авиньонском дворе» и его основных представителях. Данный очерк, бесспорно, выходит за пределы заявленной в ведении темы исследования. Однако мы убеждены, что без него адекватная оценка деятельности Святого престола в интересующий нас период будет попросту невозможной. В то же время полноценный анализ всех существующих точек зрения об «авиньонском папстве» представляет собой тему для отдельного полноценного исследования. Вот почему в данной главе мы ограничимся лишь изучением наиболее важных точек зрения, на основе которых и попытаемся восстановить образ и основные характеристики «авиньонского двора», а также его ключевых представителей.
Как уже упоминалось, под термином «авиньонское папство» исследователи подразумевают определенный период, в течение которого папы римские постоянно проживали вдали от Вечного города и их основная резиденция располагалась в Авиньоне, на берегу Роны. Хотя взгляды историков на временные рамки данного феномена несколько расходятся, традиционно большинство ученых сходятся во мнении, что его начало пришлось на 1309 год, а завершился данный этап истории папства в 1378 году. И нам кажется, что одних этих временных рамок достаточно для того, чтобы понять, насколько важным и исключительным периодом в истории папства было так называемое «авиньонское пленение». Ведь в течение практически семидесяти лет Святой престол находился вдалеке от Рима, более того, большинство из этих «французских понтификов» так ни разу и не ступило на итальянскую землю, по крайней мере, после своего избрания на престол римской католической церкви.
В то же время, хотя отсутствие пап в Вечном городе в течение столь длительного периода и было беспрецедентным само по себе, римская курия отказалась от оседлого образа жизни задолго до XIV века. Так, Г. Молла в своем исследовании авиньонских пап подчеркивал, что оставаясь епископами Рима, многие средневековые понтифики все же избирались и короновались в других городах, более того, христианским миром они также управляли вне своей исторической резиденции46. Если обратить внимание на статистику, с 1100 по 1304 года они лишь в течение 82 лет проживали в Вечном городе, по сравнению с 122 годами, проведенными за его пределами. Например, Mollat G. Les papes d Avignon (1305-1378). - 10е ed. - P.: Letouzey et Ane, 1965. - P.9. уроженец Генуи Иннокентий IV жил в Лионе на протяжении 7 лет, а Григорий X, до своего избрания на Святой престол носивший имя Тедальдо Висконти, выбрал этот же город для проведения XIV вселенского совета. Во время понтификата Бонифация VIII папский двор переезжал как минимум два раза в год, и в начале лета понтифик неизменно покидал Рим, спасаясь от жары то в Ананьи, то в Орвьето. Фактически, как верно отмечал Б. Гийеман, вплоть до правления Иоанна XXII у средневекового папства не было постоянной резиденции, хотя явное предпочтение в выборе отдавалось городам, принадлежавшим Римской католической церкви47.
Одной из основных причин подобного «кочевного», если можно так выразиться, образа жизни Святого престола на протяжении всего позднего средневековья исследователи вполне обоснованно считают сложнейшую политическую обстановку в итальянских землях и прежде всего на территории самого Рима. В этот период Вечный город являлся ареной кровопролитных противостояний между представителями могущественных аристократических семей, и, как подчеркивал И. Ренуар, «из-за внутренних междоусобиц, разделивших римские фамилии на два лагеря - сторонников Гаэтани и сторонников Колонна, - Рим и окружавшие его земли не могли гарантировать безопасного убежища»4 . Более того, весь остальной Апеннинский полуостров также раздирали непрекращавшиеся социальные и политические конфликты, в которых наряду со знатью все чаще принимали участие пополаны (popolo), постепенно приобретавшие значительный вес в обществе. Причем, как отмечали Ж.-П. Делюмо и И. Ёллан-Дона, ситуация осложнялась тем, что параллельно с внутренними беспорядками в отдельных коммунах, постоянно росло число конфликтов между различными политическими единицами полуострова, а также борьбой за контроль над
Guillemain В. Punti di vista sul papato Avignonese// Archivio Storico Italiano. Anno CXI. - Firenze : Leo S. Olschki, editore, 1953. - P.183. 48 Renouard Y. La papaute a Avignon. - P.: Presses Universitaires de France, 1969. - P. 7. итальянскими землями между папством и империей, гвельфами и гибеллинами49.
Однако если сложная политическая обстановка, отсутствие стабильности и безопасности в Вечном городе и заставляли понтификов постоянно искать временные убежища за его пределами, оставаться вдалеке от родины в течение довольно длительного времени их вынуждала целая совокупность причин. И одним из основных факторов, способствовавших частым перемещениям римской курии вглубь материка, можно считать те изменения, которые уже в XII-XIII веках претерпевали крупнейшие европейские страны. Речь идет о процессе становления так называемых «национальных» государств, особенно активно протекавшем на английских и французских территориях, а также, по признанию некоторых исследователей, на Пиренейском полуострове. Централизационные процессы, происходившие в данных странах, вызывали не только сплочение народа под единым руководством, не только объединение разрозненных земель под управлением одного правителя. Они также способствовали становлению национального самосознания и неразрывно связанного с ним стремления всех слоев населения противостоять любым попыткам установления контроля над государством извне, в том числе, и со стороны Святого престола. Вот почему, чтобы не утратить свое влияние на эти территории, понтификам было жизненно важно своевременно реагировать на любые изменения в международной жизни Европы, а значит, находиться в непосредственной близости от ее главных участников.
Взаимоотношения папства с английскими и французскими королевствами ХП-ХШвв
Цель данной главы заключается в изучении политики авиньонского папства в отношении двух крупнейших и могущественнейших королевств европейского средневековья - Англии и Франции. Именно противостояние этих ключевых участников оказало важнейшее влияние на состояние дел на международной арене Западной Европы в XIV столетии. Европейские монархи, тесно связанные друг с другом либо узами крови, либо не менее прочными узами брака, неизбежно оказывались в той или иной мере втянутыми в конфликт между данными странами. Таким образом, отношения Святого престола с двумя главными участниками этого противостояния во многом предопределяли характер взаимодействия понтификов с остальными европейскими королевствами и другими политическими единицами, а значит, представляют значительный интерес для авторов данной работы.
В процессе изучения этого вопроса особое внимание будет уделяться особенностям эволюции данных монархий. Многие исследователи неоднократно определяли именно Англию и Францию как два королевства, сделавших к XIV веку наиболее значительный прогресс в процессе становления основ так называемого «современного государства». Постоянные попытки местных правителей обеспечить полный контроль внутри собственной страны, стремление четко определить внешние границы и, главное, добиться их признания другими монархами, постепенное развитие национального самосознания - все эти составляющие, считающиеся ключевыми характеристиками вышеупомянутого процесса, не могли не оказать серьезного влияния на отношения данных стран с их соседями и, прежде всего, со Святым престолом. В конечном итоге, именно для универсальной власти понтификов вышеупомянутые изменения представляли особенно серьезную угрозу. Вот почему нам кажется необходимым особенно тщательное изучение взаимоотношений римской курии с этими зарождавшимися «современными государствами», а также их эволюции в течение так называемого «авиньонского периода».
Кроме того, особенной значение данной главе придает тот факт, что долгие столетия авиньонские папы продолжали считаться «французскими понтификами», многочисленные летописцы и историки называли этот период не иначе как «вавилонским пленением», а их современники, прежде всего, англичане и итальянцы, беспрестанно обвиняли Святой престол в ведении явно про-французской политики. И хотя уже Этьен Балюз подверг сомнению правомочность данной точки зрения, а в двадцатом столетии был опубликован целый ряд исследований, полностью ее опровергавших, нельзя не признать ту огромную роль, которую королевство Франции играло в жизни авиньонского папства и даже в самом факте возникновения данного феномена. Анализ этих «особых отношений» между римской курией и французской монархией и, кроме того, их возможных последствий для английской короны также является одной из главных целей этой главы.
Однако начать данное исследование, как нам кажется, необходимо с краткого экскурса в историю этого вопроса, так как основы взаимоотношений папства и двух вышеупомянутых королевств в авиньонский период были заложены еще в предшествующие столетия. В течение нескольких веков представители обеих сторон принимали самое активное участие в развитии известнейшей теории о двух мечах власти, тем самым стремясь определить собственные полномочия, сферу действия и главное статус. При этом по мере развития данной полемики светские правители проявляли все большую активность и настойчивость в отстаивании своей независимости. Необходимо отметить, что особенно яростный отпор папским претензиям на универсальность собственной власти, а также на подчиненность светской власти церковной, оказывался в английском королевстве. Ни одна из многочисленных попыток папства навязать английскому обществу идею о превосходстве церковных законов, в конечном итоге, так и не увенчалась реальным успехом. Стремление королевской власти к независимости, более того, к контролю над властью церковной оставалось очевидным на протяжении всего развитого среденевековья. И даже два серьезных кризиса, порожденных столкновением интересов английской короны и папства в XII и XIII веках, не смогли, как утверждал Джеймс Берне, кардинальным образом изменить расстановку сил. Естественно, речь идет о конфликтах между Генрихом II и архиепископом Томасом Бекетом, а также между королем Иоанном Безземельным и папой Иннокентием III, во многом предопределивших дальнейшее направление развития взаимоотношений двух сторон .
Первый из вышеупомянутых кризисов можно считать кульминацией практически 100-летнего противостояния королей Англии и архиепископов Кентерберийских, являвшихся главой английского церковного сообщества. Как известно, в рамках активной централизаторской деятельности Генрих II предпринял попытку установить твердый контроль над церковью в своем государстве, назначив в 1162 году на эту должность собственного канцлера Томаса Бекета в надежде на его поддержку и послушание. Однако король жестоко ошибся в расчетах, его ставленник оказался яростным защитником церковных свобод и привилегий. В результате, попытки монарха ограничить юрисдикцию судов церкви натолкнулись на серьезный отпор со стороны нового архиепископа Кентерберийского. Лишь с помощью угрозы отлучения самого короля и наложения интердикта на все королевство понтифику удалось в конечном итоге примирить две враждующие стороны, а после убийства архиепископа по негласному приказу короля монарху пришлось пойти на публичное покаяние Генриха и ряд уступок в пользу церкви, чтобы восстановить свои отношения с папством146. Так, монарху пришлось отказаться от своих претензий судить священнослужителей, совершивших то или иное преступление, официально уступив это право Святому престолу. В то же время в королевской юрисдикции осталось решение всех вопросов, связанных с владением землей, в том числе и территориями, дарованным церкви, более того, английскому королю все так же принадлежало право выбирать большую часть епископов и аббатов.
Именно желание сохранить его во многом и стало причиной второго крупного кризиса в отношениях между римской курией и английской короной. Отказавшись признать правомочность решения папы Иннокентия III, назначившего известного проповедника Стефена Лэнгтона архиепископом Кентерберийским без консультации с королем, Иоанн Безземельный был вынужден вступить в открытое противостояние со Святым престолом, результатом которого стал интердикт, наложенный на страну в 1207 году, а затем и отлучение монарха от церкви два года спустя147. Постоянно нараставшее недовольство подданных, а также угроза возможного французского вторжения, вызванная решением папы о лишении Иоанна престола, вынудили короля капитулировать и сделать ряд новых уступок Святому престолу. Одной из них было признание сюзеренитета папства над королевствами Англии и Ирландии, сопровождавшееся обещанием ежегодно выплачивать 1000 марок серебром. И хотя выплаты эти были более чем нерегулярными и прекратились в 1289 году, а папство никогда не предпринимало серьезных попыток руководить жизнью своего нового вассала, вопрос о двойной подчиненности английского королевства римской курии неоднократно поднимался понтификами в течение авиньонского периода. Не меньшим значением обладала и вторая уступка короля: хартия, гарантировавшая свободные выборы епископов и аббатов, которые теперь должны были проводиться не в королевской часовне, а в соборах и монастырях, причем в соответствии с каноническими правилами. Казалось бы, это гарантировало полное отсутствие контроля со стороны английской короны. Однако в реальности, как верно отмечал Джеймс Берне, монарх все же сохранил способность оказывать значительное влияние на данный процесс, ведь сами выборы не могли начаться без позволения на то короля, более того, он обладал правом накладывать вето на неугодную ему кандидатуру. А главное, видимая значимость совершенных уступок позволила Иоанну Безземельному, в свою очередь, решить целый ряд собственных проблем, воспользовавшись вновь приобретенной благосклонностью понтифика .
Авиньонский двор и Священная Римская империя
В этой главе мы намереваемся проанализировать отношения авиньонского папства с другими ключевыми участниками международной жизни XIV столетия: империей и государствами Апеннинского и Пиренейского полуостровов. Данные страны, как и все государства христианского мира, поддерживали теснейшие отношения со Святым престолом, и роль римской церкви в жизни их обществ даже в период развитого средневековья оставалась огромной. Более того, в отличие от Англии и Франции, достигших к данному моменту значительных успехов в сфере укрепления центральной власти и эволюции ее аппарата, на этих территориях процесс становления основ «современных государств» был значительно более медленным, что обусловливалось целым рядом исторических причин, прежде всего, раздробленностью вышеупомянутых государств. В результате, влияние римской курии в них оставалось достаточно сильным, и хотя постепенно зарождавшееся национальное самосознание этих народов подталкивало их к все более яростному противодействию любому вмешательству курии в их внутренние дела, здесь у понтификов все еще оставалась возможность на практике реализовать свои претензии на верховное господство не только в духовной, но и в мирской сферах. Насколько реальной была данная возможность и насколько часто Святой престол пользовался ею в течение так называемого «вавилонского пленения» папства - именно это нам и предстоит выяснить в данной главе.
Чтобы понять все особенности «имперской политики» авиньонского двора, необходим краткий экскурс в предысторию отношений между этими двумя ключевыми политическими фигурами средневековья. Столетия, предшествовавшие интересующему нас периоду, прошли под знаком противостояния папства и империи. Еще папа Григорий VII поставил под сомнение могущество императорской власти, положив в основу своей реформы христианского общества необходимость обеспечения полной свободы и самостоятельности духовенства. Император Генрих IV, продолжавший самостоятельно назначать епископов, вполне оправданно расценил это как попытку ограничить его собственую власть, низложив в январе 1076 года понтифика, который, в свою очередь, ответил низложением императора 42. Это первое значительное противостояние между империей и Святым престолом, включавшее в себя также повторное низложение Генриха IV и выборы антипапы, не привело к каким-либо серьезным переменам в статусе обоих его участников. Однако данный эпизод продемонстрировал изменения, произошедшие в восприятии папством природы светской власти, а следовательно, и порядка взаимоотношений ее представителей с римской церковью. Основной задачей, доверенной мирским правителям, по теории Григория VII, являлось обеспечение всех условий для спасения душ собственных подданных. А так как сама эта высшая миссия была доверена Господом именно церкви, единство их предназначения не только объединяло светскую и религиозую власть, но и обуславливало подчинение первой власти последней, по крайней мере, в некоторой степени.
Следующим важным этапом в противостоянии понтификов и императоров стало правление Фридриха I Барбароссы (1159-1190), который, стремясь вернуть былой престиж римской империи, поставил перед собой задачу восстановить контроль над всем Апеннинским полуостровом, тем самым оспаривая претензии папства на превосходство над светской властью. Агрессивная итальянская политика Фридриха Барбароссы вызвала яростный отпор со стороны северных городов, к которым присоединился также и папа Александр III. Это противостояние завершилось уже упоминавшимся нами
Венецианским мирным договором (1177), по условиям которого императору пришлось признать за папой все ранее принадлежавшие ему итальянские УДА
территории . Однако ни Барбаросса, ни его сын Генрих VI (1190-1197) не прекращали попыток восстановить прежнее величие империи. Борьба за императорскую корону, разгоревшаяся в Германии после кончины Генриха VI, предоставила понтифику благовидный предлог вновь вмешаться в дела империи. Неспособные преодолеть свои разногласия, немецкие князья-курфюрсты в 1198 году избрали сразу двух королей Германии: Филиппа, младшего брата почившего императора, и Отгона, племянника английского короля. Арбитром в данном конфликте и стал Иннокентий III (1198-1216). Понтифик, прекрасно осознавая опасность, исходившую от Гогентштауфенов, продолжавших лелеять мечту о восстановлении могущественной германо-римской империи Фридриха, вполне естественно остановил свой выбор на Отгоне, тем самым, спровоцировав длительный конфликт между двумя претендентами на трон. При удачном исходе дела, этим решением папа не только обеспечил бы себе поддержку и помощь нового императора, но и подтвердил собственное превосходство над принцами-выборщиками в главном для империи вопросе. Однако, несмотря на победу Отгона IV, новопровозглашенный император не оправдал надежд папы, сразу же заявив о намерении подчинить своей власти весь юг Италии. Последовавшее за этим отлучение правителя от церкви предоставило возможность заявить о своих правах на императорский трон сыну Генриха VI, Фридриху. Благодаря поддержке со стороны не только понтифика, но и князей-курфюрстов, и даже короля Франции, в 1214 году войска Отгона и его союзника Иоанна Безземельного были разгромлены при Бувине и новым императором был провозглашен Фридрих II244.
Анализ сложных взаимоотношений между Фридрихом Барбароссой и Святым престолом можно найти,
Но надеждам, которые понтифик возлагал на юного императора, также не суждено было оправдаться. Как и его предшественники, Фридрих II мечтал восстановить императорскую власть на всем Апеннинском полуострове, включая и владения папства. Уже при Григории IX (1227-1241) он проводил активную итальянскую политику, несмотря на яростное сопротивление, оказываемое ему как папами, так и местными принцами. В 1237 году после разгрома войск Ломбардской лиги даже возникла реальная угроза появления императорских войск в Риме. Ответом на это со стороны Святого престола стало отлучение от церкви Фридриха II сначала Григорием IX, а затем повторное отлучение и низложение в 1245 году, инициатором которых был новый понтифик Иннокентий IV245. Характеризуя этот новый этап противостояния, нельзя не отметить, что борьба между двумя сторонами стала более жесткой и отчаянной, а вовлеченность в нее понтификов - более полной и всеобъемлющей. Но после смерти Фридриха II в 1250 году противостояние с Гогенштауфенами постепенно сошло на нет, когда скоропостижно умер и незаконнорожденный сын Фридриха, Манфред, а внук великого императора Конрадин был казнен в 1268 году. Таким образом, к концу XIII века казалось, что борьба между империей и папством закончилась, причем победой понтификов.
Похожие диссертации на Авиньонский двор в международных отношениях Западной Европы XIV века, 1309-1378
