Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. КНИЖНОСТЬ КАК СТРУКТУРООБРАЗУЮЩЕЕ НАЧАЛО КУЛЬТУРЫ СТАРООБРЯДЦЕВ ХАБАРОВСКОГО КРАЯ
1.1. Социально-исторические предпосылки формирования культуры старообрядчества и его культурной миграции 22
1.2. Книжная духовная культура старообрядцев 52
ГЛАВА 2. КНИЖНОСТЬ В СТРУКТУРЕ ОБРЯДОВОЙ И ПОВСЕДНЕВНОЙ КУЛЬТУРЫ СТАРООБРЯДЦЕВ
2.1. Специфика обрядовой культуры старообрядцев 91
2.2. Повседневная культура старообрядцев 121
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 151
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ 155
ПРИЛОЖЕНИЕ
- Социально-исторические предпосылки формирования культуры старообрядчества и его культурной миграции
- Книжная духовная культура старообрядцев
- Специфика обрядовой культуры старообрядцев
Введение к работе
В последние десятилетия российская культурология развивается целенаправленно и динамично. Это обусловлено как постановками фундаментальных проблем в изучении русской культуры, так и концептуальным углублением исследования частных научных задач.
Диссертационная работа посвящена изучению одной из этноконфессио-нальных культур России - культуры старообрядцев-беспоповцев часовенного согласия1 Хабаровского края.
Долгое время в гуманитарных науках национальная культура исследовалась вне контекста тысячелетней православной традиции, поскольку уже с конца XIX века о религиозных основах русской культуры не принято было говорить. Изменения, происшедшие за последние десятилетия в российском обществе, создали новые условия культурного бытия для всех религиозных объединений и конфессий. Религия, являясь неотъемлемой частью культуры, получила признание в качестве духовной, нравственной силы, способной оказывать влияние на отечественную социокультурную ситуацию. Для современной отечественной культуры, стремящейся осознать свое национальное единство и духовные истоки, непреходящее значение имеет традиционная культура русского старообрядчества.
Старообрядчество - уникальное явление христианской культуры, сохраняющее неизменной старую православную традицию. Тем не менее, культурологическая область знания до сих пор не располагает целостным исследованием старообрядчества как культурного феномена. Данная диссертационная работа может рассматриваться в качестве одного из фрагментов такого исследования.
Течение, в старообрядческих движениях, не признающее священство (попов) и отличающееся от других старообрядческих согласий тем, что религиозные обряды (крещение, исповедь, литургия и др.) совершаются в молитвенных домах, лишенных алтарей, иначе - в часовнях.
Актуальность исследования.
Социокультурные процессы в современном мире определяются двумя генеральными тенденциями: с одной стороны, становлением единой постиндустриальной культуры, которая свидетельствует о значительных интеграционных процессах, с другой - повторным открытием национальных индивидуальностей, языка и культуры, обращением народов посткоммунистических стран к проблеме своей этнокультурной идентичности. В российском обществе, полиэтническом и поликонфессиональном по своей структуре, эти процессы наиболее показательны.
Актуальность исследования определена обращением к важнейшим проблемам сохранения культурного наследия, современного процесса культурной, этнической и этноконфессиональной идентификации, с одной стороны, и необходимостью поисков принципиальных оснований для моделирования диалогических отношений между культурами, с другой.
Одним из оснований для диалога должно стать понимание «другой культуры». Представления носителей разных культурных кодов друг о друге, сложившиеся в процессе культурных контактов, неизбежно формируют в их сознании культурные стереотипы, которые, во-первых, не всегда адекватно отражают действительность, а во-вторых, не всегда содержат положительную оценку «чужой культуры». Не соответствуя подчас, реальности, они играют активную роль в формировании мировоззренческих, ценностно-смысловых и поведенческих установок социума, становясь, таким образом, значительным субъективным фактором культурно-исторического процесса. Поиски возможностей преодоления предубеждений носителей культур (национальных, этнических, конфессиональных и др.) выдвигают на первый план необходимость изучения специфики этих культур, в частности традиционной культуры старообрядцев.
В этой связи проблема преодоления культурного барьера оказывается более сложной в решении, чем проблема преодоления языкового барьера. Культурный барьер не осознается, как правило, до тех пор, пока не происходит
столкновение с «чужой» культурой. Полноценный диалог между носителями разных культурных традиций возможен только при условии осознанного признания равноправия культур, взаимодействующих в едином социокультурном пространстве. Необходимость культурного диалога очевидна для Дальневосточного региона, который является едва ли не самым разнородным в этническом и конфессиональном отношениях (культуры малочисленных народов, конфессий, религиозные культуры, культуры славянских народов и др.).
Осмысление региональной культуры России в ее этнических и этнокон-фессиональных характеристиках также отвечает актуальности постановки и решения проблем и задач, стоящих перед культурологией, а также историей, социологией, религиоведением, этнологией и другими науками.
Актуальность исследования обусловлена и тем, что традиционная культура старообрядцев, одной из многочисленных и самобытных групп старожильского населения Хабаровского края, до сих пор не была предметом научного рассмотрения. Постановка такой задачи представляется необходимой с нескольких точек зрения: исследования специфики старообрядческой культуры Хабаровского края и условий сохранения традиционного опыта, определения типологических особенностей культуры старообрядцев края как части старообрядческой культуры Дальневосточного региона и других регионов России, построения культурной картины региона и выявления закономерностей социокультурных процессов на территории Дальнего Востока.
Изменения, которые произошли в российском социуме на рубеже XX -XXI веков (появление «человека-массы», «омассовление культуры», утрата человеком культурной компетенции и др.) и которые обусловлены во многом космополитическими тенденциями, свидетельствуют о забвении, вытеснении из активного обращения в культурном пространстве православной традиции. Однако традиционные культурные ценности и нормы настоятельно требуют своего изучения. Актуальным становится обращение к отечественному опыту прошлого, к культуре старообрядцев, сохранившей неизменными православные
традиции «дониконовского» периода. Для современного поколения людей характерно «пассивное» знание и «пассивное» отношение к традиции, отсутствие чувства принадлежности к ней. В этой связи актуальность приобретает необходимость изучения культуры тех носителей традиции, которые осознают свою принадлежность к ней, и в условиях дальневосточного региона это прежде всего - изучение культуры русских старообрядцев.
Исследование культуры старообрядцев позволяет выявить не только систему принципов традиционной старообрядческой культуры, но и любой другой культуры, являющейся традиционной.
Степень научной разработанности проблемы.
Русское старообрядчество стало предметом исследования со второй половины XIX века (В.А. Андерсон, Е.В. Барсов, С.А. Белокуров, А. Бороздин, Н.И. Ивановский, Н.И. Костомаров, М.И. Лилеев, СВ. Максимов, И.Ф. Нильский, А.С. Пругавин, П.С. Смирнов, Н.И. Субботин, Н.Г. Устрялов, А.П. Щапов др.). Общие проблемы старообрядчества как религиозного движения в XX веке рассматривали Я.Л. Барсков, Е.Е. Голубинский, В.Г. Дружинин, Н.Ф. Каптерев, В.Г. Карцов, А.Е. Катунский, И.А. Кириллов, Н.М. Никольский, В.Ф. Милови-дов, В.Г. Сенатов. Философско-религиозные аспекты были предметом изучения философов-эмигрантов В.В. Зеньковского, С.А. Зеньковского А.В., Карташова, В.П. Рябушинского, прот. Г. Флоровского и зарубежных исследователей П. Паскаля, о. Иоанна Хризостома и др. К настоящему времени накоплен материал, характеризующий специфику (переселение, религиозно-конфессиональные основы и установления, обряды, быт, поведение) старообрядческих культур Урала (В.И. Байдин, С.А. Димухаметова, В.П. Федорова, Г.Н. Чагин и др.), Сибири (Н.Д. Зольникова, Н.Н. Покровский, И.П. Чебодаев и др.), Алтая и Забайкалья (Ф.Ф. Болонев, В.А. Липинская, Т.С. Мамсик, В.П. Мотицкий, Н.Н. Русакова, Т.Б. Юмсунова и др.), европейской части России (Е.В. Паунова, И.В. По-здеева, Е.М. Сморгунова и др.).
Заметный вклад в исследование русского старообрядчества за рубежом внесли работы Е. Анастасовой, B.C. Бахтина, И. Грек-Пабисовой, Э. Иванец, А. Иванова, М. Маринеску, Р. Морриса, Е. Накамура, СЕ. Никитиной, Дж. Салли-вана и др. Традиционная старообрядческая культура в странах Европы, Азии и Америки в истекшие десятилетия была предметом международных симпозиумов (г. Гейдельберг. 1986, г. Загреб. 1988, г. Новосибирск. 1990, г. Warszawa. 1993, г. Кишинев. 1995, г. Тульча. 1996) и др.
Вопросы истории, современного состояния культуры и языка старообрядцев разных регионов России и зарубежья нашли отражение в научных сборниках, изданных по материалам научных конференций, в том числе и международных («Мир старообрядчества: Живые традиции» (Москва); «Старообрядчество в России XVII - XX вв.» (Москва); «Книжные центры Древней Руси» (Санкт-Петербург); «Древнерусская традиция в культуре Урала» (Челябинск); «Старообрядчество Сибири и Дальнего Востока» (Владивосток) и др.), а также в тематических сборниках научных трудов: «Старообрядчество: история, культура и современность» (Москва); «Мир старообрядчества. Личность. Книга. Традиция» (Москва); «История, культура и язык старообрядцев Забайкалья» (Улан-Удэ); «Русские письменные и устные традиции и духовная культура» (Москва); «Традиционная духовная и материальная культура русских старообрядческих поселений в странах Европы, Азии и Америки» (Новосибирск) и др.
В поле зрения современных исследователей оказалась преимущественно культура старообрядцев Приморского края. Конфессиональные толки и согласия, вопросы этнической истории, семьи, организации быта, обрядовой практики и хозяйственно-культурной деятельности рассмотрены Ю.В. Аргудяевой, В.В. Кобко, М.Б. Сердюк и др.
Первые упоминания и фрагментарные сведения о старообрядчестве на
Дальнем Востоке содержатся в историко-этнологическои литературе второй половины XIX - начала XX века (Г.Е. Грум-Гржимайло, А.А. Кауфман, А.В. Кириллов, Г.П. Михайлов, Г.П. Муров, А. Сильницкий и др.). В этих работах представлены наблюдения над хозяйственно-бытовым укладом старообрядцев.
Большую ценность для изучения культуры русских старообрядцев представляют труды А.П. Георгиевского. В 1925г. им впервые была составлена специальная «Программа для собирания сведений о старине, быте, творчестве и языке Дальневосточной области». В Программе разработана методика сбора полевого материала от русского старожильческого населения по обрядовой и повседневной практике, записи устных текстов, описаний старинных рукописей и книг, икон. Им была подготовлена статья о старообрядчестве Приморского края для «Энциклопедии Дальнего Востока», которая в силу ряда причин не была издана [ГАХК:537:1:59:74]1.
Проблемы истории и современного состояния старообрядческих общин Дальнего Востока активно разрабатываются во второй половине XX века. В исследованиях освещаются историографический, социологический, философский и религиоведческий аспекты. Накопленный в этих областях опыт положен в основу статей и монографических работ М.Б. Сердюк, Г.Г. Балакерской, Н.М. Балалаевой, В.Ф. Лобанова и др.
В центре внимания исследователей преимущественно продолжают оставаться различные аспекты культуры старообрядцев Приморского края. История «пустынножительства» старообрядцев Приморского края, их традиционное жилище и хозяйственные постройки, костюмный комплекс рассмотрены В.В. Кобко. Положено начало описанию певческих крюковых печатных книг [Г.В. Алексеева]; проведены наблюдения над особенностями крюкового пения [А.А. Кутузов]. Конфессиональные толки и согласия, вопросы этнической истории, семьи, организации быта, хозяйственно-культурной деятельности, обрядовой и повседневной культуры старообрядцев Приморского края конца XIX - начала XX века рассмотрены Ю.В. Аргудяевой, М.Б. Сердюк и другими. Л.В. Кирпи-ковой исследован бытовой уклад жизни и язык старообрядцев Амурской облас-
Здесь и далее в тексте аббревиатура указывает на архив, цифры через двоеточие обозначают фонд, опись, дело и лист архивного источника.
ти, в частности лексическая система говора, отразившая их религиозно-конфессиональные особенности воззрения.
Традиционная культура старообрядцев, одной из многочисленных и самобытных культурных групп старожильского населения Хабаровского края, до сих пор не была предметом научного рассмотрения. Из исследователей, занимающихся изучением истории становления старообрядчества края, можно отметить только В.Ф. Лобанова.
До недавнего времени, несмотря на накопленный определенный корпус исследовательской литературы по истории, быту, говорам русских старообрядцев Дальнего Востока, недостаточное внимание учеными уделялось Книге и книжности как основе не только духовной, но и ритуально-обрядовой и повседневной старообрядческой культуры, условиям и факторам сохранения ее традиционной целостности.
В исследовании книжной основы старообрядческой культуры заметная роль в современных гуманитарных науках принадлежит Н.Ю. Бубнову, М.С. Киселевой, М.В. Кукушкиной, СЕ. Никитиной, И.В. Поздеевой и другим.
В исследовании «человека старой веры / обряда», книжности в культуре для автора диссертационной работы полезны были научные изыскания A.M. Панченко, СЮ. Неклюдова, М.С. Киселевой, Т.А. Чебанюк.
В определении параметров культуры старообрядцев Хабаровского края как традиционной, выявлении функций книжности в религиозно-духовной, обрядовой и повседневной практиках старообрядческих общин чрезвычайно важными для автора диссертационного исследования были работы СЕ. Никитиной, особенно ее монография «Устная народная культура и языковое сознание».
В решении теоретических и культурно-исторических задач исследования значимыми были работы, посвященные изучению этноса, языка, взаимодействию письменного текста и устной речи, культуры, знака, символа, концепта таких ученых, как СА. Арутюнова, А.Р. Багдасарова, А.П. Бабушкина, Ф. Бурк-
харта, А. Вежбицкой, Б.М. Гаспарова, В.И. Карасика, Ю.Н. Караулова, В.В. Колесова, Д.С. Лихачева, СЮ. Неклюдова, Ю.С. Степанова и др.
Осмыслению специфики ценностно-смысловой и этической систем старообрядческих общин Хабаровского края, реализованных в оппозициях «свое -чужое», «сакральное - мирское» и проявленных в пространственно-временных координатах носителей конфессиональной культуры, оказали помощь работы Н.И. Толстого, Ю.М. Лотмана, Б.А. Успенского, Т.В. Цивьян, Е.А. Шенделева, М. Элиаде, Е.С. Яковлева и др.
В анализе ритуально-обрядовой и повседневной культуры старообрядцев Хабаровского края полезными оказались работы А.К. Байбурина, Ф.Ф. Болоне-ва, И.А. Кремлевой, Г.А. Левинтона, Т.А. Листовой, Н.М. Романовой, СМ. Толстой и др.
Анализ исследовательского материала по культуре старообрядцев разных согласий и толков, проживающих на разных территориях России, показал, что в настоящее время сформировались новые направления научного исследования -полевая семантика [Е. Анастасова, И. Грек-Пабисова], «народная филология» [СЕ. Никитина, СЮ Неклюдов], лингвокультурология [С.Г. Воркачев, В.А. Маслова, И.Г. Ольшанский].
Объектом исследования является традиционная культура старообрядцев Хабаровского края
Предметом исследования выступают формы (религиозно-духовная, обрядовая и повседневная) традиционной культуры старообрядцев, способы их фиксации, сохранения и трансляции.
Цель диссертационной работы заключается в выявлении книжной основы традиционной целостности старообрядческой культуры края.
Из поставленной цели вытекают следующие задачи исследования:
выявить социально-исторические условия и причины культурной миграции старообрядцев в Хабаровский край;
определить признаки старообрядческой культуры как традиционной;
установить систему мировоззренческих, ценностных представлений старообрядцев и культурных регулятивных норм;
показать роль религиозной книги и «книжности» в формировании духовного ядра культуры старообрядцев;
определить функции «книжности» в духовно-религиозной старообрядческой культуре;
выявить степень присутствия «книжности» и формы ее проявления в обрядовой практике старообрядческой среды;
определить «книжную» специфику повседневной культуры старообрядцев;
выявить условия и механизмы сохранения целостности культуры старообрядцев и ее межпоколенной трансляции.
Источники исследования. В соответствии с задачами исследования источники представлены несколькими тематическими группами. Первою группу источников составляют материалы, собранные автором диссертации в полевых экспедициях 1973 - 2001 г.г. в следующих районах Хабаровского края: Бикин-ском (с. Новоалександровка, п. Лесопильный), им. С. Лазо (д. Бичевая, п. Му-хен), Облученском (п. Бирокан, п. Новый, п. Теплые Ключи), Солнечном (п. Березовый, п. Дуки, с. Гусевка), Амурском (п. Эльбан).
В указанных селах старообрядцы живут в условиях смешанного расселения среди сторонников официального православия, располагаясь компактно, целыми улицами, на окраинах сел, исключением являются ее. Тавлинка и Гусевка, где все жители - старообрядцы. Культура старообрядцев обследованных населенных пунктов характеризуется конфессиональной однородностью, противопоставленностью другим культурам.
Работа основана на магнитофонных записях и выполненных в упрощенной фонетической транскрипции ручных записях, репрезентирующих культур-
ные тексты. Общий объем записей составляет 68 кассет (приблизительно 68 часов звучания) и 14 экспедиционных полевых тетрадей. Фонограммы подверглись последующей расшифровке. Записывались тексты различных жанров: повседневная бытовая речь, рассказы об обрядовой практике, интерпретации библейских сюжетов, бытующих в устной традиции, несказочная проза, эсхатологические рассказы, тексты, содержащие космологические представления носителей исследуемой культуры и т.д. Культурные тексты представлены в упрощенной фонетической транскрипции в Приложении 3.
Вторая группа источников представлена документами, которые до сих пор не вошли в активное научное обращение. Ценной источниковой базой для изучения дореволюционной истории переселения старообрядчества на Дальний Восток стали фонды Санкт-Петербургского отделении архива Российской Академии Наук (СПОА РАН), Архива Русского географического общества г. Санкт-Петербурга (АРГО), Российского государственного исторического архива г. Санкт-Петербурга (РГИА), Российского государственного исторического архива Дальнего Востока г. Владивостока (РГИА ДВ), государственного архива Хабаровского края г. Хабаровска (ГАХК).
Основной комплекс документов составляют материалы Переселенческого управления, журналы статистического комитета, отчеты, рапорты военных губернаторов, обзоры Амурской и Приморской областей, содержащие сведения о количественном составе старообрядцев (с указанием толков и согласий), переселяющихся на Дальний Восток, списки населенных старообрядцами мест по полицейскому исчислению, данные церковного учета о естественном движении старообрядчества.
Фонды содержат Указы Синода, циркуляры МВД, переписку военных губернаторов Амурской и Приморской областей с Департаментом общих и духовных дел МВД, содержащую сведения о деятельности старообрядческих общин, о количестве старообрядцев, занимающих общественные должности, о лицах, перешедших из официального православия в старообрядчество и т.д.
Значительную часть дел составляют метрические книги и выписки из них, прошения старообрядцев по различным вопросам.
В фондах представлены документы, содержащие характеристику социокультурного состояния дальневосточного региона.
Третью группу источников составляют историческая и этнологическая литература русских и зарубежных исследователей, в которой содержатся сведения о специфике культуры русского позднего Средневековья и, в частности, история и характеристика русского старообрядчества. Особое место принадлежит историческим работам, в которых рассматриваются процессы формирования старообрядчества на Дальнем Востоке.
Теоретическая и методологическая основа диссертации определяется спецификой культурно-исторического материала исследования, целевой установкой и сформулированными задачами работы.
В диссертационном исследовании были применены полевые методы сбора материала. Основным стал метод длительного включенного наблюдения над культурой носителей локальной этноконфессиональной традиции, сопровождаемый свободным интервью.
Длительность (1973-2001 гг.) и целенаправленность наблюдений способствовали установлению со старообрядцами прочных контактов, что обеспечило возможность общения автора работы с носителями культуры в естественных условиях, преодоления свойственной старообрядцам недоверчивости к представителям «чужой» культуры. Подобный способ вхождения в имманентный смысл иной культуры позволил автору увидеть ее внутреннюю структуру и сделать выводы о соответствии декларируемых старообрядцами установок и позиций реальной социокультурной практике.
Метод длительного включенного наблюдения обеспечил достаточную достоверность собранного полевого материала. Достоверность полученной информации, на наш взгляд, достигается выявлением признаков, свойственных культурным подсистемам, и установлением их репрезентативности в системе
исследуемой культуры. При достаточной полноте культурно-исторический материал, собранный с помощью этого метода, способствует обоснованности выводов автора о книжной основе традиционности культуры старообрядцев. Анализ материалов позволил приблизиться к пониманию специфики картины мира в старообрядческой культуре как системе концептов, закрепленных религиозной книгой.
Главная особенность свободного интервью - отсутствие жесткого плана и однозначно сформулированных вопросов, поскольку в этом случае задача исследователя заключается в выявлении различных аспектов изучаемой культуры и углубления уже полученных о ней знаний. Преимущество свободного интервью заключается в естественности беседы и, как следствие, в достоверности данных, в возможности приспособиться к особенностям поведения, манеры, языковой специфике информаторов в различных коммуникативных ситуациях.
Важной задачей свободного интервью было определение тех вопросов, которые вошли в программу систематического наблюдения над культурой старообрядцев, включающую жесткую схему культурных блоков с четкой последовательностью вопросов (Приложение 5).
Применение методов полевого сбора культурно-исторического материала позволило сделать обоснованные выводы о специфике локального варианта старообрядческой культуры.
Автором диссертации проведено синхроническое и диахроническое описание культуры старообрядцев Хабаровского края с фиксацией ее состояния в старшей, средней и младшей культурных подсистемах, степени сохранности традиции и характера трансляции культурного опыта.
При описании духовно-религиозной, обрядовой, повседневной и речевой культуры учитывались следующие социально-культурные и демографические параметры, определяющие специфику социокультурного кода информаторов:
врожденный пол;
возраст и принадлежность к определенному поколению (лица старшего поколения - от 60-и старше; среднего - от 30-и до 59-и лет; младшего - от 14 до 29 лет)1;
уровень образования: неграмотные, малограмотные, имеющие среднее или среднеспециальное образование;
профессия и/или род занятий: не имеют профессии или имеют профессию, ограниченную узким кругом возможностей;
территориальная и социальная мобильность;
религиозная ориентация (отнесенность к одной конфессиональной группе: носители культурной традиции — старообрядцы, не признающие священство (беспоповцы) часовенного согласия);
социальное положение.
Как показало исследование, эти параметры достаточны, чтобы получить представление о составе носителей старообрядческой традиции, специфике традиционной культуры старообрядцев, о сохранности ее ценностно-смыслового ядра. Они характеризуют социокультурные особенности носителей традиции, отражаются в их самосознании и должны учитываться в исследовании.
Культурно-исторический материал исследования позволил определить современное состояние старообрядческой культуры как результат предшествующего и одновременно условие ее дальнейшего развития. Изучение характера трансляции культурного опыта старообрядцев показало, что на протяжении периода наблюдения (1973-2001 гг.) принципиальных изменений в локальной конфессиональной культуре не произошло. Тем не менее, были зафиксированы те изменения в культурном опыте старообрядцев, которые свидетельствуют о существовании в нем механизмов адаптации к новым социокультурным усло-
Дифференциация поколений старообрядцев даётся по отношению к взрослому населению общины с учетом того, что половозрелым и способным вступать в брак у старообрядцев считаются молодые люди 14-и лет.
виям. Диахроническая компонента наблюдений показала, что традиционная старообрядческая культура остается живой.
Задачи комплексного изучения культуры старообрядцев Хабаровского края обусловили включение в исследовательский механизм приемов культурно-антропологического, системного, структурно-функционального методов, а также историко-генетического, сравнительно-исторического и историко-типологического методов.
Приемы и процедуры культурно-антропологического метода применены в диссертационном исследовании в процессе моделирования русского средневекового типа человека, чье системно-структурное ядро, религиозное (православное) по своей сущности, сохраняется неизменным после церковного раскола в человеке «старой веры».
Аналитические приемы системного метода применены в процессе выявления отношений структурных признаков традиционной целостности культуры старообрядцев, проявленной во всех ее формах: духовно-религиозной, обрядовой, повседневной и поведенческой. Они позволили выявить системно-структурные принципы организации, охранения и трансляции культуры старообрядцев.
Приемы структурно-функционального метода применены в процессе выявления доминирующей роли и функции религиозной книжности в сохранении традиционной целостности старообрядческой культуры, в анализе оппозиций «свое - чужое», «чистое - нечистое» и др., определяющих конфессиональную специфику и единство культурных форм.
Приемы историко-генетического, культурно-исторического и историко-типологического методов использовались в процессе установления социокультурного генезиса старообрядчества, условий и причин формирования конфессии, миграции в пределы Дальнего Востока и, в частности в Хабаровский край, а также в попытках построения типологической картины культуры старообрядцев как некой конфессиональной целостности. Сравнительно-сопоставительные
приемы использовались во фрагментах сравнительно-исторического описания культуры старообрядцев Хабаровского края, других регионов (Сибирь, Урал и др.) и Зарубежья.
В описании религиозно-мировоззренческой, ценностно-смысловой и нормативно-регулятивной систем культуры старообрядчества использована методологическая основа концепта. Концепт нами понимается как «средство» представления культурной темы» в языке [Д.С. Лихачев, В.И. Карасик, Ю.С. Степанов, Л. О. Чернейко] и «практической философии человека» [Н.Д. Арутюнова, Е.С. Яковлева], а также как «средство отражения менталитета в слове» [В.В. Колесов, Л.В. Савельева]. Концепт представляет собой органическую целостность слова, образа мысли («мировидения») и способа его репрезентации в сферу культурной практики. Ю.С. Степанов указывает на то, что, в отличие от понятия, концепт заключает в себе целостность представлений, знаний, переживаний. Старообрядческая культура являет собой органическое единство книжного слова, образа, способа восприятия и концептуально-религиозного осмысления мира (на основе «старой веры») и способа обрядово-конфессиональной практики (на основе «старого обряда»).
Новизна исследования может быть аргументирована следующими положениями:
Диссертационная работа являет собой первый опыт целостного исследования традиционной культуры старообрядцев Хабаровского края по основным ее сферам: религиозно-духовной, обрядовой и повседневной.
В научное обращение вводится не подвергавшийся ранее исследованию культурно-исторический материал, собранный и систематизированный автором в полевых экспедициях в период с 1973 по 2001 гг.
Изучение традиционной культуры старообрядцев Хабаровского края потребовало понимания ее специфики как культуры конфессиональной. В соответствии с этим была разработана программа сбора материала и его систематизации.
В работе определены факторы формирования старообрядческой культуры на территориях позднего заселения и сохранения ее традиционной целостности.
Систематизированы признаки традиционной культуры, интерпретация которой является одной из самых дискуссионных проблем в культурологической области знания.
Выявлена книжная основа традиционной целостности старообрядческой культуры Хабаровского на религиозно-мировоззренческом, ценностно-смысловом, нормативно-регулятивном, ритуально-обрядовом и поведенческом уровнях.
Установлена система взаимосвязанных и взаимодействующих факторов, способствующих сохранению традиционной целостности культуры старообрядцев.
Теоретическая значимость проведенного исследования.
Материал исследования традиционной культуры старообрядцев Хабаровского края может послужить основой для сравнительно-типологических сопоставлений со старообрядческой культурой других регионов России. Это позволит исследователям выйти на уровень изучения региональных старообрядческих культур как единого, целостного типа культуры.
Представленные в работе материалы могут служить источником для исследования широкого круга вопросов, связанных с изучением конфессиональных и территориальных (региональных) вариантов культур, взаимодействием устных и письменных традиций, речевыми и поведенческими стереотипами.
Выявление особенности конфессиональной культуры и, в частности, свойственный для их носителей этноцентризм, позволяющий сохранить «свою» культуру и избежать гибельных для нее влияний «чужой» культуры, дадут возможность прогнозировать модели межкультурного диалогического взаимодействия.
4. Теоретическая значимость работы состоит в создании предпосылок для дальнейшего исследования традиционной культуры старообрядцев различных регионов России.
Практическая ценность работы состоит в том, что разработанный в теоретическом и культурно-историческом аспектах материал может быть использован в практике преподавания вузовских курсов, ряда специальных курсов («Конфессиональные культуры Дальнего Востока», «Традиционная культура старообрядчества» и др.), в научной работе со студентами.
Разработанная автором диссертационной работы программа изучения старообрядческой культуры Хабаровского края будет способствовать созданию единой концепции полевого исследования конфессиональных культур.
Основные результаты диссертационного исследования в виде положений, выносимых на защиту, могут быть сформулированы следующим образом:
Культура старообрядцев - традиционная, сохраняющая и транслирующая неизменным в своем ядре социокультурный опыт эпохи русского Средневековья.
Детерминантом традиционной целостности культуры старообрядцев Хабаровского края является религиозная книжность, определяющая внутреннее единство духовной, обрядовой, повседневной и поведенческой практик.
Специфика мировоззренческих, ценностно-смысловых и этических представлений старообрядцев определяется концептами «вера» и «чистота»: единоверием (старая, «правая» вера), авторитетом Книги «дониконовского» образца и Уставом, строгим следованием старому обряду и ритуалам соблюдения чистоты, понимаемой как чистота веры, души, тела, слова, иконы, дома, предметов обихода, обряда и бытовых установлений.
Книжность в старообрядческой культуре выполняет генерирующую и охранительно-транслирующую функции, обеспечивающие устойчивость тра-
диции, сохранение и межпоколенную трансляцию культурных ценностей и норм.
Оппозиция «свое - чужое», семантизирующаяся как «свое - божеское» (чистое, хорошее, правильное, истинное, разумное, положительное), «чужое - антихристово» (нечистое, опасное, неправильное, неприемлемое, греховное), является основным способом организации социокультурного пространства, конфессиональной идентификации, инкультурации и сохранения старообрядческой традиции.
Механизм трансляции культурного опыта, в основе которого находится стремление старообрядцев к гармонизации и порядку мира обитания, определяется традицией и конфессиональным этноцентризмом, позволяющим культуре оставаться живой, исключающей процессы умирания.
Апробация работы: отдельные положения диссертационного исследования были представлены на международном симпозиуме «От словаря В.И. Даля к лексикографии XXI века» (Дальневосточный государственный университет, 2000 г.); «Реальность этноса 2002. Образование и проблемы межэтнической коммуникации» (Российский государственный педагогический университет им. А.И. Герцена, 2002 г.); «Проблемы славянской культуры и цивилизации» (Уссурийский государственный педагогический институт, 2002-2003 гг.); на региональных научных конференциях: «Съезд сведущих людей Дальнего Востока» (Хабаровский государственный педагогический университет, 1994 г.); «Личность в меняющемся мире» (Комсомольский-на-Амуре государственный педагогический университет, 1998 г.); «История, культура и язык старообрядцев Забайкалья» (Бурятский государственный университет, 2000 г.); «Гуманитарные науки и современность» (Комсомольский-на-Амуре технический университет, 2003 г.); в специальном курсе «Традиционная культура русских конфессий Дальнего Востока» в рамках специальности «Культурология». По теме исследования опубликовано 10 научных статей общим объемом 2,6 п.л.
Структура и объем работы обусловлены поставленными задачами, содержанием исследуемого материала. Диссертационная работа состоит из Введения, двух глав, Заключения, Списка привлеченных к исследованию источников и литературы и Приложения. Основной текст диссертационной работы состоит из 154-х страниц, Приложение - из 52-и страниц. Список источников и литературы включает в себя неопубликованных (архивные материалы): 14 фондов из различных архивных хранилищ гг. Санкт-Петербурга, Томска, Хабаровска; опубликованных - 230 единиц.
Социально-исторические предпосылки формирования культуры старообрядчества и его культурной миграции
Современное культурное состояние Хабаровского края отражает результаты сложного процесса исторического развития многочисленных культур. Исключительной его особенностью является многосоставность культур автохтонного населения. Одновременно это и территория распространения практически всех восточнославянских и конфессиональных культур. Хабаровский край -исторический ареал русской традиционной культуры старообрядчества.
Становление культуры русских на территории Дальнего Востока, в частности Хабаровского края, тесно связано со спецификой социально-исторического процесса, сопровождающего образование старожильческого населения региона, в котором наслаивались и перекрещивались разнородные миграционные волны. Вопрос об этнической истории Хабаровского края является важным для культурологического исследования, поскольку позволяет определить состав носителей традиции и тем самым составить представление о «материнской» основе культуры и выстроить гипотезу об общих закономерностях и специфике его этнокультурного развития.
К сожалению, попыток решения вопроса типологической классификации переселенческих культур вообще и старообрядческих культур в частности, а также исследования социокультурных факторов в формирования региональных культур на территориях позднего заселения до последнего времени не предпринималось. Исчерпывающая классификация социокультурных факторов, определивших формирование старообрядческих культур, создания которой ждет культурология, возможна при условии их полного и всестороннего описания.
Однако сегодня мы еще не располагаем достаточным информационным банком о русских старообрядческих культурах в России и зарубежом.
На наш взгляд, целесообразно выделить следующие исходные факторы исследования переселенческих процессов старообрядцев и других социокультурных групп на территорию Дальнего Востока:
количественный и социальный состав переселенцев;
время освоения ими новой территории;
«материнские» регионы исхода;
территориальная и конфессиональная обособленность носителей традиции;
принадлежность носителей религиозной традиции к тому или иному согласию, толку (поповцы, беспоповцы; часовенное согласие, поморский толк1 и т.д.);
условия, способствующие сохранению культуры;
форма самоорганизации переселенцев;
частотность миграций;
типологическая однородность/неоднородность культуры старообрядчества и окружающих культур;
форма поселения (сельская/городская);
стабильность их состава на протяжении определенного исторического периода;
одновременность/разновременность, массовость/единичность переселения;
равноценность/неравноценность взаимодействующих культур.
Наряду с перечисленными социокультурными факторами учитывается специфика межкультурного взаимодействия; активность культурных микросистем в процессе контактирования, степень проницаемости того или иного культурного уровня и устойчивости его элементов при культурной интерференции, длительность контактной ситуации.
Как известно, освоение Приамурья и северной части Приморья русскими началось ещё в 40-60-х годах XVII века с походов землепроходцев И.Ю. Моск-витина, В.Д. Пояркова, Е.П. Хабарова, О. Степанова, Н.Р. Черниговского. К началу 80-х годов в бассейне р. Амура, от устья р. Аргуни до р. Зеи, насчитывалось более 20-ти русских слобод, деревень, заимок, острожков и около 800-т пашенных крестьян, казаков и промышленников [79: 23]\ Однако пребывание их здесь было непродолжительным: по Нерчинскому договору (1689 г.) русские крестьяне и казаки вынуждены были оставить Верхнее Приамурье, которое отошло к Китаю (за исключением неразмежеванных территорий между р. Удой и Нижним Амуром), и переселиться в Забайкалье.
В XVIII - первой половине XIX века территория все еще оставалась слабо заселенной. К середине XIX века до начала русской колонизации численность всего автохтонного населения Приамурья и Приморья составляла 17,6 тыс. чел. [РГИА: 1315:1:8:24].
Ко времени прихода русских этнический состав коренного населения Приамурья и Приморья был неоднородным. В бассейнах крупных рек и их притоках (Амур, Зея, Уссури, Бурея, Селемджа, Амгунь) обитали тунгусо-маньчжурские и палеоазиатские народы - лонки, территориальные группы нанайцев (гольдов) - дючеры, натки, очаны, гольдики, гиляки (нивхи), негидаль-цы, удегейцы, дауры, тунгусы, орочи, ороки, территориальные группы эвенков - манегры, бирары и др., не приобретшие полной оседлости и распределенные на огромном пространстве довольно редко.
Интенсивное движение русских на Дальний Восток началось во второй половине XIX века. Процесс территориального размещения переселенцев на Дальнем Востоке развивался под влиянием социально-экономического, при родно-географического, этнического и конфессионального факторов. Социальный состав переселенцев был неоднородным: казаки, крестьяне, мещане, дворяне, чиновники, купцы, духовенство, отставные солдаты и т.д. В социальном составе населения Дальнего Востока так же, как и в России в целом, преобладало крестьянство, сыгравшее значительную роль в росте населения региона. Демографической переписью населения 1897 года в Амурской области было зарегистрировано всего - 120306 тыс. чел., из них крестьян — 63604 тыс. чел.; в Приморской области соответственно - 223336 тыс. чел. и 87236 тыс. чел.; в Хабаровском округе из 5631 человека крестьяне составляли 3431 человек [РГИА ДВ: 244:2:13:4; РГИА: 1290:11:2964:10].
Этнический состав населения Дальнего Востока отличался многообразием: здесь насчитывалось около 80- и национальностей. Уже к началу XIX века по численному составу восточные славяне - преобладающая этническая часть населения Дальнего Востока. С 1858 года численно преобладают русские. Так, в 1897 году восточнославянского населения в Амурской области числилось: русских - 103856 тыс. чел.; украинцев - 21096 тыс. чел.; белорусов - 388 тыс. чел.; в Приморской области: русских - 113773 тыс. чел., украинцев - 33326 тыс. чел., белорусов - 276 чел. [РГИА: 1290:11:2964:10].
Книжная духовная культура старообрядцев
Цель настоящего параграфа - охарактеризовать духовную традицию в целостной системе старообрядческой культуры Хабаровского края. Непосредственным объектом анализа при этом является вербальное и невербальное поле традиционной культуры: особенности мировосприятия, религиозно-ценностные представления, тексты, репродуцируемые и создаваемые носителями традиции.
В старообрядческих общинах Хабаровского края сохранилась отличная от иноконфессионального окружения живая, традиционная русская культура с
«мемориальными» элементами древнего христианства. Представляется, что живая традиционная культура - это совокупность универсалий и артефактов духовной и материальной культуры, актуальных для современного состояния локального социума. Живая культура - образование гетерогенное, в нее входят явления, события, тексты, различные по стилям, жанрам, масштабам, и времени происхождения, и сферам функционирования, отражающие современное состояние мировосприятия социокультурной практики. Она представляет собой сложную систему, состоящую из нескольких подсистем, коррелирующихся между собой и выполняющих свои конкретные функции, но вместе с тем объединяющихся общей функцией воспроизведения социокультурного опыта и межкультурных контактов. Степень закрытости старообрядческой культуры связана с патерналистской функцией, с защитой «своей» веры и культуры от «чужой» традиции.
Традиционная культура вообще и старообрядцев Хабаровского края, в частности, определяется нами на основании следующих параметров:
«мемориальная ценностная ориентация» [229:186], которая отличает «общности этнические и конфессиональные, консолидирующиеся вокруг идей общего генезиса и общности исторической судьбы сородичей, ... единоверцев» [229:186];
устойчивость и прямое воспроизведение освященной опытом отцов традиции, выступающей в роли социокультурного адаптивного, регулятивного и транслирующего механизма;
традиция в данном типе общества является доминирующей формой и способом трансляции социокультурного опыта;
сохранение и транслирование традиции находится под институаль-ным надзором (наставник, духовный отец, крестный, старший в патриархальной семье);
незыблемость религиозных верований, закрепляющих и транслирующих практически в неизменном виде картину мира, обеспечивающих этно культурную солидарность и самоидентификацию носителей традиционной культуры;
коллективный этноцентрический тип сознания, социальной и бытовой практик и отсутствие выделенной персональности, личности;
устный характер культуры;
семантико-символическая значимость обряда в поддержании сложившегося образа мышления и порядка жизни;
устойчивость образа жизни, определяемой системой канонов, обычаев, обрядов и ритуалов;
социокультурная локализация, позволяющая сохранять систему базовых ценностей;
незначительность инновационных процессов в сообществе, явное преобладание традиции над инновациями;
ориентация на сохранение, статику, а не на изменения, динамику.
Специфика культуры старообрядцев обусловлена религиозной традиционностью (единоверием). В ее основе - незыблемый авторитет «старой веры» («дониконовской» Книги - основного сакрального текста) и «старых» церковных канонов, которые «охраняют» и консервируют систему религиозных убеждений, задают и регулируют нормы обрядовой Обрядовый комплекс традиционной культуры старообрядцев Хабаровского края до сих пор остается не только неизученным, но и не описанным, не систематизированным: отсутствует единая программа сбора полевого материала, свод обрядов, библиографический указатель. Исследовательский материал главы может рассматриваться как начало работы по описанию обрядовой культуры старообрядцев Хабаровского края.
Содержание, структура и семантика обрядовых действий в старообрядческой культуре устанавливались в ходе беседы с ее носителями. В основном ответы информаторов разворачивались в достаточно объемный и сюжетно оформленный рассказ. Кроме того, автор диссертационного исследования неоднократно был свидетелем обрядов, совершаемых старообрядцами сел и поселков Хабаровского края.
Религиозно-конфессиональная обрядовая практика старообрядцев определяется авторитетом Книги, традициями «старой веры», поэтому в своей основе и до сегодняшнего дня остается неизменной. Жизненный ритуальный цикл старообрядцев определяется крестильным, свадебным и похоронно-поминальным обрядами.
«Обряд и ритуал - формализованное поведение или действие, имеющее прежде всего символическое значение, лишенное непосредственной целесообразности, но способствующее упрочению связи либо между постоянными членами группы, либо во взаимодействии между группами» [226:329]. Э. Тайлор отмечал, что обряд «является драматическим выражением религиозных верова ний» [177:458]. Как правило, он закреплен во времени и пространстве, строго риту ал изирован.
По мнению Н.И.Толстого, традиционный обряд представляет собой культурный текст, включающий в себя элементы, принадлежащие разным кодам: акциональному (обряд - последовательность определенных ритуальных действий); реальному или предметному (в обряде производится действие с некоторыми обыденными или специально изготовленными ритуальными предметами); вербальному (обряд содержит словесные формулы, благопожелания и т.п., сюда же относятся терминология и имена); а также персональному (ритуальные действия совершаются определенными исполнителями и могут быть адресованы конкретным лицам или персонажам); локативному (действия приурочены к ритуально значимым элементам внешнего или внутреннего пространства или вообще пространственно ориентированны - вверх, вниз, вглубь и т.д.); темпоральному (действие, как правило, производится в определенное время года, суток, до или после какого-либо семейного или социального события); музыкальному (в сочетании со словом или независимо от него); изобразительному (символы ритуальных предметов пищи, одежд, утвари и т.п.) [185:73.].
Отмечаемые Н. И. Толстым коды следует воспринимать в качестве параметров, позволяющих дать полное описание обряда.
Комплекс обрядов старообрядцев определяется значимыми, переломными моментами в жизни человека и общины. А.В. Юдин [210:164] выделяет в человеческой жизни критические, переломные точки. Таких основных точек, свойственных традиционному мышлению три: рождение, свадьба и смерть. Исследователь Г.А.Левинтон [101] указывает на то, что обряд в традиционных культурах всегда семантически соотносится с текстом. Соотнесенность обрядовой практики старообрядцев с книжным текстом имеет принципиальное значение. Обряды определяются системой книжных представлений старообрядцев, религиозно-ценностной установкой и закрепленной в системе жизнедеятельности конфессиональной традицией.
Крещение - первое из семи евангельских таинств, которое принимает каждый человек христианского вероисповедания. Таинство крещения, совершенного по установленному чинопоследованию, коренным образом изменяет того, кто его принимает, сообщая особенную освященную благодать, и принимать его можно только один раз в жизни. Крещение принималось как «смытие» праотцовского греха, унаследованного от Адама. Старообрядцы Хабаровского края по-прежнему разделяют это убеждение. Для них крещение — ритуальное очищение и отход от «чужих».
Крестильный обряд обусловлен религиозными воззрениями старообрядцев. Традиция крещения ребенка в основных своих структурно-ритуальных частях сохраняется у старообрядцев Хабаровского края до сих пор. Очередность элементов обряда, выбор молитв и регуляцию общего действия определяет «Требник». Обряд крещения способствует созданию текстов, свидетельствующих о силе старой веры: «Вот рассказывают адна семья была. Муш-та не сильно верующа был, давно эта была, а дефка-то веруща, наша. Радился у них сын, балел часта. А муш-та кристить ни захател, жына, пака не была йиво, он в лису был, ахотничал, взила да пакристила рибенка тайком, вот так взила да ак-ристила. Как рукой фее снило. Здароф стал рибенок, эта вот наша вера в ниво вашла, у крищеннава сила есть. Вот вить раньшэ дитей и зимой ф халоднай речки кристили, и ничиво, здаровые. Дети вить маленькие, толька ражденные, гаварят, забалеть могут, ан нет йищё ни адин не забалел. Эта наша вера йиво держит» (И.Н. Гуськова).
практики и бытового поведения.
Религиозно-духовная практика старообрядцев определяется авторитетом традиции «старой веры», сакральных обрядов.
Старообрядцы сохранили средневековое по своей сущности отношение к Книге. A.M. Панченко, говоря о роли Книги в жизни средневекового человека, отмечает: «Книга - духовный руководитель и вместилище вечных идей. Само собой разумеется, что вечные идеи не могут заполнять сотни и тысячи томов, ибо вечных идей немного. Следовательно, нужно не вообще читать книги и читать не всякие книги, а «пользовать себя» строго определенным образом» [140:205]. Читающий и почитающий священную книгу человек «обновляется, просвещается и спасается», по убеждению составителя «Измарагда» - «книги жизни» [140:206]. Книжность на Руси принимала на себя функции учения, учительства, наставления, сохранения и передачи Слова. Поэтому, как отмечает М.С. Киселева, «древнерусская книжность явилась одним из способов передачи и сохранения христианской веры (авторский курсив), ...передачи и сохранения знания...» [85:149].
Для христианства вообще, и раннего христианства в частности, характерен культ Книги, Писания. С.С. Аверинцев отмечает два фактора, способствовавшие появлению этого культа: во-первых, преклонение человека перед книгой книг - Библией, как словом Божиим, и, во-вторых, преклонение перед алфавитом, буквами, как вместилищем тайн, идущее еще из позднеиудейской эпохи [36]. Это отношение к Книге русского средневекового человека отстаивал Аввакум, его же сделали мемориальным русские староверцы или старообрядцы, для которых книга - прежде всего духовный наставник и спаситель. В своей религиозно-обрядовой практике они сохранили, «законсервировали» существующую в Древней Руси иерархию книг: «душеполезные книги» - Писание, Предание (произведения отцов и учителей церкви, постановления семи Вселенских соборов), сочинения авторов, причисленных к лику святых. Они рассматривали Вечную Книгу как сакральную истину и основу бытия, остающуюся неизменной в веках, как «силу, духовно структурирующую и созидающую человечество» [88:15].
Специфика обрядовой культуры старообрядцев
Физическая сторона музыки, или, употребляя термины И. Стравинского, «изначальные звучности» не являются человеку как музыка, но только как «обещание музыки». В равной степени эта сторона предстает перед оформляющим действием культуры и как «обещание языка», — другой функционально осознанной системы звучащего. Понятно, что дальнейшее различение музыки и языка основывается на разведении их смыслообразующих структур, то есть осуществляется по формальному признаку. Статичность интонационной вертикали вербального языка делает возможным, по тому же принципу различения, определить музыку с позиции актуализации определенного звукового поля в пространстве культуры. Музыкальное в отличие от языка проявляется по отношению к субъекту как несмысловое выстраивание звучащего множества, обладающего, с точки зрения человеческого бытия, неутилитарной, но экзистенциальной значимостью. Относительно объекта, то есть «природного», музыка предстает как sonus cultus — «возделанный, обработанный звук»; звучащее, попавшее в сферу культурного делания. Очень хорошо об этом писал французский философ Этьен Жильсон: «Возьмем музыку. Само ее существование предполагает тишину. Мы признаем музыкально неодаренными хорошо известный класс людей, в ком музыка пробуждает непреодолимое желание говорить. Основание для этого состоит в том, что разговор создает шум, а создавать шум — значит делать музыку невозможной... Существование музыкальных звуков предполагает абсолютное уничтожение всех других звуков. В этом смысле можно сказать, что музыка создается ex nihilo musicae1, точно так же, как о мире можно сказать, что он сотворен Богом из ничто мира, или как бытие было впервые сотворено из ничто бытия. Нет ничего парадоксального в подобных утверждениях. Напротив, они могут быть скорее оценены как такие, которые слишком очевидны, чтобы их стоило повторять — а именно, что немузыка, которая есть тишина представляет собой необходимый реквизит для создания музыки»1. В этом плане музыкальное можно понимать как пространство неких звучащих возможностей, из которых музыка может материализоваться через смыслозаданность определенного культурного контекста, переходя в разряд актуального. Создание актуального существования музыки предстает как конечный результат, которого человек стремится достичь и который воплощается в музыкальном произведении — окультуренном, оформленном бытии звучащей материи. « Бесформенность, нейтральность, «потенциальность» ex nihilo musicae перекликается с ничто звуков, каким является тишина, создаваемая дирижером в начале музыкального представления» 2 . Совершенно очевидно, что конечная причина музыки находится вне ее самой и связана с созданием бытия «нового сущего», т.е. с сотворением нового звучания, обладающего способностью выражать определенные состояния и смыслы (причем, отнюдь не всегда рационализированные). Знаковым в этом отношении является замечание А. Шнитке: «Чем дальше, тем больше я ощущаю: задача моя не в том, чтобы музыку придумать, сочинить, а в том, чтобы ее услышать. Задача — не помешать своему уху услышать существование вне меня. Интонируемый композитором мир как бы существует вне него, композитор же может только с той или иной достоверностью к этому миру подключиться. И моя задача состоит в том, чтобы помешать самому себе ложными идеями — от головы, — «не сбить» то, что я слышу».
Эмотивную процессуальность музыки А. Варбург назвал воплощением «дикого мышления», т.е. воплощением формы мышления, отражающего и выражающего сложную диалектику внутренних конфликтов, инстинктивных энергий проживания и переживания бытия человеком. Эти «инстинктивные энергии, которые в дионисийском неистовстве и убийственном гневе оставили следы в человеческой душе»1, определяются А. Варбургом как Pathosformeln — повторяющиеся мотивы, специфические «формулы экспрессивных патетических всплесков чувства», «психологические типы», которые с неизбежностью появляются и возрождаются на протяжении всей истории культурного развития человечества и коренятся в «самых темных источниках человеческого бытия: остаются всецело в их области и лишь порой, по счастливой случайности достигают гармонического равновесия».
